Екатерина Великая и Ромка.

Глава I.

Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения случайны.

ЧАСТЬ I.

Екатерина Витальевна Пешковская в тридцать четыре года осталась совсем одна. Овдовела. Сорокопятилетний муж Дмитрий Глебович Пешковский коропостижно скончался. Детей в браке не было. А она так мечтала о ребёнке. Долго лечились оба супруга, но тщетно.

Погоревала она после смерти мужа полгода. Затем окунулась в дела. Чтобы унять тоску и заполнить свободное время, посвятила себя бизнесу, оставшемуся от бывшего супруга.

За два года утроила капитал, расширила производство. Навела порядок в фирме, проявила деловую хватку и твёрдый характер.

В офисе, где царила вечная суета и гул клавиатур, её называли Екатерина II Великая. В её отсутствие, конечно. В лицо – Екатерина Витальевна, или Катя, если кто-то осмеливался на такую фамильярность. И сходство прослеживалось не только в имени.

Внешне она действительно напоминала русскую императрицу. Высокая, статная, с гордо поднятой головой и пронзительными серыми глазами, в которых, казалось, отражалась мудрость веков. Черты лица, хоть и современные, имели ту же благородную строгость, тот же лёгкий изгиб губ, который выражал как царственное величие, так и скрытую иронию.

Но главное сходство прослеживалось в характере. Екатерина обладала той редкой способностью – легко переживать трудности. Будь то аврал на работе, личные неурядицы или внезапные проблемы, она не ломалась. Напротив, в её глазах загорался огонёк решимости, а в голосе появлялась стальная нотка.

Да, случались вспышки гнева, как у исторической тёзки. В моменты сильного раздражения её щеки заливал румянец, а слова резко слетали с языка. Но это было лишь мгновение. Екатерина умела брать себя в руки, словно опытный наездник, усмиряющий норовистого скакуна. Она никогда не теряла самообладание. Даже в самых сложных и безвыходных ситуациях, она сохраняла удивительное спокойствие, которое действовало на окружающих успокаивающе. Её присутствие в трудную минуту становилось подобно якорю в бушующем море.

Недавно в жизни Екатерины открылась новая, неожиданная страсть — лошади. Это началось со случайной поездки в загородный клуб, где она впервые почувствовала под собой мощь и грацию животного. С тех пор она всё чаще возвращались к пережитому ощущению свободы и глубокого единения с природой.

И вот, свершилось. Екатерина приобрела себе чистокровного коня. Назвала Орликом. Гнедой масти, с блестящей, как полированное дерево, шерстью и разумными, внимательными глазами. Конь оказался воплощением силы и благородства. Почти сразу Екатерина почувствовала особенную, почти мистическую связь с Орликом.
Свободное время, которого у неё и так было немного, теперь полностью принадлежало Орлику. Она проводила выходные на конюшне, ухаживала за любимцем. Чистила гриву, разговаривала с ним тихим, ласковым голосом, который так редко слышали её коллеги. Чувствовала, как в эти моменты уходит всякая усталость и рабочие заботы. Вдыхая запах сена и лошадиного пота, Екатерина обретала умиротворение и гармонию.

Она любила ездить верхом. Орлик чувствовал её уверенную руку и лёгкое прикосновение шенкелей, мчался галопом по лугам. От ветра развевались длинные волосы Екатерины. В такие моменты ощущала себя по-настоящему живой, свободной, словно сама история, воплощённая в её облике и характере, обретала новое измерение.

Сотрудники, видя её преображение, всё чаще шептались: - Ну, точно, Екатерина II Великая — в делах, и в страстях.

В словах не было ни капли преувеличения. Екатерина та, женщина, которая умела править своей жизнью, как императрица – и государством, и находила в этом истинное величие.

***

В конном клубе воздух пропитался сеном и лошадиным потом, Екатерина заметила симпатичного парня. Статный, с копной тёмных волос, обрамляющих лицо, с выразительными карими глазами.

Он оказался Романом, хотя все вокруг звали его просто Ромка. В нём чувствовалась доброта, разительно отличавшая его от других мужчин, мелькавших в этом шумном, полном жизни месте. И бережное отношение к старой сивой кобыле по кличке Зорька.

Серовато-сизая лошадь с грустными, мудрыми глазами, в которых отражалась долгая жизнь, недавно блистала в цирке. Её списали, обрекли на смерть, но хозяин клуба, выкупил и подарил ещё несколько лет спокойной старости. Ромка относился к Зорьке с большой нежностью и заботой, словно кобыла — сокровище. Он чистил тщательно гриву. Разговаривал с лашадью успокаивающим голосом. А когда Зорька уставала, он терпеливо ждал, не торопил животное.

Екатерина, наблюдала за ним исподтишка, чувствовала, как внутри неё что-то меняется. Она всегда считала себя женщиной, предпочитающей мужчин постарше, более опытных, умудрённых жизнью. Но сейчас, глядя на Ромку, она осознала, что её привлекают мужчины помладше. Это было новое, неожиданное чувство, которое заставило Екатерину задуматься.

«То ли материнский инстинкт начал проявляться, то ли что-то ещё…» – размышляла она, отводя взгляд от его фигуры, когда он, улыбаясь, гладил Зорьку по шее.

«Возможно, это результат того, что я стала осознавать собственное сиротство и желание насладиться жизнью», – продолжала она свою внутреннюю беседу, пытаясь найти логическое объяснение этому новому влечению. «Молодые мужчины представляются мне источником энергии, страсти и спонтанности, чего порой не хватает в моей рутинной жизни. Они привлекают своей непосредственностью и бесшабашностью, открытостью к новым впечатлениям и возможностям. Представляю себе, как волнующе и захватывающе провести время в компании такого мужчины, у которого всё ещё впереди, а каждый день – новая возможность для открытий».

Эти мысли кружились в голове, смешивались с запахом свежескошенной травы и тихим ржанием лошадей. Любовалась Екатерина сильными рукими Ромки, открытым лицом. И чувствовала, как в ней пробуждаются давно забытые чувства. Она жаждала жизни, ярких красок и, возможно, даже немного безрассудства. Привлекала юность и непосредственность. В отношении к Зорьке Екатерина видела отражение той самой энергии и спонтанности, которых ей так не хватало. И это было удивительно притягательно.

Глава II.

Екатерина еле-еле дождалась следующей субботы. Всю неделю она предвкушала эту встречу, словно ребёнок, ожидающий праздник. Так, сильно ей хотела увидеть Орлика и Ромку.

Майское солнышко светило ласково, но лучи ещё не пекли по-летнему, а лишь приятно грели.
Екатерина припарковала свой автомобиль около конного клуба. Издалека, подойдя к ограде, она увидела знакомую фигуру. Ромка выводил на прогулку Зорьку, старую кобылу.

«Вероятно, он приехал рано, – подумала Екатерина, – успел почистить и подготовить лошадь».
На расстоянии она любовалась статью молодого человека. Его движения были уверенными и плавными, в них чувствовалась особая гармония с животным.

«Какой он интересный! – размышляла она, наблюдая за ним. – Есть ли у Ромки девушка?»
И, поймав себя на этой мысли, Екатерина вдруг ощутила лёгкое, но отчётливое покалывание ревности. Она тут же постаралась отогнать неожиданное чувство, но оно осталось, словно маленький, назойливый комар.

Он заметил Екатерину и радостно помахал рукой. Искренняя улыбка Ромки окончательно покорила её, и сердце от этого тепла немного сжалось. Приблизился к ней, и, не теряя времени, позвал на прогулку.

Екатерина согласилась и быстро переоделась. Надела защитный шлем, жилетку и бриджи. И вывела своего любимца – Орлика. Мощный, статный жеребец, казалось, чувствовал предстоящее приключение.

После прогулки по весенним полям повели лошадей в конюшню. И Ромка рассказал о себе. Его голос звучал спокойно и доверительно. Он поведал Екатерине, что с детства обожает животных, особенно лошадей. Это его страсть и отдушина. Сам — творческая личность. Но институт, куда поступил, бросил. Сейчас он нигде официально не работает, находяходится в своеобразном поиске себя и своего призвания.

- Живу с мамой, — закончил он рассказ.

Эта тема прозвучала в его повествовании с лёгкой ноткой грусти, но без жалости к себе.
Екатерина внимательно слушала его. Почувствовала, как между ними возникает невидимая нить понимания. Его искренность и непосредственность оказались притягательными для неё. Сердце Екатерины забилось чуть-чуть быстрее.

«Есть ли у Ромки подруга?» — крутилось в голове назойливая мысль, — «Он классный! И очень симпатичный».

О вероятной девушке, конечно, не спросила.

***

С лёгкой усталостью, но и с чувством удовлетворения, отвела Орлика Екатерина в уютное стойло. Почистила шерсть. Шершавая щётка скользила по тёплой спине коня, убирая следы пота и грязи. Каждый взмах оказывался привычным, успокаивающим ритуалом. Орлик тихонько фыркнул, словно благодарил заботливую хозяйку.

Переодевшись в простую, но элегантную одежду, Екатерина направилась к своей машине. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в нежные оттенки розового и золотого. Когда выходила из конюшни, задержалась у стойла Зорьки. Кобыла мирно щипала сено. Рядом, у деревянной ограды, стоял Ромка. Он увлечённо разговаривал по смартфону. Лицо освещалось мягким светом экрана.

«Наверное, с друзьями общается», – размыслила Екатерина, наблюдая за ним.

В его жестах, в наклоне головы, разглядела юношескую беззаботность. И не стала его беспокоить.

Села в автомобиль, завела двигатель. Мягкий рокот мотора отозвался в тишине. С лёгким ускорением она выехала на трассу, оставляя позади конный клуб и вечерние краски. Дорога стелилась перед Екатериной, уводила в сумерки.

В автомобиле она старалась не думать о Ромке. Включила музыку.

«Есть ли у него отношения с кем-то?» — зазвучало в голове. Вопрос пробился сквозь мелодию популярного хита.

Вспоминала, какими глазами Ромка смотрел на неё, когда она говорила об Орлике.

«Всё-таки я понравилась ему», — догадалась она.

Но думы о возможной Роминой девушке навязчиво, как мелкие мошки, кружились, нарушали привычные размышления о предстоящих договорах и партнёрах по бизнесу.

Сейчас успокаивала себя: «У меня своя жизнь и достижения! Мир деловых людей и круг общения, который я выстроила сама».

Екатерина считала себя успешной и состоявшейся женщиной в профессии. А в личном ей хотелось любить и быть желанной. Единственной. Родить ребёнка, почувствовать себя матерью.

«А Ромка просто симпатичный. Но с другой стороны, у нас общая страсть — лошади. И кажется, появляется взаимопонимание», — рассуждала она.

Не заметила, как за внутренним монологом чуть не вылетела на встречную полосу.

«Екатерина, возьми себя в руки» — трезво скомандовала она. И немного сбавила скорость.

Заново прокручивала в голове, как кадры фильма, прогулку с молодым человеком. Отметила его неподдельный интерес к её увлечению лошадьми. Вспоминала карие с поволокой глаза, пушистые ресницы и, главное, запах молодого, здорового тела, исходящий от Ромки.

«Наваждение какое-то» — догадалась она,— «Неужели увлеклась этим парнем?».

Задумалась. И критически посмотрела на себя в зеркало, встроенное в солнцезащитный козырёк. Отражение показало ей женщину, чьи черты уже не были такими юными, как раньше. Морщинки у глаз, лёгкая усталость, которую не всегда скрывала косметика.

«Мне в ноябре исполнится тридцать семь лет, а ему будет двадцать три года», – прошептала она, — «Почти четырнадцать лет разницы».

Эти цифры прозвучали как приговор.

«Он молод и хорош собой. Его кожа гладкая, глаза полны жизни. Чем я привлеку его?»

Противоречивые мысли крутились в голове Екатерины, как старая пластинка, заевшая на одной и той же мелодии. Почувствовала себя скованно, будто бы оказалась на незнакомой территории. Впервые за длительное время, самодостаточная и решительная Екатерина ощутила, что её броня пробита.

И в образовавшуюся трещину проникает холодный ветер сомнений. Ромка, с его юной энергией и открытым взглядом, стал для неё не просто молодым человеком, а зеркалом, в котором она увидела не только достижения, но и свою уязвимость.

Помыслы выводили Екатерину из состояния равновесия. Она почувствовала в себе зреющую тревогу и сомнения, которые сейчас казались важнее, чем любая профессиональная неудача.

Глава III.

Орлик, полугодовалый скаковой жеребец с чёрной гривой и хвостом, оказался существом с тонкой душевной организации. Мир, наполненный только запахами сена, свежей соломы и заботливых рук конюхов, казался ему ограниченным. Там не было Екатерины.

Но она приезжала по выходным. Эти дни открывались для Орлика настоящим праздником, пропитанные солнечными лучами, ласковыми прикосновениями и самыми вкусными угощениями. Обожал Орлик, когда Екатерина, улыбаясь, протягивала с рук кусочки подсушенного хлеба, ароматные и хрустящие, или сладкую, сочную морковку.

Каждый такой эпизод становился для Орлика подтверждением их особой, почти телепатической связи. Конь слизывал шершавым языком все крошки. Радостно фыркал. А потом склонял морду Екатерине на плечо.

Она гладила его, чистила, расчёсывала гриву и вела на прогулку.

По мнению Орлика, Екатерина благоухала необыкновенными луговыми цветами. Ещё ароматом свежеиспечённого хлеба. Улавливал конь эти запахи, когда она приходила. Самый заветный и приятный дух, казался таким родным и понятным и заставлял сердце коня биться чаще.

Это — чарующий аромат дома, безопасности и любви.

Будни для Орлика становились долгими и серыми. Добрые конюхи исправно ухаживали за ним. Они кормили, чистили его блестящую шкурку, выводили гулять. Он мог вволю порезвиться. Но даже свежая трава и прохладный ветерок не заглушали тоску по Екатерине. Он ждал её. И сильно скучал.

Вот и сегодня, Екатерина, погладила его по шее, затем уехала. Орлик погрузился в дрёму. Это оказался не просто сон, а целая симфония ощущений, сотканная из самых заветных желаний.

Он видел Екатерину и себя. Они скакали по бескрайним зелёным лугам, где трава колыхалась под ветром, словно изумрудное море. Солнце ласково грело их спины, а воздух наполнился духом свободы и счастья. Чувствовал жеребец, как его мышцы напрягаются и расслабляются в едином ритме с галопом, ветер треплет гриву, и как рядом, совсем близко, чувствуется тепло Екатерины. Она смеялась. Её смех напоминал звон колокольчиков.

Затем в этом волшебном ви́дении, она соскочила с Орлика и повела его к реке. Вода оставалась кристально чистой, прохладной и манящей. Конь с удовольствием напился. Почувствовал, как освежающая влага утоляет его жажду.

А потом Екатерина начала его купать. Осторожно поливала жеребца водой, смывала пыль и усталость, и Орлик ощутил себя чистым и обновлённым. Словно новорождённый жеребёнок. И наслаждался каждым прикосновением её рук, внимал ласковым словам.

Яркий сон, наполненный искренней радостью, показался явью Орлику. Проснулся и долго ощущал отголоски сновидения. Почувствовал конь тепло солнца на своей шкуре, услышал шелест муравы и звонкий смех Екатерины. И, главное, ощутил безграничную радость от общения с ней. Восторг от купания в прохладной реке.

Даже в будни, когда конюхи заботливо наполняли его кормушку и выводили на прогулку, Орлик понимал, что его преданное сердце принадлежит Екатерине. Сны, полные жизни, стали для него мостиком, соединяющим реальность с его сокровенными желаниями.

Орлик ждал выходные дни. И заранее чуял запах луговых цветов, хлеба и той самой родной, понятной любви. Понимал, когда приедет Екатерина.

А пока Орлик тосковал и готовился к следующему приезду хозяйки. И терпеливо ждал, вспоминая каждый миг, проведённый с ней.

***

Екатерина взяла в руки ежедневник, намереваясь освежить в памяти план предстоящих дел. Но пальцы, словно не по собственной воле, отложили его в сторону.

«Завтра», — промелькнула мысль, — «А сейчас отдыхать!»

Она разделась, забралась в кровать, укрылась с головой шелковистым одеялом, как в детстве. И погрузилась в мир мечтаний. Впервые за последнее время она позволила себе такую роскошь – полное расслабление.

Ясно возник образ коня Орлика. Его терпкий, чуть пыльный запах, шершавый, тёплый язык, касающийся её ладони, и, конечно, умные, преданные глаза. Екатерина улыбнулась, вспоминая эти детали.

Затем мысли перетекли к Ромке, — о молодом человеке, с которым она сегодня провела чудесную прогулку на лошадях. Виделся Ромка ей воплощением юности, энергии, практически идеалом мужской красоты. Уверенный взгляд, сильные руки, держащие поводья, хохот – всё это рисовало в её воображении образ, который она давно искала. Понемногу убаюканная милыми воспоминаниями, Екатерина окунулась в сновидение.

И пригрезился ей верный Орлик. Она стояла у реки, и конь, мощный и статный, находился рядом. Начала купать его, смывала дорожную грязь и пот с его блестящей шерсти. Вода прохладно касалась рук Екатерины, а Орлик доверчиво подставлял бока.

И вдруг под взором Екатерины, огромный жеребец стал преображаться. Его могучие мышцы сглаживались, тело становилось меньше, а взгляд – более детским и доверчивым. Перед ней предстал уже не величественный конь, а маленький, наивный жеребёнок. Екатерина рассмеялась и тотчас принялась играть с ним, гладя его мягкую, бархатистую шкурку. Почувствовала его тепло и безграничную преданность. Сновидение оказалось полным света и безмятежности.

Екатерина проснулась с ощущением лёгкости и покоя, которое не покидало её даже после того, как она открыла глаза. Солнечный луч проникал сквозь щель в шторах, освещая пылинки, танцующие в тёплом воздухе. Она потянулась, чувствуя приятную усталость в мышцах, словно после долгой, расслабляющей прогулки. Сон, такой яркий и живописный, оставил приятное послевкусие. Образ коня, превращающегося в жеребёнка, вызывал у неё тёплую улыбку.

«Орлик — непростое животное», — размыслила она, — «А символ чего-то чистого, искреннего, того, что я, возможно, сама утратила в суете будней».

Мысли о Ромке тоже были приятными, но теперь стали более земными и реалистичными. Он оказался тем, кто разделил с ней прогулку и вызвал восхищение.

Но сон с Орликом она поняла по-иному: «Внутренняя гармония, возвращение к истокам, и к той простоте, которая так часто ускользает».

«Почему Орлик неожиданно превратился в жеребёнка?»— подумала Екатерина