Экзамен для эмпата

Пролог

Ветер над Полисом переменился, когда солнце почти достигло зенита. Уже разгорячённый к полудню город вздохнул, овеянный сильным и настойчивым дыханием с запада. Затрепетали занавески в распахнутых настежь окнах. Захлопало бельё на верёвках. Зазвенели-засмеялись колокольчики на дверях.

Ветер промчался через Цветной квартал, поплутал в ярких юбках эшид, сорвал пару платков с чёрных волос, мелодично звякнул крупными серьгами. Он заглянул к рыбакам у моря, но лодки сохли на берегу – седьмой день Эпта люди посвящали храму и дому. Пробежался наперегонки с босоногой ребятнёй по рыночной площади в Южном районе. «Дальше, дальше», – прошелестели удивлённые его присутствием деревья в Вечной роще. Молодая дриада улыбнулась, когда он коснулся её зелёных волос.

А дальше – выше, через белую стену и дорогу за ней, на холм, минуя грандиозные ворота и сонную стражу у них. Ветер обернулся на секунду – там внизу остался город. Разномастный, несуразный, живой. Благопристойные кварталы соседствовали с нищими районами. Лавки, мастерские, площади, храмы, управление стражи… всё это он уже видел. За пятьсот лет Полис изменился, но душа его осталась прежней. И прежним остался верхний город. Ветер уже летел мимо его стройных белых домов, строгих арок, изящных статуй. Окунулся в густой цветочный аромат огромной клумбы возле центрального храма, подул на тугую струю фонтана, подхватил мелкие брызги – каждая капля как маленькое солнце. Всего на мгновенье дольше необходимого покружился между мраморными колоннами у входа и просочился в щёлку неплотно затворённых тяжёлых дверей – огромных, в два человеческих роста. Всколыхнул дымок благовоний над курильницами в храме и затих, заворожённый сильным голосом служителя.

Облачённый в блистательно белые одеяния, подпоясанный золотой лентой, он стоял на мраморной ступеньке, возвышавшей его над остальными людьми. Над ним нависали статуи – шесть фигур первого ряда. Солнце, проникавшее через квадратные окошки под самой крышей, окутывало их своим сиянием, подчёркивая предметы в руках – факел, цветок, копьё, зеркало, свиток, кузнечный молот. Если бы не мраморная бледность статуй и размер, их можно было бы принять за живых людей, так удачно скульптор изобразил движения и лица.

А в тени за их спинами полукругом стояли двенадцать других фигур. Они были так велики, что почти доставали до купола храма. Большие, строгие и совершенно обезличенные. Каменные капюшоны длинных плащей покрывали головы и прятали лица. Они застыли в одинаковых позах с опущенными руками, но с любого места в храме посетители чувствовали на себе их холодные проницательные взгляды.

***

От дыхания людей и благовоний было душно. Юный светловолосый кир, томившийся у дальней стены поближе к дверям, зевнул. Его спутница бросила на него быстрый укоризненный взгляд, который юноша успешно проигнорировал и подпёр спиной стену.

– Вам следует стоять ровнее, это неуважение к богам, – прошептала девушка едва слышно. Она разгладила складки своего хитона и заправила за ухо прядь. Как будто одежда действительно помялась, а волосы растрепались. Только тогда девушка снова искоса посмотрела на юношу, чтобы натолкнуться на его пристальный взгляд. Поняла, что он ждал этого. Её щёки залил сердитый румянец.

– Вы идеальны за нас двоих, – произнёс юноша вроде бы и любезно, но так, словно пытался её этим укорить. – К демонам уважение. Кто-то должен оставаться несовершенным.

Девушка повела плечами, расправила спину, и так и застыла, сосредоточив всё внимание на служителе. Молитвы закончились, пришло время проповеди.

– Не поминайте тёмные силы в таком месте, – бросила она напоследок.

И даже проявила стойкость, не обернувшись на раздавшийся рядом презрительный смешок.

– Да вон они на бортике под крышей, – юноша снова засмеялся, когда она невольно вздрогнула и подняла глаза.

На оскаленных мордах полыхали алые глаза. Это были рубины, поймавшие отблеск солнца. Кто только не пожалел такие восхитительные камни на барельеф с подобной мерзостью? Вереница звероподобных тварей тянулась по периметру всего здания, словно окружая находящихся внутри людей. Вот что ждало души грешников, не скопивших за жизнь добродетели, чтобы осветить ею себе путь через лабиринт в чистые чертоги!

Словно вторя мыслям юной киры, служитель увещевал, воздев руки:

– Люди, забывшие праведность, были наказаны полчищами демонов, принёсших с собой засуху, голод и мор. Свершилась великая духовная жатва, и милостью забытых богов было даровано человечеству очищение страданиями! Будем же и мы помнить о великой и страшной каре, подготовимся достойно к нынешнему Дню жатвы! Проведём предстоящие четырнадцать дней в воздержании от изысканных яств и плотских радостей, станем творить добро и наполним свой разум благочестивыми мыслями…

Юноша уныло вздохнул и оглядел толпу перед ним. Многие слушали с вниманием, у некоторых на лицах, как у его спутницы, отражался трепет и жажда сотворить как можно больше добра за эти великие дни. По мнению кира, величайшей добродетелью было бы закончить это занудство прямо сейчас.

Взгляд его задержался на мужчине левее от себя. Тот имел внешность типичную для жителя верхнего Полиса. Он носил белый праздничный хитон и сандалии, как и все присутствующие в храме, однако заметно выделялся отсутствием украшений, которые помогли бы по узору и цвету определить его семью или род занятий. Прямые светло-русые волосы ложились на плечи как у женщины – их не сковывал обруч и не держали завязки. Лицо же он имел настолько заурядное, что взгляд будто соскальзывал.

Глава 1. Ты слишком громко думал!

Тиен занёс перо с красными чернилами над контрольной работой нерадивого студента. Несмотря на то что третьекурсник Лир Шэггат неплохо проявил себя на практических занятиях, теорией он преступно пренебрегал. И даже то, что ему особенно хорошо ему удавались амулеты, где требовалось аккуратно направлять поток, это ничуть не помогло написать контрольную работу по формулам. Ни одного правильного расчёта! Тиен припомнил, что и домашние работы Лира успехами не блистали, а чаще вообще отсутствовали. Чем он занят в свободное время?

Ответа на этот вопрос у Тиена не было, но он готов был предложить варианты в виде дополнительных заданий в качестве исправления двойки за контрольную и условия для получения ближайшего зачёта.

Перо почти коснулось бумаги, когда позади раздался дробный перестук. Как будто мелкий зверёк зацокал коготками по подоконнику.

Тиен обернулся. Зверями в школе уже давно никого не удивить, но все они были далеко не мелкими. А та единственная лиса, которая имела обычай заходить в его кабинет через окно, обычно делала это в человеческом обличье.

Но Тиен никого не обнаружил ни по эту сторону окна, ни по другую. Только сумрак тёплого летнего вечера и обещание прекрасной ночи.

Вновь раздался тот же стук, только ближе. Теперь в его собственном кабинете.

Тиен поднялся, одновременно складывая пальцы в начальную защитную позицию: дальше хоть щит ставь, хоть огненные стрелы мечи – по обстоятельствам.

“Стук-стук, щёлк-щёлк, шуурх”, – отражало эхо пустого коридора из-за приоткрытой двери. Тиен метнулся было туда, когда взгляд его упал на стол: контрольная работа Лира исчезла. Звук стих.

Тиен всё-таки выглянул из кабинета и отправил световик по коридору. Никого.

Пожалуй, он мог бы допустить, что заработался, устал, и ему показалось, если бы охотничье чутьё настойчиво не твердило, что рядом был кто-то ещё. Нарушители прятались не слишком умело. Случайный шорох спиной по стене. Шарканье ногой. Едва сдержанный чих, похожий на писк.

Тиен просмотрел контрольные и сверился со списком – ещё пары работ недоставало. Двоечники.

– Лир, Грант и Мэй – допзадания к зачётам выдам завтра на занятиях, – произнёс Тиен в окно. Разочарованный вздох из-за угла сообщил, что его услышали.

Тиен убедился, что они ушли, и позволил себе секундное сомнение в педагогической правильности принятого решения. Но лишь секундное. В конце концов, живой интерес к магическому творчеству он всегда ценил выше дисциплины. А теорию – Тиен усмехнулся – ещё подтянут.

Он вернулся в кресло и обнаружил, что стараниями Лира и компании, проверку контрольных удалось закончить раньше, чем можно было на это рассчитывать. Браться за что-то другое не хотелось, идти спать – рано и скучно, читать тоже. Опять напрягать глаза, когда вечер так хорош? Жаль, что Ми-ат сегодня не пришла. Гулять одному по школе чревато – новые заботы найдут ещё до того, как Тиен выйдет на улицу. Когда с ним была его лиса, работники школы обменивались многозначительными улыбочками, студенты хихикали за спиной, но, хвала Первым и забытым богам, вспоминали совесть (у кого она была) и лишний раз не беспокоили.

По глубокому убеждению Тиена, быть директором – хуже, чем его замом. Хотя стоило признаться, он и раньше выполнял большую часть нынешних обязанностей. Ну а что оставалось делать, если после того, как Айрон добровольно (Тиен мысленно взял это слово в кавычки) ушёл с директорского поста, его собственная кандидатура оказалась самой подходящей? Эсгиф пригрозил, что если он откажется, то придётся прислать нового человека. А новые люди в школе в нынешние времена… кто знает, чем это им грозит? Риасса, занявшая место его зама, не упускала случая ввернуть шпильку об их потрясающем карьерном росте из оборванных охотников до школьной администрации. Об этом ли они мечтали, загоняя в Пустоши волков для арены? Стоило ли бежать от нормальной жизни на край Ойлены, чтобы в итоге найти её и тут?

Однако в этом Тиен с Риассой был категорически не согласен. Нормальной школьная жизнь и при Айроне не была, а сейчас и подавно била все рекорды.

Никого уже было не удивить карликами, оборачивающимися выдрами на пляже у озера, совятами, заглядывающими в окна кабинетов во время уроков, сброшенной змеиной кожей или горящей рыжей головой. А вот что по-настоящему произвело фурор, так это встреча с вождями магиков этой весной – при воспоминании об этом у Тиена до сих пор глаз дёргался.

Учительский состав единодушно сошёлся на том, что присутствие магиков в школе необходимо поддерживать – раз уж им нужна Пустошь, лучше договориться с местными и найти общий язык сразу. Меньше жертв будет.

Тиен отправил Эсгифу свои идеи насчёт договора с лесным народом, обрисовал ситуацию в целом, приложил образцы тканей, предметов быта, украшений – всё, что могло потребоваться для доказательства разумности лесных оборотней. Ту часть плана, в которой Ойлена узнаёт о лесном народе, Эсгиф брал на себя и личного присутствия Тиена в Полисе пока не требовал. Он изучил все предоставленные материалы, посетовал в одном из писем, что это план идеалиста, но он, так и быть, посмотрит, что из этого возможно воплотить в жизнь, поскольку и сам привык верить в лучшее.

Тиен снял со своих плеч этот груз и занялся тем, что было в его силах. Ми-ат долго убеждала совет старейших и мудрейших выйти из леса своих сомнений и ступить на тропу переговоров. Наконец, этот день состоялся, но почему-то без предупреждения. Магики явились весной, когда снег уже сошёл. В будний день почти с утра. Тиену пришлось срочно отменять уроки и собирать преподавателей. Студентов заперли по общежитиям, оставив в делегации только самых образцовых, дабы наглядно продемонстрировать оборотням лучших представителей человечества, которые нашлись на территории школы. Тиен редко кому-то угрожал, но он лично пообещал тем пятерым несчастным, что если хоть кто-то из них откроет рот или начнёт колдовать, то будет дежурить в школьной столовой до конца дней своих в школе. Студенты понятливо кивали, хлопали глазами и таращились из-за преподавательских спин на пятерых вождей и сопровождающих их женщин и мужчин, одетых по такому случаю в свои самые впечатляющие наряды. Змеи даже в человеческом виде носили одежду из чешуи, которая сверкала на солнце металлическим блеском, прочие предпочитали яркие ткани. Рыси завернулись в лёгкие плащи из живых цветов, выдры украсили головы венками из водяных лилий, совы щеголяли нашитыми на туники беличьими хвостами, лисы предпочти украшения из когтей и костей. Вождей можно было отличить по цветным бусам на шеях. Тиен присмотрелся и догадался, что вместо бусин у них не то сушёные плоды, не то орехи, покрашенные в ярко-жёлтый. Рядом с лесным народом шли их верные стражи, живность всех мастей: волки, кабаны, хищные птицы, змеи и ящерки. На многих были узоры, нарисованные синей краской. Видимо, для торжественности.

Глава 2. Встречайте новенького!

Командир тринадцатой группы Ким Лейн поглядывал на часы и пинал соседний стул.

– Отвали, а? – буркнула Арса на этом стуле сидевшая. Она пыталась дописать таблицу к уроку истории и долбёжка Кима её отвлекала.

– Лицо попроще, – привычно огрызнулся тот, а про себя подумал, что попроще Арсу бы не сильно спасло. Смуглая кожа и чуть раскосые глаза выдавали в ней жительницу одного из островных государств. Когда она хмурилась, чёрные брови сходились на переносице в сплошную ломаную линию. А хмурилась Арса почти всегда. По крайней мере, когда Ким был рядом. Не зря же она в классе воинов – симпатичных девчонок туда, видимо, не брали по определению.

Зато к водникам – брали. Ким перевёл взгляд на Милис, на которую смотреть было куда приятнее. Утончённая шатенка изящно размешивала ложечкой сахар в кружке.

“Дзынь-дзынь-дзынь”.

“Тик-так-тик-так”.

“Дзынь…”

– И где наш новенький? – Милис недовольно поджала губы. Утром командир объявил, что на свободное место в группе сегодня заселится какой-то огневик, и она опоздала на первый урок, потому что завивала кудри. Вдруг он её судьба, а Милис не готова? Время приближалось к одиннадцати вечера, от кудрей остались лишь понурые завитки, а новенького всё не было. Милис он не понравился заранее.

Дверь в гостиную скрипнула и открылась.

– Встречайте, – Ким откинулся на спинку стула, вольготно забросив ногу на ногу.

“Представление началось”, – не без злорадства подумал он.

Ким, конечно, знал, кто именно к ним заселяется, но своих ребят касаемо личности новенького просвещать не спешил. Не портить же такой спектакль.

В дверях появилась стопка книг. Где-то за ней мелькнула туго набитая сумка и зимние ботинки – они внутри не поместились и их пришлось нести отдельно.

– А где он сам? – Милис изящно подняла тонкую бровь, намекая, что человека за вещами не видно. Сарказма в голосе водницы было больше, чем соли в море.

Цепкий взгляд девушки отметил рыжую макушку над книгами. На вкус Милис, шевелюра у новенького была слишком уж пламенная. Командир вон тоже огневик, но скорее русый с медным отливом.
“Какой-то он хилый”, – Милис рассмотрела руки парня, торчащие из-под книг ноги и сделала соответствующие выводы: слишком худой, не такой высокий, как ей нравилось, да и ширины в плечах не хватало. Не её вариант. Ким на его фоне выглядел бы куда привлекательнее, если б не был такой сволочью. Милис разочарованно вздохнула.

Новенький споткнулся о порожек. Книги бухнулись об пол вместе с хозяином. Из-под “Введения в магические искусства” вынырнула лохматая голова и смущённо заполыхала.

Ким расплылся в омерзительной ухмылке.

Внезапно воцарилась тишина – это Милис оценила масштаб бедствия и перестала размешивать сахар. Ей стало понятно, почему Ким весь день над ней потешался.

– М-да, – изрекла Арса ничего не выражающим тоном, но по тому, как заблестели её глаза, Ким понял, что и девчонку-воина удалось удивить.

Милис поднялась на ноги и вышла из-за стола.

– Ну ты и гад, – она презрительно глянула на командира прежде чем уйти в комнату девушек. – Мог бы и предупредить!

Довольный Ким расхохотался. Акт первый был отыгран.

Новенький поднялся на ноги и только сейчас заметил, что его сумка откатилась в сторону, а завязки на ней лопнули. На пол вывалился плащ и ещё один ботинок. Скомканная ткань поспешила развернуться во всей красе, явив зрителям следы пыли, пепла и сухие веточки. Красный цвет плаща смутно угадывался.

Новенький растерялся, очевидно выбирая, что ему спасать в первую очередь. Бросил хмурый взгляд на командира – тот осклабился ещё шире, но помощи не предложил.
Арса носком подтолкнула ботинок, молчаливо намекая, что начать можно с обуви. Рыжий её проигнорировал и начал собирать книги. Приткнул стопку на самый край общей полки с учебниками – Арса отметила, как едва заметно дрогнул уголок его рта, когда он отворачивался. Она вдруг поняла, что все они знали о новеньком, но никто не озаботился тем, чтобы выделить место для его вещей. Ей стало стыдно – совсем чуть-чуть.

Магический огонь в лампах тревожно мигнул и тут же снова загорелся ровным жёлтым светом. В гостиной потемнело на долю секунды, но и этого хватило, чтобы Ким и Арса заметили, как глаза рыжего сверкнули янтарём, отразив сердитые искры, прыгающие в волосах.

“Как у собаки, – подумала Арса, но сразу поправила себя, – как у лиса”. Ошибиться действительно было трудно.

Рыжий кое-как разложил книги и поднял плащ. Облачко пыли потянулось за тканью, в носу у Арсы засвербело. Она тоненько и совсем не по-воински чихнула. Когда глаза перестали слезиться, она увидела две вещи – косую ухмылку Кима и огневика, цепляющего своё грязное красное недоразумение рядом с её только что постиранным оранжевым плащом на общей вешалке.

Арса кинулась спасать одежду.

– Я Лас, – рыжий не нашёл лучшего момента, чтобы попытаться разрядить обстановку и всё же познакомиться. Арса наградила его колючим взглядом, снова чихнула и поспешила убраться вслед за Милис.

– Я знаю, у нас занятия вместе, – Ким не отказал себе в удовольствии поглумиться и хохотнул. – А она Арса. Главный блюститель чистоты. Ты её только что разочаровал.

Глава 3. Ты всё равно уйдёшь

Ил-тэн-си прощался с гаснущими на рассвете звёздами. Ночью они так и манили его в небо, напоминая о Ли-нан-рат. Наверняка и сестра сейчас любуется, впитывая их силу, где-то далеко в горах, на другой стороне континента. Ил-тэн-си не мог сказать, как давно она улетела. Кажется, вечность назад или несколько сменившихся лун. Уставшая сидеть взаперти за преградой, она умчалась на свободу, как только Ми-ат сочла возможным отпустить её. В отличие от него Ли-нан-рат была равнодушна к людям, их обычаям и жизням, её манило совсем другое: мерцание снежных шапок на высоких пиках, блики на чёрной воде – ночью горные озёра кажутся бездонными, а облака так низко спускаются к земле, что будто обнимают её. Она сама творила всё это. В те далёкие времена, когда земля щедро делилась с ними силой и они были одним целым. Большей радости Ил-тэн-си ещё не испытывал. Разве что тогда, когда он создал для своих друзей вторую шкуру, как у пришлых людей, и превратил волшебных зверей в лесной народ. А потом их пути разошлись, у каждого появилось собственное имя и свобода от воли друг друга. Ил-тэн-си, Ли-нан-рат, Эт-гарр. Спустя многие зимы и вёсны ожили и другие земли, напитанные магией, подобные лесу его любимого народа и Пустоши. Но он-то помнит, кто был первым.

Ветер спустился к макушкам деревьев. Здесь всё по-прежнему, как повелось веками. “Неужели Эт-гарр меня никогда не простит?” – пронеслась тревожным эхом мысль от одного воздушного потока к другому.

“Это будет невыносимо”,– подумала та его часть, которая полетела за ночным мотыльком.

“Мне нужен заклинатель, чтобы договориться”, – уверился маленький вихрь, нырнувший в каменистую речку вслед за рыбёшкой, на миг выскочившей из воды, чтобы одним точным движением ухватить мотылька.

“Я хотел поговорить с Ми-ат”, – внезапно вспомнил другой его порыв, заигравшийся в свесившихся над водой тонких ветвях.

“Сегодня уже сегодня или уже завтра?” – запаниковал он, собираясь воедино. Сколько времени прошло? Был, впрочем, один способ найти заклинательницу ровно в тот момент, когда ему было нужно. Ил-тэн-си устремился к своему озеру, опустился на самое дно, позволив миру закружиться вокруг себя цветным водоворотом, влетел в светлое пространство. Души в радостном трепете потянулись к нему, но он спешил и не дал этому месту проявиться так, как ему хотелось. Ещё один рывок, и тёмная река унесла его прочь из собственного дома – перед ним простирался мир снов. Для Ил-тэн-си он был похож на мириады рассыпанных бусин, связанных неосязаемыми нитями.

Здесь время не имело для него значения. Во снах он сам выбирал, когда и с кем встретиться. Ил-тэн-си аккуратно протиснулся в сон Ми-ат. Мощённая камнем дорожка вела от большого дома, в котором узнавался главный корпус Рубежа. На середине пути пробивалась трава. Сперва робко, потом уверенно отбирая себе всё пространство. И вот это уже не школьная дорога, а тропа, скрывающаяся где-то в густых зарослях.

Он заметил Ми-ат посередине дороги-тропы. Ил-тэн-си опустился рядом. Она сидела на земле, обхватив колени руками, безучастно смотрела перед собой. Ми-ат выглядела моложе своих настоящих лет – совсем молоденькая девчонка. Волосы огненной волной спускались по спине, и ветер видел, как живые цветы, вплетённые в них, вянут, медленно осыпаясь на траву и камень. Кругом царило безмолвие, от которого даже ему, толком не знавшему, что такое печаль, стало тоскливо.

Маленькая потерявшаяся заклинательница спрятала свою грусть подальше от чужих глаз и самой себя.

– Заблудилась? – спросил он, проявляясь рядом. Протянул руку и аккуратно заправил выбившийся рыжий локон за ухо.

– Не могу вспомнить, – вздохнула она, отвечая не столько его словам, сколько собственным мыслям, – я куда-то шла… Мне нужно…

Её взгляд остановился на нём и потеплел.

– Мой волк, – улыбнулась она. – Ты сам пришёл за мной?

Ил-тэн-си моргнул, превращаясь в лисицу. Она вздрогнула, осознав свою ошибку.

– Ки-сэ? – Ми-ат потянулась за сестрой. – Я искала тебя? Мы же не попрощались…

Ил-тэн-си встряхнулся, сбрасывая с себя и этот облик. Рядом с такой Ми-ат он легко принимал вид тех, кто был ей дорог, но всё это было не то.

– Кто ты? – вдруг насторожилась она, заметив незнакомого человека напротив.

Отлично. Теперь они смогут поговорить.

– Я жду тебя. Приходи вся, – он легко поцеловал её в лоб. Девичьи черты неуловимо поменялись. Лицо стало старше, а взгляд осознанным. И очень-очень сердитым.

– Да как ты смеешь! – зарычала она, обдав его жаром.

– Отдохнула? – счастливо улыбнулся он. – Поболтаем?

– Что ты хочешь? – спросила она, разделив слова таким ударением, что Ил-тэн-си показалось, будто каждым звуком она швыряет в него, как булыжником.

Улыбка его стала ещё шире. В роще запели птицы, из-за туч пробился солнечный луч. Мрачная обстановка не была по душе светлому ветру. Может, и Ми-ат повеселеет?

Но впечатления на заклинательницу он не произвёл. Пространство сна слегка зарябило – это она попыталась порвать его, уйти из этого места. Ми-ат бы смогла, не будь его рядом.

– Мне тут нравится, – сообщил он, движением руки соткав под ней ковёр – точь-в-точь как в её доме, – здесь хотя бы можно спокойно поговорить. В том сне, где за тобой гонятся то люди с копьями, то вождь со старшими матерями, всё время пришлось бы убегать.

Глава 4. Подстроенный переезд и трудности взаимодействия с эмпатом

Тринадцатая группа сонно, и оттого медленно собиралась на завтрак.

– Этот ушёл? – Ким, позёвывая, появился из своей комнаты и сразу обратил внимание на то, что обуви новенького у входа не было. Стукнул в соседнюю дверь и ехидно добавил. – Хворь, ты там жив? Тебя не загрызли?

Хорик высунул в гостиную всклокоченную со сна голову и затравленно огляделся. Он с кровати то рискнул спуститься, когда убедился, что рыжего точно нет рядом.

– Минут пять назад ушёл, – сообщила уже полностью собранная Арса. Она доставала свои учебники с общей полки и складывала их в сумку.

Дверь в ванную отворилась и на пороге показалась Милис, явив миру образец совершенства: каштановые локоны идеально уложены, глаза слегка подведены.

– Погрызут, тоже в свинарник отправим. Невелика потеря, – колко бросила она, и нежный образ разлетелся в пыль. Впрочем, в группе уже давно никто не обманывался на её счёт.

Хорик прошмыгнул в ванную и закрылся на шпингалет – с Кима станется его вытащить оттуда за шкирку, лучше перестраховаться.

Командир зло глянул на Милис. Напоминание о несчастном случае с бывшим одногруппником и другом неприятно садануло то, что Кима могло назваться душой. Керта нашли поздно вечером с ранами от укусов собаки. Но это оказалось ерундой по сравнению с тем, что друг повредился рассудком. На месте нормального человека остался угрюмый, замкнутый парень, который никого не узнавал. Учёбу Керт продолжать уже не мог – в мозгах что-то необратимо поломалось. Его вообще ничего не интересовало, кроме скотины.

"От шока такое бывает", – туманно объяснили в медблоке и отправили Керта к рабочим в хозяйственную часть, как только раны зажили. В этот момент в группе образовалось свободное место.

Ким никак не мог взять в толк, как это возможно. Маг-воздушник не смог отбиться от брехливых дворняг? Как они оказались на территории? Руководство школы, казалось, ничего не смущало, история быстро забылась. Тем более, на фоне происходящих событий никто ею особо и не интересовался.

Но Ким-то знал. И вся группа знала, правда, предпочитала не высовываться. Кима это бесило. Как и то, что место Керта теперь заняла эта тварь, невесть откуда взявшаяся.

Ким замер посреди гостиной, поражённый своим открытием. Хотя что тут открывать, всё и так на поверхности. Они с Ласом в одном классе первокурсников-огневиков. Ким из-за этого паршивого интуита осенью наказание на кухне заработал.

– Он ведь тут с начала учебного года, – озвучил Ким главный вывод. – А твари появились с полгода назад.

– И ведёт себя, как человек, а говорит так вообще, как кир какой-нибудь, – заметила Милис, не отрываясь от своего занятия: с помощью бытового плетения она разглаживала складки на рубашке. Хорошо быть водницей!

Ким медленно кивнул. У Ласа совсем не было акцента, как у тех оборотней, которые только-только освоили человеческий язык, его речь звучала очень чисто.

– М-может он ихний разведчик? – Хорик с мокрыми после умывания волосами выскользнул из ванной. – Т-твари напасть задумали, а он п-первым пришёл всё р-разузнать.

Ким презрительно фыркнул. Он успел год отучиться в военной школе, пока его оттуда не выгнали, но полученных знаний о стратегии хватало, чтобы понять: если бы твари собирались атаковать школу, они бы это уже сделали, а не помогали на грядках цветочки выращивать. Он был за барьером в тот день, когда они пришли – клыков и когтей хватило бы, чтобы порвать людей на лоскуты.

В повисшей тишине было слышно, как Арса листает книгу.

– У него ведь красный плащ? – спросила она, ставя учебник обратно на полку.

Милис бросила быстрый взгляд на грязное недоразумение на их вешалке.

– Ну это как посмотреть…

– Я имею в виду, он же огневик? – отмахнулась от подруги Арса. – Откуда у него столько учебников по лекарскому делу?

Хорик подпрыгнул как ужаленный:

– Он же ходит со мной на лекции!
Рыжий и правда ходил, но не каждый раз, часто опаздывал, а убегал первым. Последние недели и вовсе на уроках не показывался, Хорик потому и не вспомнил его сразу.

Лекарь подошёл ближе, чтобы взглянуть на книги оборотня, и неприятно удивился, осознав, что лекарских учебников у того явно больше, чем положено по программе. Одна толстенная «История врачевания» чего стоит. Этого на первом курсе вовсе не изучали.

– Ну, значит, читать он умеет, – подвела итог Милис и закончила приводить себя в порядок. – Пойдёмте уже поедим!

Они с Арсой ушли.

– Я вас догоню, – пообещал Ким и направился в комнату Хорика.

Тот весь сжался.

– Не боись, твоё барахло мне ни к чему, – приободрил его Ким, решительно отодвинув лекаря с прохода.

В узкой комнате хватало места только для кроватей друг над другом и пары тумбочек. Рядом с одной из них бесформенной кучей валялась неразобранная походная сумка. Ким пнул её носком и почувствовал, как завибрировала магия вокруг.

– Защиты навесил, поганец хвостатый, – процедил сквозь зубы командир и поддел сумку ногой ещё раз, заставив её чуть приоткрыться. Ким различил пару предупредительных бликов. Тонко настроил, даром что интуит. Случайно запнёшься – ничего не будет, руку засунешь – ожог получишь. Ким не мог сказать точно, но, скорее всего, сигнальное плетение, которое передаст хозяину, что в его вещи залезли, тоже работало. Они с Кертом такие ставили на своих тайниках.

Больше трогать сумку он не решился, так что пришлось довольствоваться тем, что ему открылось – обложка тетради и какой-то мусор: деревяшки, камешки с отверстием посередине, маленькие тонкие кости, очевидно, какого-то очень мелкого зверька… Ким едва удержался, чтобы не плюнуть внутрь. Нашёл что прятать.

Хорик со смешанными чувствами выглядывал из-за угла.

– Надо бы к этой твари присмотреться, – задумчиво протянул Ким. Хорик икнул, заподозрив, что слова Кима относятся к нему в первую очередь.

– П-последить? – предположил он с ужасом. Ему даже подходить к оборотню не хотелось.

Глава 5. Выдержка и самоконтроль

В столовой Хорик постоянно оглядывался. Мысль о том, что где-то среди студентов затаилась тварь, лишала его покоя и аппетита. Те, что приходили из леса, были сразу заметны, а этот как будто специально маскировался под человека. И, как назло, никак не удавалось найти столик, за которым сидит их новый огневик.

Хорик стал лекарем далеко не из чувства человеколюбия и желания спасать жизни. Он с радостью бы пошёл в класс водников, если бы не одно но: лекари не были обязаны ходить за барьер на рейды. Это было важно, потому что меньше всего Хорику хотелось встречаться со страшными неведомыми тварями. А потом твари пришли в школу сами. И оказалось, что они оборотни. Как те демоновы псы, которые загрызли Эриха.

Несмотря на панически трепещущее сердце при встрече с очередным магиком на территории школы, Хорик научился с этим жить. Тварей было не так уж много, а спустя пару месяцев их в школе стало заметно меньше. При желании с ними можно было вообще не пересекаться, и до вчерашнего дня у Хорика это отлично получалось.

Мысль о том, что тварь всё это время была рядом, заставляла его заикаться больше обычного. Зачем-то же этот Лас появился тут раньше остальных? В чём план чудовищ, и почему руководство школы так спокойно к ним относится?

Хорик глубоко ушёл в свои мысли и нервно шлёпнул ложкой по тарелке, когда услышал голос Милис:

– Новый директор спит с лисой, – сказала она, прихлёбывая чай с таким видом, будто в кружке у неё был изысканный ароматный напиток, а сама она сидела на знатном приёме в верхнем Полисе.

Ким на это только цокнул языком – директорская лиса в человеческом обличье была очень даже ничего. Кроме неё из преподавателей были только Риасса – вот уж кого красоткой не назовёшь, и пожилая мастер Ирида. Чисто по-мужски Ким Тиена понимал.

– Как-то внезапно он стал директором, – нахмурилась Арса. – Посреди учебного года.

– Почти сразу после того, как появились твари, – добавила Милис.

– Они ведь все немного менталы, – продолжила свою мысль Арса, вырисовывая ложкой узоры в каше и чересчур пристально наблюдая, как они затягиваются.

– Думаешь, она его зачаровала? – Милис понизил голос до шёпота.

– А она ведь телепат, – хмыкнул Ким. Лиса пару раз была на занятиях огневиков.

– Н-нет, – Хорик поймал презрительный взгляд Милис и поспешил закончить мысль, пока его не оборвали, – он-на полный ментал. Я-я слышал.

Его слова произвели впечатление только на Арсу – единственную из всей компании, кто внимательно относился к дисциплине ментальных практик и учил теорию – на практике всё равно ничего не понятно.

– Это вроде как круто? – уточнила Милис. Когда она обращалась к Хорику, ей никак не удавалось избавиться от саркастических ноток. Хотя она не очень-то и пыталась.

– Менталы рождаются с одним явным даром, – пояснила Арса – эмпатия или телепатия. Если маг развивает в себе оба аспекта, он становится полным менталом. Это редкость. Высшие уровни магии.

Все четверо переглянулись.

"Твари точно что-то задумали", – заподозрил каждый.

"Этот Лас в школе не случайно", – окончательно утвердился в своих выводах Хорик.

На выходе из столовой он отстал от остальных, случайно оттеснённый группой студентов. На улицу вышел с общим потоком – отсюда у всех одна дорога до учебного корпуса. Он почти не удивился, когда заметил краем глаза, что уже знакомая рыжая макушка удаляется по тропинке в совсем другую сторону. Та дорожка вела влево и огибала общежитие. А вот тот факт, что огневик-оборотень был не один и вёл за собой девушку, поверг Хорика в ступор. Он замер, и на него тут же налетело несколько человек.

"Жертву себе нашёл", – с ужасом осознал Хорик, наблюдая, как послушно худенькая девушка с тёмными волосами, разметавшимися по плечам, следует за его зловещим соседом. Что-то в их движении подсказывало, что её именно ведут, и она не сопротивляется.

Трус в душе Хорика завопил и потребовал закрыть на творящийся беспредел глаза. Тем более, что кроме него никто ничего не видит.

Растерзанное лицо брата всплыло в памяти. Хорик судорожно сглотнул. Его сосед и девушка уже скрылись за поворотом. Лекарь с неожиданной для себя решительностью двинулся следом.

Не обязательно же геройствовать самому, правда? Он только посмотрит издали и позовёт на помощь.

Быстрым шагом дошёл до конца их общежития, заглянул за угол и, убедившись, что там никого нет, прошёл ещё немного. Дорожка вильнула левее и затерялась в кустах и деревьях, отделявших учебную часть школы от хозяйственной. Этот участок не предназначался для прогулок. Здесь уже давно не наводили порядок, и территория густо заросла деревьями и кустарником. Идеальное место для преступления. И время тоже удачное: студенты на занятиях, людей нет.

Дорожка из плитки закончилась, дальше начиналась накатанная школьной телегой земляная дорога. Хорик не рискнул по ней идти и углубился в заросли. Убежать отсюда будет сложнее, зато легче скрыться.

Что всё-таки задумал лис? Может, они правда людей едят? Ну так, по-тихому, растягивают удовольствие…

Хорик заметил впереди парня и девушку, оба остановились, немного не дойдя до забора и ворот – за ними виднелись крыши конюшни, хлева, сараев и других построек.

Сердце Хорика стукнулось о рёбра в тщетной надежде их пробить и сбежать. Лекарь присмотрелся. До его затуманенного паникой мозга вдруг дошло, что сейчас эти двое скорее походят на влюблённую парочку, чем на охотника и жертву. Он хорошо видел лицо девушки – она улыбалась. Было только что-то странное в том, как она держалась – почти неподвижно, глядя перед собой. Как-то неестественно. При разговоре люди ведь обычно смотрят на собеседника, верно? Хорик подошёл поближе. Нужно же убедиться, что всё в порядке.

Рыжий наклонился к её лицу. "Целоваться будут", – понял Хорик и вытянул шею.

Солнце, пробившееся через макушки деревьев, падало на лицо девушки. Хорик тихонько икнул, когда его сосед легко подул, и длинная чёлка, закрывающая глаза, разлетелась. Девушка вздрогнула от неожиданности. Лекарь медленно сполз по стволу дерева вниз. Он понял, что уже видел её в общежитии, но никогда не обращал внимания на то, какое жуткое у неё лицо с тёмными провалами вместо глаз. Неудивительно, что она их закрывает. Что-что, а это точно было ненормально!

Глава 6. Фейерверки к празднику

Ил-тэн-си кружился над школой. Мелкой рябью пробежался по озеру, понырял вместе с выдрами, побегал наперегонки с маленьким Ро, послушал урок мастера Ириды – она как раз показывала книги и газеты. Ветер пошелестел страницами и шмыгнул в окно: сидеть на одном месте так скучно! Он заскользил по крышам общежитий с тоской осознавая, что все эти нехитрые развлечения ничуть не позволили ему отвлечься, да и повеселили совсем недолго. Беспокойство прочно заняло место радости в его непостоянной душе.

Как Ми-ат могла отказать ему? Как она не понимает его тоску по настоящей живой силе? И он ведь искренне предлагал ей помощь! Время – не его сильная сторона, а сейчас оно как будто нарочно убегает ещё быстрее. Ми-ат не чувствует перемен, но ему всегда было открыто чуть больше.

С крыши хорошо было видно одинокую фигуру лиса, бегущего со всех лап через школьные газоны в сторону стадиона, где уже собралось много людей с огненной магией. Ил-тэн-си всмотрелся пристальнее. Ла-ас!

“Пока есть моя власть над тобой…” – это определённо недолго. И весьма кстати развяжет ему руки. Он как раз успеет подготовиться!

Озарённый пришедшей в голову идеей, Ил-тэн-си засиял от радости и солнечным зайчиком прыгнул за землю, сверкнул ярким бликом на искрящейся от магии лисьей шкуре, да так там и остался.

Тревожная мысль посетила его всего на миг. Ми-ат боится, что он натворит глупостей. Опять. Ил-тэн-си прогнал печаль из сердца: всё обернётся иначе. Будет аккуратнее, не станет… увлекаться. И докажет своей заклинательнице, что она не права. Вернёт её дружбу, вот будет здорово! Нечестно, что Ми-ат верит только сестре. А как же он?

***

Лас вышел за ворота и вновь оказался на той дороге посреди заросшего участка, где они пару минут назад стояли с Энни. Прикинул: пока доберётся до учебной части, опоздает на урок ещё больше. Будь это какая-нибудь лекция, можно было бы досидеть остаток времени в библиотеке, но сегодня расписание поменялось, и первым у него стоял практикум у мастера Тиена. Прогуливать занятия по магии совсем не хотелось. Лас огляделся – вокруг ни души. В школе он старался не светить лишний раз шкурой, но сейчас, пожалуй, можно.

Тепло мгновенно разлилось по телу от макушки до пальцев ног. Защипало уши – отчего-то это всегда происходило, когда он менялся. Лис подхватил зубами упавшую сумку и со всех лап припустил на стадион мимо общежитий и учебного корпуса.

Он проигнорировал все дороги и тропинки – пусть люди по ним ходят! – и не отказал себе в удовольствии сократить путь через газоны: утренняя роса холодила лапы, а по траве бежать намного приятнее, чем по твёрдому камню. С наслаждением вдохнул полной грудью – сердце трепыхалось не то от счастья, не то от избытка магии.

Сам не заметил, как добрался до стадиона. Осторожно заглянул в открытый проход. Удивился, как много сегодня студентов на занятии – видимо, собрали огневиков со всех курсов, вместе было человек тридцать. Столько оттенков рыжего в одном месте редко когда увидишь! Все сидели за столами прямо под открытым небом. Лас удивился, но не сильно. Важнее было то, что так больше вероятности присоединиться к классу, не привлекая лишнего внимания.

– …сделать к празднику амулеты, на всё про всё пара недель… – говорил мастер Тиен, пока Лас крался за его спиной. Лис навострил уши. Что за амулеты? Наверно, поэтому мастер Ирида тоже пришла на их занятие, это ведь она делала ментальный амулет для Энни. Такому они ещё не учились. Хорошо, что не прогулял!

Тиен осёкся на полуслове. Если три десятка глаз с любопытством смотрят куда-то позади него, это что-то да значит.

Лас заметил, как на секунду в глазах учителя мелькнуло недоумение, почти мгновенно сменившееся ироничным блеском.

– Присоединяйся, – Тиен кивнул в сторону столов, – и, я думаю, тебе понадобятся руки.

Сумка выпала из пасти. Тёмные ветра! Он забыл поменять шкуру! Бежать назад, увы, поздно.

Лас заполыхал, возвращая себе человеческий облик, и спешно поднялся на ноги, пока огонь превращения закрывал его. Очень старался не обращать внимания на перешёптывания и смешки. Кто-то пару раз хлопнул в ладоши, изображая овации.

Пробормотал извинения и присоединился к крайнему столу – туда, где сидели его одноклассники Тэд и Рит – одни из немногих, кто не смотрел на него, как на уродца в цирке бродячих артистов. Лас поймал на себе колючий взгляд Кима за соседним столом.

– Здорово! – прошептал Тэд. Его худое веснушчатое лицо осветилось восхищённой улыбкой. Ласа передёрнуло. Потребовалось немало самообладания, чтобы не выдать недовольства. Когда на него смотрели, как на диковинного винторогого козла с островных государств, ему это тоже не сильно льстило.

"Больше никаких превращений в школе", – подумал он, тайком отряхивая грязь с ладоней под столом – проклятая роса!

– Что я пропустил? – спросил он, одновременно прислушиваясь к мастеру Тиену – что-то про фейерверки – и к ответу Рит.

– Ничего, – прошептала она на грани слышимости, – мы носили столы и стулья.

Настроение в один удар сердца сделалось превосходным – хватит с него и вчерашнего приданого Джины.

Занятие пролетело незаметно. Им раздали заготовки для будущих амулетов. Лас уже видел похожие металлические бляшки на монисто. Изготовление фейерверков разделили на несколько этапов: пока первые курсы выцарапывали базовые знаки на металле, старшие плели основы для иллюзий.

Глава 7. Магия на костях

После урока мастер Иней провожал вымотанную Энни с птичника до учебного корпуса и продолжал её инструктировать. Энни слушала вполуха.

– … телепат внушит мысль, которую объект будет считать своей и последует ей в нужный момент, эмпат воздействует на чувства с тем же отложенным эффектом, полный ментал прибегнет к сочетанию обоих методов…

Энни воспользовалась тем, что учитель вновь закрылся амулетом и не мог считать её мысли. Прислушалась к ощущениям, позвала: "Ро! Иди ко мне! У-у, паршивец…". Ей очень хотелось пройти эту дорогу одной.

На паршивца маленький дух откликнулся куда охотнее, чем на собственное имя. Скользнул где-то совсем рядом и слился с её сознанием. В первую очередь поделился, как здорово было провести всё утро с маленькими выдрами. Они плавали, а он бегал с ними наперегонки, и старший тоже пришёл к ним. Такой быстрый! А потом они нашли смешную цветную штуку! А давай сейчас… Энни споткнулась на дорожке и отмахнулась от восторженных мыслей младшего ветра. Сердце, как обычно, радостно ёкнуло, когда зрение начало возвращаться.

– …подобное частое воздействие на сознание не проходит бесследно для объекта, а для неопытного мага достаточно и одного раза, чтобы нанести непоправимый урон…

Энни улыбнулась, оглядываясь: как это прекрасно, просто видеть. Даже если смотреть не на что: там конюшня, тут свинарник… свинарник с покосившейся крышей показался Энни особенно хорош. А тот, кто из него вышел с вёдрами в руках – не очень. Невозможно было не узнать эту коренастую фигуру.

– Керт, – имя невольно сорвалось с губ. Взгляд парня бесстрастно скользнул по ней.

Ро кинулся было на свободу: если хозяйка не хочет смотреть, то он найдёт себе занятие поинтереснее!

"Стоять!" – Энни приложила все силы, чтобы не отпустить его.

– Он вас не помнит, – сказал Тиен, когда они с Энни подошли к воротам. Учитель и не подозревал, какая борьба сейчас развернулась в её голове.

– Я побегу, чтобы успеть, – не то чтобы извинилась, скорее, проинформировала Энни. И правда побежала со всех ног. И от Керта подальше уберётся, и Ро удержит – ура, с хозяйкой, наконец, весело!

Энни уже не ощутила, как мастер Иней погасил свой амулет. Неожиданно вдогонку ей прилетела мысль учителя:

"Приходите сразу, как справитесь с домашним заданием".

Энни затормозила на бегу и неловко взмахнула руками, чтобы не потерять равновесие. Обернулась.

"Какое домашнее задание?" – подумала она, зная, что мастер всё равно услышит мысли, и нет смысла напрасно сотрясать воздух.

"Вы поймёте", – пришёл ей ответ.

***

Следующим уроком была история Ойлены, и, ожидаемо, Ро сбежал – смотреть в учебник, разбираться в таблицах и этих мелких чёрных закорючках? Наблюдать, как хозяйка вычерчивает их пером? Ох-хэ, скукота! Энни вполне разделяла его чувства, но сама уйти не могла: приходилось внимательно слушать и пытаться запомнить хоть что-то – по истории будет один из самых сложных экзаменов осенью.

Лекция была общей, и справа от Энни пыхтела над конспектом Джина, а слева убаюкивающе скрипел пером Лас. Солнце уже начало пригревать, в аудитории становилось душно.

"Не спи", – шепнул ей в сердце Лас, предусмотрительно пихнув острым локтем под рёбра, когда Энни незаметно – ей хотелось в это верить – прикорнула у него на плече.

Пришлось возвращаться в реальность, где мастер Трасс монотонно бубнил что-то про период пятой малой войны с царством Лин.

Гулкий звон колокола, ознаменовавший конец занятия, взбодрил Энни мгновенно.

– Нэй же ж какие-то вечные войны: хэй ли кентавры, ой ли линцы ей же островчане. Где же ж об эшидах словечко? – проворчала Джина, выходя с друзьями из кабинета.

Лас вывел под руку Энни и стоило ей переступить порог аудитории, как в чёрных глазах появились алые всполохи: после окончания лекции она дозвалась Ро, и тот радостно примчался назад. Впереди физподготовка, можно бегать с хозяйкой! "А прыгать будем?" Энни мысленно застонала.

– А вы воевали? – удивился Лас. Он напряг память, но никаких упоминаний о военных конфликтах с эшидами не вспомнил. Да и как воевать с теми, у кого и своей государственности-то нет?

– Ой ли! – всплеснула руками Джина. – Мы – нэй, ой же только Полис с нами!

– Зачем? Вы же там живёте!

Джина смерила его пристальным взглядом из-под густых ресниц.

– Ей же ойленцев от зависти прёт, нэй мы благословенный народ, ей же не они!

Лас проследил за крутой траекторией гордо вздёрнувшегося носа Джины.

– Кем благословенный? – заинтересовалась Энни. Джина сложила пальцы в элементарный знак, призывая свой зелёный световик.

– Землёй, ей ли непонятно? – снисходительно пояснила она. – Первые кости в земле этого мира – эшидовы. Ай же через того мертвеца к нам идёт земляная магия.

Лас нахмурился. Легенду о Первых он знал хорошо, но с такими деталями ранее не встречался.

– Никогда об этом не слышал.

– Нэй же ж у ойленцев склероз – наследное заболевание, – посетовала Джина. Про себя она подумала, что у ойленцев есть ещё один неприятный обычай – считать себя во всём лучше других, отсюда, видимо, забывчивость касаемо некоторых важных фактов.

Глава 8. Останемся друзьями?

Перепоручив Энни Джине, Лас, воспользовался случаем и сбежал пораньше с обеда в библиотеку. Ему требовалось срочно восстановить собственное душевное равновесие, и ничего в мире так не успокаивало, как шуршание страниц и обещание удивительных тайн, витавшее в воздухе. Нор, впрочем, мог бы сказать, что это просто пыль и нечего её романтизировать.

При мысле о Норе настроение и без того не слишком хорошее, стало ещё хуже. Не так-то просто перестать вспоминать человека, с которым ты прожил бок о бок столько лет и на чьё мнение привык опираться. Лас бездумно шёл по пустым рядам между стеллажами. Книги не спешили давать ответы на вопросы в голове. Что же не так? Он ведь ему написал, вежливо! Как учили на уроках этикета. Подошёл к вопросу со всей серьёзностью, а в ответ получил только пару колких фраз и кляксу. И на этом – всё.

Лас вышел к секции, посвящённой иллюзиями, и обнаружил, что он здесь не один. Лира узнал сразу – такие приметные вихры на всю школу были только у него. Третьекурсник правой рукой держал книгу, которую только что снял с полки, а левой сражался с содержимым собственной сумки. Сумка брыкалась и сползала с плеча, Лир ругался сквозь зубы, поминая то демонов, то гниль болотную. Лас впервые слышал, чтобы человек прибегал к ругательствам его народа, так виртуозно переходя с одного языка на другой.

Наконец, Лир усмирил разбушевавшуюся собственность серией щелчков. Лас так и замер, силясь определить, что это за магия. Лир тоже заметил внимание к своей персоне, взгляд его стал настороженным, как у мелкого зверька, загнанного в угол. Убежать или неожиданно атаковать?

Ласу стало очень неприятно. Разве он чем-то его обидел? К тому же Лир был ему симпатичен – утреннее шоу не могло оставить равнодушным.

– Это была твоя сирена на уроке? Красивая, – неожиданно для самого себя, Лас почувствовал острую необходимость последовать совету Джины и выдавил неловкую улыбку. По крайней мере, с одного угла рта улыбнуться точно получилось.

Настроение Лира переменилось мгновенно:

– Незабываемая! – довольно хохотнул он, руками изображая самые выдающиеся прелести своего творения, при этом он чуть не уронил книгу, которую держал.

– Прекрасная пластика, – серьёзно кивнул Лас. – У меня антропоморфные фигуры не получаются.

– Зато у тебя здорово бахнуло, – польщённый Лир вернул собеседнику комплимент, однако Лас похвалу не оценил.

– Это не специально. Я надеялся, никто не заметил, что это у меня.

Лир не то пожал плечами, не то поправил сползающий ремень сумки. Что-то внутри снова дёрнулось.

– А у кого ещё? Ты там был единственный магик, – Лир боком двинулся к выходу, махнув на прощание.

Лас остался в одиночестве и приятном недоумении. Надо же, “магик”, а не обидное “тварь”.
– При чём тут магик? – задумчиво спросил он у самого себя, потому что Лира уже рядом не было. Он уже выходил из библиотеки. Походка у него была весьма характерная: он слегка прихрамывал на правую ногу. Это не мешало ему двигаться резво и пружинисто, но нарушало ровный ритм шагов.

Лас набрал книг и расположился за любимым столов в углу у окна.

В первую очередь углубился в собственные записи. На последней странице тетради красными чернилами была нарисована печать, которую он когда-то носил. И хотя и так знал каждый изгиб странного рисунка из пересекающихся кругов и линий, всё равно рассматривал его, надеясь увидеть картинку под иным углом. Должны же тут быть хоть какие-то элементы из современных систем? Что-то, похожее на базовые знаки. Он изрисовал несколько листов, сравнивая свои наброски с примерами в книгах, но ничего общего не нашёл. Ему бы только найти за что зацепиться, в идеале – самый простой элемент, с которого можно начать. Понять, как направить импульс. Может, даже рассчитать формулу.

Когда в голове круги окончательно смешались с плетениями, Лас отложил это занятие и взялся за словари и учебники истории. Блажь, конечно, но он не любил чего-то не понимать. Книги редко его разочаровывали, в отличие от людей, но сейчас он столкнулся с вопросами, о которых было не принято вести записи.

Иллюзорная огненная птица влетела в окно и села на его стол, рассыпавшись яркими буквами прямо на страницы тетради. Тиен просил его и Энни собраться прямо сейчас, Ми-ат будет ждать их у тропы и заберёт с собой в лес до завтра – позаниматься с Энни.

Лас не без сожаления оторвался от занятий. Здорово, конечно, повидаться с сёстрами, но почему не подождать до выходного? С другой стороны – уйдут в лес, и никаких работ на сегодня!

***

Энни была далеко. Летала с птицами по территории школы, искала ворону. Наконец, дозвалась Ро, но тот к ней не пошёл. Энни немного посмотрела его глазами на гуляющих студентов. Кто-то поздно шёл из столовой, кто-то уже разбрёлся по стадионам, многие потянулись в тень рощи. Ласа среди них не было, и Энни решила, что он ещё не выходил из библиотеки, где он пропадал при любом удобном случае, а последнее время как-то особенно часто. Энни вздохнула. А раньше они гуляли вместе. Наверное, ему с ней скучно. Конечно, если только и делать, что заниматься учёбой – и своей, и её, какая уж тут романтика. Учителя шли навстречу, разрешали отвечать устно. С тех пор как Энни ослепла, она только и делала, что слушала лекции с кристаллов, а Лас бесконечно читал ей учебники вслух. Но ведь были ещё обязательные письменные работы и индивидуальные задания, которые нужно было сдавать хотя бы формально. Всё это тоже писал Лас и за себя, и за неё, часто засиживаясь допоздна.

Глава 9. Риасса получает отгул

Тиен вовсю наслаждался обедом, который и вполовину не был бы так хорош, если бы не компания Ми-ат и вяленая оленина, которую она принесла с собой. Но радость длилась недолго. Первым её омрачило сообщение лисы о том, что она сегодня отправляется в лес и уводит с собой Энни с Ласом.

– Дождись выходного, осталась пара дней, – сказал Тиен, вылавливая в супе призрак картошки и закусывая его мясом.

Совесть слабо шевельнулась: у студентов к супу был только хлеб, а о составе школьных котлет ходили легенды. Кроме того, Тиен надеялся на ещё один вечер вместе. Как всегда, остались недочитанная вслух книга, неоконченный разговор, не прожитое в полной мере счастье. Зачем нужны эти расставания каждый раз? Кто знает, сколько он не увидит её – день, два, неделю? Но поводов задержать Ми-ат в школе не находилось, и Тиен коварно прибег к директорскому авторитету:

– У ребят завтра уроки, не успеют подготовиться.

Ми-ат пожала плечами. Домашние задания она в целом одобряла, но не понимала, почему каким-то оценкам придают такое большое значение.

– Я была занята, а твой Ин-йей не может научить Эн-ни главному. Она не справляется.

– Тренируйтесь в школе, – предпринял последнюю попытку Тиен, хотя и знал, что это безнадёжно. Ми-ат настаивала, чтобы занятия с Энни проходили только в её лесу.

Она бросила на него взгляд “я же говорила об этом тысячу раз”, но, к облегчению уже слегка напрягшегося Тиена, взглядом и ограничилась. Ми-ат имела привычку не повторять одно и то же, а доносить свою мысль напрямую в голову, если её не поняли с первого раза. Тиен улыбнулся: а ведь совсем недавно идея о том, что он имеет право на личное пространство в своей голове, её ужасно злила. Прогресс! Тиен лелеял надежду, что со временем Ми-ат научится не делать поспешных выводов о том, что он, по её мнению, подумал, и даже (кто знает!) обсуждать разногласия словами.

– Лес помогает мне. Это очень правильное место, – наконец произнесла она.

Тиену только и оставалось, что согласиться. Несанкционированно обучать в школе истинного ментала – та ещё ответственность. Он рад был разделить её с кем-то, кому доверял. С Энни, конечно, придётся что-то решать, но до конца учебного года это дело могло и потерпеть.

– Уходите сейчас, чтобы завтра они оба были на уроках, – вынес свой вердикт Тиен.

– Утром вернутся, – согласилась Ми-ат и неожиданно сообщила. – Па-ра-кс зовёт тебя.

И в самом деле, через несколько секунд в окно влетела композиция из иллюзорных цветов, которые рассыпались на столе ровными строчками письма.

Не успел Тиен окончательно смириться с изменением планов на вечер, как на него свалилась новая проблема. Лекарь с присущей ему деликатностью просил Тиена оторваться от текущих дел и посетить парк, чтобы осмотреть грядки с бесценным асфиделисом.

“Грядки – это мастер сильно преувеличил”, – подумал Тиен, смахивая ладонью послание. Асфиделис пытались посадить организованно и ухаживать за растением, как за одомашненной культурой, но рос он всё равно там, где считал нужным, вовсю демонстрируя травникам свою дикую неприрученную натуру. В теплицах цветок не прижился, отказываясь расти на земле людей. В парке высаженные растения тоже завяли. В итоге осталось лишь пара кустиков. И те неожиданно проклюнулись совсем не там, где их пытались посадить. Это было особенно обидно, потому что мастер Паракс и небольшая команда из лекарей и травников как раз усовершенствовали найденный в старых книгах рецепт укрепляющего зелья, которое с листьями и цветами асфеделиса приобрело антитоксические свойства и могло использоваться как противоядие от довольно широкого спектра ядов. Исследования ещё проводились, но без асфиделиса всё это не имело смысла. А школе было очень нужно что-то уникальное, что бы позволило конкурировать с чёрным рынком после того, как граница с Пустошью вновь открылась.

Ми-ат, не слишком быстро разбирающая человеческие письмена, не успела прочитать послание и сердито засопела.

Тиен поднялся и протянул ей руку.

– Надо прыгать? – Она подозрительно осмотрела его ладонь. Человеческие скачки с места на место для перемещения по школе ей не очень нравились. Ходить тропами было привычней и надёжней.

– Телепортироваться, – кивнул Тиен. – Что-то с асфиделисом. Вероятно, и твой совет будет нужен. Потом я провожу тебя до тропы, и ребят там же встретим.

С его руки сорвалась огненная птица и вылетела в окно. Вестник предупредит Ласа.

Ми-ат встала рядом. Ближе, чем требовалось для парной телепортации. Она прижалась щекой к его плечу, Тиен обнял её и вдохнул густой травянистый запах волос. Можно было бы уже телепортироваться, но что изменят несколько мгновений промедления?

– Я тоже не хочу уходить, – произнесла Ми-ат. Тиен не любил, когда она читала его мысли, но про чувства ничего не говорил, если она не пыталась в них вмешиваться.

Так соблазнительно было остаться ещё на день, но короткая встреча с Энни вчера вечером убедила Ми-ат, что редких занятий раз или два в тридцать солнц девочке не хватало.

Тиен же размышлял, как правильнее понимать эту последнюю фразу: “я не хочу расставаться с тобой” или “я не хочу возвращаться домой”? Тем более что из леса Ми-ат часто приходила хмурая, сердитая на старших матерей, но в детали не вдавалась. Тиен гадал, как это связано с прожигающими взглядами лисьего вождя при их последней встрече. И что он сам может в связи с этим предпринять.

– Ми, – он не удержался от последнего вопроса перед тем, как решиться на телепортацию, – а уходить каждый раз в моей рубашке – обязательно?

Однажды придётся сказать ей, что их запас не бесконечен, и попросить вернуть хотя бы парочку.

Она гордо вскинула голову:

– Не-об-ходь-имо!

– А что скажут старшие матери? – Тиен не удержался от ехидной нотки.

Она довольно осклабилась.

– К тёмным ветрам слова! Важнее их мысли.

Ми-ат выглядела такой решительной и довольной собой, что Тиен понял: разговор о количестве одежды в его шкафу откладывается до следующего раза.

Глава 10. “Вэх” – это значит “путь”.

Ворона опустилась на плечо Энни, когда она с Ми-ат и Ласом почти подошла к лисьей тропе. Энни почесала её под клювом – вернулась, родная!

Впервые за этот дурацкий суматошный день Энни почувствовала себя счастливой. Ворона прилетела, и Ро был с ней. Не нужно ни на кого опираться и считать шаги знакомых дорожек. Отдельный повод для счастья – она идёт в лес с Ми-ат! И даже можно будет улучить минутку и побыть с Ласом наедине – просто так, без нудной учёбы.

Тропой прошли вместе. Лас провёл Энни за руку – без него не шагнуть на волшебную дорогу, хотя глаза Ро и позволяли ей различить её мерцающие края. Несколько шагов, и они оказались далеко от школы под сенью древнего леса.

Листья приветственно зашелестели, отмечая их появление. Лёгкий ветер коснулся волос – Энни будто по-дружески потрепали по макушке. Тут ей рады!

Ми-ат в звериной шкуре убежала вперёд, пока Энни ехала верхом на спине у обернувшегося лисом Ласа.

После школы, пахнущей людьми, горячим камнем домов и перегретой землёй, лес приятно щекотал нос тёплыми древесными запахами. С тихой речушки, петляющей между толстыми стволами, тянуло свежестью и прохладой. Впереди мелькнул беличий хвост.

– Эй! – возмутилась Энни, едва не свалившаяся с резко прыгнувшего вперёд лиса.

– Ка-ар! – засмеялась ворона сверху.

Извинения на языке сердца были похожи на горсть распускающихся цветов. Не слишком ярких – Лас не особо сожалел. Лесной воздух пьянил его даже больше, будил дурацкие мальчишечьи порывы, которым в школе не находилось места. Энни шутливо дёрнула за рыжее ухо с чёрным кончиком и обняла покрепче. Единственный надёжный способ держаться на лисе верхом – лечь ему на спину.

Убедившись, что Ми-ат ушла далеко и не услышит ни голос, ни сердце, ни мысли, Энни спросила:

– К чему было это приглашение на охоту? Ми-ат переживала.

Лас едва не споткнулся о выступающий корень и перешёл на осторожный шаг. Он вспомнил, как там на границе со школой его будто камнем по голове ударили:

“Скажешь что-нибудь – уши оторву”, – предупредил голос Ми-ат в голове. Напряжённая до предела тётя не утруждала себя контролем силы ментального воздействия, даже если просто мысли передавала. А ведь и правда – оторвёт. И уши, и хвост.

Лас ответил Энни на языке сердца:

“Это личное. Тиен разберётся сам”.

– Конечно, – Энни не уговаривала себя, что это не её дело, но любопытство было сильнее. – Лишь бы выжил.

“Это не проблема”.

– И остался в здравом уме, – попыталась пошутить она, но вышло не смешно, а правдиво.

“С этим труднее”, – согласился Лас, невольно ощущая с Тиеном некоторую солидарность.

Выведенная из равновесия Ми-ат была тяжёлым собеседником. А о её гордом характере и непоколебимой вере в единственно правильное мнение – своё, разумеется, – в лесу знали все и поминали имя лисы предварительно оглядевшись. Энни слышала об этом из тех сплетен, которые ей пересказывала На-ин при каждой встрече. Сестра Ласа звала их “новостями”. Энни подозревала, что ещё недостаточно хорошо понимает лесную речь, чтобы отличить одно от другого.

Когда они добрались до хижины из живых деревьев, Ми-ат уже хлопотала в доме – в горшке на углях что-то булькало и источало сладкий аромат, в котором угадывался взвар из ягод и душистых листьев. Лас только и успел принюхаться, когда Ми-ат захлопнула полог у входа в дом перед его носом.

– Тебя ждут сёстры у старика, а у нас мало времени.

***

Стариком называли большое дерево ре-руш недалеко от селения на берегу реки. Оно было действительно очень старым. Говорили, оно даже видело те времена, когда Ил-тэн-си уснул и оставил лес.

Морщинистый ствол можно было обхватить только втроём. Широкая крона надёжно укрывала и от солнца, и от дождя, а замшелые корни приглашали расположиться под его сенью с удобством. Старик стоял обособленно – деревья помоложе будто почтительно расступались перед ним, но он один был как целый лес.

Любимое место для игр ребятни вечерами, днём оно пустовало. Лас был только рад – в компании соплеменников он ощущал себя чужим. Не слишком часто появлялся в селении, виделся только с сёстрами и друзьями.

Добирался окольными путями – свернул не туда, слегка заплутал, потом нашёл тропу, которая по воспоминаниям должна была выйти недалеко от нужного места.

Шагая с тропы в заросли колючего кустарника, Лас обнаружил, что плохое знание леса сыграло с ним злую шутку. Хвала светлым ветрам, никто не видит! Он отпугнул потянувшиеся к нему розовые цветы огнём и вылез на более-менее свободный участок. К хвосту прицепилась сухая ветка. Он сбросил её и поменял шкуру.

– Ох-хэ, Ла-ас! – бросилась ему на шею маленькая Нэ-ру. Очевидно, его борьба с кустами не была такой уж незаметной. Лас обнаружил, что он тут как на ладони – деревья остались в стороне, пологий берег был открыт солнцу и взглядам тех, кто сидел под старым деревом на небольшой возвышенности.

– Я спешил поиграть с тобой, – ответил он, подхватывая младшую сестру на руки. Если уж попал впросак – сделай вид, что так и задумывалось.

Задорно торчащие в стороны тугие косички щекотали ему шею. За полгода Нэ-ру неплохо научилась контролировать вторую шкуру, да и речь осваивала быстро.

Солнце предательски слепило в глаза, и Лас не сразу различил в густой тени под деревом силуэт На-ин. Сперва он услышал, как она сказала:

– Этой тропой не ходят, – вместо приветствия сестра вытащила из его волос колючку и брезгливо отбросила её в сторону. – Они, вообще-то, ядовитые.

Лас очень внимательно осмотрел одежду.

– Насколько ядовитые? – он скользнул под низко склонившиеся ветви старика вслед за пронырливой младшей. Обрадовался большой корзинке с припасами, куда не преминул первым делом сунуть нос, а потом и руку.

– Кожу поцарапает – опухнет, – пожала плечами На-ин с видом “это же всем известно”. – Молодые побеги очень жгучие. Ла-ас, тебя что там люди не кормят? Это на всех!

Глава 11. Круги и скрепы

Урок у Энни пошёл наперекосяк почти сразу же. Ми-ат дала ей время отвлечься от суеты в голове, посидеть на шкурах, выпить ягодный взвар – с этим Энни справилась на пять с плюсом. Дальше – хуже. Любимое упражнение, когда всего-то требовалось отпустить своё сознание, слиться с лесом, дышать с ним, чувствовать ветер в листьях, позволить спокойствию и уверенности течь по жилам, как сокам в деревьях – всё это Энни провалила. Только она удалялась от собственного тела и начинала чувствовать жизнь вокруг – колебания воздуха под крыльями бабочки, облачко пыльцы, поднявшееся под лапой зверя, журчание ручьёв, сливающееся с трелями птиц, – как тут же обнаруживала себя то мухой, которую вот-вот поймают, то пауком, протянувшимся жвалами к трепыхающейся в паутине мошке.

“Это никуда не годится”, – Ми-ат вернула её назад в тело, а Энни тихо вздохнула над тем, что даже умирающая муха видела свет солнца, чего уж говорить о пауке – тот вообще был доволен жизнью. Ро от неё улизнул, как только она начала урок, и снова приходилось сидеть в темноте.

– Так можно и до жуков-трупоедов опуститься, – укорила её вслух Ми-ат. -- Или до червей в земле.

Ми-ат напряжённо вслушивалась в ученицу. Что с ней происходит? Она много учила Эн-ни зимой и в начале весны, девочка схватывала быстро, понимала правильно. Потом их встречи стали происходить всё реже. Дела в селении, подрастающая Нэ-ру, На-ин, которой тоже нужно было наставление в лекарском деле, школа, Ти-йен… разве найти на всё и всех время? Да и у Эн-ни были дела в школе.

– Зови своего духа, посмотрим, почему вы не ладите.

– Он от меня убегает! – наябедничала Энни и мысленно позвала Ро обратно. Тот был очень занят – гонял пчёл на лужайке и откликнулся не сразу. Энни скрипнула зубами и позвала настойчивей. Ро направился было в её сторону, но отвлёкся на пёструю птичку, вспорхнувшую с веточки перед его носом.

Энни усилила напор, и вот она уже не просила – приказывала. Тянулась к его сознанию собственной волей. Ми-ат оборвала её так резко, что у Энни зазвенело в ушах, и она схватилась за виски.

– Не лезь в чужую голову, пока со своей не разберёшься! – в голосе наставницы звенели грозные ноты. – С каких пор ты, слышащая сердца, оглохла? Почему нельзя договориться?

Энни упрямо поджала губы. Пожалуй, даже хорошо, что она сейчас не видит Ми-ат. Хватало и той волны раздражения лисы, нахлынувшей на Энни.

Ми-ат не верила своим чувствам. Её ученица поступает вот так? Нет, Ми-ат и сама могла в порыве раздражения наслать головную боль, напугать видением… но не сминать же чужую волю своей!

– Этому учил мастер Иней, – Энни не нашла ничего лучше, кроме как обидеться самой. – Так пользуются ментальной магией люди!

Энни подтянула колени к подбородку и крепко обняла их. Ми-ат сердилась, и от этого по рукам у Энни бегали мурашки. Как она вообще решилась спорить с наставницей? Да, надо стараться понимать, мирно договариваться, не навязывая свою волю… Но как! она! устала! Терпеть, терпеть и ещё раз терпеть. Искать пути, общие точки, уговаривать, просить? Спотыкаться на ровном месте, на ступеньках лестниц, бояться потерять руку, на которую опираешься, чувствовать жалость и вину вокруг?

– Я учила тебя не этому, – отрезала Ми-ат.

– Я человек, а не оборотень, – насупилась Энни ещё больше. – Наверное, потому ничего не выходит.

– Раньше ты так не думала, – спокойнее произнесла Ми-ат. Она села рядом с Энни, и их плечи соприкоснулись. Так чувствовать другого намного легче.

Энни уткнулась лбом в колени. Раньше! Раньше она не сидела полгода в темноте с редкими прояснениями.

Ми-ат никогда не придавала большого значения словам. То, что прячут под ними, намного важнее. Слова – это плетёный ковёр, под который удобно забрасывать мусор вместо того, чтобы выметать его прочь. И то, что происходит сейчас с Энни, прячется не в словах. Когда она в ней это упустила? Когда появился этот надлом, чёрной трещиной уходящий глубже, чем кажется? Ми-ат попыталась мысленно прикоснуться к нему – и не смогла. Что-то закрыло эту часть Энни от неё. Разве девочка так умеет?

В остальном же Энни была понятна. Порой душу ломает подлость. Иногда – предательство или обида. А бывает и так – время под напором непринятого обтачивает светлое, затемняет мрачное.

– Ты слишком пристально смотришь на черноту, – поразмыслив, сказала Ми-ат. – Чувства обманывают. Вслушайся в меня.

Тёплая сильная рука женщины взяла ладонь Энни в свою. На такую не зазорно опереться.

“Ну?”

“Ты сердишься. Злишься”.

“Потому что ты забываешь мои уроки. Я же не могу перестать чувствовать. Но это ли важно?”

Энни замолчала. Больше ничего разобрать не получалось. Она не забывает! Старается, очень, но всё идёт наперекосяк…

“Ты опять уходишь в себя, – Ми-ат выдернула её из очередного приступа раздражительности, – слушай меня. Глубже”.

Энни словно продиралась сквозь плотную тугую пелену. За ней угадывались и тепло, и забота, и сочувствие, и… любовь? Ми-ат обняла её за плечи и прижала к себе. Так обнимала когда-то мама.

Энни стало страшно. Что происходит с её даром? Неужели она всё время видит только то, что оказывается на поверхности? Это же как смотреть на мир в одном цвете. Ворона вспорхнула к Энни на плечо. Рука привычно потянулась погладить её под клювом.

Глава 12. Дерзкое преступление

Поместье дома Элиос

Агенор поправил сбившуюся на плече драпировку и вошёл в малую столовую. Натянул почтительную улыбку, как только оказался в просторном зале, залитым тёплым утренним светом. Всё вокруг говорило о любви обитателей особняка к благородной сдержанности, которую могут позволить себе только очень богатые люди: мозаичный пол изысканных пастельных оттенков, стены, облицованные редким розовым мрамором. Дом Элиос никогда не приветствовал кричащей роскоши.

Пока Нор не побывал в Рубеже, ему казалось, что завтрак из каши, приправленной специями и поданными на серебряном блюде фруктами и ореховым сыром – это почти аскетизм. Особенно если сравнивать со слухами о пирах, которые давал дом Дирит. Те, кому посчастливилось на них побывать, говорят, что сплетни не описывают и половины.

– Агенор, – с мягкой укоризной произнесла мама. Задумавшийся Нор перестал стучать ложкой по тарелке, разминая несуществующие комочки – привычка, прочно впечатавшаяся в мышечную память после пары месяцев жизни вне дома.

Нор виновато улыбнулся и тут же обнаружил, что дело было не только в дурных манерах. Отец, сидящий напротив, одним взглядом пригвоздил его к стулу. Небрежным движением кир Эсгиф подтолкнул вперёд открытую газету. Она проехалась с тихим шорохом и была остановлена ловким хлопком как раз напротив тарелки наследника.

Нору хватило одного взгляда, чтобы понять причину неудовольствия отца. На прошлой неделе ему пришлось побывать на очередном званом ужине, где к нему пристал очередной журналист с очередными дурацкими вопросами. Он уже забыл, что наболтал тогда, так что статью просмотрел с интересом. Когда его спрашивали об исчезновении прошлой осенью, Нор каждый раз придумывал новую байку.

– Нужно ли напоминать тебе о необходимости соблюдать приличия? – холодно осведомился отец, и Нор спешно стёр с лица заблудившуюся на нём улыбку – к его короткому рассказу о “личной инспекции борделей на юге страны” журналист добавил ярких деталей и красок уже от себя – зачитаешься!

– Я не думал, что это напечатают, – он осторожно покосился на маму, потом на отца. – Столько времени прошло, кому интересно…

– У дома Элиос всегда была безупречная репутация, – сухо бросил кир Эсгиф, – твой дед перевернулся бы в гробу, если бы это прочитал.

– Больше не перевернётся… не повторится! – понуро пообещал Нор, ковырнув кашу, внезапно ставшую безвкусной.

Втайне Нор гордился тем, что в своих комментариях прессе ни разу не повторился, хотя внимание к их семье и в особенности к его персоне уже порядком утомило. Газеты тактично осветили чудесное исцеление киры Лины – его матери (Нор подозревал, что отец заплатил, чтобы эта тема сошла со страниц побыстрее), радостно встретили возвращение семьи к светской жизни – ранее кир Эсгиф появлялся только на официальных мероприятиях, требующих его присутствия, а Нор счастливо игнорировал все приглашения. Потом случилась подготовка к этой демоновой помолвке, и Нор окончательно попрощался с беззаботной жизнью, потому что теперь его лицо примелькалось всем столичным сплетникам в верхнем и нижнем городе. О прекрасных временах, когда он мог неузнанным отправиться бродить по рыбацким кварталам и торговым улочкам, пришлось забыть.

– Сегодня изучишь финансовые отчёты по грантам городских школ, – произнёс кир Эсгиф, и Нору потребовалось всё самообладание, чтобы сохранить лицо. – Я жду твои комментарии.

Лучше бы отец на него накричал.

– Ты помнишь, что у тебя в полдень прогулка с Ариадной? – забеспокоилась кира Лина. Нор натянул ободряющую улыбку. Мама – воплощённая грация, будто сияла на солнце. Её худое лицо ещё хранило следы долгой болезни, отчего она казалась очень хрупкой. Расстраивать её Нору хотелось меньше всего и, судя по напряжённому взгляду отца в его сторону, киром Эсгифом владели схожие чувства.

– Я успею, не волнуйся. Справлюсь до полудня.

Краем глаза он заметил, как отец расслабил пальцы, неестественно крепко сжавшие ложку. Кажется, инцидент был исчерпан.

Остаток завтрака прошёл, по мнению наследника великого дома, отвратительно обыденно. Пока отец с матерью обсуждали детали празднества в честь его помолвки – пора было уже определяться с датой – Нор усиленно делал вид, что это его не касается, и листал газету, стараясь потише шуршать страницами.

Газета была из тех, что печаталась для нижнего города. Светские сплетни занимали колонку сразу перед анекдотами и шуточными загадками. В остальном почитать было что: первую полосу отдали описанию массовой драки на центральном рынке – возмущённые продавцы прогоняли эшидов, занявших их торговое место без договорённости и предоплаты. Далее следовала статья о дриадах – зелёные снова воевали с городским управлением за кусок спорной земли. Вечная роща начиналась не так далеко от Западной окраины и занимала целый квартал нижнего города, зелёная полоса которого переходила в лес. Город сносил старые дома и хотел расшириться за счёт куска чащобы, которую дриады называли собственным домом. Эта тяжба длилась с весны, хотя вопрос поднимался и раньше. Ходили слухи, что Экклесия собирается рассматривать распоряжение об отмене давнего соглашения с дриадами о неприкосновенности их земли. Нор пропустил краткое изложение сути этого договора – что-то там про старые деревья. Вопрос как будто бы был не таким серьёзным, однако дриады обещали отозвать своих лучниц из имперской армии, если границы Вечной рощи не оставят в покое. Интересно, слухи или правда? Империя могла лишиться элитного отряда стрелков.

Глава 13. Крысом именуемый

Первый пункт воплощения в жизнь хитрого плана – усыпление отцовской бдительности. Нор знал только один способ, который мог сработать – беспрекословное выполнение поручений кира Эсгифа, так что в архив всё-таки пришлось зайти, чтобы отметиться. Отец не стал спускаться к нему с верхних этажей, чтобы проверить, как Нор корпит над бумагами. Для этого существовал личный помощник.
Кир Терес был немолод, суров и собран. Изрядно припозднившийся Нор обнаружил его уже в архиве. Помощник главы департамента образования был воплощением молчаливого неодобрения. Оно растекалось от него, как волны, заполняло собой огромный сводчатый зал, заставленный стеллажами и столами, обтекало старичка-архивариуса и прибивало его щуплого подручного к запертой двери архива отдела порядка.

Нор окинул всю эту картину беглым взглядом и широко улыбнулся. Удача сегодня была на его стороне, хвала Первым! Он принял лично в руки порученные ему бумаги, уселся за один из дальних столов, где дождался, когда архивариус по своему обычаю оставит помощника присматривать за делами, а сам уйдёт пить чай в крошечную каморку, как всегда делал в десять часов.

– Привет, Фимий, – Нор материализовался возле помощника-паренька так быстро, будто телепортировался. Фимий вздрогнул и прижал покрепче к груди папку с документами, в то время как взгляд его жадно следил за брошенной на стол монетой. Она покружилась на ребре и упала, соблазнительно сверкнув номиналом. Рядом легла стопка листов.

– Слышал задание? – Нор был сама приветливость.

– Но кир… – лицо Фимия исказилось в муках выбора между наживой и долгом. – Я должен отнести бумаги киру Оресу!

– Вот это совпадение! Я как раз к нему, – Нор аккуратно извлёк папку из внезапно ослабевших пальцев паренька. – Мы можем помочь друг другу!

Фимий спешно убрал монету в карман и проводил взглядом удаляющуюся в сторону окна фигуру.

– Но это секретно! – неуверенно возразил он, заметив, что Нор просматривает на ходу содержимое папки.

– Я нифому не фкажу, – пообещал Нор, с документами в зубах вылезая из окна – благо первый этаж и не так уж высоко.

Нор полагал очень удобным тот факт, что кабинет начальника управления порядка Верхнего и Нижнего Полиса находился по соседству с архивом. Если бы он захотел войти традиционным способом через дверь кабинета, ему сперва пришлось бы поблуждать по коридорам дворца, но к чему усложнять себе жизнь?

Нор замер за углом, убедившись, что его никто не видит, и снова открыл документы. Первый раз он заглянул в них из праздного любопытства, теперь же им руководил корыстный интерес. Кир Орес лично контролировал ход дела по громким кражам, так широко освещённых в утренних газетах. Нор полагал, что ничего страшного, если и он удовлетворит своё любопытство за счёт государства – раз уж их интересы так удачно пересеклись. Он-то готовился хитростью выуживать из старика информацию!

Под несколькими листами отчёта о магической экспертизе каких-то плетений – тут Нор был бессилен что-либо понять – обнаружилось дело об ограблении дома владельца посудной лавки двухгодичной давности. В числе подозреваемых был артефактор из Ласточек. Нор хмыкнул – не слишком престижный район для добропорядочного ремесленника. Доказательств вины не хватило, и Надин Хемет по прозвищу Крыс остался на свободе. Нор поправил листы в папке и, повторяя про себя имя и адрес, чтобы лучше запомнить, постучал в окно. Дождался, когда хозяин кабинета впустит его. Подпрыгнул, подтянулся за подоконник, едва не уронил горшок с пышным фикусом и оказался на месте.

В кабинете начальника отдела порядка было намного интереснее, чем в архиве. Стены здесь покрывали карты разных районов города, в шкафу хранились кристаллы со слепками с мест преступлений, а широкий стол всегда был завален чтивом, поинтереснее газетного.

– Однажды, юноша, Вы допрыгаетесь, – одобрительно рассмеялся кир Орес из дома Сэй. – Чаю? Недавно таможня конфисковала дивный сбор у островных контрабандистов.

Дом Сэй, глава которого был одним из архонтов совета Шести, как и отец Нора, традиционно воспитывал военных руководителей: решительных, статных, сильных. Кир Орес, выходец из косвенной ветви, казался насмешкой над породой: невысокий, полноватый, с лысиной, едва прикрытой редкими седыми волосами. Впрочем, старость мало кого красила. Только глаза смотрели азартно и живо.

От чая Нор не отказался, как и заглянуть во вчерашние отчёты, которые начальник управления порядка читал по утрам вместо новостей. Ещё бы, в прессу не попадало и малой толики самого интересного, что творилось в городе. Нору, их видеть не полагалось, как и болтать о служебных делах с киром Оресом, но оба сошлись на том, что приятное общение и небольшое отступление от правил не принесёт вреда никому, более того, пойдёт на пользу обоим.

С тех пор как Нор стал томиться во дворце правления, он обнаружил, что не его одного тяготит присутствие здесь. В кире Оресе он нашёл родственную душу. Старик, твёрдой рукой державший управление городской стражей в Верхнем и Нижнем Полисе, в былые времена привык появляться в своём официальном кабинете разве что ради какого-нибудь совещания, всё остальное рабочее время и даже больше посвящая работе на местах, не чураясь личного участия в делах совершенно разного рода. Сейчас киру Оресу оставалось только вспоминать о тех интереснейших временах – годы, болезни и раны никому не добавляют сил.

Нор заслушивался историями о преступлениях прошлого за чашкой травяного чая, но ещё больше любил разбирать текущие дела. Кир Орес ни за что не желал покидать свой пост, даже переложив приличную часть своих обязанностей на помощников. Он всё ещё присматривался, из кого он мог бы воспитать себе достойного преемника, да кандидата всё не находилось.

Глава 14. Дружеский визит

Полис окутали сиреневые сумерки. Опустились неслышно, поплыли по горячим мостовым, осторожно обогнули загоревшиеся фонари в центральной части города. Здесь, в зелёных садах и лучших ресторанах благородные киры собирались для вечерних прогулок и неспешных бесед за бокалом хорошего вина.

“Как много пустых слов и мыслей”, – думал мастер Нэ́он Алеш, сворачивая от вечерней суеты в благопристойную тишину жилых кварталов. Он миновал изысканную арку, обозначавшую вход на портальную станцию, оставил позади лучшие ателье, галантерейные лавки, кондитерские. Скользнул ленивым взглядам по ценникам – одно такое розовое пирожное стоило больше, чем весь его гардероб, когда его привезли в этот большой белый город. Сколько ему было? Кажется, пять. Менталов искали по всей Ойлене, и Нэону повезло.

Последние пятнадцать лет своей жизни Нэон Алеш занимал должность декана ментального факультета и ни на шаг не отступил от принятой доктрины: они продолжали обучать лечить души и охранять мысли – но когда ты разменял шестой десяток своей жизни, можно быть честным с самим собой. Стране, и в первую очередь тем, кто управлял ею, нужны мастера тайно исполнять ту часть их работы, о которой не принято сообщать в газетах.

Ему ничего не оставалось, кроме как стать лучшим в своём деле.

Шаги гулко разносились по широкой лестнице и убегали вперёд, чтобы затеряться между кипарисов, колонн, фонтанчиков и статуй в садах. Здесь – дома богачей, предпочитающих быстрый ритм города неспешной жизни на виллах за его пределами. Его собственное жилище находилось в менее престижном квартале, рядом со знатью помельче.

Можно было нанять возницу и добраться домой быстро и с комфортом, но Нэон Алеш находил пешие прогулки полезными. Они помогали поддерживать себя в форме – а работа порой требовала немалых нагрузок. Кроме того, в собственном доме он появлялся нечасто, довольствуясь комнатой в башне университета. Дом был нужен в первую очередь для встреч с “друзьями”. Нэон предпочитал именно это слово и даже в собственных мыслях называл так заказчиков. Степень дружбы определялась размером получаемых гонораров.

Сегодня его ждала встреча с очень близким другом.

Двухэтажный дом и сад вокруг был образцом строгости и хорошего вкуса. Он содержался в полнейшем порядке, но выглядел так, словно в нём никто не жил. Так оно и было – слуги приходили днём и встречались с хозяином в расчётный день месяца. То, как они боялись этой встречи, всегда забавляло Нэона. Трудно было найти более честных и запуганных людей во всей Ойлене.

Мужчина поднялся на широкое парадное крыльцо. Львы, украшающие перила, замерли в оскале, обнажив мраморные клыки. Нэон не утруждал себя тем, чтобы достать ключ. На указательном пальце сверкнуло кольцо и магический замок открылся сам. Нэон, практически не обладая собственной магией, очень любил подобные вещицы, и превратил собственный дом надёжно защищённую магией крепость.

Хозяин вошёл в полумрак прихожей. Через широкие окна и неплотно задёрнутые шторы в комнаты проникало достаточно отблесков фонарей, чтобы дойти до кабинета в конце коридора. Там Нэон зажёг небольшой светильник на рабочем столе – таком же идеально безликом, как и всё здесь.

Он сел в мягкое обитое бархатом кресло и принялся ждать. Всё было готово: кухарка по его просьбе приготовила к приходу гостя закуски и вино – тут же располагалось круглое блюдо, бутылка и один бокал. Сам Нэон никогда не пил – ему была противна мысль о том, что какая-то жидкость может лишить его ясности сознания. Это было бы крайне непрофессионально с его стороны.

Нэон обвёл взглядом кабинет и нашёл его в полном порядке: холодные тёмно-коричневые тона мебели, светлые стены, идеально ровные ряды книг, которые он никогда не откроет, полная чернильница и аккуратная стопка листов для письма. Слуги хорошо позаботились о чистоте и удобстве.

Ожидание не утомляло. Это тоже было частью его работы, ведь спешка часто могла разрушить стройный план и привести к неудаче, а Нэон не допускал промахов. Никогда. Потому его услуги стоили дорого.

Дарес Сэй, один из шести правителей Ойлены, мог себе позволить такие расходы.

Кольцо ощутимо нагрелось, предупреждая хозяина, что гость прибыл и поднимается по ступеням крыльца. Нэон повернул его камнем вниз, зная, что это откроет дверь и впустит посетителя в дом.

До слуха Нэона донеслись шаги – как обычно, неспешные, но уверенно отбивающие чёткий ритм. В кабинет вошёл высокий человек, завёрнутый в непримечательный синий гиматий. Мужчина – обладатель коротко стриженной бороды, густо покрывавшей нижнюю часть лица, кивнул в знак приветствия и, не дожидаясь приглашения, опустился в кресло напротив.

Нэон знал, что Дарес Сэй был моложе его на десяток лет, хоть и выглядели они ровесниками. Дареса сильно старили глубокие мешки под глазами, неисчезающие морщины на высоком лбу и проблеск седины в тёмных волосах, прихваченных обручем.

– Надеюсь, вечер досточтимого архонта покоен и благостен, – вежливо приветствовал Нэон гостя.

– Покой – для покойников, – коротко ответил Дарес. Ничего иного Нэон от него и не ожидал.

Он мысленно усмехнулся – такой человек как Дарес в жизни бы не заговорил с ним, сыном портовой девки, и вот он сидит перед ним в положении просителя и готовится изложить своё дело. Не в первый раз. Приятно.

– Страна процветает и благоденствует вашими усилиями, – Нэон жестом предложил Даресу вина, тот принял бокал. Нэон позволил себе будто случайно коснуться мизинца своего гостя – неосторожное движение, за которое он немедленно извинился. Непримечательный эпизод, сообщивший менталу многое – прощупать Дареса не удастся. Архонт скрывал под одеждой амулет, защищающий мысли и чувства – очень качественная индивидуальная работа, его влияние не ослабло даже при физическом контакте.

– Мудрый стратег видит смуту до того, как она начнётся, – было ему хмурым ответом.

Умные глаза архонта – карие при дневном свете, сейчас же казавшиеся чёрными, смотрели пронзительно. На лице Нэона не дрогнул ни один мускул под этим хищным взглядом – многие, наверняка, тушевались, но к нему это не относилось. Дарес и впрямь походил на хищную птицу. Худое лицо с чуть заострённым носом довершало сходство.