Элерия. Тени прошлого. Путь сквозь тени.

Девятая жизнь Тициана

Пролог

Там, где нет времени, где вечность лишь игра теней, где кошачьи уши чуть подрагивают, где люди думают, что коты просто дремлют… пробуждается память ста поколений кошек.

Тициан лежал на своем любимом месте – на широком подоконнике старого дома, такие еще называют хрущевками. Сквозь полуприкрытые веки он видел закатное небо, слышал вечерние голоса птиц, чувствовал запах трав, из которых его хозяйка иногда заваривала чай.

Он был стар. Не хрупкий, но мудрый. Он знал, что скоро ему предстоит уйти, и он был готов.

Тициан был крупным котом, как тот, что всю жизнь питался с хозяйского стола и знал цену мягким подушкам. Эго шерсть была ярко-рыжего цвета с золотистым оттенком, будто сам солнечный свет любил задержаться на его пушистом боку. Усы были длинными, гордо встопорщенными, как у рыцаря, а хвост – о, этот хвост! Длинный, мягкий, как метла у ведьмы, украшенный переливающейся кисточкой, будто серебряная кайма на огненном ковре.

А какие у Тиши были глаза. Они были светло-зелеными, как весеннее утро в лесу, когда все еще спит, но уже пробуждается природа.

В этот момент его сознание мягко оторвалось от тела. Как будто кто-то осторожно потянул его за хвост, который все еще оставался пушистым и длинным даже здесь, в этом непонятном, непостижимом пространстве.

Тиша очутился в месте, где земля была мягкой и пружинила, как мох, а воздух наполнен мурлыканьем миллионов котов прошлого. Над ним зависло гигантское существо.

Главный Мурчащий Бог. Хранитель девяти жизней. Певец сна и пробуждения.

У существа была вытянутая морда с мягкими добрыми чертами, и длинное тело, напоминающее грациозного барса. Крылья, сложенные за спиной, сияли, словно сотканные из света и древних воспоминаний. Во лбу торчали два коротких рожка, покрытые узорами, похожими на отпечатки лап. А хвост его, казалось, он был не просто частью тела – он двигался сам по себе, будто живое знамя, вьющееся между мирами.

Глаза бога сверкали, как расплавленное золото.

- Тициан, - прозвучало внутри и вокруг. – Ты прожил восемь жизней. Первую – любопытством. Вторую – игрой. Третью – охотой. Четвертую – одиночеством. Пятую – преданностью. Шестую – болью. Седьмую – знанием. Восьмую – любовью. А теперь пришла пора девятой. Выбери.

Бог расправил крылья. За его спиной открылись двери:

- Лев? Барс? Бродяга городских крыш? Принц среди домашних любимцев?

Тиша молчал долго. Его зеленые глаза смотрели сквозь бога, в воспоминания. Он мысленно видел женщину. Брюнетку с проседью, в старом платье, с чашкой травяного чая в руках. Он видел ее руки теплые, заботливые, всегда знающие, как погладить, чтобы было хорошо.

- Я хочу отдать эту жизнь ей, - сказал он тихо. – Не себе. Ей. Той, кто любила меня без условий, когда я был только котенком, а потом смог стать другом. Я не хочу быть королем. Но хочу, чтобы у нее был шанс.

Мир вокруг замер.

- Такого еще не было, - произнесло Главное Кошачье Божество. – Но ты достоин. И она тоже. Однако… - Его голос стал чуть глубже, как будто он взвешивал каждое слово. – Зачем тебе отдавать свою последнюю жизнь ей? Человеческая доля и так длиннее кошачьей. У них есть годы, у вас – мгновенья.

Тиша не опустил глаза.

- Ее годы не ее, - сказал он. – Да, ее жизнь была полна, но она отдавала всю себя другим. Все, что у нее осталось – это тихие вечера, холодные ночи и воспоминая. Всю жизнь она помогала другим. Лечила взрослых и детей, стариков. Пока спасала чужие жизни, забывала про себя. А теперь… я чувствую. Сердце ее устает. Как у старого дерева, которое еще цветет, но корни уже не те.

Он помолчал, глядя на лапы.

- Коты всегда это чувствуют.

Бог вздохнул. Это было почти по-человечески, долго и сочувственно. Тяжелый вздох полный понимания.

- Просто так подарить жизнь невозможно, - мягко ответил он. – Даже мне не под силу. В этом мире мои возможности велики, но не безграничны. Жизнь нельзя подбросить, как мышь на подоконник. Это не игрушка. Это закон.

Тициан поднял голову, глаза его вспыхнули зеленым пламенем.

- Тогда забери ее в другой мир. Где ее сердце снова будет биться долго. Где она сможет жить, а не просто существовать. Где ее знания, ее любовь, ее опыт найдут новое предназначение. Я прошу не за себя. За нее.

На этот раз пауза была долгой. Очень долгой.

Вокруг заколыхалось пространство. Показались тени других котов. Кто-то свернулся клубком в воздухе, кто-то мяукнул издалека, кто-то просто растворился, как дым. Невидимые, но ощутимые. Мурчание тысяч жизней вибрировало в тишине. Как прибой бьется о берег.

Наконец Кошачий Бог заговорил.

- Возможно… - медленно произнес он. – Это возможно сделать.

Тиша напрягся, как перед прыжком во время охоты.

- Ты поможешь ей?

Бог слегка наклонил голову набок, и стал при этом гораздо больше походить на обычного домашнего кота, а не высшую сущность.

- Не я. Но мир примет ее. Я помогу лишь тем, чтобы язык нового мира стал понятен для нее. А вот читать в сердцах и видеть души – этому она научилась давно. Это не магия. Это – дар.

Совсем одна

Глава 1

Ветеринарная клиника называлась «Лапы и Хвосты». Снаружи она выглядела как приличный частный центр. Белые стены, аккуратные клумбы, табличка с часами работы и QR-кодом для записи.

Внутри было светло и чисто, пахло антисептиком, а еще чем-то знакомым, возможно, это был запах кошачьего корма. А может быть, это старания персонала сделать атмосферу в клинике менее страшной для хозяев и их питомцев.

В холле играла негромкая фортепьянная музыка. Кресла были удобными, обитыми мягким материалом, который напоминал замшу. Цвета подобраны теплые – бежевый, оливковый. На стене висела картина с изображением хвойного леса, где между деревьев играла пара лисичек.

Я сидела в углу, потому что там было меньше шансов столкнуться взглядом с другими посетителями центра. Мой Тиша лежал в переноске, свернувшись клубочком, будто просто устал. Его дыхание было ровным, но я знала – это, к сожалению, временно. Я врач, я все понимаю.

Мобильный телефон лежал в сумке. Не звонил. Никто не знал, что я здесь, и зачем тоже. Это было мое дело. И только мое.

- Валерия Николаевна Хромова, питомец – Тициан? – позвала девушка за стойкой.

Она была молодая, лет тридцати, наверное, с короткой стрижкой и добрыми лучистыми глазами. На бейджике значилось «Екатерина».

- Да?

- Пройдите, пожалуйста, к кабинету три. Вас уже ждут.

Доктор оказалась женщина лет сорока. Высокая, с волосами, собранными в гладкий пучок. Я заметила у нее пару царапин на предплечье, видимо, оставил на память кто-то из благодарных пациентов. Так же разглядела внимательные глаза за очками в тонкой оправе.

Она работала в клинике уже давно, мы с Тишей уже бывали у нее на приеме. Говорила доктор спокойно, уверенно, без лишних слов или пауз.

- Здравствуйте. Вы приехали по направлению районного врача?

- Да. Провели анализы, сказали, что нужна консультация узкого специалиста.

Она взяла карту. Стала быстро просматривать записи.

- Кот Тициан, рыжий, без породы, шестнадцать лет. Общее снижение активности, потеря аппетита, периодическая лихорадка.

Далее врач перешла к осмотру. Тиша вел себя спокойно, хотя обычно чужим рукам не особо доверял.

- Сейчас температура нормальная, но отмечается увеличение лимфоузлов. Возьмем повторно анализы, и стоит сделать УЗИ.

Результаты дополнительных исследований тоже, ожидаемо, не радовали. Анализ крови показывали повышение уровня лимфоцитов и наличие атипичных клеток. После этого доктор быстро провела УЗИ и взяла биопсию.

Диагноз подтвержден – лимфобластная лейкемия*.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног, а внутри все сжалось. Но голос остался ровным:

- Как долго он еще сможет прожить?

- От нескольких дней до двух недель. Безболезненно, если правильно скорректировать поддерживающую терапию. Но…

- Но?

- Он уже стар. Лечение будет тяжело для его организма. Возможна химиотерапия, но прогноз остается неутешительным. Мы можем предложить Вам два варианта: усыпление сейчас, чтобы избежать мучений, или содержание в стационаре до естественного исхода.

Я рассмеялась. Не веселым смехом, а горько и резко. Так прорывались накопившаяся нервозность. Почти как тогда, когда один мой пациент, мужчина за семьдесят, сказал, что ему «немного осталось», а я ответила: «Ну и что? Жизнь ценится не количеством дней».

- Послушайте, - сказала я, чуть повысив голос. – Вы же врач?

- Да, - последовал спокойный ответ.

- И Вы предлагаете мне решить, когда умереть моему коту?

- Я предлагаю решение, которое будет наиболее гуманным для него, - мягко ответила она.

- Гуманным?! – я встала. – Вы видите его? Он не страдает. Он просто… уходит. Ему хорошо дома. Он любит смотреть на закаты, валяться на подушке, слушать, как я читаю вслух. Вы предлагаете забрать у него все это? Чтобы он умирал в какой-то палате, среди запаха химии и людей, которых он не знает?

Мой голос дрогнул. Я отвернулась, чтобы не показывать, как на глаза наворачиваются слезы.

- Я понимаю Вашу боль, - сказала доктор, еще более мягким тоном.

- Нет, не понимаете, - с горечью произнесла я. – Я его не оставлю. Пусть его последние дни пройдут дома, в знакомом безопасном месте.

Повисла небольшая пауза. После чего врач вздохнула.

- Хорошо, - кивнула она. – Тогда выпишу Тициану препараты, для снятия дискомфорта. Если станет хуже – звоните, я постараюсь помочь.

Бережно переложив своего котика обратно в переноску и поблагодарив врача, я отправилась в ближайшую ветаптеку.

Пакет, который мне там вручили, был легким. Лекарства практически ничего не весили. И они не могли ничего изменить.

Через несколько дней Тиша ушел на радугу. Тихо. Как и положено кошкам – во сне, без мучений. Я нашла его именно в той позе, в которой он любил спать. Свернувшимся в пушистый клубок, с чуть приоткрытым ртом, как будто он чуть-чуть улыбался.

Хеллоуин

Глава 2

Время шло своим чередом. Как обычно слишком медленно, когда ждешь чего-то, и слишком быстро, когда хочется удержать момент.

Я вернулась к своей рутине. Утром я пила чай с мятой и ложкой меда или свежесваренный кофе с каплей молока. После обязательная прогулка до магазина или просто по набережной небольшой местной речушки, что располагалась неподалеку от дома. В сквер пока не ходила, не хотела бередить печальные воспоминания.

Собирала осенние травы. Далее шло изготовление настоек или вытяжек. Каждый день уделяла время чтению старых книг. Ингода заходили соседи. Кто просто так, или просили измерить давление, послушать сердце.

Я не отказывала. Это было мне нужно не меньше, чем им. Когда кто-то доверяет тебе свое здоровье, даже если ты уже давно не числишься в штате, ты чувствуешь себя нужной.

Но грусть никуда не делась. Она просто стала фоном, спряталась за ворохом привычных дел. Не несла с собой больше пронзительной боли, а угнездилась глухой тяжестью где-то под лопатками. Каждый вечер я подходила к окну, с которого Тициан любил наблюдать за закатом. И каждый раз забывала, что его там нет.

Приближался хэллоуин. Осенний праздник, который всегда так любили обе мои племянницы. Они звонили почти каждый день, иногда говорили вместе наперебой. Иногда по очереди, но чаще всего обе сразу, как две половинки одной сумасшедшей системы.

Вот и в эти выходные я ждала их к себе в гости.

- Теть Лер! – услышала я в трубке жизнерадостный голос, полный энергии.

- Мы тут придумали классную штуку! – раздался следом голос и второй сестры.

- Что? – осторожно спросила я, потому что «классные штуки» у них вполне могли закончиться полетом на параплане или пиршеством на весь дом.

- Хэллоуинский фестиваль в парке! Будут светящиеся тыквы, карнавальные костюмы, горячее вино, и художники рисующие шаржи прямо с натуры! Ты должна прийти!

- Девочки, вы же знаете, что я не очень…

Закончить фразу мне не дали.

- Зато мы очень! Очень хотели бы провести с тобой время! Соглашайся, хотя бы пару часов вместе погуляем?

Я вздохнула. Вот знают они, что меня этим можно зацепить.

- Хорошо. Но только на пару часов. И чтоб не получилось как в прошлый раз.

Девушки хихикнули, попрощались и пообещали раздобыть самый лучший карнавальный костюм.

Они появились у меня через два дня. Вместе, как всегда. Обе высокие, стройные, волосы у них отливали рыжиной, пошли в папу, но обеим это, несомненно, шло. Только выражение глаз у них обычно было разным.

Рада – более озорная, с искрами в глазах и не сходящей с лица улыбкой, которая говорила: «я тебя внимательно выслушаю, но сделаю все наоборот». Она была первой, кто начинал проказы, и последней, кто сознавался, когда ее ловили.

Лада – ее противоположность. Мягкая, с нежным взглядом, всегда с книжкой в сумке и зонтиком на случай дождя.

Если бы они стали стихиями, то Рада стала бы огнем, а Лада – водой. Спокойной, и умеющей мягко обходить препятствия.

Сегодня мои девочки были наряжены в карнавальные костюмы. На одной – ободок с миниатюрными рожками, хвост и полуоткрытая рубашка с надписью «trouble maker»*.

На второй сестре красовались крылья ангела, белое платье и невинная улыбка, которую она, видимо, специально репетировала перед зеркалом.

Казалось бы, Рада непременно выберет костюм чертика, а Лада – ангелочка, но за многие годы я уже давно научилась их различать.

И да, конечно же, Рада нарядилась ангелочком, а Лада примерила на себя образ чертенка.

- Привет, теть Лер! – сказала Рада, заглядывая в квартиру.

- А мы к тебе с подарками! – как всегда закончила предложение Лада.

- Привет, Рада, здравствуй, Лада, - поздоровалась я с каждой из девушек.

Они поняли, что их маленький обман не удался, и чуть надули губки. Но долго сердиться или обижаться эти непоседы просто не умели.

Своей легкостью и задором молодости, они принесли с собой немного летнего тепла, которое почти ушло с Тишей. Говорили сестры быстро, двигались так же стремительно, смеялись часто. Всего за пару часов комната наполнилась теплом, словно кто-то включит веселую мелодию.

Тогда я поняла, что жизнь еще не заканчивается. Просто она начала менять форму.

- Вот, - Рада торжественно раскрыла сумку, как будто собиралась достать оттуда как минимум живого единорога. – Вот, твой наряд на сегодняшний вечер.

Она вытащила платье. Черное, из плотной ткани, без блесток, перьев или какой-либо другой мишуры. Длинное, чуть пониже колен, с длинными широкими рукавами и высоким воротником стойкой. Оно выглядело бы классическим и даже скромным, если бы не красная аппликация по подолу, напоминающая языки пламени.

- А это не слишком? – выразила я сомнения, разглядывая платье.

- Ну хотя бы примерь для начала, - Лада сунула мне его в руки. – Тебе пойдет. Мы специально подобрали что-то сдержанное, чтобы детишки в парке не начали разбегаться от «настоящей ведьмы».

Ведьмы не стареют

Глава 3

Сначала была боль.

Острая, резкая, будто кто-то немилосердно и весьма настойчиво тыкал меня локтем в бок. Не смертельно, но неприятно... Я попыталась перевернуться, но под спиной оказалась шершавая поверхность – камни, трава, что-то жесткое и неприветливое.

- Ну вот… - прошептала я, все еще с закрытыми глазами. – Кто ж знал, что умирать так неприятно?

Мне казалось, что я уже должна быть где-то там… или хотя бы просто ничего не чувствовать.

Говорили же: покой, свет в конце тоннеля, голоса любимых, которые встречают тебя на той стороне.

Но вместо этого – холод от земли, колющий дискомфорт в плечах и странное ощущение, что мне действительно нужно встать, пока я не продрогла до костей и не простудилась.

Так это что же… Жизнь?

Я замерла. Попробовала вдохнуть глубже. Воздух был свежий, с легкой горечью трав и влажной земли. Холодноватый, но не пронизывающий. Ничего общего с запахом моей старой квартиры, книг, трав и лекарств.

Где-то рядом журчала вода. Тихо, спокойно, как будто река сама себе напевала песню. Птицы щелкали вдалеке, и даже ветер пах не автомобильными выхлопами и мокрым асфальтом, а чем-то живым. Чужим, но в то же время знакомым.

Я открыла глаза.

Сначала ничего не было видно. Только размытое пятно света, темнота по краям, мельтешение бликов. Я моргнула несколько раз. Слезы заструились по щекам. Когда они появились? И зрение стало возвращаться.

Передо мною расстилалась степь, переходящая в предгорья. Дикие холмы с редкими деревьями, покрытые сухой, колючей растительностью. Местами проглядывались полоски зелени, будто весна не хотела уходить, а лето немного задерживалось в пути. А дальше – голубые вершины, едва затуманенные, как будто кто-то осторожно прикрыл их прозрачной тканью.

Вдалеке, за скрывающейся за холмом дорогой, блестела вода. Озеро? Река? Не знаю. Но воздух был насыщен влагой, и это делало его особенно живым.

- Где я?.. – прошептала я, садясь медленно, с оханьем.

Руки дрожали. Ноги тоже. Но работали. Я почувствовала землю под собой – твердую, местами поросшую жесткой травой, с редкими камнями и следами каких-то животных.

Пейзаж был похож на окрестности озера Иссык-Куль. Еще в студенчестве, мы ходили в поход по Тянь-Шаню всей группой. Только здесь места были немного дикие, нетронутые. Как будто люди здесь бывали редко, а природа оставалась в своем первозданном виде. Свободной, величественной и немного строгой.

- Лето… - пробормотала я, глядя на солнце, которое уже начало подниматься выше. – Или конец весны…

Трудно было сказать более точно. С собой у меня не было ни календаря, ни телефона, которые могли бы помочь. А вокруг не наблюдалось рекламных щитов, по которым можно было бы сориентироваться.

Только интуиция, которая подсказывала, что солнце теплое, но не жаркое. Воздух мягкий, но с легким ветром. И трава – высокая, но не совсем сухая.

Местность выглядела так, как будто ее только что полил дождь, а солнце еще не успело согреть. Трава шуршала у меня под ладонями, когда я, опираясь на них, пыталась встать. Цеплялась за бедра и щекотала лодыжки.

Все еще кружилась голова, тело казалось непривычным, неловким, как после долгой болезни, когда мышцы забыли, как двигаться.

Но зрение… оно стало необычайно четким. Я смогла разглядеть мельчайшие детали: прожилки на листьях, блеск песчинок на земле, даже отблески света на водной глади ручья, который журчал поблизости.

Я осмотрела себя.

Платье ведьмы все еще было на мне. Темное, плотное, с красной вышивкой по подолу. Шляпа валяется чуть в стороне, медальон по-прежнему на груди, холодный от утреннего воздуха. Я коснулась его. Он оставался точно таким же, как и вчера.

С трудом поднявшись, я двинулась на звук воды. Сначала шатко, как и подобает пожилой женщине, перешагнувшей через порог зимы. Но чем дальше, тем легче становились ноги. Голова прояснилась. Колено, которое раньше ныло, чуть ли ни при каждом движении, больше не беспокоило. Спина слушалась без напряжения. Я даже удивилась, как легко присела, чтобы проверить, нет ли ссадин или ушибов.

Ручей встретил меня свежестью и жизнью. Он бежал быстрым потоком между камней, местами покрытых ярко-зеленым мхом. Вода была прозрачной, почти хрустальной, с маленькими воронками и перекатами. На дне виднелись цветные камешки – голубые, серые, с редкими желтыми вкраплениями.

Растения, росшие по берегам, были мне незнакомы. С широкими листьями, словно вырезанные фигурными ножницами с мелкими белыми цветочками, которые раскрывались прямо над водой. Ну да ладно, я не ботаник, да и не до того мне сейчас.

- Надо попить, - прошептала я, опуская руки в воду.

Она была холодной, живой, такой вкусной, что я прикрыла глаза. Но сделав первый глоток, внезапно выклюнула воду в сторону и закашлялась.

Что-то было не так.

Не с водой. Со мной.

Я еще раз взглянула на свои руки. Пальцы – все десять штук в наличии. Кожа без повреждений. А вот маленький шрам у большого пальца исчез. Тот самый, который остался после того, как мне пришлось ассистировать на операции много лет назад. А родинка чуть повыше запястья на месте.

Сомо

Глава 4

Живот урчал все громче. Я не ела со вчерашнего вечера… или даже раньше? Не помню. Но запахи, доносящиеся из деревни – горячий хлеб, дым, пряности – будто специально манили меня вниз. Все-таки даже если ты попал в другой мир, тело свои привычки менять не собирается. И оно хочет есть.

Тревога внутри никуда не делась. Она угнездилась где-то под ребрами, слабая, но настойчивая. Словно голос в голове шептал: «Не спеши. Осторожно. Ты не знаешь этих людей». Но вместе с ней появилось что-то еще. Что-то новое.

Было какое-то ощущение цели.

Я не могла объяснить его логически. Может, это просто игра воображения, вызванная усталостью и стрессом. А может, проснувшаяся интуиция, та самая, которой я так часто доверяла в работе. То чувство, когда понимаешь: «Этот пациент нуждается в чем-то большем, чем медикаменты. Эта женщина привыкла скрывать боль. Этот малыш боится не темноты, а чего-то другого».

И вот теперь я чувствовала то же самое.

Кто-то в этой деревушке мне нужен. Или кому-то нужна я.

Спуск был не таким уж долгим, но казался вечностью. Каждый шаг приближал меня к неизвестному. Деревня становилась ближе, дома виднелись все более отчетливо.

Постепенно я различила детали: вывешенное белье, колыхающееся между домами на ветру, запах молодой пшеницы, доносящийся в поля. Заметила старую женщину, которая сидела на пороге дома и, кажется, вязала игрушку из лоскутов и остатков цветной пряжи.

Но первыми меня заметили дети.

Они бежали по улице, играли в какую-то свою игру, когда один из них случайно поднял глаза и замер. За ним второй. Третий. Они переглянулись, замедлили шаг.

- Смотрите, - произнесла девочка лет четырех-пяти, глядя на меня широко открытыми глазами, - незнакомая тея.

- Откуда она взялась? – прошептал мальчик, стоящий рядом с ней и чуть насупился.

Они не закричали. Не разбежались. Просто замерли. Словно пытаясь понять, друг я, враг, или просто чужая.

Я медленно развернулась в сторону малышни, опустила руки вдоль тела, чтобы не напугать.

- Привет, - произнесла я, старясь говорить мягко. – Вы здесь живете?

В ответ молчание. Потом быстрый взгляд. И стремительное бегство.

Как только они скрылись за углом, я вздохнула.

- Вот и первый контакт, - пробормотала я себе под нос. – Начало положено.

«Незнакомая тея». Стала размышлять я. Интересное выражение. Здесь, видимо, так называют женщин. А может быть это не просто обращение, а какая-то социальная роль. Или… слово имеет более глубокое значение?

Я остановилась неподалеку от крайнего домика и замерла в нерешительности. Словно, боясь пересечь какую-то невидимую границу. Это был не страх. Мне просто нужна была пауза.

Я подошла к забору. Он был низкий, едва доставал мне до пояса, побеленный, с редкими дощечками, местами отвалившимися, будто их ветром растащило. За ним стоял дом. Небольшой, но уютный.

Первый этаж и мансарда под скатной крышей, покрытой темной черепицей. Стены из дерева, аккуратно обработанного, с резными наличниками на окнах. На окнах яркие занавески с узорами в виде листьев и диковинных цветов.

Цветы в палисаднике росли вперемешку с травами. Я узнала мяту, ромашку, несколько видов зверобоя. Кто-то за ними ухаживал – стриг, поливал, вовремя собирал полезные части растений.

Дальше я разглядела огород, который был разделен на прямоугольные грядки. Среди всего разнообразия смогла опознать картофель, тыкву, лук и что-то похожее на дикую петрушку, только с фиолетовыми листьями. Все это пахло землей, зеленью и чем-то сладким, возможно, это медоносы набирали цвет.

Казалось, я просто могу развернуться и уйти. Вернуться туда, где нет чужих глаз, где не нужно объяснять, кто я. Но ноги словно приросли. И не потому, что устала. А потому, что в груди теплилось странное чувство: «Здесь что-то есть. Что-то важное».

- Тея! – раздался голос позади меня.

Я резко обернулась. Это был мальчишка, тот самый, что первым заметил меня. Он бежал без страха, глаза его горели любопытством.

- Ты пришла к Ханне? – спросил он, немного запыхавшись.

- Я… - я замялась. – Еще не знаю.

Мальчик недоверчиво прищурился.

- Как так? – переспросил он. – А почему тогда смотришь на ее травы так, как будто знаешь, что это?

Он был прав. Я действительно рассматривала растения слишком внимательно. Проверяла, какие растут рядом, как высажены, даже понюхала один пучок, когда думала, что никто не видит.

- Просто интересно, - ответила я, стараясь говорить непринужденно. – Я тоже немного разбираюсь в травах.

- Ого! – воскликнул мальчик. – Тогда ты, может, к нам? У нас только тана Ханна умеет с травами. Она всех лечит. Даже корову однажды вылечила!

- Я не настолько хороша, - улыбнулась я, вспоминая, как и мне, однажды довелось делать УЗИ корове. – Просто мне нравятся растения. Много лет этим интересуюсь.

Визуалы 1

Кот Тициан

Главное Мурчащее Божество

Празднование Хэллоуина в парке

Примерно так стала выглядеть Элерия, попав в другой мир

А так выглядел домик знахарки Ханны

Знания лишними не бывают

Глава 5

Я шла вслед за Ханной. Она не объясняла ничего по дороге. Ни почему назвала меня своей внучатой племянницей, ни как она поняла, что я не отсюда. Просто шла вперед, уверенно, но не спеша, будто давая мне время привыкнуть к мысли, что все это реально.

Деревня осталась позади. Люди смотрели нам вслед, но не насторожено, а скорее с интересом. Кто-то кивал, девушки улыбались. Видимо, для них было в порядке вещей, что знахарка приютила родственницу издалека. Хотя и не скажешь, что в этой деревне, Сомо, кажется, часто бывали гости.

Ханна открыла дверь дома, и внутрь вошла первая, но сразу обернулась:

- Заходи. Здесь тебе будет спокойнее.

Я переступила порог.

И сразу же ощутила уют, это чувство здесь было практически осязаемым, плотным, как теплый плед.

Бревенчатые стены источали смолистый запах дерева и трав. На полу разбросаны мягкие циновки ручной работы, расписанные орнаментами в виде листьев. Воздух был наполнен чем-то теплым, чуть сладковатым, возможно, это медленно испарялся воск свечей или просто пчелиный мед хранился где-то рядом.

Вдоль стен стояли полки, с развешенными на них связками трав. Я узнала эхинацею, чабрец, шалфей. Было много других, мне незнакомых. Некоторые сушились в тени, другие же висели в солнечных лучах, чтобы получить как можно больше силы.

Там же были баночки с разноцветными настойками – зеленые, янтарные, даже одна с темно-фиолетовой жидкостью, которая странно мерцала в солнечном свете.

В углу находилась лестница, ведущая в мансарду. Она была деревянной, со старыми, но крепкими перилами, украшенными резьбой в виде вьющихся побегов. Ступеньки чуть истерты временем, но не менее надежные. Я чувствовала, что там тоже есть свои тайны.

- Ты уставшая, - сказала Ханна, закрывая дверь. – И, наверное, хочешь задать тысячу вопросов.

- Да, - ответила я честно. – Например, почему Вы назвали меня своей племянницей?

- Потому что так будет проще, - коротко ответила женщина. – А теперь умойся, и выпьем чаю. Остальное потом.

Я хотела возразить, но она уже направилась вглубь комнаты. Я последовала за ней, оглядываясь по сторонам. В доме чувствовалась настоящая рука хозяина, здесь жили, работали, лечили.

Я подошла к высокому столику, на котором стоял небольшой красивый резной кувшинчик, с ручкой из светлого дерева. Но вот беда, поблизости не было никакого таза.

- Эм… - я замялась. – А как тут умываются?

Ханна рассмеялась.

- Ох, как дите малое, - добродушно произнесла она. – Подходи ближе, покажу.

Знахарка взяла кувшин в руку и полила из него прямо на стол. На вид совершенно простой, похожий на белый камень материал. Никаких выемок или углублений в нем я не заметила.

Вода коснулась камня и тут же исчезла. Мгновенно. Как будто в поролоновую губку впиталась. Я коснулась столешницы. Камень был гладким и совсем не пористым.

- Вот это чудеса?! – не сдержалась я.

- Не чудеса, - ответила Ханна, все еще посмеиваясь. – Это богиня нам помогает. Мы лишь просим.

Кувшин во время нашего короткого разговора вновь наполнился чистой прохладной водой.

- То есть, это как фонтан желаний? – попыталась пошутить я, чтобы разрядить обстановку.

- Почти, - кивнула она. – Только желания не исполняет. Зато дает нам то, что нужно.

Ханна положила на край стола чистое полотенце и оставила меня приводить себя в порядок. Я стала умываться из волшебного кувшина. Руки у меня все еще немного дрожали. Не от страха, от неопределенности.

- А где же Ваши сушеные лягушки и измельченные глазки пауков? – не удержалась я от шутки. – Я думала, все знахарки держат такое наготове?

Ханна хмыкнула, не отвлекаясь от заваривания чая.

- Судя по твоему наряду, все это у тебя в карманах, тея. Если хочешь, можешь сложить пока в тот угол, позже отнесем на колдовской рынок.

Я рассмеялась. Впервые за этот странный день.

Через пару минут мы уже сидели на низких табуретах в обеденном уголке дома. Перед нами дымился чайник, ароматный, с лимонной травой и мятой. Ханна поставила передо мной объемную кружку, добавила немного меда.

- Пей, детка, - сказала она, мягким голосом. – Расскажешь потом.

Я сделала первый глоток. Горячий чай, словно живая вода, не просто согревал горло, а вливал тепло прямо в сердце.

- Вы ведь знаете, кто я, - начала я, когда чашка опустела наполовину.

Ханна посмотрела на меня внимательно.

- Не совсем. Я вижу, что ты пришла не отсюда, - ответила она, глядя мне в глаза. – Из другого мира. Люди этого не заметили, да им не надо. А еще вижу, что ты потеряла кого-то важного для тебя. И что ты пока не понимаешь, зачем ты здесь. Этого, уж извини, и я не знаю.

Я молчала, переваривая сказанное. Слова оказались слишком точными, чтобы быть случайным совпадением. Слишком личными.

Обычный необычный обед

Глава 6

Ханна встала из-за стола и жестом предложила мне следовать за ней на кухню. Я послушалась. Мне хотелось не просто есть, а делать что-то руками, чувствовать себя полезной.

Кухня оказалась просторнее, чем я думала. Каменный очаг, деревянные полки, глиняная посуда, развешенные связки трав. Все это создавало ощущение древнего, но живого места. Места, где с любовью и заботой готовится еда для близких людей.

- Возьми, - Ханна протянула мне продолговатый корнеплод темно-фиолетового цвета. – Это бакен. Его еще порой называют «сладкокорень». Порежь тонко, и немного под углом. Так он лучше впитает масло.

Я взяла нож и начала резать. Не удержалась и попробовала кусочек сырого корнеплода. Он действительно был сладковатым на вкус, чуть терпкий, но приятный. «Как батат, только мягче», подумала я.

- А это – макирас, - Ханна указала на пучок зелени с острым запахом. – Его нужно помельче порубить. Он хорошо сочетается с мясом.

- Похоже на петрушку, - пробормотала я, работая ловко, словно всю жизнь только этим и занималась.

- Похоже, - улыбнулась Ханна, кажется, слово «петрушка» было в ходу и в этом мире. – Только острее. И хранится дольше.

Мы готовили вместе переговариваясь. Знахарка называла продукты, а же мысленно искала им соответствия. Вот харма – крупа, похожая на гречку. Фасил крупное рогатое животное, мясо которого напоминает говядину. Серенка – фрукт, как яблоко, но с гораздо более сочной мякотью и тонкой кожурой.

- У Вас тут много всего, - заметила я, помешивая кашу в горшочке. – Еда такая разнообразная.

Пока мы накрывали на стол, я не могла не заметить, что блюд было приготовлено больше, чем нужно двум женщинам.

- Вы часто так много готовите? – уточнила я, расставляя тарелки.

- Сегодня особенный день, - ответила Ханна, ставя на стол кувшин с травяным отваром. – Сегодня должен заглянуть один гость.

- Гость? – я нахмурилась, во мне снова всколыхнулась тревога. – А кто?

- Парень по имени Вик, - сказала она. – Живет в деревне уже несколько лет. Не местный. Пришел издалека. Точнее, никто и не знает, откуда.

- Он тоже… - я замялась, - … не отсюда?

- Он отсюда, - просто ответила Ханна. – Только родился не здесь. Он не из пришедших.

Мне было не все ясно, но я решила не давить вопросами. Вот познакомимся, может быть, тогда станет яснее.

- Он хороший человек? – спросила я.

- Добрый, - кивнула Ханна. – Тихий. Немного странный. Но не опасный. Он помогал мне по хозяйству пару раз. Вот и сегодня обещал забор поправить, скоро уже, наверное, подойдет.

Мы закончили готовить. В воздухе витал аромат зажаренных кореньев, пряностей и чего-то похожего на грибы, но с более сочной текстурой. Блюдо пахло домом, хотя мой прежний дом был совсем другим.

- А как храните еду? – не могла я остановиться и задавала все новые и новые вопросы. – Есть холодильники? Или, может быть, в погребе?

Ханна рассмеялась:

- Нет у нас ваших холодильников. Зато есть стазисный ларь. Положишь внутрь, и ничего не испортится. Он сам все сохраняет.

- То есть… холодильник, но магический? – уточнила я.

- Наверное, - не стала спорить со мной знахарка.

Я открыла рот, чтобы спросить что-то еще – как устроен этот самый ларь, какие еще есть полезные в быту магические вещи, но в этот момент хлопнула дверь.

Сначала было тихо. Потом раздались шаги. И голос:

- Тана Ханна, я пришел!

Голос у него был глубокий, немного хрипловатый, словно он много времени проводил на свежем воздухе. Негрубый, хотя и не слишком мягкий, как у того, кто говорит мало, но всегда по делу. Он звучал уверенно, но без пафоса. Словно человек, который знает цену словам.

Ханна рассмеялась, чуть ли не с облегчением.

- Вот и Вик, - сказала она. – Позже поговорим. Сейчас – еда важнее вопросов.

Ханна вышла в первую комнату, ту, что ближе к входу. Я пошла следом, внутренне отмечая, как ладони стали чуть влажными. Это было странно. Неловко. Словно я действительно стала той юной девушкой, которой была когда-то – немного стеснительной, немного наивной и немного… надеющейся.

На что? Не знала. Но сердце почему-то забилось быстрее.

На пороге стоял высокий широкоплечий парень. Молодой, но не мальчик.

Его темные волосы были слегка растрепаны, то ли шел против ветра, то ли просто не привык к расческе. Лицо с открытым выражением, почти добродушным, с широкой улыбкой, которая появлялась легко и оставалась надолго. Карие глаза казались глубокими, чуть задумчивыми, будто в них пряталось что-то большее.

Когда его взгляд скользнул по мне, я заметила краткую вспышку, словно в его зрачках проскочили золотые искры. Маленькая россыпь света, исчезающая за долю секунды. Я моргнула, решив, что просто показалось.

- Здравствуйте, - сказал он, немного смущенно. – Простите, если помешал.

Старые легенды нового мира

Глава 7

- День сегодня выдался хорошим, - сказал Вик, откидываясь на спинку стула. – Солнечно. И тепло, но не слишком жарко для начала лета. После дня середины года тут всегда особенно яркое солнце.

Я согласно кивнула. За окном действительно было тепло и спокойно. Ветер играл с листвой в кронах деревьев, птицы перекликались между собой, где-то вдалеке смеялись дети, играя во что-то.

- Да, - подтвердила я. – Погода будто знает, что ты пришел с добрыми намерениями.

Вик рассмеялся.

- Тогда, может, и ты составишь мне компанию?

- Что? – переспросила я, немного растерявшись.

- Ну… - он чуть склонил голову на бок, - помочь с ремонтом забора. Я как раз собирался заняться этим после обеда. А если поможешь – управимся быстрее. Ничего сложного. Поддержишь планку, подашь инструмент… или просто посидишь рядом, пока я там мучаюсь.

Он говорил легко, непринужденно, чтобы не смущать. Только я все равно смутилась.

Мой взгляд метнулся к Ханне. Сама не поняла почему. Никогда у меня не было привычки разрешения спрашивать.

Знахарка, услышав его слова, только усмехнулась. Потом кивнула.

- Иди, - сказала она мягко. – Воздух тебе не повредит. А то сидишь как мышка в уголке, боишься шевельнуться. Выходи. Смотри. Учись.

Она положила руку мне на плечо.

- А потом вернешься, выберем тебе более удобную одежду. У меня есть парочка подходящих платьев в сундуке. Ты же не собираешься ходить в этом наряде всю жизнь?

- Надеюсь, что нет, - улыбнулась я.

Мы с Виком вышли из дома вместе. Он с инструментами, я – с недоумением в глазах, но с решимостью помочь.

Забор был невысоким, но старым. Кое-где дощечки отвалились, а крепление заржавели. Работы предстояло не мало.

- Можешь подержать эту доску? – спросил Вик, протягивая мне деревянную рейку. – Пока я приколачиваю ее на место.

- Конечно, - ответила я, осторожно беря ее в руки. – Только не обижайся, если случайно уроню.

- Обижусь, - усмехнулся он. – Но не сильно.

Мы начали работать. Вик действовал с ловкостью человека, который давно привык к инструментам.

-Вы сами все делаете? – спросила я, наблюдая, как он ловко забивает гвоздь одним ударом.

- Не совсем, - ответил парень. – В Сомо довольно часто заходят караваны, по пути в столицу. Жители помогают друг другу. А мне нравится работать руками. Особенно, если знаю, что кому-то это важно.

После починки забора мы немного постояли у края поляны, глядя на холмы. Там, за деревней Сомо, расстилалась степь, переходящая в рощи, которые, по словам Вика, были полны жизни.

Лето было в самом начале. Еще не расцвели все цветы. Но уже чувствовалось, что мир проснулся.

Солнце стояло высоко, но не жгло кожу, а ласкало ее. Лучи пробивались сквозь листву деревьев, запуская солнечных зайчиков в свежую еще невысокую траву. Птицы щебетали где-то в кустах, и даже ветер стал другим – более теплым и, словно, немного ленивым, разнежившимся на солнышке.

- Подожди, - вдруг сказал Вик, отходя на несколько шагов. – Здесь рядом, кажется, росла серисса.

Он вернулся с горстью крупных, ярко-красных ягод по форме напоминающих вытянутую каплю.

- Угощайся, - протянул он мне пару. – Первая сладость года.

Я осторожно взяла ягоду. С интересом покрутила ее в руках. Она была прохладной и чуть бархатистой на ощупь. Пахла чем-то средним между клубникой и вишней.

- А как ее есть? – спросила я.

Если Вик и был удивлен моим вопросом, то виду не подал. Только улыбнулся краешками губ. Может быть, вспомнил, как сам узнавал мир заново почти десять лет назад.

- Держи за хвостик, - показал он. – Иначе можно испачкаться.

Я повторила его движения. Медленно поднесла ягоду ко рту. Прикусила мякоть. Сок брызнул сразу. Он был густой, с насыщенным вкусом, с ноткой пряности, которую я не могла определить.

- Ого… - выдохнула я. – Это невероятно.

- Правда? – парень снова улыбнулся. – Так и знал, что тебе понравится. Сериссы обычно собирают перед днем середины года, - продолжил он, наблюдая, как я ем вторую ягоду. – А потом из них делают вино. Называется «душа лета». Оно совсем некрепкое, мягкое, но веселит. Как и сам праздник.

- Что за праздник? – спросила я, чувствуя, как интерес перевешивает смущение.

- Отчасти это обряд – проводы весны и встреча настоящего лета. Часть – благодарность богине Атии. Все украшают дома. Люди выходят на центральную площадь, танцуют до ночи. Иногда проводят водный обряд. Нужно отдать реке что-то старое ненужное. Опустить в воду старую вещь. А потом следует надеть что-то новое.

Он немного помолчал.

- Звучит интересно, - призналась я. – И, похоже, будет красиво.

- Тогда пойдешь?

Я немного замялась.