Эльфийка-травница для дракона-циника

1 глава

Ветер свистит в ушах, хлещет по лицу, но Сайрен не обращает внимания и стремится вперед. Его вороной конь, почуявший ярость седока, несется по дороге, вздымая комья грязи. Каждый удар копыт о землю отдается в висках глухим раздраженным стуком: «Нес-пра-вед-ли-во. Нес-пра-вед-ли-во».

Сайрен бы полетел, как уважающий себя дракон, да только с высоты в такой темени при ужасной погоде не разглядишь светящихся окон приземистых пабов и гостиниц. А ему нужны именно они.

Мысленно он снова и снова перебирает то, что произошло за последние несколько часов. Этот дурацкий визит к рунописцу, толстая папка с завещанием, согласно которому он ― без пяти минут владелец шикарного поместья… а теперь он скачет по грязной дороге, униженный и изгнанный из собственного дома.

Три часа назад

Сайрен сидит в договорной конторе, испытывая легкую скуку и желание как можно скорее получить заветный документ.

― Поместье Блэкстоун-Холл, со всеми землями, угодьями, библиотекой и движимым имуществом, переходит к вам, господин Адрастин, — бубнит рунописец. — Однако… есть одно условие.

― Условие? — Сайрен приподнимает бровь. Условия могут быть для торговцев, адептов магических академий, а не для драконов-аристократов.

― Ваш дядя… просит вас предоставить кров нынешним обитателям поместья, ― почти по слогам читает рунописец, чтобы ничего не пропустить. ― Эльфийке Мирине и ее сыну. Он не мог по закону выделить им долю, но попросил вас позаботиться о них.

― Попросил? — фыркает Сайрен, не удержавшись. Дядя никогда не просил об одолжении, только приказывал, и уж тем более ни о ком не заботился, не говоря уже о какой-то эльфийке с приплодом. Эльфы, как известно, не слишком-то любят драконов, завидуют их силе, а те отвечают им взаимной неприязнью.

Что это за гоблинья проказа?

Или за эти шесть лет, пока Сайрен учился в Академии, дядя-дракон завел… любовницу?

Из эльфов. Оригинально. Экзотично, можно даже сказать.

― Чтобы вступить в полное наследование поместьем и всем, что к нему прилагается, господин Адрастин, вы обязаны относиться к эльфийке Мирине и ее сыну Илаю, как к близким родственникам. В ином случае право наследования аннулируется.

Сайрен вскакивает. Что еще за чушь! Дядя даже после смерти не может, чтобы не контролировать его жизнь. Как делал и раньше.

Раньше ― когда он еще мечтал о добром отце, с которым можно будет подолгу говорить, смеяться с разных глупостей, в шутку бороться и поддерживать друг друга во всем. О том самом, который будет говорить: «Я с тобой, сынок. У тебя все получится».

Но все, что дядя мог ― выделить ему денег на образование и сплавить подальше от дома, чтобы самому жить, как считает нужным. Спасибо, что после него осталась только одна эльфика, а не целый гарем.

― А это можно как-то обойти? ― спрашивает он, не слишком надеясь на успех.

― Увы, нет, ― разводит руками рунопицец. ― Завещание скреплено магией вашего дяди, и только он мог бы разрушить ее действие.

Он замолкает, не говоря о том, что и так понятно. Дядя Нортис в могиле, а его магия обречена жить вечно.

2 глава

Час назад

Сайрен стоит перед массивной дубовой дверью поместья Блэкстоун-Холл. Он чувствует сладкий вкус победы. Наконец-то эта громадина, все эти земли, библиотека и лаборатория дяди принадлежат ему. Правда, победа слегка омрачена одной идиотской строчкой в завещании. «Попросил позаботиться». Его дядя никогда не был сентиментальным дураком, но к старости лет, кажется, им стал.

Хотя он умер не старым. Сердце подвело. Не лечился, не любил этих лекарей, хотя травников очень уважал. При этом обожал ходить по пабам и меряться силой с балбесами-драконами.

С такими же, как и он сам.

Впрочем, это неважно. Праздная жизнь дяди подошла к концу, а его, Сайрена, только начинается. Он толкает дверь, и она открывается, пропуская его в просторный холл. Слуги все, как один, кланяются в пол. Но Сайрен выхватывает цепким взглядом тех, кто как-то не вписывается в их ряды.

Эльфийка. Вот она, нет сомнений. Смотрит на него насторожено. Ну конечно, боится, наверное, что у нее отберут вот это струящееся элегантное голубое платье, как будто собралась на вечеринку или бал, дорогое колье на шее и все прочие излишества. Но при этом держится по-королевски ― одна осанка чего стоит. Наверняка знает себе цену и может, даже предполагает, что Сайрен упадет в обморок при виде ее ярко-голубых глаз, длинных волнистых волос лунного оттенка, загадочного взгляда, точеной фигурки и всей такой ангельской неземной красоты. Упадет ― и тут же вскочит, чтобы снова упасть, но только к ее ногам.

Ага, уже разогнался.

Впрочем, эльфийка не из робких. Выходит вперед и становится перед ним, безбоязненно глядя в глаза.

― Добро пожаловать домой, господин Адрастин, ― говорит она мягко, но в то же время с достоинством, как будто она здесь хозяйка, а Сайрен так, мимо пробегал. — Меня зовут Мирина, а это мой сын, Илай.

Она указывает рукой на мальчишку лет шести, который смешался со слугами, а теперь делает робкий шажок вперед. Худенький, щуплый, как будто его не кормили ― впрочем, все эльфы такие. С острыми кончиками ушей и ярко-голубыми глазами ― чистокровный эльф, ни дать, ни взять. И эти самые глаза смотрят на него с огромным любопытством и… радостью?

У Сайрена на мгновение перехватывает дыхание от такой вопиющей наглости. Чему, спрашивается, радуется этот нахаленок? Что через пару минут его выдворят, как и его мамашу, из дома, где ему не место?

― Ой, а вы и правда дракон? ― выпаливает мальчишка, осмелев и подойдя еще ближе. ― Вы новый хозяин, да? А вы можете превращаться?

Сайрен прикрывает глаза. Все, чего он хочет сейчас — это покой. Провести вечность в одиночестве среди книг, ароматных трав ― да, ему иногда нравится с ними возиться, так уж и быть. А потом выходить на арену и драться ― да так, чтобы искры из глаз. Бить когтями, крыльями, чешуйчатой головой, всем телом… и побеждать. Раз за разом.

Потому что никто ― никто больше не смеет его так унижать.

И да, он умеет превращаться. Но только этот эльфийский отпрыск вряд ли это увидит.

― А какого цвета ваш дракон? ― продолжает допытываться мальчишка, как будто суровое молчание Сайрена его не смутило. ― Наверное, такой же как у дядюшки Ноктиса ― красно-оранжевый?

― Илай, подойди ко мне, сейчас же! ― громким шепотом зовет его эльфийка… да поздно.

Это становится последней каплей. Если Сайрен еще колебался, как поступить, то теперь уверен: эти двое ему тут не нужны.

И дядюшка Ноктис не должен витать призраком по поместью. То, что он отдал его единственному наследнику ― ничего удивительного, ведь по закону больше некому. Или родственнику ― или государству. Впрочем, Сайрен бы не удивился, если бы дядя лишил его крова над головой.

― Все именно так, с сегодняшнего дня я ― хозяин поместья Блэкстоун-Холл. Все слуги свободны, ― провозглашает он. ― А вы, ― он выразительно смотрит на Мирину, ― задержитесь на пару минут.

Когда они остаются втроем ― он, Мирина и ее сын, Сайрен глядя ей в глаза, спокойно произносит:

― У вас есть полчаса, чтобы собрать вещи. Я прикажу кучеру отвезти вас в гостиницу.

Нежно-розовое лицо Мирины враз бледнеет.

― Но… ваш дядя… я… ― пытается она что-то сказать, а в глазах полное непонимание.

― Мама, все в порядке? ― к ней подходит Илай. До этого он толокся возле Сайрена и разглядывал узоры на его кольчуге, пытаясь потрогать пальчиком.

― Да, мой хороший, ― та пытается совладать с собой, но на лице полная растерянность и беспомощность. ― Господин Адрастин разрешит нам здесь остаться. Правда ведь?

В ее голосе звучит неуверенность, в ярко-голубых глазах ― немая мольба. Сайрен не собирается раскисать ни от чьих слезных просьб. Он уже все решил.

― Этот дом принадлежит мне по праву, ― холодно говорит он. ― А вы здесь живете, как госпожа, и это мне не нравится.

Плечи Мирины поникают. Она будто вся сжимается, желая быть поменьше и пониже.

― Я могу быть и служанкой, если захотите, ― тихо говорит она, опустив глаза. ― Я много чего умею и… не лентяйничала, пока жила здесь.

Сайрен какое-то время разглядывает ее. Ему не нравится это подобострастие и желание всеми силами остаться в поместье. Ему все в ней не нравится, а особенно ― эта покорная нежность и то, как она прижимает к себе сына и поглаживает по голове.

Он с раннего детства был лишен матери, которая умерла из-за нездорового образа жизни, а отца вообще не знал. Ничего удивительного, что дядя по материной линии не слишком был рад, когда надоедливый орущий младенец свалился ему, как снег на голову.

― У меня достаточно слуг, ― надменно произносит он, вспоминая ряд вышколенной прислуги, что встретила его в холле. ― Еще одна служанка, тем более с ребенком, мне ни к чему. Через полчаса кучер будет ждать вас у парадного входа. В карете я оставлю золотые ― их будет достаточно, чтобы жить целый год и не бедствовать. За это время вы легко найдете работу ― эльфийская магия очень ценится в лечебницах и лабораториях.

3 глава

Сейчас

Был призрак или нет, а факт остается фактом: он, Сайрен из древнего драконьего рода, был выставлен из собственного дома ожившей кроватью, паркетом и парой метел. Из-за какой-то эльфийки и ее навязчивого ребенка, который осмелился болтать с ним, как со сверстником, и вел себя крайне неучтиво.

Лошадь резко сворачивает не туда, и Сайрен яростно дергает поводья. Ему нужно найти их. Вернуть эту Мирину в поместье и… заставить отменить заклятие. Как ― он еще сам не знает. Но клянется себе, что найдет противоядие против дядюшкиной магии. А потом… Потом он вышвырнет их за порог, и никто ему не помешает это сделать.

Мысль о том, что он вынужден сейчас скакать по грязной дороге, унижаться до просьб, а может, и уговоров — из-за очередного нелепого и абсолютно несправедливого решения дяди — заставляет его кровь кипеть.

― Ничего, — шипит он сквозь стиснутые зубы, пришпоривая коня. — Я все исправлю. Я верну себе то, что по праву мое, и никакие призраки мне не помешают.

Впереди, на развилке, светится огонек одинокого фонаря у приземистого дома, огороженного низким забором. Эти двое не могли далеко уехать, а его кучер наверняка отвез их в первый попавшийся постоялый двор.

Сайрен очень надеется, что это так.

Шесть лет назад

Сайрену двадцать. Первый курс престижной магической Академии, куда его устроил дядя и посодействовал тому, чтобы его определили на факультет травничества, в то время как Сайрен спал и видел себя сильным воином, мощным драконом, дерущимся на гладиаторской арене или, на худой конец, состоящим в королевской армии.

До этого он мыкался по пансионам, изо всех сил готовился для поступления на факультет боевых искусств и неизменно возвращался домой на Рождество и летние каникулы.

Но в этот год что-то произошло. Дядя выглядел испуганным, раздражался по поводу и без повода и… к сожалению, впервые обратил пристальное внимание на племянника.

Лучше бы он этого не делал.

Несколько писем, увесистый мешочек золота ― и вот, Сайрен в Академии. На факультете, куда его определили не специалисты, принимающие новых адептов, а дядя, который решил: Сайрен будет травником. Разбираться в растениях, мелко их нарезать, варить отвары и снадобья, соблюдая точные пропорции, не дыша над котлом и держа двумя пальцами пробирки, чтобы ненароком не раздавить мощной хваткой…

Согласия у него никто не спрашивал. Просто решили все за него, а он что мог? Ни денег, ни связей, ни богатеньких родственников, кроме дяди Нортиса, который на старости лет решил поиздеваться над ним всласть. А точнее ― поэкспериментировать с его драконьей природой, добавив туда щепотку мяты, розмарина и лаванды, чтобы посмотреть, что будет.

Сайрен сидит на первой лекции с таким видом, будто его заставили нюхать тухлые яйца. Профессор ботаники и основ травничества, эльф Лаэрин, — живое олицетворение всего, что Сайрен презирает. Спокойный, улыбчивый, говорящий о «гармонии с природой» и «языке деревьев». Невыносимо. Просто невыносимо.

— Сегодня мы разберем принцип «Непротивления силе», — раздается мелодичный голос Лаэрина. — На примере скромного растения — путаницы стелющейся.

Профессор поднимает горшок с невзрачной лианой, чтобы всем было видно.

— Ее стебли гибки и хрупки. Попробуйте сломать их грубой силой — и у вас ничего не выйдет. Но если вы проявите терпение и поймете ее природу…

Сайрен не выдерживает. Еще немного ― и он взорвется. Громко, на всю аудиторию, он выдает:

— И это мы должны считать магией? Жалкие плети для ленивых садоводов? Настоящая сила — в том, чтобы сокрушать, а не ползать у всех под ногами!

В аудитории повисает напряженная тишина. Все смотрят то на него, то на профессора, явно ожидая чего-то интересного.

Лаэрин не морщится, не орет, не ставит нолей и даже не выгоняет Сайрена из кабинета, хотя это все было бы уместно. Он лишь улыбается — той самой снисходительной, спокойной улыбкой, которая выводит из себя еще больше, чем откровенная неприязнь.

— Благодарю за столь… наглядный пример непросветленного сознания, адепт Адрастин, — говорит он без единой нотки раздражения. — Именно так и выглядит грубая сила, лишенная мудрости. Но раз уж вы так рветесь к демонстрации своего интеллекта, станьте, пожалуйста, на пару минут моим помощником.

Сайрен, польщенный вызовом, с презрительной усмешкой выходит к кафедре. «Сейчас я покажу этому травнику его место».

— Ваша задача проста, — говорит Лаэрин. — Удержите этот цветок в руке. Всего лишь не дайте ему упасть на пол.

Он протягивает Сайрену один-единственный идеально белый цветок путаницы.

Сайрен тут же хватает его. Это насмешка? Сейчас он сожмет его в кулаке — и от него мокрого места не останется!

Но едва его пальцы смыкаются вокруг стебля, происходит нечто.

Из цветка мгновенно выстреливают тончайшие, невероятно прочные усики. Они обвивают его пальцы, запястье, всю руку с пугающей скоростью. Сайрен пытается дернуться, но лиана еще туже охватывает его, не царапая, но сковывая так, что ни один мускул не может двинуться. Он пытается освободиться другой рукой, но ее постигает та же участь: лианы продолжают расти и обвивать его. Он хочет использовать магию, но не может сконцентрироваться — растение уже добралось до шеи и вот-вот задушит…

Через секунду он стоит, весь опутанный гибкими, но невероятно прочными плетями, торчащими из крошечного цветка в его руке. А еще через пару секунд, кажется, не сможет дышать, из-за чего его охватывает паника. Он в ловушке и совершенно беспомощен.

— Вот вам и «жалкие плети», — по-прежнему спокойно говорит Лаэрин, обращаясь к аудитории. — Путаница не сопротивляется. Она принимает вашу силу, агрессию и использует против вас самих. Ее сила — в податливости. Мудрость, которую некоторые, — его взгляд скользит Сайрену, — видимо, никогда не постигнут.

Он щелкает пальцами. Лиана мгновенно рассыпается в прах. Сайрен, тяжело дыша, возвращается на место и еще долго не может прийти в себя.

4 глава

Сейчас

Сайрен меньше всего хочет вспоминать о прошлом, о своей шестилетней учебе в Академии далеко за пределами родного королевства, которая закончилась буквально пару недель назад, после четырехмесячной практики в одной из лечебниц, но коварные мысли захватывают его в плен, как тот же белый цветок путаницы.

Бесполезные годы, полные унижений. Холодные вежливые эльфы, закатывающие глаза за его спиной и считающие его за пустышку. Открытые презрительные взгляды драконов и дракониц, учащихся на боевом или ментальном факультетах ― достойных их рода. Коварные, сводящие с ума, нелогичные в своих поступках гоблины, которые выбрали его мишенью для своих розыгрышей ― одна шайка Глиба чего стоила. За это время Сайрен ни разу не бывал дома, вплоть до смерти дяди: тот категорически не хотел его видеть и каждый раз придумывал разные предлоги, устраивал его на работу на все лето или отправлял в трехмесячный круиз по другим королевствам… под настроение.

Стоит ли объяснять, почему он терпеть не может эльфов? Жалкие существа, которых можно сломить одним лишь ударом лапы или крыла, если превратиться в дракона. Да только они слишком ценятся в королевстве как лучшие лекари и травники и, понятное дело, никто не станет уничтожать эльфов или изгонять их. А если причинить умышленный вред одному из жителей ― неважно, кто он, ― так и в темницу немудрено загреметь.

Сайрен слезает с коня и привязывает его за кол. Это уже пятая гостиница на счету. В предыдущих четырех эльфийки не оказалось. Знать бы, куда кучер ее завез. Да только он решил не дожидаться его, ― не слишком-то приятно мерзнуть на улице, осень выдалась холодной, с ранними морозами ― а сразу отправился на поиски.

Короткий разговор с хозяином гостиницы ― и он уже стоит на пороге комнаты, которую заняла Мирина. Она и ее сын смотрят на него округлившимися от удивления глазами, но ничего не говорят.

Сайрен хочет высказать все, что накопилось. Что надо было выбрать первую попавшуюся гостиницу, а не перебирать ― тогда бы он не потратил на поиски целый час, а то и больше. Но молчит, потому что ссориться с эльфийкой ― себе дороже.

― Ты должна вернуться, ― начинает он с моста в карьер. ― Сейчас же.

Мирина молчит, изучающе глядя на него.

― Чтобы вы выгнали нас завтра снова? ― задает она вполне резонный вопрос спокойно, без раздражения, но Сайрен весь вскипает. Потому что ему не нравится, как она с ним говорит, и он не хочет слышать этот нежный, мелодично звучащий голос, замечать эту хрупкость цветка в ее теле и думать о том, что он последний негодяй.

Ведь ему совсем не жалко денег. Просто ради принципа он не хотел держать у себя дядину фаворитку или кем она там ему приходилась.

― Дело в том, ― откашлявшись и не глядя на нее, произносит он, ― что вы входите в наследование этого дома, поэтому можете жить там… в специально отведенной для вас части, ― уточняет он.

По крайней мере, он сделает все возможное, чтобы держать ее подальше от себя, как и ее чрезмерно любопытного отпрыска.

― Милый, сбегай-ка вниз и попроси принести чаю для гостя, ― просит Мирина, а Илай с явной неохотой выходит из комнаты. Ну понятно, не захотела спорить при сыне. А то, что она будет противиться и упираться, Сайрен почти не сомневался, ведь эта нежность такая обманчивая…

― Я так понимаю, я вам для чего-то нужна, ― тихо говорит она, глядя перед собой в пол. ― Иначе бы вы меня не искали.

― Правильно понимаете, ― сухо говорит он.

― Для чего? ― Она вскидывает ярко-голубые глаза, и Сайрену на миг кажется, будто вся комната озарилась ярким светом…

Какие глупости.

― Скажем так, я не смогу жить в собственном доме без вашего присутствия, ― решает он признаться, как есть. ― Магия моего дяди сработала не в мою пользу, так что…

Он разводит руками и отворачивается. Все это ему крайне не нравится, просто вызывает отторжение. И то, что приходится пресмыкаться перед эльфийкой… в который раз.

Молчание слишком затянулось. Эта Мирина способна вывести его из себя, даже когда ничего не делает. Вот как, спрашивается, он с ней будет уживаться?

Кажется, с покоем придется попрощаться и надолго. Если не навсегда.

― А что я получу взамен за… эту услугу? ― наконец, произносит она, и в ее мягком голосе слышится едва заметная дрожь.

― Это не услуга! ― рявкает он, но тут же осекается: ведь он зависит от благосклонности этой эльфийки ― какая ирония! ― А если даже и так, ― поправляет себя он, ― то у вас будет отдельная комната, у вас и вашего сына, ― добавляет он. ― Две комнаты плюс гостиная и санузел. Питаться можете с общего стола, на наряды и прочую требуху вам будет выделяться достаточно средств.

Мирина медленно подходит к нему, из-за чего Сайрен пятится в двери, хотя дальше уже некуда ― разве что выйти наружу. Просто… эта плавная походка с грацией кошки, лучистый взгляд, направленный на него… все это опасно. Даже слишком. Именно такие мягкие и нежные цветы, благоухающие и невероятно красивые, способны убить наповал. Он уже это проходил.

― У меня все это и так было, когда был жив дядюшка, ― пожимает она плечиком, отчего кажется еще более прелестной. Сайрен усилием воли отводит глаза.

― А что же тогда тебе нужно? ― грубовато бросает он, возмущаясь ее смелостью, граничащей с наглостью. Неужели ее не смущает его внушительный рост, хмурый вид, кольчуга на теле? Да он воин, а не слабонервный дракончик, способный растаять от одного взгляда невероятно прекрасных глаз.

― Я хочу, чтобы мой сын получил достойное образование, ― тихо говорит она. ― Чтобы над ним не смеялись и не считали ничего не стоящим эльфом, который живет без отца. Ведь он в этом не виноват.

― Вы же случайно не хотите, чтобы я женился на вас? ― вырывается у Сайрена прежде, чем он успевает подумать.

5 глава

Месяц назад

― Ой, Сайрен, куда это ты меня привел? ― прекрасная драконица Лаиса кутается в меховую красную шубку и с восторгом осматривается. Еще бы, это лучший ресторан королевства ― «Лунный свет», место, где он за месяц забронировал столик, а до этого долго откладывал со стипендии и скудного заработка на практике, чтобы оплатить роскошный ужин, ведь дядя его деньгами не балует: платит за учебу и считает, что этого достаточно.

С Лаисой он встречается уже год, но… постоянные насмешки однокурсников и гоблинские козни вымотали его настолько, что он решил: ему нужен якорь. Некий островок уверенности под названием «семья». И он искренне верит, что нашел его в ней.

Лаиса все это время принимала его скромные подарки, кокетничала с ним, даже целовалась в тени аллей Академии. Кажется, она влюблена так же, как и он. Разве могут быть сомнения?

― Лаиса, ― начинает он, нервно сжимая бархатную коробочку в кармане, где лежит кольцо с рубином, на которое он копил почти целый год ― с того дня, как познакомился и влюбился в эту шикарную драконицу. ― Этот год был…

― Таким веселым! ― перебивает она, играя вилкой. ― Правда, мне было немного неловко от того, что мой кавалер бесконечно пропадает в теплицах, весь пропах мятой и лавандой, а не серой и пламенем. Но ты же так стараешься и в будущем, наверное, что-то изменится… правда?

Она тянется через стол и треплет его по руке с таким видом, будто жалеет неудачливого ребенка.

Сердце начинает неровно биться. Лаиса говорит все это так мило, кокетливо и не хочется верить, что она пытается его задеть. Хотя кто, как ни она, знает, как он переживает из-за своего будущего, которое связано с травами, цветами и отварами, а не борьбой и демонстрацией силы, к чему он всегда стремился.

― Я говорю серьезно. Я хочу связать с тобой свою судьбу… ты станешь моей женой?

Он достает бархатную коробочку и открывает ее. Камень переливается в свете люстр и словно горит красным пламенем.

Лаиса замирает. Ее наигранный восторг испаряется, сменяясь растерянностью, которая медленно сменяется выражением брезгливой жалости.

― О, Сайрен… Милый, наивный Сайрен. ― бормочет она, глядя куда-то мимо него. ― Ты правда думаешь, что это возможно?

Он не находит что сказать.

― Я принимала твои ухаживания, потому что ты… забавный, ― добивает она его. ― И щедрый. О, а еще романтичный! Это все чудесно, но «связать судьбу»? ― Она фыркает, и в этом звуке столько презрения, что Сайрен не верит, что его Лаиса так может. Та самая Лаиса, которая еще вчера была с ним так нежна, дарила любовь, ласки, льнула к нему… и неизменно просила его написать за нее контрольные работы по травничеству ― предмету, который был и на ментальном факультете, где она училась. ― Но давай не будем лгать друг другу. Посмотри на себя: ты весь пропах травами и лекарственными снадобьями. Ты не дракон, ты… травник с амбициями когда-нибудь стать драконом. Но это «когда-нибудь» может и не случиться, понимаешь? Где твой дом? Наследство? Моя семья никогда не примет тебя. Ни один уважающий себя дракон не свяжет жизнь с тем, кто позорит саму суть нашего рода.

Каждое слово впивается в него, как ядовитый шип, причиняя боль и отравляя чувства. Он сидит, сжимая в руке коробочку с кольцом, чувствуя, как все то, во что он верил, рушится, оставляя его ни с чем.

― Но… ты же… ты же говорила… — Он хочет напомнить ей о признаниях в любви, но сейчас это звучит жалко и глупо, и он ненавидит себя за эту слабость.

― Я притворялась, дурачок, ― бросает она, вставая и поправляя свою дорогую шубку. ― Это была игра. А ты решил, что все по-настоящему. Какой же ты жалкий… Прощай, Сайрен. И… удачи с твоими сорняками.

Она разворачивается и уходит, не оглянувшись. Ведь получила все, что хотела ― помощь с последней контрольной, а больше ей ничего и не нужно. Правда, кольцо не взяла, что удивительно. Сайрен сидит за столом еще час, не двигаясь. Наверное, у него такой жуткий вид, что официанты почтительно обходят его стороной, не предлагая ни выпивку, ни даже обычной холодной воды.

В тот вечер в его душе что-то окончательно сломалось. Дядя со своими дурацкими экспериментами с его судьбой сделал его изгоем. Наверное, он того и хотел. А Лаиса… в который раз доказала, что за маской нежности очень часто скрывается холодный расчет. Все имеет цену, а доброта — всего лишь признак слабости и глупый самообман.

Сайрен, выйдя из ресторана, швыряет бархатную коробку в темные воды канала. Кольцо, стоящее целого состояния, уходит на дно без всплеска.

С этого момента он клянется никогда больше не позволять чувствам руководить разумом, не верить обманчивой внешности и навсегда закрыть сердце от любви. Эта клятва становится его прочной броней, которую вряд ли что-то или кто-то сможет пробить.

6 глава

Сейчас

Мирина бледнеет. Если до этого она храбрилась и даже пыталась о чем-то просить, то теперь она не смеет поднять глаз.

― Нет… мне ничего такого не нужно, ― говорит она, судорожно вздыхая. ― Я не стану вас связывать… настолько. Я просто хочу быть уверенной, что меня и моего сына не выгонят завтра же на улицу, как это уже случилось.

Ее нежно-розовое лицо, как у фарфоровой куколки, сейчас ужасно бледное и никак не может обрести прежние краски. Сайрена это даже задевает. Как будто для нее брак с драконом ― какая-то гадость. Хотя для эльфов это всегда считалось престижным, даже честью.

Хотя… может у них тоже не в чести драконы-травники?

Сайрен не будет в этом разбираться.

― В этом ты и так можешь быть уверена, ― ворчит он, думая о том, что магию дяди будет не так просто победить, так что… эти двое поживут какое-то время в поместье, так уж и быть.

― Я вернусь только ради Илая. ― Мирина вскидывает глаза, уже поборов смущение. ― Чтобы он пошел учиться в элитную школу и имел достойное будущее. А я… я не знаю, какова моя роль в вашем поместье.

В ее взгляде проглядывает беспокойство, будто она боится, что ее принудят делать то, к чему она не готова. «Роль любовницы моего дяди тебя вполне устраивала!» ― чуть было не выдает Сайрен, но вовремя закрывает рот. Не стоит злить эльфийку, пока не решится вопрос с дядиной магией.

― Вы дадите мне работу? ― продолжает она, из-за чего Сайрен в конец вскипает.

― Ваша работа ― следить за ребенком, чтобы он не бегал по моему дому. ― Он нарочно делает акцент на слове «мой». Чтобы эта эльфийка не мнила о себе слишком высоко. А слуг у него хватает, и ему совсем не хочется, чтобы Мирина ― дядина пассия ― осела в поместье надолго. Или вообще навсегда.

Он этого не допустит.

А пока пусть она тешит себя радужными мечтами и надеется на его милость. Может, он даже будет к ней… снисходителен, если она не станет слишком часто попадаться на глаза, и ее отпрыск будет вести себя тихо, как мышка.

Это все, чего он от нее ждет.

― Илай ― хороший мальчик, он не будет вам мешать, ― просто говорит Мирина, из-за чего Сайрен чувствует себя неловко. Слегка. Он тут же берет себя в руки и подхватывает дорожную сумку в цветочек, стоящую у входа.

― Значит, договорились?

Не дожидаясь ответа, он разворачивается и выходит с вещами эльфийки. Она еще должна мальчишку своего найти ― бегает где-то по гостинице. Кажется, мать она так себе.

Всю дорогу они едут в напряжении. Сайрен хмуро смотрит в окно кареты, за которым ничего не видно, только редкие огни домов и постоялых дворов мелькают и тут же исчезают, уступая место непроглядной тьме. Он старательно не замечает слишком любопытного взгляда мальчишки, которого так и подмывает заговорить, но Мирина не позволяет, то и дело обращая на себя внимание и тихо заговаривая с ним о чем-то пустяковом.

Вот и поместье. Сейчас он зайдет в комнату, снимет с себя эту ужасную драконью форму ― что бы он ни говорил, но носить кольчугу и впрямь тяжело. Для травника это не такая уж необходимость, но… он же не хочет им быть. Пусть все вокруг думают, что он ― полноценный дракон-воин. Статус требует жертв, не иначе.

Он передает вещи Мирины дворецкому, с поклоном встречающего его на крыльце. Но не успевает он ступить на порог, как его отбрасывает назад неведомой силой.