Элла. Заметки тёмной судьбы

Глава 1

— Элла...

— Я здесь, мам, — прошептала я, отгоняя напористые слёзы.

— Элла, я...

Внезапный приступ кашля прервал ее слова, заставив содрогнуться всем телом. Я бросилась к тумбочке, нащупывая в беспорядке разбросанных лекарств нужный пузырёк. Пару капель под язык — и мучительный кашель, казалось, немного отступил, давая матери возможность перевести дыхание.

— Выслушай меня внимательно, — проговорила она слабым голосом, — Я не подготовила тебя должным образом, в надежде, что смогу уберечь. Глупым мечтам не суждено было сбыться...

— Сейчас не время...

— У нас его нет, времени... Не перебивай и выслушай меня. Выполни мою последнюю просьбу. В скором времени, они придут за тобой. Метка наполнена...

Ее пальцы судорожно вцепились в мою руку, словно пытаясь передать всю силу последних слов. На лбу выступила испарина, а взгляд, еще недавно такой любящий и теплый, стал лихорадочно-тревожным.

— Они будут искать тебя, Элла. Они чувствуют её, — Она провела большим пальцем по моей ладони, где проступал зловещий символ. — Не доверяй никому. Отыщи отца…

— Отца?! Нам не добраться до Аэллума незамеченными. Ты ведь сама говорила, затерянные порталы отслеживаются.

— У нас нет другого выхода. Здесь уже небезопасно, им не потребуется много времени, чтобы отыскать тебя. Метка сама их к тебе приведёт.

— Мы уедем. Уедем в новое место! Пока они не откажутся, будем убегать. Мы ведь так и жили, и у нас получалось скрываться. Я найду лекарство, мы сможем…

— Мы не сможем! — Мама перехватила мою руку крепче, прерывая поток панических мыслей. — Тебе необходимо найти отца. Мы не сможем вечно убегать. Ты справишься, милая. Ты должна справиться.

— Говоришь так, будто не отправишься со мной… —прошептала я, чувствуя, как внутри все обрывается.

— Элла… твой путь продолжится уже без меня, — бесстрастно заявила мама.

— Если ты думаешь, что я брошу тебя и отправлюсь в объятия отца, в поисках спасения … Ты глубоко ошибаешься! — Отрезала я, упрямо заглядывая в её глаза.

— Послушай меня, это очень важно, — она закашлялась, стараясь унять боль, — врата Седьмого круга… Это единственный безопасный путь. Не доверяй никому, как окажешься по ту сторону. В нашем мире метка себя не выдаст, главное не проходи через Атрион. И ни в коем случае не раскрывай себя, пока не отыщешь отца. Как найдешь его, передай ему… передай, что «звезда угасла». Он поймет.

— Я тебя не оставлю, — заявила я, проглотив ком в горле.

— Глупышка моя… — Ее голос дрогнул, глаза затуманились.

Я чувствовала, как ее жизнь угасает с каждой секундой, и осознание близости потери разрывало меня изнутри. Я должна была что-то сделать, найти способ спасти ее, но вместо этого просто смотрела, как ее глаза постепенно теряют свой блеск.

«Холодная», — подумала я, взглянув на мамину ладонь, поверх моей. Я взяла её исхудавшую руку в свою, пытаясь хоть немного согреть своим теплом. Кожа на тыльной стороне была тонкой, почти прозрачной, сквозь неё отчетливо проступали вены. Когда-то эта рука крепко держала меч, отбивая безжалостные атаки врагов. Теперь же казалась настолько хрупкой, что страшно было просто держать её в своей ладони.

Лалиэн Даррмон была одной из сильнейших шар-рин — страж-хранитель Аэллума. Наблюдая за мамой, я всегда восхищалась её силой и той непоколебимой верой в справедливость, которая горела в ее глазах. Я мечтала стать такой же, как она - смелой, мудрой и способной защитить тех, кто нуждается в защите. Стать шар-рин, достойной её наследия.

Глупая Элла… не сумевшая защитить даже самого дорогого человека …

Вскоре, после того, как мама открыла портал, ведущий, как она надеялась, в безопасное место, силы начали покидать её тело. Воздух здесь будто был пропитан чуждой ей энергией, медленно, но верно лишавшей ее жизни.

Если бы я только знала … Если бы понимала какой ценой далось нам это укрытие … Она так тщательно скрывала правду, оберегая меня от лишних тревог, до того момента, пока не стало поздно. Она пожертвовала частью своей жизненной силы, чтобы скрыть мою метку, ту самую, что теперь пылала на моей ладони, словно маяк, привлекая ко мне нежелательное внимание. Её жертва – вот что отнимало у нее жизнь год за годом …

— ЭЛЛА! ОНИ ЗДЕСЬ!

Мамин голос прозвучал словно удар грома, разрушив хрупкий кокон моего отчаяния. Я вздрогнула, резко обернувшись к окну. Тьма за ним сгустилась, приобретая зловещие очертания. Ветер завывал, словно в унисон маминым словам, принося с собой запах гари и предчувствие неминуемой опасности. Темные охотники … Совсем близко …

— Мам…

Поспешно схватив рюкзак, Я обернулась, собираясь попросить ее активировать портал, но в ее руках уже дрожал компас, древний артефакт, открывающий проход между мирами. И его стрелка, предательски, указывала только на меня.

— НЕТ! — Я отшатнулась, понимая её намерения. — Я не уйду без тебя!

Но было уже слишком поздно. Яркая вспышка ослепила меня, а затем подхватил мощный вихрь, затягивая в светящуюся воронку. Я отчаянно пыталась ухватиться за что-нибудь, но меня неумолимо тянуло вперед.

— Я люблю тебя, Элла, — услышала я последние слова мамы и её голос утонул в оглушительном гуле.

Мир перевернулся. Я почувствовала резкую боль во всем теле, словно меня вывернули наизнанку. А после — полная темнота.

Глава 2

11 лет назад. Аэллум.

— Где же моя принцесса спряталась? — нежно пропел мужской голос.

На вид суровый, с закаленным в боях лицом, иссеченным тонкими морщинками, выдававшими его возраст, Ронас Даррмон был главой стражи, бастионом Аэллума. Он был высок, крепко сложен, с широкими плечами, казавшимися еще более массивными под вышитой серебром мантией. Однако сейчас, в смягченном свете заходящего солнца, проникавшем сквозь витражные окна библиотеки, даже этот суровый облик казался почти мягким. Глаза, цвета грозового неба, искрились любовью, когда он оглядывал просторное помещение, заставленное высокими стеллажами, полными древних томов в кожаных переплетах.

Элла, съежившись в маленький комочек, затаилась в укромном уголке за огромным глобусом, который казался ей сейчас надежной крепостью, занимавшим почти половину библиотеки. Сердце ее колотилось так сильно, что она боялась, как бы его стук не выдал ее местоположение. В животе поселилась ледяная дрожь, а ладони предательски вспотели.

Сегодня она пройдет через Атрион. Здесь, в Аэллуме каждому ребенку, достигшему десятилетия, надлежало пройти через этот таинственный обряд. Каждый год, дети со всего Дорнт-Рея собирались на главной площади столицы.

— Бу! — раздалось над самым ухом, и Элла вздрогнула, едва не выдав себя. Но Ронас уже стоял перед ней, его губы тронула легкая улыбка. Он опустился на одно колено, оказавшись на одном уровне с ней, и протянул руку.

— Попалась, моя маленькая искательница приключений, — проговорил он, его голос звучал тепло и обезоруживающе. — Разве можно спрятаться от такого воина, как я?

Элла, не удержавшись, выскочила из своего укрытия и бросилась в объятия отца. Он подхватил ее, подбросил в воздух и крепко прижал к себе. Девочка звонко рассмеялась, обвивая его шею руками.

— Мне страшно, — прошептала она, уткнувшись лицом в его плечо.

Ронас бережно опустил ее на землю, но не отпустил из объятий. Он взял ее лицо в свои ладони и посмотрел прямо в глаза.

— Я знаю, моя дорогая, — сказал он мягко. — Но не бойся. Я буду рядом. И помни, что Атрион — это не конец, а начало. Начало новой жизни, новых возможностей. Ты станешь сильнее, мудрее. Ты станешь жемчужиной Аэллума.

— Я ведь твоя жемчужина… Не хочу…

Мужчина рассмеялся, отряхивая налипшую пыль с ее платья, подготовленного для процессии.

— Договорились. Теперь идём, мама нас заждалась. Эти шар-рин пострашнее всяких стражей будут, когда злые, — тихо произнёс глава Даррмон, чем развеселил девочку.

— Я все слышу, — раздался звонкий женский голос из дверного проёма.
В библиотеку вошла Лалиэн Даррмон. Высокая, изящная женщина, с мягкими чертами лица и длинными каштановыми волосами, заплетенными в косу. За ней, выглянула маленькая голова Ридана, младшего брата Эллы.

— Кажется, кто-то совсем не хочет проходить Атрион. — с улыбкой произнесла Лалиэн, подходя к ним.

Она опустилась на колени рядом с Эллой и взяла ее руки в свои.

— Ты со всем справишься, милая.

— А вдруг он не увидит во мне ничего? Вдруг я окажусь пустышкой, не пригодной ни на одно место?

— Глупости, — ответила Лалиэн, потрепав ее по щеке. — Это не важно. Ты — Даррмон. Даже если Атрион не определит в тебе стража или хранителя, ты все равно останешься для нас самой отважной, смелой, и умной. Мы любим тебя такой, какая ты есть.

— Я могу стать такой, как ты? Шар-рин?

— Конечно можешь.

Она обняла Эллу, а затем немного отстранилась, заглянув в глаза.

— Готова?

Элла, кивнув, неуверенно ухватилась за мамину руку, и они последовали в сторону площади.

Уже издалека, подходя к главной площади, можно было почувствовать мощное, почти осязаемое присутствие Атриона. Это была не просто магическая арка, а живая сущность, впитавшая в себя энергию тысяч юных душ, прошедших через него за долгие века существования Аэллума. Черный, словно поглощающий свет, обсидиан казался почти жидким, его поверхность мерцала, словно под толщей его скрывалась бушующая лава. Руны, вырезанные на гранях, складывались в сложные узоры, которые менялись в зависимости от угла зрения, гипнотизируя и внушая благоговейный ужас.

Площадь была украшена знаменами и штандартами Аэллума, а в воздухе витал аромат благовоний и трав, которые сжигали в огромных жаровнях по периметру.

Каждый ребенок был одет в простую белую тунику, перевязанную на поясе льняным шнурком. Это подчеркивало их общую принадлежность к будущему Аэллума, стирало различия между благородными и простолюдинами, делая их всех равными перед лицом испытания.

— Мы будем рядом, жемчужина, — сказал Даррмон, указывая на возвышенность поблизости, — Прямо тут, неподалеку.

— Скоро все это закончится, — Лалиэн нежно провела рукой по щеке дочери, — ты справишься, Элла.

Элла кивнула, впитывая каждое слово. Она знала, что должна пройти через Атрион, чтобы стать достойной дочерью своих родителей, достойной жительницей Аэллума. Но страх все равно не отступал. Наблюдая за черным, мерцающим входом, ей казалось, что Атрион смотрит прямо на нее, затягивая в свою бездну. Словно огромный, голодный зверь, ждущий свою добычу.

***

— ЗЕЙН КАССТЕРЛИ, — Прозвучало на всю площадь, — СТРАЖ АЭЛЛУМА!

Элла с восхищением наблюдала за лучшим другом, с гордым видом покидающим Атрион. Страж – это почетно, это сила и защита Аэллума. Это мечта, к которой стремились многие, в том числе и Зейн, чуть ли не с пелёнок изучая их мастерство.

— КИРА МИЭЛЬДОН, — продолжал голос, — ЦЕЛИТЕЛЬ!

По площади прокатился шепот одобрения. Целители были не менее важны, чем стражи. Исцеление – дар, требующий терпения и сострадания. Людей, наделенных подобным даром, ценили и оберегали. Элла завистливо вздохнула, провожая взглядом Киру, сияющую от счастья.

— Интересно, среди нас есть маги? — спросил кто-то из толпы, и все оживленно начали переглядываться.

Глава 3

— Кей, глянь че нашёл!

— Да чтоб тебя, Дэн! Чего еще?!

Я очнулась от холода. Сырая земля под щекой, затхлый запах прелой листвы и незнакомые голоса над головой – все это врезалось в сознание обрывочными кадрами, подобно жуткому сновидению.
Громкие шаги в мою сторону, а после, прикосновение грубой руки к лицу.

— Вроде дышит… вся в грязи, как чертенок. И одета как-то странно. Никогда такой тряпки не видывал.

Я попыталась пошевелиться, открыть глаза, но тело не слушалось. Оно было чужим, ватным, пронизанным тупой болью.

— Девчонка, что ли? – сказал, по всей видимости, Кей. — Ну и видок… Может, заблудилась?

— Ага… Заблудилась она… Тут до ближайшей деревни добрых пять лиг. Да и одежонка эта… явно не местная. Может, из города какая? Или… того… — Дэн понизил голос. — Всякое ведь в лесу водится.

— Тьфу ты! Ладно. Не бросать же её тут, околеет. Потащим в конюшню, а там посмотрим, что к чему.

Сильные руки подхватили меня, и мир снова поплыл перед глазами. Я чувствовала, как меня несут, как колышется воздух и как под ногами хрустят сухие ветки. Хотелось вырваться, осмотреться вокруг, но контроль над телом и сознанием, не желал возвращаться. Видимо, последствия перемещения.

Меня осторожно опустили на что-то мягкое – видимо, на груду сена.

— Ну и как она? — спросил Дэн.

— Тише ты, — одернул его Кей. — Спит вроде. Или… без сознания.

— Забирайся, тётя Ингрид заждалась нас уже, небось. Не хватало, чтобы еще из-за девицы ужина лишили.

Вскоре, я ощутила движение. Мерное покачивание повозки и тихий стук колёс убаюкивали, и я вновь заснула.

Я открыла глаза и уставилась в потрескавшийся потолок. Несколько мутных солнечных лучей пробивались сквозь пыльное окно, освещая рой танцующих пылинок. Стены казались голыми, если не считать выцветшего гобелена с изображением охотничьей сцены, свисающего кривовато над камином. Сам же камин выглядел ни чуть не лучше. Повернув голову, я обнаружила, что лежу на старом, но, как ни странно, довольно мягком диване. Обивка, когда-то, возможно, и была яркого цвета, но теперь выцвела до блеклого серо-зелёного оттенка.

Превозмогая боль, я села и огляделась в поисках рюкзака. Поднявшись на ноги, покачнулась и, ухватившись за спинку дивана, попыталась сохранить равновесие. Голова немного кружилась, но сознание постепенно прояснялось. Сделав несколько неуверенных шагов, я стала тщательно обыскивать комнату. Заглянула под диван, осмотрела все углы, пока наконец не увидела знакомый силуэт у самого края дверного проема. Нашла... волна облегчения прошла по телу.

С облегчением я бросилась к нему, но, споткнувшись о неровный край ковра, случайно задела стоящий на полу у двери подсвечник. Тяжелый бронзовый канделябр с грохотом рухнул на пол, рассыпав вокруг себя огарки свечей и подняв клубы пыли. Грохот эхом разнесся по дому.

Едва стих шум, как за дверью послышались быстрые шаги.

— Что тут творится?! — прозвучал встревоженный голос, и в комнату вбежали двое парней.

Это были те самые голоса, которые я слышала в лесу, теперь же я могла их ещё и лицезреть. Парни, напротив меня были словно две горы — Высокие, широкоплечие, с мощными руками и крепкими шеями, они заполняли собой почти весь дверной проем. Один, тот, что повыше ростом, с копной непокорных русых волос, смотрел на меня с нескрываемым недовольством. Его звали Кей, я помнила его голос. На его щеке виднелся старый шрам, тянувшийся от виска до подбородка, придавая ему еще более грозный вид. У другого, по всей видимости, Дэна, волосы были темнее, почти черные. Выражение его лица сложно было прочитать, но чувствовалось, что он более сдержан и спокоен, чем его импульсивный брат. Они ворвались в комнату одновременно, застыв на пороге, словно застигнув меня за чем-то предосудительным.
Пока я размышляла, насколько они опасны, снизу донесся еще один голос, женский.

— Спускайтесь ужинать, коли проснулась!

Кей и Дэн обменялись взглядами и, словно забыв о моём существовании, ринулись к лестнице. Видимо, голод оказался сильнее любопытства…

Я неохотно последовала за ними вниз. Дом, как выяснилось, был достаточно большим, но обветшалым. Мрачные коридоры, тусклые светильники и пыльная мебель создавали впечатление заброшенности.

В просторной кухне с низким потолком пахло свежеиспеченным хлебом и травами. За большим деревянным столом, накрытом грубой льняной скатертью, сидела женщина. Она обернулась на наш шум и внимательно посмотрела на меня.

— А вот и наша гостья, — произнесла она спокойным голосом. — Подойди ближе, не стесняйся.

Она подвинула ко мне тарелку с горячей похлебкой и кусок свежего хлеба.

— Я Ингрид, — представилась она, — С моими племянниками ты, полагаю, уже познакомилась.

— Угу, — промычала я, и принялась за угощение, стараясь не обращать внимания на изучающие взгляды Дэна и Кея. Последний то и дело бросал в мою сторону недобрые взгляды.

Ингрид оказалась женщиной немногословной, но внимательной. Она не задавала лишних вопросов, лишь наблюдала за мной с участием, пока я жадно уплетала похлебку.

Наконец, утолив первый голод, я осмелилась поднять глаза.

— Спасибо, — пробормотала я, стараясь говорить как можно спокойнее. — За еду и приют.

Ингрид кивнула, чуть прищурив глаза.

— Как ты оказалась в том лесу? Где твоя семья?

Вопрос обрушился на меня всей тяжестью прошедших дней. Никто не видел моих слез уже очень давно. Я научилась носить маску безразличия, пряча свою боль под слоем холодной решимости. Это был единственный способ выжить, двигаться дальше. Я не могла позволить себе слабость, должна была защищать маму...

Я ведь даже не попрощалась с ней… Не сказала «я тоже тебя люблю»…

Стены, которые я так тщательно возводила вокруг своего сердца, начали рушиться прямо сейчас.
Первая слеза предательски скатилась по щеке, за ней последовала вторая, и я уже не могла остановить этот поток.

Я опустила голову, боясь выдать свою слабость. Внутри меня бушевала буря эмоций: отчаяние, гнев, скорбь – всё смешалось в невыносимую боль. Я молча глотала слезы, судорожно пытаясь взять себя в руки. Ингрид внимательно наблюдала за мной, не произнося ни слова. Кажется, она поняла, что сейчас лучше дать мне возможность пережить этот момент в тишине. И я была благодарна ей за это.