Эльф с окраин Вселенной 2

1. (СБ 21) Шальти. Картина мира

Мне всего 118 лет. Юность для моего народа. Но в то же время это достаточно длинный срок, чтобы уже сложить собственную картину мира, уяснить правила и стратегии, которые работают в жизни. Уяснить, чтобы однажды понять, что всё это пригодно лишь для маленького уголка Вселенной, Великого леса. А за его пределами я снова, как глупый младенец, не понимающий, что происходит.

Мы идём по очень широкому коридору. Стены справа и слева от нас словно отполированный до зеркальной гладкости камень, весь потолок ярко светится волшебным светом, а стрелки и надписи вокруг указывают повороты и коридоры к каким-то, чаще не понятным мне, местам.

Но главное не это. Главное, что по этому же коридору кроме нас идёт ещё очень много людей. Невероятно много! Просто нереально! Никого не затоптали только потому, что все дисциплинированно соблюдают стрелки. Те, что рядом с нами, идут строго в одну с нами сторону. Те, что на другой стороне, – в другую.

В мире, где я вырос, где провел свою сотню лет, людей значительно меньше. Там огромные деревья, звучащие размеренным спокойствием. По их ветвям можно сутками гулять, даже вокруг столицы, не встретив ни одного человека. И только раз в год на торги, по приглашению короля, съезжается сразу много людей. Но это моё «много» – капля по сравнению с шумящим сейчас вокруг меня океаном. Настолько, что, даже имея разрешение, я уже через несколько минут бросаю попытки слушать сразу всех вокруг меня. Их слишком много! Оглушающе.

Я крепко держу за руку свою жену. Эта маленькая вредная женщина всё-таки признала, что я её муж. Даже написала об этом местному правителю. И, наверное, мы выглядим сейчас невероятно глупо со стороны. Словно только что вышли из храма и никак не можем разорвать прикосновение. Но, во-первых, мы же, получается, действительно только сейчас закончили ритуал признания супругами, который начали в храме моего народа. А во-вторых, мне очень нужно это прикосновение. Через него я слышу, что моя огненная женщина совсем не пугается и даже не находит странным то, что происходит вокруг. Ни чуточку!

А тут много что происходит. По стенам, по бледным серым дорожкам, то и дело бегают железные пауки и толстые жёлтые жуки без мелодии. Выглядят они жутко и очень похожи на стрекоз и ежей, убивавших наши деревья. Но здесь на них никто не обращает внимание. Моя жена уже показала мне, что здесь они слуги. Тот первый паук принёс ей в своём чреве пластинки, а потом сразу удалился.

А ещё, многие из двигающихся вокруг людей выглядят невероятно странно. Они совсем не похожи на людей. Разве что на странных богов или злых духов.

Я вижу целую группу воинов с серой кожей. Такая серость бывает у покойников, но эти звучат вполне себе живыми и настроенными прямо сейчас броситься в драку с кем угодно.

Вижу целую семью маленьких людей с кожей почти чёрного цвета. Их старшие ростом даже ниже Файзы, а моя жена очень мелкая. Но я вижу морщины на лицах маленьких чёрных людей. И если бы не рост, не сомневаясь, счёл бы их возрастом лет 600, не меньше.

В какой-то момент нас обгоняет гигантский синий шар на ножках. Он тоже катит тележку и смотрит выпученными глазами, размером с яблоко, в маленький монитор в ладони. А ещё он просто звенит раздражением. Настолько, что, в сочетании с его невероятным видом, я сам давно бы уже молил странное божество о снисхождении. Но маленькая хищница в мелодии моей жены, которую при прикосновении вновь стало слышно, лишь пренебрежительно фыркает в сторону этого пугающего существа. Не более. А значит, синий шар безобиден.

И я уже совсем не обращаю внимания на одежду этих людей. Потому что одеты они… Я зря счёл наряд рабыни-регистратора фривольным. Оказывается, её хозяин добр и одел женщину вполне прилично по сравнению со многими проходящими вокруг людьми. На многих из них одежда, слишком много открывающая или облегающая тело совсем как вторая кожа. Комбинезон моей жены на Валимаре по сравнению с этим был вполне благонравным облачением. А сейчас она вообще переоделась в широкие штаны и несколько коротких платьев из богатой, совсем не просвечивающей ткани. Так что, даже несмотря на длину, лишь слегка прикрывающую бёдра, смотрится крайне сдержанно и пристойно.

Но самое пугающее в происходящем сейчас, наверное, даже не вид, не одежда и не эмоции в мелодиях этих людей. Намного больше пугает, что все они обращают на меня внимание. Кажется, что прямо каждый! Кто-то просто провожает меня глазами, звеня любопытством и весной, кто-то оборачивается, а кто-то даже останавливается или пристраивается рядом, глазея. Впрочем, от последних с нами следуют два воина: Вираб и молодой, но тоже очень крупный, Курт. Одного взгляда этих двоих хватает, чтобы любопытные отступили и хотя бы сделали вид, что не наблюдают за нами.

2. (ВС 22) Шальти. Челнок

В какой-то момент коридор выныривает в невероятно огромный зал, на одну из верхних, опоясывающих этот зал, террас. Вниз уходят самодвижущиеся лестницы. Люди на них не идут, а стоят. Лестница спускается вниз сама. А сверху, над всем этим залом, который размером, наверное, даже больше, чем поляна для торгов, бесконечная чернота звёздного океана. Словно над нами нет крыши. Но воздух не улетает?

Я оборачиваюсь на Файзу, но она произносит непонятное:

- Это имитация. Просто для красоты.

Мне хочется спросить подробнее, но как раз в этот момент в нескольких шагах от нас останавливается крупная широкая женщина. Она оглядывается в поисках чего-то, а потом вдруг замирает, столкнувшись взглядом со мной. И мелодия её при этом срывается в весенний перестук. И я жутко благодарен Вирабу, который именно в этом момент жестом торопит меня двигаться дальше. Да, всё это лучше обсудить в другой обстановке.

Мы снова сворачиваем в коридор. Теперь одна из стен стеклянная, и видно зал в звёздном океане. Идущий впереди всех Курт прикладывает маленькую пластинку к стеклянной двери. Ненадолго на чёрном квадрате возникают буквы: «Курт Шрайбер, охрана». По дороге я уже несколько раз видел, как это работает. Дверь пропускает лишь тех, кто приложит пластинку. Строго по одному. И у Файзы в руках есть пластинка и с моим именем. Сейчас она прикладывает её к тому же месту, и я ненадолго вижу надпись «Шальтиэль Валимарский, торговля». Почему торговля? Хотя, было бы хорошо договориться о каких-нибудь полезных товарах для Великого леса. А ещё лучше – присмотреть, что можно продавать в этом мире из наших земель. Ну, да, наверное, всё правильно написано. Но всё же это тоже потом стоит обсудить.

Комната, в которую мы входим, очень маленькая, не больше трёх шагов в любом направлении. А ещё она абсолютно пустая, и в ней нет окон, только сверху полосы волшебного света. Я вопросительно смотрю на Курта, но он лишь машет мне идти ближе к нему. Язык людей того берега он совсем не знает, даже на корабле учить с нами бросил. А на языке железных людей я якобы не говорю.

Это выглядит очень странно, но за мной в маленькую комнату входит Файза, а потом и, слегка пригибаясь в дверях, Вираб. И я опять не особо понимаю объяснения своей жены:

- Это транспорт. Он везёт нас вниз, к причалам.

В смысле «транспорт»? Где дорога, по которой мы едем? Кто управляет повозкой? Почему нет окон?

В какой-то момент единственная дверь в комнате снова открывается, но уже совсем в другом месте. Это широкий длинный зал. Одна стена его стеклянная, и там, за стеклом, движущееся море людей. Здесь, в зале, свободней, но всё равно очень людно. И вторая стена этого зала – длинный ряд дверей. И мы идём в одну из дверей, снова прикладываем пластинки с именами и снова объяснение:

- Это челнок, он опустит нас с орбиты на планету.

Челнок? Ткацкий? Опять вниз? Эта комната не намного больше, но в ней есть окно, а ещё, шесть глубоких кресел в два ряда напротив друг друга. И моя жена тут же усаживается и принимается тыкать пальцем в маленький монитор. Внутри неё звучат злость и азарт.

Я всматриваюсь в окно и постепенно узнаю корабли, которые вижу. Это кальмары, которых я видел сверху из кабинета. Они держатся несколькими гнёздами, и постоянно одни уплывают и приплывают новые. В какой-то момент наш кальмар тоже начинает движение. Он плавно, задорно порыкивая, словно ещё совсем молодой и радуется возможности поплавать, отходит от гнезда. А потом скользит, кувыркаясь, в чёрном звёздном океане. Я несколько раз вижу шар мира Зеландия то с одной, то с другой стороны. Но при этом совсем не чувствую, что переворачиваюсь в пространстве. Словно это не кальмар крутится и мы вместе с ним, а мир вокруг нас, вместе с океаном. Я вопросительно оборачиваюсь на Файзу, но она всё еще тыкает в свой монитор и, заметив меня, поясняет совсем другое:

- Через 25 минут будем на планете. Там ещё полчаса и дома.

Лучше бы мне Медвежонок объяснял, он как-то понятней это делает.

3. (ПН 23) Шальти. Муравейник

Я старательно вглядываюсь в окно. Кальмар летит очень мягко, если бы не окно, я бы вообще не понял, что мы движемся. Но в какой-то момент за окном появляются языки пламени, и я всё-таки отвлекаю жену от её непонятного занятия:

- Пожар?

Она оборачивается, смотрит в окно, но в её мелодии не вспыхивает от увиденного ни одной новой нити. Ни единой ноты беспокойства. Огненная женщина лишь подбирает слова, стараясь вновь вернуться к своему делу:

- Это просто челнок нырнул в атмосферу. Воздушную оболочку планеты. На Зеландии она ещё незрелая, всего 13% кислорода. Полноценное горение невозможно. Но при очень быстром движении через воздух немножко пламени видно. Это абсолютно неопасно и даже красиво.

Красиво? Я с некоторой растерянностью смотрю на языки пламени. Это для красоты? Впрочем, представляю, как выглядит сейчас наш кальмар со стороны. У него огненный хвост и немного пламени на теле. Огненный кальмар?

В этот момент там, за окном, внизу появляются горы. Кальмар приближается к земле, и рассмотреть можно всё больше. Это, скорее, холмы. Они бурые. Справа от них широкая река толстыми изгибами петляет по широкой равнине. Её правый берег малиново-красный, левый – почти весь бурый.

И именно там, на левом берегу, поблёскивает нечто непонятное. Словно гигантские капли росы на поверхности листа равнины. Или стеклянные чаши, перевёрнутые кверху дном. Они разного размера. Большая, зеленоватая и чуть приплюснутая, за ней поменьше, мутная, как болотная жижа, а ближе всего к нам самая чистая и маленькая, кристально голубого оттенка.

Я прилипаю к окну, пытаясь рассмотреть, что же это такое. Ещё один круг, ещё ближе. Файза замечает моё внимание, тоже наклоняется к окну, с улыбкой мне поясняя:

- А вот и столица. Три купола. Из-за незрелости атмосферы жить вне купола на Зеландии ещё лет триста нельзя. Поэтому все города вот так, под колпаком, куполом.

Кальмар медленно наворачивает ещё один круг, планируя перед посадкой, словно хищная птица. Файза ненадолго откладывает свой монитор:

- Всё. Откинься в кресло, сейчас отключится микрогравитация, и нас поймает система торможения, а потом слегка покрутит для гашения импульса. На Зеландии проблемы с органическим топливом, биосфера наработает его лишь через тысячи лет, поэтому такая экономия.

И буквально через несколько минут нас словно встряхивает, а главное, после этой встряски я сразу начинаю ощущать тот быстрый полёт, который вижу за окном. Мы стремительно несёмся к земле. Минута – и нас закручивает, словно поймав рукой гиганта. Верх и низ несколько раз меняются местами, но сначала очень быстро, а потом всё медленней, медленней. Я снова открываю глаза. Кальмар катится по стеклянной трубе с уже совсем не пугающей скоростью, в какой-то момент открывая мне вид на одну из тех самых капель, самую маленькую, голубую.

И… больше всего это походит на муравейник. Невероятно огромный муравейник! Гора, высотой с великие деревья. Гигантский город-муравейник под стеклом.

Я рассматриваю его очень внимательно. На всех его уровнях, до куда видит глаз, видны дома людей, окна. Чем выше, тем домики становятся изысканней. А на самом верху круглый, как молодой гриб, сверкающий на солнце дом.

- Это твой дворец?

Моя жена смотрит удивлённо, а потом вдруг смеётся:

- Нет. Это тот самый храм. Я говорила тебе про него. Мой дом немного пониже, сейчас его не видно.

Храм? Я снова смотрю на город-муравейник железных людей. Они все твердят, что не имеют богов. Но мне уже известно, что боги спокойно живут среди них. А ещё их странный город под стеклом венчает дом бога.

4. (ВТ 24) Файза. Обиженный ушастик

Кажется, мой молодой муж всё-таки обиделся. Как принца в таких случаях его учили делать презрительную рожицу, высоко задирать нос и хвататься за меч. Меча нет, но всё остальное исполнено на сто процентов. И теперь мы топаем по коридорам порта, как свита его высочества. Причём высочества, царственно обиженного. Шальти гордо впереди, стремительный «сам не знаю куда». Да ещё и крепко вцепился в мою руку. А так как ноги у меня объективно короче, мне приходится быстро-быстро ими перебирать. Но я молчу. Потому как, во-первых, признаю, что действительно этой формой брака вероломно урезала моего ушастика в правах. Но так нужно! Во-вторых, это для кого-то другого схватить женщину за руку деспотизм: «ты моя жена и идёшь со мной». Но я-то уже немного знаю моего эльфа, для него взяться за руку – это невероятная близость. То есть в ушастых реалиях вот это его «фи», но за руку, как для кого-то другого обругать, а потом поцеловать, плевав на свидетелей.

А значит, я немного растерянна от всего этого. Настолько, что позволяю тащить себя за руку, до сих пор, честно говоря, не до конца осознавая, что этого парня мне таки отдали. Без обмана, пусть и с интригами. Самого притягательного парня, какого мне только доводилось видеть за мою долгую жизнь. И потому, ощущая эту его сильную хватку на своей руке, я внутри улыбаюсь и всё больше и больше уверена, что готова подраться за него. Точно.

Видимо, осознав, что с Шальти могут быть проблемы, Вираб дёрнул следовать с нами ещё и бугайчика Курта. И теперь слева и справа от нас по одинаково крупному парню из охраны, которые заодно, следуя строго по бокам, ориентируют Шальти с поворотами.

Внутренний коридор крыла гипер кораблей заканчивается. Вираб первым прикладывает пропуск к тамбуру на выход. На экране пишутся данные пропуска. Шальти внимательно смотрит на всё это. Интересно, а читать на республиканском, он тоже умеет? Учитывая, что это один из языков, где пишется одно, читается другое, зачем ему такие знания?

На табло загорается зелёный разрешающий сигнал, показывающий, что Вираб вышел с другой стороны и может проходить следующий. Я прикладываю пропуск, сделанный на Шальти. Вообще, у моего порта реально серьёзная защита, чужой не пройдёт. Эта автоматика пропускает исключительно работников компании, причём чётко сверив их данные с указанными в пропусках и просканировав на наличие запрещённых предметов. Единственная дыра, что лично я могу сделать эти самые пропуска на кого мне надо прямо в порту.

- Здесь нужно проходить только по одному. Зайди в комнату и встань на красный круг посередине. Сзади дверь закроется и откроется впереди. Туда и выходи. Там с Вирабом ждите меня.

Не представляю, как бы я вела себя и чувствовала, попав в мир намного более развитый, чем тот, что мне известен. И мне нравится, что Шальти проходит через всё это, лишь гордо фыркнув и совсем чуточку поджав уши, когда в общих коридорах мы вливаемся в толпу. А ещё, что он сам снова берёт меня за руку, сразу как я выхожу. Прямо какой-то разврат по-эльфийски.

На нас обращают внимание. Мой парень слишком яркий, да ещё и шагает с гордостью королевского крейсера. Несколько женщин явно провожают его заинтересованным взглядом, а одна, совсем дурная, пытается пристроиться к нашей процессии, но быстро отступает под взглядом малыша Курта. Нас даже пару раз явно пытаются сфотографировать, на что Вираб, не вынимая рук из карманов куртки, просто заслоняет маленькую меня полой. Сам же Шальти этого всего словно не замечает, спешно топая через толпу и лишь иногда чуть подольше задерживая взгляд на чём-то особо поразительном.

Явно пугается он только, когда уже в челноке мы входим в верхние слои атмосферы и на корпусе появляются язычки пламени.

5. (СР 25) Файза. Зеландия

В начале своего освоения Зеландия вообще не имела кислорода в атмосфере. Собственно, подавляющее большинство планет Республики идут этим путём. Почти все из более трёх сотен планет, сейчас входящих в белый и серый контур государства, были найдены «террами». То есть планетами, не имеющими биосферы, но хорошо подходящими для её создания, терроформации.

Вот только государственной программы терроформации у Республики нет. Мы не загоняем планеты во временные поля, как Империя, чтобы буквально за 3 -5 лет создать там идеально подходящие для землян условия. И не связываем их порталами с фабриками на других планетах, как САП, чтобы лет за 50 – 100 накачать всеми необходимыми ресурсами и включить в общую территорию проживания. У Республики нет этих технологий.

Зато мы дёшево клепаем купола для терр разной степени непригодности к жизни. И пестрим списком территорий, которые, с одной стороны, официально приняты в состав государства, с другой – терроформация планеты по какой-то причине заброшена или пошла наперекосяк. Реально без кислородной маски и прочих средств жизнеобеспечения в стране можно прогуляться только по Приме, да ещё паре - тройке закрытых планет, куда и приехать без специального приглашения невозможно.

Самое большое государство цивилизованной вселенной – это страна куполов, где перспективность планеты определяется цифрой. Сроком, через который данную планету обещают, наконец, окончательно терроформировать. С этими сроками мухлюют абсолютно все, причём в обе стороны. Кому-то нужно подороже продать и перепродать территории. Кому-то, наоборот, подешевле скупить. При этом особо вкладываться в сам процесс терроформации желающих тоже нет. По-настоящему дорого земли, на которых пока ничего кроме лишайника не растёт, никто не купит. Ни за какие красивые графики и обещания. А прибыль через тысячу лет – так себе бизнес-план. Поэтому большинство планет болтается между взлётами и падениями красивых обещаний, продажами и перепродажами земель и отсутствием реальной долгосрочной работы по преобразованию.

Зеландию я нашла именно на таком спаде. На терроформации схалтурили, просчитались или сэкономили. Но земли успешно распродали, после чего корпорация, заварившая всё, слилась, объявив себя банкротом. При этом на планете к тому времени было уже четыре города и почти миллион населения, отчего все активы неудачливых терроформаторов суд передал планетарным властям.

И это могло бы стать лишь новым витком махинаций. Верхушка могла просто пожелать на этом заработать. Скупка распроданных ранее земель за копейки, а потом передача всего новой компании, громкий супер метод, красивые графики, яркая реклама и заново распродажа всего доверчивым инвесторам. Но, среди местных нашлось несколько упрямцев. Ястреб - дерзкая девица, уроженка планеты, дослужившаяся до старшего офицера на местной военной базе и видевшая своим долгом защиту родину. Большое семейство хлопкоробов, успевшее за двести лет развернуть огромное семейное предприятие и привыкшее считать планету своим единственным домом. И деспотичный дед-рудокоп, владелец большой добывающей компании, тоже успевший серьёзно окопаться на планете и даже построить три собственных города, а потому не собирающийся пускать сюда «столичных дармоедов».

Собственно, из-за этой тройки упрямцев я когда-то сюда и пришла. Потому что поверила, что со мной они смогут отбить планету у корпораций и когда-нибудь она реально станет «новой Землёй». И потому, что они поверили мне. Ведь мы с моими пиратами искали именно новый дом, а не место вложить деньги и заработать.

Сейчас в терраформационном совете Зеландии таких отбитых упрямцев уже семеро. Мы сильно усложнили процедуру перепродажи земель, сделав их неудобным активом. А ещё, ввели множество налогов и условий для землевладельцев. В итоге оседают у нас только те, кто собирается на этих самых землях многие столетия жить и работать. И семь лет назад, на очередном государственном аудите климатических показателей, Зеландия второй раз за последние полсотни лет показала стабильные улучшения и вошла в белый контур. Медленно и верно мы преобразуем эту планету под себя. Вон уже и пламя при посадке видно.

- Это мы просто вошли в атмосферу планеты. Пристегнись. Скоро отключится микрогравитация, и нас слегка поболтает.

6. (ЧТ 26) Файза. Три купола

Захват магнитной ловушки чувствительно встряхивает челнок и тут же направляет его по тормозящей спирали, слегка придавливая нас перегрузками. Практически все виды ископаемого топлива, известные человечеству, по своей сути являются продуктами биосферы. Уголь, нефть, газ – всё это создаётся временем из останков живых организмов. Биосферой, которая на Зеландии ещё только-только появляется. Нужны миллионы лет, а у нас от первых мхов прошло всего три столетия.

Потому пока в качестве топлива у нас доступны лишь биогаз анаэробного брожения и электролизный водород. Да и концентрация кислорода в атмосфере до сих пор не даёт стабильного процесса горения реактивного двигателя, что не позволяет использовать преимущества, например, воздушного старта.

Поэтому для взлёта и посадки челноков у меня тупо отстроена рельсотронная система. Старый добрый электромагнитный ускоритель масс, стабильно фурычащий от атомной электростанции. Автоматика, которая, как мячики, ловит и тормозит челноки, летящие с орбитального порта, а потом плюёт ими обратно в его сторону. Не так мягко и плавно, как на какой-нибудь яхте, зато эта система дёшево и в большом количестве поднимает людей и грузы на орбиту и позволяет маленькой Зеландии вести активную торговлю со всем миром.

А если кого-то особо прёт обязательно сесть на планету на собственной яхте, то к северу от столицы есть ещё один космопорт. Государственный, военный. Там, правда, покрытие ещё при Ястребе развалилось, а топлива с трудом на патрульные корабли хватает. Но если человек хочет создать себе проблемы, то кто ж его остановит?!

Челнок выходит на очередной виток торможения, и Шальти прилипает к окну, жадно рассматривая столицу. Зеландия-сити довольно большой город для такой далёкой провинции. Три жилых купола. Старенький, мутный, достался ещё от первых терроформаторов. Прозрачность у него уже совсем никакая, но вентиляция ещё работает, жить можно. Сейчас там самые бедные районы.

А большой зеленоватый купол, напоминающий тарелку, принадлежит местным хлопкоробам. Именно в нём находятся все центральные власти города и провинции в целом, а также основные жилые районы. По сути, он и есть город Зеландия-сити.

Ну и самый новый, маленький купол, отливающий на солнце небесной лазурью, мой. В народе его называют Баронат, или портовый район. С центральным куполом он связан электропоездом, регулярно курсирующим через Баронат к причалу челноков. Но, по сути, купол давно имеет в себе всю необходимую для жизни инфраструктуру и, можно сказать, является отдельным городом-сателлитом столицы.

7. (ПТ 27) Файза. Город - торт

Ещё один виток, и теперь можно уже рассмотреть здания под моим куполом, он ближайший к причалам, и чем больше останавливается челнок, тем ближе мы именно к нему.

Застройка под куполом по умолчанию имеет свои особенности. Во-первых, невероятная плотность. До крайности. Мой купол всего 900 метров в диаметре, а проживает под ним сейчас постоянно почти 300 тысяч человек.

Во-вторых, наличие фильтрующих растений буквально на каждом пятачке с доступом солнца. Кислород, ионизация, влажность в месте, где никогда не бывает дождя, очистка от пыли и болезнетворных бактерий. Ни одна автоматика не способна сделать это столь полно и повсеместно. Человеку для жизни нужна биологическая среда, и начинается она с зелёных растений.

При этом, из-за проблем с продажами недвижимости на начальных этапах мой купол я ещё и целиком застраивала исключительно сама. Один проект, одни принципы, один формат строительного принтера. Потому район смотрится, скорее, как нечто монолитное, единое. А формой напоминает огромный многоярусный торт, аккуратно разрезанный ножом на шестнадцать долек. Большой зелёный торт под стеклянной крышкой на хрустальном блюде.

Потому как купола на терре – это атмосфера для людей. Автоматика чётко отслеживает состояние воздуха под ними, фильтруя, дополняя, нейтрализуя. Основной купол Зеландия-сити даёт воздушную среду классом Кси-16. Это очень хороший класс. В таком можно растить детей и восстанавливать здоровье больных. В Баронате сейчас уровень ещё выше, иначе Окила морщит нос, но в документах пишут тот же шестнадцатый, чтоб не привлекать пришлых.

Ради этого самого чистого воздуха для людей абсолютно всё, что его может портить и потреблять, вынесено за пределы купола. Промышленное производство, животноводство, всё, что требует процессов горения, окисления или испускает загрязняющие газы. Всё это в пригороде. Там же находятся километры теплиц для растений, которые не удалось приспособить под атмосферу планеты, но людям они оказались нужны. Город их потребляет. В итоге, вокруг гигантской четыреста метровой шишки купола простираются бескрайние малоэтажные районы в основном со светопроницаемыми крышами. Издали эдакое хрустальное блюдо вокруг тортика под крышкой.

- А это твой дом?

Шальти рассматривает строения под куполом очень внимательно и указывает, конечно, на самый верх, вишенку этого торта.

Обычно это место под куполами самое дорогое и отдаётся под особняк собственника. Тут доступ к солнцу с любой стороны. Но у меня на первоначальном этапе слишком сильно стоял вопрос престижности района. Нужно было чудо, которое превратит место, буквально набитое старыми головорезами, в нечто притягательное для инвесторов. Потому самую верхнюю террасу я отдала храму, а ту, что сразу под ней, – торговым центрам и учебным заведениям. И там, где в других куполах находится закрытый район особняков, у меня абсолютно доступная каждому жителю торговая площадь и храмовый парк. Зелень, отличный вид и солнышко.

А дорогой район особняков находится ниже, на третьей ступеньке торта. Тоже неплохо. И я даже когда-то забрала себе один из 16 участков этого уровня. Не то чтобы мне особо было надо. Начерта мне самой терраса на крыше небоскрёба с видом на рассвет, 25 соток на высоте 240 метров от земли с возможностью строительства до 16 метров вверх? Да я до сих пор сама максимум две комнаты занять способна: спальня и кабинет с барахлом, которое в порту оставить опасно. Нет. Свой пентхаус в четыре с шишечкой этажа я строила в первую очередь для статуса. Укрепляя собственное положение, а значит, и положение моих людей на этой планете. Мы же солидные люди, не голытьба. Во вторую, но не менее важную, очередь, чтобы окончательно переманить на Зеландию Окилу. Типа, смотри, у меня всё равно большой дом и он почти пустой, живи, сколько хочешь. Большую часть пентхауса именно профессор до сих пор и занимает.

Но сейчас я очень даже рада, что там ещё полно места и мне есть куда привести Шальти. Потому как понятия не имею, к каким жилищным условиям его ушастое высочество привык на Валимаре. А мне бы хотелось, чтобы Зеландия ему понравилась. Всё-таки после зелёных просторов Валимара с его Великим лесом бурые пустоши Зеландии с теснотой куполов вряд ли выглядят раем. Хоть обстановкой компенсировать.

Мой ушастик вон слугу себе потребовал, причём тоном, будто я его буквально самого необходимого лишила, этим слугой не обеспечив. Видимо, Махон попрощался и упомянул, что на планете уже не будет его опекать. Впрочем, парень будет рад подзаработать.

Но, что ещё, по мнению Шальти, ему нужно для жизни обязательно? Я не знаю. Дом-пенёк короля на Валимаре мы видели только издали. Как и дома других высокопоставленных ушастиков. Эльфы не склонны пускать в столь личное пространство чужаков. А подкидывать дрона, по-хамски нарушая интим столь важного торгового партнёра, было бы сущей глупостью.

8. (СБ 28) Файза. Личный транспорт

В руках вибрирует телефон. В очередной раз. Планетарная сеть уже доступна и я, не откладывая, решаю свои вопросы. Нужно разыскать племяша Саймана и понять возле кого он крутится, пока этот гадёныш не узнал о казни дядюшки и не забился в какую-нибудь щель. Нужно выяснить подробности по воякам в порту. Понять, что им надо и кто за ними стоит. Удостовериться, что губернатор в панике не наделает глупостей. Поэтому в одном чате у меня мой человек в администрации губернатора, в другом зам начальника полиции Бароната. А ещё открыт чат с Барби, следаком из основного купола и штатным дизайнером мастерской Сарвата. Последнему я скидываю задание нарисовать Шальти валимарский паспорт. Надписи на футляры и мешочки для эльфийских ножичков рисует? Вот и тут справится.

Ах да, чуть не забыла, я быстро нахожу вдобавок контакт Махона, отписывая ему радостную новость, что отпуск отменяется, и я беру его присматривать за Шальти как минимум на ближайший месяц. Подумав, дописываю щедрую ставку в день, но с графиком от «Шальти проснулся» до «Шальти уснул». Барбара, наконец, присылает ответ: «Расскажу при встрече». И я добавляю Махону ещё одну фразу: «С сегодняшнего дня».

Когда челнок уже окончательно останавливается у трапов высадки, я ещё спешно набираю текст. Объясняю ошарашенному дизайнеру, что никаких особых критериев у его задания нет. Это просто должен быть паспорт Валимара. Нужно проявить креативность, находчивость и высокую скорость работы. Потому как результат должен к завтрашнему обеду, уже в бумаге, лежать у меня на столе.

Когда я, наконец, убираю телефон в карман, Шальти буравит меня недовольным взглядом. А ещё изредка поглядывает на абсолютно не проявляющего нетерпения Вираба и открытую дверь на улицу. В последнюю уже ушёл Курт, по инструкции, для моей безопасности, заняв позицию снаружи.

Я же просто улыбаюсь моему своему недовольному мужу, потому как даже в этом своём недовольстве он просто картинка:

- Идём?

Людей на платформе почти нет. Основная волна приехавших с нашим челноком, уже спускается на эскалаторах. Там, двумя уровнями ниже, пассажиров ожидает поезд, который через Баронат довезёт всех желающих в центральный купол.

Индивидуального транспорта на Зеландии нет. Это слишком расточительно для планеты на такой стадии развития. Да и бессмысленно при нашем сверхплотном размещении людей. В Баронате внутри купола есть продуманная сеть скоростных траволаторов, система разнообразных лифтов и пять винтовых эскалаторов. А по пригороду курсирует автоматический маршрутный транспорт, доставляя людей на производства и обратно.

В основном куполе есть ещё автоматическая служба такси. Но на мой вкус это у них от хаотичности застройки и ошибок при проектированием городского транспорта. Городу намного дешевле проложить пару лишних траволаторных линий, чем строить по всей толще купола транспортные каналы, развязки и регулировку движения всех этих хаотично движущихся отдельных транспортных средств.

Впрочем, отдельные транспортные средства конечно есть и в Баронате. Служебные. Полиция, медики и прочие службы экстренного реагирования. И сейчас я планирую добираться до дома именно на таком транспорте.

9. (ВС 29) Файза. Бабушка

Слева у выхода из челнока замер Курт. Парень он совсем молодой, на службе у меня только второй год, потому очень старается, скрупулезно соблюдая инструкции. Ноги на ширине плеч, руки одна на запястье другой опущены спереди, взгляд нечитаемый. Учитывая габариты мальчишки, смотрится очень внушительно.

Единственным отклонением от инструкции является женщина, яркая фигуристая блондинка, ухватившая юного бугайчика под локоток. На лицо ей лет 25, но любой, кто не понаслышке знаком с омоложением, автоматом заметит несоответствие жестов и некой внутренней уверенности этому возрасту, тут же причислив даму к разряду «возраст неопределим». Женщина тянется к щеке бугайчика, слегка сжимая её ярко наманикюренными пальчиками. На что парень куксится и тихо шипит возмущаясь:

- Ну, бабушка!

В этот момент она замечает, наконец, моё появление и отступает от внука. Жестом, ещё из времён Свободных земель приветствует меня как командира, а потом замечает Шальти. Взгляд глубоко заинтересованный медленно проходит по моему ушастику сверху вниз, буквально с головы до ног, и явно находит увиденное интересным. Женщина хищно улыбается и произносит с интонацией скорее шутки:

- Вау! А там ещё такие были?

Все мои люди имеют свои особенности, свои сильные и слабые стороны. Собственно, думаю, это не только моя проблема. И Барбара любит мужчин. Причём не просто в постель, а самым радикальным способом: замуж и плодить детишек. Потому шутку я воспринимаю не совсем шуткой и сразу расставляю всё по местам:

- Барби, знакомься, это мой муж принц Шальтиэль. И нет, таких там больше нет, он единственный и неповторимый.

Фразу я произношу на республиканском. Но учитывая, что Шальти скорее всего всё понял, и не факт что правильно, тут же добавляю, пояснения и для него на межпланетном.

- Шальтиэль, это Барбара, она моя помощница в вопросе безопасности.

Какой реакции я ожидаю на это от Шальти? Лучше всего никакой. У меня уже в голове с трудом помещаются все конфликты и противостояния, которые нужно уладить в ближайшее веремя. Тем более после моего явного обозначения парня как «муж», Барби точно отойдет в сторону. Понятия у неё есть.

Но… Я оборачиваюсь на своего ушастика и понимаю, что реакция будет. Лицо моего эльфа чуть бледное, холодное, а ушки вздёрнуты в гневе. Он тоже показательно так осматривает Барбоса сверху вниз, при этом взгляд просто сочится презрением. За время полёта я и забыла, что его ушастое высочество так умеет. А потом мой шикарный неинтриган, я до сих пор в это наивно верю, поворачивается ко мне и произносит на эльфийском:

- А почему эта помощница голая?

На эльфийском! Про который ему точно известно, что Курт на нём не говорит, а Вираб говорит плохо. Ну и легко логически рассудить, что этот язык совсем не знает Барбара. То есть смысл фразы окружающим не понятен. А вот эмоции на лице ушастика, самая обычная мимика, жирно так подчёркивает, что парень сказал какую-то гадость. Чёрт!

- Чтобы враги, засматривались на этот её вид и не замечали нож, пока он не воткнётся им под рёбра!

Шальти удивлённо хлопает глазами на мой резкий ответ, а потом снова смотрит на Барби, но уже с опасением. Но я тоже уже, можно сказать, в гневе. Развёл тут!

Во-первых, Барби не голая. Хотя одета, конечно, крайне откровенно: короткие шорты, глубокое декольте рубашки. Но она секретарь совета свободных пилотов, читай «старых пиратов» и пользуется их уважением. А ещё я нисколько не преувеличила про нож. Убийства не были основным родом её занятия в Свободных землях, но периодически она ими промышляла.

Она была моим наблюдателем, в порту платившем дань, и одной из первых, кто бросился вслед за мной на Зеландию. Барби хотела детей. И, собираясь, первым пунктом выкрала себе симпатичного юнгу с одного из проходивших через её порт кораблей. Девчонки свободных земель имеют свои понятия о романтике. Впрочем, тот мальчишка быстро оценил доставшееся ему сокровище и почти 17 лет был Барбосу верным мужем и отцом одиннадцати её детей. Дорвалась! А потом его убили в рейсе. Не повезло нарваться на откровенную банду с рудников. И мамка-Барби, утёрла руки о фартук, взяла двух старших сыновей и вырезала эту банду к чёртовой бабушке.

Два года назад она овдовела в седьмой раз. И как минимум в половине случаев её вдовства, я слегка подозреваю, что мужчины умерли скорее от неосторожного обращения с женой. Но Барбос наша, а они все были чужаками. Из наших, её даже мой дракон обходит, из соображений безопасности.

А ещё несколько лет назад Барбос отмечала рождение своего двухсотого потомка. От всех браков в сумме у неё 14 родных детей, остальное внуки, правнуки и даже два праправнука имеется. Огромный, собранный именно вокруг бабушки пиратский клан. Вообще не тот человек, чтобы демонстрировать ушастое королевское презрение!

10. (ПН 30) Файза. Решение всех проблем

Союз свободных пилотов в Баронате приравнен к службам правопорядка. Изначально мои люди не очень ладили с полицией. Общество Свободных земель имеет свои традиции, и мы были привычны именно к ним. Конфликты приходилось решать лично мне. Как и проблемы с жильём моих людей, работой, гражданством, устройством детей и прочего. Потом постепенно появилось руководство порта. Именно он по большей части обеспечивает всех работой. Потом руководство купола, которое взяло на себя вопросы с жильём. Постепенно под нас подстроились муниципалитет и полиция. Они оттянули на себя большую часть работы, но всё равно остались моменты, когда нужна власть баронессы.

Именно для этого был создан Союз пилотов. Нечто официальное, типа клана - профсоюза бывших пиратов и их потомков. Организация с офисом и телефоном, через которую можно обратиться к баронессе. Барби секретарь этого Союза последние 16 лет. Общеизвестное лицо, которому можно подать жалобу на пиратскую братию, ну или спросить, как помириться.

Полиция и муниципалитет постоянно привлекают её, когда нужно решить конфликты с зарвавшимися пиратами, договориться, найти компромисс. Ну, или наоборот, когда той же полиции нужна помощь баронессы в решении конфликта с кем-то. По большей части Барби просто собирает эти вопросы, фильтрует и докладывает мне важное. Сама решает мелочь, типа хулиганств молодняка, который легко окорачивается строгим голосом и упоминанием имени старшего родича. Ну, или наоборот, отгоняет церковных фанатиков и прочих лицемеров, пытающихся доставать наших ребят.

Причём Барби на этой должности человек вообще уникальный. Во-первых, она лично знакома со всей нашей изначальной братией и пользуется их уважением. Её собственного авторитета хватает, чтобы вот так, в моё отсутствие, дернуть кого-то из парней на помощь.

При этом она отлично знает и наше второе поколение. Детей у нас тогда было не особо много, и все они учились и хулиганили вместе с её детьми. Весь этот букет фамилий, кто от кого пошёл и чьим внуком приходится, ей хорошо известен.

Кроме того статистика показывает, что основные проблемы создают не старая братия, а юность. И Барбару хорошо знают во всех пяти школах купола, колледже и университете. Причём знают в первую очередь как родительницу, а потому не боятся рассказывать о возникающих проблемах.

Исходя из всего перечисленного, спецтранспорт у Барбоса, как полагается службам правопорядка, полицейский. Стандартный патрульный гравитационный лайнер, разве что надписи на дверях другие. Два сиденья впереди обычно предназначены для сотрудников, четыре в салоне для всех остальных. При необходимости салон легко звукоизолируется с одной кнопки на пульте.

И сейчас я бухаюсь именно на переднее сиденье и поднимаю звукоизоляцию от салона. Нам надо поговорить без ушастых шпионов.

Барбос заводит лайнер, собираясь вручную вывести его на магистраль:

- Мальчишка капризничает? Вы его выкрали, что ли?

Мы не подруги. В Свободных землях Барби была полезной мне фигурой, но не той, кто постоянно рядом. Мы не дрались спина к спине и не вели, сменяя друг друга, один корабль. А на Зеландии она быстро глубоко погрузилась в родительство, что тоже не способствовало дружбе. Я очень уважаю её целеустремлённость и ценю как крайне эффективного сотрудника. Но не более.

- Нет. Я забрала его абсолютно законно. Со свадьбой в храме и благословением отца. – Барбос выравнивает лайнер на скоростную полосу с лёгкой усмешкой, никак не комментируя этот мой ответ, и я зачем-то добавляю. – Но отец не особо спросил его, когда отдавал.

Она снова улыбается и говорит, не отрывая взгляда от дороги:

- Вам надо хорошенько его трахнуть. С фантазией так, чтоб такого в его жизни точно ещё никогда не было. Выделить пару выходных и вытрахать всю дурь. Мальчишки упрямые, если увезти их против воли, но хороший секс всё решает.

И… мне не кажется, что секс тут прямо решение всех проблем. Наоборот, я специально не тороплю Шальти, позволяя ему продвигаться по этому пути в комфортном ему темпе. С другой стороны, Барби имеет намного больший опыт обращения с мужчинами и в принципе замужеств, чем я. Причём некоторые её замужества, кажется, действительно были удачными. Возможно, чисто исходя из этой статистики, к её советам стоило бы прислушаться. Но…

- Что там подробно с вояками? Билли совсем берега потерял? Или им всё-таки прислали нового и до дури смелого старшего офицера?

11. (ВТ 31) Шальти. Только мох

Как я представлял себе мир железных людей? Из железа? Помнится, я много размышлял об этом какое-то время. Расспрашивал Сарвата. Но из всех этих рассказов и фантазий даже близко не мог представить себе такое.

Мы плывём-летим на маленьком корабле. На Валимаре мы видели такие у людей того берега. Это закрытая лодка, которая плывёт прямо по воздуху, совсем невысоко от земли. И хотя лодка сама по себе земли не касается, она сминает траву, а если засунуть под неё руку, переломает кости.

Ну… как минимум в этом мире есть твёрдая земля. И на ней растёт мохнатый бурый мох. Только мох. Ни одного дерева покуда видит глаз. Ещё есть солнце. Красноватое, но в остальном вполне обычное. И на небе есть облака. Хорошие, белые. А ещё сверху было видно, что справа, где-то в дне пути, есть большая река. Река это важно. Ну и далеко впереди до сих пор видны горы. Они чётко выделяются на линии горизонта. Всё. Ни одной птицы или мелодии хотя бы самого маленького зверя не слышно. Никого!

А самым странным и пугающим для меня выглядит город. Чем ближе мы подъезжаем, тем отчётливей я осознаю по-настоящему гигантские размеры этого муравейника. Он выше самых больших великих деревьев, которые мне доводилось встречать. Просто невероятно огромный.

Файза на меня разозлилась за то, что мне не понравилась её помощница. Притом, что та почти голая. А ещё громко звучит весной, липко и навязчиво. Почему мне должно это нравиться? Сейчас женщины закрылись в передней части лодки. Со мной в этой части остались Вираб и Курт. И Курт уже уткнулся носом в свой маленький монитор и тычет туда постоянно пальцем. А в мелодии звучит весной и предвкушением. Я слегка кошу взгляд, пытаясь рассмотреть, что там на этом его мониторе. Просто текст, к нему иногда добавляются фразы, но не понятные мне, а чаще ещё более непонятные символы. Вот сейчас он тыкает несколько раз пальцем, и появляется странный лохматый зверь, который лежит, вытянув морду. Что это? Зачем? Следующим сам по себе появляется значок с миской еды, и парень, обрадовавшись, вновь принимается тыкать, но в какой-то момент замечает, что я подсматриваю, и прикрывает экран ладонью. Ну и ладно.

Я кошу взгляд на Вираба. Он в монитор не смотрит, но иногда поглядывает на прикрытую дверцу в переднюю часть корабля. Я прислушиваюсь к его мелодии. Он недоволен, но непонятно, то ли находит ситуацию потенциально опасной, то ли просто считает поступок Файзы и голой женщины невежливым. Кстати:

- Мы ведь уже на Зеландии? Ты обещал вернуть мне ножи.

Гигант поднимает на меня бровь:

- Ты думаешь, я их в кармане через металлоискатели порта нёс? Они в торговом грузе Сарвата. Завтра утром принесу их тебе.

Я отворачиваюсь. За прикрытой дверью в мелодии моей жены опять во всю колотят барабаны, по-моему, это её любимая музыка. А голая женщина тоже весной уже не звучит, скорее, сосредоточенностью. Файза сказала, что свой голый вид она использует, чтобы отвлекать внимание врага. Такое бывает?

12. (СР 01) Шальти. Норы и тележки

За окном начинают мелькать дома. Длинные, совсем низкие и часто стеклянные. Внутри видны какие-то растения или мастерские, иногда видно людей. Один раз нам попадается человек совсем близко, он идёт по краю дороги. И я думаю, что это всё-таки человек. Потому что на самом деле не понятно – на лице у него намордник с хоботом. Очень странный.

Пока я об этом размышляю, пытаясь рассмотреть того человека позади, вокруг резко темнеет. В корабле вспыхивает волшебный свет, но за окнами чернота. Я оборачиваюсь на Вираба. Он поясняет:

- Тоннель. В куполе нет движения транспорта по поверхности. Только в самых экстренных случаях. В остальное время лишь по тоннелям под землёй.

Этот самый тоннель, а проще говоря, земляная нора, постепенно становится шире, и в нём тоже есть волшебный свет. Я вижу за окном, как рядом с нами параллельной дорогой движутся большие и маленькие тележки с грузами. Большая часть из них везут по одному вместительному ящику с непонятными надписями, но у некоторых груз совсем обычный, понятный мне. Я вижу большую тележку, которая везёт железные листы. И ещё одну – явно со строительным камнем с красивыми голубыми разводами. И одна маленькая тележка везёт просто четыре жёлтые бочки. Причём людей в этих тележках, кажется, совсем нет. По крайне мере в тех, что с железом и бочками, точно негде спрятаться человеку. Тележки просто катятся сами по себе и сами же по себе иногда поворачивают на другие дороги. Та, что с бочками, долго едет рядом с нами, а когда сворачивает, я вижу, как она становится последней в ряд из таких же маленьких тележек, и первая в этом ряду заезжает в железную дверь, которая сама за ней закрывается.

По поверхности мы ехали очень быстро, но чем глубже в нору, тем медленнее мы движемся. А в какой-то момент вообще останавливаемся.

Вокруг широкий зал. В нём стоят лишь несколько тележек с грузами. У одной из них возятся люди. Вытаскивая, кажется, шкаф.

Дверь корабля возле меня открывается. Снаружи стоит Вираб:

- Мы приехали. Выходи. – Он указывает пальцем на стеклянные двери рядом. - Осталось подняться наверх. Для этого служит лифт.

Все действительно выходят. Но Файза с кем-то разговаривает через свой маленький монитор, сильно звуча недовольством:

- Да, вы правы, действительно будет лучше, если я подъеду. С вас ужин, господин губернатор.

Она оглядывается на меня и жестом показывает следовать за ней. Касается запястьем огонька у стеклянной двери, и та открывается. Одновременно с этим в коридоре за дверью включается волшебный свет. Файза ещё раз прикасается запястьем к монитору на столбике, и там загорается надпись «16-3-5. Пентхаус. Лифт 2».

Вираб слегка наклоняется ко мне, поясняя:

- Запомни адрес «16 – 3 – 5 Пентхаус». Это значит шестнадцатый сектор, третье кольцо от центра, пятая палуба. Вряд ли ты будешь гулять по городу один, но всегда лучше самому знать, куда следует вернуться.

Файза, наконец, убирает монитор в карман и, вздохнув, оглядывает нас всех:

- Так, Курт, ты свободен. – Парень обрадованно тут же тоже проводит запястьем по монитору на столбике, и там высвечивается немного другая, более длинная надпись: «16-3-4-16-12. Лифт 3». Но тут мне уже ничего не объясняют.

Файза, всё еще раздумывая, оборачивается к голой женщине:

- Я отвожу мужа домой и еду успокаивать Томаса. Всё, что обговорили, хочу получить от тебя сегодня. Вечер ожидается насыщенный!

Та в ответ кивает и послушно возвращается к своему кораблю. Видимо, она действительно служит моей жене, в этом своём странном виде.

Одна из железных дверей возле нас, медленно шипя, открывается, а через пару мгновений – ещё одна, с другой стороны. Там, за обеими дверями, маленькие комнаты без окон. Но я уже видел такое. Это транспорт вверх. Лифт. В одну комнатку, звуча довольным весенним кроликом, запрыгивает Курт, а мне Файза указывает на другую, ту, над которой горит цифра два.

13. (ЧТ 02) Шальти. Сад

Как и раньше, в порту, двери маленькой комнаты сами закрываются, и, кажется, ничего не происходит. Но я уже понял, на что нужно обратить внимание. Я закрываю глаза и стараюсь поймать абсолютно все мелодии вокруг, полную картинку. Люди, каменные стены, куда-то текущая вода, и всё это вдруг начинает двигаться. Вернее, это я двигаюсь! Буквально несусь, ускоряясь, всё быстрее через огромную толпу людей. Их в этом муравейнике невероятно много. Вверх! Люди справа, слева, сзади, впереди, выше, ниже. Они испытывают сильные эмоции или слабые, некоторые вообще спят, а я буквально пролетаю мимо них. И вместе со мной через этот поток летят лишь неизменные барабаны моей жены и суровая настороженность Вираба. Невероятно!

Причём дорога комнаты-лифта не прямая и не одинаковая, иногда он замедляется и словно переходит на другую тропу. Чтобы там снова вырваться на свободу, разогнавшись изо всех сил.

Поражённый этим открытием, я даже слегка разочарован, когда комната, наконец, замедляется окончательно и останавливается. Как и в прошлый раз, двери сами разъезжаются в стороны, открывая перед нами совсем короткий коридор и широкую лестницу вверх. А за ней…

Я не верю своим глазам. Вокруг сад. Настоящие деревья со своей легко журчащей мелодией. Совсем небольшие, всего в 2-3 моих роста, но живые. Настоящая, хоть и очень низенькая, трава, настоящие, усыпанные крупными цветами, кусты. А ещё, и это сейчас кажется самым неожиданным, в этих кустах можно уловить мелодию маленького животного. Оно звучит сытостью и довольством. А ещё на ветвях справа, кажется, есть птица, тоже маленькая, но живая.

Живая! После бесконечных бурых пустошей, которые мы проезжали, и вида гигантского каменного муравейника под стеклянной скорлупой я совсем не ожидал ничего такого.

И я оборачиваюсь, чтобы сказать это своей жене, но её уже нет. В этом направлении каменная тропинка ведёт к дому. Он невысокий, но очень широкий. Наверное, пять или шесть стволов великих деревьев, если поставить их рядом. А ещё этот дом совсем не железный, как я ожидал, а стеклянный. Вернее, одна его сторона, именно та, что смотрит на сад, во всю длину и высоту дома сделана из стекла.

И потому я хорошо вижу, что Файза уже зашла внутрь и о чём-то разговаривает с безумной Окилой. И там, у стекла, стоит Медвежонок и машет мне рукой идти к ним.

14. (ПТ 03) Файза. Борзота

Не то чтобы обычно дома у меня полно свободного времени. Нет, я сама построила свою жизнь так, чтоб некогда было киснуть. И пусть с проблемами помельче, но Зеландия всегда встречала меня работой. Нужной, важной, интересной. И меня это устраивало. Раньше. Хотя бы потому, что других интересных занятий не было.

Сегодня же мне очень хочется это свободное время иметь. Побыть с Шальти. Если не поговорить, то хотя бы рассказать ему что-то о городе. Он же любопытный. А я могу много рассказать, например, про систему автоматического транспорта вокруг Бароната, которую сейчас можно увидеть за окном лайнера. Все эти дороги, тоннели, колёсные роботы-доставщики. Мы отлаживали эту систему почти семь лет. Добиваясь согласованности, повсеместности, своевременности. И сейчас все грузовые потоки в Баронат и из него, в порт и от него, полностью автоматические.

Груз, принятый в орбитальном порту, будет распознан автоматикой и перегружен ею же на челноки или другие корабли. Прибывший с челноком будет так же сугубо техникой принят на причалах и отправлен роботами получателю. Житель Бароната заказывает товар в торговых сетях Примы или других частей страны, уже не задумываясь, что эта маленькая посылка прибудет к нему из космоса. Он просто получит её ровно в указанный получасовой интервал с доставкой на дом. Робот доставит к порогу.

И эта мелочь на самом деле очень много значит. На Зеландии не производится огромный спектр товаров. Чипы, приборы, материалы на основе различных пластиков. Всё, что нельзя просто так взять и напечатать на каком-нибудь хитроумном принтере. Удобные, полезные, а часто и жизненно необходимые вещи. Мы маленькая провинция, на отшибе большого государства. Но налаженный товарооборот, когда любой товар с центральных планет будет у тебя в руках просто спустя 7 дней, сделал это «на отшибе» уже не таким и заметным. Незначительным.

Уверена, Шальти всё это было бы интересно. В камерах я вижу, что он с большим интересом то смотрит в окно, то подглядывает в телефон Курта. Вот только времени у меня на эти рассказы нет. Барби выкладывает ситуацию, и решать её нужно не откладывая:

- То есть Билли свалил на пенсию? Вдруг?

Барбос, уже отдавшая руль автоматике, просто кивает:

- Да, его ранения, наконец, признали серьёзными и дали ветеранские. Причём отставку провернули буквально за сутки. Спешно так заставили сдать командование и уехать в столицу что-то там оформлять.

- А этот ИО, кто он?

- Мелкая мразь. Вы его видели. Он у нас тут лет пять уже служит. И я не думаю, что командование отдадут ему. Слишком он борзо завернул. Он сам такой борзоты не вытянет. Скорее всего, он мелкая шавка кого-то крупного. И этот крупный поставит старшим офицером своего человека.

15. (СБ 04) Файза. Слоёный пирог

Лайнер, замедляясь, проплывает по подземным транспортным тоннелям, выворачивая на неавтоматическую парковку моего небоскрёба. Сюда прибывают грузы, которые требуют ручной выгрузки. И здесь же при необходимости паркуется спецтранспорт.

Шальти слегка залипает, наблюдая, как несколько работников выгружают что-то из доставщика с ярлыками мебельной мастерской. Потом оборачивается к лифтовой секции, и, да, всё это ему скорее интересно, чем пугает. И я бы с удовольствием рассказала, даже, можно сказать, похвасталась системой вертикального транспорта Бароната. Центральные башни у нас достигают в высоту 111 этажей, а если считать подземные, то вообще 128. К краю купола высота построек, конечно, снижается, но даже самое крайнее шестое кольцо высотой в одну палубу, то есть 16 этажей от земли. И во всей этой толще застройки нужно перемещать потоки людей и грузов.

В центральном куполе столицы, где дома отстраивались кто во что горазд, даже есть несколько небоскрёбов с тросовыми лифтами. Ну, то есть системой, где строго по одной шахте на тросах тягаются автоматикой 2-4 кабинки. Твины – Кварты. Я всё понимаю насчёт удешевления строительства, но этим горе-удешевителям пришлось отдать под лифтовые шахты до четверти пространства в центре здания, дорогущего пространства под куполом, и всё равно в час пик к лифтам там всегда невероятная очередь.

У меня же по всему куполу работает единый стандарт лифтов на магнитно-рельсовой системе. Это лифты типа вертикального монорельса: надо – кабинка едет по вертикали, надо - свернула на горизонтальный путь. Итого в каждой башне только четыре вертикальных лифтовых шахты. Но на всех восьми палубах длинные ответвления по горизонтали и от двадцати до сорока причалов, где кабинки могут сажать людей или просто ожидать вызова. Итого, в обычное время никаких очередей к лифтам нет.

Но полностью проблему в час пик это, конечно, всё равно не решает. Потому как утром, к началу рабочего дня, примерно половина населения купола, то есть где-то 150 тысяч человек, одновременно жаждет спуститься на нулевую палубу, она же уровень земли, и сесть там на поезда и автобусы, которые доставят их на предприятия в пригороде. А около шести вечера вся эта толпа возвращается обратно.

Для решения этого, во-первых, все небоскребы Бароната связаны палубами. Как слоёный пирог, где каждый слой ровно 16 этажей. И на нижнем, первом, этаже каждой палубы есть возможность горизонтально перемещаться от одного небоскрёба к другому. На нечётных, технических, палубах – пешком. На чётных, торговых, – траволаторами. А в нулевом кольце, ну то есть той башне в 111 этажей, что стоит в самом центре купола с храмом на макушке, есть широкий винтовой эскалатор, способный какой угодно поток людей одновременно опустить вниз прямо к центральному автовокзалу или поднять вверх. Скорость его, конечно, меньше, чем у лифтов. Спуск с самого верха, от храма, до нулевой палубы займёт 18 минут. Но с учётом отсутствия очередей, это всё равно достаточно быстро. Такие же, но чуть поуже, эскалаторы и без сидячих мест есть ещё в четырёх небоскрёбах второго кольца. В этом кольце у меня самая высокая плотность жильцов: дешёвые квартирки-студии и общежития. А в верхней части офисы и на крыше торговая площадь. Потому толпы людей там случаются часто, и система настроена распознавать перегрузки и перенаправлять людей на эскалаторы.

Шальти с интересом рассматривает всю парковку и отдельно лифтовой холл. Кажется, останавливается взглядом на каждой табличке. И я очень хочу объяснить ему всё… Но у меня опять вибрирует телефон. Губернатор:

- Файзочка, мне тут добрые люди рассказали, что ты пораньше вернулась. Знаешь, видимо, уже о наших бедах. Очень прошу, приезжай! Согласовать нам всё надо. Чтоб эти столичные не подловили кого из нас и без штанов всех не оставили.

И? Нужно ехать. Губернатор наш человек пугливый. А мне важно, чтобы он не боялся и отстаивал Зеландию с полной уверенностью в своей безопасности.

16. (ВС 05) Файза. Фотобиореакторы

Я отпускаю Курта, и тот сразу радостно чиркает по терминалу пропуском, вызывая себе лифт. Отдельный лифт! Потому как система настроена к жителям пентхауса никого не подсаживать. И ему известно, что мой лифт по умолчанию пойдёт по скоростной шахте, 50 секунд до этажа 5-4, что в простой математике 68 от земли, а от этой парковки на минус втором этаже 70-ой. А значит, второй тут же вызванный лифт точно двинется по второй шахте, медленной, собирая по пути всех желающих наверх. А живёт Курт на 4-16, то есть всего на три этажа ниже меня. И автоматически предложенный системой домашний этаж он сейчас не меняет на какую-нибудь палубу, где полно развлечений, то есть едет именно домой. На три этажа ниже меня, но обязательно отдельно? Короче… замучили мы мальчишку, и он готов как угодно побыстрее от нас сбежать, чтобы ещё куда не припахали.

В лифте Шальти ведёт себя странно. Закрывает глаза, словно сосредотачиваясь на чём-то, и начинает забавно мелко вибрировать ушками. И я просто стою, смотрю на него такого снизу вверх и молчу. Невероятный! И, кажется, до меня вот только-только начинает по-настоящему доходить, что я привезла этого нереального парня к себе. Домой! Как мужа. Писец!

На выходе из лифта Шальти снова гордо вздёргивает нос и идёт первым. Впрочем, путь тут один – прямо и по лестнице вверх, и там дальше тоже заблудиться негде. Но на дорожке сада мой ушастик вдруг резко останавливается, с удивлением оглядываясь вокруг. Наклоняется, удивлённо трогая руками траву. Рассматривает деревья. А ещё солнечно так улыбается.

Чёрт! И я с минуту стою и смотрю на эту его реакцию, улыбаясь вместе с ним. Мне очень хочется показать ему этот сад, рассказать его историю. Но это всё не на две минуты, а большего времени у меня сейчас нет. Совсем.

Потому я просто показываю Вирабу знаками: «20 минут привести себя в порядок и выдвигаемся». И он лишь добавляет совсем тихо:

- Разрешите взять с собой ещё пару людей.

Я задумываюсь и киваю. А потом молча разворачиваюсь и иду в дом. Да. Сначала нужно подумать о нашей безопасности. Взять под контроль происходящие процессы. Разобраться, кто мне тут и чем грозит. Аккуратно обыграть скандал и выйти сухими из воды. У нас с моим мужем вся жизнь впереди. Ну, если отобьюсь. И будет ещё много времени, когда мы спокойненько сядем рядом, возьмёмся за ручки, как тогда на корабле, и я расскажу ему историю этого сада и все остальные.

Вообще с садами под куполом всё очень сложно. Город издали выглядит почти целиком зелёным, но на самом деле сажать тут разрешается только растения из специального списка. Те, что не выделяют никакого пуха, пыльцы и отлично улавливают разную вредную химию и бактерии. Хлорофилумы, плющи и фикусы.

Высшие растения бесполезны в плане производства кислорода в столь маленьком пространстве. И потому основную массу зелёного цвета на фасадах дают вообще не они, а индивидуальные фотобиореакторы на цианобактериях и микроводорослях. Эдакие трубчатые аквариумы, в которых эти мелкие зелёные трудяги превращают углекислый газ обратно в кислород. В перенаселённом городе без этого никак. Люди дышат, причём много. И атмосфера за пределами купола не подходит для вентиляции. Так что без вариантов.

Поэтому на фасадах, буквально под каждым окном, во всю его ширину, растянуты зелёные трубы. В них пузырьками заходит воздух. Уличный, из пространства под куполом или из комнат. Датчики в каждой комнате оценивают уровень углекислого газа. Чем он выше, тем больше воздуха для реактора берётся именно из комнаты и туда же возвращается обратно с большим содержанием кислорода.

Это довольно дешёвая система: датчики, вентиляторы, насосы и десяток инженеров-техников на весь купол, под чьим строгим надзором дроны устраняют засоры и снимают наросшую биомассу. Логично, что кислород эта система производит только на свету и в более-менее тёплую погоду. Поэтому утром и вечером мы подсвечиваем наших маленьких зелёных помощников, удлиняя их день.

А ещё компенсируем излишние колебания температуры под куполом. Сейчас зима. За пределами купола днём стоит около +15 градусов по цельсию, а ночью порой опускается до нуля. Но учитывая, что купол сам по себе эдакая теплица и люди своей жизнедеятельностью неплохо подогревают его изнутри без всякого отопления, внутри постоянно стоит градусов 18. Летом же, наоборот, снаружи воздух будет прогреваться порой до 35 - 40. Но внутри система охлаждения не позволит пересечь отметку в 27 градусов. Это важно для фотобиореакторов, и людям тоже очень подходит.

17. (ПН 06) Файза. Сад на Терции

Вообще, конечно, некоторые вольности по растительности под куполом допускаются. В первую очередь как раз для пентхаусов и бизнес-площадок 4-4. На последних находятся самые дорогие открытые рестораны и развлекательные заведения купола. Но и тут совсем уж что угодно сажать не полагается. Пух, пыльца и просто крупные корневые системы представляют собой большую сложность. У меня же была мечта. Я хотела сад с большими деревьями, как в детстве.

Терция, на которой я выросла, в вопросе терроформации давно и качественно зашла в тупик. Уровень кислорода в атмосфере они подняли быстро, сразу процентов до 18-19. Тупо и ничего не рассчитывая. А потом обнаружили, что при этом начались какие-то реакции в почве и воздух заполнился токсичными веществами. И теперь вообще не понятно, как от них избавиться. Птицы и звери вымерли все. Приспособились только насекомые. А люди так и остались под куполами. Без противогаза снаружи пробежаться можно, но в школе нам говорили, что если делать это часто, быстро откинешь ласты.

Правда, нищета, к которой относилось моё семейство, к этому не особо прислушивалась. И, не способная оплатить жильё под куполом, шастала за его пределами, дышала и строила отдельные поселения, откуда не прогонят. Сарайчики такие из арматуры, шиферных листов и армированного полиэтилена. Благо климат на Терции тёплый. И в поселении, где мы жили, ютился ещё десяток таких же нищих семей. И как-то помирать от токсичного воздуха никто не собирался.

А для уровня кислорода в поселении и просто чтобы было чем прокормиться, выращивали целый лес всякой растительности. Поэтому образы, которые я помню из раннего детства, это как раз такой сад, с высоченными деревьями под обрывками полиэтилена. Уверена, столь высоким и радостным он мне помнится исключительно исходя из моего тогдашнего роста и возраста.

Но в любом случае в своём доме на Зеландии, раз уж он мне полагается, я тоже хотела высокие, плодовые деревья. В итоге мне рассчитали и утвердили проект на 17 деревьев до 5 метров высотой и ещё десяток мелких кустиков. У меня есть яблони, черешня, сливы, абрикосы и много больших деревьев с просто красивыми кронами.

Чтобы безопасно разместить корневые системы их всех, понадобилось городить дополнительный технический этаж. У больших деревьев и корни маленькими не бывают. Поэтому инженеры рассчитали место для этих корней. Отдельные корневые капсулы для каждого крупного дерева. Равномерно распределили их по моей террасе. Всё это создало дополнительный технический этаж непосредственно под пентхаусом.

Полноразмерный этаж со всю мою террасу. И всё пространство в нём, которое не занимают корневые капсулы, а также системы автополива, автоподкормки и водоотведения, со временем заняли вещи Окилы. Эдакий лабиринт с кучей складированных приборов и образцов. У моего профессора есть большая лаборатория за городом, но практика показывает, сколько её ни расширяй, всё туда никогда не помещается.

18. (ВТ 07) Файза. Технический обвес

Душ. На три минуты руки в маникюрный процессор. Ещё три минуты роботу-парикмахеру подровнять и уложить мою шевелюру. Потом ещё замереть на 10 секунд, давая принтеру нанести лёгкий макияж. На корабле я всем этим не занимаюсь, но тут-то у нас цивилизация.

После набор украшений - гаджетов: динамик костной проводимости в каффе, микрофон в кольце, камеры в серьгах и мощный процессор, позволяющий всему этому поддерживать связь с моими людьми по закрытому протоколу просто в прямой видимости или через мою сеть, в скромном кулоне, будто бы сделанном из противоабордажного патрона. Всё сдержанно, стильненько, неброско и в меру дорого.

Дальше любимый микроплазменный пускатель в особой кобуре в бюстгальтере и пара карбоновых ножей на лодыжках. А на всё это сверху свободная футболка, джинсы, полуспортивная обувь и блейзер с капюшончиком из смарт ткани, способной остановить нож или даже небольшой калибр.

Развернуться к зеркалу. Слегка взлохматить рыжую шевелюру, робот усиленно делает мне её какую-то слишком прилежную, и вот он мой обычный вид. Очень неброский.

На Зеландии самой браться за оружие мне приходилось буквально пару раз, да и то в первые годы. Обычно же даже мои ребята из охраны на планете за пускатели не хватаются. У нас тут цивилизация, белый контур. Но я банально чувствую себя некомфортно, когда совсем без оружия. Голой! Эдакая профессиональная деформация.

В гостиной меня уже ожидает Вираб, аналогично сменивший пилотную форму на рубашку на выпуск а-ля джинсовую и брюки. И у него оружейно-технический обвес фактически в двойном экземпляре. Потому как такому мужчине было бы странно ходить совсем без оружия и связи. Поэтому на его левой руке часы – коммуникационный процессор известного бренда и ещё один, дублирующий, абсолютно незаметный, в пряжке ремня. В ухе гарнитура, комплектная к часам, но брачный браслет на правой руке, абсолютно не технологичного вида, на самом деле отлично работает полноценным прибором связи на принципе костной проводимости. Легко угадываемый пускатель на поясе под рубашкой и… где находится дублирующий, я, честно говоря, не знаю. Пускатель на поясе на любой встрече, у того же губернатора, сразу попросят оставить в сейфе у охраны. Иногда то же попросят сделать и с приборами связи. И мы, конечно, двумя руками «за», у нас же тут цивилизация, законность и всё безопасно, но сами предпочитаем иметь запасной вариант.

Я останавливаюсь напротив своего охранника, задумываясь, не забыла ли ещё чего для этой встречи, когда вдруг замечаю повисшую в комнате паузу. Махон в другом конце помещения, ещё мгновение назад явно просвещавший Шальти по устройству кухонного безвременника, вдруг замолкает. Я оборачиваюсь. И дело, конечно, не в Махоне. Шальти, гневно вздёрнув ушки, очень недовольно смотрит в мою сторону.

19. (СР 08) Файза. Оскорбить губернатора

Мой ушастик решительно подходит ко мне. Молча, но очень внимательно оглядывает меня сверху вниз и даже наклоняется ближе, зачем-то заглядывая в глаза. При этом ушки выдают крайнее недовольство хозяина.

Уверена, он слышал мой разговор с губернатором и знает, что я уезжаю, но вежливым будет, конечно, дать пояснения и на официально понятном ему языке:

- Мне нужно ненадолго уехать. Вернусь поздно. Ты пока сможешь выбрать себе комнату из свободных и разобраться, что где в доме находится. Махон тебе в этом поможет.

Шальти ничего не отвечает. Смотрит на меня, насупившись, потом оборачивается на Вираба, так же осматривая его с головы до ног, слегка притормаживает взгляд на брачном браслете на его руке. Причём, понятно дело, опознать в украшении именно брачное он никак не может. Это цикларская традиция и она особо не распространена. Скорее всего, его внимание привлекает материал, золото, под которое этот браслет выполнен. Благородные металлы эльфам известны. Мягкий в обработке, красивый и не портящийся от времени металл в любом мире становится материалом для украшений. И золотые украшения на ушастиках мы тоже встречали. И они высоко ценятся в Великом лесу.

Поэтому, второй раз проходя взглядом по мне, мой принц и на мне выделяет украшения под золото: перстень и каффу.

- Я пойду с тобой!

Со мной? С чего это? Вернее так, в самой первой моей эмоции это его требование мне приятно. Это похоже на ревность. Куда это ты такая красивая пошла без меня?! Мне очень хочется, чтобы он, именно он, видел во мне особую ценность, причём именно как в женщине. Наивная! Вторая эмоция – лёгкое разочарование. Потому как простейшая логика говорит, что ревновать меня, неважно к кому, Шальти абсолютно не имеет смысла. А вот жаждать подслушать разговор с губернатором – вполне.

- Я твой муж. Ты явно собралась на высокопоставленную встречу. Почему я не иду с тобой? Или та рабыня всё-таки была права, и ты записала меня рабом?!

А вот и шантаж. И смотрит на меня весь такой решительный. Чтоб этой девчонке её «честно» аукнулось как-нибудь. Надо же, удружила. Чтоб её любовник тоже про неё всю правду узнал! Впрочем, Шальти у меня принц, и многие вопросы ему легко объяснить. Я мягко и спокойно улыбаюсь:

- Я иду на встречу с губернатором, по аналогии Валимара «хозяином долины» этих земель. Он узнал, что я вернулась, и позвал меня на ужин. И ты, конечно, мой муж, но у тебя аллергия, и мы пока не понимаем на что именно. Ты хочешь оскорбить этого высокопоставленного человека тем, что придёшь на ужин и откажешься разделить с ним еду или тем, что тебе станет плохо от его еды?

Шальти растерянно моргает и произносит чуть тише:

- Но это же был яд, который подлил болтун Сайман, чтобы отравить змея?

В наш разговор неожиданно вклинивается Окила:

- Ваша реакция, принц, была не как на отравление. Вас не тошнило, не болел живот. Реакция была как на аллерген. Опухлость, затруднённое дыхание. И это притом, что ни у одной расы «человек» нет и не может быть аллергии на амосу. Это физически невозможно. Поэтому прежде чем что-то есть на планете, очень рекомендую провести тщательный анализ на аллергены и найти, на что конкретно была реакция.

Шальти смотрит на профессора с подозрением и даже чуть отступает от неё. Я же Окилу поддерживаю:

- Всего-то надо дать Окиле немного твоей крови. С ложечку. Её может взять Махон и просто отнести профессору. А ты, наконец, получишь полный список того, что тебе можно есть из местных продуктов. И возможно, в следующий раз сможешь посетить со мной губернатора. Сегодня же я скажу, что ты слишком устал после перелёта. Это твой первый космический полёт. Все поймут.

Шальти некоторое время сверлит меня упрямым взглядом, словно ожидает, что это может сработать само по себе. Не на мне. Да и не думаю, что на его отце, например, хоть раз срабатывало. В конце концов, он отступает, и я добавляю инструкций для Махона, которые конечно поймёт и упрямец Шальти:

- Ваша задача на сегодняшний вечер – обустроить Шальтиэля в этом доме. Выбирайте любую комнату, переставляйте как ему удобней, кроме моего кабинета и спальни, а также комнаты Окилы, весь дом в вашем распоряжении. Я хочу, чтобы ему было комфортно в этом доме.

20. (ЧТ 09) Шальти. Стеклянный дом

Я ещё стою на дорожке сада, когда мимо меня быстрым шагом проходит Вираб. Он спускается по лестнице, по которой мы пришли, но не в комнату-лифт, а открывает дверь сбоку. И я, вслушиваясь в его мелодию, слежу, как он спускается ещё ниже примерно на три уровня, а потом уходит по тому уровню куда-то вправо, дальше моего восприятия.

- Ты чего там смотреть?

Рядом со мной стоит Медвежонок. Он присматривается к кустам, в сторону которых я повернулся. Солнце ещё не село. В той стороне, где высится храм местных богов, небо горит закатом. Но эта часть сада уже совсем в тени. Рассмотреть в ней можно разве что силуэты самых крупных деревьев. Тем более что то, а вернее тот, кто мне интересен, вообще не тут, а несколькими уровнями ниже.

- Куда ушёл Вираб?

Медвежонок пару мгновений смотрит на меня, не понимая, потом пожимает плечами:

- Домой, я думать. Он жить тремя этажами ниже. Там жить много парней из охраны.

Тремя этажами? Там помещения для охраны? Разумно.

Я снова разворачиваюсь к дому. Он смотрит на меня своим стеклянным боком. В тех комнатах, где горит волшебный свет, видно абсолютно всё, что происходит. Как в таком можно жить?

- Это дворец Файзы?

Медвежонок тоже смотрит в сторону дома, и ему явно нравится то, что он видит, несмотря на стеклянную стену. Он звучит удовлетворением и предвкушением:

- Да. Здесь это называть пентхаус. Самый шикарный дом на Зеландии.

Пентхаус? Да, я слышал это слово, когда Вираб велел мне запомнить адрес.

- А почему он стеклянный?

Медвежонок снова беззаботно пожимает плечами:

- Много света. Большие окна на рассвет. Хорошо!

И я смотрю на эти окна, на стеклянную скорлупу, накрывающую весь этот город-муравейник. Честно говоря, я уже очень устал от неправильности всего вокруг. От огромной толпы мало одетых людей, странного города. Словно специально абсолютно всё в этом мире сделано очень странно. Устал бояться, переживать. Я кладу Медвежонку руку на плечо, слегка прикасаясь к открытому участку шеи. Но в своей внутренней мелодии парень тоже крайне доволен и с уверенностью смотрит в будущее. Он улыбается мне:

- Давай идти в дом. Я показать тебе всё. Я тут много раз бывать, когда помогать Окиле. Всё знать.

Я снова оглядываюсь на сад. Его звучание, пусть и совсем юное, слегка придаёт мне сил.

- Ну, пойдём.

21. (ПТ 10) Шальти. Пропавшие пятнышки

Медвежонок за руку тянет меня в дом, на ходу принимаясь всё объяснять.

- На нижнем этаже, вон там, спуск на этаж ниже в кладовые Окилы, а там спальня профессора. Справа в самом конце выход к бассейну. В центре из интересного гостиная и кухня.

Я двигаюсь взглядом, куда он указывает, и обнаруживаю сумасшедшую советницу Файзы в коротком пушистом платье с абсолютно голыми ногами. Она сосредоточенно роется в большом шкафу. Потом, наконец, не обращая на нас внимания, достаёт оттуда коробку с едой. По комнате плывёт аромат чего-то мясного и пряного. А сумасшедшая усаживается с этой самой коробкой за стол и принимается за еду.

Я ещё раз оборачиваюсь на медвежонка. Он поясняет:

- Это кухня. В смысле тут никто ничего не готовить. Просто много еды в шкафу без времени. Не портится.

Я не понимаю, и он тащит меня к этим большим шкафам, показывает много коробочек с едой в них. Пытается объяснить, как этот волшебный шкаф работает. А я просто смотрю на всё это, на шкаф, на обстановку вокруг, на Окилу, которая, не обращая на нас внимания, набирает из ещё одной волшебной штуки белый напиток и с явным удовольствием делает первый глоток. Смотрю и пытаюсь осознать, что вот это всё вокруг место, где я теперь буду жить. Стеклянный дом на вершине муравейника. Невероятно далеко от моего мира, и как минимум год я точно не смогу вернуться.

Вырывает меня из этого состояния Файза. Она спускается с верхнего уровня:

- Извини, мне нужно уйти. У меня срочные дела. Махон поможет тебе разместиться.

Она… будто немного другая. Глаза словно ярче, грудь больше, на руках и в ушах украшения. Я даже подхожу ближе, рассматривая, как такое могло случиться с её глазами. Но ничего не вижу. Вроде всё, как и было. Разве что пятнышки на носу пропали. Ресницы кажутся темнее, а губы наоборот не такие по-детски розовые. Но вроде сами по себе. Совсем немного. А всё вместе это делает её другой. Да и эти украшения…

У самых дверей обнаруживается Вираб. Причём я не заметил, когда он вернулся. Да и сейчас обнаруживаю только по взгляду Файзы. И этот гигант тоже приоделся празднично. Костюм выглядит более благородно, и на запястье тоже тяжёлый золотой браслет. И мне это не нравится.

- Я иду с тобой!

Но она лишь фыркает, глядя на меня снисходительно, как на глупого мальчишку:

- Хочешь оскорбить местного хозяина долины тем, что откажешься разделить с ним еду? Не дури. В следующий раз познакомишься. Сегодня я скажу ему, что ты устал после дороги.

И уходит. Не дожидаясь моего ответа, просто выходит за дверь, и гигант за ней.

Я некоторое время молча смотрю ей вслед. В этой затянувшейся тишине хорошо слышно, как Окила за своим столом громко хрустит каким-то фруктом. А потом Медвежонок рядом со мной произносит совсем тихо:

- Не надо ревновать. Эта женщина точно только твоя. Соперников не бывать.

Я удивлённо оборачиваюсь к нему, и он, чуть смутившись, объясняется:

- Не в смысле, что капитан совсем не привлекательна. Просто… на Зеландии ни один парень в здравом уме в роман с баронессой не полезть. Страшно. Сайман ей с незапамятных времён служить, а она не моргнув глазом его в космос выкинуть. Я не спорить, может, он виноватый. Но Нассар же не умирать. А Саймана сразу убивать.

Он замечает, что Окила смотрит на нас, и резко замолкает. А я задумываюсь. Медвежонок решил, что я ревную? Потому что моя жена пошла вот такая, с украшениями и этими странными глазами, но без меня? Причём здесь это? Мне просто это не нравится. Само по себе. И вообще.

- Болтун был просто солдат и больной. И он напал на одного из младших командиров. Мой дядя за такое повесил бы не только самого солдата, но и всю его семью. Она проявила доброту.

У меня совсем не осталось сил. Сейчас я понимаю это уже очень отчётливо. Как бы это ни было унизительно, но Файза права. Я летал в первый раз и действительно, видимо, просто очень устал. Завтра отдохну и смогу с новыми силами со всем этим разобраться. И с этим странным городом, и с пятнышками на носу Файзы. Как они могли вот так пропасть?

22. (СБ 11) Шальти. Тёмная комната

Я ещё раз осматриваюсь вокруг. Если можно выбирать, где поселиться, то лучше подальше от Окилы:

- Наверху есть свободные комнаты? - Медвежонок с готовностью кивает. – Пошли, посмотрим.

Все комнаты во дворце Файзы очень просторные, с большой квадратной кроватью и отдельной комнаткой для умывания. Медвежонок пытается уговорить меня на одну из них, но у них у всех общий недостаток:

- Мне не нравится, что тут стеклянная стена.

- Стена? – Парень чуть растерянно оборачивается в указанном направлении. – А, панорамное окно. Тут есть жалюзи!

Он крутит палочку сбоку от окна, и сверху на окно опускается штора. Довольно тонкая. Я отрицательно мотаю головой. Парень задумывается, а потом, явно что-то придумав, манит меня по коридору и ещё выше по лестнице:

- Вот!

В комнате, куда мы приходим, тоже есть немного стеклянной стены. Но шторка, раскрывающаяся внутри её, не прозрачная. Совсем! Медвежонок раскрывает её до конца, а потом ещё и выключает волшебный свет, и я сразу переключаюсь на слух, потому что повисающая вокруг темнота кажется абсолютной.

Голос Медвежонка радостный:

- Темно!

Я прохожу по комнате. Внутри тут почти ничего нет. Только один большой диван посреди комнаты и странный гладкий ковёр на стене. Медвежонок включает обратно волшебный свет и тоже оглядывает комнату.

- Маловата, конечно, но можно называть её только спальней, а соседнюю – кабинетом. Вместе получиться просторно. Мебель мы сюда приносить. Капитан сказать брать что нужно. Быть хорошо. Нравится?

Маленькой эта комната мне совсем не кажется. Я легко могу лечь тут поперёк и даже свободно вытянуть руки, а вдоль вообще два раза помещусь. Но если Медвежонок считает, что для моего статуса это мало, то лучше соответствовать. Намного больше меня смущает стекло. Сейчас оно тёмное, причём плотная шторка спокойного бежевого цвета развернулась прямо внутри. Но стекло – это стекло:

- Мне всё равно не нравится эта стена. Зачем здесь стекло? Это же не надёжно. Хрупко.

Медвежонок ещё раз задумывается, а потом без объяснений со всей силы бьёт ногой по этому самому стеклу. И… ничего не происходит.

- Это прочное стекло. Его даже пуля не брать. Крепче камня.

В результате я селюсь именно тут, на самом верхнем уровне дома Файзы. Мы вдвоём с Медвежонком приносим в тёмную комнату кровать и небольшой шкаф для одежды из комнат ниже. Диван же выносим в комнату рядом, ту, что парень назвал моим кабинетом. Тут тёмных штор нет, но Медвежонок убеждает меня, что Файза завтра же пришлёт людей, которые их повесят, и будет везде темно. Под конец я ещё нахожу в одной из комнат пушистый коврик похожий на шкуру лохматого зверя и тоже приношу его к себе, вот теперь эта спальня мне, наверно, нравится.

На ужине парень пытается мне ещё объяснить, как пользоваться местной кухней и где найти подходящую мне еду. Вникать во всё это я уже не способен, разве что:

- Дай нож. - Он протягивает мне нож из коробки кухонных приборов. – Сколько крови нужно Окиле, чтобы определить, что мне можно есть?

Он сначала смотрит на меня, не понимая, а потом аж подскакивает:

- Это не так! Не резать. Ждать. Я сейчас приносить.

Он уходит на несколько минут и возвращается с небольшим сундучком полным странных игл и склянок. Уверен, в другое время один вид этого сундучка тут же заставил бы меня передумать. Слишком уж эти странные предметы напоминают орудия пыток. Но сейчас я слишком устал, в голове мысль, что надо уже что-то с этим делать, и я решительно протягиваю Медвежонку руку. А потом спокойно смотрю, как он очень аккуратно втыкает в эту самую руку полую иглу и неторопливо набирает через неё несколько маленьких склянок крови. Рана получается крохотная, но парень ещё и заклеивает её липким лоскутком, а потом поднимает на меня взгляд с надеждой:

- Теперь спать? Я пойти?

23. (ВС 12) Шальти. Корни

Я стою на краю неширокой открытой площадки на одном из уровней дворца Файзы. На удивление, мне удалось хорошо выспаться. Уснул, буквально добравшись до ложа в своей новой комнате. А сейчас над всем городом-муравейником железных людей уже поднимается рассвет. Настоящий! Оранжево-красный диск солнца, гулко шелестя в своей глубокой тональности, восстаёт из-за горизонта, и стеклянная скорлупа над городом, совсем чистая и прозрачная, пропускает каждый лучик, и каждая травинка сада, и птичка, и животное звучат радостью утру. Суетятся, торопятся, разворачиваются под живительными лучами.

Но люди ещё спят. Все! Даже на уровне охраны в той части, что в зоне моего восприятия, ни одного бодрствующего не слышно. Впрочем, сейчас меня это устраивает. Есть время осмотреться.

В утреннем свете дом Файзы мне нравится больше. Стеклянная стена дома смотрит строго на сад и горы, из-за которых вдалеке, чуть слева, сейчас понимается солнце. Других жилищ муравейника с этого ракурса не видно. Даже чтобы рассмотреть сады справа и слева, приходится залезть на крышу.

Хотя, конечно, эта любовь к стеклу мне всё равно не понятна. Даже к крепкому стеклу. По мелодиям я нахожу комнаты Окилы, а потом и Файзы. Причём если у Окилы хотя бы задёрнуты тонкие шторки и её саму за ними глазами не рассмотреть, то у Файзы все шторы открыты и кто хочешь, взобравшись на этот открытый балкон, может через стекло наблюдать её торчащую из-под одеяла абсолютно голую ногу. Почти до колена! И я стою и думаю, что обязательно выскажу огненной женщине своё негодование по этому поводу, когда она проснётся. Моя жена не должна так себя вести. А ещё о том, какая же она маленькая. У неё вся ступня целиком: от круглой розовой пятки до маленьких пальчиков, – с длину моей ладони, если не меньше.

Я резко разворачиваюсь. Потом всё выскажу. А пока лучше всё посмотреть. Тем более я нашёл ещё одну интересную деталь муравейника, которую совсем не заметил вечером. Ветви! Ну, или корни. От всех жилищ города к накрывающему их куполу тянутся ровные стеклянные ветви.

Строгими большими треугольниками они прошивают всё пространство города. Соединяют между собой дома, дороги, сады. Тонкие. Впрочем, на крыше я нашёл и толстый ствол, уходящий строго вверх. И конечно же все они не живые. Просто… каждый тонкий корень словно сшит ниткой из ещё более тонких корней. Но при этом он твёрдый. Как камень! Я трогаю несколько таких корней руками – очень твёрдый. И увлечённый этим исследованием лишь в последний момент понимаю, что не один на крыше. Разворачиваюсь и вижу хищника. Тигра. Маленького, но очень уверенного в себе. А у меня с собой ни одного ножа!

24. (ПН 13) Шальти. Тигр

Я медленно отступаю, но тигр гордо идёт прямо ко мне. А ещё… он не звучит готовностью драться. Совсем нет. Он уверенный в себе боец, в мелодии слышны шрамы на маленьком, но сильном теле и память многих побед. Но со мной сражаться он совсем не собирается. А просто подходит вплотную и нагло так трётся головой о мои ноги, старательно оставляя на мне свой запах. Словно совсем не считает меня ни достойным соперником, ни пищей. И я, не имея оружия, просто стою и терплю это безобразие. Смотрю, как он трётся, а потом поднимает на меня требовательный взгляд. Чего он хочет? Я не понимаю. А он, лишь слегка звякнув недовольством, просто уходит. Спокойный и гордый поворачивается ко мне спиной и уходит с крыши по этим самым прозрачным корням, задрав хвост.

Кошки самых разных пород – привычные хищники моего родного мира. Разного размера, но одинаково опасные, они гуляют по кронам великих деревьев всех долин не хуже людей. А ещё они никогда не заходят на гнилые и хрупкие ветви. И сейчас, наблюдая, как маленький тигр гордо уходит по стеклянному корню, а ещё вспоминая, как вчера Медвежонок смело ударил по стеклу, я вдруг понимаю, что, видимо, эти корни тоже из особенного прочного стекла и по-настоящему крепкие.

Я сначала пытаюсь определить эту прочность рукой, даже ударяю по одному корню со всей силы, а потом встаю на него ногами. Делаю шаг, другой. Невероятно, он вообще не шатается. Столь тонкий и столь крепкий. Я подпрыгиваю несколько раз. Нереально крепкий! И сеть из них опутывает весь город-муравейник, словно прогулочная тропинка.

- Стой!

Я оборачиваюсь. На площадке возле своей комнаты стоит Файза. Я разбудил её? Я слишком увлёкся тигром и не услышал. А ещё она звучит страхом и напряжением. Ярким таким испугом:

- Шальти, слезь оттуда.

И опять коверкает моё имя. А ещё… я стою и смотрю на неё. А она, бесстыдница, выскочила из спальни, даже не потрудившись одеться. И сейчас стоит своими маленькими босыми ступнями прямо на каменном полу площадки. И штаны на ней невероятно короткие. Вот прямо короче уже совсем некуда, лишь бёдра и прикрывают. Да и туника не длинней. Волосы её взъерошены огненным всполохом. А ещё на носу снова есть пятнышки.

- Шальти, слазь оттуда аккуратненько! Пожалуйста!

25. (ВТ 14) Файза. Не слишком резко

Видимо, я всё-таки слегка дура. На всю голову так. И мазохистка в придачу. С танцами по любимым граблям. Потому что логика явно так кричит, что ушастик мой темнит. Вообще, уже явно и не очень ловко. Настолько неловко, что самые тупые уже догадались бы. Темнит, интригует и рвётся со мной на «высокопоставленную встречу». А я? А я сижу и думаю, не слишком ли резко его осадила. Не обидела ли.

Вираб выводит лайнер на трассу в сторону большого купола. Телефон, не переставая, вибрирует сообщениями, мои люди отчитываются о выполненных поручениях. Меня ждёт встреча с губернатором, нужно подумать, что говорить. Яноро отчитался, что завтра днём на Зеландию прибудет его специалист по скандальным шоу. А я… А я пялюсь в окно и думаю, не чересчур ли была резка с Шальти. Может, он с этой высокопоставленной встречей просто о своём статусе печётся? Он же принц, может, просто хочет, чтобы его всей местной верхушке представили? Уважение проявили. Чёрт. Надо придумать действительно, куда его взять, чтоб и с пафосом, и без действительно важных разговоров. А то что-то он у меня совсем улыбаться перестал.

В пентхаус губернатора со мной поднимается только Вираб. Охрана всех гостей остаётся за порогом. А Вираб у меня как бы и не охрана, а муж. Конечно, фиктивность нашего брака всем, кто изволил поинтересоваться, известна. Но, во-первых, что там у меня и где фиктивное, это глубоко моя личная жизнь. По документам этот крупный парень за моей спиной мой официальный супруг. Во-вторых, и это самое главное, для высокого общества Зеландии Вираб как мой супруг очень удобен. Он абсолютно не вмешивается в обсуждения важных вопросов типа судьбы Зеландии, но при этом отлично поддерживает приятный разговор на другие темы. Ну и самое главное, в этом общении он в сотню раз удобней Окилы. А пока его не было, на торжества, куда традиция требует приглашать с супругами, меня звали именно с ней. Потому как все, кому была особо интересна моя личная жизнь, знают не только, что мой брак с Вирабом фиктивный, но и то, что мой профессор – моя эдза.

26. (СР 15) Файза. Эдзонат

Вообще «эдза» – это чисто САПовское понятие, не приобретшее никакой популярности за его официальными границами. Но у меня… В первые годы после переезда на Зеландию здесь под куполом Бароната жило очень своеобразное общество. С одной стороны, мы все строили новый мир, безопасное место для своих. Без нужды и насилия. С другой – сами же оставались по сути тем, кем были: грязными выходцами мира беззакония. С привычками чуть что хвататься за пускатели, вырезать тех, кто посмел ранить сородича, и трахать всё, что движется. Свободные земли, которые, как известно, из девочки не вывезти. И мы жаждали измениться – кто-то больше, кто-то меньше, – но при этом варились в супе привычных суждений.

А я в тот момент активно старалась привлечь к нам Окилу и уговорить её остаться подольше. Мне нравилось, как она видела меня и мои идеи. Исследовательницей, а не пираткой. Непередаваемое словами, невероятно ценное именно для меня качество. А ещё её присутствие объективно было крайне полезным. Мой рассеянный профессор влёгкую находила проблемные места в предлагаемых проектах купола, связующих дорог, рельсотрона. Или, наоборот, неожиданные решения. Мне везде не хватало образования, а она мимоходом, лишь взглянув на чертежи, просто тыкала пальцем: «А тут как?», вводя в ступор лощёного менеджера строительной компании. И даже не просто тыкала. Стоило мне начать её расспрашивать, она скидывала мне книги, лекции, сравнения именно по этому вопросу. Я никогда до этого не строила городов, не налаживала хозяйство на территориях с неполным хозяйственным циклом, не терроформировала планеты. Окила тоже не строила и не налаживала, в её голове просто были знания. Нереальная гора знаний и способность быстро добыть любые недостающие.

И я таскала её с собой, устраивала свой дом так, как было удобно ей, и периодически неслась вместе с ней за тысячу километров смотреть какой-нибудь мох, который обзавёлся какими-то там непонятно чем важными завитками. А ещё вбивала в головы своих людей, что если мой профессор оставила где-то тетрадь, ноутбук, кошелёк или даже гору золота, неважно что, они должны бережно это оставленное поднять и принести мне. Если она притащила домой какого-то ворюгу с целью сексуальной разрядки, он должен удовлетворить её и уйти, ни к чему в доме не прикасаясь. Только так! А если кто-то присвоит себе хоть крошку, воспользуется её феноменальной рассеянностью с целью обогатиться, попробует её обмануть, я сниму с него кожу и развешу сушиться на приветливом солнышке Зеландии.

Что по этому поводу могло подумать общество пиратов, выходцев из свободных земель? К каким они могли прийти выводам? Конечно, свести всё к простому и понятному – к траху, начать считать, что Окила моя любовница. В какой-то момент я вдруг просто обнаружила, что так считают все. Торговцы предлагали мне подарки для любимой женщины, бариста выкладывал на нашем кофе сердечки, бизнесмены Зеландии принялись прятать от меня своих жён и дочерей и даже Ястреб, эта безбашенная девица, подшучивала, что я любительница женщин.

И меня это невероятно бесило. Я пыталась объясниться, но, кажется, даже те, кто знали меня хорошо, просто не верили. Имперцы на всю вселенную известны своей сексуальной извращенностью, а я вообще пиратская баронесса. Разве у меня может быть что-то чистое и светлое?

Проблему решила Окила. В какой-то момент она, наконец, заметила, как меня всё это злит, удивилась и в момент нашла решение. Объявила моим людям, что мы эдзы, и с налёту прочитала целую лекцию о сути и принципах эдзоната. Лекция была крайне подробная, в духе Окилы, и в результате её мои люди пришли к выводу, что эдзонат – это намного более извращённое извращение, чем они даже могли себе представить. Вообще не понятная им сущность, как раз в духе сумасшедших имперцев.

По сути же, без заумных слов, эдзонат – это просто женская дружба на максималках. Эдзы имеют общие дела, цели, политические взгляды, принципы. Живут вместе, одним домом с общим хозяйством. И в некотором смысле это определение действительно нам подходило. Как минимум с Окилой у нас были общие дела. Мы вместе изучали новые планеты диких территорий. Только она писала по ним книги, а я искала варианты сверхвыгодной торговли. А ещё обустраивали Зеландию, я таскала её с собой, и, просто из любопытства вникая в происходящее, она многое мне подсказывала. И мы жили одним домом. В смысле что Окила с самого начала всегда жила у меня. И одним бюджетом, потому как все счета этого дома, включая доставку еды и всего необходимого, оплачиваю я.

При этом эдзонат это не сексуальный союз. В САП он считается особым типом брака, но никакой сексуальной связи между эдзами не подразумевает. Это союз гетеросексуальных женщин, каждая из которых может быть так же связана одним или несколькими браками с мужчинами. Жутко сложная, а потому в глазах моих людей особо извращённая форма отношений.

Но проблему такое объяснение всё равно решило. Подозревать меня в лесбийских наклонностях и всюду на это намекать общество прекратило. В то же время все наконец запомнили, что профессор – часть моей семьи, а значит, обижать её – то же самое, что наносить оскорбление лично мне. Даже больше. Так как эдзонат – союз не сексуальный, в Республике он никак официально не подтверждается и браком не признаётся, документов по нему, какой-то процедуры создания или подтверждения, тоже нет. Только на словах, публичное объявление. Но в то же время, образованной части населения такие отношения известны и к ним относятся с уважением.

В итоге, к тому моменту, когда под куполом Бароната, наконец, вознёсся зелёный торт зданий, порт обзавёлся автоматикой и заработал транспортным сердцем планеты, а я прочно и непоколебимо вошла в состав группы, управляющей её судьбой, сообщество Зеландии хорошо знало, что моя единственная семья – это эдза имперского происхождения.

И на праздники, куда традиция требует приглашать с семьёй, они действительно приглашали и Окилу тоже, часто от этого страдая. Потому как она говорит то, что думает, делает то, что считает нужным, плевав на правила, и кайф получает от новых знаний, а не от денег, власти, ну или хотя бы вина и еды. Вираб же в этом вопросе самый обычный мужчина. Он не идёт против традиций окружающих. Не говорит людям в лицо без особой надобности неприятного и шокирующего. Способен оценить дорогой коньяк и искусно приготовленное мясо. И даже хобби, если копнуть, имеет довольно понятное для мужчины: сверхкомпактное оружие. Микропускатель в моём лифчике – это его подарок. Короче, для общества Зеландии он просто глоток нормальности и понятности по сравнению с Окилой. Потому с самого его появления это самое общество приняло его бурно и радостно. По собственной инициативе закрыв глаза на всю фиктивность нашего брака.

27. (ЧТ 16) Файза. Губернатор

Губернатор встречает меня ещё на лестнице. Маленький и щуплый, с невероятно бледной кожей, а ещё часто суетливый и нерешительный Томас Белфаст, между тем, отличная находка на губернаторское кресло Зеландии, которое занимает уже больше полувека. Дело в том, что при всей демократии и вроде как свободной выборной системе, в Республике далеко не всякий гражданин может реально находиться на верхних ступенях власти. Вернее, избрать-то мы можем любого, но будут ли его воспринимать другие провинции, признают ли легитимным, позволят ли остаться на второй и далее срок – тут всё очень шатко. Единственный тип людей, кто, посаженный на такой пост, будет и сидеть, и восприниматься, это члены старых дворянских фамилий. Титулами уже давно никто не машет, но отследить родовые связи труда не составляет.

И в своё время, после нескольких неудачных попыток, Ястреб нашла для Зеландии именно такого губернатора. У Томаса во всех уровнях власти: сенат, конгресс, партийные комитеты – куча разнообразной родни. Дядюшки, кузены, племянницы. Правда, родственничек он у них нелюбимый. В юности набедокурил, со многими перессорился, женился неправильно, состояние тоже не сколотил. Но родня есть родня. Поэтому, когда мы посадили его на губернаторское кресло планеты, столица впервые восприняла нашего избранника уважительно. Даже на некоторых уровнях поддержала. Типа, губернатор такой дыры это уже хоть что-то, может, хоть семью позорить перестанет.

Томас, лишь слегка кивнув Вирабу, спешно подхватывает меня под руку, с головой этим выдавая свою нервозность. И, не теряя приторной улыбки вежливости на лице, произносит вполголоса:

- Файзочка, у нас же всё нормально? Мы справимся? А то как-то мне не в меру волнительно.

После гибели Ястреба единственным кулаком совета Зеландии осталась я. Причём как кулаком? У меня белая репутация, нет ни военных кораблей, ни хотя бы пары отрядов опытного десанта, как это было у неё. А у нас тут, конечно, законность, белый контур и так далее, но так далеко от центра случиться может всё что угодно, ничерта потом не докажешь.

- Всё в рабочих рамках. Расслабляться не стоит, но и паниковать не о чем. Выяснили уже, кого на нашу базу назначили?

28. (ПТ 17) Файза. Здоровье женщины

Мы входим в гостиную, и становится понятно, с какой стати Томас бросился встречать меня ещё на лестнице. Здесь уже Алоиз, молодой и перспективный наследник наших хлопкоробов, и старый деспот Доннаха собственной персоной. И, считая вместе со мной и господином губернатором, присутствующим в комнате принадлежит более половины всех земель планеты Зеландия. Самый костяк совета.

Продажа земель на терроформирумых планетах имеет ряд своих особенностей. Во-первых, до окончания терроформации невозможно точно предсказать, как лягут климатические зоны. Климат планеты – это баланс слишком многих составляющих, которые при республиканском подходе просто нет возможностей учесть. Во-вторых, точных карт высот и геологической разведки на этом этапе обычно тоже нет. Поэтому даже примерно предположить, где встанут города и какие участки будут более ценны, невозможно. Ну и третье, терроформация – это игра вдолгую, вложение, которое отобьётся хорошо если через пару сотен лет.

Именно поэтому земли на таких планетах обычно покупаются и продаются очень большими и часто примерными кусками. Минимальным из которых является дека, квадрат 100 на 100 километров. Именно такой кусок земли я выкупила под строительство посадочного комплекса, когда переселялась на Зеландию. Туда же потом легко влез купол. Территория-то немаленькая.

Но в том случае мне нужна была земля обязательно возле столицы, которая уже сама по себе, из-за этого положения, имела ценность. Земли же в отдаленных территориях разбивают даже не на деки, а, не мелочась, на кентумы, примерные квадраты 1000 на 1000 километров. Сотня дек или один миллион квадратных километров каждый кусок.

Присутствующим сейчас в этой комнате принадлежит 81 кентум суши Зеландии. При том что вся планетка, считая дальний материк и совсем северный полуостров, в сумме составляет лишь примерно 147 кентумов. Собственно, из крупных землевладельцев здесь сейчас нет только Сарвата. Но там отдельная история. Земли им с Анхо достались в наследство от дочери. Причём это самые большие земельные владения на планете. В память о Ястребе это владение им позволили. Но реального голоса в совете у Сарвата, можно сказать, нет.

- А вот и ты. А мне сказали, что ты опять уехала катать своего профессора. В самый неподходящий момент.

Доннаха морщится. Он толстоват, оплывшее лицо не спасают никакие процедуры омоложения, а ещё и вечно недовольная мина. Он оглядывает меня, явно находя неприятной, но Вирабу жмёт руку вполне спокойно.

- Как видишь, едва момент действительно стал неподходящим, я сразу вернулась.

Особой конфронтации с этим дедом у меня нет. Он просто не любит меня, равно как и всех остальных людей, смеющих высказывать своё собственное мнение. Это банально черта его характера. Стабильная и предсказуемая.

- А мне рассказали, что грозная Файза привезла из путешествия нового экзотического мужа. Поздравляю.

Алоиз с мягкой улыбкой подхватывает мою руку и символически целует, чмокая воздух буквально в сантиметре от тыльной стороны ладони. Он худой, подтянутый, чуть крупноватый нос и нечитаемый взгляд. И его улыбку я нахожу более опасной, чем недовольство Доннахи. Хотя врагом Алоиза тоже не считаю.

Этот парень родился с золотой ложкой во рту, но его прадед многие годы собственноручно копался в земле, выращивая хлопок. Тяжёлым трудом с нуля развивал свою собственную ферму. Его дед тоже много сам работал руками, освоив науку биоинженеринга, он первым обосновался на Зеландии. К огромному опыту прадеда в деле выращивания хлопка этот ворчливый и прагматичный представитель семьи добавил дешёвые земли планеты, почти полное отсутствие вредителей и свои разработки по выведению сортов, адаптированных для нашей атмосферы и почв. Когда у меня есть выбор, разговаривать я предпочитаю именно с ним, дедом-инженером. С тем, кто наиболее близок к земле. Именно земле Зеландии. Но по-настоящему хлопковая империя рванула вверх, когда в династию добавился отец Алоиза, деловой и решительный тип, сильно преуспевший в области финансов. С ним империя наших хлопкоробов стала настоящей всепланетной корпорацией. И Алоиз, хоть мне он и не нравится, продолжает развивать дело семьи. В свои чуть больше сорока он блестящий юрист. В отличие от старших членов семьи, никогда не пачкавший рук в земле, он любитель бумаг и формулировок, человек ловкий и даже иногда скользкий. Но если быть честной, он всегда защищает интересы семьи, а с ней и планеты.

- Да, я привезла себе второго мужа. Обязательно представлю его вам в ближайшее время.

Дед Доннаха хмыкает, а потом поворачивается к Вирабу:

- И зачем ты это ей позволяешь?

Мой охранник абсолютно искренне пожимает плечами:

- Молодой муж полезен для здоровья женщины. Госпоже давно стоило позаботиться об этой стороне своего здоровья.

И на это ответить нечего даже Доннахе. Цикларская философия Вираба – это особая песня. С другой стороны, они же сами спросили.

29. (СБ 18) Файза. Слабое звено

На этом, можно сказать, традиционный обмен любезностями заканчивается. Я оборачиваюсь к Томасу:

- И? Что известно по новому начальнику нашей базы?

Он усаживается в кресло, аккуратно складывая тонкие пальцы в замок:

- Я пытался, но имени пока узнать не удалось. Только предположение, что это кто-то из благородных фамилий. База получила распоряжение подготовить посадочное поле под личный корабль нового командира. Такая забота.

- Яхта?

- Военные не называют так свои корабли, но по параметрам очень похоже.

Дед Доннаха фыркает:

- Как бы то ни было я уверен, что этот новый вояка – лишь пешка. Возможно, пешка с регалиями, но кукловод не он. Они сняли старшего офицера базы защиты планеты за сутки, да ещё и удалили его с Зеландии. Те, кто могут такое провернуть, управлять на полуразрушенной базе с ржавым портом не жаждут.

Довод логичный, но что из этого вывести и, собственно, чем оно может нам помочь, идей ни у кого нет.

Алоиз некоторое время крутит в руках карандаш:

- Меня тоже очень беспокоит скорость, с которой сняли старшего офицера. Поэтому, может, лучше идти от мотива? На Зеландии нечего взять кроме земли. Если подумать, список тех, кто жаждет отхватить такой куш на планете, мы легко можем припомнить сами хоть сейчас. Все они так или иначе последние годы следили и вынюхивали. Но тут встаёт вопрос, что такое они узнали, что вдруг, вот так резко, начали действовать. Они не смели атаковать раньше, в чём или в ком возникла слабость, что сейчас они сочли это возможным?

Совет продолжает своё неспешное обсуждение, а я задумываюсь. Таких совпадений не бывает. Мой взрыв колонии, предатель и вот активизация неких врагов планеты. А значит, велика вероятность, что слабое звено, в которое собираются бить, атакуя упрямый совет Зеландии, это я. Они получили сообщение от предателя и считают, что имеют силу на меня надавить. Пригрозить рассказать о моём преступлении миру, постращать цивилизационным судом, заставить прогнуться.

Тогда зачем им список рейсов с моего порта? Если они подумывают отжать у меня «Племяшку», с их стороны будет разумным заранее учесть других завязанных с этим портом крупных игроков. Глобальные транспортные компании, имеющие у меня доли, долгосрочные договоры и спецусловия. Вот только такая информация лишь у меня и у директора порта. Причём во втором случае не вся. А значит, логично пойти с другой стороны. Получить список рейсов. Не публичный, а полный. Понять, кто и сколько через мой порт летает, а следовательно, был в таких договоренностях заинтересован. И самое главное, пока у них нет этой информации, они постараются на меня не давить. Под давлением я упрусь и все концы спрячу. А значит, чем дольше они не получают, но надеются вот-вот получить от меня этот самый список, тем дольше откладывают нападение.

Не отрываясь от беседы, я достаю телефон и отбиваю сообщение Барби:

- По поводу запроса вояк, выжди максимально допустимый срок, который нельзя назвать задержкой, и выдай им подробно все рейсы нашей нижней палубы. Только их. Они же просили дать тех, кто летает «от нас». Это можно понимать, как именно базирующиеся на Племяшке. А базируется у нас только наша москитная перевозка в каждую дыру. Изобразим максимальное содействие, но допустимую для провинции глуповатость и неспешность.

Ответ приходит почти сразу:

- Максимально, но не задержка, это завтра без пяти одиннадцать. Поняла. Мы старательные, но медленные и слегка тупые. Будет сделано!

Отлично. Значит, завтра к одиннадцати мои враги получат ответ. Сколько у них уйдёт, чтобы понять его бесполезность? Даже если поймут сразу и сделают более точный запрос, у меня будут ещё сутки на новый ответ. Это послезавтра к полудню. За это время хорошо бы успеть заснять шоу и поджечь скандал, который готовит Яноро. Превратить свою слабость в силу. Обнулить тайну, сделав её бесполезной для шантажа. Реально уложиться?

30. (ВС 19) Файза. Спящий город

Домой я возвращаюсь глубоко за полночь, когда даже вечерняя досветка фотобиореакторов на стенах зданий уже отключилась. И тортик Бароната спит в почти полной темноте, лишь аварийными диодами подсвечивая дорогу при моём приближении и в тишине, словно в дыхании, шурша насосами вентиляции. Просыпаться город начнёт в четыре часа. Сначала, медленно усиливаясь, включится подсветка фотобиореакторов. Оптимальный цикл хлореллы 20 на 4, то есть двадцать часов светового дня и только четыре часа темноты. Поэтому просыпается она раньше людей, и от этого город в утреннем сумраке начинает светиться, словно новогодняя ёлка. Это всего на пару часов. На Зеландии хорошая инсоляция, и световой день в этих широтах достаточно длинный. Так что уже в пять, когда небо начнёт светлеть рассветом, мощность подсветки пойдёт на убыль, а к шести, когда проснутся самые ранние из жителей, выключится полностью.

Окила ещё не спит. Я вижу свет в её крыле и в поисках её самой спускаюсь в мини-лабораторию. Мой профессор за компьютером увлечённо просматривает какие-то таблицы. Она оборачивается ко мне:

- Твой эльф по собственной инициативе нацедил мне немного крови. И не ворчи, я ничего не жгу, этот аппарат на чистой биологии, а то, что надо спектрографом смотреть, сделаю завтра за городом.

По правилам лаборатория должна быть за пределами купола. Собственно, она у неё там и есть. А тут просто склад всяких компактных приборов на всякий случай. Которые тут же идут в ход, когда умная мысль посещает моего профессора слишком внезапно. Но сейчас я загружена другими проблемами и просто киваю. А потом усаживаюсь рядом с ней на табурет, предварительно переложив с него какие-то коробки:

- Как он тут вообще?

Она, не прерывая своего занятия, открывает ещё что-то на планшете и параллельно отвечает мне.

- Нормально. Обнюхал весь дом. Отжал твой домашний кинозал под спальню и велел в соседних комнатах тоже шторы типа блэкаут смонтировать. Я уже кинула заказ ремонтникам, завтра сделают.

- Блэкаут? Кинотеатр? Ему, что, не нравится, когда светло?

Окила на мгновение даже отвлекается от своих таблиц, слегка задумавшись:

- Полагаю, он просто тянется к привычному. У ушастиков ни осветительных приборов, ни нормальных больших стёкол на их уровне развития просто нет. Так что в его понимании, видимо, привычный домашний уют включает темноту. Эдакую нору. А точнее дупло. Потому как нора в дереве – это дупло. Но тебе ведь не жалко?

Я пожимаю плечами. Надо же, норный, а вернее дупельный эльф. Хотя, конечно, Окила права: если ему так привычней и спокойней, то мне действительно не жалко.

Просыпаюсь я рано. Намного раньше, чем собиралась проснуться. Но у меня же паранойя, пускатель в потайном шкафчике прямо сбоку кровати и крайне чувствительный слух на всё, не вписывающееся в норму. А сейчас прямо за окном моей спальни лёгкое шуршание.

И я незаметно высовываюсь из-под одеяла и обнаруживаю за этим самым окном эльфа раннего одна штука. Что он там, в цветочных кассетах, вынюхивает и зачем пришёл шуршать именно под моё окно не важно. Судя по небу, время около шести утра. Все нормальные люди, даже те, кто не шлялся вчера полночи, разгадывая заговоры врага, ещё спят. Впрочем, я же решила эту проблему деньгами.

Я тихонько беру с тумбочки телефон, фотографирую шастающего Шальти и без всяких комментариев отсылаю эту фотографию Махону. После чего с честной совестью пытаюсь заснуть обратно.

Именно пытаюсь. Потому как мой ушастик очень увлечённо подходит к изучению местности. И я некоторое время наблюдаю, как он несколько раз складывает и раскладывает кофейный столик, со всех сторон рассматривая механизм, играет кнопкой опрыскивателя, включая по всему саду фонтанчики, следит за бабочкой. Причём нельзя сказать, что он не даёт мне уснуть. Он же не топает, наоборот, ступает очень мягко и практически не слышно. И не топчется специально на террасе напротив моих окон, а планомерно исследует весь дом. Но мне любопытно. И я снова и снова открываю глаза, услышав новое шуршание. Чтобы увидеть, как он обнаружил технический люк водоснабжения сада и старательно тычет по нему везде, пытаясь открыть, а потом нашёл как вскрыть лампу аварийной подсветки и очень аккуратно, видимо, уже проинструктированный, что пальцами в электричество нельзя, ковыряет там веткой.

А в какой-то момент… Чёрт! Открыв глаза на очередной звук, я буквально подскакиваю из кровати. Шальти стоит на кобальтатной балке. Тоненькой жёрдочке на высоте шести метров над садом. Без какой-либо опоры и уже метрах в трёх от балкона. Какого чёрта он туда полез?!

31. (ПН 20) Файза. Кобальтатная балка

В Республике огромное количество производителей куполов самых разных модификаций. Но когда я выбирала купол для Бароната, большинство модных и раскрученных моделей Окила забраковала, назвав глупыми и ненадёжными решениями с громким пиаром. Поэтому купол у меня, по сути, на самой старой, веками отработанной технологии, метил-кобальтатной сетке.

Метил-кобальтат – это пластик, по светопроницаемости близкий к слегка матовому стеклу. Он довольно крепкий, но не настолько, чтобы купол можно было возвести просто на дугах или сотовой конструкции. В кобальтатовых куполах ставят трёхмерную решётку-основание. То есть всё пространство купола изнутри сначала заполняется трёхмерной конструкцией из тонких ферм-балок кобальтата. Ячейки этой трёхмерной сетки очень большие, 10-12 метров, что позволяет легко вписать её в будущий проект строительства, беспрепятственно проложить дороги и все необходимые коммуникации.

А из-за сильной прозрачности кобальтата эта конструкция не создаёт ощущения загромождённости. Скорее, тонкая ферма, примерно 5 на 10 сантиметров в сечении, издалека напоминает паутинку в воздухе или вообще не видна. При этом прочность конструкции купола и всего внутреннего строительства из-за этой паутинки взлетает просто до небес. Позволяет связывать между собой уровни, сектора и сам купол. По сути, кобальтатный купол – это единая монолитная конструкция. Единственное неудобство – эти самые тонкие прозрачные балки, торчащие по всему внутреннему пространству.

И сейчас я стою на террасе и с ужасом наблюдаю, что мой ушастик взобрался на эту самую балку. На полупрозрачную жёрдочку примерно 5 сантиметров в ширину! И от края террасы до него уже метра три, а до ближайшей горизонтальной поверхности вниз, она же терраса моего сада, все шесть.

- Шальти, слезь оттуда, пожалуйста!

Он легко разворачивается на этой жёрдочке, так, словно под ногами имеет вполне устойчивый мост, а не фитюльку шириной с ребро ладони. Многочисленные длинные подолы его одежд плавно описывают полукруг. Он смотрит на меня гордо и решительно, а потом вдруг слегка краснеет и спешно отводит взгляд в сторону. Но главное, и это мне не нравится больше всего, совсем не торопится слезать. Наоборот, задирает нос и произносит довольно холодно:

- Мне нельзя гулять? Я пленник?

И нет, я в курсе, что валимарские эльфы не боятся высоты. Они с детства бегают по своим гигантским деревьям по поводу и без повода. У них уже на генетическом уровне этот самый страх высоты атрофирован. Но всё-таки ветки великих деревьев в своём подавляющем большинстве значительно толще местной балки. Там некоторые веточки такие, что колонной по трое пройти можно, если не на танке. А главное, на Валимаре по-другому нельзя: или ты бегаешь по веточкам, или не прошёл эволюционный отбор. Но здесь-то у меня везде лестницы и лифты. Зачем рисковать? Летать эльфы всё равно не умеют. И никакой особой ударопрочностью при падении с высоты тоже не отличаются. Мне всегда казалось, что он разумный парень, осторожный, вдумчивый. Какого чёрта он решил в акробата поиграть с утра пораньше? Мне даже смотреть страшно, а он стоит, нос задрал.

Лёгкий ветерок, который вентиляционные системы специально создают под куполом для перемешивания воздуха, слегка треплет одежды Шальти и вновь распущенные волосы. И если бы не опасность, смотрится он на этом лёгком ветерке шикарно. Прямо парень – мечта для любой женщины от 13 до 1013 лет. Картинка!

Ушки гордо так вверх задрал, рожица независимая, что просто финиш. И…

И как мне его оттуда спустить?