Елисей, царевна Марьяна и камасутра

ЧАСТЬ 1. ЕЛИСЕЙ, МАРЬЯНА И КАМАСУТРА

ГЛАВА 1

Стояло раннее утро. Над горизонтом показался край золотисто-красного солнца. Его лучи осветили хозяйский двор, добротный деревянный дом, сидевшего на жердочке у колодца нахохлившегося петуха. Он встрепенулся, распушил свой разноцветный хвост и заорал:

- Ку-ка-ре-ку! – петух вытянул шею и повторил. – Ку-ка-ре-ку!

Дверь избы скрипнула. На пороге появился заспанный, здоровый, бородатый мужик средних лет. Он был в длинной домотканой рубахе и одном сапоге. Второй он держал в руках.

- Кыш окаянный! – закричал мужчина и кинул в петуха предмет обуви.

Птица спрыгнула вниз и обиженно стала что-то клевать на земле.

- Всю округу перебудил! – зевнув, добавил мужчина.

Подобрав сапог и надев его, он прислушался. Из стоящего неподалеку курятника доносились стоны и оханья.

- Опять! – возмущенно покачал мужик головой и, подняв с земли валяющуюся длинную хворостину, направился к сараю. – Вот ужо я вам сейчас! – проговорил он.

Дверь в помещение была приоткрыта. Стоны и покрикивания стали громче. Мужик вошел внутрь и увидел живописную картину. На насесте, расклячив ноги, висела девица. Между ними стоял высокий, русоволосый парень. Ступни девки покоились на его плечах, а сам он лизал ее промежность. Штаны парня были спущены, являя вошедшему небольшие твердые ягодицы. Внизу находилась еще одна девушка. Она со звуком всасывала в себя большой член молодца, помогая себе рукой. Вторая ее рука сжимала сосок своей груди, вызволенной наружу из корсета. Девушки стонали от вожделения.

- Вон отсюда! – закричал мужчина и ударил хворостиной по обнаженному заду парня. – Ишь, блядство развели! Вон!

Парень отскочил от девки, потирая ушибленное место. Девицы с визгом бросились к выходу, стараясь прикрыть срамные места.

- Бесстыдницы! Развратницы! – кричал мужчина, продолжая хлестать хворостиной.

- Батя! Остынь! – уворачиваясь от отца, воскликнул парень. Он пытался натянуть штаны на еще стоящий член, который качался возле пупка, напоминая хобот слона.

- Всех девок перепортил! – уже тише произнес мужик, опуская прут. – Я зачем тебя за три моря отправлял? – спросил батя, оттирая пот. – Чтобы ты там уму разуму выучился! Науки разучил, чтобы урожаи увеличить! А ты чему научился? Камаебле ентой?

- Камасутре, батюшка, - наконец справившись со штанами, поправил парень.

- Да какая разница! – махнул рукой отец. – Такой наукой, если только демографию повысить можно… Все, Елисей, закончились твои праздные дни. Собирайся! На службу к царю поедешь наниматься!

- Но, отец, - попробовал возразить Елисей. – Вспомни свою молодость!

- Я в твои годы с Ильей Муромцем и Алешей Поповичем землю русскую от ворога защищали и со змеем Горынычем бился! – сверкнул очами мужчина. – Некогда нам было девок портить! Иди, собирай вещи. А я тебе грамотку начертаю к Илье. Он воеводой у царя батюшки служит. Привет от меня, Добрыни Никитича, передашь, да мое послание вручишь.

Через некоторое время Елисей принимал от отца снаряжение и письмо к воеводе.

- Надевай мою кольчугу, - подавая сыну немного поржавевшее изделие, велел Добрыня. – И меч не забудь! Шлем я к седлу привязал. И грамоту спрячь, не дай бог, что в пути случиться. Дорога то не близкая, пару дней добираться.

У ворот стояла старая кобыла. Когда-то в молодости она была мышиной масти, но со временем ее шкура приобрела необычный зеленоватый оттенок. Один глаз лошадки закрывало бельмо.

- Отец, а может, я пешком пойду? – неуверенно произнес Елисей.

Парень откинул свои русые кудри и повел широкими плечами, расправляя мускулистую грудь.

- Негоже воину своим ходом двигаться, - ответил батя. – Ты не смотри, что она старая, она многим молодым фору даст! – Добрыня ласково постучал по крупу лошадки. Та потерлась о него своим беззубым ртом. – Сколько мы с ней славных дел сделали, - протянул мужчина. – Наша Матрена еще послужит.

Матрена тихо заржала, будто подтверждая слова Добрыни.

- Нечего рассуждать, - отрезал бывший богатырь. – Залезай в седло.

Елисей натянул кольчугу, которая спустилась поверх одежды почти до колен, и взобрался на лошадь. Кобылка сначала опешила, от такой тяжести ее ноги задрожали, но потом оправилась и бодро посмотрела на мужчин.

- Вот, держи, - подал Елисею котомку Добрыня. – Там харчей немного и мешочек с деньгами. На первое время должно хватить. А потом уж царь довольствие положит. Служи ему верой и правдой. Не посрами наше имя. Покажи удаль молодецкую. Силой тебя бог тоже не обделил. Да смотри, не сильно озорничай там со своей наукой. В столице девки ушлые, повесят на тебя всех народившихся отпрысков, как всех кормить будешь? – напутствовал отец.

- Дак я не в них-то семя пускаю, - отозвался Елисей. – Не зря же Камасутру освоил. Там полно способов, чтобы девку не обрюхатить, а удовольствие получить.

- Ох, сынок, - покачал головой Добрыня. – Не доведет до добра твоя распущенность… Ну ладно, поезжай.

Он открыл ворота и вывел Матрену с сидящим на ней Елисеем.

- С богом! – перекрестил он сына и подтолкнул лошадь. – Но!

Кобылка потрусила, покачивая натруженными боками. Елисей с гордостью посматривал на все сверху. Добрыня смахнул скупую мужскую слезу и еще раз перекрестил за сыном путь.

- Дай бог, и получится из тебя что дельное, - прошептал он.

А Елисей улыбался махавшим ему высыпавшим из домов населению. Он был уверен, что его ждут великие дела.

Глава 2

Елисей уже выехал из своего села. Лошадка неспешно перебирала копытцами. Ветерок разметал по плечам молодца пряди золотистых волос. Ласковое солнышко гладило его по лицу теплыми лучами. Изумрудное разноцветье трав и жужжанье пчел, собирающих нектар, расслабили молодого мужчину. Он улыбнулся и вдруг запел:

- Пара, пара, порадуемся на своем веку. Красавице, и кубку, и славному мечу…

Матрена взбодрилась и побежала быстрее. А Елисей заливался соловьем. Ему было хорошо. Ему было вольно. Новые приключения звали безмятежную душу на подвиги. Он сжал рукоять меча притороченного к поясу. Песенка закончилась, и парубок почувствовал, как вздымается его достоинство, требуя очередной разрядки. Ведь отец так и не дал ему испытать оргазм, когда все уже было на подходе.

- Придется девку какую на ночь взять, - тихо произнес Елисей, почесывая свой член. – Иначе яйца отвалятся от боли.

Он остановил лошадь и спрыгнул с нее. Затем снял отцовскую кольчугу, которая лишним грузом сдавливала его бедра, ослабил на штанах веревку и блаженно выдохнул.

- Ну вот, - сказал он. – Теперь гораздо лучше. Осталось доехать до ближайшего трактира. А там уж оторвусь по полной.

Он взобрался обратно в седло и тронул поводья.

- Поехали, Матренушка! – воскликнул он. – Надо до темноты попасть в город.

До стольного города Елисею предстояли еще сутки пути. Поэтому на ночь он собрался остановиться в небольшом городке Н. Он находился аккурат в половине пути до столицы. Дальше парень ехал молча, предвкушая, какие навыки камасутры он будет отрабатывать в ближайшее время.

Когда опустились сумерки, Елисей увидел впереди золотые купола церкви и белые стены. Он поторопил лошадку и уже через десять минут въехал в город. Люди, встречающиеся на пути, смеялись ему вслед, обсуждая необычную масть Матрены. Елисей сжал зубы. Ему не хотелось начинать свой путь с драки. Поэтому он молчал. Наконец перед ним появился трактир. Над дверьми заведения висела вывеска с нарисованной большой кружкой. Ворота были открыты, и парень въехал туда. К лошади подскочил мужчина, видимо, конюх. Он взял Матрену за уздцы.

- Ночевать изволите? – спросил он.

- Изволю, - кивнул Елисей. – Кормят то здесь сносно?

- Как везде, - уклончиво проговорил конюх. – Советую домашней медовухи изведать. Дюже хорошо ее у нас варят.

- Последую совету, - Елисей пошарил в своем кошельке и достал мелкую монету. – Возьми, друг. Позаботься о моей старушке.

- Не волнуйтесь, - взяв мзду, ответил мужик. – Все будет по самому высшему качеству. Степанида! – заорал он.

Из конюшни, находившейся во дворе, выскочила девка. Яркий сарафан обтягивал широкие бедра и высокую грудь. Елисей ощутил, как его член встрепенулся и устремился вверх.

- Степка! – обратился к девушке конюх. – Воды неси! Видишь, лошадка устала, пить хочет.

Степанида схватила ведро и пошла к колодцу. Елисей следил, как ее бедра колышутся от ходьбы, и сглотнул.

- Пойдемте, молодой господин, покажу, где ваша старушка проведет ночь, - проговорил конюх и повел лошадку в стойло. Елисей пошел за ним.

В помещении было сухо и чисто. Сбоку от яслей находилась огромная копна сена. Конюх щедро сыпанул в кормушку овса. Матрешка с удовольствием принялась за еду.

- Кушай, горемычная, - проговорил мужик, поглаживая лошадку по боку. – Недолго тебе уже осталось.

- Да ладно тебе, - вошла красавица с полным ведром. – Она еще повозит своего хозяина. – Степанида искоса глянула на Елисея.

Девушка подошла к Матрене и наклонилась, переливая воду в поилку. Елисей заворожено смотрел в ложбинку между ее грудей, открывшуюся в разрезе рубашки. Желание переполняло его штаны. Надо было срочно что-то с этим делать.

- Красавица, - проговорил он. – Хочешь большой и чистой любви?

- А кто же ее не хочет? – выпрямилась Степанида, откинув русую косу за спину.

- Тогда приходи в полночь на сеновал, - продолжил Елисей, жадно смотря на ее полные губки.

- Отчего же не прийти, приду, - улыбнулась девица. – Только и вы тогда уж приходите.

- А почему я вдруг не появлюсь? – удивился Елисей.

- Так она не одна придет, - криво усмехнулся конюх. – Она с отцом притащится.

- А зачем нам отец? – нахмурился Елисей.

- Так вы же жениться будете? – невинно спросила Степанида. – Нам благословение батюшкино надобно.

- Э, нет, - отскочил от девки Елисей. – Так мы не договаривались!

Степанида насмешливо посмотрела на молодца и вышла из конюшни.

- А скажи-ка, любезный, - обратился к конюху Елисей. – Нет ли здесь более сговорчивых бабенок?

- Найдем, - кивнул мужик. – Есть такие. За денежку родного отца продадут не только свою дырку. Приведу вам посимпатичнее, после полуночи.

Елисей обрадовался и поспешил в кабак. Перед входом дверь с силой распахнулась, ударив его по лбу, и из проема вылетел дядька. Он упал на землю и не шевелился. Елисей услышал из трактира громкие крики и звуки борьбы.

- Что там еще такое, - произнес он и, посильнее сжав рукоять своего меча, вошел внутрь.

В трактире творилось невообразимое. Двое мужчин отбивались, чем могли от десятка нападающих. Один из защищающихся был высок и худощав. Он мастерски орудовал сковородой. Второй, огромный и сильный, держал в руках деревянную скамью. Он махал ею и откидывал сразу по нескольку человек.

- Надо им помочь, - решил Елисей. – Не дело двое против десяти! – он выхватил меч и бросился в гущу драки. – Берегись! – закричал он, опуская свое оружие плашмя на головы противников.

Глава 3

Елисей пробивался сквозь нападавших, которые падали от его ударов на пол к защищавшимся мужчинам.

- Елисей, - представился он, не прекращая битвы.

- Антос, - кивнул ему худощавый и методично продолжил отбиваться сковородой.

- Понтос! – крикнул ему здоровяк. – Спасибо за помощь! – он размахнулся и еще трое улетело на улицу.

Постепенно противников становилось все меньше. Часть уже валялась в нирване на улице, часть уползало, держась за поврежденные места из заведения. Когда последние нападавшие покинули трактир, мужчины, отдуваясь, сели к столу.

- Эй, хозяин! – крикнул Понтос. – Неси медовухи побольше и пожрать!

Испуганный трактирщик вылез из-под прилавка:

- Сейчас все будет, господа, - дрожащим голосом произнес он и кинулся таскать на стол разные кушанья.

Вскоре перед мужчинами на столе появился большой жбан медовухи с кружками, блюдо, наполненное жаренными курами, нашинкованные овощи и порезанный ломтями хлеб. Елисей с новыми товарищами принялись за еду.

- А что это они на вас напали? – поинтересовался Елисей, отхлебывая душистого напитка и откусывая от дичи большой кусок.

- Это не они на нас, а мы на них, - усмехнулся Антос. – Они честь царской дочки Марьяны порочили. Мы и заступились. Не люблю, когда над достоинством за глаза издеваются!

- Да и не гоже про царскую семью гадости говорить, - кивнул Понтос, со скоростью света доедая целую тушку птицы. – Не по чести такое.

- Не знал, что у нашего царя есть дочь, - проговорил Елисей.

- Есть, - подтвердил Антос. – Да только прячет ее от всех наш государь в высоком тереме.

- В чем причина? – удивился Елисей.

- Да охоча царевна до мужиков больно, - пояснил Понтос. – Царь и закрыл ее от соблазнов, чтобы невинность сохранила.

- А хороша ли девица? – уточнил Елисей. – Или страшна, как смерть?

- Царевна Марьяна дюже хороша, - сказал Антос. – Красотою лепа, червлена губами, бровьми союзна! Золота коса до пят! Стан тонок, а грудь аки дыньки! Все при ней!

У Елисея от описания аж дыхание в груди сперло, так поглядеть захотелось на красу такую. А лучше не только посмотреть, а и камасутру на ней отработать. В мыслях молодца уже картинки замелькали, как бы он разложил Марьянку перед собой да к устам ее сахарным приложился, и не только к ним.

- Ты чего замолк? – насмешливо посмотрел на него Понтос. – Али медовуха в голову ударила?

- Да не медовуха, - мечтательно проговорил Елисей. – А рассказы ваши о красе царевны.

- Тоже захотелось испробовать? – усмехнулся Антос. – Не получится. Царь бережет ее как зеницу ока.

- Ну, это мы еще посмотрим, - насупился Елисей. – Все равно туда еду.

- И ты тоже? – Понтос доел курицу и вытер жирные руки прямо об скатерть.

- Я к Илье Муромцу еду, - пояснил Елисей. – На службу к царю наниматься.

- Ну, значит, наш путь один и тот же, - заметил Антос. Он тоже закончил трапезу и попивал медовуху.

- Не хило ты орудовал мечом, - похвалил Понтос. – Такой воин в войске нужен.

- Ты тоже силой не обижен, - улыбнулся Елисей. – Вон сколько уложил.

- Раз уж мы вместе, то и двигаться будем сообща, - произнес Антос и встал из-за стола. – Хозяин! Комнату нам на троих!

- А может, девок на ночь возьмем? – с надеждой посмотрел на новых друзей Елисей. – Мне конюх обещал посодействовать.

- Можно и девок, - кивнул Понтос, тоже вставая и расправляя свои могучие плечи.

- Я пас, - коротко бросил Антос и пошел наверх за хозяином.

- Что это он так ? – тихо спросил Елисей у великана. – Или не по бабам он?

- По бабам, не волнуйся, - заверил Понтос. – Просто горе у него случилось с одной из представительниц женщин. Пойдем к конюху твоему, расскажу по дороге.

Мужчины вышли из трактира и направились к конюшне. Понтос рассказал про Антоса.

- Женился наш Антос по большой любви на рыжеволосой юной красавице. Любил он ее страсть как! Не отходил ни на шаг, драгоценностями закидывал! Но пришлось ему отлучиться как-то по делам. А когда вернулся, застал свою жену в объятиях другого. И так ярость от увиденного взыграла в нем, что вытащил он меч и проткнул любовников одним ударом.

- Страсти какие! – охнул Елисей. – А потом то что?

- А что потом? – вздохнул Понтос. – Запил с горя. Сильно. Еле вытащил я его из замка. Уговорил на службу к царю наняться. Отвлечься в ратных делах от несчастной любви. Вот и опасается теперь Антос с бабами якшаться. Не хочет влюбиться вновь. Обмана боится.

- А как же он со своими мужскими потребностями справляется? – удивился Елисей.

- Дак как? – крякнул Понтос. – Руками своими.

- Так и заболеть можно? Не дело это! – воскликнул Елисей.

- Вот и я ему тоже самое говорю, - грустно произнес Понтос. - Где тут твой конюх?

Елисей заглянул в конюшню. Конюх причесывал его старую лошадку. Матрена блаженно закрыла глаза и тащилась от действий мужчины. Елисей свистнул, и конюх поднял голову. Увидев парня, мужчина поспешил к нему.

- За обещанным я, - пояснил Елисей. – Девок, давай!

- Три монеты, и через пять минут у вас будут, - поклонился конюх.

Елисей вынул названую сумму.

- Приведи трех посимпатичнее, - велел он. – Я теперь с друзьями.

- Сей момент, - осклабился мужик и поспешил за обещанным.

Глава 4

Вскоре к ожидающим мужчинам подошли три шлюхи. Их лица были ярко накрашены. Платья открывали напоказ полные груди и ноги в чулках почти до колен.

- Пошли, - проговорил Понтос, хватая одну из девок полнее других. – Люблю я пышек, - признался он.

- А мне пофиг, - отозвался Елисей, влезая рукой к одной из женщин в декольте и сжимая грудь. – Лишь бы сосала хорошо. Остальное я и сам сумею. Не даром камасутру три года изучал.

- А это еще что за наука такая? – удивился Понтос. – Не слышал про такую.

- Так я за три моря ходил обучаться, - похвастался Елисей. – Наука, как любви предаваться во всех мыслимых и не мыслимых позах.

- А ты покажешь? – загорелся Понтос.

- Как раз этим и займемся, - кивнул Елисей.

Он одной рукой во всю уже лапал одну, а второй прижимал за талию вторую красотку. Ему совсем было невмоготу. Член набух от долгого сухостоя. Мошонка болела. Ворвавшись в снятую друзьями комнату, Елисей сорвал с себя одежду, и девицы заулыбались, увидев его достоинство. Им явно оно понравилось. Антос сидел на своей кровати и наблюдал. Его рука направилась к своей ширинке.

- Могу поделиться, - обратился к нему Елисей.

- Не стоит, - отказался Антос. – Занимайся своим делом. Мне и так нормально.

- Ну, как знаешь, - кивнул Елисей и, забыв обо всем, занялся девицами.

Ему уже было все равно, что рядом находится Антос и что на соседней кровать Понтос уже во всю таранит свою толстуху, развернув ее к себе спиной и подняв платье до самой головы. Его занимал свой секс.

Шлюхи сняли платья и остались в панталонах и корсетах.

- Снимайте, - приказал Елисей, поглаживая свой член.

Вскоре обе предстали пред ним полностью раздетыми. Елисей лег на постель. Обе девицы склонились над его вздыбленным членом. Одна тут же взяла его в рот и стала посасывать, вторая ласкала его яички, сжимая их в руке и приподнимая вверх.

- Э, нет, - проговорил молодец. – Так дело не пойдет. Этак я моментом кончу. Ну-ка, меняем конфигурацию!

Девицы с удивлением посмотрели на парня.

- Одна садиться на мой член, - велел Елисей. – А вторая поворачивается ко мне и дает лизать свою промежность.

Вскоре одна из шлюшек скакала на его бедрах, заполняя себя его большим естеством, а вторая примкнула к его рту лоном, и Елисей причмокивал, всасывая ее клитор, и скользил языком между складочек. Девицы стонали и вскрикивали от удовольствия. Руки парня тоже не бездействовали. Одной он теребил набухшую горошину той, что извивалась на нем, а второй крутил сосок девицы, чье лоно он лизал. Та, что была у его лица, громко закричала, и ее ножки задрожали в сладком оргазме. Вскоре к ней присоединилась и вторая. Последним кончил сам Елисей. Он тоже закричал от переполнившего чувства долгожданного оргазма и освобождения.

- Ну ты и горазд! – с восхищением заметил Понтос. Он давно уже закончил со своей красоткой и теперь просто лежал с ней рядом и ласкал ее огромные груди.

- Я не выдержал и десяти минут, - признался Антос, вытирая свой член тряпицей. – Обычно мне и тридцати не хватает.

- Господин, господин! – восклицали партнерши Елисея. – Мы повторим? Нам понравилось!

- Повторим обязательно, - подтвердил Елисей. – Но уже в другой позе.

- Ни хрена эта твоя наука! – восхитился снова Понтос. – Как, говоришь, ее название?

- Камасутра, - ответил Елисей.

- Открывай обучение, - посоветовал Антос. – Денег заработаешь кучу!

- Да я это для удовольствия, - отказался Елисей. – Я и сам еще не все приемы в совершенстве усвоил.

- Мне уже и этого довольно, - сказал Понтос, собираясь повторить свой акт.

- Продолжим, что ли? – уточнил Елисей.

- Не вы, ребята, как хотите, а я больше не могу, - произнес Антос, вставая с кровати. – Пойду я во двор, прогуляюсь, голову остужу. Как закончите, позовите.

Он ушел. А Елисей стал строить очередную «конфигурацию». Понтос с интересом наблюдал за его действиями, надеясь когда-нибудь сотворить подобное.

Теперь Елисей поменял местами красоток. Та, что была на его бедрах, теперь расположилась на кровати. Ее ноги были широко раздвинуты и лежали на плечах мужчины. Вторая находилась внизу и стояла на коленях, сильно изогнувшись в пояснице и лежа грудью на постели. Елисей раздвинул ее ягодицы и направил свой вновь вставший член во влагалище. Промежность второй девицы соединилась с его устами. Молодец вдалбливался в лоно нижней красотки и скользил языком и губами по раскрытым складочкам второй.

Понтос в этот раз принял обычную позу и совокуплялся с пышнотелой, лежа на ней. Большие телеса бабенки колыхались от движений великана.

Вскоре троица снова застонала, предчувствуя разрядку. Елисей ускорился, его проникновения стали резче и сильнее. Губы всосали клитор, а язык стал нажимать и постукивать набухшую плоть. Верхняя красотка сдалась на этот раз первой. Ее ножки задергались на плечах мужчины, и она закричала от ощущений и забилась в ярчайшем оргазме. Елисей воткнулся в нижнюю до самого основания и выплеснулся в нее, соединяясь в одновременном оргазме. Лоно девицы спазмировало, сжимая и разжимая его кончающий член.

- Нам никогда еще не было так хорошо, - чуть позднее призналась одна из партнерш Елисея. Вторая закивала головой, соглашаясь с подругой.

- Мы даже готовы вернуть одну монету, - сказала она.

- Оставьте себе, - не позволил Елисей. – Я получил истинное наслаждение. Так давно мечтал об этом. Так что вы заслуженно получили вознаграждение.

- А я еще добавлю, - проговорил Понтос, даря каждой из девушек по монетке.

Обрадованные девицы быстро оделись и покинули комнату. Им предстояло отдохнуть перед следующим днем.

- Пойду верну Антоса, - сказал Понтос и вышел за другом.

А Елисей лежал на спине, подложив под голову согнутые в локтях руки. Он чувствовал легкость во всем теле. Потихоньку его мысли переметнулись к царской дочери. Что там за красавица, так мечтающая о мужчине. Уже засыпая, он подумал об обязательном знакомстве с Марьянкой.

Глава 5

Поутру, наскоро позавтракав, троица тронулась в путь. Понтос на здоровенном тяжеловозе темной масти, Антос на изящном белом коне и Елисей на Матрене.

- Сколько же ты на свете прожила, горемычная, - пожалел старую конягу Антос.

- Да уж, эта лошадка всем нам фору даст, - скрывая улыбку в усах, подтвердил Понтос. Он не хотел обидеть друга.

Матрена радостно обнюхивала своих сородичей, а те косились на бредущую рядом с ними старушку и замедляли шаг. Даже им было понятно, что Матрене за ними не угнаться. Тем более она была дамой.

- Как получу первую награду, сразу куплю коня, - сказал Елисей. – А Матрене дам покой. Пусть доживает свой век сытой и довольной.

- Если хочешь, я дам тебе денег на лошадь, - предложил Антос. – Отдашь, потом постепенно.

- Соглашайся, - подтвердил Понтос. – Наш Антос не беден, у него и замок есть, и доход приличный. Негоже царскому дружиннику на старой кляче ездить. Обсмеют.

- Если не в тягость будет, то одолжу, - кивнул Елисей.

- Не в тягость, - улыбнулся Антос.

- Благодарю! – склонил голову Елисей.

- Как устроимся на новом месте, я схожу с тобой на базар и помогу хорошую лошадку подобрать, - пообещал Понтос. – Я в этом разбираюсь. Мой отец в главных конюших у царя служил. Если, конечно, нам воевода бесплатно не предоставит.

- А ты какого роду будешь? – поинтересовался Антос.

- Мой батюшка богатырем был наизвестнейшим, - приосанился в седле Елисей. – Может, слышали о таком? Добрыня Никитич.

- Как не слышать, - кивнул Понтос. – О деяниях его и побед ратных немало былин ходит. Значит, отец он твой. Да и тебя бог силушкой не обделил. Вон как славно мечом орудовал!

- Да я много чего умею, - уклончиво заметил Елисей.

- Это мы заметили, - засмеялся Антос. - Особенно в камасутре твоей. Может, научишь каким приемам?

- Это пожалуйста. Нарисую вам потом картинки, - кивнул Елисей.

- Так ты же не по бабам теперича? – удивленно спросил друга Понтос.

- Все пройдет, как с белых яблонь дым, - загадочно проговорил Антос.

- Чего? – покосился на Антоса великан.

- Да это я так, к слову пришлось, - отмахнулся Антос. – Хочу поучиться любовной науке. Вдруг все же встречу достойную. Не сто лет одному куковать с рукой.

- Это ты правильно решил, - обрадовался Понтос. – Я давно тебе говорил. Плюнь ты на нее! Вокруг полно нормальных баб!

- Считай, я прислушался к твоим словам, - кивнул Антос. Он дернул своего скакуна и вырвался вперед.

- Не любит он вспоминать прошлое, - заметил Понтос и тоже поспешил за товарищем.

Елисей дернул было Матрену, но потом передумал и потрусил обычным шагом.

Так и скакали они, разговаривая о том о сем, до самых стен столицы. Елисей с интересом рассматривал большие дома и нарядных жителей, прогуливающихся по вечерним улицам. Друзья приехали к белокаменному дворцу царя. Пояснив, куда и зачем они прибыли стражникам, их отправили к воеводе. Лошадей пришлось оставить у входа.

Воевода, не молодой, но крепкий мужчина в кольчуге поверх одежды, ужинал. Увидев пришедших, он встал.

- Зачем пожаловали? – сурово спросил он.

- В дружину твою наниматься, - ответил Понтос. Он оказался на целую голову выше воеводы.

- Такие воины нам нужны, - одобрительно оглядел великана военачальник. Затем посмотрел на Антоса и Елисея. – Ратному делу научены?

- Научены, - переглянулись между собой друзья.

- Тогда добро пожаловать. Михай! – крикнул он. В помещение вбежал дружинник. – Отведи новеньких в казарму. Расскажи, что да как, и ужином накорми. А утром представлю их царю батюшке. Пусть службу назначит. В войско их пристраивать или во дворце понадобятся.

- Воевода! – обратился Елисей к Илье, понимая, что настал момент. – У меня к тебе послание от батюшки. – он покопался в своем мешке и достал грамоту.

- От батюшки? – удивился воевода. – Давай. – мужчина принял послание и, развернув его, начал читать. Постепенно черты лица Ильи разглаживались. Он улыбался. – Так знать, ты сын друга моего Добрыни? Что же сразу не сказал! Ишь ты, как вымахал!

Он обошел вокруг Елисея.

- Похож… - произнес он. – Лицом в мать пошел, Настасья вылитая. А статью в Данилу. Я ж тебя на руках качал младенцем. Хорош молодец стал! – воевода стукнул по плечу парня. – Михай, ты отведи двоих, а я с крестником пообщаюсь. Он потом к ним присоединится.

Михай кивнул. В палате остались Елисей и Илья.

- Садись, - указал на скамью возле стола воевода. – Поужинай со мной, да о себе расскажи.

Елисея не надо было уговаривать. Он проголодался. Тут же набросился на еду. Илья с улыбкой наблюдал за молодцем.

- Вот и есть ты горазд, как отец. Помню, сметал все со стола. Хорошо мы с ним, да с Алешей повоевали в свое время. Сейчас не так все, - вздохнул он. – И люди не те, и враги. Скажи, как мать то твоя? Жива? Ох, и задала она нам жару! Все раздумывала с кем остаться. Хороша была, ухаживали мы за ней. Но она батюшку твоего выбрала.

- Матушка упокоилась уже пять годов как, - грустно ответил Елисей. – Осиротели мы с батюшкой.

- Вот горе-то, - нахмурил кустистые брови Илья.

- Я в ту пору на обучении был, - пояснил Елисей. – Меня отец отослал в Индею, за три моря. Говорят, напилась колодезной воды в жару и заболела сильно. Не смогли вылечить.

- Что же, все под богом ходим, - подчеркнул воевода. – Только ему ведомо, когда наш путь земной закончится. – он помолчал. – А тебя, значит, уму разуму учить прислал. Пишет Добрыня, что совсем от рук отбился. Только девкам подолы задираешь.

- Есть такое, - согласился Елисей. – Науку я отрабатываю. Которую три года в заморских землях учил.

- Наука-то какая? – спросил воевода.

- Да как девицу ублажить, - замялся Елисей.

- Тю, наука! – засмеялся Илья. –Чего ей учиться?

- Не скажи, батюшка воевода, не скажи, - покачал головой Елисей. – Много чего неизведанного в ней есть.

- И сколько же ты учился искусству ентому? – спросил воевода.

Глава 6

Собрал троицу наутро воевода и к царю Гороху повел. А у царя хоромы богатые! Стены золотом да драгоценными каменьями изукрашены. Картины везде, ковры. Сам царь-батюшка на бархатном троне сидит в короне да мантии. Поклонились до земли ему пришедшие.

- Доброе утро, государь, - выпрямился воевода. – Как спалось, как нежилось?

- Плохо спалось, - буркнул царь. – Все бока отлежал. Не молод уже, поди. С чем пожаловал, Илюша?

- Молодых дружинников на службу взял, - подтолкнул троицу к трону воевода. – Понтос – великан могучий, Антос – княжеских кровей и мечом славно орудующий и сынок Добрыни Никитича – Елисей.

- Богатыря нашего? – встрепенулся царь. – Добрынюшки? Подойди поближе, Елисей. - велел он.

Елисей приблизился к самому трону и упал на колени.

- Прими на службу, царь-батюшка, - проговорил парень. – Служить обязуюсь по чести и совести.

- Глянь, Илюша, тоже добрый молодец, - заметил государь.

- Угу, - кивнул воевода. – Хорош.

- Возьму я тебя и твоих друзей к себе во дворец, - решил царь. – Будете меня да дочь мою охранять. Жалованье положу вам достойное, комнату отдельную и довольствие с царского стола.

- Спасибо, царь-батюшка, - поклонившись в землю, поблагодарили товарищи.

- Идите, вам все пояснят и одежду, соответствующую назначению, выдадут, - отмахнулся Горох. – Покажи им все, Илюша. А мне недосуг. Послы из тридесятого царства ждут.

Воевода вывел друзей из приемного зала.

- Ваша комната на нижнем этаже будет, - пояснил он, ведя товарищей по коридорам замка. – про все правила расскажу. В дозоры назначу. Снаряжение выделю. Коней ваших в царские конюшни поставлю на довольствие. В пять утра подъем, занятия на плацу боевому искусству. Затем завтрак и на места службы пойдете. – провел краткий инструктаж Илья. – Коли вопросы какие возникнут, ко мне сразу. Царя-батюшку почем зря не беспокоить!

Комната оказалась просторной и без излишеств. Кроме трех кроватей стоял стол, пару стульев и шкаф.

- Через час заступаете на службу, - сказал воевода. – Обмундирование пришлю. Встречаемся у входа в полном составе.

Оставив друзей, Илья ушел.

- Вроде нормально, - заметил Понтос, осторожно садясь на край кровати. Та скрипнула, но выдержала. – Только бы ножки не подломились. – заметил мужчина.

- К стене придвинь, - посоветовал Антос. – Устойчивее будет.

Понтос так и сделал. Вскоре принесли обмундирование. Товарищи переоделись.

- Хорошие из нас дружинники сделались! – осматривал себя Елисей.

- Тебе идет, - заметил Антос, оглядывая статную фигуру в доспехах парня.

- Да и вам не плохо, - улыбнулся Елисей.

Только Понтос чувствовал себя немного скованным, обмундирование оказалось маловато.

- Опять на карликов шьют! – ворчал он, стараясь расширить руками пластинки кольчуги на груди.

- Не ожидали, что такой великан явится на службу, - заметил Антос, завязывая плащ.

Елисею все пришлось впору, будто на него делалось. Серебристая кольчуга обтягивала мускулистую грудь, из-под шлема по плечам рассыпались русые кудри, красный плащ покрывал широкие плечи, штаны были заправлены в кожаные высокие сапоги и перевязаны веревочкой до колена. На широком поясе закреплен меч.

- Какой добрый молодец, - заметил Антос. – Тебе идет.

- Все мы хороши, - проговорил Елисей, и это была истинная правда.

На дозор вышли настоящие три богатыря. Илья с одобрением посмотрел на друзей:

- Нести вам эту седьмицу службу у терема царского, - велел он. – Никого, кроме девок сенных да царя батюшки, не впускать!

- А кто в тереме том? – поинтересовался Елисей.

- О том знать тебе не обязательно, - отрезал Илья и отвел богатырей на указанное место. – Болтать поменьше, смотреть во все очи! Коли службу хорошо исполните, награжу в конце. А если нет, выгоню к чертям!

- Не изволь беспокоиться, воевода, - - сжимая рукоять меча, проговорил Понтос. – Ни одна мышь не проскочит!

Друзья встали рядом с дверью дубовой.

- В обед по очереди приходить будете, - пояснил Илья, - чтобы у входа двое всегда были. На ночь отпущу вас, собак злых спускают. Не пропустят они никого.

Пока время шло утреннее, впускали сторожа служанку. Девица так и сверкала глазами на молодцев. Поправляла платье, чтобы побольше грудь показать. Елисей вначале хотел предложить ей ночную встречу, а потом наказ отца вспомнил. И остыл немного. Не хотелось ему в сети первой попавшейся девки влезть. Да и погулять еще было охота. Молодуха вытащила из декольте ключик и, открыв дверь терема, скрылась. Понтоса отпустили на обед первого.

- Иди, друг, - сказал Антос. – Ты самый большой из нас, тебе харчей больше надобно для силы. Мы с Елисеюшкой постоим.

На самом верху терема оконце открылось, голос оттуда девичий послышался. Песню пел. Да красиво так выводил, аки узоры волшебные выводил. Поднял голову Елисей и поразился увиденному. Из окошка золотое свечение шло.

- Что там? – удивился парень. – Не пожар ли?

- Не думаю, - покачал головой Антос. – Сияние это не от огня. Давай посмотрим еще, прежде чем панику наводить.

На том и порешили. А свечение разрасталось сильнее. В окне появилась девица красы невиданной. Золотые волосы это ее, светились солнышком. Держала красавица в руках гребень драгоценный и расчесывала она свои кудри длинные, почти на пять локтей из окна падающие. Проводила по ним гребнем девица и песню пела. Засмотрелся на нее Елисей. Горячим огнем пронзило грудь от желания невиданного. С вожделением смотрел он на губы алые, к поцелую зовущие, на глаза синие, словно небо весеннее, на ласковые движения руки, проводившие по своей косе распущенной. Вдруг ойкнула дева прекрасная, и гребень выпал из руки ее прямо под ноги охранников наших.

- Поймал! – воскликнул Елисей, показывая гребень.

Посмотрела красавица вниз на молодца и зарделась, аки маков цвет.

- Не велено мне разговаривать с мужчинами незнакомыми, - проговорила девушка с сожалением. – Оставь себе, мне отец новый купит.

Глава 7

Вернувшийся Понтос наблюдал такую картину – Антос что-то шептал на ухо Елисею, взгляд которого поражал мечтательностью.

- Кто следующий пожрать пойдет? – обратился он к друзьям. – Там отменного каплуна дают и пива вдоволь.

- Иди ты, - посмотрел Елисей на Антоса. – Мне кусок в горло не полезет теперь.

- Да что стряслось то? – удивленно посмотрел на товарищей Понтос.

- Наш молодец влюбился, - пояснил Антос.

- В кого? – поразился великан. – Меня от силы пол часа не было.

- Наш пострел и здесь поспел, - улыбнулся Антос. – В Марьяну втюрился!

- Батюшки! – воскликнул Понтос. – Не сносить нам головы!

- Не пугай, здоровяк, - проговорил Антос. – И не такие дела делали. Тебе ли не знать.

- Так то же не царская дочь была, - вспоминая о чем-то своем, заметил Понтос.

- Какая разница, - отмахнулся Антос. – Все они девки на удаль молодецкую падкие. Да еще наш товарищ в камасутре искусен. Ему только пособить к Марьяне проникнуть, а дальше он и сам справится. Пойду перекушу, а потом подумаем.

- Должен буду! – в чувствах произнес Елисей.

Антос оставил друзей вдвоем.

- Неужели других баб мало, - укоризненно сказал Понтос. – Угораздило тебя в царскую дочь влюбиться!

- Не жить мне без Марьянки, - Елисей горестно прижал руку к сердцу.

- Охо – хо! – вздохнул Понтос. – Чтож делать, придется помочь.

Вернувшийся через некоторое время Антос дал Елисею горбуху хлеба и кусок колбасы.

- Поешь, болезный, - с сарказмом произнес он. – Тебе силы еще понадобятся.

Елисей с благодарностью принял подношение и моментально умял ее. Любовь любовью, а кушать хотелось, молодой желудок требовал пищи.

Дверь терема отворилась и вышла утренняя служанка. Понтос толкнул Елисея в бок:

- Пойду на девке твое учение отрабатывать, - прошептал он парню. – Авось, узнаю чего. – он картинно схватился за глаз и завопил. – Ой-ей-ей!

Служанка испуганно подпрыгнула на месте и подняв голову, посмотрела на великана.

- Что случилось, стражник? Что так кричишь! У меня чуть сердце не выскочило! – прижала к груди руки девушка.

- Да, в глаз что-то попало, красавица, - ласково проговорил Понтос. – Не найдется ли водицы промыть?

- Найду, - кивнула служанка. – Принесу сейчас.

- Да зачем же нести, - не открывая один глаз и подкручивая усы, проговорил Понтос. – Я сам с тобой пойду к колодцу.

Он подошел к девице и взял ее под локоток:

- Проводи меня, красавица, - попросил он. – А то одним глазом я плохо вижу.

Обрадованная служанка, что ею заинтересовался такой привлекательный воин, прижалась к его боку. Только повел ее Понтос не к колодцу, а в самую гущу сада. Да она и не сопротивлялась. Вскоре Антос и Елисей услышали вскрики и стоны из кустов. Понтос использовал на практике Камасутру. Елисей успел познакомить друзей за эти дни с некоторыми позами в экстремальных условиях. Немного погодя великан и сияющая девица вернулись к друзьям.

- Ты не забывай меня, красотка, - оглаживая бедро служанки, проговорил Понтос. – Я всегда рад встрече.

- Да где уж тут забудешь, - жеманно потерлась о его руку девушка. – Приду, конечно, как ваш дозор закончится, жди.

- Буду ждать, - кивнул Понтос и смачно чмокнув девку в губы, развернул ее. – Ты иди, пока нам службу нести надо.

Девица хмыкнула и, поправив платье, убежала.

- Ну и как? – насмешливо спросил Антос. – Помогли уроки Елисея?

- С пивом потянет, - улыбнулся Понтос. – Худовата она, на мой вкус. Да для дела чего не сделаешь. – он вытащил из кармана ключ. – Пришлось позаимствовать на время. Держи, горемыка! – он протянул его Елисею.

- Век должен буду! – воскликнул Елисей и сжал в ладони ключ.

- Как мы на ужин пойдем, ты в терем проберись да Марьяну очаруй, - посоветовал Антос. – Только будь осторожен. Не дай бог царю на глаза попадешься.

- А я ночью девицу займу, - пообещал Понтос. – Чтобы забыла все на свете. Придется поработать на износ. Ключ с утра отдашь, я как-нибудь ей обратно незаметно подсуну. А уж как тебе потом опять к своей зазнобе попасть, вы уж сами решите. Не хочу девку подставлять лишний раз. Да и трахать ее не особо хочется. Как сказал уже, не в моем она вкусе.

- Спасибо, друзья! – с чувством поблагодарил Елисей. – Жив буду – отдам долг с лихвою.

- Ты погоди благодарить, - отмахнулся Антос. – Вначале царевну оприходуй. А то вдруг ты ей не мил будешь.

- Тогда не жить мне, братцы! – погрустнел Елисей. И тут же встрепенулся. – Всеми силами постараюсь! Все мастерство свое покажу. Не зря же я столько времени в Индее обучался!

До вечера Елисей маялся. То постанывал, прижимая к сердцу ключ, то ходил из стороны в сторону, на окошко косясь. Но златовласка так и не появилась вновь. Когда сумерки накрыли все окружающее тенями, Понтос и Антос, пожелав другу удачи, ушли, оставив его одного у терема.

Дорогие читатели! Я очень рада что вы читаете мою книгу! Буду благодарна если вы не забудете поставить мне лайк, это очень важно для меня. Далее продолжаться очень горячие сцены и смешные приключения героев.

Глава 8

Елисей вставил в замочную скважину ключ и провернул. Замок щелкнул и открылся. Толкнув дверь, молодец проскользнул внутрь. Несколько лучин, воткнутых в стены, тускло освещали большой зал. Вверх вела деревянная лестница. Елисей, осторожно ступая, поднялся по ней и попал в девичью горницу. Узорчатые покрывала лежали на широкой кровати с множеством перин и подушек. На постели находилась та, к которой стремилось его сердце. Марьяна спала, раскинувшись на одеяле. На девушке, кроме тонкой рубашечки, ничего не было. Золотые волосы свешивались с кровати, словно сияющий водопад. Ткань рубашки очерчивала круглые грудки. У Елисея перехватило дыхание. Он с волнением смотрел на горевшие румянцем от сна нежные щеки царевны, на алые, словно ягодки, губы, на просвечивающиеся розовые соски. Взгляд скользнул ниже, и Елисей почувствовал, что сейчас его член прорвет дыру в штанах. Царевна спала, раскинув белоснежные ноги. Прозрачная рубашка задралась, и его взору открылся перламутровый лобок с распахнутыми створками.

- Мать моя, женщина, - прошептал Елисей, почувствовав, как покрывается испариной. – Я ж сейчас от этого видения спущу в одежду.

Он приблизился и аккуратно, чтобы не разбудить девицу, присел на постель. Его рука, еле касаясь, провела по стоячим соскам царевны. От этого вишенки заострились еще сильнее. Марьяна издала еле слышный стон и приоткрыла ротик.

- Боже! – прошептал Елисей. – Дай мне силы сдержаться!

Он опустил руку и провел по влажным лепестками, между ее ног. Девушка развела ноги еще шире, показывая набухшую плоть клитора и заветную сердцевинку.

- Все, это предел, - замотал головой Елисей и, отбросив сомнения, склонился над лоном девушки.

Его язык прошел по всем складочкам, не проникая в девственное отверстие.

- Молоко и мед, - прошептал Елисей. Его голова кружилась, в глазах рябило. Он продолжил ласкать промежность.

Язык скользил по комочку плоти, выписывая узоры. Опускался ниже и возвращался обратно, заставляя горошину наполняться сильнее. Елисей развязал тесемку на штанах и выпустил наружу свое изнывающее достоинство. Раскрыв пальцами лоно посильнее, молодец всосал губами готовый уже взорваться клитор девушки, и она застонала, забившись в его руках. Елисей не выдержал и тоже кончил, пачкая одежду. Но ему было не до этого. Желанная красавица не прекращала извиваться и тереться об его губы лоном. Он, трепеща от страсти, продолжил ласкать промежность, и клитор опять набух, приближаясь к следующему оргазму.

- Да она неутомима, - заметил юноша и с удвоенным рвением продолжил ласки.

А царевна кончала и кончала ему в рот, туманя его разум сильнее хмельного напитка в сто крат. Марьяна уже не сдерживалась, а стонала не переставая. Ее глаза все еще были закрыты.

- Что за сладкий сон я вижу! – воскликнула она, не прекращая подставлять себя мужчине. Ее бедра поднимались, опираясь на согнутые в коленях, раздвинутые до предела ноги, все естество ее дрожало и сокращалось в судорогах не прекращаемого оргазма. Елисей лизал ее лоно и уже покусывал увеличенный клитор. Наконец девушка закричала еще громче, и неимоверный оргазм закрутил Елисея в космические дали. Его член содрогался от невиданного ощущения, выпуская струи спермы. Он закричал, тоже не выдерживая мощи ощущений. Марьяна открыла глаза и завизжала от страха.

- Кто вы такой! – закричала она, вырываясь из рук Елисея и накрываясь покрывалом. Ее щеки заалели от смущения. – Что вы делаете! Как проникли сюда! Я все батюшке расскажу!

- Выслушай меня, прекрасная царевна! – упал перед ней на колени Елисей. – Я тот, кто поднял твой гребень утром. Неужели не узнаешь?

Царевна внимательнее посмотрела на молодца.

- Вот сейчас узнаю, - произнесла она, постепенно успокаиваясь. – Как посмел ты пробраться сюда и сотворить такое?

- Любовь пронзила мое сердце, когда я увидел тебя в окне, - проговорил Елисей, не отпуская руку красавицы из своего захвата. – Нет мне жизни без тебя, Марьяна! Нарушил я запрет царский. Но скажи мне только одно – понравилось ли то, что было недавно?

- Понравилось, - прошептала девушка и опустила голову. – Дюже понравилось.

- Не хочешь разве повторять такое почаще? Я еще и не так умею, - проговорил Елисей, стараясь прикрыть свой опять поднимающийся член.

- Так ты мастер в ублажении? – поинтересовалась Марьяна и, сверкнув глазами, показала на его естество. – А там что у тебя такое? Покажи!

- Там то, что может доставить тебе еще большую радость, - проговорил Елисей, являя свой член.

- Ох, какой! – восхитилась Марьяна и провела по нему пальчиком. – А можно, я поиграюсь с ним?

- Господи! – поднял глаза Елисей, благодаря небеса. – Делай с ним все, что хочешь, душа моя. Только если дюже приятно будет, я опять не сдержусь и испачкаю все здесь.

- Да и пачкай себе, - отмахнулась Марьяна, поглаживая новую игрушку.

- А позволь, я и тебе приятное буду делать, - произнес Елисей, видя, как царевна расслабилась и опустила покрывало.

- А может, тебе будет так удобнее? – спросила хитро Марьяна и сняла рубашку, представ перед парнем в своей изумительной наготе.

Тогда Елисей тоже снял штаны и рубаху.

- Это конечно, - предвкушая последующее проговорил Елисей. – Ты ляг поближе, да ножки мне на плечи положи, так удобнее будет.

Царевна и послушалась. Она легла на спину и ее ступни уперлись в широкие плечи парня. Он подсунул под ее ягодицы ладони и приподнял бедра так, что лоно оказалось возле его лица. Рука девушки не прекратила гладить член Елисея.

- Теперь расслабься и получай удовольствие, - прошептал Елисей и снова припал к ее промежности, уже не стесняя себя и действуя со всем своим умением.

Глава 9

И ласкали они друг друга до изнеможения. И взлетали к небесам в общем оргазме раз за разом. И казалось Елисею, что нет ничего слаще на белом свете, чем царевна. Его сердце было полно любовью и нежностью. Но не позволил он себе овладеть Марьяной до конца, не лишил ее девичьей невинности. Хотя и страстно желал войти в ее глубины и наполнить собой. Чтобы кричала она от внутренних, а не верхних оргазмов. Чтобы трепетала от его проникновений и сжимала его член спазмами стеночек своих. Все желал сделать Елисей честь по чести, собирался в ноги царю кинуться и Марьяну сватать.

Солнце поднималось над землей, когда задрожала в его руках очередной раз златовласка, и застонала она обессиленно в сотый раз, а у молодца уже кончать нечем было.

- Мне идти уж пора, - с сожалением проговорил Елисей в перерывах между поцелуями. – Служба зовет.

- Ты придешь ко мне еще? – спросила царевна, любовно кудри его поглаживая. – Теперь ночи без тебя ненавистными станут!

- Я готов от тебя не отходить век! – с чувством произнес Елисей. – Но не дело просто так ласкаться. Руку я твою у царя хочу просить.

- Суров мой батюшка, - нахмурилась царевна. – Откажет. Для чего меня скрывает в тереме – одному ему понятно.

- Коль откажет, убежим в тридесятое царство, - предложил Елисей. – Не достанет нас там Царь Горох!

- Убежим! – кивнула Марьяна, соглашаясь с молодцем.

Приложился к губам ее богатырь и грудь белую сжал ладонью. Перекатил в пальцах соски ее восставшие. Страсть в какой уж раз охватила его сердце. Прижались они нагими телами друг к другу в желании обоюдном, и с жаром стал покрывать в очередной раз тело возлюбленной девы Елисей. Откуда только силы черпали после ночи бессонной.

Вдруг скрип раздался, дверь светлицы отворилась, и на пороге сам царь Горох появился. Увидев картину маслом, как на кровати дочь его единственную голый парень ласкает, чуть удар не хватил. Стоял царь и воздух глотал, слова сначала вымолвить не мог. А потом как закричит громовым голосом:

- Убью насильника! Стража! Голову с плеч! – побагровел от натуги царь.

- Погоди, государь! – взмолился Елисей и, как был без всего, к ногам его упал. – Не вели казнить, вели миловать! Люба мне дочь твоя Марьяна! Люба так, что солнца не вижу, только ее вижу! Не дышу я без нее! Думы только о ней! Грудь сжимает обручем, коли нет рядом ее! Отдай мне Марьяну в жены! Все, что повелишь, исполню! Любое задание справлю! Только позволь мне дочь твою женой своей назвать!

- Батюшка! – присоединилась к Елисею Марьяна. – Коль не согласишься, покончу собой! Не жить мне теперь без Елисеюшки! Полюбила я добра молодца. Так полюбила, что мочи нет!

- Прикройся! – кинул дочери покрывало государь, в пылу страсти на пол упавшее. – Будь по-твоему, дочка. Но должен мне Елисей службу сослужить да задания три выполнить. Коль сможет – его взяла. Честным пиром да за свадебку. А нет – голова с плеч. А тебя, Марьяна, в монастырь!

Сказал так царь, словно отрезал.

- Готов я на все, царь-батюшка, - обрадовался Елисей. – Говори – какие задания?

- Ишь, прыткий какой, - усмехнулся царь. – Оденься вначале. Не пристало перед государем своими мудями трясти! После во дворец приходи, там и получишь первое.

Развернулся царь, вздохнул, на дочь глянув, и ушел.

- Не боишься, что не справишься? – спросила Марьяна, к парню прижимаясь. – Не вернешься, порешу себя, так и знай!

- Справлюсь, люба моя, - нежно по волосам золотым провел Елисей. – Я ради тебя все смогу. Любые преграды преодолею! Любого врага уничтожу! Только жди меня!

- Я закроюсь в тереме своем и на свет белый не посмотрю, пока ты ко мне не вернешься и мужем моим не станешь! – пообещала Марьяна, смахивая с глаз слезы.

- Не плачь, счастье мое! Не порть свои прекрасные глазоньки васильковые! – поцеловал очи любимой Елисей. Потом оделся и в последний раз к губам любимой примкнул. Смял ротик в яростном поцелуе, запоминая вкус сладкого языка ее. – Прощевай, радость жизни моей! Надеюсь, скоро увидимся вновь. Буду торопиться, чтобы вновь увидеть твои локоны золотые, твои груди белые, твою жемчужинку между перламутровых раковинок.

Закрыл Елисей ладонью глаза и выскочил вон. Спешно к друзьям своим заскочил. Там Понтос со служанкой всю ночь забавлялись, а Антос во дворе ожидал. Увидев Елисея, он сразу понял, что случилось неприятное.

- Что, молодец, не весел? Буйну голову повесил? – спросил он обеспокоено. – Али Марьяна не угодила?

- Угодила! – покачал головой Елисей. – В том то и дело: так угодила, что не смогу теперь без нее существовать на белом свете!

- Тогда в чем дело? – удивился Антос.

- Царь нас застукал! – в сердцах вымолвил молодец. – Чуть голову мне не срубил! Попросил я руку дочери его царевны Марьяны.

- Неужто согласился? – поразился Антос.

- Согласился, да не совсем, - понурился Елисей. – Три задания сначала я исполнить должен.

- Проси с тобой нас идти, - сказал Антос. – Там, где один не справится, трое всегда сумеют.

- Попрошу, - кивнул Елисей. – Ты это Понтосу отдай, - передал он другу ключ от терема. – Пусть девке своей обратно подкинет. И расскажи про все. А я во дворец к царю пойду. Ждет он меня, чтобы первое поручение дать.

- Про нас не забудь! – крикнул уже вслед Елисею Антос.

А добрый молодец спешил к царю Гороху. Надеялся он, что сможет поручение исполнить и поскорее к Марьянушке вернуться.

Глава 10

Царь сурово на Елисея глядел, в руках скипетр и державу сжимая.

- Что же, охальник, придется теперь службу мне служить. Да не простую, - проговорил Горох.

- Все, что пожелаешь, выполню, царь-батюшка, - упал в ноги государю Елисей.

- Ну, слушай! В селе за лесом беда приключилась. Бабы оттуда с просьбой приходили. Ревмя-ревели! Пособить им надобно. Их хозяйка, барыня дородная, Анночкой кличут, занемогла сильно и вроде представилась, да не совсем. По ночам оживает и песнь, неслышную женским ушам, ведет. Все мужики, словно очумелые, к ней в склеп тащатся. Что там делают – нам не ведомо. Но по утру приходят изможденные и спят целый день, на оклики не просыпаясь. Не едят ничего и не пьют. Не работают и жен своих не ублажают. Как вечер наступает, все разом опять к барыне мертвой направляются. А руководит этим все безобразием бес огромный – Вуй зовут. Появляется из-под земли до рассвета и до первых петухов, и силу мужскую выкачивает. Член у этого отродья уже до земли достает, а ему все мало. Идет на кладбище к беснующимся в окружении демониц. И только петух прокричит, все и заканчивается. Помоги бабам несчастным, мужей своих оплакивающих. Угомони барыню и с Вуем энтим разберись, отправь обратно в преисподнюю. Справишься – засчитаю тебе одно поручение. Нет – на себя пеняй, не сносить головы!

- Понял все, государь, - поклонился Елисей. – Дозволь в помощники друзей взять, Антоса и Понтоса.

- Это ты у Ильи спрашивай, - отмахнулся царь. – Разрешит, значит, и быть так.

Пошел Елисей к Илье Муромцу о задании царском рассказать и товарищей с собой отпустить просить. Выслушал Елисея царский воевода и говорит:

- Какой же ты крестник обалдуй оказывается! Ну, зачем тебе девка царская понадобилась? Неужто мало простых красавиц на свете?

- Не могу без нее, - понурившись, произнес молодец. – Люба так, что все внутри переворачивается! Сердце заходится! Члены сводит!

- Сдается мне, у тебя не те члены шевелятся! – в сердцах воскликнул Илья. – Да куда же деваться теперь. Не могу я друга своего подвести, Добрыню Никитича. Забирай своих сотоварищей и коня в царской конюшне нормального возьми. На твоей Матрене только через год доберетесь! Оставь старушку на покое. Я присмотрю за лошадкой. И не благодари покамест, - увидев желание в этом Елисея, молвил воевода. – Как станешь зятем царевым, тогда и ответ дашь.

Поклонился в пояс Елисей и направился вначале за конем, а затем за Антосом и Понтосом. Рассказал им про задание, данное государем.

- Нелегкую задачку тебе царь задал, - покачал головой Антос. – Да не боись, мы поможем!

- Правильно говоришь, - подтвердил Понтос. – Где наша не пропадала! Найдем управу и на барыню, и на Вуя проклятого!

Снарядились в дорогу друзья, харчей взяли да мечи наточили. Взобрались на коней быстрых, да и поскакали в село названное.

Проходил путь через лес дремучий, с коней пришлось слезать и пешком тропу прокладывать, а скакунов за собой вести. День они шли, два… Пока до поляны большой не добрались. На поляне изба стоит на курьих лапах.

- Ой, что-то мне не хорошо, - проговорил Понтос. – Кажется, прямо в лапы бабы яги попадем!

- Не пугайся раньше времени, - махнул на друга рукой Антос. – Может и не все так, как кажется.

- Эй, избушка! – закричал Елисей. – Повернись к лесу задом, ко мне передом!

Заскрежетала изба, да и поворачиваться стала. Увидели товарищи дверь перед собой. Отворилась она, и на пороге появилась бабка. Не то чтобы яга-костяная нога, а просто пожилая недовольная женщина с ухватом в руках.

- Это кто здесь шастает! – воскликнула она. – Кто покоя моей курочке не дает!

Увидев троих друзей, держащих за уздечки коней, бабушка заулыбалась.

- Ой, какие добры молодцы, пожаловали! – отбросила она ухват в сторону и, открыв дверь на полную, отошла немного. – Смотри, курочка моя, какие гости пришли! – обратилась она к своей избушке. – Проходите, гости дорогие, уважьте старушку. Погостите немного. Я вам баньку затоплю и на стол самого лучшего поставлю. Отдохнете с дороги, а потом дальше двинетесь. Коней здесь оставьте, - велела она. – Моя курочка за ними присмотрит.

Привязали коней к избушке друзья и прошли в нее. А там оказалась горница огромная, снаружи невидимая. Да коридоров куча, которые в комнаты неведомые вели.

- Заходите, заходите, - подскочила бабуля. – Все сейчас сделаю. Довольны останетесь!

Хлопнула в ладоши старушка, и перед мужчинами стол появился, яствами заставленный. Рядом скамья резная, дубовая.

- Садитесь, гости дорогие, - радостно суетилась женщина. – Угощайтесь, чем бог послал! Не побрезгуйте!

- Как звать-величать то тебя, мать? – спросил Понтос, на скамью садясь, предложенную.

- Пелагея, - ответила старушка. – А по-другому называют старушкой-ебушкой.

- А это еще почему? – удивился Елисей, присаживаясь рядом с другом.

- А это я вам позже расскажу и, если пожелаете, покажу, - загадочно проговорила Пелагея. – Да вы не стесняйтесь, налегайте на еду. А я баньку пойду сделаю.

- Так где же банька-то у тебя? – спросил Антос, осторожно присаживаясь к столу. – Никаких построек я рядом с избой не приметил.

- Ишь какой недоверчивый, - усмехнулась бабка. – Молодец! С тобой в разведку пойду! – непонятно проговорила она. – У меня здесь все так устроено, что не надо отдельного. Все в доме этом есть. Сами увидите. Банька такая интересная – сауна называется.

- Сау чего? – переспросил Понтос. Взяв с подноса пирог и откусывая добрую половину сразу.

- Ты бы погодил жрать, - шепнул Антос. – Вдруг отравит!

Понтос испуганно откинул пирожок и выплюнул кусок.

- Не думаете же вы, что я способна убить! – возмутилась бабка. – Я людей то живых раз в сто лет вижу. А тем паче молодцев статных. Вот смотрите, коль Фомы неверующие! – она схватила пирог и кусок ветчины. Откусив и того и другого, с удовольствием прожевала и проглотила. Затем налила из жбана квас и запила съеденное. – Ну? Убедила?

Глава 11

В баньку, вернее, в сауну, пошли втроем. Бабка тоже все норовила пристроиться. Но мужчины не пустили.

- Это вы зря, молодые люди! – обиделась старушка. – Я бы вам спинки потерла. Что я, мужиков голых, что ли, не видела!

Друзья сидели на деревянных скамьях и потели.

- Эх! – воскликнул Елисей. – Веничек бы!

И как будто услышал кто, на него свалился березовый веник. Елисей удивленно посмотрел по сторонам.

- Ничего себе! Волшебство, не иначе! – произнес он. А потом как стал друзей охаживать, лишь листья отлетели.

Обмылись товарищи в прохладной водице, и разморило их. Вышли из баньки и Пелагею кликнули.

- Эй, Пелагея Батьковна, нам бы на боковую! – пробасил Понтос.

Появилась бабка-ебашка в длинной рубашке, волосы на бигуди накручены.

- Пойдемте, касатики, уложу я вас в горенку, - ласково проговорила она. – С легким паром!

Отвела она мужчин в спаленку. Там две кровати застелены, и рядом на тумбочке жбанчик с ледяным пивом стоит.

- Попейте студеного, - посоветовала женщина. – Опосля баньки самое оно!

- А мне куда? – нахмурился Елисей. – Или я должен с кем-то вдвоем спать?

- Вдвоем то должен, да не с ними, - улыбнулась Пелагея. – Пойдем, для тебя у меня место другое приготовлено.

- А что это так? – удивился Елисей, но за бабкой пошел.

- Так понравился ты мне, молодец, - ввела его бабка в большую комнату с огромной кроватью посередине. – Дюже как понравился!

- Ты это женщина, перестань! – попятился Елисей. – Я с бабушками не сплю. Да и невеста у меня есть.

- Знаю я про зазнобу твою, - кивнула бабка. – Не убудет! Ложись на живот, я тебе массаж сделаю. Расслаблю тебя, лучше спать будет.

Послушался Елисей и лег. А бабка сняла с него полотенце, в которое он кутался, капнула масла душистого на тело и пробежала шаловливыми пальчиками по спине молодца.

- Ты глаза закрой и вспоминай свою любимую, - посоветовала Пелагея. – А я тебе приятное делать буду. Да и себе тоже, - тихо добавила она.

Елисей расслабился, он с удовольствием почувствовал, как ласковые и сильные руки бабули разминали его тело. А Пелагея массировала его плечи и спину. Затем за ягодицы принялась. На точки какие-то понажимала, и у молодца крышу снесло. Почудилось, что перед ним не бабка старая, а молодая женщина. А та так оглаживала, что стал подниматься член у Елисея.

- Вижу, неудобно тебе так лежать, сладкий мой, - проговорила ебашка. – Перевернись, я тебя с другой стороны помассирую.

Послушался Елисей, перевернулся животом вверх. А достоинство его, свободу почувствовав, тут же вверх поднялся и в потолок уставилось.

- Ох, и хорош же! – восхитилась Пелагея.

Посмотрел на бабку Елисей и глазам своим не поверил, превратилась бабушка в женщину симпатичную. Стоит над ним, покатыми бедрами подергивает и полными грудями колышит. Волосы распущенные, серебром горят, словно лунный свет. Хоть и не девка молодая, а бабенка зрелая, привлекательная.

- Ты лежи, милок, я сама все устрою, - нежно провела по его груди Пелагея. – То все ты давал, а теперь лежи, наслаждайся. И не удивляйся так. Я как желанием переполняюсь, молодею сразу.

Провела женщина язычком по головке бархатистой, поласкала по кругу, пощекотала уздечку да вниз опустилась. Взяла аккуратно в рот мошонку и пососала немного. У Елисея аж дыхание остановилось, так хорошо стало. После вобрала Пелагея его член в рот до самого основания и скользить по нему стала вверх-вниз. Да так искусно это делала, что мигом почти к пику подвела молодца. Но не дала ему кончить, остановилась на время.

- Не торопись, касатик, - прошептала она. – Чем дольше сдержишься, тем сильнее оргазм получишь. Да и я еще не насытилась.

Взяла Пелагея устройство специальное, колечко особенное, да и на основание члена надела.

- Теперь ты не кончишь быстро, - сказала она. – Позже сниму. Сначала сама наиграюсь.

Села она на бедра Елисея и направила его член в лоно свое. Наполнилась им до конца и стала подниматься и опускаться. У парня в голове шумело от желания кончить, а кольцо не давало. Поднял Елисей руки и сжал круглые груди женщины, пальцами соски перебирая. Застонала Пелагея и еще быстрее задвигалась. А когда наученный за тремя морями науке страсти Елисей руку одну опустил к разверзнутой промежности, на клитор нажал, забилась женщина в спазмах оргазмических и расцепила устройство мудреное, на волю член отпуская. Задрожал от сильнейших ощущений Елисей и кончил так бурно, как не кончал еще никогда. Аж закричал от чувств.

- Как тебе красный молодец? – спросила чуть позже бабка, слезая с него. – Иль не угодила?

- Угодила, как не угодить, - произнес Елисей. – Только как я теперь в глаза невесты своей смотреть буду? Измена же это!

- Какая измена, касатик, - становясь опять старушкой, проговорила ебашка. – Я ж сама тебя снасильничала. Не бери в голову.

- Ну, раз так, - согласился Елисей. – Не буду.

Да и хорошо ему было, что скрывать. Давно такой разрядки не получал. Может, и права бабка, не измена это, вовсе, - отбросил Елисей все сомнения.

- Ты мне так угодил, что и я помогать буду, - проговорила Пелагея. – Как помощь моя понадобиться или совет какой, придешь на поляну и крикнешь:

«Бабка-ебалка, честная давалка! Встань передо мной, как х… перед п…ой!»

Я и появлюсь.

- Спасибо, - кивнул Елисей, слова в голове укладывая, чтобы не забыть.

- А теперь поспи, касатик, - ласково произнесла бабка. – Утро вечера мудренее. Завтра тебя дурная барыня ждет. Уши, главное, не забудьте заткнуть, - напомнила она. – И петуха с собой возьмите.

- Какого петуха? - уже засыпая, переспросил Елисей.

- Какого, какого! Красного! – пробурчала бабка и вышла из комнаты.

Тут же Елисей в сон провалился. И видел там, как его любимая скачет на его члене, подобно Пелагее.

Глава 12

Наутро попрощались друзья с бабкой, поблагодарили ее за гостеприимство, вышли из домика. Взяли коней своих, что причесанные и накормленные, привязанными стояли. Обернулись напоследок, а избы то и нет. Пустая полянка.

- Ну и колдовство! – удивился Понтос.

- Чудеса! – кивнул Антос.

А как опять повернулись, оказалось, стоят они уже за лесом, а впереди село нужное виднеется. Перенесла их Пелагея в момент вместе с конями. Сели молодцы на скакунов своих и поехали к поселку. Тихо вокруг, словно неживое. Даже муха не пролетает. Видят друзья, баба за плетенью в огороде копается, вверх пятой точкой стоит. Подъехали поближе.

- Здравствуй, бабонька, - поздоровался Понтос. – Мы царевы посланники. С вашей бедой приехали разобраться.

- Слава тебе, Господи! – выпрямившись, перекрестилась женщина. Вытерла лицо свое от пота. Оказалась на сносях она, живот уж на нос лез.

- А что же ты в таком положении на жаре работаешь? – удивился Антос. – Али помощников нет?

- Откуда им быть, - ответила селянка. – Слышали же о несчастье нашем. Мужики все немощные да недвижимые лежат.

- Слышали немного, - кивнул Елисей. – Может, подробнее расскажешь?

- Горе у нас, горюшко, - запричитала женщина. – Как вечерняя зорька, идут все мужики к кладбищу. Там наша барыня мертвая лежит. Ночью в себя приходит и оргии с великаном Вуем устраивает. До самых первых петухов беснуются! После приходят мужья наши в отрешении. Ничего не понимают, не разговаривают. Непробудным сном засыпают. Ни пищу не принимают, ни воду! Совсем истощали, бедные! Одна кожа да кости остались! – баба утерла краем сарафана слезы.

- Покажи нам мужа своего, - попросил Антос.

- Заходите, только без толку это, не добудитесь, - пропустила в дом друзей женщина.

Вошли в горницу мужчины. На лавке спит мужик. И правда, тощий, словно палка, одни мослы торчат. Кожа в синеву отдает, под глазами закрытыми, круги черные. Толкнул его Понтос раз-другой, не просыпается. Даже не пошевелился.

- Я же говорю, - устало проговорила женщина. – До вечера теперь спать будет. И у всего села так.

- Не переживай, мы разгоним это осиное гнездо, - пожалел бабу Елисей. – Отправим их в преисподнюю.

- Хорошо бы, добрый молодец, чтобы ваши слова исполнились, - покачала головой женщина. – Да только многие обещали, а сами в таком же сне сейчас пребывают. Тут дело такое, убить их не получается, обратно к ночи возрождаются. Был тут провидец один, сказал: только молитвою их угомонить можно. Три ночи читать. Да где уж тут! Пробовали! Вуй с них все соки выпил. А как защититься от него, и силы не терять не понятно.

- У нас способы есть свои, - проговорил Антос. – Дай бог, справимся.

- А где это кладбище ваше? – поинтересовался Понтос. – Надо бы разведать все заранее.

- Так за околицей прям, - пояснила баба. – Там склеп один только - барыни нашей. Сразу увидите.

- Позволь у тебя лошадок наших оставить, - попросил Антос. – Мешать они там только будут.

- Оставляйте, присмотрю за скотинкой, - согласилась баба.

Отправились друзья за околицу. Между крестов увидали они склеп бревенчатый. Вошли внутрь. Стоит гроб, а крышка у него отодвинута.

- Вот и наша покойница, - склонился над гробом Антос. – Даже не понять, что мертвая.

И впрямь, лежит барыня, словно спит. Щеки румянцем окрашены, кожа белая, чистая. Только грудь не колышется от дыхания.

- А симпатичная, - заметил Понтос. – Ладная бабенка.

- Может, и ладная, - нахмурился Елисей. – А сколько мужиков перепортила.

- Решить надо, как бороться будем, - проговорил Антос. – Мечом, нечисть не убить. Молитвы читать тоже не получится. Что же делать?

Задумались парни.

- А что там бабка про петуха говорила? – вспомнил Елисей. – Может, его надо с собой взять?

- Пошли, поищем, что ли? – спросил Понтос. – Нам красный нужен.

- Красный петух… - задумчиво проговорил Антос и поспешил за друзьями.

Вернулись они к беременной женщине.

- А скажи нам, бабонька, нет ли у кого в селе красного петуха? – спросил Понтос.

- Красного? – задумалась женщина. – Да нет, вроде только белые да черный один. А зачем вам он?

- Пока сами не знаем, - ответил Елисей. – Но советовали взять с собой именно красного.

- Что же мне это напоминает, - про себя проговорил Антос.

- Может, черного возьмем? – посмотрел на друзей Елисей.

- Бабка сказала красного, - покачал головой Понтос.

- Вот я дурак! – в сердцах ударил себя по лбу Антос. – Пойдемте! Знаю я, где красного петуха взять!

С удивлением посмотрели на друга Понтос и Елисей, но встали и за ним на улицу вышли.

- И где же он? – спросил Елисей.

- А вот сейчас костер разведу, и будет петух, - загадочно сказал Антос, собирая хворост.

- Колдовать что ли, будешь? – полюбопытствовал Пантос.

- Можно и так сказать, - кивнул Антос. Он ударил по огниву, и маленький огонек пополз по веткам.

- Хозяйка! – крикнул он в избу. – Тряпицы какой ненужной не найдется?

Баба передала ему старую рубаху. Нашел Антос палку потолще, да и замотал ее сверху тряпкой этой. Друзья с любопытством смотрели на действия товарища. А Антос задумчиво огляделся.

- Что еще надо? – заботливо спросила в окно беременная.

- Масличка подсолнечного кружку, - произнес в ответ Антос.

Подала ему женщина крынку с подсолнечным маслом. Опустил в нее намотанную тряпицу Антос и промочил всю. Затем к костру подошел и опустил изготовленное в огонь. Ярко вспыхнул факел.

- Вот вам и петух красный, - с улыбкой проговорил он.

- Огонь! Точно! – воскликнул Елисей. – Пожечь надо нечисть! Молодец, Пелагея! Да и ты тоже умен! Как догадался! А мне и невдомек, что красный петух и не птица вовсе.

- Так может пойдем, да барыню эту к чертям и сожжем сейчас? – спросил Понтос. – Чего ночи то дожидаться?

- Думаю я, не все так просто, - покачал головой Антос. – Надо всю нечисть вместе собрать, иначе вернутся они.

Глава 13.

День провели они в рассуждениях, как лучше будет нечисть сжечь. Порешили спрятаться на кладбище, а потом, когда упыри соберутся, подпалить склеп. Так и поступили. На вечерней зорьке скрылись они за кустами, на кладбище посаженными. Три факела, пропитанных маслом, приготовили да перед собой веток накидали, чтобы в нужный момент поджечь. Уши тряпицами заткнули, дабы на песни барыни не поддаться. И только луна на небо выкатилась, заскрежетало все вокруг, заухало. Да громко так, что через затычки даже слышалось. Склеп отворился, и вышла барыня Анночка пригожая. В одеяниях белых, словно лебедушка. Губы красные, как лук, изогнулись, глаза горят огнем бешеным. Завопила барыня, что есть силы, вой подняла. Если бы не были уши закрыты у друзей, пошли бы на голос. Увидели они - идут к склепу полуживые мужики, на ветру качаются, глаза, как у сов, открыты. Подошли к барыне и на колени перед ней повалились. А она ходит вокруг них, то погладит кого, то поцелует. Скинули мужики исподнее свое, стоят члены у всех словно дубинки. А барыня рубашечку сняла и прямо на могилке легла. Ноги свои раздвинула и призывно на мужиков посмотрела. Встали мужики в очередь. Каждый подходил и барыню ублажать начал. А той все нипочем, сколько приняла уже, а все еще хочет. Изгибается под мужиками и улыбается.

- Сильна, однако, - прошептал Елисей. – Вот с кем камасутру изучать. Цены бы ей не было.

Отымели все барыню, а недовольна она. Еще желает. Закричала тогда Анночка, аки зверь лесной, и в склеп свой обратно пошла. Мужики за ней толпой кинулись. Разверзлась могила одна и вылез Вуй огромный, на гору похожий, член до самой земли достает. Вместе с ним бесовки выскочили. Хвостом машут, грудями голыми трясут, копытцами стучат. Окружили великана и член подняли, чтобы мог он передвигаться. Пошли все гурьбой в склеп.

- Пора! – дернул друзей Антос. Разжег костерок маленький и факелы в него опустил. Загорелось пламя, по тряпице намотанной.

Вынули парни затычки из ушей, чтобы слышать друг друга, действия согласовывать. Крадучись отправились к склепу, молодцы, факелы за собой пряча до поры до времени. Заглянули в просвет двери, куда мертвецы зашли. А там оргия бесовская творится. Вуй барыню раком поставил и своим огромным членом в нее тыкается. А Анночка только радуется, ножки пошире раздвигает да в спине изгибается. А чертовки мужиков пользуют, кто на них скачет, а кто под ними извивается.

- Тьфу, нечисть поганая, - сплюнул Понтос. – Хватит мерзостями любоваться! Пора сжечь всех к чертям!

Подпалили с трех сторон строение и факелы внутрь кинули. Завизжало все и закричало голосом нечеловеческим. Хочет нечисть из склепа выскочить, да не могут, огонь не пускает. Только мужики смогли выйти. Живые они покамест еще были и огня не боялись. Освободились из-под чар барыни ненавистной. Стоят, головами крутят, понять ничего не могут.

- Вы идите по домам, любезные, - обратился к ним Понтос. – Жены вам все и растолкуют. А мы тут сами разберемся.

Послушались мужики, домой побрели. Идут, головы чешут, не знают, как до такого состояния докатились.

А нечисть в склепе кричит не переставая, огнем их пожирает. Нашли друзья бревно побольше и дверь подперли, дабы ненароком кто не освободился. Сами ждать стали, пока прогорит все полностью. Так до утра и стояли наготове, в руках мечи сжимая. А как первые петухи закричали, замолкло все. Отворили дверь того, что после пожара от склепа осталось, а там и пусто. Все спалил огонь, ничего от нечисти не осталось, лишь зола да пепел.

- Ну, вот и справились! – вытер испачканное сажей лицо Елисей.

Пошли друзья обратно в село, умыться да воды испить. А там их уже все бабское население поджидает с хлебом да солью. Поклонились им до земли.

- Спасибо вам, добры молодцы! – проговорила баба беременная, у которой они лошадей оставили. – За то, что с нечистью поганой справились и мужиков нам вернули. Поешьте хлеба нашего да квасу студеного выпейте. Может, останетесь погостить, так мы рады будем.

- Спасибо за хлеб и за квас, - ответил Антос. – Только гостить нам некогда. К царю надобно возвращаться и отчет перед ним вести.

- Вот умоемся только, да и поскачем обратно, - подтвердил Елисей.

- Вы нам только харчей соберите в дорогу обратную, - добавил Понтос. – Путь не близкий, проголодаемся.

Принесли погодя женщины полные торбы еды. Хлебов свежих положили, кур да уток жареных. Жбан кваса приволокли. Привязали довольство к седлам, друзья, попрощались с селянами, да и в обратный путь тронулись. К царю батюшке поспешали. Елисей опять закручинился, буйну голову повесил, о Марьянушке своей вспомнил.

- Крепись, - толкнул в плечо его Антос. – Еще два задания осталось.

- Что там захочет государь, - грустно заметил Елисей. – Только бы справиться!

- Справимся, - уверенно проговорил Понтос, - Вместе мы сила!

Глава 14

Приехали друзья в стольный град да сразу к царю Гороху поспешили. А тот на троне своем сидит да из-под бровей, насупленных смотрит.

- Исполнили волю мою? – спросил он.

- Все исполнили, государь, - поклонились молодцы. – С нечистью покончили и мужей бабам вернули.

- Вот молодцы! – обрадовался Горох. – Идите пару дней отдохните, а потом за новым приказом приходите.

Вышли друзья из дворца, а Елисей на терем косится, не в моготу ему. По царевне соскучился, сил нет!

- Ты иди, кликни ее, - посоветовал Антос, видя мучения парня. – Авось выглянет в окошко.

- А мы пока сторожей отвлечем, - кивнул Понтос.

Пока товарищи охране сказки рассказывали да от нужной стороны терема отворачивали, подошел Елисей под окошко и позвал царевну:

- Марьянушка, любовь моя, краса ненаглядная! Выгляни в окошко! Посмотри на меня очами своими синими! Дай силы на подвиги дальнейшие!

Но не слышит царевна, окошко не открывается. Закричал Елисей погромче еще раз:

- Марьяна! Услышь меня! Я под окном твоим стою, о встрече молю! Сердце мое от любви разрывается, тебя увидеть хочет!

И опять тишина. Не открывается оконце, не слышит его девица. Разозлился Елисей, поднял с земли камень увесистый, размахнулся что есть силы и в окно кинул. Ударил булыжник по ставенке. Услышала царевна, отворила окошко.

- Кто там покоя не дает, - недовольно воскликнула она. – Что за стук непонятный!

- Я это, любимая! – обрадовался Елисей. – По тебе соскучился. Пришел на тебя глянуть, чтобы силы на следующее задание появились.

- Ты ли там стоишь, друг сердечный? – молвила девица, в окошко выглянув. – Елисеюшка?

- Я, невеста моя нареченная, я! – подтвердил Елисей. – Выполнил я поручение первое батюшки твоего. Два осталось. Да не могу я без тебя, тошно мне. Хочу к губкам твоим алым приложиться, груди твои белые поласкать, жемчужинки твоей вкус вспомнить!

- Ох, Елисеюшка! – зарделась Марьяна. – И мне этого хочется. Только как сделать это? Ключ теперь только у батюшки. Никого не впускает. Сам еду приносит. Блюдет меня дюже. Истосковалась я уже. Тело мое от голоса твоего дрожит все. Желание кровь будоражит.

- Придумаю я что-нибудь, милая, - призадумался Елисей. – К ночи жди меня, все силы изведу, а придумаю, как к тебе попасть.

- Буду ждать, любимый мой, - высунулась сильнее в оконце Марьяна. Упала коса ее золотая почти до земли.

Посмотрел на косу девичью Елисей и улыбнулся:

- А сможешь ли ты помочь мне по стеночке к тебе взобраться, - спросил Елисей. – Я за косу твою толстую держаться буду.

- Смогу, любовь моя, - кивнула царевна. – Волосы у меня крепкие, словно канаты корабельные. Я тебя на ней и подниму. Сила на это найдется. Я ж не малахольная какая!

- Значит, так и сделаем, - радостно проговорил молодец.

- Только как ты ночью по саду пройдешь, - нахмурилась Марьяна. – Собак спускают злобных охранять.

- Это уж моя забота, - отмахнулся Елисей. – С животиной я сам разберусь. Не впервой.

Увидел парень, что зовут его уже Антос и Понтос, стражников отвлекать перестали.

- Жди меня, любовь моя, - попрощался до вечера с царевной Елисей. – На вечерней зорьке, как охрана уйдет, оконце отвори и смотри меня.

- Все сделаю, - пообещала Марьяна. – Ты приди только!

- Куда же я денусь, - улыбнулся Елисей. – Только и мечтаю о тебе, душа моя!

Скрылась Марьяна, оконце опять закрыла. А Елисей к друзьям поспешил.

- Ну что? – спросил Понтос. – Сговорились с царевной?

- Сговорились, - кивнул Елисей. – К ночи полезу я к ней через окошко.

- А как ты по стене отвесной то сможешь? – удивился Антос.

- Смогу, - уверенно ответил Елисей. – Придумали уже. Только собак злобных отпугнуть надобно.

- Ох! Подведешь ты нас под монастырь, - схватился за голову Понтос. – Всех царь батюшка порешит!

- Ты чего это ерунду болтаешь? – покосился на великана Антос. – Не дадим мы друга на расправу. Поможем.

- Спасибо тебе, Антос, - с чувством проговорил Елисей. – Должен по самый гроб буду.

- Ты мне уже на будущие жизни должен, - улыбнулся Антос. – Какие счеты между друзьями. А ты, Понтос, принеси, откуда хошь, ногу запеченную, баранью. Будем ею собак отваживать.

- Хорошо придумал, - похвалил Понтос. – Найду ногу, не сомневайся. У меня повар царский в приятелях. Расскажу ему про приключение наше, он и раздобриться.

Ходил Елисей до вечера, сам не свой, дождаться не мог. Понтос ногу огроменную притащил. Запах от нее по всей комнате шел, слюни вызывая.

- Сам бы сожрал, - признался Понтос. – Но для друга пожертвую. Вот собачкам повезет нынче! Лакомство с царского стола!

- Ты пойди пирожков с печенкой поешь, - сердобольно посоветовал Антос. – На ужин сходи.

- Да я-то вообще не голоден, - крякнул Понтос. – Меня повар попотчевал. Но схожу. Как же пирогов не попробовать. Тебе принести? – обратился он к Елисею. Тот даже не услышал вопроса, мечтая о ночи с Марьяной.

- Неси, - заметил Антос. – А то наш парень ноги протянет. Не ест почти. Все мысли одной еблей заняты. Видишь, камасутру свою вспоминает, чтобы Марьянке показать, – пошутил он.

- Да что ему вспоминать, - засмеялся Понтос. – Он ее и так наизусть знает.

- Что смеетесь? – недоуменно посмотрел на друзей.

- Да о камасутре твоей говорим, - ответил Понтос. – Пойду я, пирогов принесу. А то время к ночи, скоро собак выпустят.

Поужинал Елисей пирогами принесенными, которые Антос съесть заставил, да к Марьяне своей засобирался. Умылся водою колодезной, русы кудри расчесал, рубаху парадную надел.

- Хорош, добрый молодец, - похвалил Антос. – Пошли, Понтос. Собачек покормим.

- Ты смотри, мы до утра с собаками не останемся, - проговорил Понтос, идя за друзьями в сад. – Отвлечем, пока ты на стену карабкаться будешь. А утром сам уже как-нибудь.

Кивнул Елисей, ему все равно было. Лишь бы сейчас к любимой попасть. А как утром вернется, не важно.