Экстремальный медовый месяц

Экстремальный медовый месяц

(глава из романа «Простые люди»)

Не успели мы с Викой ступить с трапа нашего игрушечного самолета «Гольфстрим» на бетон частного аэропорта Канн, как в метрах тридцати сначала увидели, потом услышали орущего и машущего руками молодого человека. Он тоже только что вышел из своего крошечного бизнес-джета «Чессна».

— Привет, Коронатус! — кричал он. Подойдя ближе, пояснил: — Не удивляйтесь, я сидел в кабине пилота и услышал ваш позывной. А мне понравилось: не сокол там, или сапсан, а венценосный орел (на латыни, Stephanoaetus coronatus) — страшный зверюга, поднимает в воздух добычу весом в пять раз больше собственного.

— Прости, друг, мы знакомы? — спросил я.

Вика до сих пор не проснулась и вела себя соответствующе. Видимо воспользовавшись моим недоумением и ее апатией, парень схватил вялую ручку дамы и запечатлел «чмоки».

— Виктория, рад познакомиться, вы очаровательны, меня зовут Валера, — застрочил он скороговоркой.

Новобрачная выдернула руку из лап нахала, вытерла о штаны и буркнула «угу». В тот миг крошечный аэродром оглушил рев двигателя взлетающего самолета, я думал, Боинга, но то был лишь такой же примус как наш, только взлетал совсем рядом. Пытаясь перекрыть грохот он, улыбаясь, закричал, обращаясь ко мне:

— Вообще-то да, нас познакомили в лондонском Travellers Club, меня тогда пригласили по случаю принятия в члены клуба молодых миллионеров.

— Да, да, что-то припоминаю, — сознался я.

Во-первых, действительно знакомились, во-вторых, его ироничная физиономия мелькнула в русской версии журнала Форбс, ну а в-третьих, одним из наших заданий была встреча с новорусскими беглецами с целью возвращения их в комплекте с капиталами на милую родину. Когда генерал готовил нас к свадебному путешествию, он кроме прокладки маршрута под лихим названием «трансфер», не преминул загрузить нас традиционной «личной просьбой». Одним из пунктов программы фигурировала встреча с Валерой. Но как он сам-то вышел на нас?

— Всё просто, — пояснил Валера. — Как известно мы, «беглые холопы», вынуждены как-то обороняться, а единственное направление, откуда может прийти опасность — это Россия с её коррумпированной властью и вездесущими бандитами. Поэтому моя служба безопасности информирует о появлении на нашем горизонте русских, прибывающих на лимузинах или джетах. Вы, наверное, в «Карлтон»? Могу подвезти.

— Благодарю, у нас есть куда и на чём!

— Кто бы сомневался! До встречи, Юра, Вика! — махнул весьма подвижной рукой Валера и побежал в сторону стоянки автомобилей.

Наш Резидент-Отель оказался несколько в глубине, в километре от пляжа, зато в тихом уголке старого города. Даже море отсюда выглядело синим пятнышком, стиснутым малорослыми домами южной архитектуры. После свадебного переполоха, надоевшей суеты, хотелось попросту выспаться, хотя бы пару дней. Чем и занялись, едва успев бросить чемоданы на белый плиточный пол номера.

Еще одним заданием было посещение церкви Михаила Архангела. Там намечался раскол, одну из сторон которого поддерживал наш Патриарх. Мы должны передать лично в руки владыке послание и подарок. Да и где же еще отдохнуть душой, как не в храме.

Для нас был заказан кабриолет любимой марки Виктории. Вот он, белый Мерседес, зажатый между маломощными смешными собратьями, весь такой стремительный, с половиной тысяч лошадей под капотом, стоит себе и послушно ожидает хозяев. За руль напросилась новобрачная, я же сидел на «месте смертника», обвеваемый теплым ветерком и разглядывал окрестности. К сожалению для себя обнаружил вездесущую роскошь набережной Круазетт, мелькающие вывески роскошных бутиков, обилие тропической зелени, ухоженные пляжи с ласковой голубой волной и огромные потоки автомобилей, в основном, класса люкс. Нас с рычанием обгоняли ядовито-желтые Ламборджини, синие Мазератти, красные Порше с высокомерными мажорами за рулем, я видел, как вмиг проснувшаяся Вика, начинает вибрировать от желания вдавить железку акселератора в днище авто, я тихонько похлопывал по округлой коленке, шепча: «спокойно, милая, спокойно» — и водитель, смущенно улыбаясь, размякала. Проезжая мимо Дворца фестивалей, обнаружили рекламу знаменитого на весь мир кинофестиваля — и это многое объяснило.

Однако, мы едем по бульвару Александра Третьего. Здесь потише, народу гораздо меньше, вон и детишки в прохладной тени парка летают на качелях, с визгом съезжают с полированного языка горки. Среди французских «бьен!», «шарман!», «пасс, Жюли!», слышны вкрапления «ура!», «здорово!», «еще хочу!», «Машка, пусти!». Мимо нас проплывает «Театр Александр III», выглядывает из кустарника похожая на виллу олигарха «Гостиница Александр III» — на удивление маленькие, не соответствующие богатырским габаритам царя, а тут вывеска медицинского центра «Катя» — опять же что-то родное, доброе. Среди лавра, пальм и густой платановой листвы белеет часовня основательницы русского Александринского квартала Канна — Александры Скрипицыной — крошечный шедевр, с куполом и колоннами. Когда-то этот городок назывался Русской Францией, здесь всё строилось и наполнялось соотечественниками, в основном, конечно, знатью.

Наконец, вот она, красавица наша — церковь Михаила Архангела. Легкая, небесная, с голубыми луковками куполов, солнечным резным фасадом, парящим шатром колокольни на тонких колоннах. Выбрались из автомобиля, вдохнули сладкий аромат тропических цветов, расслышали стрекот цикад, жужжание пчел и робкие посвистывания птиц — в наступившей тишине нас укутал покой, словно блаженная вечность слетела с небес и коснулась ангельским крылом. Не хотелось двигаться, а только стоять, замерев, и проживать летящий, плывущий миг вечности. Однако, нужно идти и что-то делать… Ах, да, вручить петицию и патриарший дар.