Эльф с окраин Вселенной

1. Файза. Единственный шанс

Отлично! Я бы даже сказала – офигеть, как придумали. Пойди, дорогой друг Файза, и убей всех колонистов на том берегу залива. Три сотни рож. Они нас обидели! Причём, как именно обидели, не говорят. Это же ушастые! А их обидеть – раз плюнуть: не так шагнул, не так взглянул, а уж если пальцем кого заденешь, так вообще «нет тебе прощения - меч из ножен и голову с плеч». И я кручусь ужом:

- Великий король, чтобы принять такое решение, я должна понимать суть преступления этих людей.

А ушастый владыка выворачивается в обратном направлении:

- Упомянуть такое вслух – несмываемый позор для всего Великого леса! День этот станет окрашен трауром на тысячелетия вперёд!

Тысячелетия? Видимо, реально сильно обидели. Если ушастых просто пальцем задеть, они всего года три молнии метать будут. Может, у них тут, пока меня не было, драка с колонистами была и много убили? А на новостных порталах колонии тишина? Или убили немного, но шибко важных персон именно для королевской семьи? Хотя всё окружение короля вроде на месте. Оба советника – на вид лет двести, боюсь узнать, сколько это на эльфийский, люди столько не живут. Морда-скала военачальник и морда-презрение ко всем сразу наследный принц. Все тут. Жрец? Жреца нет? Хотя нет, и он вон под деревцем прячется. Глазками меня сверлит. Скоро дырку проделает.

И ведь главное – отказа от меня, даже теоретически, не предполагается. Королю не отказывают. Это главный принцип монархии. По глазам ушастого короля вижу: не простит. Не первый год знакомы. Даже, кажется, от моей несговорчивости он уже нервничать начинает:

- Направь свою магию, торговец Файза, на тот берег. Сотри это мерзкое племя с лица мира! В моих кладовых есть девятнадцать кристаллов сверх того, что тебе обещано за товары. Я готов все их отдать тебе в уплату. Мало? Скажи, чего хочешь. Оплачу!

Девятнадцать и готов добавить чем угодно? То есть кристаллы реально выгребли все. А чего с них ещё взять-то можно? Хотя не о том думаю. Мне бы не взять с них, а плавно съехать с этой скользкой темы. Чего хочешь? А ведь он умеет торговаться… Реально, получается, сильно обидели. Может, святыню какую грязными ногами затоптали… Или женщину украли… Или даже ребёнка… С колонистов станется. Кто в такую дыру попрётся? Наёмники и авантюристы. Пропащие, не сгодившиеся в приличных местах, и хитрецы в надежде поживиться на малоразвитых расах. Без совести и прочих излишеств. А ушастые все как один красавчики. Тонкие, лёгкие, глаза и волосы просто нереальных цветов. Сказочные, как бабочки! Мороженные только в своей правильности.

- Я не убийца, великий король.

Ох, как он на меня взглянул! Да! С такими как он полагается соглашаться, даже если ты сильно против… Это мне известно. Скажу однозначно «нет», и они меня саму и моих людей от обиды на удобрения кустикам покрошат. Для их культуры это нормально. А если не покрошат, то попытаются. И мои ребята возьмутся за оружие без реверансов… Будет много трупов. А главное, мой источник кристаллов точно навеки помашет ручкой. А значит…

Мой единственный шанс съехать с темы это попросить в уплату то, что он не отдаст. Он же сказал: «что хочешь»! Да, надо просить то, что он не отдаст ни под каким соусом! Причём просить искренне так, чтоб с чувством. А дальше – он откажет мне, я искренне же расстроюсь, и тут уже можно будет торговаться. В конце концов, подгоню им за их же камешки наёмников без лишней морали. Тут работёнка-то буквально на пару суток. Но грязная. А я сорок лет в этом секторе репутацию создавала. Меня одну пускает Великий лес и многие ему подобные дикие, но очень гордые расы. И три сотни трупов лично на моих руках в мои планы вообще никак не вписываются. Раз им так приспичило, пусть для этих целей соответствующих мерзавцев нанимают:

- У меня есть принципы, великий король. Я не отнимаю жизни за товар или дорогие камни. – Вообще, конечно, отнимаю и за меньшее. Ситуации разные бывают. Меня тоже в эту глушь не праведность занесла. Просто именно здесь репутация стоит дороже. Потому лёгкое смущение в глазах для нотки откровенности. – Хотя вы конечно правы, у любого меча есть цена. И о моей вы, наверное, даже догадываетесь… Отдайте мне Шальтиэля в добавок к тем камням, что уже приготовили, и моя магия соберёт для вас эту кровавую жатву.

Да! В точку! При всём хладнокровии глаза ушастого короля резко расширились. Складка на переносице. Явный признак гнева, но гнева подавляемого. Отличный выбор! Сына он мне ни за что не отдаст. А уж сам принц так вообще от такого дерзкого предложения медленно так малиневеет в негодовании. Теперь главное – от этого мальчишки незаметно подальше отступить. Метра три минимум, чтоб мечом не достал, пока все глазами хлопают. Причём ближайшие лет десять. А то ушастик, он вспыльчивый. Не простит. В позапрошлом году он этой своей ковырялочкой мне так по плечу въехал, что трещина в кости была. Если бы не смарт-ткань комбинезона, ещё бы и мышцу сшивать пришлось. И за что?! За то, что я случайно увидела, как он ножки в озеро макает. Так что за предложение отдать мне его целиком точно на голову, не раздумывая, укоротит.

2. Файза. Ушки

В очередном поклоне я незаметно отшагиваю в сторону от принца и вновь поднимаю глаза на короля.

И… Он молчит. Складочка на переносице уже взята под контроль. Уши вновь расслаблены…

Честно говоря, мне неизвестно, кто именно и в какой момент назвал эту расу Валимарскими эльфами. Самоназвание у них непроизносимое и никакой созвучности с эльфами не имеет. А профессор, впервые вписавший их и эту планету в каталоги, был имперцем, про которых точно известно, что расам и планетам они присваивают не имена, а только коды, по какой-то там своей технологии. Но вот понять этого неизвестного наименователя я могу легко. Похожи! Во-первых, место проживания – Великий лес. И да, это название, скорее, исходит из размера деревьев. В среднем полторы сотни метров ввысь и в обхвате такие, что свои просторные дома эльфы выпиливают в основании обгорелых с вершины деревьев, которые тут довольно регулярно образовываются в результате гроз.

Второе – уши. Они у местных эльфов не слишком большие, я встречала расы и с более вытянутыми и крупными ушами. Но у Валимарских эльфов они всё равно довольно остренькие, а главное, очень подвижные. В злости они уши отводят назад, в напряжении вытягивают кончиками в стороны, а в печали даже, бывает, опускают только самые кончики. И сейчас, сразу после моего заявления, уши короля сначала явно дергаются вверх и в стороны. А потом, видимо, под действием самоконтроля, принимают расслабленное, ничего не говорящее положение. Почему?

Король думает. Принц пытается взять слово, но замолкает буквально по одному жесту отца. Это плохо. Мне нужно получить отказ. О чём тут думать?

Наконец король говорит, задумчиво глядя куда-то внутрь меня:

- В качестве кого ты жаждешь получить моего единственного сына?

А эта информация повлияет на решение? Есть варианты? Чёрт! Для однозначного отказа тут бы следовало усмехнуться и с эдакой маслянистостью во взгляде убедительно так признаться, что дорогого принца я жажду получить исключительно в качестве любовника. Чтобы, так сказать, основательно повалять в постельке без лишних тряпочек на тушке во всём объёме моей бездонной фантазии. Это, кстати, чистая правда. В постель, если бы была такая возможность, я бы тут вообще взяла почти любого. Ну, разве что кроме совсем старцев. Очень сексапильное племя. А уж заноза Шальти так вообще главный герой моих эротических фантазий после каждого посещения Великого леса.

Но… таких намерений в Великом лесу выражать нельзя. Убьют! За такое точно. Я знаю много народов, но мне не встречалось более ни одного племени так помешанного на моральности и целомудрии. Секса в языке ушастых буквально не существует. Абсолютно! Удивительно, как они вообще размножаются. Так что я снова кланяюсь и выражаюсь в понятиях, за которые убить меня не должны, только категорически отказать:

- Конечно в качестве мужа, великий король.

Кажется, при всей несуразности моей персоны на роль невесты наследного принца, эта фраза чуть снижает напряжение в глазах короля. Его уши возвращаются в эдакое гордое, властное положение. И я уже начинаю опасаться, хотя это невозможно, что он разразится согласием. Потому спешно добавляю ещё капельку недопустимого:

- Причём полностью послушного мне мужа. Вы же понимаете, великий король, пути, которыми я хожу в этом мире, совсем иные, чем Великий лес, и они крайне опасны. Юному Шальтиэлю понадобится очень много лет, чтобы изучить эти опасности и наловчиться их избегать. До той поры я должна иметь полную власть оберегать его.

Это уже можно счесть оскорблением. А опасаться меча Шальти после такой заявочки мне придётся не десять, а все пятьдесят лет. По кромочке ножа хожу! Мои ребята, что понимают язык эльфов и их обычаи, уже совсем напряжённые стоят. Окила буквально вжала голову в плечи и что-то там шепчет себе под нос. Молится, что ли? Имперский профессор, вообще не верящий ни в какие высшие силы?! Ладно, не важно. У меня тут своя партия. Я продолжаю с уверенной улыбочкой выписывать кренделя по краю вежливости и логики добродетельности, при этом чётко пиная в те принципы, от которых, знаю, ушастые не отступят:

- Я не убиваю ни за какие богатые дары, великий король. Но беспощадна к тем, кто покушается на близкий мне круг. Отдайте мне Шальтиэля. Пусть он станет сердцем моего дома, тем, кто лаской и преданностью рождает тепло в сердце. И тогда ваши враги станут моими врагами. Ваша обида – обидой моей семьи. И я сотру для вас эту мерзость с лица мира.

Всё-таки, наверное, перегнула. Приравнять воинственного наследника к «ласке и преданности» это уже можно и как неуважение к власти воспринять. Король смотрит на меня гневно, складочка на переносице снова видна, ушки в стороны, но, и это самое опасное, с отказом тоже как-то не спешит.

3. Файза. Вот я попала

Бред какой-то. Да что у них случилось?! Я тут наследного принца требую в мужья. Единственного, долгожданного сына, с которого король буквально пылинки сдувает. Я – безродная чужеземка, без правильной ушастости, с красотой потрёпанного крокодила и возрастом, внешне годящимся мальчишке в матери. Причём собираюсь забрать драгоценного наследника в неизвестные дали, повелевать им и вообще вести себя неуважительно. И мне не спешат отказать? Чего молчим-то? О чём думаем?

Украдкой я перевожу взгляд на принца. Шальти нехорошо так бледен. Ушки торчком, глаза широко распахнуты и вместо сочного бирюзового уже отливают слегка изумрудным. Как-то мне это не нравится. К его голубеньким волосам красная разгневанная рожица больше шла. А главное, это была правильная эмоция на мои требования. А тут… и ему ведь в отличие от меня точно известно, чем обидели ушастое племя… Что, неужели настолько всё плохо?!

- Уничтожь моих врагов, торговец Файза, и я… отдам тебе сына.

Э… А, нет, всё нормально, просто хитрим. С этим у ушастиков всё хорошо. Пообещать невозможное, а потом покромсать тебя в салат за нанесённое оскорбление, это они умеют и практикуют.

- Великий король, всякий шаг требует своего места. Пусть Шальтиэль пообещает быть мне ласковым и послушным мужем, пусть сядет на один из моих кораблей и вместе с моими людьми и причитающимися кристаллами покинет этот берег. И тогда мы поднимемся с вами на вон ту скалу, встанем так, чтобы полностью лицезреть стан врага, и я выпущу по нему свой огонь.

Это моё предложение точно уже за всякими гранями разумности. Но я начинаю подозревать, что ушастики вознамерились уничтожить моими руками колонистов реально любой ценой. Что я буду делать, если они и принца на алтарь этого своего желания выложат?!

Ушастый повелитель глядит на меня чуть задумчиво:

- Ты способна в одиночку выжечь их с этой скалы?

Я улыбаюсь, спокойно и уверенно, на всякий случай напоминая всем, что не так безобидна, как могу иногда казаться:

- Более чем. Там не останется ни одного дома или даже дорожного камня.

Там, полагаю, и берега не останется. Потому как если дойдёт до драки, на такую цель у меня найдётся лишь один подходящий калибр, собственно, как раз и установленный для того, чтобы в случае крайней необходимости метким залпом с орбиты снести слабо укреплённый порт или базу где-нибудь на просторах не слишком цивилизованной вселенной.

Король смотрит на меня задумчиво. И это уже заставляет основательно нервничать. Потому что, по моему мнению, думать тут вообще не о чем. Предложенный мною вариант, в последних уточнениях, в принципе немыслим. Даже если допустить, что король готов положить на алтарь своих целей и сына… то, я ведь забираю принца, кристаллы и своих людей, что мне потом помешает просто шантажировать эльфов жизнью мальчишки, заставляя отпустить и меня саму?!

- Я верю тебе, торговец Файза! Потому… пусть жрецы готовят храм. Я отдам тебе Шальтиэля и отпущу его с твоими людьми ещё до полудня. А ты, до заката, выжжешь для меня всё поселение на том берегу залива.

Финиш! Я заставляю себя радостно улыбнуться. Теперь вариантов у меня нет. Абсолютно! Я запросила дорогую цену, и мне её согласились оплатить. Песец! Я больше не могу отказаться. Шальти из беленького перекрашивается в слегка зелёненького, но возражать отцу даже не пробует. Охренеть! Чем эти несчастные барыги в колонии так сумели оскорбить моих ушастиков?! Даже, думаю, не оскорбить… Нет, король готов отдать сына и, по сути, полностью довериться мне. А значит, выбора у него нет. Колонисты стали неминуемой угрозой. Причём угрозой какой-то страшной и глобальной. Всему ушастому роду! Выжечь всех… Вряд ли он не понимает, что придут другие. Значит, эти сами по себе представляют угрозу. Тайна? У эльфов много тайн. Они просто обожают это дело. Да! Единственный логичный вариант, что эти колонисты влезли в какую-то страшную ушастую тайну. Во что-то критическое! В тайну, которая сама по себе способна целиком уничтожить племя ушастиков. Это моё единственное объяснение. Вот я попала!

4. Шальти. Стрекоза

Все замерли в молчании, пока отец, бледнея на глазах, подходил к деревьям, касался их уже изрядно потускневшей коры, потом с отчаянием бросался раздвигать голыми руками опавшие листья и хвою, пытаясь найти жизнь хотя бы в корнях. Её не было. Ни капли. Три великих дерева, ещё вчера звучавших жизнью, сегодня молчали…

Дядя стоял на коленях, не решаясь поднять головы.

Отец резко развернулся, с абсолютно не свойственной ему поспешностью:

- Кто?! – Дядя лишь пожимал плечами. - Лица? Одежда? Сколько их было?

Плечи дяди совсем сжались. Он был сильным воином и хорошим командиром, но сейчас всем телом ощущал, как сильно подвёл отца и свой народ.

- Мы поймали только стрекозу.

Один из его воинов вынес вперёд и разложил на полотне странное существо. Четыре тройки крыльев, в одной из которых торчит наша стрела, небольшое тело, явно разбитое мечом. Но только это не тело животного. Ни крови, ни слизи.

Отец обессиленно опустился рядом с полотном, рассматривая существо. Дядя продолжал.

- Их было три. И мы не сразу поняли, что они есть. А они хитрые! То зависали в воздухе, то летели в самом неожиданном направлении. Мы убили только эту. А ещё был зверь, что пыхтел в траве и очень быстро копал… маленький, не больше ежа. Стрекоза сбросила его в траву, а в конце другая подхватила и унесла…

Отец покрутил в руках и без сил отложил кусок странного существа:

- Куда?! Куда они полетели?

- На тот берег залива, мой король. Они точно прилетели с того берега и туда же улетели!

Я не выдержал:

- Отец, позволь мне взять отряд и вырезать всех на том берегу ещё до рассвета! Нет смысла взывать к наместнику. Этим мы только раскроем свои секреты тем, кто их ещё не знал. Позволь смыть эту боль кровью!

Он лишь мотнул головой:

- Нет! Вы только погубите себя. Наше оружие ничтожно в сравнении с их магией. А там будет именно она. Мы можем расстрелять небольшой отряд, укрывшись в листве. Но там… в их городе мы слабы.

Он вновь подошёл к дереву. Погладил потускневшую кору.

- Оно знало ещё моего деда… и должно было узнать как минимум моего правнука… - он прижался лбом к великому корню, с одной из сторон выступавшему из земли почти на два моих обхвата, и некоторое время шептал молитву. Потом выпрямился, обращаясь к дяде и ко мне:

- Выберите лучших лучников и пусть они станут дозором по краю леса. Днём и ночью! Вы попали в одну стрекозу. Значит, способны её убить. Теперь вы знаете, как она выглядит и насколько страшна. Стреляйте, не подпуская их к лесу! Пусть ни одна не долетит!

Мы дежурили несколько дней. Потом нам действительно повезло. Мы заметили их издалека и перестреляли задолго до леса. Убили даже ежа! Он, скорее, напоминал странную помесь крота и улитки, пытался зарыться в землю или сложиться в панцирь похожий на обычный камень. Дядя нанёс двенадцать ударов мечом, прежде чем этот странный зверь, наконец, умер.

Тогда нам казалось, что беда миновала. Мы даже провели ритуал и посадили юные ростки там, где погибли деревья. Но три дня назад это произошло снова. Совсем с другой стороны леса. Пять деревьев замолчали за одну ночь…

Тогда на совете отец пустил по кругу чашу, чтобы каждый получивший её дал свой совет правителю. И я, и дядя настаивали на схватке:

- Отец, у нас нет права осторожничать. Мы должны уничтожить это племя. Их не так много. Если взять лучников со всех долин, мы просто убьём каждого, до того как он обнажит свою магию.

- Брат, магия жителей того берега опасна, но я готов погибнуть лишь бы уничтожить их!

Отец на это лишь сделал знак передавать чашу дальше. Наконец она попала в морщинистые руки старшего советника:

- Мой король, ваш брат и сын правы. Мы должны предать смерти всех жителей того берега. – Отец вскинул на него вопросительный взгляд, и старик продолжил. – Но тигра должен убить тигр. Огненную магию – другая огненная магия. Мы знаем, что эта магия есть у Файзы. Мы много лет разрешаем ей приезжать к нам на торг. Пусть проявит благодарность. Велите ей обратить свою магию против того берега.

Я наклонился к одному из своих племянников:

- У Файзы есть магия?

Он кивнул:

- Да. Много лет назад, когда мы ещё пускали на торги любого, ты тогда малой был, она как-то повздорила у нас с одним пришлым. Его люди схватились за магию и люди Файзы выжгли их своей. - Племянник был значительно старше меня. Сын одной из моих сестёр. Он усмехнулся. - Файза и сама тогда пускала гром и огонь из рук. Её именно поэтому и зовут все огненной.

А я думал – из-за цвета волос.

5. Шальти. Безобидные торговцы

Файза владеет магией? Причём настолько сильной? Это было странно. Потому что отец не уставал говорить, что пришлые люди, те что приезжают и селятся на той стороне залива, слишком лживы и опасны. Что они не верят ни в каких богов, не имеют семьи и тратят свои жизни на глупости и мерзость. Он был абсолютно в этом уверен.

Именно поэтому я был убеждён, что уже давно, осознав эту истину, он запретил приезжать на торги в Великий лес всем, кроме действительно безобидных торговцев. Таких, что никак не смогут причинить нам вреда. Мохнатых псов, что везли к нам мёд, масло и сладости. Короткозубых, что привозили множество разных тканей и отдавали их невероятно дёшево. Ну и рыжей Файзы из железной страны, что везла нам мечи и инструменты.

Мохнатые были очень маленького роста, ниже пояса, приплывали к нам на длинных деревянных лодках, да и до их пасек можно было дойти по земле. Род их был большим, поля обширны, пчёлы бесчисленны и жутко кусачи. На языке жителей того берега залива они говорили плохо, между собой пересвистываясь на своём. А ещё псы очень уважали наши деревья.

В плату за свои товары они с удовольствием брали у нас еду и дерево. Во время торгов их лодки всё время ходили туда-сюда, горой нагруженные плодами. А если у нас находился большой кусок великого дерева пригодный для работы, они с трепетом цепляли его верёвками к своим лодкам и медленно уходили, буксируя вдоль берега.

Короткозубые приезжали с того берега залива на магической лодке и говорили на том же языке, что и живущие там люди. Но они очень верили в своих богов и постоянно им молились. Пели песни и не носили вообще оружия. У них было много детей и короткая жизнь. Они приезжали всей своей семьёй, включая стариков и младенцев, потому мы хорошо видели, как быстро меняются их поколения. Только за время, что я был назван взрослым и перебрался к отцу, их старший рода уже сменился дважды.

В уплату за свои ткани брали они у нас самоцветы и украшения наших мастеров из них. Обратно их лодка уходила почти пустая, лишь с одним железным сундуком на борту, но полным самых красивых камней.

Файза? Огненная Файза со своими людьми приплывала со стороны бескрайней воды, на огромных лодках, напоминавших двулапую рыбу. Она хорошо говорила на нашем языке и, если предложить достойную цену, могла привезти любой товар. Приезжая, её люди выгружали на берег длинные короба, ровно по списку доставляя нам заказанное, а ещё всегда сверх того раскладывая на широких столах то, что могло нам понравиться. И среди этого многообразия никогда не было украшений или других безделиц, только инструмент, острый и крепкий. Мастера с самых дальних уголков Великого леса тянулись в дни торга к этим столам, чтобы тщательно осмотреть всё выложенное и часто найти для себя что-то очень нужное. И это именно они по большей части, долго покрутив в руках какой-нибудь резец или клещи, выкладывали за него маленький серый кристалл, не больше ногтя – кристалл силы. Файза вообще брала только кристаллы силы. И платили ими только ей.

Старший советник слегка поклонился королю и передал чашу дальше, младшему. Тот взял её в ладони, слегка задумался, подбирая слова:

- Я почти согласен, мой король, с тем, что уже было сказано. Поселение того берега требуется уничтожить, чтобы мысль копать под наши деревья более даже не пришла никому в голову. И на их магию нужна магия той же природы. Только я сомневаюсь, что попытка повелевать огненной Файзой способна дать результат. Она очень своенравна. Но в то же время очень точна в том, о чём сторговалась. До последнего изгиба и цветка в клейме точна! Потому я считаю, что её услугу нужно купить. Заставить её назвать цену и оплатить, что бы она ни пожелала. Собрать все кристаллы силы, что только удастся ко дню торга. А к ним добавить… что сама выберет. Пусть укажет на любое из наших богатств или возьмёт слово платить ей кристаллами за сделанное в следующие годы. Она наша единственная возможность.

6. Шальти. Огненная Файза

И вот он, первый день торгов.

Огненная Файза, как всегда, прибыла последней. Вернее не так. Файза прибыла именно в то самое время, когда обещала, утром первого дня пятой луны. Просто все остальные торговцы, зная, что она прибудет к этому сроку и к её столам потянутся мастера самых разных долин, старались разложить свой товар заранее.

Короткозубые приехали ещё с вечера, и сейчас их яркий шатёр уже возвышался на своём привычном месте, а они сами со своими бесконечными песнями дружно расправляли на его стенах лёгкие ткани.

Ночью начали ставить прилавки наши собственные торговцы, что тянули свой товар из долин на высоко нагруженных телегах. Они старались занять место ближе к тропе, что шла от берега, или к длинным жердям, на которых развевались узкие огненные флаги, показывая круг, где поставит свои столы Файза. Особенно спешили те, что торговали горячей едой. Люди железной страны тоже охотно покупали её, в оплату выгребая то, что находилось у них в карманах: крохотные винты с особой заострённой резьбой, петли не больше фаланги пальца, но крепкие, кольца с замком, на которые можно подвесить самый тяжелый груз и оно не сломается. Иногда, после дней торгов, какой-нибудь пекарь, чьи пироги сильно пришлись по вкусу людям Файзы, целыми горстями выкладывал перед мастерами эти крохотные богатства.

Мохнатые псы появились у берега с первыми лучами рассвета. К причалам, одна за другой, начали спешно приставать их длинные лодки. И уже скоро большое множество псов толкались у тонких деревянных мостков, суетились, фыркали и гневно посвистывали друг на друга, вполне успевая во всём этом пушистом месиве шустро перетаскивать с лодок товар к множеству отдельных прилавков.

Лодки Файзы для причалов были слишком крупными. Потому они, как всегда, лишь слегка зашли на мелководье, растопырив свои длинные лапы. Потом прекратили рычание, покорно опустив морды. В их недрах раскрылись двери, и выскочившие люди принялись укладывать прямо на воду нетонущую тропу. Добравшись до берега, они воткнули конец тропы в песок и, как всегда, принялись махать нам и улыбаться. Мои воины кивали им в ответ. Потому что многих из них мы знали по именам. Они верно служили своей хозяйке и каждый год приезжали к нам на торг. По большей части одни и те же.

Файза ступила на мостки пятой.

Она была мелкая и крепкая. Очень подвижная, а ещё её лицо при разговоре невероятно сильно шевелилось: нос, щёки. Кожа у неё была слегка коричневатая, а глаза – цвета мёда. Ну и те самые волосы истинного цвета огня. Причём длиной они были не как волосы, а, скорее, как звериная шерсть, не больше ширины ладони.

А ещё люди железной страны носили очень странные одежды, и мужчины, и женщины. Тёмные, облегающие тело, как вторая кожа, с множеством ремней и всевозможных карманов. В движении казалось, что эта ткань мягкая, но я однажды в гневе ударил Файзу мечом… ткань не мягкая. Она прочна, как железный щит. И звук удара такой, словно меч ударился о другой меч.

Ступив на берег, Файза осмотрелась, заметила меня и слегка поклонилась, произнеся на нашем языке:

- Доброго дня тебе, принц Шальтиэль. Удивлена видеть тебя лично у причала.

Она улыбалась. Но последние годы я уже не верил в её улыбки. Точно знал, что они полны лжи. Всё её племя лживо!

7. Шальти. Окила

Вообще подростком я, как и многие, был очарован народом железной страны. Мог подолгу наблюдать, как Сарват зарисовывает заказы мастеров. Особым образом указывает на рисунке длину и степень изгиба вещи. Отображает её в одной части листа с лица, в другой – с боку, а в третьей – вообще так, как если бы смотрящий лежал на земле. Как, выясняя назначение очередного резца и какую он должен иметь остроту и гибкость, этот человек тайными знаками пишет внизу листа лишь одну короткую строку, и резец всегда получается именно такой, как надо. Тогда мне казалось, что если разгадать эти знаки, мы поймём и всю великую мудрость железного народа.

Потом… Три года назад короткозубые нашли для отца старика, знающего язык железного народа, тот на котором Файза и её люди разговаривали между собой. Он отдал этого старика мне и велел, вместе с ещё двумя молодыми советниками, научиться понимать эту речь. И я понял великую ложь железных людей!

Я поклонился Файзе в ответ:

- Отец послал меня пригласить вас к нему. Он хочет поговорить.

Огненная женщина кивнула, уважительно принимая приглашение, потом на минуту задумалась и принялась раздавать поручения своим людям на своём языке:

- Сарват, выгружайте товар без меня. Ящики со знаком «М», пока король не пройдёт, не выкладывайте. Окила, нас приглашают лицезреть монарха. Вылазь уже! Возможно, ты увидишь какой-нибудь ритуал. Вираб, восемь бойцов в сопровождение будет достаточно. И знаешь, пусть они возьмут с собой дополнительно какое-нибудь явное оружие, которое мы сможем показательно оставить у порога.

И это было постоянно: одна мысль и эмоция на нашем языке и совсем другая, или с какой-то особой хитростью, а ещё хуже – грязью, на своём. А главное, и это отвращало, наверное, больше всего, во время всей этой тирады мина на лице всегда такая чистая и честная. Лгунья! И если, при всём этом, отцу всегда было известно, что она владеет сильной магией… то я ничего не понимаю.

Я заставил себя перевести взгляд на людей торговки. Сарват был мужчиной средних лет с повадками старика. Неспешный и обстоятельный, во время торгов он отвечал за приём заказов у мастеров и явно сам был великим мастером железного народа. И в его речи на родном языке тоже была ложь. Иногда, внешне уважительно поговорив с нашими мастерами-женщинами, им вслед на своём языке он говорил грязь.

Вираб был высоким, сильным воином. Спокойный и молчаливый. Он появился рядом с Файзой лет пять назад. Заменив её прежнего командира охраны, который, по её словам, погиб в бою. А по разговорам её людей между собой, был отпущен на волю. Он был рабом?

В дверях корабля показался ещё один крупный мужчина. Имени его я не помнил. В прошлом году он входил в охрану торговых столов, но в этом ему, видимо, досталась иная работа. Сейчас он развернулся к кораблю и аккуратно снял с его ступеней женщину, которую, ловко ступая по нетонущей тропе, перенёс на берег. Здесь она спрыгнула, поправила юбки, при этом, конечно, взмахнув ими слишком высоко. Широко улыбнулась мне и поздоровалась:

- Доброе утро, принц. У вас, как всегда, восхитительная погода. Кто-то умер? Я вижу в косицах воинов траур. Если, конечно, правильно прочитала узор. Король поэтому желает встречи?

Окила была советницей Файзы. Тонкая и высокая, почти как женщины моего народа. Но черты лица грубые, жидкие бледные волосы собраны на затылке в короткий хвост, рот слишком большой. Она лучше всех говорила на нашем языке, часто понимала наши ритуалы и узоры, а лет десять назад взялась ещё и носить на торгах платья подобные нашим.

При этом Окила была сумасшедшей. На торгах ей не доверяли даже самую мелкую работу. Она все дни слонялась без дела, как ребёнок. Могла подолгу замереть, разглядывая какой-то цветок, или предмет, или камень, или, того хуже, мёртвую птаху. Или даже начать просить нас отдать ей этот камень или труп. То вдруг бралась помогать кому-то из наших мастеров в его деле. При том что руками была не способна буквально ни к чему. То начинала играть вместе с детьми. То усаживалась вести разговоры со стариками.

При этом одну Окилу никуда не отпускали. За ней всюду следовал один из воинов Файзы. И эта работа каждый торг доставалась разным мужчинам. Воин нёс за Окилой её вещи, подхватывал их там, где она пыталась их забыть, складывал в короб за плечами по её приказу те странные «сокровища», что она выпросила разрешения забрать, зевал, пока она творила свои странности, и носил её на руках там, где можно было поскользнуться.

Но при всём этом Файза считала свою советницу очень полезной и часто брала её с собой. Мне долго казалось это крайне странным. Пока я не научился понимать их разговоры между собой и не осознал, что в них Файза почти такая же сумасшедшая, как Окила.

Я поклонился советнице:

- Нет. Никто из людей моего народа, из тех, кто не готовил уже многие годы свой путь к корням, в этом году не умер. У отца просто есть дело к огненной Файзе.

И она улыбнулась мне в ответ, явно так выражая, что принимает моё объяснение, а на своём языке произнесла для Файзы:

- Темнит ушастик! Но если нам покажут какой-нибудь красивый ритуал, я очень даже согласная. Мне в этом году сильно не хватает очков. Медвежонок, инструмент мой не забудь.

8. (ЧТ 20) Шальти. На озере

Если вдруг, вы ещё не нажали кнопочку «нравится», так, чтоб она послушно позеленела (покраснела), повинуясь вашей воле, то сегодня звёзды очень располагают к этому писателелюбивому поступку ;)

--

Огненная Файза коротким взглядом удостоверилась, что её люди собрались, и снова обратилась ко мне на моём языке:

- Что ж, принц, не будем заставлять великого короля ждать более необходимого. Я готова идти.

При этом почти тут же добавив для Окилы:

- Надеюсь, их ритуалы не потребуют от нас ничего, кроме непосредственно присутствия. Они ведь не могли свои траурные косички сплести в честь какой-нибудь готовящейся смерти? Например, к принесению в жертву соплеменника? Или чужака?

Окила беззаботно пожала плечами. Потом ещё беззаботней улыбнулась мне, словно их разговор идёт о красоте леса, и, чуть подумав, ответила:

- Жертвоприношение? О, это было бы замечательно! Новая, важная страница в описании уникального народа. Я бы года на полтора долги закрыла. – Она взглянула на Файзу, заметила, наконец, что та не в восторге от сказанного, и добавила: - Не бойся, капитан! Народы такой - тут слова я не понял – в жертву выбирают, как правило, носителя качеств высоко почитаемых этим народом. То есть, проще говоря, если ушастики и приносят в жертву разумных, то это должны быть прекрасные, девственные и чистые душой особи. Чужаки им однозначно не подойдут. У нас как минимум с девственностью всё плохо.

Она наткнулась на меня взглядом, без смущения улыбнулась, словно их разговор абсолютно безобиден, и, глядя прямо на меня, произнесла для Файзы:

– Так что в подобном ритуале они, если что, просто выпустят кишки какому-нибудь нежному красавчику, не знавшему ласки женщины.

Отец велел тщательно скрывать, что я понимаю язык железных людей. И как бы глубоко не было задето моё самолюбие, честь отца и моего народа, в большинстве случаев я с этим справлялся. Да. Буквально кроме одного раза в самом начале.

Это было у озера. Я в тот день впервые слушал разговоры людей Файзы и был просто взбешён их отношением к нашим людям. Все они смеялись над нашими ушами и грязно обсуждали красоту наших женщин.

В прохладе озера я пытался найти способ успокоиться. Собраться с мыслями, понять, что с этим делать. И именно в этот момент услышал где-то недалеко за своей спиной тихий голос Файзы:

- Ожидаешь увидеть, наконец, голого ушастика?

- После того как ты выдала меня разговором, уже нет! – вторым голосом была Окила. - А ведь он вполне мог залезть купаться. Ботики вон уже снял. А сегодня жарко. И даже если бы он сделал это во всей своей одежде, ты представляешь, как оно бы смотрелось на нём мокрое?! Плечи, попка… Ты лишила меня такого шанса!

Я заставил себя несколько раз медленно вздохнуть, чтобы успокоиться. Но женщины за моей спиной продолжали разговор:

- Капитан, ну давай придумаем что-нибудь и выкрадем буквально одного ушастика. Не принца, конечно, просто какого-нибудь неважного для них юношу. Ну почему ты не соглашаешься? Очень надо! Я книгу напишу. А ты… разве ты не хочешь вот такого ушастенького в спальню? М? Посмотри на этот восхитительный профиль и просто представь, как снимаешь с него тряпочку за тряпочкой. Сколько возбуждения сразу в теле! А как он будет растерянно махать ушками на каждое твоё прикосновение! Распахивать глазки невероятного бирюзового оттенка и разбрасывать по подушкам голубые косы…

И я тогда ударил мечом. Не Окилу, а Файзу! Потому что, когда развернулся, она смотрела на меня задумчиво, словно вовсе не осуждала сумасшедшую, а наоборот примеряла на меня всё сказанное. На меня!

Отец тогда назвал меня глупцом:

- Ты узнал, что единственная слабость нашего важного союзника – это грубость в словах? Причём в словах, которые, по её мнению, ты не понимаешь. Она не задумывает нас предать или убить. Даже не строит планов обмануть или привезти нам плохой товар. Да и грубость её только звук, ничего, кроме пустого разговора, ни один из людей Файзы или она сама ни разу даже не пытались прикоснуться к нашим людям. Глупо ожидать, что торговцы из каких-то бесконечно далёких земель будут столь чисты и благородны, что у них не сыщется ни единого изъяна. Но ещё глупее почти выдать своё тайное преимущество, узнав о столь мелком изъяне!

Файзе отец тогда сказал, что мой гнев был из-за озера. Священного озера, которому я в тот момент возносил особую молитву. Она принесла извинения, и на этом случай забыли.

9. (ПТ 21) Шальти. Подумаю потом

И вот он, тот самый решающий разговор. Файза со своими людьми стоит перед отцом. Я в стороне, рядом с дядей. Оба советника – возле короля. И, как и предупреждал младший из них, эта высокомерная женщина просто ни в какую не соглашается нам помогать. Отец напоминает ей о выгоде отношений с нами, грозит, пытается подкупить. Перед торговкой один за другим выносят сундуки разных богатств. Объясняют, завлекают, но она выворачивается ужом снова и снова.

Все предложенные богатства явно не разжигают в ней интереса. А кристаллов, сверх обещанного, мы собрали лишь девятнадцать штук. Не много.

Отец продолжает настаивать. Файза юлит. Плата явно не достаточна. И король следует самому крайнему совету, даёт ей выбрать самой:

- Мало? Чего ты хочешь? Скажи! Я добавлю то, что для тебя ценно.

На лице торговки задумчивость. Её люди напряжены. Хотя эмоциям на лицах железных людей я давно не верю. Да и сама Файза как раз уверенна, дерзка и абсолютно бесстрашна. Её речь неспешна и крайне обоснованна. И хоть слова вроде вежливы, целиком фразы полны уверенного в своей правоте яда. Она словно специально злит отца. На минуту задумывается, а потом выдаёт:

- Вы правы, великий король, у любого меча есть цена. Отдайте мне Шальтиэля в добавок к кристаллам…

В смысле? Я даже не сразу понимаю сказанное. А поняв, не могу поверить. Как отдать меня? В каком смысле? Это же нелепица! Зачем?

Она точно сказала это на нашем языке? Без шутки?

Сама это сказала, не сумасшедшая Окила? Бред!

У меня нет слов.

Я оглядываю лица. Король ошарашен. Такого предложения от торговки он точно не ожидал. Абсолютно. А ведь я пытался донести до него всю ложь железного народа. И оба советника тоже в полной растерянности. Даже младший, самый проницательный, замер не в силах подобрать слова. Дядю захлёстывает гнев, как, впрочем, и меня. И сдержать его неимоверно сложно.

Но хуже становится ещё через мгновение, когда на лицах отца и свиты медленно появляются иные эмоции. И я вижу их. Как бы ни было несуразно предложение… они вдруг понимают, что, возможно, нащупали то, что искали. Достаточную цену! Отец изначально был готов заплатить любым богатством. И сейчас я вижу в его глазах эти раздумья… сложные терзания.

А тут ещё эта жуткая женщина, вместо того чтобы наконец замолчать, продолжает говорить снова и снова. И кроме яда и унижения в её словах все видят кое-что неимоверно важное. Она не боится жителей того берега. Абсолютно! Не сомневается в том, что превосходит их в силе. Она уверена в своей победе. Просто хочет за это свою особую извращённую плату… Меня!

- Отдайте мне принца в качестве полностью послушного ласкового мужа, великий король. Чтобы я могла его оберегать.

И гнев во мне тает в растерянности. Я не знаю, как реагировать на такое. И, наверное, сейчас не время думать о реакции. Нет!

Просто… Как она может говорить такое и при этом совсем на меня не смотреть? Ни единого взгляда! Только на отца. Словно хищница, выманивающая добычу. Изворачивается, улыбается и словно специально дразнит. И я уже жажду услышать какое-нибудь объяснение всего этого фарса на её языке. Грубое и грязное! Потому что это… нелепость!

- Пусть Шальтиэль сядет на мой корабль и покинет эти земли вместе с моими людьми. А мы с вами поднимемся вон на ту скалу. Оттуда отлично видно побережье залива. И я соберу для вас эту кровавую жатву.

И отец… хватается за эту её уверенность. Я вижу, как в его глазах созревает это решение. И я заставляю себя подчиниться. Думать о своём народе и Великом лесе. И ни о чём другом, хотя бы пока лес не будет спасён. Как наследник я должен... Нам нужна её помощь. Как будущий правитель я знаю, что некоторые ситуации требуют жертв. Иначе никак! Ну а то, что эта жертва – я сам… об этом я подумаю потом.

11. (ВС 23) Файза. Книга

Мы, наконец, заходим в храм. Потрясающее место. Большая часть толпы сразу рассыпается в разные стороны по краю площадки зала. Моих ребят помощники жреца тоже оттирают туда. В середину идёт только сам жрец и принц. Ну и я, видимо.

Шальти останавливается, сверяясь с отметками на полу. Тут, крупными яркими камешками из полудрагоценных пород, встречающихся в этих землях, выложен круглый эльфийский символ жизни и сменяемости сезонов. Мальчишка даже благородно указывает мне место на этом круге, где я должна остановиться.

Он разворачивается ко мне. Прямой, как собственный меч. До сих пор чуть бледный и ушки напряжённо вытянуты, но в остальном, кажется, полностью взял себя в руки, рожица кирпичом и в глазах тонна королевского презрения.

Забавно. Этой подобающей для наследника мине Шальти научился совсем недавно. Года три, может, четыре назад. А изначально, когда король только представил нам своего повзрослевшего сына, в глазах мальчишки горело искреннее, нескончаемое любопытство. Он совал нос в чертежи Сарвата, лез под наши столы, чтобы разобраться, как они складываются, прыгал на трапе, проверяя, насколько он не тонет. И нет, он уже тогда совсем не выглядел ребёнком. Высокий рост, восхитительно широкие плечи, которые не скрыть даже всеми слоями эльфийских тряпочек, крупные сильные ладони с мозолями от меча, и даже длинные, ниже плеч, волосы цвета штормового неба, заплетённые на висках в тонкие косицы воинов, были не способны скрыть мужественность черт лица. Тот самый возраст, когда в мальчишке просыпается изнутри что-то истинно мужское и, хотя сам он ещё этого не понимает, любая женщина вокруг остро чувствует его природное очарование.

Я тогда тоже слегка этому очарованию поддалась. И чуть не влипла в большой конфликт с ушастиками. На второй год я, с самыми чистыми намерениями, привезла в подарок принцу толстый учебник межпланетного языка, специально скомпонованный для носителя эльфийского. В империи есть возможность заказать такой учебник буквально для ученика, изначально владеющего любым, самым редким языком, главное, уже описанным имперскими лингвистами. Причём в заказе также указывается возраст ученика, области науки, которые ему могут быть интересны, исходный уровень образования, степень развития общества, в котором он проживает, и ещё много всего. Межпланетный второй государственный язык Империи и у них куча программ, активно продвигающих его в массы.

И я, конечно, указала тогда, что книга предназначена для юноши, в переводе на стандартную шкалу взросления, примерно 19 лет, тяготеющего к естествознанию, а особенно к основам физики. И что проживает юноша в традиционном сельскохозяйственном обществе, уровня средневековья. А из образования по меркам цивилизации он разве что обучен читать.

Никаких дурных мыслей. Исключительно радение о прибыли и благосклонности местных властей. Имперцы, изначально описывавшие ушастиков, конечно, учили их межпланетному, это необходимый элемент, чтобы дикая раса смогла наладить хоть какие-то контакты с другими народами. Но эльфы освоили его откровенно плохо. Так что даже чтобы просто торговать с ними, мне и Сарвату пришлось выучить эльфийский. А тут такое искреннее любопытство наследника буквально ко всему вокруг. Мальчишки, которому когда-нибудь достанется вся власть над ушастым племенем. Я решила направить это самое любопытство в правильное русло. Помочь эльфам наладить, наконец, хоть какие-то контакты с колонией. А то их периодическое желание закрыться ото всех доставляло и мне немало проблем. Ну и чисто от души, сделать представителю власти подарок, который ему по-настоящему понравится.

Книга мне пришла формата А3, толстенная, больше тысячи страниц, на хорошем книжном пластике, буквально на каждой странице с множеством ярких фотореалистичных иллюстраций. И в ней, начиная с простых слов и конструкций, ученику объясняли структуру межпланетного языка, заодно погружая в интересные ему темы. Я видела в конце статьи с объяснениями закона Архимеда, силы трения, силы упругости. С множеством схем разных простых устройств, использующих эту элементарную механику.

Кто же знал, что элементарную биологию книга тоже объясняла? Хотя, конечно, логично. И даже то, что я указала глубокую традиционность общества… С точки зрения морали империи, 19 летнему парню всё равно как минимум нужно было знать, как называются на межпланетном все части тела мужчины и женщины. И объяснить это без картинок тому, кто только изучает язык, было бы довольно сложно. А ещё это в эльфийском языке секса нет, а в межпланетном, на котором говорят Империя и буквально все порты и колонии, в которых языки оказались перемешаны, он есть. Причём в огромном многообразии. И учитывая отсутствие аналогов в эльфийском, объяснить хотя бы минимальный набор этих слов без картинок книга тоже никак не могла.

В итоге на следующий год, когда мы приехали на торг, ушастики чуть не порвали меня на ленточки. Окиле тогда пришлось задвигать им целую лекцию, что думала я исключительно об усилении позиций эльфийского народа в мире. О знаниях, необходимых будущему правителю, чтобы колонисты не смогли воспользоваться в его случае частичным незнанием языка и обмануть. Три крамольных страницы из тысячи! Но поверили нам тогда с большим трудом. И естественно все последующие годы мне пришлось старательно держаться от Шальти подальше, больше никак не поддерживая его любопытство к окружающему миру. Ну а он в какой-то момент таки услышал поучавших его взрослых ушастиков и оброс полагающимся высокомерием. Той ещё занозой стал.

Я оборачиваюсь. Мальчишка больше не смотрит на меня, вздёрнув нос повыше. Жрец затягивает песню, высоким, сильным голосом что-то там выпевая согласно обряду. Сделка движется согласно договорённостей.

10. (Сб 22) Файза. Храм

Если вдруг вы ещё не нажали кнопочку «нравится», так, чтоб она послушно позеленела (покраснела), повинуясь вашей воле, то сегодня звёзды очень располагают к этому писателелюбивому поступку ;)

----

Ну всё, я в заднице! В полной заднице, куда, исключительно в порыве собственной глупости, сама нырнула ласточкой.

Вернее, ещё топаю собственными ножками. Потому как мы сейчас как раз всей толпой идём по священной дороге в ушастый храм.

Храм у эльфов на дереве. Насколько я понимаю, у юного деревца в каком-то нежном возрасте, пару веков назад, развели ветки, образовав между них площадку, и сойтись этим веткам обратно в эдакий купол-крону дали, уже когда получился зал достаточно просторного размера. В итоге у ушастиков живое дерево-храм, с помещением на высоте где-то метров пятьдесят от земли, и дорога туда идёт кругом по соседним деревьям через множество лестниц и мостков, соединяющих одну толстую ветку с другой.

Вот по этим веточкам мы и идём. Широким таким. Можно втроём разойтись не толкаясь. Главное – вниз не смотреть. Хотя я сейчас злая и потому почти бесстрашная.

Причём злая, кажется, только я. Мои ребята успокоились. И явно уже оценивают перспективу за хорошую плату сровнять с океаном местную колонию как неплохую сделку. А в том, что плата хорошая, они не сомневаются. Потому как даже если в процессе выгода не понятна, они слишком верят в мою хватку.

Впрочем, в данном случае даже сильно верить не нужно. Часть из них знают цену местных кристаллов. А мне их чисто за эту сделку отгрузили 19 штук. Мой корабль, тот который висит на орбите, со всем содержимым и посадочными модулями можно купить за всего один такой кристалл. Ну а то, что я торговалась и ещё зачем-то добавила к оплате эльфа… я, видимо, знаю, что делаю.

Окила вообще в восторге. Практически с открытым ртом крутится с камерой в руках, щелкая какие-то там подробности священной дороги. Раньше нас, естественно, в святилище не пускали. А тут она увесила умными камерами себя, своего «Медвежонка» и ещё пару парней, которые не смогли отвертеться. Так что в результате Империя получит подробный фильм об эльфийском храме на дереве и свадебном обряде ушастиков. Действительно, что бы ей в таких обстоятельствах печалиться?

Шальти шагает впереди меня, сразу после короля и советников. Не оборачиваясь. Спина абсолютно прямая, шаг жёсткий, решительный. Понятно дело, что всё серьёзно, уже абсолютно точно эльфы мне его отдадут, и он словом не пикнет против, потому что это для них важно. А то что мальчишка с королевской поляны уходил бледный как мел, эмоциональные реакции кожи у эльфов очень яркие, так это, видимо, мелочи.

Ушастые вообще торопятся. Помощники жреца бегом унеслись готовить храм. Никогда раньше не видела столь быстро бегающих взрослых эльфов. И переодеваться в ритуальные платья тоже не стали. И так в принципе были в праздничном из-за торгов. Видимо, решили: и так сойдёт.

И я смотрю сейчас на решительный шаг мальчишки впереди себя. Мальчишки, которого я, по сути, подставила, не оставив возможности защищаться. Смотрю, как лёгкие ткани его одеяния развеваются при ходьбе, и думаю…

О глупостях я думаю! Окила лет десять назад уговорила ушастиков подарить ей праздничное эльфийское одеяние. И мы тогда выяснили, что как минимум в женском наряде пять слоёв: длинная нижняя юбка, потом длинная рубаха в пол, потом сарафан с разрезами по бокам, потом халат типа арабского бишта, а потом ещё сильно удлинённый сзади жилет. Каждый следующий слой из более тонкой и легкой ткани. Причём, как минимум внешне, различия между мужским и женским нарядом ничтожны. Вернее, они есть в узорах, вышивке, украшающих камешках… А вот есть ли они непосредственно в составе одеяния, неизвестно. И я сейчас следую за Шальти и пытаюсь в разлетающихся тканях рассмотреть нижний слой его одежд. Это юбка, как у женщин, или всё-таки штаны?

С другой стороны, а что мне ещё остаётся? Сделка заключена. И уже абсолютно не в моих принципах от неё отступать. Так что сейчас мы всей толпой влезем на это дерево-храм, сыграем свадебку по местным правилам, и ушастая часть договора будет выполнена. И тогда я соберу мысли в кучку и пойду воевать. Как миленькая!

12. (ПН 24) Файза. Обещание

О том, что дело идёт к развязке, я понимаю по оживившимся ушам ушастиков. Изначально, когда жрец только начал пение, эти самые уши у подавляющей массы присутствующих эльфов расслабились, явно так настроившись на долгое ожидание. А тут вдруг один за другим ушастики начали обратно поднимать их вверх, видимо, готовясь к активизации движухи.

Вот только… Ритуал, который эльфы провели, был какой-то до наглости невнятный. Это точно свадьба? Около часа стояния на месте под песню и хороводы жреца? Помахивание веточками от короля и военачальника. Никаких тебе понятных фраз типа «поцелуйте невесту» или «согласны ли вы взять эту женщину в жёны?». Да хоть бы песня была какая-то, отражающая суть события. Типа «Плодитесь и размножайтесь». Ну, или на худой конец «любите друг друга». Нет. Песня звучала какая-то возвышенно абстрактная. В моём понимании о деревьях. В смысле, скорее всего, это просто высокий слог, а я не настолько владею эльфийским, чтобы понимать его в полной мере. И тут, конечно, была своя логика... Ушастики и в обычной жизни о многих вещах напрямую говорить не могут. У них мораль. А свадьба, она же, страшно подумать, есть по своей сути официальное разрешение двоим заглянуть под тряпочки друг друга. Может, эльфы действительно справляют её именно так? А может, они просто голову мне морочат. Как выяснить правду – непонятно.

И ведь самое главное, я за час этого невнятного концерта уже, можно сказать, практически смирилась с мыслью, что мне сегодня выдадут мужа. Сжилась с ней! Нашла в ней плюсы. Как минимум у меня появится полное право посмотреть на этого шикарного, пусть и сейчас откровенно подмороженного, парня без одёжки. А как максимум я рискую получить постоянного любовника, который хотя бы в ближайшие пару месяцев от меня не сбежит. Трудно сбежать с космического корабля. Да и в порту тоже непросто, если ты эльф, а вокруг техногенное общество 28 века. Так что да, есть реальный шанс, что задержится. Может, это вообще моя судьба?!

Короче, я уже приняла эту новую реальность. Даже ту её часть, где данное судьбоносное событие своей жизни, как плохая девчонка, справляю большим бумом по местной колонии и собственной репутации. Ну что уж поделать?! А тут такая неоднозначность.

Потому, чтобы исключить недопонимание, в момент, когда жрец, на какой-то невероятно высокой ноте резко обрывает свою песню и, отступив, велит нам с Шальти соединить руки… Просто руки?! И сверху моей ладони как-то очень неуверенно, не хочу думать, что брезгливо, ложится рука принца. Я решаю слегка добавить понятности ситуации, потребовав:

- А теперь, Шальтиэль, пообещай быть мне ласковым и послушным мужем. Прямым текстом, под сводами храма и перед свидетелями, твоя собственная клятва.

Шальти смотрит на меня ошарашенно. Хотя я, когда договаривалась, даже упоминала такое обещание. Правда, я ожидала, что нечто подобное просто будет включать в себя брачный ритуал. «Согласен ли ты быть хорошим мужем?» или «Обещаешь ли любить и защищать» и что-то в этом роде. Но раз эльфийский ритуал не содержит в себе необходимого, приходится вносить дополнения. Я тут и так, кажется, потворствуя эльфийской стеснительности, перенесла первый поцелуй на потом. А так надеялась!

Шальти сначала поджимает губы, приобретая эдакую гневную малиновую окраску, а после всё-таки зло произносит:

- Обещаю. Клянусь быть вам мужем. Послушным и… ласковым.

Последнее слово выплюнув особенно зло. Я уже говорила, что он та ещё заноза? Хотя мне даже понравилось. Потому как злость этому мальчишке идёт больше, чем непонятная бледность. Поэтому я улыбаюсь:

- Сколько времени тебе понадобится, чтобы собраться? Учти, что вещей с собой берём минимум, только самое необходимое.

Ответить мальчишка не успевает. К нам подходит король:

- Все вещи, необходимые моему сыну в путешествии, доставят прямо к лодкам.

Он протягивает мне маленький деревянный футляр меньше ладони. 19 кристаллов, как и обещано.

Что ж, получается, эльфы свою часть сделки почти выполнили. Осталось погрузить полученное на корабль и… начнётся моя часть. Я киваю королю и, уже разворачиваясь на выход из храма, сжимаю передатчик на ухе, активизируя связь с кораблём:

- Нассар, спишь? Просыпайся, код жёлтый.

13. (ВТ 25) Шальти. Соедините руки

События раскручиваются всё быстрей. Отец велит проводить брачную церемонию в спешке. Без специальных одежд, да и без моей матери. Ехать за ней займёт слишком много времени. Потому на ритуале её заменяет мой дядя, её брат. И жрец тоже сокращает свою песню, выкидывая целые куски, чтобы уложиться в нужный срок. И я не успеваю ничего осознать, а он уже выводит финальное: «Тянутся ветви к солнцу, а солнце к ветвям». И, видимо, вспоминая, что женщина в свадебном круге – чужачка, добавляет шёпотом:

- Соедините руки.

И… Мне казалось, что до этого события текли слишком быстро. Теперь они скачут ещё быстрей. Вместо плавного движения Файза вытягивает руку резко, причём чётко ладонью вверх. И мне не остаётся ничего, кроме как положить свою ладонь сверху. Всё должно быть наоборот! Ладонь сверху кладёт девушка. Но да, где «девушка» и где огненная Файза! Бред!

И… Прикосновение. Оно должно быть осознанно. Первое, памятное. Ощущение тепла чужой ладони… но огненная женщина, не давая мне и пары мгновений запомнить это самое прикосновение, крепко сжимает пальцами мою ладонь и требовательно произносит:

- Клятву, принц! Обещай, что будешь для меня ласковым и послушным мужем. Твоё собственное обещание.

И под кронами храма повисает тишина. Слышно, как ветер колышет листву, как чирикают птицы наверху, как вокруг звучит своей песней лес. А она нарушает это звучание. Она и её люди. Её воины звенят напряжением, словно ожидают нападения. Окила с видом ребёнка, впервые выбравшегося на ярмарку, с восторгом, никого не замечая вокруг, разглядывает каждую деталь храма через свою волшебную линзу. А сама Файза вместо счастливого выражения лица светится какой-то злобной решительностью.

И понятно дело, что я сейчас не смею ей ни в чём отказать. Я вижу, как отец кивает, подталкивая меня произнести требуемое. Просто… я задумываюсь, а какой именно смысл она вкладывает в эти слова. Ну ладно послушный. Она объяснила отцу, что, так как я сильно моложе, должен, словно ребёнок, подчиняться ей для своей же безопасности. Я – ребёнок?! Но ласковый… На языке моего народа это слово означает «заботливый, приветливый, дружелюбный». Но если его перевести на язык людей того берега, оно также станет иметь значение «проявляющий любовь». А на языке железных людей оно родственно слову, означающему «прикасаться к телу любимого». И почему-то сейчас, глядя в глаза этой женщины, мне кажется, что она вкладывает именно последний смысл. Здесь! Под кронами храма!

И я, конечно, в любом случае произношу и эту клятву. Возмущаться буду после того, как она спасёт наш лес. Послушный вовсе не означает ни безответный, ни на всё согласный. Да и это своё «ласковый» произносила то она на моём языке.

И всё снова резко ускоряется.

Первым делом Файза сжимает серьгу на своём ухе. Так железные люди обращаются к небесам. Там на небесах живут их боги:

- Нассар, просыпайся!

Потом уже, словно забыв обо мне, прямо тут, из круга, оборачивается к своей сумасшедшей советнице:

- Окила, как думаешь, от парочки восьмисотых по тому берегу волна будет?

Сумасшедшая отвлекается от своей линзы.

- Ну и вопросы, капитан. - Она вытаскивает из кармана волшебный камень, который железные люди использовали для расчётов. – Ну… будет, конечно … Но торги идут на небольшой возвышенности. А дальше в долины уровень ещё выше. Так что, может, только в низинах на западе кого затопит, да лодки у причалов раскидает.

И Файза кивает на это и шагает из круга прочь. Одна! Без меня! Уже полностью увлечённая происходящим:

- Ясно. Мягко донеси до ушастиков эту мысль. Люди в низинах должны срочно унести свои задницы куда-нибудь повыше. Причём сделать это без шума. Уверена, у мионцев на ярмарке, насколько бы они ни были бого-двинутые, есть связь. Да и среди броули хотя бы парочка в шерсти что-то такое таскает. И если они смекнут, что готовится, и доложат на тот берег, там схватятся за оружие.

Отец внимательно следит за разговором, но, конечно, не понимает ни слова. Файза говорит на языке железных людей. Потому после каждой фразы он переводит вопросительный взгляд на меня. И я, каждый раз, одними глазами показываю ему, что всё идёт правильно. Эта женщина действительно готовится к войне. Как бы она ни была лжива в своих улыбках, как бы ни были грубы слова, которые она говорит на своём языке, она действительно никогда ещё не предавала наш народ. И сейчас тоже, кажется, готовится выполнить обещанное.

14. (СР 26) Шальти. Меч

По священной дороге вниз мы движемся почти бегом. Я пытаюсь держаться возле своей жены… слово-то какое! А она, абсолютно не замечая меня, продолжает сосредоточенно раздавать указания своим людям.

Снова жест молитвы небесам:

- Сарват, заказанное забрали? Отлично, сворачиваемся и уходим. Да. Мы выгребли на этот год все камешки. Больше ловить тут нечего. А вот так. Пока ты там раскладывался на травке, я сторговалась напрямую с королём. Поспеши. Отчаливаете, как только я доберусь до берега.

Непонятно, почему она разговаривает с Сарватом, через своих богов… или это другой Сарват? И того на поляне просто родители назвали в честь железного бога? Потом разберусь. Сейчас это не главное. Я снова делаю знак отцу, что всё правильно. Торговцы собираются. Так и должно быть.

К нашему приходу на берегу совсем суета. Люди Файзы активно грузятся обратно на корабли. Она же сама продолжает раздавать распоряжения:

- Вираб, на лодках найдётся, - некоторые слова я не понимаю, - точку обозначить?

- Ну, если только летающие… - именно сегодня этих непонятных слов больше обычного, - их для Окилы брали, деревья смотреть.

- Сигнала хватит?

- Должно. Там хороший…

- Отлично. Оставь нам скоростную лодку и выдели двух ребят на это дело. Пусть достают и готовятся.

Одна из трёх лодок Файзы уже сворачивает свою нетонущую тропу. У второй активные сборы. На берегу около десятка ящиков, и их один за другим таскают внутрь. Тишина только возле третьей лодки, самой маленькой. Её, как я понял, Файза оставляет для себя.

Двое мужчин из помощников старшего советника ставят на землю передо мной два короба. Это вещи, которые мне собрали с собой. Я даже не знаю, что там. И смотреть, видимо, буду уже на лодке. Полдень близится, а отец обещал, что я отбуду с железными людьми до него.

Файза тоже замечает принесённые короба. В задумчивости морщит нос, потом, наконец, поворачивается ко мне. Смотрит внимательно. Оглядывает с головы до ног, словно только что вспомнила о моём существовании и всей той нелепости, которую потребовала и получила. И вот тем самым образом, который злит меня больше всего, глядя прямо на меня и даже слегка улыбаясь, произносит для Окилы:

- Профессор, как думаешь, а меч я у него как-то могу отобрать? А то меня пугает эта штука в тесном пространстве корабля.

Сумасшедшая пожимает плечами:

- Он теперь твой муж и должен соблюдать традиции твоего племени. Импровизируй!

И эта лгунья вдруг делает шаг чуть ближе ко мне и крайне медленным, для всей происходящей спешки, движением вытягивает перед собой две ладони, произнося на моём языке:

- Отдай мне свой меч, Шальтиэль.

И это действительно смотрится как какой-то ритуал. Особенно когда я отдаю ей оружие, и она кланяется мне в ответ, а потом разворачивается и делает три шага к отцу, кланяясь после каждого. А потом протягивает этот меч ему:

- Спасибо, что воспитали моего мужа, великий король.

Отец чуть растерянно принимает моё оружие. Снова переводит на меня взгляд, и я снова показываю ему, что всё хорошо. Не буду же я сейчас объяснять, что эта лгунья просто решила так отобрать у меня оружие.

Файза снова поворачивается ко мне и вполне вежливым жестом приглашает на свой корабль:

- Прошу на борт, Шальтиэль. – Тут же снова добавляя для Окилы, - Присмотри за моим сердитым мальчиком. Чтоб не убился и слишком сильно в шок не впал. У меня на него большие планы на вечер.

Планы? Двое мужчин из людей Файзы подхватывают мои короба, ловко передавая их внутрь корабля. Воин, оберегающий Окилу, переносит её по нетонущей тропе и ставит на ступени. И она оборачивается и жестом зовёт меня за собой.

15. (ЧТ 27) Шальти. Корабль

Корабли железных людей мне всегда казались жутко странными и неудобными. Во-первых, потому, что они были из железа. Понятное дело, что в железной стране этого материала просто, скорее всего, очень много. Но он тонет! Простейшее наблюдение показывает, что кусочек дерева обычно плывёт, а кусочек железа тонет. Корабли Файзы ни разу не тонули, но всё равно этим странным материалом вызывали у меня недоверие.

Вторым было отсутствие окон. Лодки псов были открытые. Садишься в неё и отлично видишь, куда ты плывёшь. Лодка короткозубых была наполовину закрыта, но вдоль этой закрытой части по всему борту тянулся ряд больших окон. То есть ты как бы внутри, но всё равно хорошо видишь, куда плывёшь.

На лодках железного народа окон было очень мало. А ещё они были совсем маленькие, не больше локтя, и круглые. Разглядеть через такие что-то очень трудно. Да и света от них, полагаю, мало. А потому, получается, что ты садишься в тёмную, железную лодку и вообще не видишь, куда плывёшь.

И именно об этом я думаю, пока иду по нетонущей тропе. Пытаюсь. Потому как если думать, что меня обозвали «мальчиком» да еще и велели приглядывать за мной сумасшедшей, «чтобы не убился», злость берёт.

Окила, правда, к поручению приглядывать явно относится небрежно. И быстро уходит куда-то в тёмное нутро корабля. В дверях меня дожидается только оберегавший её воин.

Он протягивает мне руку. Словно я сам и на лестницу подняться не в состоянии. Я отмахиваюсь. Ухватываюсь за торчащую из стены железяку и… падаю, едва успевая перехватиться руками, чтоб не врезаться носом в ботинки парня. Потому как, абсолютно неожиданно, такая крепкая на вид железяка невероятно легко откидывается вниз, а главное, при этом лестница под моей ногой шустро прячется в бок, под пузо корабля.

Я поднимаюсь, отряхиваю ладони. Меня никто не торопит. Следующие после меня по тропе мужчины терпеливо наблюдают. Воин Окилы тоже лишь дёргает обратно за эту самую железяку, возвращая её на место, и вместе с этим снова вылезает лестница. Он знаками показывает мне не трогать больше эту штуку и другие штуки на стенах. Из-за его спины, явно совсем близко, раздаётся ехидный голос Окилы:

- Медвежонок, используй речь. Принц отлично говорит на межпланетном. Уверена, ты учил его в школе.

Мужчина косится на неё с некоторым недовольством, потом с явным трудом произносит на языке жителей того берега:

- Красный – опасно. Держать жёлтый. – И тычет пальцем в другую железяку, жёлтого цвета.

Ну что, внутри корабля железных людей не темно. Там везде волшебный свет. Но легче от этого не становится. Потому как сделан этот корабль невероятно неудобно. Тесно, скукоженно, нелепо. Следуя за воином со странным прозвищем «медвежонок», хотя по возрасту парню давно пора зваться взрослым медведем, я успеваю дважды споткнуться, три раза зацепиться рукавами и несчётное количество раз – низом одежды о торчащие из стен штуки. А ещё один раз задеваю локтем красный диск, от чего внизу что-то сразу начинает злобно рычать, и провожающий меня воин аж подпрыгивает, спешно успокаивая это злобное обратно.

Поэтому когда мы заходим, наконец, в тоже очень тесную, но хотя бы с большими окнами комнату… Откуда окна, если снаружи их нет? Я уже панически избегаю всего красного. Воин указывает мне на большое глубокое кресло, и я, даже с некоторым облегчением, втискиваюсь в него.

Ладно, признаю. Жена не хотела меня оскорбить, велев оберегать, «чтоб не убился». Просто она и сама понимает, насколько глупо устроен её корабль. Невероятно неудобно! Хотя бы стены могли сделать гладкими?!

Через пару минут, немного успокоившись, я начинаю оглядываться. Справа от меня длинное окно. Видно берег. Людей, суетящихся с грузами, Файзу и отца, ожидающих на пригорке отбытия лодок. Я ещё раз прикидываю, где такое окно должно находиться на корпусе корабля, и понимаю, что там его точно нет. С той стороны у корабля вообще лапы. А значит… значит, это просто волшебное окно.

Слева от меня ещё пара кресел, в ближайшее ко мне втискивается Медвежонок. Но ко мне он не пристаёт. Наоборот, увлечённый своим, вытаскивает откуда-то большую горячую лепёшку, какие пекут на ярмарке наши торговцы, и начинает есть. За нами тоже есть кресла. И туда постепенно пролазят люди Файзы, устраиваясь один за другим.

Впереди есть немного более свободного пространства и десяток окон разного размера в два ряда, полукругом. В этом пространстве ещё два больших кресла. На одно из них сейчас, поджав под себя ноги, взгромоздилась Окила, что-то там делая на странном полукруглом столе. Учитывая, что на этом самом столе полно красного, и вообще непонятного, я уже заранее считаю его опасным.

Пока я наблюдаю, одно из окон перед сумасшедшей вдруг моргает и превращается в стену… ну или в картину, на которой нарисована карта. У отца есть карты земель вокруг, и я узнаю контур. Это карта островов возле наших берегов, а вот там слева – залив, за которым живут пришлые. Причём эта карта меняется. Увеличивается. Потом уменьшается, сдвигается в бок. Несколько раз окрашивается разными пятнами. После чего замирает, и на ней появляется точка. Сумасшедшая, наконец, спрыгивает со стула, указывая стоящему рядом воину:

- Вот координаты. Идём сюда. Идеальное место не угодить под огонь своих и чужих, но в то же время отлично наблюдать происходящее. Сарвату тоже киньте.

Она падает в кресло за Медвежонком. Потом обнаруживает его занятие и оглядывает парня очень внимательно:

- Ты ведь не только себе взял?

Мужчина покорно двигает что-то под своей рукой и вытягивает оттуда маленький стол, а на него, так же молча, откуда-то снизу выкладывает небольшую шуршащую сумку с почти десятком лепёшек. Окила забирает оттуда одну, потом переводит взгляд на меня:

- Принц, присоединяйтесь. А то ужин сегодня будет поздно. – Она оглядывает меня с улыбкой. Потом добавляет: – И пристегнитесь. Мы поедем быстро.

16. (ПТ 28) Шальти. Разговор

Лодка действительно двигается очень быстро. Вернее, в начале, когда только закрыли двери и корабль заурчал, принявшись аккуратно отходить от берега, он делал это медленно. И дальше, когда выворачивал между прибрежными островами и мелями, тоже не спешил. Но когда вышел на глубокую воду, словно вырвавшись на свободу, радостно усилил урчание и принялся разгоняться. Волшебное окно справа от меня теперь явно показывало совсем другой бок корабля, правый, если лапы считать задом. И с этого бока была бесконечная синяя гладь, по которой корабль нёсся со скоростью ветра.

И да, я не стал спорить и пристегнулся. Хотя бы потому, что Медвежонок, объясняя мне, как это сделать, показал, что сам уже давно пристёгнут. Парень производил на меня хорошее впечатление. Старше меня лет на пятьдесят, молодой, сильный воин, спокойный и правильный. С языками у него только плохо. Я иногда больше понимаю из его попыток узнать нужные слова у Окилы, чем собственно из самих сказанных мне слов. Но парень хотя бы честно старается. А вот Окила, отлично владея двумя языками, на которых можно было бы мне всё объяснить, просто из вредности, видимо, сама этого не делает, поручив парню.

Управляют кораблём двое. Причём как управляют? Они спокойно сидят в креслах перед тем самым опасным столом. Иногда на этом столе что-то трогают. Никуда не встают, никакими снастями не рулят. Да и за столом они больше праздно болтают с рулевыми второй лодки, которых можно видеть на части волшебного окна перед ними. А корабль просто сам по себе летит по волнам.

У меня через некоторое время вообще складывается впечатление, что этот корабль живой. Ему указали куда плыть, и он, как умный и понятливый зверь, урчит и сам плывёт в нужное место. И это немного страшно – понимать, что ты находишься внутри большого зверя. Но с другой стороны, мой народ не водит лодки на большую воду потому, что это очень опасно. А вот для большого морского зверя в этом месте никакой опасности нет.

Остальные железные люди за движением корабля вообще никак не следят. Кто-то ест, а кто-то давно спит, выгнув своё кресло словно ложе. Медвежонок пытался показать мне, как это делается, но мне, честно говоря, сильно не понравилось ощущение, что и кресло, в котором я сижу, живое и от нажатия на маленькие, совсем не красные пупырышки оно может изгибаться, расти или наоборот уменьшаться. Мне было спокойней считать его самым обычным креслом.

Добравшись до точки, которую указала сумасшедшая, зверь-корабль с ещё более довольным урчанием замедляется и, наконец, замирает на волнах. За окнами снова спокойное море, где-то вдалеке острова. Корабль просто качается на воде и ждёт.

Прямо за моей спиной двое тихо разговаривают:

- А чего ждём-то?

- Порт, который на той стороне залива бить будем.

- А зачем?

- Ушастые заплатили. Говорят, не хотим больше с этими подонками рядом жить.

- А! А принца зачем с собой взяли?

- Так Файза выторговала. Сказала, мало платы, не убийца я, отдай ещё и принца. Типа давно мечтала такого в кровати повалять.

Лиц говоривших я не вижу, и голоса их мне не знакомы. Просто двое каких-то мужчин. И в этих голосах я не слышу злости, скорее, расслабленность и даже скуку.

- А реально он капитану зачем?

- Да кто ж её знает. Может, на самом деле просто игрушку в постель хочет. Сколько лет он уже перед ней хвостом крутит! А может, вон Окиле на опыты. Та постоянно кричит, что эти ушастики с точки зрения, что там у них где в теле, ещё толком никем не описаны. Порежет ножичком и изучит под лупой. Ну, или, может, на рабских аукционах выгодный заказ нашёлся. Парень-то молоденький, не смотри что за сотню лет. Красавчик. К тому же без гражданства, а значит, и какой-либо защиты. Просто находка для работорговцев.

Второй голос усмехается. Просто усмешка, без тени возмущения предложенными вариантами:

- Тогда надо было какого-нибудь без титула просить. За этого-то в следующем году спросят. Где? Куда дели деточку?

- Ты спросил, я ответил. Что там действительно за планы в голове у капитана, только ей самой и известно. Но поверь, она точно хорошо на этом заработает. А насчёт «спросят»… ты уверен, что после того, как мы сегодня размажем местный порт, мы этим составом и кораблём, в этом секторе хотя бы в ближайшие десять лет покажемся? Там же явно чьё-то имущество есть: ремонтные доки, склады, может, производство какое подальше от всех законов. Хозяева гневаться будут на тех, кто их так обидел. А значит, соберёт Файза новый кораблик, под какими-нибудь новыми флагами. Посадит туда вон Сарвата, он уже с ушастыми работать хорошо наловчился, а в портовых записях этого корабля его нигде нет. И прилетит старик типа с новым капитаном, расскажет, что Файза и весь старый состав погибли, ну и мальчишка вместе с ними. Как вариант.

Признаться, до этого момента Файза меня не пугала. Вернее, меня пугала мысль, что она теперь моя жена. Злило, что она вообще посмела такое просить, и было невероятно обидно, что отцу пришлось ей уступить и моя судьба в этом плане решилась так нелепо. А ещё меня до звёздочек в глазах раздражала ложь в улыбках этой женщины. Но всё-таки её самой я не опасался. Не ждал от неё какой-то особой подлости или мерзости. Да и железная страна не казалась мне чем-то пугающим.

Теперь же, подслушав этот разговор, я вдруг пугаюсь. Ведь если подумать, я знаю далеко не всё. Ещё вчера я понятия не имел, что Файза владеет какой-то сильной магией. А три года назад верил в улыбки железных людей. Может, и тут всё намного грязней и бесчестней, чем я думаю?

Именно в это время на волшебных окнах перед рулевым, в той части, где крупно видно залив и его противоположный берег, причём не картиной, а так, словно мы птица и смотрим на этот берег с высоты своего полёта, вспыхивает яркое пятно. Красно-жёлтое! Словно там, в один момент вдруг вырос и тут же лопнул неимоверно огромный шар огня. Чудовищно огромный! Поглотивший почти всё побережье разом. И тут же ещё два по бокам, поменьше. Ещё два шара! А на волшебной стене, что показывала просто карту этого места, одновременно с этим вспыхивает синее пятно, и начинает волнами раскатываться по очертаниям моря.

17. (СБ 29) Шальти. Порабощённый бог

Окила подскакивает, аж пискнув от восторга. Остальные железные люди тоже срочно оживляются и даже будят тех, кто уснул. Всё их внимание теперь устремлено на окна. Там, где видно глазами птицы, медленно оседает пыль. И уже можно различить, что прежней береговой линии просто нет. Не существует! Какие-то плавающие обломки, куски домов и море, вторгшееся прямо в пространство, ещё минуту назад принадлежавшее земле.

Железные люди возбуждённо обсуждают увиденное. Радуются. Шутят. И только немногие проявляют небольшое удивление:

- Одним залпом большую часть побережья?

- А ты думал, Файза по диким землям с перочинным ножом в кармане гуляет? У неё на любого дубина найдётся.

А я замираю в кресле, окончательно запутавшись в том, что чувствую. Я должен радоваться вместе с ними столь лёгкой победе над сильным врагом своего леса. Но… Во-первых, я всё еще в шоке от подслушанного разговора. Не понимаю, стоит ли доверять услышанному… Нужно ли мне бояться Файзы? Особенно теперь, когда я знаю, какой невероятной магической силой она владеет.

Я стараюсь успокоиться. Паника, она не помогает ни в одном деле. А я сейчас здесь один и помочь себе могу только сам. Да, Файза владеет огромной силой. Моя жена владеет… Жена? Воспринимает ли она меня мужем? Сейчас, после всех этих разговоров за спиной, лучше бы воспринимала. Иначе как-то всё совсем пугающе.

С другой стороны, Файза ведь, получается, всегда владела этой силой? Но применяла её лишь однажды и только против тех, кто напал на её людей. И никогда не применяла против моего народа. Даже когда я ударил её мечом, она лишь обругала меня.

Насколько те, кого я подслушал, знают мою жену и понимают её намеренья? Один из них явно присутствовал, когда Файза заявила, что хочет меня в плату… и он понимает язык моего народа, раз понял диалог… воин и приезжает к нам уже не первый год…

С другой стороны, судить нужно по делам! И в этих самых делах Файза всегда выполняет обещания. Она пообещала отцу, что выжжет тот берег, и сделала это. И там, в разговоре на поляне, она обещала меня оберегать…

Не то чтобы у меня получается полностью себя успокоить. Тем более эти мои попытки в какой-то момент прерывает Медвежонок. Он широко улыбается и путаницей знаков и слов пытается объяснить мне то, что я и так уже понял:

- Твой враги умирать! Файза бить. Все гореть, потом тонуть. Хорошо!

Я заставляю себя хоть немного улыбнуться ему в ответ. Хороший парень. Старается. Железные люди продолжают разглядывать то, что показывают окна. Обсуждают детали:

- А справа-то зачем добавили? Там же горы пустые! Центральный удар и так накрыл всё.

- Ну, видимо, Нассару чьи-то пушки в этих горах померещились. Демонстрирует старательность, чтоб хозяйка похвалила.

И снова растерянность. Почему Файза хозяйка Нассара? Я всегда считал, что это имя её бога… Она держит в рабстве бога? А Сарват? Она разговаривала с ним в молитве. Он тоже порабощённый бог?

Медвежонок в это время заглядывает в сумку с лепёшками и протягивает мне, предлагая разделить последние. Заодно пытаясь пояснить ситуацию:

– Мы опять ждать. Файза и Вираб сесть быстрый корабль, потом звучать. – Он указывает пальцем на волшебное окно. Да, я видел, как через него рулевые говорили с другой лодкой. Видимо, Файза тоже появится в этом окне, когда сядет в свою лодку.

И я снова заставляю себя улыбнуться и взять лепёшку. И думаю при этом… интересно, а Вираб тоже бог? Он выглядит очень сильным, и воины повинуются буквально движению его пальцев. Знакам! А ещё тот, кого он заменил, был рабом… я же слышал об этом. Сколько богов у Файзы в рабстве?

18. (ВС 30) Шальти. Кнопки и рычаги

Через некоторое время Окила, налюбовавшись на волшебные окна, объявляет:

- Ну, полагаю, у нас есть где-то полтора часа до возвращения Файзы. Нассар – красавчик, волны почти нет! Так что можно открыть водозабор и даже скинуть трап для купания. Есть веские основания полагать, что когда начальство вернётся, мы спешно покинем этот девственный край. Кто со мной?

И они с Медвежонком и ещё несколькими людьми уходят в сторону выхода. Я жую лепёшку и не иду с ними. Даже посмотреть, что они там делают, не иду. Потому как волшебное окно справа от меня до сих пор показывает море справа, и там в самом углу немного видно, что они плавают в воде. И на Окиле, кажется, при этом нет никакой одежды. Совсем! И я велю себе не смотреть в ту сторону даже краем глаза. Ем лепёшку и думаю, как там сейчас чувствует себя отец. Рад он, что удалось избавиться от жителей того берега, или тоже больше ужасается, насколько огромная магия оказалась у Файзы?

После купания Окила переодевается в одежду, как у всех железных людей, и выгоняет из кресла одного из рулевых. Волшебное окно несколько раз медленно повторяет для неё, как синее пятно расходится по морю и как огненный шар вспыхивает на побережье. И она что-то внимательно там высматривает.

Медвежонку же в это время откровенно скучно. И он сначала пытается тоже позвать меня купаться, потом, поняв, что это плохая идея, начинает как бы невзначай показывать, как из стен и кресел вокруг нас откидываются, вытаскиваются, открываются всякие удобные штуки. Железные люди очень умны в таких механизмах. Я в своё время восхищался, как ловко и удобно складываются столы, которые они используют для торговли. И здесь я тоже, естественно, увлекаюсь.

Парень искренне этому радуется и пытается ещё и называть мне всё, что показывает. А учитывая, что сам он многих слов на языке людей того берега не знает и сначала на языке железных людей спрашивает у Окилы, как это слово будет звучать, я старательно запоминаю эти новые слова сразу на двух языках.

- Это кнопка. Давить. Что-то происходить. Рядом писать, что делать кнопка.

И да, рядом с большинством движущихся приспособлений, оказывается, есть небольшие надписи. Но эти надписи чаще всего на языке железных людей. А значит, я должен делать вид, что не понимаю их.

Окила возвращается задумчивая. Некоторое время стоит в проходе между кресел, о чём-то размышляя. Потом обращает внимание на наш разговор с Медвежонком. Тот как раз взялся называть мне вообще все предметы вокруг нас. Правда, мои познания тут больше, и большую часть слов называю я, а не он. Но есть и такие предметы, с моим названием которых он категорически не согласен:

- Нет! Не окно. Это окно. – Он показывает за наши спины, и мне приходится сильно изогнуться, чтобы рассмотреть, что там на третьем ряду кресел за нами, где волшебное окно заканчивается, есть круглое, видимо, обычное окно. – А это монитор. Не окно.

И я соглашаюсь. Ну да, наверное, у них есть специальное слово для названия именно волшебных окон. Это логично.

Окила на этот наш разговор улыбается, а потом обращается ко мне на моём языке:

- Принц, не хотите переодеться в одежды подобные нашим? Цепляться за всё подряд не будете.

Я провожу взглядом по этой самой одежде на ней. И уверенно отказываюсь. Нет, такое я надеть не могу. Тут же все формы тела видно. Я понимаю, что они привыкли к такому. Они вон и купаются вообще без одежды. Но я так не буду.

Окила лишь спокойно пожимает плечами, не настаивая:

- Тогда, пока есть время, пусть Махон хотя бы покажет вам другие нужные помещения на лодке и объяснит, как там всё работает. – И уже на своём языке негромко парню: – Медвежонок, уборную парню покажи. Кто-то должен объяснить ему, как там всё устроено.

Уборную? ... Я представляю, как мне объясняют подобное, и, естественно, впадаю в смущение. Разве можно об этом говорить вот так вслух? Сумасшедшая! С другой стороны, я тут же задумываюсь, что иначе, если позже обнаружится моё незнание, объяснять это всё мне будет Файза? Уж лучше Медвежонок! И я послушно вылезаю из кресла.

А ещё думаю, почему на языке моего народа Окила назвала парня Махон? В моём языке нет такого слова. А на языке жителей того берега оно означает красное дерево. Красивое имя, но Медвежонку совсем не подходит. Какое же он дерево? Тем более красное. В нём красного совсем нет. А вот на медведя он очень даже похож. Серого. Широкий, с толстыми сильными руками, светлыми глазами и короткими, прямо как медвежья шерсть, волосами цвета осенней травы. Большой и добрый парень.

На удивление, уборная оказывается невероятно занимательным местом. Это маленькая белая комната, в которой есть ещё огромное множество всего. И родничок для умывания. И целый водопад – омыться целиком. И тёплый ветер – сушить мокрое. И красное кисельное мыло с сильным запахом летнего цветка. А ещё невероятно много всего открывается, раскладывается и переключается.

Так что, увлёкшись изучением этого места, я окончательно успокаиваюсь. В конце концов, тот воин мог быть обычным болтуном, любящим приврать и приукрасить. Пока что общаются со мной на этом корабле вполне уважительно. Даже сумасшедшая. А Медвежонок так вообще искренне старается.

19. (ПН 01) Файза. 17 минут

Я сижу на краю скалы и внимательно разглядываю вдали место, где располагается колония. К моему удару почти всё готово. Нассар просканировал берег, просчитал места, где могут быть ракеты противокосмической обороны, если они вообще тут есть, пересчитал на орбите работающие спутники связи. Парни Вираба беспилотником установили метку на одно из центральных зданий поселения. Всё-таки мои ребята не военные, каждый день не лупят с орбиты из большой пушки. Опыта у них мало. Мы как-то больше по торговле, ну и самообороне, потому что места дикие. А на метку ракету наведёт автоматика и в полёте, если что, подкорректирует… Всё! Через 17 минут корабль выйдет на точку, удобную для выстрела. Ждём.

Вообще колония на Валимаре появилась всего 38 лет назад. Когда имперский этнолог, описывавший ушастиков таки уговорил их выйти в большой мир с раскрытыми объятиями. У империи так заведено: сначала их телескопы, или не знаю уж какая там техника, высчитывают на задворках вселенной планету с околоземной биосферой. Потом какой-нибудь чокнутый профессор радостно летит проверять, насколько эта биосфера действительно околоземная. И, по статистике довольно часто, находит там ещё и разумных. Вдохновенно пишет обо всём этом толстый научный труд. А потом втолковывает наивным аборигенам, что для них настала новая эра и пора вливаться в большой мир.

Собственно, выбора у аборигенов и нет. Информация об их планете, расе и остальном в любом случае выйдет в имперских научных изданиях. И пусть они для узкого круга лиц, но, например, я легко получаю подобное через Окилу. И уверена, я не одна такая.

Если же аборигены добровольно дают согласие попробовать наладить контакт с цивилизованным миром, то имперцы даже немного готовят их регион к этому радостному событию. Какой-нибудь имперский студент картографирует планету, рассчитывая идеальные места для стационарных космопортов и городов вокруг них, отмечая заповедные природные зоны и государства местных. Потом какой-нибудь аспирант сканирует соседние планеты и спутники на предмет крупных залежей полезных ископаемых и строит карты ближайшего космоса со всеми магнитными и гравитационными деформациями для будущей сетки порталов. А потом умный имперский софт определяет, где втыкать порт, какие народы и отрасли звать и вообще как именно планетке, где ребята с копьями со страхом взирают на звёзды, влиться в глобальную цивилизацию и не быть съеденной. Все эти данные потом торжественно выкатывают в мировые каталоги лишь с маленькой приписочкой: «соблюдайте закон, иначе мировая общественность вас покарает». Аборигенам торжественно объявляют, что они хозяева этой планеты и закон всегда на их стороне. Если что, стучите копьями и пусть дядя с плазменным пускателем улетает прочь.

Причём на Валимаре ещё проблема, что имперцы нашли тут не один, а два разумных вида. Второй, правда, изучили плохо. Они дикие, уровня примерно каменного века и к тому же амфибии. А имперские профессора плохо плавают.

По такому случаю софт имперцев амфибий определил охраняемым видом, особо густонаселённые ими земли назвал заповедниками, а право гонять их с других земель оставил только эльфам. Все остальные земли планеты стали собственностью ушастиков. Исключение – лишь небольшой кусочек суши, собственно, и выделенный под космопорт и город приезжих. Та самая сторона залива. Совсем близко от центра цивилизации эльфов, чтоб можно было налаживать торговлю.

И не то что бы эта система не работала. Я лично наблюдала несколько планет, которые при подобной же помощи имперцев как-то приспосабливались и вливались в отношения с цивилизацией. Но у эльфов всё с самого начала не заладилось.

Колония развивалась вяло. Вернее, сначала ближайшая транспортная компания даже построила здесь махонький космопорт и включила маршрут в свои списки по требованию. И представители разных корпораций приезжали, улыбались ушастикам и прикидывали, какую прибыль может дать планета.

В какой-то момент казалось, что здесь получится шикарный курорт и прибрежная полоса дорогих вилл почти на тысячу километров. Даже пытались начать строительство. Но амфибиям это не понравилось, и они сожрали строителей. На том проект и закончился. Какая бы прибыль ни маячила, масштабно бить или переселять местный разумный вид – это геноцид и отличный шанс конкурентам сдать тебя цивилизационному суду. А пристрелить десяток другой не поможет. Они туповаты и их много.

Потом тут собирались добывать что-то на одном из спутников планеты. Большой проект, под который бы построили и портал, и целый город для обеспечения добычи. Но ушастики в тот год как раз окончательно обиделись, что чужаки лапают их женщин, и перестали в принципе приезжать торговать в колонию, к себе пустив буквально считаных торговцев. В колонии от этого случился голод, потому как эльфы на тот момент были их единственными поставщиками провизии. И строить добычу тоже не стали.

Потом здесь пытались обосноваться уже менее законные и крупные компании. Некоторые из них пытались тупо отжать у эльфов земли. Кого-то пожрали амфибии. А на некоторых ушастики устраивали военные походы, отстреливая из луков всё и всех, включая технику. Я, собственно, на этих военных компаниях и вышла, наконец, с эльфами на стабильную систему заказов оружия напрямую от короля. По закону, из-за амфибий, им нельзя поставлять вооружение, сильно превосходящее их собственные возможности производства. А производство у них где-то в раннем средневековье. Но то, что привожу им я, выглядит так, как будто это ковал ушастый кузнец с молоточком. Даже клейма имеет местные. А то, что металл как-то чересчур крепковат, так это везение и интуиция мастера. Ничего не докажешь.