Еиналеж

Еиналеж

Люциус Малфой. Селфцест.

Тишина пустой темной комнаты давила. В Хогвартсе стояла глубокая ночь. О том, что наследный аристократ и, по совместительству, глава древнейшего рода Малфоев делал в Школе а такой час – история умалчивает. Только факт остается фактом. Люциус Малфой не просто так находился здесь. Он пришел с одной, определенной целью, которую лелеял практически весь последний год... И которая должна была поставить точку в этой истории.

***

С каждый прожитым днем мужчина все более чувствовал, что его ничего по настоящему не волнует и не радует. Ни нежная забота жены, ни успехи сына, ни выигрываемые им сделки и осуществленные коварные замыслы. Все вроде бы шло неплохо, если не сказать больше, но в душе поселилась тоска. Недоставало чего-то…

 Люц никогда не причислял себя к людям эмоционально-уязвимым и зависимым от столь непостоянных «вещей», как чувства. Выгода, рационализм, родовая честь – вот три кита, на которых строилась его жизнь. Они с женой оба знали, что их брак был совершен по расчету и испытывали друг к другу безмерное уважение и дружескую симпатию. Но не более. Это вошло в привычку. Вросло в самую суть дней. Всегда плечом к плечу. Опора и поддержка друг другу. Самые близкие люди. Но…

«Старею что ли? Стаю сентиментальным? Нет, не то… так что же? Отчего стало неспокойным сердце?»

Не привыкший к подобному самоанализу, сильный и властный самец досадливо поморщился, пригубляя из бокала янтарную остро пахнущую жидкость. Гортань знакомо опалило мимолетным огнем, а после – по жилам заструилось живительное тепло. Блондин и не заметил, как продрог. Но, действительно, кто же надолго оставляет распахнутым окно зимой? Что он хотел сделать этим? Выстудить в голове ненужные мысли? Заморозить непонятные мешающий эмоции? Изгнать тоску? Люциус поднялся из кресла, мимоходом отмечая затекшие мышцы и неприятное покалывание в них. Подошел к окну и подставил лицо всем ветрам, гуляющим снаружи. Закрыл глаза. «Получившие разрешение», силы природы тут же начали играть с волосами аристократа, то развевая их, то бросая ему же в лицо. Бледную кожу кололо тысячами снежных игл, которые при такой скорости ветра были весьма ощутимы. Из приоткрывшихся губ вырвалось облачко пара и тут же растворилось в стылом воздухе.

Постояв так пару минут, Люциус усилием воли заставил себя быть благоразумным и закрыть ставни. Только простуды ему сейчас и не хватало. Так что же он творит? Допить виски и идти спать. Идти, надеясь увидеть во сне что-то. То, что может помочь найти ответ. «Услышать» подсказку подсознания.

Гордый самец залпом опрокинул в себя остатки алкоголя и зачем-то подошел к зеркалу. Чуть покачнулся. Похоже, сегодня он значительно перебрал. Пора прекращать так надираться. Это не выход. Реальность несколько смазывалась, или, может это была лишь игра теней? Аристократ вгляделся в свое отражение. Платиновые волосы казались в таком освещении почти белоснежными. Стальные глаза затянуло пьяной поволокой, но они все так же остро глядели на него из отражающей поверхности. Тонкие плотно сжатые губы и острые скулы… Красиво очерченные брови и волевой подбородок… Прямой аристократический нос с аккуратными прорезями ноздрей… Статная фигура и мощный разворот плеч…  Все это было ему знакомо. Свою внешность он «носил» с гордостью и утонченностью. За все годы жизни он ни разу не усомнился в собственной привлекательности, а природный магнетизм и харизма довершали остальное. В Люциуса Малфоя не влюблялся только слепец и глупец. Сам же он так и не смог… Как-то никем не проникся. Не впечатлился. Блондин поднял руку, с силой сжав переносицу и зажмурив на миг глаза. В голове чуть прояснилось. Верно. Это нехитрое действие всегда срабатывало. На время. Следует идти в спальню, пока он не начал творить дичь. Люц знал себя в таком состоянии, потому и напивался обычно на пару с Северусом, который его тормозил. Или вот так вот. До кондиции – и быстро спать. Мужчина убрал руку от лица, разлепляя веки и пытаясь проморгаться от цветных кругов перед глазами. И, конечно, это было лишь алкогольное влияние, но собственные глаза, отражающиеся в зеркале, вдруг посмотрели на него «как-то не так»… Совсем «не так»…

***

Дни тянулись за днями. Недели за неделями. После того случая Люциус старался как-то без особой необходимости не смотреть больше в зеркала. По-крайней мере, не в собственные глаза. Причем, избегать этого  он стал что в пьяном, что в трезвом состоянии. Что правда – в последнем бывать он стал гораздо реже. Аристократ медленно, но верно спивался.

Драко, пребывающий в Школе, конечно не видел этого. Снейп, который как раз изобретал очередное «нечто» крайне важное – с головой ушел в эксперименты и, в свободное от обязанностей преподавателя время, грубо обрывал любые контакты с собой. Да Ледяной Лорд и не желал посвящать лучшего друга в то, чего пока что не понимал сам. Нарцисса… Что ж. Ей придется потерпеть. Вопрос – сколько. Ведь Люц четко осознавал, что ситуация ухудшается, а он не продвинулся к ответу ни на йоту. Никакие ментальные практики и «погружения в себя» не дали мало-мальски понятных результатов. А заниматься гаданиями у блондина не было ровно никакого желания. Полученные им трактовки вызывали такой когнитивный диссонанс, как, например, соленое варенье из слив или горячий снег. Методы не работали. Тоска все усиливалась. Организм не справлялся с ударными дозами алкоголя, мстя хозяину похмельем, мешками под глазами и тошнотой. Поймав на себе парочку «косых» взглядов от конкурентов, Малфой решил прибегнуть к единственному, что пришло ему в голову. А раз так – предстояла тайная поездка в Школу Чародейства и Волшебства. Оставалось узнать, когда там этот старый маразматик собирался на ежегодную встречу любителей лимонных долек…