Элитный университет для неугодных

Пролог

Профессор Уна Грейвз сидела за большим столом, красного дерева. Массивную столешницу покрывало новенькое, с иголочки, зелёное сукно. Ректор университета Тербраво́с облюбовал для себя кожаное кресло у камина, тоже явно новое, без следа потертостей или иных отметок частого употребления.

‒ Поздравляю с назначением! ‒ ректор отпил из высокого бокала золотого игристого вина, которым славна провинция Эмпона. Тамошние маги строго хранили свой секрет: пузырьки у поверхности вспыхивали розоватыми искорками, от чего казалось, будто в бокале мерцают звезды. Впрочем, это вино так и звалось, «Эмпо́нское звездное», доступное лишь высшим аристократам и богатым промышленникам.

‒ Благодарю вас, Альберт! ‒ улыбнулась профессор Грейвз. ‒ Когда-то даже не мечтала о переводе в столицу.

‒ Всё что угодно, для любимого преподавателя! ‒ ухмыльнулся ректор. ‒ Пусть Тербравос и находится далеко от столицы… Да что там, вообще далеко от цивилизации, но учатся там отпрыски знатнейших семей.

‒ Верно, ‒ вздохнула профессор Грейвз. ‒ Те, с кем не справляются в других учебных заведениях.

‒ Однако, ни советник Карог, ни верховный судья не могут позволить, чтобы их дети остались без образования. Спешу напомнить, что у Тербравоса весьма достойная аккредитация!

‒ О, да! И соответствующая репутация! ‒ криво улыбнулась седовласая профессор.

Ректор университета Тербравос Альберт Вайс не любил долгих вступлений.

‒ Кстати о репутации. Именно благодаря тому, что сын советника Карога учится в моём университете, вы получили это место. Я заехал к вам не только для того, чтобы поздравить с назначением. Смею теперь просить об ответной услуге.

Женщина за столом явно напряглась, но всё же спросила:

‒ Я ждала этого назначения несколько лет. Без ходатайства советника, с вашей подачи, пришлось бы прождать ещё столько же. Я очень благодарна, однако, мои связи весьма скромны. Так чем же может помочь простой преподаватель специализации заклинаний ректору столь элитного закрытого университета?

Черноволосый ректор отставил недопитый бокал и поднялся с кресла. В юности над ним часто шутили, что он лишь слегка не достаёт макушкой до дверной притолоки. Уне пришлось задрать голову ‒ встань она со стула, достала бы своему бывшему ученику лишь до подмышки.

‒ То, о чём я собираюсь просить, вам вполне по силам. У нас освободилось место преподавателя по зельям и магическим субстанциям. Кого из недавних выпускников вы могли бы посоветовать на это место? Конечно, с учётом специфики нашего университета.

Уна ненадолго задумалась. Альберт Вайс ей всегда нравился ‒ старательный, умный, обходительный. Ещё в академии он подавал надежды, не смотря на происхождение. Сыну начальника полицейского управления небольшого провинциального городка нужно было приложить множество усилий, чтобы за двенадцать лет добиться поста ректора университета. Его помощь была неожиданной, и, как оказалось, не бескорыстной.

Она вспомнила о внучке своей старинной подруги Аделины. Очень хорошая девочка ‒ прошлогодняя выпускница Кардосской академии, где Уна преподавала до нового назначения. Где она работает? В библиотеке. Кажется, реставрирует книги: подклеивает разорванные корешки и сводит пятна с испачканных страниц. А ещё ведёт какой-то кружок в местной школе. Вопиющая растрата достойного магического потенциала и знаний! Она была весьма хороша в зельях. Ей бы избавиться от застенчивости… Да и Аделина жаловалась: девочке двадцать лет, а она даже не встречается ни с кем! Сидит в своей библиотеке или возится со школьниками. Нравится ей учить ‒ великолепно! Если у неё с Альбертом что-то получится, будет очень хорошо. Что ж, надо порадовать подругу!

‒ У меня есть кандидатура ‒ в прошлом году Жаклин Тризо была одной из лучших в своём выпуске.

Глава 1

− Синим карандашом чертим круг!

Жаклин оглядела группу. Некоторые ученики старательно обводили шаблон, другие поглядывали на них, пытаясь подражать… Карандаш выскользнул из рук Мориса и покатился к парте Алисы.

− Мадемуазель Жаклин! У меня карандаш упал, можно подниму?

Жаклин мысленно завела глаза до́лу, позволив себе лишь лёгкий вздох.

− Конечно, Морис, подними.

Парнишка подскочил, как на пружине, сделал несколько шагов по проходу, поднял карандаш и, конечно, толкнул Алису, сидящую за первым столом, потом рванул за ленточку в красиво завязанном «конском хвосте».

− Ай! – по аккуратно нарисованному девочкой синему кругу протянулась алая полоса. – Мадемуазель Жаклин! Он меня толкнул! И за волосы дёрнул!

В наивных голубых глазах застыла неподдельная обида. Золотистые волосы растрепались. Довольный мальчишка насмешливо улыбался.

− Морис, садись на место, и постарайся хоть на этот раз вычертить всё правильно. Искусство рисования мандал развивает внимание, моторику и очень пригодится при начертании печатей и сигилл. А ты, Алиса не расстраивайся − сейчас всё поправим.

Девушка подошла к ученице и провела «волшебным» ластиком по рисунку: от портящей вид неаккуратной красной линии не осталось и следа. Хоть какая-то польза от её таланта: Жаклин любила зачаровывать обыденные предметы, чтобы усилить или изменить их свойства. Девочка удивлённо ахнула.

− Вот, держи, − преподаватель протянула ей ластик. – Он стирает только то, что не нужно: просто во время работы думай о желаемом результате.

Алиса просияла, а Морис мстительно сузил глаза. «Надо будет с ним поговорить», − подумала Жаклин. Не успела она отойти к преподавательскому столу, как девочка вскрикнула: мирно стоявшая на столе чернильница неожиданно взбесилась и залила чернилами стол и её платье. Морис хихикал, прикрываясь рукой – не оставалось сомнений – именно он виновник происшедшего.

Пришлось вновь спешить на помощь к рыдающей перепачканной пострадавшей – Жаклин протянула ей свой носовой платок, заговорённый, как и ластик, только с тем отличием, что оттирал грязь с любой поверхности. После того, как девочка им воспользовалась, платок пришлось выбросить – он навечно приобрёл грязно-фиолетовый цвет и больше не желал ничего оттирать, превратившись в обычную неопрятную тряпочку.

− Я так понимаю, на сегодня занятие окончено, − произнесла Жаклин. – Задание на дом – дорисовать мандалу, вписать в неё своё желание, а что делать дальше, я расскажу на нашей следующей встрече.

Дети начали собирать вещи со столов.

− Морис!

Парень с вызовом задрал подбородок:

− Да, мадемуазель Жаклин?

− Ты остаёшься.

− Вообще-то у меня много неотложных дел! – в голосе слышалось достаточно бравады, но испуганно заметавшиеся глаза выдавали его с головой.

− В таком случае, их придётся отложить! – твёрдо сказала Жаклин, очень внимательно уставившись на расшалившегося ученика. Дети потянулись из класса. Когда за последней долго копавшейся ученицей закрылась дверь, Жаклин подошла ближе к вальяжно развалившемуся на стуле Морису, села за стол перед ним и, развернувшись боком спросила:

− Тебе нравится Алиса?

Не ожидавший такого вопроса парень мигом подобрался.

− Нет, вот ещё! Я её терпеть не могу!

− Ясно. Очень жаль. Просто думала тебе посоветовать: если хочешь привлечь к себе внимание, подари ей небольшой подарок и предложи дружить… Но, вижу, ошиблась ‒ мой совет тебе ни к чему. Можешь быть свободен, я больше тебя не задерживаю.

Морис немедленно подхватил свою сумку и направился к выходу.

− Что ж, тогда я дам этот совет Равилю – ему Алиса давно нравится, − парень замер, а потом потянулся к дверной ручке, бормоча:

− Я этому Равилю расквашу нос!

− Что, прости? – ручка никак не желала поворачиваться, как парень ни старался. Наконец, он бросил эту затею и с раздражением развернулся к Жаклин, громко повторив:

− Пусть только попробует сунуться к Алисе! Отведает моего кулака!

− Очень сомневаюсь, − подняла бровь преподаватель. − Потому, что я его только что выдумала. Однако, это позволило выяснить, что Алиса тебе всё же нравится.

Морис уставился на неё с удивлением, а потом растеряно спросил:

− А если и так, вдруг она не захочет со мной дружить?

− Не спросишь – не узнаешь! – философски заметила Жаклин. – Однако, это лучше, чем всю жизнь мучиться неизвестностью и упустить свой шанс.

Она махнула рукой – дверь отворилась.

− Я действительно больше тебя не задерживаю.

«Как же все просто и одновременно сложно в двенадцать лет!» − подумала девушка, пряча в саквояж блокнот, ручку, цветные карандаши и альбом для рисования.

Пройдя по опустевшим школьным коридорам и вышла в парк. Осень она любила и ненавидела одновременно. Любила за тихие дни, когда в воздухе мёдом разлит покой, под ногами шуршат палые листья, будоража лёгким дымным запахом, а небо на закате окрашено во все цвета радуги. Ненавидела за начало занятий во всех учебных заведениях, вечную суматоху в школьных коридорах и нравоучения тети Аделины, к которой возвращалась после летних каникул от родителей, живших ещё южнее, в Тартасе.

Глава 2

До четырех оставалось ещё много времени. Чтобы не отвлекать мадам Крифи, Жаклин решила исследовать новое место работы самостоятельно. Кроме того, уже давно подошло время обеда, а выдававший голодные рулады живот напоминал – завтрак был ещё в поезде.

Чтобы не потерять ключ от комнаты, она подвесила его на серебряную цепочку и где уже висела подвеска в виде золотой рыбки, доставшаяся от бабушки. Ощущая себя маленькой девочкой, которой взрослые впервые доверили самостоятельно открывать дверь после прогулки, девушка дважды повернула ключ в замке, а после заправила его за ворот платья.

Преподавательское крыло университетского здания казалось пустынным. Жаклин прошла к выходу, попутно ещё раз полюбовавшись на доспехи Арагорна Строптивого. На университетской площади перед фонтаном собралось несколько учеников, успевших переодеться в форму: на девушках были надеты удлинённые чёрные приталенные жакеты поверх клетчатых платьев – у троих клеточка была сине-зеленая, у двоих сине-красная. Форма молодых людей тоже была чёрного цвета, но с белыми рубашками и клетчатыми шейными платками, тех же расцветок, что и платья девушек.

По официально закреплённым за направлениями магии цветам, общим для всех, Жаклин догадалась, что перед нею ученики её факультета – зелий, и боевики. Молодые люди что-то рассказывали по очереди, а девушки смеялись. Пройдя мимо них, девушка направилась дальше, к длинному одноэтажному зданию с окнами-витринами, безошибочно угадав в нём столовую. Внутреннее убранство напоминало дорогой ресторан, где она была с тётей Аделиной на очередном знакомстве с одним из перспективных женихов. Зеленый шелковый штоф, которым были затянуты стены, обрамляли резные веточки из морёного дуба, а такого богатого раздаточного стола она не видела нигде. Несколько столиков занимали опоздавшие на обед.

Жаклин взяла один из медных подносов из стопки рядом с раздачей, положила на него приборы, красиво обёрнутые белоснежной салфеткой и большую плоскую тарелку для салата. Почти все контейнеры с блюдами оказались пусты – осталось достаточно лишь рисовой каши, варёной картошки, да тушёной капусты – их девушка тоже не любила, похоже, как большинство учащихся. Тоскливо вздохнув, она решила набрать рисовой каши – её уже начало немного поташнивать от голода, тут уже не до переборчивости. Может, у них найдётся какой-нибудь соус?..

− Добрый день! Вы новый педагог по зельям и материалам?

Неожиданно из-за стойки поднялся парень в белой поварской куртке и смешной шапочке, прикрывавшей волосы, увязанные сзади в аккуратный хвост. Жаклин от неожиданности растерялась, едва не уронив поднос и уставилась на парня, разинув рот. Он, видимо, привык к такой реакции на себя, улыбнулся, подмигнул и спросил:

− Найти вам чего-нибудь поинтереснее риса?

− Э-э-э… Да! − девушка для верности кивнула головой, продолжая помимо воли смотреть на его аккуратно убранную шевелюру необычайного цвета луговой травы.

− Вы меня прямо смутили! – парень, в противоречие словам улыбнулся ещё шире, стянул с головы шапочку, покрутив головой, чтобы она могла лучше рассмотреть его зелёную причёску. – Как вы понимаете, я очень люблю свой факультет!

Он испытывающе смотрел на неё, ожидая, что она оценит его реплику. Жаклин оценила, окончательно впав в ступор.

− Факультет! – он подёргал себя за зелёный хвост, а потом вновь надел шапочку. – Вы же будете вести зелья и материалы? – девушка кивнула. – Ну вот! – обрадовался зеленоволосый. – Значит, будете моим куратором! Меня зовут Патрик Шульман, я со второго курса! Так чего вам дать: запечённой гусиной грудки под апельсиновым соусом, жульен, отбивную на углях или… − он вновь подмигнул, − салат из морепродуктов?

− Салат, − пролепетала Жаклин, продолжая таращиться, хотя понимала, что это никак не подобает преподавателю, тем более куратору бойкого ученика.

− Тогда давайте вашу тарелку, а отвратительную кашу оставим для заучек!

Патрик вновь нырнул под стойку, повозился там, и через несколько секунд вернулся с полной тарелкой салата, щедро посыпанного сыром и маленькими квадратными сухариками.

− Приятного аппетита! – пожелал он Жаклин, ставя еду на её поднос. – Что будете пить? Есть компот, морс, ананасовый сок, чин трёх сортов с добавлением фруктов и трав, кван…

− Чин, если можно без добавок.

− Садитесь за столик, я вам принесу!

− Благодарю, − девушка наконец овладела собой, − Не стоит беспокоиться…

− Всё равно нужно заварить свежего. Позвольте вам порекомендовать всё-таки с кусочками фруктов – очень вкусный…

− Хорошо, спасибо.

Она выбрала столик у окна, попробовала салат, оказавшийся великолепным. В том ресторане, где она была с тётей, ни одно блюдо с ним и сравнить было нельзя, не говоря уже о том, что подавалось в столовой академии, где она сама училась. Патрик принёс чайник с чашкой и пирожными на миниатюрной тарелке, когда она уже почти доела.

− Эй, принц-лягушка! Ты решил обхаживать нашего нового куратора? – донеслось от двери. – Думаешь, с её помощью избавиться от похабного цвета волос?

Жаклин не нужно было оборачиваться – она узнала этот голос. В голове пронеслось: «похоже, будет труднее, чем ожидалось». Она хотела ободряюще улыбнуться Патрику, не успевшему отойти от её стола, но заметила, что это излишне − Шульман расплылся в широкой улыбке.

Глава 3

Заглянув вечером в аудиторию – нужно же разведать, где предстоит работать − она в очередной раз поразилась богатству, царящему в Тербравосе. Аудитория зельеварения была в меру вместительной, но выглядела компактной. Возможно такой эффект достигался благодаря распространённой в университете дубовой отделке – резные панели на стенах, высокий потолок покрытый искусной росписью, напоминавшей любимые мандалы Жаклин. Уюта добавляли удобные столы с откидными крышками и мягкими стульями с зеленой обивкой. Рисунок резьбы на кафедре повторял потолочные орнаменты…

В небольшом кабинете за дверью, спрятавшейся за кафедрой, в большом шкафу она нашла всё необходимое для сегодняшней демонстрации к занятию. Здесь был отдельный шкаф, полный книг – она успела лишь слегка пробежаться глазами по корешкам, отметив очень хорошую профессиональную подборку. Настроение потихоньку начало подниматься – похоже, здесь были созданы все условия не только для студентов.

И вот, план урока был составлен, материалы готовы, она сама тоже… Поднявшись за два часа до начала занятий, Жаклин поняла, что руки холодеют, встать с кровати тяжело, но улежать ещё сложнее: её накрыло паникой. «Спокойно, спокойно!» − бормотала она, подставляя лицо под прохладные струи воды из медного крана в собственной ванной.

В шкафу обнаружилось ещё два тёмно-синих платья, походивших на вчерашнее, висевшее тут же, только с разной формой воротничков и слегка отличавшиеся деталями кроя. Жаклин могла поручиться, что заперла дверь на ночь, а до рассвета в комнату никто не входил! Взяв себе на заметку спросить об этом мадам Крифи, она решила примерить одно из новых платьев – оно село идеально. Оставалось только завертеть волосы в узел и отправляться в столовую за порцией утреннего квана.

За раздачей стояла красивая девушка в поварской форме; из-под белой шапочки, покрывавшей волосы, выбилась кудрявая рыжая прядь.

− Доброе утро! – поздоровалась с нею Жаклин.

− Доброе! – кивнула девушка. – Вам кван?

− Да, и круассан с джемом, если можно.

− Советую взять с собой ещё пару бутербродов, − девушка зевнула, прикрыв рот рукой и извинилась. – После урока захочется перекусить, а за пятнадцатиминутный перерыв в столовую можно не успеть. Преподаватели обычно так и поступают. Пару пакетиков чина или квана могу дать – для заварки.

− Давайте! – согласилась Жаклин. – А вы с какого факультета?

− То есть? Не поняла вас, − удивилась девушка.

− Где вы учитесь? Уверена, не на боевика.

Сонная девушка постояла некоторое время соображая, а потом звонко рассмеялась.

− Я своё уже отучилась! Не здесь правда – в кулинарной школе, в городе. Для того, чтобы стать студенткой этого университета, у меня слишком простая семья. Но спасибо, комплимент приятный!

− Да я, в общем-то тоже не графиня… − пробормотала Жаклин, отмечая значительно потеплевшую улыбку повара. – Меня зовут Жаклин.

− Магистр… − поправила девушка.

− Да, магистр Тризо, если официально.

− Я – Ханна – повар-кондитер!

После чашки великолепного квана со сливками и хрустящего круассана, Жаклин почувствовала себя гораздо лучше. До занятия оставалось сорок минут. Она не спеша вышла из столовой, постепенно заполнявшейся студентами, прошла по аллее, зашла в учебный корпус и в вестибюле едва не столкнулась с Освальдом Кранцем, в неизменном черном камзоле. Видимо, на магистра боевой магии понятие единой формы не распространялось. От неожиданности девушка упустила из рук бумажный пакет с бутербродами.

− Доброе утро, − пробормотала она, наклоняясь за ним, едва не стукнувшись лбами с расторопным магистром, уже успевшим его схватить.

− Доброе утро! – Кранц помог ей подняться и сунул в руку злополучный пакет. – Прошу прощения, если испугал.

− Ничего страшного. Сегодня с утра я немного рассеяна.

− Так соберитесь! У вас первый урок! Нечего вести себя, как девица на выданье! – начавшее было формироваться более приятное впечатление об этом хмуром человеке, мгновенно улетучилось.

Девушка промолчала, собираясь пройти мимо, но магистр поймал её за руку, вынуждая задержаться.

− Не будьте ребёнком! – процедил он. – Дуться будете дома! Неужели вы ещё не поняли, куда попали? Здешние баловни судьбы прожуют вас и выплюнут, оставив валяться на полу безутешно рыдающей над своей горькой судьбой! Не говорите потом, что вас не предупредили!

− Отпустите мою руку! – отчеканила Жаклин.

− Я лишь хотел сказать: если будут проблемы, обращайтесь! Наслышан о вашем конфликте с Гарвеем…

− Благодарю, но мне нужно готовиться к занятию! – девушка вырвалась и быстрым шагом направилась к лестнице – аудитория зельеварения находилась на втором этаже. Настроение основательно испортилось. Хуже того − закрались сомнения, действительно ли она в состоянии справиться? Ну уж нет! Это никуда не годится! Детям ведь нравились её уроки, а взрослые – это те же дети, только более осознанные… иногда! И выше ростом. Получалось справиться с подростками, выйдет и со студентами.

Она вошла в аудиторию, уверенно ступая, гордо подняв голову, готовая штурмовать валы вопросов и сопротивляться шквалам возможных острот. «Я пришла сюда нести знания! Это главное, а остальное – второстепенно!» − прошептала девушка, поднимаясь на кафедру.

Глава 4

Селин поливала цветы из маленькой лейки с тонким носиком – в руках кого-то покрупнее, она казалась бы игрушечной. Увидев Жаклин, секретарь кивнула ей, как старой знакомой и, не отрываясь от своего занятия, произнесла между делом:

− Проходите скорее! Альберт ждёт вас.

Жаклин толкнула массивную дверь, ощутив безотчётный трепет. Вайс стоял, засунув руки в карманы, рассеянно уставившись на вид за окном. Услыхав стук каблуков девушки, он обернулся – задумчивое выражение лица сменилось строгостью.

− А, вот и вы! – сказал он вместо приветствия. – Проходите к камину – что-то нынче вечером прохладно. Сегодня впервые после лета решил растопить – так уютнее.

Девушка прошла к предложенному креслу, поневоле остановив взгляд на танцующих языках пламени. Мама шутила, что на огонь можно смотреть вечно – она была с нею согласна. Казалось, беспрестанно движущиеся тени поглощают печали, а в ярких всполохах они сгорают без остатка.

− Люблю, когда горит камин, − сказал Вайс, устраиваясь в соседнее кресло. – Сразу как-то теплее на душе становится, вы не находите?

Девушка кивнула, а потом спохватившись ответила:

− Да. Есть в открытых стихийных проявлениях что-то гипнотическое – будь то пламя, текущая вода, или ветер, гуляющий на открытом пространстве.

Она замолчала, чувствуя, что ректору нужно собраться с мыслями. Некоторое время они вместе смотрели на огонь, а потом Вайс сказал:

− Вы ведь знаете, что наш университет полон молодых людей из непростых семей, − он не спрашивал, утверждал. – Пусть они не всегда угодны в своих кругах, но…

Вновь возникла пауза.

− В общем, вы хоть и молоды, но наверняка понимаете степень ответственности, лежащей на нашем университете и мне лично.

Он заглянул ей в глаза. Жаклин с удивлением отметила лёгкую тень растерянности, скользнувшую по его, обычно невероятно самоуверенному лицу.

− Отец Катрин Руже – наш посол в Новом Гампасе, − вновь неуверенная пауза. – У девушки очень небольшой магический потенциал, но она учится на бытовом факультете, там этого вполне достаточно. Катрин единственная дочь, но карьеру ей делать не обязательно. В своё время нужно будет просто выйти замуж – уж об этом родители позаботятся.

− Что с ней? – напрямик спросила Жаклин. – Её осмотрел врач?

− Доктор Тормвел и главная целительница провели всестороннюю диагностику. Они в один голос заявили, что девушка в целом здорова, но возможной причиной обморока могла стать кровопотеря. Проблема в том, что источник её не выявлен: внешне ран, которые могли бы привести к такому нет, внутреннего кровотечения тоже не обнаружено.

− Не может же это быть вампир! – ахнула Жаклин. – На университете должна стоять защита!

− А вы не так глупы, как кажетесь на первый взгляд!

Жаклин даже обижаться не стала на такой сомнительный комплимент.

− У нас в Ангване вампиры давно истреблены. Однако, разорённый Тримоко до сих пор обнесён колючей проволокой, а ров вокруг него наполнен регулярно пополняющимся зельем, убивающим вампиров. Только не говорите, что в Тербравосе ничего не предпринято по этому поводу!

− Вы меня вздумали отчитывать? – взвился ректор, однако, быстро взяв себя в руки. – В Тербравосе стоит лучшая защита от вампиров – не забывайте, это достаточно изолированный остров. Эпидемия подобного рода здесь стала бы катастрофой. Университет защищён по высшему разряду! Еще Лорд Скриг, основатель, наложил на границы выделенных ему земель печати от проникновения враждебных существ. Защита такого уровня стоит лишь во дворце короля, да в нескольких государственных учреждениях особого назначения…

− В таком случае, как такое могло случиться?

− А ещё не выяснено, на самом деле, что произошло. Кстати, я успел побеседовать с Шульманом после обследования – у него похожие симптомы, но не совсем. Вы верно сказали – если у Катрин все признаки кровопотери, то у Патрика – явный перерасход энергии. Ни один из студентов не помнит, каким образом такое могло случиться. У девушки период амнезии около получаса, у парня – ничего такого. Он не терял сознания – ему стало дурно у вас на уроке, однако он помнит всё. На самом деле, я позвал вас, чтобы предупредить, − ректор поднялся из кресла и принялся ходить по кабинету. − До выяснения всех обстоятельств, не стоит привлекать излишнее внимание к этим случаям. Во-первых, это помешает расследованию – а оно ведется, даже не сомневайтесь. Во-вторых, если пойдут слухи, возникнет паника, студенты напишут домой, а там… Наследный принц пришлёт своего представителя, будет назначено внешнее расследование и… В общем, будет масса неприятностей – не только у меня!

− Не волнуйтесь! Я не стану распускать слухов. Это всё, что вы от меня хотели?

Жаклин тоже встала, намереваясь направиться к выходу. Постигшее её разочарование сложно было описать. Человек, стоящий перед ней, оказывается, больше переживал не о пострадавших студентах, а о возможной инспекционной проверки!

− Нет, не всё, − Вайс уселся за свой массивный стол, откидываясь на мягкую спинку резного стула, напоминавшего трон. – Вы ведь куратор факультета зелий и магических материалов. Подумайте, как можно максимально обезопасить студентов, соблюдая тайну и не поднимая паники. Я с сегодняшнего дня думаю объявить запрет на прогулки после захода солнца.

Глава 5

Днём парк не казался страшным: ухоженная дорожка вилась через зеленые лужайки. Ветви деревьев, окрасившиеся в разные цвета золота и багрянца, сплетались над головой причудливыми арками. За каждым поворотом ждали изумительные живописные уголки достойные кисти гениального художника. Девушка полной грудью вдыхала прозрачный воздух, согретый нежными солнечными лучами.

«Прекрасный день, видений лёгких полный,

В тягучем янтаре листвы застыла неба синь.

Вновь лето возвращает ветер тёплый…

Но не вернёт тебя, сколь я бы не просил!»

Из-за спины продекламировал мужской голос. Жаклин обернулась: её догонял преподаватель, с которым едва успела познакомиться на кафедре. Она узнала его по чёрной шляпе, широкие поля которой частично прикрывали лицо, оставляя взору лишь улыбающиеся полные губы и гладко выбритый упрямый подбородок. Магистр… как же его звать? Строгий покрой пиджака в серо-желтую «гусиную лапку» дополняли черные брюки с рубашкой того же цвета.

− Доброе утро! – он приподнял тулью указательным пальцем: на руке сверкнул массивный золотой перстень. – Магистр Жаклин Тризо.

− Здравствуйте! – Жаклин так и не смогла вспомнить, как его зовут и что он преподаёт. Мужчина заметил её замешательство.

− Арман Грюно, «теория построения заклинаний» и «основы механики» − сразу всех не упомнишь, правда? – тепло улыбнулся он. – У меня на сегодня занятия окончены, вот решил отправиться домой. В городе держу домик, но в основном живу в университете ‒ так удобнее. В такую прекрасную погоду грешно не пройтись! Тут не так уж далеко, на самом деле – я покажу вам короткий путь.

Он поравнялся с девушкой и приноровил свой широкий шаг к её лёгкой поступи.

− Вы знали, что это время в Тербравосе называют «паутинным летом»?

Девушка покачала головой. Надежда на приятную прогулку в уединении улетучивалась с каждой минутой.

− Потому что дни в это время полны нежного тепла, тонкого, как паутина, − продолжал разглагольствовать мужчина. − В этих широтах осень – самое приятное время года, ну, весна ещё. Зимой зарядят дожди, а летом будет стоять удушливая жара.

− Вы увлекаетесь стихосложением? – без интереса спросила Жаклин.

− Заклинания и стихи – у них много общего, − расплылся в улыбке магистр Грюно. Девушка поняла, что допустила ошибку, затронув эту тему. – И те, и другие строятся по своим канонам, не допуская случайных сочетаний и слов. Стихотворные размеры, рифмы, так схожи с правилами оговора, закрепа и отпуска – ведь в заклинаниях каждый звук должен располагаться на своём месте! Стоит просто заменить один звук на другой или поменять местами – вы получите иной результат!

Жаклин искоса взглянула на мужчину – щеголеватый, очень ухоженный. От него пахло пряным, явно дорогим парфюмом. Она никак не могла понять, почему ей так неприятно его присутствие? Может, дело в навязчивости? Хотя, с другой стороны, он же просто хочет показать ей дорогу…

− А вы любите живопись? – вдруг спросил он.

− Я вела кружок рисования.

− О! В таком случае, вам будет интересно навестить местную галерею! Тсотские острова – настоящий рай для художников и людей искусства! В основном, конечно, они навещают Лекту. Вы бывали на этом острове? Там очень красиво! Самые богатые люди нашей страны держат там виллы – это, наверно, самый известный курорт!

− Нет, я там не была, но проплывала мимо на пароме…

− Когда будут каникулы, непременно загляните! Я езжу на Лекту в конце каждого семестра – многие преподаватели поступают также. С нашей работой нужно же где-то поправлять нервы! – засмеялся он.

Девушка вновь кивнула, слегка растянув губы в вежливой улыбке. Если на Лекте отдыхают исключительно богатеи, то ей туда попасть явно не грозит. Она не стала озвучивать эту мысль, опасаясь нового потока словесных излияний от неожиданного попутчика. Однако её молчание не мешало магистру Грюно заливался соловьём. Девушка старалась запомнить дорогу, шагая рядом с ним, по тропинке, протоптанной через кусты, меж двух громадных валунов, мимо высокой каменной кладки. Тропинка пересеклась с узкой дорожкой, мощёной рыжим кирпичом, а потом резко ушла вниз, завиваясь по высокому склону. Вполуха слушая попутчика, Жаклин старалась смотреть под ноги, из боязни запнуться и слететь вниз. Кажется, мужчине крутая каменистая тропка не доставляла никаких неудобств. Он спокойно шагал в своих сверкающих лаком туфлях меж хилых кустиков и валунов, рассказывая о разных известных личностях, бывавших на Тербравосе, то и дело подавая ей руку.

− Погодите, дайте перевести дух! – наконец взмолилась Жаклин. – Перед нами раскинулась такая красота, а я никак не могу на неё полюбоваться!

− О, простите! – немедленно расплылся в улыбке Грюно. – Мне так приелась эта дорога, что я почти не замечаю её. Смотрите, вот плоский камень, на нём можно посидеть, а потом пойдём дальше. Да, виды здесь прекрасны, особенно закат над морем! Однако, не советую выбираться сюда в одиночку – сейчас быстро темнеет. Я-то привычный, а вам из любви к красоте всё же рисковать не стоит.

Девушка устало опустилась на камень и осмотрелась. Внизу, в кронах деревьев, яркими лоскутами притаились оранжевые крыши домов. С высоты, улицы складывались в причудливый рисунок, сравнимый с ковром, вытканным берберийскими мастерицами. Далеко в море из дымки таинственно выступали голубоватые громады островов – Харпта, Лекта? А может, какие-то другие – Жаклин не знала. «Надо посмотреть на карте. Стыдно не знать место, в котором предстоит прожить как минимум год» − думала она.

Глава 6

Ректор вернулся через две недели. В аудитории его заместителя силами смотрителя, его жены и шестерых хозяйственных работников университета уже успели навести относительный порядок. Садовник и дворник беспрестанно ворчали, жалуясь друг другу, что осенью у них и так работы полно, а тут ещё аудиторию восстанавливай. Однако, без магии так быстро не смогли бы управиться. Сам Кранц ходил мрачнее тучи, но был со всеми непривычно вежлив, забыв об обычных колкостях. Жаклин он откровенно избегал, возможно, стыдясь срыва. Её это полностью устраивало. Гарвей тоже присмирел, прекратив её задирать на занятиях. Айва и Шульман вели себя подчёркнуто нейтрально, отвечая на уроках в рамках программы, на остальные вопросы ограничиваясь простыми «да» и «нет». Ведя себя с ними также, девушка страдала, не зная, как исправить сложившуюся ситуацию.

Жаклин провела серию лабораторных, отметив достаточно высокий уровень студентов. Ныне покойный магистр Номад всё-таки серьёзно подходил к своей работе.

Последний осенний месяц в Тербравосе не радовал погодой: зарядили затяжные дожди. Температура воздуха не понизилась, но было так неуютно, что даже в натопленных помещениях хотелось укутаться в шерстяной плед.

Ещё два дня после возвращения Вайса Жаклин не решалась к нему зайти, не зная, стоит ли докладывать о выходках Кранца и Шульмана. Она так извелась, что даже Ханна, повар из университетской столовой, заметила её состояние.

− Вы не заболели? – спросила она, когда Жаклин рассеянно потянулась к ножу вместо ложки для супа. – Уже несколько дней ходите с таким выражением лица, будто вас что-то гложет.

− Нет, не заболела, − со вздохом ответила Жаклин. – Просто не могу решить, как поступить: можно ли сказать правду, или промолчать?

− Ах, вот что! – улыбнулась Ханна. – В любом случае, правда восторжествует. А вот рано, или поздно – решать вам.

− Но, если скажу правду, может пострадать человек, а если не скажу, тоже…

Повар посерьёзнела.

− Тогда обязательно нужно сказать правду! Если вас не любят – сможете поскорее забыть его. Или вдруг этот человек тоже любит вас? А вы зря страдаете…

− Что-что? – Жаклин огорошено уставилась на улыбчивую девушку за стойкой.

− Ну, вы же боитесь сказать кому-то о своей любви?

− С чего вы взяли? – изумилась девушка.

Участливая улыбка Ханны погасла. Она потупилась и пробормотала:

− Простите! Опять я лезу не в своё дело! Просто сьер Гарвей сильно разругался со своей подругой Айвой – такой был скандал за ужином! Из-за вас, между прочим. Девушка кричала, что влюбляться в своего куратора – это пошло, а он сказал ей, чтобы она шла заниматься своими делами, и не лезла в его. Так грубо! Бедная Айва заплакала и убежала, а сьер Гарвей остался сидеть и допивал свой чин в одиночестве, будто ему всё равно! А все думали, они скоро поженятся. Даже ставки делали: в конце года или уже зимой – так они хорошо ладили!

− Ничего не понимаю! Вы решили, что…

− Но ведь вы единственная подходите под утверждение: куратор факультета зельеварения! Не может же это быть мадам Фурси или магистр Валентина Морелли, что преподает дивинацию[1]! Да они и по возрасту не подходят. У вас с Гарвеем постоянно были какие-то стычки – он только о вас и говорит! Это самый верный признак! Я понимаю, конечно: страшно связать свою судьбу с таким как он, но зато можно так высоко взлететь!

− Я смотрю, слухи в университете – любимое развлечение!

Ханна обиженно замолчала.

− Но иногда они очень полезны! – Жаклин решила, что не выдержит, если на неё станет дуться ещё кто-то. – А почему вы говорите, что с Гарвеем нельзя связывать судьбу?

Улыбка вернулась на лицо Ханны и она, придвинувшись ближе, с жаром зашептала:

− Не то что нельзя – страшновато! Он же принц!

− Гарвей принц? – выпалила Жаклин. Если это правда, то ей точно несдобровать!

− Тише! – шикнула повар. – Вы так побледнели!

− Спасибо, − проговорила Жаклин. – Простите, но мне нужно немедленно идти!

Она чуть не бегом выскочила из столовой, позабыв о супе. Единственный, от кого можно было в данном случае добиться правдивого ответа – это ректор.

С замиранием сердца Жаклин постучалась в кабинет.

− Войдите! – жизнерадостно ответила Селин из-за двери. Увидев взъерошенную девушку она грустно улыбнулась:

− Вы к Альберту? Он поехал в город по делам – вы разминулись буквально на несколько минут. Ему что-то передать?

− Нет, не стоит, − Жаклин не смогла скрыть разочарования. – Мне просто нужно было у него кое-что спросить.

Девушка хотела выйти, но Селин с необычной прытью для такой маленькой старушки выскочила из-за своей конторки, и схватилась за ручку двери, закрывая собой проход.

− Магистр Тризо! Подождите. Может я смогу вам помочь.

− Даже не знаю…− совсем растерялась Жаклин, однако оставляя попытки толкнуть дверь.

− Давайте-ка выпьем с вами чина, или, если хотите, квана. Но всё-таки рекомендую чин – мои бывшие ученики только вчера прислали мне целую коробку лучшего тайндунского – обожаю его! Лёгкий привкус топлёных сливок и немного вишнёвого дыма… А ещё Альберт из города привёз альфахора! Поверьте, нам есть чем поживиться! Заодно посплетничаем.

Глава 7

Зал для собраний Жаклин нашла с трудом: пришлось по дороге несколько раз спрашивать у проходящих мимо студентов и дворника, сметавшего листья у крыльца. Когда она наконец добралась, то её поразила… нет, не помпезность помещения, хотя оно было обставлено в лучших традициях столичных театров. К богатству университетских интерьеров она уже успела привыкнуть. У дверей стоял неимоверный гул гот множества голосов, спорящих друг с другом. Она с опаской заглянула за дверь – большая часть затянутого алым плюшем амфитеатра была занята студентами, яростно спорящими друг с другом. Улыбающийся Шален стоял у самой сцены, скрестив руки на груди, словно военачальник обозревающий своё войско. Рядом с ним, похожая на громадную статую святой Габриелы Мёртвой, стояла Рози Валенсо. На этот раз она навела такой густой макияж, что издали казалось, будто вместо глаз и рта у неё чёрные провалы. Патрик со скучающим видом сидел, свесив ноги, рядом с суфлёрской будкой. Гарвей что-то горячо доказывал, красавице, со жгуче-чёрными волосами, которая не менее пылко отвечала ему звонким голосом:

− «Прекрасная Ниневия» в прошлом году собрала все овации!

− Да это мерзкая слюнявая история и выеденного яйца не стоит! – возражал принц. – Кому охота ставить такую нудятину? Я сбежал после первого акта!

− Это легенда о любви!.. – не сдавалась девушка.

− Ага! Главная героиня проныла целых двадцать минут, да ещё в стихах, как она страдает по какому-то хлыщу, который появился только к концу! Нормальный человек не выдержит такого!

− В прессе были прекрасные отзывы! – поддержала подругу светловолосая девушка − Жаклин узнала Айву.

− О-о-о! Все знают: импресарио платят им за рекламу!

В спор вступили ещё несколько студентов: кто-то поддерживал девушек, парни в основном поддерживали Гарвея. Дискуссия становилась всё громче, когда, наконец, Шален, одновременно с Патриком заметили Жаклин, стоящую на пороге.

− Наш куратор! Она нас рассудит! – от голоса Джейда, волшебным образом перекрывшего громкие возгласы спорщиков, немедленно воцарилась тишина. Рози обратила к ней своё лицо, на котором невозможно было прочесть ни одной эмоции из-за намалёванной на нём импровизированной «маски смерти».

− Сначала я бы хотела узнать, что подобрала для нас мадемуазель Валенсо, − осторожно начала Жаклин. – Всем, кого не видела, доброго вечера!

Студенты нестройно поздоровались. Патрик просто смотрел на неё: его взгляд опалял как пламя костра, проникая своим светом в тайные уголки её души. Девушка поняла, что вновь неудержимо краснеет. «Это можно будет списать на повышенное внимание аудитории» − попыталась она себя успокоить, но поймав кривую улыбку Шалена, стало ясно: с ним такой обман не пройдет.

− Я предлагаю «Саван из роз» Коринно Риордажио, − звонко произнесла Рози. – Понимаю, это не обычная сказка, но, во всяком случае, не нужно будет прописывать саму пьесу – сказки придётся раскладывать на роли… Это займёт время.

− Не-е-ет! – немедленно заныли девушки, − В конце влюблённые умирают!

Жаклин вспомнила, что проходила в университете это произведение. В нем шла речь о рыцаре, вернувшемся с войны и заставшем дома разгром, а вместо любимой жены − свежую могилу. Погоревав, он привёл поместье в порядок, встретил красивую женщину – из простых крестьянок. Решив, что сполна отдал дань обществу, рыцарь хотел жениться на этой женщине – ведь он был истинно благороден. Тут неожиданно, начал являться призрак его почившей жены, которая никак не хотела смириться с тем, что умерла. Она всячески мучила мужа, которого при жизни очень любила. Он разрывался между умершей женой и новой любовью, а в итоге, призрак выпил все силы из цветущей возлюбленной рыцаря, а он сам умер от горя.

− Пьеса хороша, − кивнула Жаклин. – Однако, к празднованию зимнего карнавала не слишком подходит. – Может, попробуем поставить комедию?

− «Вилейская вдова»! – тут же предложил Гарвей, хитро улыбаясь. Жаклин, к своему стыду, не могла вспомнить такой пьесы. Однако, мужская половина аудитории, кроме Патрика, заулыбались вслед за ним.

− Сомневаюсь, что эта пьеса подойдёт, − ответил за Жаклин Джейд, − У нас, конечно, учатся взрослые люди, но в учебном заведении такую постановку попросту не поймут. − Может выберем всё-таки сказочный сюжет?

− Как ты правильно заметил, мы давно не дети! – уязвлённо возразил Гарвей. – Хорошо бы сюжет «с перчинкой» − интереснее будет играть, и зрители останутся довольны.

Тут Жаклин осенило: ещё на третьем курсе академии разбитная подруга Аннет дала ей почитать роман о любви принца и простой девушки Франзины: пьеса по этому роману удовлетворила бы и мужскую аудиторию и женскую! В ней довольно романтики и так желаемой Гарвеем «перчинки», можно добавить в действие веселой кутерьмы, а конец… да попросту переделать! Это же обыкновенная университетская постановка, а не историческая реконструкция или спектакль на театральных подмостках.

− Я предлагаю поставить «Историю Великосветской Франзины» Орландо Вильереаль – её в общих чертах знают все.

− Но ведь в конце король осудил бывшую возлюбленную – её бросили за решетку, и должны были повесить, однако она умерла, не дожив до казни. Наверно король сжалился над бывшей возлюбленной и приказал дать ей яд, − заметила Рози. – Трудно эту историю назвать комедией.

− Хорошая мысль! – Патрик поднялся со сценического возвышения. – История Великосветской Франзины прекрасно подойдёт к карнавалу. Есть переработанная версия романа Вильереаля – она малоизвестна, но намного позитивнее и гораздо более сказочная. Можно поискать в библиотеке – наверняка, найдётся.