Эльфийское наследие

Глава 1

Иллания. Королевство Тиоссия.

Замок Сайрин купался в лучах полуденного солнца. Мощные каменные стены с высокими позолоченными башнями, искрились на свету. Главная королевская площадь, выстланная крупным серо-голубым камнем, окружена изумрудными лужайками и длинными тенистыми аллеями, где любили прогуливаться служащие королевского двора и гости. От бедных городских кварталов и шумной торговой площади замок был надёжно отделён быстрой горной речкой с вечно цветущими садами, раскинувшимися вдоль её высоких берегов.

Король Тиоссии Ядорн III отдыхал в покоях. Впервые за несколько месяцев он поднялся с первыми лучами солнца, почувствовав в себе силы и желание заняться государственными делами. Стол был завален документами. Окунув перо в чернила, он принялся за работу.

К полудню, окончательно выбившись из сил, Ядорн бросил взгляд в сторону балдахина из темно-вишнёвого бархата. Сбросив тяжёлый камзол и оставшись в одной шёлковой рубахе и шароварах, он устроился на ложе и вскоре задремал. Внезапно открыл глаза. Слух уловил едва различимые звуки, похожие на цокот копыт. Сонливость улетучилась. Опустив босые ноги в длинные кожаные сапоги и отрегулировав их полноту шнуровкой, он набросил на плечи бархатную накидку и поспешил на лоджию. Взгляд пересёк главный двор и устремился вдаль.

Солнце нещадно слепило, вынуждая щуриться. Нет, не показалось! Приближались всадники. Они уже миновали городские ворота. Ядорн напряженно ждал. Никогда ещё время не было столь медлительным. Доспехи воинов поблёскивали словно рыба чешуёй на солнце, а позади главнокомандующего развивалось полотнище черного цвета с королевским гербом: золотой лев, атакующий красного дракона. От нетерпения Ядорн переминался с ноги на ногу и громко сопел. Неужели миссия выполнена и ведьма полонена?! Столько времени было потрачено, сил и золотых монет. Позади стражников с угрюмым видом плелись две повозки с железными клетками сверху. В них перевозили особо опасных пленников: разбойников и душегубов. Король очень надеялся, что они не пустуют.

Последние холодные сезоны с короткими днями и длинными вечерами превратились для него в пытку. Тоска источала словно вода камень, смывая с лица краски жизни. Он чах на глазах изумлённого двора и даже любимая супруга, королева Ильяна, была не в силах что-либо изменить. Ядорн был болен и имя болезни — Кира. Да, да, именно болезнь! Не любовь! Теперь он понимал, что страсть, охватившая его ни что иное как колдовские чары.

Конница преодолела мост через реку, пронеслась по центральной алле и въехала на главный королевский двор.

Пять дюжин военных наёмников. Лучшие из лучших!

Капитан Ирвин, молодой рослый мужчина с глубоким шрамом на левой щеке, первым спешился и почувствовав, что за ним наблюдают, устремил взгляд к королевской лоджии. Мрачно ухмыльнулся и нехотя, с чувством собственного достоинства, изобразил поклон. Другой бы в эту же секунду лишился головы, но ему король прощал некоторое пренебрежение. Гордый и независимый. Во всём королевстве не сыскать более искусного и сильного воина.

Ирвин направился в сторону повозок. Приблизился к первой. Лязгнула металлическая дверь. Громкий крик всполошил округу. Молодая женщина в рванном платье и всклокоченной гривой темно-каштановых волос в отчаянье цеплялась за ржавые прутья. Ирвин приблизился. Девушка стала сопротивляться. Ирвин «наградил» бунтарку тяжёлой оплеухой, от которой она не удержалась на ногах и плюхнулась на пол, закрываясь от следующего удара тоненькими руками.

Лицо короля озарила улыбка. Даже за тысячу вёрст он смог бы распознать в этой хрупкой особе свою ненавистную мучительницу. Кира! «Настал твой черёд страдать, — полыхал злобой его разум. Преисподняя покажется раем, обещаю!»

Хорошо осознавая важность своей роли, капитан Ирвин без малейшего сожаления ухватил женщину за волосы и поволок в сторону Башни смерти, расположенную в левом крыле замка.

Безобразная «груда» из серых камней в несколько этажей казалась уродливым нарывом на безупречном силуэте замка. Стоны и крики заключённых не смолкали ни днём ни ночью, а от пролитой крови, пропитавшей стены и воздух, вырос мох: рубиновый, с алыми вкраплениями от соприкосновения с которым все живое падало замертво. В народе его прозвали «Чёртова борода» за особую ядовитость.

Вторая клетка тоже не пустовала. Могучий и высокий лесной эльф Трон обладал необыкновенной силой. Его плен не был случайной удачей людей короля. Отнюдь! Как и в случаи с Кирой не обошлось без магии. Стражники всю дорогу шумно обсуждали бессилие ведьмы и эльфа, выдвигая версии и строя догадки, но домыслы оставались лишь домыслами. Правда была известна одному королю и в эту тайну он никого не посвящал.

Клетку открыли. Даже скованный тяжёлыми цепями эльф, без сознания, внушал дикий ужас. Двое наёмников осторожничая, забрались во внутрь. Один из них пнул кончиком сапога неподвижное тело. Убедившись, что никаких «сюрпризов» не предвидится, они выпихнули эльфа наружу. Тот рухнул на землю словно тяжёлый мешок, поднимая облако пыли.

Заметив, что эльф остаётся неподвижен, король занервничал. Оба пленника нужны живыми, иначе месть теряет смысл. Капитан Ирвин получил особые указания на этот счёт. Если он его ослушался… Ядорн сжал кулаки с такой силой, что кровь отхлынула от пальцев и они побелели.

Проводив взглядом стражников, потащивших эльфа в темницу в след за Кирой, король вернулся в покои.

В камине полыхал огонь, щедро делясь своим жаром. На столике, рядом с фруктовой корзиной, стоял графин и наполненная до краёв золотая чарка. Как раз то, что нужно. Опустившись в кресло, напротив камина, король пригубил кубок и стал наблюдать как рыжее пламя терзает сосновые поленья. Игра огня завораживала и успокаивала. Вот теперь он способен неторопливо обдумать дальнейшие действия.

Глава 2

Прошло четыре года.

На самой окраине села Кисык королевства Тиоссии, в окружении дремучего леса в полном одиночестве стояла деревянная избушка, в которой жила знахарка Багет со своей маленькой дочерью.

Её жизнь нельзя было назвать размеренной, ведь Багет врачевала, а потому не принадлежала самой себе, зато смело можно назвать счастливой, потому что она была переполнена материнской любовью, ставшей главным смыслом её жизни!

Время перешагнуло за полночь. Багет крепко спала. На деревянном столе лежала небольшое зеркальце в круглой резной рамке. Багет забыла убрать его в шкатулку. Ближе к полуночи зеркальная гладь потемнела и вскоре стала совершенно черной. В сумраке образовался призрачный силуэт молодой женщины. Бросив взгляд на спящую на лавке Багет, призрак бесшумно скользя по воздуху приблизился к печи, на которой спала Кара. Девочка открыла глаза. Призрачная фигура была совсем близко. Взгляд Кары полыхнул зелёным светом. Зрачки вытянулись и стали узкими, как у кошки.

Громкий детский плач разогнал тишину.

Перепуганная Багет в мгновение ока очутилась рядом.

—Что случилось, моя девочка?!

— Мне страшно! — хныкала Кара, потирая кулачками заплаканные глазки.

Женщина взяла её на руки и усевшись на лавку возле окна, разместила дочь у себя на коленях, крепко прижимая тёмную головку к своей груди:

— Не надо плакать, родная. Всё ведь хорошо. Вон как сердечко стучит. Того и гляди выпрыгнет!

— Я испугалась, — призналась кроха, потом отстранилась от матери, чтобы иметь возможность заглянуть ей в лицо. Её глазах не было ничего необычного. Карие с янтарными прожилками и очень взрослым взглядом. — Опять приходила женщина. Холодная словно лёд. Она гладила мои волосы и что-то бормотала себе под нос. Мама, кто она? Что ей надо?

Каждый раз, когда дочка заводила разговоры о своих видениях, Багет испытывала ужас. Вот и сейчас, она едва не лишилась чувств от страха и озираясь по сторонам с силой сжимала ребёнка в объятиях:

— Это всего лишь дурной сон. Мы одни в этом доме, ты ведь знаешь.

— Нет! Я видела её! — упрямилась малышка, смешно надувая губки. — Я вовсе не спала! И не надо думать, что это мои фантазии.

Багет усмехнулась. Её умная и уже такая взрослая малышка была развита не по годам.

— Давай зажжём побольше свечей, чтобы стало светло словно днём! — Багет старалась выглядеть весёлой и спокойной. Кару необходимо отвлечь от ночных кошмаров. — Ты убедишься, что кроме нас никого здесь нет. Хорошо?!

— Хорошо, — задумчиво отозвалась малышка. — Только я в темноте прекрасно вижу. Также хорошо, как днём.

— Я рядом мой котеночек, —ворковала Багет, хотя у самой в душе творилось невесть что. Эти фантазии Кары. Как реагировать на такие признания?! — Я лишь на несколько шажочков отойду от тебя. Вот я беру свечку и зажигаю, — описывала каждое движение она, полагая, что так дочка будет чувствовать себя защищённой. — Теперь вторую. Смотри как становится светло! — Багет рассмеялась, но споткнувшись взглядом о серьёзное детское личико растерялась. С Карой было не просто.

— Думаю светом не отпугнуть, — деловито предположила девочка. — Я часто вижу таких людей, похожих на тени. Неважно светло или темно. Они по всюду. Мама, со мной что-то не так? Я не такая как остальные дети?

Багет вздрогнула. Она не хотела и мысли допускать, что бред Киры, который она несла тогда, во время родов, может оказаться правдой. Просто у Кары сильный психологический стресс, учитывая, что пришлось пережить её матери во время вынашивания ребёнка. Это не могло не сказаться на девочке.

— Я прилягу рядом с тобой, и мы уснем. — Багет проигнорировала последние вопросы. — Пусть тебе, доченька, приснятся лес, солнышко, зайчики и птички. — Багет уложила дочку на печь и прилегла рядом, продолжая убаюкивать её своим мелодичным нежным голосом.

Малышка с облегчением вздохнула и свернулась калачиком, чувствуя материнское тепло. Реснички девочки задрожали, медленно смыкаясь.

— Я всегда буду рядом, чтобы не случилось. Я не позволю никому тебя обидеть. Засыпай.

— Ты тёплая. — Кара зевнула. Говорить становилось всё труднее и труднее. — Пахнешь хлебом и травами. Эта женщина не похожа на тебя. Она всё время молчит. Не отвечает на мои вопросы. Зачем тогда приходит? — Последнюю фразу малышка произнесла невнятно, сквозь сон.

— О... Господи, спаси и сохрани! — воскликнула Багет, трижды осеняя себя крестом.

Убедившись, что дочка крепко спит, женщина осторожно поднялась. На цыпочках пересекла комнату. Взяла в руки свечу и направилась в сенцы. Половицы жалобно поскрипывали при каждом шаге и она, периодически останавливалась, чтобы убедится, что не разбудила дочь. Открыла засов. Толкнула тяжёлую дверь и вышла из комнаты, попадая в небольшую пристройку, где она хранила снадобья, травы, продукты и прочую утварь. На средней полке, ближе к двери, отыскала бутыль со святой водой и вернулась в комнату. Крадучись подошла к «Красному углу» и стала молиться. Призрак той самой женщины, тревожащий Кару, всё это время стоял прямо у неё за спиной. Когда Багет принялась обходить комнату, окропляя святой водицей каждый угол, призрак уже не было.

Спустя пару дней Багет отправилась к захворавшей соседке. Кару она взяла с собой. Деревья нарядились в разноцветную листву. В это время лес был фантастически красив.

Глава 3

Тронный зал был переполнен: придворные в пышных нарядах гудели в ожидании начала торжества как растревоженный пчелиный улей. Огромное помещение квадратной формы с зеркальными стенами, вдоль которых стояли скамьи на резных ножках с невысокими спинками и столы с угощениями для гостей. Слуги в ливреях темно-синего цвета старались оставаться незамеченными, пополняя яствами и хмельными напитками быстро пустевшие столы. В центре зала на высоком постаменте возвышался королевский трон. Ступени, ведущие к нему, были накрыты персидским ковром бордового цвета с ненавязчивым восточным орнаментом вышитым золотыми нитями. Король Ядорн в парадном одеянии восседал на троне. Позади него стоял его сын, королевич Мстислав с супругой королевной Влассой и дочерью, принцессой Ясной. За королевской семьей сгрудились чиновники высшего ранга, среди которых был главный советник с семьей, министры, помощники. Они тихо перешептывались, обсуждая важные государственные дела.

Взгляды придворных и гостей были прикованы к королю. Все с нетерпением ждали, когда он позволит начать праздник.

Король выглядел мрачным и недовольным. После событий связанных со смертью ведьмы Киры и казнью эльфа Трона прошло семнадцать лет. Он давно овдовел и очень тосковал за своей супругой, королевой Ильяной, которая умерла совершенно внезапно от неизвестной болезни. «Глупые и самодовольные рожи, — раздражённо отметил монарх, разглядывая до чёртиков наскучившие лица». Разве мог он предположить, что со временем дворцовые праздники превратятся в настоящую пытку. Мрачные тени из прошлого преследовали его повсюду. Эти высокие колонны круглой формы, подпирающие мозаичный купол, картины с изображением предков на стене, кушетки с позолоченными фигурными ножками, и даже мраморный пол, все напоминало об утерянном семейном счастье, молодости и любви. Всеобщее веселье обостряло боль от одиночества, и она становилась невыносимой. В последнее время он часто болел. Придворный лекарь убеждал, что постоянная горечь во рту, преследовавшая его — застой желчи. Ядорн послушно принимал отвары из плодов шиповника, какую-то вязкую темно-коричневую микстуру, но в душе относился к лечению очень скептически, потому что не чувствовал никакого облегчения. С каждым днём ему становилось всё хуже и хуже. Точно также было и с его женой. Королева Ильяна стремительно угасала под присмотром толпы лучших лекарей. Спасти её не удалось. Эти бездари даже не могли определить её недуг. Видимо, пришёл и его черёд. Король заморгал. Слезы подступили к горлу. Он стал слишком сентиментальным в последнее время — проделки так незаметно подкравшейся старости. А может в нём говорило чувство вины. Он сглотнул ком в горле и попытался взять себя в руки. Для хандры у него есть длинные, холодные ночи. А сейчас его подданные жаждут праздника и веселья.

— Ваше величество, — Король вздрогнул. Он не любил, когда его советник так неожиданно возникал за его спиной.— Пора начинать − прошелестел над его правым ухом герцог Кривошеев.

Король раздражено поморщился и едва заметно кивнул.

Праздник весны. Пустая трата времени и золота. А ведь он собственным росчерком пера создал его, в тот день, когда ведьма Кира с эльфом Троном были схвачены его стражей.

Придворные перешёптывались, гадая, почему король медлит. Зал уже изрядно пропиталась тошнотворными запахами пота, табака и сидра, а ведь танцы ещё не начались. Как же он их всех ненавидел!

Король приподнял бровь. Советник, перехватив этот едва уловимый сигнал, призвал придворных к тишине, высоко поднимая вверх правую руку. Все мгновенно затихли. В воцарившейся тишине можно было услышать жужжание пролетавшего комара.

Король встал со своего места, поправил накидку, и, выдержав многозначительную паузу, провозгласил:

— Праздник Весны повелеваю считать открытым!

И тут что-то пошло не так. Король изменился в лице, сильно краснея, и зашелся громким кашлем. Внизу спины, немного выше поясницы почувствовал резкую боль и металлический привкус во рту.

Королевич Мстислав не сводил напряжённого взгляда с отца. Болезнь прогрессирует, и он об этом знал, как и многие из близкого окружения короля, но вида не подавал. Король Ядорн заботу и сострадание примет за жалость, а этого он не простит никому, даже собственному сыну.

На самом деле, королевич сильно ошибался. Король скрывал своё состояние ото всех, даже от членов семьи, потому что страшился. Больной король – смертельный приговор! Ядорн никому не доверял! Ему всюду мерещились враги. Даже сейчас, во время праздника, неподалеку от трона стояли до зубов вооруженные наемники – хадзи, которые как псы, были верны только ему, своему хозяину. Их нельзя было уговорить на предательство, подкупив, золотом и иным богатством. В случае смерти хозяина, хадзи следовали за ним, в мир теней и духов, перерезав себе горло. Поэтому эти воины были, как никто иной, заинтересованы в том, чтобы король жил.

Музыканты ударили по струнам своих флейт, подключились тонкие ноты дудочек. Дамы приподнялись на цыпочки и грациозно поплыли по периметру помещения, в сопровождении своих кавалеров. Замысловатые па, развороты, поклоны – изысканные, с налётом кокетства и жеманства, приковывали к себе взгляды зрителей, порождая как добродушные шушуканья, так и злые насмешки.

Король Ядорн тяжело вздохнул. По правилам этикета он может удалиться сразу же после вальса, который шёл четвёртым танцем вечерней программы. Осталось совсем немного. Старость наступала на пятки. Бежать от неё бессмысленно, а игнорировать глупо! Он очень устал.

— Отец, что с тобой? Ты неважно выглядишь, — Мстислав учтиво склонился и замер в ожидании ответа.

3.2

Ведьмина гора была окутана мягким лунным светом и плотным голубым туманом, который образовывался в одной из склянок ведьмы, живущей в этой горе, и каждую ночь послушно выползал из пещеры, чтобы защитить жилище от визитов непрошеных магических гостей. Одно соприкосновение с ним несло неминуемую гибель!

Время перевалило за полночь, когда Макинтошь, уютно развалившись в своем кресле, занялась изучением древнего пособия по колдовству, внимательно вчитываясь в пожелтевшие ветхие страницы. Золотые буквы медленно проявлялись на бумаге под её горящим изумрудным взглядом. Каждый раз, когда она находила нечто для себя интересное, тут же переносила магическую формула на каменную стену напротив себя. Все вокруг было исписано, даже потолок.

Послышался шорох в тоннели, ведущему к логову ведьмы, потом тоненький голосок, что-то щебетавший и грозный рык.

Макинтошь отвлеклась от книги. С прогулки возвращались Фука с Барсой. Обычно Макинтошь выгуливала Барсу сама, но сегодня заработалась и поручила это слуге-троллю. Долго ждать появления любимицы не пришлось. При виде хозяйки, пантера рыкнула, и в два прыжка оказалась рядом с ней, с гордостью возлагая к её ногам задушенную лисицу.

Ведьма улыбнулась. Пожалуй, во всем мире, Барса была единственным живым существом, ради которого она могла пожертвовать многим, даже собственными желаниями. Эта огромная черная кошка с изумрудными глазами, в точности как у неё самой, стала для нее ребенком, которого она когда-то потеряла. Барса смогла заполнить пустоту, разъедавшую сердце и не позволила ей обезумить от горя. Макинтошь любила Барсу всем сердцем, и та отвечала ей тем же. Ведьма прекрасно помнила, как принесла впервые Барсу в свою пещеру. Она была крошечным беспомощным котенком, которому отроду было всего несколько дней. Её мать застрелили охотники, и малышку ждала неминуемая смерть.

— Моя красавица! — с нежной улыбкой на устах проворковала ведьма, поглаживая воспитанницу по голове. Кошка громко заурчала, лизнув ведьму в руку, потом растянулась возле её ног, зевнула и вскоре задремала.

— Устала охотница! — с довольным видом объявил тролль. — Ох, и навела она в лесу суеты! Звери разбегались в разные стороны от нашей домашней кошечки!

Ведьма недовольно поморщилась. Как же её раздражал этот писклявый голосочек Фуки!

— А ты не устал слоняться без дела? — она смерила тролля недовольным взглядом. — Протри книги! Они посерели от толстого слоя пыли.

Глаза Фуки наполнились слезами. Он, крохотный тролль, полночи носился по лесу, выгуливая огромную Барсищу и никакой благодарности. Теперь вот, уборку делать! Фука тоскливым взглядом обвел высокие книжные завалы, понимая, что вряд ли управиться до утра. Впереди ночь тяжелой нудной работы. Как же все надоело! Его сердце рвалось на свободу, домой, к любимым братьям и сестре!

Спорить с Макинтошь было абсолютно бесполезным делом, да еще и опасным для жизни. Оставалось лишь безропотно подчиниться приказу. В руках появилась тряпка. Тролль, оторвался от пола и медленно парил в воздухе, выбирая с какой книжной горы ему начать прибираться.

Ведьма вернулась к чтению, наслаждаясь тишиной.

Однако тролль очень быстро заскучал. От монотонной работы клонило ко сну. Вначале он тихо вздыхал, пытаясь обратить на себя внимание госпожи, потом что-то напевал себе под нос и придумал тему для разговора, хотя прекрасно понимал, что, скорее всего, разозлит ведьму.

— Я вот что думаю… может нам сделать для Вас, госпожа, рабочий кабинет из самой дальней пещеры, что ближе всего к вершине горы. Вы же ей не пользуетесь!

Повисла пауза. Фука внимательно поглядывал на хозяйку сверху, ожидая её решения. Макинтошь лишь нахмурилась, проявляя недовольство. Она работала над очень сложным заклятием, и ей необходимо было сосредоточиться.

— Госпожа! — громко позвал Фука. — Хозяйка-а-а! — упорствовал тролль. – Что скажите на это? Ну, по поводу кабинета?

Макинтошь оторвалась от чтения и медленно подняла взгляд, направляя его в сторону надоедливого слуги. Яркое изумрудное пламя полыхнуло и тут же потухло.

Фука испугано взвизгнул, и спрятался за книги, наивно предполагая, что успел спастись от магии Макинтошь. Как оказалось, он зря радовался. Ведьма не только лишила его голоса, и теперь он не мог издать ни единого звука, но и пасти-рта! Перепуганный тролль беспомощно выпучил глаза и жалобно уставился на хозяйку. У него от прогулки с Барсой разыгрался аппетит, и он ждал удобного случая насытить брюхо. Чем ему теперь есть?! Задницей что ли?!

— Надо было сделать это намного раньше! — насмешливо отозвалась Макинтошь. — Хорошо иногда перечитывать старые магические заклинания! Как я могла позабыть о таком эффективном методе борьбы с пустоголовыми болтунами!

Рассчитывать на то, что в Макинтошь проснется хоть толика сочувствия, было глупо, поэтому Фука, заливаясь слезами, вновь принялся за уборку, гадая, как долго придётся теперь оставаться голодным.

Неожиданно в пещере поднялся гул. Ведьма насторожилась, принюхалась. Сработала защита из голубого тумана вокруг горы. Судя по отсутствию взрыва, защиту сумели преодолеть. Макинтошь заскрежетала зубами. Не сложно было догадаться, что в гости пожаловала могущественная жрица Ордена Аримана. Лишь ей под силу было справиться с такого рода магией.

Фука задрожал от страха и поспешил укрыться за стопкой книг.