Его Заучка

Глава 1

Глава 1

Ульяна

Месяц спустя

Бездумно вывожу на полях тетради узоры чёрной ручкой. Мой взгляд то и дело прилипает к часам, расположенным над доской. Каждая минута тянется безумно долго. Будто кто-то остановил время.

В дверь коротко стучат. Я вскидываю голову ровно в тот момент, как деревянное полотно открывается, в кабинет входят двое. Но я вижу лишь одного. Мне кажется, что весь мир сужается до одной точки. До одного единственного человека с ледяными дьявольскими глазами, которые со скучающим видом окидывают класс.

— Дорогие мои, я рада представить ещё одного нового ученика в нашем классе. Артура Бунтарёва. Артур, проходи, занимай любое свободное место.

Я втягиваю голову в плечи, практически ложусь на парту, надеясь, что взгляд льдистых глаз не найдёт меня среди одноклассников. Что парень не узнает меня.

Сердце колотится в грудной клетке с такой силой, что мне становится страшно. Я кладу ладошку на грудь, давлю, боясь, что сердечко вылетит на пол. К ногам парня, который неторопливо передвигается по классу. Который когда-то с лёгкостью растоптал меня.

Я смотрю в парту, низко опустив голову, чтобы короткие волосы закрыли лицо. Но исподлобья отслеживаю каждое движение. Каждый шаг Бунтарева. Слежу за белыми кроссовками. Как в замедленной съёмке. Как мягко и бесшумно Артур перекатывается с пятки на носок. Как дикий зверь, подкрадывающийся к своей жертве.

И когда он замирает у моей парты, мне хочется сжаться ещё сильнее. Исчезнуть. Провалиться сквозь землю.

Ситуация до боли напоминают ту, что была месяц назад у столовой. Когда его пальцы сжимали подбородок, вынуждая смотреть в хищное лицо.

Меня потряхивает от чувств. Центром ладошки чувствую, как колотится сердце. Часто и заполошно. Как пойманная в силки птичка.

До крови кусаю нижнюю губу. Чувствую вкус железа на языке. Жду, что Артур пройдёт мимо. Займёт место за спиной.

Но моим надеждам не суждено сбыться.

Дорогой кожаный рюкзак падает на пол у стола. Стул со скрипом ножек выдвигается. Артур опускается на стул. И в тот же миг до боли в лёгких знакомый запах его тела окутывает меня. Захватывает в плен. Заставляет вспомнить каждый момент, когда он был рядом. Когда хватал, сжимал в руках и говорил грубости. Или… Напротив… Прикасался с щемящей нежностью.

Почему-то перед глазами встала лестничная клетка. Лестница. И он на пару ступеней ниже. За спиной. Губами скользящий по тонкой коже спины, пересчитывая позвонки и оставляя огненные следы. Будто клеймя. Иначе как объяснить то, что сейчас мне кажется, что кожа на спине снова вспыхнула. Будто не прошёл целый месяц. Будто губы этого парня вновь и вновь прикасаются.

Я судорожно втягиваю носом воздух. И запах Артура, который с каждым мгновением становиться всё ярче.

Запах одеколона, горячей кожи и никотина забивается в нос. Оседает на языке. Мне кажется, будто я губами успела прикоснуться к коже Артура Бунтарёва. Будто вновь пальцы парня скользят по губам, сминая нежную плоть. Снова подушечки его пальцев коснулись языка, оставляя на нежных рецепторах запах.

Я прикрываю глаза. В кулачке сжимаю ручку. Настолько сильно, что раздаётся треск. И вдыхаю, вдыхаю запах, по которому настолько сильно, мучительно сильно соскучилась.

Так глупо. И отчаянно.

Глупый маленький мотылёк будто восстал из пепла. Возродился для того, чтобы снова устремиться в самое пекло.

Дрожащей рукой поправляю очки на носу. Соседний стул скрипит под весом чужого тела. Я вижу боковым зрением, что Артур придвигается ближе ко мне. Его огромная плечистая фигура заполняет собой всё пространство. Давит. Подавляет. Мощное бедро касается моей ноги. Ткань не спасает. Я чувствую стальные мышцы и жар его тела.

Я едва тихо и прерывисто выдыхаю. Склоняюсь над тетрадью и делаю вид, что собираюсь что-то написать. И только сейчас замечаю, что рука сильно дрожит. Мои тщетные попытки вывести слово заканчиваются тем, что ручка соскальзывает, прорывает бумагу и оставляет длинную чёрную линию.

Я вздрагиваю всем телом, когда спины касается огромная ладонь Артура. Выпрямляюсь, точно кол проглотила. Смотрю пустым взглядом вперёд. И не могу вдохнуть или выдохнуть. Не могу шевельнуться. И даже моргнуть.

Потому что от места прикосновения его руки по всему телу привычно бегут огненные змеи. Хотя нет. Не привычно. За месяц я отвыкла от них.

И как оказывается, я безумно по ним истосковалась, хоть и не должна. И сейчас в грудной клетке всё трепетало. И отнюдь не от страха. Хотя я должна его бояться. Должна бежать от него, как молча ушла месяц назад. Ведь он причинил мне столько мучительной боли. Но в моей груди будто фейерверк взрывается.От странной эйфории. Всепоглощающей. Всеобъемлющей. Распирающей грудную клетку изнутри.

Вновь кажется, что кровь в венах в один миг превратилась в лаву. А ткань блузки и маечки испарились. Иначе как объяснить тот факт, что я настолько остро чувствую его прикосновение?

Рука с моих лопаток исчезает через несколько мгновений. Оставляя после себя ненавистный холод. Если бы не он, я бы решила, что рука на спине мне померещилась.

Я всё же поворачиваю немного голову вправо. Кидаю косой взгляд на Бунтарева.

Артур смотрит на учителя. Крутит в руках ручку. Я рассматриваю его профиль. Так сильно изменившийся за месяц. С болью в груди замечаю, что ему вновь сломали нос. Горбинка стала больше. А ещё под нижней губой длинный белый шрам появился. Которого до боли сильно, до зуда в пальцах захотелось коснуться. Чтобы убрать фантомную боль, которую он когда-то испытал. Чтобы подарить ласку.

В моей руке снова трещит ручка, которую я незаметно для себя сжала.

Артур глубоко втягивает ноздрями воздух. На его лице вдруг начинают ходить желваки. Как всякий раз, когда он злится. Он меняет положение на стуле. Шире расставляет ноги и переносит вес тела на левую руку. Тем самым ещё ближе подавшись ко мне. Нависнув надо мной весом своего тела. Увеличив площадь соприкосновения — теперь я чувствую не только его бедро, но и руку.

Глава 2

Глава 2

Ульяна

Я задыхаюсь. Поворачиваю голову к Артуру и сталкиваюсь взглядом с серыми глазами, в которых нет привычного льда. Только неясная жадность. Зрачок в глазах сейчас огромный. Заполняет собой всю серую радужку. Парень тяжело и часто дышит, из-за чего широкие плечи быстро вздымаются и опускаются. Рука на моей ноге не остаётся на месте. Медленно ползёт выше. Под ткань юбочки. Я с силой сжимаю ноги, опускаю руки под стол и пальчиками впиваюсь в крепкое запястье Артура. Мне даже сил не хватает, чтобы остановить руку парня. Артур, как всегда, не обращает внимания на моё сопротивление. Скользит пальцами от острой коленочки по ноге выше. Напролом.

— Ар-р-р-т-т-тур, — заикаясь, лепечу я. — Ты что творишь? Прекрати это!

— Так что, Ульяна? М-м-м? — с шумом втягивает воздух у моего виска. — Скучала, Уля-я-я? — моё имя он тянет, перекатывает на языке.

— Артур, прекрати. Умоляю, — я ноготками впиваюсь в запястье парня, понимая, что никак больше не остановлю парня. Только причиняя боль.

Парень вздрагивает. Но руку не убирает. Только сжимает мою ногу, заставив меня застонать от пронзившего всё тело странного жара. У меня будто внизу живота взорвался тёплый шарик. И горячее содержимое разлилось по телу.

— Всё та же реакция, Заучка, — сипит парень. — И пахнешь ты также.

— Дешевкой? — спрашиваю с обидой в голосе и прикусываю нижнюю губу, хмуря брови и быстро моргая.

На глазах вновь навернулись слезы. Обиды и боли.

_И на вкус, как дешёвка._

Помню. Слишком хорошо помню, как он произносил эти слова.

— Маленькая глупая Заучка, — губы Артура в мимолетном жесте прижимаются к мочке уха. — Наивная.

Его рука застывает у самой кромки трусиков. Вздрагиваю.

— Убери, пожалуйста, руку, Артур. Мне некомфортно, — прошу совета слезами на глазах.

— Заучка, разве ты забыла, что я тебе говорил? М-м-м?

— Так! Новенькие! Это что такое? Это... Вон из класса!

Я подпрыгиваю, с силой сжав ножками руку Артура, и смотрю с испугом на учителя биологии, которая краснеет от ярости и пальцем указывает на дверь.

— Я что-то неясно сказала? Вон!

Взгляды одноклассников тут же замирают на нашей парте. Я подскакиваю, пряча за волосами красное лицо, и бегу на выход из кабинета. Мне настолько стыдно, что кажется сгорю.

— Извините, — шепчу себе под нос.

Вылетаю в коридор, тут же застываю, закрываю лицо ладонями и всхлипываю. Боже! Стыд какой!

Больше думать и смущаться мне не даёт Артур. Парень обвивает рукой мою талию, вздергивает в воздух и тащит куда-то.

— Ой! — выдыхаю, чувствуя, как с носа слетают очки. И на них наступает ногой Артур.

Но парню плевать на это. На громкий треск и разбитые стекла. И на моё жалкое сопротивление. Он несёт меня куда-то.

— Артур! П-п-пусти меня! Пусти!

Пальцами снова обхватываю запястья Артура. Тяну их в стороны, пытаясь разжать крепкий замок его рук на талии. Но ничего не выходит. Ни-че-го! Я как беспомощный котёнок в пасти пса.

Парень открывает совершенно неприметную дверь. И вносит меня в крохотную кладовую, где стоят вёдра и швабры. Захлопывает дверь. А я тут же начинаю биться в панике.

— Темно. Тут темно. Артур! Мне страшно! Выпусти, выпусти, умоляю!

— Тш-ш-ш! Тише, Уля. Тише, Уль.

Огромные ладони ложатся на лицо. Лба и носа касается частое дыхание Артура. Мы в кромешной темноте. Не видно ничего. Даже силуэтов. Я чувствую себя слепым и беспомощным котёнком. Слепо шарю руками в воздухе, ищу дверь. Мне даже кажется, что в этой темноте вдохнуть не могу. Что стены сужаются со всех сторон и давят на меня.

Но вместо двери натыкаюсь лишь на Артура. Снова и снова.

— Заучка! — рычит мне в лоб. — Прекрати немедленно! Я не железный.

Не сразу осознаю, что имеет ввиду Артур. Пока не понимаю, что мои руки шарят по его телу. Так и замираю, переключаясь со страха перед темнотой на страх перед Артуром Бунтарёвым. Мы с ним одни. И я не имею понятия, что он собирается делать. Дрожу от страха. И чего-то ещё. Незнакомого и пугающего, что растёт в груди и расползается под кожей, когда он рядом.

Всё моё естество концентрируется на прикосновении ладошек к широченной грудной клетке парня. На том, как сильно бьётся ледяное сердце в самую середину. На Артуре сегодня голубая рубашка из плотной ткани. Гладкой и приятной на ощупь. Но она даже не спасает от жара кожи парня. Даже сквозь неё я чувствую, насколько обжигающая она. И насколько твёрдые грудные мышцы. Я не ведаю, что творю, когда скольжу рукой ниже.

— Заучка, — впервые слышу в голосе Артура такие нотки.

Будто... Будто он огромный опасный кот, который вдруг решил заурчать.

Руки Артура всё ещё удерживают моё лицо. Большие пальцы медленно скользят по щекам, а потом ложатся на губы. С обеих сторон. Полностью накрывая.

— Ой, — срывается с губ.

И парень тут же пользуется этим. Сминает приоткрывшиеся губы. Я замираю, жду, что палец проскользнет дальше, но этого не происходит. Артур просто водит большим пальцем левой руки по губам. Поочерёдно. То по верхней, то по нижней. Я забываю, как правильно дышать. Покорно приоткрываю рот. Шершавая подушечка пальца Артура щекочет нежную кожу губ. Она словно оставляет на коже мурашки, которые напитаны огнём и разносят его по всему телу. По каждой клеточке. Даже той, о которой я не подозревала.

— Заучка моя, — хрипло выдавливает Артур.

Я не вижу в темноте, но чувствую, что парень склонился надо мной. Его частое дыхание опаляет лицо. Губы. И в темноте мне кажется, что Артур Бунтарёв меня целует. Что это не шершавые пальцы скользят по абрису, а жадные губы. Приоткрытым ртом я ловлю его дыхание. С привкусом чего-то имбирного. Терпкого. И вкусного.

Я хнычу от остроты чувств. От того, что в темноте не могу ничего увидеть, все чувства обостряются в сотни раз. Кожа становится тоньше. Чувствительнее.

Глава 3

Глава 3

Ульяна

После урока биологии, на большой перемене, Оля и Лена берут меня с обеих сторон под руки и тащат в столовую.

— Ульяша, а ты ничего не хочешь нам рассказать? — шепчет Лена мне на ухо заговорщицки.

— Ага! А-то мне кажется, что что-то наша милая красавица утаила от нас, когда мы во всю обсуждали новенького, — угукает Оля, поигрывая аккуратными бровками.

— Да... Я не знаю, что рассказывать, — едва слышно лепечу я, переставляя ноги и смотря в пол.

— Ага. Так мы тебе и поверили, — Лена дует губы. — Я сразу заметила, как он на тебя смотрел, когда в кабинет зашёл. Я говорила, что он сразу к твоей парте направился. Целенаправленно. А то, что было на уроки биологии... М-м-м. Вокруг всё чуть не заискрилось. Юлия Николаевна ещё пять минут пыхтела. Она про пестики и тычинки, а вы… — замолкает и многозначительно поигрывает бровями.

Я заливаюсь краской смущения. Щеки и уши печёт от стыда.

— Ульяш, ну расскажи! Так ведь интересно узнать! — Лена дёргает меня за руку.

— Мы с ним учились в одной школе. В одном классе, — выдавливаю из себя. — Два года.

Девочки некоторое время молчат. Ждут, когда я продолжу. Но мне нечего добавить. Я не могу вот так просто выложить про весь тот ужас, который со мной произошёл.

Все в классе знают, что я лежала в больнице с травмой головы. Но никто не знает, по какой именно причине.

— Вы с ним были вместе? — осторожно уточняет Лена, отпуская мою руку, заходя чуть вперёд и заглядывая в моё лицо.

— Нет, — я мотаю головой. — Не были. Никогда.

— Но он смотрит... Не как на одноклассницу бывшую. Так, как будто ты его.

— Да, — на губах горькая улыбка. — Артур так считает. Считает, что я его игрушка, — у меня больше нет сил держать это в себе.

Мне нужно кому-то рассказать, чтобы не прокручивать постоянно в себе. С мамой я так и не смогла поделиться. Меньше всего на свете я хочу её расстраивать. И заставлять нервничать.

— Чего? — Оля негодующе сводит брови вместе, спотыкается на ровном месте и замирает по середине столовой. Младшеклассник налетает на неё, но девушка даже не замечает этого. Всё её внимание сейчас сосредоточено на мне. — Что значит, игрушка? Ты же живой человек! Что за глупость? Ты не в магазине продаёшься…

— В той школе всё измеряется деньгами, — я опускаю глаза и кусаю до боли нижнюю губу. — Там учатся дети очень состоятельных людей. А я попала туда лишь по той причине, что мама была лечащим врачом матери директора школы. Я… — голос обрывается.

— Так, зайчик. Идём, — девочки усаживают меня за дальний стол в столовой. Так, чтобы я оказалась у стены. Лена садится на соседний стул, а Оля — напротив. — Вернёмся к нашим баранам, а точнее одному. Большому и холодному. Уля, он ведь ушёл из той школы. В эту школу, в этот класс. За тобой. Не может быть таких совпадений.

— Я не знаю, — я выдыхаю, несчастными глазами смотрю на Олю. — Артур... Я боюсь его. Он бывает очень грубым и агрессивным. Он избил парня за то, что тот просто дал мне свой пиджак. И не раз... Кого-то сильно бил...

— Он тебе не нравится? — Лена накрывает мою холодную ладошку и сжимает.

— Я не знаю. Я... Мне... — мучительно краснею. — Я перевелась к вам в школу, потому что меня сильно побили. В той школе.

— Артур? — в один голос спрашивают девочки.

— Нет! Нет, что вы? Он никогда на девочек руку не поднимает. Может сжать сильно, грубить и пугать. Но бить, — я качаю головой. — Но... Девочка, которая меня била, она влюблена в Артура, — я кривлю губы, стараясь сдержать слезы. — Они вроде бы встречались в десятом классе. Я не знаю, — у меня в груди всё болезненно сжимается от этой мысли. — Они просто всегда вместе ходили. Она приревновала. Сначала просто в туалете зажимала и угрожала. А второго сентября… В первый учебный день… Я переодевалась на физкультуру, а они...

— Тише, тише, не рассказывай, если ты не хочешь, — Лена крепко обнимает меня, гладит по голове, когда я всхлипываю болезненно. — Если тебе тяжело, не нужно! Не нужно рассказывать.

— Где эти сучки гадкие живут? — Оля шипит. — Я бы показала, как невинных девочек обижать. Я бы волосёнки все повыдирала эти курицам лощённым.

Девушка берёт салфетку и осторожно стирает слезы с моих щёк. Заправляет короткие волосы за уши и смотрит на меня полными сочувствия глазами.

— Раздели. Они раздели меня. А Маша обрезала косички, — мой голос звучит слишком ровно и отстранённо.

— А он? Что сделал он? — Лена гладит меня по голове.

— Он зашёл в спортзал. И всё, — пожимаю плечами.

— Ничего не сделал? — шипит Оля разъярённой кошкой.

— Я потеряла сознание, не знаю. Когда очнулась, я лежала в спортзале одна. Он ушёл, — только произнеся эту фразу, поняла, насколько мне больно. Насколько глубока рана. И как сильно он кровоточит. — Он ушёл, — всхлипываю. — Ушёл!

Я плачу. Горько. Уткнувшись носом в плечо Лены. Чувствуя, как она поглаживает рукой по спине.

— Зайчик, но он ведь пришёл в эту школу. За тобой, — тихо, но вкрадчиво говорит Оля. — Может, ты чего-то не знаешь?

— Чтобы ещё больнее сделать? — шипит Лена.

— Лен, — шикает Оля. — А почему его на льду месяц не было? Совпадение?

— В любом случае, он не имеет права называть Улю игрушкой! И относиться к ней, как к вещи!

— Девочки, не ссорьтесь, пожалуйста, — прошу я, выпрямляясь. — Я не должна была рассказывать... Я...

— Жалеть об этом не нужно! — Оля сердито сводит брови. — Ты явно никому не рассказывала об этом. А мы больше никому не расскажем. Кто, кто, а мы не сплетницы и не болтухи.

— О! Пришёл, — фыркает Лена. — Явился, не запылился. Опять смотрит своими льдинами, глаз не отводит.

Я вскидываю глаза. Тут же теряю себя на дне льдистых глаз. Будто в прорубь холодную ныряю после жары.

Тут же становится тихо, девочки затихают. Артур внимательно смотрит в моё заплаканное лицо. Хмурится и поджимает губы. А потом уходит к окошку, где продают еду. Долго стоит там, что-то выбирая. Через пять минут разворачивается, держа поднос в руках, подходит к нашему столику. Девочки, как и я, напряжённо отслеживают каждый шаг парня. Он молча ставит перед нами поднос, наполненный едой, после чего уходит. Не сказав ни слова.

Глава 4

Глава 4

Ульяна

После большой перемены и сытного обеда, мы идём на геометрию. С моего лица никак не желает сходить улыбка. Оля и Лена держат меня за руки с обеих сторон, давая мне возможность почувствовать поддержку и тепло.

— О, Ванька ушёл, — говорит Лена, когда мы заходим в класс. — У него сегодня врач. Садись ко мне, Ульяша.

— С радостью, — я располагаюсь на второй парте вместе с Леной.

Выкладываю на стол тетрадь, учебник и ручки. Я не замечаю, что Артур вошёл в класс, пока Лена не дёргает меня за руку. Парень окидывает кабинет хмурым взглядом. Находит меня. Ещё сильнее сводит брови. Проходит к парте, расположенной за нами. Кидает рюкзак на стул и подходит ко мне со спины.

— Пересядь.

— Что? — я поворачиваю голову, смотрю на Артура через плечо.

— Ко мне сядь, Ульяна. Немедленно, — не просит. Приказывает.

— Ульяна сидит со мной, — вступается Лена.

Артур кидает на подругу ледяной взгляд, потом возвращает его на моё лицо.

— Нет, Артур. Я хочу с Леной сидеть, — слабо возражаю я.

Парень выгибает бровь. Потом отходит. Я выдыхаю и переглядываюсь с Леной. В глазах девушки удивление, но на губах улыбка. Она подмигивает, а потом резко округляет глаза.

А я вскрикиваю. Потому что мой стул взмывает в воздух. Я вцепляюсь в него руками, а потом оказываюсь вместе с ним прижатой к телу Артура. Парень решил не заморачиваться. Он просто взял меня вместе со стулом и переместил за третью парту. Рядом с Леной поставил пустой стул.

— Артур! — я опоминаюсь лишь тогда, когда парень садится рядом и кладёт на стол передо мной мои вещи. — Ты. Ты… Ты зачем?

— Со мной сидеть будешь, Заучка. Я так сказал! — припечатывает.

И когда я дёргаюсь, руку на плечо кладёт, сжимает и к своему боку притягивает.

— Артур, сейчас нас опять выгонять. Не нужно, пожалуйста!

Удивительно, но парень меня слушается. Убирает руку с моего плеча. И чуть помедлив кладёт на колено. Я замираю, дрожу, боюсь, что он вновь выше её поднимет. Но рука Артура остаётся на одном месте, а сам он отворачивается к вошедшему учителю геометрии.

— Добрый день. Сегодня у нас самостоятельная работа по пройденной теме. Оля, раздай, пожалуйста, сборники. Пишем на двойных листочках. В правом верхнем углу имя, фамилия и дата. До конца урока.

У меня ладошки мигом становятся влажные. Я совершенно не знаю пройденного материала. Я вышла только неделю назад. И за это время был всего один урок геометрии и два урока алгебры.

Я открываю сборник на странице со своим вариантом, указанные на доске. Читаю условие и кусаю нервно губы. Я не понимаю ничего. Ни единого слова! В голове гулкая пустота. Смотрю в лист, на свою фамилию.

Когда рука Артура исчезает с моего колена, мне становится холодно. Я дёргаюсь в неконтролируемом желании вернуть её обратно. Поворачиваю голову к парню. Артур берёт мою тетрадь, вырывает двойной листочек, подтягивает ближе к себе мой сборник. Пробегает глазами по условию, и быстро начинает писать. А я смотрю не на решение. Я смотрю на него. В его лицо. Красивое. Сосредоточенное.

— Ульяна, — окликает меня учитель.

Я вздрагиваю и перевожу на мужчину взгляд. Он поправляет очки на носу и мягко улыбается.

— Я всё понимаю. В свой лист, пожалуйста.

Я краснею. Киваю. И тут же опускаю голову. Чувствую, как внимательный взгляд Артура опаляет щёку. Но ненадолго. Артур вновь возвращается к решению задач. Проходит пятнадцать минут и лист с решённой самостоятельной работой лежит передо мной.

— Спасибо, — шепчу едва слышно, одними губами и прикасаюсь пальцами к руке Артура.

Он вздрагивает. И игнорирует. Возвращается к своей самостоятельной работе. А я быстро переписываю решение на свой лист, своим почерком. И с особой осторожностью вкладываю его в тетрадь. Чтобы сохранить.

Когда звенит звонок с урока, Артур закидывает рюкзак на плечо и уходит. Я окликаю его, но парень не оглядывается. Я хмурюсь. Я не понимаю. Ничего не понимаю.

— Ульяша, ты сегодня на физкультуру идёшь? — Лена поворачивается ко мне, складывая вещи в рюкзак.

— Да. Больше нет освобождения. Не люблю физкультуру, — признаюсь я.

— Из-за… — не заканчивает фразу.

— Да, — я киваю. — Я боюсь теперь в раздевалку заходить.

— У нас таких гадких тварей нет, Ульяна. Никто не станет тебя обижать.

На этих словах я перевожу взгляд на дверь, за которой скрылся Артур.

— Он странный. Очень странный. Такое ощущение, что разговаривать человеческим языком не умеет. Только велит, — Лена качает головой.

— Он решил за меня самостоятельную, — шёпотом признаюсь девушке. — Я вообще ничего не знаю.

— Может, он просто не умеет правильно? — полувопросительно говорит девушка.

— Я не знаю, — вздох выходит очень тяжёлым. — Я уже ничего не знаю.

— Не грузись. Пойдём на физкультуру, — подмигивает мне. — Потом на английский.

Вместе с Олей мы направляемся на урок. Девушки не дают мне погрузиться в мысли, тормошат и веселят. И когда мы заходим в спортзал, я тут же взглядом выискиваю Артура.

Застываю на входе. Смотрю на него во все глаза. Он в майке и шортах. И он такой… большой! Мощный, сильный, огромный! Широкие плечи, бицепсы, мощная спина и развитая грудная клетка. И красивые икры. Всё, что открыто глазу, всё я ласкаю взглядом.

— Ульяшка, мне кажется, что ты его совсе-е-ем не боишься, — хмыкает на ухо Оля. — А как раз-таки наоборот.

Я тут же отворачиваюсь. Смущаюсь, понимая, что меня поймали. Да и сама осознавая, с каком интересом я сейчас разглядывала Артура. И чувства внутри совсем на страх не походят. Совсем не от страха всё в грудной клетке сжимается. Это что-то тёплое, томное и сладкое. И безумно трепетное. Патокой растекающееся в груди, обволакивающее сердце.

— Всё. Прости. Я не хотела тебя смущать, — вскидывает руки и виновато улыбается.

Глава 5

Глава 5

Ульяна

— А куда мы едем? — спрашиваю тихо, когда такси останавливается на светофоре.

Парень не отвечает. Смотрит на меня серыми глазами, в которых сгущаются тучи. Я на некоторое время проваливаюсь на их глубину, забыв обо всём на свете. И наблюдаю за тем, как зрачки всё больше расширяются. Когда парень резко подаётся вперёд, я шарахаюсь. Вдруг до дрожи сильно испугавшись, что Артур меня сейчас поцелует. Парень скрипит зубами и откидывается на спинку сиденья.

Через десять минут такси останавливается у торгового центра. Хорошо мне знакомого. Здесь, в прошлый раз, парень покупал мне одежду. Точно так же. Привёз против воли.

Хотя сейчас я сама пошла. Потому что... Объяснить почему, я не могу. Никак.

Парень помогает мне выйти из машины, кладёт руку между лопатками и подталкивает в сторону торгового центра. В здании берёт за руку и ведёт в оптику.

— Добрый день, чем мы можем помочь?

— Подберите линзы и очки девушке.

— Артур, — тихо пищу я, поворачиваясь лицом к парню, — зачем? Это же так дорого!

— Заучка, — дёргает на себя, опаляя дыханием кожу лба, — не беси меня! Я сломал очки.

Я снова в удивлении смотрю на Артура. Не могу поверить, что он так говорит.

— Девушка, присаживайтесь на стул, смотрите на экран. Говорите, какие буквы видите.

Я послушно выполняют всё то, что просят. Потом учат, как правильно вставлять линзы в глаза. Сначала веко смыкается, потом всё же с третьей попытки получается.

— Ой, как здорово, — выдыхаю восхищённо, скашивая глаза и всюду одинаково хорошо вижу.

Потом мне подбирают оправу. Артур сидит на диванчике, пьёт кофе и пристально наблюдает за мной. Не произносит ни слова. И только тогда, когда я надеваю очередные очки, поднимается, подходит со спины, кладёт ладони на плечи, склоняется, чтобы губами коснуться виска.

— Тебе идёт, Заучка. Мне нравится. Тебе?

Я будто завороженная киваю. Конечно, нравится. Если ему нравится. Значит, действительно идёт.

— Эти возьмём.

— Хорошо. Оставьте номер телефона, мы позвоним, когда будут готовы.

Мне выдали линзы, раствор для них и контейнер. Парень забирает пакет, пленит ладошку, ведёт в ресторан, расположенный на третьем этаже.

— Артур, — пытаюсь слабо возразить, когда парень усаживает меня за стол, — может...

Я теряю дыхание. Потому что Артур резко опускает руку на ногу, сжимает и ползёт пальцами вверх. Быстро. Не так медленно, как сегодня утром на уроке литературы. Я не успеваю даже осознать, как пальцы парня замирают у кромки моего нижнего белья. Вздрагиваю.

— Артур! Что ты... Мы же в ресторане.

— То есть, Заучка, если бы мы были одни, тебя бы ни что не смущало? — хрипит на ухо парень.

Я теряюсь. Ещё шире распахиваю глаза.

— Нет. Артур, ты не так понял, — говорю едва слышно. — Я не это имела ввиду. Просто… Я…

— Ты, Заучка… Что ты? — спрашивает на ушко, вновь прикусывая мочку ушка.

Это прикосновение пускает новую волну жара по телу. Я вздрагиваю, хочу свести ножки вместе, но рука Артура не даёт этого сделать. Парень сжимает моё бедро.

— Чёрт, Заучка, если бы ты только знала… Если бы только… Чёрт, — у парня ломается голос, срывается на каждом слове.

Мимолётное прикосновение к ластовице белья заставляет вскрикнуть.

— Т-ш-ш-ш, Уля.

Артур убирает руку на своё колено. Потом сгибается резко, сложив руки на столе и уткнувшись в них лбом.

— Артур? — через минуту прикасаюсь пальцами к плечу парня. — Тебе плохо?

— Заучка. Руку убери.

Я тут же одёргиваю ладошку. С непониманием хлопаю глазами. Не понимаю, что я снова сделала не так.

— Добрый день, что вы будете заказывать? — возле столика возникает официант.

— Я… Я ничего не буду, — я смущённо и виновато улыбаюсь.

Мне ужасно неловко, что я не могу себе здесь ничего позволить. Артур выпрямляется, хватает меню. Тыкает пальцем в несколько блюд.

— И молочный коктейль с клубникой, — добавляет, когда официант уже уходит.

— Артур, я… Домой пойду, хорошо?

— Нет, — припечатывает.

— Артур, те ведь не можешь держать меня здесь против воли.

— Могу, Заучка. Могу. Тебе напомнить, что я тебе говорил? — зло сверкает глазами, повернув ко мне лицо.

— Я помню. Да. Но ты неправ. Я не игрушка, Артур. Говорю в который раз. Я живой человек, который имеет чувства. И ты… Ты! — задыхаюсь слезами.

— Что я, Ульяна? — подаётся, с жадностью вглядывается в моё лицо.

— Ты ведь так сильно хотел меня сломать, да? Хотел! И у тебя это получилось! Ты добился своего! — вскидываю руку и провожу по голове, по коротким волосам, которые только начали отрастать. — Вы растоптали меня. Показали, где моё место. Зачем ты снова… Зачем ты опять…

— Закрой просто свой рот, — резко дёргает меня на себя, прижимает лицо к плечу. — Молчи, Заучка. Молчи!

— Я не Заучка! Не Заучка! — бормочу, ладошками давя на грудь Артура. — Я Ульяна. Я человек! У меня есть имя.

— Так, — роняет Артур, а потом перетаскивает к себе на колени.

Подхватывает на руки, поднимается из-за стола и несёт в туалет. Я испуганно цепляюсь руками за его шею и плечи. Но всхлипывать никак не могу перестать. Артур усаживает меня на столик у чёрной раковины. Набирает воды в ладонь, чуть стряхивает, а потом проводит по моему лицу. Он делает это так осторожно, что я даже забываю о том, что плакала. Замираю. И как дура наслаждаюсь прикосновениями. Парень несколько раз ещё смачивает руку, проводит по моему заплаканному лицу, после чего обхватывает мою голову ладонями и смотрит в припухшие от слёз глаза.

— Когда упало зрение? — хмурится и спрашивает сосредоточенно.

— После того, как… У меня была травма головы… Я… Почему ты ушёл из школы? Это ты затеял?

Артур сощуривает глаза. Его лицо мигом леденеет. Становится отрешённым и чужим. Он отступает от меня. Медленно убирает руки с лица. А потом и вовсе уходит из туалета, оставив меня в полной растерянности сидеть возле раковины.

Глава 6

Глава 6

Ульяна

Как только я открываю дверь, меня тут же встречает мама.

— Привет, моя девочка. Ой, а где очки?

— Привет, мамулечка, — я улыбаюсь, снимаю обувь, подхожу к маме и целую её в щёку. — Случайно разбила.

— Поехали, купим новые.

— Всё хорошо, мам. Я в линзах, — я виновато опускаю голову и смотрю на маму исподлобья.

— Маленькая моя, линзы это слишком дорого. Мы не потянем. И линзы постоянно носить нельзя. Для глаз вредно.

— Сегодня проверили зрение. Сейчас минус два. Не так критично, — веду плечом.

— Малышка моя, а где ты деньги взяла? — озадаченно хмурится мама. — Нет, я не контролирую тебя. Просто я знаю, что ты на день рождения мне потратилась.

— Артур купил, — честно говорю я, настороженно смотрю в мамино лицо.

И вижу, как сильно она бледнеет.

— Уля… Уль… Снова на те же грабли… Уля, почему? Что он снова делает рядом с тобой?

— Он перевёлся в мой класс, мама. И почему ты так против Артура? Он меня пальцем не тронул.

— Ульяна, я не дура. И меня не обмануть. Месяц мой ребёнок был в подавленном состоянии, ничего не ел, кричал во сне. Ты каждую ночь кричала ЕГО имя! Зачем ты мне врёшь? — такой я маму видела лишь однажды.

В тот день, когда она пришла в школу разбираться с тем, что произошло.

— Мама. Мамуль, я клянусь тебе… — я начинаю задыхаться от слёз. — Он не трогал меня. Он не участвовал во всём этом ужасе. Его не было в спортзале.

Я не договариваю до конца.

— Уля. Он принесёт тебе проблемы! Уля, я беспокоюсь за тебя!

— Мам, не нужно, прошу тебя. Всё хорошо! Со мной всё в порядке, — я подхожу, крепко обнимаю маму, целую её в щёку.

— Ты влюблена в этого мальчика, да? — устало вздыхает мама, лбом уткнувшись мне в плечо.

— Я не знаю, мамуль. Я не могу ответить на этот вопрос. Я никогда не влюблялась, мне не с чем сравнивать.

Мама поглаживает меня по голове, перебирает короткие волосы.

— Как же я хочу разорвать их за то, что они сотворили с тобой, — дрожащим голосом говорит мама. — Я так любила твои длинные косы… Ты влюбилась, моя девочка. Я чувствую. Вижу, как ты расцвела. Он слишком сложный мальчик, Уля. Слишком угрюмый.

— Но он защищает меня. Всегда, — признаюсь женщине.

Кроме того раза, когда нужен был больше всего.

— Мам, а что вкусненького есть? — вскидываю глаза на родительницу, зная прекрасно, что она тут же переключится на еду.

Лишь бы хорошенько и плотно накормить меня. И я не ошибаюсь. Глаза мамы тут же загораются, а на лице появляется улыбка.

— А что ты хочешь?

— А давай печенье испечём. Со сгущёнкой, — я вспоминаю, что Артур любит сгущённое молоко. — Я хочу кое-кого угостить ещё.

— Хорошо, — мама улыбается. — Пойдём.

Я быстро переодеваюсь в домашнюю одежду, мою руки и захожу на кухню.

— Вау! Какая красота! Ты когда успела купить? — я тут же подхожу к красивой розе в горшке.

Нежного персикового цвета. Вдыхаю запах. И чуть хмурюсь. Я улавливаю знакомый запах одеколона.

— Мне подарили, — я оборачиваюсь к маме, которая смущённо заправляет волосы за уши. — За успешную операцию, — добавляет торопливо.

— Это ведь Алексей, да?

— Да, — мама дёргается.

— Мамуль, а почему ты не даёшь ему шансов? — спрашиваю в лоб.

— Уля… С чего ты вообще взяла, что у нас с ним… Уля, он просто был моим пациентом. Ничего особенного…

— Мамочка моя, — я подхожу и кладу руку на мамины мельтешащие ладошки, — я хоть и не понимаю ничего в отношениях, но этот мужчина так смотрит на тебя. И он столько нам помогал весь этот месяц. Ты ему очень сильно нравишься. И он тебе, я же вижу!

— Нравится, не достаточно, Уля. Я как-то доверилась своему сердцу. Выбрала мужчину, который оставил меня с тобой на руках на улице, — мама смахивает слёзы со щёк. — Так, где у нас сгущёнка?

Женщина торопливо переводит тему разговора. Я иду к маленькой кладовой, чтобы отыскать железную банку, но останавливаюсь, потому что в дверь звонят. Хочу пойти открыть, но мама опережает.

Я стою так, что видно входную дверь. Я вижу, как мама её распахивает. Как замирает, смотря на огромного и пугающего мужчину. Он и правда навевает страх одним своим видом. Своим взглядом и жестами. Вроде неторопливые движения, но понятно, что обманчиво.

Вот мама всхлипывает. Она всё ещё не успокоилась после нашего разговора. Алексей смотрит странно. Как-то… растерянно и даже беззащитно. Окидывает маму взглядом с ног до головы, а потом просто шагает вперёд и хватает маму обеими руками, вжимает в себя и что-то тихо бормочет. Отсюда не разобрать.

А мама плачет. С облегчением плачет. Пальцами комкает дорогущую голубую рубашку мужчины, уткнувшись лбом в его грудь. Алексей некоторое время растерянно поглаживает рукой родительницу по голове, а потом его рука зарывается в волосы на макушке родительницы, запрокидывает назад. Мужчина склоняется и целует маму в губы.

Я распахиваю глаза и торопливо отворачиваюсь, краснея до кончиков ушей.

— Ты… ТЫ! — слышу возмущённый мамин шёпот. — К ней тоже бежал впереди самолёта? Её тоже так целовал?

— Надоело, Вера. Надоело. Все мозги вынесла… — рычание мужчины заставляет меня испугано вжать голову в плечи.

— Лёша. Ульяна дома. Уходи. Я не хочу, чтобы она видела.

Я стараюсь не слушать чужой разговор, но слова всё равно доносятся до меня.

— Пойдём, Вера. Пойдём. В ресторане столик забронирован, — тяжело дыша, говорит мужчина.

— Лёша. Уходи. Я сейчас занята. Мы с дочерью выпечкой занимаемся.

— Я останусь, — бескомпромиссно.

— Лёша, уходи, я прошу тебя. Я всё сказала… Уходи, я не хочу, чтобы Ульяна знала.

Я слишком хорошо знаю маму. Слышу дрожь сожаления и боль в её голосе. Мама боится своих чувств. Но больше всего она боится за меня. Она боится, что я не смогу принять мужчину.

— Здравствуйте, — я выхожу в коридор.

Глава 7

Глава 7

Ульяна

На следующее утро я просыпаюсь с огромным трудом. Отключаю будильник, зеваю отчаянно. Потягиваюсь. И тут же сажусь на кровати, вспоминая все события вчерашнего дня. Артура, кладовку, самостоятельную работу, урок физкультуры и торговый центр. И поцелуй у подъезда. До сих пор не верится, что я его поцеловала первой. А он в таком ступоре остался стоять.

Я прикусываю нижнюю губу, нахожу в себе силы подняться с кровати и отправляюсь в школу. Долго стою на остановке, пропускаю один автобус, потому что он забит под завязку.

— Извините, а вы какой автобус ждёте? — ко мне девушка невысокого роста в солнцезащитных очках.

— Семнадцатый.

— И я. Я не опоздала? — девушка нервно поправляет очки на носу.

— Один автобус только ушёл. Он был забит, даже не остановился. Приложение показывает, что следующий будет через две минуты.

— Слава Богу! Я уже в школу опаздываю. А у нас за это могут родителей вызвать. Я в седьмой школе учусь, а ты?

— В двадцать третьей.

— У меня сестра в одиннадцатом учится в этой школе. В одиннадцатом «б».

— И я, — я улыбаюсь. — А как сестру зовут?

— Ой! Чё-ё-ё-рт! — девушка совершенно неожиданно хлопает себя ладонью по лбу. — Я забыла дома чертежи. Пока.

И до того, как я что-то успеваю ответить, девушка убегает. Я только растерянно смотрю её вслед. А потом забываю о ней, влезая в набитый автобус.

На остановке встречаю Лену.

— Привет, Ульяша, — подруга тут же меня обнимает. — Рассказывай, куда вчера ходили.

— Привет, — я вспыхиваю, краснею. — В торговом центре были. Очки мне новые купили и линзы. А потом немного покушали.

— Свидание было? — девушка широко и счастливо улыбается, хлопая в ладоши.

— Нет. Это было не свидание. Мы просто покушали и всё.

Лена вздыхает. Потом перехватывает мою руку.

— Ух ты! Какой красивущее! Артур подарил?

— Спасибо. Нет. Мамин знакомый, — я снова любуюсь колечком, которое невероятно красиво блестит на безымянном пальчике.

— Артур ещё красивее подарит, — Лена подмигивает мне. — А если серьёзно, Уль, он, конечно, странный. Вспыльчивый очень. Но хватило пары часов, чтобы понять, что ты ему небезразлична. Он смотрит на тебя так, будто сам не знает, что с чувствами делать.

— Я не знаю, Леночка. Я хочу поверить твоим словам. Очень сильно хочу поверить. Но я так сильно боюсь снова потеряться в чувствах, а потом чувствовать ту же пустоту в груди. Что вчера на английском было? Иван Васильевич ничего не говорил?

— Ну… — Лена немного кривится. — Он был недоволен тем, что ты пропустила. Но заострять внимание не стал.

Я качаю головой. Учитель английского и так меня не любит. И мой вчерашний пропуск мне в копилку не идёт.

— Боже. Я вчера не узнала домашнее задание. И я ничего не сделала. Он меня сожрёт.

— Блин, Улька! У нас сегодня диктант. Садись ко мне, спишешь у меня, — подруга пожимает плечами.

— Может, мне и сегодня не идти.

— Слушай, Уля, не выдумывай. Лучше пересдать диктант, чем потом оправдываться, почему ты не пришла. Олька приболела, её сегодня не будет.

— Ой, а я не знала. Как она себя чувствует? Простуда?

— Отравилась чем-то. Думает, что вечером суши просроченные съела. И она о-о-о-чень жалеет, что прийти не может сегодня, — хихикает вдруг Лена.

— Почему? — я останавливаюсь у светофора, на котором для пешеходов горит красный свет.

— Потому что ей безумно интересно, как Бунтарёв себя вести будет. Он вчера ну такой милаш был, когда тебя в макушку целовал, — я вспыхиваю и закрываю лицо ладонями.

— Ну, Лена! Ну что ты меня смущаешь?

— Потому что я в восторге, Лапушка моя. Потому что я столько книг про любовь читала, а никогда ещё не видела, чтобы вот так… Как у вас двоих было.

— Лен… — я уже хнычу. – Ты преувеличиваешь.

— Ни капельки! — упрямо говорит подруга. — Слушай, какой смысл мне врать? Я наоборот должна отговаривать тебя, как отчаянная Танюха, — хихикает. — Врать, что он тебе не пара. Что ты слишком хороша для него, а он тебя вообще не достоин. Особенно после вашего прошлого. Но… Есть это жирное и огромное «но», которое всё собой перекрывает. Вот клянусь всеми своими зубами, — демонстрирует брекеты, — что это круче, чем любая сцена в фильме!

Светофор загорается зелёным, и мы переходим дорогу. Я чуть поворачиваю голову, чтобы убедиться, что нет дурного водителя, который решит проскочить на красный свет. И моё сердце тут же сбивается с ритма. Я вижу, как из дорогущей чёрной машины выходит Артур. Парень закидывает рюкзак на плечо, неторопливым шагом идёт вдоль школьного забора. Машина с личным водителем уезжает.

Я смотрю вслед парню. Жадно шарю взглядом по затылку, широким плечам, длинным ногам. И к своему стыду, особо долго задерживаю взгляд на его ягодицах, обтянутых чёрными джинсами.

Я отрываю взгляд только тогда, когда запинаюсь о ступеньку, которую я не заметила. Лена придерживает меня за локоть, упасть не даёт.

— Спасибо, — поворачиваю голову к подруге и тут же вижу её хитрую улыбку. — Лен, — хнычу, складывая бровки домиком.

— Я что? Я молчу, — вскидывает руки вверх.

— Зато смотришь, — фыркаю, как рассерженный ёжик.

— Не так, ну совсем не так, как ты, — не выдерживает и смеётся Лена.

— Ле-е-ен, — тяну.

— Всё, всё. Прости. Просты ты слишком смешная, когда сердишься. Как маленький и взъерошенный цыплёнок.

Я тихо смеюсь, понимая, что обижаться не могу. Слишком честна и открыта Лена в своих чувствах. В своей радости за меня, едва знакомую ей девчонку.

Первым уроком у нас алгебра. Лена занимает своё место рядом с Ваней, а я, смотря себе под ноги, направляюсь к парте, где уже расположился Артур. Парень что-то смотрит в телефоне, моего приближения не замечает. Даже когда я сажусь рядом с ним, он не поворачивает голову. Я кидаю случайный взгляд на его экран и тут же задыхаюсь от боли. Такой сильной боли, что лёгкие сводит от недостатка кислорода.

Глава 8

Глава 8

Ульяна

— Извините, что? — спрашиваю дрожащим голосом, смотря в полупрозрачные глаза мужчины.

— Ты изволила заявиться на мой урок? Похвально.

— Извините. Я вчера плохо себя чувствовала, — бормочу себе под нос.

— Извиняю, Учкина. Первой будешь отвечать домашнее задание, — открывает журнал. — У тебя оценок совсем нет. Не знаю, как оценивать тебя буду.

За спиной слышу треск. Я поворачиваю голову к Артуру. Вижу, с какой яростью он смотрит на учителя английского, раздувая ноздри и тяжело дыша. В правой руке сломанная ручка. Он ловит мой поворот головы. Переводит тяжёлый взгляд на меня. Я качаю отрицательно головой, одними губами прося не делать глупостей.

Его защита теплом в груди разливается, но проблем ему я не хочу. Артур смотрит тяжёлым взглядом, не мигая. Потом всё же отворачивается.

— Так, а это у нас кто? Молодой человек — представьтесь.

— Журнал открой, там всё написано, — грубо отвечает парень.

Я жмурюсь, прикусываю нижнюю губу и втягиваю голову в плечи. Зачем? Зачем он хамит?

— Я не понял. Это что за хамство? Встал.

Артур только на стуле разваливается и холодно усмехается.

— У тебя что ли? А на кого?

Раздаются смешки со стороны парней. Я не сразу понимаю, что имел ввиду Артур. А когда доходит, глаза распахиваются. Боже. разве так можно разговаривать с учителем?

— Артур Бунтарёв, — дрожащим голосом выкрикиваю я. — Наш новый ученик.

— Учкина. Руку поднимать нужно, когда ты отвечаешь! — Иван Васильевич краснеет от злости.

— Извините, — я снова втягиваю шею в плечи.

— Что ж… Бунтарёв. Бунтовать вздумал. Хорошо. К доске иди, диктант писать будешь.

Я поворачиваю голову к Артуру, смотрю на него испуганно через плечо. А парень некоторое время вглядывается в моё перепуганное лицо, после чего тяжело выдыхает и идёт к доске. Когда он застывает каменной глыбой возле Ивана Васильевича, заметно, насколько сильно учитель английского проигрывает ему.

Мужчина даже отходит к столу, будто находиться рядом с парнем ему некомфортно.

— Так. Пишем диктант. Увижу, что кто-то смотрит на доску — сразу двойка.

И он начинает диктовать слова на русском, перевод которых необходимо написать. Я знаю лишь две трети. И то, благодаря тому, что готовлюсь к экзамену.

— Всё. Время вышло. Сдаём листы. Посмотрим, что Бунтарёв у нас написал.

Я вижу, как меняется лицо мужчины, когда он смотрит на доску и судорожно ищет ошибки, чтобы придраться. Но у него это не выходит. Его лицо искажается от злости.

— Два балла снимаю за хамство, — всё же выдаёт Иван Васильевич.

— Да хоть три, — Артур хмыкает и пожимает плечами. — Полегчало? — выгибает бровь.

А потом отправляется за свою парту, где вальяжно разваливается на стуле.

Учитель весь краснеет от злости, скрипит зубами и хватает стопку листов с диктантами.

— Так. Посмотрим дальше. Учкина. Что за корявый почерк? К диктанту не готовилась, как вижу. Учкина, где так писать учат? Случайно не там, где ты мозги забыла? — насмешливо спрашивает мужчина, вскинув на меня глаза.

— Иван Васильевич, при всём уважении, вы переходите все границы, — из-за стола поднимается староста. — Вы не имеете никакого права переходить на личности.

— Сядь, Кузнецова. Я не с тобой разговариваю. Мы обсуждаем бездарную работу Учкиной. Откуда ты к нам перевелось, чудо?

В следующий миг раздаётся страшный грохот. Девчонки вскрикивают, кто-то из парней ругается матом. А я сразу знаю, кто стал причиной этого звука. Но я не успеваю моргнуть глазом, как Артур оказывается возле мужчины. Берёт за ворот рубашки, вздёргивает вверх так, что тот носками обуви до пола достать не может, и шипит в лицо:

— Я тебя размажу, дохляк. Только на девчонках слабых можешь отрываться, заднеприводный? Не по зубам другие, да?

— Пусти меня, — верещит не своим голосом Иван Васильевич.

— Извинись перед Ульяной, — встряхивает с силой.

— Артур, прошу, не нужно, — я пытаюсь сказать, но голос просто не слушается.

Я в шоке. Артур переходит все допустимые границы.

— Я повторять не стану, — парень вскидывает руку и куда-то давит на шее мужчины, из-за чего учитель взвизгивает.

— Прости, Учкина. Прости. Доволен? Отпусти меня.

Артур отшвыривает Ивана Васильевича в доску, после чего брезгливо отряхивает руки.

— Нормально диктант проверь, — швыряет лист в лицо мужчины.

А потом спокойно, будто ничего не произошло, возвращается к своему месту. Ставит парту на место, садится за неё. Но он весь напряжён. Наблюдает цепко за Иваном Васильевичем, который держится за горло и тяжело дышит. Потом он покидает класс.

— Уважуха, Артур. Реально, — подаёт голос Серёжа Лебедев. — Красиво на место поставил.

Артур складывает руки на груди и хмурится. На восторженные комментарии никак не реагирует. В мою сторону не смотрит.

— Улька, — Лена улыбается мечтательно, — вот это у тебя защитник.

— А если его из школы выгонят за такое поведение? — я кусаю нижнюю губу. — Я уверена, что Иван Васильевич пошёл к директору. Артур ведь унизил его в глазах класса.

— Ой, брось, — Лена машет рукой. — Сколько лет он нас унижает. Сколько лет никто ничего ему не может сказать. Ты ему хамишь, а он тройку в четверти. А Артур сделал то, о чём многие мечтали.

— Всё равно… — мои плечи поникли. — Я просто переживаю.

Гомон резко прекращается, когда в класс заходит директор. Одна. Нина Анатольевна проходит к доске и окидывает взглядом класс.

— Что случилось? — тихо спрашивает женщина.

— Нина Анатольевна, честно, при всём уважении к учителю, виноват исключительно он! — Даша Кузнецова поднимается из-за стола. — Он постоянно нас оскорбляет.

— Он Ульяну оскорбил, — встаёт Лена. — Глупой назвал.

— Да и к Артуру придрался, — Серёжа тоже поднимается и пожимает плечами.

Глава 9

Глава 9

Ульяна

Я жмурю глаза, чувствуя дыхание на лице. Всё ближе и ближе. Губы уже покалывает от ожидания. Я уже чувствую фантомное прикосновение рта Артура. Но широко распахиваю глаза, когда ко лбу прижимаются сухие губы парня. Прижимаются осторожно, едва-едва. Будто крылья бабочки случайно цепляют кожу.

Но всё равно от этого поцелуя всё в груди сладко и томно сжимается. Переворачивается.

Мамочка!

Рука парня зарывается в волосы, пропускает пряди сквозь волосы. Артур запрокидывает мою голову назад. Ловит мой непонимающий взгляд. Склоняется ещё ниже. И целует в уголок губ. А потом в щёку.

Я судорожно выдыхаю. Жду, когда узнаю вкус губ парня. Снова жмурю глаза и дышу через раз.

Но Артур отступает, убирает руку из волос. Лишает жара тела. Заставляет меня застонать от разочарования.

— Артур.

Вцепляюсь пальчиками в плечи, тяну на себя, пытаюсь удержать на месте. Он смотрит сверху вниз своими потрясающими глазами. Чуть улыбается. Так снисходительно и немного насмешливо. А потом склоняет голову, подставляет щёку.

— Ну, Заучка, жду благодарности.

— О Боже! Ты это имел в виду, — я заливаюсь краской стыда.

Мамочка. Какая я глупая. Делаю нерешительный шаг вперёд и прижимаюсь губами в гладкой щеке. Да так и замираю вместе с парнем. Вновь лёгкие под завязку наполняются запахом Артура. И это, оказывается, так потрясающе чувствовать губами гладкую, ароматную кожу.

Парень медленно поворачивает голову. Так, что мои губы касаются уголка его рта. Парень дышит тяжело. Его дыхание опаляет ушко и плечо. Мои ресницы дрожат, как и бедные колени. Звук открываемой двери заставляет опомниться, отскочить от Артура.

Я суетливо собираю с пола еду в пакет. То и дело бросаю взгляд на ноги Артура, который стоит на том же месте. И только в тот момент, когда я выпрямляюсь, он вырывает пакет из моих рук.

— Ой. Артур. Ты зачем…

— Это дрянь вонючую жрать ты не будешь, Заучка. Выброси в помойку, — сводит брови вместе, буравит ледяным взглядом исподлобья.

— Артур, — шагаю вперёд, несмело протягиваю руку, — отдай мне, пожалуйста. Я купила эти продукты на деньги, я не могу их выкинуть.

— Я знаю, что не своровала, Заучка. Но эту второсортную дрянь на пальмовом масле и из бумаги ты есть не будешь.

— Артур, — качаю головой и прикусываю в отчаянии губу. — Ты не можешь так распоряжаться.

— Ты забыла? — выгибает бровь и криво ухмыляется. — Ты должна быть в порядке.

— Да. Забыла, — дёргаю себя за шлёвку джинсов. — Совсем забыла.

Опускаю голову и замираю. Глаза наполняются слезами. Больно. Так сильно больно. В груди всё дерёт и дышать сложно.

Ругается витиевато себе под нос, потом подходит и грубо сжимает подбородок пальцами. Снова заставляет смотреть в свои глаза, затянутые стужей.

— У тебя расстройство пищевого поведения было, Ульяна. И наевшись всего этого ты… — парень осекается, крылья его носа подрагивают, а из груди вырывается рычание. — Зачем это, Уля?

— За тем… За тем, что я не могу просто выносить столько эмоций, Артур, — тихо, заикаясь, признаюсь я.

— Поехали, отвезу, покормлю тебя нормально, — выдавливает из себя.

— Нет. Я не хочу. Артур, отдай, пожалуйста, мне пакет, — прошу, трусливо отводя взгляд.

— Нет, Заучка глупая.

— Артур! — вскрикиваю и бегу за ним, когда он спускается на пролёт к мусоропроводу и выбрасывает туда пакет. — Артур! — я всхлипываю и оседаю на ступеньки. — Боже! Боже, Артур! Что ты натворил? — мой взгляд падает на руку, на которой нет больше подарка Алексея. — Там же моё кольцо!

Я судорожно хватаюсь за голову. Что мне делать?

Артур поднимается на лестничную клетку, присаживается передо мной на корточки, пальцем касается бледной щеки. В его глазах я впервые вижу эту эмоцию. Вину.

— Иди домой, Ульяна. Я найду твоё кольцо.

— Ты… Ты что… Полезешь туда? Из-за меня? — голос срывается после каждого слова из-за чувств, которые меня обуревают.

Артур ещё раз пальцем проводит по щеке, разворачивается и сбегает по лестнице. Я слышу, как закрывается подъездная дверь. Мамочка! Он действительно полезет в мусорный бак? Из-за меня?

Я хочу подняться, пойти следом за Артуром, но ноги просто не держат. Не слушаются меня. Сил на это нет. Поэтому я так и сижу на лестнице, напряжённо прислушиваюсь к каждому шороху в подъезде. Лбом упираюсь в перила и смотрю вниз.

Через бесконечно долгих пять минут открывается подъездная дверь. Я слышу тяжёлые шаги. Подскакиваю. Пальцами вцепляюсь в перила. Смотрю на Артура, который медленно поднимается по лестнице, сжимая кулаки. Он смотрит под ноги, поэтому меня не замечает.

Но когда вскидывает глаза, замирает. А я наоборот отшатываюсь. Слишком ледяной, дьявольский взгляд у него. Пугающий до ледяного пота. Артур дико зол. Нет. Он в ярости. Это заметно не только по ходящим желвакам на лице, но и по подрагивающим плечам.

— Откуда у тебя это кольцо, Заучка? — выплёвывает Артур с презрением, щуря глаза и медленно наступая на меня.

— Ч-ч-что?

— Уши заложило, Уль-я-на? — переступает через две ступеньки. — Откуда у тебя это грёбаное кольцо? Кому ты дала, чтобы его получить?

Я вздрагиваю, не ожидая грубости после тех нежных поцелуев. Будто снова вернулась на месяц назад. Когда кроме страха ничто не обуревает.

— Что ты такое говоришь? — голос звенит от обиды.

— Не отвечай вопросом на вопрос, чёрт возьми! — рявкает так, что его голос эхом отражается от стен подъезда. — Откуда, твою мать, у тебя это долбаное кольцо?

— Мне его подарили! Подарили, Артур! Мужчина моей мамы! — я подлетаю к Артуру и пальчикам тыкаю ему в грудь. — Ну почему ты такой грубый? За что ты так со мной всегда? Я же… Я же никогда ни с кем, а ты такие вещи говоришь!

— И не будет! Ни с кем! И никогда, Ульяна! — снова рука в моих волосах.

Сжимает со всей силы, почти причиняя боль.