Если верить лисам I I

Первая глава

Эллу я заметила случайно. Она шла чуть впереди нас, не ожидала никаких неприятностей и рассеянно слушала щебетание Юны, изредка кивая замечаниям брюнетки с челкой. И не ждала, что ее кто-то окликнет.

Особенно я.

— Элла! — Голос мой прозвучал неожиданно радостно, удивив даже меня саму.

— Вейя? — непонимающе позвал лис, но я уже бежала к своей несостоявшейся убийце. Иветт хотела было бежать за мной, сделала несколько шагов и, смешавшись, растерянно оглянулась на Йормэ. Он лишь пожал плечами.

Элла замерла и на мое приближение смотрела с непередаваемым выражением лица. Мне хотелось бы запечатлеть его, чтобы изредка любоваться.

— Какая встреча. Тебе не кажется, что это судьба? Как спалось? Совесть не мучила? Может быть, из-за чувства вины ты страдала бессонницей? Нет? Ничего такого? Даже не сожалеешь о своем поступке?

Эллу потряхивало от злости, но ей хватило ума не поддаться на провокацию.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Правда?

— Вейя, что происходит? — осторожно спросила Юна.

Элла сцепила руки за спиной, чтобы не сорваться и не броситься закрывать мне рот.

— Ничего особенного, — беспечно произнесла я. Мне хотелось бы помучить Эллу немного дольше, но свидетели мешали.

Первой в столовую поспешила Элла. Следом за ней потянулась удивленная Юна. Брюнетка задержалась.

Смерила меня тяжелым взглядом.

— Не знаю, что у вас произошло, но держись от нее подальше.

— Будет лучше, если ты скажешь это своей подруге, — проворчал подоспевший Йормэ.

Он был недоволен мною.

Мы договорились, что сохраним случившееся на охоте в тайне. Я сама на этом настаивала, а сейчас так необдуманно сунулась к Элле.

— Прости, — попросила я виновато.

Я не планировала этого и собиралась держаться подальше от сумасшедшей, пытавшейся меня убить. Но делать вид, что ничего не случилось, оказалось куда сложнее, чем я думала.

— Давайте поспешим, — предложила Иветт, провожая взглядом обогнавшую нас группу стражников из отдела дознания.

— А капитан…

— Дайн обедает в городе, — Йормэ ответил, не дослушав меня.

После того как Дайн узнал, след от какого состава был оставлен на месте последнего преступления, мы больше не обедали вместе. И выпить чаю он не звал. Порой даже не здоровался, проносясь мимо, глядя себе под ноги и находясь в каком-то своем мире. Безрадостном и сложном, если судить по складке между его бровей и теням под глазами, с каждым днем становящимся все темнее.

Порой мне казалось, что он так изводит себя вовсе не в погоне за убийцей. Будто он ищет не преступника, а ответ на какой-то вопрос.

В дверях мы столкнулись с Мари. Она уже мало на что надеялась и ничего не предлагала. Радостно поздоровалась со мной, кивнула Иветт и, бросив на лиса злобный взгляд, первой прошла в столовую.

— Мне кажется или Йормэ ей не нравится? — озадаченно спросила Иветт. Она не знала о развернувшейся некоторое время назад между лисом и Мари трагической сцене и плохо представляла, что происходит.

— Тебе не кажется, — подтвердила я ее подозрения.

— А ведь когда-то она мне в любви признавалась, — насмешливо припомнил лис.

***

После неудачной попытки убийства Элла ненадолго присмирела. На Йормэ старалась не смотреть и в целом вела себя достаточно подозрительно, чтобы это озадачило Юну.

Не сумев узнать причину столь странного поведения от Эллы, одним поздним вечером Юна подкараулила меня у дверей управления. И стоило мне только показаться на первом этаже, она подлетела ко мне, крепко вцепилась в мою руку и сообщила лису:

— Я забираю ее на ужин.

Йормэ не успел ничего сказать, как меня уже тянули прочь.

Преградившая нам дорогу Мари оказалась для Юны неприятной неожиданностью.

— Что? — недружелюбно спросила она.

— Вейя, а ты сегодня не с сержантом? — С натянутой улыбкой Мари рассматривала Юну.

— С чего бы им все время быть вместе? — удивилась та и потянула меня в обход. — Если это все, что вас интересовало, то мы, пожалуй, пойдем. Я просто умираю от голода.

Я бы сказала, что умирала она от любопытства, но решила сделать вид, что за год нашей дружбы не успела узнать, какое у Юны бывает выражение лица, когда она чувствует, что рядом происходит что-то такое, о чем она еще не знает.

Мари повторила движение Юны, снова заступая нам дорогу.

— И он разрешил вам уйти вместе?

Юна непонимающе посмотрела на меня.

— С чего бы ему запрещать? Мы же подруги.

Это признание произвело неожиданный, непредвиденный и сокрушительный эффект.

Обойдя окаменевшую Мари, Юна еще несколько раз оборачивалась на нее.

— Кто это вообще такая? Странная дамочка.

— Мари. Из канцелярии.

— Подожди, — Юна недоверчиво посмотрела на меня, — та самая поехавшая Мари?

— Почему «поехавшая»?

Она раздраженно цыкнула.

— Вейя, ты можешь не любить сплетни, но знать их должна. Из-за этой ненормальной за последние три года два стражника уволились, а одна угодила в лазарет. А потом тоже уволилась. Повезло, что выжила. Один из уволившихся даже подавал на эту Мари официальную жалобу. Но у нас за излишнюю дружелюбность не наказывают. Даже после попытки самоубийства стражницы ей ничего не было.

Мари казалась немного странной и излишне навязчивой, но я и подумать не могла, что привязанность ее может доходить до откровенной одержимости, от которой люди готовы бежать. Даже на тот свет.

— Самое страшное, что без этих своих обострений она похожа на вполне нормального человека. Вроде бы с работой справляется хорошо, дружелюбная, милая… но ты ее видела? Как она на меня смотрела. Жуть такая. Сделай одолжение, не общайся с ней. Ты хорошая, хоть и не нравишься Кайси и Элле. Не хочу, чтобы ты увольнялась.

Кайси, как я догадалась, звали брюнетку с челкой.

— О чем ты хотела поговорить? Ни за что не поверю, что ты настолько по мне соскучилась, что решила пригласить на ужин.

Вторая глава

Йормэ что-то знал и легко отказался от идеи ускорить поиски второго убийцы. Но мне рассказывать он ничего не пожелал. Только попросил быть терпеливой и довериться Дайну.

— Если он готов довести себя до истощения из-за этого дела, значит, для него это важно. Так пусть разбирается с ним сам. Не будем мешать.

Я не разделяла настроя лиса, а поведение алхимика показалось мне странным, но очень скоро об этом пришлось забыть.

На этот раз Ита, забравшая меня из рук лиса, выглядела подавленной. Ияр пугал мрачным взглядом. И когда драконы показались из кареты, стоявшей у ступеней городского управления, я невольно замерла на середине лестницы.

Спускавшемуся рядом со мной Йормэ вид драконов тоже не понравился. Придержав меня за локоть, он с сомнением спросил:

— Уверена, что хочешь ехать с Киллианами?

— Предлагаешь мне общаться с ними, лишь когда они веселы и беззаботны?

— Вейя…

— Если они приехали, значит, на это есть причины.

Йормэ раздраженно цыкнул, но последовал за мной, придерживая за локоть до последней ступени. И не сразу разжал пальцы, когда Ита взяла меня за руку, чтобы по своей привычке провести до кареты.

— Закат сегодня слишком красный, — мрачно произнес Йормэ.

— С нами Вейе ничего не угрожает, — в тон лису ответил Ияр. Мне почудился в его словах какой-то намек.

Я вопросительно посмотрела на Йормэ, но тот лишь пожал плечами.

В карету я забралась первой, увлекая за собой Иту, так и не отпустившую мою руку. Она была встревожена и молчалива. Всю дорогу нервно сжимала мою ладонь в тяжелой тишине. Это было невыносимо.

Узнать причину плохого настроения драконов я так и не смогла. Они отмалчивались. Ияр смотрел в окно кареты, крепко сцепив пальцы в замок, Ита теребила вышивку на рукаве платья и не разжимала пальцев ни на мгновение, чтобы у меня и шанса не было отнять руку.

Их наряды из темных тканей в этой гнетущей атмосфере казались мне траурными одеждами.

Место, выбранное Итой для сегодняшнего вечера, оказалось неожиданно светлым и веселым. На первом этаже играла живая бодрая музыка, просторный зал сиял в свете множества светильников. На втором — воздух сверкал из-за парящих под потолком магических светлячков.

Мрачный вид драконов этому волшебному месту решительно не соответствовал.

В тишине мы ознакомились с меню. Ита не спешила мне ничего советовать, не задыхалась от счастья, рассказывая, как узнала об этом ресторане. Она спряталась за своим меню и лишь изредка бросала на меня быстрые взгляды, чем очень отвлекала.

Я чувствовала, как кончается мое терпение и разрастается тревога.

— Итак. — Дождавшись, когда официант, принимавший наш заказ, отойдет подальше, я требовательно посмотрела на Ияра. На Иту смотреть было бесполезно и даже немного опасно — она могла просто расплакаться. — Что именно произошло? И почему у меня такое чувство, что виновата я?

Ияр взмахом руки подозвал притаившегося в полумраке слугу, и тот опустил на стол передо мной цилиндр с вуалью.

— Знакомая вещица. Вы возвращались на место охоты?

Дракон кивнул.

— Кое-что в вашем рассказе показалось мне странным. — Он посмотрел на Иту, от которой и услышал мою историю. — Поэтому я решил проверить свои подозрения. Знаете, что еще я нашел вместе с этим цилиндром?

Я отлично это знала, но лишь пожала плечами.

На стол, позвякивая, легли три арбалетных болта — последнего Ияру отыскать не удалось.

— Что там произошло, Вейя? — требовательно спросил он.

— Мы же были на охоте, очевидно, что по лесу разбросано множество болтов. У благородных, может быть, и белая кость, но зоркий глаз от рождения они не получают.

— Хочешь сказать, что в том самом месте, где ты потеряла лошадь, какой-то бездарный охотник не смог подстрелить косулю?

— Не могу этого утверждать, лично не видела. Может быть, там и не косуля была.

— А, например, саламандра, — срывающимся голосом выпалила Ита. — Это же покушение, Вейя! Ты должна написать заявление. Чтобы это расследовали и виновного наказали!

Я посмотрела на Ияра, тот отвел глаза. Он, в отличие от своей сестры, о безнаказанности аристократов знал не понаслышке и прекрасно понимал, как наивно звучат ее слова.

— Просто скажи, кто это был, я разберусь. — Зрачки его затлели двумя маленькими угольками, когда Ияр зло выплюнул: — Раз Йормэ не способен этого сделать.

Про лиса он зря вспомнил. У меня тут же разболелась голова. Мне едва удалось уговорить Йормэ ничего не предпринимать. Если бы мы устроили скандал, если бы обвинили Эллу, то лишь потеряли бы ту ценную нить, что связала нас с Мясником и противозаконной группкой новых аристократов, возжелавших власти.

Элла была родственницей одного из преступников, стычка с ней могла уничтожить все наши старания, и для Йормэ, принимавшего убийства Мясника близко к сердцу, это было весомым аргументом.

Но Ияр не работал над этим делом. Он не видел изувеченных тел, не общался с родственниками убитых, не чувствовал себя беспомощным. Его не остановили бы мои объяснения, Ияр мог все испортить, и потому я молчала.

У драконов была нездоровая зацикленность на родственных чувствах, и, если кому-то посчастливилось не быть убитым в младенчестве, защита рода для него становилась абсолютной. И раз уж они приняли меня в семью, заменив мной пропавшую саламандру, то и покровительство мне полагалось соответствующее. Только меня такой расклад не устраивал.

— Я сама разберусь.

— Вейя, ты понимаешь, что покушение может повториться? — спросил Ияр.

Ита смотрела на меня покрасневшими глазами и вот-вот готова была расплакаться. Их реакция на попытку Эллы меня убить вызывала беспокойство. Обо мне родная мать так не переживала, как эти драконы.

— Можно чуть больше веры в меня, пожалуйста? — Я бодро улыбнулась, постаравшись хоть так разрядить обстановку. — Меня не так-то просто убить.

Третья глава

Пока в управлении копилась беда, пришел важный день встречи с Мясником. Выставка открывалась с заходом солнца и продолжаться должна была до рассвета. Граф обещал фейерверк, экзотические блюда и особое представление, которое «никого не оставит равнодушным».

— Это точно выставка? — поинтересовалась я, когда, надев свое зеленое, стоически отвоеванное у лиса платье, наконец смогла ознакомиться с программой вечера. Раньше Йормэ показать мне ее почему-то не посчитал нужным.

Лис кивнул.

— Все как любит граф Инрэйг. Если на следующий день первые полосы главных столичных газет не будут посвящены ему, я очень удивлюсь.

Здание, в котором проходила выставка, располагалось в самом центре, из окон его второго этажа можно было увидеть высокие стены из белого камня и тонкие шпили дворца.

В большом просторном зале — первом из выставочных помещений — было шумно от разговоров и легкого звона музыкальных инструментов. Воздух полнился неуловимым сладким ароматом.

Многоярусные светильники, опущенные до уровня второго этажа, ярко освещали развешанные на стенах картины и выставленные посреди зала статуи. У больших окон растянулся ряд остекленных витрин, в которых искрились драгоценными камнями разнообразные диковинные предметы.

Йормэ окинул взглядом зал. Он выглядел уверенно и чувствовал себя в своей тарелке, пока я слепла от блеска и мысленно сетовала на затворнический образ жизни Мясника.

Я не любила шумные мероприятия. Особенно если их участниками были аристократы.

— Йормэ, — я разглядывала совершенно для меня неразличимых между собой мужчин в дорогих костюмах. Они с надменными или скучающими лицами прогуливались мимо картин, изредка окидывая зал цепким взглядом в поисках новых выгодных знакомств, — а как мы его отыщем?

Лис кивнул на изящные кованые перила второго этажа.

— Найдем самую тихую галерею — найдем виконта.

Граф, вынырнувший из-за стайки юных леди в воздушных платьях, нарушил наши планы. Он вцепился в Йормэ мертвой хваткой, желая лично показать ему все свои трофеи, что собирались долгие годы. Начало этой коллекции положил еще его прадед, и граф зачем-то сообщил об этом дважды.

Избавиться от хозяина Йормэ не мог, только не когда сам напросился на приглашение. А я могла. Что и сделала.

Отговорившись желанием немного отдохнуть, под яростным взглядом лиса я взлетела по ступеням на второй этаж. Двери всех помещений были распахнуты настежь, и в каждом было на что посмотреть. Первые два зала были полны людей. А третий был тих и пуст. Кроме большой картины, занимавшей едва ли не половину стены, и нескольких жутковатого вида скульптур, здесь не было ничего.

Я вошла внутрь.

Приблизилась к картине в простой невзрачной раме.

Это был самый страшный закат, что я когда-нибудь видела. На небе ли, на других ли картинах…

Художником было использовано всего три цвета, и, наслаиваясь друг на друга, они переходили во множество оттенков. Небо пылало красным, земля выжженной пустыней темнела в нижней части картины, а посередине, соединяя два цвета, тянулась золотая полоса заходящего солнца.

Это был всего лишь закат, ничего больше на холсте не изображалось, но я не могла отделаться от ощущения, что там, за темной границей рамы, происходит что-то чудовищное.

— Она невероятна, вам так не кажется? — раздался негромкий голос над ухом. Вздрогнув, я невольно отпрянула и мгновенно устыдилась своего испуга.

— Удивительная картина, — призналась я, слабо улыбаясь.

Рядом со мной стоял очаровательный юноша. Любая леди на этой выставке рядом с ним выглядела бы блекло. Светлые волосы в мягком освещении зала искрились золотом, на изящный профиль хотелось смотреть вечно.

— Это последняя работа художника. — Он повернулся, и на меня взглянули прозрачные и чистые, как летнее небо, голубые глаза. — По слухам, она не закончена. Он умер, так и не дописав ее.

— Может быть, это и к лучшему, — пробормотала я, вспомнив то жуткое ощущение, что овладело мною при взгляде на картину.

Юноша понимающе улыбнулся. Представляться он почему-то не торопился.

Больше своего имени он хотел рассказать мне о судьбе художника, у картины которого мы стояли.

Сначала я слушала из вежливости, не в силах найти предлог, чтобы отойти, но в какой-то момент история меня захватила. Трагическое прошлое художника показалось мне достойной причиной для той гнетущей атмосферы, что порождала собой эта картина.

— Вы много знаете о нем.

— Мне нравится стиль. Признаться, я собираю его работы, но… — из узкой груди вырвался тихий жалобный вздох, — не успел заполучить эту. Все, что мне остается, это любоваться ею при случае.

Склонив голову, я внимательнее всмотрелась в картину. Рядом с этим странным юношей она больше не подавляла меня, но еще вызывала легкое беспокойство. Прекрасный закат, который я не хотела бы видеть больше никогда в жизни.

— Вейя, как ты могла меня бросить?..

Йормэ оборвал себя на середине фразы, подавившись возмущением и неверяще глядя на человека рядом со мной.

— Виконт Герс, — наконец произнес он, — надеюсь, моя спутница не доставила вам неудобств.

Я покосилась на стоявшего рядом юношу и поймала его быстрый напряженный взгляд.

Справившись с собой, он слабо улыбнулся.

— Ничуть. Мне приятно ее присутствие. Но я должен просить прощения за то, что не представился сразу.

Причина, по которой виконт не сделал этого, была настолько очевидна, что мне даже стало его немного жаль. Что бы ни случилось в его семье, он вынужден был жить с не самой приятной репутацией, которая, должно быть, отпугивала людей.

Какой бы ни была причина, превратившая его в изгоя, на Мясника столь изящный и хрупкий юноша совсем не походил. Он вызывал во мне лишь симпатию и, наверное, почувствовал это, потому что настороженность ушла из его взгляда и улыбка вновь стала искренней.

Знакомство наше прошло бы проще, не стой рядом мрачный лис. Несчастный, чуть смущенный виконт Маэль Герс не мог прекратить неуверенно на него коситься.

Четвертая глава

Йормэ не желал менять гнев на милость. На столе в его кухне лежал нераспакованный сверток с пирожными, и мы замерли по обеим сторонам от него.

Лис — скрестив руки на груди и хмуро глядя на меня. Я отвечала ему взглядом исподлобья.

— Глупо не воспользоваться этим шансом, — сказала я.

— Глупо рисковать жизнью, — огрызнулся лис.

Мы еще помолчали.

— Разве мы не для этого пошли на выставку? Чтобы попробовать сблизиться с Мясником.

— Вот именно, Вейя, «мы». В нашем плане не было пункта, в котором ты рискуешь жизнью.

— У нас и плана-то не было, — проворчала я.

Йормэ недобро прищурился.

— В самом деле! Ты же его видел. Да я его одной рукой переломлю. Он и на убийцу-то не похож… Такой тоненький.

— В тебе тоже скрывается сила, которой не увидеть взглядом. — Лис был неумолим. — Внешняя слабость бывает обманчива.

— Это другое. Я саламандра, а он человек.

— Он изгой, Вейя. И из-за чего-то он таким стал.

Йормэ был во многом прав, но я не хотела сдаваться, только не сейчас, когда все так замечательно разрешилось само собой. Если виконт и есть наш Мясник, значит, я смогу подобраться поближе к убийце, если же он просто брат одной из преступниц… что ж, тоже неплохо — может быть, через него мы сумеем узнать что-то важное.

И Йормэ тоже понимал бы это, если бы чуть меньше беспокоился о моей безопасности.

— То есть ты признаешь, что я сильная, но почему-то считаешь, что обязательно окажусь слабее Мясника?

— Вейя…

— Я пойду смотреть его коллекцию картин. Расположу к себе… если надо, под кожу ему залезу!

— Но что ты будешь делать, если виконт решит сделать тебя новым кровавым произведением?

Перспектива была устрашающая. Озвученная бесцветным голосом лиса, она навевала особую, пробирающую до костей жуть.

Я представила, как буду висеть на какой-нибудь стене, и содрогнулась. По глазам Йормэ можно было догадаться, что он тоже представил себе эту картину и никак не мог прогнать ее.

Несмотря на страшное видение, я невольно улыбнулась.

Лис забыл, что, кроме маньяка, было еще как минимум три преступника. И из подслушанного мною разговора следовало, что это именно они похищали и жестоко убивали жертв. Мясник, по всей видимости, получал уже мертвое тело.

— Если я и стану очередной жертвой Мясника, то убьет меня точно не виконт Герс.

Йормэ мои слова не понравились, и я поспешно исправилась:

— Если почувствую что-то неладное, сбегу без раздумий. Мне слишком дорога моя жизнь, чтобы с ней расставаться.

Он упрямо молчал.

— Пожалуйста, Йормэ, немного веры в меня… совсем чуть-чуть.

— Ты ведь не изменишь решения, даже если я не соглашусь?

— Разве ты не хочешь поймать преступников?

— Хочу, — не стал спорить лис, — но не подвергая тебя опасности.

Несмотря на все свое недовольство, ему все же пришлось согласиться с тем, что будет глупо не воспользоваться такой возможностью. Для этого нам не пришлось даже ссориться.

Тогда еще было ощущение, что опасность может грозить только мне. И утром следующего дня, сидя за своим столом в управлении и с аппетитом уплетая пирожные, лис беззаботно перебирал рабочие папки.

Когда мы с Иветт вошли в отдел, он поднял на нас глаза и приветственно махнул надкусанным пирожным.

Я направилась к нему.

— Ты и дня не можешь прожить без сладкого?

Лис жизнерадостно улыбнулся.

— Не вини меня, Вейя, когда я пришел, они уже лежали на моем столе. — Он пододвинул ко мне коробку, в которой осталось последнее пирожное. — Хочешь?

Неслыханная щедрость для такого сладкоежки.

— Знаешь, от кого они?

Йормэ мотнул головой и одновременно пожал плечами.

— Нет, но какая разница?

Я повернула коробку боком, чтобы посмотреть название кондитерской, но его не было.

— Они, кажется, домашние, — доверительно сообщил Йормэ.

Кто бы ни принес сюда эти пирожные, с выбором подношения он определенно угадал.

Неправильно истолковав мой задумчивый вид, лис расплылся в ехидной улыбке.

— Что такое? Неужели ревнуешь? Не переживай, пирожочек, тебя я не променяю ни на какие пирожные.

Я промычала что-то невнятное и отступила. Чтобы это не выглядело как побег, бросила на ходу:

— Сделаю чай.

Лис оживился и как привязанный последовал за мной, на ходу доедая отвергнутое мной последнее пирожное. Но на кухне, за закрытыми дверями, улыбаться он перестал.

— Что? — насторожилась я.

— У нас проблемы, Вейя. Все, что говорят о Мари, — правда. Из-за нее уже пострадало трое. Две девушки, прослужившие в управлении больше двух лет, и один стажер. Это не пустые сплетни. Я видел жалобы, написанные ими на Мари. Ни одной из них не дали хода, не было улик. За излишнюю доброжелательность у нас не наказывают.

— И как… ты смог с ними поговорить? Что с ними произошло?

Йормэ покачал головой.

— По адресам, оставшимся в канцелярии, жертвы Мари уже не живут. Я пытался их найти, но все они уехали из города.

Заговорила я после недолгого молчания:

— Знаешь, когда я решила пойти в стражу, то и не предполагала, насколько мало значит в этом мире закон.

Йормэ сочувственно улыбнулся.

— Ты хотела сказать «справедливость»?

Ответить я не успела, лис изменился в лице и едва не рухнул на пол. В последнее мгновение он успел опереться о стол и ухватиться за мое плечо. Кожа его стремительно бледнела, под глазами залегли тени.

— Ох, пирожочек, беда, — прошептал Йормэ, судорожно сжав пальцы на моем плече.

— К целителю, — без раздумий решила я, поднырнув ему под руку, чтобы поддержать. Но лис отшатнулся, с трудом отпустил меня и, едва удержавшись на ногах, мотнул головой.

— Нет. К Дайну.

Медленно, через силу выпрямившись, он глубоко вздохнул и поспешил прочь из отдела. По лестнице спускался, до побелевших костяшек цепляясь за перила и глядя только себе под ноги. Я семенила следом, готовая в любой момент подхватить его, если Йормэ вдруг упадет.

Пятая глава

Когда я пришла в себя, за окном шумел дождь, создавая ложное ощущение, будто прошло не так уж много времени.

Лежала я поверх покрывала. В ногах покоился мой китель, у кровати аккуратно стояли ботинки. Прямо на красивом и, очевидно, дорогом ковре.

Голова закружилась оттого, что я слишком резко встала. Схватившись за виски, я медленно осела обратно на постель. Окно не было забрано шторами, благодаря чему можно было видеть, как на фоне серого неба под порывами ветра дрожит клен.

Комната, выдержанная в приглушенных зеленых оттенках, была чиста, убрана, обставлена со вкусом и совершенно необжита.

Я осмотрелась, медленно шнуруя ботинки. Приметила две двери. Одну, темного дерева, ведущую в коридор, вторую, светлую и незаметную, — в ванную комнату.

Даже понимая, что меня заперли, я на всякий случай проверила сначала первую дверь, убедилась, что просто не будет, и решительно направилась в ванную.

Если дом этот строился по той же моде, что и поместье барона, в котором я провела свои детские годы, то в ванной комнате находилась еще одна дверь.

И она там была. Также из темного дерева и также запертая.

Тихо ругнувшись, я повернулась к умывальнику. Увидела свое бледное отражение в зеркале, ужаснулась.

Наскоро умылась холодной водой, поражаясь, насколько неудобными могут быть раковины в форме древесного листа.

Немного придя в себя, я вернулась в спальню и подошла к окну. Оно тоже оказалось заперто. Я не расстроилась и взяла стул. Резной, с искусной вышивкой — просто произведение искусства, — и с размаху обрушила его на окно.

Стул отскочил, выскользнул из моих рук и с грохотом рухнул позади меня на пол. По стеклу разошлась радужная рябь сработавшего барьера.

Драконы знали толк в защите. Недаром их банк являлся одним из надежнейших.

Я пыталась сломать раму окна, выбить петли на двери и расплавить замок — ничего не вышло.

Меня буквально заживо замуровали в этой комнате. Были подозрения, что если бы даже я начала кричать и колотить кулаками в дверь — с той стороны меня никто бы не услышал. Но проверять я не стала. Опасным казалось подавать признаки жизни в незнакомой и даже опасной обстановке.

Я обошла комнату, внимательнее присматриваясь к каждой детали интерьера, не в силах найти что-нибудь, что помогло бы мне сбежать. Время шло.

Йормэ мог проснуться в любой момент, а меня не окажется рядом…

Дверной замок щелкнул, когда я уже совсем извелась и собиралась устроить в ванной небольшой потоп, чтобы всполошить обитателей дома и под шумок сбежать — я надеялась, что, желая спасти вещи в комнатах подо мной, они будут недостаточно осторожными.

Я была на полпути к ванной, и открывающаяся дверь серьезно меня напугала. Метнувшись назад, я замерла у кровати, напряженно глядя на дракона, вставшего в дверном проеме.

— Очнулась… Хорошо. Ты долго не приходила в себя, я начал волноваться.

— Долго? — Я против воли бросила быстрый взгляд за окно. Низкие темные тучи окутали все неуютным полумраком. Но даже так еще было достаточно светло, я не могла пробыть в бессознательном состоянии дольше двух часов. — Сколько сейчас времени?

— Полдень.

Ноги ослабели, и я опустилась на постель.

— В смысле, я проспала… сколько? Шестнадцать часов?

Ияр кивнул и обеспокоенно нахмурился, услышав мой нервный смешок.

— Ладно… поиграли в похищение, а теперь мне пора. — Я поднялась, поправила китель и на пробу сделала два осторожных шага вперед.

Дракон был невозмутим и крайне уверен в своей правоте. С той же раздражающей уверенностью он и сказал:

— Я не могу тебя отпустить.

— И что? Запрешь меня в этой комнате на всю жизнь?

Он покачал головой.

— Ты сможешь покинуть ее, когда поймешь, что в твоей жизни должны произойти некоторые изменения.

— И какие же?

Ияр жестом предложил мне подойти к двум креслам, разделенным чайным столиком. Я подчинилась — уступать в мелочах было несложно и безопасно. Заняла ближайшее кресло, невольно задержав дыхание, когда дракон прошел мимо меня. Он это заметил, и на лице его ненадолго появилась грустная улыбка.

— Я не причиню тебе вреда.

— Какие изменения в моей жизни выпустят меня отсюда? — поторопила его я.

— Ты должна покинуть общежитие.

— Что? — В первое мгновение мне показалось, что я ослышалась. — А где же мне тогда жить?

— В моем доме, — просто сказал он. — Комнату обставишь по своему вкусу, Ита тебе с этим поможет.

Я промолчала, ожидая продолжения. Хотя появилось у меня чувство, что у аристократов увлечение такое: звать знакомых жить к себе. Йормэ все еще иногда как бы между прочим предлагал переехать к нему, даже лиса обещал выпускать, когда я пожелаю. Теперь вот и Ияр туда же.

Только если Йормэ просто предлагал, не особо настаивая и быстро меняя тему, стоило только ему заметить, что я начинаю злиться, то дракон меня просто поставил перед фактом.

— Также тебе следует уйти из стражи.

— Это еще почему?

— Слишком опасно, — произнес Ияр, удивляясь моей недогадливости. — Если тебе нужно чем-то себя занять, можешь помочь Ите с управлением цветочным магазином. Она давно хочет открыть один, но никак не может решиться.

— То есть под изменением моей жизни ты подразумеваешь это? Хочешь, чтобы я стала нянькой твоей сестре?

— Вейя, — предостерегающе произнес он. Но я не слушала.

— Это ее план? Она вообще об этом знает? Или ты решил сделать ей сюрприз?

— Вейя! — чуть громче повторил Ияр.

— Что Вейя? — Я вскочила на ноги, и он тоже поднялся из кресла. Я едва могла говорить от душившей меня злости. — Ты меня для этого похитил? Чтобы переделать в игрушку для Иты? С Рахиль было то же самое? Она также должна была жить по твоим правилам?

— Прекрати.

— Думаешь, раз саламандра, то должна подчиняться дракону? Да кто вы такие, чтобы нам приказывать?!

Шестая глава

Ворвавшись в управление, я замерла на несколько минут, переводя сбившееся дыхание и решая, куда бежать: вниз, к камерам, или на второй этаж, в кабинет капитана.

Помедлив немного, я направилась к лестнице, ведущей наверх.

Мне нужно было разрешение капитана, чтобы открыть камеру, в которой заперли Йормэ.

Последствия моего похищения оказались неожиданно серьезными. Узнав, что я не возвращалась ночью в общежитие и не приходила утром в управление, Йормэ сразу решил, что виконт Герс добрался до меня. Все выглядело достаточно подозрительно, чтобы лис, боявшийся, что я стану очередной жертвой Мясника, из всех возможных вариантов моего исчезновения выбрал наихудший.

Иветт мало что знала, она лишь видела, как Йормэ скрылся в кабинете капитана, после чего случился маленький снежный взрыв и весь коридор второго этажа затянуло льдом.

Капитан отказался задерживать подозреваемых аристократов, чтобы не оказаться в невыгодной позиции. Скорее всего, он предложил для начала узнать, видел ли кто-нибудь меня накануне исчезновения, и лис немного вспылил.

В кабинет Каннэя я ворвалась без стука. Он даже не вздрогнул, устало поднял на меня глаза и вздохнул.

— Объяснительную мне на стол.

— Все будет, — заверила его я, планируя расписать во всех подробностях последние два незабываемых дня моей жизни. Прикрывать Ияра в мои планы не входило. Хотя ему это не сильно требовалось — такому старинному и влиятельному роду, как Киллианы, за небольшое похищение какой-то саламандры едва ли что-то сделают. В лучшем случае меня осчастливят моральной компенсацией, в худшем — отделаются извинениями. — Но сначала скажите: в какой камере сейчас находится Йормэ?

За попытку поставить под угрозу расследование, порчу имущества и нанесение некоторых травм стражникам закрыли лиса на неопределенный срок. Не смог изменить ситуацию даже герцог Рэйтан, возмущенный тем, что его сына посмели взять под арест. Но, увидев, в каком состоянии Йормэ находится, он вынужден был согласиться с решением командора.

— Он сейчас опасен, — произнес капитан. — Вы можете пострадать.

— Я саламандра. Уж с северным лисом точно справлюсь.

Он сдался и, найдя в ящике стола нужный бланк, быстро его заполнил. Не успели высохнуть чернила на его подписи, как я уже выбежала из кабинета.

***

В узком коридоре, ведущем к камерам, было холодно, на стенах серебрилась изморозь. Стражник, встретивший меня у лестницы, кутался в утепленный зимний китель.

На протянутый мною документ он смотрел с ужасом.

— Нельзя, — прошептал слабо, но послушно повел меня в полумрак коридора. Всего камер было пять, и дверь, за которой находился Йормэ, выделялась своей обледенелостью.

Стражник, звеня связкой ключей, медленно шел рядом со мной, в красках рассказывая о том, как взбесившегося сержанта пытались успокоить сразу три отдела. И как потом топили созданные им наледенения на стенах.

— Одному парню едва руку спасли, она насквозь промерзла, думали, отломится…

Остановившись перед нужной камерой, стражник с несчастным видом посмотрел на меня.

— Ключи, — велела я, протянув руку. Заставлять его открывать замок показалось неправильным. Бедолага слишком сильно боялся Йормэ.

Он охотно передал мне всю связку и отступил на несколько шагов назад.

Для того чтобы справиться с замком, пришлось растопить лед, сцепивший все механизмы внутри.

Дверь неохотно поддалась, и к моим ногам опал снег, подпиравший ее с другой стороны.

— Осторожнее, — попросил стражник и еще немного отступил от заснеженной камеры. — Мы не знаем, насколько сильно вышла из-под контроля его стихия. Сержант немного… озверел.

— Не страшно, — отозвалась я рассеянно.

Все было укрыто снегом. На койке высились сугробы, зарешеченное окно под потолком покрывал иней. В раковине в углу камеры высилась небольшая снежная горка, из крана свисала тонкая сосулька.

Лис нашелся в дальнем углу. Он забился в свободное пространство между койкой и стеной, поджал колени к груди и опустил голову на руки, сложенные на коленях. Хвост его безвольно лежал на полу, в снегу. Руки, ноги и даже шею обхватывали оковы, связанные между собой массивной цепью. Сталь была щедро покрыта льдом, почему-то заставляя вспомнить о зеркальной карамели. Поразившись нелепости сравнения, которое могло прийти мне в голову только рядом с Йормэ, я не сдержала нервного смешка.

Цепь звякнула, лис поднял голову, и на меня глянули прозрачные, выцветшие до блеклой синевы диковатые глаза. Они сияли в полумраке звериным огнем, радужка заняла почти весь глаз, белок почернел. Ногти на пальцах потемнели и вытянулись, и на заострившихся ушах виднелись светлые кисточки.

— Йормэ… — позвала я. Медленно опустилась перед ним на колени — под настороженным цепким взглядом все движения сами по себе становились неторопливыми и плавными — и осторожно коснулась бледной руки. Такой холодной, словно она была сделана из снега.

Лис не оскалился и не попытался отстраниться, когда я дотронулась до его щеки, стирая с кожи снежную корку. Когда я отняла ладонь, Йормэ невольно потянулся за ней.

— Не надо было мне уходить, — пробормотала я, зажмурившись. Сейчас я готова была провалиться сквозь землю от стыда. — Это я во всем виновата.

Не до конца оправившийся от отравления лис не пожелал отдыхать, он отправился на мои поиски. И не нашел. Какие бы эмоции он ни испытывал, зверь на них откликнулся, и подавить его у Йормэ не хватило сил.

Он не сопротивлялся, когда я вытаскивала его из укрытия, терпеливо стоял, пока я возилась с кандалами, и безропотно последовал за мной из камеры. Я тянула его за руку, и он шел. Намерзший на его ботинки лед хрустел и опадал на пол. Бросив связку ключей прижавшемуся к стене при нашем приближении стражнику, я прошла мимо. Йормэ не удостоил его даже взглядом.

Я не знала, что мне делать. Как вывести лиса из этого состояния… что нужно делать. Потому для начала просто решила его согреть.

Седьмая глава

Место, в котором виконт хранил свои драгоценные картины, оказалось настоящей галереей. Скромной по меркам аристократов, расположенной в центре города в старинном двухэтажном доме. Весь второй этаж был отведен под коллекцию виконта, первый пустовал.

— Занимать целое здание ради десятка картин, — пораженно произнесла я, разглядывая стены, выкрашенные в нежный голубой цвет, с белыми колоннами и изящным барельефом. Не впечатленная красотой, по привычке девочки, пять лет выживавшей на стипендию, сварливо добавила: — Какое расточительство.

— Герсы могут себе это позволить, — отозвался Йормэ. Он на дом смотрел без всякого интереса. — Их семья богаче многих родов старой аристократии. Виконт завел много связей благодаря инвестициям, можно сказать, вкладывать деньги в чужие проекты — его деловая политика.

Однако же Герсы, несмотря на все свое богатство, переступить невидимую черту, отделяющую старую аристократию от новой, были не в силах. Даже деньги мало интересовали закостенелых снобов, трясущихся над своей родословной. Это, должно быть, очень злило амбициозного виконта… и его не менее амбициозную дочь. И могло являться достаточной причиной для пробудившегося желания свергнуть зазнавшихся дворян с их пьедестала. Я могла понять злость, порожденную несправедливостью, но оправдать убийства невинных людей была не в силах.

— Поспешим. — Лис предложил мне руку.

Я невольно прыснула, но за подставленный локоть ухватилась. Выглядели мы, должно быть, презабавно: Йормэ, одетый почти прилично, но намеренно забывший сюртук, и я в платье, наспех найденном в одной из комнат общежития. На что именно Данни его обменяла, я так и не узнала. Несмотря ни на что, она хотела, чтобы я выглядела прилично.

Тонкое платье со скромной вышивкой на груди лучше подошло бы для какого-нибудь чаепития с близкими подругами, но Данни плохо разбиралась в аристократической моде, а я просто верила, что виконт не осудит меня за неподходящий наряд.

Нас уже ждали.

Слуга со строгим лицом провел нас на второй этаж, где уже был накрыт столик для чая. По стенам были развешаны картины, и окна, забранные легкими шторами, сдерживали солнечный свет, не позволяя ему тронуть краски на холстах. Только в одном месте посреди просторного зала шторы были распахнуты, как и двустворчатые двери, ведущие на балкончик. Ветер играл с воздушной тканью, и солнечные лучи косыми полосами ложились на мраморный пол, освещая круглый чайный столик и виконта, показавшегося с балкона при нашем приближении.

Он мягко улыбнулся, отбросив со лба непослушную прядь. И если бы мое сердце уже не было занято, оно забилось бы быстрее. Виконт был похож на принца из сказок. Белый цвет определенно шел ему.

Взволнованный и немного нервный, он предложил нам присесть. Было видно, что принимать гостей ему уже очень давно не приходилось.

Чтобы как-то помочь, я спросила, обведя взглядом зал:

— Все эти работы одного художника?

Герс просиял. Как я и подозревала, стоило только разговору коснуться искусства, как виконт стал куда увереннее.

Йормэ о злоключениях художника слушал без особого интереса, рассеянно разглядывая картины на стенах. Если бы не десерты, подозреваю, он бы вовсе заскучал. В отличие от виконта лиса искусство интересовало мало. И уж точно он не видел ничего занимательного в жизнеописании незнакомых ему людей. Будь они хоть трижды недооцененными гениями.

Йормэ лишь иногда тихо вздыхал и косился в сторону столика, где остались десерты. Он бы с большим удовольствием провел это время в обществе сладкого, но по какой-то причине не желал оставлять меня наедине с Герсом. Пусть даже мы бы находились в пределах видимости. Все случившееся недавно сделало лиса особенно мнительным.

Виконт, казалось, не замечал настроения своего гостя, он был увлечен и говорил с воодушевлением, прерываясь лишь для того, чтобы перейти от одной картины к другой. И для каждой из работ у Герса была подготовлена история из жизни художника.

В какой-то момент Йормэ не выдержал.

— Неужели весь его талант, — лис кивнул на картину, перед которой мы остановились. То была сцена охоты: борзые загоняли лисицу. На заснеженном поле отчетливо выделялись поджарые серые тела собак и огненно-рыжая лисья шкура. Пусть жертва еще не была загнана, но скупые красные отметины на белом обещали лисе безрадостную участь, — заключается лишь в нелегкой жизни?

Виконт улыбнулся. Он не выглядел смущенным, сейчас он был на своей территории, и ни один вопрос не смог бы застать его врасплох.

— Не страдания сделали его художником, они лишь отразились в работах. Каждая картина, — он жестом указал на ряд полотен, — это определенный отрезок его жизни, запечатленный в вечности. Это искусство, которое сделало его бессмертным.

— Вы никак завидуете?

— Йормэ!

Лис непонимающе посмотрел на меня.

— Я лишь поддерживаю беседу.

— Постарайся делать это тактичнее, — попросила я, чем вызвала смешок виконта.

Пусть мы подозревали в Герсе Мясника, но он еще ничем наших подозрений не подтвердил.

— Не стоит. — Он благодарно мне улыбнулся. Задетым словами Йормэ виконт не выглядел. — Герцог прав. Мне бы тоже хотелось оставить свой след. Чтобы память обо мне жила если не вечно, то как можно дольше. Желаю создать нечто поистине невероятное, что надолго останется в человеческой памяти.

Йормэ выразительно посмотрел на меня. Мы знали один способ, как виконт мог бы непременно запомниться людям на долгие годы. Даже тем, кто далек от мира искусства… только для этого личность автора кровавых творений должна была стать всем известна.

Виконт не обратил внимания на наши переглядывания, он был полностью поглощен своими мыслями. Вероятно, ему впервые удалось поделиться с кем-то своими чувствами. С кем-то, кто согласился слушать.

Глядя на прекрасное воодушевленное лицо, я даже испытала стыд за то, что интерес мой ко всем этим картинам нельзя было назвать искренним. Виконт рассказывал очень интересно, и история жизни художника была наполнена событиями… по большей части трагическими, но привело меня сюда вовсе не желание узнать побольше о живописи.

Восьмая глава

Чем ближе становилась осень, тем непредсказуемее делалась погода. Утром сплошной стеной лил сильный дождь, а к обеду о недавней непогоде напоминали лишь редкие, не успевшие высохнуть лужи да густой и влажный воздух.

Йормэ целеустремленно вел меня куда-то по малолюдным улицам, крепко держа за руку. Единственное, что я знала, — лис наконец-то решился обставить гостиную и заняться этим ему хотелось прямо сегодня.

Я попыталась высвободиться, чтобы вытереть ладонь — рука лиса сегодня была недостаточно холодной, — но Йормэ лишь сильнее сжал пальцы.

— Нам обязательно так идти? — спросила я.

— А что такое? Тебя это смущает? Ты так взволнована, что у тебя вспотели ладошки?

— Мне жарко, — сказала я и была проигнорирована. Пришлось добавить: — Не кажется ли тебе, что мне уже поздно трепетать от того, что мы за руки подержались? Раз уж так случилось, что нам приходится в одной постели спать.

Лис оживился.

— Кстати, об этом. Не думаешь, что я, как честный оборотень, теперь должен на тебе жениться?

— Не кажется.

— У меня есть одно твое «да», — с угрозой напомнил он.

— Хочешь его использовать сейчас, чтобы я сказала «кажется»? Не боишься, что позже я просто скажу, что мне показалось?

Йормэ фыркнул.

— Я и правда плохо на тебя влияю.

Огорченным он не выглядел. Появилось ощущение, что лис даже немного этим гордился.

— Йормэ!

Женский голос спугнул улыбку с его лица. Йормэ нахмурился и неохотно, через силу, обернулся.

На ступенях магазинчика, мимо которого мы только прошли, стояла прелестная леди в легком сиреневом платье. Темные вьющиеся волосы ее были собраны в простую, но аккуратную прическу, и несколько непослушных коротких прядей мягко вились у лица.

Рядом с ней, спустившись на ступеньку ниже, замерла темноволосая хорошенькая девочка. На вид ей было лет шесть, и в своем воздушном нежно-розовом платье она походила на фарфоровую куколку.

Мужчина в форме придерживал дверь магазинчика, терпеливо дожидаясь, пока леди наконец спустится.

— Леди Рэйтан, — бесцветным голосом отозвался лис.

Я забыла, как дышать. Передо мной стояла новая жена отца Йормэ.

Она дрогнула, услышав тон лиса, улыбка ее чуть поблекла, но леди не сдалась. Встряхнув головой, она решительно сбежала по лестнице, ласково коснувшись волос дочери.

— Я рада видеть, что ты в добром здравии, — сказала она, остановившись в нескольких шагах от нас. Мужчина в форме, судя по всему — ее охранитель, встал за ее правым плечом, девочка, подбежав к матери, ухватилась за ее руку и невольно спряталась за юбку под холодным взглядом лиса.

Это было не мое дело, и мне, наверное, не следовало бы вмешиваться, но ребенок совершенно точно не был ни в чем виноват. Толкнув Йормэ в бок, я тихо попросила:

— Сделай лицо попроще.

Он дернулся, но глаз отвел, старательно глядя куда-то вдаль над плечом леди.

Охранитель с невозмутимым видом нес разноцветные бумажные пакеты, и девочка прижимала к груди какой-то сверток. Не было сомнений, эти люди вполне неплохо проводили время за покупками, пока не столкнулись с нами.

— Прошу тебя, — снова заговорила леди, поняв, что лис не намерен хоть что-то ей говорить, — ответь хотя бы на одно его письмо. Твой отец беспокоится о тебе.

— Не сомневаюсь, вы найдете способ его утешить, — огрызнулся лис.

Я закатила глаза — более детское поведение представить было сложно, — но на этот раз вмешиваться не торопилась.

Леди побледнела.

— Ты плохой, — тихо сказала девочка, продолжая прижиматься к матери.

Опасаясь, что сейчас пойдет снег, я оттеснила Йормэ плечом и, подойдя чуть ближе, присела на корточки.

— Не то чтобы плохой. Просто вредный. — Подняв взгляд на леди, я улыбнулась. Она казалась хорошей, и пускай опыт подсказывал, что в людях я разбираюсь плохо и суждения мои зачастую ошибочны, мне все равно хотелось ее немного поддержать. Вдруг именно в этот раз я оказалась права? — Простите мне такую бестактность и позвольте представиться…

— На это нет времени. — Йормэ больно ухватил меня за плечо и рывком поднял. — Мы спешим.

Леди не решилась с ним спорить. Она какое-то время смотрела нам вслед, после чего повернулась к мужчине и что-то ему сказала.

Протащив с десяток шагов, лис и не подумал меня отпускать.

— Йормэ, мне больно.

Он сбился с шага, бросил на меня быстрый взгляд и наконец разжал пальцы.

— Прости.

Я лишь отмахнулась, с трудом сдержавшись, чтобы не растереть плечо.

— Ты правда не собираешься навестить отца?

Йормэ помедлил с ответом.

— Придется, — без энтузиазма произнес он. — Нужно ведь представить ему тебя.

— Зачем?

Я хотела как можно реже сталкиваться с аристократами, события последних недель ясно давали понять, что ничем хорошим для меня такие знакомства не заканчиваются.

Одни благородные меня недолюбливают, другие похищают, а остальные и вовсе оказываются убийцами или маньяками…

К чему мне новые проблемы?

Йормэ моих опасений не понимал и с легким удивлением посмотрел на меня.

— Разве не должен он познакомиться с моей будущей женой?

— С чего ты взял, что я за тебя выйду? — поинтересовалась я, раздраженная его самоуверенностью.

— Ты меня любишь, — с нахальной улыбкой напомнил лис. — Как же иначе?

Не найдясь с ответом, я просто ткнула его локтем в бок. Йормэ даже не вздрогнул — кажется, начал привыкать.

На оживленном перекрестке мы ненадолго остановились. Лис озадаченно хмурился, пытаясь вспомнить, в какую сторону нам следует повернуть.

Наконец он определился и, схватив меня за руку, потянул за собой.

— Сюда.

Салон, в который лис меня вел, оказался роскошным двухэтажным зданием. На двери не было колокольчика, но, кажется, имелось специальное заклинание, оповещающее о клиентах, потому что стоило нам только войти, как рядом оказались две улыбчивые девушки в аккуратных форменных платьях глубокого винного цвета. Они гармонично вписывались в изысканную обстановку, заставляя меня вспомнить о том, что сама я одета в скучную рубашку и простые штаны. И волосы мои собраны не в причудливую прическу, а всего лишь в косу.