Это всё ты!

1 лепесток. Только небо, только ветер

Альба

Сорванная веточка жасмина с белым хрупким цветочком крутится в моих пальцах. Тонкие, едва различимые нотки, вспорхнув, тут же увядают. Впрочем, как и я...

Всю жизнь мне твердили, что родилась под счастливой звездой. Все всегда ждали от меня великих результатов, потому как: "Альбе же так повезло!"

-> Повезло родиться в роду одного из самых успешных виноделов.

-> Повезло с мамой, влюбившийся в отца и оставившей родину и карьеру ради него.

-> Повезло с бабушкой, точной копией которой я и являюсь. Статной северянкой гордой Италии, что до сих пор не любит сидеть на месте. Брат перенял от неё это упрямство и бешеную инициативность, а я..

-> Мне повезло родиться талантливой. Все повторяют это с заветным постоянством, совершенно отметая ту мысль, что ради этого таланта пришлось многим пожертвовать. И в конечном итоге, почти всё потерять.

-> В конце концов, мне повезло с дочерью... а её отцом. Ну, что ж, до прошлого лета я была уверена, что это так.

Я счастливица! Si. Но почему же... Как же..

— Perché sono così stupida! Come potevo lasciare che ci abbandonasse così... [Почему я такая глупая! Как я могла позволить ему вот так нас бросить?] — Я ругаюсь сама на себя, сжимаю цветочек, что есть силы, и вцепляюсь в свою светлую копну на бестолковой наивной головешке. Прохожие оборачиваются, но мне уже всё равно. — Как согласилась на ту авантюру? Зачем подписала договор? Dio [Боже]. Угораздило же! Теперь одной разгребать...

Единственное решение всей этой истории состоит в том, что я должна пустить кого-то в наш дом! В дом, где когда-то мы были счастливы...

— Perché sono così stupida! Stupida... stupida!

Глубокий вдох.

Мгновенно успокаиваясь, возвращаю на лицо блаженную улыбку. Расправляю плечи и поправляю изящным жестом взлохмаченные волосы. Ничего... ничего... со всем справлюсь! Статная, сильная, симпатичная, но наивная до ужаса.

Я родилась под счастливой звездой. Мне же так повезло...

Только деньги от этого не нарисуются!

Ромашки спрятались

Гирлянда шаров российского триколора болтается над моей головой, обшарпанный пол поскрипывает от лёгкой поступи лакированных туфель, пока я лечу к стойке. Красивая улыбка, дорогой костюм. Или наоборот? Дорогая улыбка, красивый костюм... ха, неплохо!

Всё те же бордовые портьеры, служащие не один десяток лет в этом аду занавесом, колышутся от лёгкого летнего ветерка, задуваемого в форточку. А я несу весь этот бред тем, кому это даже не интересно. Так что..

— Я всегда был раздолбаем! Очаровательным, конечно, но редкостным раздолбаем…

Их головы, одна за другой, начинают заинтересованно подниматься. Продолжаю дальше:

— Еле закончил школу, провалился в универе, завалив четвертый курс, загремел в армейку, отслужил, устроился в автосервис, поступил на вечерку, еле закончил её же, а потом...

Все замерли, ожидая чего-то фантастического...

— Вы сами знаете, чего я добился. Так что, дорогие выпускники, не бойтесь наделать ошибок! В конечном итоге, именно они помогут вам достигнуть поставленной цели.

Ух, как сказал! С чувством, с толком, с расстановкой! В путь их добрый отправил, в Иордане омыл.

Отдал микрофон улыбающейся директрисе... Она за столько лет нисколько не изменилась. Всё та же шевелюра времён наполеоновских сражений, всё тот же звериный золотозубый оскал и очки с тонкой оправой. Обожаю!

Под оглушительный шквал аплодисментов спустился с трибуны лёгкой походочкой, намереваясь скорее сбежать с чужого праздника жизни. Но Лешкин взгляд заставил отсрочить этот момент и протиснуться на своё место на лавочке в третьем ряду.

Всегда ж мечтал быть приглашенным почетным выпускником этого учреждения — ради этого же вкалывал с шестнадцати! Прямо-таки, во снах видел и ночами молился... Ага-а-а, конечно.

— Мог бы и не выражаться. – Комментирует пламенную речь мой университетский друг, обнимая свою беременную жену, а по совместительству – учительницу ОБЖ этого замечательного заведения.

— Вам не понравилось? – Почти всерьёз спрашиваю я, аплодируя следующему самоубийце.

— Это было достаточно... своеобразно! – Улыбается его Ксюшка, держась за уже заметный живот. Ещё немного и в декрет.

— Пинается? – Кивают оба. – Ну, Лёш, теперь звони ей.

— Подожди, закончится всё, тогда наберу. – Цедит, не отрываясь от своей любимой.

Приуныл. Не то, чтобы я сильно надеялся сразу отсюда сбежать, но... ладно, что врать-то, были такие мысли. Именно так и думал!

Тем временем...

Разукрашенные семнадцатилетки выходят на белый танец, вытаскивая за собой самых стойких парней. Учительский состав всхлипывает, провожая своих галчат. Свет гаснет под слезную партию школьного фортепиано, на сцену выходит самая голосистая, купая актовый зал в лучах своего голоса.

Лёша Герра (а по батюшке Алексис) берёт под руку жену, идут танцевать. Я вытягиваю ноги, скрестив руки на груди. Жестом отказываю директрисе, не намереваясь ещё больше усугублять своё положение.

Закрываю глаза..

Тихая мелодия как нежный голос минувших дней. Ладно хоть школа не та.

С древа моей души срывается плод наливных воспоминаний, силой притяжения бесцеремонно вторгаясь в моё личное пространство:

Ты берешь меня за руку и медленно ведёшь в центр зала. Так красива в своем самодельном шелковом платье, твои светлые локоны стекают по острым плечам цвета слоновой кости. Взмах густых ресниц и взор безмятежного неба заставляет меня сжать тебя крепче, уводя за собой под эту мелодию. Лёгкий шепот твоих алых губ пьянит всё сильнее. Нежная кожа и едва уловимый аромат самой заветной мечты. Словно больше никого и нет здесь. Словно ты теперь будешь моей. Словно не исчезнешь… Не сбежишь от меня на край света и не растопчешь мне, к чертям, сердце, заставив своим уходом выцарапывать и выгрызать право на нормальную жизнь.

2 лепесток. Живёт моя зазноба

Альба

Через пару минут подъехал брат. Стоило только сесть в машину на переднее сидение и отъехать, как чуть в землю не провалилась от голоса за спиной:

— Ну, и что это было?! – Раздается мамин возглас.

Вздрагиваю и замираю, боясь обернуться. Ну, оно и не надо, и так всё понятно: отвез Ксюшу домой, забрал нашу главную боевую единицу, в очередной раз приехавшую к ним погостить.

– Сначала дел натворишь, а потом ерепенишься! – Продолжает она со своим МГИМОшным советским образованием. — С тобой и каши не сваришь, Альбин. Лексичка уже обо всем договорился с ним, а ты начала...

— Lascialo vivere con lui! [Пусть тогда сам с ним и живёт!]

Брат только ухмыльнулся.

— Поговори мне ещё! – Мама всерьез сердится. — Это тебе надо из этого безобразия выкручиваться, а не ему! Ты же концы с концами сводишь теперь из-за своего Эдички!

Поморщилась... вот о бывшем муже сейчас совсем говорить не хочется.

— Мам, не начинай. – Лекси вступился, защищая меня от напора этого миниатюрного терминатора в платье, пока я считаю оставшиеся позади столбы, будто это занятие спасет от прожигающего спину взгляда.

— Да как не начинать! – Пылает она. – Альба, ты смотри у меня! Попробуй только отказаться! Сама не хочешь принимать от нас помощь, сама же не можешь поговорить с этой скотиной, confondere [голову задурил], а теперь ещё и срываешь всё..

— Я же не отказываюсь! – Наконец отвечаю ей. – Но не Рома, мам! В конце-то концов, он взрослый мужик! Как мы с Тори должны жить с ним под одной крышей!?

— Вот именно что мужика этому дому и не хватало. Не в обиду, конечно, Лекси.

— Да мне и своего дома хватает с Ксюшей... – Отвечает брат, нисколько не обидевшись.

— Вот-вот! У каждого свой быт, а твой, Альба, совсем по швам трещать начал! – Плеча вдруг касается её рука.

Оборачиваюсь, смотрю в бездонные синие глаза... У брата такие же, а у меня вот папины. Да и вообще Лекси в нее пошел, только рост взял от отца да голос...

— Мам, это ерунда какая-то. Как я это всё должна Виттории объяснить? "Дочь, знакомься. Это Роман Андреевич. Взрослый бородатый дядька в каких-то наколках, который теперь будет жить с нами! Люби и радуйся!" — так что ли!?

— Борода у него, между прочим, красивая. Да и сам он воон какой сильный, с выправкой, да и плечи широкие, грудь-загляденье — одним словом, мужчина в самом соку. И это не наколки, а вполне красивые татуировки... – Выдает мама, искренне улыбаясь и мечтательно хлопая глазами.

У меня на языке снова крутится только одно "Вот сама с ним и живи!", но сказать это ей в лицо — всё равно, что чеку от гранаты оторвать.

Да она так ни одну претендентку на сердце брата не описывала до Ксюшкиного появления, как сейчас втюхала мне этого Романа Андреевича!

Что-то тут не ладно... не спроста это все.

И тут до меня окончательно дошло..

— Мама-а-а!

— Что!? – Вполне наивно парирует мне.

— Мам, а откуда ты знаешь..

— Так Алексис же на фотографии показал. – Хлопает глазами великая актриса.

Перевожу взгляд на брата. Тот еле сдерживает смех, подтверждая догадку о её причастности.

— Лекси, что происходит?

Молчит. Congiura del silenzio [Чувствуется молчаливый заговор]. Подъехали наконец к дому, вышли из машины, только тогда ответил.

— Ничего не происходит, Альби. Ты лучше объясни сама, что тебя в Роме не устраивает?

— Всё. — Лаконично, просто и со вкусом.

— Он согласился на все твои условия, комнаты уже разделены, вещи сложены, замки висят, что не так? Вы, максимум, будете пересекаться только на кухне, а судя по его обычной загруженности, едва ли это вообще произойдет чаще пары раз в неделю.

Не убедил. Мотаю головой, открываю железную дверь, заходим в коридор..

— Мам, ну..

— Бэмби, ну, сколько уже можно упираться? – Снимает свои туфли, идёт за мной. – Если не можешь сама тянуть со своим фирменным отделом, терпи и прими уже этот вариант! Сколько раз мы с тобой говорили об этом?

— Да знаю я...

— И?

— Виттория! — Указываю ей на пока ещё единственную внучку.

— А что Тори? Думаешь, ей сейчас нравится видеть тебя в таком разбитом состоянии, когда ты только и думаешь, что о ваших нажитых долгах?

Тут она права...

— Ягодка опять «Р» перестала произносить! И всё из-за тебя и твоих нервов, Альба!

Поставила чайник, достала бискотто [печенье] с яблоками и корицей, которое постряпала ещё вчера. Лекси сразу накинулся, будто не ел сутки, треснула ему по рукам.

— Ну, что задумалась? – Снова давит наш терминатор.

— Не знаю... как она его примет... — Задумчиво спрашиваю скорее у самой себя.

— Cosi sta bene! [Так-то лучше!]

Встрепенулась.

— Мама, я же не согласилась! Почему ко мне вообще? Гостиниц мало? Или у Ирины не гостится? Что он вообще здесь забыл..

Лекси вкрадчиво уточнил:

— Альба, а ты откуда про Ирину знаешь?

Ой. Как удачно я сейчас повернулась к плите — выключать закипевший чайник... Нервно хихикнула, собираясь с мыслями.

Только придумала вразумительный ответ, как раздался дверной звонок. Кого там ещё нелёгкая принесла..

Ни слова не говоря, рванула, но тут же замерла на месте, ненароком взглянув в окно, – у дома припаркован тот самый лазурно-синий мустанг, с полчаса назад напугавший меня у парка.

И видит Бог, я не на столько stupida, чтобы верить в такие совпадения! Вздохнула... Машина красивая, ничего не скажу, Эдику бы точно понравилась, но вот владелец её... тот ещё жук колхозный.

Мои размышления вновь прервала трель повторившегося звонка. Поправила пояс платья, пошла открывать, спиной чувствуя взгляд этих конспираторов.

Bene! [Ладно!] Поговорим, и я докажу, что ему тут не место!

Наконец прошла в коридор, только открыла замок и коснулась ручки, распахивая дверь, как на меня полилось пение этого сумасброда! Не-е-ет, поет он красиво. Да и сам достаточно симпатичный экземпляр мужской особи, но век бы его ещё не видела и не слышала!

3 лепесток. И кто его знает...

Рома-Рома, Роман.

Так и сидишь рядом, прислонив голову к окну, уже даже не пытаясь меня разговорить. Мы скоро подъедем за твоей дочерью, а тебе, кажется, уже глубоко всё равно на моё присутствие. Вася мурлыкает на весь салон, ты на автомате треплешь его гриву, удаляясь в своих мыслях от меня все дальше и дальше.

Нет, так не пойдёт.

— Альбин. – Вздрагиваешь, поворачиваешься ко мне, не сразу вспоминая, откуда я вообще тут взялся, и куда мы едем. Мне не сложно, я напомню. – Я буду жить у тебя, это не обсуждается.

Поджимаешь губы, недовольно кривясь, наконец выбираешься из своего оцепенения.

— Вот ещё. Почему ко мне, Ром? Тебе гостиниц мало?

Начинаю сочинять более менее правдивую историю.

— С котом неудобно.

Принято.

— К Ирине? – Парируешь тут же...

А мне приятно, что спустя столько лет помнишь про мою старшую сестру. Хотя... скорее всего, просто ты видела её не раз за всё это время..

— Она родила на днях, не до меня. Я, максимум, в гости заскочу, но жить у них с Игорем вообще не вариант. Не хочется быть новоявленным мешающим дядей.

Тут же искренне удивилась.

— Wow! Ma guardati! [Вау! Ничего себе!]

— Лёша не говорил?

— Вроде бы нет.

— Не удивительно, у него все мысли сейчас о своём.

— «Своей». – Поправляешь ты, даже не догадываясь, как это мило.

— Своих.

Разрушаешь неловкое молчание.

— Кого родила?

— Мальчика. Олегом назвали.

Заулыбалась, вспомнив Бахтерева, что по совместительству является лучшим другом Иринки и твоего брата. Она его обожает до беспамятства, а имя это – давно уже стало своеобразной притчей во языцех.

— Лежечка, значит, ещё один. – Ты так мило ломаешь его своим акцентом, что я даже поморщился, почувствовав почти реальный укол ревности.

Может, поиграть немного, напугать тебя? Давлю на газ на второй, планируя сейчас встретить очередной поворот торжественно – боком. Податливая ласточка мгновенно слушается... Ещё бы! Сколько я в неё сил вложил, перебрав всю ходовку, мотор и перепрошив мозги, сшибая, к чертям, все ограничения. Ладно, не я один, кто над ней из моих ребят только не колдовал..

Ты вцепляешься в ручку, вся сжимаешься. Что ж, видимо, не судьба. Ладно, безмолвно уговорила — хорошо, не сейчас. Убираю ногу с педали, становясь более адекватным.

Про что ты там? Про Олега? К черту его. Так про что мы там…

Вася спокойно мурчит, давно привыкнув и осознав, что хозяин у него, как ты сегодня сказала, "с тараканами, танцующими румбу".

— Твист свой ещё пляшешь? Или с чем ты там в Бразилии погорела...

Спрашиваю, заставляя одним вопросом стремительно завестись.

— Ну, и откуда ты знаешь!? – На ментальном уровне ощущаю твои выброшенные иголки и одну возможную сковородку, чтоб наверняка.

— Глупая.

Бесишься ещё больше, а я не собираюсь продолжать дальше. Снова ругаешься, думая, что тебя никто здесь не понимает. Спустя столько лет, как бальзам на душу. Приятно даже просто слышать твой голос.

— Ты забываешь, что я с Лёшей всё это время частенько виделся.

— Ecco a che si e ridotto! [Вот он докатился!] — Весьма лицеприятно отзываешься. — Язык бы ему оторвать.

Улыбнулся. Надула щеки, шумно выдохнула.

— И что, многое узнал?

— Да нет, не переживай.

Слабо веришь, слегка дёргая носиком. А мне на самом деле хотелось бы знать о тебе больше..

Наконец паркуюсь возле главного входа в детский сад. Ты не торопишься выходить из машины, всё также ожидая от меня хоть какой-то реакции. А мне то что... сиди, радуй своим присутствием.

— Ром.

— Мм? – Мычу, тыкаясь в навигационной панели.

— Больше негде остановиться?

Еле сдержал смешок, стараясь совладать с лицом. Oh la la, как была наивная, так и осталась. Даже Вася морду поднял.

— Да. – Нагло вру.

— А как же мама?

— Умерла четыре года назад. Иринка квартиру не так давно продала.

— Извини, я не знала.

Слегка улыбнулся.

— Не страшно.

— Остальные знакомые? Или квартиру снять?

Вдохнул побольше воздуха, выдохнул.

— Так, Альбин. У тебя же проблемы? Помочь надо? – Дёргаешься, уже намереваясь колко ответить. Останавливаю взглядом. – Надо. Тогда усыпи свою экспрессию и успокойся. Я готов заплатить, чо ты ещё хочешь?

Долго смотришь на меня, словно оценивая. Ну, как тебе вид? Не похож на маньяка? Нравлюсь?

4 лепесток. Но Вы мне позвольте...

Альба

Добрались до дома, накормила ребенка, пока троица конспираторов просматривала бумаги и подписывала договор. Лекси убедился, что все в порядке, забрал Ксюшке последнее печенье и уехал к себе.

Мама устроила Роме экскурсию по дому, а я периодически ловила на себе его слегка раздраженный взгляд, когда та ему в очередной раз рассказывала что-то про бабушкин сервиз или вот этот вот столик прямиком с виллы моего отца.

Что!? Ждал, что я спасу от этого бронепоезда? Да не дождется, мне и тут неплохо с ягодкой книжку читать.

Зато деньги быстро перевел. Как и обещал, за три месяца. Так что теперь ближе к ночи я стараюсь молчать в тряпочку, укладывая спать мою конфетку.

Чувствую каждый его шорох, каждое движение за стеной... Чувствую и борюсь с желанием выгнать его из моей крепости! Моей зоны комфорта!

Детка наконец заснула под мамины сказки. Поцеловала её в лобик, оставив на ночь ночник.

Нужно в очередной раз сесть за выставленные счета, составить список нескончаемых расходов и подумать, от чего бы ещё могла отказаться.

Счет за электричество смогла вдвое уменьшить, отключая на ночь водогрейку на кухне. Убрала электрический фильтр – слишком много уходило мимо.

Дожила до того, что развела водой свою любимую тушь, если мама вдруг сунется в мою косметичку и заметит это, она, наверное, тут же поседеет. Для неё это — верх унижения. А что... её черные волосы неплохо бы смотрелись с седыми прядями.

Поднялась на чердак, скрипнула дверью, оказавшись внутри своего кабинетика. Так люблю здесь всё – этот огромный белый стол, манекены, пару машинок, да даже каждую ручку с карандашом..

Но почему не могу ничего придумать? Ладно... я сюда не за этим.

Расходы.. Схватила со стола огромную стопку, уселась на старенький деревянный стул.

Кредит – 25, аренда – 15 со скидкой, зарплата девочкам – 50, налоги и обслуживание – 5, детский сад и питание там – 5, коммунальные платежи – 4, еда… да diablo, уже не хватает!

Хоть на голове волосы не рви. Может, сработает, а? И Эдик заплатит алименты без суда? Наивная.

Телефон, спрятавшийся где-то под этим мусором, начал вибрировать. Так поздно может звонить только Мир... наконец откопала его под стопкой чеков и актов.

— Альби! – Кричит мой лучший друг.

— Только не говори, что тебя снова выгнали..

— Да! – О, снова мне быть жилеткой. – Что ей не хватает, а? Опять говорит, что я не мужественный.

Ключевое здесь только "опять".

— Appena cominciato [Без году неделя], как вы помирились... И опять на том же самом запнулись!?

Мирослав ноет в трубку что-то о несправедливости, о жестокой любви и тяжести бытия. Я, как черствая подруга, смотрю на свою стопку не расфасованных счетов и пытаюсь не рассмеяться... Нет, я очень люблю этого оболтуса, но я знаю его со школы: он постоянно драматизирует, а потом оказывается, что всё было не так уж и плохо..

— Альби, можно я приеду к тебе? Мне нужно выпить!

Уже хочу согласиться, но вспоминаю о причине внезапного пополнения бюджета.

— Мир, извини, не получится..

— Ну, Альби! Пожалуйста, мне так плохо..

— Извини, правда, никак... я..

— Альба, ну! Подруга ты мне иди нет?!

— Я дом сегодня сдала, не думаю, что жилец будет рад твоим соплям на моей кухне.

Сразу меняет тон, заинтересовавшись:

— И ты молчала! Когда ты успела? Кто там? Парень? Симпатичный?

— Mir, non essere sciocco. [Мир, не говори глупости] – Выпалила я, остро среагировав..

— О, видимо так, раз перешла на итальянский.

Спокойно, Альба, всё в порядке... Мир со своим носом все равно узнал бы, поэтому..

— Это Рома.

— Какой?

— Друг Лекси.

Долгое молчание... вдруг выкрикнул:

— Тот самый!? Одногруппник!?

— Ага.

— Матерь божия! Серьезно!? Что он у тебя забыл? Он же уезжал куда-то.

— Ну, хотела бы я знать. Якобы по работе вернулся.

— Ой, неспроста это… — Мир причитает, но вдруг замолкает и через мгновение уточняет. – И как он тебе?

Накручиваю резинку от волос на палец, наконец распустив тугой хвост.

— Никак.

— Прямо-таки никак?

— Да, Мир... – Снова посмотрела на счета. – Ладно, кулема, извини, мне тут счета надо разобрать.

— С ним?

— Нет! — Крикнула слишком громко.

Смеется.

— Слишком остро реагируешь. Значит, понравился.

Отключилась, откинув телефон на край стола… Понравится кому такое! Тьфу! Buffone.

Потянулась за смартфоном обратно – калькулятор лишним сейчас не будет... Вздрогнула от скрипа двери – Basilico пришел оценить мою комнатушку.

— Вот ты единственный, кого я рада видеть.

Кот мяукнул, запрыгнув на стол и уронив кипу бумаг.

— А нет, не так уж и рада. – Проворчала, погладив его довольную рыжую морду. – Сытый ты хоть? Кормили?

«Miao! Miao.»

— Неужели не кормил?

«Miaaao»

— Да-а, ну и хозяин у тебя! – Вышла из-за стола. – Подожди, у меня тут где-то сухарики домашние должны быть... хотя едва ли ты их будешь.

«Miao!»

И правда, всё съел, в знак благодарности заснув у меня на коленях.. Так, на чём я там остановилась? Зевнула... нет-нет, нельзя спать.

Рома-Рома

Всё утро за мной тенью ходит твоя дочь и контролирует всё, что я делаю и к чему притрагиваюсь. Блин, даже выйдя из душа наткнулся на неё... не выдержал.

— Что!?

Даже глазом не моргнула.

— Мама спит. Мне надо в садик.

— Я тут при чем?

Посмотрел в эти наивные, чистые, светло-голубые глаза. Твои глаза... от Савельева здесь только фамилия.

— Мне лазбудить маму? – Уточняет твоя кнопка. Черт с тобой, Альба!

— Нет... что вы с мамой обычно едите на завтрак?

Вон, как заулыбалась сразу, побежала на кухню. Иду следом, слушая тысячу, не меньше, «а давай»:

— А давай плиготовим печенье? А давай пожалим яйцо? А давай... а пошли сегодня в палк?

5 лепесток. Или ты не видишь...

Альба

Еле как вышла из ванной комнаты, так как этот Diablo подпёр собой дверь и не отпускал, пока не допел свою серенаду. Buffone!

— Собирай вещи, Рома!

Даже бровью не повел, отошёл только на безопасное от меня расстояние.

— Я их ещё даже не разложил.

— Тем более.

Быстро переоделась и вылетела из дома к поджидающему такси. Если честно, жаль тратиться, но на автобусе добираться буду не менее часа, считая время ожидания общественного транспорта, что в нашем районе ходит... да почти и не ходит.

Поговаривают, что ген.директор нашего АТП как-то проиграл в карты наш частный сектор ген.директору местного такси. Поэтому за столько лет автобусы тут ходить так и не начали, хоть и дорога главная, и район включает в себя около тысячи домов. Казалось бы, какая ерунда, взрослые же люди, но... слишком похоже на правду.

И я так привыкла к этой русской широте души за все эти 15 лет, которые живу в России, изредка летая в Италию к бабушке с отцом, что уже нисколько и не удивляюсь.

Мама с папой развелись, когда мне стукнуло 11, и мама приняла решение вернуться на родину, где остались её давние друзья и родственники, уже забывшие о её существовании. Мы с братом тогда почти не понимали русскую речь, сколько мама нас не учи, но время шло, язык учился, и я уже не казалась здесь такой уж белой вороной.

Родители помирилась, так и живут все эти года, как на пороховой бочке – то разойдутся, то сойдутся вновь.

Мне даже повезло, что в школе я встретила Мирослава, почувствовавшего симпатию к маленькой хилой девочке. Так с ним и просидели за одной партой до самого конца... а потом... в последнем классе случился Рома, натворил дел, окунул меня с головой во взрослые проблемы и суровые районы нашего города, что я решила просто уехать путешествовать по миру и больше никогда его не видеть, гадину такую..

Вернулась через полтора года, встретила Эдика, влюбилась до беспамятства и выскочила замуж, почти сразу забеременев моей малышкой.

Что в итоге?

Муж предал, выставив себя белым и пушистым, дочь растёт, талант пропадает, бизнес кренится, долги множатся.

И теперь снова появляется он и «спасает» меня своей…

— Девушка! Ау! Вы платить будете?

— Ой, извините, я задумалась.

Протягиваю таксисту купюру и выбегаю из машины.

Спустя минут десять забираю слишком счастливую розовощекую ягодку. И, хоть убейте, что-то в моей голове всё это не складывается..

— Тори, почему ты не сказала дяде Роме, что тебе нельзя молоко? Или ты не видела, что он добавил его? Почему вы вообще меня не разбудили?

Малышка остановилась и посмотрела на меня поджав ротик.

— Мам..

— Что, ягодка?

— Ты не будешь лугаться?

— Зачем мне тебя ругать?

— Ты злилась на Лому?

Мягко скажем, да..

— Немного.

Выдернула свою ручку, поджала губки и отводит взгляд.

— Что не так?

— Он не виноват! Это всё я..

— Что ты, Тори?

— Я попросила его плиготовить кашу с молоком..

— Зачем!? Ты же знаешь, что будешь чесаться! Ты забыла?

— Нет.

— Ничего тогда не понимаю.

Ребенок совсем сник и тихо прошептал, я едва услышала.

— Я хотела, чтобы он свозил меня в палк, а он сказал, что мне надо в садик, и если бы я не пошла, мы бы могли пойти туда.

Ничего себе логическая цепочка..

— И? И ты решила, что..

— Он сплосил, что я буду кушать..

Oh, santa Maria. Да этому ребенку надо шнобелевскую премию дать! Или лучше Оскар...

— Тори! Никогда не делай так больше, я волновалась, дядя Рома, я уверена, обиделся, и ты, вдобавок, вся похожа на помидорку!

Обняла меня и виновато заглянула в глаза..

— Плости, мам. Я плосто хотела в палк.

— Мы могли бы вечером..

— Плавда? С Ломой?

Остановились. Снова строго взглянула на неё.

— Тори, дядя Рома просто снимает у нас половину дома. У него своя жизнь, у нас с тобой своя. Он занят и скорее всего скоро съедет..

— Но... он обещал!

Oh, Santa Maria! Я этому обещалкину скоро… Добрались до автобусной остановки, уехали ко мне в торговый центр. Девочки снова смотрят на меня с небольшим осуждением. Правильно, им все равно, что у меня там душа не лежит, им нужна выручка за товар, которого нет..

Может, и правда, дать другим шанс? Да, стоит попробовать, если совсем не хочу прогореть. Покраснение начало спадать, ребенок к вечеру совсем проголодался.

6 лепесток. В нашем доме

Альба

Усыпила Тори, спустилась вниз пить кофе. Прилегла на диван и не заметила, как заснула.

Только ночью во сне отчётливо ощутила, как что-то тяжёлое легло мне на лицо. Ворочалась, но всё безрезультатно. Стоит только повернуться, как спустя пару мгновений это нечто вновь накрывает и чуть ли не душит меня.

В один очередной момент проснулась и обнаружила на себе мурлыкающего Basilico, сильно огорчившегося от того, что я его скинула со своей шеи. Dio, теперь понятно, почему «Василиск»! Сколько эта туша весит!?

Кот долго смотрел на меня с пола своими зелёными горящими глазами в кромешной мгле. Наконец не выдержала и позвала его к себе.

— Ладно, Вась, пошли, за ушком хоть почешу.

Второй раз звать не пришлось. Вот был бы у него хозяин такой понятливый, цены бы им не было. Хотя нет, гладить Рому я точно не собираюсь.

В результате, просидели с котом до пяти утра, так и не заснув.

Встала, привела себя, и кота заодно, в порядок, решила приготовить на завтрак простенькую бабушкину Поленту.

Взяла кукурузную муку, в своей самой любимой кастрюльке с цветочками и толстым дном сварила из неё кашу, держа на медленном огне около получаса и помешивая той самой деревянной лопаткой, что вчера не долетела до этого Buffone.

По готовности, когда Полента начала сама отделяться от стенок, выложила всё на разделочную доску, выровняла и дала немного остыть и принять свою форму. Полила сверху растительным маслом и украсила натертым пармезаном и листочками базилика.

Вроде бы, и каша, а уже похоже на небольшое произведение искусства, что так любит по утрам Тори.

Пока копошилась с продуктами и перерывала в тазу посуду, всё думала по поводу вчерашнего решения сотрудничать с малоизвестными дизайнерами. Думаю, это и правда, хорошая идея, которую реализовать нужно в кротчайшие сроки.

Ягодка проснулась в семь, спустилась вниз. Отправила её умываться, пока сама накрывала на стол. Рома, спустившись вниз, занял ванную сразу после Тори.

Завтракаем с малышкой под оперное пение этого сумасброда. Тори хихикает, я строю план возможного абьюза.

Из ванной с каждым припевом все громче доносится:

«Как теперь не веселиться,

Как грустить от разных бед

— В нашем доме поселился Замечательный сосед.»

— Тори, кушай.

— Мам, это так смесно! – Хихикает ребенок.

«Пап-пап Па-па-рапа пап пап...»

Эдита Пьеха с бородой.

Вышел-таки, облокотился о дверной косяк. Весь такой взлохмаченный, смешной, домашний, в майке и джинсах... Интересно, когда успел татуировки набить?

Фыркнула, отвернулась, уловив его улыбку до ушей.

— Я там кровать сломал.

Гробовое... молчание… помяни его душу… Тихо, Альбина, тихо, Бэмби, тихо, Альба. Тихо... Шумно выдыхаю.

— Мне послышалось? – Оборачиваюсь к нему.

— Нет.

— Тори, ягодка, закрой ушки и глазки, пожалуйста. – Ласковым тоном прошу я. Рома не перестает улыбаться.

— А как это, мам?

— Молча.

Ребенок хлопает глазами. Эта гадина наконец встревает.

— Я тебе новую куплю. Только не поднимайся, не смотри, она прям в щепки.

Вдох-выдох

— Как!? Как?? Как ее можно было сломать? Тори, закрой уши! Ты совсем уже!? Рома!

— Зачем тебе это старье?

— Это было моё практичное старье!

— Я куплю новое практичное старье.

— Это. Было. Моё. Старье. — Встаю-таки из-за стола и берусь за свою ложку, гад предусмотрительно закрывается орущим Васей. Спокойно..

— Зачем тебе эта кровать? Будет новая, чистая, свежая.

Выдохнула.

— Как!? Как ты её сломал? Я что с ней только не делала...

— Тоже мне. Сравнила свой бараний вес и вес мужика в расцвете лет.

Шепчу про себя ругательства, опираясь о столешницу кухонного гарнитура. Хоть Тори и закрыла ушки, но подозрительно хихикает. Кот всё также в боевой готовности.

— Вот ой не факт, что жить тебе ещё долго..

— Да ладно, Альбин. Забей..

— Матрас хоть цел?

Сжал губы, посмотрел в глаза.

— Он пал смертью храбрых..

Bene! Кто-то скоро последует за ним. Oh, Santa Maria, спаси и сохрани его душу от моих рук.

— Дай посмотрю. – Решительно направилась в комнату.

— Нет. – Встал в кухонном проёме.

— Дай, я сказала! От тебя одни проблемы! Рома, что ты с ним сделал?

— Не пущу. Точка. Кровать привезут в десять. Больше мы об этом не говорим.

7 лепесток. Только мурлыканье

Альба

Стоило только выйти из автобуса и пройти немного к нашему торговому центру, как позади раздался подозрительно знакомый рык. Сколько у него лошадей интересно под капотом? 500? Больше? И зачем они ему? Buffone.

Даже спрашивать не буду, откуда про работу узнал. Либо брат, либо мама. И оба уже скоро дождутся!

Чёрное платье колышется на ветру. Случайные прохожие прячут улыбку и отводят взгляд в сторону. Да, ещё бы... я медленно ступаю по асфальту, а в это время рядом со мной, чуть ли не крадучись, шаг к шагу, движется это рычащее нечто.

Остановилась, посмотрела в его сторону. Рома додумался открыть окно и крикнуть мне «Садись в машину». Вот ещё! У меня столько работы сегодня. Отвернулась, пошла себе дальше.

Так, сейчас со всеми свяжусь, назначу встречу на вечер. Может быть, у кого-то есть готовые зарисовки. В идеале придется из 8-и выбирать три идеи, которые можно было бы скомбинировать. Только получится ли и пойдут ли на это авторы – другой вопрос...

— Садись в машину, ты оглохла?

Dio. Почему нельзя хоть немного культурнее?

— Альбин.

Обернулась к нему.

— У меня много работы. Уезжай.

Окно закрылось, а следом и автомобиль дёрнулся с места и скрылся за поворотом, оставив меня в лёгком недоумении... Это что? Так можно было? Без лишних слов и пустых разговоров? Он на кота насмотрелся? Ура!

Забежала в двери большого здания из сплава железа, бетона и стекла. Вновь поздоровалась с охраной и ушла к себе в отдел. Закрылась в пустующей подсобке..

Снова задумалась, вытирая пыль с полок, что должны быть забиты товаром.

Могла бы выпустить старые коллекции, перетасовать их, но… это всё равно, что плюнуть на свою аудиторию. Все ждут от нас чего-то стоящего, нового, а в итоге... а в итоге все мысли мои о долгах.

Как это здесь называется? "Творческий кризис"? Никогда бы не подумала, что столкнусь с внутренним выгоранием.

Только залезла в свою почту и начала перебирать контакт за контактом, как в зале раздался какой-то шум. Точнее – слишком знакомый голос парирует колким ответам моей commessa [продавщицы].

— Девушка, как вас там... Агния! – Недолгое молчание. И смакующий каждое слово тон. – Какое имя у Вас... редкое.

— Спасибо. – Сдаёт позиции мой защитник от одного сомнительного комплимента.

— Агния, ну, дайте пройти. Ваша хозяйка обрадуется, не волнуйтесь.

— Но она просила никого не пускать.

— А вы скажите, что я доставщик. И вообще – Вас покупатели ждут и коробочка ланча на стойке..

За подобное я и наказать в виде штрафа могу... Но не буду, конечно.

— Ой, нам нельзя в зале... Спасибо. – Шепчет Агния, надеясь, что я не услышу. Но стены-то тут толком и нет, гипсокартон. – Вы проходите, а то мне работать надо..

И буквально через пару секунд дверь дрогнула, явив явление Романа Андреевича.

— Что забыл?

Улыбается, подняв пакеты с лейблом пиццерии напротив. Ясно, Basilico определенно понятливее. Хлопнул дверью, щёлкнув замком. Посмотрела на него ещё раз. Так и молчит, хмыкнула.

— Голодный, значит?

— Да.

Встала, отодвинула со стола коробки, кивнула ему. Долго звать не пришлось, поставил, стал распаковывать.

— Ещё раз будешь приставать к моим работницам…

— Ревнуешь?

Прокашлялась.

— Ты о чем вообще, Ром?

— Да так. – Продолжает доставать какие-то коробочки, контейнеры. Куда ему столько? Проглот.

Уткнулась дальше, нашла все отложенные контакты, объединила в одну группу, написала всем сообщение о встрече сегодня. Ну, надеюсь, хоть кто-то сможет... Теперь дело за студентами..

Что за запах такой? Что за..

Подняла взгляд, Рома присел, поджав одну ногу, на табуретке, смакует пирог, похоже — с яйцом и луком, и довольно щурится в мою сторону.

— Что?

— Нифего [Ничего].

— Прожуй, чучело.

Улыбнулся, отсалютовал пирожком. Закатила глаза, уткнулась в телефон. Так, где там у меня запис… Фьють..

— Ты можешь пить потише?

Фьють..

— Рома!

Посмотрела на него. Эта гадина улыбается. Специально.

— Кушай, я тебе тоже взял.

— Некогда.

— Ой, вот в телефоне копаться можно и за столом… А хотя о чем я, у вас же принято часами обедать! Италия... иль мио Италия! — Естественно, пропел.

Промолчала, в мыслях собирая доводы не реагировать на него. Никак. Абсолютно. Совсем. Хрустнула костяшками.

— С деньгами совсем печально?

— Не твое дело.

— Права, не моё. Пока что.

8 лепесток. Рядом с тобою

Рома-Рома. Беда бедовая

— Кушать хочешь?

Готов подражать коту и ластиться сейчас, навалившись на диван и подогнув ноги к себе, пока ты рядом витаешь в тучках. Рядом. Рядышком.

— М?

— Кушать хочешь?

— Не знаю. – Приоткрыла глаза, повернулась ко мне. Волосы растрепались, тушь слегка осыпалась. Глаза затянуло усталостью. Тебе бы отдохнуть и перестать решать всё самой.

Улыбнулся.

— Только мы весь рис съели.

Наконец среагировала, подняв голову.

— Весь!?

Васька мяукнул, не стерпев того, что его перестали гладить красивые женские руки.

— Вместе с мамой твоей. Она, кстати, днём заходила, принесла жир барсучий.

— Кого!?

Да ты моя сладкая.

— Жир. Барсучий.

Молчишь, поджав губы.

— Говорит, полезный очень. В морозилку засунула. Так что не пугайся, если увидишь там контейнер...

— Ой, хватит! – Задумалась. – Надо у неё ключи забрать, а то тебе, наверное, не комфортно, что она так заявляется сюда.

Посмотрела на меня, слегка нахмурилась. Что? Настолько на лице всё написано? Решаю отвести взгляд и на выдохе выдать:

— Так что насчёт еды?

— Кофе. Будешь сам?

Кивнул. Странный, конечно, выбор на ночь. Встала, передала кота, хотел идти следом, но остановила жестом.

— Гладь. Сейчас принесу.

«Мяу!» — поддакивает котяра.

Ушла к плите, поставила чайник. Достаешь чашки, ложки, заглянула в холодильник. Блин, снова продукты не купил..

— Альбин, давай завтра в магазин сходим?

Выглянула из-за дверцы.

— Продукты купим. Ты же меня, как я понимаю, не против кормить. Верно?

— Да мне как-то все равно. – Закрыла дверцу с двумя последними мандаринками в руке. – Я просто привыкла много готовить, муж за троих ел, так что...

Ссс…снова о нём! Повезло, что ушла к раковине.

— В общем, ничего не знаю, завтра едем в гипермаркет.

Обернулась и просто кивнула... а я всё смотрю на тебя, как ты плавно двигаешься, как убираешь волосы в хвост, чтобы не мешали, поправляешь короткое платье. Чёрное с едва заметными серебряными нитями. Ещё на работе разглядел. Своё же? Конечно, чужого не носишь.

Потянулась куда-то, щёлкнула. Даже не замечал раньше этот приемник. Сколько ему?

Кухню наполнила реклама. Радиоведущий шутит и передаёт откровенные приветы дядям и тетям из дальних городов и другой галактики. Ты повернулась ко мне и смотришь на меня, не отрываясь, едва улыбнувшись. Устала сегодня, вижу.

Диджей перестал смеяться, договорил и включил заставку этой передачи, а следом заиграл проигрыш... о, как... прямо с первых нот узнал. Хотя столько лет не слышал.

Ту-ту-туру-ту-ту-туру-ту-ту-туру-туруруру... Поняла? Судя по округлившимся глазам поняла, обернулась и потянулась к радио..

Нет уж, не дам. Вскочил с дивана, откинув кота на пол.

— Не выключай!

Замерла у кнопки выключателя. Давай, дай мне шанс, эй! Это словно пощёчина от судьбы. Очередная.

Солист напевает.

«Каждый сантиметр, каждый край»

Ты оборачиваешься, упираясь взглядом в мой подбородок. Быстро я, правда?

«Всё, что ты хотела. Поцелуи под Луной.»

— Ром, - убивающим шепотом, - отойди.

Упираюсь руками в столешницу за твоей спиной. Ты вжимаешься в неё и подаешься назад на сколько это возможно. Даже не думая о том, как сейчас напряжена. Как это красиво. Как тогда, Боже. Не отойду. Не в этот раз.

— Ро-о-ом. Не порти день ещё больше.

«Невыносимо Рядом с тобою Быть не любимым.»

Пропел следующую строчку, как и много лет тому назад.

— Останови же это насилие…

А ты отвечаешь спокойно, словно нашкодившему ребенку.

— Перестань немедленно.

Рядом закипел чайник. Перестать? Я уже мысленно сдвинул вырез и целую твои плечи… как тут перестать? Зачем!?

Васька вовремя запел где-то возле наших ног. «Мя-я-у»

Спокойно. Вытягиваю руку, выключаю чайник.

— Что ты напряглась-то?

Ухмыльнулся, следя за твоими зажатыми губами.

«Что случилось? Сам не свой. Не могу поверить»

— Помнишь всё?

— Забудешь такое.

«Мяу!»

— Больно было?

Вытянулась, оттолкнула наконец, отходя к своим чашкам.