Это все твоя вина

Глава 1

В детстве Егор не мог понять, что означают выражения на лицах людей. Почему в одних ситуациях они растягивали рот в улыбке, а в других – грозно хмурили брови. Что заставляло их кричать, плакать, смеяться. Двадцать семь человеческих эмоций, а ему досталось лишь одна – скука.

Наверное, Егор бы сам никогда не понял, что с ним что-то не так. Он не мучил животных, не обижал сверстников и в целом не доставлял родителям проблем. Был довольно тихим и послушным ребенком, который может сам себя занять – так ему говорили домработницы, с которыми мальчик проводил почти все время.

Однако его мать отчего-то хорошо относилась только к старшим сыновьям. Это было слишком заметно: выражение ее лица, поза и голос менялись, стоило ей увидеть Егора. При разговоре с младшим она непременно поджимала губы, тогда как со старшими братьями никогда не использовала подобную мимику. Плечи ее напрягались, а руки складывались в замок перед собой. Чаще всего мама отвечала на вопросы Егора коротко и отрывисто, и никогда не называла его «сыночек» или «сынок».

Таких отличий было очень множество. Егор, привыкший наблюдать за людьми и задаваться вопросами о том, почему они поступают так, как поступают, не мог этого не заметить. Отчего-то пропасть, что простиралась между ним и матерью, волновала его. Егору хотелось, чтобы и его она не обделяла вниманием.

Наверное, это было худшее из его сознательных решений. Но тогда Егор еще не понимал, что скрывается за немудреным словом «наследование» и не знал, к чему приведет его нелогичная привязанность к мнению матери.

Он подошел к ней сразу, как в голове сформировалось четкое «хочу».

– Мам, – позвал он, не смея подступиться к ней ближе, чем на два шага. Мама хмурилась и кривила губы сильнее, если Его нарушал невидимую границу.

Мама посмотрела на сына свысока. Чуть вскинула подбородок, поджала губы и едва-едва заметно нахмурилась.

– Да, Егор.

– Назови меня «сынок», – прямолинейно выложил Егор, цепко следя за выражением лица мамы.

Уголки губ дрогнули немного вниз, глаза распахнулись шире, брови приподнялись и лицо чуть вытянулось. Мама испытала сильное удивление.

– Зачем? – после затянувшейся паузы спросила она.

– Ты никогда не гладишь меня по голове. И не улыбаешься мне тоже – никогда. Братьев ты называешь сыночками. Почему меня не можешь?

Брови мигом сдвинулись к переносице.

– Егор, ты говоришь глупости.

– Неправда, – упрямо настаивал мальчик. – Сейчас со школы вернутся братья. Ты встретишь их и каждого погладишь. Обоих…

– Прекрати, – мама повысила голос и обернулась вдруг, чтобы посмотреть по сторонам. Егор понял, что она занервничала. – Ты мой сын настолько же, насколько и твои братья. Я отношусь ко всем одинаково.

Егор мог бы возразить. Однако в том возрасте было не так легко препираться с взрослыми. На его попытку доказать свою правоту мама присела на колени, положила теплые ладони на плечи. Правда, заглядывать ему в глаза отчего-то не стала. Нашла точку чуть выше, уставилась в нее и заговорила, понизив тон:

– Хватит, Егор, остановись. Ты меня обижаешь своими словами. Когда люди обижаются, они могут молчать очень, очень долго. Ты же не хочешь, чтобы я перестала с тобой разговаривать?

Егор немного поразмыслил.

– Нет.

– Вот и славно, – мама поднялась и убрала руки с его плеч. – А теперь иди в свою комнату и подумай над поведением. – Егор помедлил. – Иди. У меня дела, мне некогда с тобой сейчас говорить.

Никаких дел у мамы не было. Егор проследил за ней. Когда братья вернулись со школы, мама встретила их на пороге. Она привычным жестом погладила их по головам и прижала к себе. Андрей почти сразу вывернулся из объятий со словами «Ну мам!». Саша же наоборот, прижался крепче и обхватил ее обеими руками.

– Сынок…

Егор так и не понял, почему мама не хочет обнять и его. Зато накрепко усвоил, что говорить ей об этом не хотелось.

Глава 2

Настойчивости Егору было не занимать во многом. Вопросы довольно часто занимали его голову, домработницы только и успевали отвечать на них.

По наблюдениям Егора, папа отличался от мамы. В короткие вечера, когда возвращался с работы, он чуть больше внимания уделял младшему сыну. Мимика его тоже менялась, ее Егор определял как ласковую. Однажды папа даже Егора с собой на выставку взял, познакомил с «нужными» людьми.

В глазах папы Егор был взрослым и достойным. Он всегда давал ответы на вопросы сына, поэтому к нему Егор обратился тем же вечером, на совместном ужине.

– Пап, почему мама меня не любит?

Однако сразу стало понятно, что что-то мальчик спросил не так.

Звякнула о тарелку вилка, выпавшая из пальцев мамы. Братья, до того делавшие вид, что Егора не существует, посмотрели на него прямо с непонятными выражениями. Только папа выглядел искренне удивленно – эта эмоция хоть и редко появлялась на его лице, но с ней мальчик был уже знаком.

В отличие от мамы, он не стал разубеждать Егора в собственных умозаключениях.

– Почему ты так решил?

И Егор без обиняков начал выкладывать все, что успел заметить за поведением мамы и братьев. По мере того, как он говорил, менялись лица присутствующий.

Где-то на середине папа попросил Сашу и Андрея выйти.

К концу рассказа, сухого, выточенного из фактов, папа смотрел на маму тяжело и хмуро. Мама поначалу с красными щеками сверлила Егора взглядом, а теперь побледнела и опустила глаза в тарелку. Даже в губах, казалось, не осталось ни кровинки.

– Хорошо Егор, – отец протянул руку и погладил сына по голове. Прям как мама гладила братьев. – Я тебя услышал. Думаю, мама не хотела обидеть тебя своим поведением. Просто ты особенный ребенок, которому требуется чуть больше внимания. Она не знала об этом, – быстрый взгляд на маму с непонятной, не виденной на лице отца эмоцией. – Прости ее. Впредь мама будет уделять тебе достаточно внимания.

Егор был удовлетворен ответом отца. Рассчитывая на то, что теперь мама и к нему будет относиться как к братьям, Егор готовился к ночи. Мама обычно приходила к старшим, чтобы пожелать им доброй ночи. Теперь и к нему должна была прийти.

Однако уснул мальчик еще до того, как она вошла в комнату, так и не убедившись, будет ли она к нему чуть благосклоннее.

Мерное дыхание оборвалось на вдохе.

Егор очнулся от того, что сверху на него навалились, перевернули с бока на спину, опустили что-то на голову, держа крепко. Ни глаз не открыть, ни глотнуть спасительного воздуха.

Мальчик отчаянно боролся изо всех сил, но только мучительно быстро терял остатки воздуха в легких. В какой-то момент в ушах вдруг зазвучала звенящая тишина. Еще чуть-чуть…

В решающий миг подушка, которой его душили, куда-то делась.

Егор, словно воскресший, выпрямился, глотая судорожно ртом воздух. В широко распахнутых карих глазах ребенка, полных слез, плескались ужас и беспомощность.

У ног сидел Саша, держа ту саму подушку. Возле кровати на сжавшимся Егором возвышался Андрей.

– Из-за тебя мама с отцом ругались, – прошипел Саша. – Все из-за тебя! Лучше б ты никогда не рождался!

– Смотрю, ты дорос до того, чтобы требовать, – сдержаннее продолжил Андрей. – Не отсвечивай, – он пихнул Егора в голову, заваливая в кровать. Когда ребенок попытался подняться, Саша подобрался ближе и пихнул сильнее. – Будь тупым и не отсвечивай, иначе… Сегодня было предупреждение. В следующий раз, клянусь, мы убьем тебя. Идем, Саш. С этим мусором даже дышать одним воздухом противно.

Уснуть Егор больше не мог. Всю ночь ему мерещилось, что братья идут довершить начатое. Казалось, закрой он глаза, и они воспользуются его слабостью.

Утром он не вышел на завтрак, сказавшись больным. Когда домработница принесла завтрак, лежащий в постели Егор безразлично посмотрел на еду и отвернулся.

– Поешьте, пожалуйста, – просила его домработница, одна из тех, что помогали Егору понять многие вещи. – Здесь только полезные блюда. Они помогут восстановить силы и болезнь быстрее отступит.

– Не хочу.

– Почему же? – интонация голоса изменилась. Удивление.

– Какая разница? Они все равно не рады мне. Зачем стараться быть крепким и здоровым, если их это расстраивает.

Домработнице не нужно было объяснять, кто такие «их». Все в доме знали об особенности Егора, кроме него самого.

Присев на корточки, домработница, молодая женщина, облокотилась о постель и взяла маленькую руку Егора в свою. Пальчики дрогнули, однако мальчик не повернул голову в ее сторону.

– Это не ваша вина, – сказала она твердо. – Иногда так случается, что одного или нескольких детей… в общем, обращаются с ними не очень хорошо. Но это совсем не вина ребенка, а только его родителей, которые так себя ведут.

Егор резко развернулся.

– Правда?

Домработница улыбнулась и кивнула.

– Правда. Ваш отец очень хотел, чтобы вы родились, однако вы все никак не хотели приходить в эту семью. А когда появились – стали главным сокровищем дома. К сожалению, он редко бывает дома и не может показать вам всю свою любовь… Я расскажу вам по секрету: старшие братья ревнуют сильно. Раньше они были единственными во всем, а теперь – нет.