Ева в деле!

Глава 1. Кофейня "Питчер"

POV Пчёлкина

Обожаю запах свежемолотого кофе. Это прям настоящая феерия для рецепторов. Тем ироничнее, что сам кофе я как раз-таки и не пью. И многие постоянные посетители очень удивляются, когда в разговоре порой мелькает этот факт. Мол, как так: бариста, а кофе не пьёт?

А вот как-то так.

Бывают в жизни маленькие казусы.

И немаленькие тоже.

Ой, да. Наверное, стоит познакомиться?

Ева Пчёлкина, здрасте.

Двадцать один годик, студентка филфака. Подрабатываю в небольшой, но ламповой по атмосфере кофейне «Питчер», совмещая работу с учёбой, чтобы оплачивать кусок съёмной хаты и собственные хотелки.

Звучит по стандарту, всё же так живёт большинство населения нашей страны, если бы не одно НО...

Ещё каких-то пару лет назад я жила в шикарных апартаментах, каждый сезон летала на острова, путешествовала по Европе нон-стоп, сорила баблом и даже представить не могла, что однажды окажусь перед выбором: купить еды на неделю или же осенние ботинки, взамен старым, у которых подошва уже начала отваливаться.

Вся лафа рухнула, когда у отца обвалился бизнес. Точнее его «немножечко» незаконный бизнес, как оказалось. Взятки, денежные махинации, незаконно приобретённое имущество...

Короче, папуля быстренько объявил себя банкротом и укатил из страны, чтоб не схватили за зад, а нас с матерью оставил со всем разбираться. Читай ― сбросил как балласт.

Хотя с чем там разбираться?

Имущество отобрали, жилплощадь опечатали, а нас выгнали взашей, ясно дав понять, что мы ещё должны быть благодарны за предоставленную милость. Не трогают же ведь нас, а могли бы привлечь как пособников. Что не совсем по закону, конечно, но кого это волнует?

Мы вставать в позу не стали.

Вернее, мама. Меня-то никто не спрашивал.

Она же быстро приспособилась к новым реалиям. Не стала тратить время в пустую, припрягла оставшиеся связи, быстренько добилась через суд развода и не менее быстренько выскочила замуж за делового партнёра отца, с которым чёрт знает сколько лет, особо не таясь, наставляла тому рога. Так что теперь у неё новая фамилия, новый статус и «приёмные» детки от первого брака нового хахаля.

С которыми у нас сразу не заладилось. Одна ― кура надменная, второй ― чсвшник с айкью порванного презерватива. Да и новый отчим ― личность не без гнильца.

Готова поспорить на свою месячную зарплату: не без его участия на отца возбудили уголовное дело. Как говорится, на войне все средства хороши, а когда дело касается «любви»...

Короче, соседствовать с новыми родственниками у меня не вышло. Всё закончилось грандиозным скандалом, после которого пришлось искать место для ночлежки.

Спасибо Игорьку, одногруппнику ― подсобил и пустил к себе. И работу нашёл, так бы без попечительства фиг кто взял бы меня на бариста с отсутствием опыта.

К чему я всё это?

Да к тому, что карма ― редкостная сука.

Вот вроде совсем недавно прислуживали тебе, а теперь бегаешь с тряпкой и подтираешь столики за другими уже ты. И что противнее всего: даже за теми, за кем не хочешь.

Вспоминаю об этом в очередной раз, когда на пороге появляется он ― Стас Климов, сынок прокурора нашей области.Высокий брюнет под два места ростом. Лощёный, слегка щеголеватый, в кашемировом пальто и с зонтом-тростью. Осенью в Питере без него никуда.

Ах, да!

В комплект ещё входят острые скулы, от которых девки кипятком ссут и томный, снисходительно-пренебрежительный взгляд. Ну и как бантик на подарочной коробке ― полный джентльменский набор манер вшивого интеллигента.

Гремучая смесь, за которой не сразу углядишь, что на деле это не «идеал идеалов», а всего лишь очередной подвид козла обыкновенного.

Но бесит даже не это. И не то, что нелепая случайность заставила нас однажды пересечься, став первой упавшей костяшкой домино, запустившей цепную реакцию.

Бесит, что даже когда правда вскрылась, Климов продолжает меня третировать, заявляясь сюда. Чуть ли не каждый, мать его, день.

― Пчёлкина на месте. Отлично, ― клянусь, от одного его присутствия начало резко смердеть мудачеством. ― Что-нибудь посоветуешь или как обычно?

― Могу посоветовать другую кофейню.

― Значит, как обычно.

Молча включаю аппарат.

Уже проверено: чем зубоскалить, проще скорее отделаться от него. Правда сверление затылка на протяжении всего процесса от этого раздражает не меньше.

Спасибо, что хоть стеклянная стойка с десертами нас разделяет. Какая ― никакая, а защита, а то бы давно к стенке прижал.

Вот и какого лешего он таращится, а? Пусть уже вырвет свои тупые зеньки и засунет себе их куда-нибудь. А лучше отдаст мне: я обжарю и перемолю их вместе с зёрнами. Спешл фо ю, так сказать.

С кровожадными мыслями маньячно утрамбовываю кофе темпером и вставляю рожок в кофемашину.

Ждём.

Глава 2. Ева в деле!

POV Пчёлкина

Заявился.

И не один.

Вместе с невестой своей, под ручку.

Блин! Вот только этой бестолочи мне и не хватало для полного счастья. Её ж фонтан красноречия фиг теперь заткнёшь.

А вообще, убогая картинка. Говорят: сразу видно, если между парой есть химия. Так вот, между Стасом и Дашей не то, что химии нет ― там даже алгеброй не пахнет.

Больше скажу, Климов откровенно стыдится своей невесты. Что ОЧЕНЬ бросается в глаза и от чего дико смешно за ними наблюдать.

Кстати, сама Дашка по внешке симпатичная, отрицать не буду. Крашенная блондинка на фитнесе, при деньгах и без работы, которая ей и без надобности ― естественно, на себя у неё времени хватает. А вот на прокачку интеллекта сил не остаётся.

Нет, глупой её не назовёшь. На пальцах сложить может, образование какое-никакое получает, но эта девчуля из тех, кто катастрофически не приспособлена... для общения, что ли.

Прежде в моём окружении было много таких, да и я сама недалеко от них уходила. Компашки ж были общие, вот и цеплялись повадки как герпес.

Но то «раньше».

Теперь же я смотрю на таких куколок и думаю: ё-маё, это ж ещё надо постараться быть такой раздражающей. Манерность, жеманность, противно тянущие словечки, уменьшительно-ласкательные сокращения, бр-р.

«Приветули», «лапули», «пусечки», «ноготочки», «ресторанчик» и прочее дерьмище ― как наждачкой режет слух, аж виски ныть начинают.

Дылда, тебе двадцать лет! Какого дьявола ты разговариваешь как пятилетка? Это вымораживает даже больше, чем перекроенный фейс.

Надутые пельмени вместо губ, наклеенные ресницы, чужие патлы на башке, искусственные ногти, сделанная грудь, недавняя неудачная пластика носа, от чего Даша начала смахивать на Майкла Джексона ― всё понять можно, всем хочется быть совершенными, НО...

Всегда было интересно: почему мужики ведутся на такую фальшь? Может, в психологии прям имеется термин: «силиконовый фетиш»? Или же это чисто эстетики ради? Типа, чтоб рядом шла не замухрышка прыщавая, а «девочка с обложки», инаяе не солидно. Засмеют.

Фиг знает, мне не понять.

Единственное, что я когда-то в себе меняла ― это делала коррекцию зрения. К остальному, в силу возраста, была равнодушна. Да и в целом с собственным отражением в зеркале уживалась вполне мирно. Без отвращения на него смотрела так точно, даже в период перестройки тела.

В принципе, я и сейчас претензий к нему не имею. Нет, если посидеть-покумекать, наверняка тоже найду где прибавить/убавить, но увы ― на тюнинги отныне больше нет средств. Следовательно, проблема автоматически отпадает: какая шкурка есть, такую и носим.

Хм... А к чему, собственно, всё это разглагольствование-то затевалось?

А, да.

К тому, что Барби отечественного производства смотрится до ужаса нелепо в своём амплуа. И мне абсолютно непонятен тот факт, что Стас её зачем-то терпит.

А он её именно что терпит. Сидит с каторжным видом и только успевает ручонки её с себя стряхивать. А ручонки у Дашки загребущие, так и норовят между ног ему забраться и кое-что сжать когтищами.

― Ребят, может вам номер в отеле снять? ― иронично замечаю, принося заказанный Флэт Уйат и Ванильный Раф.

― Зачем? ― язвительно кривится «сестрица». ― У нас для этого есть куча мест. В отличие от тебя. Тяжело без крыши над головой?

Ля, вот же дрянь, решила ткнуть в самое больное?

Даже Климов офигевает от такой бесцеремонности.

― Крыша над головой у меня как раз есть, ― равнодушно пожимаю плечами, хотя укол, конечно, неприятный. ― Даже больше, собственный угол имеется и своя зубная щётка.

― Где? В притонской ночлежке?

Кстати, никто ж не знает, где я обитаю. Я даже матери адреса не давала.

― А хоть бы и она. Тут, Дашуль, как получается: в жизни есть нечто куда важнее тёплой перинки и шелковых простыней.

― Например?

― Наличие мозгов. Но кому я об этом рассказываю, верно? Ты ж всё равно не поймёшь.

Стас прыскает от смеха в чашку, баламутя пенку. Никакого уважения, а я ведь старалась, рисовала вензелёчки!

А Дашка-то как оскорблённо краснеет, аж через десять слоев штукатурки просвечивает. Любо-дорого смотреть.

― Вот из-за своего длинного языка тебя и попёрли из нашего дома, милочка.

― Ты путаешь. Меня не попёрли, я сама ушла. Милочка.

― Ну конечно. Успокаивай себя этим. Мой брат тебя выкурил.

― Твой брат ― ошибка неопытной акушерки. Спорим, его роняли в роддоме? Причём, скорее всего, неоднократно.

Потому что большего козла, чем Гриша мне встречать ещё не приходилось. А я девочка общительная, много с кем знакома.

― Ты бы не зарывалась.

Всё, у нашей блонд уже и уши семафорят. Больше меня её, кажется, бесит, тот факт, что женишок за честь семьи благоверной заступаться и не собирается. Тихонько посмеивается и вообще участия в беседе не принимает.

Глава 3. Неподъёмчик

POV Пчёлкина

Не состоится?

Свадьбы не будет?

А в смысле?

А нафига тогда это... всё?

На кой чёрт тогда сегодняшнее сборище?

Деревья почто рубили нещадно ради приглашений?

А главное: а Даша-то в курсе? Судя по её счастливой моське, она ни сном, ни духом.

Нет, дело явно пахнет блефом. Стелет красиво, да перина всё равно жёсткая.

Знаем мы таких: «Не-не, зуб даю, брошу! Уйду из семьи. Тебя одну люблю, весь мир к ногам положу. Только не сегодня, ладно? Сегодня Уран не в том Юпитере. Вот к лету верняк, а пока пойдем потрахаемся? У меня жена только утром приедет».

Если что, это не прикол из головы. Это мне такой кадр как-то в клубе попался. Я с него тогда чуть не уписалась от смеха, а тут на те, ещё один обещальщик уши греет.

Увы. Гуляйте, товарищ Климов, пешочком в гордом одиночестве до ближайшей станции в Бельдяжках. Хоть с штампом в паспорте, хоть без него.

Причём дело-то не в морализме. Мне ж плевать и на чувства сестрёнки, и на его семейный статус. Дело давно на принцип пошло.

Стас думает, что может получить кого угодно и когда угодно? Ну так я доходчиво даю понять, что система сбоит. За чаевые спасибо, но купить меня за них не выйдет. Даже если он действительно разбежится со своей кралей ― облом.

От которой, кстати, не остался незамеченный женишёвский залёт не в те ворота.

В смысле, спалила она нас.

Вернее, пиджак, который я притащила обратно и бросила на пустой стул. Бросила и пошла искать Игоря. А тут как раз цаца в ночнушке наперерез вылезает.

― Только попробуй!

Эм?

― Очень информативно. Понимаю, в голове ты мысль закончила, но, будь любезна, освети претензию в полном формате.

― Держись подальше от него. Стас тебе не по зубам.

― А твои как? В порядке? На кариес давно проверяла? Хотя чего творим винирам будет, ― отмахиваюсь и дальше собираюсь идти, вот только Даша уже разбушевалась.

― Я с самого начала замечала твои переглядки! Хочешь увести его? Не выйдет. Такой как он на тебя даже не посмотрит.

Хм...

Я дико извиняюсь: а она вообще видела, КТО за кем первый пошёл? Или влюблённые настолько слепые? Или просто она безбожная тупица?

А, может, убить двух зайцев сразу и растрепать, что мы с ним уже спали? Вот это у неё бы шаблоны порвались, хотя...

Пока приберегу козырь. Ещё пригодится.

― Расслабь булки, Прокопьева. Климов твой разве осёл?

― Что? ― недоуменно хлопает та накладными ресницами.

― Осёл он или нет, спрашиваю?

― Конечно, нет!

― Ну вот, видишь как хорошо? А уводят обычно ослов. Из стойла. Так что спи спокойно, золотце, никто на твоё достояние не посягает.

Аргумент не работает.

― Я тебя знаю, ― Дашка хватает меня за локоть, стискивая до боли. ― Ты гнилая. Завидуешь мне. Всем, кого не коснулась твоя участь.

Так, это уже перебор, но ладно. В честь её праздника пропущу оскорбления и не буду вдаваться в подробности: кто на самом деле здесь гнильцой пованивает.

Спойлер: не я. Я днём душ принимала.

― Давай по чесноку? ― с трудом высвобождаю локоть. ― Говорят, не в деньгах счастье. В принципе я с этим согласна, но с ними всё же поприятнее. Они дарят уверенность, комфорт и возможность себя побаловать. Расстроена ли я тому, что меня этого лишили? Да, несомненно. Хочу ли вас всех в отместку вздёрнуть на дыбе? Вообще нет. Мне лень. Мы закончили?

― Ничего мы не закончили. Я тебя предупредила. Ещё раз увижу, что ты...

― И что? Что ты сделаешь? ― не выдерживаю. ― Слушай, достала. Все свои претензии кидай тому, у кого член в штанах свербит. Или кишка тонка? Или ты ему не перечишь? А то бросит ещё ненароком, когда поймёт, что кроме дырочек для волос в твоей кочерыжке больше ничего нет.

― Барышни, чагось ругаемся? ― подваливаем к нам довольный Игорёк.

Во даёт, опять коктейль у кого-то отжал.

― И где ты шлялся!? ― накидываюсь на него незаслуженно. Просто под горячую руку попал.

― Э... Как где? ― растерянно лохматит тот и без того взъерошенные волосы. ― Официантку клеил.

― Расклеивай обратно. Мы едем домой.

― Да я уже всё, ― с гордым видом машет он мне салфеткой. ― Номерок дала.

― Прекрасно. А теперь едем ДОМОЙ! ― схватив за шиворот, тащу его к лифту, где обнаруживаются Климовы всем мужским составом.

Стоят возле искусственного фикуса и что-то тихо обсуждают, но при виде нас быстро замолкают.

― Уже уходите? ― интересуется Стас. ― Ещё десерт не подавали. Шоколадная сфера будет.

― Что за сфера? ― заинтересовывается Игорёк.

Глава 4. Крыши и шаверма

POV Климов

Выруливаем куда глаза глядят. Буквально, потому что точного маршрута нет. Да и нужен ли он? Катимся и катимся, чем плохо?

Минут через десять ожидаемо вибрирует телефон, брошенный на приборную панель.

Даша.

― Да, ― сразу переключаю вызов на громкую связь.

― Ты где, котик?

Котик, мать вашу.

― Планы изменились. Срочное дело нарисовалось, ― многозначительно бросаю взгляд на сидящую рядом Еву.

Та лишь ухмыляется и молча грызёт ноготь.

― Опять?

― Что поделать.

― Тебе не кажется, что твоя работа отбирает слишком много времени? Причём даже в выходные.

― Это не по работе. Я потом перезвоню, ― отключаюсь и только тогда добавляю. ― Может быть.

Пчёлкина театрально зажимает ноздри.

― Воняет, не чувствуешь?

― Чем?

― Отборным враньём.

― Не соглашусь. Где я соврал? У меня действительно нарисовалось дело поважнее. И действительно не по работе.

― Ну-ну. И часто ты её так динамишь?

― Насколько получается.

Отец по головке не гладит за дезертирство, конечно, но эта пьеса начала меня утомлять. Да, по первой было хотя бы любопытно, но чем дальше всё затягивалось, тем скучнее становится.

― Ты ведь её не любишь.

Это вопрос? Нет, не вопрос. Утверждение.

― Разумеется, нет.

― Но она тебе хоть немного нравится?

― Даша бывает местами сносна, но нет.

― Тогда к чему весь этот спектакль?

Включаю поворотники, тормозя на светофоре.

― Пока не могу сказать.

― Да можешь вообще не говорить. Мне до лампочки.

― Было бы до лампочки, не спрашивала бы.

― Хорошо. Мне любопытно, но не прям чтоб очень. Так лучше?

― Гораздо. Я бы рассказал, правда. И знаю, что ты умеешь держать язык за зубами, ― что Ева доказывала уже неоднократно. Даже если сейчас взять: что ей стоило позлить сестрёнку и подать голос? Но нет, Пчёлкина себе на уме и много не болтает. Что мне в ней особенно нравится. ― Но не могу. Это не только моя тайна.

― Да пожалуйста, ― двадцать первый век во всём своём великолепии: теперь телефон звонит у неё. Но, в отличие от меня, Ева сразу сбрасывает входящий.

― Поклонник? ― ревниво интересуюсь, потому что не вижу высветившегося на дисплее имени.

― Бери выше. Маман, ― настойчивая женщина, снова звонит. А потом ещё. И ещё. Вынуждая поставить телефон на авиарежим. ― Всё мозги теперь чайной ложкой выхлебает.

― За то, что не пришла?

― Угу. Пригорело у неё знатно, раз так активизировалась. То месяцами не вспоминает о дочери, а то вдруг соскучилась. По душам поговорить возжелала.

― Не соскучилась. Просто ты сегодня была стратегически нужна.

― Зачем? Устроить развлекательное шоу за ужином? Шапка с бубенчиками прилагалась?

― Развлекательное шоу было бы для тебя. Если ты, конечно, не за договорные браки.

― Это тут при чём?

― Тебе присмотрели выгодную партию и собирались устроить смотрины.

― Ты откуда знаешь?

Откуда, откуда: Даша сказала.

Эта блондинка редкостное трепло. Чешет всё подряд, обо всех и обо всём. Порой даже в ущерб самой себе. Что порой здорово раздражает, но давайте будем честны ― поэтому я её и терплю.

― Просто знаю. Неплохой вариант, кстати. Отец в списке Форбс, да и сам парнишка с амбициями. Живёт заграницей, приехал в командировку. Вот родня его тепленьким и поймала.

Умалчиваю, что именно по этой причине и собирался присутствовать на общем сборище. Следить ведь за обстановкой надо.

Перспектива, что Пчёлкину уведут прямо из-под моего носа, меня не устраивает. Хочет та того или нет, но у меня на неё далеко идущие планы. Куда заграничные женихи никаким боком не вписываются.

― Вот сука.

Бросаю озадаченный взгляд на пассажирку.

Да ладно? А так можно было? А я, как идиот, стараюсь перед ней вежливость играть, фильтруя ругань.

― Кто? Парнишка? Да не, он вроде неплохой.

― Причём тут он? Я про Прокопьева-старшего. Его же затея.

― С чего ты взяла? ― но так-то она попала в точку. Дашин папаша всё это сватовство и замутил.

― Потому что он давно порывался заткнуть мне рот и отправить куда подальше.

О, как. А вот это уже интересно.

― На каких основаниях?

― Оснований миллион, ― огрызается та и больше к теме не возвращаются. Я тут только что говорил, что мне нравится её не болтливость? Я передумал. Не нравится. ― Куда мы едем?

Глава 5. Люся

POV Климов

Меня просто выносит на хохот.

― Ты бесподобна. Правда.

Пчёлкина невозмутима.

Невозмутимо лезет пальчиками в горячий чай, невозмутимо достаёт горячий лимон, невозмутимо надкусывает его.

И невозмутимо отвечает:

― Продолжай.

― Продолжу. Могу даже наглядно показать. Но для этого тебе придётся меня развязать.

― А сам?

Это вызов?

Окей, вызов принят.

Предпринимаю попытку высвободить руки, но стянуты они добротно.

Хм.

Нет, правда ― добротно. Со знанием дела.

Что наводит на соответствующие вопросы.

― Я чего-то о тебе не знаю? ― подозрительно поглядываю на её самодовольную улыбочку. ― Ты заканчивала курсы БДСМ?

― Как знать.

Предпринимаю ещё одну попытку, но нет.

Так. Что-то становится уже не особо забавно.

― Помочь не хочешь?

― Зачем? А как же повеселиться?

― Повеселиться ― это хорошо. Не заиграйся только. Чтоб потом не пожалеть.

― Тю. Угрозы? Как не спортивно, ― закусив лимон, она снова ко мне склоняется. Угощает.

Мимолётно соприкасаемся губами, когда я забираю его. М-м... Сладко и кисло одновременно.

― Почти поцелуй, ― замечаю.

― Почти.

― Повторим? С продолжением?

― Я бы повторила, но я ведь не настолько хороша, чтобы бегать за мной, умоляя о сексе.

Сначала не понимаю, а потом... понимаю.

И снова начинаю хохотать.

Вот честно, в последний раз я так много смеялся с девушкой... Ещё в универе, наверное.

― Вот оно что. Оскорбилась, значит, и решила проучить.

― Ты против? ― кружка отставляется в сторону, а мой смех застревает поперёк горла, когда её губы замирают возле моего уха. ― Не сопротивляйся, тебе понравится, ― шепчет она тихо, прикусывая мочку уха. Мать твою-ю...

Чуть влажный, обжигающий поцелуй в пульсирующую вену на шее заставляет напрячься.

Второй ― сглотнуть.

Третий...

От третьего соображалка даёт сбой, потому что в ход идут шаловливые женские пальчики, скользящие по груди. Ниже и ниже.

Мать твою дважды...

Её откровенные заигрывания без капли робости вызывают кислородное голодание и аритмию. Доводят за считанные секунды до ломки, какая бывает при ознобе, но самого озноба нет. Его заменяет распаляющийся жар: в висках, в грудной клетке и в трусах.

Чистая физиология, страсть и похоть.

― Развяжи, ― сипло требую.

Или прошу, не знаю. Сам не понял.

― Зачем? ― завожусь не только я, Ева сама входит в раж. Нависает сверху и смотрит прямо в глаза, пока вторая рука расстегивает пуговицу на брюках и заползает под резинку боксеров, встречаясь с подрагивающим от нетерпения членом. ― О, тебе настолько нравится? Как мило.

― Развяжи, ― уже не прошу и не требую, а рычу.

― А иначе?

Рейки в изголовье трещат, но не поддаются. Кровать из красного дуба, сделанная на заказ, соответствует качеству ― не выломаешь так легко. Быстрее кости в запястьях переломаю.

Ладно, попробуем по-другому.

― Пчёлкина, ты попала.

― Сказал мне связанный парень. Беззащитный и беспомощный, ― мурлычет та томно, с упоением наслаждаясь своей находчивостью.

Преждевременно и опрометчиво, родная.

― Такой уж беззащитный? По-моему, я в очень даже выгодном положении. Совет дать? Если твоя цель, чтобы я кончил ― сожми его покрепче и чуть ускорься. Ртом тоже можно поработать, не откажусь.

Что и следовало доказать.

Дразниться в холостую и дальше ей становится не интересно. Женская ладонь исчезает из трусов. Вместо этого на моей груди уютно пристраиваются, подложив скрещенные руки под подбородок.

― Вы с Дашей спали?

Какой резкий перескок темы.

― Было пару раз.

― И как она?

― Ради чего интересуешься? Из любопытства или самоутверждения?

― Именно. Для него самого, последнего. Девчачье соперничество и всякое такое.

Говорит с таким видом, что не поймёшь: стебётся или на полном серьёзе.

― Если отвечу: что ты вне конкуренции, поверишь?

― Поверю, почему нет? Но интересно получается. Брак, как ты заверяешь, фиктивный. Невеста твоя тебе не нравится. Со стороны можно подумать, что вовсе раздражает, но супружеский долг при этом не отменяется. Двойные стандарты?

Глава 6. Он тает от тяжки и дарит мне ромашки (с)

POV Климов

― Что значит: может, достаточно?

― У нас хватает материала. Есть ли смысл доводить до свадьбы?

Отец, как и предполагалось, не в восторге от беседы. Деловито одергивает двубортный пиджак и выходит из-за «Т» ― образного стола, меряя шагами свой немаленький кабинет, украшенный гербом страны и портретом президента в серебряной рамочке.

Климов Роман Владимирович ― генеральный прокурор по Ленинградской области собственной персоной. Деловитый, собранный и невозмутимый. Сколько его помню, отец всегда был таким, даже дома.

Профессия и высокая должность наложили свой отпечаток: ни во время застолий, ни на школьном выпускном Люси, ни тем более на выпуске у меня ― он никогда не позволял себе эмоции сверх меры.

Со стороны можно подумать, что черствее его только заплесневелая корка хлеба, но я-то помню как он рыдал навзрыд в палате матери, в день когда она умерла.

Сейчас мы, само собой, давно привыкли к его холодной натуре, однако в детстве, помнится, отцовской нежности нам с сестрой сильно не хватало. Мама, конечно, восполняла всё троекратно, но всё же это было не то. Другое.

Отчасти, именно желание быть ближе к нему, а в идеале ― заслужить его похвалу и сподвигло меня тоже уйти в юриспруденцию. Тем более что прокурорская форма, всегда выглаженная и идеально чистая, с ранних лет невольно вызывала благоговейный трепет.

Только вот надеть её мне так и не довелось. К курсу третьему что-то пошло не так. Приоритеты поменялись, и мы оказались по разные стороны баррикад: он ― в обвинении, я ― в защите.

Нет, сожалений о сделанном выборе у меня нет. Работу свою я действительно люблю, пусть и не всегда это дело оказывается благим.

А иногда прямо-таки скользким.

Не так давно мне пришлось отмазать от отсидки избалованного юнца, сбившего на своём Майбахе девочку на пешеходном переходе, в нескольких метрах от школы.

Судебный процесс мы выиграли, и его папаша не скупился на вознаграждение, вот только смердящий осадок не перекрыли даже щедрые нолики на счёте. А истерика родителей той девочки после оглашения вердикта ещё долго стояла у меня в ушах.

Неприятно, да, но ничего не поделаешь ― такова наша реальность. Некоторых незаслуженно обвиняют, других незаслуженно оправдывают. Такое происходит постоянно.

Не я, так найдётся кто-то другой, кто построит на громком деле себе карьеру. Вот только если крутить носом, въедливо отбирая зёрна от плевел, далеко не уедешь, а жить красиво хочется всем.

― Мы это уже обсуждали, ― стоя напротив с сцепленными за спиной руками, сухо напоминает мне отец.

― Знаю.

― Тогда в чём проблема?

Хороший вопрос.

― Просто устал, ― честно признаюсь, барабаня пальцами по столешнице. ― Надоела эта фикция.

― Сочувствую. Ухаживать за хорошенькой девушкой, получая от неё все удовольствия ― да, это самая настоящая пытка.

Да какие там удовольствия.

― Ирония не уместна.

― Ты сам согласился.

― Согласился.

― И знаешь, что делаешь это не за бесплатно.

― Знаю.

― Тогда я повторяю вопрос: в чём проблема?

Лишь развожу руками.

― Нет проблемы. Ты прав.

― Дай угадаю, ― отцу надоедать стоять статуей, и он присаживается напротив, чиркая ножками стула по полу. ― Всё дело в той эксцентричной девчонке? Дочери Пчёлкина?

― Отчасти.

Ответ уклончивый, но какой есть. В данном случае факторов много, и не ко всем пока есть возможность подобрать точное определение.

― Будь с ней осторожней. Она может спутать нам карты.

― Чем, своим присутствием?

― И своим присутствием в том числе. Не дело якшаться с левыми девицами за пару недель до собственной свадьбы. К тому же, не забывай, кто её мать. Родственные узы никто не отменял.

― Вот как раз об этом беспокоиться не стоит ― родственные узы там настолько хлипкие, что держатся уже даже не на соплях, а на молитвах.

― Не стоит недооценивать женщин. Или думаешь, её мать не догадывалась о махинациях первого мужа, живя с ним бок о бок столько лет? Разумеется, догадывалась. А быть может, и принимала участие. Отсутствие прямых доказательств не делает её невиновной.

― Ведёшь к тому, что и у Евы рыльце в пушку?

― Сомневаюсь. Она, по сути своей, ещё ребёнок. Никто бы не стал делиться с ней такой информацией.

Хорош ребёнок. В некоторых вещах совсем даже, я бы сказал, не ребёнок.

― Так к ней у тебя вопросов нет?

― За неимением других данных ― нет. Нет смысла клеймить кого-то, если нет улик. Дети не должны расплачиваться за проступки родителей.

― Да ты гуманист.

― Реалист. И я не против ваших отношений, если тебя это беспокоит.