Эмма. Тайны прошлого

Глава 1

Всем известно, чем вымощена дорога в ад. Вот и намерения Эммы Ардели были исключительно благими. Да, она полностью стерла себя из памяти мужчины своей мечты - Александра, но ведь ради его же блага!
Правда, потом оказалось, что у ведьмы, посоветовавшей Эмме такой метод спасения Александра от приворота, имеется большой и острый зуб на эмминых биологических родителей.
Так что теперь Эмма ищет способ вернуть Александру память и разыскивает свою мать – дриаду, живущую где-то в лесной чаще.

- дриады, лепреконы и прочие магические существа
- приключения
- любовь

Дорогие читатели! События этой книги берут начало в романе "Ученица чародея", так что желательно для начала ознакомиться с ним. Желательно, но в принципе не обязательно, поскольку то, что будет происходить с Эммой в этой книге - совершенно иная история. Спасибо, что вы есть и приятного чтения!

___________________________

- И все же зря ты его позвал, - в очередной раз вздохнула Эмма, бросив печальный взгляд на Александра.

- Ничего не зря, - так же привычно ответил Закари. – Это было правильное решение, вот увидишь.

- Закари, у нас здесь вовсе не мирный пикник на обочине. Еще неизвестно, с чем мы столкнемся, и какие намерения это нечто будет иметь. А человек, который понятия не имеет, что я вообще существую, не самый надежный попутчик.

Александр Крамер, дружелюбно улыбнувшись, предложил:

- Послушай, Зак, я думаю, нам будет удобнее перейти ручей немного ниже, здесь течение чересчур быстрое.

- Ты мне на ногу наступил, - вздохнула Эмма.

- О! Прошу прощения! Я вас не заметил, - Александр поспешно отступил на несколько шагов.

Изящно склонив набок белокурую голову, он глядел на незнакомую девушку, невесть как оказавшуюся в этой густой чаще в полном одиночестве. Сперва собрался было поделиться своими мыслями по этому поводу с Закари, но отвлекся на кого-то, топочущего в ближайшем кустарнике (кто-то оказался в результате обыкновеннейшим ежом), а уже через минуту начисто забыл о существовании незнакомки. Увы, с некоторых пор Эмма Ардели была слепым пятном Александра Крамера. И исправить это могли только силы куда более могущественные, чем она и ее друг Закари.

Третий день они блуждали по лесу. Гора Крейвен, защищавшая Крумберг от холодных северных ветров, могла впечатлить своими размерами любого неподготовленного путника. На ней нашли приют многие виды животных, бежавшие подальше от людей, некоторые люди, делавшие, в общем, то же самое и, как надеялась Эмма, различные магические существа. Основные надежды Эмма возлагала на густую чащу, что по ту сторону горы, но в любом случае смотрела в оба, ведь кто знает, на каком отрезке жизненного пути можно нежданно-негаданно повстречать дриаду?

Итак, шел третий день путешествия. Двигались в обход, вдоль изножья горы Крейвен. Да, кратчайшее расстояние между двумя точками это прямая, но человек, изрекший эту великую мудрость, явно не видел высоты Крейвен, царапающей верхушкой небеса. Так что да, если когда-нибудь ученые обнаружат на поверхности небесной тверди царапины, то мы-то с вами прекрасно знаем, откуда они взялись. В общем, гору  Крейвен проще было обойти, чем покорять ее вершину, рискуя сломать себе ногу, руку, шею и прочие ценные элементы, которым подобает находиться в целостном состоянии.

А путешествие в целом было довольно приятным. Если, конечно, не считать того факта, что один из спутников регулярно забывал об эммином существовании. О, наверное, лучше начать с самого начала. Говорят, что это довольно неплохой способ. Ну что же, в начале была.. Нет, не угадали, не тьма. Дурацкое начало, попробуем по-другому.

Жила-была девочка. Не взрослая, умудренная годами солидная женщина, но и не совсем дитя. Нашей девочке было шестнадцать лет. Звали ее Эмма Ардели. И девочка эта, надо сказать, за свои шестнадцать лет уже успела натворить разных дел, наломать всяческих дров (что было бы хорошо, ведь дрова в хозяйстве всегда пригодятся, не будь эти дрова метафорическими, ведь от таких в быту проку мало) и узнать о себе несколько неожиданных фактов.

Во-первых, не так давно Эмма выяснила (в ходе одного довольно неприятного разговора с одной довольно неприятной ведьмой), что она вовсе не дочь Рэна и Аристы Ардели, а найденыш, обнаруженный ими однажды в лесу. И, если верить словам Эстер Гарманн, которая, откровенно говоря, не вызывала у Эммы особого доверия, ее настоящая мать – дриада.

А во-вторых, благодаря той же Эстер Гарманн Эмма полностью вычеркнула себя из памяти и разума некоего Александра Крамера. Александр не просто забыл об их не слишком продолжительном, но насыщенном событиями знакомстве, но неспособен был даже на полчаса удержать в своей памяти хоть какую-то информацию об Эмме. Ну, казалось бы, забыл и забыл, подумаешь, велика беда. И все бы хорошо, если бы не «но». Вы замечали, что это короткое слово часто портит всю картину? Эммино «но» состояло из двух частей: ей нужна была помощь Александра для осуществления заветной мечты – поступления в Военную Академию; в магическом зеркале Эстер Гарманн Эмма увидела их с Александром возможное будущее, и будущее это было прекрасно.

Да, скептики сейчас встанут и во всеуслышание возмутятся: «Разве можно доверять всяким магическим зеркалам?» Особенно, когда они принадлежат ведьмам с сомнительным моральным компасом (если у госпожи Гарманн таковой вообще имеется)! И я отвечу: конечно, нельзя! Дорогая публика, умоляю вас, заклинаю, пожалуйста, не пытайтесь повторить это дома.

А вот Эмма поверила. И надо сказать (скептики, помолчите, пожалуйста) у нее были на то основания: Эстер Гарманн хотела возмездия, а женщина в таком состоянии может быть весьма убедительной. Много лет назад она потеряла свою любовь и винила в этом родителей Эммы. И теперь ведьма была счастлива сделать то же самое с самой Эммой. Она убедила бедняжку, что спасти Александра от последствий приворота (нелепая история, испортившая хороший вечер, не будем на ней останавливаться) можно только кардинально изменив его будущее. А чтобы Эмма хорошенько пострадала, ведьма показала ей то самое будущее. Счастливая жизнь, лучший друг, коллега и любовник в одном флаконе, полное взаимопонимание, приключения и покер по пятницам. В общем, счастливая жизнь. Все мы прекрасно знаем, как она выглядит, мы же читаем романы.

Глава 2.

- Я могу забрать и ее одну, мне, в общем, все равно, - покрутила тросточкой Дервла.

- Забирайте только меня, - твердо сказала Эмма. – Я найду вас чуть позже. Мне нужно всего лишь объяснить ситуацию и, уверена, все разрешится.

- Нет уж! В страну лепреконов или куда там тебя сейчас потащат, мы отправимся вместе.

- Госпожа Колтер, мы бы очень хотели сопровождать э-э-э.. ее к месту суда и свидетельствовать в ее пользу, - одновременно с Закари быстро сказал Александр.

- Ладно, как пожелаете, - пожала плечами лепрекониха и стукнула тростью о землю.

Мир заволокло туманом, а когда дымка рассеялась, троица путешественников и их маленькая спутница уже стояли посреди зеленого луга.

- Ступайте осторожно, - предупредила Дервла и повела их в одном лишь ей известном направлении. – Хватит с вас и одного преступления, лучше не усугублять ситуацию.

- А как же радуга? – несколько разочарованно осведомилась Эмма. – Вы разве не по радуге путешествуете?

- Кто вам сказал такую глупость, девушка? – строго спросила Дервла и пренебрежительно фыркнула. – Ох уж эти человеческие басни.

- То есть радуга не причем? – оглядываясь по сторонам и, осторожно ступая по тропинке, поинтересовался Закари.

- Не совсем. Радуга важна для нас, но мы, разумеется, по ней не перемещаемся. Подумать только, путешествие по радуге, - покачала головой она. – Откуда только такое берется?

о о о

- Подсудимая, сделайте шаг вперед, чтобы старейшины вас видели.

Старейшины лепреконов глядели на Эмму сверху вниз из своих кресел, созданных переплетением ветвей огромного дуба. Раскидистое дерево стояло на опушке леса, и нижние ветви его спускались вниз, сплетаясь в удобные сиденья. Толпа зрителей, желающих поглазеть на преступницу и ее товарищей, расположилась на мягкой траве. Мелькали светлые, темные, рыжие волосы, разные черты лица и фигуры. Единственное, что объединяло их всех – цвет. Все они были одеты в зеленые одежды. Юбки и платья, камзолы и бриджи, брюки и рубашки, лосины и сюртуки – все это было в различных оттенках зеленого цвета. Мужчины, женщины всех возрастов с любопытством таращились на Эмму и ее спутников, перешептываясь, хихикая, возмущенно фыркая. Время от времени чужеземцы слышали обрывки фраз вроде «бесценный шемрок», «прямо на нашей терновой поляне»,  «совсем ничего святого».

Эмма шагнула вперед. Старейшин было четверо. Двое мужчин и две женщины.

Толстенький коротышка (даже по меркам лепреконов он казался невысоким) с темными волосами и голубыми глазами, одетый во франтовской костюм, разумеется, зеленого цвета жизнерадостного оттенка молодой травы, выглядел вполне дружелюбно, и Эмма надеялась, что его симпатии будут на ее стороне. Рыжеволосая же женщина в длинном серо-зеленом платье, напротив, имела довольно суровый вид: колючий взгляд зеленых глаз ощупывал Эмму с головы до пят, задержавшись подольше на башмаках.

Третий старейшина – очень худой пожилой мужчина с седыми волосами и выцветшими карими глазами, одетый в нечто, напоминающее простыню, причудливо обернутую вокруг тела и прихваченную брошью тонкой работы (о, будь я в тот момент рядом с Эммой, я бы, конечно, сообщила ей, что причудливая брошь зовется фибулой, а суд завершится вовсе не так, как она предполагает, стоя сейчас перед четырьмя старейшинами разной степени суровости).

Последняя старейшина – симпатичная блондинка лет тридцати - очень плохо согласовалась с представлениями Эммы о старейшинах. Лепрекониха имела вид смешливой девушки, готовой в любой момент залиться звонким смехом, это подтверждали тонкие морщинки вокруг ее глаз, а слегка прикушенная полная нижняя губа наводила на мысль о том, что от неподобающего поведения даму сдерживают только фарфоровые зубки, придерживающие розовую плоть. Короткое светло-зеленое платье также не добавляло старейшине солидности.

- Приветствуем тебя на нашем суде, душечка, - поздоровался старейшина-франт. – Меня зовут Дейо и я один из судей, как ты, наверное, догадалась. Как добрались?

- Мне кажется, сейчас не самый подходящий момент для светских бесед, - сурово заметила рыжеволосая женщина. – Я старейшина Миррен и должна заметить, что ты совершила тяжелый проступок.

- В былые времена за подобное человека отдавали фейри на десять, а то и двадцать лет, - поддержал ее мужчина в простыне (которая, разумеется, не была простыней).

- Кольпрен, не пугайте девушку! – укоризненно прощебетала ему последняя старейшина. – Уверена, она и так уже в ужасе. Меня зовут Дезире, - ласково сказала она Эмме. - Не бойся, милая, мы во всем разберемся.

- Преступница должна трепетать перед законом и старейшинами, - не желал уступать Кольпрен. – В былые времена люди и подумать не могли о том, чтобы ходить по нашим полянам и топтать шемрок. Нас уважали! К нам относились с должным почтением.

- Довольно, - остановила поток сетований Миррен. – Мы здесь не для того, чтобы предаваться воспоминаниям, мы здесь, чтобы судить эту девушку и вынести ей справедливый приговор.

- А что эта бедняжка натворила? – изумился Александр. – Она производит впечатление законопослушной особы. Вы уверены, что не ошиблись?

Старейшины уставились на Александра с любопытством.

- Вы ведь прибыли сюда с этой девушкой. Дервла доложила, что ты и твой друг путешествовали вместе с ней и не пожелали покидать ее в беде. Нас дезинформировали? – строго спросила Миррен.

Лицо ее не выражало ничего кроме вежливого интереса. Словно она хозяйка дома, которая выслушивает от гостя одну и ту же историю уже в сотый раз, но не может позволить себе ничего кроме несколько натянутой улыбки и пары лишних глотков шампанского, чтобы хоть на мгновение отвлечься от рассказчика.

- Все так и было, господа старейшины. Александр мой… - Эмма на мгновение замялась, не зная, как бы описать то, кем ей приходится Александр Крамер. Парой слов это не выразишь, так что лучше остановиться на полуправде. – Он мой друг. Однако обстоятельства сложились так, что я была полностью вычеркнута из его памяти и его разума, поэтому он не в состоянии удержать воспоминания обо мне.

Глава 3.

Больше всего на свете Эмме в тот момент хотелось провалиться сквозь землю. Уж лучше так, чем гадать, что предложит сделать с ней кровожадный Кольпрен после того как проверка с треском провалится. А в том, что ее ждет провал, не было ровным счетом никаких сомнений. Даже если Эмма Ардели действительно дочь дриады, это ее не спасет. Чары надежно берегли эту часть Эммы. Настолько надежно, что никто никогда не мог предположить, что смуглая непоседливая Эмма - дриада. Нет, волшебство делало ее человеком до мозга костей, а значит, тест ей не пройти. Остается только провалиться с достоинством и надеяться, что добродушный Дейо и строгая Миррен не допустят смертоубийства.

Эмма провела дрожащими пальцами по изящному боку башмачка. Красота. Хрупкая и удивительная.

- Не знает, что с обувью полагается делать? Вот люди! Дикари! – хохотнул Дейо и ткнул старейшину Миррен локтем в бок. Она поморщилась, но промолчала, наблюдая за тем, как человеческая девушка берет в руки башмачок.

Вопреки эмминым ожиданиям он не провалился сквозь руку, не утек сквозь пальцы.

- Надела! Надо же, надела! Ты это видела? – завопил Дейо своей соседке.

Действительно, невесомые, легкие, словно радуга, башмачки сидели на ногах Эммы как влитые. Никогда еще ей не было так удобно в обуви.

Должна сказать, что Эмма вообще не особенно жаловала мастерство башмачников. Сапоги, ботинки и даже изящные туфли – все это было предметом неизменных мучений Эммы Ардели. Вся обувь казалась ей тесной, жала пальцы, натирала пятки и словно бы душила ее ножки. Боязнь замкнутого обувного пространства была предметом подшучиваний со стороны сестер и мучений для самой девушки. В конце концов, был найден компромисс в виде сапог и ботинок на несколько размеров больше, ну а летом Эмма в основном ходила босиком (что неизменно приводило в ужас Элю, считавшую, что сестра позорит семью, расхаживая по городу без обуви).

Башмачки, сшитые Дезире, оказались ожившей мечтой. Ну, если бы Эмма знала, что такая обувь существует, то непременно мечтала бы о ней.

- Я сидела рядом с вами, старейшина Дейо, и видела все своими глазами, - поджала губы Миррен.

Во взгляде остальных старейшин сквозило любопытство (Дезире) и желчное недоверчивое недовольство (Кольпрен).

- Совет старейшин удалится для обсуждения и, вернувшись, мы вынесем свой вердикт, - хорошо поставленным голосом объявила Миррен и царственным кивком рыжеволосой головы поставила точку в этом разговоре.

Все возражения, готовые сорваться, застыли на губах Закари и Александра. Ой, нет, на самом деле застыли только возражения Закари.

- Я протестую! – гулким эхом разнесся голос Александра по поляне. – Вы уже установили, что эта девушка – дриада, она извинилась за ущерб, нанесенный шемроку. Что еще вам нужно?

- Возможно, вашему человечеству не приходит в голову, что маленькому народу недостаточно извинений? – ядовито осведомился Кольпрен. – Извинений у нас у самих в избытке, могу вам отсыпать пару дюжин.

- Возмещение убытков! - звонкий как колокольчик голос Дезире остановил поток праведного негодования старейшины Кольпрена.

Тот нервным движением поправил свою тогу, выпрямил и без того прямую, как палка, спину, скроил недовольное лицо, но все же замолчал.

- Мы отпустим ее после того, как решим, каким именно образом подсудимая может возместить нашему славному народу причиненный ущерб, - продолжила самая молодая из старейшин.

Дейо, скатившийся со своего сиденья, махнул рукой в сторону людей и сказал:

- Вы хоть постерегите их немного. А то ведь сбегут, шельмы.

- Далеко не убегут, - кровожадно ухмыльнулся Кольпрен.

- Это-то да, так ведь бегать потом, спасать их. А так, охрану поставили, и никаких хлопот. Стратегия, - назидательно поднял толстый, как сарделька, палец Дейо.

- Мы не собираемся сбегать! – возмутился Закари.

- Вот и славно, - кивнула старейшина Миррен. – Тогда Дервла нисколько не помешает. Она побудет с вами, пока мы не примем решение.

С этими словами старейшины удалились, а оставшиеся на поляне лепреконы принялись перешептываться с утроенной силой.

Дервла стояла, скрестив руки на груди и каким-то образом ухитрялась смотреть на Эмму сверху вниз (и это при том, что лепрекониха была на пару футов ниже).

- Кто бы мог подумать, человеческая девушка действительно оказалась дриадой. Какая-то ты слишком розовая для дриады.

- Какая есть, - развела руками Эмма. Пускаться в длинные объяснения и рассказывать о том, как ее истинную сущность скрыли много лет назад, потому что родители сочли, что так будет безопаснее, она не желала.

- Тебе очень повезло. Надеюсь, ты понимаешь это.

- Повезло, что ей собираются выколоть глаза? Сомнительное везение какое-то, - фыркнул Закари.

Дервла закатила глаза и, подождав, может, мелькнет тень понимания в глазах чужаков, все же объяснила:

- Да нет же, дурачок! Ваша человеческая девица заполучила башмачки от самой старейшины Дезире. Она лучшая обувных дел мастерица во всем мире.

- Я думал, эта обувь была только для проверки.

- Ну что вы, человек Александр, - нежным, словно тающее масло, голоском пропела Дервла. - Башмачки из лунного света шьются специально под владельца. Никто другой их не наденет. По правде говоря, никто не станет и пытаться, в целом свете не сыщется другой такой дриады со столь огромной ногой.

- У меня вовсе не огромная нога! – возмутилась Эмма.

- Да неужели? – скептически прищурилась лепрекониха. – Человек Александр, может, вы рассудите нас? Взгляните на мою изящную маленькую ступню и на ножищи этой человечки, - она одновременно крутила ножкой, чтобы предоставить Александру лучший обзор, и прицельно хлопала ресницами. - Разница очевидна, не так ли?

- По правде говоря, и у вас, госпожа Дервла и у.. второй дамы вполне функциональные ноги, которые, насколько я могу судить, справляются со своими прямыми рабочими обязанностями, - дипломатично ответил Александр.

Глава 4.

Дервла вывела их за границу поселения лепреконов.

- Теперь встаньте смирно и не шевелитесь, - велела она. – В противном случае, не ручаюсь, что вы не растворитесь где-нибудь по дороге.

- Э-э-э.. Но в прошлый раз ты ничего подобного не говорила, - отметил Закари.

Лепрекониха непринужденно отмахнулась:

- В прошлый раз мне не было нужды беспокоиться о целостности каких-то нарушителей, а сейчас вы должны выполнить обязательства перед поселением, то есть в моих интересах проследить, чтобы вы выжили.

- Сурово, но честно, - кивнул Закари.

Мир вновь заволокло дымкой, а когда она рассеялась, компания уже стояла на берегу веселого ручья. Кругом расстилались луга, по ним струился вечерний туман, скрывая от взглядов последние цветы уходящего лета. Неподалеку виднелся лес. Стройные сосны стояли, словно часовые на своих постах.

- Владения дриад начинаются вот там, - указала Дервла на лес. – Пойдемте быстрее.

Они двигались вдоль берега ручья. Лепрекониха шла впереди, за ней цепочкой растянулись остальные.

- Как думаешь, что нас там ждет? – шепнула Эмма другу.

Он окинул задумчивым взглядом окрестности. Солнце уже клонилось к закату, и мир был окрашен в розовато-персиковые тона.

- Не знаю. Но в любом случае, мы сделаем все, чтобы получить ответы. Разве это справедливо, столько лет жить, не зная, кто ты?

- Я не уверена, что хочу знать. Может, родители специально бросили меня в лесу? Может, я не была нужна им?

- Прелестная госпожа, прошу прощения, что встреваю, - и когда это Александр успел оказаться так близко? Так близко, но по-прежнему так далеко. Какая горькая насмешка – найти человека, столь близкого по духу, человека с которым хотелось бы разделить все до последнего поцелуи, с которым можно будет сидеть и, жмурясь от яркого солнца, пить утренний чай. Найти такого человека и тут же потерять. Нет, на такое Эмма Ардели была не согласна. Она встретится с тысячей бросивших ее родителей, поговорим со всеми дриадами мира, но найдет способ вернуть то, что по праву должно принадлежать ей. Будущее с Александром, в насмешку показанное ведьмой, должно осуществиться. Это не наивная девичья иллюзия – это ожившая мечта, которую украли за секунду до того, как она стала реальностью.

- Я случайно услышал ваш разговор. Не знаю, в чем там у вас дело, но уверен, что родители просто не имели возможности вас вырастить, - в глазах Александра было столько искреннего сочувствия и сопереживания, что Эмма невольно потянулась к нему.

Птица, сидящая на кусте, вывела особо громкую цель, Александр отвел взгляд от лица Эммы, сделал шаг.

- О! Прошу прощения, я наступил вам на ногу. Как я мог вас не заметить? – извинился он и отошел, тут же забыв о ее существовании.

- Видишь? – горько сказала Эмма. – Из-за грехов родителей, которых я и в глаза не видела, у меня отняли счастье. Не думаю, что справедливость кого-то волнует в таких делах.

- Он тебя вспомнит. В крайнем случае, стукнем его еще разок по голове, может, сработает, - усмехнулся Закари.

Она лишь тускло улыбнулась другу.

Лес встретил их свежим сосновым запахом, шуршанием сосновых иголок под ногами и взглядами любопытных белок.

- И где же дриады? – спросила Эмма.

- Сейчас придут. Они здесь всегда танцуют при луне, - Дервла пренебрежительно сморщила нос. – Бездельницы.

- Значит, будем ждать, - сказал Александр, усаживаясь на покрытую толстым слоем хвои землю.

Бесконечно медленно текли минуты. Мысли, лихорадочно метавшиеся в голове, вдруг успокоились. Мерное журчание ручья ввело Эмму в некое подобие транса. Все тревоги вдруг стали мелкими и незначительными. Последняя луна лета поднималась на небосклон, чтобы занять свое место среди звезд. Тихо стрекотали сверчки, обмениваясь одним им известными тайнами. Крохотные рыбки изредка выпрыгивали из воды с тихим всплеском.

Эмма полностью и самозабвенно отдалась ожиданию. Александр смотрел на воду и хмурился, размышляя о странных снах, не дающих ему покоя. Там была девушка, и важнее этой девушки не было ничего в мире. Но вот дымка сновидений рассеивалась и он вновь оказывался один на один с реальностью, в которой прекрасная незнакомка оставалась лишь мечтой – причудливой игрой подсознания.

Чуть в стороне Закари, привыкший всегда использовать время с пользой, вязал шарф из мягкой ангорской шерсти карминового цвета. Рано осиротевший и выросший в доме троюродной тетки – несколько мизантропичной старухи со скверным характером, хоть и любившей его – Закари привык проводить много времени вне дома. А так как он был обладателем доброго сердца (что обычно вредит владельцу упомянутого органа, но крайне полезно для окружающих), то частенько помогал нескольким пожилым соседкам.

Дамы были не так богаты, чтобы обзавестись прислугой, не так молоды и здоровы, чтобы делать все самостоятельно, и слишком одиноки, чтобы рассчитывать на помощь семьи. Юный Закари делал для них покупки, вешал полки и чинил сломавшиеся очки. Пожилые дамы, в свою очередь, учили его разнообразным вещам, с которыми мальчишки знакомы редко и которые в их среде обычно считаются уделом маменькиных сынков.

 Закари был в должной степени самодостаточен, чтобы не обращать внимания на насмешки, и достаточно развит физически, чтобы иметь возможность дать по шее особенно яростным насмешникам. Таким образом, каждый день после обеда, избавляя тетку от назойливого человеческого присутствия, Закари учился печь пироги и четырехъярусные торты, вязать спицами и крючком, шить одежду и вышивать салфетки.

К чести старушки, она любила племянника, но выносить его могла в гомеопатических дозах – Закари, по ее мнению, был слишком болтливым, шумным, суетливым, надоедливым и так далее. В общем, он был тем, кого мы с вами назвали бы обычным парнем.

Я солгу, если скажу, что все эти навыки ему оказались полезны. К примеру, вышивать салфетки ему так и не довелось. Вынуждена признаться, что после окончания вводного курса от госпожи Маренгольц, Закари так и не вышил ни одной. Другие умения, напротив, были чрезвычайно полезны, как, к примеру, способность испечь прекрасное печенье при полном отсутствии муки, но из крахмала. Умение вязать относилось ко второй категории, то есть, навыки, способные принести пользу и приносящие ее.

Глава 5

Хрупкие гибкие фигурки, мелькая между деревьев, приближались к ручью. Теперь уже даже Александр с Закари их видели. Несколько дюжин девушек и женщин танцевали в холодном свете луны. Движения их были легки, как крылья бабочек, и осторожны, как поступь опытного охотника. Бледная кожа дриад отливала зеленым. Платья их, казалось, были сотканы из чего-то невесомого, вроде паутины, и выкрашены в разнообразные оттенки зеленого. Здесь был цвет ранней листвы и морской зелени, нефритовый и мятный, цвет трилистника, столь почитаемого волшебным народом, и цвет спелого лайма - фрукта, с которым северные дриады горы Крейвен, в отличие от своих южных товарок, не были знакомы, шартрез и малахитовый. Разнообразие оттенков ослепляло. Никогда еще Эмма, Закари и Александр не видели столько полутонов зеленого.

В распущенные волосы дриад вплетены листья и цветы. Локоны у кого длинные, а у кого совсем короткие. Легко и изящно танцевала девушка с бледной, практически белой кожей, отливающей легкой зеленцой в лунном свете. Среди коротких завитков волос прятались клейкие светло-зеленые березовые листочки. Рядом с ней чуть грубее полушла-полутанцевала немного коренастая дриада с темными гладкими волосами и каре-зелеными глазами. Разными оказались дриады. Разными, но неизменно прекрасными.

Вот они приблизились к ручью и увидели незваных гостей.

- Зачем ты привела людей в наш лес, лепрекониха? – строго спросила одна из женщин. Лицо ее было строгим, но в уголках глаз прятались морщинки,  словно бы выдавая добрый нрав их владелицы.

Дервла приблизилась, высокая, стройная, прямая, как стрела, дриада единым плавным движением опустилась на колени, и лепрекониха зашептала ей что-то на ухо. Спустя несколько минут дриада поднялась и обернулась к остальным:

- Сестры, Дервла из лепреконов сообщила, что эта дева, - тонкая изящная рука указала на Эмму, - Утверждает, будто она одна из нас.

Шелест пронесся над ручьем. То ли листва затрепетала, то ли дриады перешептываются, так сразу и не поймешь.

- Больно по-человечески выглядит! - крикнула молоденькая девушка с ярким зеленым румянцем на бледных щеках.

- Да, наверняка это какая-то уловка! – бросила другая. – Помните, что в прошлый раз было?

- Верно! – подхватила третья. – Гнать в шею, и еще крапивой наподдать, чтоб неповадно было!

- Тише, сестры! – осадила их та, что, судя по всему, была среди дриад главной. – Лепреконы говорят, что у девы есть вечный лист. Пусть покажет его нам!

Эмма извлекла из кармана клевер с четырьмя листочками, полученный от отца.

- Это то, что было при мне, когда меня нашли одним зимним днем в лесу! – громко сказала она, задирая чуть повыше подбородок. – Ведьма по имени Эстер Гарманн сказала, что моя мать дриада. Скажите, есть ли среди вас женщина, родившая шестнадцать лет назад дитя и оставившая его однажды в лесу? - легкие обвинительные нотки сами собой прокрались в ее чуть дрожащий голос.

- Морея, - тихо прошептала женщина, печально разглядывая клевер. – Это ее дар. Вечный четырехлистник должен был принести тебе удачу, Ампела.

- Как вы меня назвали?

- Ампела. Это имя дала тебе мать.

- Где она? – Эмма всматривалась в лица дриад. Которая из них ее мать? Обрадуется ли она внезапному появлению дочери? Поможет ли вернуть Александру память? Какая она?

- Ее здесь нет, - осторожно сжав эммино плечо, сказала женщина. – Меня зовут Эгера, и я знала твою мать. Она была храбрейшей из нас. Пойдем с нами, сегодня праздник – одна из потерянных сестер вернулась к нам. Ликуйте, дриады, ибо Ампела, дочь Мореи, вновь с нами! Путь твой был долог, но отныне ты под защитой леса. Отринь свою людскую жизнь и устремись под сень вечных деревьев. Возлюби их, и они возлюбят тебя. Деревья хранят нашу жизнь, а мы оберегаем их.

Дриады обступили Эмму со всех сторон.

- Не терпится увидеть, какая же ты! – щебетала одна.

- Посмотри, какая смуглая, может, она орех? – вторила ей другая.

- Да нет же, поглядите на ее глаза, это же клен! – уверяла всех третья.

- А может, розовое дерево? – гадала четвертая.

- Или вишня, - робко предлагала пятая.

- Постойте! – осадила их всех Эмма. – Я никуда не пойду с вами!

- Как? – ахнули дриады.

- Никуда не пойду, пока вы не скажете, может ли ваша магия вернуть ему память, - Эмма указала на Александра.

- Уверен, что вы ошибаетесь, госпожа.. э-э-э.. Очаровательная госпожа, - выкрутился Александр, вновь позабывший ее имя. – С моей памятью все в полном порядке. Ваша забота приятна, но я всего лишь сопровождаю Закари, который кому-то.. Кому-то помогает.

- Зачем ты хочешь вернуть то, что было? Разве опавшие листья возвращаются обратно на ветви? – спросила Эгера. – Оставь этого человека и все людское племя за своей спиной. Пойдем с нами. Позабудь их и займи свое место в плеяде дриад, - она протянула Эмме раскрытую ладонь.

- Нет, - покачала головой Эмма. – Я так не могу. Мне открылось будущее, один из вариантов, и другого мне не надо. Мне нужен этот человек и жизнь среди людей. Хочу вернуться к сестрам, к отцу, закончить Военную Академию, побывать в столице, сшить на заказ дурацкое модное платье и сходить с Элей на нелепую выставку странных картин, пережить сотню приключений, завести целую кучу ребятишек и каждую пятницу танцевать вместе с мужем джигу в маленьком пабе на углу. Этого я хочу! – выпалила она.

- Но ведь ты одна из нас, - мягко напомнила Эмме дриада.

- Разве? Меня нашел в лесу отец. Они с мамой вырастили меня и воспитали. У меня есть сестры, которые любили меня, баловали и ругали. Всего понемножку, но ни разу я не чувствовала, что я не член семьи, что не одна из них. Я хочу узнать, каково это, быть дриадой, но не ценой отказа от своей человеческой половины!

- Допустим, - наконец, кивнула Эгера. – Мы принимаем твое желание сохранить то, что имеешь. Ты будешь нашей сестрой, и ты будешь человеком. Теперь пойдешь с нами? Мы хотим представить тебя Птелее – старейшей из нас.

Глава 6.

- Озеро Сверкающих вод может вернуть твой истинный облик. Оно смывает все наносное, - указала на водную гладь Птелея. – Узри себя в его зеркале, Ампела, а потом мы поведаем то, что тебе еще неизвестно.

- Смывает наносное.. – задумчиво повторила Эмма и встрепенулась. – Птелея, скажите, может ли озеро вернуть Александра? Такого, каким он был, пока я не вмешалась в его разум? Он совсем позабыл меня.

- Человеческий сын, могу ли я взглянуть на тебя поближе? – с вежливой отстраненностью спросила Птелея, протягивая руку к Александру.

- Да, конечно, - он одарил всех присутствующих белозубой улыбкой и шагнул к ней.

Чуткие пальцы дриады пробежались по его лицу и задержались на лбу.

- Я не совсем понимаю, о чем говорит эта девушка, - тихо сказал ей Александр. – Но вынужден сообщить, что ее поведение немного беспокоит меня. Боюсь, что у нее какие-то проблемы.

- А ты? У тебя нет никаких проблем? – проницательно поинтересовалась дриада, вглядываясь в его лицо.

Под пристальным взглядом зеленых глаз он не мог, да и не хотел лгать.

- Только сны, госпожа дриада. Странные, причудливые сны. Ай! – дриада резким движением выдернула у него прядь волос.

- И что же тебе снится? – в ловких, немного похожих на сучки пальцах Птелеи волосы растягивались в золотую нить, теряя свой первоначальный облик и становясь похожими на сверкающую проволоку. – Надо же, как любопытно, - бормотала дриада, вглядываясь в нить.

- Девушка.

- О-о-о, милое человеческое дитя, это всегда девушка! - печально рассмеялась Птелея и тут же добавила, - Впрочем, порой бывает, что и парень. Итак, что за девушка?

- Не знаю. Не уверен, что знаю, кто она. Я не видел ее лица.

- Или видел, но не запомнил? – прищурилась дриада.

- Не знаю, - пожал плечами он. – Может быть, это всего лишь сны, причудливая игра моего разума, но когда я там, когда переживаю их, кажется, что девушка важнее всего в моей жизни. А проснувшись, ощущаю, словно утратил что-то ценное.

- Такое случается, - понимающе кивнула Птелея. – Дитя, ты действительно утратил нечто ценное, и вернуть это уже не сможешь.

- Как не сможет? – вскрикнула Эмма.

- Порой ветер уносит семена, которые могли бы дать хорошие всходы, в неплодородные земли, и их губит солнце, ветер и вода. С этим нужно смириться. Не каждое семя превратится в дерево, такова жизнь, - печально сказала дриада.

- Но ведь Эмма снится ему! – вмешался Закари. – Значит, он помнит ее, значит, не все потеряно.

- Мое дерево помнит, как оно было семенем, зреющим на ветви, но то лишь эхо воспоминания. В памяти Александра нет места для Эммы, разум его для нее закрыт, только эхо подсознания, порой подкидывает размытые образы, но то лишь сны. Под лучами рассветного солнца они рассеиваются и исчезают, словно роса на листве. А вскоре пропадут и сны.

- Нет, - ошарашено покачала головой Эмма. – Нет, нет, нет! Этого не может быть! Я не могла.. Не могла полностью уничтожить наше будущее! Всегда есть выход! Можно исправить, вернуть..

Напряжение последних дней дало о себе знать, колени ее подогнулись, и Эмма обессиленно упала на траву.

Она уже не видела Закари с исказившимся от тревоги лицом, не видела взволнованного Александра, на глазах у которого незнакомка утратила рассудок, не видела по привычке бубнящую что-то о слабости человеческого рода, но ужасно встревоженную Дервлу.

- Неправда, - шептала Эмма. – Неправда. Они лгут, как лгала Эстер. Странная, страшная, жестокая ложь.

Девушка обняла руками колени и сидела, покачиваясь, унесенная своими горестями слишком далеко, чтобы услышать голоса встревоженных друзей.

- Отойдите! – приказала Птелея. – Все отойдите! Я сама поговорю с ней.

- Вы уже поговорили! – взвился Закари. – Так поговорили, что не знаю теперь, как ее из этого состояния вывести. Эмма! Эм, ты меня слышишь?

- Это не дело людей, юный человек, - голос Птелеи походил на сталь, укутанную в бархат – большая сила таилась под видимой мягкостью. – Ампела наша сестра и сейчас ее человеческое тело пытается сделать то, что ему не по силам. Тело Ампелы невольно пытается погрузиться в сон. Деревья так приостанавливают жизненные процессы, когда наступает зима. В душе юной дриады зима, и она неосознанно действует в соответствии с этим. Помочь справиться с этим может лишь другая дриада.

- Послушайте мудрейшую, люди, - мягко улыбнулась Эгера. – Птелея пережила много потерь и знает, что такое великое горе. Она поможет. Человеческие средства тут бессильны.

- Закари, у дриад очень сильное чувство связи. Эмма одна из них и они никогда не причинят ей вреда, - сказала Дервла. – Пойдем. Не будем вторгаться в то, что принадлежит другому народу.

Закари и Александр неохотно позволили увести себя с поляны. Александр все еще обдумывал сказанное Птелеей. Значит ли это, что стоит отпустить девушку из снов и вернуться к реальности? Наверное, так будет правильно. У него впереди еще столько всего. Настоящая жизнь ждет за поворотом, нужно лишь сделать шаг. Поступить в Академию, стать тем, кем всегда хотел, и выбросить, наконец, из головы все глупости о ласковых прикосновениях прохладных ладошек.

Горячие крупные слезы катились по щекам Эммы. Она сидела на земле, обняв руками колени, словно стараясь занимать как можно меньше места, пытаясь исчезнуть. Зияющая пустота образовалась там, где раньше была надежда. Пустота, не желающая исчезать. Какое-то шестое чувство говорило, что пожилая дриада не солгала.

- Послушай меня, Ампела, мое маленькое семечко, - опустилась рядом с Эммой Птелея. - Иногда мы лишь следуем по пути, проложенному не нами, но для нас. Ты не можешь изменить свою судьбу. Человек Александр забыл тебя, ты стерта из его памяти и в его разуме тебе более нет места. Прими это.

- Я не хочу! Не хочу принимать! – пылко сказала Эмма, утирая слезы. – Мне нужно все исправить, я была уверена, что смогу, а теперь…

Истории тетушки Аделии.

Там Лин или Тамлейн - шотландская народная баллада. Как и у всех народных историй, у этой есть несколько вариантов, но суть у всех примерно одинакова. Девушка (чаще Дженет, но в разным вариантах легенды ее могут звать по-разному) прогуливается по лесу, срывает цветок или ветку, и перед ней предстает прекрасный юноша - страж леса. Он спрашивает, зачем она берет то, что ей не принадлежит. Затем одна или несколько встреч разной степени невинности (да, в некоторых вариантах Дженет беременеет).

Дженет вновь приходит в лес и узнает, что Там Лин раньше был человеком, пока однажды его не похитила королева фейри. Лишь раз в году есть такая ночь, когда рыцарь королевы фейри может вновь стать человеком и обрести свободу, но случится это только если найдется девушка, у которой будет достаточно мужества, чтобы побороться за него. Дженет соглашается и когда процессия королевы фейри едет той ночью на бал, она стягивает своего Там Лина с коня и крепко удерживает в объятиях. Королева фейри превращает Там Лина в различных существ, в диких зверей, пугающих Дженет, в колючие растения, царапающие ее нежные руки, и, наконец, в тлеющий уголь или раскаленную добела наковальню, обжигающую девушку. Слезы струятся по щекам Дженет, но она лишь крепче прижимает к себе Там Лина. В конце концов, королева фейри понимает, что более не имеет власти над своим рыцарем и отпускает их обоих. Превозмогая боль и ужас, Дженет выцарапала, выгрызла свое счастье у судьбы.

Ну а сказка про лепрекона и ромашковое поле это прелесть в чистом виде. Обычный ирландский паренек Том поймал однажды лепрекона и вынудил того показать, где он прячет свой горшок с золотом (всем ведь прекрасно известно, что у каждого уважающего себя лепрекона имеется горшочек золота). Бедолага лепрекон вынужден был привести Тома к тому месту - широкому ромашковому полю - и указать, где зарыт его клад. Том, обнаруживший, что в спешке забыл лопату, обвязывает вокруг нужной ромашки красную ленточку и берет с лепрекона клятву, что тот не притронется к ленточке и не снимет ее. Лепрекон дает слово, а Том бежит домой за лопатой. Вернувшись, он обнаруживает, что каждая ромашка на огромном поле перевязана точно такой же красной ленточкой. Пришлось бедолаге возвращаться домой с пустыми руками. Меня всегда умилял трудяга-лепрекон, который чтобы сохранить свое сокровище потратил столько сил на обвязывание стебельков ромашек ленточками. Наверное, тогда я и подумала, что клад лепреконов это не просто золото, он имеет для них гораздо большую ценность.

Глава 7.

Ночь пролетела, словно кто-то перелистнул страницу. Это была самая длинная и самая короткая ночь в жизни Эммы. Дриады танцевали в лучах луны и пели песни своими шелестяще-звенящими голосами.

Эмма познакомилась с ними поближе. Казалось, они были искренни и добры к ней. Об эмминых родителях разговора не было, Птелея пообещала, что обсудит это с Эммой чуть позже.

- Утром, мое семечко. Когда солнце взойдет над лесом, мы обсудим все, что ты пожелаешь, а пока пусть будет ночь. Ночь для веселья и для танцев, для общения с сестрами и песен, Ампела, так отдохни же и почувствуй себя желанной.

Поначалу у Эммы не получалось выбросить из головы Александра, мысли о нем преследовали ее каждую секунду, но музыка дриад могла успокоить даже такую мятущуюся душу. Звенели колокольчиками голоса и потихоньку эммины печали растворялись в чернильной темноте предрассветного неба. Есть такое время перед восходом солнца, когда становится ужасно темно и кажется, что света больше не будет никогда. Музыка дриад способна была осветить даже такие минуты.

- Просто сосредоточься на том, как оно растет, подумай корнях напоенных подземными водами и о том, как живительная влага поднимается по стволу к ветвям и листьям. Подумай о каждом листочке, растущем на кроне, о завязи, которая осенью превратится в спелый плод. Почувствуй это, Ампела, и ты обретешь связь с деревьями, - весело учила Эмму юная Нивеа – дриада серебристо-белого тополя.

- Ты не похожа на нас, поэтому связь не будет абсолютной, - говорила Магнифика – сереблистоопушенная рябина, в чьих седых волосах проглядывали оранжево-красные ягоды.

- Что значит, не будет абсолютной? – насторожилась Эмма.

Тополь Эгера осторожно положила руку ей на плечо:

- Послушай, Ампела, душевные печали дриады изливают друг другу только днем, под лучами милостивого солнца, таков наш обычай, а посему отложим разговор об этом. Скажу лишь, что как наполовину дрида, ты имеешь большую свободу, чем любая из нас. Почему мы так осторожно отнеслись к твоим спутникам? Срубив дерево, к которому привязана дриада, тем самым прервешь ее существование. Мы живем с деревьями и умираем с ними, наши жизни неразрывно связаны. Ты же имеешь возможность жить и в мире людей, и среди нас, твоих сестер. А теперь, присоединись к танцу.

Танец дриад был похож на то, как колышутся ветви и трепещут листья, как сгибается тростник под порывами ветра и как извиваются ветви-плетья ивы. Дриады были нечеловечески грациозны и, увидев Эмму Ардели, в их пестро-зеленой толпе, вы не смогли бы отличить ее от остальных. С каждым па танца и с каждой нотой музыки тоска по несбывшемуся развеивалась. Она изливала горести в каждом движении и то, что казалось бездонной пропастью отчаяния, оказалось рвом, через который Ампела возвела мост. Дриада Ампела делала то, что оказалось не по силам человеческой девушке Эмме Ардели. Обе части ее души дополняли друг друга, и это делало Эмму-Ампелу более цельной и более сильной. Она переживет все.

Но вот забрезжил рассвет. Надев прекрасные башмачки из лунного света, Эмма приготовилась идти вперед.

- Пойдем, моя Ампела, посидим у озера и поговорим. Я уже не так молода, как прежде, веселые ночи даются мне тяжелее, чем когда-то, - подозвала ее Птелея. – Как твои успехи?

Ампела вместо ответа лишь зачерпнула с земли у озера немного влажной почвы. Закрыв глаза, она вытянула руку к Птелее, и через несколько мгновений на ладони девушки рос небесно-голубой ирис.

- Я, кажется, поняла, - просто сказала Эмма. – Главное, не думать слишком много.

- Верно, - сухо кивнула Птелея, но морщинки, притаившиеся в уголках ее глаз, говорили, что суровость эта напускная. – Это и есть самая большая мудрость твоего народа – не думать слишком много.

- Не делай вид, что ты не поняла, что я имела в виду, - дерзко ухмыльнулась Эмма. Она, в отличие от Эли, никогда особенно не умела быть любезной, дипломатичной и вежливой. Этикеты она оставляла сестре, предпочитая высказываться начистоту.

- Я поняла, - кивнула Птелея. – И должна заметить, что ты права. Часть твоей сущности знает, что нужно делать и как можно вырастить цветок за считанные секунды. Тебе важно лишь полагаться на нее, отключив чересчур рациональную часть себя.

- Это не так уж трудно, - фыркнула Эмма. – Рациональной части у меня не то чтобы в избытке, любой может подтвердить.

- Ты разумна, но знаешь, что иногда стоит отбросить разум и действовать так, как подсказывает сердце. Этим ты похожа на родителей.

- Ты обещала рассказать о них, - напомнила Эмма.

Они сидели рядом и смотрели на тихо колышущиеся воды. В траве стрекотали кузнечики. Толстая жаба с важным видом поучала всех вокруг. Две женщины с разными судьбами и общей потерей сошлись в то утро на пустынном берегу озера. Небо светлело и прояснялось, в эмминой же жизни все еще было слишком много темных пятен.

- Морея была очень талантлива и невероятно любознательна, - тихо начала Птелея. – Я сейчас говорю не как ее мать, а как старейшая дриада этого клана. Ты похожа на нее, - печально улыбнулась она.

- А отец? Кем был он?

- Дассо был человеком. Храбрым и сильным. Он работал на всех и ни на кого, - Птелея умолкла, собирая осколки давно минувших дней. – Охотник за головами, обладающий стойкими моральными принципами. Занятное сочетание, не так ли? Дассо брался только за те заказы, которые были ему по душе. Шпионаж, похищение ценных артефактов, поимка преступников, оказавшихся не по зубам государственной системе правосудия. Порой брался и за устранение людей, чего уж греха таить.

- Мой отец был убийцей? – практически неслышно выдохнула Эмма.

- У людей все иначе, мое маленькое семечко. Полицейский, забравший чью-то жизнь, убийца? Твой отец прерывал существование тех, кто убивал сотнями. Ни один из тех, кого убил Дассо, не был невиновным.

- Откуда ты знаешь? – повлажневшими глазами Эмма наблюдала за водомеркой, скользящей по поверхности. Смотреть на бабушку (подумать только, эта печальная величественная дриада – ее бабушка) не хотелось.