Его одержимость

Глава 1: Холодный мрамор и горячий взгляд

Грозовое небо давило на крышу черного «Майбаха» так, словно само мироздание пыталось предупредить нас: «Разворачивайтесь. Бегите».

Капли дождя, тяжелые и редкие, словно картечь, били в тонированное стекло, оставляя на нем длинные, мутные шрамы. Я прижалась лбом к холодной поверхности окна, наблюдая, как привычный серый город сменяется ухоженными, но безжизненными пейзажами элитного пригорода. Здесь даже деревья росли по линейке, а заборы были выше человеческого роста, скрывая за собой тайны, которые лучше не знать простым смертным.

В салоне пахло дорогой кожей, кондиционером и… тревогой. Моей личной, персональной тревогой, которая свернулась тугим узлом где-то в районе солнечного сплетения.

— Карина, милая, ну улыбнись, — мамин голос прозвучал слишком звонко в этой стерильной тишине. — Мы едем в наш новый дом. Ты должна радоваться. Сулейман столько всего подготовил к нашему приезду.

Я оторвала взгляд от окна и посмотрела на нее. Елена, моя мама, выглядела так, будто выиграла в лотерею саму жизнь. Новое платье цвета пыльной розы, идеально уложенные светлые волосы, жемчуг на шее — подарок жениха. Она светилась. И этот свет был таким ярким, что она совершенно не замечала сгущающейся тьмы вокруг.

— Я рада за тебя, мам, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал искренне. — Просто… это всё слишком неожиданно. И слишком быстро.

— Глупости, — она отмахнулась, поправляя браслет на тонком запястье. — Любовь не ждет. Сулейман — замечательный человек. Сильный, надежный. Он позаботится о нас. Тебе больше не придется подрабатывать в этой ужасной кофейне, ты сможешь сосредоточиться на учебе. Разве это не прекрасно?

Прекрасно. Звучало как в сказке про Золушку, только вот я никогда не хотела быть принцессой. Я привыкла рассчитывать на себя. Моя работа бариста, мои конспекты, моя крошечная комната в общежитии — это был мой мир, который я строила по кирпичику. А теперь меня выдергивали оттуда и пересаживали в золотую оранжерею.

Водитель, мужчина с каменным лицом и шеей борца, плавно повернул руль. Машина свернула с шоссе к массивным кованым воротам, украшенным вензелями. Они медленно, с тяжелым гулом разъехались в стороны, пропуская нас на территорию.

Особняк Сулеймана Алиева не был просто домом. Это был монумент власти и деньгам. Огромное здание из серого камня и стекла возвышалось на холме, напоминая средневековый замок, перестроенный сумасшедшим архитектором-модернистом. Колонны, высокие стрельчатые окна, мраморные ступени, ведущие к массивным дубовым дверям. Всё здесь кричало о неприступности. Холодный мрамор. Именно это словосочетание всплыло у меня в голове.

— Боже мой, — выдохнула мама, прижимая ладонь к груди. — Какая красота.

— Да, — сухо согласилась я. — Очень… масштабно.

Машина остановилась у парадного входа. Водитель тут же выскочил, чтобы открыть нам двери, но я опередила его, толкнув тяжелую створку сама. В лицо ударил влажный ветер, пахнущий озоном и скошенной травой. Гроза была уже совсем близко. Небо на горизонте почернело, прорезанное первой, пока еще беззвучной молнией.

На крыльце нас уже ждали. Сулейман стоял, широко расставив ноги, словно капитан на мостике своего корабля. Высокий, статный мужчина за пятьдесят, с проседью в густых черных волосах и жестким, волевым лицом. Его глаза потеплели, когда он увидел маму.

— Елена, — он шагнул навстречу, подхватывая ее руку и целуя пальцы. — Добро пожаловать домой.

— Сулейман, здесь невероятно! — мама буквально растаяла в его объятиях.

Он перевел взгляд на меня. В его глазах не было той же нежности, но было уважение и спокойная уверенность.

— Карина, — кивнул он. — Рад, что ты теперь с нами. Надеюсь, тебе здесь понравится. Твоя комната в восточном крыле, окна выходят в сад, как ты и просила через мать.

— Спасибо, Сулейман, — вежливо ответила я, сжимая лямку своего рюкзака. Этот рюкзак, потертый и старый, казался здесь чужеродным объектом, как и я сама.

Прислуга уже суетилась вокруг багажника, выгружая наши чемоданы. Чемоданы пахли новой жизнью — кожей и дорогим пластиком, ведь старые сумки мама заставила выбросить. «В новую жизнь — с новыми вещами», — сказала она. Но я чувствовала только запах приближающейся грозы.

Мы вошли внутрь. Холл особняка был размером с небольшую городскую площадь. Пол из полированного мрамора с замысловатым узором отражал свет огромной хрустальной люстры, свисающей с потолка где-то в невероятной вышине. Стены были увешаны картинами в тяжелых рамах — подлинники, не сомневаюсь. В воздухе витал едва уловимый аромат сандала и цитруса, стерильный и дорогой.

— Роза покажет вам комнаты, — сказал Сулейман, указывая на женщину в строгой униформе экономки. — Отдохните с дороги, приведите себя в порядок. Ужин ровно в восемь. Я хочу, чтобы мы собрались всей семьей.

Слово «семья» резануло слух.

— Всей семьей? — переспросила я, не удержавшись. — Разве нас не трое?

Сулейман на секунду замер, и его лицо стало чуть жестче.

— Мой сын, Кайрат, тоже будет присутствовать, — произнес он тоном, не терпящим возражений. — Он вернулся из университета пораньше, чтобы поприветствовать вас.

Кайрат. Имя прозвучало как удар хлыста. Мама упоминала, что у Сулеймана есть сын, мой ровесник, но говорила о нем вскользь. «Учится где-то, спортсмен, занятой мальчик». Я представляла себе типичного «золотого мальчика» — избалованного, ленивого, может быть, немного глуповатого. Того, с кем можно поддерживать вежливый нейтралитет.

— Это замечательно, — прощебетала мама, не заметив напряжения мужа. — Я так хочу с ним познакомиться!

Сулейман коротко кивнул и удалился в свой кабинет. Мы остались с Розой, которая повела нас на второй этаж по широкой лестнице с коваными перилами. Мои шаги гулко отдавались в тишине дома.

Моя комната оказалась огромной. Она была больше, чем вся наша старая квартира. Светлые стены, кровать размера king-size с балдахином, собственный балкон, гардеробная, ванная комната с джакузи. Всё было обставлено с безупречным вкусом, но абсолютно безлико. Как номер в пятизвездочном отеле.

Глава 2: Территория хищника

Тишина в этом доме имела свой вес. Она не была легкой или умиротворяющей, как в нашей старой «двушке» на окраине, где по вечерам можно было слышать бурчание телевизора за стеной у соседей. Здесь, в особняке Алиевых, тишина была плотной, тяжелой, словно отлитой из того же мрамора, что и лестница в холле. Она давила на уши, заставляла ходить на цыпочках и постоянно оглядываться, ожидая удара в спину.

Я открыла глаза, уставившись в незнакомый потолок с лепниной. Несколько секунд мне потребовалось, чтобы вспомнить, где я. Память услужливо подбросила картинки вчерашнего вечера: дождь, холодный ужин, презрительный прищур Кайрата за окном террасы.

«Ты здесь ненадолго».

Его слова эхом отдавались в голове, перекрывая шум крови в висках. Я села в кровати, отбрасывая шелковое одеяло, которое стоило, наверное, больше, чем весь мой гардероб. Солнце уже заливало комнату, нагло и ярко, словно насмехаясь над моим внутренним мраком. Начинался первый день моей новой жизни. И первый день в элитном университете, куда Сулейман перевел меня с такой легкостью, будто переставил шахматную фигуру на доске.

Я подошла к зеркалу. Из отражения на меня смотрела бледная девушка с серыми глазами, в которых застыла решимость загнанного зверька, решившего кусаться.

— Ты справишься, Карина, — прошептала я сама себе. — Ради мамы. Ты просто получишь диплом и свалишь отсюда.

Выбор одежды превратился в стратегическую операцию. Я не хотела выглядеть как бедная родственница, но и рядиться в брендовые вещи, которые Сулейман щедро заказал для меня, казалось предательством самой себя. В итоге я выбрала нейтралитет: строгие черные брюки, белая рубашка мужского кроя и любимые ботинки на грубой подошве. Моя броня.

Спустившись вниз, я обнаружила маму в столовой. Она сидела за длинным столом одна, выглядя маленькой и хрупкой в этом огромном пространстве.

— Доброе утро, милая! — её лицо озарилось улыбкой, едва она увидела меня. — Как спалось? Садись, повар приготовил чудесные сырники.

Я поцеловала её в щеку, уловив запах её привычных духов, смешанный с ароматом дорогого кофе. Это сочетание казалось неправильным, искусственным.

— Нормально, мам. Где Сулейман?

— Уехал в офис еще на рассвете. У него важные переговоры, — она понизила голос, словно боялась, что стены нас услышат. — А Кайрат... он ушел еще раньше. На тренировку, кажется.

При упоминании его имени у мамы дрогнули уголки губ. Она старалась не показывать этого, но я видела: она боится его. Боится не физически, а того разрушения, которое он может принести в её хрустальную сказку.

— Ясно, — я наколола кусок сырника, который встал поперек горла. — Значит, завтракаем без конвоя.

— Карина, прошу тебя, — мягко укорила мама. — Дай ему шанс. Ему тяжело.

— Я даю ему шанс не лезть ко мне, — буркнула я, запивая еду кофе. Он был слишком горьким, слишком крепким. Даже кофе здесь был с характером.

К университету меня вез личный водитель Сулеймана — молчаливый мужчина средних лет, который смотрел на дорогу так, будто вез не студентку, а ядерную боеголовку. Я просила маму позволить мне ездить на автобусе, но Сулейман был непреклонен: «Статус семьи требует безопасности». Какая ирония. Самая большая опасность для меня жила в одном доме со мной, под одной крышей.

Университет встретил меня шумом моторов и блеском полированных капотов. Парковка перед главным корпусом больше напоминала автосалон в Монако, чем учебное заведение. «Порше», «Гелендвагены», спортивные «Ауди» — здесь измеряли людей по количеству лошадиных сил и стоимости часов на запястье.

Я вышла из машины, чувствуя себя самозванкой. Водитель дежурно кивнул и уехал, оставив меня одну посреди этого ярмарка тщеславия. Я поправила лямку рюкзака, вздернула подбородок и направилась к широким ступеням входа.

«Просто учеба. Ничего личного. Ты здесь за знаниями, а не за дружбой».

Но уже в холле я почувствовала, что что-то не так.

Обычно в таких местах новичков либо не замечают, либо разглядывают с ленивым любопытством. Но сегодня воздух был наэлектризован. Стоило мне пройти мимо группы девушек, как их смех оборвался. Они замолчали, провожая меня взглядами, в которых читалась смесь брезгливости и жалости.

Я прошла к расписанию, чувствуя, как спину жжет от десятков глаз.

— Это она? — донесся до меня шепот справа.

— Да, та самая. Дочь приживалки.

— Говорят, её мать окрутила старика Алиева за месяц. Профессионалка...

Слова ударили по мне, как пощечина. Я замерла, не донеся руку до телефона. Кровь отхлынула от лица. Они говорили не обо мне. Они говорили о маме.

Я резко обернулась. Группка парней в фирменных бомберах университета тут же отвела глаза, но ухмылки на их лицах остались.

Слухи. Грязные, липкие слухи.

Я знала, откуда дует ветер. Для этого не нужно было быть детективом. Кайрат не просто объявил мне войну дома. Он перенес боевые действия на свою территорию. И он ударил по самому больному — по репутации моей матери.

Сглотнув ком в горле, я заставила себя идти дальше. Коридоры казались бесконечными лабиринтами, стены которых сужались, пытаясь раздавить меня. Я искала аудиторию 305, но цифры плыли перед глазами.

Когда я наконец нашла нужную дверь и вошла, лекция еще не началась. В огромной амфитеатральной аудитории гудело около сотни студентов. Шум, смех, шуршание конспектов.

Но стоило мне сделать шаг внутрь, как гул начал стихать. Словно кто-то невидимый выкрутил ручку громкости на минимум. Волна тишины прокатилась от первых рядов к галерке, пока в аудитории не повисла звенящая, мертвая пауза.

Сотня пар глаз уставилась на меня.

Я застыла в проходе, чувствуя себя бабочкой, пришпиленной к картону. И тогда я увидела его.

Кайрат сидел на «галерке», в самом центре последнего ряда, словно король на троне, возвышающийся над своими подданными. Он небрежно откинулся на спинку стула, широко расставив ноги. На нем была черная футболка, обтягивающая широкие плечи, и кожаная куртка.

Глава 3: Игра на вылет

Адреналин имеет странный, металлический привкус. Он оседает на языке, как кровь после разбитой губы, и заставляет сердце колотиться в ритме, несовместимом с жизнью.

Я сидела на заднем сиденье представительского «Мерседеса», глядя, как за тонированным стеклом проплывают серые улицы города. Водитель, молчаливый мужчина с шеей быка, не задавал вопросов, хотя наверняка заметил, как дрожали мои руки, когда я садилась в машину. Но это была не дрожь страха. Это была вибрация натянутой струны, готовой лопнуть и хлестнуть по пальцам того, кто посмеет её коснуться.

Слова Кайрата эхом отдавались в голове. *«Я превращу твою жизнь в ад».*

— Домой, — тихо сказала я, хотя водитель и так знал маршрут.

В этом слове больше не было тепла. «Дом» теперь означал поле боя, обнесенное высоким забором и нашпигованное камерами наблюдения. Мраморный мавзолей, где меня ждал Минотавр в дизайнерской одежде.

Когда массивные ворота особняка Алиевых разъехались в стороны, пропуская машину, я сделала глубокий вдох. Я должна быть готова. Если он объявил охоту, значит, я стану хищником, а не жертвой.

***

Ужин проходил в атмосфере, от которой сводило скулы. Огромная столовая с лепниной на потолке и хрустальной люстрой, стоившей, вероятно, как квартира в моем старом районе, была залита холодным электрическим светом.

Сулейман сидел во главе стола, разрезая стейк с хирургической точностью. Мама, в новом платье персикового цвета, которое ей удивительно шло, щебетала о планах на выходные, стараясь заполнить давящую тишину. Она не замечала — или не хотела замечать — электрического напряжения, висевшего между мной и Кайратом.

Он сидел напротив меня. Идеальный сын. Белоснежная рубашка расстегнута на одну пуговицу, волосы небрежно уложены, на лице — вежливая полуулыбка. Никто бы не поверил, что всего пару часов назад этот человек прижимал меня к стене и угрожал уничтожить.

— Как прошел первый день в университете, Карина? — голос Сулеймана прозвучал как удар гонга. Он не спрашивал, он требовал отчета.

Я подняла глаза от тарелки, чувствуя на себе прожигающий взгляд Кайрата. Он ждал. Ждал, что я пожалуюсь. Что я начну ныть о том, как его сын натравил на меня весь курс.

— Познавательно, — ответила я ровным тоном, накалывая кусок овоща на вилку. — Уровень образования действительно высокий.

Кайрат чуть слышно хмыкнул, делая глоток воды.

— Я рад, что тебе понравилось, сестренка, — его голос сочился ядом, замаскированным под сахарный сироп. — Я постарался представить Карину всем своим друзьям. Чтобы она не чувствовала себя одиноко.

— Молодец, — кивнул Сулейман, не уловив двойного дна. — Связи решают всё. Кстати, об этом. В субботу в клубе «Atmosphere» будет вечеринка в честь начала семестра. Золотая молодежь, дети моих партнеров. Кайрат, ты едешь. Возьми с собой Карину.

Вилка в моей руке замерла. Я посмотрела на отчима, надеясь, что ослышалась.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — начала я осторожно. — Мне нужно готовиться к семинарам, и...

— Это не просьба, — перебил Сулейман, не повышая голоса, но от его тона температура в комнате упала на несколько градусов. — Ты теперь часть семьи Алиевых. Ты должна соответствовать статусу и быть на виду. Люди должны видеть, что мы едины. Спрятаться в своей комнате не выйдет.

Мама радостно подхватила:

— Ой, Кариночка, это же замечательно! Развеешься, потанцуешь. Ты такая молодая, зачем сидеть над книжками в субботу вечером? Кайрат за тобой присмотрит.

Я перевела взгляд на сводного брата. В его темных глазах плясали бесята. Он уже знал об этом. Более того, я была уверена, что идея исходила от него, просто подана она была через отца.

— Конечно, присмотрю, — он растянул губы в улыбке, от которой у меня по спине пробежал мороз. — Я познакомлю её с *настоящей* жизнью, Елена Дмитриевна. Обещаю, этот вечер она не забудет.

Это была ловушка. Блестящая, дорогая ловушка с неоновой вывеской «Добро пожаловать в ад». Но отказаться означало пойти против воли Сулеймана, а это могло ударить по маме.

— Хорошо, — процедила я. — Я пойду.

Кайрат поднял бокал с водой, салютуя мне.

— За прекрасный вечер, сестренка.

***

Подготовка к вечеринке напоминала сборы на войну. Мама ворвалась в мою комнату с ворохом одежды, которую накупил Сулейман. Брендовые платья, кричащие логотипы, слишком много блеска, слишком много пафоса.

— Карина, примерь это! Gucci, последняя коллекция! — ворковала она, прикладывая к моему телу нечто, напоминающее диско-шар.

— Мам, нет, — я мягко, но настойчиво отстранила её руку. — Я не надену это. Я не кукла.

— Но Сулейман хотел...

— Мне плевать, что хотел Сулейман. Я пойду в том, в чем чувствую себя собой.

В итоге я выбрала свое «оружие». Черное платье-комбинация из плотного шелка. Минимализм. Никаких страз, никаких глубоких декольте, только тонкие бретельки и ткань, струящаяся по телу, как вторая кожа. Сверху я накинула объемный пиджак мужского кроя, чтобы создать броню. Грубые ботинки вместо шпилек. Я не собиралась играть по их правилам и изображать гламурную фифу.

Я выглядела как темная тень среди золотой мишуры. Строго. Опасно. И странно сексуально, хотя я гнала от себя эту мысль.

Когда я спустилась в холл, Кайрат уже ждал. Он стоял у подножия лестницы, разговаривая по телефону. Черные джинсы, белая рубашка, закатанная до локтей, открывающая сильные предплечья с проступающими венами. Он выглядел до отвращения великолепно.

Увидев меня, он замолчал. Его взгляд скользнул по моим ногам, задержался на шелковом подоле, поднялся к ключицам и, наконец, встретился с моими глазами. На секунду в его взгляде мелькнуло что-то непонятное — не презрение, не злость, а жадный, оценивающий интерес. Но маска вернулась мгновенно.

— Выглядишь как вдова мафиози, — фыркнул он, пряча телефон в карман. — Решила устроить траур по своей репутации?

— Решила не одеваться как клоун из твоего цирка, — парировала я, проходя мимо него к выходу. Запах его парфюма — терпкий сандал и цитрус — ударил в ноздри, вызывая нежелательную дрожь.