Если бы не было тебя

Пролог

Я уже час слушаю радио вперемешку с болтовней девушки за рулём. Из-за нехватки денег я согласилась на предложение, которое поступило всего пару дней назад — поработать накануне Нового года.

— Там очень красиво, — щебечет милая темноволосая девушка за рулём минивэна.

В ответ я молча киваю и поворачиваюсь к окну. Мне не нужны рассказы о горнолыжном курорте, куда мы и едем, потому что я бывала там пару раз и даже примерно представляю фотографии, которые должны получиться.

В багажнике автомобиля лежит много оборудования, свет, стойки и прочие прелести, нужные для фотосессий. Единственное, чего не понимаю: зачем требуется тащить с собой так много искусственного света? Передо мной стоит задача отснять новую коллекцию зимней и спортивной одежды известного бренда. Клиент желает сделать кучу фотографий в так называемой “естественной среде” для такой одежды — на улице. На склонах, с лыжами и сноубордами. И где же использовать свет, да ещё так много? В горах это не представляется возможным.

Менеджер пообещала, что чудесная локация с огромными окнами и видом на заснеженные вершины есть. А я все два дня силилась вспомнить, где же там такое? Даже на сайт залезла, чтоб проверить — ничего похожего не нашлось. Надеюсь, мне заплатят за съёмку, если вдруг с той самой чудесной локацией ничего не выйдет?

— Вам заплатят в полном объёме, не беспокойтесь, — отмахивается девушка с широкой улыбкой. — Главное — успеть в срок. У нас просто уже есть договорённость с дизайнерами, они возьмут сделанные фото в работу для баннеров сразу после праздников.

-Модели, надеюсь, уже на месте? — устало уточняю я и неловко ёрзаю на сидении. Всё затекло за час поездки. К счастью, в этот момент минивэн останавливается на парковке рядом с деревянным зданием администрации.

— Конечно, все ждут только нас, — заявляет Милена, подхватывает свою дорогую сумочку, запахивает шубку и выскакивает из машины. Я вылезаю следом, забираю пару объёмных сумок из багажника и проклинаю заказчика, который не догадался послать за мной парня. Девица только хлопает пушистыми ресницами и поторапливает.

А мне уже хочется домой, в тёплую кровать. Но деньги к праздникам не помешают. Да и другой работы сейчас всё равно нет.

Нагруженная как вьючное животное я тащусь следом за девушкой. К счастью, она догадывается придержать дверь — и на этом спасибо. А я вваливаюсь в здание, едва не раскатываюсь на скользком полу, выпрямляюсь и…

— Только не ты, — шепчу себе под нос, натыкаясь на холодный взгляд голубых глаз.

Вот так попала…

Глава 1

Он стоит всего в паре метрах впереди. Холёный, в чёрном расстёгнутом пальто и сером деловом костюме. От него веет шиком и чем-то неуловимо опасным. Тёмно-русые волосы зализаны назад — да, уложены гелем и смотрится всё это так, будто он мафиози, а не просто посетитель горнолыжного курорта. Хотя адекватные люди в такой одежде не ездят кататься на лыжах.

Костя — или полностью Константин Алексеевич Тарасов — совсем не изменился. Прошло десять лет с момента нашего расставания, а он всё так же невыносимо хорош собой. Некоторым везёт с генами. В уголках его голубых глаз виднеются морщинки, губы кривятся в болезненной улыбке. И появилась щетина, которая ему очень идёт. Раньше Костя сбривал её, а теперь явно ухаживает.

Воздуха вдруг передаёт хватать. Кажется, я не дышу и вообще делаю вид, будто меня здесь нет. Может, не заметит? Но мужчина замечает и отшатывается. На лице застывает маска шока и боли, перемешанная со странной эмоцией, которую я никак не могу распознать. Радость? Вряд ли, расстались-то мы не очень красиво. Презрение? Возможно. Желание придушить меня на месте? Несомненно.

— Это Стрелецкая Таисия Павловна, — щебечет девчонка в шубе и тыкает в меня пальцем. — Наш фотограф. Я вам о ней рассказывала. А это, — она поворачивается ко мне и с глупой влюблённой улыбкой кивает на мужчину, — Тарасов Константин Алексеевич. Владелец бренда “Душа экстрима” и ваш непосредственный начальник.

Мне хочется провалиться под землю и сгореть со стыда. Я закусываю до боли нижнюю губу и пытаюсь спрятать взгляд. Столкнуться с бывшим, которого не видела десять лет — не так страшно. А вот работать на бывшего, которого разве что не прокляла при расставании, куда хуже.

Девушка по имени Милена что-то увлечённо рассказывает, но я не слышу. В ушах гудит, на задворках сознания бьётся единственная мысль: “Надо бежать!” Мы не сработаемся. Ни-ког-да. К тому же с каждой секундой молчания Кости мне начинает казаться, что он тоже не рад такой встрече.

Через силу я всё же поднимаю взгляд и вижу, как Тарасов хмурится, листая какую-то распечатку.

— Других вариантов не было? — строго отрезает и смотрит исключительно на Милену.

А вот это больно. Будто нож в спину всадили и прокрутили. Если бы только на месте Кости находился другой мужчина, я бы и бровью не повела. Понимаю же, что пока не доросла до уровня крупного бренда.

— Все заняты, — блеет Милена и нервно теребит рукав шубы. — А Таисия… — она запинается и пучит на меня свои тёмные глазищи.

— Павловна, — на автомате подсказывает Костя, задумчиво перебирая бумаги.

— Таисия Павловна согласилась, — бормочет девушка дальше. — У неё хорошие работы, я лично все просмотрела.

Надо признать, у меня и правда неплохо складывается со съёмками. До гения всё равно далеко, и всё же кадры в целом выходят неплохими, некоторые, как признал мой товарищ и наставник, чертовски хороши. Но я знаю, что Костю отмазками и лестью не пронять. Он всё равно откажется от затеи.

Я бы тоже могла это сделать. Но не стану. Не только из-за денег, в первую очередь во мне играет гордость.

— Да, есть подходящие работы, — сухо соглашается Тарасов, вдруг поднимает голову и направляет на меня свой взгляд арктически-голубых глаз. Голос становится вкрадчивым и ядовитым. — Вы сами-то хотите работать, Таисия Павловна?

— Хочу, — едва слышно соглашаюсь и болезненно морщусь от такого обращения. Раньше он называл меня Таей и делал это так ласково, что подгибались коленки. Теперь же ноги тоже становятся ватными, но по другой причине — животный страх перед человеком.

Он кивает и по-кошачьи медленно подходит ко мне. Молчит и просто внимательно вглядывается, будто пытается прожечь дыру в черепушке. От Кости исходит острая, неприятная энергия злости, даже ярости, которую когда-то давно никто так и не смог заглушить.

— И вы уверены, что не сбежите раньше срока? — вкрадчиво уточняет мужчина.

Нет, на самом деле я не уверена. Ни в чём вообще. Особенно рядом с призраком прошлого.

— Уверена, — стараюсь говорить спокойно, но голос всё равно предательски дрожит, а сердце бешено скачет в районе горла. Мне хочется верить, что Костя не заметил этого, однако его довольная улыбка говорит об обратном — заметил и будет пользоваться слабостью. Станет давить.

Он кивает и отходит к стойке администратора, а я снова начинаю нормально дышать. Милена с улыбкой подходит к мужчине, который что-то увлечённо обсуждает с парнишкой в рубашке и красной жилетке. Девушка аккуратно кладёт руку на локоть Тарасова и при этом очень незаметно косится на меня. Изучает реакцию. Ждёт хоть какой-то ответной эмоции.

Внутри всё сжимается в тугую пружину от одной лишь мысли, что Костя — тот самый, мой, с которым мы так сильно любили друг друга — будет на моих глазах крутить с этой Миленой.

Нет, мы давно чужие люди и не виделись уже много лет. Только почему на душе так тяжёло и хочется плакать?

— Чудно, — отрезает Костя, снимает со своего локтя ладонь Милены и подходит ко мне с ключом. Он намеренно наклонился так, чтоб смогла слышать только я, и прошипел: — Советую ещё раз хорошенько подумать, нужно ли вам, Таисия Павловна, всё это.

Меня практически колотит от переполнявших эмоций. От страха, что вот-вот начнётся буря, и Тарасов начнёт ворошить прошлое, выяснять отношения и снова попытается меня очернить и полить помоями. Уж это он может — на себе испытано.

К счастью, мужчина только кивает парнишке за стойкой и спешно выходит на улицу. Обескураженная Милена бежит следом, плаксиво крича: “Шеф! Надо же всё обсудить!” В ответ раздаётся то ли рык, то ли крик и очень настойчивая просьба уйти с его глаз, так как ему срочно нужно позвонить.

Расстроенная девушка заходит обратно и садится на кожаный диванчик с другой стороны от двери. Она бросает на меня косые злые взгляды и что-то бурчит под нос. К счастью, парень за стойкой начинает методично объяснять, как пройти до моего гостиничного домика, где уже заселились другие гости Константина Алексеевича.

Глава 2

Матвей ухмыляется, кривит губы в ядовитой улыбке и отвечает брату в собственной манере:

— Если будет нужно, то снимем, — и при этом резко притягивает меня к себе и обнимает за плечи. — Ты эту красотку давным-давно упустил, вот и не раскатывай губы.

Нос Кости подрагивает так, будто он собирается взлетать. При этом брови сведены и почти касаются друг друга на переносице. Губы сжаты в тонкую полоску, а голубые глаза отдают арктическим холодом.

Костя всегда ревновал меня к собственному брату. Десять лет назад, когда мы встречались и только начинали думать о свадьбе, он вдруг изменился и стал слишком по-хозяйски относиться ко мне во время общих посиделок с Мотей. Любил класть руку мне на бедро так, чтоб его брат видел. Частенько целовал на остановке, когда мы втроём ждали автобус. И это всё началось за месяц до нашего расставания. Странное совпадение, на которое в тот момент я закрыла глаза.

Но сейчас у Кости нет никаких прав на ревность.

— Вообще-то в нашей компании отношения между коллегами запрещены, — цедит Тарасов-старший и бросает на брата испепеляющий взгляд. Они смотрят друг на друга в течение пары молчаливых долгих минут, пока Костя с тихими ругательствами не вылетает из домика, громко хлопнув дверью. Ошалевшая Милена семенит следом так быстро, что я не успеваю ничего у неё уточнить.

Зато есть Мотя.

— Причём тут ты? — задаю вопрос, хотя по внешнему виду мужчины, его повадкам и другим косвенным признакам понимаю, что он как-то связан с компанией “Душа экстрима”.

Мужчина хитро улыбается и низким тоном выдаёт:

— Ты сейчас общаешься с вице-президентом компании, дорогуша! Так что притормози коней.

Я неприлично долго таращусь на Матвея и не могу поверить, что тот самый мальчишка из моей памяти, который таскал мне конфеты и был милым хулиганом, грозой всего двора, превратился в… это. Казалось, передо мной стоит кто-то другой. Кто угодно, но не Мотя.

— Ты же не думала, что я вечно буду бить баклуши? — усмехается мужчина, видя моё недоумение.

Вообще-то да, примерно так и думала. Я ожидала увидеть его на сцене с рок-гитарой в руках. Или у стойки микрофона — он всегда отлично пел. Но вот так… Нет, о подобном мы размышляли разве что в шутку.

— Да брось, — отмахивается он и тихо уточняет: — Ты реально согласилась на эту каторжную работу?

— Почему сразу каторжную? — обиженно замечаю я и пожимаю плечами. Мотя тем временем вопросительно косится на две огромные сумки и со вздохом забирает их. Мы выходим на мороз и почти сразу останавливаемся. — Вроде бы обычная фотосъёмка. Или я что-то не знаю?

— Какой корпус? — мимоходом уточняет Матвей.

Хмурюсь в попытке вспомнить, что же там парнишка-администратор мне объяснял. Но единственное, что помню — надписи у моей гостиницы везде голубые. К счастью, неподалёку от нас торчит из сугроба указатель, и я радостно сообщаю название.

Мы бредём по широкой расчищенной дорожке вниз по склону. С этой стороны угол спуска совсем маленький, идти не сложно. Под ногами скрипит снег, мои рыжие ботинки немного скользят на дорожке. Но я всё равно почти бегу за Матвеем, который быстро и уверенно двигается вперёд. Ему даже указатели не нужны, чтоб привести меня к нужному месту.

На деле гостиница оказывается простеньким двухэтажным домиком с небольшими окнами, украшенными белыми резными наличниками. Внутри на первом этаже меня уже встречает девушка, показывает скромный номер и, подмигнув, желает хорошего отдыха.

Матвей оглядывается по сторонам с грустной улыбкой. Да и я не в восторге от того, что вижу: номер крохотный, едва вмещается полуторная кровать, в таком же маленьком коридоре стоит уже чуть покосившийся шкаф. Ламинат в разводах, будто его только-только помыли, но очень плохо, а до этого весь пол был затоптан грязью.

— Если бы я знал, что нашим фотографом будешь ты, то обязательно бы обсудил с братом некоторые моменты. Например, тот факт, что тебе нужно будет сделать не меньше пяти тысяч снимков. И даже если выполнишь работу раньше срока, никто не отпустит тебя. Ну, и проживание тоже.

Я видела эти условия в договоре и закрыла на них глаза, потому что просто хотела заработать. А пять тысяч фото за две недели работы не так уж и много. Мне хочется успокоить мужчину, что ничего страшного в комнате нет, к тому же я живу не в лучших условиях. Но молчу, ведь Моте не обязательно знать о моих проблемах.

— С этим мы что-нибудь придумаем, — уверенно отрезает мужчина, садится на край кровати, которая громко скрипит в ответ на действие, и натягивает улыбку. — Как ты вообще? Давно успела замуж выскочить? И где кольцо?

Он внимательно следит за каждым моим действием, пытается прочитать, как мог это сделать давным-давно. Но та юная несмышлёная девчонка давно выросла и научилась скрывать свои чувства. Я могу соврать, и Мотя наверняка не почувствует подвоха. Придумать сказку про чудесного мужа, который обожает, носит на руках и купает в подарках. Про хорошую квартиру и удачно сложившуюся жизнь.

Но не хочу и поэтому вываливаю жуткую правду.

— Нет кольца, как и мужа. Выскочила замуж по глупости, пыталась Костю забыть, — пожимаю плечами и отвожу взгляд. Страшно увидеть осуждение на знакомом лице. — Прожили пять лет, потом разошлись.

В комнате висит тяжёлая тишина, которую не хочется прерывать. Да, моя жизнь совсем не похожа на красивую картинку. Скорее даже наоборот. Словно где-то давно я свернула не туда. Может, это и есть карма? За все грехи.

— Почему разошлись? Так и не смогла разлюбить моего брата? — в мягком голосе Моти дребезжит тонкая струна напряжения. То ли его беспокоит моя реакция на неприятный вопрос, то ли он сам не хочет знать ответ, то ли… О других вариантах стараюсь не думать — это ни к чему. Да и глупо.

Пару минут я сомневаюсь, но в итоге признаюсь:

— Я давно его разлюбила. А разошлись по простой причине — муж начал сильно пить и бить меня.

Перед глазами встаёт картина, как бывший замахнулся на меня первый раз. Всё шло по нарастающей: сначала потеря хорошей работы, после он разбил машину, возвращаясь от друга, а в конце начал всё чаще прикладываться к бутылке. Перестал ходить на собеседования, вечно отмахивался от меня и всё чаще бывал у друзей. Мне пришлось пойти на вторую работу, хоть и времени оставалось мало. Муж же начал подозревать неладное. Ему казалось, что я с кем-то гуляю, а не расклеиваю чёртовы объявления по всему городу за копейки.

Глава 3

Я смеюсь настолько громко, что, кажется, слышит весь крохотный гостиничный домик. Вытираю слёзы вязаной оранжево-коричневой митенкой и смотрю на абсолютно серьёзного мужчину, который замер и вдруг стал очень похож на брата. Как две капли воды! От этого осознания меня слегка трясёт.

— Ты ведь шутишь, правда? — пытаюсь сгладить ситуацию, но по серьёзному взгляду тёмно-голубых глаз понимаю — не шутит. Он и правда намерен воплотить свою идёю в жизнь.

Мужчина вскакивает с кровати, буквально подлетает ко мне и хватает за плечи. Не сильно, но ощутимо даже через ткань пальто. Его глаза горят азартом и вкусом предстоящей победы.

— Ты ведь тоже только в плюсе! — восклицает Матвей, растягиваю губы в озорной улыбке. — Во-первых, мой брат точно не станет тебя третировать. Поверь, лучше не иметь такого начальника как Костян, в гневе он страшен. Во-вторых, у тебя будет шанс отомстить — а это по моему скромному мнению несомненный плюс. В-третьих, будет весело. Гарантирую. В-четвёртых, ты мне очень сильно поможешь этим. И я буду обязан тебе до конца жизни.

Хочется возразить, что идея отвратительная, потому что так и есть. Играть на чувствах Кости, как бы плохо мне не было десять лет назад и как бы отвратительно я не ощущала себя сейчас — неблагородное дело.

— Моть, — протягиваю нерешительно, пытаясь подобрать нужные слова, чтоб не обидеть друга детства, — это же глупо.

— Да брось, Таюш, в этом нет ничего такого, — успокаивающе отвечает мужчина и смотрит прямо в глаза. Гипнотизирует как змей-искуситель.

— Так нельзя.

Не оставляю попыток отрезвить явно сошедшего с ума друга. Я уже упираюсь спиной в окно и чувствую холод от него даже сквозь одежду. Дальше бежать некуда. Да и нужно ли? Матвей не сделает ничего плохого, это точно, вот только окна номера выходят на дорожку, и нас наверняка хорошо видно снаружи.

— Почему нельзя? Ты боишься моего брата? Или всё ещё любишь его? — он действует осторожно и одновременно уверенно, давит на болевые точки. — Тогда это может стать твоим шансом вернуть его. Если уж десять лет назад ему сорвало крышу из-за ревности ко мне, то сейчас он вообще слюной подавится.

Я слушаю его и не могу оторваться. Слова действуют странно, опьяняюще, мне хочется, чтоб Матвей продолжал говорить. И не понятно: в нём ли дело или же в призрачном шансе вернуть Костю.

— Ты ничего не теряешь, — повторяет мужчина. — Просто пообнимаемся на виду у моего брата и бывшей. Я буду вертеться рядом, как истинный джентльмен. Таскать твои сумки, дёргать за косички. — Одна его рука перемещается с плеча чуть выше, достаёт до волос и слегка тянет. — Может, придётся пару раз поцеловать тебя для правдоподобности.

Кошусь на его ладонь, которая всё ещё держит мой светлый локон, и не сразу соображаю, о чём мужчина говорит.

— Что?! — возмущению нет предела.

Именно в этот момент происходят сразу две вещи: дверь в номер с грохотом открывается и Матвей притягивает меня к себе для поцелуя.

В первую секунду я замираю и не знаю, как реагировать на происходящее. Губы мужчины едва задевают мои, легко касаются. За это мгновение успеваю почувствовать приятный бодрящий запах бергамота и древесной коры — от этого запаха кружится голова. Но я успеваю среагировать на необдуманное действие Моти и слегка отталкиваю его.

Да, представление вышло недолгим. Но по взгляду мужчины можно понять — он доволен и таким эффектом.

— Кхм, — громкий кашель возвращает в реальность. Я нарочито медленно отхожу вбок и со спокойствием удава смотрю на вошедшего в номер Костю — его брови сведены, руки сложены на груди, и он совсем не похож на довольного жизнью человека. Он криво усмехается и ядовито выплёвывает: — Надо же, быстро же вы последовали моему совету. Как же так, братишка? Ты же встречаешься… как там её звали?

— Оля, — подсказывает моментально Мотя.

Он стоит рядом, но не проявляет знаков внимания. Или не хочет пересекать черту, или просто боится брата. Хотя скорее первый вариант, потому что на Костю он смотрит дерзко, будто заявляет: “Да, я целуюсь с твоей бывшей. Ты ведь этого так боялся?”

— Точно, Оля, — кивает Константин и сцепляет зубы так, что на щеках показываются желваки. И это зрелище доставляет мне немалое удовольствие — максимальный уровень злости Тарасова-старшего. Может, месть — не такой уж плохой вариант? Может, всё же стоит попробовать?

Матвей зеркалит позу брата, складывает руки на груди и вопросительно выгибает бровь.

— Зачем ты пожаловал к Таюше? Да ещё и без стука, — он недовольно покачивает головой. Я замечаю, как дёргается мускул на лице Кости, когда Мотя называет меня ласково.

То, насколько сильно Консте не нравится сложившаяся ситуация, греет душу и заставляет улыбаться.

— Через полчаса общий сбор у администрации, познакомлю тебя с моделями, — чеканит мужчина, не сводя с меня тяжёлого взгляда. Присутствие брата он игнорирует. — Советую не опаздывать.

Костя успевает развернуться, чтоб покинуть номер, когда Матвей наигранно возмущённо бросает:

— А ведь я и сам могу это сделать. Ты говорил, что не хочешь всего этого касаться.

Тарасов-старший выходит из номера, громыхнув дверью так, что та чуть не слетает с петель. Даже звенит в ушах. Мы с Мотей стоим на местах и пялимся вперёд, не в силах произнести хоть слово.

Понимаю, зачем он поцеловал меня — хотел показать, какой разрушительной может быть реакция Кости. Подстёгивает принять “правильное” решение. И всё же пока что в голове сидят сплошные сомнения.

Прошло десять лет. Слишком много для мести. Стоит ли действовать на нервы Косте, чтоб получить кратковременное удовлетворение? Видимо, Мотя понимает, что такие решения не принимаются за секунду, поэтому обнимает меня, прощается и обещает заглянуть на общее собрание, чтоб побесить брата.

Я же почти сразу закрываю дверь на щеколду и набираю номер лучшей подруги.

Элька отвечает сразу, хотя голос в трубке заспанный и недовольный:

Глава 4

Я долго лежу на кровати, смотрю в белый крашеный потолок, пересчитываю впадинки на дереве и не решаюсь встать. Мне совсем не хочется наживать себе врага в виде Кости, поэтому прихожу к неутешительному выводу: никогда не смогу пойти против Тарасова-старшего.

Однако слова подруги заставляют размышлять о том, что произошло десять лет назад. О том, что разрушило мои первые серьёзные отношения. И дело было не только в банальной измене — мы с Костей в какой-то момент перестали верить друг другу. А разве может строиться семья без доверия?

Я на всю жизнь запомнила, как на меня тогда смотрел Тарасов. Как он холодно цедил обвинения, потом орал и заставлял признаться. Он сделал собственные выводы и не желал слышать оправданий.

Мы многое наговорили друг другу, переходя на крики, битьё посуды и откровенные ругательства. В тот же день я собрала вещи и ушла. Матвей догнал меня на остановке, попытался утешить и пообещал поговорить с братом. Но у Кости всегда был жёсткий характер, поэтому я ни капли не не удивилась, когда ни через день, ни через неделю Мотя не позвонил. А после и вовсе избавилась от старой SIM-карты.

И сейчас мне сложно видеть его. В груди поднимается такое чувство несправедливости и безграничное желание ударить мужчину пару раз, что трясутся руки. Но избегать встречи с ним ещё хуже, поэтому я в итоге поднимаюсь с кровати, надеваю шапку и бегу к зданию администрации.

Издалека, ещё с поворота, замечаю небольшую толпу людей. Все уже ждут, переговариваются, хохочут, размахивают руками. Две девушки носятся друг за другом в попытках насыпать снега в капюшон. Я успеваю как раз в тот момент, когда одна из них валит другую в сугроб.

Костя уже тут, стоит и недовольно пялится в телефон. И лицо при этом настолько перекошенное от злости, что не хочется подходить.

Он выглядит уставшим и вымотанным. Щетина длиннее чем у Моти, не такая ухоженная, немного торчит в разные стороны. Взгляд голубых пронизывающих глаз отрывается от гаджета, поднимается и упирается в меня. То ли он старается прожечь в моей черепной коробке дыру, то ли даёт понять, что не рад, то ли наоборот. Я едва успеваю открыть рот, чтоб поздороваться и представиться, как вдруг из-за угла выруливает ОНА.

Я сразу понимаю, что это — бывшая Моти. Во-первых, в компании из двух девушек и трёх мужчин она единственная выглядит сногсшибательно, будто единственная здесь модель. Во-вторых, неподалёку от неё идёт Матвей с настолько обречённым выражением лица, что сердце начинает щемить. Девица что-то говорит, а мужчина с каждым словом всё больше хмурится. На лице отражена вековая печаль и безысходность.

Не знаю, что в этот момент во мне щёлкает. Нет, это точно не желание отомстить Косте, хотя мне и хочется некой справедливости для себя. Просто я понимаю, что Матвею надо помочь любой ценой. Даже если модели сейчас выпадут в осадок и сделают собственные выводы.

Плевать.

— Мотя, иди сюда! — с широкой улыбкой восклицаю я и машу ему рукой. Очень надеюсь, что мужчина поймёт, догадается обо всём и подыграет.

Он поднимает голову и удивлённо замирает на мгновение. Да и все вокруг удивлены не меньше, особенно Костя — он таращится на меня округлившимися глазами.

Не выдерживаю, огибаю моделей и почти подбегаю к мужчине. Улыбаюсь так сильно, что едва не трескаются щёки, заискивающе смотрю на него и вцепляюсь замёрзшими пальцами в рукав чёрного пальто.

Ну же, Мотя, соображай быстрее!

— Прости, встретил… — мужчина запинается и косится в сторону высокой стройной девушки с шикарной русой косой, торчащей из-под меховой шапки-ушанки, — старую знакомую.

Бывшая Матвея выглядит отлично: красный комбинезон для катания подобран так, что подчеркивает изгибы фигуры, черты лица почти идеальные, тонна макияжа и надменный взгляд, которым девица сверлит меня и буквально говорит “Этот мужчина — мой”. Её пухлые красные губы кривятся, когда Мотя выпрямляется и уверенно врёт:

— Познакомься, Оль, это Тая — моя девушка.

Все присутствующие в шоке. Моделям в целом всё равно, они пока не понимают, кто я такая. А вот Костя явно очень недоволен. Его ладонь замирает над экраном телефона, сам он медленно поворачивает голову в мою сторону и медленно цедит:

— Живо убери от неё свои руки!

Мы с Матвеем замираем, вытягиваемся по струнке и косимся друг на друга. Девушка с косой по имени Оля кривится, останавливается и осматривает меня внимательно, исследует от подошв рыжих ботинок до чёрной шапки с помпоном. Идеальное лицо кривится.

— Матвей? — вопросительно поднимает тонкие бровки девица и косится на мужчину, который в этот момент хватает меня за талию и прижимает меня к себе сильнее, так, что рёбра едва не лопаются. Ольгу такой расклад не устраивает. — Не хочешь ничего объяснить?

Компаньоны девушки тоже тормозят и заинтересованно прислушиваются. А один из них вовсе подходит к ней и обнимает, окидывая нас с Мотей воинственным взглядом.

Я мысленно молюсь, чтоб Костя молчал и не лез в разборки. Он бы мог разболтать лишнего и про брата, и про меня, и про наши “отношения”.

— Что объяснять? — косит под дурачка Матвей и ласково треплет меня по шапке. Я морщусь — не люблю, когда так делают, ведь волосы после этого сильно магнитятся — и утыкаюсь лбом в плечо мужчины. Старательно изображаю из себя до беспамятства влюблённую и поглядываю на Ольгу из-под полуопущенных ресниц.

— Кто это? — девушка тыкает в мою сторону пальцем и холодно чеканит: — Ты что, с этой оборванкой связался? Серьёзно?

Матвей усиливает хватку и резко недоброжелательно рычит:

— Это моя девушка. Если что-то не нравится, можешь засунуть своё мнение… — он осекается и вздыхает. Да, устраивать скандал на морозе рядом с администрацией не лучшая идея. Мужчина это понимает и не спешит продолжать. — В общем, нам пора. Может, ещё увидимся.

Тарасов-младший тащит меня к группе моделей, пока Оля громко говорит ему в спину и грозит уехать раньше времени, если кое-кто не окажется одиноким. Она тонко намекает, что Моте срочно нужно бросить меня, иначе о восстановлении отношений речи быть не может.

Глава 5

Я моментально подбегаю к окну и хвастаюсь за серую штору, делаю вид, что занята и ничего не могла слышать. Нервно терплю выцветшую ткань и резко оборачиваюсь от тактичного покашливания.

Костя выглядит растерянно, словно сам не понимает, как оказался тут. Он внимательно и в то же время удивлённо оглядывает номер и меня.

— Куда-то уходишь? — сухо бросает и аккуратно пристраивает небольшой обогреватель около стены.

— Хотела прогуляться, — тоном полным безразличия выдаю я.

Мы какое-то время молча пялимся друг на друга. Такой неловкости я давно не испытывала, поэтому не понимаю, что нужно сделать или сказать, чтоб стало капельку легче. К счастью, мужчина облегчает эту задачу и начинает разговор первым.

— Ты не изменилась, — он со странной мечтательной улыбкой делает странный жест рукой и спешно добавляет: — Внешне не изменилась. На счёт остального не уверен.

Да, школьные подруги на встрече выпускников тоже отметили этот факт и по-доброму позавидовали. Вот только характер полностью изменился. По крайней мере, мне так кажется. Замужество меня буквально сломало и заставило смотреть на окружение с холодной прагматичной точки зрения.

— Ты… — запинаюсь и окидываю мужчину внимательным взглядом. Сперва хочу продолжить банальным “тоже”, вот только Костя заметно повзрослел. Вроде бы те же черты лица, но при детальном изучении они не такие, как были десять лет назад. Не нахожу правильных слов и бросаю первое, что приходит в голову: — Возмужал.

Костя усмехается и проводит ладонью по длинной щетине. Он всегда так делает, когда нервничает — начинает потирать подбородок. Как раньше. От этого ощущения в груди разливается приятное тепло, какое обычно бывает, когда возвращаешься в родительский дом после долгого отсутствия.

Мы снова оба молчим. Ситуация странная, ведь я точно не хочу видеть сейчас Костю или его подружку. И как только в голове появляется мысль о Милене, как всякий флёр романтичности исчезает. На мгновение мне кажется, что нам нужно выговориться. Обсудить дела минувших лет и расставить все точки над ё. Мы ведь почти поженились!

Но Костю волнует другое.

— Что у тебя с Матвеем?

Ну конечно. Его беспокоит брат. Или именно тот факт, что его брат со мной (пусть даже фиктивно)?

— Не лезь в нашу личную жизнь, — стараюсь говорить спокойно, однако голос всё равно подрагивает от волнения.

Мы вдвоём в комнате. Вечером. А единственное, о чём я думаю: почему Костя заявился сюда? Что он хочет? Отвадить от брата? Вспомнить былое?

— Значит, вы всё же тогда спали за моей спиной, — усмехается мужчина. На его лице такое довольное выражение, будто он в миллион выиграл. Хотя на деле, наверное, даже лучше — доказал свою правоту. Точнее, он так считает. В реальности мы с Мотей даже не целовались, что уж про секс говорить.

— Думай как хочешь, — отмахиваюсь я.

— Ты можешь убедить меня в обратном, если это не так, — рычит Костя.

Убедить! Если уж я десять лет назад стоя перед ним на коленях в слезах не убедила, то сейчас и подавно. Тогда мне хотелось спасти отношения любыми способами. Даже за счёт собственного унижения. Но растоптанная гордость не смогла изменить решения Кости разойтись.

Теперь мне банально не хочется объясняться.

Складываю руки на груди и полностью копирую позу мужчины. Мне нечего терять. Разве что работу. Но я готова рискнуть.

— Если тебе так хочется везде сунуть свой нос, то да, мы с Мотей вместе. И ты не сможешь изменить нашего решения. Лучше беги к своей помощнице.

Костя поджимает губы, прищуривается и смеряет меня настолько убийственным взглядом, что я бы воспламенилась как вампир, если бы умела. Под натиском его холодных голубых глаз сложно держать себя в руках и не огрызнуться, но я напоминаю себе, что мои старания не напрасны — скоро история повторится, и Тарасов-старший сам сбежит.

Честно говоря, я жду, что он уйдёт, громко хлопнув дверью и забрав чёртов обогреватель. Но мужчина упорно стоит на месте, а с языка едва не срываются колкости.

— Отстань от Матвея, — цедит жёстко, словно нерадивого сотрудника отчитывает, а не брата защищает. — Ты ему не пара. И никогда не была. Иначе бы десять лет назад он тебя не оставил.

Не говорит, а выплёвывает слова, припечатывает ими к стене и не даёт двигаться. Я и забыла, каким жестоким бывает Костя и насколько больно бьют его высказывания, попадая прямо в цель. А мужчина точно знает, куда метить.

Мне нечего ответить по делу, да и раздувать конфликт не хочется, поэтому шепчу едва слышно:

— Попроси об этом брата.

В мгновение ока лицо Кости обезображивает маска ярости. Он подлетает ко мне, хватает за руку и дёргает так сильно, что я практически падаю к его ногам. Кое-как удаётся сохранить вертикальное положение и не пересчитать доски на полу носом.

Сердце пропускает удар и начинает колотиться со скоростью света, едва не выпрыгивая из груди. И не из-за близости бывшего, а от страха, что он что-то сделает. Неизвестно, насколько сильно за десять лет поменялся Тарасов-старший. Может, стал начал поднимать руку на женщин?

— Вижу, ты осталась такой же стервой, — шипит мужчина, наклонившись прямо к моему лицу. Его губы почти касаются моих. Ещё чуть-чуть и произойдёт непоправимое. Мне ничего не остаётся кроме как закрыть глаза и ждать, что он предпримет. Вместо действий Костя предпочитает говорить: — Прошло десять лет. Может, Матвей и стал выглядеть взрослым, но он так и остался наивным мальчишкой, который готов за тобой на коленях ползать. Ты им воспользовалась десять лет назад, и сейчас делаешь то же самое. Снова разбиваешь ему сердце, лишь бы только меня позлить.

Я пытаюсь вырваться из крепкой хватки, но сил не хватает. В горле всё моментально пересыхает, его стягивает колючей проволокой. Дышу с трудом и уже начинаю думать об отказе от работы. Ведь деньги — это не так важно. Зато здоровье, особенно ментальное, не купишь.

— Не знаю, как ты смогла получить эту работу, — язвительно продолжает мужчина, — но лучше не приближайся к…

Глава 6

На улицу следом за мной выскакивает одна из девушек-моделей: молодая, с длинными ногами, обтянутыми модными джинсами, в белой водолазке с высоким воротом, наспех накинутой парке и аккуратных ботинках на небольшом каблучке. Она без шапки, и длинные русые волосы достают почти до талии. В полутьме вечера девушка выглядит обворожительно.

— Ты куда?

Я непонимающе поднимаю брови и застываю. Жду, что девушка наконец объяснит, что хочет.

— Реально через постель сюда попала? — язвительно выплёвывает модель и окидывает меня придирчивым взглядом. Хмурится, кривится и морщит аккуратный нос. — По тебе и не скажешь. Но почему-то на заявку моей сестры, которая уже пять лет занимается фотографией, даже не ответили. Теперь причина ясна.

Реагировать на подобные выпады не хочется. К тому же взяли меня не из-за знакомства с Тарасовыми, а потому что так срослось. Да ведь? Чем дольше я молча таращусь на девушку, тем сильнее крепчает уверенность, что меня не просто так взяли на работу.

Мог ли это подстроить Матвей? Хотя при встрече он выглядел удивлённым, как и Костя.

Отбрасываю ненужные мысли, недовольно поджимаю губы и качаю головой.

— Если твоя сестра не прошла, то это только её проблемы, — резко цежу. — Лучше бы волновалась о том, что завтра уже начнутся съёмки.

— Тебя это тоже касается, — замечает девушка и складывает руки на груди. — Я ещё завтра поговорю с директором бренда. Посмотрим, захочешь ли ты после этого здесь оставаться.

Модель разворачивается и исчезает за дверью гостиничного домика, грациозно покачивая бёдрами. А мне уже совсем не хочется что-либо делать.

Хорошая коммуникация с коллегами — залог отличных кадров. И если общего языка с моделями совсем нет, это сказывается на работе, чего допускать никак нельзя. Потому что деньги — это самое главное, ради чего я приехала сюда. Терять проект нельзя.

Всё же обхожу ближайшие окрестности, делаю пару кадров и останавливаюсь на небольшом пригорке. Оттуда катаются на ватрушках, я заметила ещё днём. И оттуда же открывается замечательный вид на снежные вершины, которые в ночной тьме едва ли виднеются. Я всё же делаю пару фотографий — не уходить же с пустыми руками — и завороженно замираю. Впереди мерцают фонари, огни шале, гирлянды. Снег кружится и падает огромными хлопьями. Всё вокруг кажется сказочным.

От мороза горят щёки, ноги начинает неприятно покалывать. Всё же моя одежда не предназначена для таких условий, а в городе значительно теплее. Однако отступать не вариант.

— Тут красиво, — раздаётся знакомый голос.

Я дёргаюсь и вздыхаю, но не поворачиваюсь. Всё равно понятно, что рядом стоит Костя. И зачем только пришёл? Как увидел?

— Ты извини за то, что произошло в номере. — В голосе мужчины слышится искреннее раскаяние. — Не в моих правилах так поступать. И ты права, вы с Матвеем можете делать что захотите. Не нужно врать, скажи обо всём честно сразу. Я же знаю, что ты только приехала. Вы бы не успели так быстро сойтись, к тому же у брата была девушка, они долго встречались. Он бы не стал этого делать. Даже суток не прошло! Скажи, что вы это придумали специально, чтоб меня позлить?

Он и правда надеется. Может, беспокоится за брата, а может просто хочет быть уверенным, что мы точно не будем вместе. В атмосфере сказки и умиротворения врать совсем не хочется. И правда едва не срывается с языка, как вдруг я неожиданно даже для себя выпаливаю:

— Вообще-то Мотя сказал правду. Мы решили попробовать, почему бы и нет? Нет ни одной причины этого не делать.

Я разворачиваюсь и хочу уйти. Снег скрипит под рыжими ботинками, а сердце почему-то сжимается от боли и печали. И всё внутри меня замерзает и покрывается прочной коркой льда.

— А как же я? — бросает вслед Костя. — Меня ты можешь считать за причину?

Останавливаюсь как вкопанная и не могу двинуться. Вопрос заставляет врасплох, и сердце предательски сжимается, а перед глазами мелькают картинки из прошлого: вот мы стареньком диване в съёмной однушке лежим в объятиях друг друга; вот едем по парку на велосипеде, я сижу боком на багажнике, прижимаюсь к Косте и с улыбкой вдыхаю запах его свитера; как я лежу на пляже с книгой, а Тарасов спит рядом, и мы держимся за руки как дети.

Воспоминания яркими вспышками проносятся и угасают. Разум напоминает, что именно Костя выгнал меня десять лет назад. Безжалостно. Не поверил ни единому слову, хотя сам был далеко не безгрешен. От этого и его слов становится больно.

Он сделал свой выбор десять лет назад. Нельзя поддаваться на провокации сейчас.

— Нет, — отвечаю резко и бескомпромиссно.

— Так и знал, — торжествующе рычит Костя. — Значит, вы всё же трахались тогда!

Тошнота вдруг подступает к горлу, но я душу все позывы и вырываю на корню желание повернуться к Тарасову, чтоб посмотреть в наглые голубые глаза. Ведь он даже не понимает, что не прав! Или, может, мне тоже неизвестно о чём-то?

— Пошёл к чёрту, — фыркаю едва слышно и хочу уйти.

— Можешь посылать Матвея, но не меня, поняла? — цедит Костя в спину так колко, что становится на пару градусов холоднее. Или действительно температура упала?

— Если что-то не нравится — уволь меня, — безразлично пожимаю плечами.

Деньги не помешают, к тому же на носу праздник. Однако я могу обойтись и без них, зато вновь разбитое сердце мне вряд ли кто-то склеит. К тому же гордость не даст нормально работать.

— Не дождёшься. Ты сделаешь эти фото любыми средствами, — шипит Костя и стремительно уходит куда-то по пока неизученной мною тропинке.

Он обижен, зол и сбит с толку точно так же, как и я. Разница лишь в том, что изначально он находится в более выигрышном положении. Тарасов заказчик. Босс, спорить с которым чревато последствиями. У него власть, связи и деньги. А у меня желание заработать и при этом не иметь проблем. И ситуация складывается не слишком приятная. Единственное, что делает её чуть приятнее — Матвей.

Глава 7

Он не двигается и медленно убирает руку от моего лица. Не стесняется, не прячется, не шарахается. Спокоен и уверен в себе. Зато мои глаза едва не вываливаются на пол от этой картины.

Костя в моём номере. И первое, что приходит на ум: какого чёрта? Почему все кому не лень заходят сюда, как к себе домой? Как они это делают? Через чудо-администратора? Стоит поговорить с девушкой и объяснить, что такие выкрутасы не приведут к положительным отзывам.

Второе, что мелькает в голове: нутро не бунтует. Конечно, ноги не сводит от сладкой истомы, мне совсем не хочется броситься на мужчину и повалить на кровать. Но и отвращения тоже нет. Внутренняя система безопасности подозрительно молчит.

Я едва открываю рот, чтоб изобразить возмущение, как Тарасов выпаливает:

— Ты опоздала на завтрак на полтора часа, все беспокоятся.

— Почему ты тут? — хриплю и не узнаю собственный голос.

Костя спокойно отходит к двери, прячет руки в карманы пальто и скептически оглядывает маленький номер, заваленный аппаратурой и моими вещами. Да, не слишком эстетично, но что поделать.

— Потому что ты опоздала, — повторяет мужчина строго. — Собирайся, уже давно пора работать.

— Нет, — бессильно стону я и всё же поднимаюсь. Тело затекло и ломит, каждое движение отдаётся болью в плечах и спине. — Почему пришёл ты? Где Мотя?

Тарасов-старший кривится, жмурится, будто кто-то всадил ему нож в спину, и недовольно бурчит:

— Вот сама у него и спроси.

Я потягиваюсь и подозрительно кошусь на дверь. Мечты об утреннем душе и небольшом релаксе не оставляют, кружатся в голове, как рой назойливых ос. Костя тем временем стоит около тумбы и пялится на белые цветы в вазе.

— С каких пор ты любишь цветы? — сухо уточняет он.

Вообще-то всегда любила. Только когда мы были молодыми, я стеснялась говорить об этом Косте, потому что у нас не было денег на такие подарки. Зато однажды призналась Моте, что очень люблю любые цветы. Главное, чтоб белые, а остальное не важно. И он запомнил.

— Почему бы нет? — пожимаю плечами и пристально смотрю на мужчину. Хочу смутить его, но понимаю, что вообще не получается. — Можешь дать мне полчаса собраться?

— Можете.

Делаю шаг к ванной, останавливаюсь и хмурюсь.

— Что?

— МожеТЕ, — повторяет мужчина, выделяя окончание. Кончиком указательного пальца задевает лепесток тюльпана и тихо говорит: — Давай придерживаться деловых отношений, раз уж ты сошлась с Матвеем. Думаю, это самый лучший выход.

Мы давно друг другу никто. Но от его ровного тона по спине пробегает холодок, и желудок стягивается в узел.

— Константин Алексеевич, можете оставить меня на полчаса? — цежу я и поворачиваюсь к нему с милой улыбкой.

Мужчина поднимает на меня безразличный взгляд, кивает и строго отрезает:

— Десять минут, время пошло.

Я быстро собираюсь и выхожу в коридор без особого настроения. Удивительно, но Костя не ушёл. Он стоит и дожидается меня в коридоре, что-то увлечённо нажимая в телефоне.

— У нас не так много времени, поэтому надо торопиться, — на ходу говорит мужчина. — Все зависимости от того, что мы с тобой когда-то были вместе, я ожидаю определённый уровень профессионализма. Поблажек не жди.

Мне приходится практически бежать, чтоб не отставать от Тарасова. А он вообще не смотрит по сторонам, полностью углубившись в гаджет. Казалось, что вот-вот он впишется в людей, которые с улыбками идут навстречу. Однако мужчина ловко маневрирует между ними и уверенно идёт в сторону ресторана.

Снег большими хлопьями падает, кружится и скрипит под ногами. Я с любопытством оглядываюсь по сторонам, примеряюсь, где же для начала мы можем расположиться. Хотя всё же первое, что мне хочется увидеть — подготовленных моделей.

— Тебе повезло, что многие в первый день опоздали, — продолжает Костя. Мы уже приближаемся к деревянному ресторану в русской стилистике с резными ставнями и флюгером. Через большие окна видно женщину с детьми, которая вчера жаловалась на холод в номере. — Но завтра попрошу явиться вовремя. Мне не нужны проблемы, а времени на работу у нас не много.

Костя галантно открывает мне дверь и пропускает внутрь, слабо улыбаясь. Мужчина максимально профессионален, не переступает границы и ведёт себя слегка отстранённо. Это одновременно радует и напрягает. Начинает казаться, что Тарасов что-то задумал.

Вот только что?

— Здравствуйте! — хором здороваются дети. Их мать кивает в знак приветствия.

В ресторане много народа, поэтому я подсаживаюсь к юным моделям. Костя размещается рядом, и в течение получаса мы обсуждаем работу, локации и требования. Дети слушают внимательно, их мать тоже не спешит идти к гримёру и костюмеру.

Во время всего разговора я незаметно оглядываюсь по сторонам и пытаюсь понять, куда пропал Матвей. Неужели так быстро вернул бывшую и теперь полноценно с ней? Или, может, решил не идти против брата? Но стоит только мне на мгновение представить самый худший вариант, как Мотя появляется в дверях ресторана. Запыхавшийся и очень довольный, с широкой счастливой улыбкой.

Может, действительно помирился с Ольгой?

— Всем привет, — здоровается он, мимолётно целует меня в макушку и садится на соседний пустующий стул. Костя сверлит тяжёлым взглядом нас, однако уже через мгновение маска злости на его лице меняется смирением. Если он и правда хочет зарыть топор войны, то действует в правильном направлении. Лишние скандалы, особенно в ресторане, ни к чему. — Ну что, двигаемся ко мне?

— Куда к тебе? — непонимающе бурчу я и быстро доедаю остатки омлета.

Практически залпом допиваю остатки апельсинового сока и слышу приятный низкий смех Моти.

— Не торопись, без тебя не начнём, — ласково говорит мужчина. Я замечаю, как на лице Кости мелькает злость, и не успеваю отреагировать.

— Начнём, — отрезает Тарасов-старший и сверлит тяжёлым взглядом брата. — У нас тут бизнес, а не брачное агентство.

Глава 8

Это длилось всего пару секунд, которые показались вечностью. И вот теперь мы расхлёбываем последствия выходки Матвея.

Я смотрю на него строго, нарочито хмурюсь, чтоб он понял — использовать меня вот так внезапно не стоит. Иначе нашим фальшивым отношениям настанет конец. И мужчина явно понимает, о чём я хочу сказать ему и не могу из-за присутствия лишних людей в ресторане. Позади него стоит недовольная Оля, за столом сидит злой как чёрт Костя, у которого на щеках бегают желваки, а глаза при этом сверлят меня. И почему-то сразу становится страшно, что Тарасов уволит меня без объяснения причины. Хотя, честно говоря, причин тут хоть отбавляй.

Мотя нелепо пожимает плечами и делает вид, что ничего не случилось. Но в реальности произошло ужасное: стеклянная стена нашей дружбы дала трещину. Небольшой скол размером с монету, однако именно такая уязвимость может сломать всё. А мне не хочется портить с ним вновь обретённые после долгих лет разлуки приятельские отношения.

— Ты не говорил, что живёшь здесь, — с натянутой улыбкой цежу я и замечаю, как Ольга задирает голову и уходит в самый дальний угол зала. За ней следом плетётся обречённый молодой парень.

— Сюрприз, — радостно тянет Матвей и сухо добавляет: — Брат вообще-то тоже тут обитает.

Я кошусь на Костю и встречаюсь с ним взглядами. Это странно, потому что внутри меня необычные чувства. Мощные, как лавина, опасные. Их нельзя описать словами. Это не страсть, не похоть, не месть. Сожаление? Наверное, да. Причем сразу два вида: сожаление, что мы с ним снова встретились, и сожаление, что десять лет назад так и не смогли разобраться в ситуации.

Голубые глаза Кости буквально кричат: “Ты бы могла быть хозяйкой в моём доме! Это ты виновата!”

И всё же вины внутри меня нет.

— Вообще-то у меня будет проходить часть съёмок, — добавляет Тарасов-старший и смотрит так, будто ждёт похвалы.

— Ладно, — давлю я и снова поворачиваюсь к Моте. Вопросительно поднимаю брови и мысленно передаю ему сигнал бедствия. К счастью, он понимает и быстро берёт ситуацию в свои руки.

Мы собираемся и медленно двигаемся в сторону дома Матвея. По пути мужчина рассказывает в общих чертах, что нас ждёт, и обещает показать очень хорошее место для фотосессии. Уже через двадцать минут я вижу то, что в рассказе гордо именовалось “скромным жилищем”.

Это сказка. Деревянное здание с большими окнами в пол с двух сторон. Внутри всё оказывается ещё лучше: два этажа, шикарная отделка в светлых тонах, минимализм и в то же время очень уютно. Небольшой камин в огромной гостиной, наряженная ёлка у окна и целое лукошко мандаринов на стеклянном модном столе. Здесь сочетается несовместимое, будто два мира — деловой до кончиков пальцев и невообразимо уютный — соединились в коктейль.

Мотя следит за моей реакцией и ждёт вердикта. И хотя дом выглядит великолепно, я всё же нахожу в себе силы и спокойно выдаю:

— Неплохо. Никогда бы не подумала, что ты переберёшься из квартиры в такую глушь.

На самом деле это место нельзя назвать глушью. Хотя бы потому что рядом чёртов курорт. Самый популярный в стране! Но по сравнению с мечтами молодого мальчишки о собственной квартире в центре города коттедж кажется слишком тихим и уединенным.

— Не перебрался, — отмахивается Мотя. — Это так, на праздники. Потом обратно в город.

Я не спрашиваю, в каком районе он живёт — слишком большой соблазн потом заявиться в гости. И вместо мыслей о Матвее погружаюсь в работу.

Мы проверили локацию для съёмки, некоторые костюмы, освещение и наконец принялись за дело. Из-за сильного мороза решили проводить мини-фотосеты по пятнадцать минут и менять пары моделей. Костя согласно кивал на все предложения, хотя выглядел при этом максимально безучастно, словно ему плевать на результат. Он изредка выходил на улицу, проверял процесс и снова скрывался в доме. В таком темпе мы отработали три часа, пока на улицу не вышел Матвей.

— Как дела, стахановцы? — улыбается мужчина и остановится рядом со мной на расстоянии метра. Не слишком далеко, чтоб Костя расслабиться, но и не близко, дабы не нарушить мои границы. Моте присуще необычайно сильное чувство такта и меры.

Девчонки-модели в горнолыжных красных комбинезонах разного покроя хихикают в ответ, прячут взгляды и строят из себя скромняг. Та, что подходила ко мне на разговор в первый же день, ещё и хитро косится на меня, будто намеренно ожидая реакции.

— Погреться не хотите? — спрашивает Матвей.

Девчонки почти хором отвечают, что очень хотят горячего чая и не откажутся от угощений радушного хозяина. Довольный ответом Мотя горделиво улыбается и машет в сторону домика, где у входа уже стоит Костя с сигаретой в руках. То ли хочет покурить, то ли не решается выбросить. Замер около каменной урны и не может определиться.

Модели с глупым хихиканьем бегут греться, хотя мы совсем не закончили работу.

— А ты чего стоишь? — ворчит Мотя. — Вон руки все красные уже. Пошли, надо тебя отогреть.

Его слова почему-то не сразу доходят до меня, застревают где-то на подкорке и крутятся там навязчивой мелодией.

— А?

Матвей наконец смотрит на меня, прямо в глаза, делает шаг и берёт мои ладони в свои. И я не могу отвести взгляд, тонну в бесконечно голубых озёрах без шанса выплыть.

Внутри всё переворачивается, когда мужчина начинает поглаживать мои запястья большими пальцами. Медленно, уверенно. Я замираю и жду, что же произойдёт дальше.

Мы всегда были только друзьями. Невеста брата — самое большое табу, которое можно придумать. Но если верить Косте, то десять лет назад я нравилась Матвею. Мог ли он сохранить это чувство? Или моё воображение дорисовывает картину до идеальной, хотя на самом деле Мотя всего лишь пытается вернуть бывшую?

Я никогда не видела в нём мужчину, лишь младшего брата Кости и хорошего друга, который был готов помочь в любой момент. Но сейчас смотрю и понимаю, что он изменился. Возмужал, стал уверенным и более спокойным. А ещё внешне он — копия Кости.

Глава 9

Нарочито медленно я поворачиваюсь к Матвею и хмурюсь. Что он замышляет? Задумчивый и немного отрешённый, он кивает сам себе и идёт на кухню. А я семеню следом.

Полчаса пролетают моментально. Мотя поит меня горячим чаем с пряниками. Он суетится и бегает, предлагает то и это, пытается заинтересовать какими-то конфетами и заставляет попробовать хотя бы парочку. Я вижу эту озабоченность, поэтому соглашаюсь под взглядом притихших братьев. С моделями Матвей не так любезен, разве что детей постоянно поит чаем, предлагает сладости и развлекает.

Через какое-то время мы продолжаем фотосессию, но темнеет рано, поэтому особо не разбежишься. Остаток вечера мы сидим втроём с Мотей и Костей, просматриваем полученные кадры на ноутбуке. Тарасов-старший пытается прицепиться к позам, лицам, неудачному ракурсу и освещению — любой мелочи, которая кажется ему не слишком привлекательной для будущей рекламы. Зато младший из братьев только и успевает нахваливать меня, задевая потаённые струны души Кости, ведь тот с каждым словом всё больше хмурится и намекает, что пора расходиться.

И я согласна. Лучше встать рано и сделать максимум снимков, чем валяться до обеда или через силу подняться с мерзким настроением. Но Мотя не замечает сгустившейся атмосферы и продолжает листать фото с редкими положительными комментариями.

— Пора ложиться, — прямо говорит Костя и вопросительно выгибает брови.

Он явно намекает, что и мне нужно покидать этот уютный домик.

— Ты иди, — отмахивается Мотя, косится на меня и едва различимо подмигивает, — мы с Таей тут… в общем, нам надо ещё кое-что обсудить.

Мне хочется напомнить Матвею, что дёргать тигра за усы может быть опасно и даже травматично. Но вряд ли он прислушается. Кажется, за десять лет парень не изменился, так и остался капельку безбашенным и упорным. Он всегда добивался своего.

— Что обсудить? — рычит Костя.

— Кое-что секретное, — мурлыкающим тоном выдаёт мужчина в ответ и приобнимает меня за плечи, отрезая пути к отступлению. Теперь я не могу встать с дивана и спокойно уйти. Мотя корчит страдательную рожицу, будто ему есть хоть какое-то дело до чувств брата, и трагическим тоном объявляет: — Это касается только меня и Таюши.

Конечно, Костя не уходит. Нарочито медленно собирается, долго ищет якобы потерянный телефон, деловито цокает и вздыхает. Что-то бурчит себе под нос, ругается и наконец сдаётся. Однако прежде чем громко хлопнуть дверью, он говорит:

— Не задерживайтесь, завтра рано вставать.

Мы остаёмся наедине, в полной тишине. Матвей делает вид, что ничего не произошло, и какое-то время продолжает листать фотографии, только на этот раз без комментариев. Потом он резко захлопывает крышку ноутбука, берёт меня за руку и тащит на второй этаж.

Сердце начинает бешено колотиться. Потому что мысли — дурные и непослушные — плывут совсем не туда, куда должны. Я чувствую тепло ладони мужчины, и электрические разряды разбегаются вверх по руке, ползут мурашками по спине и атакуют ноги, делая их ватными. В голове самая настоящая каша. Перед глазами мелькают неприличные картинки-фантазии, а я тщетно пытаюсь их прогнать.

“Он — мой друг! Он — брат моего бывшего! Это табу!” — пытаюсь уговорить себя.

Чем ближе мы подходим к двери в предположительную спальню, тем хуже становится моё состояние. Возможность хоть малость соображать атрофируется в тот момент, когда Мотя нажимает на дверную ручку, и на глаза попадается шикарная широкая кровать, застеленная атласным чёрным покрывалом.

Пошло и неуместно. Тут бы больше подошёл пушистый плед цвета слоновой кости.

Мужчина наконец отпускает мою ладонь, и без неё становится так пусто и холодно, что я невольно делаю пару шагов следом за Матвеем. А он тем временем закрывает окно, поворачивается и плотоядно улыбается.

— Что? — удивляется Мотя.

— Зачем ты закрыл окно? — шепчу пересохшими губами и отступаю к двери. Чувствую себя будто в клетке с диким зверем, который медленно и уверенно загоняет в угол, чтоб потом растерзать.

Шумно вздыхаю и замечаю, как улыбка на губах мужчины становится шире. Только теперь она не коварная, а шкодливая, как у школьника.

— Боишься? — ухмыляется он.

Ещё как! До дрожи в коленках! И больше всего саму себя и реакцию на то, что может произойти. Ведь мы наедине в спальне. Почему-то в такой момент меньше всего доверяешь своим убеждениям и начинаешь думать о том, что один шаг мужчины, одно движение — и реакция может быть непредсказуемой.

К счастью, Матвей ничего не предпринимает. Даже наоборот, с улыбкой поднимает ладони вверх в жесте “Сдаюсь” и тоже шагает назад, увеличивая расстояние между нами. И сразу дышать легче.

— Не боюсь, просто не понимаю, что происходит, — небрежно пожимаю плечами и делаю вид, что мне всё равно.

— Думаю, Костян сделил под окнами за нами. Было бы тупо не воспользоваться шансом, — отвечает Мотя, подходит к кровати и проводит ладонью по атласному покрывалу. Медленно он ложится и постукивает ладонью по месту рядом с собой.

Это не намёк. Это провокация. И я, как завороженная, подхожу к кровати с другой стороны и тоже ложусь. Пару минут висит тишина, после которой мужчина просит специальную станцию выключить свет и включить ночник. По светлому потолку сразу расплываются разноцветных всполохи, похожие на волны.

Красиво.

— Надо немного подождать, — то ли просит, то ли ставит перед фактом Матвей.

Мы долго лежим молча, после начинаем вспоминать прошлое и совместные прогулки, всех девушек Тарасова-младшего, при упоминании каждой из которых он смущается и просит прекратить. Пожалуй, впервые за день я расслабляюсь и открыто улыбаюсь, иногда даже смеюсь и подначиваю мужчину, вывожу на эмоции.

Удивительно, но рядом с ним легко. А с Костей, наоборот, просто невыносимо. И эта смена полюсов сбивает с толку и немного пугает. Ведь раньше было наоборот: мы с Мотей хоть и общались, не были на сто процентов открыты друг с другом. Всё о брате рассказывал Костя, отношения с которым до определённого момента были почти идеальными.

Глава 10

— Надеюсь, ты шутишь, — шепчу я и трясу головой. Это ведь такой бред! Однако Костя серьёзен как никогда, даже чуточку суров. На языке крутятся ругательства, даже маты, но я сдерживаюсь и резко цежу через зубы: — Ты с ума сошёл! Давно у врача был? Кажется, у тебя чердак потёк.

— Да брось, — пренебрежительно кидает мужчина и кривится. — Может, немного не так выразился. Давай сходим на свидание?

Я громко наигранно смеюсь и резко замираю. Что за ерунда? Они сговорились? Ладно ещё Мотя, дурак дураком, так и не вырос со своими глупыми шуточками. К тому же его “переспать” никак не задело меня физически. Да, лежали на кровати, пялились в потолок и болтали, чтоб Костя надумал разного. Но вот Тарасов-старший… Он явно настроен на секс.

И это осознание ещё больше бесит. Так сильно, что хочется заорать во всё горло и прогнать бывшего.

— Пошёл нахрен, — цежу, из последних сил сдерживая всё то не поддающееся цензуре, что сидит на языке.

— Да что такого? — возмущается наглец.

Злость накрывает меня с головой. Захлёстывает, и я уже не могу выбраться, не могу остановиться и рычу:

— Что такого? Ты серьёзно? У тебя есть девушка, так что прекращай вести себя как козёл! Между нами давно всё закончилось, доставать это из сундука и сбивать пыль я точно не буду. Лучше иди к себе и подумай над тем, насколько неприятно тебе будет осознавать, если Милена сейчас в эту минуту находится наедине с мужчиной.

На лице Кости мелькает неприязнь и обида, он кривит губы и ворчит:

— Откуда ты знаешь про Милу? Брат разболтал?

Я очень рада, что Матвей рассказал об этом. Не потому что не верила себе или сомневалась в том, что смогу выставить Тарасова-старшего за дверь, нет. Просто так я могу взывать к совести мужчины, если таковая вообще осталась.

— Мы с ней спим, да, — вдруг соглашается Костя раздражённо. — Взрослые люди, нам так было удобно. Никаких эмоций, просто секс. Разрядка. Мы не встречались, но если так тебе будет проще согласиться, я сейчас же позвоню и…

Он параллельно достаёт телефон, снимает с блокировки.

— Нет! — нервно кричу и вскидываю руку. Меня потряхивает от перенапряжения, потому что перед глазами мелькают кадры прошлого. И те эмоции снова возвращаются, мне так же больно, как тогда. Стоит лишь представить, что почувствует Милена. — Просто уходи!

Тарасов вопросительно поднимает брови и медленно прячет телефон обратно в карман пальто.

— Ладно, только не кричи, — он поднимает ладони вверх и боком продвигается к выходу из комнаты. А я, в свою очередь, отхожу к кровати — больше некуда. При этом Костя гипнотизирует, смотрит внимательно. — Нам давно нужно было поговорить, но я не решался. Всегда боялся. Потом через общих знакомых узнал, что ты вышла замуж, и выкинул всё из головы. Только оно там осталось, понимаешь? Ты сидишь как заноза в моей голове. Когда нет раздражителей, живётся нормально. А тут ты появилась и загнала эту занозу ещё глубже. Мне бы точно не помешала встреча с тобой. Наедине, без брата. Пусть даже она не закончится сексом, хотя я в этом не вижу ничего плохого. Но всё обсудить и закрыть гештальт мы должны. Просто подумай об этом.

Костя виновато улыбается, пожимает плечами и тихо выходит из комнаты, оставляя меня в подвешенном состоянии. Может, он прав?

Откидываю лишние мысли, запираюсь в ванной и долго стою под струями горячей воды. Всё, что заставляет меня не броситься собирать вещи и остаться в этом дурдоме: деньги и Мотя. В случае с оплатой всё просто, ведь я могу пожертвовать этим в пользу собственного спокойствия. Но вот бросить Матвея одного… Нет, это слишком подло.

Однако слова Кости звучало логично. По крайней мере, до той части, где мы должны переспать. Было бы неплохо обсудить всё произошедшее и навсегда закрыть эту дверь. Потому что десять лет назад мы не стали разбираться, просто разошлись каждый своей дорогой.

Сразу после душа я набираю подруге и терпеливо жду ответа. Элька отвечает почти сразу сонным недовольным голосом:

— Если ты ещё не успела закрутить роман с одним из братьев, можешь даже не звонить — забирать не поеду.

— А если успела? — ухмыляюсь в трубку. Хоть это и ложь, подруга заинтересованно мурлычет:

— Поподробнее, пожалуйста. Иначе я умру от любопытства. Расскажи тёте Эле всё.

Я смеюсь, немного расслабляюсь и падаю на кровать. После моей сбивчивой истории подруга задаёт вопросы, уточняет ситуацию с Миленой и пытается собрать картину воедино.

Бывший муж изменял ей на протяжении пяти лет, а в конце концов ушёл к любовнице. Вира тогда чуть ли не прокляла их обоих и пожелала, чтоб они жили в нищете. И всё же в прошлом месяце она встретила бывшего под руку с какой-то молодой девушкой. Выглядел при этом мужчина непозволительно шикарно, будто всю жизнь отдыхал и при этом зарабатывал миллионы. Поэтому к изменникам Эля относится максимально негативно и при случае поливает их грязью.

— Значит так… — строго чеканит подруга после недолгого молчания. — Если не хочешь оказаться в постели этого своего Кости, лучше держись от него подальше.

— С чего вдруг мне там быть вообще? — возмущаюсь в ответ.

— С того, что алкоголь и прекрасный ужин в компании бывшего могут довести до греха, — цыкает Эльвира. — У меня уже был такой “разговор” в квартире бывшего. Мы знатно повеселились, конечно, но утром было погано. И нет, отношения мы не восстановили, зато заново разругались. Тебе оно надо?

Конечно, нет, в этом подруга права. И всё же я почему-то надеюсь на сознательность и порядочность Тарасова-старшего. Глупо? Пожалуй. Поэтому единственный выход — не приближаться к мужчине. От греха подальше.

— А на счёт второго брата подумай, — советует Элька.

— Чего там думать? У него есть бывшая, которую он любит и пытается вернуть.

Причём не самая приятная особа. Но на вкус и цвет, как говорится, все фломастеры разные. Значит, Моте нравятся такие девушки. Что поделать?

Подруга грубо ругается и предлагает:

Глава 11

— Это не очень удобно, — пытаюсь из вежливости отказаться. Хотя понимаю, что места у Тарасова-младшего много, есть где поспать двум людям. При этом не обязательно делить одну постель.

— Пойдём, — Мотя говорит уверенно и строго, берёт меня за руку и ведёт наверх, в свою спальню. Я уже была там, поэтому без опасений вхожу внутрь и замираю почти на пороге. Только сейчас обращаю внимание на обстановку и наличие небольшого дивана около стены. Серый, вельветовый, длиной точно не больше роста мужчины.

По сравнению с кроватью, это “царское” ложе кажется маленьким и скромным. Пока я бездумно пялюсь в пустоту и пытаюсь прикинуть, насколько удобно будет спать там, Матвей падает на диван и ласково поглаживает мягкую на вид обивку.

— Я сегодня посплю тут, а ты на кровати, — улыбается широко. Словно конфету в конкурсе у Деда Мороза выиграл. Хотя должно быть наоборот, ведь даже невооружённым глазом видно, что он на диван не влезет. Нет, можно подогнуть ноги и скрючиться, но зачем такие страдания?

— Ну уж нет, — качаю головой и аккуратно сажусь рядом. — Я буду тут, а ты на кровати. И даже не спорь. Он ведь не раскладывается? — Тарасов хмурится, и ответ на вопрос уже не требуется. — Тогда тут даже решать нечего.

— Ты гостья, — упирается Матвей.

Он всегда был слишком добрым. Помогал всем вокруг и зачастую забывал про себя. И люди пользовались этим, особенно одногруппники.

— Зато я влезу сюда, — провожу ладонью по подлокотнику, — а ты не выспишься и будешь зудеть завтра весь день.

Мужчина тихо смеётся и глубоко вздыхает — это решение даётся ему нелегко, но в итоге Мотя соглашается с моими доводами и берёт с меня обещание, что при первом же неудобстве мы поменяемся местами.

Хоть диван и выглядит красиво, да и на ощупь оказался приятным, спать на нём неудобно. Мы застелили красивое постельное бельё с белыми рисованными лилиями, Матвей выделил одну из своих футболок, я немного полежала в ванне с гидромассажем и даже успела расслабиться. Всё шло как по маслу, пока я не легла.

Мужчина спокойно лежит в кровати с планшетом и делает вид, что ничего не происходит.

— Чем ты занят? — шепчу едва слышно.

Какое-то время Мотя молчит, но в итоге отрывается от экрана.

— Скинул получившиеся фотки в облако, решил обсудить с нашими дизайнерами результат.

— И как им? — взволнованно уточняю.

Даже не замечаю, как замирает сердце в ожидании ответа. Мне важно знать, что хотя бы часть кадров им подходит. У них уже есть мысли по поводу рекламных материалов, и я стараюсь угадать их желания, вписаться в концепцию, которую ребята придумали с зимней сказкой.

Конечно, практически из любого фото можно сделать конфетку. Но всегда приятнее работать, когда исходные кадры сами по себе хороши.

— Им очень нравится, — наконец произносит Матвей задумчиво. — Директор арт-отдела сказал, что уже сейчас многие кадры подходят. Они ждут остальные модели из линейки, а потом ещё кадры в доме. Это мы оставим на самый конец, пока что моя ёлка не годится для фотосессий.

Я удивляюсь, ведь гостиная Тарасова выглядит как с картинки. Всё чисто, по-новогоднему и в то же время минималистично, очень красиво. Так что слова мужчины настораживают.

— А что не так с ёлкой?

— Она слишком маленькая, — бросает Мотя. — Да и игрушек кот наплакал. В кадре должна быть огромное дерево. Я уже заказал искусственную ель, привезут дня через четыре. Останется только поставить и нарядить.

Подготовка Тарасовых к фотосессии восхищает. Мне хочется похвалить мужчину, но слова застревают в горле. Зачем ему моя похвала? С такими мыслями я ложусь на спину и смотрю в потолок, по которому снова скачут цветные волны проектора.

— О чём ты думаешь? — вдруг спрашивает Матвей. Боковым зрением я замечаю, что он убрал планшет и теперь внимательно смотрит на меня. Ждёт.

На самом деле у меня в голове столько всего, что становится страшно. И работа, и приближающийся Новый год, и сильная загрузка в праздничные выходные — многие записались на фотосеты в рождественском и новогоднем стиле, кое-кто на фотосессии просто в зимнем стиле. Но больше всего почему-то думаю о прошлом и о словах Кости про брата. С намёком, что и десять лет назад он был влюблён в меня.

Такого просто не могло быть. Я бы заметила.

И всё же одёргиваю себя мысленно и понимаю, что даже сейчас, когда я свободна от отношений, вряд ли замечу симпатию в свою сторону.

— Да так, о всякой ерунде, — отмахиваюсь я.

— Среди ерунды есть хоть пара мыслишек обо мне? — усмехается Мотя. — Соответствуй статусу девушки, разбавляй свои думы мечтами обо мне.

— Тогда и ты разбавляй мысли о работе мечтами обо мне, — отвечаю через смех и прикрываю глаза. Кажется, ещё чуть-чуть — и усну.

Но Тарасов уже не хочет спать. Он начинает вспоминать все весёлые истории, которые происходили с нами в молодости. То, как мы убегали от бабули-соседки, когда Костя с подсказки Матвея сорвал все цветы с её клумбы и подарил мне прямо около подъезда, под окнами той бабули. В темноте она нас не разглядела, но следующий пару дней пыталась узнать, не видела ли я никого подозрительного рядом с домом. И самое страшное, что цветы оказались уже пожухлыми. Те сиреневые крокусы уже отмирали, как выяснилось позднее. А в темноте вечера ребята не увидели, что рвут.

Потом Матвей вспоминает, как они с братом едва не подрались из-за котёнка. Я тогда только увидела злого и помятого Костю с фингалом, он не рассказал о случившемся, просто огрызнулся и ушёл в ванную. А теперь я узнаю, что Мотя нашёл на улице котёнка и хотел отдать мне в качестве подарка на свадьбу. Костя сразу сказал, что не потерпит животных в квартире и выкинет котёнка, если брат посмеет его притащить. После этого началась потасовка, кот испугался, вырвался из рук и сбежал, а Тарасовы стали колотить друг друга.

Шок. Я лежу и не могу двинуться с места, потому что эта тайна не вяжется с образом нежного заботливого Кости. Он всегда трясся надо мной, как над дорогой хрустальной статуэткой. Относился с нежностью, очень трепетно. И даже один раз сам предложил завести животное. Собаку, кажется. С чего бы такие изменения? Что стало триггером?

Глава 12

Сперва мы работаем. Костя ещё пару раз подходит ко мне с кривой усмешкой, нависает и тщательно следит за всем происходящим. Он без стеснения нарезает круги, кладёт руку мне на плечи и напоминает, что нас всё же ждёт долгий разговор. И даже Милена, которая то и дело бегает за ним по пятам и напоминает о делах, не может ничего изменить.

— Ты не отвертишься, — шипит мужчина, когда я медленно листаю кадры на экране фотоаппарата и задумчиво разглядываю.

— Ну, ещё бы, — фыркаю в ответ и нервно кошусь на парней-моделей. Ещё десять минут назад во время съёмки они то и дело подкатывали ко мне, а теперь тише воды ниже травы. Самые настоящие паиньки.

Мысленно молю, чтоб парни активизировались и пригласили меня куда-нибудь. Да хоть в местный ресторан, всё равно! Лишь бы отвязаться от Кости и показать ему, что я предпочту скорее компанию незнакомцев, чем болтать с ним о прошлом.

Однако Тарасов-старший явно не намерен отступать.

— Сегодня вечером буду тебя ждать в ресторане, — мурлычет мужчина и снова улыбается. Кажется, за день без Матвея он своими белоснежными зубами осветил всё вокруг и зарядил солнце на год вперёд.

— Жди, — киваю я.

В голове сразу же созревает план. Аккуратно, пока Костя не видит и не слышит, я подхожу к Милене и прошу отдать ключ. Девушка просьбу выполняет, хоть и сверлит меня ядовитым прожигающим насквозь взглядом. Она очень недовольна такими обстоятельствами и даже бурчит себе под нос:

— И что они оба в тебе нашли?

Мне хочется ответить, что младший брат мной пользуется, как щитом, а старший просто играет на нервах и пытается закрыть гештальт. Как женщина я едва ли интересую их. Но успокаивать девушку — не моя забота. Для таких вещей есть Костя, который просто обязан обеспечить отличное настроение своей “секретарше с привилегиями”.

После того, как все идут на ужин и весело общаются, я стараюсь не отделяться от толпы. А уже в самом ресторане знакомлюсь с тремя мужчинами моего возраста — они здесь отдыхают и катаются на сноубордах, решили выделить немного времени перед новым годом для себя. Костя видит, как мы общаемся, как я наигранно смеюсь и неумело флиртую, как кокетливо отвожу взгляд. И ему всё это не нравится.

Дальше дело техники.

Мы вместе с девочками-моделями идём в сторону “Эдельвейса”. Я старательно делаю вид, что болтаю с ними, слушаю разговоры и поддерживаю беседу, хотя на деле постоянно оглядываюсь и едва попадаю в тему. Пытаюсь рассмотреть новые тропинки, пути для отступления, прикидываю план побега.

В гостинице сразу несусь в свой номер, хватаю минимально необходимый набор вещей, прячу за пазухой и иду к администратору.

— У вас тут есть запасный выход?

Девушка удивлена, но всё же мотает головой в нужную сторону.

— В конце коридора, только там дорожка плохо почищена. А что случилось?

— Вы меня не видели, ясно? — шиплю я и бегу к спасительной двери с зелёной светящейся надписью сверху. Выскакиваю на улицу и иду вообще непонятно куда. Сворачиваю один раз, потом нахожу указатель и каким-то чудом попадаю к помещению проката.

Свобода!

Теперь остаётся только прокрасться в дом Матвея и отсидеться там. Не успеваю пройти и трёх шагов, как телефон начинает разрываться от мелодии входящего звонка. На экране показывается короткое “Костя”.

Надо же, номер не сменил. Видимо, не зря я все контакты так старательно сохраняла — помогает распознавать звонки, на которые точно не стоит отвечать.

Не отвечаю, прячу телефон в кармане и несусь к дому Матвея. Дверь запираю на замок изнутри, моментально поднимаюсь на второй этаж и спешно принимаю душ. Особо не задерживаюсь, ложусь в кровать и вдыхаю запах духов мужчины вперемешку с кондиционером для белья.

Вкусно.

Готова лежать так вечно, но меня отвлекает очередной звонок. На этот раз на экране появляется имя младшего брата.

— Алло, — тихо неуверенно отвечаю.

Зачем ему звонить в позднее время? Утром-то отделался сообщением!

— Только не говори, что ты не одна и отвечаешь украдкой, — то ли шутит, то ли уязвлёно замечает Мотя.

Настроения врать или придумывать облегчённую версию событий, чтоб не задеть чувства мужчины, нет. Поэтому я со вздохом заявляю:

— Прячусь от твоего брата у тебя дома. Надеюсь, он не заявится среди ночи.

Матвей смеётся, и от этого низкого мягкого смеха становится легче. Он как колыбельная на ночь — успокаивает и заставляет думать, что всё будет хорошо.

— У него нет ключа. Только у моего помощника, он должен был открыть дом утром. Так что можешь закрыться и расслабиться, никто к тебе не заявится.

Я облегчённо выдыхаю.

— Хоть одна отличная новость за день, — бурчу тихо и улыбаюсь. Сама не знаю чему. — А ты чего звонишь?

— У меня для этого было две причины, — объясняет Мотя. — Во-первых, просто захотелось поболтать с тобой. С учётом того, что ты моя временная девушка, то хотя бы маленькую прихоть исполнить можешь. А во-вторых, брат звонил.

Сердце, которое радостно прыгало в груди, как резиновый мячик, застыло и ухнуло куда-то в пятки.

— Зачем?

Страшно думать о том, что хотел Костя, раз уж позвонил брату. Они не особо ладят со слов Моти, а уж в последнее время отношения обострились до предела. Просто так Тарасов-старший не стал бы звонить. Общаться он не горит желанием.

— Нажаловался на тебя, — хохочет мужчина.

Я непонимающе молчу. Даже предполагать, что там наплёл Костя, не стану. Всё равно вряд ли угадаю. Он ведь мог рассказать о чём угодно. За целый день ему не понравилась моя работа, мои ответы, слишком высокомерный тон, отсутствие должного внимания к его персоне, нежелание общаться. Любая причина подойдёт.

Но Матвей удивляет.

— Рассказал, что ты ушла на тройничок к двум непонятным мужикам. Сказал, за ужином ты познакомилась с какими-то хмырями и активно их кадрила. Мне начать ревновать?

Фух. Пронесло. Я тихо усмехаюсь в трубку.

Глава 13

Десять лет назад незадолго до расставания я узнала, что беременна. Разлад тогда только начался, и мне казалось, что мы с Костей всё преодолеем. Обязательно справимся с любыми напастями, свернём любые горы, что появятся у нас на пути…

Эти розовые очки разбились о суровую реальность быстро и болезненно.

В итоге Тарасов так и не узнал, что должен стать отцом — я банально не успела об этом сообщить. Хотела подготовить небольшой праздник, с шариками, музыкой и обсуждением будущего. Пора было съезжать с крохотной квартирки и задумываться о детских вещах. Времени на подготовку не хватило. Пришлось сказать Моте и попросить помощи с организацией. Он с радостью согласился и бегал по городу в поисках всего самого лучшего.

А Костя решил, будто у нас роман. Что за чушь?

В пылу ссоры мне хотелось крикнуть, что он скоро станет отцом, что он не может просто так бросить беременную невесту и уйти к другой, что прикрываться братом и беспочвенными обвинениями глупо. Но я не смогла и слова вымолвить. Ушла.

В этот же день вечером низ живота начало неприятно тянуть, ночью малыша не стало.

Не передать словами боль и отчаяние, которые я испытывала в тот момент. Винила всех вокруг, и в первую очередь всегда себя: не поговорила нормально с Костей, не рассказала раньше о ребёнке, закрывала глаза на его “поболтушки” с моей бывшей лучшей подругой. И с каждым днём всё больше загоняла себя в угол.

Через полтора месяца с момента разрыва психическое состояние начало улучшаться. Мне всё чаще хотелось выйти из дома, прогуляться, подышать свежим воздухом. Всё меньше я плакала в обнимку с парой плиток шоколада. А потом новый стресс — школьная знакомая при встрече рассказала, что Костя счастливо живёт с моей лучшей подругой, и они даже ждут ребёнка.

Тем же вечером я собрала вещи и села на поезд до Санкт-Петербурга. Почему именно туда не понимала сама, но очень хотела сбежать. А уже там познакомилась с мужчиной, за которой впоследствии вышла замуж.

Костя так и не знает о беременности. Если, конечно, Мотя не проболтался. Да и зачем бывшему знать, если в то время вся наша компания наводнилась слухами о его скорой свадьбе с Кариной и их совместном ребёнке. Все были в шоке, ведь не ожидали от Тарасова-старшего такой резкой перемены. А я не стала ждать и сбежала, не интересовалась жизнью бывшего жениха и выбросила из головы. Но теперь мне хочется узнать, что же стало с Кариной и куда она пропала. Почему её нет рядом с Костей?

— Почему вы не поженитесь? — выпаливаю я прежде чем осознать собственные слова.

Милена удивлённо таращится на меня, будто впервые видит и не понимает основания для личного вопроса. Она воровато оглядывается по сторонам и садится за стол. Я приземляюсь на соседний стул и жду.

— Он не хочет, — шепчет горестно девушка и прикрывает лицо ладонями. Я чувствую, что ей больно и обидно. — Мы вообще по сути не встречаемся. Костя говорит, что это только на пару раз, а я… влюбилась как дура.

Мне жаль её. Честно, по-человечески и по-женски. Она не виновата в своих чувствах и слабости, которой поддалась. К тому же я прекрасно её понимаю, сама когда-то повелась на сладкие речи. Уж лить воду в уши Костя умеет, по крайней мере наедине он это делает мастерски.

— Он вообще свободен? — аккуратно уточняю я.

Мила резко убирает ладони и смотрит на меня обжигающе-ядовито. Наверняка, думает, что собираюсь отбить бывшего и оставить ребёнка без отца.

— Бывшая жена, дети? — напираю дальше. — Знаешь что-то об этом? Или, может, он официально женат?

Девушка приоткрывает рот, словно собирается что-то сказать, и вдруг замирает. Вспоминает? Пытается сопоставить факты?

— Он с кем-то разговаривал вчера о разводе, но я не поняла, в чём суть, — шепчет брюнетка. Она нервно поправляет волосы и часто моргает, пытается прогнать слёзы, скопившиеся в уголках глаз.

О разводе… Неужели Костя ещё женат и спит со своей помощницей? А ведь его ребёнку от Карины должно быть девять лет! Руки начинают трястись, грудь сжимается от неприятного чувства. А ведь Мила наверняка не подозревает, что Тарасов-старший женат!

Не успеваю подобрать слов, как девушка вскакивает, смахивает слёзы и резко разворачивается. Она не говорит ни слова, просто молча убегает куда-то. В голове мелькает одно: кого-то ждут серьёзные разборки.

Оставшееся время до приезда Моти меня не беспокоит не Костя, ни Милена. Они вообще по минимуму мелькают на горизонте. Но пару раз я замечаю их ругающимися около ресторана и на тропинке неподалёку от проката. Кажется, в мире Тарасова всё рушится. Однако от этого осознания легче не становится. Месть не работает.

Вечером Матвей возвращается вместе с несколькими коробками.

— Можешь подержать двери? — кричит мужчина. Он даже не здоровается, спокоен и уверен, что я всё ещё тут.

— Сейчас, — бегу на его голос и вижу пару огромных пакетов посреди комнаты. Машина Тарасова стоит перед домом, и он начинает таскать большие упаковки. Через пять минут его гостиная заставлена коробками, по рисункам на которых можно понять — внутри части той самой грандиозной ёлки.

На улице уже темно, и Матвей сразу начинает разбирать всё это добро. Он молча методично раскладывает коробки, что-то разглядывает на боках и ставит в определённом порядке.

— Всё нормально? — уточняю я тихо.

Мне некомфортно находиться в его доме, особенно когда Мотя такой непохожий на себя. Но и бежать нельзя. По крайней мере, это нужно сделать открыто.

— Да, просто устал как собака. Сейчас соберём ёлку и будем ужинать, я привёз суши, — признаётся мужчина и ругается под нос, ведь телефон в кармане брошенного на диване чёрного пальто звенит и отвлекает от дел. — Алло. Да, дома. Прямо сейчас?

Матвей напрягается — это чувствуется по голосу, превратившемуся в сталь, видно по мышцам спины, проступающим через обтягивающую белую футболку. Ему не нравится разговор, а я не слышу собеседника и о чём идёт речь. Мысленно улыбаюсь и предвкушаю ужин с другом.

Глава 14

У администратора находится зубная щётка, и мне не приходится обивать порог дома Матвея. Но тем не менее осознание, что он соврал для того, чтоб остаться со своей ненаглядной Олей, не даёт покоя. Казалось бы, что такого? Мы ведь никто друг другу. Но мне всё равно больно и неприятно.

Остаток вечера занимаюсь самобичеванием и размышлениями, звоню подруге, чтоб та поддержала, но аппарат абонента выключен. Справляться приходится самой.

Матвей начинает звонить примерно через полчаса после того, как я увидела его с подружкой. То ли они слишком быстро закончили, то ли снова поругались — не спешу узнать и не беру трубку. Глупо и по-детски, но не могу пересилить себя и делать вид, что всё хорошо. Потому что ничего хорошего нет.

Зачем нужно было присылать цветы? Просто позлить брата? Этого он добивался? Или играл, как грациозная кошка маленькой мышкой?

Плевать!

Отбрасываю лишние мысли, долго стою под душем и в итоге ложусь спать. А уже утром понимаю, что с Матвеем творится какая-то ерунда.

В ресторане на удивление мало людей, никого из моделей, как и Тарасовых ещё нет. Зато трое уже знакомых мужчин зовут присоединиться к ним за столиком. Один из них активно намекает на продолжение общения в более уединенной атмосфере, ведь они скоро уезжают.

— Мы могли бы покататься вместе, а вечером посидеть в моём номере. Закажем винишка, поболтаем, — мужчина приобнимает меня за плечи и поглаживает широкой ладонью. — Что думаешь?

Ничего. Единственное желание — сбежать немедленно.

Мы стоим около их столика, и бармен подозрительно косится в нашу сторону. Наверняка по моему лицу понятно, насколько сильно я не хочу тут находиться.

— Грабли убрал, — позади раздаётся грозный рык, и меня буквально вырывают из объятий едва знакомого человека.

Разъярённый Матвей притягивает меня к себе и смотрит на соперников исподлобья. Он тяжело дышит, ноздри дёргаются от напряжения, а грудь вздымается. Пальто распахнуто, из-под него видна простая серая футболка и голубые джинсы, волосы находятся в беспорядке. Создаётся впечатление, будто он только встал с кровати и сразу прибежал сюда. Но такое невозможно. Хотя… Если поблизости Ольга, то очень даже возможно.

Я поворачиваю голову к Моте и осторожно пихаю его локтем. Так, чтоб не слишком заметно.

— Ты кто такой? — бурчит новый знакомый и хмурится. Ему явно не нравится складывающаяся ситуация.

— Парень Таи, а ты? — агрессивно рявкает Тарасов-младший.

Вот-вот грянет скандал, и участвовать в нём совсем нет желания. Однако мужчина смотрит на меня изумлённо, ворчит что-то похожее на: “Твоя баба сама к нам полезла,” — и садится к дружкам. А мы с Матвеем уходим в другой конец зала и выбираем уединённый столик.

Он недоволен. Настолько, что минут пять мы сидим в напряжённом молчании и сверлим друг друга взглядами.

“Что ты творишь?!” — безмолвно спрашивает мужчина.

“Не твоего ума дело! Иди и наезжай на Олю,” — парирую без слов.

— Почему ты не брала трубку? — наконец цедит Тарасов-младший. — Вчера весь вечер звонил, сегодня утром набирал, и всё впустую.

— Не слышала, — пожимаю плечами и утыкаюсь в меню.

Он не верит и пялится на меня, прожигает взглядом дыру в моей макушке и наверняка жалеет, что связался.

Плевать. И на старшего, и на младшего брата. Я здесь только для того, чтоб сделать свою работу.

— Ты не против, если мы прекратим притворяться парочкой? — сухо уточняю, отодвигаю меню в сторону и с полным безразличием смотрю на улицу. Уже светло, падает мелкий снежок, и кадры могли бы получиться сказочными, но увы, теперь нас ждут съёмки около ёлки в доме Тарасова.

Мужчина прокашливается и ворчит под нос:

— Неужели нельзя дотерпеть до окончания твоего контракта?

Я ничего не отвечаю, ведь к столику подходит официант, и настрой на разборки рассыпается от яркой улыбки рыжеволосого молодого парнишки. Он советует блюда один за одним, и Мотя злится, что тот никак не уходит. Когда мы остаёмся вдвоём, в ресторан заходят Милена и Костя. Они прямиком идут к нам. Точнее, Тарасов-старший прёт как танк, а брюнетка в шубке плетётся позади и что-то возмущённо щебечет.

— Всем доброе утро, — спокойно здоровается Костя и садится рядом со мной. Мила кривится, но всё же приземляется на диванчик рядом с Матвеем. — Ну что, последний рывок? Осталось всего два дня.

— Ой, уже?! — удивлённо пищит Мила и даже не пытается скрыть коварную улыбку. — Мы будем скучать, Таисия. Вы вписались в нашу команду.

Костя хмурится и задумчиво кивает. Он не собирается снимать пальто и, кажется, вообще не планирует задерживаться. Просто пялится в стол. Официант приносит заказ и скрывается из вида.

— Да, вписались хорошо, Таисия Павловна, — эхом звучит Тарасов-старший. — Может, хотите поработать нашим штатным фотографом?

Едва не давлюсь соком от неожиданности. Что?!

Недоверчиво кошусь сперва на Костю, после перевожу взгляд на шокированную предложением Милену и Матвея, по лицу которого вообще ничего невозможно прочитать. Сейчас он очень напоминает брата, почти полная его копия.

— Спасибо, откажусь, — цежу через силу я. — Люблю свободу, знаете ли. К тому же скопилось слишком много заказов.

— Ладно, — кивает Костя, наклоняется к моему уху и шепчет так, чтоб никто больше не услышал: — Но поговорить нам всё же придётся.

Мужчина встаёт, даёт Моте пару каких-то указаний по поводу партнёров и убегает, а расстроенная Милена семенит следом.

Больше мы с Костей и Матвеем не разговариваем. Точнее, на протяжении всего рабочего дня, пока я выстраиваю композицию, вожусь с огромной ёлкой и даю распоряжения моделям, Тарасов-младший суетится рядом и пытается помочь. Он болтает без умолку, хочет облегчить жизнь, но на деле всё это похоже на желание загладить вину.

Неужели жалеет, что выбрал Ольгу?

Я не успеваю отмахиваться от предложений Моти, как он генерирует новые и постоянно что-то делает. То свет выставит, то стул притащит, то чаем напоит. Всё для комфорта.

Глава 15

Всё это до жути неправильно. Переходить черту с братом бывшего жениха — самая отвратительная идея, которая только может прийти в голову. Тем не менее я отвечаю на поцелуй. Со всей страстью и тихим стоном. Позорно сдаю позиции и сама цепляюсь за мужчину.

Мне так хорошо, что останавливаться не хочется.

Одна рука Матвея ложится на затылок и держит, вторая обвивается вокруг талии и прижимает меня к нему так сильно, что рёбра вот-вот треснут. Но мне плевать. Мои ногти царапают его крепкие плечи и шею, добираются до спины. Его язык нагло исследует мой рот и захватывает его, заставляя лишь выгибаться дугой в его руках.

Это не поцелуй. Это самая настоящая схватка.

Я терзаю его губы, кусаю, схожу с ума, хотя ещё пару минут назад не думала об этом. А он отвечает и прижимает меня спиной к двери, захватывает в плен, не даёт ни шанса на побег.

От него пахнет пряностями и деревом, но это настолько вкусно, что в коротких промежутках между поцелуями я только и успеваю упиваться чудесным запахом.

Воздуха отчаянно не хватает. Лёгкие начинает разрывать от бешеного напряжения, они вот-вот лопнут. Моя дыхалка не рассчитана на такие поцелуи. Но я всё равно продолжаю и не отрываюсь от мужчины. Боюсь, что всё это прекратится. Боюсь, что через пару мгновений он очнётся и вспомнит. Да и саму себя боюсь — не хочу возвращаться в неприглядную реальность, в которой меня ждёт холодная постель в гостиничном номере и Новый год в одиночестве.

Ладонь мужчины перемещается с талии на бедро и сжимает его. А я льну к нему, отвечаю на грубую ласку и сгибаю ногу, чтоб он мог подхватить меня на руки и сделать всё, что только в голову придёт.

Матвей без лишних намёков делает это: поднимает меня над землёй и буквально вжимает в дверь спиной, неустанно целуя. Мои пальцы путаются в его тёмных волосах, кожа царапается о щетину, и с каждой секундой мне всё больше хочется отбросить все страхи, все “что если” и отдаться моменту. Потому что такое больше не повторится.

В какой-то момент мужчина отступает от двери и несёт меня куда-то — всего через пару мгновений мы оказываемся на диване. Я сижу верхом на Моте и продолжаю бесстыдно прижиматься и выгибаться, пока его ладони залезают под мой кашемировый свитер и обжигают кожу.

На задворках сознания мелькает мысль, что вообще-то так делать не стоит, и что скоро я пожалею обо всём. Но кто вообще в такие моменты думает головой? Именно поэтому отбрасываю лишние мысли и бесстыдно прижимаюсь своими бёдрами к его. Даже через джинсы чувствую, как он возбуждён, и от этого моё сердце ликует. Хотя радоваться-то особо нечему.

Мои губы уже горят, лёгкие готовы разорваться в любой момент, а ладони Матвея наконец добираются до моей груди и сжимают её вместе с кружевным бюстиком. Из меня вырывается тяжёлый стон, но Тарасов ловит его губами и снова затыкает меня поцелуем.

Мы как два диких зверя, дорвавшихся до куска мяса. Ненасытные. Капельку злые. Мозг полностью затуманен, желая только продолжения, как вдруг…

Б-з-з.

На стеклянном журнальном столике жужжит телефон Моти. Мы резко отрываемся друг от друга и синхронно замираем. Пелена спала, и теперь я понимаю, что мы натворили.

Вот чёрт!

— Тая, — хрипит Матвей и смотрит на меня странно, не так, как обычно. Разум подсказывает, что этот взгляд — совсем не то, что ищет Тарасов. Он ведь ещё вчера наряжал ёлку с Ольгой! А сейчас…

Его руки всё ещё под моим свитером, обжигают кожу и заставляют сердце испуганно колотиться. Оно отчаянной пичугой стремится вырваться из груди.

Когда наконец до меня полностью доходит ужас произошедшего, я моментально соскакиваю с колен мужчины.

— Прости, — лепечу испуганно и безумно радуюсь тому факту, что успела надеть ботинки. Теперь не придётся обсуждать ничего. Поэтому вместо того, чтоб по-человечески поговорить и всё обсудить, я срываюсь с места, хватаю с пола пальто и бегу на улицу.

— Тая, подожди! — кричит в спину Матвей.

Но ждать нельзя. Иначе может случиться непоправимое. Мы ведь только встретились после долгой разлуки, это всё до ужаса неправильно! Однако сердце отчего-то колотится тяжело, с оттяжкой, намекает, что произошедшее — возможно, единственная правильная вещь за последнее время.

По тропинке к домам идёт Костя. Я замечаю его далеко не сразу, а как только понимаю, что это он, попросту делаю вид, будто не узнаю мужчину. Его красноречивый взгляд и приподнятые брови говорят о многом. Кажется, он даже что-то бросает мне вслед, только уши заложило от перенапряжения.

Ноги устают быстро. Вообще, физическая активность — не моё. Никогда не понимала, как люди могут по своей воле кататься на лыжах и сноубордах. Хотя здесь, в уединённом горнолыжном курорте, красиво, этот факт всё компенсирует. А уж под вечерним снегопадом всё вокруг превращается в сказку. Но останавливаться нельзя, и я упорно бегу дальше.

Позади раздаются крики. В голове мелькает только одно предположение: Мотя столкнулся с Костей, пока догонял меня. Тропинка ведь одна. И всё же проверять я не собираюсь и мчусь дальше.

Быстрее. Ещё быстрее.

Снежинки и колючий ветер царапают разгорячённую кожу, приносят облегчение и понемногу возвращают меня на землю.

Хорошо, что завтра последний рабочий день. Уже послезавтра я могу уехать и забыть обо всём. Вернуться в скучную жизнь, в родную маленькую квартирку. Только почему от этого осознания на сердце тяжелеет и остаётся неприятный осадок?

Всю ночь беспокойно кручусь, думаю о том, поступила ли правильно, бесконечно размышляю и представляю, как буду краснеть перед Мотей и мямлить, пытаться отмазаться и придумать хоть что-нибудь стоящее. Утром намеренно оттягиваю момент встречи, долго собираюсь, затем неспешно завтракаю и кое-как переставляю ноги по тропинке.

Дружной толпой мы идём к дому Тарасова-младшего. На улице замечательная погода, тепло, даже слишком, снег крупными липкими хлопьями падает и заметает тропинки. Сердце бьётся тяжело, гулко, словно через силу. Я кое-как заставляю себя следовать за остальными и не сбежать.

Глава 16

Я слишком долго непонимающе таращусь на Костю и не двигаюсь с места. Видимо, он считает это добрым знаком и делает пару шагов навстречу.

— Не приближайся! — слишком резко и испуганно кричу я, хотя понимаю, что вряд ли мужчина сделает мне хоть что-то. Но перестраховаться не мешает.

Видимо, Тарасов понимает насколько шатко его положение, поэтому медленно поднимает ладони вверх и натянуто улыбается. Хоть у меня и нет оружия в руках, видимо, мужчина считает, что от меня исходит опасность.

— Всё хорошо, никто тебя не трогает, — мягко напоминает Костя. — Я просто хочу обсудить с тобой… — он пытается подобрать слова к той ситуации, в которую мы попали. — Хочу поговорить обо всём. Нам обоим это нужно.

Неприятное жгучее чувство сидит в груди, сжимает сердце костлявой лапой и не даёт двинуться с места. Он ведь прав. Неплохо было бы обсудить произошедшее десять лет назад и, возможно, подтолкнуть Костю к изменениям в жизни. Если уж Милена ждёт ребёнка, то Тарасов просто обязан образумиться.

Я медленно снимаю пальто, предварительно прячу телефон в карман, чтоб ещё раз набрать Моте, и иду к столу. Никаких проблем не будет. Не должно быть. Это ведь Костя! Однако по его плотоядному взгляду скользящему по моей фигуре понятно, что он не отступит от своей странной цели заполучить меня.

И это плохо.

— Ладно, только давай без выкрутасов, — спокойно соглашаюсь я и сажусь за стол. Костя сперва подрывается ко мне — наверное, хочет побыть джентльменом и отодвинуть стул. Но я его опережаю и тем самым провожу черту, за которую ему не стоит переходить.

— Без проблем, — улыбается Тарасов, а я тем временем оглядываюсь по сторонам.

Его дом похож на коттедж Матвея по планировке и размеру, только у Кости в гостиной стоит стол, а огромный п-образный диван отодвинут к окну. Отделка в тёмных тонах, плотные тёмно-коричневые шторы, огромный плазменный телевизор и почему-то веет холодом. Если дома у его брата уютно, и хочется посидеть с какао в руках около камина, наблюдая за снегопадом, то находить у Кости попросту неприятно. То ли это психосоматика, то ли интерьер у него и правда отталкивающий.

— Начинай, — бросаю я и наблюдаю, как желваки мужчины начинают подрагивать и проявляться.

Ему точно не нравится тот факт, что бывшая хочет сбежать.

— Может, вина для начала? — берёт себя в руки мужчина и предлагает. Он хватается за бутылку, но мне не хочется пить. Даже если это дорогущее вино тридцатилетней выдержки.

— Прости, не пью.

От моих слов Костя морщится ещё сильнее, но упорно молчит.

— Тогда завтрак? Или уже обед? — не отступает Костя.

Он всегда был упорным и преодолевал любые трудности, поэтому мои выходки его жутко бесят. Уж я точно знаю, когда-то давно пользовалась этим фактом, чтоб довести Тарасова “до ручки”. Правда сейчас он не такой уж ведомый на такие трюки и быстро успокаивается.

— Ты туда яда подсыпал? — усмехаюсь я.

— Всего лишь снотворного, — тихо бурчит Костя. А мне становится совсем не смешно. Потому что не понимаю, чего стоит ждать от Тарасова. За столько лет он изменился, и мне не хочется думать, что исключительно в худшую сторону. — Давай поедим и нормально поговорим. Я всё же выпью, — мужчина резво наливает половину бокала. — Думаю, разговор будет не из лёгких.

— В этом ты прав, — киваю сухо. — Так что именно ты хочешь обсудить?

Пару мгновений Тарасов молча пялится на меня, а после выпаливает:

— Думаю, настало время признаний. И вот первое из них: я изменил тебе.

Мне хочется съязвить, рассмеяться, ответить резко, что я знаю это давным-давно, но вместо этого глупо улыбаюсь и молчу. Острые слова сейчас не помогут, лишь больше выроют и без того глубокую пропасть между нами.

— Что? — рычит мужчина и, видимо, не понимает происхождения реакции. Его голубые глаза скованы холодом и странной неприязнью, словно он пересиливает себя, хотя на деле совсем не хочет со мной возиться и соприкасаться. — Наслаждаешься? Да, ты была права, когда обвиняла меня в измене.

— Я знала это, — выпаливаю тихо и прикрываю глаза, потому что перед ними сразу мелькают картинки из прошлого. Но если сильно зажмуриться, то всё исчезает, как будто и не было никогда измены и вообще Кости.

На самом деле по факту я не могла точно знать: видела поцелуй в парке, когда решила проследить за Тарасовым. В тот момент наша лодка любви уже медленно шла ко дну, и я всё пыталась залатать дыры, чтоб плыть в этом океане. Только вот пока я латала дыры, Костя времени для не терял и подбивал клинья к моей бывшей лучшей подруге.

Карина сама дала понять, что их с моим женихом связывает нечто большее, чем банальная дружба.

Сперва я не верила, упиралась, пыталась придумать рациональное объяснение изменившемуся поведению Кости. Ведь он не мог просто так взять и предать! Но в итоге поняла, что всё напрасно. И что “мы” изжили себя.

Хотя надежда жила во мне до последнего, пока Карина сама не подсказала о месте и времени встречи с Тарасовым. Так что я лично убедилась в неверности жениха. По крайней мере эмоциональной.

Его новость — для меня совсем не открытие. Но Костя, очевидно, очень удивлён такой реакцией и признанием. Я медленно открываю глаза и натыкаюсь взглядом на шокированного мужчину. Он пялится на меня до неприличного пристально. Даже хочется попросить его отвернуться.

— Серьёзно? — выпаливает недоумённо и осторожно уточняет: — Откуда?

— Видела вас в тот день в парке, — улыбаюсь победоносно.

Да, Костя обескуражен. Ещё бы, такая тщательная конспирация коту под хвост! В тот день он специально с самого утра стал говорить, что у его мамы болит голова. Эта фраза красной нитью пронизывала весь день, и вечером он сорвался с места и стал собираться куда-то. Карина предупредила о их встрече, поэтому я ждала такой поворот.

Тогда Тарасов соврал, что маме стало хуже, и он сходит до неё. Может, даже заночует там. Конечно, меня он с собой не взял, ведь у нас с его матерью сложились очень натянутые отношения. Логично, зачем привносить в её дом больше расстройства? Она никогда не желала видеть меня рядом с сыном. И я отступила, просто тихонько оделась и пошла следом за Костей.