Эксперимент на грани срыва

Пролог

Как только ступил на родную землю, всё завертелось вокруг неё. Может была и права, когда говорила, что мир вертится вокруг неё. Может и права... Именно эти слова пять лет не выходили из головы, всплывали, вылезали в памяти заевшей пластинкой. Хотя нет, не только эти. Долюбила и отпустила. Вот это зацепило навсегда, ранило так глубоко, что до сих пор кровоточит, только прикоснись. Мир вертится вокруг дерзкой девчонки... Или его мир в этом городе вертится вокруг данной незабываемой особы. Решает за всех, ей позволяют, и он позволил.

Лето прямо как тогда, палящее солнце вот-вот поджарит. Припарковался у магазина в центре, купить воды, жажда мучит.

Вылез из машины, нажал кнопку охранки, окидывая корпус ласковым взглядом. За что они оба так любили этот кусок железа, до сих пор остаётся загадкой. Почему любили, он и сейчас любуется, наслаждается процессом вождения. В груди необъяснимо сдавливает, странное волнение захлёстывает.

- Данила!

Богдан вздрогнул от знакомого голоса и обернулся. Перед ним развернулась невероятная картина, заставляя застыть на месте бетонным изваянием. Сердце стремительно ухнуло вниз, работая с перебоями.

Небольшого роста блондинка, одетая в голубые джинсовые шорты, открывающие обзору шикарные ножки, которые подчёркивают белые босоножки на высоком каблуке. Синий полу облегающий топ повторяет каждый волнующих изгиб женских форм. В одной руке белая сумочка, ухваченная за ремешок, в другой зажат, судя по всему, ключ от автомобиля.

- Данила, идём, - говорит строго.

В двух метрах от неё стоит темноволосый мальчик лет пяти. По-детски неумело сложив руки на груди и высокомерно задрав подбородок.

- Не пойдём. - Упрямый капризный голосок.

- Пойдём! Платье отложила на два часа, его надо забрать.

- Хочу гамбургер, - упрямится мальчишка.

- Последний раз говорю, идём. Гамбургеры вредно, детям это есть нельзя. Кстати, из-за тебя пришлось отложить платье. Ты вытащил из моего кошелька все карточки. Так что терпи! - ткнула девушка в ребёнка указательным пальцем.

- Алёна сказала, ты шопоголик и у тебя надо денежки отобрать.

- Я у этой Алёны голову отберу. Иди сюда, мне нести тебя надо?

- Неси, - ухмыльнулся малыш довольной мордашкой.

- Ты большой уже! - возмутилась девушка. - Вообще, прекрати так разговаривать.

- Хочу гамбургер.

Схватила его за руку, он упёрся ногами в брусчатку.

- Хватит клоунаду разыгрывать! - потянула за собой.

- Не хочу за платьем, хочу гамбургер. Расскажу бабушке, что ты меня не кормишь, - продолжал упираться, свирепо бурча.

Девушка, ахнув от изумления, рот раскрыла, отпустила и развернулась к нему спиной. Оглянулась.

- Я на тебя обиделась, - сложила руки на груди.

Мальчик, как и она, отвернулся, но продолжал выговаривать.

- Бабушка меня кормит гамбургерами.

Алекса возмущённо глянула на сына, шокированная дерзостью. Это была именно она собственной персоной, та самая неугомонная и потрясающая дерзкая девчонка из прошлого.

- Я тоже обиделся, - буркнул, заметив, что она смотрит.

- Так, хватит! Идём, - схватила снова за руку. - Я покажу твоей бабушке гамбургеры. Распустили ребёнка. Ты не держишь слово. Обещал слушаться, а сам не слушаешься.

Мальчик, округлив глаза, уставился заворожённо мимо неё:

- Мама, мама, супермен, - тычет пальцем упрямый малец ей за спину.

Алекса развернулась и передёрнулась всем телом, еле удержавшись, чтобы не отступить. Медленно выпрямилась и всё-таки сделала шаг назад, загораживая собой ребёнка. Мальчик любопытно вылез из-за ноги, взял за руку, деловито и прищурив глаза, рассматривал "супермена".

- Мам, не бойся, это же супермен, - успокаивающим голосом, расползаясь в улыбке.

Во все глаза оглядывает Богдана, восхищённо приоткрыв рот.

- Ого, какой здоровый! - рвётся из него возглас.

Богдан подошёл ближе, не отрывая хищного прищура от ребёнка. Мельком взглянул на мать и снова на малыша. С трудом сглотнул, в горле пересохло пуще прежнего, самая настоящая пустыня. Перевёл глаза на девушку, откровенно разглядывая. По ней трудно что-то прочесть. Холодная и совсем закрытая, красивая... Уже и забыл насколько.

- Мама шопоголик, она не бандит. Честно, честно, - выдал малец, смело выступая вперёд.

Богдан не удержался и улыбнулся. Такой маленький и такие серьёзные глаза смотрят по-взрослому на него.

Алекса мельком глянула на сына.

- Согласен, не бандит, она хулиганка. Раньше точно ей была, - ответил Богдан севшим голосом, обратив всё внимание на девушку и подходя ещё ближе.

Алекса, словно давая предупреждение, грозно сощурилась. Мальчик недоверчиво вскинулся на мать.

- Данчик, это не супермен, ты ошибся. Это ловелас.

- Ловлас это круче?

- Нет, - с сожалением покачала головой и в упор посмотрела на Богдана.

- Ты не изменилась... - оборвался, утратив контроль над голосом.

- Ты тоже, - процедила сквозь зубы, опаляя негативом на уровне ощущений.

Мальчик вертел мордашкой то на одного, то на другого, любопытство разрасталось с каждой секундой.

- Замужем, ребёнок. Сколько ему?

- Четыре, - неосознанно потёрла колечко на безымянном пальце, которое Богдан уже успел заметить.

От него не укрылся жест. Алекса испуганно перехватила взгляд.

- Кто же этот счастливый отец и несчастный муж? - не удержался от укола.

Алекса, сомкнув с силой челюсти, заметно тяжелее задышала. Богдан спрятал улыбку. Стала взрослая и научилась сдерживаться, но внутри, видимо, буря. Будь это несколько лет назад, она бы уже сыпала колкостями или, чем похуже, могла и с кулаками кинуться.

- Уимберг этот счастливый муж, - как можно спокойнее ответила.

Блеск глаз, вздымающаяся грудь выдавали истинные чувства, но притормозить не могла, застал врасплох. Пальцы побелели, так сильно сжимала ремешок сумки.

Теперь Богдана окатило жаром, сердце вздрогнуло и ускорилось, хотя казалось, быстрее некуда. Сузив глаза, засунул пальцы в задние карманы джинсов, задрав высокомерно подбородок. С трудом удавалось прятать эмоции на лице, помогала только маска высокомерия.

Глава 1

Начало мая выдалось сырым и прохладным. В доказательство, небо стремительно заволокло тучами, стало почти темно. Дом виделся подозрительно тихим, уютное тепло надоедливым. Босыми ногами Алекса прошлёпала в библиотеку, всегда пустую и заброшенную. Залезла на широкий подоконник, обхватив колени руками, смотрела на улицу. От раскатов грома вздрагивала, хоть и была готова, молния ослепляя, угрожающе разрезала клубящиеся массы надвое. На мгновение зажмурилась, сжимаясь внутри. Первые, огромные капли забарабанили по стеклу. Дождь набирал обороты, стихия окончательно взбесилась, выгибая деревья порывами ветра, завывая, показывая силу и мощь. Передёрнулась всем телом от прикосновения рук, привычные, тёплые, скользнули по животу и спине, всегда с удовольствием принимала объятие Грановского, но не сейчас. Показалось чужим, неправильным, невыносимо тяжёлым.

- Что мой Ангел тут делает?

Плотно прижавшись губами поцеловал в шею чуть ниже скулы, вдыхая родной запах с кожи. Вскинула к нему лицо и сказала:

- Можно побуду одна.

Грановский замер на секунду, сердце болезненно ускорило бег.

- Что-то случилось?

- Нет, просто хочу побыть одна, - совершенно спокойно ответила Алекса, выдержав пытливый взгляд.

Выпрямился, выпуская из плена, нежность покинула взгляд, но Алекса этого не видела, отвернулась к окну, всматриваясь сквозь непроглядную стену дождя. Грановский вышел, оставив как просила.

Прекрасно она понимает, царапнула больно, но хочет побыть одна сейчас. Неужели сложно дать свободно дышать. В груди ноет, боги гневаются, гром оглушает, молния, будто прямо над головой. Сейчас то за что? Тогда неправильно, сейчас неправильно. Как правильно?! Ну чего от неё надо?! Судорожный вздох, в памяти жалкие обрывки пережитого, рук, что крепко сжимали в порыве страсти. Залапанный, грязный, и всё равно такой желанный, казалось уже не сможет к нему прикоснуться, ошибалась каждый раз. Безумно наслаждалась, упиваясь капризными губами, сходила с ума, проводя пальцами по коже, забирая с неё тепло. Даже сейчас, кончики, словно наяву немеют, прямо как той последней ночью, когда касалась. Мысли круговоротом не отпускают, утягивают дальше.

Его сердце было моим, теперь уже неизвестно чьё. Только оно и было моим, а я... Сколько рук обнимали? Залапанная, словно грязное стекло, но до сих пор помню. Почему думаю о нём, вспоминаю... Иногда ярко, а порою кажется уже и забыла как выглядит. Зажмурилась в который раз. Гроза всегда будет напоминать о нём. Нашла замену, по ощущениям настолько схожи, только душу не обманешь. Закрыв глаза путает, да понимает, совсем не то. Есть ли у неё счастье? Осмотрелась растерянно, чего у неё нет, всё есть. Достаток, любящий муж... Наверное это оно и есть. Почему тогда всё меньше и меньше улыбается?

Прочь ностальгию проклятую, прошлого не вернуть. Выдох громкий, исправлять ошибку, сейчас же. Слетает с подоконника. Видимо Уимберг был прав, заскучает и начудит. Совершенно не к этому шла и стремилась последние полгода. Мирно беседующие голоса слышались из кабинета, туда и направилась в желании обнять и согреться по настоящему, изнутри.

- Стёп, с кем за последнее время виделась Алекса?

- Ни с кем.

- Вообще ни с кем?

- Вообще. Ни звонков, ни встреч, ни магазинов. Даже в свой не ездит, по телефону решает вопросы.

Михаил нахмурился, подпирая голову рукой. Знает, Степан может сказать больше. Сам многое упускает, мало уделяет времени, нет возможности чаще бывать дома, и уж тем более куда-то выезжать. Не удерживает громкого вздоха.

- Молчаливая, даже к собакам не подходит, уж насколько любит их, и совсем не дурачится. Судя по всему ничем не интересуется, признаки депрессии на лицо.

Пристально взглянул, Степан замялся и не озвучил, что ещё хотел добавить. Подобное для него совершенно не свойственно.

- Не всё?

- Всё. Я уточню, - добавил и поспешил ретироваться.

- Уточни, - окатило внутренности тревогой.

Грановский медленно поднял голову, Алекса стояла в дверях. Как сверкают глаза видит даже с такого расстояния. Руки сложены на груди, а взгляд просто убийственный. Недолго мерились волей, она сдалась первая.

- Доверие значит? - склонила голову набок.

Грановский лихорадочно подбирал слова, чтобы выкручиваться.

- Полный контроль над моей жизнью. Телефон, встречи, общение, поездки...

Понимает сорвётся и развернувшись направилась в кухню, он за ней. Алекса демонстративно берёт со стола телефон и кидает в урну.

- У тебя есть основания мне не доверять? - пронзает взглядом. - Следить за каждым шагом?

Давненько девчонка не взрывалась, и никогда молча. Наливает воды, рука со стаканом заметно дрожит.

- Алекса-а, ради твоей безопасности. Меня не проведёшь, этот психопат не тот кто тебя заказал. Я уверен в этом. Притихли, ждут подходящего случая, чтобы наверняка. До сих пор нет мотивов...

- Значит я по твоему мнению дура. Спасибо.

Стремится проскочить мимо, он успевает перекрыть выход собой. Алекса молча смотрит в глаза, прикусив язык, иначе осыплет такой бранью, век помнить будет.

- Ну, а что я должен думать? Ты с каждым днём всё чаще выпадаешь из реальности, просишь побыть одной, стоит к тебе прикоснуться. Ощутимо холодеешь ко мне. Давно пора поговорить, разучились это делать. Не хочу чтобы наши отношения стали привычкой. Я ребёнка хочу.

Она изумлённо распахивает глаза, часть запала крушить окружающее исчезает. Подобные темы обсуждать не намерена, ответа на выданную тираду нет.

- Пропусти, хочу уйти, - просит миролюбиво.

На душе так погано, хоть реви. Впервые захотелось отсюда уехать. Душит Грановский, сжирает заживо, она не может дать столько, сколько просит. Не намерен отступать, кипит, желает решить прямо сейчас.

- Просто попросила побыть одной. Не имею право? Ты тут же нафантазировал чёрт знает чего. Я хочу уйти!

- Давай поговорим. Сядем и поговорим. Ты здесь рядом, а я скучаю и никуда не могу деть это убивающее ощущение.

Глава 2

Злоба с новой силой всколыхнулась, превращая мысли о хорошем в прах.

- Еще одно слово и зубной состав тронется, - спокойно выдала Алекса, отставляя кружку на стол.

Снова не позавтракала! Зато не плеснула в лицо, прогресс. Наверное и правда выросла, научилась сдерживать в узде порывы.

- Познакомились, чудненько, - появилась запыханная Марина, затаскивая пакеты с продуктами.

Видимо доставку забирала.

- Царь наш затребовал чего-нибудь особенного на ужин, такое событие. Десять раз позвонил, все нервы вымотал, - посмотрела то на одного, то на другую.

Руки в боки, глаза прищуренные.

- Будешь обижать Алексу, я тебе уши пообдираю, - погрозила пальцем отпрыску. - Понял? И не посмотрю, что уже взрослый.

Парень фыркнул, расползаясь в пакостливой улыбке.

- Меня не ждите на ужин, - прошла Алекса мимо, намерено толкнув плечом.

Замечательно значит? Кипение не достигло пика, смогла уйти и не начистить наглую рожу паршивцу. Чем замечательно?! Грановский не предупредил, не уведомил, вообще никак... Скрипнув зубами взлетела по лестнице, пустое место, заключённая. Пальцы дрожат, засовывая необходимое в рюкзак. Светлые джинсы, футболка, волосы собрала в спешке. Кроссовки, кожанка и на волю. Воздух влажный, прохладный, скоро тепло придёт, будет яркое солнце. Задрав лицо к небу вдохнула, выдохнула и вздрогнула, чуть не налетев на Степана.

- Такси не подъехало.

- Не заказывала, - бросила грубо и обошла.

- Пара минут и я отвезу.

Остановилась, развернулась, подошла ближе.

- Не надо сейчас меня трогать. Прекрасно понимаю работа, но разве я заключённая? Знаю, я тебе не нравлюсь, поэтому ты через чур пристально за мной следишь. Но будь сегодня человеком, схалтурь и оставь меня в покое, - мысли путались, полность выразить то, что хотелось не выходило. Как смогла.

Степан промолчал, провожая взглядом. Пешком ушла, ничего и никого девчонка не боится. А стоило бы. Глубоко ошибается в суждениях, именно потому, что нравится, он предал Грановского. Не решился ломать счастье и утаил ценную информацию. Кажется промахнулся с поступком, пора убрать ногу с собственного горла, поступить по совести.

Шагает решительно и чувствует, как над головой сгущаются тучи, инстинкты кричат, воют. Сжав челюсти удержалась, не обернулась. За спиной никого нет, Грановский внушил бредни, прикрывается мнимой угрозой. Должна думать о дальнейшем выживании, строить планы, а все мысли только о нём, да оба живут в её голове. В сердце никого, оно просто болит, крошится, словно старый бетон от времени. Скоро ничего от него не останется.

Уйти сил нет от Грановского, забыть Богдана, в который раз пыталась, безуспешно. Даст себе время, как и им, раз Богдан её слышал, чувствовал, то и теперь услышит. Хотя бы увидеть, чтобы понять, возможно ошибается, просто хватается за прошлое, а посмотрит в глаза и не ёкнет внутри. Дыхание учащенно, слёзы набегают. Выдохни размазня и научись заново улыбаться, даже, когда жизнь полное дерьмо. Принимай новый вызов судьбы и пусть мир снова вертится вокруг неё.

Расстроенная, Алекса сдалась и села на первой попавшейся остановке, в ожидании автобуса или чего-то, что возит людей в сторону города. Запустила себя, Грановский оградил от всего мира и по началу казалось ничего кроме него ей не надо, теперь же дышать рядом нечем. Пять километров с трудом протопала, ощущает упадок сил, буквально еле живая. Обязана вернуть активный образ жизни, иначе совсем зачахнет, только и делает, что жалеет себя последние две недели. Доехала в полупустом автобусе быстро, погруженная в тяжёлые думы. Позарез нужна машина, поэтому прежде, чем шокировать Алёну неожиданным появлением, навестит Андрея. Ох и обрадуется, думает избавился и живёт себе спокойненько, как бы не так.

Предвкушающая улыбка слегка растянула губы. Ничего, научится заново и планы строить и побеждать и кулаками махать, улыбаться в первую очередь. Дайте только прийти в норму, чуть-чуть времени и запах свободы.

Оказывается, "Ауди", бедная, несчастная, брошенкой стоит на парковке за автосалоном Уимберга. Девчонка обошла авто по кругу, вздохнула, поморщилась от нового спазма в желудке и вздрогнула всем телом.

- Паршиво выглядишь.

Повернулась до конца, не успела совладать с эмоциями, отступила испуганно. Меркель стоит перед ней, в двух шагах, сложив руки на груди. Хитрые глаза поблёскивают, лениво осматривает, губы кривит словно рвущееся наружу отвращение.

Ещё отступила, пульс бешено бьёт по вискам.

- Сбежишь? - наигранно удивлённо звучат его слова.

- Не надейся, - выплюнула презрительно в лицо.

Вот тебе и повод вернуться к былому, сходу, да в полымя. Почему бы не Богдан, подкрался со спины и крепко обнял. Мурашки побежали по позвоночнику, непроизвольно передёрнула плечами. Нашла время мечтать!

- Макс, ты кажется торопился, - прозвучал спасительный голос.

Всегда Уимберг чует, вот у кого нюх как у собаки, раньше это дико бесило, а теперь радуется. Мало того размазня, так ещё и трусиха, обнадёживающее начало.

- Свидимся, - бросил Меркель и сел в машину.

Андрей проследил взглядом как уезжает и только потом обратил внимание на Алексу. Теперь она всегда у него на последнем месте, чего бы не касалось. Подумалось уныло девчонке.

- Грановский не кормит что ли? Чего такая замученная? За пол года все соки выпил?

- Вполне возможно, - растеряла окончательно запал.

За все девятнадцать лет не чувствовала себя такой жалкой, раздавленной, убогой даже. Отмалчивается, спускает обиды, отпор дать не может. Что он с ней сделал?! А кто из двух? Новый приступ тошноты заставил прижать ладони к желудку. Потихонечку выдохнула, хорошо прохладой дышать, легче отпускает.

Уимберг в два шага возле неё, грубо ухватил за скулы, приподнимая лицо. Ледяные глаза пронзили насквозь.

- Действительно можно поверить, что этот вампирюга осушил тебя почти до дна.

Алекса вывернулась и отступила. Нечего сказать, прежней Алексы нет, гонор испарился. Медленно умирает, тает на глазах... От диких мыслей ужаснулась. Жить хочет, радоваться, не позволит себя закапывать.

Глава 3

Тёплые лучи касаются ласково лица, Алекса морщится, прикрывается рукой и улыбается. Солнце греет, лето близко. Нежное касание губ заставило открыть глаза и окончательно проснуться.

- Чему мой ангел так улыбается? - шепчет Грановский, покрывая скулы поцелуями.

- Солнце, - довольная улыбка озаряет сонную мордашку девчонки.

Грановский смеётся подбираясь к шее. Алекса обнимает его, чмокает в губы и отпускает, давая понять, сеанс ласк закончен. Мужчина выпрямляется и застёгивает рубашку.

- Поспи ещё, только восемь.

- Какой поспи, проспала. Хотела приехать пораньше, до открытия. У нас сегодня переезд.

- Переезд? - заправляет рубашку.

Алекса не спешит отвечать. Стоило пошевелиться как накатила тошнота. А так прекрасно себя чувствовала, когда проснулась. Грановский снова садится рядом на край постели, крадётся пальцами от плеча до ключицы, вдоль кромки одеяла.

- Я решила расширяться. Как раз вчера приехали платья, что пошили под моим брендом.

- Помощь нужна? - неохотно отрывается, поднимаясь.

Ночи оказалось мало, поговорить не успели. Именно сейчас он должен остаться, но не может.

- Обойдусь.

- Вредина, - целует кратко. - Звонить не забывай мне, часто и много.

- Сам звони, - фыркает Алекса отводя глаза.

- Если получится, заеду, - накидывает пиджак.

Пристально смотрит застывая у выхода. Уходить не хочет, неведомые силы тянут обратно в постель к нагой супруге, нутро бунтует.

- Чем расстроена? Только что улыбалась.

- Ничем, ты придираешься.

Ещё один пристальный взгляд, на этот раз пытается покопаться во внутренностях, уловить причины перемен.

- Пожалуйста, возьми водителя.

- Я, поеду на своей, одна, - с трудом выговорила спокойно.

Грановский пока уступает, промолчал, исчез за дверью. Алекса застонала хватаясь за желудок, сползает с кровати и плетётся в ванную. Плескает холодной водой в лицо, пережидает пока отпустит. Освежиться и завтракать, срочно, иначе день коту под хвост. Всё ещё тяжело дыша шагнула в душевую. Раньше всегда помогала холодная вода, сейчас на подвиги мало способна, максимум на прохладную решится. Задержала дыхание и вперёд.

Чашка кофе ждёт на столе, источая божественный аромат, Алекса учуяла его с лестницы. Но первым делом открыла холодильник, привычно взялась за баночку йогурта, почувствовав очередной спазм, поставила обратно. Это точно не хочет. Больше привлекла вчерашняя индейка, холодная, аппетитная, слюнки потекли. Сграбастала весь контейнер, прихватила вилку и уселась на край стола возле окна. Пара ломтей ушли незаметно, вдруг осенило. Отставила и со страхом вернула взгляд в окно, один из охраны играет с собаками, солнце заливает двор ярким золотистым светом. Так хорошо начинается день. Сердце тревожно бьётся, покосившись на кофе спрыгнула на пол.

Дура, столько лет, а мозгов нет. Ну ничего, где наша не пропадала. Забрала сумку из прихожей и вернулась в спальню, достала розовую коробочку. Пальцы дрожат, внутри пылает. Чего ждать, надо знать наверника.

Следуя инструкции Алекса выполняет все манипуляции, гипнотизирует мизерное окошко, секунды еле движутся, время будто замерло. Одна розовая полоска и тут же окрашивается вторая. Продолжает ждать, чего только... Столько лет, а мозгов нет, предохраняться не научилась. Закрывает лицо ладонями, взвыв, по стопам мамаши. Пока не ясно как на это реагировать, хватается за телефон, смотрит на чёрный дисплей и откладывает. Сначала решит для себя, потом скажет мужу. Внутренности дрожат, в голове не укладывается, как с этим быть. Главное не ныть, на сытый спокойный желудок и не хочется. Знала бы раньше, что просто надо есть, а не наоборот.

Примерила полученное платье, одно забрала себе, будет тестить лично, казалось бы провальную идею. Глубокий синий цвет ей очень идёт, решила сегодня и начать, в нём пойдёт. Покосилась на плоский живот в отражении, представить страшно, что может вырасти до необъятных размеров. Вздрогнула от мурашек, отложила мысли напосля. Достала из шкафа белый тонкий жакет с укороченным рукавом, в рюкзак спрятала доказательства неосторожности в виде теста и упаковки от него и отправилась закончить завтрак. Сегодня выглядит значительно лучше, одержимость Богданом отпустила, с тошнотой справилась, может ещё всё наладится.

Взявшись за остывшую чашку задумалась о работе. Закрылись на два дня, как-то необходимо уложиться. Не вздрогнула, только бровь приподняла, когда чья-то рука упёрлась в стол совсем рядом с ней. Почти на ухо прозвучало:

- Примерение состоялось?

Это сколько надо смелости чтобы вот так нарушать её личное пространство. Сжала крепче чашку, скрипнув зубами. Не время злить, она итак на взводе. А нахал решил ему всё можно, скользнул ладонью по ягодицам. Девчонка резко развернувшись со всех сил, ударила его чашкой в лицо, залив остатками кофе. Парень взвыл, хватаясь за нос и пятясь задом. Тяжело дыша она сложила руки на груди, наблюдая стоны паршивца, держится не добить, тело мелко знобит от переизбытка эмоций.

- Ты что делаешь больная?!

Протирает глаза, с переносицы стекает кровь. Алекса отмечает про себя: хорошо заехала, да мало. Осматривает платье, нет ли брызгов, смахивает невидимые капли.

- Слыш ты, урод малолетний, ещё раз ко мне подойдёшь, я тебе руки сломаю.

- Сука... - воет сын Грановского.

Алекса выходит, обувает туфли, неторопливо осматривает себя в зеркало.

- Ты пожалеешь, - рычит ей, метнувшись следом, обтирая майкой лицо.

В дверях появляется Степан и Марина, лица у обоих вытягиваются. Алекса протискивается между ними и вырывается на воздух. Возмущение, злоба, бурлят внутри, грозно шагает со двора, натягивая жакет. В дороге замечает как дрожат пальцы, телефон трезвонит, принимает вызов резким тоном.

- Алекса, что произошло? Не совсем понял причин паники дома.

- Ещё раз твой сын протянет ко мне руки, сразу же протянет ноги, - голос дрожит, не слушается.

Глава 4

Это утро казалось идеальным, по сравнению с предыдущими за последний месяц. Разбудил муж, поцелуями, тошнота не донимала, лишь слегка напоминая о себе. Алекса села за стол и тревожно посмотрела в окно, солнце правит этим днём, никакой грозы, на небе ни облачка, чистое голубое пространство радует глаз. Почему тогда тревога на душе, как перед бурей.

Грановский пристально разглядывает, она оставила мимолётный взгляд на дисплее телефона, с грохотом положила и снова посмотрела в окно.

- Ангел мой, что случилось?

- Ничего, - попыталась съесть ложку йогурта, который совершенно не хотелось.

Отставила, так и не притронувшись, от него мутить сильнее начинает. Подняла глаза на мужа.

- Что?

- Я же вижу, тебя мучает что-то.

Лучше бы ты знал, что меня мучает. Подумала со злостью. Аппетит напроч пропал. Отломила кусочек булочки, отправила в рот, запила кофем.

- Голова забита рабочим мусором, - и тем почему до сих пор не сказала о беременности.

Ночью язык не повернулся, как и сейчас. Казалось бы, чего проще... Если бы! Может надо было тупо положить ему фото с узи и пусть сам выводы делает. Алёна бомбит претензиями, обижается, Грановский рентгеном пытается просвятить, а душа закрыта, чего вы туда нос суёте. Для всех закрыта. Бросила гиблое дело, пытаться накормить себя. Забрала телефон, обняла мужа, оставляя краткий поцелуй на губах, ускользнуть не успела. Поймал за кисть, мягко потянул, усаживая на колени.

- В обед освободишься, набери мне, заеду, - не целует, смотрит на губы, медленно перемещается к глазам.

Не позволяет отвести взгляд, удержав за подбородок. Помнит подобный настрой Алекса.

- И хотя бы пиши мне, слышишь, - растягивая момент тянется для поцелуя.

Алекса сама сокращает расстояние, он опускает ладонь на затылок, не давая отделаться дежурным чмоком, чувственно пленяет рот, сразив хулиганку поцелуем, как когда-то, вначале отношений. Вроде вот он, тот самый подходящий момент, а слова не идут. Тайна союза отказывается вскрываться. Откладывает до вечера, просто положит перед ним снимок, сам поймёт. Не торопится разорвать объятие, кладёт голову ему на плечо, вдыхает привычный запах с рубашки, порывисто сжимает. Если она ему предложит никуда не ехать сегодня, согласится или нет? Сама отметает эту мысль и выскальзывает из поглаживающих рук.

- Я уехала, - торопится к выходу.

- Алекса, - останавливает Грановский.

Она оборачивается.

- Люблю тебя.

Поединок серых глаз продолжается секунды.

- И я тебя, - отвечает сбегая.

Лицо почему-то вспыхнуло, забрала рюкзак и вылетела на воздух. Обернулась, ощущение, что смотрят в спину. Садится в "Ауди" расстроенная, внутри уже ураган, столько противоречий. Не спешит отъезжать, положив ладони на руль, уставилась перед собой. И уехать не может, и вернуться не может. Нет ничего проще, чем сказать: я беременна.

- И я тебя, - повторяет вслух, - наверное.

Оповещение выдёргивает из мрачных мыслей. Алиса пишет, ждёт в спорткомплексе. Вскрывает пачку леденцов, разворачивает и засунув в рот, запускает двигатель. В это время к воротам подъезжает служебный внедорожник, Степан за Грановским приехал. Странная движуха, проследила глазами как исчез за забором правая рука мужа и тронулась.

Андрей сказал, Степан рыщет, напрашивается вопрос, по своей инициативе или Грановский отдал распоряжение. Уимберг значит прикрывал... Вздох вырывается сам собой, любая мысль ведёт к Богдану. Так много всего, постоянно думает, переворачивает, пытается для себя хоть что-то понять. Зачем Богдан... Илья, чтоб у тебя язык отсох, за то, что ты друга сдал и мне рассказал. И эта дурацкая встреча, день рождение Димки.

Всю дорогу Алекса терзается мыслями, утро, парковка практически пуста, ставит машину поближе ко входу, рядом с Димкиной. Вот тебе и вернулась к прежней жизни, беременность меняет планы кардинально. Не успеет оглянуться, как уже надо будет таскаться по магазина и выбирать пелёнки. А что ещё там надо... Взгляд цепляется за чёрный корпус иномарки, сердце ухает вниз, бьётся с перебоями, тело обдаёт жаром. Только этого не хватало, альфа. Сбивается с шагу, останавливается. Не уж то прятаться от него будет. Напяливает на лицо маску невозмутимости и шагает вперёд, может и не увидятся. Она всего-то заскочит к Димке, заберёт Алису и уедет. Здание большое, шанс пересечься мизерный.

Когда-то аналогично подумала и ошиблась, как и сейчас. Тяжело сглотнула, но идти продолжила. Рядом с Костей стоял не кто иной, как Богдан собственной персоной. Надежда дохнет последней, проскочить незамеченной, в секунду сдохла, обернулся. Алекса поспешила поздороваться с Костей широко улыбаясь. Парень радостно расцвёл в ответ, давненько не виделись. А потом бросила скупо Богдану:

- Привет, - и вознамерилась проскочить мимо.

На что он проигнорировал приветствие и развернувшись за ней следом ухватил за локоть. Вздрогнула от неожиданности, бросило в жар, внутри заклокотало всё.

- На пару слов, - потянул в сторону зоны отдыха, не спуская с неё чуть прищуренных глаз.

Вот не надо мне свои фирменные, хищные прищуры демонстрировать. Выдернула руку.

- Спешу, - слетело само.

- Я настаиваю, - преградил Богдан пути отходов, снова ухватил за локоть.

Потянул настойчиво, а потом и вовсе подхватил на руки неожидавшую девчонку, явно понял будет сопротивляться. Дар речи пропал, с ног до головы обдала новая волна жара, дыхание перехватило. Она и забыла как на него реагирует. Вот если бы закинул на плечо, плесканула злобой и дело с концом, а тут обескуражил, бережно несёт. Так! Куда несёт?!

- Ты что делаешь? - спрашивает совладав с голосом.

- Глупо звучит от тебя, - сворачивает в служебное помещение.

- Не надо мне мозг остроумностями заливать, я спросила, ты отвечай.

- Ну вот теперь узнаю, - усмешка.

- Сейчас по зубам получишь и вообще узнаешь.

- Уже, узнал, - улыбнулся во все зубы.

Глава 5

Торопясь, Алекса вышла из клиники, в руке пухлый конверт бумажек. Там же вторая таблетка, которую необходимо принять через двое суток и личный номер телефона доктора, с инструкцией от руки. Обещала явиться на контроль узи, написано когда, дотошный, даты, время, всё прописал. Как получится, как получится... Сердце пугливо стучит, словно хочет выломать рёбра и вылететь. Назад дороги нет. Слышит собственное дыхание, телефон взрывается мелодией, вздрагивает пугливо. Облизав пересохшие губы, сбрасывает звонок от мужа, трогается с парковки. Прижимает ладонь к груди, скрутило не продохнуть. Тут же Уимберг пытается дозвониться. Какой бешеный спрос сегодня на неё. Этому отвечает.

- Соскучился, - у самой голос дрожит.

- Вот скажи мне, ты дура? Хотя чего спрашиваю.

- Ближе к делу, отнимаешь моё время.

- Когда тебя посадят, будет уйма времени.

- Короче, Андрюша.

Совладала с эмоциями, интонацией подстраивается под собеседника.

- Нахрена бывшую мужа спустила с лестницы? У неё тяжёлая черепномозговая, но при этом активно даёт показания, как ты напала, угрожала, избивала и спустила с лестницы с намерением убить. А ещё, избивала её сына, он правда молчит как рыба. И если рот Алины заткнул Грановский, то этой никто не заткнёт. Тётка со связями.

- Чем он ей там его заткнул... Хотя, теперь уже не важно.

- Давай ко мне под крылышко, чую ты ещё чего-то натворила. Вот горит у тебя задница синим пламенем.

- Дома у себя спрячешь?

- Не-е, домой к себе не пущу.

- Простите, забыла, у вас там кобылица пасётся.

- Давай, Алекса, шустрее, я на салоне.

Тошнота подкатывает к горлу, срочно перекусить, иначе страхи доктора оправдаются и она выплюнет к чертям эту таблетку.
Бросив телефон на пассажирское, припарковалась у кондитерской.

Подумать, спокойно подумать, заняла столик у окна, лучше перестраховаться, прямо напротив "Ауди". Назад пути нет, с Грановским покончено, рвать все связи без раздумий. Так просто не отпустит, тем более теперь. Две слойки с ветчиной и сыром ушли за пару минут, ароматный кофе растягивала, помещение гудело посетителями, только она не замечала погруженная в себя. На телефоне сообщение. Грановский требует ответить. Тут же звонит, она принимает вызов, но слова жаждущие выхода застревают в горле, снова кроет негатив.

- Алекса... - замолкает и он, видимо ощущает тоже самое. - Я жду тебя дома, нам надо поговорить. Как взрослые, нормальные люди.

Слышно насколько тяжело Грановскому себя сдерживать.

- У тебя дома мне больше делать нечего, у меня свой есть. И разговаривать тоже больше не о чем. Нам...

- Почему же, - перебивает, - есть, например о твоей верности.

Обдало девчонку жаром, поджилки задрожали. Степан слил, либо всё-таки Грановский знал.

- Молчишь. Прекрасно понимаешь о чём говорю. Лживая, лицемерная сука, в глаза мне признайся! - сорвался Грановский на крик.

Сбросила звонок, подтвердить или оправдываться нет сил. Жгучие капли побежали по щекам, сгребла вещи и на воздух. Села в машину, разобрала телефон непослушными пальцами, выкинула симкарту. Кто спасёт её, только Уимберг, от мужа больше никто. Прекрасно понимая простую истину, заставить себя поехать к нему не может. Вытерла щёки от противной влаги. Соберись! Приказывает себе.

Отъезжая почувствовала головокружение, чёрные точки заплесали перед глазами, слабость прокатилась по телу. Зажмурилась всего лишь на секунду, как уже перед ней что-то большое и чёрное, по тормозам не успеет, уходит вправо, удар, слышит ещё один как издалека. Голова кружится, прижала ладонь ко лбу, веки налились свинцом, так сильно болит голова, открыла глаза, двоится. Странное ощущение онемения, удивлённо потрогала лицо, кровь, не чувствует как стекает, но уже залило футболку, капли на джинсах. Водитель внедорожника что подрезал, покинул авто и ушёл пешком. Алекса ошалело на это смотрела, страх пополз по позвоночнику. Схватила рюкзак и открыв дверь, буквально вывалилась на асфальт.

Сознание продолжало мелькать помутнениями, как всегда сгребла волю в кулак и устремилась скрыться.

***

Грановский вертел в руках шарик из плотной бумаги, долго, задумчиво. Алекса могла и не подтвердить из принципа, она же может молча затаить злобу. А он не сдержался, понесло. Что она творит... Поморщился, потёр устало лицо ладонью. Не хочет верить, не желает. Но готов пытать обоих, он должен знать правду. А если ничего не было... Она его не простит, эта не простит никогда. С трудом удерживал себя на месте, дышать тяжело и болезненно, сердце болит, да что там, всю грудную клетку разрывает нестерпимо. Растёгивает верхние пуговицы на рубашке. В дверь стучат и сразу заходят.

- Михаил Геннадьевич...

- Тебе разрешили войти?! - рявкает так, что стены вздрогнули.

Девушка передёрнулась, застыла, мысли растеряла.

- Пошла вон!

Перепуганная метнулась к двери. Вслед хотел бросить шарик из бумаги, но не сделал этого. Развернул и не сразу понял что это. Сердце трепыхнулось и понеслось с удвоенной силой. Дрожащими пальцами принялся тыкать по дисплею телефона.

- Стёп, ко мне срочно зайди. Вернись!

Пока ждал расправил, разгладил, изрядно помятый черно-белый снимок на специальной бумаге, разобрать можно. Кажется ему сейчас точно скорую вызовут. Только Степан показался на пороге.

- Найди мне её, срочно! Вот прямо сейчас скажи где она. Сейчас же нужна. Только бережно, не спугни. Найдёшь и сразу мне набери, - голос дрожит.

- Что-то ещё случилось? - Степан замер, сомневаясь уходить или нет.

- Быстрее.

- На тебе лица нет, - прикрыл дверь.

Вместо ответа получил приказ взглядом и вышел, но тут же вернулся, решительно прошёл к столу и сел напротив.

- Мне нужны нюансы.

- Дай чуть времени, - попросил Грановский, выдохнуть не получалось, воздух застревал, вдохнуть лёгкие отказывались.

Кажется именно сейчас он потеряет свой райский цветок, даже нет, раньше. Чувствует каждой клеточкой, рядом её уже никогда не будет. Но разве может смириться? Говорить об этом сейчас не может, нестерпимо больно. Нет, всего лишь эмоции, слишком много за раз. Безумные страхи. Он каждый день так боялся потерять.