Его птичка. Книга 2

Глава 1.

Добро пожаловать во вторую часть эротического романа о враче и балерине. Его птичка. Одно могу сказать. Будет очень жарко и эмоционально.

Первую книгу можно прочитать БЕСПЛАТНО. Ссылка в Аннотации.

— Ясно, — холодно произнес он и, не дав мне опомниться, сдернул с вешалки пуховик и начал меня в него заворачивать.

— Перестань! — кричала я, срывая голос, отбиваясь и царапая его лицо ногтями. — Перестань, я не уйду! Я люблю тебя! Тебя! Я выбираю тебя!

Наверное, в голове что-то помутилось. Бросить из-за мужчины то, на что потратила большую часть жизни. Не это ли женское безумие? Не это ли самая частая женская ошибка? Я стала той, кто ее совершил.

И Рома ликовал. Я видела это. В его глазах тут же кадром сменилось желание. Теперь он смотрел похотливо. Стянув с меня пуховик, он настойчиво и влажно меня поцеловал, растворяя остатки сомнений, особенно когда его рука погладила грудь и чуть сжала между пальцами сосок. Я уже не соображала. Одно его прикосновение вводило меня в ступор. Прервав поцелуй, больше похожий на соитие губ и языков, он отвернул меня от себя и положил голой грудью на прохладную древесину коридорной тумбочки.

Его пальцы вдруг шлепнули меня по ягодице, с силой, вызывая громкий визг. В следующий момент он повторил свое действие, но его губы, вдруг прижавшиеся к моим нижним губкам, напрочь смели, словно ветром листву, весь дискомфорт. Я выгнулась сильнее, громко простонав, и стала покручивать ягодицами, чувствуя огненные плети языка на своем клиторе.

Рома мучил меня. Долго. Протяжно. То подводил к экстазу, то резко вставлял пальцы, отдаляя его, то раздвигал булочки, чтобы обострить чувства, добавляя страха.

Я балансировала на грани боли и наслаждения, ощущая постоянное напряжение в теле, пока Рома не смилостивился.

Из-за остроты и тех эмоций, что бурлили в теле, меня накрыл такой оргазм, что я тут же забилась в судорогах и рвано закричала. Я просто захлебывалась в кайфе, а по моим бедрам потекла смазка. О господи, как стыдно.

Он слизал все, что было, поднялся и поцеловал меня. Я ощутила свой же вкус, а потом и то, как Рома развернул мое расслабленное тело к себе. Не дав отдышаться, он поднял меня в воздух, взявшись за влажные ягодицы, и махом посадил на свой торчащий член. Пришлось схватиться за турник, что висел над головой, и наслаждаться тем, с каким упоением и скоростью Рома растрахивает мое лоно. Сильнее, глубже. Резче.

— Еще, еще!

Ног я уже не чувствовала, только теперь уже потоки горячего семени, стекающего по ногам, пока Рома, держа меня на весу, трясся в бурном оргазме.

И вот когда схлынуло волнение, пришло понимание, от чего я только что отказалась. Слезы потекли ручьем, а из горла вырвалось громкое рыдание. Сердце просто обливалось кровью от страха больше никогда не выйти на сцену. Как я смогу это пережить?

Рома понес меня в душ и там уже успокаивал:

— Аня. Ну, Аня. Ну не реви. Погорячился я. Лишать тебя балета. Я же не изверг какой.

— Правда? — шмыгнув носом, осторожно спросила я, надеясь на лучшее, пока он смотрел мне в глаза, одной рукой нащупывая кран. Когда нас облило ледяной водой, я заверещала, а он выругался. Посмотрев друг на друга, мы невольно засмеялись. На меня накатило облегчение.

Отсмеявшись, я снова вопросительно на него посмотрела, и в его глазах снова увидела жесткость.

— Правда, – напряженно проговорил он, слизывая редкие капли воды, что стекали по его вмиг потемневшим волосам.

И вот тут я заметила взгляд. Другой. Теперь он взирал на меня уже не как на просто девушку или любовницу. Или даже на девочку по вызову.

Своим решением я навсегда отдала ему в руки свое сердце. И теперь только от него зависело, будет ли оно биться или разобьется на тысячу осколков. Потому что новое мне уже никто не пересадит.

— Правда. Но танцевать с Веселовым ты не будешь.

________________________________________________________________________________________

Спасибо, что присоединились к чтению второй книги. Если у вас будут возникать мысли или эмоции по поводу событий, смело пишите в комментриях. Мне очень будет приятно) И я обязательно отвечу)

Глава 2.

— Рома, я люблю тебя, но я не могу так просто менять партнера.

— И я тебя, малыш, — сказал он и коротко поцеловал. Так нежно, так сладко, что сердце защемило еще больше. Даже не от признания, а от того, с какой лаской он обращался со мной.

— А теперь давай поговорим, — напомнил он о начале ссоры, пока мы лежали в постели и смотрели на ночные огни за окном. — У вас вроде три состава? В спектакле.

— Три.

— Выбери себе другого партнера по танцам.

— А...

— Это не обсуждается. Только так, Аня. Я не собираюсь трястись каждый раз, когда ты идешь выступать.

— Но, Рома. Я не могу просто взять и заменить партнера. Меняется пара. Только так.

— Скажи Афанасьеву, он разберется, или давай я прямо сейчас ему позвоню.

— Постой, — остановила я его руку. — Дело даже не в танцах. Артур — мой единственный друг. С самого детства.

— Который хочет тебя трахнуть, — язвительно заметил он.

— Это неизбежное зло, и это не значит, что он чего-то добьется.

— Так, давай иначе. Ты лучше спроси себя, Аня, — сказал Рома, нависая надо мной. Только теперь не было страшно, скорее, я чувствовала, что нахожусь под самым надежным замком в мире. — Почему он твой единственный друг? Не перебивай. Почему у молодой, доброй, шикарной девушки нет подруг? Почему, только появляясь в коллективе, ты сразу становишься парией?

— Рома, это...

— Это нужно обдумать, ты права. Вот этим завтра и займешься. Сейчас давай спать.

— Они... — начала я объяснять, но не смогла. У меня не было ответа. Меня просто не любили. Только я приходила, завязывала с кем-то разговор. Начинала дружить. На следующий день на меня смотрели волком. А Артур подробно рассказывал, какие гадости обо мне говорят другие. Завидуют, утверждал он.

— Меня просто не любили.

— Тебя невозможно не полюбить, — беззлобно усмехнулся Рома, проведя по моим волосам рукой, а я тут же смутилась от этого невольного комплимента. — Тебя даже Доронина из приемного полюбила. Помнишь Свету, которая тебе конфеты таскала?

— Милая женщина, — с улыбкой вспомнила я грозную Светлану и то, как отнекивалась от сладкого. Был только один десерт, который я употребляла, не боясь потолстеть. Рома, конечно.

— Постоянно говорит мне, чтобы я был с тобою добр.

— Кажется, сегодня ты ее не послушался, — хихикнула я и обняла любимого за шею.

— Не отвлекайся, — нахмурился он и тем не менее коснулся моих губ своими. — И начни уже задавать вопросы. И первый на повестке дня — Артур.

Обдумывать подобное было сложно, ведь это лишало неких ориентиров в жизни. Раньше был Артур. Да, порой бесил, но чаще поддерживал, подталкивал вперед.

Об этом я и размышляла весь следующий день, в субботу, пока солнце еще освещало легкую россыпь снега на деревьях.

Глава 3.

Я неспешно шла в сторону своего дома. Нужно было помочь маме разгрести завал на балконе. Залежи старых вещей и ненужного хлама.

Ключ доставать не стала. Позвонила и тут же наткнулась на светлые глаза Киры. Удивляюсь, как их с Марком кто-то мог путать.

— Привет.

— И тебе, — поздоровался Кирилл и даже помог мне снять пуховик.

На мой удивленный взгляд он только пожал плечами.

— Я соскучился.

Это было и приятно, и страшновато. Во мне все еще сидело воспоминание о том, что я узнала о его чувствах.

Не став развивать тему, я мигом добралась до балкона-лоджии, где уже вовсю копошились Марк с мамой.

— Ну, наконец, — обняла меня она, все такая же привлекательная в свои пятьдесят, особенно с новой укладкой под пышный пучок. — Все мои дети в сборе.

— Так говоришь, словно не видела нас много лет, — усмехнулась я и тут же принялась разбирать бардак на полке с консервами.

— Ну, ты-то теперь дома не появляешься, у тебя дела взрослые, — Марк, скотина, поиграл бровями, но мама тут же отвесила ему подзатыльник. Мы с Кирой фыркнули. Так бывало и в детстве.

— Оу, больно же.

— Будет еще больнее, если не прекратишь сестру доставать. Наверх лезь и полки прибей.

Эта домашняя атмосфера настолько меня умиротворила, доставила столько радости, что я тут же пообещала помочь с ремонтом в гостиной. Давно пора было сделать.

Очевидно, повышение маминой зарплаты дало возможность немного потратиться.

— Тогда жду тебя на следующих выходных, — улыбнулась она и положила мне в сумку своих фирменных пирожков. — Угости Романа Алексеевича. И скажи спасибо за рецепт обезболивающего. Голова последнее время раскалывается.

— Конечно. Надеюсь, ты помнишь про спектакль в пятницу? — спросила я, уже надевая пуховик и шапку. Не люблю их, но Рома заставил. — Через неделю. Я не прощу, если ты не придешь.

Я тут же достала билеты из сумки и вручила матери. Лучше бы все пришли.

— Марк, Кира?

Парни переглянулись и пожали плечами.

— Ну как мы упустим такой шанс. Первая премьера нашей сестры. Придем, — отдал мне честь Марк и стряхнул пыль с домашней футболки с надписью «Гриффины».

— Кира, — посмотрела я на второго близнеца в точно такой же футболке и улыбнулась уголком рта. — Пожалуйста.

— Ну, разве я когда-то тебе отказывал? — усмехнулся он и, взяв у меня билеты, быстро, почти незаметно чмокнул в щеку.

Внизу уже ждал Рома. Я тепло попрощалась с матерью, обещая звонить в ежедневном режиме, и сбежала по лестнице. Уже подходя к машине, где Рома держал для меня открытые двери, разговаривая по телефону, я заметила Софу. Невысокую, забавную, с оленьими карими глазами и короткой стрижкой.

Когда мы начинали дружить, она тоже пыталась заниматься балетом, но быстро бросила. Такой темп выдерживают немногие. И именно она стала первой, с кем я внезапно перестала общаться. Уже не помню почему.

Я тронула Рому за руку и тут же рванула за старой подружкой. Смысл задавать вопросы себе и что-то выдумывать, когда можно просто узнать правду.

— София. Софа! — позвала я. Она, наконец, остановилась и посмотрела на меня.

— Синицына? Я думала, ты больше не живешь дома, — удивилась она и взглянула на Рому. — Симпатичный мужик.

— Ага. Я это... — Меня терзали сомнения, но я все-таки выпалила на одном дыхании: — Почему ты перестала со мной общаться и почему наговорила гадостей? Тогда. Что я тебе сделала? Мы ведь так хорошо дружили и… Вот, — выдохнула я последний звук.

Это череда вопросов, кажется, повергла Софу в шок. Она молча вглядывалась в мое уже подмерзшее лицо своими внимательными глазами.

— Потому что ты считала себя выше всех нас.

— В смысле? — не поняла я, мельком замечая, как ветер унес с деревьев последний снег. Весна вошла в свои полные права. — Как это вы определили, что именно так я считала? И это неправда, кстати.

Глава 4.

— Так… — засмущалась она, и я сразу поняла почему. — Артур нам все рассказывал. По секрету, конечно.

Несмотря на то, что именно этих слов я ждала, меня парализовало. Сердце в груди забилось раненой птицей. Нет. Нет. Не может быть. Но Софа не врала, вся ее поза говорила об истинности страшного заявления.

— Так он врал, — вдруг широко раскрыла она глаза и прижала ладонь к губам. — Но зачем? Какая-то глупость. Он постоянно зудел нам на ухо, какая ты шикарная, а что нам до тебя, по твоим же словам, очень далеко. Что ты всех нас считаешь ничтожеством.

— Мне тоже… — я тяжело задышала, чувствуя невыносимую боль в груди и огромный ком слез в горле. — И мне тоже интересно, зачем…

— Думаешь, скажет правду? Если спросить…

— Не знаю.

— Слушай, — вдруг предложила она, хлопнув одной перчаткой об другую. — У меня есть время. Поехали к нему да спросим, что за болото он намешал вокруг тебя. Прямо сейчас.

Я не мешкая ни секунды кивнула и крикнула:

— Рома!

Оказалось, он стоял прямо за моей спиной.

— Садитесь, — подтолкнул он меня. — Разберемся с вашим Веселовым.

Софа счастливо кивнула, и мы погрузились в машину.

Меня потряхивало. В душе поселилась такая неприятная мерзкая слякоть и теперь не давала мне согреться даже с помощью печки в панели, что выдувала горячий воздух

на всю катушку. И даже умиротворяющий проносившийся за окном пейзаж не помогал прийти в себя.

Артур — предатель?! Это настолько не вязалось с тем, что я о нем знала.

Мы ехали к общежитию, где и жил Артур, но его там не оказалось. Пришлось набрать его, хотя было желание удалить номер этого ублюдка и выбросить дорогущий смартфон в приоткрытое окно. Ответил Веселов далеко не сразу. Но я терпеливая…

— Анька, — послышался в трубке хриплый, развязный голос, а за кадром смех. — Приезжай, тебя Афанасьев хочет.

Его противный хохот отдавался настойчивым молотом, отбивающим чечетку по моему разбитому сердцу. Сволочь!

— Где ты, Артур? — сдавленно спросила я.

— Так здесь, у Афанасьева. Я же тебе писал в ватсап? Приедешь?

Телефон дрожал в моей руке. Дрожал от желания запихнуть его в грязный рот Артура.

— Аня?

Рома вырвал трубку у меня из рук и хотел было ответить, но передумал. Отключил и, вдавив педаль газа, резко развернулся. Он миновал двойную сплошную и рванул в сторону высотных домов, видневшихся вдалеке.

— Мы куда? — возбужденно спросила Софа, подпрыгивая на очередной кочке. В Москве тоже не идеальные дороги. Ямы, как подснежники, по весне вылезают стабильно. — Давно я так не веселилась. Да ладно тебе, Ань, — посмеивалась она и положила мне на плечо подбородок, обнимая. — Сейчас намылим шею Веселову, и тебе станет легче.

— Ты не понимаешь, — проглотила я очередные льющиеся потоком слезы. — Столько лет.

— Неприятно, согласна, но мы можем сегодня зависнуть у меня. Забыть весь кошмар. Посидеть, как в старые времена.

— Вот и правильно, — отозвался Рома, сворачивая на очередном повороте и с улыбкой сжимая мое колено свободной рукой. — Зато я точно буду уверен, что тебя никто не лапает.

— Вот здесь я бы не была так уверена, — хихикнула Софа и улыбнулась Роме. — А вам сколько лет?

— Сколько есть, все мои, — усмехнулся он.

Их дальнейший флирт я уже не воспринимала, была занята мыслями о том, как буду намыливать шею Артуру, если все так, как сказала Софа. А что я ему скажу? А что он ответит? Соврет ли? Скажет правду…

— Аня, пойдем, — отвлек меня от размышлений Рома, уже открывая пассажирскую дверь со стороны улицы.

— Откуда ты знаешь, где живет Афанасьев? — внезапно задумалась и сразу же спросила я, осматривая высотное здание, одно из тех, возле которых нет ни нормальной парковки, а из детских развлекалок качели и пустая песочница.

— Ты и сама знаешь, — нахмурился Рома, тоже осматривая унылый городской пейзаж и включая сигнализацию. Этот тихий писк отвлек меня от мыслей об Артуре, и я тут же шокированно спросила:

— Его девушка пригласила тебя в его же квартиру?

— Ну да, — пожал он плечами и нажал кнопку лифта, к которому мы как раз подошли. Подъезд оказался открыт.

— Ой! Как все интересно, — вдруг заявила о себе Софа, неотступно следующая за нами, чуть ли не подпрыгивая. — Я прямо как в приключенческом романе очутилась.

Глава 5.

— Не надо, — сразу сказал Рома. — А то сейчас еще дракон к нам прилетит.

Но дракон ведь и правда прилетел. Наверное, именно так можно было охарактеризовать мое поведение после того, как на все мои вопросы Веселов развел руки и безразлично произнес:

— Дерьмо случается.

— Дерьмо — это ты! — тут же накинулась я на этого ублюдка, по привычке ударив по ушам и дернув за волосы. Я кричала и рычала. Из моего рта, подобно пламени, исторгались обвинения.

— Никогда! Никогда! Больше не подходи ко мне! Скотина, — очередной удар пришелся по лицу, и он громко завыл.

Я испуганно посмотрела на Рому, кто, как и остальные, не вмешивался.

— Я позавчера тоже его немного приложил, вот он и ноет.

Афанасьев, высвечивая свой голый накачанный торс, все это время стоял у своей барной стойки. Она была стального цвета и на вид дорогущая, как и все в этой пустой квартире.

— Я не буду с тобой танцевать! — рявкнула я на Веселова, оторвав мимолетный взгляд от Олега, красивого, если говорить о его торсе и лице.

— А кто тебе даст меня задвинуть? — орал Веселов в ответ. — То, что ты легла под богача, не дает…

Я снова ударила его, да так, что он повалился на кожаный диван, на другом краю которого сидела завернутая в простыню Таня. Надо отдать Артуру должное, он ничего не делал в ответ на мое избиение. Только орал и защищался локтями и ладонями. Боялся мужчин? Что-то задумал?

— Не смей обвинять меня в продажности! Это тебе шмотки Губанова покупает!

Он рассмеялся, сотрясаясь всем телом, и стал подниматься с дивана.

— Тебе придется со мной танцевать.

— Вообще-то нет, — заметил Афанасьев, подмигивая мне, — если мы попросим Валентину Марковну. Я тоже замолвлю словечко. Антонов неплох.

— Он дрищ! — повернулся к режиссеру застывший Артур. — Он не лучше меня!

— По крайней мере, он не насилует Аню на сцене. Решено, — хлопнул в ладоши Афанасьев, и я выдохнула, а Рома победно улыбнулся. Судя по всему, он был доволен всем, что видел.

Я повернулась к Артуру и отшатнулась. Он взглянул на меня с такой ненавистью и злобой, что стало страшно. Он сделал шаг, но Рома тут же подлетел и спрятал меня за своей надежной спиной. Моего уже бывшего друга он толкнул обратно на диван.

— Зубы спрячь. А будешь рыпаться, устрою твое отчисление.

Рома тянул меня на выход, как вдруг Артур заорал:

— Дура! Какая же ты дура! Докторишка потрахает тебя и бросит! Потом Афанасьев трахнет и бросит, а я люблю тебя. С детства люблю! А ты смотришь на меня как на досадное недоразумение. Ебнутая тварь, вот ты кто! Тебя меня жаль?! Да пошла ты на хуй, Синицына! Чтоб ты сдохла!

Рома уже вытянул меня за дверь и прижал к себе. Последнюю фразу я слышала фоном, но она впилась в меня сотнями ядовитых игл, вызывая слезы и страшную боль.

— Он же несерьезно? Скажи, что он несерьезно?!

— Он не тронет тебя. Аня. На меня посмотри, — поднял он мое лицо к себе и тут же коротко поцеловал. — Я люблю тебя. Тебя никто не тронет. Обещаю.

Глава 6.

Это железное «обещаю» сделало свое дело, и я немного расслабилась, но Рома все равно до машины нес меня на руках. Пока мы шли, я все слушала ахи и вздохи Софы.

— Аня-а, — по-доброму, но с завистью протянула подруга и с воодушевлением продолжила: — Вот это у тебя жизнь! Скандалы, интриги, расследования, и мужики с хуями наперевес борются за твое сердце.

Она лукаво посмотрела и после небольшой паузы честно призналась:

— Знаешь, а я бы тоже так хотела…

— Думаю, — неприязненно посмотрел на нее Рома, а я хихикнула от ее непосредственности. — Ваши посиделки можно отложить.

— Ну, нет. Ане расслабиться надо, а с вами, — она осмотрела Рому с ног до головы, неприлично долго задержав взгляд на ширинке, — не расслабишься.

— Аня? — раздраженно потребовал моего решения Рома.

______________________________________________________________________________________

Глава 7.

— Аня?

— Отвези меня, пожалуйста, к ней, — тихо попросила я и, встав на носочки, коснулась губами щеки Ромы с трехдневной щетиной. Он всегда брился по воскресеньям.

Рома закатил глаза и без вопросов довез нас обратно к моему дому. Квартира Софьи была через стенку от нашей, только в другом подъезде.

— Где ты откопала этого красавчика? — спросила новоиспеченная подружка, когда мы уже сидели у нее на крохотной кухоньке и пили чай с мелиссой. В квартире было уютно: обои в цветочек, деревянная мебель, хотя и не так дорого, как у нас или тем более у Ромы с Афанасьевым. Такие квартиры всегда на рынке недвижимости шли по сниженной цене. Не было здесь… не знаю, лоска, пожалуй.

— В больнице. Он там врачом работает, — тихо призналась я, вспоминая наше с Ромой эпичное знакомство и скрывая торжествующую улыбку за чашкой чая. Вкусного, кстати, судя по всему успокаивающего.

— Так он еще и врач! Господи. Он такой секси, — потрясла она плечами, словно задрожала, и прикусила губу. — Наверное, и член большой?

Я закашлялась. Не обсуждать же с вновь обретенной подружкой далеко немаленькие размеры Ромы. А с другой стороны. С кем еще?

— Я не знаю… Как определяется размер? — сказала и почувствовала, как раскраснелось от смущения лицо.

— Ну, — Софа показала на стакан на тумбочке, а затем дотянулась и поставила его передо мной. — Меньше?

Дышать стало еще тяжелее, а лицо уже горело, как возле камина в номере отеля в Париже, где мы с Ромой провели незабываемые каникулы. Да сколько можно? Вот таких сравнений я точно никогда не приводила.

— Я не могу обхватить его рукой, если ты об этом, — хрипло произнесла я и посмотрела в окно, там уже сгущались над городом сумерки.

— Крутяк! — протянула она завистливо и вздохнула, поглаживая стекло стакана. — А у моего парня средненький, но зато он долбит, как кролик.

— Это хорошо же?

— Конечно. Так, — хлопнула она ладонью по столу, так что я вздрогнула, а часть чая мигом намочила скатерть. — Сидеть дома мы точно не будем. Нам нужно отметить наше примирение.

С этими словами она начала набирать номер на телефоне.

— Но мы вроде собирались побыть дома, — осторожно произнесла я, но поезд Софы с надписью «Веселье» уже было не остановить.

— Ничего, ничего. Тебе полезно отдохнуть, не танцевать свой балет, а нормально оторваться. Тем более можно заставить твоего Ромика ревновать. Еще сильнее, — томно произнесла она, подмигнув, и окунулась в разговор с чужими голосами.

Плохая идея.

Девчонки пришли минут тридцать спустя. С интересом выслушали историю про подонка Веселова, кто-то даже поревел, а кто-то поржал над превратностями судьбы. Когда-то они меня ненавидели, теперь восхищались, в особенности шмотками, что накупил Рома.

В клуб мы смогли попасть только через пару часов. На улице уже совсем стемнело, и городские огни освещали наше такси, в которое мы еле забрались впятером. Водитель если сначала и пытался что-то ворчать, потом просто решил отвезти нас побыстрее. Никому не по нраву слушать, когда у него над ухом трещит стайка сорок.

Я никогда столько не смеялась. Девочки рассказывали о парнях, учебе, переживаниях или приключениях, что наживали на свои тощие задницы. Это все было настолько далеко от меня и моего мирка, что казалось, я живу в параллельной реальности и все, чем занимаюсь, это трахаюсь с Ромой и танцую.

Теперь даже и не знаю, плохо это или хорошо. Дружи я с девчонками, какой бы я была? Наверное, такой же улыбчивой, как светленькая Полина, или такой же дерзкой, как пухлая Марго, что советовала, в каком направлении отправить Веселова.

— Я всегда знала, что он дерьмо, — заявляла она, задрав круглый подбородок, забыв очевидно, как слала ему тайные записки. Артур, кстати, и правда скотина — зачитывал их мне вслух и угорал.

— Приехали! — вдруг закричала неуемная Софа. — Клуб «Парадиз!» Лучший в городе.

Глава 8.

— Пафосность — синоним лучшего? — с сомнением спросила я, когда увидела огромную неоновую вывеску, наверное сравнимую по яркости разве что с софитами на сцене.

— Здесь есть огромный танцпол и жадные до телок мужики, готовые угостить тебя выпивкой. Это то, что нужно, — заявила Софа, и девочки ее громко поддержали.

Я, конечно, сомневалась в надобности последнего, но просто потанцевать, не думая о шагах, была не против. Роме я звонить… не стала. Нечего его волновать, верно? Тем более он наверняка найдет чем заняться. Последнее время он прямо-таки зарывался в исследованиях по трансплантологии. Иногда даже приходилось звать его по нескольку раз, чтобы отвлечь. Там с работой точно не все было в порядке, но он упорно молчал, не желая накидывать на мои плечи шаль из своих проблем и забот.

Клубные софиты били по глазам, но в отличие от девочек, которые поначалу даже прищуривались, мне было не привыкать. Оставив вещи в гардеробе, глотнув немного обжигающего горло «Секса на пляже», мы тут же рванули отрываться.

Сквозь жесткие биты проглядывалась приятная мелодия, и вот под нее я и принялась извиваться в танце. Мы с девчонками тряслись как могли, то притоптывали, то вскидывали руки, и я, что было невероятным, чувствовала себя свободной и счастливой. Постоянно улыбалась, когда делала очередной поворот в одолженном черном коктейльном платье и взмахивала выглаженными утюжком волосами. Мне было по-настоящему хорошо.

— Потанцуем?

Сбоку ко мне попытался пристроиться неприятной наружности мужчина. Он казался огромным и… некрасиво так говорить, но уродливым. Загорелое лицо, тонкие губы и глазки, такие маленькие, как у поросенка.

Я отрицательно покачала головой и ушла на другую сторону нашего с подружками кружка. Мои мысли потекли в русло под названием «Рома», и я принялась двигать бедрами в такт музыке, уже ясно представляя, что танцую для него одного. Как часто

и делала дома, обнаженной или в одних драгоценностях, что он мне надарил. Серьги, кулон на цепочке и браслет. Неброско и со вкусом. Как и все, что покупал для меня Рома.

Кто-то вдруг положил руку мне пониже спины, и я вскрикнула, отшатнувшись.

— Я хочу потанцевать одна, — резко заявила я тому же самому амбалу. Судя по раздувшимся ноздрям и взгляду, что уже раздел меня и нагнул, ему не понравились мои слова. Я осмотрелась и даже пожалела уже, что не сообщила Роме, где я.

— Кабан, оставь ты ее, — кто-то его окрикнул. — Ей, поди, и восемнадцати нет.

Мужчина тяжело вздохнул, еще раз оглядев меня с ног до головы, и, подмигнув, отошел.

— Бандит, наверное, какой-то, — заметила Софа и снова увлекла меня в танец, но чувство беспокойства от странного нахала так и не ушло до определенного момента.

Мельком оглядывая огромный зал и балкончики, на которых расположились отдыхающие, я вдруг почувствовала знакомое жжение в области затылка. Так умел смотреть только Рома. Словно раздевал, словно резал надвое душу, чтобы навсегда оставить там часть себя, чтобы мои мысли никогда больше не коснулись никого другого.

Рома был в отношении меня собственником до мозга костей, и мне это не могло не нравиться. Я даже с ума сходила от этого. Ничего удивительного, что я очень быстро нашла Рому взглядом.

Он стоял рядом с Лехой и отсалютовал мне стаканом с виски. Новиков помахал мне рукой и показал на девочек. Мол, познакомь. Я кивнула и улыбнулась, перед тем как сделать очередной поворот телом под сильную долю трека.

То, что они оба оказались в клубе, было удивительно, но не странно. Леша был здесь частым гостем. Рассказывал, что тут обитает много доступных непритязательных девушек.

Рома улыбнулся так, что мурашки прошлись по всему моему разгоряченному телу, а внизу живота стянуло все узлом. Сладостный сигнал устремился прямо в мозг, увлажняя лоно. Я уже ощущала, как он вскоре будет прикасаться ко мне, как будет стягивать одежду, ласкать, сжимать, проникать и наконец трахать. Именно так, как говорила Софа — долбить. Рома умел все, умел одним касанием пальца довести меня до такого состояния, что я уже изнемогала от желания сделать для него все.

Вот и сейчас мною овладело пламя волнения. Захотелось его прямо здесь. Сейчас. Потереться об его крупное тело, ощутить попкой твердый бугор сквозь джинсы и попросить наказать себя за то, что пошла в клуб без его ведома.

Все это я показывала, извиваясь в очередном танце, постоянно поглаживая себя рукой и маняще улыбаясь. Я знала, что Рома все понимает, и его взгляд говорил о полностью взаимных чувствах.

Мы так и занимались любовью, находясь на расстоянии, окруженные трясущейся толпой, никого не замечая. Только он и я во всем мире. Нужно ли мне что-то еще? Мы вглядывались в друг друга, обещая показать всю сладость секса, как вдруг меня подняли в воздух чьи-то крупные руки и куда-то понесли.

Что?!

Я шокированно посмотрела сначала на Рому, потом на Софу и пронзительно закричала от страха.

Глава 9. Роман

Когда позвонил Леха, я почти полностью зарылся в исследовании девяностого года, сам не зная зачем. На следствие я никак повлиять не могу. Правда, можно позвонить московскому подполковнику, которому я прободение язвы лечил. Не буду. Это как ворошить улей, потом мне же и прилетит.

— Ну ты чего там застыл? Идешь? — позвал меня Новиков.

Мы вышли из машины возле крупного пафосного клуба. Дешевая выпивка и девки. Яркий свет. Громкие басы. Это было нормальное место, чтобы отвлечься от всего. Абстрагироваться от любых проблем и просто насладиться отдыхом.

Принадлежало место какому-то депутату, бывшему заключенному. Но кто знает? Ничего удивительного, а вот увидеть здесь Аню таковым было.

Я не успел поднести ко рту стакан с виски, как рассмотрел ее среди танцующего кружка девчонок. В первое мгновение во мне вспыхнула злоба. Вернулся внутренний зверь. Особенно когда какой-то еблан навис над малышкой, но тут же ушел. Меня отпустило, я понял, что злиться на Аню за то, что она привлекает внимание даже одетая в простое черное платье-клеш, было идиотизмом.

Где бы она ни появлялась, казалась фарфоровой статуэткой среди хлама. Такая тонкая, хрупкая, такая чертовски завлекательная.

— О, малыш! — обрадовался Новиков. Они вообще быстро нашли общий язык. — Ты вроде сказал, что она с подругой.

— Ну. Вон, — кивнул я. — Рядом трясется и подруга.

— Да не одна, походу. Просто райский сад и все для меня одного. Аня! Аня!

Аня была изумительна. Извивалась под мелодию, вскидывая руки и подпрыгивая в такт. Ее улыбка могла озарить помещение ярче любых софитов. Особенно когда она наконец заметила мой взгляд и обратила чарующую, манящую улыбку ко мне.

Ну привет, малыш. Кажется, кто-то напрашивается на порку.

Теперь чертовка танцевала только для меня. Исчезли снующие туда-сюда официанты. Исчезли толпящиеся у бара завсегдатаи. Исчезли танцующие, они стали лишь размытым пятном. Весь мир померк.

Аня была вроде и далеко, но казалось, что, протяни руку, и сможешь коснуться и шелка волос, и влажности рта, и розовых складок, что прячутся под юбкой. Та, с которой все проблемы казались никчемными. Та, которую я не мог не полюбить. Та, которую уносил тот самый «еблан».

Что за блядство?

— Что за хрень? — выпустил я испуганный выдох, и Новиков, не мешкая, ломанулся вниз по лестнице.

С балкона до танцпола метра три. Но я, не тратя времени, перемахнул через парапет и, цепляясь рукой, свесился вниз. Затем спрыгнул. Расталкивая всех, я рванул за амбалом, уносившим мою Аню.

Леха уже был за мной. Мы вырвалась на улицу, туда, где этот урод уже пиликал сигналкой, пытаясь открыть свой внедорожник.

— Стой, урод!

Аня все это время не прекращала кричать прямо в ухо похитителю, потому что вырваться из таких лапищ было просто нереально. Когда она нас заприметила, ее лицо заметно расслабилось, отошла паника, и она, быстро соображая, откинула рукой брелок, так и не пикнувший.

Попробуй сделать хоть что-нибудь, когда на тебя присел вихрь, волосы которого лезут в рот, а руки царапают лицо. В следующий миг она еще и за ухо умудрилась его укусить.

Повезло, что ей не прилетело обратно, когда он завыл и просто сбросил ее на скользкий, покрытый тонкой коркой льда асфальт.

Из клуба уже выбежала порядочная толпа, многие с камерами. Охрана же стояла в сторонке. Там же стоял, судя по всему, тот самый депутат. Смотрел просто. 

Я уже хотел сделать шаг назад вместе с Аней, как этот «еблан» схватил ее за плечо.

— Отпусти, — рыкнул я, ощущая покалывание во всем теле от желания съездить уроду по роже. Или яйцам. 

— Я первый ее увидел.

— А я первый трахнул, — не остался я в долгу. — Отпусти, пока ногу не сломал.

— Ты первый, а я буду последний, — заржал он. — Такая пташка не должна быть одна.

— Я не одна, — попыталась вырваться Аня, испуганно прижимаясь ко мне. 

Больше разговаривать не было смысла. Я сделал замах ногой и ударил мужика в голень. Он тут же охнул и отпустил Аню, она спряталась за мной. Я быстро толкнул ее в сторону подружек. Просто знал…

Это так просто явно не закончится. Дал Новикову знак не дергаться. Разберусь.

Еблан взвыл и пошел на меня со своими кулаками, больше напоминающими молоты.

Теперь это скорее напоминало представление. Я гибкими движениями избегал мощных лап этого придурка, то и дело коля ударами то ногу, то бочину, то грудь. А иногда задевая и морду. Да так, что тот в итоге повалился на свой «LandRover» и помял его. Не без помощи скользкого асфальта, конечно.

Я не смог сдержать победной улыбки.  Тренировка тренировкой, но показать другим и в первую очередь Ане, на что на самом деле способен, стоило крайне дорого.

Но не так дорого, как жизнь, на которую посягнул этот удод, приставив к моему лбу пушку.

— Рома! — в ужасе закричала Аня, но я не мог на нее посмотреть.

Глава 10.

В голове пронеслось несколько возможных исходов, но драться против огнестрельного — это в кино. А здесь реальность и прохладное дуло, давящее на лобовую кость, тоже реальность.

Умереть легко, жить трудно.

Мудак еще мгновение целился мне в голову, в следующий миг заржал и убрал пистолет.

— Испугался?

Аня тут же на меня налетела и у всех на виду начала плакать и испуганно шептать, как она испугалась и как меня любит. Я же все так же не сводил взгляда с кармана, в который мужик убрал оружие.

— Нормально ты так дрался. Кикбоксинг?  — спросил амбал, и я кивнул, а затем пожал протянутую руку. Не мог иначе, с такими людьми нельзя шутить. — Меня, кстати, Кабаном зовут.

— Вы же могли его…! — возмущенно заголосила Аня, но тут же умолкла, когда я коротко приказал:

— Закрой рот.

— Твоя, значит, девчонка? — спросил Кабан и еще раз похотливо осмотрел Аню. 

— Моя, — тем же напряженным голосом, словно к голове все еще приставлено оружие, ответил я. —  Я Рома.

— Послушная. Сколько за нее хочешь?

Аня возмущенно открыла рот, словно задыхаясь, практически резанув взглядом «покупателя».  Я только усмехнулся, но произнес осторожно:

— Таких сумм еще не придумали.

Аня выдохнула. Неужели думала, я торговаться буду? 

Главное — помнить, что вот ему за мое вскрытие никто ничего не сделает. Не расслабляться.

— А эти, — Кабан кивнул на таращившихся подружек Ани. — Что смотрите, в гости поедете? У нас дом за городом.

У кого «у нас», я спрашивать не стал, а только покачал головой. Хотя, судя по влажным взглядам, девочки были полны энтузиазма последовать за крутым, богатым мужиком куда угодно.

 Взял визитку Кабана и обещал, ежели что, помочь по-врачебному. Тот сказал, что очень удобно иметь в друзьях хирурга. Когда это мы стали друзьями, я так и не понял.

Спустя еще десять минут бурного обсуждения происшествия еле затолкал девчонок в машину и только в своей смог расслабиться по-настоящему. Вот это реальные танцы на канате. Одно неверное движение — и о твоем существовании забудут все, даже самые близкие. 

Город, освещенный миллионами огней, расступался перед нами, мы мчались домой, словно гонимые всеми дьяволами мира. Во мне бурлил адреналин, и я знал, что Аня поможет мне прийти в себя. Тем более что она и сама испытывала похожие ощущения.

Она хотела меня. Это было видно по взгляду, которым она меня буквально сжигала, по рукам, то и дело прикасающимся к моему бедру, и жилке, бьющейся на шее. Сейчас я был для нее богом, и было бы грешно этим не воспользоваться. Тем более что от вида сведенных коленок, одетых в черные сетчатые колготки, член был уже как камень и несколько мешал вести машину.

Пришлось остановиться почти на проезжей части и включить аварийку. Глаза заволокло красной пеленой, страх превратился в густую похоть, что витала между нами.

— Рома, — благоговейно шепнула моя девочка и сама потянулась к щеке, опалив ее влажным, пряным, приятным поцелуем. По телу прошел ток, мощный сигнал в мозг, серое вещество которого уже стекло вниз, заставляя желание твердеть еще сильнее и наливаться кровью.

— Рома, ты был великолепен.

— Меня чуть не убили, — так же тихо напомнил я скорее сам себе и за этот риск для жизни получил лучшую награду, что могло придумать человечество. Глубокий минет от любимой девочки. 

Глава 11.

Она цепкими пальчиками уже расстегнула пряжку ремня, зазвенела ширинкой и приспустила джинсы. Розовая головка уперлась прямо ей в лицо, и она тут же на нее подула, обвела кончиком языка, отчего во мне словно сжалась пружина.

— О черт.

Я вцепился в ручку двери и в соседнее кресло в тот момент, когда ротик Ани полностью обхватил головку и стал насаживаться дальше. Медленно. Так чертовски медленно. Но это только поначалу, а потом она словно обезумела…

— Аня, полегче.

Но слова не подействовали, ее было не остановить. Держа яйца в своих нежных пальчиках, она брала член по самое горло. Там было влажно. Горячо. Охуенно тесно. Мать его, как же там тесно.

 Она помогала себе рукой, пока я перебирал ее шелковистые пряди, проводила языком по всей длине ствола, то лизнув уздечку, то задев мошонку. Ее пальчики теснее обхватили член по корень, а сама она полностью вобрала член в рот и с вибрирующими звуками еще и причмокивала.

 Это все, конечно, могло довести и до сердечного приступа. Стоило радоваться, что я не встретил Аню в шестьдесят, потому что эти ускоряющиеся движения просто невозможно терпеть без физических сил. Вверх-вниз. И снова. И глубже.

Она скользила губами по всей длине, наслаждалась процессом, равно как и я. Рукой я быстренько нащупал молодые грудки и сжал их, тем самым добавляя наслаждения себе от того, как она сладко застонала. Сладко стонала и сладко сосала. Господи, как сладко она умела сосать.

Я просто сдерживал гортанный крик, выдыхая часто и рвано, когда она, продолжая сосать глубоко, ускорила темп.  Я уже рычал и сам подмахивал бедрами, приближая себя к эпическому финалу.

Он настиг меня, заставив низко, утробно застонать, когда я ощутил, как член завибрировал и стал исторгать сперму. Аня проглотила все, моя умница, а вскоре сняла пуховик, неловко сказав, что и ей требуется разрядка.

Я не остался в долгу. Разорвал колготки, трусики, поставил ее раком и стал сначала пальцами трахать Аню через розовые влажные складки, а потом и вылизывать истекающую киску.

Аня кричала и извивалась, но я держал ее за бедра, усиливая давление на клитор, пока она не взорвалась экстазом и с громким «Рома» не упала на свои руки.

В этот же момент к нам в машину постучали, и я, слизав последние сладкие капли с губ, приоткрыл запотевшее окно. Судя по сигналкам, там остановилась полиция.

— Капитан Буркин. Здравия желаю.

— Добрый день, капитан. Мы что-то нарушили?

Поняв, что я проговорился, мельком взглянул на Аню. Она, вся раскрасневшаяся, вжалась в кресло и только что не смеялась в голос. Было забавно, согласен. Читайте завтра во всех газетах: «Успешный хирург и будущая балерина арестованы за еблю в машине».

— Здесь стоять нельзя. У вас все нормально? — продолжал заглядывать капитан, загоняя влажные потоки воздуха в разгоряченный салон.

— Просто после операции, немного вздремнуть надо было, — нагло солгал я и все-таки распрощался со стражем дорожного порядка. Только порядка как такового не было нигде. Особенно в моей душе.

— Почему ты не сказала, что пойдешь в клуб? — спросил я серьезно, чувствуя, что меня давно отпустил адреналин и вернулось наконец хладнокровие.

— Не хотела тебя беспокоить, — виновато ответила Аня, перебираясь вперед и снова опаляя возбуждением, когда случайно показала розовую промежность.

Я не смог удержаться. Меня вновь накрыло безумие. Я схватил Аню. Резко. За талию. Она взвизгнула, но тут же застонала, когда я тут же насадил ее на мигом отвердевшее желание.

— Рома…

— Беспокой меня, Аня, кроме тех моментов, когда я на операции, я всегда тебе отвечу.

Она улыбнулась и сама стала медленно скользить по моему члену, откинув голову назад и приоткрывая губы. Я не мешкая стал подмахивать бедрами, создавая смачные удары, от которых разве что башню не срывало.

Так горячо. Так узко и влажно. Так влажно, как и у нее во рту, в который я ворвался языком, имитируя древний как мир акт.

Я когда-нибудь перестану ее хотеть? Я когда-нибудь освобожусь от этого влечения, давно граничащего с наркотической зависимостью?

Я долгое время презирал наркоманов, в итоге став одним из них. Аня стала моим наваждением. С ней я чувствую опустошающий кайф, без нее — проклятую ломку.

Мне нужно это.

Нужно охуенное тело Ани, что так отчаянно бьется и кричит в новом оргазме, уже едином, потому что и я застонал, дрожа и орошая лоно своим семенем. Мне нужна Аня, которая так трепетно шепчет:

— Люблю тебя, Рома. Больше жизни люблю.

И я хотел бы сказать, что люблю, что жить не могу без тебя, но произношу стандартное:

— Я тебя тоже.

Глава 12. Аня

Следующие две недели так уж вышло, что Рома пахал на работе. У него все-таки были какие-то проблемы. Некое расследование затягивалось, и это грозило лишением лицензии.

Он стал еще более закрытым, порой даже угрюмым.

Виделись мы только ночью, да и то не всегда. А если виделись, просто валились с ног от нервного и физического напряжения.

Я же пахала на сцене. Выучивала старые па уже с новым партнером.

Нежным Мишей Антоновым, что делал поддержки так трепетно, словно боялся меня уронить. Он был высоким шатеном с колдовскими зелеными глазами. Общались мы мало, его чаще было можно увидеть за книжкой, ежели в компании. Поговаривают, что он гей. Не знаю.

Отношение ко мне Миши во время репетиций настолько разнилось с тем, как я танцевала с Веселовым, что теперь становилось не по себе от одного воспоминания о его порой жесткой хватке. Такой, что была способна просто переломить мне позвоночник.

Он как лапал меня тогда, так и смотрел сейчас.

Грязно. Неприятно. До тошноты.

Он не разговаривал со мной больше, но стабильно, почти на глазах, трахал Губанову. Я просто не понимала, как она такое терпит, но самое… отвратительное…

Он постоянно, вроде бы ненароком, стал ко мне прижиматься. Каждое такое «случайное» касание вызывало мерзкий, застревающий комом в горле страх.

И кажется, я не зря его боялась.

Наступил день премьеры.

Солнце в этот день сияло ярче обычного, а Рома, нежно поцеловавший меня, казался самым красивым на свете.

Сегодня меня радовало буквально все. Я ничего не страшилась. Я была в себе уверена. Я знала свою партию и в Мише я не сомневалась.

Быстренько расцеловав мать и братьев, что пришли пораньше, я помчалась в гримерную.

Мне сделали превосходную прическу. Вроде бы и обычный пучок, но волосы кольцами уложили вокруг, закрепили лаком и блестящими красными жемчужинами. Наложили дымчатый макияж, при котором мои синие глаза стали казаться еще глубже, а сама я старше.

Из меня слепили страстную Кармен, и только об одном я жалела.

Ромы не будет на моей премьере.

Думая об этом, я и не заметила, как осталась одна в узкой длинной гримерной.

Я удивилась, конечно, но решила, что перед выходом на сцену неплохо было бы и растянуться. Поэтому, раздвинув сумки и стулья, сделала несколько простых упражнений, встала на носки, а потом просто села на шпагат.

Я сидела, спокойно вдыхая и выдыхая воздух. Прикрыла веки, наслаждаясь апрельским солнцем, что заглядывало в окно и грело мне правую сторону лица.

Кто-то назовет это медитацией. Я называю это подготовкой.

Сегодня я сделаю еще один шаг, чтобы приблизиться к мечте. Теперь стала важна даже не столько возможность заработать денег, сколько возможность приблизиться к успеху Ромы. Стать равной ему. Самореализоваться.

И я уверена, что он не потеряет лицензию, сделает буквально все от него зависящее, чтобы остаться в том же положении. На том же месте. Чтобы и дальше покорять непростой мир медицины.

Мой спокойный ход мыслей нарушил хлопок двери, и я резко дернулась и распахнула глаза, посмотрев в сторону раздавшегося звука.

Меня снова накрыла тошнота, а руки и ноги похолодели. Внутренности сковало коркой льда и страха.

Надо мной грозовой тучей нависал Артур. Его глаза и руки, то сжимающиеся в кулаки, то разжимающиеся, не предвещали ничего хорошего.

— Ну что, «Пти-ичка», — издевательски протянул он. — Полетаем?