Эльфийский подменыш

Пролог

Яркие рябиновые грозди алели по обеим сторонам дороги, предвещая холодную снежную зиму, а вместе с ней — и суровые времена. Прежде Элмерик не на шутку встревожился бы из-за этой плохой приметы. Ещё вчера он считал себя самым невезучим бардом на свете, но вдруг его жизнь изменилась в одночасье. Ему больше не придётся искать кров, голодать или закладывать у ростовщика свою серебряную флейту. И всё благодаря счастливому случаю, который поначалу не казался таковым.

На днях дорогу размыло. Да так, что торговцам, с которыми ехал Элмерик, пришлось искать пути объезда. Заметив на горизонте очередную грозовую тучу, они решили переждать дождь в деревушке под названием Маргаритковый Лог. Её даже не было на карте, которую Элмерик некогда выиграл в кости и берёг как зеницу ока вместе с другими своими сокровищами, доставшимися ему по наследству, — арфой и серебряной флейтой. Оставалось лишь скрипеть зубами, досадуя из-за задержки. Ведь в таком богами забытом месте много не заработаешь. У них, небось, и кабака-то нет?

Кабак в деревне был, но, к огромному разочарованию Элмерика, оказался закрыт. Вывеску украшала пивная кружка — просто, без изысков, без названия. Впрочем, зачем его писать, если клиенты не умеют читать?

Перед грозой улицы обезлюдели. Стучаться в чужие дома Элмерик не решился, поэтому спрятался под соломенным навесом. Он пристроил арфу в самое сухое место и, поёжившись, поднял воротник потёртой замшевой куртки.

Стена пестрела многочисленными объявлениями — как свежими, так и совсем истёртыми. Надписи сопровождались картинками: на листке, сообщающем о продаже козы, была нарисована кривенькая, но вполне узнаваемая коза, а на объявлении о скупке утиных тушек — охотник с разбойничьей рожей и дохлый селезень, пронзённый стрелой. А чуть в стороне селезней и коз — Элмерик сперва не поверил своим глазам — красовалась грамота с королевским гербом: три золотых короны на червлёном поле. Ему пришлось перечитать слова трижды, чтобы убедиться, что это не сон. Грамота гласила:

Соколиный отряд Каллахана О`Ши ищет новобранцев для обучения ремеслу королевского ловчего.

Нужны юноши и девушки от пятнадцати лет, обученные грамоте и счёту, бесстрашные и отважные, желающие служить стране и своему королю.

Чародейские умения приветствуются.

Обращаться в таверну к господину Дэрреку Драккону, который будет ждать соискателей сегодня до наступления темноты.

Свиток был уже потёртым, так что Элмерик на чудо не надеялся, но всё равно заколотил кулаками в дверь. Ему никто не ответил, однако из трубы шёл дым, а значит, внутри определённо кто-то был. Отчаявшись дозваться хоть кого-нибудь, он обвязал вокруг пояса куртку и, поплевав на ладони, ловко вскарабкался по лозе дикого винограда на второй этаж. И вдруг как ливануло! Элмерик в один миг промок до нитки и чуть не оглох от ужасающего раската грома. Он уже собирался спрыгнуть вниз, как вдруг ставни распахнулись, и послышался слегка дребезжащий голос:

— Заходите, юноша.
Перевалившись через подоконник, Элмерик столкнулся нос к носу с полным пожилым господином с пышными бакенбардами. Из одежды на нём были ночная рубаха и колпак. Он что, спал? В такое время?
Элмерик был зол, как оса и не произнёс ни единого бранного слова лишь потому, что у него зуб на зуб не попадал.
— Я это... по объявлению, — выдавил он.
— Да-да, я так и понял. Простите великодушно, задремал. Вам ещё повезло, что меня разбудил гром. Я — Деррек Драккон, — вместо рукопожатия толстяк протянул Элмерику флягу. — Выпейте. Это поможет не разболеться. Не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома. Возьмите плед, если надо. Подождите, я переоденусь.
Пока он копошился за ширмой, Элмерик передвинул кресло с потёртой обшивкой поближе к печи и накрыл ноги шерстяным клетчатым пледом, какие часто носили выходцы из Холмогорья. Элмерик и сам был оттуда родом, поэтому мог с уверенностью сказать, что узор на пледе господина Деррека не принадлежит ни одному из кланов. Попросту говоря, это была подделка. Ну и пусть. Главное, что тёплая. Пойло из фляги обожгло горло, и Элмерик закашлялся. Обычно он не пил ничего крепче эля. В последнее время довольно паршивого...

Ожидание затягивалось, и ему оставалось лишь вертеть головой от скуки. И как только господин Драккон не побрезговал остановиться в такой дыре? Бревенчатые стены были сплошь изъедены древоточцами. Кровать наверняка служила домом для целого полчища клопов, а всю мебель покрывал толстый слой пыли. Ковёр на полу протёрли до дыр прошлые постояльцы — сложно было угадать его изначальный цвет.

— Известно ли вам, юноша, чем занимаются королевские ловчие? Слышали ли вы вообще о Соколином отряде Каллахана О`Ши? — раздалось над ухом, и Элмерик подпрыгнул от неожиданности. Умеет же этот дед подкрадываться!

— Да кто же о них не слышал!

— Понимаю, вопрос довольно странный, но установленный порядок требует начинать нашу беседу именно с него. — Господин Драккон сел и надел очки в тонкой оправе. — Юноша, у вас с волос течёт. Почему вы не взяли полотенце?
— А можно?
— Я же сказал: «чувствуйте себя, как дома».
Элмерик подумал, что меньше всего на свете хотел бы, чтобы его дом был похож на эту убогую комнатёнку, но вслух ничего не сказал и принялся яростно вытираться. Его кудри ещё больше завились от дождя и теперь неприятно липли к шее.
Господин Драккон подождал, пока гость отложит полотенце и задал второй, не менее глупый вопрос:
— И чем же по-вашему занимаются Соколы?
— Защищают Его Величество и всех жителей королевства от козней эльфийского народа. Они настоящие герои. Я с детства мечтал стать одним из них.
Драккон встал, одёрнув колет из серого сукна (тот был явно маловат и некрасиво обтягивал живот, одна из серебряных пуговиц болталась на ниточке). Шаркающей походкой он добрался до лежавшей в изголовье кровати дорожной сумки, достал оттуда несколько листков бумаги отменного качества, дорожную чернильницу и перо, после чего вернулся на место.
— Сколько вам лет, юноша?
— Шестнадцать. — Элмерик улыбнулся. В кои-то веки ему не пришлось врать и накидывать пару-тройку лет, как бывало для участия в музыкальных состязаниях. — А можно я тоже вас спрошу? Как вы связаны с Соколами? Вы их писарь или что-то вроде того? А самого Каллахана вы видели? Говорят, он эльф. Это правда?

Мельница у Чёрного леса. 1 глава

— Эй ты, рыжий, твоё место у двери, понял? — худощавый черноволосый парень глянул с вызовом.

Он был примерно на полголовы ниже Элмерика, поуже в плечах и такой смуглый, будто только и делал, что целыми днями валялся на солнцепёке. Но, несмотря на низкий рост, безобидным этот тип вовсе не выглядел: сбитые костяшки на кулаках намекали, что драться он умеет и любит.

— С чего бы это?

Элмерик пока больше удивился, чем разозлился. И, конечно, надеялся решить дело миром.

— А нечего было приезжать позже остальных! — задира с размаху уселся на кровать и закинул ноги на спинку, даже не сняв грязных сапог. — Кто опоздал, тот не выбирает.

— Не моя вина, что дороги размыло, — Элмерик пристроил арфу у входа, снял промокшую куртку, встряхнул её и повесил на гвоздь рядом с чьим то клетчатым пледом в зелёно-жёлтых клановых цветах. Похоже, кто-то из новобранцев был его земляком.

В комнате мальчиков, куда Элмерика направил мастер Дэррек, было на удивление тепло и сухо, несмотря на затяжные дожди. Похоже, тут не жалели дров и топили как следует. Судя по запаху, на кухне совсем недавно готовили варенье или сидр — весь первый этаж пропитался яблочным духом, мёдом, пряностями. От деревенской мельницы Элмерик не ждал особой роскоши. Тем приятнее было, что трёхэтажный каменный дом — почти особняк — оказался большим и добротным, а их комната могла похвастаться толстыми белёными стенами и окном, выходившим в сад. Здесь вполне хватало места для четырёх новобранцев, но кое-кому, похоже, оказалось тесно.

Больше всего на свете Элмерику сейчас хотелось снять мокрые вещи, забраться под одеяло и поспать пару часов после длинной дороги. Не то чтобы ему было важно заполучить место у окна, но сдаваться без боя он не собирался. Поэтому предложил самый простой выход:

— Нас четверо, кроватей тоже четыре — может быть, вытянем спички?

— От-тличная идея! — обрадовался другой парень — румяный широкоплечий здоровяк, едва умещающийся на шатком деревянном табурете. — Я с-согласен: так будет честно и н-никому не обидно. П-правда, Джерри?

Второй сосед был настоящим верзилой — футов восемь с гаком. Элмерик подумал, что если тот встанет, то упрётся головой в потолок. Странно было видеть, как тот смущается и заикается, комкая в руках край очень простой на вид, но пошитой из дорогой ткани рубахи.

— Меня зовут Джеримэйн, тупица! — огрызнулся задира. — Я не давал тебе разрешения называть меня коротким именем! Запомни: хоть ты и Глендауэр, здесь не поместье твоего папочки, и мы тебе не слуги, ясно?

Элмерик невольно присвистнул. Кто бы мог подумать! Единственный наследник самого Глендауэра, лорда Трёх Долин на деревенской мельнице. И как только его отпустили обучаться к Соколам? Или, может, он тоже сбежал, и теперь безутешный отец ищет непутёвого сыночка по всем окрестным лесам и болотам с егерями да гончими? Если так, то вскоре тут может разыграться та ещё семейная драма…

– Т-так разреши. — Глендауэр-младший обезоруживающе улыбнулся. — Боюсь, я не смогу запомнить… клянусь п-пеплом и в-вереском, это не потому, что я п-презираю низкорожденных или считаю себя выше д-других.

Элмерик знал, что никто не будет разбрасываться подобными словами. Пеплом и вереском в Объединённых Королевствах клялись с незапамятных времён. Поначалу это была нерушимая клятва чародеев, но потом её стали использовать и простые смертные. Считалось, что если давший такую клятву нарушит её, то тотчас же превратится в прах.

— Сложно ему, гляди-ка! — фыркнул Джеримэйн. — Не привык напрягаться и думать головой? Это потому, что вам, богатеям, с детства всё слишком легко достаётся.

– П-п-прости, если я чем-то задел т-тебя… – Сын лорда опустил взгляд и покраснел до кончиков ушей. От волнения он стал заикаться сильнее, а его глаза предательски заблестели. Элмерику показалось, что тот сейчас расплачется от обиды. Несмотря на свои внушительные размеры, этот Глендауэр выглядел совсем безобидным, простоватым и уж никак не заносчивым.

А барды, как известно, не должны оставаться в стороне, когда на их глазах творится несправедливость.

— Тебе бы самому поучиться манерам, Джерри, — процедил Элмерик сквозь зубы. — Слыхал, небось: даже гадюка — и та жалит, лишь когда на неё нападают. А ты, выходит, хуже гадюки.

Он подошёл к кровати, на которой развалился Джеримэйн, взял его холщовый мешок с пожитками и сбросил на пол. Задира от негодования аж побагровел. В следующий миг он спрыгнул с кровати и шагнул к Элмерику, сжимая кулаки.

— Кто это у нас тут растявкался!

— Выбирай выражения!

— А то что?

— А то получишь! — выдохнул Элмерик. Он не любил драться, но иногда иначе не получалось.

Джеримэйн замахнулся, но ударить не успел. Четвёртый новобранец, всё это время стоявший у окна, вдруг оказался совсем рядом и перехватил его кулак.

— Перестаньте. — Его голос прозвучал негромко, но веско. — Или хотите вылететь из отряда в первый день, даже не начав учиться?

Элмерик утёр вспотевшее лицо рукавом рубахи. Его щёки горели огнём, а на коже особенно ярко проступили веснушки. Это же надо было забыть о правилах? К счастью, он не только вспыхивал, как сухая щепа в камине, но столь же быстро остывал, поэтому первым протянул Джеримэйну ладонь:

— Давай не будем ссориться и начнём всё сначала? Я — Элмерик. Будем знакомы.

Джеримэйн насупился Длинная чёлка закрыла половину его лица.

— Ладно. Руку отпусти, — поморщившись, он помассировал покрасневшее запястье. — Но это не означает, что мы теперь друзья. Лучше не лезь ко мне без особой нужды. Все вы не лезьте.

После короткого небрежного рукопожатия, он поднял с пола холщовый мешок с пожитками и положил его на кровать у окна.

— Эй, а как же жребий? — возмутился Элмерик.

— Да ну его, — четвёртый сосед со вздохом перекинул через плечо медно-каштановую косу. — Ну втемяшилось человеку. Вытянем спички втроём. Только давайте поторопимся, а то скоро ужин. Опаздывать нельзя, иначе оставят голодными — тут с этим строго. Кстати, слыхали: сегодня девчонки приехали!