Его собственность из другого мира

1 Награда для самоуверенных

Утреннее солнце противно припекало лицо. Я морщилась, старалась отвернуться, но противные лучи доставали меня всюду. Мама забыла вчера задвинуть шторы перед сном, и теперь я вынуждена была страдать от яркого майского солнца.

- Доброе утро, доченька! – а вот и сама родительница впорхнула в комнату жизнерадостно улыбаясь. Ее счастливое лицо вызвало только раздражение, и я отвернулась. Солнце воспользовалось моментом и снова меня ослепило.

- Ты только глянь, какой сегодня день! – мама кинулась было к окну, но на полпути замерла, поняв, что шторы распахивать не нужно. Она виновато улыбнулась мне. – Прости, милая.

Я хмыкнула, но тут же спохватилась и постаралась выдавить из себя ответную улыбку. Вышло плохо, но мама не обратила никакого внимания.

- Что ж, если не хотим опоздать, то лучше начать собираться.

Она подошла к постели и откинула одеяло, которым я была укрыта.

- Лучше убей меня, - прошипела я сквозь зубы. В маминых глазах мелькнула боль, на секунду уголки губ опустились, чтобы тут же натянуться в улыбку.

- Прекрати, Алина. Как ты можешь так говорить?

- Могу и буду. Убей меня. Задуши подушкой во сне. Что угодно, лишь бы все закончилось.

- Попрошу у доктора выписать антидепрессанты, - слишком жизнерадостно ответила мать.

Я отвернулась, когда она отошла в другой конец комнаты. Мой взгляд упал на дверной проем, в котором мелькнула белобрысая голова младшего брата.

- Хоть ты то можешь меня подушкой придушить, Денис? – спросила я мальчика.

Он отрицательно качнул головой.

– Тогда иди отсюда! – рявкнула я, и Денис исчез. Ком горечи подкатил к горлу, стало стыдно. Им сейчас не менее плохо, чем мне.

- Алина, прекрати так вести себя, - мама подкатила к кровати инвалидное кресло. Она осторожно подняла меня и усадила на постель, придерживая, чтобы я не упала. Переложила одну ногу, вторую, пересадила в кресло, уложила руки на колени. Из шкафа она достала теплый шерстяной плед и укрыла меня им.

Я смотрела в зеркало, пока мама усаживала свою парализованную дочь. Бледная, с синяками, растрепанная. И абсолютно неподвижная, словно сломанная кукла. Только голова крутилась, как бесполезный болванчик. Теперь это я, и это навсегда.

Горячие слезы покатились по щекам. В зеркале заплясала хороводом прошлая беззаботная жизнь. Вот я примеряю платье на выпускной из колледжа, вот поправляю мини-юбку перед свиданием, вот укладываю волосы перед соревнованиями по гимнастике.

Взгляд невольно метнулся к столу, над которым висели грамоты и медали.

- Я же просила их выкинуть! – крикнула я, ощущая нахлынувшую ярость. Золото, серебро, бронза, ленты и бумажки… Это все проклято! Будь проклята эта чертова гимнастика!

Мама испуганно подбежала к наградам и трясущимися руками сгребла их в охапку. Она открыла первый попавшийся ящик и пихнула их туда.

- Прости меня, - губы мамы задрожали. Она быстро захлопнула стол. Словно в насмешку, из щели осталась торчать красная лента от золотой медали за первенство по краю.

- Ты прости, - гнев ушел, оставив на своем месте только боль и стыд. Каждый раз я срываюсь на близких, хотя понимаю, что это не их вина.

Вообще никто не виноват, кроме меня. На одной из тренировок, когда я крутилась на перекладине, рука, такая сильная и надежная, вдруг соскользнула, и я сорвалась. И не будь я такой зазнавшейся и самоуверенной, то упала бы на маты. Но заработав столько золота и серебра, потратив больше десяти лет на спорт, я верила в свою непобедимость и перестала в последнее время расстилать маты. Тренер ругал меня, но я не хотела тратить драгоценные минуты на таскание их туда-сюда. Да и вообще, это ведь для трусливых неудачников, мне это ни к чему.

Шейные позвонки с этим не согласились и просто сломалась, лишив меня подвижности. Мне двадцать два, а жизнь уже закончилась. Теперь я обуза для матери, которая и так растила нас одна, работала на трех работах, чтобы оплатить мои тренировки. В восемнадцать, когда я стала самостоятельной, то съехала от нее, пытаясь начать свою взрослую жизнь. Половину денег, заработанных на соревнованиях, я отдавала ей, помогала растить Дениску. А теперь сама стала грузом на шее. Вот она, горькая плата за самоуверенность и глупость.

Мама улыбнулась и подошла ко мне. Она чмокнула меня в макушку и приобняла. Я хотела поднять руку, чтобы по привычке обнять ее в ответ, но ничего не произошло, даже палец не дернулся.

Мама меня переодела, накормила с ложечки, как ребенка, и мы отправились на очередной прием к врачу. Он мельком меня осмотрит, даст неутешительный прогноз, выпишет таблетки. Все, как и всегда, ничего нового за эти полгода я не услышала и не услышу никогда. Я бы не стала там даже появляться ради бесполезных советов и назначений, но маме это было важно. Она единственная верила, что все еще может наладиться. Но она и в карты таро верила, и в домового. Что тут сказать?

- Подожди, я куплю нам пару бананов в дорогу, - мы остановились у ларька с фруктами, который находился почти у самой обочины. Мама выбирала фрукты, попутно болтая со знакомой продавщицей.

Я почувствовала движение. Сердце пропустило удар. В первую секунду мне показалось, что я снова могу шевелиться, но тут же пришло осознание, что мое кресло начало катиться. Обочина, на которой мы остановились, имела уклон, и теперь я тихонько начала с него съезжать.

- Мам, - тихо позвала я.

- Сейчас, Алина, еще минуточку, - не поворачиваясь, мама махнула мне рукой. Она подумала, что я устала ждать ее и как всегда нервничаю, требуя продолжить путь.

Кресло начинало катиться все быстрее, я уже выезжала на дорогу. Я открыла рот, чтобы крикнуть и позвать маму на помощь, но тут же его захлопнула.

Вот оно! Поток машин мчался в две стороны по дороге, к которой катилось мое кресло. Оно все набирало скорость, и я почувствовала, что дышу все чаще и чаще. Свобода, она так близко!

Я даже улыбнулась, когда вылетела на дорогу, навстречу несущемуся автомобилю. Сейчас я обрету покой, избавлюсь от этой немощной оболочки, перестану быть обузой для семьи. Но водитель успел среагировать. Он дернул руль и объехал меня, громко посигналив.

2 Там, во тьме

- А ну, вставай! – кто-то басом рявкнул над моим ухом. Я поморщилась.

- Отстань, дай поспать, - прошипела я.

- Вот же дрянь! – громыхнул все тот же голос, и я почувствовала удар мыска по ребрам.

- Да ты совсем что ли?! – я вскочила на ноги, потирая ушибленный бок. – Ты кто такой вообще и что делаешь в моей спальне?

Только последнее слово сорвалось с моих губ, как я поняла, что на мою спальню это совсем не походит. Мурашки побежали по спине, когда я поняла, что нахожусь в незнакомом темном подвале с деревянными стенами и полом. Я оглянулась. Позади меня, сбившись в кучу, сидели грязные девушки в рваных обносках. Они с испугом смотрели на меня.

- Что тут происходит? – я потянулась ко лбу, чтобы смахнуть выступивший пот, но не донесла руки. Я замерла, не в силах поверить тому, что видела сейчас собственными глазами. Она шевелится! Я посмотрела на свою ладонь, покрутила ее, пошевелила пальцами. – Она что, работает?!

Я крутила рукой из стороны в сторону, сжимала и разжимала кулак. Взгляд упал на ноги, которые нетвердо, но стояли на грязном деревянном полу. Я не сдержала радостного смеха, когда увидела, как шевелятся мои пальцы на ногах. Я подпрыгнула на месте, сделала махи каждой ногой по очереди, присела. Пол под ногами шатался, видимо из-за моей слабости: я все же отвыкла за полгода стоять, а тем более ходить.

- Невероятно, - не смогла сдержать восторга. Мужчина, который меня разбудил и девушки в углу озадаченно смотрели на меня, но мне было плевать. Счастливее меня сейчас никого не найти во всем мире! Врачи говорили, что я навсегда парализована, а оказывается, они ошибались!

- Ты это видишь? – я наклонилась к ближайшей девушке и почти ткнула ей в лицо кулаком, который сжимала и разжимала. Та испуганно отпрянула. – Надо скорее маме рассказать!

Я сделала шаг и вспомнила, что нахожусь совсем не в собственной спальне. Страх вернулся, липким потом скатившись по спине, и напрочь стер всю радость от волшебного исцеления.

- А где это мы? – тихо спросила я мужчину и тут же об этом пожалела. Он не выглядел дружелюбным, совсем не выглядел. Глубокий кривой шрам пересекал его лицо с грубыми чертами, делая его суровый вид еще и жутким. Он занимал место до самого потолка, который хоть и не был высоким, но двух метров достигал точно. Великан был странно одет: так, словно сбежал с театральной постановки про средневековых разбойников.

- Блаженная? – хрипло спросил он, и я поежилась под его ледяным взглядом.

- Что? – моргнула я.

- Я Хайдеку голову снесу, за то, что блаженную подсунул! – громила стукнул кулаком по деревянной балке, и я отступила на шаг.

- Я не блаженная, - на всякий случай ответила я, хоть и не знала, что это значит.

- Это мы еще посмотрим, - мужчина схватил меня за волосы, и я вскрикнула от боли.

- Что ты делаешь? Пусти! – я вцепилась в его руку, чтобы уменьшить боль, но это мало помогло. Громила потащил меня за собой, и я увидела, что за его огромной спиной была лестница наверх.

Солнечный свет ослепил меня, когда мы поднялись. В нос ударил запах соли, до ушей донеслись крики чаек и шум волн. Я запиналась, стараясь поспеть за громилой, пыталась проморгаться. И когда зрение восстановилось, я поняла, что нахожусь на корабле.

- Это шутка какая-то? – прошептала я. Парусный деревянный корабль, как из старинных книг про пиратов, уверенно шел по морской глади. Вокруг сновала команда, звучали приказы, скрипели канаты. – Наверное, я сплю.

Да, Алина, это может быть только сон. Очень реалистичный, но сон. Неужели ты думала, что действительно сможешь ходить, двигаться? А старинный корабль и матросы, жестокий громила не кажутся тебе нереальными?

Я невольно хмыкнула. Что ж, если я могу ходить во сне, то это лучше, чем ничего. Надо наслаждаться этим сновидением, каким странным оно бы не было.

- Открывай, Хайдек! – громила дотащил меня до кают и затарабанил в одну из дверей. Внутри что-то упало, и тут же наступила тишина. – Открывай, я сказал!

Открывать нам не торопились.

- Головой попробуй, - съехидничала я, когда великан снова начал стучать. Он бросил на меня испепеляющий взгляд, и выпустил мои волосы из руки.

- О, так лучше, - улыбнулась ему я, и тут же рухнула на палубу от тяжелой пощечины. В ушах зазвенело, во рту появился вкус металла. Боль как настоящая, будто и не сон это вовсе. Давно меня не посещали такие реалистичные сновидения.

Я осторожно села, пытаясь справиться с головокружением и болью, а когда получилось, подняла глаза на обидчика:

- Только и умеешь, что женщин бить, переросток?

Мужчина посмотрел на меня как на назойливую букашку, и вновь начал долбиться в дверь.

Нет, такой сон мне уже не очень нравится. Попробовать его изменить? Иногда получалось поменять сюжет сна, но это бывало слишком редко. Я напряглась, потерла виски, но ничего не произошло. Как же это сделать? Надо попросить Дениса поискать в интернете, как только проснусь.

- Хайдек, я все равно доберусь до тебя, хуже будет! Ты мне блаженную подсунул! Отвечай за свой товар!

Товар? Какой товар? Я - товар? А сон все страннее и страннее становится. Ну, какой есть, такой и смотрим.

Замок щелкнул и дверь тихонечко приоткрылась. Громила дернул ее на себя, распахнув настежь, и на палубу вывалился доходяга Хайдек. Он был длинным и тощим, как шест, с кудрявыми рыжими волосами. Кожа светилась бледностью, словно он никогда не видел солнце. На нем был странный наряд, походивший на длинное закрытое платье до самого пола. Или это был плащ с рукавами? Одежду украшала изящная вышивка серебряными нитями. Если перекрасить его балахон в красный цвет, то вылитый кардинал из фильмов выйдет!

Великан схватил Хайдека за горло и приподнял над землей.

- Ты сказал, что весь товар отличный! И что я вижу?! Блаженную среди них?! – орал мужчина, пока тряс словно игрушку хрипящего и синеющего оппонента.

- Нет блаженных, клянусь пятью богами и Матерью-богиней! – с трудом просипел Хайдек.

3 Жестокий мир

В море мы провели больше месяца. Я пыталась считать дни, но иногда сбивалась. Это было слишком сложно, ведь мне не на чем было пометить количество прожитых суток. Все это время нас никто не навещал. Нам не приносили еду, воду, не справлялись о нашем здоровье. В углу трюма стояли две бочки. В одной была мутная вода с тухловатым привкусом, а вторая была доверху забита сухарями. Поначалу я брезговала пить и есть, но организм взял свое. Сквозь отвращение и рвотные позывы, мне пришлось воспользоваться обеими бочками. Уже через неделю мне стало казаться, что и вода, и сухари прекрасны на вкус, и что ничего прекраснее я не пила и не ела. Карбонара из любимого итальянского ресторанчика не вызывала столько наслаждения. Просто, как и все девушки в трюме, я была всегда голодна. Нельзя было взять столько, сколько тебе хочется. Воды и еды было мало, и мы были вынуждены экономить, чтобы протянуть до конца пути.

В другом углу стояло большое ведро, куда мы ходили испражняться. Вонь в трюме стояла непередаваемая. Мы выливали содержимое ведра в маленькое оконце под самым потолком трюма, но запах все равно оставался. Он смешивался с вонью давно немытых тел, старых тряпок и сырости.

Но больше ужасало то, что тело было не мое. Я смотрела на свои руки, изучала пальцы, линии на ладони, но не узнавала их. Более тонкие, более бледные, они не принадлежали мне. Я не узнавала форму ног и изгиб талии. Грудь была немного меньше, бедра немного шире, неспортивные плечи уже. У нас не было зеркала, и я не могла взглянуть на себя, чтобы убедиться в своем предположении. Но когда я поднесла свою грязную прядь волос к лучику света пробивавшемуся из щелей палубы, то вместо светло-русых волос увидела вдруг каштановые. Это была не моя внешность. Тело принадлежало не мне.

А еще я поняла, что все вокруг говорили на незнакомом мне языке. Но я понимала их. Более того, я думала на нем, он был мне как родной. Лишь изредка я вслушивалась в звучание некоторых слов и понимала, что это далеко не русский. И когда я пыталась вспомнить свой настоящий язык, сказать на нем хоть слово, я не могла этого сделать, словно память напрочь стерла его.

Пленницы, точнее «товар», с которыми я плыла, все как на подбор были очень молоды, некоторым не дашь и больше пятнадцати. Самой старшей среди нас было двадцать шесть, и из-за возраста она была самой дешевой. Говорят, там, куда нас везли, молодость была очень важна.

Я узнала это от других пленниц. И многое другое.

- Как зовут тебя? – спросила тогда одна из девушек, когда мне помогли подняться с пола.

- Алина, - я потерла ушибленный локоть, стараясь не расплакаться от боли. Рука пульсировала.

- Как? – переспросила другая.

- Алина.

- Айлиина? – протянула третья.

- Нет, Алина.

- Айлиина? – первая попыталась повторить, но у них всех выходило слишком тягуче.

- А-ли-на, - твердо отчеканила я по слогам.

- Айлина, - кивнула третья, и я решила, что пусть будет так. Уже после знакомства я поняла, что мое настоящее имя никак не вписывалось в их мир. Все имена были струящимися и легкими, как вода: Шеена, Руайна, Эйона, Иллиана. Они звучали словно песня, и каждая девушка называла свое с придыханием.

Не менее красиво назывался и мир, в котором они жили – Айвелион. Но на этом вся красота заканчивалась. Под ласкающим слух названием скрывался жестокий мир, в котором девушки оказывались пленницами в трюме корабля.

- Куда мы плывем? – спросила я попутчиц.

- В Эйрат, конечно же, - пожала плечами Иллиана, словно я спросила глупость, которую знает даже младенец.

- И зачем? – осторожно продолжила расспросы.

- Ты точно не блаженная? – сощурилась девушка.

Я отрицательно мотнула головой.

- Хочешь сказать, ты не помнишь, почему здесь оказалась и зачем?

- Ничего не помню, - соврала я. Я не то что не помню, я вообще не знаю! Но им лучше об этом не знать.

- Странная ты, - вздохнула Иллиана, но рассказала мне все.

В Айвелионе царили жестокие нравы. Женщин здесь не считали равными мужчинам. Скорее, они были выгодным товаром. Не важно, какого происхождения ты была - благородная или крестьянка, тебя все равно попытаются повыгоднее продать.

Конечно, благородным везло больше всего. Девушку, достигшую «возраста продажи», выставляли на рынок невест, если ее родители были достаточно богаты. Там ее мог купить в жены другой благородный на роль жены и матери своих детей. Если же род девушки разорился, не имел хороших земель и титулов, то шанс стать женой благородного резко сокращались. Таких покупали на роль любовниц. Или зажиточные купцы или дельцы, если у них хватало денег, могли купить бесприданницу для брака. Снижение статуса считалось унизительным, но обедневшие благородные ничего не могли поделать.

Дочери купцов, дельцов, врачей и других представителей среднего класса продавались точно так же: те, что из семьи позажиточнее и поуспешнее удачно продавались замуж, а те, что были на грани разорения становились любовницами «средняков» или женами бедняков. Но их могли приобрести и для других целей. Так, некоторые выкупались как гувернантки или няни для детей благородных, как певицы и актрисы в театры, если у них были данные, как прислужницы в храмы богов.

Но хуже всех приходилось бедному слою общества. Дочек крестьян и рабочих считали чуть ли не скотом. Их покупали, чтобы сделать служанками и прачками, работницами на полях, рабынями в домах утех. Говорят, некоторых выкупали для жестоких подпольных игр, где богатеи платили за кровь и зрелища.

Девушек-беднячек часто похищали, чтобы перепродать и заработать на этом денег. Никто не станет искать, если пропала нищая крестьянка или дочка портового грузчика.

- Чиро купил меня за три медяка. Это дешевле, чем кружка пива в таверне, - усмехнулась Виэла. – Это его работа: покупать «дешевок», а потом везти в столицу и там перепродавать.

- Твои родители запросили такую цену? – удивилась я.

- Нет, ублюдок, что меня украл, - девушка горько улыбнулась. – Он очень хотел выпить, поэтому ударил меня в темном переулке по голове, когда я возвращалась с работы, а потом продал Чиро. Он просил пять медяков – цену одного пива, но Чиро умеет торговаться.

4 Дорогой товар

Я думала, что продавать нас повезут в саму столицу. На деле же, дальше порта мы и не ушли. Оказывается, работорговцы, а иначе я и не знаю, как их назвать, сотни лет назад организовали рынок женщин прямо в порту, чтобы не тратить время на разъезды. Обычно они быстро распродавали товар, а потом сразу возвращались на корабль, чтобы отплыть за новой партией.

К слову, я узнала, что на рынке продавались только беднячки и украденные. Для дочерей благородных это название было условным. Для богачей были организованы специальные салоны, куда приводили девушек на выданье. Этакий выход в свет дебютантки, только без балов и вежливого обращения. Водили невесту до тех пор, пока она не приглянется какому-нибудь господину, а он, в свою очередь, не заплатит кругленькую сумму. Средний класс устраивал продажи по знакомству, давал объявления в газеты или приводил «товар» на городские праздники.

А вот нам предстояло стоять в порту среди сотен таких же несчастных. Почему только я попала сюда, если была благородной? Но у меня было и так миллион вопросов к этому миру, чтобы думать еще и над этим.

Порт мало чем отличался от тех, что я видела в фильмах про средневековье. За одним лишь исключением. Сойдя с трапа, я не могла перестать крутить головой, а моя челюсть отвисла: не все моряки и торговцы были людьми. Я видела, как туда-сюда снуют коренастые гномы, как перекатываются мышцы у орков, как просвечивает тонкая кожа у эльфов, как сверкает чешуя у людей-ящеров. Живой товар у торговцев тоже отличался расовым разнообразием: гномихи, орчихи, ящерицы и другие виды, названия которых я просто не знала. К примеру, один торговец привез больше десятка высоких девушек, чья кожа была черная, словно самая темная ночь. Даже издали было видно, как их глаза сияют белизной, лишенные радужки и зрачка. По всему их телу словно молнии, пробегали белые всполохи, вычерчивая то тут то там замысловатые узоры. Другой торговец тащил на веревке обычную на первый взгляд девушку. Но когда он швырнул ее в огромную кадку с водой, ее ноги вдруг исчезли, превратившись в сияющий хвост с огромными плавниками. Все казалось невероятным сном, словно я попала на задворки киносъемок. Но сном это не было.

Чиро связал нас всех длинной веревкой и повел к месту продажи. Мы спотыкались и падали, отвыкшие от солнечного слепящего света. Свежий воздух был упоительно прекрасен на вкус, и я вдыхала полной грудью. И плевать, что он пропах рыбой и солью – это лучше, чем вонь ведра с отходами и немытые тела.

- Так ты нас не продашь, - заметила я, когда мы стояли уже больше часа, а никто так и не заинтересовался.

- Заткнись, - шикнул Чиро и показал кулак. – Не смей рот свой раскрывать, баба.

- Ты взгляни на нас, - не унималась я. – Мы же грязные и воняем. Да кто позарится на такой ужас?

- Ты что делаешь, - зашептала Шеена. – Ему помогаешь?

- Я хочу, чтобы моя судьба скорее определилась. Пусть он лучше продаст меня и я на новом месте поищу способы бежать, чем буду вечность стоять тут связанная веревкой.

- Бежать, как же. Глупости не говори.

- Увидишь, сбегу. Только дайте мне время.

Я не знала, куда буду бежать в этом незнакомом мне мире, где женщины всего лишь товар. Я должна найти способ вернуться в свой мир, а как это сделать, я подумаю уже на свободе. Наверняка есть способ, но как о нем узнаешь, если будешь стоять в цепях на рынке или прислуживать в борделе?

- Чиро, помой нас и принаряди, и я обещаю, нас купят быстрее, - я снова обратилась к работорговцу, чем не на шутку его разозлила. Он шагнул в мою сторону и замахнулся было рукой, как на рынке начался шум. Чиро обернулся и вмиг растерял весь свой грозный вид.

Всех работорговцев в порту словно подменили. Они стали призывно улыбаться и кланяться, но за их спинами я не могла разглядеть кому. Тут и там слышались крики:

- Господин, посмотрите какой товар!

- Мой товар самый лучший, господин!

- Взгляните, господин, какую красотку я привез!

Я пыталась выглянуть, но веревки крепко держали меня.

- Что происходит, - спросила я девушек.

- Какой-то благородный пришел прикупить себе рабыню, наверно, - ответила Шеена.

- Вот бы попасть к нему, наверняка богач, - вздохнула Иллиона.

- Ну-ка тихо! – рявкнул совсем близко Чиро. Он толкнул меня к остальным, а сам встал рядом и растянул рот в придурковатой улыбке. – Он идет сюда. Молчать всем! И глаза опустите!

Я опустила взгляд на землю. Сначала ничего не происходило, но вскоре я услышала мягкие шаги, лязг шпор и мечей, стук каблуков. Несколько пар ног остановились прямо перед нами, и я, не сдержавшись, подняла глаза.

Высокий мужчина с длинными черными волосами остановился передо мной. Он был одет в черную одежду, на которой не было ни одного украшения, но при одном взгляде, ощущалась ее дороговизна. Холодные серебристые глаза впились в меня тяжелым взглядом. Я должна была отвести взгляд, но я не стала этого делать. Только смотрела вглубь холодных озер, не в силах даже моргнуть.

- Опусти глаза! – рыкнул Чиро и отвесил мне подзатыльник. Моя голова мотнулась, и зрительный контакт разорвался. – Простите идиотку, господин.

- Нет, не трогай ее, - голос был таким же холодным, как и глаза. В нем чувствовалась власть.

Я хотела снова взглянуть на благородного, но боялась опять попасть в капкан его цепкого взгляда. Вместо этого я решила рассмотреть его спутников.

Трое мужчин за спиной господина походили на охранников. У каждого на поясе висел меч, а куртки на груди украшал замысловатый герб. Они без устали осматривались по сторонам, выискивая возможную опасность.

Но меня больше заинтересовала девушка рядом с благородным, именно она стучала по мостовой каблуками своих туфель. Она была невероятно красива, с тонкими чертами лица и вьющимися белоснежными локонами. Ее наряд был расшит камнями и жемчугом, украшен золотой и серебряной вышивкой. Несмотря на обилие украшений, ткань платья легкими волнами спадала вниз, обтекая фигуру, подчеркивая талию и бедра. Да, что ни говори, а одета она была великолепно.

5 Клеймо для скота

Под улюлюканье матросов Чиро содрал с меня лохмотья и облил водой из ведра. Такая помывка мало чем помогла, но сильный запах отбила. Я тряслась и пыталась прикрыться руками, пока работорговец думал, что еще сделать.

- Мыло принеси, - процедила я сквозь сомкнутые от холода челюсти.

- Откуда у меня мыло? Я благородная девица по-твоему? – рыкнул в ответ громила. Он нашел обрывок старой рыболовной сети и сунул мне в руки. – На, потрись.

Я намочила сеть и стала отмывать грязь. Казалось, что она намертво въелась в кожу за этот месяц, и мне приходилось тереть до боли и ссадин. Волосы тоже никак не хотели приводиться в порядок.

«Сейчас бы шампунь. Да кондиционер с масочкой. И масло для блеска,» - мечтала я, пытаясь разобрать мокрые колтуны. Наконец, когда я все же справилась с этой почти невозможной задачей, Чиро снова облил меня из ведра и всучил платье.

- На, купил тут недалеко. Еще деньги на тебя тратить приходится.

Весь день он был жутко недоволен. Еще бы, упустил такие деньги, получив в четыре раза меньше, чем мог. Но, насколько я смогла понять, и двадцать пять золотых – это очень большая сумма. Девушки сказали, что не за каждую благородную столько дают. А уж сотню…

Я надела предложенное платье и почти утонула в нем. Плотная колючая ткань мешком висела на мне, и я то и дело норовила наступить на длинный подол.

- Да, промахнулся с размером, - Чиро оглянулся по сторонам и выудил из потрепанного мешка обрывок тонкой веревки. Он протянул веревку мне, и я подвязалась ей как поясом.

Не знаю, насколько прилично я выглядела, но я надеялась, что хотя бы не похожа больше на грязную нищенку в обносках. Скорее, теперь я походила на чистую нищенку в платье с чужого плеча.

Я попрощалась с другими пленницами. Некоторые искренне пожелали мне удачи, в глазах же других я увидела неприкрытую зависть и ненависть. Я не осуждала – их ждет незавидная судьба: одни умрут от тяжкого труда на перцовых плантациях, другие от интимных болезней в дешевом борделе, а третьи просто проведут всю жизнь с тряпками в руках. А вот что ждет меня… Не знал никто.

Чиро арендовал лошадь и повозку, чтобы отвезти меня к покупателю. Я надеялась, что в пути смогу сбежать, как только его бдительность уснет и он отвлечется. Но великан оказался не дураком. Он крепко связал мои ноги вместе, а руки привязал к телеге, как только я в нее села.

- И зачем это? – невинно спросила я.

Чиро только хмыкнул в ответ и, так ничего и не ответив, сел на козлы. Он подстегнул лошадь, и мы отправились в путь.

Дорога проходила через лес, и я не могла никак отогнать мысли, что здесь сбежать было бы самое то. Только вот веревки…

- Я в кустики хочу, - тихонько сказала Чиро.

- Чего? – он бросил грозный взгляд через плечо. – Куда ты хочешь? В кустики? Зачем это?

- Ну… по делам. Очень интимным делам.

- Гадить захотела? – торговец оскалился в мерзкой улыбке.

- Да, - сдавленно шепнула я.

- Ладно, - Чиро остановил лошадь и подошел ко мне.

Вот оно! Сейчас он меня развяжет и отпустит в туалет. А я постараюсь убежать.

Но громила не стал меня развязывать. Он только отвязал от телеги веревку, которая все еще скрепляла мои запястья, и поднял меня на руки. Донеся до ближайших кустов, он поставил меня в них, задрал вверх подол моего платья и, надавив на плечо, заставил сесть.

- Гадь, - рыкнул он, и я почувствовала, как кровь прилила к лицу. Никогда меня еще так не унижали.

- Перехотела, - процедила сквозь зубы в ответ.

- В следующий раз тебе придется сходить под себя прямо в телеге. Я не собираюсь останавливаться больше, поняла?

Я кивнула, и работорговец снова водрузил меня в телегу, не забыв привязать руки.

Больше я не пыталась придумать план побега. Чиро оказался совсем не дурак, как могло показаться. Обмануть его не так уж и легко. Что ж, будем надеяться, что я обведу вокруг пальца господина Кейара. Хотя звучит это еще более самонадеянно.

Подумала, и самой стало смешно. Надуть правую руку короля? Он же не просто так занимает эту должность. Наверняка этот благородный умен, хитер, коварен и опасен. Только такие и пробиваются под бок к правителям.

В пути я успела даже задремать. Когда Чиро толкнул меня, небо уже окрашивалось первыми алыми всполохами заката.

- Вставай, приехали.

Я потерла опухшие глаза. К моему удивлению, особняк господина Кейара был не таким шикарным, как я представляла. Пока мы, покинув порт, ехали через город, я увидела множество величественных резиденций. Они были богато украшены барельефами, лепниной, колоннами и пилястрами. В целом, это напомнило мне об архитектуре Барокко в нашем мире. Эти особняки занимали огромные площади с садами и фонтанами, и было даже странно осознавать, что в городе достаточно для них места.

Это же имение выглядело весьма скромно на их фоне. Минимум украшений, скромный размер, простая облицовка из темного камня. Если бы мне сказали, что здесь проживает правая рука короля, я бы в жизни не поверила.

На воротах стражники не стали задавать никаких вопросов. Видимо, у них уже имелись указания на наш счет, и они давно ждали нашего прибытия. Так что, когда мы приблизились, они нам кивнули в знак приветствия. Один из стражников достал из-за пазухи алый кристалл и направил его в сторону входа. По воротам словно пробежали электрические разряды, сверкнув красным цветом, и тут же исчезли. Я не стала ничего спрашивать у Чиро, но предположила, что стражники отключили какую-то систему защиты. Может у них есть электричество? Или это была магия?

Внутри было ничем не лучше. Мрачно, холодно, угрюмо. Весь вид внутреннего убранства дома напоминал о его хозяине. Даже серебряные элементы декора вместо золотых нашептывали о цвете глаз хозяина.

- Можешь идти, - один из охранников с мечом на поясе обратился к Чиро.

- Но…

- Тебе пора. Ты получил оплату. Господин не намерен говорить с тобой больше.

6 Невинна ли ты?

Что там говорили мне, не будет он покупать за такие деньги служанку? Ха! С того момента, как я появилась в его особняке, все что я делала – это мыла посуду, подметала полы, чистила ковры и выполняла еще множество дел по хозяйству. И это жутко настораживало. Ну действительно, отдать такие большие деньги за услуги уборщица? А еще то, что он собирается от меня питаться… Что это значит? И когда это произойдет?

Вопросы донимали меня, как мухи в летний зной. А ведь мне еще стоило подумать над тем, как сбежать из этого проклятого особняка. Поговорив с другими обитателями этого дома, я узнала, что клеймо носят все женщины: кухарки, служанки, горничные, экономка.

- А что случится, если кто-то попытается сбежать? – спросила я на кухне главную повариху пока та переливала суп из большой кастрюли в маленькую. Большую я должна была забрать и почистить до блеска, отскоблив весь жир и нагар.

- Стража найдет, и тогда, - повариха многозначительно потрясла в воздухе половником. – Плохо тогда будет.

- А такое уже бывало? Кто-нибудь сбегал?

- Была одна. Пейерра. Плохо все закончилось.

- Ее убили?

- Нет, но смерть гораздо хуже. Господа не любят, когда их собственность не слушается.

Я забрала пустую кастрюлю.

Этот мир выглядел по-настоящему ужасным. В моем настоящем мире у меня была подруга Алла, которая придерживалась идей феминизма. Она много времени посвящала различным акциям, митингам и выступлениям. Ох, ей бы тут оказаться. Вот где понадобилась бы помощь всех феминисток Земли, и то не хватило бы.

После обеда экономка, всучила мне ведро и тряпку и отправила наводить порядки во внутренний двор. Особняк имел квадратную форму, и в его центре был небольшой внутренний двор. Вдоль стен по кругу шли колонны, образуя портик, который тянулся по кругу вдоль всех стен. Мне предстояло перемыть все перила в тех местах, где не было прохода между колоннами во внутренний двор. В центре находился небольшой фонтанчик, а вокруг него изящные скамейки.

Работа кипела, когда я услышала шум. Жеманно хихикая, с противоположной стороны особняка вышла Севилла – любовница господина Кейара, которая с ненавистью смотрела на меня в порту. Она тянула его за собой за руку, увлекая к фонтану. Я шмыгнула за колонну. К счастью, тень от крыши портика надежно скрывала меня от их глаз.

Севилла усадила Кейара на одну из скамеек. Она что-то говорила ему, но шум фонтана скрадывал все слова, превращая их в невнятные звуки. Благородный что-то ответил, и тогда девица расстегнула лиф платья. Полные груди выпали наружу, и Севилла села на колени своего хозяина.

Я хотела уйти, но вдруг поняла, что мне придется пройти достаточно близко от них, чтобы попасть на сторону, ко входу в особняк. Я отвернулась и застыла, боясь даже лишний раз выдохнуть. Что будет, если благородный вдруг увидит, что я за ними подглядываю? Вряд ли он обрадуется.

Но любопытство было выше меня, и я повернулась к парочке. Кейар посасывал сосок на груди Севиллы. Она откинула свою голову, подставляя грудь под губы своего господина. Мне казалось, я даже слышала, как она стонет. Рука благородного задрала платье с ее бедра и скользнула между их тел.

Мое дыхание сбилось. Как завороженная я смотрела на руку, что неторопливо двигалась между ног Севиллы. Я отчетливо услышала ее стон, который не смог скрыть даже шум фонтана. Во рту пересохло, и я шумно сглотнула.

Разряд тока пробил меня насквозь, когда я осознала: я хотела быть на ее месте.

Эта мысль меня здорово смутила. Эта травма, паралич… Я уже и не помню, когда последний раз была с мужчиной. И сейчас то, как Кейар ласкал свою любовницу, как посасывал и прикусывал ее грудь, заставляло все сжиматься в узел у меня между ног.

Благородный снял любовницу с колен и усадил на свое место. Он расстегнул пуговицу на своих штанах и достал член, твердый и готовый ко всему. Севилла улыбнулась и призывно открыла рот, поддавшись вперед. Невыносимый спазм возник у меня между ног, я почувствовала, как липкая смазка увлажнила мои нижние губы.

Это казалось бредом, но я хотела, чтобы это мой рот обхватил его напряженный член. Чтобы Кейар сейчас вдалбливался в мою глотку, а не Севиллы. А потом, чтобы он взял меня прямо на этой лавочке со всей страстью. Кажется, я совсем помешалась…

Кейар застонал, кончая в рот своей любовнице, которая тут же сделала глоток и вытерла губы. Я не могла больше терпеть. Моя рука коснулась промежности прямо через ткань платья, пальцы задвигались. Мне хватило всего нескольких движений, чтобы кончить. Я невольно застонала.

Севилла обернулась в мою сторону. Я быстро отступила в тень, но, кажется, было поздно.

- Здесь кто-то есть! – почти взвизгнула она.

Кейар тоже обернулся. Он несколько секунд всматривался, а потом сказал:

- Здесь никого нет.

Он застегнул Севилле платье на груди и помог ей подняться. Вместе они вернулись в особняк.

Мои щеки пылали. Теперь, когда возбуждение ушло, я испытала ужасный стыд. Да как такое вообще возможно?! Я смотрела, как другие занимаются сексом и ласкала себя? Мечтала о члене этого гада? Боже мой, какой позор.

Я опустила глаза и увидела влажное пятно на платье в том месте, где пальцы прижали его к промежности. Вдвойне стыд и позор.

Стараясь успокоиться, я вернулась к уборке. Я пыталась отогнать от себя мысли о том, что я видела, о том, что делала. И когда я наконец справилась, уже сгустились сумерки. Пора было возвращаться в особняк.

- Господин хочет видеть тебя, - объявила экономка, стоило мне войти внутрь.

Сердце ушло в пятки. Значит, он все-таки заметил меня, и теперь хочет наказать. Иначе зачем еще ему меня видеть?

С щемящим чувством в груди, я поднялась по лестнице и подошла к дверям кабинета. Подняла руку, чтобы постучать, но дверь внезапно открылась. Кейар стоял на пороге, жестом приглашая меня войти. Как только я это сделала, он подвел меня к огромному зеркалу.

- Что ты видишь? – спросил он, встав за моей спиной.

7 Зеленая подруга

Каждый вечер я валилась с ног от усталости. Уборка и помывка всего и вся занимала целый день. К ночи мои ноги гудели, а руки саднили, но я старалась не жаловаться лишний раз. Местные женщины привыкли к тяжкому труду. Привыкли повиноваться. Привыкли не спорить и не роптать. Мне, девушки из другого мира, это все казалось ужасным, но что я могла? Приходилось принимать устав чужого монастыря, чтобы выжить.

Но все же, несмотря на отсутствие свободного времени, я смогла выкроить часик и для себя. Посвятив всю жизнь спорту, я и в новом теле не могла им не заниматься, особенно после того, как последние месяцы провела прикованной к постели. Тело, в котором я сейчас жила, было мягким и слабым. Его бывшая обладательница не держала ничего тяжелее ложки. Девушки-служанки были гораздо крепче и выносливее меня и не умирали каждый вечер от усталости. Они привыкли, натренировались с детства много работать. И я решила тоже натренировать себя.

Закончив все дела, я уходила в небольшой аптекарский сад с лекарственными травами, куда мало кто заглядывал. Там я делала растяжку, пробегала десяток кругов по периметру, висела на перекладине садовой арки. Чужое тело, непривыкшее к такому, отчаянно сопротивлялось. Я быстро выдыхалась, руки часто срывались, сердце отчаянно колотилось. Но с каждым днем я замечала хоть и небольшие, но изменения. Под бледной кожей стали твердеть и крепнуть мышцы, и уже через несколько дней я не пыталась рухнуть на землю, когда поднимала ведро с водой.

Я привыкала к жизни здесь. Но была одна вещь, которая сильно отравляла мои вечера и заставляло ужасно скучать по дому – я не могла помыться. Не знаю, как здесь у благородных, а вот бедняки к банным процедурам были не приучены. Когда я жутко вспотела и испачкалась в конце первого дня прибывания в особняке, то имела глупость поинтересоваться, где здесь можно помыться. На меня посмотрели как на сумасшедшую.

- Зачем тебе сейчас мыться? - удивилась экономка. - Будет красная луна, тогда и помоешься. Спрашивать напрямую, когда эта красная луна, я не стала, чтоб совсем не считали безумной. Но ненавязчиво выведала у слуг в непринужденной беседе. Оказалось, что она появляется каждые пятнадцать дней. Это меня не устраивало. Так и плесенью можно порасти, и болячки какие заработать.

Пришлось каждую ночь, когда все уснут, набирать себе ведро ледяной воды из колодца и идти в кладовку. Там, укрытая от лишних глаз, я быстро обмывалась тряпочкой, споласкивала волосы. Другим клочком я чистила зубы, втирала в них толченую мяту, которую выпросила у поварих на кухне.

«Сейчас бы полную ванну набрать, кинуть солевую бомбочку и полежать часик, - мысленно стенала я. – А еще бы пасту зубную с эффектом отбеливания.»

Но сколько бы я не думала о родном доме, все разбивалось о воспоминание о том, что там я прикована к инвалидному креслу. Как бы это н звучало, но возвращаться к такому существованию я не хотела. Лучше жить в таком ужасном мире как Айвеллион, чем вовсе и не жить.

Поэтому я радовалась каждой минуте, когда могла просто шевелить руками и ногами, ходить, бегать и носить проклятущие ведра. Но еще большее наслаждение мне доставляли мои тренировки.

В один из дней, когда почувствовала, что достаточно окрепла, я натянула между двумя деревьями веревку.

- Будем тренировать координацию и ловкость, - сказала себе под нос и взяла черенок для равновесия. Я аккуратно залезла на веревку и, балансируя черенком, сделала первый шаг. Тело неуклюже зашаталось, но я все же устояла. Сделала второй шаг. Тело качнулось в одну сторону, но я смогла извернуться и удержаться. Качнулось в другую. Веревка затряслась и я почувствовала, что падаю. Хорошо, что здесь всего полметра до земли.

- Вы, человечихи, такие неуклюжие, - хмыкнул кто-то рядом.

Я подняла глаза на говорящую и не смогла сдержать удивленного стона. Передо мной стояла высокая женщина. Ну, если можно так ее назвать. Ее кожа была болотного зеленого оттенка, на руках и ногах бугрились мышцы, норовя разорвать на ней форму стражи. Нет, я, конечно, видела уже орков и орчих в порту, но чтобы так близко.

- Подглядываешь за мной?

- Это моя работа – проверять, чтобы все в порядке было. Я услышала шум и пришла навалять ворам, которые сюда проникли. А нашла неуклюжую человечиху.

- Я не неуклюжая, - раздраженно ответила я. – Я просто забыла, как это.

- А больше похоже на то, что всю жизнь сладко спала на пуховых перинах, а теперь пытаешься оправдаться.

- Думай как хочешь, - махнула я рукой, стараясь сдержать злость. Надо было ей сюда явиться.

- Ладно, не кипятись, - смягчила тон орчиха. – То, что ты стараешься, уже похвально. Не каждая девушка работает над собой.

- Зато ты этим не пренебрегаешь, - я кивнула на ее предплечье.

- О да, - стражница подняла руку, демонстрируя стальной бицепс. – Только так и надо в этом проклятом мире. Иначе станешь рабыней.

Я вздохнула, и собеседница смутилась:

- Извини. Это не твоя вина.

Я ничего не ответила. Конечно, не моя. Я не виновата в том, что мужчины захотели превратить женщин в свои вещи, которые можно купить, продать, подарить, уничтожить. И не моя вина, что оказалась я в теле проданной в рабство благородной.

Я развернулась, намереваясь уйти в особняк. Тренировка не задалась, а продолжать уже не хотелось.

- Стой, - окликнула меня орчиха. – Не уходи, я не хотела тебя обидеть.

- Ты меня не обидела. Просто я устала, а мне еще нужно набрать ведро воды, чтобы помыться.

- Ты моешься, когда нет красной луны? – подозрительно сощурилась орчиха.

- Да, - я уже жалела, что ляпнула об этом.

- В ледяной воде из колодца?

- Да.

- Пойдем, покажу тебе кое-что. Моя смена как раз окончена, - стражница вдруг расплылась в улыбке. – Кстати, меня зовут Нирр.

- Айлина.

Мы вышли из аптекарского сада в основной, чтобы тут же свернуть с мощеной дорожки к неприметной тропе. В конце тропы под деревьями обнаружились увитые плющом ворота. Орчиха открыла их ключом, который достала из кармана, и отошла в сторону, пропуская меня вперед.

8 Любишь подглядывать?

Я провела в доме господина Кейара уже не меньше двух недель. Жизнь текла по устоявшемуся руслу, я даже успела привыкнуть. Я много работала. Утром помогала кухаркам чистить и мыть овощи, мыла посуду. Днем убирала внутренний дворик с фонтаном и холл, из которого в этот дворик можно было попасть. Это были закрепленные за мной «участки». Вечером опять помогала на кухне, а затем отправлялась тренироваться. Иногда Нирр присоединялась ко мне, если у нее заканчивалась дневная смена. Тогда мы вместе шли купаться в пруду, но чаще я ходила туда одна.

Благородного господина я почти не видела, и меня это радовало. Каждый раз, когда мои мысли случайно касались его, я тут же вспоминала ту сцену у фонтана, и внутри все словно сжималось.

Он целыми днями пропадал в королевском дворце, выполняя свою работу. И, как назло, те несколько раз, когда я его встретила, выпали на момент уборки внутреннего дворика. Как я поняла, это было их с Севиллой излюбленное место встреч. Я успевала обычно удалиться раньше, чем они начинали свои развлечения, но иногда я задерживалась у самого входа в дом, не в силах оторвать от них глаз. Было в этом что-то притягательное, запретное, но манящее.

Мне казалось, что они не замечали меня, но возможно я ошибалась.

Но в последние дни Кейар вдруг перестал появляться. Севилла приходила к фонтану, садилась на лавочку, ждала. Прогуливались из стороны в сторону, начинала злиться, но он так и не появлялся. Начинало темнеть, и Севилла возвращалась в дом. Обычно я ждала, когда она удалится, не дождавшись господина, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание.

В этот день Севилла снова была у фонтана. Она уже не меньше часа сидела на лавочке и нервно подергивала носом туфли. Я стояла в тени колонн и, стараясь не шуметь, терла тряпкой пятно на белоснежном мраморе.

Интересно, придет ли он сегодня?

Я не успела уйти незамеченной, а значит придется остаться здесь до конца и смотреть, слушать их стоны. От одной мысли об этом дыхание сбивалось. Я не понимала, что со мной происходит. Это походило на какое-то извращение, но я хотела вновь увидеть это.

Я завидовала Севилле. Каждый раз, когда он со стоном проникал в нее, я хотела, чтобы на ее месте была я. Я хотела чувствовать его руки, его губы, ощущать внутри его член. И это пугало больше всего, ведь он был абсолютно чужим и незнакомым мне мужчиной. Более того, он владел мной, считал своей вещью, никчемной букашкой под его благородными ногами. Он не сказал мне ни слова с того дня в кабинете, не бросил и взгляда, но меня словно незримой нитью тянуло к нему.

Ты сошла с ума в этом мире, Алина, если готова кинуться на первого встречного высокомерного ублюдка и с радостью поскакать на его члене.

- Любишь подглядывать? – раздался шепот возле моего уха.

От этого вопроса меня словно насквозь прошило молнией.

Я замерла, не решаясь повернуться. Спиной я ощущала, как близко он стоит. Стоит мне на миллиметр отклониться назад, и я коснусь его. Сердце застучало сильнее.

- Нет, господин, - прошептала в ответ.

- А я думаю, что любишь, - он замолчал, и я застыла в ожидании, что будет дальше. Все вокруг словно замерло. Наконец, его пальцы коснулись моего уха, заправив за него выбившуюся прядь. От прикосновения тысячи мурашек разбежались в разные стороны по моей кожи. Я слишком громко выдохнула. – Я ведь видел, что ты смотришь на нас.

Кейар прошептал это еще ближе, и его горячее дыхание коснулось моей щеки.

- Простите, - сердце бешено стучало, и я не могла понять от чего именно: от его близости или от страха быть наказанной.

Его рука скользнула из-под моего локтя, обвила талию. Кейар притянул меня, и моя спина прижалась к нему. Другой рукой он медленно провел по моей щеке, смещаясь к шее.

- Как ты думаешь, ты заслужила наказание?

Его пальцы скользили по шее вниз, пока не достигли оборки на лифе. Кейар на миг застыл, но затем его рука по-хозяйски отодвинула ткань вниз и сжала грудь. Я ахнула.

- Я… я не знаю, господин, - слова застревали в пересохшем горле. – Это не мне решать.

- Мне кажется, заслужила.

Кейар отпустил мою грудь, оставив ее обнаженной. Мои соски затвердели от вечерней прохлады и его близости. Его рука медленно поднимала низ моего платья, оголяя бедро. Каждое его касание обнаженной кожи спазмом отдавалось у меня между ног.

- Прошу, не надо.

Не знаю, о чем я просила: не наказывать или прекратить эту пытку, но Кейар в любом случае слушать меня не собирался. Его горячие губы замерли на моей шее, опаляя ее дыханием. Его пальцы, так нагло рвавшиеся под юбку, достигли своей цели.

Благородный коснулся маленькой выпуклости между моих ног, и я чуть не вскрикнула. Кончики его пальцев скользнули ниже по горячим и влажным губам, раздвигая их. Я уже не могла контролировать себя. Все что я хотела – чтобы он вошел меня, взял здесь, в тени портика под боком у Севиллы. Я подняла на нее глаза. Девушка так и сидела на лавке, раздраженно стуча пальцами по ее мраморной поверхности и даже не догадывалась что тот, кого она ждет, уже здесь.

- Вижу, тебе нравится не только смотреть, но и прятаться.

Я не успела ничего ответить, как его палец скользнул между моих губ, проникая внутрь. Я не сдержала себя и застонала. Кейар медленно задвигал пальцем, чуть выходя из меня, чтобы снова погрузиться глубже. Основание его ладонь накрывала мой клитор, надавливая и трясь об него каждый раз, как он шевелил пальцем. Все внутри меня пылало, я хотела его, хотела с такой силой, что казалось, я вот-вот взорвусь, разорвусь на части.

Севилла поднялась и ушла, но мне было все равно, даже если бы она застала нас тут в таком виде. Ничего не было важно сейчас, кроме огня, что пылал между моих ног.

- Пожалуйста, - новая мольба сорвалась с моих губ.

Кейар усмехнулся, его палец выскользнул из меня, и я невольно застонала от разочарования. Его рука, сжимавшая мою талию, отпустила меня, и я почувствовала холод. Благородный взял из моих рук тряпку и вытер мокрую от моей смазки руку, а затем кинул ветошь в ведро.

9 Новости плохие, новости хорошие

Севилла каждый день приходила к фонтану, а через пару часов уходила ни с чем. Благородный господин почему-то игнорировал ее. С того дня он больше ни разу не появлялся во внутреннем дворике.

С одной стороны, я очень боялась, что Кейар придет на встречу со своей любовницей. Но в самых потаенных уголках души я хотела, чтобы он появился. Но только ради меня. Чтобы снова коснулся…

Бред!

Это сводило меня с ума. Такой похотливой я не ощущала себя еще никогда. Такое чувство, что благородный опоил меня каким-то волшебным зельем или дал таблетку из магазина интимных товаров, иначе как объяснить тот факт, что я так жаждала его внимания?

До травмы у меня был парень - Антон. Мы с ним долго встречались, больше трех лет, а потом съехались. Он был моим первым и единственным, мне нравился секс с ним. Так казалось. Но за все эти годы я ни разу не испытала такого урагана чувств.

Антон был спокойный и скромный. Он ухаживал за мной, как настоящий джентльмен, но никогда не проявлял ярких чувств. Он не покупал мне цветы, считая это лишней тратой денег, никуда не водил, предпочитая домашние посиделки вдвоем. А в последний Новый год, который мы встречали вместе, даже сделал предложение.

- Я думаю, мы отлично уживемся, - в привычной спокойной манере сказал он. – Ты будешь хорошей женой. Распишемся без всяких платьев и застолий. Ты как, согласна?

И я согласилась.

Сейчас это звучит для меня странно и глупо. Ни признаний в любви, ни цветов, ни кольца. Только сухое предложение. Наша интимная жизнь была такой же спокойной. Никаких бурных проявлений чувств, бешеной страсти с летящей во все стороны одеждой, экспериментов в постели, игр и игрушек. Классический «бутербродик» на пять минут и баиньки. Я думала, что так и должно быть, что так правильно. Мама всегда говорила, что главное в муже – это спокойный нрав и желание работать, а все остальное уже блажь. Наверное, она тогда исходила из своего опыта – отец много пил и скандалил, пропивал все деньги, тащил из дома, пока был жив. Зато Антон был надежным, бережливым, рациональным, что делало его почти принцем в глазах мамы. Ну о чем еще мечтать?

А вот подруга не была довольна, когда я поделилась с ней тем, какой Антон холодный.

- И что, он даже никогда не… - Светка сделала характерный жест, просунув язык между раздвинутыми пальцам.

- Нет, - покраснела я.

- Фу, ну и ну. И минет не просил?

- Нет. Антон говорит, что так только шлюхи ведут себя.

- Вот это да, - Светка в голос рассмеялась. – Что ж, подруга, весело вам будет.

Ее реакция меня смутила. Разве это важно, если человек он надежный? Такой в браке не обидит, бить не станет, пить не склонен. Плохой разве муж?

Но свадьбе не суждено было состояться. Когда я осталась инвалидом, Антон впервые пришел ко мне с цветами. Я горько усмехнулась, увидев их: я даже не могла взять букет в руки.

- Ты же понимаешь, Алина, - равнодушно начал Антон, словно мы собирались обсуждать прошедший завтрак. – Наша свадьба отменяется. Да и вообще, мы не сможем быть вместе.

Я кивнула. Было ли мне больно? Лишь немного. Я отлично понимала, что теперь из меня точно хорошей жены не выйдет, а Антону нужна именно она. Да и быть обузой человеку, который мне ничем не обязан…

И вот сейчас я познала такое влечение к чужому мужчине, что становилось стыдно за свою несдержанность. Словно пробудилось во мне то, что так долго спало. И все эти отношения с Антоном казались теперь такими пустыми и ненастоящими, когда голову сносило от одного лишь касания другого мужчины. Наваждение, не иначе.

Я спустилась на кухню, чтобы помочь приготовить завтрак и застала непривычную картину. Вместо того, чтобы заниматься ежедневными делами, поварихи столпились у стола и что-то бурно обсуждали.

- Что случилось? – спросила я.

- Пришла беда – отворяй ворота! – ответила одна из кухарок.

- Ой, не выдумывай. Ну какая беда, справимся, - шикнула на нее вторая.

- Какая беда? О чем речь?

- Гости благородные нас навестить изволят, - манерно протянула третья и изобразила поклон.

- Не было печали, так господин опять созвал своих друзей погостить. Каждый год, гады, приезжают на пару дней. Пьют, жрут, девок…

Повариха осеклась.

- Ты, девонька, лучше не попадайся им на глаза, - устало сказала вторая кухарка. – Лучше прислуживай у нас тут, на кухне. А к ним туда не ходит. Ты, милая, хорошая да молодая. Нечего тебе там делать.

От ее слов мне стало не по себе. Что это за гости такие, что от них прятаться нужно? Но раз так советуют…

- Вот еще! – на кухне появилась экономка. – Прислуживать у стола должны самые красивые и молодые в этом особняке. Мне кого на обслугу ставить, вас, уродин старых? Еще не хватало, чтобы гости уехали недовольные. Будешь им блюда подавать, как и остальные.

Поварихи разом метнули в экономку презрительные взгляды, но ничего не сказали. Не им было решать, куда назначать слуг.

- Сволота прогнившая, - шепнула одна из них другой. Та согласно кивнула.

В привычных делах я и думать забыла об этом разговоре и о приезде гостей. День пролетел незаметно, и, наконец закончив все поручения, я пошла в аптекарский сад. Сегодня должна была прийти Нирр, если я правильно посчитала ее смены.

Когда я вошла в сад, орчиха уже ждала меня.

- Не переломилась еще от натуги, человечиха? – шутливо уколола она.

- А ты уже всех мужиков в округе переборола? – парировала я.

Нирр самодовольно улыбнулась и поцеловала свой бицепс. Ей льстило, когда я говорила о ее мускулах, даже если это была подколка.

Мы вместе занялись тренировкой, выполняя каждая свои упражнения, а потом пошли искупаться. Уже сидя на берегу, Нирр, с лица которой никогда не сходила усмешка, вдруг стала серьезной:

- Айлина, - она заглянула мне в глаза. – Я должна тебе кое-что сказать.

Я напряглась. Что такое она могла сообщить мне, отчего вмиг стала такой хмурой и озабоченной?

10 Почтенные гости

День начался раньше, чем обычно. Нас, служанок, подняли задолго до рассвета, и заспанные мы отправились на кухню. Работа кипела во всю. Кухарки торопились приготовить целую гору блюд к приезду гостей, постоянно кричали и подгоняли нас. Я порезала три пальца, пока перечистила целую бочку картофеля. Дышать было на кухне нечем от густого пара, который поднимался от кастрюль и сковородок и обволакивал все туманом. Про вытяжку в этом мире никто не слышал.

- Быстрее, клуши! – рявкнула у меня над самым ухом одна из поварих. – Кто не замариновал кроликов? Поубиваю растяп! Светлейший господин Эйостан обожает кролика в вине! Немедленно замариновать! И приготовьте овощи для его любимого салата.

Обстановка была жутко напряженной, еще не было и полудня, когда мы выбились из сил. А нам, отобранным экономкой для прислуживания у стола, еще придется улыбаться гостям и выглядеть приятно.

- Кто такой этот Эйостан? – спросила я одну из служанок, Лассию. Мы вместе пошли переодеться в свежую форму. – Почему ради него столько блюд готовят?

- Ты что, с неба свалилась? – Лассия округлила глаза и замерла с нижней юбкой в руках. – Это же сам принц!

- Принц? – не удержалась и переспросила, хотя послышаться мне точно не могло. – Сын короля?

- Конечно, а кто же еще? Ты порой как блаженная себя ведешь.

Мда, от таких новостей внутри все похолодело. Прислуживать не просто благородным, а королевской персоне… Одно неверное движение, блюдо летит на его богатый камзол, и меня выпорют за оскорбление принца. Или чего похуже сделают.

- Ты не боишься? – спросила служанку.

- Боюсь, - кивнула Лассия. – Но вдруг мне повезет. Одной из нас, Ессии, однажды повезло.

- Что значит – повезло?

- Она понравилась принцу, и он ее забрал с собой. Она стала его возлюбленной.

- Он женился на ней?

- Нет конечно, дурочка, - хмыкнула девушка. – Он сделал ее своей любовницей. Какой благородный, а тем более принц, женится на простолюдинке?

Да, сморозила глупость, будто сама не знала местных порядков.

Экономка, госпожа Тииса, выстроила нас на крыльце в две колонны так, что мы образовали коридор. Гости были уже на подходе, и мы должны были встретить их как полагается. Я решила воспользоваться моментом и шепотом обратилась к экономке, которая стояла рядом:

- Разрешите мне ходить в город.

- Что? – встрепенулась женщина от моего шепота. Она с ожиданием смотрела на ворота, когда я ее позвала. – Сейчас не время, Айлина.

- Мы все равно стоим и ждем. Прошу, я хочу хоть иногда выходить из особняка.

- Вот еще не хватало! Сбежать хочешь? За вами, новенькими, только глаз да глаз.

- Как я сбегу? – я протянула к ней меченое запястье. – На мне же клеймо господина.

Экономка мельком взглянула на него и остановила взгляд на мне. По ее лицу я видела, она размышляет. Мой аргумент сработал, и я решила додавить.

- Лассия каждый день ходит в город на рынок, а я никогда. Разве не лучше будет, если ходить мы будем посменно?

За воротами послышался шум. Стражники сняли магическую защиту и отворили их. Вот-вот гости окажутся во дворе.

- Ладно, забери тебя боги и Матерь-богиня. Только помолчи!

- Когда я могу туда отправиться?

- Пойдешь завтра, - шикнула госпожа Тииса и расплылась в улыбке, приветствуя первого появившегося всадника. Мы поклонились.

Он медленно въехал на красно-коричневом коне в ворота особняка. Длинные белоснежные волосы плащом спадали вокруг него, достигая крупа лошади. Он был худой, но во всей его манере держаться чувствовалась невероятная сила. Такую силу дает только одно – власть. Всадник скользнул по нам равнодушным взглядом черных глаз, что скрывались под такими же черными бровями, и спешился у самого крыльца. Конюх тут же забрал поводья и увел лошадь.

- Это принц Эйостан? – шепнула я Лассии.

Она легонько кивнула в ответ, чтобы не заметила экономка.

Следом за ним въехал другой всадник. Он был невероятно красив лицом, и даже шрам, который пересекал его бровь, ничуть его не портил. Наоборот, придавал ему еще большую притягательность. Золотистые волосы были коротко острижены, но все равно было заметно, что по природе своей они кудрявые. Голубые глаза сверкали, словно драгоценные камни. Я никогда не видела такого яркого цвета глаз.

- Господин Гестан, - шепнула Лассия. – Главный боевой маг его величества. Обладает такой силой, что мог бы и сам стать королем.

- Что ты такое говоришь? – зашипела экономка, стараясь не привлечь внимание благородных особ. – Как можно так говорить о короле, нашем покровителе и благодетеле?

- Простите, - Лассия опустила глаза. Больше она не ничего не говорила, и я рассматривала гостей сама. Оставалось только догадываться, кем они являются.

Всадников было не меньше десяти. Высокие и низкие, рыжие, блондины и брюнеты, худые, полные и мускулистые. Они были разные, но было у них и общее: все они были богаты, занимали высокие посты при дворе и были довольно высокомерны.

Замыкал колонну всадников сам господин Кейар, который отправился их встречать. Он ехал на таком же черном, как его волосы и одежда, жеребце. Лишь серебряная брошь в виде птицы скрепляла концы его плаща на груди.

Я не могла оторвать он него глаз, хотя должна была как послушная служанка опустить их и не поднимать. Но я не могла.

И Кейар поймал мой взгляд. Он задержал его на мне на несколько секунд, но в нем не было ничего, полное равнодушие и пустота. Мне казалось, что если он посмотрит на меня, то хоть какая-то эмоция промелькнет на его лице после того, что между нами было в аптекарском саду.

Кейар был все так же высокомерно холоден. Он отвернулся и проследовал за гостями в дом.

Я думала, что на этом встреча почетных гостей окончена, но оказалось, что нет. Во двор особняка въехала длинная карета. Лакей отворил дверцу, и одна за одной из кареты стали выходить женщины. Их спины были прямыми, головы горделиво подняты. Сразу видно – благородные. Они были одеты в богатые наряды, с ног до головы усыпаны драгоценностями и жемчугом. На фоне серого камня особняка, гостьи сияли и сверкали, слепили яркими тканями, словно тропические птицы.

11 Развлечения благородных

Обед прошел довольно удачно. Мы сновали с другими девушками туда-сюда, разнося блюда, подливая господам вино. Никто ни разу не уронил тарелку, не капнул соусом на шелковый камзол благородного, не положил не тот столовый прибор. Все отработали идеально, и госпожа Тииса нас даже похвалила.

Я смотрела на гостей из прохода и недоумевала, почему все так боялись их приезда? Они вели себя довольно воспитанно, хоть и не обращали на нас большее время внимание. Но когда кому-то нужно было обратиться к прислуге, чтобы попросить долить вина или подать тарелку, они были весьма учтивы. Даже принц ласково улыбнулся мне, когда я поднесла ему блюдо с тарталетками.

- Благодарю, милая, - сказал он покровительственным тоном, но меня это ни капли не обидело.

Может, все не так и плохо в Айвеллионе?

Как сильно я ошиблась, я поняла только вечером.

После обеда нам дали час передохнуть, я успела даже вздремнуть. После перерыва мы вернулись на кухню, чтобы помочь подготовиться к ужину.

- Нет, не туда! – окликнула меня экономка, когда я понесла тарелки в столовую. Я замерла в недоумении.

- Разве господа не будут ужинать?

- Что за вопрос? Конечно будут! Неси тарелки в Красную комнату.

- Куда? – совсем растерялась я.

- Лассия! Иди помоги своей подруге! Она до сих пор не знает, где здесь Красная комната!

К моему удивлению, Лассия провела меня на второй этаж. Дверь с двойными створками была открыта, и служанки уже готовили комнату к ужину.

Зайдя внутрь, я оторопела.

- Но это… это не столовая.

- Нет конечно, Айлина. Ты точно с неба свалилась, клянусь всеми богами, - выдохнула Лассия.

Я пробежала глазами по красным тяжелым шторам, такой же обивке на мебели, бордовым коврам. В комнате не было столов и стульев, чтобы гости могли сесть и поужинать. Зато всюду стояли диваны, а рядом с ними небольшие столики. У окна стоял большой стол, куда сносилась вся еда. В углу под многослойным балдахином стояла арфа и виолончель. Помещение напоминало небольшой зал для фуршета. В борделе.

Мы носили блюда на большой стол, там же расставили бокалы и столовые приборы. Когда все было готово, Лассия сказала:

- Пора идти переодеваться.

- Зачем? – я посмотрела вниз на свое платье. В таких мы прислуживали за обедом. – Я не испачкалась, да и ты тоже.

- Какая же ты все-таки глупая, Айлина, - фыркнула служанка. – Ты думаешь, они хотят видеть тебя замотанную по самую шею?

Я не понимала, что она имеет ввиду, пока не увидела наряд, в котором мы должны были предстать перед гостями. Плотная ткань сменилась на летящую полупрозрачную, воротник под горло превратился в глубокое декольте. Длинные разрезы до самой талии оголяли при ходьбе бедра.

- И мы должны прислуживать в таком виде? – я нервно сглотнула. – А как же их жены?

- Жены? – переспросила Лассия. – Что им там делать? Благородные хотят развлекаться, там нет места женам.

Я остановилась у зеркала в коридоре, чтобы взглянуть на свой наряд со стороны. Да, в моем мире таким откровенным платьем никого не смутить, видали и покруче. Но здесь это казалось ужасно пошлым и развратным, когда вокруг царили строгие нравы. Взглянув на нас можно было сразу понять, что мы не просто служанки, которые должны подавать еду и напитки. От нас ждали большего.

Когда мы вернулись, господа уже располагались на диванах. Было шумно: гости активно общались и смеялись, в углу музыканты ненавязчиво играли на инструментах. Из приехавших женщин тут присутствовали лишь несколько. Насколько я поняла, они были не женами господ, а любовницами, и им не претило присутствие тут. Среди них я узнала Есси, которая сидела на подлокотнике возле принца и гладила его волосы. На другом диванчике я увидела господина Кейара, а рядом Севиллу.

Я старалась держаться подальше, не попадаться лишний раз на глаза. Чего не скажешь о других девушках. Они с улыбкой подносили гостям вино и закуски, не упуская шанса низко наклониться, демонстрируя грудь, или выставить обнаженное бедро.

Поначалу гости вели себя скромно и порядочно, но чем больше вина было выпито, тем развязнее они становились. Разговоры звучали все пошлее, благородные не упускали возможности отвесить сальные шуточки в адрес служанок или ущипнуть за зад. Девушкам это нравилось, я видела. Меня же такое положение дел не устраивало.

- Иди ко мне, сладкая, - один из благородных забрал из рук Лассии кувшин с вином и усадил ее себе на колени. Не мешкая, он дернул лиф ее платья и тот без всяких усилий порвался, обнажив грудь. Лассия только хихикнула и прижала голову господина к бюсту. Мне стало не по себе.

Я провела взглядом по комнате, где царил полный беспредел. Господа больше не стеснялись. Они хватали служанок, рвали на них платья. Один из благородных не церемонясь задрал платье девушки и резко вошел в нее. Он жестко трахал ее под одобрительные возгласы друзей.

- Тебе нравится, милая? - прохрипел он, вдалбливаясь в ее тело.

- Да, господин, - томно простонала девушка. В тот же миг другой гость расстегнул ширинку, чтобы заткнуть ей рот своим членом.

Я отступила к дальней стене, прикрывая декольте подносом.

Ужин превратился в оргию. Все больше благородных, не стесняясь своих друзей, брали податливых служанок. Некоторые же только наблюдали. Принц Эйостан лишь улыбался и поглаживал руку своей любовницы. За весь вечер он не взглянул ни на одну женщину кроме Есси.

- Я вся ваша, возьмите меня к себе, - сквозь стоны молила главного мага Гестана одна из девушек, пока двигалась вверх-вниз на его члене, забравшись сверху.

- А как насчет меня, дорогуша, - рассмеялся другой благородный, кажется, сын королевского казначея, и вошел в нее сзади. Служанка не выразила никакого возмущения неожиданному тройничку, только громче застонала.

Кейар сидел на диване с Севиллой, его лицо оставалось все таким же равнодушным и безучастным, словно это происходило каждый день и порядком ему наскучило. Я видела, как Севилла попыталась его расшевелить, прикусив мочку его уха и запустив руку в штаны, но Кейар только отмахнулся от нее. Любовница обиженно надула губки и отодвинулась, а уже спустя минуту раздумий пересела к одному из гостей. Она кокетливо улыбнулась, и мужчина похлопал ладонью по коленям, явно приглашая ее забраться на них. Уговаривать Севиллу не пришлось. Она тут же задрала юбки и залезла на гостя.

12 Бесценная

Я влетела в помещение, где спали служанки так, словно за мной гналась свора собак. Трясущимися руками закрыла дверь, стараясь никого не разбудить, и прокралась к своей кровати. Сняла ненавистный наряд, накинула сорочку из грубой ткани и нырнула под одеяло.

«Божечки! Что происходит?!»

Я старалась успокоиться, выровнять дыхание. Только бы никому не взбрело в голову явиться сюда за мной. Господам это ничего не стоит, раз уж они готовы спокойно развлекаться на виду у всех со служанками. Дайэн ушел разъяренный, вдруг он пожелает все же взять свое? Отомстить Кейару?

А сам Кейар? Какого черта он там устроил? Он спокойно смотрел, как обхаживают его любовницу, и словно с цепи сорвался, когда приставать начали ко мне. Все странно, слишком странно и нелогично в этом проклятом мире!

Я сжалась в комочек, подтянула ноги к подбородку. Как же сейчас хотелось к маме… Выпить с ней кофе из щербатой кружки на тесной кухне, обнять Дениску. Слезы сами накатились на глаза. Как же было чудесно до этой травмы, я думала, у меня впереди целая жизнь. Разве могла я подумать, что эта жизнь пройдет в жестоком мире, который словно выдумали для фильма ужасов?

«Пожалуйста, верните мне мою жизнь,» - молила я, зажмурив глаза. Я повторяла это раз за разом, пока не уснула.

Утром нас снова подняли раньше обычного.

- Быстрее, растяпы, - гаркнула на заспанных служанок экономка. – Нам нужно приготовить завтрак на целую прорву гостей.

Мы принялись за работу. Мне некогда было разговаривать с другими девушками, но куда бы я не повернулась, натыкалась на их пристальные взгляды. Стоило мне встретиться с ними глазами, как они тут же отворачивались. Некоторые и вовсе демонстративно уходили подальше от меня.

- Что-то не так? – спросила я Лассию, хотя и сама догадывалась, в чем причина недовольства окружающих.

- Еще спрашиваешь, - прошипела девушка.

- Что я тебе сделала, что ты так со мной говоришь? – я старалась сохранить спокойный тон.

- Думаешь, ты особенная? – Лассия швырнула полотенце, которым натирала только что вымытые бокалы.

- Что? О чем ты?

- Ушла спать, пока мы там отдувались с этими кобелями ненасытными!

- Я не понимаю, вы же сами вчера радовались, что будете прислуживать. Ты говорила, что это шанс охомутать господина, чтобы стать его любовницей!

- Вот только ты окрутила сразу двоих! Да еще кого!

- Да я вообще ничего не делала! И трахаться ни с кем не собиралась, в отличие от вас! – не сдержалась и прикрикнула на Лассию. Все сразу обратили на нас внимание, забыв о своих делах.

- Может и так, - согласилась служанка. – Но сам господин Кейар вступился за тебя. А господин палач… Да они чуть не подрались.

- Но я то тут причем? – я понизила голос до шепота, чтобы нас не слышали. – Почему ты злишься на меня, если это не моя вина?

- Ладно, - немного подумав согласилась девушка. – Извини, ты права.

Я протянула ей полотенце и мы продолжили мыть бокалы.

- Они обсуждают меня? – кивнула в сторону девушек.

- Ага, - подтвердила Лассия. – Все в особняке обсуждают вчерашнее происшествие.

Черт бы их побрал, завистливых сплетниц. Да было бы еще чему завидовать.

- Ну а ты, - решила сменить тему. – Свое получила? Заберет он тебя к себе в любовницы?

- Да, - щеки девушки покраснели, она заулыбалась. – Он обещал, что поговорит с господином сегодня.

- Поздравляю, - я постаралась улыбнуться в ответ, чтобы добавить хоть каплю искренности поздравлению.

- Разболтались тут! – в дверях появилась экономка. – Быстро подавайте на стол, гости уже сели!

Мы заметались, хватая блюда, торопливо пошли к столовой, но ближе к дверям замедлились, поправили юбки и передники.

Благородные действительно уже сидели за столом. Они снова выглядели приличными господами, манерными и благовоспитанными. Никто не пытался схватить служанку за зад или ущипнуть за сосок. Или устроить оргию.

Мы с Лассией стояли с кувшинами сока и подливали его в периодически пустеющие бокалы.

- Кейар, я хочу попросить тебя об услуге, - заговорил один из гостей, и я узнала в нем того, что тискал вчера Севиллу.

- Я слушаю, Нор.

- Продай мне Севиллу.

От неожиданности я чуть не выронила кувшин, из которого в этот миг наливала сок принцу. Рука дернулась, но, к счастью, я не пролила ни капли на белоснежный камзол Эйостана. Я посмотрела на женщину, что сидела возле Нора, его жену. Она опустила глаза в тарелку, стараясь скрыть то, как ее задели слова супруга.

Кейар же даже ухом не повел. Я смотрела на него в ожидании, что вот сейчас-то его разозлит такая наглая просьба, хотя бы удивит. Благородный был как всегда спокоен.

- Сколько ты дашь за нее?

- Десять золотых, - торопливо выпалил Нор.

Кейар нахмурился. Вот! Теперь он точно разозлится!

- Не многовато ли? – неожиданно сказал он.

- Я могу дать и больше, мне не жаль за нее и пятьдесят выложить.

- Нет, друг, я не собираюсь тебя грабить, - Кейар усмехнулся. – Пусть будет десять. Куплю на эти деньги пару новых.

- Какая прелесть, - усмехнулся принц. – Вы так давно ее делите, что вам можно уже было жить втроем.

- Она меня никогда так не интересовала как Нора, - пожал плечами хозяин дома. – Пусть забирает.

«Словно скот продает. Хотя нет, моя бабушка к своим курам в деревне лучше относилась, чем этот высокомерный ублюдок к своей любовнице!»

Кейар вдруг повернулся ко мне, словно прочитал мысли. Я опустила глаза, стараясь скрыть свои гнев и негодование.

- Приведите ее, - обратился он к одной из служанок, и та стремглав кинулась исполнять указ.

Спустя несколько минут Севилла вошла в столовую самодовольно улыбаясь.

- Вижу, тебе уже сообщили, зачем я позвал тебя?

- Да господин.

- И ты не расстроена?

- Я давно люблю господина Нора, и, думаю, он немного любит меня, - девушка лучезарно улыбнулась возлюбленному, отчего его жена побагровела и быстрее зажевала.

13 Две чашки горячего шоколада

После завтрака я подметала опустевшую столовую, когда туда влетела Севилла.

- Ты! – она бросилась ко мне, и я выставила вперед метлу, ожидая нападения от разъяренной девицы. Но Севилла наоборот бросилась мне на шею.

- Спасибо! Спасибо!

Она отпустила оторопевшую меня и отступила на шаг.

- Но я ничего не сделала…

- Сделала! Даже больше, чем ты думаешь! – девушка подпрыгнула на месте от радости и даже хлопнула в ладоши. – Ты поселилась в его голове, и это все решило!

- Что? О чем ты?

- Я никогда его не любила! Но когда впервые увидела Нора… - девушка мечтательно вздохнула. – Я так хотела, чтобы он меня перекупил. Он ведь тоже ко мне не равнодушен. Но это было невозможно, Кейар никогда не отдаст то, что ему нужно. Пока не появилась ты! Я думала, нам придется делить его, злилась, но как же хорошо, что его волнуешь теперь только ты!

- Я? – только и смогла выдавить в ответ.

- Ты! Кто же еще, ты вообще меня слушаешь? Он словно забыл про меня, перестал навещать, избегал наших встреч. Я знала, знала, что он не просто так купил тебя!

Я смотрела на Севиллу и ничего не понимала. Что я такого сделала? Он купил меня не как любовницу, а как служанку, при чем здесь его отношения с Севиллой?

- А как же жена господина Нора? – наконец нашлась я.

- Эта унылая жаба? Она мне не помешает. Она уже получила все, что ей причитается. Жена и любовнице не одно и тоже, все это понимают.

Видимо, не понимала только я.

Севилла еще раз поблагодарила меня, а вечером уехала вместе с Нором и его недовольной женой. Особняк же наполнился еще большим ропотом. Все только и обсуждали то, как хозяин не дал меня в утеху палачу, а потом не продал Гестану за баснословную сумму и избавился от Севиллы.

- Довольна собой? – прошипела одна из служанок, когда я проходила мимо. – Выжила бедную Севиллу, подлая гадюка!

Я ничего не ответила. Я вообще старалась не реагировать на их выпады, уколы и смешки. Давно стало понятно – здесь я не заведу друзей. Слишком сильно было искажено сознание местных девушек. Хотя, скорее наоборот – мое сознание и мировоззрение не вписывалось в их представление о мире и отношениях между мужчиной и женщиной. Только с Лассией я могла хоть как-то общаться в особняке, и как же хорошо, что у меня была Нирр.

- Айлина, - поймала меня в коридоре экономка. – Иди в город, да поторапливайся! Нужно купить кое-чего. Сама вчера напросилась, а теперь даже не чешешься, раззява!

Ну наконец-то! Хоть на пару часов окажусь подальше от злопыхающих служанок. Глядишь, устанут мне косточки перемывать за это время.

Госпожа Тииса, убедившись, что я умею читать, всучила мне список покупок и корзину. В город мимо особняка каждый день проезжала телега. В ней крестьяне из соседней деревни, принадлежавшей Кейару, везли в город овощи и мясо на продажу, а заодно забирали попутно служанку. Вечером, когда товар будет продан, телега возвращалась, а вместе с ней и девушка. Пешком дорога заняла бы не меньше пары часов.

Большую часть пути я рассматривала проплывающие мимо пейзажи. Старалась запомнить расположение рощ, рек, мостов и изредка попадающихся зданий, рассматривала ответвления от дороги. Возможно, мне что-то из этого пригодится, если я все-таки сбегу из особняка господина Кейара.

Чем ближе был город, тем чаще попадались дома и люди. Я уже не успевала все запомнить, и решила просто наслаждаться видами. Много интересного открывалось мне в этом непривычном мире: необычные дома, странные лавочки и вывески, невероятного вида горожане. Меня поразила высокая тонкая девушка с острыми ушами, похожая на эльфов из фэнтезийных фильмов. Я видела их уже в порту.

- Это – эльф? – спросила я крестьянина, что управлял телегой.

- Эта? Ха! – ехидный смешок сорвался с его губ. – Это айра, какая же это эльфийка? Ты часом не приболела?

- Айра, - тихо повторила я.

- Эльфы разве на свет выходят? Ну насмешила! Эти отродья в пещерах сидят да только ночью на охоту выходят. Эльфийка, как же! – не переставал потешаться возничий.

Вот как. И эльфы тут совсем не эльфы, а айры какие-то.

Я проводила взглядом удаляющуюся айру и тут же снова вляпалась: мои глаза не могли оторваться от карлика с густой бородой. Он сидел возле таверны, закинув ноги на уличный столик и пил что-то из огромной кружки.

- Гном? – осторожно спросила возничего.

- Ты может головой ударилась, когда на кочках скакали по дороге? – подозрительно прищурился крестьянин.

- А кто? – тихонько спросила в ответ.

- Гном! Кто же еще! Ты не блаженная ли часом?

Не стала ничего отвечать. Через пару кварталов мы доехали наконец-то до рынка. Я спустилась с телеги.

- Как часы четыре раза прозвенят, - крестьянин показал на огромный циферблат на башне из белого камня. – Будь здесь, а не то уеду без тебя, а так как хочешь, так и добирайся.

Я кивнула и достала список. Нужно было прикупить мазь и настои в аптеке, забрать у сапожника новые сапоги для господина, купить редкое мясо, которое любят в этом мире богатеи, и еще много разных дел. Проблема была в том, что город я еще совсем не знала, а успеть везде было нужно, иначе никак. Если же я уложусь и останется время, то смогу заглянуть к ведьме, о которой говорила Нирр.

Но все пошло не по плану уже в аптеке.

- Не продам! – гаркнул седой гном, когда я назвала ему одну из настоек. – Где рецепт от главного лекаря на этот настой? Не продам без рецепта!

Ты посмотри-ка, порядки прямо как в моем мире. Если они еще и гомеопатию по бешеным ценам продают, то точно все как дома.

- Прошу вас, мне экономка голову открутит, - уговаривала аптекаря. – Ну никак нельзя без него возвращаться.

- Нет, нет и нет!

- Но это для господина Кейара.

- Да хоть сам принц! Пусть господин Кейар к лекарю идет и рецепт просит, раз ему так нужно такое опасное средство!

Я вышла из аптеки. Что с этим делать? Экономка такая злыдня, что будет мне весь вечер мозг пилить и в город больше не пустит. Как же раздобыть это лекарство?