Эхо разлома

Аномалия из ниоткуда

Новосибирск, 2025 год. Субботний вечер обещал быть скучным, как код программы, написанный наспех. Максим Ковалев, девятнадцатилетний студент техникума, брел по лесу за городом, пиная шишки и проклиная сломанные наушники. Его рюкзак болтался на одном плече, а в голове крутился план: дойти до заброшенной вышки, поснимать видос для соцсетей и, может, урвать пару лайков. Ничего героического, просто способ убить время.

Чуть раньше, у поваленного дерева, он набрел на странную лазерную указку – черная, с гравировкой в виде спирали и незнакомыми символами. Макс сунул ее в карман и пошел дальше. И вдруг в лесу неожиданно сгустилась тьма – не вечерняя. А глухая, плотная. Макс сбавил шаг, сердце неловко ударилось о ребра. Он прислушался – шум листвы, собственное дыхание… и что-то неуловимое за этим. Макс остановился, когда луч фонарика выхватил из темноты странный предмет, наполовину утопленный в мох. Металлический, размером с ноутбук, с тускло мигающими синими диодами. Похоже на дрон, но без пропеллеров. Или на реквизит из фантастического фильма, который кто-то забыл в лесу.

— Это что, космический мусор? — пробормотал он, присев на корточки. — Если это работает, продам на Авито.

Он ткнул пальцем в кнопку, похожую на сенсор. Устройство загудело, диоды вспыхнули ярче, и воздух вокруг задрожал, словно над раскаленным асфальтом. Макс отпрянул, но земля под ногами треснула, и его рюкзак, фонарик и здравый смысл исчезли в ослепительной вспышке.

Когда Макс открыл глаза, он лежал лицом вниз на холодном полу, пахнущем металлом и озоном. Голова гудела, как после марафона видеоигр. Он моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Над ним нависала арка из текучего серебристого материала, похожего на ртуть, застывшую в невесомости. За аркой простирался зал, стены которого пульсировали мягким голубым светом, а потолок растворялся в россыпи звезд, словно кто-то стер границу между помещением и космосом.

— Где я, черт возьми? — Макс резко сел, захватывая ртом воздух, будто вынырнув из-под воды. Все внутри вибрировало от ужаса и непонимания. Он быстро ощупал себя. Кеды, толстовка, джинсы — все на месте. Рюкзака нет. Телефона тоже. Только одна вещь уцелела: лазерная указка, которую он подобрал в лесу.

Издалека донесся гул, похожий на шум толпы. Макс встал, пошатнувшись, и заметил, что пол слегка вибрирует. Он шагнул к арке, за которой открывался вид, от которого его челюсть чуть не познакомилась с полом.

Перед ним раскинулся кампус, но не такой, как в его техникуме. Плавные башни из того же текучего материала изгибались, словно живые, подстраиваясь под потоки ветра. Между ними сновали платформы, на которых стояли фигуры — кто-то в блестящих комбинезонах, кто-то с кожей, переливающейся, как бензин на воде. Вдалеке пылали два солнца, одно багровое, другое ледяное, а горизонт искрился, будто стеклянная пустыня отражала их свет. Воздух дрожал от низкого гудения, и Макс вдруг понял, что стоит на краю пропасти: кампус парил над бездонной чернотой, усыпанной звездами.

— Это что, VR без шлема? — пробормотал он, отступая. — Или я умер, и это какой-то космический загробный мир?

— Ты не умер, но это пока, — раздался голос за спиной, резкий, как щелчок выключателя.

Макс обернулся. Перед ним стояла девушка, и он замер, забыв, как дышать. Ее кожа мерцала мягким синим светом, будто подсвеченная изнутри, а глаза, золотистые, как расплавленный мед, смотрели с холодным раздражением. Длинные волосы, переливающиеся от индиго до серебра, казались невесомыми, словно под водой. Она была в облегающем костюме, который выглядел как вторая кожа, и держала в руке устройство, похожее на планшет, но прозрачное.

— Ты кто? — выдавил Макс, пытаясь не пялиться на ее свечение. — И где я?

— Айрис, старший курс, — отрезала она. Ее кожа на миг вспыхнула ярче, как будто от досады. — А ты, аномалия. Как ты проник в разлом?

— В какой разлом? Я просто нашел штуку в лесу и… — Макс замялся, понимая, как нелепо это звучит. — Нажал кнопку.

Айрис закатила глаза, и ее свечение стало ледяным, почти ультрафиолетовым.

— Нажал кнопку, — повторила она с сарказмом. — И оказался в квантовом разломе, в Академии Эхо. Ты хоть знаешь, что такое темная энергия?

— Э… что-то из физики? — Макс почесал затылок. — Типа, расширяет вселенную?

Она фыркнула, и ее кожа на миг мигнула зеленым, будто от сдержанного смеха. Но тут же вернулась к синему.

— Идем. Профессор Зенн решит, что с тобой делать. Если повезет, тебя просто депортируют. Если нет… — Она не договорила, но ее взгляд не обещал ничего хорошего.

Айрис повела Макса через кампус, и он старался не отставать, хотя его кеды скользили по гладкому полу.

Вокруг кипела жизнь, похожая на организованный хаос. Студенты — если их можно так назвать — были разными, как экспонаты музея инопланетян. Один, у которого были щупальцы вместо волос, весело болтал с андроидом, чьи глаза мигали, как светофор. Другой, с чешуей, переливающейся радугой, левитировал над платформой, читая голографическую книгу. Дроны размером с футбольный мяч носились с подносами, на которых шипела подозрительно шевелящаяся еда.

— Это что, столовая? — спросил Макс, когда дрон пролетел мимо, уронив что-то, похожее на светящийся пудинг.

— Если переживешь допрос, узнаешь, — бросила Айрис, не оборачиваясь. Ее свечение теперь было ровным, но Макс заметил, как оно чуть потеплело, когда он споткнулся о порог.

Они вошли в зал, где воздух искрил, будто заряженный статическим электричеством. В центре стоял андроид — высокий, с кожей, похожей на полированный хром, и глазами, которые переливались, как жидкий огонь. Его голос, когда он заговорил, звучал, словно синтезатор с легким эхом.

— Максим Ковалев, Земля, 2025 год, — начал андроид, не представляясь. — Активировал стабилизатор разлома. Вероятность случайности — 0,03%. Объясни.

Макс сглотнул. В горле пересохло, сердце колотилось, как барабанная дробь. Все взгляды — от Айрис до десятка студентов в зале — впились в него. Он чувствовал себя не просто на экзамене, где не знаешь даже вопроса, а как будто весь мир замер, ожидая его провала.

Кофе с сюрпризом

Если вчера Макс Ковалев думал, что его жизнь — это скучный код с парой багов, то теперь он оказался в программе, написанной психом. Кампус Академии Эхо только что телепортировался, и Макс, вцепившись в руку Айрис, чувствовал себя, как в аттракционе, где забыли про ремни безопасности. Сердце бешено колотилось, руки вспотели, а желудок перекручивался, словно решил сбежать первым. Макс не знал, что страшнее – гул стен или мысль, что все происходящее реально.

Свет погас, стены кампуса загудели, словно рой рассерженных ос, и Макс зажмурился, ожидая, что его сейчас размажет по какой-нибудь черной дыре. Но вместо этого он услышал плеск воды и почувствовал, как пол под ногами стал скользким, будто покрытым мылом. Айрис отпустила его руку, и ее голос, резкий, но с ноткой облегчения, пробился сквозь гул:

— Поздравляю, аномалия. Ты пережил первый прыжок.

Макс открыл глаза и чуть не упал. Кампус теперь парил над океаном, чьи волны переливались фиолетовым, словно кто-то разлил по воде неон. Вдалеке возвышались острова, похожие на осколки стекла, торчащие из воды под невозможными углами. Небо пылало закатом — три солнца, каждое разного оттенка, от малинового до лимонного, сливались в сияющую акварель. Воздух пах солью и чем-то острым, как озон после грозы.

Но больше всего Макса потрясло не небо и даже не летающие медузы, а стены – они будто дышали. Прозрачные панели переливались, сдвигались, покрывались тонкой рябью, как поверхность воды.

Стены Академии, сотканные из наноматериалов, мгновенно реагировали на новый мир: графеновые слои уплотнялись, блокируя ядовитые газы, а пористые каркасы поглощали радиацию, выпуская чистый кислород. Под воздействием квантовых полей разлома полимеры с памятью формы перестраивали структуру, адаптируя теплоизоляцию или жесткость к гравитации и климату. Экзотическая материя, вплетенная в стены, «запоминала» каждый мир, ускоряя реакцию, но иногда сбоила, заставляя студентов Академии гадать, выдержат ли стены очередной переход.

— Это… нормально? — выдавил Макс, оглядываясь. Стены коридора теперь были прозрачными, и через них виднелись стаи существ, похожих на медуз с крыльями, парящих над водой. — То есть, вы каждый день так? Новый мир, новый пейзаж?

Айрис, чья кожа мерцала мягким бирюзовым светом, сложила руки на груди.

— Разлом нестабилен. Стабилизаторы держат кампус в одной точке ровно сутки. Потом — прыжок. Привыкнешь. Или нет. — Она посмотрела на его кеды, которые начали хлюпать от воды, просочившейся на пол. — Если доживешь.

— Оптимистично, — хмыкнул Макс, пытаясь не скользить. — А что, если мы телепортируемся в… ну, лаву? Или в вакуум?

Ее губы дрогнули, и кожа на миг вспыхнула зеленым, будто она сдерживала смех.

— Наноматериалы кампуса адаптируются. В теории. Были случаи, когда студентов приходилось отскребать от стен, но это редко.

— Редко, — повторил Макс, чувствуя, как его желудок делает сальто. — Класс. Просто мечта студента.

Айрис фыркнула и пошла вперед, ее шаги были уверенными, несмотря на мокрый пол. Макс поплелся следом, стараясь не впечататься в стену, которая вдруг решила изогнуться, как живая.

— Куда мы? — спросил он, уклоняясь от дрона, который пролетел мимо с подносом, на котором шипело что-то, похожее на светящиеся спагетти.

— В жилой блок. Тебе нужно место, пока профессор Зенн не решит, что ты не угроза. И, возможно, душ. — Она бросила взгляд на его толстовку, пропитавшуюся соленой водой. — Земляне воняют, когда мокрые.

— Это называется шарм, — парировал Макс, но тут же споткнулся о порог, который, клянусь, секунду назад был плоским. Айрис закатила глаза, и ее свечение стало ледяным синим.

Жилой блок оказался чем-то средним между хостелом и космическим кораблем. Коридоры извивались, как лабиринт, а двери, сделанные из того же текучего материала, открывались, реагируя на прикосновение. Макс шел за Айрис, стараясь не пялиться на студентов, которые выглядели, как сбежавшие из голливудского блокбастера. Один парень с чешуей, переливающейся, как нефть, подмигнул ему, а девушка, с медно-зеленой кожей, желтыми глазами с вертикальными зрачками и щупальцами вместо волос, весело помахала, крикнув что-то на языке, похожем на пение китов.

— Это Рокси, — бросила Айрис, не оборачиваясь. — Она любит новичков. Особенно тех, кто выглядит, как потерянный щенок.

— Я не потерянный, — возмутился Макс. — Я… временно дезориентированный.

Айрис остановилась у двери, которая тут же расплавилась, открывая комнату. Макс ожидал койку и стол, но вместо этого увидел сферу, парящую в центре, окруженную голографическими панелями. Стены мерцали, отражая океан за окном, а пол был мягким, как пружинный матрас.

— Твоя берлога, — сказала Айрис, вручая ему браслет, похожий на стеклянный ремешок. — Нейроинтерфейс. Синхронизирует тебя с системами кампуса. Не сломай.

Макс повертел браслет в руках.

— Это типа смарт-часов? Wi-Fi для мозгов?

Ее кожа вспыхнула розовым, и она быстро отвернулась.

— Не называй его так. И не трогай настройки, пока не разберешься. Если подключишься к Эхо без подготовки, твой примитивный мозг превратится в кашу.

— Мой мозг, между прочим, прошел три сезона "Киберпанка" без гайдов, — заявил Макс, надевая браслет. Тот мигнул, и в его голове будто щелкнул выключатель. Перед глазами вспыхнула карта кампуса, список заданий и… меню столовой?

— Живая каша с тремя вкусами? — прочитал он вслух. — Это что, серьезно?

Айрис вздохнула, и ее свечение стало почти лиловым, как закат за окном.

— Идем. Если не поешь, свалишься на первом уроке. А я не собираюсь таскать твое тело по кампусу.

Столовая была похожа на гибрид ресторана и лаборатории. Длинные столы из того же текучего материала гудели, подстраиваясь под рост сидящих. Дроны сновали, разнося подносы с едой, которая выглядела, как современное искусство. Макс заметил, как Рокси, жонглирует светящимися кубиками, которые шипели, когда она их ловила.

Токсичный урок

Макс Ковалев никогда не считал себя везунчиком, но последние сутки в Академии Эхо убедили его, что удача — это не про него. Сначала он случайно телепортировался в космическую академию, потом увидел в Эхо что-то, чего не должен был, а теперь кампус снова дрожал, готовясь к очередному прыжку. И, судя по взгляду Айрис, которая выглядела, как светящаяся грозовая туча, его шансы на выживание таяли быстрее, чем батарейка его старого смартфона.

— Держись за что-нибудь, аномалия, — бросила Айрис, хватаясь за перила, которые вылезли из стены, как по команде. Ее кожа пылала фиолетовым, отражая тревогу, но Макс заметил, как она украдкой проверила, не падает ли он.

— За что? За твой оптимизм? — огрызнулся он, вцепившись в ближайшую панель. Пол под ногами загудел, стены вспыхнули алым, и знакомый голос — тысяча шепотов, сплетенных в один — объявил:

— Телепортация через пять… четыре…

Макс зажмурился, ожидая, что сейчас его швырнет в космос или в желудок какого-нибудь инопланетного кита. Но вместо этого воздух стал горячим и едким, как в бане, где кто-то разлил уксус. Он открыл глаза и замер.

Кампус теперь парил над пустыней, где песок искрился, как толченое стекло, а небо было цвета расплавленной меди. Вдалеке возвышались шпили, похожие на кости гигантского зверя, торчащие из земли. Воздух дрожал от жара, и Макс почувствовал, как его толстовка липнет к спине. За окнами мелькали тени — то ли облака, то ли существа, парящие на крыльях, похожих на рваные паруса.

— Токсичная зона, — пробормотала Айрис, глядя на голографический экран, всплывший перед ней. Ее свечение стало приглушенным, почти серым. — Стабилизаторы держат, но фильтры на пределе. Если пробьет купол, дышать будем… недолго.

— Класс, — выдавил Макс, вытирая пот со лба. — А я думал, поющая каша — это худшее, что меня ждет.

Айрис бросила на него взгляд, и ее кожа мигнула зеленым, как будто она не могла решить, злиться или смеяться.

— Каша хотя бы не ядовитая, — сказала она. — Идем. У тебя урок, и я не собираюсь объяснять профессору Зенну, почему ты опоздал.

Макс двинулся за ней, стараясь не дышать слишком глубоко. Коридор теперь был покрыт тонкой пленкой, которая шипела, как газировка, защищая от внешнего воздуха. Стены кампуса изгибались, словно дышали, и Макс невольно подумал, что это место больше похоже на живой организм, чем на здание.

— Это нормально, что все так… шевелится? — спросил он, уклоняясь от дрона, который тащил ящик с надписью "Антидот: не глотать".

— Наноматериалы, — ответила Айрис, не сбавляя шаг. — Адаптируются к среде. Если бы они не шевелились, мы бы уже варились в этой пустыне.

— Утешила, — хмыкнул Макс. — Напомни, зачем я вообще тут? Я же не просился в ваш космический цирк.

Она остановилась так резко, что он чуть не врезался в нее. Ее кожа вспыхнула ярким синим, и глаза сузились.

— Ты активировал стабилизатор, землянин. Разлом выбрал тебя, а он не ошибается. Так что либо учись, либо… — Она замолчала, но ее свечение стало почти ультрафиолетовым, как предупреждение.

— Либо черная дыра, знаю, — вздохнул Макс. — Зенн уже обещал. У вас тут скидки на угрозы есть?

Айрис фыркнула, и ее кожа на миг стала золотистой, как будто она сдерживала улыбку.

— Идем, комик. Если провалишь урок, я сама тебя в дыру зашвырну.

Класс, куда они пришли, был похож на гибрид лаборатории и арены. Платформы парили над полом, окружая голографический куб, который пульсировал, как застывшая молния. Студенты уже собрались, и Макс почувствовал себя, как на школьной линейке, где все знают правила, кроме него. Рокси помахала ему, а её желтый глаз с вертикальным зрачком подмигнул. Кай, сидевший в первом ряду, окинул его взглядом, от которого можно было заморозить лаву.

— Аномалия пожаловала, — процедил Кай, и его импланты замигали синим. — Надеюсь, ты не взорвешь кампус. Снова.

— Я пока только твое эго взорвал, — огрызнулся Макс, усаживаясь рядом с Айрис. Та закатила глаза, но ее кожа мигнула розовым, и он решил, что это, возможно, не полный провал.

Профессор Зенн вошел, и воздух вокруг него будто заискрил. Его хромированная кожа, отражала свет куба.

— Эхо — это не просто данные, — начал он, и его голос отозвался в головах студентов, благодаря нейроинтерфейсам. — Это голоса цивилизаций, застрявшие в квантовом поле. Сегодня вы научитесь их слушать. Или потеряете себя.

Макс наклонился к Айрис, стараясь не привлекать внимания.

— Он всегда такой драматичный? — шепнул он. — Или это только для новичков?

— Заткнись, — прошипела она, но ее кожа снова стала розовой, и Макс ухмыльнулся, чувствуя, что его земной шарм, похоже, работает.

Профессор Зенн махнул рукой, и голографический куб разделился на десятки искр, каждая из которых поплыла к студентам. Искра Макса зависла перед ним, и браслет на запястье завибрировал, как будильник в понедельник. Интерфейс вспыхнул: "Подключение к Эхо. Уровень риска: умеренный".

— Умеренный? — пробормотал Макс. — Это как "умеренно умрешь"?

— Сфокусируйся, — сказала Айрис, и ее голос был неожиданно мягким. — Представь, что ты ныряешь в воду. Не сопротивляйся потоку.

Макс кивнул, хотя чувствовал себя, как перед прыжком с обрыва. Сердце ухнуло в живот. Ладони вспотели, будто он держал что-то скользкое и живое. Все внутри кричало: «Не делай этого!». Но палец уже нажал иконку "Подключение". Мир закружился.

Его сознание провалилось в вихрь света. Он увидел планету, где леса из кристаллов пели под ветром, а небо горело зелеными сполохами. Затем — лабораторию, где машины, похожие на пауков, ткали нити из света. Голос, тот же, что вчера, шепнул: «Разлом — это ключ. Найди меня.»

Макс дернулся, пытаясь вырваться, но что-то пошло не так. Искры в классе вспыхнули, и голографический куб загудел, как перегретый двигатель. Студенты закричали, Рокси свалилась с платформы, а Кай вскочил, его импланты замигали, как новогодняя елка.

Осколки света

Макс Ковалев никогда не был героем — ни в играх, где его персонажей вечно гасили на первом боссе, ни в жизни, где самым смелым поступком было заказать пиццу в три утра. Но теперь, в Академии Эхо, он оказался в центре космического шторма, где его звали аномалией и ждали, что он либо спасет всех, либо все разрушит. А еще была Айрис — девушка, чье свечение заставляло его сердце биться быстрее, чем стабилизаторы кампуса перед прыжком. И когда она защищала его от Кая, Макс впервые почувствовал, что хочет быть кем-то большим, чем просто парнем из Новосибирска.

Кампус снова задрожал, и Макс инстинктивно схватился за поручень, который вылез из стены, как услужливый дворецкий. Айрис стояла рядом, ее кожа мерцала мягким золотом, но глаза были напряжены, будто она ждала удара. Голос системы — холодный, сплетенный из тысяч шепотов — объявил:

— Телепортация через пять… четыре…

— Опять? — простонал Макс, стискивая поручень. — У вас тут хоть выходные бывают?

Айрис посмотрела на него, и ее свечение мигнуло зеленым, как будто она сдерживала смех.

— Выходные — это когда разлом не пытается нас убить, — сказала она, но голос смягчился, и Макс уловил в нем тень усталости. — Держись крепче, землянин. Этот мир может быть… сложным.

Он кивнул, но ее слова задели что-то внутри. Она назвала его землянином, но уже без привычной колкости, и это было как луч света в его смятении. Макс хотел сказать что-то — может, пошутить, чтобы скрыть, как сильно его трогает ее забота, — но мир растворился в ослепительной вспышке.

Когда зрение вернулось, Макс закашлялся от резкого запаха, похожего на мокрый металл. Кампус теперь висел среди облаков, чьи края сияли, как ртуть, отражая свет двух лун — одной багровой, другой синей, как сапфир. Внизу простиралась равнина, усеянная осколками, похожими на зеркала, которые ловили лунный свет и бросали его в небо, создавая танец бликов. Далекие башни, тонкие, как иглы, гудели и воздух дрожал от их вибрации.

— Это что, планета из калейдоскопа? — выдохнул Макс, глядя через прозрачные стены. — Или я уже спятил?

Айрис, чья кожа теперь мерцала серебром, под стать облакам, проверила голографический экран на браслете.

— Мир осколков, — сказала она. — Энергия тут нестабильна. Если стабилизаторы сбоят, кампус может… распасться.

— Распасться? — Макс сглотнул. — То есть, мы станем космическим пазлом?

Ее губы дрогнули, и свечение стало теплее, почти жемчужным.

— Ты неплохо держишься для того, кто вчера чуть не взорвал класс, — сказала она, и в ее голосе мелькнула нотка, которую Макс не сразу распознал. Поддержка? Или что-то большее?

Он пожал плечами, стараясь не выдать, как его сердце колотится от ее взгляда.

— Паника — не мой стиль. Лучше пошутить и умереть с улыбкой.

Айрис посмотрела на него дольше, чем нужно, и ее кожа вспыхнула розовым, как лунный свет, пойманный зеркалами внизу. Она быстро отвернулась, но Макс успел заметить, как ее пальцы стиснули браслет. Ему захотелось взять ее за руку, сказать, что он не такой уж неудачник, каким кажется, но момент прошел, и она уже шагала вперед.

— Идем, — бросила она. — Тебе нужно подготовиться к тренировке. Профессор Зенн не шутит про контроль Эхо.

Макс пошел следом, чувствуя, как в груди мешается страх и что-то новое, теплое, как ее свечение. Он не знал, как быть героем, но ради Айрис хотел попробовать.

Тренировочный зал был похож на декорацию к фильму про конец света. Пол покрывали плиты, которые светились, как угли, а стены изгибались, создавая иллюзию бесконечности. В центре парила сфера, испускающая искры, которые гудели, как рой. Студенты толпились у входа, и Макс заметил Рокси, чьи щупальца вились, будто она дирижировала невидимым оркестром.

— Новичок! — крикнула она, подскакивая к Максу. — Слыхала, ты опять чуть не угробил кампус? Ты мой герой!

— Герой — это громко, — хмыкнул Макс, но ее энтузиазм был заразительным. — Я просто пытаюсь не стать космическим мусором.

Рокси расхохоталась, и ее щупальца закрутились, как на аттракционе.

— Да ты уже мусор, но самый милый! — Она ткнула его в плечо — Айрис, держи его покрепче, а то он сбежит в разлом!

Айрис, стоявшая рядом, закатила глаза, но ее кожа мигнула розовым, и Макс поймал себя на мысли, что это его любимый цвет.

— Если он сбежит, я его не догоняю, — буркнула она, но ее взгляд скользнул к Максу, и в нем мелькнула тень улыбки.

Кай, появившийся из ниоткуда, испортил момент. Его импланты мигали красным, как аварийная сирена, а голос был холоднее, чем лунный свет снаружи.

— Аномалия, — процедил он, глядя на Макса. — Ты не должен быть здесь. Разлом ошибается, а я докажу это.

— Докажи, что у тебя есть чувство юмора, — парировал Макс, чувствуя, как в нем закипает злость. — Это будет посложнее.

Рокси захихикала, но Айрис шагнула вперед, ее кожа вспыхнула синим, как сапфировая луна.

— Отвали, Кай, — сказала она, и ее голос был острым, как осколки внизу. — Если разлом выбрал его, у тебя нет права спорить.

Кай усмехнулся, но отступил, и Макс почувствовал, как в груди разливается благодарность. Айрис защищала его снова, и это было больше, чем долг наставника. Он хотел сказать ей что-то, но сфера в центре зала загудела громче, вошел профессор Зенн, его хромированная кожа отражала искры, как зеркало.

— Эхо — это не игрушка, — начал он, и его голос резонировал через нейроинтерфейсы, заставляя Макса вздрогнуть. — Сегодня вы научитесь стабилизировать сигнал. Один сбой — и вы навсегда застрянете в квантовом поле.

Макс наклонился к Айрис, стараясь не привлекать внимания.

— Какой веселый профессор! — шепнул он. — Или это его лицо просто не знает, как улыбаться?

Айрис посмотрела на него, и ее кожа мигнула золотом, как будто она боролась с желанием рассмеяться.

— Сосредоточься, землянин, — сказала она тихо, но ее рука на миг коснулась его запястья, и Макс почувствовал, как ток пробежал по коже. — Я не хочу тебя терять. Он не знал, заслужил ли эту заботу, но впервые захотел по-настоящему – не подвести.

Дыхание в невесомости

Макс Ковалев начинал подозревать, что вселенная имеет на него зуб. За двое суток в Академии Эхо он чуть не угробил кампус, получил ярлык аномалии и стал причиной, по которой Айрис, чье свечение было красивее всех звезд Новосибирска, выглядела так, будто готова то ли обнять его, то ли придушить и в тот момент он понял, что ее злость – это просто другой язык страха. Ее страх, когда он застрял в Эхо, и тепло ее руки, вытащившей его обратно, не выходили из головы. Макс не знал, как быть героем, но ради нее хотел научиться.

Кампус снова задрожал, и Макс привычно вцепился в поручень, который вылез из стены. Айрис стояла рядом, ее кожа мерцала жемчужным светом, но глаза были напряжены. Было такое впечатление, что она ждала подвоха. Голос системы — холодный, сотканный из тысяч шепотов — объявил:

— Телепортация через пять… четыре…

— Это что, теперь каждый день так? — пробормотал Макс, стискивая поручень. — Я еще не отработал вчерашний адреналин.

Айрис посмотрела на него, и ее свечение мигнуло зеленым, как будто она боролась с улыбкой.

— Разлом не спрашивает, готов ли ты, — сказала она, и в ее голосе мелькнула горечь, которую Макс не сразу понял. — Просто держись. И не делай глупостей.

Ее слова задели его. Она говорила не только о прыжке — в ее взгляде была тень старой боли, и Макс вдруг захотел узнать, что ее гложет. Но мир растворился в белой вспышке, и он зажмурился, ожидая очередного кошмара.

Когда зрение вернулось, Макс почувствовал, как его ноги отрываются от пола. Он завис в воздухе, медленно кувыркаясь, а вокруг простиралась пустота, усеянная облаками газа, сияющими, как акварель. Кампус парил в невесомости, окруженный кольцами из ледяных кристаллов, которые сверкали под светом далекой звезды. За прозрачными стенами мелькали тени — то ли астероиды, то ли существа, которые переливались, как полярное сияние.

— Невесомость? — выдохнул Макс, пытаясь остановить вращение. Его толстовка задралась, и он чувствовал себя, как забытая деталь в чужом полете. — Серьезно?

Айрис, парящая рядом, выглядела так, будто родилась в космосе. Ее волосы колыхались, как серебряное пламя, а кожа мерцала сапфировым светом, отражая кольца за окном.

— Мир без гравитации, — сказала она, проверяя браслет. — Стабилизаторы держат, но атмосфера тонкая. Один прокол — и мы задохнемся.

— Отличный повод бросить курить, — хмыкнул Макс, но его голос дрогнул. Он поймал ее взгляд, и его сердце сжалось. Она выглядела спокойной, но ее свечение было неровным, как будто она скрывала страх.

— Ты боишься, — сказал он тихо, не думая. — Не за кампус. За меня.

Айрис замерла, и ее кожа вспыхнула алым, как звезда за окном. Она отвернулась, но невесомость подвела — ее движение только сблизило их, и Макс оказался так близко, что видел искры в ее золотых глазах.

— Не выдумывай, землянин, — буркнула она, но голос дрожал, и ее свечение стало тусклым, почти серым. — Просто… не лезь туда, где не справишься.

Макс хотел ответить, но его горло сжалось. Как будто он случайно наступил на призрака, которого она хранила за запертой дверью. Айрис боялась потерять его, как кого-то до него. Он протянул руку, коснувшись ее запястья, и почувствовал, что ее кожа теплеет под пальцами.

— Я не собираюсь пропадать, — сказал он, и его голос был тверже, чем он ожидал. — Обещаю.

Айрис посмотрела на него, и ее свечение стало мягким, как свет луны. Она не ответила, но ее пальцы на миг сжали его руку, и Макс понял, что это больше, чем слова.

Зал для урока биоадаптации выглядел, космическая оранжерея. Стены покрывали пульсирующие мембраны, а в центре висел купол, испускающий пар, который искрился в невесомости. Студенты плавали, цепляясь за тросы, и Макс заметил Рокси, которая жонглировала светящимися шариками, пока ее щупальца вились точно змеи.

— Новичок! — крикнула она, подплывая к Максу, как комета с хвостом из щупалец. — Слыхала, ты опять отличился? Ты мой кумир! Она говорила с таким воодушевлением, будто каждый инцидент был для нее серией любимого шоу. Казалось, она питалась хаосом, как солнечный парус – светом.

— Кумир — это сильно, — хмыкнул Макс, пытаясь не врезаться в стену. — Я просто пытаюсь не стать космическим шашлыком.

Рокси захихикала и ее желтые глаза лукаво блеснули.

- Только не забудь дышать герой! – подмигнула Рокси, одним щупальцем подталкивая его к куполу, другим прицепившись к тросу. – Я не отвечаю за землян в полуобмороке. Она ткнула в купол. — Сегодня урок по тонким атмосферам. Круто, да?

— Круто, как прыгнуть без парашюта, — пробормотал Макс, но ее энтузиазм был заразительным.

Айрис, парящая рядом, посмотрела в потолок, как будто ища там терпение, но ее кожа мигнула розовым, и Макс решил, что это его личная победа.

— Сосредоточься, Рокси, — сказала она. — И ты, землянин. Если провалишь, я не буду тебя откачивать.

— Ложь, — ухмыльнулся Макс, и его сердце екнуло, когда ее свечение стало ярче, как будто она не могла скрыть улыбку.

Но тут появился Кай – и момент был безнадежно испорчен. Его импланты мигали синим, а лицо было кислым, как будто он проглотил астероид. На какое-то мгновение, Максу показалось, что Кай смотрел на него не просто с презрением, а как будто видел в нем то, что сам потерял.

— Аномалия, — процедил он, глядя на Макса. — Думаю не продержишься и пяти минут. Я прослежу.

— Следи лучше за своим эго, — огрызнулся Макс, чувствуя, как в нем закипает злость. — Оно вот-вот взорвется.

Рокси захлопала в ладоши, но Айрис схватила Макса за руку, ее кожа вспыхнула синим.

— Игнорируй его, — сказала она тихо, и ее голос был как якорь. — Докажи, что ты лучше.

Макс кивнул, чувствуя, как ее слова дают ему силы. Он хотел быть лучше — не для Кая, а для нее.

Преподаватель, доктор Вейра — андроид с кожей, похожей на жидкое стекло, — вплыла в зал. Ее голос, мелодичный, как звон хрусталя, эхом отозвался через нейроинтерфейсы.

Песок и секреты

Макс Ковалев уже давно перестал ощущать себя парнем с холодных улиц Новосибирска, но и героем Академии Эхо он точно не был. За трое суток - считай, в ритме боевика - он успел чуть не разнести кампус, едва не задохнуться из-за саботажа Кая и осознать, что Айрис – с ее светом, от которого гасли звезды, значит для него больше, чем он готов признать. Ее паника, когда он чуть не умер на уроке, и тепло ее руки, вернувшей его к жизни, не выходили из головы. Макс не знал, как стать достойным рядом с ней, но знал: черт возьми, он хотя бы попробует.

Пол под ногами завибрировало – и в тот же миг из стены вынырнул поручень. Макс схватился, едва удержав равновесие.

- Очередной прыжок? – выдохнул он.

- Где подписаться на бессрочный отпуск?

Айрис, стоявшая рядом, стиснула трос, ее кожа мерцала сапфировым светом.

Голос системы — холодный, сотканный из тысяч шепотов — объявил:

— Телепортация через пять… четыре…

— Серьезно, это никогда не надоест? — пробормотал Макс, вцепившись в поручень. — Я уже мечтаю о скучном дне с пиццей и сериалом.

Айрис посмотрела на него, и ее свечение мигнуло зеленым, как будто она скрывала улыбку.

— Скука — это привилегия стабильных миров, землянин, — сказала она, но голос был чуть тише обычного. — И… постарайся не падать. Я не успеваю тебя все время ловить.

Слова вроде бы с юмором, но взгляд цеплял – в нем пряталась усталость. Тепло. Страх.

Сердце Макса сжалось. Она заботилась о нем, несмотря на свои стены, и это было как луч в его хаосе. Он не успел ответить, как мир растворился в очередной ослепительной вспышке.

Макс закашлялся. Воздух был сухим, как печной жар и пах раскаленным камнем. Кампус завис прямо над исполинским каньоном, стены которого светились, как расплавленная медь. Внизу, словно змеями, текли серебристые реки, чья вода переливалась, как жидкое серебро, а вдалеке возвышались арки, вырезанные ветром, похожие на врата в чужой, древний мир. Воздух дрожал от низкого гула, и Макс заметил, как песок в каньоне движется, словно живой, формируя узоры, похожие на древние письмена.

— Это что… планета-песочница? — пробормотал он, глядя через прозрачные стены.

Айрис, чья кожа теперь мерцала бронзовым, как песчаник, молча проверяла браслет.

— Мир течений, — произнесла она наконец. Песок здесь заряжен энергией разлома. Если стабилизаторы дадут сбой, он нас поглотит.

— Поглотит? — Макс сглотнул. — Как в зыбучих песках? Я не подписывался на роль закуски для пустыни. Может вернемся в кампус с завтраком и Wi-Fi?

- Или останемся частью пейзажа, - тихо добавила она. Глаза оставались серьезными.

Он посмотрел на нее – и понял, она не шутит. Она боится.

- Слушай, - сказал он, ступая ближе. – Я здесь. И если нам придется прыгать снова – я не дам тебе делать это одной. Обещаю.

Она встретилась с ним взглядом. На долю секунды ее свечение стало золотым. И почти сразу – она отвернулась.

- Урок скоро. И если ты опять что-нибудь взорвешь – я сделаю вид, что не знаю тебя.

- Угу, - кивнул Макс, - но ты все равно спасешь. Как обычно.

— Ты очень неплохо держишься, для того, кто вчера чуть не задохнулся, — сказала она, и в ее голосе мелькнула нотка, которую Макс не сразу распознал. Гордость? Или что-то большее?

— Это мой земной шарм, — ухмыльнулся он, но его сердце опять начало бешено колотиться. Ее взгляд, мягкий, как свет звезды, делал его смелее, чем он был. — Слушай, почему кампус вообще скачет, как блоха? Ты обещала объяснить.

Айрис замерла, и ее кожа вспыхнула алым, как будто он задал вопрос, которого она избегала. Она отвернулась, глядя на песок, но ответила тихо:

— Разлом — это трещина в реальности. Червоточины, созданные экспериментами с темной энергией. Стабилизаторы держат кампус, но их энергия иссякает каждые сутки, бывает чаще. Поэтому мы прыгаем — ищем новые источники энергии в разломе. Если не прыгнем… — Она замолчала, и ее свечение потускнело, как будто воспоминания сдавили ей грудь.

Макс смотрел на нее, и в груди разливалась боль. Она не просто объясняла — она боялась, что кампус однажды не выдержит. Он шагнул ближе, забыв про гудящий пол.

— Эй, — сказал он мягко. — Мы прыгнем. Не переживай.

Айрис посмотрела на него, и ее глаза блестели, как жидкое серебро рек внизу. Ее кожа мигнула золотом, и она кивнула, но пальцы стиснули трос, как будто она боролась с желанием довериться.

— Идем, — сказала она, отводя взгляд. — Урок ждет. И если ты опять что-нибудь сломаешь, я не буду тебя чинить.

— Ложь, — хмыкнул Макс, и его сердце екнуло, когда ее свечение стало ярче, как будто она не могла скрыть улыбку.

Зал для урока квантовой навигации был как мостик звездолета.

Пульты из текучего металла гудели, окружая голографическую модель разлома — вихрь света, пронизанный нитями, как нейронная сеть. Студенты сидели за пультами, и Макс заметил Рокси, чьи щупальца вились, будто она пыталась поймать невидимую рыбу.

— Макс! — Рокси вся в движении, подскочила к нему. — Я слышала, ты снова чуть не умер. Прямо ходячий сериал!

- Только без рейтинга и дублера, - усмехнулся он. – А ты, случайно, не мой фан-клуб?

- Я? – хихикнула она. – Я твой PR-отдел! Ну что, сегодня ты или я уроним кампус в разлом?

— Без давления, да? — пробормотал Макс, но ее энтузиазм был заразительным.

Айрис, севшая рядом, вздохнула, ее кожа мигнула розовым, и Макс решил, что это его личная победа. Если оба выживите, это уже будет прогресс, - пробормотала она.

- А если нет – что ж, запишите нас в учебники как «исключение из правил», - отозвался Макс.

— Сосредоточься, Рокси, — сказала она. — И ты, землянин. Не вздумайте взорвать пульт, я не буду вас спасать.

— Опять ложь, — подмигнул Макс, и его сердце подпрыгнуло, когда ее свечение стало золотым, как песок за окном.

Кай появился, как будто по сигналу. Его взгляд был колючим, импланты вспыхивали. Он не подходил – но каждый его шаг казался вызовом.

Космический мусорник

Кампус задрожал, как старый холодильник перед отключением. Макс вцепился в кровать, ожидая привычного «бум» телепортации, но вместо этого его подбросило к потолку. Подушка, кеды и вчерашний недоеденный батончик закружились в невесомости, словно участники худшего космического балета.

— Ну, конечно, — пробормотал он, уклоняясь от летящего в лицо носка.

Сквозь стеклянный купол аудитории, где он оказался, открывался вид на ржавые остовы орбитальных станций. Обломки металла и стекла плавали в пустоте, поблескивая в свете далекой звезды. Полусфера кампуса, словно гигантский мыльный пузырь, висела среди этого космического мусорника. Стены аудитории мерцали, адаптируясь к новой среде: наноматериалы то сжимались, то растягивались, издавая неприятный скрип. Где-то в углу дрон с красным глазом гудел, пытаясь поймать летающую кофемашину, которая, судя по искрам, была в панике.

Макс попытался оттолкнуться от потолка, чтобы спуститься, но вместо этого кувыркнулся и врезался в стену.

— Землянин, ты что, гравитацию отключил? — раздался звонкий голос.

Он обернулся и чуть не проглотил язык. Перед ним стояла Рокси — или, скорее, парила, ухмыляясь так, будто только что выиграла космический джекпот. Ее медно-зеленая кожа переливалась в свете купола, словно покрытая жидкой бронзой. Щупальца вместо волос — штук десять, тонкие и гибкие, как змеи, — шевелились, будто танцуя под неслышную музыку. Одно щупальце лениво закручивалось в спираль, другое тыкало в сторону дрона. Желтые глаза с вертикальными зрачками искрились весельем. На ней была кожаная куртка с голографическими нашивками, которые меняли цвет от малинового до кислотно-зеленого, и ботинки с магнитными подошвами, которые, похоже, были единственным, что удерживало ее от полета к потолку. На шее болтался кулон — металлический диск с выгравированным символом, похожим на волну.

— Рокси, ты выглядишь, как будто сбежала из клипа про косморейв, — выдал Макс, пытаясь скрыть, что завис, разглядывая ее.

— А ты выглядишь, как будто Земля забыла тебя забрать, — парировала она, и ее щупальца закрутились быстрее, выдавая, что она довольна собой. — Добро пожаловать в орбитальный хлам, новичок. Это тебе не токсичные болота.

— Орбитальный хлам? — Макс ухватился за край стола, который тоже пытался уплыть. — Это что, официально так называется?

— Неофициально — «Мусорник эпохи». Кампус телепортировался в сектор, где галактическая война оставила после себя свалку. — Рокси оттолкнулась от стены и грациозно пролетела к нему, будто всю жизнь тренировалась в невесомости. — Похоже, стабилизаторы опять глючат. Профессор Зенн будет в восторге.

— Ага, он, наверное, уже планирует тест на тему «Как не задохнуться в космосе», — буркнул Макс. — Слушай, как ты вообще тут ориентируешься? У меня ощущение, что я в стиральной машине.

Рокси рассмеялась, и ее щупальца заплясали, как будто аплодируя.

— Ты просто не знаешь сленга, землянин. Смотри и учись. — Она подлетела к дрону, который все еще гонялся за кофемашиной. — Эй, жестянка, статус кампуса?

Дрон мигнул красным глазом и выдал металлическим голосом: «Стабилизация: 62%. Гравитация: отключена. Энергоснабжение: нестабильно. Рекомендация: не раздражать систему».

— О, это я умею, — сказал Макс, ухмыляясь. — Эй, летающий тостер, включи гравитацию, а то я сейчас кофе в невесомости варить начну!

Дрон замер, его глаз замигал быстрее, а потом он издал звук, похожий на обиженное шипение. Из корпуса брызнули искры, и кофемашина, словно в отместку, выстрелила струей кипятка прямо в воздух. Капли кофе закружились, как микроскопические планеты, а дрон рванул к Максу, гудя, будто разъяренный шмель.

— Ой-ой, — Рокси схватила Макса за рукав и потянула в сторону. — Поздравляю, ты только что оскорбил дрона! Они тут, знаешь, с характером.

— С характером? Это что, у них профсоюз есть? — Макс увернулся от дрона, который пролетел в сантиметре от его головы. — Рокси, скажи ему, что я пошутил!

— Поздно, глюк, — хихикнула она, и одно из ее щупалец случайно шлепнуло Макса по щеке. — Теперь он тебя в черный список внесет. Лучше беги… ну, или плыви.

Макс оттолкнулся от стены, но в невесомости это оказалось плохой идеей. Он закрутился, как юла, и врезался в кого-то. Точнее, в нее.

— Айрис? — выдохнул он, хватаясь за ее руку, чтобы остановить вращение.

Она парила перед ним, и ее биолюминесцентная кожа сияла мягким голубым светом, отражаясь в стеклянном куполе. Длинные волосы, словно жидкий металл, колыхались в невесомости, а глаза, глубокие, как космос за окном, смотрели на него с привычной смесью раздражения и… чего-то еще. Ее свечение пульсировало, и Макс заметил, как голубой оттенок сменился на едва уловимый розовый, когда их руки соприкоснулись.

— Макс, ты вообще думаешь, прежде чем говорить? — Ее голос был спокойным, но уголки губ дрогнули, выдавая улыбку. — Назвать дрона тостером — это новый уровень дипломатии.

— Я думал, он оценит мой земной юмор, — Макс пожал плечами, стараясь не пялиться на ее свечение. Оно было как маяк в этом хаосе — то ли манило, то ли предупреждало об опасности. — Слушай, ты как дискотека на батарейках. Это нормально, что ты так… светишься?

Айрис закатила глаза, но ее кожа вспыхнула ярче, и розовый оттенок стал заметнее. Она быстро отвела взгляд, будто пойманная на чем-то личном.

— Это… реакция на стресс, — пробормотала она, отталкиваясь от него. — И не смотри так, будто я лампочка.

— Лампочка? — Макс ухмыльнулся, чувствуя, как сердце стучит быстрее. — Нет, ты скорее… космический фонарик. Знаешь, такой, чтобы заблудившихся землянин находить.

Она фыркнула, но ее свечение стало почти малиновым, и Макс понял, что попал в точку. Внутри что-то екнуло — эта девушка, с ее язвительным тоном и светящейся кожей, каким-то образом заставляла его чувствовать себя живее, чем все разломы и эхо вместе взятые. Он хотел сказать что-то еще, но дрон, видимо, решил, что хватит романтики, и снова ринулся к нему, мигая красным.