Элис

Глава 1

Париж, 1704 год

Девушка, стоя перед маленьким распятием Иисуса Христа, нервно покусывала губы. Все выученные слова молитв вдруг испарились из памяти, ибо душа несчастной пребывала в страхе. О чем просить Господа, когда воля Его не мила? Задрожав, Элис с трудом представляла себе грядущее будущее. Похоже, только ее смерть способна убедить отца изменить принятое решение. «Господи, Господи, – взывала девушка, лихорадочно решая, как ей следует поступить. – Я не смогу смириться... никогда не смогу!».

За спиной послышались шаги. Элис обернулась, когда в комнату вошла ее верная служанка Сьюзен.

— Мадмуазель, он здесь...

— Какой он, Сьюзен?

Служанка опустила голову и нехотя созналась:

— Все точно, как говорил Филипп... он ужасен, мадмуазель! Лицо старика напудрено и все в бородавках, а глаза маленькие и хитрые, словно у мыши.

— Мыши, — испуганно пробормотала Элис. — Не может быть!

— Да, и нос у него похожий на картошку! Пожалуй, «некрасивый» прозвучит слишком мягко, ваша милость.

Элис вздрогнула, прижав руку к сердцу. Что же ей делать? Молить отца передумать? Исключено... он уж все решил.

— Ваша милость, утром свадьба...

— Молчи, Сьюзен, молчи!

Девушка подобрала юбки и бросилась к окну. Прижавшись к холодному стеклу, она с тоской смотрела на ухоженную аллею, простирающуюся перед их домом. Закрыв глаза, Элис едва справилась с тошнотой. Почему же отец так жесток? Неужто он слепой и не видит, как уродлив ее жених? К тому же Виктор еще и на тридцать лет ее старше! Может быть, в этом и заключается милость Божья, что не станет она долго терпеть его и вскоре старик отдаст Богу душу? Было бы замечательно, если бы он скончался прямо во время их свадебной церемонии.

— Бежать, — спохватилась Элис, и глаза ее заметались по комнате. —Я убегу. Точно, Сьюзен! Немедленно собери мои вещи!

— Господь с вами! Куда же вы убежите, мадмуазель? Такая красавица и без присмотра не справится с тяготами жизни! Вам никак нельзя покидать дом отца!

Девушка подбежала к служанке и вцепилась ей в руку с отчаянием утопающего. Зеленые глаза Элис наполнились слезами.

— Не всё равно ли, где принять тяготы жизни? Сьюзен, для меня брак с ним и смерть — одно и то же. Я должна спастись.

Мысленно представив пред взором лицо старика, которого отец избрал для красавицы дочери, Сьюзен испытала отвращение. Хуже партии для её драгоценной хозяйки не придумать. Вздохнув, служанка кивнула в знак согласия.

— Может быть, попросить о помощи Филиппа?

— Ни в коем случае! Сьюзен, ты никому ничего не скажешь! Филипп предан отцу, и потом я не хочу никого подвергать опасности, если меня найдут после исчезновения. Пожалуй, и тебе не следовало об этом говорить...

— Какое бы решение вы ни приняли, я вас поддержу во всём, но, мадемуазель, нам будет сложно ускользнуть из дома.

— Ты останешься здесь...

Элис подошла к зеркалу и, нахмурившись, принялась отмывать с лица тяжёлую белую пудру, румяна и красную помаду на губах. В то время такой макияж был в моде и сводил юную Элис с ума. Она бы никогда в жизни не стала проходить такие испытания, но отец настоял, чтобы она следовала моде... Закончив с умыванием, девушка придирчиво осмотрела своё лицо, пока Сьюзен тихо плакала за её спиной.

— Тише, дорогая. У нас нет времени на слёзы. Лучше подумай, какую мне взять с собой одежду?

— Мадмуазель, ну как же вы на такое решаетесь? Вы даже не представляете, какая убогая жизнь протекает за стенами вашего дома. Там всюду грязь, зловонье и нищие! Вы можете подцепить вшей или ещё какую-нибудь заразу! Нет, право, вы задумали недоброе!

— Вши куда лучше моего будущего мужа. Пусть лучше будут вши, чем я лягу с ним в одно ложе...

Элис Фабвье — единственная дочь барона — никогда не сталкивалась в жизни с тяготами. С рождения она жила в особняке, отгороженная от обыденной жизни Парижа. Испугавшись брака, девушка совершенно не внимала предостережениям служанки. Сейчас ей правил страх и желание оказаться как можно дальше от суровой действительности. Сьюзен, хоть и плакала, собирая вещи для хозяйки, но она понимала, что у Элис нет другого выхода.

Вхлипнув, служанка взглянула на дочь барона, стараясь навсегда запомнить ее облик. Одетая в нежно-голубое платье на шнуровке, Элис выглядела молодо и свежо. Такая прекрасная девушка не должна обрекать себя на неудачный брак. Поразмыслив, Элис решила, что бежать в богатых одеждах глупо.

— Сьюзен, ты что положила в сумку мои бальные туфли? Ах, ты точно хочешь, чтобы меня заметили! Оставим сумку, я лучше соберу катомку.

Сьюзен долго протестовала, но в итоге смирилась. По приказу Элис она подготовила для девушки небольшой запас продуктов, несколько пар белья и ночную рубаху. Ее милость решила, что бежать следует в крестьянской одежде. Специально для нее Сьюзен раздобыла старое платье горничной, большой уродливый чепец и коричневый плащ, украшенный синей заплаткой на спине. Переодевшись, Элис терпеливо ждала подходящего момента, надеясь, что до рассвета ей удастся незаметно покинуть дом.

Глава 2

Элис, надев деревянные сабо, сморщила носик. Крестьянское платье доставляло ей неудобства. Дочь барона никогда раньше не имела дело с такой грубой и неприятной тканью. Привыкшая к мягкому шелку и роскошной парче, Элис постоянно ощущала дискомфорт от крестьянской одежды и поправляла лиф, пытаясь справиться с раздражением.

— Ваша милость, не лучше ли покориться воле господа?

— Сьюзен, прекрати задавать один и тот же вопрос! Я всё уже решила. Осталось дождаться ночи, и я спасена.

— Убежав, вы столкнетесь с еще более тяжелыми испытаниями!

Элис смирила служанку недовольным взглядом, и та умолкла. Не стоит гневить хозяйку. Тихо вздохнув, дочь барона сложила руки на коленях, и взгляд её обратился к священному распятию на стене.

— Сьюзен, я бы никогда не решилась бежать, если бы отец сжалился над своей несчастной дочерью. Брак с Виктором погубит меня...

— Не так мы с вами представляли ваше замужество, — служанка всхлипнула, её голос дрожал от слёз. — День свадьбы должен был стать для вас праздником счастья.

— Однако отец всё испортил, и теперь этот день для меня превратился в день скорби. Я не смогу пережить первую брачную ночь, если не найду способ сбежать.

— Будь проклят Виктор Де Креки, — бросила в сердцах служанка, падая к ногам госпожи. Целуя руку Элис, она мучалась от страха за свою молодую хозяйку. — Как же я здесь без вас-то буду... С вашим уходом дом станет для меня пустым, и моя жизнь закончится!

Несчастные, поглощённые горем девушки, не заметили тихих шагов Батиста Фабвье. Дверь скрипнула, и глаза Элис расширились от ужаса...

— Отец...

Сьюзен стремительно поднялась на ноги и склонила голову перед сварливым хозяином дома. Недовольный взгляд прошелся по одеянию дочери, и страшный гнев завладел душой мужчины. Сделав реверанс, дочь боялась смотреть в глаза Батиста, лихорадочно придумывая объяснения для сложившейся ситуации.

— Что на тебе надето?

Отец направился к окну, не отрывая взгляда от взволнованной Элис. Он редко заходил в её комнату, но сегодня ему захотелось проведать дочь в ночь перед свадьбой. В руках он держал шкатулку с колье, предназначенным для дочери — подарком на венчание.

— Отец, я-яя... я хотела выйти в город!

— В самом деле?

— Да, я слышала, в центре Парижа открылась новая булочная, и мне захотелось... захотелось на нее взглянуть. Папа, я...

Боль обожгла лицо девушки. Отец ударил дочь по щеке, бросая шкатулку с колье к её ногам. От увиденного Сьюзен закричала и, упав на колени, принялась молить барона о пощаде.

— Не смей мне лгать! Признайся, ты хотела сбежать!

В ушах зазвенело. Несчастная дочь поднесла дрожащую руку к алому отпечатку на лице и слабо кивнула в знак согласия.

— Какая же ты неблагодарная! Ты можешь себе представить, какие неприятности меня ожидали бы, если бы ты пропала? — в гневе воскликнул Батист, нервно шагая по комнате и размахивая руками. — Какой стыд! Посмотрите на неё! Это же моя дочь... стоит в таком убогом наряде!

— Разве у меня был иной выбор, отец? Я не желаю становиться женой старика!

— Заткнись!

— Пожалуйста, папа...

— Замолчи! Думаешь, что сможешь обойтись без моего участия в жизни? — Батист злобно засмеялся. — Покинь дом, и ты труп! В лучшем случае ты бы подверглась насилию, но я сомневаюсь, что после этого у тебя возникло бы желание жить!

Отец и раньше говорил с ней довольно строго, но сегодня его грубость была совершенно непереносимой. Девушка, закрыв уши руками, не смогла сдержать горьких слёз. Униженная его словами, она больше не осмеливалась возражать.

— А ты подлая змея, — барон указал пальцем на служанку. — О чём думала ты, дрянь, когда помогала моей дочери бежать?!

— Милорд, пощадите! — Сьюзен пронзительно закричала, когда разъярённый барон, грубо схватив служанку за волосы и вытолкнул её из комнаты.

Элис попыталась помочь Сьюзен, умоляя отца остановиться, но он не позволил ей приблизиться к преданной служанке и резко оттолкнул дочь. Несчастная девушка запуталась в складках юбок и рухнула на пол, её душа разрывалась от горьких рыданий. Все мечты о спасении растворились в воздухе. Элис ругала себя за глупость и за то, что подвергла Сьюзен наказанию, но изменить происходящее бедняжка уже не могла. Отец отправил к её двери охрану, не оставив девушке ни единого шанса на спасение.

Глава 3

Девушка едва могла подавить тошноту. Страх за Сьюзен сводил Элис с ума, но еще более она боялась грядущей свадьбы. С утра отец прислал к ней служанок, которые по его приказу должны были подготовить дочь барона к венчанию. Тонкие пальцы стянули с Элис рубашку, и вскоре прохладная вода, смешанная с лепестками роз, ласкала тело невесты. Волосы ее надушили ароматными маслами, а бедра хорошенько натерли мочалкой, готовя невесту к предстоящей свадьбе.

— Мадмуазель, ваше платье — подарок жениха, — с улыбкой проговорила молоденькая служанка. — У него замечательный вкус, ваша милость!

Дочь барона сглотнула, когда пред ней предстало ее свадебное платье изумрудного цвета. Платье-кунтуш, узкое в плечах, с глубоким декольте и широкими складками на спине, было богато украшено золотой вышивкой и изысканными цветами, которые должны были выглядывать из выреза на груди, словно из вазочки. Весьма пикантная деталь говорила о том, что Виктор де Креки хорошо разбирался в женской моде. Завершала образ великолепная длинная фата-тюль в тон платья, украшенная золотыми нитями по краям.

— Такой гардероб стоит целое состояние! — воскрикнула экономка Аннета.

Служанки восторженно нахваливали одеяние дочери барона, трогая дорогие ткани. Но Элис отнеслась к наряду довольно холодно. Еще бы! Свадебное платье казалось ей траурным из-за предстоящей церемонии венчания со стариком. Усевшись за туалетный столик, девушка позволила себя накрасить, но, глянув в зеркало, разочарованно покачала головой.

— Что-то не так, мадмуазель?

— Все не так! У меня ведь свадьба, поэтому не жалейте пудры! — девушка быстро схватила пуховку и обильно нанесла белила на лицо.

— Но, ваша милость, будет выглядеть дурно. Не стоит так увлекаться пудрой, вы ведь и так хорошенькая!

— Нет... нужно больше белил.

Служанка с опаской взглянула на Элис, но не решилась с ней спорить. Обилие пудры изуродовало её милость, но если ей так нравится, то ничего уж не сделать.

— Дай мне сурьмы.

— Мадмуазель, да вы ведь будете выглядеть нелепо! У вас же свадьба... там будет сколько гостей.

— Сурьму, — приказала Элис и густо обвела свои брови чернющей краской, но того ей оказалось мало, и она принялась подводить глаза.

— О, мадмуазель, — причитала служанка. — Её ведь не так просто потом отмыть! Макияж – это искусство, не уродуйте себя, миленькая!

В те времена дамы стремились к фарфоровой белизне кожи, граничащей с болезненной. Чтобы добиться такого эффекта, женщины покрывали лицо большим количеством белил и пудры. Но Элис явно перестаралась, ибо со стороны казалось, будто девушка упала в мешок муки. Завершив с макияжем глаз, дочь барона потянулась к красной помаде и уродливо обвила ей контур пухлых губ.

— Нет, нет, мадмуазель! — Рассмеялась молодая служанка, посчитав, что её милость просто напросто не умеет пользоваться косметикой. — Нужно стереть и придать вашим губкам маленькую форму. Мужчинам нравится аккуратный ротик.

— Но у меня он большой, потому оставив, как есть. Дай мне шкатулку с мушками.

Вздохнув, служанка протянула хозяйке шкатулку, и та извлекла из неё дюжину мушек, вырезанных из бархата. Приклеив одну над губой, Элис не остановилась и пристроила другую искусственную родинку у себя под глазом. Посмотрев в зеркало, Элис раздумывала, куда приклеить третью мушку в форме полумесяца, когда её служанка едва не разрыдалась.

— Не нужно, мадмуазель! Вы напугаете гостей на свадьбе!

Улыбнувшись, Элис решила, что мало добавила румян, и, потянувшись к розовой коробочке, макнула туда пуховку. Служанка покачала головой. Элис выглядела как выброшенная на дорогу кукла, над которой жестоко поиздевались маленькие дети.

— Духи! — приказала дочь барона. — Нет, не эти! Выбери самые вонючие!

Служанка смиренно позволила Элис вылить на себя почти весь флакон и прикрыла нос ладонью.

— В храме вы упадете в обморок от вони.

— Тем лучше, надеюсь, это случится при произношении супружеских клятв.

Закончив с макияжем, Элис позволила надеть на себя сорочку. Служанки задыхались от терпкого аромата духов, но стойко продолжали выполнять свою работу. Закончив с сорочкой, девушки одели на нее утягивающий корсет. Втянув воздух в легкие, Элис схватилась за Аннет, пока другая девушка туго зашнуровала ее корсет.

— Вот же проклятье, — Элис заскрипела зубами. — Как жаль, что я не родилась в эпоху, когда можно было свободно ходить без одежды!

Хихикнув, молодая служанка закрепила между половинами лифа стомак — треугольный отрезок ткани, который украшался необычной вышивкой при помощи металлизированных нитей. После всех мучений с нижней одеждой на молодую хозяйку натянули изумрудное платье, парик и объемную шляпу с фатой. Служанки пришли к выводу, что дочери барона повезло: длинная вуаль фаты надёжно скрывала её устрашающий макияж.

Невесту вывели на улицу, где ее уже ожидал кортеж отца, готовый отвести семью барона в церковь. Не различая лиц, девушка устроилась в украшенной свежими цветами карете. По случаю свадьбы Виктор не скупился на подарки для невесты, но Элис его трудов не оценила. Ей все еще продолжало чудиться, что собственная свадьба превращается для нее в похороны. Возможно, именно так и происходило: отец обрекал свою дочь на брак с отвратительным пожилым человеком и словно заживо хоронил её в этом союзе. Дверь кареты открылась, и девушка с надеждой взглянула на даму, одетую в шелковое платье. К глубокому сожалению, наследнице барона представили не Сьюзен, а достопочтенную даму с крючковатым носом.

Глава 4

Карета неслась по мостовой, приближая Элис к роковому часу жизни. Дрожа от страха, несчастная не знала, как ей найти спасение. Ещё немного, и жизнь её станет принадлежать уродливому старику, который немедленно увезёт её из Парижа в глухую провинцию. Тяжело дыша, девушка едва сдерживала крик. Всюду слышались звуки улицы и голоса прохожих, которые с любопытством поглядывали на карету дочери барона Фабвье.

— Господь, не будь так жесток! Помоги мне!

— Молчите, мадмуазель, — сердито проговорила почтенная матрона, смиряя девушку взглядом. — Господь не внемлет молитвам непослушных дочерей!

Впервые в жизни Элис захотелось поколотить женщину. Поджав губы, девушка отвернулась к окну, и в этот самый момент карета сильно наклонилась вбок. Поднялась суматоха, и послышалась брань Батиста. Процессия остановилась, и виной тому стала кошка, которую сбила карета барона. Возница остановил лошадей, и в глазах Элис вспыхнула надежда. «Господь услышал», — стрелой пронеслось в мыслях девушки, и она, не теряя времени, потянулась к ручке двери.

— Не смейте, ваша милость!

Свобода... нет ничего желаннее свободы! Оттолкнув руку старой дамы, Элис покинула карету, и глаза её заметались по улице, ища спасение. Никто из окружения отца не мог и представить, что невеста решится на побег. Все были поглощены судьбой кошки и заминкой на дороге, что позволило девушке ускользнуть к тротуару.

— Держите, мадмуазель! — завопила дама, указывая провожатым на беглянку. — Скорее, она убегает!

— Элис! — Закричал отец, не веря глазам. Его благовоспитанная дочь, задрав юбки, бежала по тротуару, путаясь в изумрудной фате. — Вот же дрянь! Не стойте, вы ослы! Схватите ее немедленно!

Не разбирая дороги и задыхаясь от ветра, Элис помчалась вперёд, когда люди отца направились за ней. Шум копыт лошадей смешался со звуками улиц, когда ноги Элис несли ее в неизвестном направлении. Спеша, дочь барона не смела обдумывать, что её ждёт в случае поимки. Лёгкие горели от нехватки воздуха, корсет сжимал тело. Элис бежала так быстро, что ей казалось, она вот-вот взлетит. Филипп почти догнал девушку, но она, словно заяц, ловко скрылась в узком переулке, наступив своими туфельками в нечистоты.

— Элис! Глупая! Вернись!

Филипп неуклюже спрыгнул с коня. Он осознал, что упустил Элис, и выругался. Забежав в переулок, мужчина огляделся, но изумрудного платья уж нигде не было видно...

— Элис Фабвье, не гневи отца! Вернись немедленно!

Сгораемый злостью, Филипп не собирался сдаваться и приказал слугам продолжать поиски, но всё оказалось тщетно. Невеста исчезла и, словно, растворилась в воздухе.

Задыхаясь от бега, Элис прикусила зубами фату, стараясь справиться с дрожью в теле и восстановить дыхание. Убегая от Филиппа, девушке посчастливилось забрести на какой-то склад и спрятаться за громадными деревянными бочками. Её сердце колотилось, как бешеное, и в каждом шорохе она слышала шаги преследователя. Отдышавшись, Элис не знала, как успокоить мысли. Она убежала... Господи, она в самом деле убежала от уродливого жениха! Подумав о своём везении, Элис подняла голову к потолку амбара и звонко рассмеялась. О, господи... но что же ей делать дальше? Осмотревшись, девушка осторожно встала на ноги.

Подол платья испачкался, и она сильно вспотела от всей этой беготни. Выдохнув, Элис попыталась ослабить шнуровку на корсете, но ничего не вышло. Без помощи служанок с таким нарядом не справиться. Элис бежала от стражи, надеясь, что худшее осталось позади. Но её испытания только начинались. В Париже у нее нет знакомых, которым можно довериться. Да, и безопасно ли будет покинуть склад? Элис не сомневалась в том, что отец продолжит её поиски. Мысли девушки оборвались, когда вдали послышался мужской смех и быстрые шаги.

— Господи... сюда кто-то идёт!

Недолго думая, девушка бросилась к сундуку и, открыв его, обнаружила, что он почти пуст. Какая удача! Пыхтя, она с трудом уместилась в ограниченном пространстве, чихая от пыли. Необъятная фата никак не желала прятаться, и потому Элис закрыла крышку сундука буквально в последний момент, когда в амбар уже вошли люди. Элис прислушалась и удивилась английской речи неотесанных мужиков, которые, громко смеясь, рассказывали о чём-то своём. Сглотнув, девушка прикрыла рукой рот, боясь выдать дыханием своё присутствие. Сердце её стучало так громко, что грозилось выпасть из груди.

— Джон, гляди, вещи под номером двадцать два принадлежат Бичворту, их и нужно погрузить на повозку.

— Ничего себе здесь добра. Управимся?

— Так выбора нет, в Индии ждут товары, — рассмеялся напарник Джона. —Так, ну-ка поглядим.

Мужчина подошёл к сундуку, где пряталась Элис, и почесал затылок.

— Откуда взялся этот листок с цифрой двадцать два, лежащий на полу? Он отклеился от сундука?

— Не знаю, но мы прихватим сундук.

— Вдруг за него не оплачено и нам потом влетит?

— Все равно лучше взять, чем оставить добро Бичворта в Париже!

— И то верно!