Его счастье

Пролог

- Саймон Смит, сейчас же слезь оттуда! – крикнула Оливия, подходя с отдышкой к дереву. – Немедленно спустись и отдай мою шляпку!

- Так отбери ее, малышка, - посмеялся Саймон.

- Вредный, несносный мальчишка!

- Эй, ты должна добавить «ваша светлость» как подобает обращаться к герцогу. Ты вообще слышала про этикет или только делаешь вид, что занимаешься с миссис Тэтчер?

- Ты еще не герцог, а если бы и был, то ни за что! Я скорее поцелую жабу, чем это произойдет.

- В таком случае, юная леди, вы усугубляете свое положение, и шляпка к вам вернется не скоро.

Девочка в отчаянии опустила руки, мысленно подбирала нужные слова.

- Я все расскажу маме!

- И что же?

- Тебя выпорют!

Саймон беспечно повертел шляпку на пальце.

- Это маловероятно. Во-первых, наши отцы ладят и им не нужны лишние ссоры между друг другом. Во-вторых, я будущий герцог, а это повышает мой статус и дает некоторые привилегии. Ну, и в-третьих, если ты сделаешь это, я обещаю, что до конца лета не оставлю тебя ни на минуту. Как тебе?

Оливия топнула ногой и вздохнула, не зная, что делать. Влага уже подступала к глазам. Окинув взором вокруг, она увидела рядом небольшой камень и подняла его. Саймон заметил это и насторожился.

- Эй, малышка! Будь благоразумнее! Это просто игра.

- Тогда отдай мне шляпку по-хорошему.

- Хорошо, хорошо! Твоя взяла. Лови.

Он скинул ее на ветку пониже, но Оливия все же не могла дотянуться. Мальчик спрыгнул на землю.

- Слушай, я горжусь тобой. Благодаря мне у тебя наступают признаки агрессивного поведения, не свойственных леди. - Саймон посмеялся.

Но маленькой Оливии было не до шуток.

- Что тебе нужно? Чего ты хочешь от меня?

Мальчик пожал плечами.

- С тобой забавно. Оставляю вас одну, маленькая леди. - Он сделал глубокий поклон. - И советую поторопиться, ведь у вас скоро урок этикета, в котором вы, судя по всему, не очень преуспеваете. Миссис Тэтчер не любит опозданий. - И Саймон умчался в сторону сада.

После нескольких провальных попыток девочка смогла дотянуться до шляпки. Хорошо, что ветер был несильный, иначе она слетела и угодила бы прямо в лужу. И что он только о себе думает?!

У него нет никакого права так себя вести с ней! Саймон Смит – худший кошмар Оливии, который приехал к ним в поместье на лето.

Его отец, герцог Лендский, отправил мальчика в Итон в возрасте двенадцати лет, а затем спустя год по какой-то причине – на лето к своему другу, отцу Оливии. Граф Брайтшир, будучи в хороших отношениях с герцогом, был не против этой идеи. Очень даже возможно, что он планировал породниться в будущем с герцогом.

Саймон не был усидчивым ребенком, наоборот, почти каждый день он придумывал что-нибудь новое. Например, когда он только приехал, мальчик уговорил Оливию подшутить над ее гувернанткой миссис Тэтчер: положить ей лягушку на стул, но в итоге она выскользнула у нее из рук на стол и испачкала слизью листы гувернантки, за что девочку потом серьезно наказали.

Оливия честно пыталась подружиться с Саймоном. Но потом с каждой его авантюрой она старалась держаться от него подальше, что становилось для нее все сложнее. По мере того как она от него отдалялась, мальчик все время настигал ее.

Оливии очень нравилось рисовать и все, что было с этим связано. Поэтому, когда однажды она увидела из окна своей комнаты красивый закат в оранжевых тонах под голубым небом, то хотела запечатлеть его и впервые использовать вместо карандаша акварель. Она уже приготовила рабочее место и альбом в спальне. Оставалось лишь сходить за акварелью в соседнюю комнату. Открыв в предвкушении комод, она не нашла ни одной баночки.

Никто никогда не трогал ее канцелярию, у всего было свое место. Если только… Саймон! Ноги помчались искать его быстрее, чем она успела об этом подумать. Оббежав гостиную, столовую и его спальню, она отправилась в оранжерею. Девочка неслась со всех ног.

«Только бы он ничего с ними не сделал», - взмаливалась она. Но в оранжерее тоже было пусто.

- Малышка! – Послышался знакомый голос у нее за спиной.

Она обернулась.

- Не меня ищешь? – спросил Саймон. Его руки и одежда были в краске.

Оливия была потрясена. Это были ее краски. Те самые, которые она трепетно берегла и не решалась использовать.

- Что ты сделал с моей акварелью?! – чуть не плача, прокричала она.

- С теми красками? А-а-а, я взял их для покраски своих деревянных мечей и корабля. Но, к сожалению, их почти не осталось. Сама понимаешь, нужно было сделать их гуще и с минимальным количеством воды, иначе все дерево приобрело бы неровный вид.

Оливия хватала воздух от возмущения.

- Ты просто…

- Молодец?

- Ты идиот! Это были мои любимые и единственные краски! – Слезы ручьем покатились по ее щекам.

Она убежала в дом, оставив Саймона в замешательстве.

Глава 1

Лондон, 1810 г.

- Немыслимо! Это просто невозможно! – возмущалась графиня Брайтшир.

Через секунду она уже мчалась в комнату дочери. Графиня никогда не отличалась терпением. Скорее, это было ее слабым местом. Пока она быстрым решительным шагом направлялась к Оливии, у лестницы ей пришлось повернуть назад и пойти по другому, более длинному пути. Все дело в том, что Лили столкнулась с горничной, которая застряла с громоздким зеркалом на лестничной площадке. И чтобы не стать причиной разбитого предмета, она решила подстраховаться. Упаси бог, ведь это плохая примета!

Оливия тем временем вдохновленно водила кистью по мольберту. Будучи любительницей пейзажей, она писала берег и море, бьющееся о скалы в солнечный день. Краска, лежащая на бумаге, была яркой и сочной.

Оливия пребывала в хорошем расположении духа, пока не распахнулась дверь ее комнаты и словно вихрь не влетела ее мать.

- Девочка моя, это правда?

- Что правда, мама? – преспокойно спросила она, не обращая внимания на тревожность матери.

- Как что?! Ты не собираешься на бал к Джекинсонам? И не лги мне, юная леди!

- О, это верно, не собираюсь. - Оливия почувствовала, как теряет душевное равновесие.

- Но почему? У тебя ведь было сильное желание отправиться к ним. Там будет столько женихов! Если ты упустишь свой шанс, то придется выбирать из того, что останется, милая…

- Мама! А что, если я не хочу выбирать из того, что останется?

Лили открыла рот от удивления, продолжала молчать.

- Я имею в виду… Может, все-таки уже перестать лелеять надежды по поводу моего замужества?

Ошеломление, с каким на нее смотрела Лили, невозможно было передать словами.

Подпрыгнув, мать внезапно воскликнула:

- Оливия, что ты говоришь? Конечно, ты выйдешь замуж! Нужно просто еще немного подождать, наберись терпения. С таким настроем нельзя добиться желаемого.

Отложив кисточку в сторону, Оливия присела, понимая, как нелегко будет матери объяснить то, что она собиралась сказать. На душе стало тягостно от предстоящего разговора.

- Мама, пожалуйста, выслушай меня. Мы обе знаем, что хоть и приданное у меня приличное, но я далеко не красавица… - Мать сделала попытку вставить слово, но Оливия жестом остановила ее. - Пошел уже третий сезон. И за это время было три кандидата мне в мужья, но, увы, все они оказались не столь порядочными и благородными. Пора признать, что в замужестве у меня шансов столько же, сколько у листочка остаться осенью зеленым.

Тут на Оливию обрушилась волна негодования:

- Милая, всего лишь три сезона! – воскликнула Лили. - Рано записывать себя в старые девы. Бывали случаи, когда выходили замуж в двадцать пять и более лет. Например, помнишь миссис Триз? Бедняжка в свои двадцать четыре уже перестала думать о браке, но нашелся джентльмен, который все-таки сделал ей предложение. Он, конечно, не имел благородного происхождения, зато смог обеспечить им хорошую и безбедную жизнь. Так что брось унывать. Завтра же едем к модистке, она подберет для тебя замечательный наряд.

«Особенно если вспомнить, что эти двое никогда не любили друг друга, а у мистера Триз так и вовсе был сифилис из-за бесконечного потока любовниц», - мрачно подумала Оливия.

Лили пошла к выходу. Видит бог, Оливия пыталась быть деликатнее. Она набралась смелости.

- Нет, мама. Я приняла решение, что никуда не поеду. - Ее голос заметно приобрел твердость. - Более того, я собираюсь прожить жизнь, занимаясь своим любимым делом – писать картины.

Мать уставилась на нее как на летающую карету. Выражение ее лица стало походить на рыбу, которую выбросило на сушу. Чтобы дочь графа писала картины?! Это просто нонсенс!

- Дочь моя, скажи, что ты пошутила. Иначе я стану думать, что ты просто сошла с ума, – посмеялась Лили.

Оливия была решительно настроена в этот раз до конца стоять на своем, даже если потом ее закидают камнями.

- Я абсолютно серьезно. Раз мне настолько не везет в любви, значит, буду самостоятельно строить свое будущее. Я уже все продумала, – заявила она, почувствовав, как вспотели крепко сжатые пальцы.

- Девочка моя, опомнись! Что за дикая мысль? На что ты будешь жить после нашей с отцом кончины? – Отчаянно размахивала руками мать. – И какое отношение может иметь любовь к браку? Это уже другое. Чаще всего любовь не играет никакой роли в женитьбе, только затуманивает головы и лишает рассудка. Знаешь ли ты, сколько людей в свете погубила эта любовь? Они поддались мимолетному увлечению, но расплачиваются за это до конца жизни.

Оливия, посмотрев на свои руки, промолчала. Она знала, насколько серьезно это решение. Возможно, что она обрекает себя на бедность и одиночество, а может, на успех и процветание. Но нельзя судить о вкусе еды, даже не попробовав ее.

Со сложенными руками Лили начала озабоченно метаться из угла в угол, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы отговорить Оливию.

Она знала, о чем сейчас думала мать. Ей казалось, что нет худшего положения для женщины, чем остаться одинокой без мужа. Оказывается, есть – писать картины в этой одинокой нищете, да еще с таким достаточно высоким статусом! Какая глупость!