Факультет сбора и трансформации - 3

1

— Как ты?

— Сносно. Алекс, конечно, сотворил чудо, я думала, что буду хромать всю дорогу, но…

— Я не про физическое состояние, Вянка, ты же понимаешь.

— Лучше бы про него… Знаешь, бывало и хуже. Особенно в те полгода, когда я не знала, что с тобой. Но и лучше чем сейчас тоже бывало. Давай обозначим как «средней паршивости»? — она села прямо на землю, вытягивая ноги и старательно игнорируя обилия теней вокруг.

В ночной темноте это было не так сложно, хотя их мельтешение всё равно было заметным и доставляло неудобства. Магичка изо всех сил старалась делать вид, что ничего особенного не происходит. Их даже не трогали почти всю дорогу, только пару раз особенно безумные духи пытались нападать, но их более сознательные товарищи и пара профилактических заклинаний от взвинченной Ярычевской быстро прекратили этот беспорядок. Залитая лунным светом гора служила отличным ориентиром, так что дорога до неё могла бы быть прогулкой. Вот только они оба прекрасно знали, чем эта прогулка должна закончиться, у Шедова от одной мысли о предстоящем ритуале тряслись руки. Всю свою жизнь парень был убеждён, что полученное от родителей знание ему не пригодится, что на его жизнь не придётся смена Отражения. А даже если и придётся… Он не хотел чтобы это была Вянка, но кто б его спрашивал?

По-хорошему, им следовало обсудить всё заранее. В крайнем случае — здесь и сейчас, до подъёма к месту перехода. Пока ещё в мире живых, а на мёртвой стороне, откуда обратной дороги без ритуала и его результатов не будет. Он очень сомневался в том, что сможет. И, пожалуй, он должен сказать об этом заранее. Вот только если мысль вызывала трясучку, то при попытке заговорить слова сдавливали горло спазмом, мешая даже дышать.

— Вянка… Я, — он выдавил кое-как, делая паузу на глубокий медленный вдох, — не уверен, что смогу завершить ритуал…

— Я в тебя верю, — с полной какого-то неожиданного смирения улыбкой отозвалась магичка, переплетая их пальцы. — Верю, что у тебя достаточно твёрдая для этого рука. Тем более, что у нас нет вариантов. Всё будет… ну, ладно, «хорошо» здесь неподходящее слово, но так, как должно быть.

— От знания результата процесс легче не становится. Меня во всём этом держит только то, что ты мне не простишь, если я откажусь проводить эту несчастную «смерть», — он крепче сжал её руку в ответ. — Мне впервые в жизни страшно настолько, до тошноты и темноты в глазах.

Вянка развернулась к нему, проводя прохладной ладонью по щеке, в этот раз не комментируя отросшую щетину. Шед сам засуетился, заклинанием «смахивая» небритость под негромкий смех. Ярычевская аккуратно развернула его головоу, заставляя посмотреть на себя. В голове у девушки были подходящие слова, но она не была уверена в этом на сто процентов. Хотя и была рада, что её проводником на тот свет станет один из самых близких ей людей. Для подобных ритуалов доверие было значимым компонентом, и вряд ли бы она смогла настолько расслабиться в чьем-либо ещё присутствии.

Конец ознакомительного фрагмента

Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна - то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.

Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.

В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

Данковцев прижался к руке, как больной кот. Пусть он и понимал, что Вянке предстояла куда более сложная, страшная и долгая задача, легче ему от этого не становилось. Даже при том, что до последнего времени стремления жалеть себя он за собой не замечал. Открытие стала неприятным сюрпризом. Чувство, что он её теряет стало совсем отчётливым. Он уже потерял Вянку как девушку, но это прошло весьма плавно, естественно, да и в целом можно ещё порассуждать, а была ли их привязанность хоть когда-то романтической. Слишком уж тонкая материя. И сейчас он стремительно терял её как сестру и друга, на слишком уж разные ступени их грозила развести жизнь. Возможно, ему будет лучше постепенно исчезнуть из поля её зрения, не хочется давить на неё своим старением и скорой — а для отмеренного Отражению срока жизни сто или даже двести лет будут каплей в море, мгновением — смертью. В каком-то смысле жреческая часть его природы обретала Вянку как силу, на благо которой он служит, с которой связан до последней капли крови, но это всё перечёркивало любые другие развития отношений.

— Шед… Не знаю, на тему чего ты там себя накручиваешь, хотя, догадываюсь… Что бы ни случилось, быть твоим другом я не перестану, слышишь? Я рада, что в этот путь со мной идёшь именно ты, — она прижалась лбом ко лбу.

— Мне хочется в это верить, но я так боюсь того, насколько это, — они старательно избегали более точных слов, — изменит нас. Вообще до недавнего времени не подозревал, что столького боюсь.

Шедов перетянул Вянку к себе на колени, пряча лицо в растрёпанных волосах. Они могут позволить себе эти пять минут человечности. Где-то над головой их ждало нечто, куда старше и страшнее и этих гор, и населяющих их существа. Нечто, что сейчас рассматривало их, выносило оценку. Ярычевская прижалась крепче, внезапно тоже ощутив, как момент ускользает сквозь пальцы. Страхи, которые Шед всё это время держал в себе, внезапно просочились в неё, будто бы даже плоть обрели. Она сжала пальцы на его плече, лишь ощущение присутствия стало чуть ярче, чуть живее.

Боялась ли она? Конечно, она всё ещё была жива, а любое живое существо боится смерти. В её случае, пожалуй, пугал не сам факт, сколько возможные последствия. В голове внезапно зашевелился противный червячок сомнения: а вдруг ничего не выйдет, вдруг всё зря. И избавиться от его назойливого зудения не выходило никак, крепкие объятия Шеда только чуть приглушали этот голос.

2

«Она, по сути, даже слова сказать не дала», Вянка рассматривала небо над собой, боясь даже пошевелиться. Тело было уверено, что всё, произошедшее на той стороне, было реальным, так что магичка могла только выжидать, когда боль уйдёт. Даже дышала еле-еле, когда вспоминала о том, что это нужно. Шедова не было ни видно, ни слышно, но пока это не было поводом для беспокойства.

Девушка прислушалась к ощущениям от собственной магии, пока не слишком понимая, что поменялось. И поменялось ли вообще, воспоминания о нахождении на той стороне смазывались, стремительно выцветали, не давая ни одного ответа на вопросы, гудящие где-то на краю сознания. Ярычевская попыталась пошевелиться, тут же хрипло вздыхая. Руки бессознательно заскребли по камню, задевая что-то мягкое рядом с алтарём. Получивший по голове Данковцев сонно заморгал, едва успевая перехватить снова дёрнувшуюся в его сторону руку, вскочил, осторожно удерживая девушку на месте.

— Тише, тише, не дёргайся, хуже ж будет…

— Что ж так больно-то? — заскулила она, когда Шед осторожно прижал её к себе, отогревая и не давая свалиться на пол.

— Ты с того света вернулась…

Она посмотрела на друга, отмечая осунувшееся лицо и красные глаза. Что ж, вопросы излишни… Вместо этого она осторожно подняла руку, скользнула по плечу, погладила по кое-где слипшимся от крови волосам. Неопределённость результата давила, но спросить было не у кого. Данковцев был слишком измотан морально и поселять в друге сомнения в успешности их авантюры прямо сейчас не хотелось. Да и сама Ярычевская наслаждалась живым теплом, до этого момент не догадываясь, насколько же замёрзла за эту бесконечно длинную ночь.

Нужно было вставать и начинать выбираться обратно, но прямо сейчас она не надёжный мост не одолеет, так что придётся немного подождать. Тем более, что резерв достаточно активно восстанавливался, может и не слишком долго ждать придётся. Шедов осторожно стянул подругу с алтарного камня, помогая сесть. Вянка на пробу потянулась, прислушиваюсь к ощущениям, и кивнула: той жуткой боли в теле больше не было, сейчас она немного передохнёт, ещё чуть-чуть, и можно будет спускаться к вещам. Магичка посмотрела в сторону лестницы и нахмурилась: её не было. Как не было и реки с подвесные мостом, а поставленная одежда лежала у входа в достаточно просторный коридор, вытесанный в камне.

— Шед, — вместо вопроса она кивнула в нужную сторону.

— Что? — обернулся, даже не морщась, когда шея щёлкнула. — О… Интересно, это «Счастливого пути» или «Убирайтесь побыстрее»?

— Не знаю…

— Как всё прошло?

— Тебе честно? Я ничего не поняла. Всё было очень… Сумбурно. Будто формальность. Знаешь, как иногда преподаватель уже заранее для себя знает, сдашь ты экзамен или нет. Но спросить хотя бы для вида всё равно надо.

— И какой результат?

— Я ещё не поняла… Меня больше другое волнует…

— Ладно, разберёмся, — Шедов стёр с лица полосу засохшей крови. — Надо идти обратно. Ты встать сможешь или тебя понести?

— Сама пойду. Только медленно.

Он кивнул, и они одновременно оперлись на алтарь, выпрямляясь и пережидая черноту перед глазами. Ярычевская невольно хохотнула, восстанавливаю равновесие. Даже без проблем дошла до выхода из «ритуального зала», но на ожидающую её обувь посмотрела как на врага. В целом… И босиком дойдёт. Не замёрзнет. Уж явно не сильнее, чем до этого. Данковцев её мнение не разделял, со старческим кряхтением сгибаясь над ботинками.

На воздухе стало полегче, будто атмосфера ритуальной площадки перестала давить на них, не лежала больше на плечах каменной плитой. Вянка с удовольствием втянула утренний воздух, в недоумении осматриваясь: что-то изменилось, но утомлённый мозг не понимал, что именно. Они успели отойти достаточно далеко, когда магичку осенило: вокруг нет теней. И тумана тоже нет. В целом, некроманту же досталось от «начальства», может это как-то стабилизировало? Она спросит у Мараевой, когда увидит её. Девушка обернулась через плечо на Шеда, бредущего чуть в отдалении. Друг явно ушёл в какие-то своим мысли, так что на мир вокруг внимания практически не обращал. Только почувствовав взгляд, замер, оглядываясь:

— Всё закончилось?

— Наверное. Ну, по крайней мере, выглядит так, будто всё успокоилось.

— Ты точно решила отчисляться?

— Не знаю… Давай решать проблемы по мере поступления? Я сейчас не могу решить, готова ли я в лагерь возвращаться, а ты про такие отдалённые вещи.

— Боишься?

Она не ответила, посчитав, что это слишком очевидно. Да, она боялась, боялась так, что руки леденели, а сознание наполнялось ватой, в которой ни одна мысль не могла шевельнуться. Так что она просто шла, не позволяя себе думать, рассматривая землю под ногами. Здорово отвлекало, к её удивлению, так что магичка не сразу поняла, что оказалась у границы лагеря. Обратный путь оказался куда быстрее дороги к горе. Утоптанная дорога возникла внезапно, заставляя резко замереть, так, что Шед врезался ей в спину.

Осторожно сжал плечо, подбадривая. Ну да, хочешь не хочешь, а идти всё равно придётся. Говорить о том, что золотистые волосы поблекли, он не стал. Тем более, не так уж и заметна эта ранняя седина, если не присматриваться, так что лишнего внимания не будет.

Ярычевская крутила головой, будто видела это место впервые. К тому же, на посту их пропустили без вопросов, родители Миры узнали магичку сразу же. Оксана, уже знающая и от дочери, и от друга, чего ради ОМУвские студенты полезли в такую передрягу, ничего не сказала, только ободряюще кивнула. В конце концов, она ей не родитель, чтобы выговаривать за подобные риски, да и не слишком подходящие время и место. Она просто проследит, чтобы эти двое дошли до медблока, а там сдаст с рук на руки. Ни сил, ни желания возмущаться у них не было, а за молчаливость Вянка и вовсе была благодарна.

Идти через лагерь с каждым шагом становилось всё сложнее и сложнее, а заставить себя шагнуть под полог она и вовсе не смогла. Только жгущий кожу взгляд Грозной-старшей заставил благодарно кивнуть, слабо улыбаясь, и всё-таки двинуться к цели. Шед за её спиной что-то тихо сказал женщине, то ли извиняясь за не слишком вежливую подругу, то ли ещё что-то, и зашёл следом за ней. Вянка застыла практически у порога, вглядываясь во что-то в утренней темноте, немногочисленные оставшиеся тут больные, в основном с тяжёлыми травмами или серьёзным истощением, ещё спали. Он прекрасно понимал, что именно она выглядывает.

3

— Она такая тихая… Это нормально, что она такая тихая? — одними губами спросила Вянка, отшагнув от колыбели.

— Бывают такие подарочные дети, — улыбнулась ей женщина.

Жена Алексея — того, который Ярычевский, а то развелось вокруг Алексеев — оказалась на удивление мягкой женщиной, что для Вянки было в новинку. Всё-таки ни Лада Мараева, ни Ирина Тана или Оксана Грозная, ни её собственная мать такими не были. Настолько… домашними. Вообще редкость для магичек, что здесь, что на других уровнях. Разве что бабушка вспоминалась, но Вянка не знала её в более юном возрасте, да и то, что она ушла из дома вопреки воле отца — тоже добавляло определённый штрих к её портрету. Впрочем, назвать подобную мягкость недостатком девушка тоже не могла.

— Но это не гарантирует такого же спокойствия, когда она подрастёт. Вот ты каким ребёнком была?

— А я не знаю… ну, я помню себя примерно с пяти лет. А раньше — или прабабушка спрашивать, или Данковцевых…

Повисла неловкая тишина. Ярычевскую не то чтобы смущал такой провал в памяти о себе, да и чужими наблюдениям за собой она не слишком интересовалась, но повод задуматься появился. Впрочем, у неё и без этого было достаточно мыслей различной степени приятности. Сестра относилась к радостным, что и скрывать. Хотя пока брать на руки или подходить слишком близко было страшновато, и Вянка под добродушно-усмехающимися взглядами только бесшумно нахаживала круги вокруг колыбели. Впрочем, уж этому никто не мешал: контакт с магией семьи, тем более с магией того, кто признан в этой семье главным, всегда шёл детям на пользу. Вокруг постели Макса, сына Алексея и Миланы, Вянка тоже делала «круги почёта». Это хождение восьмёрками здорово успокаивало, хотя поначалу изменения в характере магии и её плотный контакт с миром мёртвых вызывали здравые опасения. В основном у самой магички.

Все остальные придерживались мнения, что магия родственника причинить вред без прямого приказа не может. Взвинченную девушку это утешало слабо. Настолько, что находящийся на восстановлении Артур плюнул на мнение брата о его здоровье и приехал всё-таки в загородное имение Ярычевских. Поближе к холода воссоединившаяся часть семейства планировала перебраться в Кровянник, но сейчас предпочитала ловить последние тёплые деньки на природе. Да и к алтарям поближе. Ощутившая пересечение границ Вянка вылетела из дома взвинченной фурией и только знакомство Артура с этим местом не дало ей как-то ему навредить.

— Можно я у вас её украду? — таким же шёпотом вклинился в разговор блондин, вырывая девушку из размышлений.

— Забирай, — Милана улыбнулась ещё мягче, но глаза у неё при этом лукаво заблестели.

Вышедшую в коридор магичку тут же вжали в дверь, прохладные ладони прокрались под тонкий свитер, оглаживая поясницу и скользя вверх по спине. Она могла бы возмутиться, но чётко знала, что в этой части дома сейчас больше никого нет. Лант улыбнулся ей в губы, прежде чем смять их поцелуем, не давая магичка заговорить. Знал, что иначе та начнёт слишком много думать и собьёт себе весь настрой. Технически, то количество околосмертного опыта, через который они прошли в последнее время, снимал все ограничения, накладываемые на студентов ОМУ, но они тем не менее держались на этой «романтической» планке, пока не решаясь её переходить. Вянку напрягла та волна магии, которая поднималась даже просто во время слишком страстных поцелуев.

Вот и сейчас поток холодной силы взметнулся, заставляя разорвать контакт. Только Артур шаг назад не сделал, хотя обычно Вянка настаивала. Ей казалось, что воздух вокруг неё прописывается смертным холодом. Парня это не пугало. Скорее, мрачноватая потусторонняя аура, на миг окружающая светловолосую девушку, вызывала у него ностальгию. Ярычевская в такие моменты напоминала лантских жрецов: как на подбор беловолосых и с такой же ледяной энергетикой. Может сильно религиозные он и не был, но было в этом своё, специфическое, очарование.

— Тебя как будто это даже не пугает, — усилившаяся хватка на талии и жаркое дыхание на шее говорили об этом весьма красноречиво.

— Ни капли, — слабый запах ромашки и полыни оседал на губах лёгкой горечью. — Скорее, это просто добавляет тебе остроты. Ну, ладно, не прямо остроты, но пикантности точно.

— Вот прямо так?

— Ну, мы не в пресной книжке для подростков живём, надо всё-таки называть вещи своими именами. Я бы мог сочинить оду, расплывчатую и неверную как туман или лунный свет, пустую и бессмысленную, но не думаю, что тебе хочется грузиться этими шарадами.

— С учётом того, что автор этой книжки, какого бы жанра она ни была, никак не даст мне просто «жили долго и счастливо» я надеюсь, что он хотя бы в живых нас оставить планирует. Что мы там главные герои, а не второстепенная декорация, которой суждено умереть.

— Я в этом уверен. Что всё будет хорошо. Просто постарайся получить удовольствие от процесса… Пойдём отсюда, а то наличие детской комнаты за этой дверью немного не располагает. Да и твой кот уж слишком осуждающе смотрит мне в спину.

— Дар вообще уверен, что мне следует умереть девственницей, кажется. Ничем иным эту манеру я объяснить не могу.

Зверь в ответ недовольно чихнул, скосив яркие голубые глаза, тряхнул ушами и ушёл прочь с выражением оскорблённой невинности на породистой морде. Маги негромко рассмеялись, всё-таки отлипая от двери и внимая голосу совести, в том плане, что устраивать разврат под дверью детской — не самое красивое, что можно сделать. Но обжитые Вянкой комнаты располагались не так далеко, и настрой сбиться не успел. Артур в целом мог бы и не дожидаться окончания пути, просто увёл бы девушку подальше, в соседний коридор, но та вдруг повернулась в сторону, прислушиваясь к чему-то за стеной. И одними губами произнесла «Алексей ходит». Что ж, риск быть пойманными, конечно, добавляет интересных ноток происходящему, но явно не такой высокий. Зато в собственную гостиную Ярычевская даже шагнуть толком не успела, но вовсе не по причине пылающей страсти.

4

- Межмировое, - с нечитаемой интонацией протянул Артур, рассматривая характерную цветную кромку конверта. - Официальнее некуда. Открывай, не тяни.

- Страшно. Очень страшно. Мне почему-то кажется, что там - ничего хорошего.

- В официальных письмах никогда ничего хорошего нет, увы. Но придётся. Иначе оно само активируется и начнёт вещание тебе напрямую в голову. Алексу один раз такое после переезда из Ланта пришло, впечатлений ему хватило. Три дня от мигрени страдал.

- Они ещё и с ментальным компонентом? - Вянка посмотрела на конверт, как на врага. Личного.

- Ну да. Хотя вот это, судя по печати, стандартная медицинская почта. Так что я не думаю, что там проблемы. В худшем случае, просто плохие новости.

- Заметил, как мы оба стали во всём видеть дурные знаки?

- Жизнь такая, - Артур отошёл к камину, жалея, что рубашку оставил в спальне. - Давай, оно уже светится и явно не слишком довольно.

Вянка сломала печать, рассматривая ровные, явно нанесённые заклинанием строчки. Сперва напряглась, даже дышать забыла, но после выдохнула. Не с облегчением, но чуть более расслабленно. И нахмурилась вновь. Письмо оказалось с Рева, извещение о том, что её отец находится в больнице. С учётом инквизиторской службы - наверняка нередкое явление, но вот то, что они не указали, в каком именно состоянии он туда поступил, что вообще произошло - напрягало. Заглянувшего через плечо Артура, которому она показала бумагу, тоже. Он-то прекрасно знал, что подобные послания могут быть как формальной отпиской, так и нежеланием доверять бумаге новости о тяжёлом состоянии. Но говорить об этом девушке не стал. Не хватало ещё напугать её раньше времени. Хотя она и сама с этим прекрасно справлялась.

- Если что, такие письма можно использовать как переключатель для любого стандартного портала. Лучше, конечно, с Нулевого уровня, но и без сброса фона тоже можно. Рев не так далеко.

- И где об этом пометка? Как должна была догадаться? - она развернулась к ланту.

- А никак. Тебе об этом либо сказал, кто-то понимающих в тонкостях, либо нет. Сама знаешь, у магов только так. Тебе ещё бумажный вариант пришёл, у нас такие только Первому Кругу отправляют, на Второй скорее придёт грубоватая "менталка", а про Третий...

Он не стал упоминать, что жители Третьего, скорее всего, и не узнают, что кто-то из их близких попал в беду, если сами искать не начнут. А с учётом того, что возможностей у них обычно не слишком много, то исчезновение человека из зоны доступа там и вовсе равно смерти. Артур осторожно взял письмо из рук магички.

С учётом того, что та передала его добровольно, официальное извещение показывать характер не стало. Кто бы не придумал эту пакостную систему, был большим оригиналом и очень страстно ненавидел людей. Иного объяснения он придумать не мог. Бумага оказалась разве что не гербовой, его собственной матери подобные сообщения приходили на материале попроще, а тут... Возникали вопросы. Очень много вопросов, на которые Артур хотел бы получить ответы, но вряд ли сама Ярычевская представляла себе, какое место её семья занимала на межмировой арене. Для этого явно нужно было зарыться в более глубокую историю, до последних войн и до падения монархий во многих мирах. Маги городов-близнецов существовали в мире за счёт коллективного договора, подписанного представителями крупных объединений, здесь практически не было человека, не принадлежащего к какой-либо структуре или старой семье, бывшей аристократии. В его родном мире власть была в руках у жрецов, по крайней мере, в том мегалополисе, в котором он жил. На Реве порядок держался за счёт согласия между магическим советом и верхушкой инквизиции. Что там на других уровнях Тана представлял себе слабо.

- Совсем плохо? Ну, на Третьем?

- Знаю только по рассказам. Мне с выходцами со второго долгое время не особо-то давали общаться. А людей с Третьего Круга я в глаза не видел. Только если на службах в храме Мёртвой Воды, - по тому, как парень поджал губы, становилось ясно, что не от большой веры они туда попадали.

- Жертвоприношения?

- Да. Иногда весьма жестокие, но о таких ритуалах я знаю только понаслышке. В силу возраста не пускали. А вот брата соблазняли жреческим путём, обещая возможность опытов без ограничений и материл для разумных химер.

- Так есть же всякие ментальные кристаллы, на каких-то уровнях, ты рассказывал, и вовсе технологическим путём решают этот вопрос, с помощью искусственного интеллекта, что в этом такого?

- Вянка, - он на миг запнулся, обводя пальцем тиснение на бумаге, - лантская химерология подразумевает, что ничто не берётся из ниоткуда, чтобы дать живому существу разум, нужно забрать его у другого живого существа, понимаешь? Разумные химеры на Ланте создаются из живых людей. А поскольку не все переносят процесс изменения, то из десяти использованных бедолаг сознание сохраняет к концу всех преобразований, дайте боги, один.

- Кошмар какой... И опыты на людях не запрещены?

- Тебе напомнить, что в ОМУ студентам запретили пускать друг друга под нож на ритуалах относительно недавно?

- Я на фоне всего этого чувствую себя какой-то... неженкой, что ли?

- Ты просто слишком человек. Маги, всё-таки, уже не совсем люди. Контакт с силами накладывает отпечаток на восприятие мира. Хотя с твоей родословной это странно. Ладно, потом вместе пороемся в библиотеке, если хочешь. Ты когда собираешься на Рев? Я напишу брату, тоже заскочит, всё-таки он твоего отца лечил.

- Не боишься от Алекса по голове за побег получить?

- Нет, - он прижался к спине магички, ощущая тепло кожи даже сквозь тонкую майку, и положил письмо на стол.

Но не отстранился. Вянка прикрыла глаза, прижимаясь ближе. В этот раз объятия явно отличались по настроению, теперь в них было что-то успокаивающее, дающее поддержку. Завтра она свяжется с Ревской стороной, узнает, когда можно приехать, всё-таки иногда в палату не пускают. И напишут старшим Тана. Со всей этой беготнёй она так и не успела пообщаться с Ириной. На краю сознания что-то шевельнулось, будто какая-то тень мелькнула. Артур ощутил её напряжение, мягко разворачивая к себе. На немой вопрос Вянка только плечами пожала, не зная, что конкретно её беспокоит. Состояние отца точно не угрожало жизни, она бы ощутила, как ощущала весьма чётко спокойный сон младшей сестры. Если бы он находился в опасности, она бы знала. Значит и происшествие изначально не было рискованным. Не было же? Или нахождение на разных уровнях глушит восприятие, искажает его?