Его (с)нежность

Глава 1

Первый день зимы преподнёс нашей семье сюрприз, который язык не поворачивался назвать приятным или неприятным. Просто сюрприз. С таким же сюрпризным окончанием. Мы ждали женихов - двух принцев из соседнего королевства, и никому не было известно, чем этот визит обернётся – то ли счастливыми свадьбами, то ли… кто знает как.

- Почему они не сообщили заранее, что приедут? - протянула моя самая младшая сестра Вилма. – Мы бы успели сшить новые платья!

Она куталась в меховую накидку, пытаясь защититься от пронизывающего ветра, но под накидкой сверкало платье из золотой парчи. Я заранее сочувствовала сестре, понимая, что накидка будет сброшена, едва королевский кортеж появится в пределах видимости, а стоять в платье на ветру – то ещё удовольствие. Даже если где-то там вдалеке маячит приз в виде прекрасного принца.

У меня было шесть сестёр, и все они сейчас стояли рядом со мной, на мостике между башнями. По этому мостику придворные музыканты переходили в главный зал, чтобы не беспокоить гостей, а сегодня мостик заняли мы – семь принцесс Лесного фьорда. Так уж распорядились небеса, что у наших родителей одна за другой появились семь дочерей. И ни одного сына. Что ж, не всем королям в этом мире везёт.

Я пощипывала струны арфы, которую всегда таскала с собой, и наигрывала простенькую мелодию, пока не замёрзли пальцы. Старшая сестра Аделина жадно всматривалась вдаль, нетерпеливо отбрасывая падавшие на лоб тёмные волосы. Вторая сестра – Гисла, тоже с нетерпением ждала гостей, и её круглое лицо было румяным не от ветра, а от волнения. Гисла и сама была круглой, пухленькой и мягкой, как меховая рукавичка. Она не слишком надеялась, что принцы выберут её, но зато единственная догадалась взять кулёчек имбирных пряников, что было очень кстати. Мы все по очереди таскали у неё пряники, и это хоть как-то скрашивало долгое ожидание.

Из сестёр я была третьей по старшинству, а четвёртой родилась Халла. Для встречи заморских гостей она надела простую чёрную накидку, но на груди и рукавах были вышиты серебром звёзды – герб Хардраадов, тех самых принцев, которые ехали жениться. Я считала, что намёк был слишком грубым, но сама Халла утверждала, что с детства грезила северными странами, поэтому звёзды вышила от чистого сердца, а не чтобы намекнуть гостям, кто тут больше всех рад умчаться из родительского дома. В отличие от неё пятая сестра - Бирла не собиралась производить впечатление на женихов. «Это они должны нам понравиться, а не мы им», - ворчала она, кутаясь в медвежью шубу. Не слишком изящная одежда для принцессы, зато тёплая. И поэтому вскоре наша шестая по старшинству сестра Илва забралась к Бирле под шубу, и они стояли вдвоём, тесно прижавшись друг к другу, как сказочный двухголовый инеистый великан. Вилма поглядывала на них с завистью, но под шубу третьей не просилась. И теребила застёжку накидки, чтобы сбросить её вовремя и показать приезжим свою неземную красоту.

Да, Вилма была самой красивой из нас. И младшенькой, притом. За это её баловали нещадно и многое прощали, чем она нахально пользовалась. Мы с ней были единственными блондинками в семье, но у Вилмы глаза были синие, как озеро Арресё. Синие глаза – это красиво. Это редкий и таинственный цвет, поэтому он всегда восхищает. А у меня глаза были какие-то непонятные – зелёные с жёлтыми крапинками вокруг зрачка. Ни то, ни сё, как говорится. Но я слишком по этому поводу не переживала. Глаза и глаза – видят и ладно.

- Говорят, в Утгарде все – людоеды, - высунулась из-под медвежьей шубы Илва.

- Ой, помолчи, - Бирла нажала ей на лоб ладонью, заталкивая обратно под капюшон. – Как надоело слушать твоё враньё…

- Это не враньё, - обиделась Илва. – Я читала, что в тамошних жителях течёт кровь инеистых великанов. И сами великаны не были убиты богами, а до сих пор прячутся в Утгарде, в Железном лесу. Иногда они похищают девиц, чтобы те родили им новых великанов…

Но на её болтовню никто не обращал внимания. Илва помимо таланта в заклинаниях имела непревзойдённый талант вдохновенно лгать и верить собственной лжи. В детстве мы все с распахнутыми глазами слушали, как она рассказывала о потайном подземелье в нашем замке, через которое можно попасть в волшебное королевство, где растут деревья с серебряными листьями, а роса на них алмазная, и где живут двенадцать заколдованных принцев и ждут двенадцать принцесс, которые смогут их освободить. Мы обшарили все кладовые, все подвалы, надеясь найти дорогу к двенадцати принцам (хотя нас было всего семь принцесс), пока Бирла не прочитала сказку о принцессах и стоптанных туфельках, и не узнала в ней тот самый заколдованный мир, про который нам с упоением рассказывала Илва. Её призвали к ответу, она до последнего отпиралась и клялась, что не читала эту сказку, но с тех пор никто не верил ни единому её слову.

Вот и теперь – стоило Илве заикнуться о людоедах и великанах, как Бирла снова затолкала её под шубу.

- Как думаете, кого из нас они выберут? – спросила Аделина, не отрывая взгляда от ворот.

- Тебя, наверное, - ответила я. – Ты ведь старшая, наследная принцесса. А принцев двое. Один будет королём, а второму ничего не достанется. Поэтому ему выгодно выбрать именно наследницу, чтобы получить корону. Ты же не откажешься подарить корону мужу?

- Ты язва, Мейла, - Аделина нервно хихикнула. – А вдруг младший принц не такой расчётливый, как ты? Возьмёт и тебя выберет.

- Это вряд ли, - я сунула арфу под мышку, а руки под накидку, чтобы согреть пальцы. – На севере ведь все колдуны. И в жёны они, наверняка, захотят колдуний. А у меня с гальдром не складывается, вы же знаете. Я ни одного заклинания толком применить не могу. Я из вас самая бездарная, только и умею, что бренчать на арфе. Нет, меня не возьмут. А вот вы опасайтесь. Увезут вас эти принцы в далёкие северные земли, к снежным волкам и еловым шишкам…

Глава 2

Всей толпой, со смехом, стуча каблуками, мы ввалились в коридор замка. Здесь было полутемно и дымно от факелов и светильников, зато тепло. И ледяному ветру, который хотел прошмыгнуть следом за нами, только и оставалось шуметь там, снаружи, ударяя в каменную стену.

Предполагалось, что гости сейчас отправятся в главный зал, чтобы поприветствовать отца, и мы тоже помчались туда, на ходу сбрасывая шубы и накидки на руки слугам и пытаясь пригладить волосы.

Вилмы нигде не было видно, и это прибавляло нам прыти. Поди, уже строит глазки заморским принцам. Или даже королю…

Я подумала про короля, и в сердце снова непонятно ёкнуло, но я мысленно одёрнула себя.

Фу ты! Ещё не хватало влюбиться в дядьку, который в отцы годится. Да и он женат, наверняка… Ведь есть же у принцев мамочка.

Кстати, мамочки-то мы почему-то не видели. А ведь королеве полагалось сидеть на белых шкурах рядом с мужем.

Может, оставил жену присматривать за домом? По-хозяйски…

Мы бегом преодолели винтовую лестницу, которая казалась бесконечной, пролетели наперегонки по центральной галерее, потом спустились через чёрный ход – так быстрее, и возле самого зала, когда Аделина уже взялась за дверную ручку, меня окликнули.

Сёстры проскользнули в зал, а я оглянулась, потому что звала меня моя матушка – её величество королева Батильда.

- Мейла, подойди, - она поманила меня пальцем, и мне ничего не оставалось, как подойти.

Ради приезда гостей мама нарядилась в мантию, опушённой горностаевым мехом, и надела старинный головной убор из янтаря – что-то вроде короны без зубцов, с которой на плечи спускались нанизанные янтарные и жемчужные бусы, а на лбу красовалась подвеска из красного янтаря, вырезанного в виде сердца. Такие короны носили в стране, откуда была родом наша прабабушка по отцу. Собственно, от неё же у отца, меня и Вилмы были светлые волосы. А вот матушка была темноволосой, как почти все местные, и янтарный убор очень ей шёл.

- Прекрасно выглядите, ваше величество, - сказала я, нетерпеливо переступая на месте. – Но зачем вы меня остановили? Там женихи понаехали, дайте хоть глянуть.

- Подожди, Мейла, - она поймала меня за руку, будто испугалась, что сейчас я, и правда, рвану смотреть женихов. – Ты что там натворила?

- Зачем? – спросила я, лихорадочно соображая, что именно стало известно из того, что я творила, как это стало известно моей матери, и каким образом придётся выкручиваться.

Первое и главное – в ответ на неприятный вопрос надо было задать глупый вопрос, это сбивало с толку. Я проверяла это опытным путем уже раз двести.

Вот и сейчас мой метод подействовал.

- В смысле – зачем? – матушка растерялась. – Куда – зачем?

- Мам, я пойду? Потом поговорим, - я указала большим пальцем через плечо в сторону зала, нечаянно затронула струны арфы, и они ответили мне серебристым полувздохом, точно так же, как ответила моя бедная матушка.

Она даже глаза закатила, но мой рукав не выпустила.

- Не притворяйся, пожалуйста, - сказала она уж строже. – Что ты там устроила? При встрече? Король Снёбьерн спрашивал о тебе!

Снёбьерн… Снежный медведь…

Значит, вот как его зовут.

Удивительно подходящее имя для короля. Недаром я сразу подумала о горе Снёхетте, когда его увидела. Снёхетта – снежный меховой плащ… Так похоже на Снежного медведя…

- Ты слышишь или нет? – затеребила меня мама. – Мейла! Это важные гости. Вас семеро. Ты не представляешь, как нам повезло с этим визитом. Зачем ты всё портишь? Сама не хочешь замуж, подумай о сёстрах!

- Погоди, мам, - я вернулась в реальный мир. – О чём ты? Что я испортила? И почему он спрашивал обо мне?

- Это я у тебя хотела спросить! – мама начала сердиться. – Сначала я подумала, что он спрашивал о Вилме, потому что говорил о девушке-блондинке, но Вилма была в золотой парче, а он упоминал платье из серебряной парчи.

- И… что ещё упоминал? – спросила я осторожно, снова прокручивая в памяти момент, когда впервые увидела короля из Утгарда, и он увидел меня.

- Спросил, кто эта девушка. И судя по виду, он вряд ли хотел видеть тебя женой кого-то из своих сыновей, - простодушно ответила матушка, а потом осеклась и погрозила пальцем: - Мейла! Прекрати меня дурачить! Признавайся, что ты там устроила?!

- Боюсь вас разочаровать, ваше величество, - ответила я, кланяясь ей с притворным смирением, - но совершенно ничего. Ничего не устроила. Просто стояла, просто смотрела. Немного помахивала рукой. Вот так, - и я тут же продемонстрировала, как приветствовала гостей – кокетливо улыбнулась в стену, отставила грациозно ногу и чуть раскрыла ладонь.

- Небеса святые, - простонала мама и подняла руки в молитвенном жесте. – От тебя никогда ничего толком не узнаешь, - она быстро поправила воротник моего платья, перекинула волосы с плеча на спину и отобрала арфу. – Постарайся вести себя достойно, как и полагается принцессе из Нурре-Ланна. Не заставляй нас с отцом краснеть за тебя.

- Когда это я вела себя иначе? – я надула губы совсем так, как делала Вилма, когда обижалась, но мама мне не поверила.

Глава 3

- Ты совсем сдурел, Эйвинд? С чего начал хохотать на приёме?

Это спросил старший принц у младшего, пока они за обе щёки уплетали приготовленные Гислой медовые пряники, запивая их элем. Они уплетали и болтали всякий вздор, а я стояла за стеной, в потайном коридоре, и… нет, не подсматривала и не подслушивала. Просто должна же я была узнать, что за люди к нам приехали, да ещё собираются, вроде как, на нас жениться.

Приоткрыв «глазок», я заглянула в комнату, отведённую гостям, и увидела только принцев. Их папаша в поле моего зрения не попал. Либо замочился в ванне с дороги, либо устал и уже сладко похрапывал.

- Не бурчи, Эйнар, - младший принц вальяжно развалился в кресле, перебросив через подлокотник ногу, и вкусно зажевал очередной пряник. – Я и так еле сдержался, когда эти принцесски поплыли одна за другой. Не слишком-то их батюшка утруждал себя, подбирая для них имена, - тут он хохотнул, - Бирла, Мирла, Сирла… Имена одинаковые, и сами на одно лицо. Как их различить?

Старший принц тоже хмыкнул, а я мгновенно потеряла к нему все добрые чувства, если они и были.

Вот ведь поганцы. И по нашему отцу прошлись, и над нами насмехаются. У самих-то имена – тоже без разнообразия. Эйнар да Эйвинд. Их папашенька тоже не слишком мозги напрягал, называя отпрысков. Хотя… Эйнар – означает «много счастья», а Эйвинд – «счастливый ветер» или «неожиданно прилетевшее счастье». Так называют долгожданных, любимых детей. Значит, король Снёбьерн и его жена ждали этих мальчишек и радовались их рождению.

Интересно, а сёстры у принцев имеются? И где, в самом деле, их матушка? Если она такая же, как сыночки, невесткам придётся несладко. И свёкор не душка, и мужья – молокососы, и свекровь… Но я не знала, что там за королева. Вдруг, она – само совершенство? Детки-то получились красивые. Наверное, не только в отца.

Я подумала о королеве Утгарда, и вдруг стало грустно.

Странная штука – судьба. Говорят, её предрешают вещие норны – три ведьмы-великанши, которые сидят под ясенем и плетут вечную пряжу на трёх прялках. Пока нить тянется – на земле живёт человек. Нить оборвётся – и человек умирает. Начнётся новая нить – родится новый человек в нашем мире. И так – бесконечно, нить за нитью.

Норны потянули нить судьбы короля Утгарда гораздо раньше, чем мою. Мне в этом году исполнялось девятнадцать. Наверняка, я младше утгардских принцев. Поэтому жизнь короля норны свили с нитью жизни какой-то другой женщины. И я поняла, что отчаянно ей завидую. Король Снёбьерн странный, и ведёт себя странно. Но почему-то я чувствовала, знала, что быть с таким мужчиной – это как стоять на вершине горы Снёхетты, раскинув руки, как крылья. Неверный шаг – и сорвёшься, и сердце замирает от неимоверной высоты. Но зато ты выше всего мира, и над тобой – лишь орлы и солнце.

Нет, я никогда не бывала на вершине Снёхетты. Никто никогда не бывал на её вершине. Но человек умеет мечтать и представлять то, чего никогда не было, чего никогда не видел. Вот и я замечталась…

- Думаешь, отец и правда решил нас женить? – спросил Эйвинд, забирая пригоршню пряников с блюда и заталкивая в рот.

- Не знаю, - старший принц сразу помрачнел. – Я ему сказал, что не женюсь ни на ком, кроме Сольгерды, но он даже слушать не стал.

- И я бы не стал, - ответил Эйвинд с набитым ртом. – Сольгерде твоей только за прялкой сидеть. Ни ума, ни фигуры, да и лицо не очень. К тому же – босячка…

Договорить младший принц не успел, потому что старший налетел на него без предупреждения.

Одна секунда – и братишки молотили друг друга не по-детски, перевернув стол, опрокинув на пол блюдо с пряниками и кувшин с элем.

- Юные идиоты, - прошептала я, закрыла «глазок» и пошла по потайному коридору на ощупь, двигаясь в северное крыло, в комнаты отца, чтобы рассказать ему о женишках, которых впору поганой метлой гнать из Нурре-Ланна.

О потайных ходах в нашем замке знали только отец, наставник Вилфред и я. Причем, я узнала нечаянно, когда увидела, как отец и наставник выходят прямо из стены. С меня взяли тысячу клятв, что я никому не расскажу об тайне нашего замка, и я торжественно пообещала молчать. Но никто не брал с меня клятву, что нельзя ходить по потайным ходам. А раз нет клятвы, то никто не запретит мне – нет, не подслушивать! – вникать в государственные дела. И даже отец с наставником Вилфредом не посмеют меня упрекнуть. Потому что нельзя отдавать никого из моих сестёр этим остолопам из Утгарда.

То, что я никогда не стану женой никому из утгардских принцев, я уже знала. Благодарю сердечно, такого мужа мне не надо.

Вилфред…

Мне вспомнилась болтовня сестёр сегодня утром, когда встречали гостей. Я сказала, что всё вздор, но разве не замечала, как наставник смотрит на меня? Совсем иначе, чем смотрит на моих сестёр. И берет за руку, и называет по имени тоже иначе…

Вилфред?

Наверное, тут я впервые в жизни задумалась, кто он для меня.

Прежде всего – наставник в магии. Потом – друг. Потом – друг и советник отца. Потом… потом всё. Всё – и руна одал на этом![1]

Мне вспомнились голубые смеющиеся глаза Вилфреда, его весёлая улыбка, чёрные буйные кудри, широкие плечи и крепкие, умелые руки. Не удивительно, что Бирла краснеет всякий раз, когда видит его. Да все мои сестрёнки были по-своему влюблены в наставника. Какие ученицы не влюбляются в учителя? Но это всего лишь игры юности, развлечение от скуки… Девицам надо постоянно быть в кого-то влюблёнными. А я? Я, разве, не девица?..

Глава 4

Когда я пришла в нашу общую с сестрёнками спальню и, по совместительству, в гардеробную, там уже стоял дым столбом. Вернее, дым и пар. Дым шёл от жаровен, на которых калились металлические прутья для завивки локонов, а пар - от тазов и кувшинов с горячей водой. В этом чаде носились служанки, тащившие кто утюг, кто горячие влажные салфетки, кто пудру или румяна.

Три девицы в шесть рук укладывали Вилме волосы, перевивая их нитями жемчуга. Аделина стояла посреди комнаты на стуле - подшивали подол её платья, оказавшийся чуть-чуть длинноватым. Гисла пудрилась, пытаясь избавиться от яркого румянца на пухлых щёчках, Халла накладывала румяна на своё белоснежное бледное лицо. Илвы не было видно, а Бирла сидела возле зеркала, пока ей расчесывали волосы, и со снисходительной усмешкой наблюдала за царившим переполохом.

Она единственная заметила моё появление и махнула рукой. Я подошла к ней и заглянула в зеркало, высунувшись сбоку.

Зеркало показало привычную меня - со светлыми волосами, пушистыми надо лбом и у висков, с зеленовато-непонятными глазами и вечно обветренными губами. Всё было так же, как раньше, но что-то изменилось. И я не могла понять, из-за чего всё стало иным. Неужели, из-за приезда короля Снëбьерна? Но что такого особенного в его приезде? Разве что интерес ко мне?..

- Ваше высочество, надо сменить платье и уложить вам волосы, - служанка начала расстегивать крючки на моём корсаже.

Я позволила себя раздеть, нырнула в праздничное платье - ещё более роскошное, чем то, что надевала для встречи гостей из Утгарда, и уселась на скамейку возле Бирлы, пока меня расчесывали, бережно укладывая пряди волнами.

- Ты где пропала? - Аделина спрыгнула со стула и покружилась передо мной, хвастаясь платьем.

- Очень красиво, - похвалила я, но мысли мои витали очень далеко отсюда - где-то на восточном побережье, где нашли мёртвую девушку с обрезанными волосами.

- Когда корсаж чёрный, талия кажется тоньше, верно? - Аделина грациозно изогнулась, пытаясь поглядеть на себя через плечо.

- Талия кажется тонкой, когда она тонкая, - тут же хихикнула Вилма и вскочила, оттолкнув служанок, чтобы показать нам свою талию - такую тоненькую и ладную, что сразу хотелось взять её в кольцо пальцами, чтобы проверить, не обманывают ли глаза.

- Покажи-ка язык, - попросила я Вилму.

- А что такое? - забеспокоилась она и высунула язык.

- Когда высовываешь язык, талия становится тоньше на палец, - сказала я серьёзно. - Так и ходи, тебе очень идёт.

Аделина прыснула, Вилма спрятала язык и привычно надула губы.

- Ну тебя! - дёрнула она плечом и уселась на прежнее место, позволив служанкам продолжить свою работу по завивке её кудрей.

- Всего лишь посоветовала тебе, как лучше, - вздохнула я с притворным сожалением.

- Хороший совет, Вилма, воспользуйся! - Аделина засмеялась и сделала ещё один поворот по комнате, позволив платью лететь алым облаком. - Так где ты была, Мейла?

- Шпионила за гостями, - сердито отозвалась Вилма.

- Занималась государственными делами, - поправила я её.

- И что узнала, пока.. занималась делами? - Аделина перестала кружиться и остановилась, с любопытством глядя на меня.

Остальные сестры тоже принялись требовать от меня новостей, а я, обычно такая разговорчивая, сейчас молчала.

Не всё из того, что мне удалось услышать сегодня, надо знать моим сёстрам. Да и то, что им надо знать - стоит ли говорить перед предстоящим праздником? Глаза у них горят, они ждут сегодняшнего вечера, мечтают понравиться принцам, поразить всех красотой и нарядами, натанцеваться всласть... Могу ли я лишить их этого, сказав, что принцам мы абсолютно безразличны?

Но молчать слишком долго не стоило и я решила преподнести сёстрам самую безопасную новость.

- Говорят, у господина короля кроме двух сыновей есть ещё и доченька, - сказала я таинственно. - она влюбилась и сбежала из дома с любимым.

- Так вот почему он такой хмурый, бедняга! - догадалась жалостливая Гисла.

Я подтвердила, что король очень переживает, и сестры заахали на разные лады, обсуждая поступок принцессы из Утгарда.

Но тут раздался тонкий голосок Илвы:

- И вовсе не поэтому, - сказала она важно, появившись невесть откуда. - У него, вообще, нет дочери. А грустит он потому, что умерла его любимая жена. Она была родом из наших мест, с меловых скал острова Мë.

- Уймись, Илви! - Халла отмахнулась от неё. - А с кем сбежала принцесса, ты узнала, Мейла?

- Нет, до таких подробностей мы не дошли, - многозначительно покачала я головой. - Но давайте будем уважать чувства нашего гостя, и не станем слишком открыто выказывать принцам симпатию. Будем вести себя достойно, как полагается принцессам из Нурре-Ланна. Мы же добрые. Не надо заставлять короля Снëбьерна слишком сильно грустить, вспоминая легкомысленную дочку.

- У него нет дочери, - снова встряла Илва. - Он грустит по жене, она была принцессой с острова... - договорить она не успела, потому что Вилма попросту зажала ей рот.

- Что же ты не узнала главного, - упрекнула она меня и тут же мечтательно закатила глаза: - Как это всё романтично, девочки! Сбежать с любимым! Как в старинном романе! Если сестра такая отчаянная в любви, представляю, какие у неё братья!

Глава 5

- Ты и в самом деле поднесёшь ему рог? – спросила Бирла, вместе со мной глядя на короля Снёбьерна, который сидел рядом с отцом во главе стола, как и положено почётному гостю.

Принцы сидели по левую руку от нашего отца, ели и пили за троих, и то и дело гоняли слуг к музыкантам, требуя играть повеселее.

- Надо же проявить вежливость, мы же принимающая сторона, - пожала я плечами и заметила: – Женишки-то на невест и не смотрят.

- М-да, - задумчиво согласилась Бирла.

Зато мои сестрёнки, сидевшие напротив принцев, всячески старались привлечь их внимание – жеманились и смеялись, скромно опускали глаза и задорно глядели из-под ресниц. Жаль только, что на гостей ни один приём женского очарования не действовал.

Наши места с Бирлой сейчас пустовали. Мы с ней почти одновременно дёрнули из-за стола и совершенно случайно столкнулись возле бочонков с пивом, элем, мёдом и вином, которые стояли вдоль дальней стены. Ну, возможно, случайности здесь были ни при чём, и Бирла просто взялась следить за мной из природного милосердия или по настоянию мамочки, которая сидела на противоположном конце стола и то посматривала в сторону гостей, то искала взглядом меня и Бирлу. Боюсь, мы обе доставляли ей одинаковое беспокойство, пусть и по разным поводам.

Поймав за рукав пробегавшую служанку, я указала на бочку с медовой брагой и на самый большой рог для питья, окованный серебром, висевший на серебряной цепи. Я не сомневалась, что в середине пира матушка собиралась подать этот рог почётному гостю, но решила опередить её.

Когда служанка сняла рог со стены, матушка встрепенулась, но я с улыбкой помахала ей рукой, успокаивая. Успокоилась она или нет, но продолжала следить за мной взглядом, хотя и не бросилась выяснять, что я задумала.

Рог был наполнен напитком, я взяла его двумя руками и пошла во главу стола, стараясь ступать ровно, чтобы не расплескать напиток. До этого я никогда не подавала рог, но видела, как это делала мама и путешествующие скальды, поэтому чувствовала себя весьма уверенно.

В зале было шумно, но по мере того, как я подходила, становилось тише. Даже принцы замолчали, с интересом глядя на меня, а сестрёнки, наоборот, завертелись ужами.

Наверное, все ожидали, что я поднесу напиток кому-то из принцев, но я прошла мимо них, мило улыбнувшись, и остановилась возле отца, поклонившись ему, а потом повернулась к королю Снёбьерну, смело посмотрев на него.

Он тоже смотрел на меня, и сейчас я не видела ничего странного в его глазах и выражении лица. Он просто ждал, как и полагается гостю, которому полагаются определённые почести.

- Подношение мёда королю Снёбьерну, - произнесла я нараспев. – Говорить стихи хочет Мейла, дочь короля Бернарда.

Обычно разрешение говорить давал отец, которому, собственно, и подносили мёд, но в этот раз напиток предназначался гостю, ему и следовало отвечать.

Король Снёбьерн помедлил, а потом сказал:

- Пусть говорит.

Теперь я поклонилась ему, благодаря за разрешение, и прочитала такие стихи:

- Ясень седой,

Славный герой

Снежный медведь,

Мне разреши

От всей души

Песню пропеть.

Славу твою

Я пропою -

Боги услышат.

Песня звучит,

Песня летит

Выше и выше.

Средь наших людей

Сто тополей,

Нет их смелее.

Но ясень – один,

Ты, господин,

Ты всех храбрее.

- Ладно и складно, - похвалил отец и первым захлопал в ладоши, а его поддержали остальные.

Особенно старались принцы из Утгарда. Принц Эйвинд даже взвыл волком, показывая, как доволен похвалой отцу.

Даже мои сестрички захлопали, хотя у Вилмы было довольно кислое лицо.

Я тоже была довольна, что прочитала стихи чётким речитативом, нигде не сбилась, нигде не споткнулась, да и песенка получилась неплохой, что уж скромничать. Наставник Вилфред был бы мною доволен.

Не заклинание гальдра, конечно, но у нас же тут не состязание в колдовском мастерстве.

Король Снёбьерн тоже соизволил похлопать, принимая песню и протянутый мною рог.

Он был осушен на одном дыхании, и это вызвало вторую волну восторга. Служанка подбежала забрать рог, а я тут же зачитала новые стихи, стараясь говорить громче, чем хлопали гости:

- Песня гостю по нраву,

Награду просить право

У девы-поэта есть.

Глава 6

Всё же, слова Храфна о событиях на острове Мё заставляли задуматься.

Остров Мё был одним из самых больших островов Лесного фьорда, и самый красивый, пожалуй. Я как наяву увидела белые меловые скалы, которые отражались в воде светлыми пятнами. От этого кажется, что остров светится своим собственным мягким жемчужным светом. А зеленоватые волны, омывающие остров, кажутся отражением зелёных лесов на вершинах скал.

Честно говоря, я и понятия не имела, что когда-то на острове Мё было королевство, и что там правил какой-то король Малс. Сколько я себя помнила, на этом острове всегда заправляла моя бабуля - в качестве наместницы короля, моего отца. И уж тем более я знать не знала, что покойная жена короля Снёбьерна была из наших мест.

Я вернулась на праздник, размышляя об этом, и заметила матушку, только когда она схватила меня за руку.

- Мейла! Ты решила меня в могилу отправить раньше времени? – сердито зашептала она, обнимая меня за талию и приглаживая мне распушившиеся волосы.

При этом матушка ещё умудрялась приветливо улыбаться, чтобы никто не заподозрил серьёзного разговора.

- Ты о чём? – я даже забыла о своей обычной манере отвечать на опасные вопросы дурацким вопросом.

- Почему не сказала, что хочешь поднести рог королю Снёбьерну? – зашептала она ещё более сердито. – Я чуть от страха не умерла!

- Мам, - странное дело, но мне даже не хотелось дурачиться в это момент. – Разве когда-то я сделала что-то, из-за чего тебе сегодня стоило бояться подношения рога?

- Нет, - она чуть смутилась, но тут же зашептала ещё яростнее: - Но можно было сказать, что задумала! Я боялась, ты опять выкинешь какую-нибудь шуточку и обидишь гостя!

- Ой, кого я когда обижала?..

- Ты сказала тану Рагнару, что он неудачник!

- Никогда такого не говорила! – запротестовала я.

- Неужели? – скептически спросила матушка. – А мне прекрасно помнится, что ты сказала, что всё, к чему прикасаются его замечательные руки, живёт замечательно недолго.

- Это почти комплимент… Ведь никто не спорит, что руки у него замечательные – он делает такие забавные маленькие ветряные мельницы… А то, что рухнул мост, который он обещал построить за год…

- Мейла! – строго одёрнула она меня. – Ты – моя дочь, и я знаю тебя лучше всех. Поэтому отвечай, что ты задумала просить у короля Снёбьерна?

- Да мало ли, что придётся попросить, - пожала я плечами. – Жизнь длинная и непредсказуемая. Считай это желание долгосрочным политическим вложением. Вдруг через пару лет на нас нападут инеистые великаны? И тогда мы такие: король Снёбьерн, а помните, Мейла прочитала вам хвалебные стишки, и вы пообещали ей желание? Будьте любезны, помогитя-я-я….

- Когда ты перестанешь дурачиться! – вспылила мама и отпустила меня. – Ладно, поверю тебе. Но если узнаю, что ты что-то задумала…

- А тебе известно, что король Снёбьерн был женат на дочери короля Малса с острова Мё? – быстро спросила я.

- Известно, - ответила мама, чуть помедлив.

- А что там случилось? Кто с кем сбежал, и кто кого похитил? – тут же напустилась я на неё. – И что случилось с королём Малсом, если власть получила бабушка?

- Откуда я знаю? – мама пожала плечами. – Я тогда только-только стала женой твоего отца, приехала издалека, даже языка ещё не выучила. Аделина родилась, мне было не до политики. А почему ты интересуешься?

- Странно, что вы, ваше величество, не интересуетесь этим, - сказала я наставительно.

- У королевы другие обязанности, - она немного раздраженно дёрнула плечом. – Хочешь всё знать – спроси у своего отца. И не дёргай больше кота за усы, мышка. И не заставляй переживать свою бедную маму! – она поцеловала меня в лоб и отправилась на своё место за столом, чтобы и дальше исполнять роль радушной хозяйки.

Оглядевшись, я обнаружила, что мои сестрёнки почти в полном составе восхищенно хлопали принцам из Утгарда, которые тоже решили поплясать, и для этого разулись и весело перебрасывали сапоги друг другу и подкидывали их высоко в воздух. Один из сапогов плюхнулся прямо на голову одной из придворных дам, но та не посмела обидеться, а мои сестрёнки захлопали ещё восторженнее и засмеялись ещё сердечнее. По моему мнению, принцам полагались не восторги, а хорошая трёпка. Их папочка явно многое упустил в воспитании наследников.

Мой папочка сейчас сидел один и благодушно наблюдал за забавами гостей. К нему-то я и отправилась, прихватив по дороге кувшин с элем.

- Пап, что скучаешь? – я сразу налила отцу эля в бокал и уселась рядом, придвинув опустевшее кресло Его Снежности. – Куда это исчез твой почётный гость?

- Говорит, надо отдохнуть. Вино у нас слишком крепкое, - ответил отец, поболтал бокалом и заметил: - Вообще-то, там было именно оно.

- Оно?

- Там было вино, - отец отставил бокал. – Не стоило разбавлять его элем.

- А, прости, - сказала я без малейшего раскаяния. – Значит, королю Снёбьерну стало плохо, а его мальчики веселятся?

- Пусть веселятся, - отец улыбнулся, поглядев, как лихо пляшут босые принцы. – Когда-то и мы с их отцом так же чудили.