Его "милая" стажерка

Глава 1

***

Он сразу все про нее понял. Вдовушка, прожившая в браке меньше месяца. Бывшая сиделка, умудрившаяся выскочить за пациента, который был намного старше нее. Получившая наследство и решившая развлечь себя сыском. Пустоголовая кукла!

Она тоже все о нем поняла сразу. Самоуверенный красавчик со связями, благородного происхождения. Не стоящий и ногтя ее учителя. Получивший должность за красивые глаза. Пустое место!

Но не ошибаются ли они насчет друг друга?

***

Глава 1

О том, что иногда не поймешь, наградили тебя повышением или все-таки наказали

Когда сыскарь Ливин Тарсеу только получил бумаги с приказом о переводе, он сразу заподозрил что-то не то. Приказ был написан не сухим казенным языком, как ему полагается, а в такой узнаваемой тональности, в которой разговаривают с любимыми, но немного бестолковыми внуками. Но он тогда решил, что показалось. Что это недосып. Что с ним ничего подобного случиться не может.

От ощущения избавиться так и не удалось.

Отказаться перевестись было возможно, но как объяснишь свой отказ? Тон приказа какой-то не такой? Да о нем бы потом анекдоты рассказывали. Разнообразные. В том числе и пошлые.

И Ливин решил потихоньку собираться.

Вторым звоночком стало повышение. Повышение не вовремя. Практически ни за что. Даже по возрасту и сроку службы он до этого повышения пока не дорос. Ну, никак. Но кто же станет отказываться? Даже если ощущаешь себя немного мошенником, потому что последнее дело не то, чтобы провалил, а так, поприсутствовал при событиях. Да еще и в дурацкое предсказание вляпался. Судьбу ему пообещали. Надо же. Причем, таким тоном, что ничего хорошего от той судьбы ждать не приходилось.

В общем, Ливин уже не в первый раз себя ловил на излишней подозрительности. Паранойя наверное, не зря лекарка советовала травяные чаи.

Третьим звоночком стал еще один приказ. О прикреплении стажера. Мол, пора тебе обзавестись учеником и передать ему все твои премудрости. Они же у тебя есть? Правда? А если нет, то придумай, потому что пора.

О стажерах и гордом звании учителя Ливин никогда не мечтал. Да он от некоторых напарников, а особенно напарниц выть хотел. А тут на тебе. Стажер и премудрости.

Может кто-то где-то неправильно его возраст записал и отсюда столько сюрпризов?

Ливин эту теорию проверил, но увы, все было записано правильно. Даже ни одно имя не пропустили.

И стало Ливину казаться, что у него появился такой замысловатый враг. Очень замысловатый. И все эти переводы, повышения и стажеры нужны только для того, чтобы посадить его в очень глубокую лужу. Из которой он уже не выберется. И от репутации останутся клочья.

— Не дождетесь! — мрачно пообещал темному зеркалу сыскарь, прижал коленом крышку не желающего закрываться дорожного сундука и торжественно защелкнул магический замок. — Мы еще посмотрим у кого клочки останутся. Плохо вы меня знаете.

Никто отвечать, естественно, не стал. Но настроение стало бодрое и боевое. И пускай тот стажер только попробует опозорить учителя. Вмиг из сыска вылетит. Уж Ливин постарается.

***

— Нерта, — дорогая и кем-то уважаемая Милана Соха проделала любимый трюк, подкралась со спины и позвала таким тоном, каким впору изображать древний дух пустынной шаманки на сцене Старого театра.

Нерта не вздрогнула и чай на себя не пролила, как проделала несколько раз в самом начале общения с этой милой женщиной. Она аккуратно поставила чашечку на стол, картинно взбила модные кудри, красиво обрамляющие лицо, огляделась в поисках шляпки, а то есть тут любители садиться на все, что плохо лежит, и только после этого обернулась, не забыв приподнять бровь.

— Какая же ты суровая, сразу видно, что бывшая сиделка. Пациенты бы у тебя не забаловали, принимали бы все лекарства, делали все процедуры и выздоравливали, как миленькие.

Нерта тихо фыркнула.

Сиделка из нее была так себе. Она в эти сиделки пошла, потому что больше было некуда. Сироте без магического дара, денег, родственников и особых талантов больше некуда идти учиться. В младшую лекарскую школу берут всех, может даже из сочувствия. Если человек хочет учиться, то пусть учится. Хочет работать, пусть работает. А там может осмотрится, определится, насобирает каким-то чудом денег на взнос за экзамен и поступит в заведение более ему подходящее. Собственно, именно такой план у Нерты и был. Но судьба решила иначе. И думай теперь, хуже стало или лучше.

С одной стороны, она без труда попала в сыскную школу и стала там одной из лучших учеников. Ее даже сразу к личному учителю прикрепили.

С другой стороны, потерь для этого пришлось пережить много. Да и потом потери не прекратились. Ей даже стало казаться, что ее прокляли на потерю людей, к которым она привязывается, но проклятья не нашли, хотя она побывала у всех лучших специалистов по проклятьям. И у одного нелегального проклятийника, старого, неприятного, но высказавшегося о глупых женщинах в таком тоне, что она наконец поверила в отсутствие проклятья.

— Так о чем это я? — задумалась Милана, картинно приставив палец ко лбу. — Ах, да, замену Кавиру все-таки нашли. Откопали где-то кого-то то ли страшно талантливого, то ли с большими связями. Я его видела издали. Красавчик и слишком молод.

Нерта опять фыркнула. А что тут еще скажешь?

— Не фыркай. Этот тип почти наверняка будет так же заменой Кавира в роли твоего учителя, — добавила Милана. Полюбовалась выражением лица стажерки и с чувством выполненного долга ушла.

Она любила радовать всех вокруг подобными «приятными» новостями. Просто чтобы посмотреть на реакцию. Хобби у нее такое.

У Миланы был неприятный характер, несмотря на ее миловидную внешность. Но разве с другим характером за секретарским столом в сыскной управе удержишься? Секретарям частенько достается за всех. И за нерадивых стражников, что-то там прошляпивших или не прибежавших на помощь. И за сыскарей, выражение лица которых кому-то там не понравилось. И даже за проходящих мимо посторонних мужиков разбойничьей наружности.

глава 2

О том, что иногда в личные дела лучше даже не заглядывать

В управе прямо пахло всеобщим недовольством. Кажется, сотрудники до последнего надеялись, что в качестве начальства им пришлют кого-то другого. Кого-то постарше, менее приметного и обязательно в мундире с королевской наградной лентой на самом видном месте.

— На лбу, — проворчал Ливин и решительно потянулся за следующей папкой с личным делом.

А как иначе познакомишься с сотрудниками, если большая их часть загадочно испарилась и не спешила вернуться, а меньшая делала вид, что не знакома с правилами этикета и общаться с новоприбывшим начальством вообще не обязана? Начальство что, начальство — это нечто вроде фикуса в горшке. Пускай стоит себе тихонько в углу и жить не мешает. Большего от него не требуется.

— Лецу Виштен, — перекатил на языке Ливин и хмыкнул.

Дед с палкой оказался экспертом. Лучшим в округе. Химиком, причем чистым химиком, тем самым узким специалистом, который в своей сфере заткнет за пояс всех, до кого дотянется. В общем, нужный дед и судя по возрасту, скоро придется уговаривать его чтобы не уходил на пенсию. Нет, на пенсию ему вовсе не хочется, просто уговаривающая молодежь нравится. Особенно если эта молодежь — главное начальство в управе. Знал Ливин таких дедов. Ничего особо интересного, жить можно, главное ему работать не мешать и постоянно следить, просто издалека.

Папку с аферистом он уже просмотрел. Фирц Кархаледу. Очень хороший маг и отличный воин, почему-то решивший переквалифицироваться из следопытов в сыскаря. Нет, профессии достаточно близкие, но вовсе не одно и то же. Следопыты это отлично понимали и менять квалификацию не спешили, хотя многих уговаривали. А тут вдруг такой уникум.

В общем, загадочный тип с неясными порывами. С такого глаз нельзя спускать.

— И где я на вас столько глаз наберу? — спросил непонятно кого Ливин, отложил папку с экспертом и потянулся к следующей из тех, в которых были знакомые портреты.

Суровая женщина, она же округлая пышечка, напоминавшая Ливину взглядом сразу всех тетушек, оказалась местным секретарем. Старшим, так что где-то болталось либо две девчонки, занимающие должности до первого, кто захочет их замуж взять, либо юнцы, умеющие составлять документы, красиво писать и мечтающие о тихом месте где-то в архиве, желательно королевском. Собственно, старшему секретарю в этой управе младшие были ни к чему, разве что документы сортировать время от времени и вести нужные записи. Просто они должны быть. А так, этой даме только боевой палицы и не хватало. Ее наверняка даже главы местных банд боятся.

А еще она была лекарем, второго ранга, так что могла и первую помощь оказать, и умирающего удержать, и половину управы при желании усыпить.

— Надо запастись амулетом, защитным, от лекарей… кто бы подумал, — проворчал несчастный начальник и очень сильно захотел опять «в поле» с самым безумным приказом наперевес. Там как-то спокойнее и определенности больше. — Никогда не мечтал управлять управой. Мне бы банду каких-то головорезов с тайными миссиями. Мечты-мечты.

Из папок с знакомыми лицами осталась только одна. Та самая, в которой было написано, что за мышь завелась в управе. Смотреть, что именно про эту мышь там написано, Ливину совсем не хотелось. И так понятно, что ничего хорошего. Иначе эта девушка его бы не встречала. Ее так либо наказали, либо ей по статусу положено. А если по статусу… ну, догадаться несложно.

— Стажер, — печально выдохнул Ливин, перескочив взглядом первые строки. Потом к ним вернулся. — Нерта Жаскани. Хм.

Стажерке оказалось двадцать четыре года, а не девятнадцать, как он подумал. А в остальном… лучше бы это была пигалица, не нюхавшая настоящей жизни.

Эта, дама, ее понюхала во всех проявлениях.

Сиротка, попавшая в приют после потопа, произошедшего по вине одного ненормального, обрушившего часть дамбы. Родители были небогатыми горожанами, занимавшимися интеллектуальным трудом. Отец держал книжный магазин и давал частные уроки разным балбесам, неспособным самостоятельно, без личных учителей, учиться в старшей школе. Мать работала в архиве со старинными свитками. Про других родственников ничего неизвестно.

Выжила во время потопа девочка чудом. Попала в приют, частный, для девочек. Неплохо там училась, с чем вышла на волю и пошла почему-то в лекарскую школу, ага, на сиделку, потому что какой из нее лекарь, если магии вообще нет? Зачем девчонке оно понадобилось, в деле написано не было, но по выходу из славного учебного заведения она сумела провернуть грандиозную аферу. Вышла замуж за местного городского сумасшедшего при деньгах, который ей в отцы годился, ну почти, а прожив с ним совсем недолго, счастливо овдовела. И нет, она там была ни при чем. Он сам свернул свою глупую голову. Что было вполне ожидаемо, учитывая, что сиделка этому типу, чем он был старше, тем чаще была нужна. Он ломал то руки, то ноги, то чуть не захлебнулся, пытаясь повторить какой-то трюк. В общем, девушка сделала ставку и не прогадала.

— Какая продуманная особа, — даже немного восхитился Ливин.

А зачем эту особу понесло в сыск, наверное даже демоны ледяных пустошей не знают, несмотря на их легендарное всезнание. Сидела бы себе в счастливо обретенном особняке, праздники устраивала, платья заказывала, хвостом перед местными холостяками вертела. Так нет же, понесло.

Впрочем, если девушка умная, а она довольно умна, судя по всему, холостяки ей не нужны. Замуж она больше не пойдет. Ибо таким небедным вдовушкам даже внебрачных детей запросто прощают. Должны же быть у молодых вдов какие-то любовники, правильно?

— Глаза бы мои не видели, — проворчал Ливин, ярко представив, как очередной ревнивый идиот приходит предъявлять ему неясные претензии. И все из-за какой-то мыши при деньгах. Которая никому никаких обещаний на самом деле не давала. — Меня точно прокляли, просто как-то очень заковыристо, поэтому и не видно. Не могла она себе другое развлечение найти. Погремушка!

глава 3

О том, как ухудшить сразу все

Выполз из своего укрытия, то есть кабинета, новоявленный старший управы только через несколько часов. Нерта с торжеством в душе подумала, что бедолага начитался личных дел и долго думал, стоит ли к таким страшным подчиненным выходить. А подчиненных в управе стало больше, не могли они до вечера все прятаться. Высказали начальству свое истинное отношение и хватит с него. У них же тут работа!

Когда дверь кабинета открылась, все дружно ее проигнорировали. Даже Нерта сделала над собой усилие и продолжила меланхолично размешивать сахар в очередной чашке чая, который не собиралась пить. Ливин Тарсеу вышел, тяжело опираясь на трость, с явным интересом посмотрел на открывшийся пейзаж.

— Еще и хромой, — проворчала стоявшая рядом с Нертой оборванка-мошенница-гулящая девка за деньги в одном лице. Она рядом с Нертой кушала. Больше ей негде было. А все почему? А все потому, что Мамочка Блаши решила спасти очередную пропащую девчонку и мужественно взялась за ее перевоспитание. Девчонка пока сопротивлялась своему счастью, но покушать приходила стабильно. И рассказ старика Лецу о новом начальстве выслушала с большим интересом. После чего явно сказалось влияние Мамочки и она, вместо того, чтобы нацелиться на красавца со связями и деньгами, сразу же его невзлюбила, за компанию.

Ливин посмотрел на кушавшую оборванку с непонятным интересом. Перевел взгляд на Нерту. Немного на нее попялился, будя в девушке желание запустить в него чашку, и стал по очереди смотреть на всех остальных, словно с портретами сравнивал. Ага, теми, что в личных делах.

— Нужно не забыть купить подушечку, — тихо сказала Нерта.

— Подушечки — ерунда, — с готовностью отозвалась протеже Мамочки. — Я в одном клубе для кулачных боев видела такую штуку, как мешок, подвешенный к балке. Точнее там несколько мешков. С опилками, с соломой, с бараньей шерстью. И я тот, что с шерстью, палкой била, такое удовольствие получила, особенно когда отчима представлять стала.

Нерта посмотрела на девушку с интересом.

— Адрес дашь? — спросила тихо.

— Я спрошу сначала, ладно? Хотя дамы туда приходят, только в масках.

— Маска у меня есть. И палка тоже, — улыбнулась Нерта, понимая кого будет представлять на месте мешка.

Он как почувствовал и снова на нее посмотрел. Смазливый настолько, словно его мама была сказочной принцессой, просившей для своей дочери красоту, коей в мире нет. А родился сынок, такая вот незадача. Пришлось эту красоту слегка маскировать бородой, но помогло мало.

Постояв в дверях, словно давая подчиненным на себя насмотреться и запомнить в малейших деталях, начальство, хромая и постукивая тростью, пошло к Нерте.

Протеже Мамочки все так же ела и делала вид, что она на этом месте выросла, как священное дерево, и никуда теперь отсюда не денется. Нерта тоже мужественно стояла и мешала чай. Очень аккуратно. И дышала, на три такта, просто тихо и незаметно.

Потом начальство дошло, остановилось и стало смотреть. На Нерту.

— Так, — сказал глубокомысленно, одарив коротким взглядом кушавшую девушку в непонятных лохмотьях. — Так, — вернулся к Нерте. — Вы стажерка?

И она даже не фыркнула. Просто приподняла бровь.

Ну, дурацкий же вопрос. Он же личные дела читал!

— У меня никогда не было стажеров, — признался этот скромник.

В голове у Нерты сразу же всплыли похожие слова.

У меня никогда не было сиделки. Так интересно. И чем же сиделки занимаются, особенно за дополнительную плату?

Тот тип тогда узнал, что надевают на головы ночные горшки. За дополнительную плату. От его жены. И даже жаловаться не посмел.

А тут чай под рукой.

Ну, напрашивается же!

Нерта глубоко вдохнула. Медленно выдохнула. И это, похоже, новоявленный учитель заметил, очень уж задумчиво посмотрел.

— Ладно, — сказал он, кажется самому себе. — Начнем с самого начала. Мне нужны дела, над которыми сейчас работает управа.

— Желаете выбрать самое интересное, — влезла нахальная протеже Мамочки, и Нерта готова была ей зааплодировать.

— Желаю быть в курсе, — не смутился старший управы. — И вы здесь не работаете, уверен.

Нерта мысленно хмыкнул. На «вы» к явной бродяжке. Или он ее за кого-то другого принял?

— Меня тут кормят. Иногда, — тоже не смутилась девчонка.

— Хорошо, — ни капельки не расстроился мужчина. — Но я на вашем месте сходил бы в часовую башню, попросил проверить меня на проявления дара. У меня защита на ваше недовольство реагирует. А это признак.

Бедная девушка чуть не подавилась.

Нерта не удержалась и все-таки фыркнула. Он в управу приперся под защитой. Какой смельчак, надо же.

— Самоуверенность никого до добра не доводила, — философски сказал старший управы. — Жду дела, — напомнил, развернулся и торжественно похромал обратно в кабинет.

Медленно и печально. Его даже пнуть для ускорения захотелось, но Нерта опять сдержалась. Она же тут леди, но…

— Я принесу адрес, а ты не забудь маску, — прошептала протеже, торжественно допила суп из миски и понесла ее на кухоньку.

А Нерта вздохнула и пошла собирать дела. Выпрашивать записи у коллег. Подозревая, что это дело затянется, потому что у некоторых незаконченные дела в таком состоянии, что только врагам отдавать, в качестве любопытного ребуса. Но ничего ускорять она не собиралась. Подождет, учитель.

И даже не представился всем.

Даже вид не сделал, что все в порядке. Решил, что конфликт с подчиненными, так конфликт?

— Ну-ну, — тихо сказала Нерта и улыбнулась. — Или думает, что все впечатлились его внешностью, снисхождением к разным посторонним, чем-то там прониклись и воспылали? Странный тип.

Смазливый. Странный. Самоуверенный. Не стоящий даже кончика мизинца мастера Кавира.

***

Для нового начальника подчиненные расстарались, как могли. Исхт Шатси даже вложил между пустыми страницами подозрительный мужской носок, найденный на месте преступления. Носок был дырявый, пованивал общественным туалетом и, как уже выяснили, не имел отношения к делу, ибо валялся в комнате в дешевом гостином доме не первый день. Но выбросить его не успели, так что предоставили начальству самому разбираться в судьбе носка.

глава 4

О том, что удивлять совсем не сложно

Нерта была настолько зла на идиота, решившего покорчить из себя героическое начальство, что три квартала до лекарского дома пролетела, сама не заметив как. В ней клокотало и бурлило возмущение. Ливина Тарсеу хотелось пнуть и отправить отлеживаться в этот самый лекарский дом, раз без лекаря над головой даже поберечь ногу не может. Или сиделку к нему приставить. Была у Нерты знакомая, которую со спины путали с грузчиком. У нее бы этот тип лежал, как миленький, даже попроситься посидеть в кресле бы не рискнул.

Еще она была зла на лекарей. Они что, не видели, насколько самоуверенный тип к ним пришел? Такому нужно все повторять по три раза, чтобы он поверил, что все серьезно. А они в его разумность поверили.

Впрочем, лекари обожают перекладывать подобные обязанности на сиделок. Это же так весело.

По лекарскому дому она пронеслась, как ураган. Чтобы найти того типа, который проводил сеанс над ногой Ливина, ей понадобилось не больше пяти минут, хотя его коллеги честно попытались сопротивляться. Чтобы убедиться, что этот хлыщ относится к своим обязанностям спустя рукава — не больше минуты. А чтобы выяснить, что он считает работу в обычном городском лекарском доме недостойной себя любимого, и уже почти перешел в частный Припарковый, понадобились семь минут, перепуганная секретарь с папочками и прием, который муж называл «поймать на мякиш», а Кавир «взять на слабо».

— Поздравляю, — торжественно произнесла Нерта, выслушав, что скоро лекарь будет работать в достойном заведении, а разные истерички не посмеют к нему врываться. Секретарь, которая видимо здесь была самая смелая, ткнула ей в руку обезболивающее, сочетающееся с проведенным лечением. — Уверена, в Припарковом лекарском доме будут рады узнать, что их новый сотрудник, не став еще таковым, успел прославиться тем, что едва не сделал хромым калекой старшего сыскной управы.

И улыбнулась. Нежно и ласково.

Болван заморгал.

— Благодарю, — сказала Нерта секретарю, развернулась и помчалась помогать еще одному болвану. Потому что злиться на придурковатых, самоуверенных пациентов можно сколько угодно, но оставить их мучиться от боли… настолько мстительной она никогда не была.

Назад шла быстро, но не столь бездумно. Успела полюбоваться ползучей розой, свесившейся с забора. И успокоиться успела, по-настоящему. Наверное потому, что часть злости излилась на лекаря, который явно выбрал не ту профессию. А новое начальство — просто смазливый болван. Самоуверенный мужчина. Который наверняка тоже мечтает о более достойном себя любимого заведении. Нужно поддержать его в этом стремлении и пускай себе чешет, вперед, к свершениям. А они тут работать будут.

— Да, — сказала Нерта и открыла дверь управы. — Лучше Кавира могла бы быть только Мамочка. Но эти сволочи припомнят ей все. И то, откуда она взялась. И то, скольких трудов стоило Кавиру доказать ее лояльность. И то, что она все еще слишком молода. Молода. Гады.

А еще наверняка вспомнят, что ни в одной управе до сих пор не было старшего-женщины. Но тут можно было бы жаловаться госпоже министру Фицише Терни. Так что говорить они будут только о молодости и происхождении. И запихивать в старшие еще более молодых болванов, которых деть больше некуда.

Нерта кивнула, поймала себя на том, что стоит в дверях, выдохнула и пошла изображать сиделку. Просто сиделку, не добрую. За доброту ей дополнительно платили в свое время. Не сначала, а когда у нее уже была репутация.

***

Ливин разложил на столе извлеченные из папки бумаги, наброски, графики, присланные городским управлением, и выводы алхимика.

Покосился на носок, который в эту коллекцию не вписывался и, если судить по предпоследней странице писавшегося кое-как дневника расследования, должен был из этой паки уже исчезнуть. Потому что появился в той комнате, по выводу приглашенного следопыта, раньше, чем жертва.

— Любопытно, — сказал сыскарь и отодвинул носок на край стола. — Очень любопытно.

Жертве в гостином доме изначально делать было нечего, не его уровень.

Носку, кстати, тоже. Подобные вещи, как ни смешно, чаще остаются в дорогих гостиных домах, оснащенных «призрачными горничными» и прочими хозяйственными амулетами. Они могут не воспринять потерянный носок, как мусор. А в «Цветущей магнолии» хозяйственные амулеты были только на кухне, да и то, только вытяжка и поддерживатель температуры. А тут вдруг носок валяется несколько дней. На самом видном месте. При живых горничных. И вряд ли кто-то из этих горничных настолько плохо видит.

А еще запах, словно…

— Кот напрудивший в ботинок, — сказал Ливин, немного подумал, вспомнил злющую Погремушку и не рискнул вставать. Боль только-только немного утихла. — Так… — сказал он, огляделся, почти не сдвинувшись в сторону дотянулся до трости, а потом радостно заколотил ею по столу, рассчитывая, что кто-то услышит и зайдет.

И, да, его услышали.

И зашли.

Стажерка собственной персоной. С чашкой в руках и таким выражением лица, что Ливин невольно спрятал трость за спину. Слишком она в этот момент была похожа на его няньку.

И как эта странная особа умудряется все время напоминать не самых приятных и столь разных женщин?

Явный талант. Театр за ней плачет, а она в сыск пошла.

***

— В том гостином доме кот есть? — спросил смазливый идиот, стоило Нерте подойти к столу и предельно аккуратно поставить на нее чашку. А то обидно было бы разлить содержимое, даже если ему на голову.

— Почему вы стучали по столу палкой? — спросила Нерта, проигнорировав его странный вопрос.

— Здесь нет колокольчика и проводной линии, не говоря об амулетной, — объяснил нечто странное Ливин и вернулся к вопросу. — Так есть кот? Это важно.

— Колокольчик? — переспросила Нерта и неожиданно для самой себя сообразила, почему он стучал. — Так вы пытались кого-то позвать, чтобы спросить про кота?

Какой странный человек, надо же.

Глава 5

О том, что стоит только немного расслабиться…

Управа затаилась и стала делать вид, что все в порядке, что ничего не изменилось.

Ну, сидит в кабинете старшего какой-то смазливый тип, пускай себе сидит. Тем более от него даже кое-какая польза была. Анализировать, как оказалось, он умел. Еще подмечать разные мелочи, которые другие не видели, потому что они были для них слишком привычны. И опыт у него был, как оказалось. Разнообразный. Причем настолько, что Нерта была уверена — гоняли этого красавца по всему королевству. А он нигде так и не прижился, что уже говорило о многом. А если от кого-то везде пытаются избавиться…

То он либо слишком умный и раздражает начальство, которое подозревает, что его подсиживают.

Либо слишком несдержанный, все равно в чем. Может ему чьи-то молодые жены и дочери на шею вешались, а он сдержаться не мог. Точнее, не хотел, потому что, а что ему сделают? У него связи и ради заплаканной мордашки очередной дуры ссориться с этими связями даже их папаши не захотят, даже если искренне любят доченьку.

Либо что-то третье. Что-то, что время от времени мелькало у Нерты в мыслях, но она не успевала на нем сосредоточиться, оценить и понять, насколько оно возможно. И нет, это точно была не глупость нового старшего. Он кто угодно, но не глупец.

И, да, из-за всего этого он ее раздражал еще сильнее.

Потому что до мастера Кавира он все равно не дотягивал. Общаться с подчиненными он не умел, да и не пытался научиться. Видимо считал, что все должны плясать вокруг него с бубнами и неистово благодарить за помощь там, где не просили.

Не было бы с кем сравнивать, может его бы даже сочли неплохим старшим, но увы.

А еще он не пытался понять город. Вел себя, как турист. Изо всех сил давал понять, что он здесь временно. А кому такой начальник нужен?

Нерте точно нужен не был. Но она молчала. Решив сначала подождать пока он хромать перестанет, потому что нехорошо бить пациентов. А потом она еще что-то придумает, чтобы не сказать ему все, что он заслуживает, вместе со своим отношением.

А потом он уйдет.

Сам же уйти хочет, по поведению видно.

Проще подождать и ничего не делать. А то упрется и назло останется. С мужчинами это бывает. Особенно со смазливыми, родовитыми и самоуверенными.

***

У Ливина была проблема. Оказалось, он понятия не имеет что делать с учениками. Причем, такими, которые и без попыток передать им несуществующую мудрость, смотрят так, словно хотят нос откусить, сдерживают себя из последних сил, и стоит ему как-то не так дернуться…

— Наверняка ее какой-то идиот обидел, — мрачно сказал сам себе Ливин, когда Нерта принесла очередной дневник расследования, заглянула в чашку, убедившись, что он выпил лекарство и ушла с видом королевы в изгнании. Ага, королевы снизошедшей до общения с типом, которого приставили за ней следить и обо все докладывать неверному мужу, отправившему ее в изгнание, чтобы не мешала общаться с молоденькими придворными девицами. — Обидел, — проворчал Ливин. — И она решила жить разумом. Поэтому и городского сумасшедшего окрутила. Потому что кто-то ей сказал, что именно так поступают умные женщины. Хм…

Самое забавное, что управа ему начала нравиться. Зоопарк, который в ней собрал предшественник (Ливин в который раз напомнил себе выяснить, куда он делся, а то у подчиненных не спросишь, подчиненные подобного вопроса не оценят) при всех своих недостатках оказался не самым плохим вариантом. Эти люди действительно умели работать. А главное, хотели.

Он, в свою очередь, управе не нравился и все тут. Он был чужаком. И как это изменить, Ливин не представлял. Ему никогда ничего подобного не было нужно. Максимум, кому он должен был хоть немного понравиться — напарник. Да и там терпеть приходилось недолго.

Оказывается, у звания вольного сокола, которому достаются интересные дела, тоже есть недостатки.

— Мне точно так отомстили. И ждут моего провала, — сказал он пустой чашке. Нога уже почти не болела, только изредка в колене что-то дергало, но он решил слушаться лекарей, все выполнять в точности и не давать поводов Погремушке считать, что он просто упертый мужик. Упертый вопреки тому, что упрямство ему вредит. — Причем отправили именно туда, где у меня очень мало шансов не провалиться. Проклятье, куда делся мой предшественник? Надеюсь, его не отправили немного попасти медведей в каком-то Залесском селении ради того, чтобы меня ткнуть мордой в мою некомпетентность. Хм…

Кажется, когда-то давно, его отправляли на курсы по взаимодействию и совместной работе. Может там учили, как взаимодействовать с подчиненными?

— Ерунда, — сказал Ливин и открыл дневник, вдруг в нем будет что-то интересное?

На курсах управлять управами не учат. На курсах учат взаимодействовать. А про управлять лучше спросить у одного директора школы. Если он с тем занятным зоопарком справляется, то с местным разберется запросто.

— Но обязательно посмеется. И жене этот свежий анекдот расскажет.

Ливин закрыл глаза, немного подумал, и решил, что смех директора школы для особо одаренных детей как-то переживет. Да и смех его жены — тоже. Доставлять радость неизвестному врагу хотелось гораздо меньше.

— Решено, — сказал Ливин.

Достал записную книжку и крупно написал «Связаться с синим тигром!». А потом ниже дописал «Выяснить, куда делся предшественник!». Это почему-то казалось очень важным. Интуиция, наверное. А интуиции он привык верить.

***

Вилен Каймари Ливина не разочаровал. Он над ним посмеялся. Даже кристалла с иллюзией не пожалел, чтобы несчастный сыскарь убедился, над ним смеялись громко и заливисто.

Впрочем, в письме все было еще хуже чем в иллюзии. Каймари посоветовал ему не дергаться. Представить себя охотником в засаде и не дергаться. Попутно за документацией следить, пытаться разобраться в характерах подчиненных. Завести хорошие отношения с боевой секретаршей, узнать, вдруг она какие-то конфеты очень любит, не поскупиться на подкуп в таком виде и осторожно расспросить о проблемах управы. Такие секретари все о них знают. Потом подумать, что можно с ними сделать. А дальше либо получится, если он нащупает где-то в себе управленца, либо нет. А ломать то, что и так неплохо работало, точно не стоило.

глава 6

О подозрительном поведении и неожиданных находках

— Идет наш сахарный пряник, — сказала Милана посмотрев в окно. — И даже почти не хромает.

Нерта фыркнула, торжественно поставила перед собой чашку с чаем и стала размешивать сахар. Спроси ее кто-то — зачем? Она вряд ли бы смогла уверенно ответить. Просто с появлением в управе Ливина Тарсеу сложилась такая традиция — он приходит, Милана стоит у окна и любуется пейзажем, а стажерка размешивает сахар в чае.

Возможно, старший управы уже считает Нерту самой большой любительницей чая в королевстве. Но его это не сильно трогало. До сих пор.

А сегодня что-то изменилось.

Ливин, не успев переступить порог, замер и посмотрел на присутствующих, по очереди, с непонятным подозрением. Зачем-то оглянулся на дверь. Еще раз посмотрел.

В общем, повел себя весьма подозрительно.

— Любопытно, — прошептала Нерта чаю. — Что бы это значило?

Еще подозрительнее было, что старший управы повторно потребовал личные дела. На этот раз ради этого требования вышел из кабинета. И, может Нерте показалось, но сначала он осмотрелся и убедился, что почти все на своих местах. А потом потребовал. Довольно громко. И немного постоял, словно наблюдал за реакцией подчиненных.

— Он нас в чем-то подозревает, — сказала Нерта Милане, отправлявшейся за личными делами к архивному сейфу управы.

— Думаешь? — приподняла бровь секретарь. А потом признала: — Действительно похоже.

Но в чем подозревает, придумать не смогла. Важные улики в последние полгода не пропадали. Свидетели загадочно не умирали. Громких дел не намечалось. Так, рутина. Самым громким из всего, чем занималась управа в последнее время, была охота на мстителя, разбрасывающего вонючие носки. Но этот мститель успел сбежать в направлении юга и дело было передано в общекоролевское сыскное производство.

Когда Милана возвращалась с первой партией личных дел, Нерта ей об этом сказала. Секретарь в ответ хмыкнула, замерла на мгновенье и тихо произнесла:

— Поиски Кавира были громче.

С чем и ушла.

А Нерта осталась и поймала себя на том, что хочет размешивать сахар в очередной чашке с чаем, который не будет пить. Потому что выводы напрашивались… неприятные.

— Да что он о себе возомнил? — спросила она, взвесив на руке каменную кошку-пресс-папье.

И с чего вдруг? Обжился, огляделся, убедился, что никто тут от него не в восторге и решил мстить? Или прославиться, «распутав» громкое дело? Или его изначально прислали, чтобы он нашел что-то очерняющее управу? Или кого-то из сыскарей? Если подумать, тут у многих найдутся враги. И кто-то из этих врагов мог получить нужные связи.

— Подождем, — сказала самой себе Нерта и поставила кошку на стол. — Нужно не забыть купить подушку, — напомнила себе. Потом порылась в сумочке, нашла переданный мальчишкой-посыльным адрес. Внимательно прочла его, мысленно прокладывая путь и размышляя до какого места можно доехать на наемной коляске. Потому что к порогу таких мест в колясках не ездят. А далеко своими ногами богатые дамы не ходят. Даже если они сыскари и успели прославиться тем, что очень ловко обезвредили троих грабителей при помощи одного защитно-атакующего амулета. Ага, армейского. Подаренного мужем еще до того, как он мужем стал. Он умел выбирать подарки. — Подождем.

Милана отнесла остатки личных дел, зашла на кухоньку готовить кофе и жестом позвала Нерту с собой.

— Третью страницу в первую очередь смотрит, — сказала секретарь задумчиво.

Нерта нахмурилась.

На третьей странице — личное. Разные занятные черты характера. Хобби. Неожиданные умения.

— А потом пятую, — добавила секретарь, засыпав зерна в мельницу. — Занятно, да?

Нерта кивнула. На пятой странице были отзывы с предыдущих мест работы. Там же были записи о том, есть ли жалобы и где их искать. Есть ли благодарности. И все такое прочее.

— Думаю, он хочет найти в ком-то из нас что-то определенное, — сказала Нерта осторожно.

— Ага, склонность к жестокому убийству, — проворчала Милана. — Наверное понимает, насколько легко из этой склонности может вырастить желание.

Нерта хмыкнула и не стала говорить, что в ней новый старший управы нечто такое пробудил одним своим появлением. Этот тип, явившийся на место мастера Кавира, для нее был плевком. В учителя и друга. Управа была его детищем, которое он долго растил. А это детище отдали слишком молодому, слишком смазливому непонятно кому.

Она ведь поискала сведения о Ливине Тарсеу. И не нашла ничего намекающего на то, что он способен быть старшим управы. Он непонятно откуда взялся и неизвестно чем занимался. Так, иногда всплывал то тут, то там. А потом загадочно пропадал. И если все проанализировать, получалось, что он из неуживчивых «мозгов». От которых бывает польза, потому что у них свежий взгляд и способности к анализу.

Милана сварила кофе, перелила его в чашечку и лишь после этого сказала:

— Он хочет, чтобы ты зашла. Намекнул, что ты слишком часто от него прячешься.

Нерта хмыкнула, она не пряталась, она просто сидела на своем рабочем месте, читала рекомендованные еще Кавиром книги, помогала коллегам, когда просили и ждала, когда позовет «учитель». И пускай кто-то попробует доказать, что она вела себя неправильно.

— Неинтересно чего он хочет?

Нерта пожала плечами. Ей тоже было интересно. Но она подозревала, что ничего хорошего.

И оказалась абсолютно права. Потому что стоило Милане выйти из кабинета, как этот тип посмотрел на стажерку и душевно спросил:

— Почему вы решили скрыть, что ваш старший пропал?

И улыбнулся. Загадочно так, что ему очень повезло, что кошка осталась на столе.

***

— Да как он посмел?!

Ливин Тарсеу оказался сволочью. Самоуверенной, но умной сволочью. Сделавшей выводы, не имея фактов. Сейчас Нерта в этом была уверена. Он ее просто поймал, как ту глупую мышь, высунувшуюся не вовремя из-за веника.

глава 7

О том, как важно держать свои мысли при себе, даже если о них и так догадались

Что сделает разумный человек, неожиданно обнаружив дома, у себя под носом, часть головоломки. Причем там, где ничего подобного обнаружить не ожидал.

Он станет искать другие части. Потому что вдруг?

И Нерта искала. Перевернула немаленький дом вверх дном. Хваталась сначала за вещи, которые любил ее муж и пыталась активировать в них амулеты. Она стучала по стенам статуэтками и наградными чашами, писала любимым старинным пером, еле найдя чернила, и стреляла из арбалета в шкаф. В шкаф она попала, болт вытащить не смогла и долго хихикала, представляя какое лицо завтра будет у старшей горничной, которая приходила убирать в доме дважды в неделю, приводя с собой все время разных помощниц.

— Придется звать плотника, — поняла Нерта и порадовалась, что не стала стрелять в один из старинных и по-настоящему дорогих, в первую очередь исторически, шкафов. Не настолько она с ума сошла.

Бросив болт служить сомнительным украшением новомодного шкафа, она прошлась по дому, позаглядывала в шкафы старинные, называя имена предков мужа. Ну, вдруг это колдунство бы сработало?

Потом перебрала личные вещи мужа, включительно с одеждой, отдать которую нуждающимся у нее рука не поднялась. Очень хотелось оставить что-то, что хранило его тепло. Одела хулиганскую шапку с козырьком, полюбовалась собой в зеркале, с удивлением обнаружив, что она ей идет. Потом примеряла большие потертые перчатки. А потом очки для тех, кто брался ездить на самоходных повозках. С растрепанными лентами-завязками, давно превращенными в куцые косички. Потому что менять что-либо в этих очках муж не хотел. Они были его талисманом. И иногда Нерте казалось, что если бы он их не забыл в тот день, когда отправился на несерьезной лодке ловить хищную рыбу, ни в какой шторм бы не попал, на него не упала балка с парусом и он до сих пор был бы жив.

Хотя кто берет в море очки? Кто их берет, отправляясь на курорт?

И та рыбалка казалась совершенно безопасной по сравнению с другими его увлечениями.

Нерта вздохнула, тряхнула головой и сквозь мутноватое стекло увидела координатную сетку, причем, не современную, а как на старых магических картах, которые использовали при ритуалах.

— Так, — сказала она, понимая, что никогда на самом деле не понимала своего учителя. Ведь если бы не стала искать, ни за что бы не примерила эти очки. Они были талисманом другого человека. А трогать чужие талисманы, пускай даже человек давно мертв — неправильно оно. Это все равно, что пытаться украсть чужую удачу.

Нерта села, нахмурившись. Немного посмотрела в окно, за которым разлилась чернильная темнота — небо заволокли тучи и не было видно ни одной звезды.

— Так, — сказала, качнув ногой. — Тут две возможности. Либо эти куски головоломки предназначались не мне и тогда рано или поздно придет странный гость. Который станет доказывать, что он дальний родственник Эйтина и я как вдова… Или Кавира, и тогда я как ученица стану ему в чем-то помогать, а он тихо найдет в доме все части. Нет, слишком сложно. И не стану я непонятно кого оставлять в своем доме без присмотра.

Нерта еще немного подумала. Потом пошла, приготовила чай, накапав в него бодрящих капель. Посидела немного, наблюдая за начинающейся в ночи грозой. А потом решила, что начала не с того. Не с начала. Что первой ей в руки должна была попасться вовсе не трость. Любил Кавир ступенчатые загадки, в которых каждый ответ вел к новому вопросу.

— И где у нас начало? Мимо чего я не могла ни при каких условиях пройти? — спросила она саму себя, но в голову ничего такого не приходило, хоть убейся. — Трость мне все только перепутала получается. Надо же. Не повезло.

Вздохнув и допив чай, Нерта продолжила обыск собственного дома. Ближе к утру поиски ее даже на чердак привели, но ничего интереснее мышиного семейства в ящике старинного, с отломанной ножкой комода она не нашла. Семейство там расположилось с комфортом, потому что кто-то засунул в ящик облитую кофе атласную подушечку, потерявшуюся месяца два назад.

— Девчонки старшей горничной, — решила Нерта. — Кто-то из этих девчонок пьет хозяйский кофе и чай. Хм… Надо будет купить им печенья и торжественно разрешить это делать, чтобы в следующий раз диван загадочно не пропал, — решила она с улыбкой и, оставив мышей в покое, пошла вниз.

Потому что работу никто не отменял. И надо было поспать. Хотя бы оставшиеся два часа. Если совсем не поспать, даже бодрящие капли не помогут.

Идея была неплохая. Да даже хорошая, если подумать. Но уснуть не получалось. В голову сначала лезли мысли, что еще следует проверить на предмет превращения в амулет. Идеи были разнообразные, местами очень странные. Например та, которая была о шторах в спальне. Их захотелось снять, расстелить так, чтобы не было ни одной складочки и посветить морским фонарем, у него свет особенный. Нерта даже чуть не встала и не отправилась светить не снимая, так, на всякий случай.

Потом, когда мысли немного улеглись (Вот чудо-то! Спать осталось меньше часа.) и она стала проваливаться в дрему, откуда-то прихрамывая вышел улыбчивый хорек. Именно хорек, животное в смысле. Это смазливое животное улыбнулось, явно научившись от одного не менее смазливого старшего управы, и предложило себя в напарники. В качестве свежей головы, способной посмотреть со стороны на ее метания. И даже что-то загадочное пообещало. Вроде содействия короны. Нерта не расслышала, потому что ловко поймала его за хвост и вышвырнула в окно, после чего с удовлетворением провалилась в темноту, а потом почти сразу подскочила из-за противного звука будильника.

глава 8

О разговоре с умной женщиной, а потом с не сильно умной

Из кабинета Ливин вышел минут через пять. Совершенно спокойный, собранный, разложивший мысли по полочкам, но так и не понявший, почему с такой охотой вцепился за первое, что пришло в голову при виде ритмично подрагивавших пальцев стажерки. Глупость же, если подумать. Он никогда не хватался за первое, якобы самое правильное впечатление, и за самые очевидные объяснения. Потому что это был самый распространенный способ обмануться, а тут на тебе.

Может хотелось посмотреть как отреагирует Нерта? Ну, посмотрел, и что это дало?

Или всему виной колено и обезболивающие? Обезболивающие зелья на мозги влияют, так или иначе, не зря даже завещание могут счесть недействительным, если было доказано, что подписали его под обезболиванием и без присутствия имеющего соответствующую лицензию лекаря.

— Загадка, — проворчал Ливин, посмотрел на подозрительно тихих подчиненных, которые если и не услышали, что он сказал стажерке, то явно это поняли по ее реакции. Нашел взглядом Милану и пошел к ней, вспомнив советы, которые сам же выпросил у директора школы. Подкупать ее не было чем, но может она снизойдет и с удовольствием расскажет начальству, какой он болван? Завуалировано, но чтобы он обязательно понял. — Как далеко она ушла? — спросил Ливин, подойдя к секретарше почти вплотную.

Она смерила его взглядом. Задумчивым. Тихо хмыкнула, но ответила:

— До выхода. Потом схватилась за ручку и замерла, словно забыла куда и зачем шла. Мы ее в кухню отвели, сидит на диване и спит с открытыми глазами. Мы решили, что если бы это было опасно, вы бы велели вызвать лекаря.

Ливин кивнул и посмотрел на потолок. Задавать вопросы эта женщина явно не собиралась. И смотрела серьезно, как строгая учительница на шкодливого ученика.

Кто там говорил, что подчиненные должны уважать старшего?

— Поспит, все пройдет, — кивнул Ливин. — Хорошо поспит, чтобы сама проснулась и чувствовала себя отдохнувшей.

Милана заломила бровь. Потом нахмурилась, пытаясь понять, от чего именно так лечатся.

— Ученические капли, — сказал Ливин. — Те, которыми пользуются разные лодыри, когда до важных экзаменов остаются считанные дни. Капли прогоняют сонливость, помогают сосредоточиться на задаче, выстроить систему, что-то понять, вспомнить.

— Так, — задумчиво сказала секретарь. — А индивидуальное побочное действие?

Все остальные молчали и не шевелились. В управе стояла такая тишина, какой тут наверняка никогда до сих пор не было. Реши мышь пробежаться под полом и ее шаги бы услышали.

— Оно у всех разное, — пожал плечами Ливин. — Некоторые благодаря этим каплям проваливают экзамены с оглушительным треском и вылетают на улицу сразу после них. Потому что начинают припоминать все свои обиды, хамят экзаменаторам, вспоминают, что на самом деле никогда не хотели изучать эту ерунду и вообще, в душе они моряки и открыватели неведомых земель.

— Так, — опять сказала секретарь. Закрыла глаза, немного подумала. — Для подобных выходок должен быть какой-то толчок. Иначе половину учеников бы после экзаменов выгоняли.

— Нужно устать, физически, — сказал Ливин. — Подойти к какому-то порогу усталости. У кого-то закончились деньги и он шел на съемную квартиру пешком, через половину города, кто-то накануне подрался, кто-то на свидание столь удачно сходил…

— Так, — повторилась секретарь и уверенно произнесла: — Вот теперь мы подошли к самому интересному.

Ливин неожиданно для самого себя смутился. Первое пришедшее в голову предположение теперь ему казалось самым идиотским. Поэтому он наклонился к Милане и едва слышно признался:

— Думаю, мне хотелось на реакцию посмотреть, чтобы знать точно.

Что именно знать, он был не уверен, потому уточнять не стал.

— Реакцию? — приподняла бровь женщина. Покачала головой и задумчиво саму себя спросила: — Почему ее замужество всем не дает покоя? Всем, кто не был знаком с Эйтином. Знакомые знают, что против него у девочки не было шансов. Да там даже у верстового столба бы шансов не было, вздумай он на нем жениться.

Ливин с интересом на нее уставился. В личном деле стажерки подобных сведений не было.

— Продолжайте, что за реакция вас интересовала? — с явной насмешкой спросила секретарь.

— Она же бывшая сиделка и могла знать, — старательно улыбнулся он.

— Знать?

— Про остроту ощущений, — прошептал Ливин, которому захотелось похулиганить, хотя бы так вот.

— О?

— Некоторые любители подраться знают, если перед боем принять половину дозы этих капель, драка получится гораздо интереснее, удовольствие будет ярче.

— Да?

— Да. И некоторые ищущие ярких ощущений девушки об этом знают. И не только девушки.

— О, но остается проблема с усталостью, — поняла секретарь.

— С необходимостью поспать, — кивнул Ливин. — Точнее, с необходимостью не спать, если нет возможности выспаться в свое удовольствие. Но эта проблема есть не у всех.

— Какое разностороннее у вас образование, — наиграно восхитилась Милана. — Даже интересно, где вы свои ощущения искали? На арене для боев или в борделе?

глава 9

О принятых решениях и попытках им следовать

Наблюдать за Ливуином Тарсеу пытавшимся приготовить чай, причем, явно следуя каким-то правилам, было интересно. Из мужчин до сих пор Нерте чай готовил только муж. Утром. Потому что он просыпался всегда раньше, обзывал ее птицей-сплюхой и утверждал, что только правильный чай ее окончательно разбудит. По его мнению правильность чая заключалась в сорте. Он обязательно должен был быть Гиртжанским, с восточных склонов. Все остальное не столь важно. Когда Эйтин был чем-то увлечен, готовка чая заключалась в том, чтобы бросить щепотку заварки в чашку и залить успевшей немного остыть кипяченой водой.

Ливина чайным традициям похоже учили всерьез. Но большей частью на словах. Может у него какая-то родственница любит обучать молодежь разным премудростям. Она их рассаживала и готовила чай, объясняя что, для чего и в какой последовательности нужно делать. И теперь Ливин сполоснул заварочный чайник, обнаружив, что он пуст и даже вымыт. Насыпал ложечкой заварки, не забыв посмотреть на нее прищурив правый глаз. А потом довел воду до кипения, коснувшись пальцем блестящего чайника. Даже не задумавшись. Потому что так было быстрее, чем включать нагревательный амулет. Воду в заварник он лил аккуратно, следя за этим процессом, как алхимик за пенящимся содержимым колбы. И налил наверняка три четверти, как того требовали от Нерты в приюте.

— Три минуты для этого сорта, — сказал Ливин загадочное, и Нерте стало смешно.

— Вас женщины воспитывали, — сказала она, подавив хихиканье.

— У меня много теток и сестер, — признался он, дернув плечом. — Но я в пятнадцать лет от них всех сбежал. И пока меня не поймали, ученический контракт подписал. Думаю, меня им не отдали в итоге потому что я этот контракт честно заслужил, набрал вступительных балов гораздо больше среднего. Отец так удивился… Да.

Ливин кивнул, скорее своим мыслям, чем Нерте и покосился на заварник.

Нерта нахмурилась и быстро нашла несоответствие.

— Между экзаменами и подписанием контракта шесть дней. Или вас искали тайно, не рассылая везде листовок с именем?

— Я поступал под дедовым. А они искали меня по отцовскому.

— О? — удивилась Нерта.

— Я на оба имею право. Полное имя рода у меня длинное.

И улыбнулся. Обаятельно.

Она только хмыкнула. Ну, да, связи, чего удивляться длине полного родового имени? И Тарсеу наверняка не то, на которое разные связи клюют.

Впрочем, ей какая разница?

На удивление, оказалось, манипуляции Ливина имели какой-то тайный смысл. И именно три минуты нужны чаю, чтобы продемонстрировать обещанный торговцем терпкий аромат с вишневой ноткой. А привычная горечь появиться то ли не успела за это время, то ли при правильном обращении с сортом вообще не появлялась.

— Надо же, — проворчала Нерта.

Старший управы сел напротив.

— Чем занимался Кавир Дахами вы мне не расскажете, — сказал задумчиво. — Интересно, почему? Вдруг я смогу его найти?

Нерта в ответ промолчала. Ну, не говорить же ему, что, мягко говоря, не доверяешь. Тем более, не доверишь чужие тайны, что сделать особенно сложно, учитывая, что представление о них у самой весьма смутное. Если бы знала точно…

И мало зачем на самом деле этот хорек сюда прибыл.

— Хотя не факт, что вы знаете много, — словно прочитал мысли мужчина. — Возможно, вы бы стали помогать и так. Учитывая вашу прошлую профессию, может у вас страсть к помощи.

Нерта чуть не фыркнула.

Страсть к помощи, надо же. Она старалась хорошо выполнять работу. Иначе зачем за нее вообще браться? И зарабатывала репутацию. Репутация для сиделки — дополнительные деньги. Чем лучше репутация, тем больше желающих получить именно эту девушку, и предложений повышенной оплаты. Логично же.

— Я люблю загадки, — сказал Ливин. — Если я принял решение какую-то разгадать, я ее не брошу. Даже если несколько лет понадобится.

Прозвучало как предупреждение.

— Некоторые загадки не имеют разгадок, — сказала Нерта.

Он приподнял бровь.

— Я ни на что вам не намекаю. Это просто факт, — объяснила Нерта и понюхала чай. Он все так же пах вишней, которой до Ливина в нем и близко не было. — А почему вы не стали учиться быть магом? — спросила, решив, что разговора о загадках с нее хватит на сегодня.

— Я учился быть магом. У меня даже диплом есть, — сказал он серьезно. — А вот таланта не хватило. И еще желания компенсировать это упорством.

— А как вас в сыщики занесло?

— Я загадки люблю, — улыбнулся он, мол, говорил же. — А вас как?

— А я просто приняла решение. И следую ему, — призналась Нерта.

Он опять обаятельно приподнял бровь.

— Что буду той, кто не позволит разным, со связями, избегать ответственности, — сказала Нерта. Прозвучало откровенно глупо. Особенно учитывая, кто сидит перед ней.

Он тихо хмыкнул. Не пренебрежительно и не недоверчиво, а как-то понимающе.

глава 10

О том, что иногда лучше не знать лишнего и о выводах

Хранить в управе карту города, на которой отметил места, где недавно побывала Стажерка, Ливин не рискнул. Потому что мало ли. Ненужные им вещи на глаза людям попадаются чаще всего случайно и тогда, когда хозяин о них не помнит. А Нерте эта карта была не нужна.

Красными кружочками Ливин отметил места, в которых ее присутствие было особенно ярко, то есть там она бывает чаще всего и проводит больше всего времени. Но подозревал, что большинство из них окажется не интересными. Вроде любимой кофейни, в которую она заходит каждое утро по пути на работу, или старушки, которая еще недавно работала в том сиротском приюте, где росла Погремушка, и изо всех сил помогала воспитанницам чем могла. У таких старушек всегда куча благодарных воспитанников. А Нерта быть благодарной умела.

И что бы воспитанницы не рассказывали подобным старушкам, вытянуть из них что-то у постороннего мужика не получится. Разве что докажешь, что это во имя спасения, неважно кого. А Ливин пока доказывать был не готов.

Зеленые кружки красовались на местах менее популярных у Нерты, но именно поэтому более перспективных. Все остальное, где ее присутствие было хотя бы средне-яркое, то есть задержалась она там либо на несколько часов за раз, либо бывала часто, но недолго, было отмечено синим и оставлено напоследок.

— Зато город изучу, — проворчал Ливин. Надо же его когда-то изучить. Вдруг не уволят со скандалом и придется здесь жить продолжительное время?

Кольцо, которое использовал как маятник поисковика, он отвязал от веревочки и подержал под водой текущей из крана. Холодной. Кто бы что ни думал, народное средство по смыванию магии с предметов действовало. Народ, правда, предполагал, что купать предметы нужно в реке, желательно горной, но кран тоже годился. И душ годился, о чем не знал один занятный тип, вляпавшийся в сигналку в чужом сейфе, повесившую на него маячок, и полезшего отмываться от нее в ближайшую реку. А дело было зимой. И нашли этого типа благодаря тому, что лунку он пробивал тоже при помощи магии. И вытащили такого синенького, еле живого, не утонувшего благодаря колышку, вбитому в лед, к которому он догадался привязаться.

В общем, очень странный тип.

— Везет мне на странных, — проворчал Ливин, еще раз посмотрев на расстеленную на столе карту.

Погремушка за последние три месяца успела отметиться во всех районах города. А Ливин не верил, что существуют сплошь благополучные города. Причем, красные кружочки расположились вполне себе равномерно.

Может она куда-то с коллегами ходила? В качестве стажировки.

— Дождешься от нее, — неодобрительно проворчал Ливин. Мысленно проложил сегодняшний маршрут, чтобы посмотреть на часто посещаемые Погремушкой места недалеко от управы, спрятал карту в ящик и стал неспешно одеваться, прислушиваясь к себе.

У него было предчувствие. Или ощущение. Он пока не понял, что именно. Но какой-то странный интерес к его персоне точно был. И нет, это вряд ли интерес подчиненных. Они ничего о нем знать не хотели, лишь бы не мешал. Это было что-то другое.

— Может меня опять женить задумали? — с сомнением спросил Ливин у зеркала. Поправил воротник и решил пока выбросить эту ерунду из головы. Угрожающий интерес, ощущался гораздо ярче. Особенности дара, натренированные на угрозу.

***

Хорошо иметь удачно вышедшую замуж подругу.

Подруга была красавица, твердо знала, чего хочет от жизни и не побоялась уехать в столицу без денег, с минимум вещей в дорожной сумке и уверенностью, что достойна лучшего из того, что способно предоставить королевство. Ехала эта красавица становиться актрисой (этих наклонностей в ней очень не одобряли воспитательницы сиротинца), а в итоге какими-то странными путями выросла из подавальщицы в кофейне до признанного мастера десертов. Это притом, что в приюте она что-то выпекать и украшать кремом люто ненавидела.

Но жизнь вообще странная штука.

А некоторые завидные столичные женихи могут оказаться банальными сладкоежками, ввязаться в идиотский спор и в итоге жениться на кондитерше. Нерте, когда она читала письма с описанием этой эпопеи, показалось, что женился он, чтобы никого кроме него не кормили изобретенным в процессе спора пирожным с перцем, мятой и апельсинами.

— Странный тип, — проворчала Нерта, расписавшись о получении заказного письма, прижимая пухлый конверт локтем. Судя по этой пухлости, о Ливине Тарсеу в столице знали немало. И хотя сплетни (а что еще может собрать скандальная кондитерша, не успевшая нанять обещанного нюхача?) штука ненадежная, но из чего-то же они вырастают. И если их хорошенько просеять, перебрать, можно узнать много интересного и неожиданного.

Подумав, она решила пока не обращаться со странными просьбами к коллегам. Даже через пациентов. А то обратишься, а потом окажется, что потревожил лучшего друга хорька. Или его дальнего родственника, учитывая длину имени. Сначала не помешает узнать, что в эту длину входит. Тогда можно будет вычислить связи, ну, некоторые. И понять, куда лучше с вопросами о нем не соваться, если не хочешь вместо ответов получить кучу неприятностей.

Думать вообще полезно.

В этом сходились все учителя.

Нерта кивнула, улыбнулась поздоровавшемуся с ней незнакомцу. Кивнула знакомой старушке, кормящей ничейных кошек и решительно пошла к кофейне. За кофе читать сплетни будет уместно. По утрам в кофейне половина посетителей что-то читают. Все, конечно, не прочтешь, если не хочешь опоздать. Но терпеть до вечера Нерта не хотела. А читать на работе сплетни о начальнике рискованно. Перестав хромать Ливин Тарсеу стал слишком тихо ходить.

глава 11

О борьбе с соблазнами и неожиданных встречах

Где-то ближе к обеду Нерта окончательно поняла, что зря начала утром читать письмо со сплетнями от подруги. Ну, помучилась бы немного в полном неведении и что? А теперь, мало того, что неведение никуда не делось, потому что много прочесть не успела, так еще и пришлось бороться с желанием жизнерадостно улыбнуться и назвать старшего управы Деливинег Виштани. Просто чтобы посмотреть, как он отреагирует.

То, что у старшего управы настроение сегодня тоже было так себе, утешало мало. Он ходил туда-сюда, как неприкаянный призрак, раздражая всех. Сумел изгнать парой слов на непонятном языке пришедшего в очередной раз пожаловаться на конкурентов торговца со Складской улицы. Этот тип ходил в управу с периодичностью в три-четыре дня и постоянно рассказывал фантастические истории. Его послушать, так полгорода только и думает, как ему навредить. И мыши сами не заводятся. И ветки на деревьях без чужой помощи не сохнут и не падают. И неурожай масленых слив в этом году случился только потому, что кто-то кому-то заплатил за его разорение. Иногда Нерте хотелось, чтобы его наконец отравил какой-то добрый человек. Потому что слов торговец вообще не понимал. Или вид делал. А тут вдруг Ливин и несколько негромких слов. Милана ему даже поаплодировала. На что старший ответил подозрительным взглядом. Он сегодня на всех, кто имел неосторожность в его присутствии пошевелиться, смотрел с подозрением.

— Может ему кто-то сообщил, что какая-то кондитерша в столице собирает сплетни о сбежавшем в школу мальчике? — спросила саму себя Нерта, после очередного явления Ливина подчиненным.

Постучаться к старшему управы в кабинет, перестав наконец делать вид, что пытаешься разобраться в загадочных каракулях Нимми Граса и чем-то ему помочь, Нерте захотелось еще сильнее. Да, постучаться, войти, изобразить поклон, которому учили в приюте и торжественно произнести: «Хорошего дня, уважаемый Деливинег Виштани». Посмотреть на реакцию, а потом медовым голосом спросить: «Не нужна ли вам моя помощь?». И пускай думает, шантажировать она пришла или просто такая дура.

— О чем-то не том я думаю, — сказала самой себе Нерта. — Вряд ли бы он на нас так зыркал только из-за того, что кому-то стали интересны сплетни в столице. Тут точно что-то другое. И не факт, что он этот Деливинег.

В последнее почему-то совсем не верилось. Предчувствие наверное. Или желание, чтобы это был он. Хотя бы потому, что детство, в котором часто болел и долго лечился объясняет, почему он решил изобразить бодрость, здоровье и любовь к прогулкам, вместо того, чтобы поберечь ногу, когда ему об этом сказал лекарь. Лекари для него одно из воплощений зла.

— И сиделки наверняка тоже, — пробормотала Нерта. — Ой-йой. Интересно, он сам это осознает?

При очередном явлении начальства народу Нерта и Ливин посмотрели друг на друга с одинаковым подозрением.

Справа кто-то хихикнул, но стоило Нерте туда посмотреть, все писали, не отрывая от писанины глаз, потому что начальство же требует. И дневники требует. И отчеты требует. А от некоторых уже даже объяснительные успел потребовать.

— Бюрократ, — обозвала Ливина девушка.

Он оглянулся, словно услышал, и исчез за дверью. А у Нерты сразу же появился соблазн достать из сумки письмо со сплетнями и продолжить увлекательное чтение. Все равно как правильно пишутся прошения она знала. Они пишутся абсолютно одинаково что у лекарей и сиделок, что у сыскарей и стражников. Наверняка даже городские амулетчики, которые следят за освещением улиц и чистотой водостоков пишут их так же. Но Ливин же бюрократ, ему же надо убедиться, что она правильно заполнит документы, в случае чего.

Или он просто не придумал чем бы ее еще занять. Да, чтобы сидела на месте и не вздумала пойти следом за ним.

К желанию читать сплетни тут же добавилось противоречивое — проследить за старшим управы.

Нерта представила, как будет следить, на ходу читая и тихо фыркнула.

Было у нее ощущение, что лучше пока не делать ни того, ни другого. Если не хочешь привлечь к себе лишнего внимания начальника, у которого наверняка проблемы из детства с отношением к сиделкам. Пока не привлекла, свободы больше.

— И пока не поймали на слежке, есть возможность это проделать и не вызвать излишне бурной реакции, — пробормотала Нерта, давя в себе соблазн.

Упражняться в каллиграфии не хотелось совершенно. Хватит с Ливина одного экземпляра правильно написанного прошения. А она лучше пойдет на кухню…

Воображение ярко нарисовало подпертую стулом дверь и ее, сидящую на подоконнике с письмом на коленях.

— Нет-нет, мне слишком много лет для этого, — напомнила самой себе Нерта и решила, что нужно чем-то себя занять. Приготовить, например, чай для Мамочки и Миланы и узнать чего от них с утра хотел старший управы. Хотя наверняка тоже каких-то документов.

Еще можно в шкафчике убраться, а то оттуда скоро чашки выпадать начнут, вперемешку с загадочными пакетиками. Иногда Нерте казалось, что в этом шкафчике ушлые контрабандисты хранят что-то недозволенное. Такие вот продуманные они. Непонятно только как в управу попадают.

— Может под кухней подкоп? — спросила саму себя девушка, открывая дверь.

Нужно было чем-то заняться, раз никому не нужна помощь стажера. Например…

глава 12

О странных занятиях и неожиданных украшениях

Записка жгла карман. Ливин, пока шел к странному зданию, пару раз ее пощупал, слишком уж хотелось. А прочесть ее еще успеет. У него куча времени будет. И не там, где может увидеть кто попало. Если бы в записке было что-то срочное, ему бы на это намекнули.

Шист Баларка конечно тот еще затейник, но не идиот.

Очень затейливый затейник.

Зато Ливин наконец понял, что был абсолютно прав, ощущая себя самозванцем в роли старшего управы. Никто не рассчитывал, что из него старший получится. Послали его сюда с другой целью. Кому-то понадобились неуживчивые мозги в деле поисков пропавшего учителя Погремушки. А приказать нормально этот кто-то почему-то не мог. Видимо опять крот завелся. Или подозрительную магию где-то обнаружили. Может даже обычную сигналку, срабатывающую на определенное имя, определенный приказ и отсылающую поставившему образ.

А этого… великого учителя следовало искать осторожно, не демонстрируя, что его пропажей заинтересовались очень высокие люди.

Во что он влез? И во что теперь пытается влезть одна глазастая мышь?

Возможно в записке было об этом написано. А может и нет, учитывая затейника из тайного крыла. Им нужно найти пропавшего человека, а не чтобы всякие посторонние узнали тайну. Ну, вдруг в процессе поисков не узнают? А на то, как эта таинственность все усложняет, им плевать.

Ливин медленно выдохнул. Засунул руки в карманы, расправил записку в потайном отделении. Прижал фальшивый шов, держащийся не на магии, а на клеящем веществе, которое нужно было наносить после каждой стирки. Глубоко вдохнул и ускорил шаг. Как человек отбросивший сомнения.

И тут ему повезло. Дверь, до которой ему оставалось три шага, открылась и на улицу выпорхнула знакомая девушка. Причем, в первое мгновение Ливин не понял, почему она кажется ему знакомой. Очень большой контраст между обтрепанной особой, кушавшей в управе суп и девушкой, одетой элегантно, хотя и с явным вызовом обществу. В белой шляпке. На руках кружевные светло-серые перчатки, модные среди владелиц крупных собак, любящих их выгуливать самостоятельно. Ага, чтобы поводок нежную ладошку не натер.

— Хорошего дня, прекрасная незнакомка. Нас, к сожалению не представили друг другу, — улыбнулся Ливин широко и радостно.

Девушка на мгновенье замерла. Потом одарила отстраненной улыбкой, как оно положено благовоспитанной особе. Слегка склонила голову и голосом полным затягивающей глубины представилась:

— Тинири. Просто Тинири, я отказалась от имени рода.

Ливин приподнял бровь. Не из-за признания, в признании нет ничего необычного. Многие сбежавшие из дома, отказываются от имени рода. Особенно маги, чтобы в дальнейшем родственники не могли ни на что претендовать. А вот голос, надо же так уметь.

— Проверились на наличие дара? — полюбопытствовал Ливин.

— Конечно, — кивнула девушка. — Как зовут вас, я знаю, — улыбнулась, оглянулась и мило поинтересовалась: — Что вас сюда привело?

— Любопытство. Здесь мою стажерку видели. Интересно, что за место.

— Хорошее и приличное место, я здесь работаю.

Ливин опять приподнял бровь. Кем может работать начинающая магичка, которой нужно начинать беспокоиться о репутации? Причем, умеющая говорить так, что хочется рассмотреть в ней нечто загадочное, прекрасное и до крайности женственное.

Она опять оглянулась, немного наклонилась и призналась:

— Помогаю дамам найти то, что их интересует и слежу, чтобы их не беспокоили… нет-нет, ничего неприличного. Просто когда дама с визгом бьет тарелки, заплатив за щиты отрезающие звуки, будет нехорошо, если в такой момент ее побеспокоят.

— О? — удивился Ливин. Хотя чему удивляться. Ему морды хочется бить, а он сыскарь, еще и старший управы.

— Ну, и помогаю мужчинам выбирать напитки, — скромненько добавила плутовка и ножкой шаркнула.

Да-да, те, что подороже, поманив болванов с деньгами волшебным голосом и скромной улыбкой. Впрочем, за такое в мошенничестве не обвинишь, только на посмешище себя выставишь. Да и кому захочется обвинять? Дурость же.

— А моя стажерка? — спросил Ливин понимая, что не ответит. Потому что болтливую на такую работу не возьмут. Тут нужно уметь хранить чужие маленькие и нестрашные, но секреты.

— У нее спросите, — посоветовала нахалка.

— А зайти можно? — поинтересовался.

— Кто вам помешает? — искренне удивилась и махнула рукой себе за спину.

Там мелькнула неясная тень. Может побежала прятать что-то недозволенное. Может даже из-за слов работницы, что помешать не смогут. Но проводить обыски Ливину не хотелось. Найдут тут нечто, за что могут оштрафовать и наложить запрет на работу заведения до полугода, а скорее на несколько дней. Больше отчетов написать придется. На чем и держатся умельцы балансировать на грани законности, время от времени выходя за эту грань на полшага.

Ему просто любопытно. Поэтому он подождал, пока сообразительная девушка отойдет в сторону и зашел.

За дверью был полумрак и много свободного пространства. И странные звуки. А когда глаза привыкли, он понял, что пришел туда, куда нужно. Звуки доносились с помоста для борцов, огороженного по всем правилам, с опущенными раскладными сиденьями-лестницами для зрителей.

глава 13

О странных объяснениях и неожиданных приказах

Давно Нерта не чувствовала себя такой дурой. Прямо классической идиоткой, которая вляпывается в истории исключительно из-за врожденного отсутствия мозгов. А еще из-за ветра. Того самого, который по словам одной из воспитательниц сиротского приюта, свистит в пустых головах, навевая всякое.

А ведь сначала все казалось таким логичным. Мысли про несуществующих контрабандистов, которые что-то прячут в шкафчиках, привели за собой другие. Не такие веселые, но более полезные, как казалось. Под полом вовсе не подкоп. Да и какой подкоп, если там подвал есть? Нет, под досками пола прячутся тайники. Именно так, не один, а сразу несколько.

Еще одна часть головоломки могла найтись благодаря определенным действиям. Каким именно, Нерта не знала. Но для начала решила попробовать те, которые применялись для поисков тайников. Да, именно оно, простукивание на предмет пустоты. А зачем стучать костяшками пальцев, когда есть такая замечательная ложка. Правильно?

Правильно.

Именно это следовало сказать. Нет, не про головоломку. Про то, например, что каблук как-то странно стукнул в прорехе коврика и она решила проверить. Ну, вдруг?

А вместо этого Нерта вытаращилась на старшего управы и от неожиданности ляпнула:

— Подкоп контрабандистов ищу!

И прозвучало так, с гордостью прозвучало.

— Вы что-то пили? — уточнил Ливин и наклонился, словно пытался унюхать винный дух.

— Нет! — возмутилась Нерта. И не шибко уверенно добавила: — Я пошутила!

Потом она поспешно встала, умудрившись в процессе поскользнуться и сверкнуть ногой почти до колена. Старший управы почему-то загадочно улыбнулся.

Потом зло на него уставилась, пытаясь собраться с мыслями, разложить их по полочкам и объяснить свое странное поведение так, чтобы показаться умной.

А потом увидела замаскированный под глазом синяк. Свеженький. Потому что с утра его не было. И умные мысли дружно помахали ручкой и тихо испарились. А в пустой голове опять задул ветер. Чем еще объяснить свои дальнейшие действия Нерта просто не представляла.

— Это еще что? — спросила она тоном сиделки, застукавшей за поеданием пирожных пациента, которому прописали строгую диету. И невоспитанно ткнула пальцем в направлении синяка. Хорошо хоть не в глаз. Хотя стой начальство ближе, могла и не промахнуться.

— Вот так я и знал… — с непонятной тоской сказал Ливин и отступил на полшага.

А то вдруг эта буйная сейчас как кинется!

Нерту такая реакция обидела. Можно подумать, она хоть раз швырнула в него кошкой со стола. Несмотря на то, что временами он сильно напрашивался.

— Вы подрались! — обвиняюще сказала Нерта и, да, опять указала пальцем, на этот раз куда-то в район широкой мужской груди.

— Хм, — как-то странно выдохнул Ливин. И, главное, виноватым себя явно не ощутил.

— Темные боги гор! — вспомнила любимое выражение еще одной преподавательницы Нерта. — И это старший управы, который о нашей общей репутации думать должен!

Получилось очень патетично. А Нерта впервые почувствовала себя не сиделкой. Она почувствовала себя воспитательницей сиротского приюта, правда, для мальчиков. И это было настолько странно, что она сама вдруг засомневалась, а не пила ли она сегодня что-то крепче кофе?

А все почему? А все потому, что этот тип явился не вовремя, не постучал и застал в занятной позе. И собраться с мыслями не дал.

Хорек! Смазливый причем.

Боевой хорек.

— А я думал, здесь спокойное место, — сказал старший управы и, покачав головой, куда-то ушел.

Почему он решил поискать спокойное место на кухне, Нерта выяснять уже не стала. Сдержалась. За что себя даже похвалила. Но настроение от этого ни капельки не улучшилось. И ощущала она себя такой дурой, что решила — хуже не будет. Так зачем терпеть и бороться с любопытством? Может чтение опуса про Девилинега Виштани поможет успокоиться, собраться с мыслями и как-то скоротать время до того, как нужно будет идти опрашивать собак.

Или их хозяев?

Нерта не была уверена кого именно пообещал отправить опрашивать старший управы, заставший ее в интересной позе. А тем более, не была уверена в том, с кем. Бить морды тут многие любили.

— Причем, хорек от этих многих не отстает, — проворчала Нерта, сев на свое место и достав из сумки письмо подруги. Может она тут документы изучает. Или что-то нужное читает.

И кому какое дело?

Она зла и унижена. А когда она в таком настроении, подойти рискнут только в крайнем случае.

***

Ливина провожали заинтересованными взглядами. Следили. Шушукались. Иногда хихикали. Он подозревал, что если сейчас резко повернется, все будут сидеть и невозмутимо работать. И смотреть куда угодно, только не на него.

— Циркачи, — произнес он, спрятавшись от сыскарей в кабинете. — А я тут клоуном подрабатываю, судя по всему.

Ливин огляделся. С интересом посмотрел на потолок, потому что если цеплять что-то следящее, способное передать зрительный образ, то только туда, чтобы за документами следить. Так что…

глава 14

О неожиданных открытиях и принятых решениях

Нерта гордо прошествовала мимо коллег, которые были не прочь позубоскалить за ее счет, даже те, кто старше, вроде бы отличались сдержанностью и чужим чудачествам не удивлялись. Впрочем, она, конечно, отличилась. Кто еще в истории управы ползал по кухоньке и умудрился попасться на глаза старшему?

— Только какой-то идиот, умудрившийся прийти на работу вдребезги пьяным, — поняла девушка, сев за свой стол. — Зато меня не скоро забудут. Может я уйду, а всем новичкам будут рассказывать обо мне анекдот из жизни управы. Мол, смотрите, у нас тут бывает очень весело.

Вздохнув и кивнув в ответ на утешающую улыбку Миланы, Нерта достала из сумки письмо подруги и продолжила увлекательное чтение.

Учился Деливинег Виштани хорошо. У него оказался живой ум, отличная память и усидчивость. Единственное, чего ему не хватило, это интереса к магии. Вместо этого он проявлял интерес к разным странным историям и прославился тем, что на первой же своей практике вляпался в историю с похищением коровы. И разыскивая эту корову нашел хорошо замаскированный склад мутных личностей, ворующих дорогую древесину. Личности, с одной стороны, были достаточно умны, чтобы годами не попадаться. Деревья они выбирали аккуратно, пеньки за собой не оставляли, подправляя пейзаж при помощи магии. А так как никто не мог поклясться, что в том месте раньше что-то росло, ну, не следили за тем лесом настолько, то и попасться им не грозило. Разве что не повезет. И вывозили древесину они умело, никто ничего не замечал.

С другой стороны, эти мутные личности оказались полнейшими идиотами, экономящими не там, где надо. Вот кто, спилив дерево, которое можно продать минимум за сто семьдесят золотых, станет экономить на еде для лесорубов? А лесорубы — это не охотники. Да и гоняться за жилистыми зайцами им некогда. Не удивительно, что они подворовывали. Там пара кур исчезла и все подумали на лисицу. Там коза куда-то делась, но она и до того пыталась сбежать и потеряться, вот и добегалась, дура рогатая. Там несколько уток «улетело». А потом они угнали ту корову, хозяйка которой отказалась верить в расплодившихся волков. И сумела совершенно мифическим образом найти среди начинающих магов, явившихся смотреть как растут деревья, чья древесина очень хороша для лекарских амулетов, того единственного, который был склонен распутывать загадки и не побрезговал поисками коровы.

И, да, Ливин, в отличие от воров, на мелочах не экономил. Поэтому сумел вызвать подмогу и благодаря защитным амулетам дождаться ее. Развлекая желающих его придушить мутных типов загадками о том, а чей именно он родственник и что случится с теми, кто рискнет его убить.

— Прелесть какая, — невольно восхитилась Нерта.

В общем, мага из того мальчишки так и не получилось. Хотя закончил свою школу он хорошо, с пометками «лучший» по нескольким предметам. А кто получился, было той еще загадкой.

Одно время ходили слухи, что с него все-таки решили сотворить военного. Поэтому отправили изучать азы в какую-то дальнюю крепость — подальше от сестер, тетушек и прочих родственниц. Но появлялся в городе он в совершенно цивильной одежде, типично военной выправкой похвастаться не мог, а когда один дурень, обидевшись, что юная вертихвостка назвала Ливина красавчиком, попытался его избить, отметелил болвана легко, быстро и настолько ловко, насколько военных не учат. Им незачем такие тонкости. И то, что побитый болван был выше красавчика на полторы головы и гораздо массивнее впечатлило многих.

Из-за этого события появились новые слухи, что молодого Виштани взяли в тайную стражу. Но даже если взяли, доказательств этому не было. Да и не радуют эти стражники публику своими умениями. Их за это не похвалят.

— Так что вряд ли, — согласилась Нерта с выводами чьего-то умного мужа.

Несколько лет подряд Ливин то пропадал, то появлялся в столице. Однажды появился в сопровождении посольства королевства Тиринагон, что породило новые невнятные слухи. Разнообразные. Начиная от того, что его на ком-то там решили женить во имя дружелюбия и прочих высоких отношений (Нерта немного похихикала, представив хорька в роли нежной принцессы, вынужденной заплатить личным счастьем за мир и дружбу королевств) и заканчивая, что он работает на разведку, что было вообще идиотизмом. Слишком уж заметная личность.

Потом, ко всеобщему удивлению, Ливин почти полтора года числился экспертом при архивной службе. Экспертом по чему именно, почему-то никто внятно объяснить не мог. Но Ливин продолжал то куда-то уезжать, то появляться. А так, как на эксперта по старинным рукописям он не был похож вообще, публика решила, что на самом деле он эти рукописи добывает. Может даже похищает. Очень романтическим способом.

В общем, количество влюбленных в него дурех резко возросло, а потом ко всеобщему разочарованию появилась невеста. Та самая, которая за его друга замуж вышла.

— Очень интересно, — оценили написанное над головой Нерты.

Она, увлекшаяся местами путанным, полным предположений рассказом, от неожиданности подскочила и уронила письмо, хорошо хоть на стол.

Прятать письмо было поздно, так что Нерта прихлопнула его ладонью, возмущенно уставилась на старшего управы и уверенно сказала:

— Должна же я о вас что-то узнать!

— И что вы узнали? — с неподдельным любопытством спросил Ливин. — Потому что я о себе много нового узнал. Похититель рукописей, надо же.

глава 15

О дурацких заданиях, собаках и логике

Нерта успела написать три варианта гневной речи. Ни один ей при перечитывании не понравился и она все спрятала в сумку. Чтобы один любитель подкрадываться еще и их не увидел.

Посидела немного, подумала.

Сходила за чаем и стала его вдумчиво перемешивать. Как-то оно успокаивало.

Попыталась вспомнить, что Ливин Тарсеу говорил про собак. С кем идти и кого опрашивать? Вздохнула и решила, что тот, с кем она должна идти, в курсе дела и ее не забудет позвать. Ну, наверное. Если уже не ушел.

Управа стала как-то подозрительно пустеть. То ли у всех были дела. То ли они решили, что сегодня больше занятных зрелищ не будет и отправились их искать в другое место. Или не хотят попадаться лишний раз на глаза хорьку. Вдруг как начитается, как выйдет из кабинета злой, а он все-таки тут начальство.

А ей даже убегать поздно. Чувствовала же, что лучше потерпеть до дома.

Нерта опять вздохнула, посмотрела на дверь кабинета старшего управы и оттуда, как по заказу, вышел Ливин. Злым он не выглядел. Скорее наоборот. Каким-то подозрительно вдохновленным выглядел.

— Словно пакость задумал, — проворчала Нерта и решила, что злобный красавчик будет мстить. — Я тоже буду. Как напишу проникновенное воззвание к родственницам… да.

Почему-то идея перестала казаться хорошей.

Старший управы неспешно подошел к Нерте, положил рядом с чашкой отобранное письмо.

— Да? — решила Нерта задать вопрос и послушать, что он ответит.

— Да, — что-то только ему известное подтвердил Ливин и улыбнулся. — Интересное чтиво. Столько нового о себе узнал. И не везде понял, что же положило начало подобным… хм… предположениям.

Нерта зачем-то кивнула.

— Вот! — чему-то неведомому обрадовался хорек. — Может у вас получится.

— Что получится? — не смогла проследить за полетом его мыслей девушка.

— Понять, откуда они это взяли, — указал пальцем на письмо мужчина. — Жду ваши предположения по каждому случаю. Можете даже по каждому несколько предположений записать. А то у меня фантазия отказывает местами. Считайте это вашим обязательным заданием на ближайшие четыре дня. Если справитесь раньше, приносите. Посмотрим, что у вас получится.

И улыбнувшись еще раз, этот мерзкий красавчик развернулся и ушел. А Нерта осталась сидеть, хлопать глазами и ощущать, что вот оно, то самое тончайшее умение издеваться, причем так, что любое действие в ответ самой кажется глупым и грубым. Нелепым каким-то.

— На родственницах натренировался, — решила она. — Ну, хоть дочитаю.

***

Когда к столу подошел Исхт, Нерта как раз дочитала до загадочной истории, как чья-то невинная дочь (по другой версии жена, но, похоже, тоже невинная) выпрыгнула из окна спальни только-только вернувшегося в очередной раз Ливина. Зачем она прыгала, версий было много, хотя никто не знал, кто эта особа. Олли вообще считала, что на самом деле там была служанка. И прыгала она потому, что вернувшийся хозяйский сын застукал ее с кем-то в своей комнате. Может даже в своей постели. И не обрадовался, естественно. Отсюда и крики, а вовсе не потому, что на самом интересном месте в комнату вломился отец или муж невинной. И мужское тело, вывалившись из того же окна, именно поэтому не пошло страже жаловаться. А не потому, что влиятельный папа Ливина рот заткнул. В общем, Нерта была склонна согласиться с подругой. Потому что на невинных пытаются заставить жениться после подобного скандала. А за жен хотя бы морды бьют. А тут, кто-то это дело увидел, сплетню в нескольких вариантах за сутки разнесли по всей столице, а веселого продолжения не последовало. И даже Ливин не сбежал из города спустя пару дней.

— Или близкая родственница владельца комнаты. В таком случае никто просто не заметил, что выпавшее следом мужское тело тихо из города исчезло, потому что никому оно не интересно. В том числе и родственнице не особо, — подсказал Исхт, нависнув над головой.

— Да что вы все чужие письма читаете?! — возмутилась Нерта.

— Ты так увлеклась. Явно что-то интересное, — объяснил нахал и солнечно улыбнулся.

Нерта хмыкнула, сложила письмо пополам и решительно засунула в сумку. Хотя Исхт мог быть прав. Особенно учитывая, что сам хорек воевать со своими родственницами не решился, предпочел сбежать.

— Злая ты, — сказал коллега, отошел на шаг, широко махнул рукой и велел: — Пошли!

— Куда? — удивилась Нерта.

— Собакозаводчиков опрашивать, — скривился, как от зубной боли Исхт. — У меня на большинство терпения не хватает, может хоть на тебя не станут орать, как на своих шавок, не выполняющих команды. Может те собаки сами от таких хозяев сбежали, я их даже понимаю, после трех дней общения. Словно специально собрались самые визгливые бабы с самыми истеричными мужиками города, немного подумали, чем бы такой веселой компанией заняться и решили разводить эту породу. Толькмецкую-каменную. С первого взгляда даже не понятно, собака это или овца, уменьшенная магически до роста по колено в холке. Кажется эти собаки еще и глухие. Те, которые были не глухие — сбежали от такой жизни. А нам теперь искать их надо. Потому что дорогие сволочи, ценные, редкие и болеют, если промокнут. Одна тетка мне пообещала, что если начнется дождь и ее лучший кобель намокнет, простынет и издохнет, мне лично придется за него работать.

глава 16

О мужчинах, которые слишком хорошо ее знают

На кладбище было тихо, светло и грустно. Мысли о собаках и их хитроумных хозяевах сразу же растворились в тишине. Смешались с шелестом листьев огромных деревьев, которые по легенде были посажены на могилах основателей города. И легенда могла быть правдивой. Железные дубы, если их не рубить, могут расти и до тысячи лет. Наверняка. Потому что тому, который растет во дворе Седого храма уже больше восемьсот и это доказано. Момент его посадки лично королем Гельцем Смелым описан во «Временных листах» и десятках легенд с балладами.

Нерте на старом городском кладбище нравилось. Многие склепы были сотворены знаменитыми архитекторами и по красоте могли посоревноваться с домами, храмами и скульптурными группами города. Дорожки поросли жесткой вьющейся травой с колючими листиками. Вокруг семейных склепов и именных камней потомки почивших насажали цветов. То тут, то там качали тонкими ветвями невысокие кустики сребролистой вязки, которая в ночь мертвых по слухам начинает светиться.

Если бы не повод из-за которого тут оказываются люди, Нерта бы любила это старинное кладбище больше, чем все городские парки вместе взятые. А так…

Эйтин, несмотря на происхождение и наличие семейного склепа, к которому ежегодно приезжают малознакомые Нерте дальние родственники, давно обосновавшиеся в более богатых и достойных их персон городах, завещал похоронить себя под обыкновенным камнем. Шлифованным гранитом. И надпись с его именем и посланием живым выбивать неглубокую, чтобы побыстрее стерлась ветрами и непогодой. Эйтину почему-то так хотелось. Если бы опять же не происхождение и родственники, которые могли обидеться и доставить Нерте и его живым друзьям проблемы, он бы наверняка исполнил свою угрозу и завещал себя сжечь магически огнем и рассеять над озером. А так, пришлось обзаводиться прямоугольным плоским камнем, который запросто спрячется за травой, если ей дадут разрастись, как на северной части кладбища.

А еще Эйтин не хотел, чтобы Нерта к нему мертвому ходила, тратя впустую время. И она не спорила, просто не знала, насколько будет хотеться пойти и хотя бы с камнем поговорить. Муж у нее был отличный, хоть и авантюрист, каких еще поискать. Понимающий и умный. Но иногда он в своих предположениях о лучшем все-таки ошибался. Несмотря на то, что очень хорошо ее знал.

Да, он ее знал. Почти все о ней понял с первого взгляда, наверняка, иначе вел бы себя по-другому. Он в людях неплохо разбирался и относился к ним так, как они того заслуживали. А она все думала и думала, что он шутит. И когда на бал градоуправителя пригласил, подарив синее, необычайно ей идущее, платье. И когда впервые предложение сделал, улыбаясь сквозь боль, болван. И потом еще много, много раз. Потому что она к себе относилась хуже, чем он, считала себя менее достойной, точнее, достойной гораздо меньшего. Но это она поняла гораздо позже.

— Я все еще скучаю. По разговорам и объятьям у камина в том дурацком доме в горах. А лыжи все еще ненавижу, — произнесла Нерта, подойдя к камню, красиво обрамленному посеянным весной стреколистом.

Она сорвала паутину, нахально растянутую пауком между высокими колосками стреколиста и веткой успевшего разрастись куста шиповника. Присмотрелась, наклонив голову набок, пытаясь понять, начала ли непогода уже стирать с камня имя человека, который под ним покоится. И уловила блеск. Подозрительно знакомый блеск.

Она шагнула чуть влево. Потом немного вправо. Отошла на шаг, подошла на два, едва не наступив на стреколист. Склонилась чуть сильнее, чем в первый раз и нервно рассмеялась.

А ведь Кавир ее знает не хуже, чем муж. Может даже получше. Потому что Эйтин видел в ней женщину. А Кавир ученицу. Решившую упорствовать девчонку, закусившую удила и сумевшую преодолеть препятствия, которые он с радостью ей предоставил. И он видел, как она стоит у этой плиты. Знал, что она всегда подходит почти вплотную к шиповнику, потому что так тень от платана, растущего у семейного склепа, этот склеп размывает, прячет и гранитный камень видно ярче. Видел, как она склоняет голову, пытаясь понять стирает ли время надпись, хотя и знает, что настолько быстро буквы с гранита не исчезнут.

— И я не могла сюда не прийти. Может даже должна была по вашим предположениям, учитель, прийти гораздо раньше. Но нас там один хорек развлекал и удивлял. Приходилось за ним следить. И я не приходила целых одинадцать дней… почти. А до этого умудрялась прийти в пасмурные дни и склеп с любого места не отвлекал. А до этого вас искали.

Интересное открытие. Даже очень хорошо зная человека, можно ошибиться, что-то пойдет не совсем так, как задумывалось. И подсказка, которую должны были найти почти сразу, будет ждать нерадивую ученицу слишком дого.

— Надо же, — прошептала Нерта.

Записную книжку она извлекала из сумки осторожно, стараясь не делать лишних движений. Словно дернись она излишне неловко и очередной кусочек головоломки, который заметить можно, только уловив блеск и присмотревшись, возьмет и пропадет.

— Не очередной, самый первый, — поправила себя девушка, старательно выводя символ «начало всего сущего».

Легкий ветерок шевелил стреколист и кусочек головоломки пропадал, изрезанный травяными тенями. Потом появлялся и замершая в неудобной позе Нерта продолжала перерисовывать закорючки, черточки, полузнакомые символы. И гнала от себя мысли, что Кавир мог быть о ней лучшего мнения, чем она заслуживает. Мог рассчитывать на большее. Ждать от нее того, на что она не способна.

Глава 17

О неожиданных открытиях, выполненных заданиях и одном злом мужчине

О, в блокнот этой ненормальной стоило заглянуть. Причем, еще в самый первый день, когда увидел ее глаза мышки, узревшей слитки золота.

— Идиотка! — выплюнул Ливин, на коленке, под чьим-то забором, причем, со стороны частного владения, переписывая из иллюзорной записной книжки самое важное на новостной лист, купленный за медяк. Писать приходилось между строчек и настроение это вовсе не улучшало.

Зато теперь он понимал, почему значки так равномерно распределились по карте. А как им не распределиться, если эта…

— Бестолочь!

… эта бестолочь, являясь молодой, красивой, чего уж там, богатой, да еще и стажеркой в сыскной управе, ведет себя так, словно до сих пор сиделка. Причем, бедная, старая, хромая на обе ноги, кривая на правый глаз и с таким личиком, что только воров от библиотек отпугивать, изображая привидение, выпивающее жизнь при помощи занудства.

— Помогает она всем подряд. Отвести деток к работающим бесплатно городским целителям уговаривает… Ланима… можно подумать, я не знаю для чего эта дрянная трава нужна. На сарский дурман монет не хватает вот и заменяют. И еще историю попечальнее наверняка рассказали, дуре. А потом этой дурой расплатятся, при первой возможности. Знаем, плавали…

Иллюзия потихоньку истончалась, а переписать нужно еще много.

Интересно, его подчиненные не хватятся? Хотя с чего бы? Наоборот порадуются, что не мешает.

Ливин пробежался глазами по нескольким страницам. Выписал очередной дрянной адрес с временными обозначениями и датами, которые еще не прошли.

Вот тоже еще дура. Кто, ввязываясь в дела с неизвестными беременными, к которым водят неизвестных дамочек, как Ливин подозревал, мечтающих стать мамами и готовых забрать чужого ребенка, пишет об этом дрянном деле в рабочем блокноте?! Как можно быть настолько бестолковой?! Это же… Да что угодно может случиться. Начиная с того, что эти записи кто-то как-то заполучит и займется шантажом, причем всех участников «маленького заговора». И заканчивая… а демоны знают, что там за папаша и почему ребенка нужно отдавать в такой тайне, а не к светлым сестрам в корзинке относить. Они даже заплатить за дитя могут, обозвав эту суму подъемными для попавшей в неприятности бедняжки.

— Идиотка! Мышь глазастая! Мозгов меньше, чем глаз!

Исписанные страницы постепенно заканчивались и, к счастью, закончились раньше, чем место на новостном листе.

— А это что за дрянь? — спросил сам у себя Ливин, рассматривая последний исписанный лист. — Схема? Где-то я что-то похожее видел. Так…

Он покрутил свой лист, уложил на колено объявлением о чьей-то свадьбе. Объявление было большое, в рамке, с тонким и изящным нестандартным шрифтом. И явно допечатывалось вручную за отдельную плату, для него просто место оставляли. Зато поверх этих буковок о чьем-то грядущем счастье будет неплохо видно схему и перерисованные непонятные значки. Определенно дрянные значки, потому что такие Ливину до сих пор не попадались.

— Дура ненормальная! — помянул стажерку Ливин, дорисовав непонятно что. Сверился с оригиналом, кивнул и решительно развеял иллюзию.

Давно его никто так не злил.

Вот как можно быть такой?

— Погремушка!

Исписанный новостной листок он аккуратно сложил надписями в середину и спрятал в карман. Немного постоял, подышал. Приятно пахло цветами. Пчелы недалеко гудели. Птички пели. Захотелось лечь на траву под забором и лежать, пялась в небо, как в детстве. И чтобы по саду с высокохудожественной руганью (потому что бранными словами нельзя, ребенок услышит!) бегали слуги, родственницы, а потом и случайно заглянувшие гости. Пользоваться иллюзиями Ливин научился задолго до того, как в нем обнаружили мага. Долгое время только ими он и мог пользоваться. Интуитивное такое умение. Такое бывает почти у всех магов, хотя и не столь ярко выраженное. Ярче бывает только у пророков.

А тогда маленький мальчик не задумывался почему его не находят, пробегая мимо в каком-то полуметре. Просто надо было лежать тихо, не шевелиться и очень хотеть, чтобы не увидели. И все срабатывало.

— Хорошие были времена, — признал Ливин, выглянул за забор, убедился, что никого в узком переулке как не было так и нет, и решительно перелез через забор.

Хотелось посмотреть в глаза Погремушке. Хотя она, конечно, вряд ли правильно поймет столь пристальное внимание.

А умение лучше всех играть в прятки исчезло. Наверное он стал слишком рассудочным для того, чтобы оно осталось.

Может у этой дуры что-то такое срабатывает, пока не поумнеет?

А она этого даже не понимает и как только поймет…

Захотелось схватить эту идиотку за плечи и хорошенько потрясти. А еще наорать. И пришлось опять дышать, опершись спиной о забор и слушая пчел в чужом саду.

***

Нерта честно пыталась расшифровать послание учителя. Потому что была уверена — это первая ступень. А за ней обязательно будет вторая. Она бы и на работе только этим занималась, но, увы, «любимое» начальство почему-то решило о ней не забывать.

Сначала Ливин Тарсеу смотрел с непонятным подозрением, она даже про письмо вспомнила и начальственное задание. Потом решил выгулять ее до кофейни и весьма доходчиво объяснил, какую глупость она сделала. А казалось бы, ерунда. С другой стороны, обидчивых личностей полно и обидеться они могут на что угодно. А тут такое удобное правило и, кажется, даже закон.

глава 18

О том, что настоящие друзья появляются вовремя

Вечер у Ливина не задался. Вечером он решил убедиться, что все правильно понял из отчетов подчиненных и к некоторым улицам, куда бесстрашно суется Нерта, приличной женщине лучше даже не подходить. Или даже не смотреть в их сторону во избежание. Впрочем, неприличным, если они дорожат жизнью и здоровьем, их тоже стоит обходить по широкой дуге.

В том, что понял все правильно, убедился, когда по первому же адресу отказался ехать извозчик. Еще и посмотрел, как на ненормального. Даже за двойную оплату ехать отказался. Пришлось отправляться домой, переодеваться и слегка маскировать свою приметную внешность иллюзией.

Второй извозчик тоже ехать отказался, но хотя бы не смотрел, как на самоубийцу. С третьим договорились остановиться за несколько кварталов и дальше Ливин пошел своим ходом.

С виду, как ни странно, все выглядело не особо страшно. Никаких тебе разваливающихся трущоб, мусора, непонятных невменяемых личностей через шаг и попыток ограбить через два. Собственно, прохожих почти не было. И те, которые были, предпочитали идти к своей цели не глядя по сторонам, а то вдруг что-то не то увидят.

— Прелесть какая, — оценил Ливин. Адрес, где надо было заставить какую-то Тшеску отвести к целителям сына оказался адресом борделя, судя по белым дверям с красной полосой и заспанной потасканной девице, пытавшейся отмыть загаженный порог к началу приема клиентов.

Остальные проведанные адреса Ливина тоже не порадовали. Два находились в классических трущобах, выстроенных жителями из всего, что под руку попало, на дальних окраинах, непригодных для разведения огородиков. Не сносили их городские власти только потому, что обитатели сразу расползутся по более приличным местам. А большинство местных обитателей не хотели бы видеть даже на улице с давешним борделем. Потому что в том борделе клиента могут прирезать за отдельную плату, причем заплатить надо много. А местные, особенно те, кто так или иначе пытается отрешиться от действительности, убьют в лучшем случае за медяк, а могут и просто за то, что не вовремя на глаза попался.

Третьи трущобы были ничего так, из разряда бедненько, но чистенько. С зеленью и овощами, растущими в ящиках у порогов. С цветочками и попытками красить стены. Посреди этой улочки был даже целительский дом для самых бедных. Но тут Нерта бывала не так часто, как в тех, где действительно опасно. Неинтересно ей, наверное. Меньше совершенно неадекватного народа.

Ливин, если честно, вообще считал, что окончательно опустившихся типов пытаться спасать бесполезно. Оно им не надо. Их все устраивает. И разных спасателей они в лучшем случае считают забавными идиотами, с которых что-то можно получить. А в худшем они для них воплощение врага, того, который вечно им жить мешает. А это уже причина для мести.

— Идиотка, — проворчал Ливин, размышляя, стоит ли тратить время на посещение остальных подозрительных адресов. Что он там новое увидит?

Да, а еще он был искренне уверен, что многие из тех, кто лезет спасать разных любителей экзотических трав, юных попрошаек и карманников, и многих прочих, делают это чтобы хорошо выглядеть в собственных глазах. Чтобы можно было свысока смотреть на менее добрых людей. Рассказывать о собственной добродетели и пенять за отсутствие оной у знакомых. Но, увы, это точно не случай Погремушки.

— А жаль, — проворчал Ливин. — Иначе можно было бы на нее плюнуть и пускай себе тонет, дура.

Может она чувствует себя виноватой? За то, что разбогатела? С нее станется.

Вернувшись домой Ливин попытался улучшить настроение. Для этого он по дороге купил копченое в пахучих ветках мясо, сыр, немного овощей и бутылку с тягучим, почти черным вином. Стажерка, судя по следилке, была верна своим планам и сегодня сидела дома. Гостей Ливин не ждал. И именно поэтому нашелся тип, решивший появиться на пороге в столь неподходящее время.

Впрочем, этот тип мог явиться на запах мяса. Поесть чего-то приготовленного по семейным рецептам он любил. И как чуял когда это можно сделать за чужой счет. И это притом, что он был богаче Ливина и Погремушки вместе взятых.

Увы, сам Ливин об этом типе совершенно забыл. Он даже забыл, что приглашал его в гости, намекая на развлечение в виде слежки за одной глазастой мышью.

И что на него тогда нашло? Если обнаружат следилку, проблем будет меньше, чем от этого типа. Тем более, начальство раздает странные приказы странными способами. Так что на многое глаза закроет, примета такая.

— Ну? — спросил Ливин, открыв дверь и увидев на пороге Дирша Майгасу.

— Я твою посылку принес! — радостно заулыбался друг, всучил сверток с книгой, хорошенько приложив по животу и, пока Ливин пытался нормально вдохнуть, прошел мимо него. — О, у тебя вкусно пахнет! — обрадовался он еще больше и безошибочно пошел на запах. — Ты меня ждал именно сегодня или совпало?

Ливин кое-как разогнулся, закрыл дверь и посмотрел ему вослед.

Глядя на Дирша никогда не заподозришь в нем то, чем он является на самом деле. С виду он обыкновенный. Даже невзрачный. И волосы тускло-русые. И глаза серо-голубые, как у половины жителей западных провинций. И лицо не впечатляет и не запоминается. Да на него посмотреть во второй раз не захочется, особенно женщине, настолько это лицо не интересное. Пока он не улыбнется. Улыбаться этот тип умеет очень обаятельно. Когда хочет.