Еще чуть-чуть

Еще чуть-чуть

Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

/И.Бродский/

Мне всегда хотелось жить в таком доме, окна во всю стену, прозрачные занавески и огни большого города внизу. Особенно по вечерам, сидеть будто в башне, ощущая эту прозрачную звонкость высоты и невесомости. Плывущая высотка по океану, усыпанному маленькими светящимися кораблями, словно большой круизный лайнер, входящий в порт.

А читать в большом кресле, рядом с таким интерактивными декорациями, или пить чай. Теперь этот дом стоял в мертвой зоне городе, она не была оцеплена или обнесена колючим забором, но негласно этот округ  считался нежилым и опасным местом. Полиции здесь всегда дежурило очень много, и вооружены они были не просто огнестрельным оружием, а автоматами с кислотой, чтобы наверняка…

В этой двухэтажной квартире мы находились незаконно. Мы – это я и моя шестилетняя дочь. Под колесо больших перемен всегда попадают маленькие люди и их маленькие жизни. Скоро весь юго-запад зачистят от таких, как мы и снова будет кипеть жизнь, будут ужины в ресторанах, круглосуточные цветочные и книжные магазины, парковки, полные машин. Починят освещение, разрекламируют нового провайдера и откроют кинотеатр с 5Д эффектами. Бассейн на крыше почистят, починят купол над ним, и оба внешних стеклянных лифта. Которые сейчас, как две капсулы для путешествий во сне на другие планеты, одна из них лежала сейчас треснувшая на асфальте, все вокруг было в осколках оргстекла.

- Василиса, Василиса!, - только секунду назад дочь была рядом, возилась с сокровищами в своем рюкзаке и вот уже убежала исследовать второй этаж, и ничего уже не надо: ни есть, ни спать. Мы были здесь уже полдня, глупо было ожидать, что здесь найдется хоть что-то, квартира хоть и хранила ухоженный вид, была разграблена. Следы уличных ботинок, разбросанный мусор, грязные окна.

Я нашла робота пылесоса, забившегося под дальний угол дивана. Он скулил, как только обнаружил движение, видимо аккумуляторы были разряжены, и наверно, довольно долго он находился в состоянии сна. В моем рюкзаке как раз был подходящий. «Кто хороший мальчик? Ну, иди сюда» Я поскребла по полу, демонстрируя заряженный аккумулятор, он запищал и пополз ко мне.

Этот робот был из первой волны, когда средний класс баловался, наделяя бытовых роботов сознанием своих умерших животных или родственников. С помощью специального алгоритма в течении нескольких месяцев считывался лексикон, эмоции и реакции, человек мог носить с собой браслет, который фиксировал каждое его слово и действие, как он болеет или волнуется, и как в это время работает его тело. Потом результаты загружались в приложение, где образ личности завершался до конца, туда заливалась информация о его жизни в Сети. Но это было просто и поэтому вместилищами для таких слепков служили вообще любые боты. Это мог быть даже просто компьютер.  Люди играли с только что открывшимися возможностями, изгаляясь, как могли.

«Мамин любимый цветок» - стало популярным названием для робота в виде горшка с живым цветком, в котором вполне мог быть ее прах. Ты мог спросить у него за полуночным чаем жизненного совета. Или выключить, если совет тебе не понравился. А лучше, конечно, заставить просить прощения за все детские обиды.

Появились андроиды, полностью повторяющие, умерших супругов, вот эта была идиллия, теперь он или она любили тебя так, как ты хотел: никакой ревности, полный контроль. Можно было завести гарем или рабство. Появился новый вид маньяков, который за большие деньги мог украсть, с помощью профессионала «черной шляпы», слепок сознание привлекательной особы, и мучить ее в подвале. Правда, такой слепок был халтурой. Для того, чтобы характер был подлинным, надо было взять химический анализ крови, а также тканей и ДНК органов, в том числе мозга.

Любимые бабушки шли в расход, их сознанием наделялись самоварки. «Ведь бабушка так любила готовить» Сейчас бабушка печет блины, в виде огромного кухонного аппарата и желает всех доброго утра, и чтобы внучата обязательно с собой взяли блинчиков с собой в школу. Все это было даже более дико, чем когда-то в Японии, сдавали маленькие квартирки с пеплом дедушки в фарфоровой урне и старого кота в придачу. Мы не хотим прощаться с нашими близкими, мы сделаем удобный для нас театр, пародией счастливой полноценной семьи. Никто больше не умрет.

«В прошлом те, кого любишь, не умирают!
В прошлом они изменяют или прячутся в перспективу»

Робот пылесос, который я нашла, был с сознанием собаки, на нем была написана кличка Тим, я заменила аккумулятор из выдвинувшейся панели сбоку. Корпус ожил и развернулся в зообота, я вспомнила такие игрушки, до того, как все игры с сохранением сознания, начались всерьез. У Василисы был динозавр Плео, по словам разработчиков он должен был учиться и вырасти в неповторимую личность, это должно было занять много времени, но после того, как я несколько раз его перепрошила и не добилась ровно никаких результатов появления уникальной личности, кроме веселых фишек, типа бегать за котом и гавкать на него по собачьи, Василиса тоже забросила его в шкаф и там он пылился вплоть до того, как за моим мужем пришли вежливые люди с хорошими навыками убеждения.

Тим вилял хвостом и ездил вокруг меня, теперь у меня будет хоть какая-то помощь. За все время пока мы бегали по Москве в поисках убежища, это была самая приятная находка в брошенных квартирах. Я подошла к окну и постучала пальцами по поверхности: «Мыть окно!»  Тим сложился и поехал вверх по поверхности, собирая грязь и пыль.