Эльфийская сага

Глава 1. Странная картина

Я пришла в себя не дома. С трудом открыла глаза. Белый потолок, выкрашенные зелёным, обшарпанные стены. Вон две большие трещины. Страшно неудобная кровать с явно казенной постелью, капельница в руке и тошнота…

— Очухалась? — прозвучал в мой адрес язвительный голос медсестры. — И на кой вас только вытаскивают? Жить надоело — вали. Флаг тебе в руки. Так нет, возись ещё с вами, дебилами, откачивай. Помнишь, хоть что натворила?

Мозг работает с трудом. В жутком тумане, какими-то обрывками, я вспоминаю: таблетки… ковер на полу усеян упаковками от них …  Странно, что я абсолютно спокойна, мне все безразлично. Плакать обо мне некому. Сама же я дошла до точки в этой жизни. Впереди лишь мрак, пустота, одиночество и бесконечная война. Все мои сны теперь причиняют лишь боль, разрывают на части, заставляют корчиться в муках несбыточного. Так кому и зачем нужна эта жизнь? Лучше уж разом покончить с ней.

По всей вероятности мое рождение было случайностью. Я была незапланированным существом на этой земле. Но, видимо, где-то решили меня еще помучить.

— Как меня нашли? — Во рту такая сухость, что язык ворочается с трудом.

— Знакомая твоя за деньгами пришла. Помнишь, что передать обещала? Или совсем память отшибло? Дверь не открываешь, телефон не берёшь. Она и подняла шум. Деньги видать сильно нужны были. — Медсестра криво усмехнулась. — Иначе точно бы уже отправилась куда хотела.

— Нашла она деньги? — Относительно последних мне, в самом деле, отшибло память. Мелькало что-то. Но до того смутно.

— Нашла. На холодильнике лежали в конверте. Имя её было написано.

— Хорошо, что нашла, — пробормотала я. — Только всё равно туман в голове.

— Ещё бы после такой порции, — злобно глянула на меня медсестра. — Идиотка. Чего вам не хватает всем? Живи себе и радуйся. Молодая, здоровая, красивая, — перечисляла она стандартный набор, не глядя на меня. — Мужик бросил? Нового заведешь.

«Нездоровая, — вертелось у меня в голове. — И некрасивая. Промахнулись вы, девушка. И не бросал меня никто. Некому бросать-то. Да только никто в такое поверить не может — в полное и абсолютное одиночество. Не знает никто, что это такое. Да ладно, пусть не знает, врагу не пожелаешь такого». Спорить не хотелось. Вообще не хотелось говорить и шевелиться.

— Когда меня в общую переведут? — только это и спросила.

— Переночуешь здесь и переведут. У нас серьёзные больные. Полно их. А ты только место чужое занимаешь. Дура.

Завтра, так завтра. В больнице везде отвратительно. И вот я уже вполне сносно передвигаюсь по стенке, если нужно куда-то выйти из битком набитой палаты. Нас здесь восемь человек и ко всем приходят родные. Весь день шумно. Меня скоро выпишут. А пока я днями сижу на своей панцирной сетке, уставившись в стену или в окно и почти ни о чем не думаю. По сути это прострация. Мне все безразлично. Вспоминаю, что послужило толчком к моей неудачной попытке разделаться с этой жизнью.

Я забрела в ювелирный отдел магазинчика около дома, скользила взглядом по кулонам и кольцам. Любимое занятие — не купить, так смотреть. По привычке теребила свою подвеску. Ювелир за прилавком узнал меня, кивнул с улыбкой и спросил, нравится ли мне работа и не хотела бы я заказать ещё что-то. Работа? Да ведь это о подвеске. Идиотка. Убедила себя в том, что это Его Подарок. А между тем, я заказала однажды его сама, у этого самого ювелира. Сама придумала этот вензель из букв и рубиновое сердечко. Рубиновое, как же! Стекляшка и дешёвое золото.

Его Подарок. Нет у меня его подарка. И его тоже нет. Ничего нет. Есть только мрак и безысходность. Тогда зачем жить? Стакан лекарств и всё. Вечный сон. Но я здесь, на больничной кровати.

Однажды мой блуждающий взор случайно падает на тумбочку соседки. Это аккуратная, чистенькая старушка, миниатюрная и, в общем, милая. Среди обычных скучных больничных предметов, взгляд неожиданно выхватывает что-то яркое и пёстрое. Да ведь это книга. И не просто книга, а дорогой альбом с репродукциями. Но откуда здесь такая роскошь? Я молча смотрю на старушку.

— Да, это мой альбом, — приветливо улыбается она мне. — Согласна, здесь выглядит довольно странно, но взяла его с собой, чтобы не было так тоскливо. Не больничная вещь.

— Из другого мира, — бормочу я, разглядывая мрачную фантасмагорию Босха на обложке. — Впрочем, это как раз из нашего мира. Вполне.

— Может быть, вы хотите посмотреть? — спрашивает моя соседка.

— А можно?

— Конечно можно. Если вам интересно. А я впервые за все время вижу интерес в ваших глазах.

— Люблю альбомы, — слабо улыбнулась я, перелистывая первую страницу. — С детства любила этот совершенно особый кисловатый запах. Блестящая бумага, яркие краски и какая-то сказочная реальность. Кем может быть эта дама в роскошном платье? Почему она такая грустная? Много вопросов. Здесь такой простор для фантазии. И не только детской.

Я медленно перелистывала страницы, погружаясь в другой мир. Довольно странный альбом, по всей вероятности подбирался он бессистемно. Были здесь  знаменитые шедевры великих мастеров, но были и совсем незнакомые картины, известные должно быть, только специалистам. Налюбовавшись вдоволь любимой Мадонной Грандука Рафаэля, я перевернула страницу. И снова неизвестная картина.

Горный пейзаж. Овцы вдали. На переднем плане пара молодых людей. Парень с роскошной гривой чёрных волос улыбается девушке. На нём белая, сильно раскрытая на груди рубашка и обтягивающие штаны чуть ниже колена. В руке свирель или флейта. Кажется, он хочет поцеловать девушку, тянется к ней. Лица девушки я разглядеть не могу — она спиной ко мне. Вижу только сияющую корону золотых волос. Руки молодых людей соединены. Обычная пастораль, если бы не одна вещь: парень с картинки вылитый Марк. И факт этот может свидетельствовать лишь об одном: я всё-таки повредилась рассудком. Смотрю на подпись к репродукции: «Неизвестный художник. XVIII век. «Мимолетное счастье»». Интересное название.

Глава 2. "Добро пожаловать домой, принц"

Марк брёл по лесу. Таинственному лесу. Снова его вырвали из реальности. Той реальности, к которой он привык, в которой была его любимая работа, друзья.

Где он только не побывал уже по воле той странной силы, которая внезапно схватывала его и переносила куда-то по своему усмотрению: Гранада, Венеция, Дикий Запад, Средневековая Франция. Теперь вот вообще нечто странное, какой-то фантастический лес. Вроде время вечернее, даже почти ночное, но не страшно. Даже интересно. Может потому что весна? Дикие сливы и яблони в бело-розовой пене цветения, свежая зелень склоняющихся к нему ветвей. Светлячки в траве. А вверху необыкновенно яркие звёзды. Таких не увидишь в мегаполисе. И Луна. Большой серебристый диск, освещающий все вокруг своим сиянием. Похоже сегодня полнолуние.

Марк слышит музыку, тихую, легкую. Свирель, а вот к ней добавляются нежные звуки арфы. Правда это или ему все это только кажется? Изумительная музыка. Так хочется расслышать всё получше.

Наш путешественник идет на звук,  всё ближе и ближе. И вот уже слышны чудесные голоса. Марк почувствовал, как стеснило в сердце, а глаза наполнились слезами. Люди так не поют.

Свет. Он все ярче и ярче. Марк вышел к какой-то лесной поляне. Спрятавшись за кустами, наблюдает за происходящим. Светлые девушки в бледно-зелёных платьях. Это их голоса он слышал. Музыка небесных сфер. Музыка звёзд.

Смолкли голоса, и парень выдохнул. Он ведь уже ощущал себя почти вне тела. Душа готова была покинуть бренную оболочку. Как ни прекрасно это звучало, но невозможно простому смертному слушать долго ТАКУЮ музыку.

На полянке началось какое-то движение. Послышался даже легкий смех. Снова зазвучала музыка, на сей раз более земная, скажем так. Весёлая. Присутствующие на полянке закружились в танце. Кто-то в парах, а кто-то в хороводе. Они были невесомыми, эти существа, казалось, земли не касаются. В центре хоровода самая красивая девушка. На темных кудрях легкая вуаль, скрепленная золотым обручем, на лбу сияет украшение в виде звезды. Странно, её лицо кажется смутно знакомым. Но это же невозможно. Может, видел во сне?

В районе наблюдательного пункта Марка носится воздушное светловолосое создание женского пола с птицей на плече. Создание что-то напевает и, кажется, абсолютно поглощено кормлением своего питомца. Однако внезапно оно останавливается, всматривается в заросли и довольно ухмыляется. Ныряет в чащу и вытаскивает за руку притаившегося там Марка.

— Попался! — торжествующе кричит девушка. — Ты что здесь делал? Подглядывал?

— Ну что Вы, прелестная э-мм … Дева. — Марк постарался пустить в ход самую очаровательную улыбку. — Я просто … шел мимо…

— Дева! Как мило! — Звонкий смех разлился по поляне. — Братец, ты ничуть не изменился.

— Что? — Глаза Марка стали большими. — Братец?

— Ну конечно. — Маленькая ручка хлопнула его по плечу. — Мой милый кузен Марк. Совсем ты там, в своей реальности память потерял. Своих не узнаешь. А я Тию. Ну вот, стоит столбом, никакой родственной радости. А ну пошли.

Тию тащит новоявленного брата к танцующим, берёт его за обе руки и кружится с ним под звонкие звуки флейты. Марк всё ещё ошеломлен и на первых парах ноги не очень-то слушаются его. Он спотыкается, пару раз наступает на ногу своей партнерше.

— Прости, пожалуйста, — смущенно бормочет парень.

— Ой, краснеет, как цветок мака, — звонко смеется Тию.

Её насмешки раззадоривают Марка. К тому же вокруг так много красивых девушек. Очень не хотелось выглядеть неуклюжим в их глазах. И вот уже вихрь музыки захватывает парня. Загораются глаза, губы трогает беззаботная улыбка, тёмные кудри вьются по ветру. В легкости и грации он совсем не уступает своей партнерше.

— Ну вот, узнаю, наконец, своего друга детства, — улыбается Тию. — Весёлого и беззаботного, на которого вечно девчонки оглядывались.

— А ты ревновала? — ухмыльнулся Марк.

— Нет. Гордилась, что у меня такой неотразимый братец, который поёт и танцует. А ещё лихо стреляет из арбалета.

— Из арбалета? — прищурился кузен. — Ну конечно. Я ведь ещё первый наездник в этом царстве.

— Не царстве, а королевстве. — Тию легонько стукнула его по лбу. — Ты принц, стало быть, и верховой езде обучался. Хоть это помнишь.

— Конечно, помню. — Марк кивнул с умным видом. — Я ведь ещё мечом владею.

— Конечно, владеешь. — Тию даже не улыбнулась. — А как же иначе? С драконами надо сражаться?

— Ах, да! — воскликнул новоявленный родственник. — Конечно! Как же я забыл. Драконы! Сколько я их убил, напомни. Сотню-другую? Что-то я со счета сбился.

— Все ты врёшь. — Эльфийка резко остановилась и вырвала свою руку. — Смеёшься надо мной. Ничего ты не помнишь. И не знаешь даже, зачем ты здесь.

— Тию, — Марк растерялся. — Ну прости, если ляпнул… Тию! —  Но тут его за руку схватила другая девушка и завертела в хороводе.

— Потанцуй со мной, красавчик.— Она надела на голову своему партнёру венок из душистых белых цветов. — Здесь девушек много. А ты всё с одной.

— Я... ну да... с удовольствием, — забормотал Марк, разыскивая глазами Тию. Она что-то знала, что-то очень важное. Ему бы самому хотелось знать, зачем он здесь. Но музыка всё звучала, вокруг кружились прелестные девушки и Марк на время полностью погрузился в этот вихрь. Вдруг перед его глазами мелькнула та самая красавица со звездой, которая поразила его воображение.

— Кто это? — спросил юноша свою очередную партнершу.

— Куда засмотрелся? — засмеялась эльфийка. — На меня смотри. Я рядом.

Нет, надо все-таки разыскать Тию. Не то он тут застрянет надолго, девчонки не отпустят. Да вот же она, вокруг осины вертится, со своей птицей. К счастью Марка музыка смолкла. Он поклонился своей партнерше и быстрым шагом направился к осине.

— Уже и венок получил, — хмыкнула кузина.

— Тию, милая, — умоляющим голосом обратился он к кузине. — Я, в самом деле, совсем потерялся здесь. Ничего не знаю, не понимаю. Прости, если обидел. Разъясни мне всё, пожалуйста. И для начала скажи, кто та девушка, со звездой?

Глава 3. В замке колдуна

В замке Мирадор время будто остановилось. Сколько прошло дней, месяцев, лет? Кто знает?

Я всё ещё не изучила весь замок, настолько сложно и запутанно он был построен. Первое время не покидала мысль о побеге, однако я отодвинула её до тех пор, пока не изучу наилучшим образом обстановку. А она всё больше запутывалась: кто я здесь? для чего? Сплошные вопросы.

В самом замке мне предоставлена полная свобода. Но стоит выйти на замковые стены, чтобы оглядеть местность или вдохнуть свежего воздуха, как следом за мной уже маячит мрачная фигура соглядатая. Ни на секунду он не выпускает меня из виду. Пару раз пыталась с ним заговорить — бесполезно. Будь у меня внешность или обаяние, может быть ситуация и разрешилась бы благоприятным образом. А так, с равным успехом можно было бы говорить с древними камнями. Потому я предпочитаю бродить по замку.

В руке у меня факел. Узкие окна-бойницы пропускают мало света, к тому же уже смеркается. Комнаты и коридоры далеко не всегда хорошо освещены, а после одного маленького происшествия, я не хожу без факела. Дело в том, что в замке есть призрак, белый и прозрачный. Больше мне ничего разглядеть не удалось. Однажды, вот так же в сумерках, я шла по коридору и впереди увидела белую фигуру. Она неожиданно вышла из стены и скрылась за ближайшим поворотом. Разумеется, я не стала её догонять — без того меня пригвоздило к полу от страха.

Теперь, помимо общества Хитклифа, я вынуждена буду выносить здесь ещё и общество привидения. Интересно, много их здесь? Пока мне встретилось только одно. А может оно не злое, а просто несчастное? Такое ведь тоже бывает. Хотелось бы в это верить. А расспросить некого. Единственное общество, которое мне доступно здесь, это общество хозяина замка. Ко мне, конечно, приставили горничную, но до того угрюмую и молчаливую, что я пользуюсь её услугами только надевая эти кошмарные средневековые платья. Одной бы мне с ними не справиться. Остальное же предпочитаю делать сама.

 Мой досуг проходит в прогулках да в библиотеке. Здесь просто потрясающая библиотека. Старинные книги, которые берешь в руки с каким-то душевным трепетом. Пускай, я далеко не всегда могу понять языки, на которых написан текст. Но роскошные гравюры, изысканный шрифт, само осознание того, что здесь собрана человеческая мудрость с древнейших времен — всё это наполняет душу священным трепетом. Меня изумляет, что здесь имеются книги и на русском. Их-то я и уносила к себе в комнату, чтобы было, чем заняться перед сном.

Вот и сейчас, я направлялась из библиотеки к себе в комнату. В одной руке факел, в другой книга. Но как всегда, запуталась в коридорах и вышла совсем не там, где нужно, к картинной галерее, которую мне ещё не доводилось видеть.

По всей вероятности, это была галерея предков — на стенах висели сплошь портреты. Дамы и кавалеры разных эпох. В них явно угадывались фамильные черты. Странно, во внешности Хитклифа эти черты отсутствовали. Не было в нем этих светлых глаз, узких губ. Не передался ему и характерный для мужчин этого рода чуть вздернутый нос и мягкий подбородок. К тому же Хитклиф был жгучим брюнетом, с длинными прямыми волосами, а его предки, напротив, скорее светловолосые. Я вглядывалась в портреты, размышляя над этой странностью.

— Чем это ты здесь занимаешься? — Хрипловатый голос заставил меня в очередной раз вздрогнуть. — Генеалогию мою изучаешь?

— Ищу сбой в программе. — Я даже не повернулась к нему. — Когда и где он произошел? Всё шло легко и гладко — спокойные светлые лица. И вдруг бац! Смуглая кожа, высокие скулы, хищный профиль, громадные чёрные глаза, горящие каким-то неистовым огнем.

— Верна себе, — продолжил свои насмешки Хитклиф. — Набросала портрет романтического злодея. Впрочем, я польщен. — Он издевательски поклонился. — Мне нравится, как ты меня видишь.

— Я вижу лишь то, что вижу. Врать не умею. У вас яркая внешность, которая, не скрою, могла бы увлечь мое воображение. Но насилие не способствует интересу. А вы удерживаете меня здесь насильно. К тому же я в полном неведении относительно ваших планов. Что я могу испытывать к вам в этой ситуации, кроме ненависти?

— От ненависти до любви… знаешь ведь…

— Вот она! — воскликнула я, поднося факел к портрету женщины. Яркая брюнетка, смуглая кожа, чувственный рот.

— Поздравляю, мадемуазель Холмс. — Язвительный тон Хитклифа не изменился. Он тоже подошел к портрету. — Нашла именно то, что искала. Это моя бабка, цыганка Зульма. —  Во мне проснулся интерес. Но в этот самый момент в галерею вошел лакей и доложил, что ужин подан. — Позвольте предложить вам руку, мадемуазель. — Хитклиф изобразил любезного хозяина.

— Ваша ежедневная игра в галантного кавалера начинает меня бесить.

— Тем не менее, руку мне всё-таки подаёшь.

— Это не делает чести ни мне, ни вам. Не люблю споров. А то бы предпочла одинокие трапезы вашему обществу.

— Признай, что во всем остальном твою свободу никто не стесняет. Единственное, о чем я прошу свою гостью — совместная трапеза. Не так уж и много.

— Если только можно назвать свободой насильственное удерживание в этих стенах, тогда меня, в самом деле, никто не стесняет. Что же до «любезного» приглашения, — продолжила я, устраиваясь на жутко неудобном стуле за столом напротив хозяина замка уже в трапезной, — то здесь вам предоставляется столь удобный случай поиграть у меня на нервах, что отказаться от такого удовольствия значило было бы потерять слишком много.

— А ты злючка. В отместку, я должен был бы лишить тебя дальнейшей волнующей повести о моих предках, которые, признай честно, тебя весьма заинтересовали. Но я не так зол, как ты и потому продолжу прерванный рассказ.

Мой дед, единственный наследник рода, пленился танцем прекрасной цыганки в таверне и заявил, что женится. Был грандиозный скандал,  проклятья сыпались с обеих сторон и всё же свадьба состоялась. Как верно ты заметила, бабка изрядно подпортила фамильные черты. Мой отец был уже её копией, а я — копией отца. Мы с ним глотнули сполна холодного презрения, были париями в обществе. Зато оба были посвящены в некоторые тайны, которые открывали путь к богатству и власти. Я даже превзошел отца в этом, потому что бабка души во мне не чаяла. Она считала, что во мне живет по-настоящему дух её предков. Именно Зульма назвала меня Хитклифом, в честь любимого литературного персонажа. Она считала, что парень имел право на месть и лишь непонятная сентиментальность в глубине тёмной души, его погубила. Я благодарен бабке за уроки и теперь знаю достаточно, чтобы удовлетворять практически все свои желания и капризы.

Глава 4. Таверна "Весёлый бобёр"

Прежде, чем отправиться на поиски меча, Марк решил совершить прогулку по дороге, ведущей в логово дракона, чтобы вспомнить свои навыки верховой езды и стрельбы из арбалета. Разумеется, Тию вызвалась его сопровождать. Она просто замучила всех просьбами отпустить её сражаться с драконом, на что ей все дружно и категорично отвечали: «Нет!», но на прогулку, уж так и быть, отпустили. И теперь девушка изо всех сил старалась доказать брату свою незаменимость в походе на Гарникса. Марк только улыбался, глядя, как Тию то и дело пускала коня в галоп, оглядывалась и махала ему рукой, мол, догони, если сможешь. Он же пока хотел просто почувствовать коня и чтобы конь привык к нему. Потому предпочитал неспешную рысь.

Тию ужасно хотелось раззадорить брата. Умчавшись от него на приличное расстояние, девушка решила сделать «свечу». У Марка просто сердце упало, когда он увидел кузину на вздыбленном вороном. В два счета он покрыл расстояние, разделявшее их.

— Сумасшедшая девчонка, — рявкнул Марк. — Ты что творишь?

— Испугался? — хохотала Тию. — Коня в галоп пустил. А то еле-еле плелся. Слабо такой трюк сделать?

— Не слабо мне будет отшлепать тебя, — продолжил кричать кузен. — Чтобы не смела больше такое вытворять. Покалечишься, что я родителям твоим скажу?

— Ах, грозный братец. — Тию, дразнясь, высунула кончик языка. – Я трепещу. Только догони сначала.

— Ах так значит! — В Марке проснулся азарт, и он пустил коня во весь опор. — Ну, смотри, сама напросилась.

Деревья, кустарники проносились мимо с бешеной скоростью. Ветер бил в лицо и слегка охлаждал разгоряченных скачкой всадников. То брат, то сестра с ликующим воплем вырывались вперед. Лесные птицы с удивлением и опаской следили за шумным зрелищем. Некоторые перелетали с ветки на ветку. Давно их покой никто не тревожил.

Наконец, Тию вырвалась вперед и звонко хохоча, вогнала коня в попавшееся на пути озеро, подняв фонтан искрящихся на солнце брызг. Марк, не раздумывая ринулся вслед за кузиной. Оба сильно освежились в воде, но никто не был в обиде. Даже кони. В жаркий день подобное купание было даже приятным.

— Ничья, согласен? — блестя глазами, предложила Тию.

— Согласен, — усмехнулся Марк, разворачивая к берегу. – А ты хороший учитель. Я как-то сразу вспомнил все свои навыки верховой езды. В таком темпе.

— Обращайтесь, — прыснула от смеха Тию. — Сейчас мы еще стрельбу из арбалета вспомним.

— Я пас, — замотал головой парень. — У меня руки трясутся после этой скачки.

— Пять минут на передышку. И будешь стрелять. Я тебя быстро в форму приведу.

— Тиранша, — проворчал Марк, но глаза его смеялись.

Внезапно их разговор прервало появление ворона. Он покружил над братом и сестрой, а потом уселся на плечо Тию.

— Здравствуй, Горго, — сказала девушка и погладила птицу по голове. — Давненько мы с тобой не виделись. Очень шумим, да? Нам стыдно. И мы больше не будем. — Ворон несколько раз каркнул. — Опасность? – переспросила Тию.— О какой опасности ты говоришь? Быть осторожнее? Ну, хорошо, мы будем. Спасибо, что навестил. — Ворон ещё раз каркнул и, взмахнув угольными крыльями, поднялся в небо. Марк и Тию провожали его глазами.

— Ты понимаешь язык птиц? — Эльфийкий принц удивленно перевел взгляд на сестру.— Я не знал этого.

— Ты много обо мне не знал, — улыбнулась ему кузина.— Однако Горго что-то говорил об опасности, а он не будет болтать зря. Так что будем вести себя, как разумные, взрослые люди.

— Боюсь, что «взрослые» это не о тебе, — насмешливо прищурил глаза Марк.

— Сам-то далеко ушел? — Тию шутливо толкнула его в плечо. — Шишки на сосне видишь? Во-он, высоко. Попасть сможешь?

— После всех передряг, вряд ли. Но попробую. — Марк медленно вложил стрелу в арбалет, долго прицеливался и, наконец, выстрелил. Одна из шишек в грозди была пробита насквозь, но не упала. — Йо-ху! — воскликнул стрелок. Он был очень горд.

— Выстрел недурен, — охладила его восторг кузина.

— Не хочешь ли ты сказать, что сделаешь лучше? — насмешливо взглянул на неё Марк. — Тию молча прицелилась и пустила стрелу. Гроздь упала к их ногам. В большой шишке торчало сразу две стрелы — одна вошла в другую, расщепив её надвое. И то была стрела Тию. — Сражен, — Брат склонил голову перед сестрой. — Вы, мадемуазель, просто амазонка.

— Не амазонка, — улыбнулась девушка. — Просто эльфийка. Теперь понимаешь, что я незаменимый человек?

— Абсолютно незаменимый, — подтвердил Марк. — И очень ценный.

— И потому … — глаза Тию радостно загорелись от предвкушения, что её желание сейчас сбудется.

— И потому на время экспедиции по поиску меча … — брат сделал эффектную паузу, а потом быстро и громко добавил: — … ты останешься дома!

— Ах, ты… — у Тию даже слова закончились от возмущения. Она уже хотела вцепиться кузену в воротник рубашки, но тот лихо увернулся, вскочил на коня и пустил его в галоп.

— Ты слишком ценная эльфийка, чтобы тобой рисковать, — донёсся до Тию его весёлый голос.

— Ну, подожди у меня! — Девушка тоже вскочила в седло и понеслась догонять коварного кузена.

***

Таверна «Весёлый бобёр» располагалась в очень выгодном месте, на перепутье дорог. Одна из них вела в столицу Колхиора, другая — в зажиточную деревеньку, родом из которой был Хозяин таверны, по третьей можно было попасть на ярмарку в те дни, когда она проходила. Так что пустой таверна практически не стояла. Среди посетителей были и королевские солдаты, и деревенские жители, и лесорубы, и охотники. А иногда забредали путешествующие эльфы и представители других народов. Вот и сегодня пустых столиков практически не было. Вокруг посетителей сновали подающие женщины. Двое подростков, сыновья Хозяина, также были в числе подающих. Один из них направился с вином к столику у окна, за которым сидело пятеро мужчин. Они находились здесь уже около часа и пронзали взглядом каждого, кто входил в дверь.

Глава 5. Интимный вечер в замке

В замке всё текло своим чередом — уныло, тоскливо и однообразно, если не считать того, что я дважды трапезничала в одиночестве. Хитклиф куда-то пропал. Но его исчезновение волновало меня меньше всего на свете. После того, как Джей-Джун появился во второй раз и привёз мне привет от любимого, все мысли были заняты только его опасным путешествием.

— Джей-Джун, — всё спрашивала я. — А этот парень… Тристан. Он надёжный?

— Вполне, — успокаивал мой ночной гость. — Я сам его выбрал. У него очень непростая судьба и не самый лёгкий характер. Но он честен, храбр и патологически не способен на предательство.

— Пожалуй, наиболее ценно последнее качество, — слабо улыбнулась я. — Жаль, что не написал ни строчки. Но он не любит этого. И я бы хотела познакомиться с его сестрой. Милая девочка, судя по твоим рассказам.

Так, за разговорами, незаметно минула ночь. Джей-Джун попрощался и исчез, как в прошлый раз. А я взглянула на кровать — нет, спать не тянуло.    Тогда я решила заняться своим туалетом до прихода угрюмой горничной. Стоя у зеркала и расчесывая волосы, вглядывалась в своё изображение: блеклое, безжизненное лицо, потухший взгляд, синяки под глазами. Как говорил ослик Иа: «Душераздирающее зрелище».

Внезапно моё отражение начинает мутнеть и расплываться. Или мне уже мерещится всякое от недосыпа, мрачных мыслей и угнетающей обстановки. Перестаю водить расчёской по волосам, вглядываюсь. Нет, там, в самом деле, что-то происходит. Где там? Ну, похоже, в Зазеркалье.

Чудесами и превращениями меня уже не удивить, но когда в зеркале вместо собственной блеклой и унылой физиономии вдруг видишь нежную, прозрачную девушку с золотыми волосами и синими глазами, поневоле вздрогнешь и возьмешься за пульс. Да, учащён. Слишком, даже для меня.

Девушка в зеркале слегка улыбается и протягивает руку. Я с изумлением наблюдаю, как прозрачная ручка, созданная кажется лишь из воздуха, покидает пределы зеркала. Затем то же самое происходит и со второй рукой и, наконец, вся воздушная гостья, окруженная каким-то белым светом, появляется в моей комнате.

— Простите, что без приглашения, — нежным, музыкальным голосом произносит девушка.

— Угу, — тупо произношу я единственное, что приходит в голову. Мысли в полном беспорядке.

— Вы только не бойтесь сейчас, — продолжила прозрачная девушка. — К своему огорчению, я дважды уже успела напугать вас. В коридоре и здесь, когда пыталась открыть окно.

— Ага, — вырывается у меня следующее междометие. Нет, надо взять себя в руки иначе она сочтет меня совсем уж идиоткой. Постойте, она говорит, что пыталась открыть окно. Значит…  — Так вы и есть тот самый Призрак? — выдаю я слишком громко и невпопад.

— Да, это я. — Гостью кажется, забавляет впечатление, произведённое её появлением.

— Я, наверное, кажусь вам ужасно глупой.

— О, нет. — Она спешит меня успокоить.

— Не каждый день видишь такие вещи, — продолжаю я смущённо. — И потом нервы у меня совсем никуда не годятся.

— Вам не нужно оправдываться. Вы напуганы и это моя вина. Извиняет меня лишь крайняя необходимость. Нам очень нужно поговорить. Я пыталась, но Хитклиф сделал всё, чтобы мы не встретились.

— Он может влиять на ваши передвижения?

— К сожалению, да. Более того, по его милости я не могу покинуть пределы этого замка. Ему мало того, что он отравил мою жизнь. И после смерти он не дает мне покоя: свел мои передвижения к минимуму, везде заслон свой поставил. Но просчитался, возможности зеркала не учёл. —       Девушка тихо смеётся, а я внимательно смотрю на неё. Хитклиф отравил ей жизнь, у тому же у неё золотые волосы, совсем, как у той девушки, с картины. На меня находит озарение:

— Вы Миранда?

— Тс-с, — она прикладывает пальчик к губам и показывает на дверь. — Стучат. Я исчезаю. Ночью поговорим. Надеюсь, ты больше не испугаешься.

— Нет, — шепчу я и улыбаюсь. — Приходи. — Выжидаю, пока Миранда исчезнет в зеркале, и потом уже кричу:  — Войдите! —  Это моя горничная. Как всегда мрачная и молчаливая. Не глядя на меня, она присела в легком реверансе, и мы занялись моим переодеванием.

День тянулся медленно. Я сидела в библиотеке, единственном месте, где чувствовала себя хозяйкой. Даже решилась на некоторую перестановку — интересующие меня книги опустила пониже, в пределы моей досягаемости. Часто бывало, что я, стоя на верхней ступеньке стремянки, тянулась за одной книгой, но в поле зрения попадала другая. Я открывала первую страницу и подпадала под магическое очарование книги. Так и читала её, присев на верхней ступени, каждый раз рискуя навернуться из-за привычки Хитклифа входить бесшумно и пугать меня. Потом немного освоившись с расстановкой книг, я занялась самоуправством. Это отобрало время вплоть до того момента, когда лакей позвал меня ужинать.

Войдя в трапезную, я просто остолбенела от неожиданности: горели практически все свечи в канделябрах, пылали факелы, по стенам и углам метались разноцветные огненные шары, которых мне раньше видеть не доводилось. А за столом сидел Хитклиф и довольно ухмылялся, глядя на мою изумлённую физиономию.

— Однако, — пробормотала я. — И по какому поводу иллюминация?

— По случаю моего возвращения. Надеюсь, ты заметила моё отсутствие и очень скучала по мне.

— Заметила. Но совсем не скучала.

— Я оскорблен. — Хитклиф состроил обиженную физиономию. — И крайне разочарован.

— Сожалею, — бросила я, усаживаясь за стол. — Не оправдала ваших надежд.

— Не будем омрачать прекрасный вечер, — примирительно сказал хозяин замка. — Я сделал потрясающее открытие. Оно станет ещё одним шагом к осуществлению моей заветной мечты. Так что предлагаю тост: «За мечты».

— Открытие, — ворчу я, соприкасаясь своей кружкой с его. — Могу только вообразить, какого рода. И какова ваша мечта. Думаю, многим не поздоровится от её осуществления.

      — Да что ж ты такая злющая сегодня, — вздохнул Хитклиф. — Но настроение ты мне всё равно не испортишь. Более того, я намерен поднять его и тебе. Для создания романтической атмосферы явно не хватает музыки. Заказывай.

Глава 6. Дорога к дракону. День первый

— А ты уверен, что мы не заблудимся здесь? — задал Тристану вопрос Марк, разглядывая мрачные, вековые деревья в лесу. — Или уже не заблудились?

— Его величество, король Холтаф, собственноручно снабдил меня картой местности. Отличная карта, сам посмотри.

— Ты думаешь, я хоть что-то смогу разобрать в этой дикой мешанине цветов и названий?

— Эх, ты, творческая личность, — усмехнулся Тристан. — Мысли все в облаках. А ещё дракона отправился побеждать. Ты вообще один собирался в эту экспедицию?

— Да нет, конечно. Его величество думал отправить со мной начальника собственной охраны, верного и преданного Хьюмира. Однако ты умудрился внушить доверие не только королю, но и королеве, которая отпускала меня с большой неохотой. Я видел, она плакала. — Марк вздохнул, а потом взглянул на приятеля и лукаво прищурился: — У тебя потрясающие дипломатические способности.

— А то, как же, — приосанился Тристан. — Прирожденный дипломат. Если я веду переговоры, в ста случаях из ста дело заканчивается крупной потасовкой, после которой никто не может вспомнить из-за чего, собственно, всё началось.

Приятели рассмеялись и продолжили путь. Когда передвигаешься в чаще, особо не разгонишься пустить коня в галоп. Потому двигались медленно, оглядываясь по сторонам. Тристан углубился в карту.

— Сейчас мы находимся здесь. — Его длинный палец указал точку на карте. — А наш огнедышащий друг вот здесь. Дня три пути, пожалуй, будет. Скоро к озеру выйдем, там привал на ночь сделаем.

— Ну, ты даёшь! — восхищенно сказал Марк. — Я бы точно заблудился. Лес недобрым кажется.

— Да он и есть недобрый. Свои обитатели — свои законы. Здесь живое всё. Деревья и даже земля. Не любят здесь путников. Вообще людей не любят. За то, что с природой по-хамски обращаются, уничтожают ради наживы. Они пока присматриваются к нам, так что осторожнее будь.

— Откуда ты всё знаешь?

— Не забывай — я местный житель. Хоть и не эльф, но с преданиями их знаком. Мать рассказывала. К тому же будучи мальчишками, мы с приятелем однажды сбежали из дому, чтобы проникнуть в логово дракона и найти его сокровища. Я мечтал, как стану богачом, куплю светлый дом и переселюсь туда с матерью. У нас будет свое хозяйство, ферма. И спокойная жизнь.

Мать была героической женщиной. Бралась за любую работу, чтобы прокормить нас. Иногда перешивала вещи, была прачкой, а также подавальщицей в таверне. И любая пьяная тварь могла унизить её, — в голосе Тристана зазвучала глухая ярость. — Если я видел это, кидался на её защиту, даже осознавая, что силы неравны. Мать плакала потом, врачуя мои синяки и умоляла больше не нарываться. Я сто раз обещал и сто раз нарушал обещание. Однажды подговорил приятеля сбежать на поиски сокровищ Гарникса. Мы успели пройти половину пути, потому я помню кое-какие приметы в лесу. Конечно, нас поймали. Мать сильно хотела отодрать меня за уши. Потом опять расплакалась и сказала, что я уложу её в гроб раньше времени. Так и вышло.

— Она умерла? — тихо спросил Марк.

— Да. Но не я был тому виной. Горячка. Простудилась, когда зимой полоскала бельё в проруби.

— И ты так и не узнал… — Марк осёкся и смущенно пробормотал, — прости. Я лезу не в своё дело и вообще …

Тристан неопределенно взглянул на него. Долго молчал. Затем всё-таки усмехнулся:

— Ты как-то странно на меня воздействуешь. Язык сам собой развязывается. Ни с кем такого не было. Знаю тебя всего каких-то пару дней, а натрепал уже … Сам себе удивляюсь.

— Я же извинился…

— Да нет, не в этом дело. Просто я… Ладно. Расскажу всё, раз уж начал, чтобы больше не возвращаться к этой теме. Я знаю, кто мой отец. Или думаю, что знаю. Перед смертью вряд ли лгут, а мать открыла эту тайну, умирая. Я незаконный сын Уилфрида III, короля Колхиора.

— Так ты принц?! — вырвалось у Марка.

— Какой там принц! — сквозь зубы процедил Тристан. — Бастард. То есть Никто.

— Ерунда, — горячо заверял его приятель. — В тебе течет королевская кровь. И твой отец….

— Ты знаешь, я не уверен до конца в словах матери. Возможно, она придумала себе красивую легенду, поверила в неё и захотела, чтобы я тоже в это поверил. Так ей легче было переносить мрак нашей жизни.

— А если нет?

— Даже если нет, то всё равно, какой он мне отец? Я рос без него. Никогда его не знал, не видел. А моя мать по его милости всю жизнь носила клеймо «шлюхи». Он прекрасно обходился без нас.

— А как получилось, что они встретились? Они ведь… ну… разные совсем.

— Король и подавальщица, — криво усмехнулся Тристан. — Звучит невероятно и всё же так случилось. Они встретились в таверне, когда король путешествовал инкогнито в сопровождении своего первого министра. А попробуй сохранить инкогнито, если твое изображение выбито на любом золотом дукате. Королю приглянулась молоденькая подавальщица. А много ли труда составляет знатному вельможе с обворожительными манерами заморочить голову обычной девушке. Но мама говорила, что ни о чём не жалеет. Случившееся было самым прекрасным в её жизни. Он уехал, а она испила до дна всю чашу унижений, связанных с внебрачной связью. Научилась выживать и кусаться в ответ. Она говорила, что я похож на него, но мне это никогда не льстило. Пожалуй, я его даже ненавижу.

— А в армию ты как попал?

— Была какая-то очередная заваруха с соседним государством, — нехотя ответил Тристан. — Меня и загребли по плану всеобщей мобилизации. И началось: муштра, побои, презрение старших по званию, ломка личности словом. Я выжил. Морально и на полях сражений. Но это не интересно. Хотел завязать с авантюрами, да вот тебя встретил.

— И я очень рад этому, — улыбнулся Марк. — Хотя Тию всерьёз на меня обиделась, когда окончательно поняла, что я еду с тобой, а не с ней. Я сам себе казался бесчувственным чудовищем, когда оставлял её заболевшей.

Тристан издал неопределенный звук и поднял глаза к небу.

— Ты думаешь, она серьёзно заболела? — невинным тоном поинтересовался он.