Экстра 1. Соблазн для Владыки Ночи

Пролог, или немного о ловле звёзд…

– Фэн Лейшэн, выслушай моё пророчество!

Ты вздрагиваешь, потому что Богиня Чудовищ такими вещами шутить не станет, но бодришься, говоришь ей с усмешкой:

– Ого! Пророчество от самой Дайю Цзиньхуа. Это пугает!

Она дуется и несильно ударяет тебя кулаком в плечо – ты даже не морщишься, хотя она задевает рану. Не хватало ещё стонать при ней.

– Будешь слушать? – обиженно говорит она, а ты продолжаешь веселиться, чтобы скрыть собственное волнение:

– Весь внимание, о, богиня! – и это, правда, тебе просто не терпится узнать. Нечасто сама Дайю Цзиньхуа снисходит до пророчеств. А она точно знает больше других, потому что одна из древнейших богинь.

– Совсем скоро ты встретишь любовь всей своей жизни. Я вижу её, – говорит так серьёзно, что ты невольно включаешься игру:

– И какая она?

Дайю Цзиньхуа загадочно улыбается:

– Настолько красивая, что ты ослепнешь! Юная, прекрасная, сияющая, как солнце…

– О, заинтригован, – ты невесело усмехаешься и чтобы успокоить себя, гладишь Богиню Чудовищ по волосам, как маленького ребёнка.

А та продолжает вещать:

– Она будет великой богиней. Настолько значимой, что боги и императоры кланяются ей.

– И зачем же столько прекрасной великой богине кто-то столь ничтожный, как я? – ты искренен в своём недоумении.

Вот только Дайю Цзиньхуа тебя не понять, она злится и вскакивает на ноги, сжимает кулачки и грозит:

– Эй! Не смей недооценивать моего стража! И не напрашивайся на комплименты! – а потом оборачивается к двери и кричит: – Братец Юэ Ту, где там твои микстуры? Скорее лечи его! Но помни – он нужен мне живым!

И великий врачеватель – Лунный Заяц – с довольным видом кидается к тебе…

С того дня, как прозвучало пророчество, проходит пятьсот лет. Но в твоей жизни ничего не меняется. И ты думаешь, что Цзиньхуа что-то напутала, ровно до той поры, пока в ночном небе не появляется Она… и падает…

… она падает…

Безумно-яркая звезда.

Ты никогда не видел таких красивых.

Она падает и мерцает.

В этом мерцании есть что-то тревожное. Ты определённо должен подлететь поближе. Нужно всё увидеть самому, иначе плох ты будешь, как Владыка Ночи.

Взмываешь вверх кометой. Плащ – пурпурно-чёрный – разливается по небосводу густой темнотой. Прячет от посторонних великое таинство. Ведь в твои руки медленно опускается прекрасная звезда.

Ты ловишь её, прижимаешь к себе – инстинктивно, желая уберечь и спрятать от всех, а потом смотришь. И уже не в силах отвести взор.

Твоя звезда – девушка: юная, прекрасная, хрупкая. Длинные золотые волосы спускаются через твои руки и растекаются по чёрным одеждам драгоценной лавой. Кожа незнакомки белоснежна, тонка и нежна. Пухлые губки алы и приоткрыты. А необычно длинные ресницы, будто тронутые золотой пыльцой на кончиках, наоборот плотно смежены. Одежды красавицы белы и откроены. Они не скрывают, а наоборот подчёркивают каждый изгиб юного совершенного тела. Её запястья и щиколотки тонки и изящны. Красота, хрупкость и беззащитность побуждают тебя держать её особенно бережно, осторожно, как высшую ценность.

А ещё она пахнет.

Нет, не так – благоухает[1]. Одуряще-сладко. Будит в тебе тёмные запретные желания – например, наклониться и слизать прозрачные капельки жидкости, что выступают в местах лёгких повреждений. Без травм – пусть и незначительных – не обошлось. Всё-таки Межмировой Вихрь суров и беспощаден. А тут такая нежность! Конечно, её кожа изранена. К счастью, это лишь лёгкие царапины, которые исчезнут, не оставив и следов на белоснежной безупречности.

Но эта жидкость, что сочится из ран… Определённо – не кровь. Разве кровь может так пахнуть?

Удерживая звёздочку одной рукой, срываешь с себя плащ и заворачиваешь бесценную ношу. Убеждаешь себя, что это – для её безопасности и потому, что она, наверняка, замерзла. Но знаешь: на самом деле, потому, что боишься – увидят другие и тоже захотят себе.

Нет. Только твоя. Никому не отдашь!

И ещё. Тебе нужно перебить этот аромат. Чтобы будет, если другие тоже захотят её… лизнуть?

Несёшь красавицу в свой дворец – одинокий, тёмный, унылый. Уже тысячи лет тебе твердят, что пора привести сюда хозяйку. Пора оживить мёртвые стены смехом и радостью влюблённых, наполнить детскими голосами. Ты не против, но тебе не везёт в любви. Ты всё время влюбляешься в чужих женщин. Вернее, влюблялся раньше, в одну и ту же, но в разных её воплощениях. Пока не осознал, что третий лишний в её союзе с собственным братом, отступил и отпустил. Далось нелегко, но сейчас уже отболело. И ты теперь счастлив за них. Помогаешь им воспитывать сына. Зато брат и невестка норовят устроить твою личную жизнь. Ты даже уже собирался сдаться и принять ту, которую тебе посоветуют, когда Судьба решила пошутить с тобой ещё раз и кинула в объятия эту златовласку.

Но прекрасная незнакомка, которую ты сейчас несёшь в свои покои, вряд ли станет твоей половинкой. Разве прекрасные звёзды обращают внимание на жалкие пылинки, летающие вокруг? Нет, они просто испепеляют их… Но сейчас ты желаешь быть испепелённым. Что угодно, только бы с ней…

Немногочисленные служки толпятся у входа, спорят друг с другом, что такое красивое и золотистое господин утащил в свои покои?

– Феникса, что ли, изловил? – гадают одни.

– Нет-нет, должно быть – небесного окуня. Говорят, это у него чешуя сверкает, как само солнце… – уверяют другие.

– Имперского лекаря, – рявкаешь из-за двери, развеивая все сомнения – птице или рыбине ты бы лекаря звать не стал.

Она не открывает глаза. Хотя и дышит, но дыхание прерывисто. Что если Межмировой Вихрь повредил что-то внутри? Только бы не умерла…

Тебе кажется, будто проходит вечность, перед тем, как лекарь Его Величества – смешной, тучный, но очень умный – переступает порог твоего мрачного Дворца Закатной Луны.

– Показываете, Ваша Светлость, что у вас на сей раз, – лекарь уже привык тайком залечивать твои многочисленные раны. А ты вечно влипаешь в какие-нибудь истории и чудом выживаешь.

Глава 1, или немного о Межмировом Вихре

Впервые Межмировой Вихрь явился в день, когда вы нашли её…

В ту ночь ты как обычно сидел на Краю Вселенной и смотрел в бездну космоса.

Тысячелетие за тысячелетием ты видел лишь одно – как рождаются и погибают миры. Бесконечно далёкие и несоизмеримо близкие. Ты вновь думал о том, как же тяжко быть древним божеством, ибо в твоей жизни уже не случается ничего. Всё становится обыденным и привычным…

Нет, было время, когда случалась…

Дайюй Цзиньхуа, или малышка Жу Сюли, или Никчёмная Ю, или теперь вот – Рождающая Миры. Но потом ты понял – она не твоя любовь, а твоя зависть. Ты завидовал брату, если он успевал к её пробуждению на минуту раньше тебя, завидовал, когда она улыбалась ему и кокетничала с ним… Да что там – даже тому, что здесь, в Небесном Царстве, именно он вынес ей приговор. А ты? Ты сам приговорил себя… Сам прыгнул за ней. Сам скитался среди бессмертных и смертных тысячу лет. Сам спасал её, как умел.

Но тогда, угодив под удар Изначальной Бесовки, той, что значительно превосходила твои возможности, ты будто проснулся. Словно шоры упали с глаз, и ты увидел – любви нет. Есть зависть, иллюзия, придумка. И стало стыдно за те тысячелетия, которые улетели впустую, истрачены зря.

И… пусто.

Только в этом ты не признался ни брату, ни ей.

Затем она умерла. Вновь умерла, но этот раз – чтобы спасти всех. Только вот – божества уровня Дайю Цзиньхуа не умирают, они перерождаются… Вот и Дайюй стала… Рождающей Миры.

Вы с братом нашли её лишь через сто лет, после того, как Кисть Творения вновь коснулась Полотна Мироздания и Три Мира уцелели. Она мирно спала на ложе в храме, стоявшем на холме. А внизу – шумела листвой бамбуковая роща. Женщина с зелёными глазами в монашеском одеянии встретила вас. Она и привела к Рождающей Миры. Оказывается, та сама попросила не тревожить её сон.

Откуда здесь взялся храм? Должно быть, Рождающая и создала его. Когда вы вошли – увидели малыша. Смешного, пухленького, новорождённого. Мир, ребёнок, храм – великой богине подвластно всё. Ей ведь снится целая вселенная.

Брат взял малыша на руки и прижал к груди.

– Мой сынок, – выдохнул счастливо, – совсем такой, каким явился мне тогда. Спасибо, моя богиня, – он опустился на колени перед ложем Рождающей Миры и благоговейно коснулся её волос.

Обернулся к тебе и сказал:

– Иди, Лейшэн, а я – останусь. Храму нужен служитель, а сыну – отец. К тому же, я должен дождаться её пробуждения.

Раньше бы ты поспорил с ним, завил бы, что ты – старше, значит, тебе оставаться и ждать. Но не теперь.

Ты думал, что счастье брата станет и твоим счастьем. Не вышло.

Снова проснулась зависть и начала глодать душу. За ней явился стыд, а потом разверзлась привычная пустота…

Ты тогда кивнул и вылетел прочь.

Несся над миром и думал: зачем быть богом, если ты – так никчёмен и, по сути, никому не нужен? А тут ещё и сама вселенная поддакнула: да, мол, ушёл бы – никто и не заметил. И подкинула Межмировой Вихрь. Его ты и увидел, там, на Краю, и сразу сообразил: самому тебе было его не удержать и с ним не разобраться. Поэтому ты снова вернулся к брату. На поклон. Беспомощный и никудышный.

Брат выслушал, согласился помочь, но не ради тебя, а из-за того, что речь шла о спокойствии Трёх Миров. А стало быть – и о его любимой и их сыне – в том числе.

Причиной странного явления оказалось поведение твоего брата, Бай Гаошана, Владыки Дня, отказавшегося от своего поста. Нельзя вот так просто взять и уйти с этого поста. Гармония пошатнулась, миры стали сходить с ума, грозили перемешаться, погрести под собой привычный уклад.

Тогда вы вдвоём с Бай Гаошаном усмирили зверя, вот только возвращаться брат отказался:

– Моё место там, с ними.

– Это безответственно, Гаошан.

– У меня теперь иная зона ответственности, Лейшэн.

Сказал и ушёл.

Пришлось тащиться к Вэньчану, Творцу Всего Сущего, просить создать нового Владыку Дня раз прежний весь вышел…

Но у Творца вновь был кризис, он лишь вздохнул, печально глянув на тебя. Его глаза с поволокой так и остались изумрудными, будто он и впрямь из клана птиц-зарянок. Творец вздохнул ещё раз, перевернулся на другой бок, и тебе пришлось уйти.

Однако паниковал ты зря – собственно, кроме Межмирового Вихря ничего странного не происходило. Наступила эпоха спокойствия и благоденствия, гармонии и союзов. Никто больше не хотел войн и ссор. Дайюй Цзиньхуа с Вэньчаном постарались на славу. Учли ошибки. Этот мир был чудо как хорош…

Только тебе в нём не было места. Пустота и одиночество стали твоими спутниками на долгие столетия…

Ты думал, когда Рождающая Миры проснётся, – вселенная вздрогнет. Но всё оказалось куда будничнее и прозачинее. Однажды ты летел мимо владений брата, когда услышал доносящиеся из Дворца Утренней Росы весёлые голоса. Свернул в гости – и обомлел. Дайю бегала по саду вместе с прелестным мальчуганом, запуская воздушного змея, а твой брат сидел на террасе и смотрел на них с нежностью. Картина вышла столь обыденной, будто эти двое никуда отсюда не уходили почти на пятьсот лет…

Жизнь вновь вернулась в привычное русло: брат снова стал Владыкой Дня, а ты всё так же выполнял свои обязанности Владыки Ночи. И чего, казалось бы, миру было сходить с ума и вновь присылать Межмировой Вихрь? Да ещё – и подкидывать тебе звезду… Или ты ошибся и вселенная вздрогнула при пробуждении Рождающей Миры? Вот таким странным образом… Запоздало, конечно, но вздрогнула…

Поэтому сейчас, оставив прекрасную незнакомку в своём дворце, ты несёшься во Дворец Утренней Росы.

Так всё привычно – брат за столом изучает доклады и донесения (ты и сам проводишь много времени за бумагами), Дайю Цзиньхуа лежит на полу на животе, читая какую-то глупую историю из мира смертных (будто ей собственных мало?), а малыш Джундже, чьё имя значит «Красавчик», качается на её согнутых ногах и громко смеётся… Им так хорошо, что жалко разрушать это благолепие…