Eviltale

Вступление

Эта история, что начинается с жизни. И история, что заканчивается многими смертями и одним одиночеством. Злая сказка, но кто об этом знал?

Для Дракона, к примеру, история начиналась с огня и тьмы.

В тоже время, Хризантема у его ног полагала, что начало всему положило Солнце.

А вот мальчик высокомерно считал, что история началась с желания власти.

Сиротка считала, что все началось с одного взгляда, хотя её сказку логичней было начать со страданий.

Маленькая принцесса же думала, что все началось с нее.

И никто не был прав.

Тут было много идей, кто должен быть погибнуть, но в итоге никого не осталось. Я будучи лишь постановщиком лишь расставлю актеров на сцене. И скажу с чего все началось.

Все началось с жизни, а жизнь, как известно, заканчивается лишь смертью.

Мария Дюваль. Злая сказка

Корабли и Апельсины (Часть 1)

В городе, первое, что Черный Охотник почувствовал — зной.

Жаром тянуло от каждого камня, от каждой гранитной стены. Он проникал во все закоулки и щели. Даже морской бриз не мог с ним справится.

Чор был не понаслышке жемчужиной Элии. В его лучшие времена сотни кораблей ежедневно отплывали с причалов и держали курс в северные земли, в загадочный Некмер, прозванный морякам Обителью Древних.

Но все не вечно. Море Тьмы разорвало Золотой путь навсегда, разделив мир на двое. Несмотря на это Чор, все равно остался важным торговым портом. Корни этого невероятного города уходили вглубь берегов реки Марелин, которая была наиболее верным путём между Хелесом и великой Эферией.

Черный Охотник тенью скользил меж прекрасных зданий и простых хибарок, где ютились бедные рыбаки. Последние, заприметив его, хватались за разделочные ножи. Их уста шептали: “Проклятый Иш”.

Но Черный Охотник словно был глух. Он следовал дальше, в самые низины города, где на причалах красовались полуразрушенные и обросшие мхом храмы с витыми колоннами. Их все осквернили торговцы. Теперь там были рынки и только фрески напоминали о прежнем великолепии. На них Святая возносила меч над драконом, но могучие крылья давно облупились. И никто на них не смотрел.

— Нам не нужны Святые! Нам не нужна Судьба! Свергнем тиранию Элии! — орал во всю глотку глашатай и толпа его поддерживала. Они швыряли книги на раскалённый гранит. Топтали их, со злобой втирая в страницы желтую пыль. Никогда прежде чорийцы не оскверняли писания. Но исключения бывают всегда, особенно, когда дело касалось этой книги.

Но даже не верящие в Судьбу, ощутили холодок от звука шагов Черного Охотника. Так крались только хищные твари. Так только приближалась Бездна.

Черный Охотник скрылся в подворотне, где величественные дома утопали среди грязи и мусора, все равно держась гордо. Обжигающие лучи солнца раскаляли штукатурку, заставляя её блестеть влажной галькой. Их белоснежные лица, все покрытые трещинами, напоминали стариков, что щурились от ослепительного света.

Странников, впервые столкнувшихся с истинным лицом Чора, поражали кучи водорослей в вперемешку с рыбьими потрохами, что повсюду были разложены на сушку. Потом их увозили на корм скоту в центральные регионы Элии. Запашок же оставался на родине.

Прилавки стояли на каждом шагу, создавая некое подобие лабиринта. На влажных досках, белых от морской соли, раскладывали всевозможных существ глубин. Такие самодельные прилавки тянулись по всей набережной Чора, уходя куда-то на окраины, где рыба отдавала уже явной тухлятиной. Этот отвратный аромат казалось, въелся в душу этого портового города.

Черному Охотнику не нравился как пах Чор. Кисловатая тухлятина напоминала о других Ишах, которые в отличие от него гнили заживо. Он тщетно пытался спрятаться от вони за воротником ветхой накидки. Или так он скрывал покрытое черными знаками лицо? Или запах крови, исходящий от него самого? Даже не меч, даже не лохмотья выдавали мясника Чёрной пустыни. Несмотря на откровенную вонь порта каждый узнавал Черного Охотника, услышав металлические нотки. Сам же он предпочитал называть себя Безымянным.

Никто не мог и подумать, что непостижимую легенду волновало, как сильно потело и чесалось его тело от грязи. Дни в пути казались сущим адом. Леса кишели монстрами. По ночам они не оставляли в покое, вынуждая Безымянного без остановки идти вперед. Но хуже монстров были только люди. Простая правда, что многие готовы за пару монет перерезать глотку давно впечаталось в сознание.

У него даже еще не было возможности смыть кровь тварей Бездны. Черная едкая смесь пропитала его одежды насквозь. Будь он простым человеком, Безымянный обезумел бы от этой липкости. Но зато он добыл двадцать зубов…

Он знал, что платит слишком много за билет в Эферию. Его мешочка могло спокойно хватить на десять… нет двадцать мест… Но в даже в городе, где все были равны перед силой денег Безымянный был бельмом на глазу. Он был Ишой, а его тело, покрытое черными символами — доказательством этого.

Безымянный был уверен — ещё с рождения, в самой сущности человека был заложен страх перед проклятыми Бездной. Он шел и считал, сколько раз в страхе уста людей произнесут то слово.

Проституки в вульгарно желтых платьях смотрели на него со страхом и шептали:

“Иша”

Раз. Два. Три.

Дети, бросившие свои игры, шептали:

“Иша”

Четыре. Пять. Шесть.

Рыжеволосая девушка изумленно смотрела на него и только на её губах читалось:

“Черный Охотник”

Эту картину на миг затмил черный туман.

“Они шарахаются от тебя, словно от прокаженного. Я же говорил тебе привести себя в порядок! На корабле тебе будет уже не до этого!” — шепнул на ухо Безымянному друг. У того был едва слышимый голос, только вот рядом с ним не было никого, кто бы мог это сделать. По крайней мере так казалось окружающим.

На самом деле Йоко был с ним всегда. Это существо было тенью, недоступной чужому глазу и уху. Однако, несмотря на это, Йоко существовал материально и не был порождением больного рассудка.

— Постоялые дворы тут слишком дорогие, — едва шевеля губами ответил Безымянный, — У меня не будет денег, чтобы купить фрукты. Ты же хотел апельсинов.

“Апельсины!” — воскликнул Йоко и, словно змея, обхватил его шею. — А тебя не волнует как то еда.

— Мне это не нужно. Я не хочу есть.

“Ты должен есть иначе совсем превратишься в скелет. В такой т-о-о-нкий скелетик”, — протянула тень.

Безымянный остановился и во что-то внимательно всматривался.

“На что смотришь?”

— Море еще никогда не казалось таким близким.

Гладь нежного синего оттенка уходила куда-то далеко, пока не сливалась с азуром неба.

“Да тут все побережье расположено близко к морю. Чего тут удивительно? Не первый раз.”

— Нет… дело не в этом… — Безымянный остановился и прислушался. Люди вокруг все громче и громче стали перешептываться. Все, как заведенные, повторяли “Иша”, “бездна”...