Это не я, господин профессор!

Глава 1

– А представь, как было бы круто, если бы сейчас в эту дверь вошёл профессор Стэйбл… – мечтательно проговорила я, обращаясь к тыквенному Джеку на стойке.

Вообще я не особый фанат Хэллоуина. И даже не собиралась украшать нашу кофейню в традициях. Все эти гирлянды призраков, стаи летучих мышей по углам. Магические ловушки со страшным воем и хохотом. Потому что, а зачем? Хэллоуин в Сити празднуют в заведениях, где наливают что-то более горячительное, чем кофе. А “Егоза” – это вообще по большому счету не заведение. Ни одного стола здесь нет, только стойка и четыре высоких стула. А потанцевать на оставшемся свободном пространстве сможет разве что какая-нибудь очень компактная парочка, которой больше хочется обжиматься, чем что-то там изображать под музыку.

А сейчас время шло к девяти вечера, и уже полтора часа никто в кофейню не заходил. Так что я собиралась закрыться, натянуть вместо своей “школьной формы” красное платье и полумаску кошки и пойти уже на вечеринку в “Зелья и паэлья”. Где все наши уже точно собрались.

А профессор Стэйбл… Эх, о профессоре Гордоне Стэйбле я вздыхала с того самого первого раза, как пришла на факультатив по ритуалистике на первом курсе. Я когда увидела его бездонные черные глаза, меня как громом поразило.

Но даже моего первокурсного мозга тогда хватило, чтобы понять, что красавец-ритуалист не только мой краш. Так что свои вздохи и влажные фантазии я оставила при себе.

И если и мечтала о нем, то разве что поздней ночью в душевой. Ну, или под одеялом.

– Эх ты, – укоризненно сказала я вырезанной тыкве. – Бестолковая тыквенная голова. Мог бы хоть желания исполнять раз в году.

Пламя свечи внутри тыквы мигнуло, и мне на секунду показалось, что лицо тыквенного Джека стало ещё более злобным. А зубастая ухмылка – ехидной.

Я вздрогнула и посмотрела на себя в зеркало. Ох и видок у меня, конечно… Я сегодня примчалась на работу после тренировки по тактическим полетам, на которой мы гоняли скоростной пролет под мостом. А потом ещё и прыгали затяжной с башни. Так что волосы я завязала как попало. И вид имела растрёпанный. И вульгарный макияж слегка потекший до кучи. Могла бы и привести себя в порядок, пока клиентов нет.

– А ещё ты тупица, Мелоди, – сказала я своему отражению в зеркале. – И профессор Стэйбл тебе за такое влепил бы банан, – я снова посмотрела на Джека. – Прости, тыквенная башка! Тыкаю тебе в то, что желания не исполняешь, а сама даже сформулировать нормально не могу.

Показалось, или пламя внутри Джека снова как-то по-особенному замигало?

Как там говорил профессор Стэйбл на ритуалистике?

“Манифестация должна быть прямой, конкретной и не допускающей двойных толкований”.

А манифестация в ритуале – это все равно, что загадывание желаний у золотой рыбки.

– Если я хочу, чтобы ты что-то там исполнил, мне нужно быть конкретнее, да? – я погладила кончиками пальцев тыквенную щеку.

Откуда, кстати, этот Джек тут взялся? Кто-то принес из клиентов сегодня. И оставил.

О, точно! Та странная тетка в широкополой шляпе, по краю которой росли настоящие мухоморы. Она пришла с ним в обнимку, заказала черный кофе. И сказала ещё что-то странное. Что-то типа “не надо стыдиться своей судьбы”. Или нет! “Судьба не может быть постыдной!”

Или… Блин, не помню! Но в ее спиче точно фигурировали “судьба” и “стыд”.

А потом она ушла, а Джек остался.

Я ее окликнула, а она от дверей ответила, что пусть он за мной присмотрит.

– Хочу, чтобы сейчас в эту дверь вошёл профессор Стэйбл, – почему-то шепотом сказала я Джеку. А потом ещё более тихо добавила. – И мы занялись с ним страстным сексом!

Свечка внутри тыквенной головы Джека ярко вспыхнула и погасла.

Где-то вдалеке раздался непонятный шум, словно ветер запутался в кронах деревьев… Хотя в Сити давно уже нет никаких деревьев.

По коже пробежал холодок, будто сквозняк ворвался в нашу крохотную “Егозу”.

Я вздрогнула и снова посмотрела в зеркало.

– Что еще за суеверия, Мелоди? – вполголоса сказала я сама себе. – Ну какие еще желания Тыквенному Джеку? Тебе что, пять лет?

Я сделала над собой усилие и захихикала. Но все равно было как-то тревожно.

Нет, все! Надо закрывать кофейню, переодеваться и идти праздновать! Все равно никто уже не придет, кому надо вообще пить кофе в ночь Хэллоуина?

Я пошевелилась и только тут поняла, что все это время была ужасно напряжена.

“Это все от усталости”, – не очень убедительно сказала я сама себе. Неделька выдалась напряженная, а мне еще и приходится совмещать учебу в магическом колледже Индевор и работу в кофейне, чтобы было вообще на что жить и учиться. Вообще обычно я нормально справляюсь, но сейчас кажется подкрадывается страшный жук-невывожук.

Я вышла из-за стойки, потянулась, разминая затекшие мышцы.

– Никто больше не придет! – почти пропела я сама себе. – Мелоди-Мелоди, закрывай “Егозу” и пошли плясать!

И тревога как-то отступила.

“Глупости, наваждение!” – подумала я, задержав на секунду взгляд на погасшей тыквенной голове.

И я почти успела закрыться на замок. Буквально один шажочек остался.

Но тут мелодично звякнуло заклинание привратник, дверь резко распахнулась, впуская в пахнущее кофе и корицей тепло промозглый мрак поздней осени.

И профессора Стэйбла собственной персоной.

_______________

Добро пожаловать в новую историю из жизни магического колледжа Индевор. Задорную и страстную, как и остальные-прочие. Можно читать по отдельности, у всех историй разные герои.

Будет горячо и откровенно, будет немного страшно, как и полагается в историях на Хэллоуин. И немного смешно. История выходит в рамках литмоба "Любовь и тыквы", остальные книги можно почитать здесь:

https://litnet.com/shrt/FcOu

Визуал. Мелоди Прист и Гордон Стэйбл

Теперь давайте посмотрим, как выглядят герои нашей новой истории.

Итак, Мелоди Прист, третий курс факультета Бездны. Умничка, немного тихоня, ухитряется как-то совмещать учебу в магическом колледже и работу в маленькой кофейне "Егоза". А все потому, что она из большой и не очень обеспеченной семьи. Так что приходится как-то справляться.

И профессор Гордон Стэйбл, колледж Индевор, преподает весьма сложный и замысловатый предмет - ритуалистику. Он весьма молод, хорош собой, не чурается любовных интрижек. О нем тайно вздыхает половина девушек колледжа. И не женат.

Глава 2

Я замерла как каменное изваяние. Только рот молча открывала, не находя вообще никаких слов.

А вот лицо профессора Стэйбла как раз наоборот – было веселым и расслабленным. Будто он только что сбежал с какой-то шумной вечеринки, чтобы перевести дух. Но намерен очень скоро туда вернуться. Скорее всего, вечеринка была где-то совсем рядом, потому что он был без верхней одежды. И черная шелковая рубашка очень откровенно обрисовывала его мужественный торс. В таком фривольном виде я его ни разу не видела, в колледже он никогда не расстегивает верхние пуговицы рубашки вот так… И я вообще раньше никогда не видела его без галстука или шейного платка.

“Я пропала…” – мелькнула в голове полуобморочная мысль.

– Мисс Прист? – чуть удивленно улыбнулся профессор. – Я не знал, что ты тут работаешь.

– Д-д-добрый вечер, профессор Стэйбл, – пробормотала я и изо всех сил ущипнула себя за бедро под стойкой. Он сейчас решит, что я дура блаженная, если я буду вот так бесстыдно на него пялиться!

– Что-то у твоего Джека глаза погасли, – покачал головой профессор, прищелкнул пальцами. И в тыкву скользнул крохотный огонек. Жуткая хэллоуинская рожа снова осветилась изнутри.

– Спасибо, – почти шепотом пробормотала я. – Я не заметила…

– Сделаешь мне кофе, милая? – сказал профессор, касаясь моей руки. – Или твое заведение уже закрыто?

– Да, конечно! – сделав над собой нечеловеческое усилие, я улыбнулась. Фух. Хорошо, что он перешел к кофе. Все-таки, когда дело касается напитков, я чувствую себя куда более уверенно. Я все-таки уже два года тут работаю, с тех пор, как Мерилл мне предложила с ней поработать. Богачке Мерилл родители высыпали на голову целую кучу денег по случаю… Какому-то. Они всегда швырялись в нее деньгами каждый раз, когда ей от них было что-то нужно. И она уже не знала, что бы такое придумать, и открыла кофейню в Сити. Но самой ей работать за стойкой быстро надоело, так что она позвала меня. Не потому что мы какие-то особые подруги, просто у меня с бытовой магией все хорошо, а с деньгами все плохо. И с тех пор я сварила уже, наверное, целый океан кофе. И еще парочку озер сверху. Ну и да, я это очень люблю. И у меня получается.

– На твой вкус, хорошо? – подмигнул профессор.

Ох, как мне вдруг стало не по себе!

Вообще-то, такие просьбы меня не пугали, я довольно легко угадывала, что конкретно понравится случайно зашедшему человеку. Ну и на крайний случай у меня был маленький секретик – моя фирменная бытовая магия, волшебный ингредиент, который не имел собственного вкуса, просто тому, кто пьет, казалось, что в напитке есть именно то, что он больше всего любит. Я старалась не злоупотреблять этой магией, потому что если вдруг разоблачат, что я выдала обычный капучино за особый семейный рецепт, будет же стыдно…

“Просто делай свою работу, Мелоди!” – мысленно попыталась я призвать себя к порядку. И коснулась “Черного Кей”, нашей старенькой, но выносливой и мощной магической кофе-машины.

Руки заученно двигались, последовательно складываясь в простые жесты бытовой магии. Цепочка огоньков пробежалась в воздухе кольцом, сигнализируя, что кофе готов. Я протянула руку, чтобы взять нашу фирменную пузатую чашку с картинкой мультяшной рыжей девчонки в короткой юбке. И поняла, что моя рука дрожит.

Еще бы!

Я всей собой ощущала взгляд профессора. Он следил за каждым моим движением с выражением доброжелательного любопытства. До этого момента я была молодец, но будет же глупо сейчас расплескать черный кофе с нотками горячего миндаля и горького шоколада прямо на его шелковую рубашку.

Выдох-вдох.

Я изо всех сил постаралась унять дрожащие руки.

И мне это даже удалось.

Пальцы замерли, складываясь в мой фирменный жест, который сделает так, что кофе точно понравится.

Но…

Но я передумала.

Нет, пусть уж будет, как будет! А если не понравится, то…

Я подхватила чашку и поставила на стойку перед профессором. Рядом на блюдце положила кругляш имбирного печенья.

– Ваш кофе, господин профессор! – уже почти даже нормальным голосом сказала я. И даже улыбнулась, как полагается.

Профессор Стэйбл сделал глоток с таким серьезным видом, что я чуть под стойку не спряталась. Одернула себя мысленно тут же! Ну вот что это я?! Если я в чем и провинилась, так это в неприличным мыслях на его счет. А с моим кофе все должно быть в порядке.

Должно быть…

Если я не перепутала рецепт.

Или последовательность действий в тот момент, когда его взгляд как-то надолго задержался на коротком подоле моей форменной факультетской юбки.

Или положила что-то лишнее…

Профессор молча пил кофе. И на меня в этот момент не смотрел, взгляд его блуждал где-то далеко, глаза затуманились.

Мне жутко хотелось спросить, нравится ли ему. Но вместо этого я во все глаза его разглядывала. Такого… неформального. Он был еще красивее, чем на своих уроках. И если раньше, когда я фантазировала про него в душевой, то это было как-то несерьезно, как книжку почитать. Он был далекий, как небожитель.

– Благодарю, – сказал профессор Стэйбл.

– Давайте, я уберу чашку! – торопливо сказала я и протянула руку.

И тут рука профессора накрыла мою. Он перестал улыбаться, потемневший взгляд его уперся в мое лицо.

– Что-то не так? – упавшим голосом прошептала я, боясь пошевелиться.

Тут пальцы профессора легонько коснулись моей щеки. Глаза Джека на стойке ярко вспыхнули.

– Тебе идет красная помада, – тихим низким голосом проговорил профессор.

Его лицо уже было близко-близко. Так близко, что я почувствовала его дыхание с нотками миндаля и шоколада на своих губах.

Он замер на бесконечно долгое мгновение. И я моментально утонула в его глазах.

“Этого не может быть!” – кричал мой рассудок.

А в теле моментально полыхнул натуральный такой пожар. От его рук разлилась сладкая истома, лишающая меня воли, мозгов, рассудка, всего!

Глава 3

Поцелуй длился вечность и еще немного сверху. Кажется, в этот момент вся реальность вообще перестала для меня существовать. Только сомкнувшиеся на моей талии руки профессора. И его губы, всецело и безраздельно владеющие моим ртом.

“Я сплю… – медленно, как мыльный пузырь, плыла в голове мысль. – Я сплю и мне снится сон… Сейчас он обойдет стойку и…”

И я не заметила, как именно профессор оказался по мою сторону. “Черный Кей” возмущенно пискнул и замигал всеми своими магическими светяшками. Наша кофе-машина очень нервно относилась к чужакам поблизости от себя. Но сейчас это все звучало как музыка. И подсветка.

Губы профессора снова слились с моими губами.

Только теперь я еще и всей собой ощущала его тело.

Его руки скользили по моей спине. По талии. Проскальзивали в волосы, растрепывая их еще больше. И я таяла. Плавилась, как свечка.

Вздрагивала от страха, что все это мне снится, и я вот вот проснусь.

Но оно не заканчивалось.

“Кто угодно может войти…” – подумала я. И меня даже как-то неожиданно развеселила эта мысль.

Кто угодно может войти, и что же это некто увидит?

Как тихоня Прист страстно целуется за стойкой с профессором Стэйблом. О котором половина девчонок колледжа мечтают. А вторая половина тоже мечтает, но не признается в этом.

И мне вдруг захотелось, что если вдруг кто-то войдет, то пусть он увидит что-то более откровенное.

А еще мне вдруг стало ужасно тесно в одежде. И очень-очень-очень захотелось почувствовать его всей своей кожей.

И я подняла руки, которые до этого двигались как-то бестолково. И начала дрожащими пальчиками расстегивать пуговицы сначала на своей рубашке. А потом на его.

Не размыкая губ.

“Что ты делаешь?! Что ты делаешь?!” – панически орал голос скромницы-Мелоди.

Мой голос. Но такой чужой сейчас…

Я нетерпеливо дернула крючочки бюстгальтера, которые никак не хотели расстегиваться.

И в этот момент мне на помощь пришли руки профессора.

Которые накрыли мои руки.

И его пальцы одним движением заставили этот вредный предмет одежды ослабить свою броню.

Горячие ладони профессора прошлись по моей голой коже спереди, нежно сжали грудь, потом пальцы сомкнулись на сосках…

Я застонала сквозь поцелуй и выгнулась.

“Какой он огромный…” – подумала я, ощутив каменно-твердую выпуклость на его штанах.

И тут профессор разомкнул поцелуй и отстранил меня.

Он снял с меня рубашку и бюстгальтер. Как бы мимоходом так. Скользя руками по моей голой коже.

Я мимоходом посмотрела в зеркало, где как профессор был виден лишь вполоборота, зато я – во всей красе. В фиолетовой форменной юбке, с голой грудью, которую как раз сейчас ласкали красивые мужские руки. И горящими от страстного поцелуя губами. С размазанной вокруг красной помадой.

“Сейчас он трахнет меня прямо здесь, в кофейне…” – замирая от накрывающих с головой волн сладкой неги, подумала я.

И снова испугалась, что это все может оказаться сном.

Профессор снова прижал меня к себе, приподнял.

И вышел из-за стойки обратно в ту часть, куда могли заходить посетители.

“Никогда не думала, что эти стулья такой удобной высоты…” – мелькнула мысль, когда я почувствовала под своей задницей круглую табуреточку перед стойкой.

“Теперь нас отлично можно рассмотреть через окно”, – вторая мысль.

– Ты не будешь против, если я запру дверь? – спросил профессор, в глазах которого заплясали огонечки. – Не хотелось бы, чтобы нам помешали в самый неподходящий момент, верно?

Я кивнула, как завороженная глядя на его лицо.

“Это происходит на самом деле! – думала я. – Это профессор Стэйбл, о котором я уже три года фантазирую”.

Искрящаяся лента запирающего заклинаний какого-то немыслимо высокого уровня сорвалась с пальцев профессора и заплела входную дверь замысловатым узором. Теперь никто не войдет.

В дверь, в смысле.

Рука профессора скользнула мне под юбку.

Другой рукой он коснулся моего подбородка и приподнял лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза.

И в тот момент, когда его пальцы проникли под уже насквозь промокшие трусики и нежно пробежались по бесстыдно раскрывшимся им навстречу влажным лепесткам, я ахнула. И чуть не свалилась с неустойчивого табурета.

Мне захотелось зажмуриться и спрятать лицо где-нибудь у него на груди.

Но его взгляд держал еще крепче, чем пальцы. С жадным интересом он вглядывался в мое лицо, ловил все мои всхлипы и стоны своим ртом. Придвигался ближе, делая так, чтобы мои соски касались его голой кожи. Потом отдалялся. Играя пальцами между моих распахнутых бедер так, что от нетерпения я уже готова была разрыдаться.

Он вообще мог не заморачиваться на предварительные ласки, чтобы завестись до состояния “Хочу прямо сейчас, немедленно-срочно!” мне достаточно было просто о нем подумать чуть дольше минуты.

Правда раньше это были только фантазии.

А сейчас…

И я сделала то, чего никогда раньше вообще себе не позволяла. Я опустила руку к его штанам. Расстегнула молнию. Просунула внутрь ладонь и сомкнула нетерпеливые пальцы на его члене.

– Я хочу… – начала я, и мой голос сорвался на полустон, полувсхлип, потому что пальцы профессора в этот момент проникли глубоко-глубоко внутрь меня. И я еще шире развела колени. Хотя это, кажется, было уже вообще невозможно.

Губы профессора снова завладели моими губами. Он придвинулся ближе, вплотную, навис надо мной.

Еще одно бесконечное мгновение, и вместо его пальцев я почувствовала между своих ног что-то нежно-шелковое, но твердое… Ну да, потрогать я решилась, а вот посмотреть у меня пока что смелости не хватило.

Он мягко навалился. И член стал медленно прокладывать путь внутри меня.

Я прямо чувствовала, как у ему там тесно. И в то же время подавалась вперед, чтобы он не вздумал остановиться.

И тут вдруг мое тело будто взорвалось искрами и брызгами наслаждения. Мир потемнел, превратившись в одно большое влажное удовольствие. Сладкая судорога промчалась по всему телу, сметая и стирая эту реальность, словно безумный водоворот…

Глава 4

Я почувствовала себя словно рой бабочек. Который пытается разлететься в разные стороны, трепеща крылышками. И цельной меня делает только проникающий все глубже член профессора.

Последний раз я сексом занималась месяца три назад. Или даже уже больше. Попытка примирительного секса с моим теперь уже давно и прочно бывшим парнем.

И по чисто физическим размерам мой бывший проигрывал профессору чуть ли не вдвое.

У меня вообще появилось ощущение, что я снова девственница.

И даже не в том смысле, что мне было больно или что-то в этом роде.

Просто, кажется, я раньше вообще плохо себе представляла, что такое секс.

Ну, для меня это была в целом довольно приятная возня, от которой я в какой-то момент всегда начинала отмазываться. Что мой первый парень, что второй хотели много и часто, а я как-то не разделяла их энтузиазма. Первый меня бросил как раз поэтому. Мол, я бракованная какая-то, нормальная девушка должна течь от одной мысли о том, что такой красавец готовится засунуть в нее член.

“Вот как получилось, когда в кофейню зашел профессор Стэйбл”, – подумала я, тая от ощущения скользящего внутри меня огромного члена. Профессор был нежен и никуда не спешил. Каждым плавным движением он входил все глубже и глубже. И каждый раз мне казалось, что глубже уже некуда.

Его пальцы скользили по моей коже.

Он то наклонялся к моему лицу, чтобы снова меня поцеловать, то отдалялся, чтобы полюбоваться.

Не знаю, что именно вызывало его улыбку – это я ему нравилась, или он получал удовольствия от того, как безвольно я плавлюсь в его руках.

А я плавилась.

Кажется, от меня вообще ничего не осталось, кроме водоворота сладкой неги, который то затягивал внутрь мой рассудок, то выпускал его совсем ненадолго.

Я успевала выхватить какой-нибудь образ или картинку. И снова погружалась в пучину темного и влажного удовольствия.

Тыквоголовый Джек скалился со стойки. И кажется смеялся. Или это магический огонек внутри него мигал в такт движениям профессора.

Которые становились все сильнее и напористее.

И когда я подумала, что более приятно мне уже быть не может, меня снова накрыло оглушившей и ослепившей меня волной оргазма.

Руки профессора сжали мои бедра, удерживая сладко содрогающееся тело. Но он и не думал останавливаться. Наоборот, только еще больше увеличил напор.

И когда я открыла глаза, вынырнув на какую-то долю секунды вы эту реальность обратно, то у него на лице уже не было нежной улыбки.

Глаза его потемнели, как два бездонных колодца. Дыхание стало прерывистым, словно ему приходилось сдерживать себя, чтобы не дать вырваться вовсе уже безумной страсти.

Мне стало немного страшно и… и захотелось его еще больше.

Таким я его точно никогда не видела.

В моих фантазиях все было как-то ванильно и простенько. Без вот этого бушующего водоворота чувств, то и дело накрывающего меня с головой.

Сколько времени прошло?

Не подглядывает ли на наши забавы кто-то через окно?

Не потеряли ли меня на вечеринке и не припрутся ли всей толпой меня сейчас искать?

Вообще ничего из этого мне в голову не приходило.

Я балансировала где-то на грани безумия, скользя по бушующему шторму страсти профессора Стэйбла.

От меня уже вообще ничего не зависело.

Ни-че-го…

Кроме в третий раз поднявшейся и вознесшей меня куда-то на недостижимые вершины волны взорвавшегося радужным фейерверком оргазма.

И сквозь окутавшую меня тьму наслаждения, я ощутила, как пальцы профессора Стэйбла сжали мне бедра. И как пульсирует внутри меня его член.

Кажется, я кричала, но не уверена.

В ушах грохотало, я слышала полустон-полурычание профессора.

Чувствовала его руки, сжавшие меня в объятиях так сильно, что у меня хрустнули ребра.

И я обняла его тоже.

И руками, и ногами.

Я замерла вот так, заполненная им изнутри.

Всхлипывая, от внезапно нахлынувших чувств, которые, кажется, вернулись ко мне все разом и нахлобучили мягким мешком по растрепанной голове.

“Этого просто не может быть…” – медленно, как мыльный пузырь, проплыла мысль в моей голове.

С улицы раздались громкие голоса и смех. По улице куда-то шли прохожие.

Видимо, с вечеринки.

Или на другую вечеринку.

Но мне не хотелось шевелиться. Потому что если я пошевелюсь, то вот это восхитительное безвременье закончится. И мне нужно будет посмотреть профессору Стэйблу в глаза.

После всего… этого.

Реальность включилась как будто одним щелчком.

И я со всей отчетливостью осознала, что посмотреть ему в глаза нужно будет не только сейчас. А еще и потом. На каждом уроке по ритуалистике. Под ревнивыми взглядами множества других студенток.

Руки профессора скользнули по моей спине, легли на плечи. И отстранили меня.

Вся моя смелость, с которой я расстегивала пуговки, чтобы прильнуть кожей к коже, а потом еще и тянула пальцы к его члену, рассыпалась, как карточный домик под вентилятором. Фрррррр…

Я сжалась, зажмурилась и попыталась уткнуть лицо в его плечо. На котором, кстати, все еще была его черная шелковая рубашка. Которую он так и не снял.

– Для стыдливости уже вроде поздновато, ммм? – иронично проговорил профессор, нежно касаясь губами моей щеки. – Мелоди. Посмотри на меня.

“Он хотя бы знает, как меня зовут”, – подумала я, открыла глаза и посмотрела на профессора. На себя. И на все вокруг.

И мне снова захотелось зажмуриться.

Потому что как раз в этот момент в дверь кто-то нетерпеливо постучал.