Фальшивая невеста миллиардера

Глава 1

– Эта, – мрачно произносит владелец холдинга, указывая на меня пальцем.

Я так и замираю с поднятой ногой, не сделав следующий шаг. Эта? Как вещь?

– Я? – переспрашиваю, глядя на указывающий на меня палец.

Миллиардер опускает руку. Он не смотрит на меня. Его взгляд устремлен в конец коридора к дверям персонального лифта. Который унесет его почти к облакам.

– В мой кабинет ее, – говорит своим охранникам. – Сейчас, – добавляет не терпящим возражений тоном.

Он продолжает свое движение в полной тишине. Многие, как и я, даже дышать перестали. Ни единого шепотка не летит в спину этому грозному мужчине.

Я хочу слиться с толпой претенденток, а потом незаметно ускользнуть, но цепкие сильные пальцы смыкаются на моем локте.

– Пройдемте, – басит амбал, затянутый в черных костюм.

Тянет меня за руку. Упираюсь, но моих силенок маловато против этого шкафа. Все собравшиеся молчат. Отводят взгляды. Никто не подумает ослушаться биг босса. Смотрю на остальных девушек. У них на лицах ни капли сочувствия. Многие злорадно улыбаются.

– Босс не любит ждать, – амбал дергает меня за руку. И я делаю шаг.

Тащит по коридору к тому самому лифту. Прикладывает специальную карту.

– Отпустите меня, – дергаю рукой. – Что вы себе позволяете?

Еще раз дергаюсь в попытке освободиться, но добиваюсь только того, что сумочка слетает с плеча и повисает на наших руках.

– Послушайте, я ничего не сделала, – говорю амбалу. – Куда вы меня ведете?

– К боссу, – хмыкает амбал. – Ты глухая?

Зло выдыхаю. Поправляю сумочку. В другой руке у меня папка с кое-какими наработками. Так и хочется ею треснуть этого охранника. Но понимаю, что это мне не поможет. Никто здесь мне не поможет. Ведь все работают на него.

Двери лифта распахиваются. И меня вталкивают внутрь стеклянной кабины. Охранник встает так, чтобы я не выскользнула обратно. На биг босса работают только профессионалы. Нажимает кнопку, двери закрываются, отрезая меня от любопытных взглядов.

Лифт уносит меня на самую вершину. Легкая трель, двери расходятся, а меня выводят в холл. Амбал ни на мгновение не размыкает пальцев. Ведет к массивным дверям, за которыми логово дракона.

Я бы подумала, что это каблуки так громко стучат, вот только на моих ногах балетки. А стук – это мое сердце. Я вся дрожу, когда подходим к дверям. Секретарь смотрит только на амбала. Кивает ему. И он толкает дверь.

– Босс, – произносит, впихивая меня в огромный кабинет. – Вот она.

Босс стоит спиной к нам возле окна, занимающего всю стену. Руки в карманах брюк. Высокий, широкоплечий. Даже со спины ощущается, насколько уверен в себе. Я видела перед собой его пару секунд. Но запомнила только палец и серо-голубые холодные глаза.

– Спасибо. Свободен, – произносит спокойный уверенным голосом.

Амбал отпускает мою руку. Тру локоть. Мне кажется, там будут синяки.

За моей спиной тихо открывается и закрывается дверь. Мы остаемся вдвоем. И это я чувствую очень остро. У меня даже мурашки бегут по коже, поднимая волоски дыбом. Кажется, что воздух наэлектризован и сейчас затрещит.

Хотя биг босс продолжает молча стоять ко мне спиной. На фоне окна его силуэт выглядит скульптурно.

Секунды тянутся. Я уже совершенно растеряна. Не понимаю, зачем меня сюда притащили. Открываю рот, чтобы задать вопрос, но миллиардер разворачивается.

Его взгляд буквально пригвождает меня к месту. Рассматривает меня. Я чувствую этот взгляд кожей.

– Волосы распусти, – командует так, будто имеет на это право.

– Это не похоже на собеседование, – произношу дрожащим голосом.

Этот мужчина просто давит меня своей энергетикой. А еще он красив. Мужской суровой красотой. В нем нет слащавости и прилизанности, но проскальзывает что-то варварское. Неукротимое. Дикое.

– Это не оно, – произносит холодным тоном.

От его слов впадаю в шок. Как, не собеседование? Я сюда пришла устраиваться на работу. Прошла уже три этапа конкурса, и тут вот такое.

– Волосы распусти, – снова приказ. – Я не люблю повторять дважды.

Биг босс так и стоит, засунув руки в карманы, ноги расставлены. Уверенный. Подавляющий.

– Но... – я все еще не спешу выполнить приказ.

– Без но, – обрывает меня. – Не перебивай и не перечь. Волосы.

Происходящее пугает. В голове уже рождаются страшные мысли. Хочется рвануть к двери, вот только за ней охранник. Меня точно не выпустят отсюда.

Поднимаю руку и начинаю по одной вынимать шпильки, удерживающие волосы. Они волной падают мне за спину. Для собеседований я их собирала в строгий пучок.

– Пройдись туда-сюда, – звучит следующий приказ. – Не задерживай. У меня еще полно работы.

Кабинет огромный, и прохожу пару раз туда-сюда под обжигающим взглядом миллиардера.

– Достаточно, – падает слово, как камень, и я замираю.

Глава 2

Цокая на высоченных шпильках, в кабинет вошла секретарь. Она продефилировала к столу и положила стопку листов.

– Контракт, Александр Германович, как вы и просили, – произнесла томно. – Только что от юристов.

– Спасибо, Анна Михайловна, – кивнул, забирая бумаги. – Мне черный кофе. Воды. Юлия, ты что будешь?

– Воды, – отвечаю.

Секретарь уходит. А у меня в голове вспыхивает нелепая мысль – ее Соколовский тоже так «нанимал»?

– Твой контракт на должность моей личной помощницы, – протягивает мне через стол бумаги. – Подпиши и ознакомься.

– А не должно быть наоборот? – я отчаянно пытаюсь отказаться от выпавшей мне чести.

– В данном случае это не имеет значения, – отчеканивает Соколовский. – Зарплата на этой позиции более чем удовлетворительная. Остальное тебя не касается.

– У меня парень есть, – вру, чтобы прекратить этот фарс. – Он будет против такого графика.

– Нет у тебя парня, – нахально улыбается. – На собеседование были приглашены только одинокие девушки.

– Мы познакомились два дня назад, – выдаю очередную ложь.

– Значит, перестанешь с ним общаться, – холодно произносит Соколовский. Его взгляд становится колючим. – Это одно из главных условий – никак встреч с мужчинами, если это не отец или брат.

– Да как вы смеете вмешиваться вот так в мою жизнь? – у меня от негодования бьет крупной дрожью. – Это незаконно! Выберите другую. Я не хочу у вас работать. Ни у вас, ни с вами.

– А я другую не хочу, – холода в его голосе добавилось. – Ты отвечаешь многим критериям. Уверен, проверку ты пройдешь до конца. Но даже если найдется пятнышко, его легко сотрут мои безопасники. Прими это как данность, Юлия, и рассматривай как взаимовыгодную сделку.

– Я все равно не понимаю, почему вы вцепились именно в меня, – выговариваю со слезами в голосе. Шок переходит в панику, я понимаю, что выйти отсюда смогу, только поставив свою подпись на документе.

Только продав душу дьяволу. И это никакая не шутка. Не жестокий розыгрыш.

– Твоя одежда, – бросает загадочную фразу.

– Что не так в моей одежде? – паника нарастает. Едва сдерживаюсь, чтобы не кричать. – Она скромная.

– Вот именно, – и опять эта наглая улыбка. – Ты одета весьма скромно. Вместо туфель на шпильках – обувь без каблуков. Пуговицы на твоей рубашке застегнуты все, кроме самой верхней. Прямые брюки, а не обтягивающая юбка. Спокойный макияж и губы без помады. Волосы заколоты. Были.

Я в очередной раз в шоке от его слов. Это он заметил всего за каких-то пару секунд?

Никогда бы не подумала, что моя простая одежда может сыграть со мной такую злую шутку. Если бы знала – вырядилась бы как... как не знаю кто! Боже, да если бы знала, вообще бы не подошла к этому зданию и на пять километров!

– Кардинально тебе внешний вид менять не придется. Меня он полностью устраивает. Немного стоит скорректировать. Заменить твою дешевую одежду на более подходящую новому статусу.

Продолжает озвучивать указания самоуверенный миллиардер. Он проигнорировал все мои слова. Вцепился из каких-то своих соображений.

– Я не могу себе этого позволить, – произношу со злой радостью. – У меня нет денег, чтобы соответствовать вашему статусу. Я не подхожу.

– Это не проблема, – отмахивается легко.

Откидывается на спинку своего массивного кожаного кресла. Соколовский не сводит с меня своего грозового взгляда.

– Тебя отвезут в бутик. Там тебе подберут соответствующие вещи. Я всё предусмотрел, Юлия. Так что перестань упрямиться, бери ручку и подписывай. Для тебя это пока еще взаимовыгодная сделка. Пока. Но я ведь могу применить и другие рычаги воздействия.

– Вы бессердечный, – шиплю зло.

– В бизнесе нужна холодная голова, сердце здесь просто орган для перекачки крови.

– Я не буду ставит эту подпись, – отталкиваю от себя бумаги. – Что вы мне сделаете? Работы не будет? На Москве свет клином не сошелся.

– Не сошелся, – соглашается. – Но твоей семье нужны деньги. Эти бумажки нужны всем. Что тут у нас? – поворачивает планшет экраном ко мне. – У родителей ипотека и машина в кредит. Суммы смешные, но не для твоей семьи. В небольших городках и так с работой всегда проблемы, а с хорошо оплачиваемой – тем более. Да и в банковских системах иногда бывают сбои. Если копнуть глубже, наверняка еще много интересного всплывет. А тебе выпал шанс разом решить финансовые проблемы и свои, и своей семьи. Это будет резкий рывок по социальной лестнице на самый верх.

– Вы чудовище бездушное, – произношу с ужасом. Боюсь даже представить, чего этот «рывок» будет мне стоить.

– Да, – соглашается спокойно.

Не могу поверить в происходящее. Я сижу в кабинете самого Соколовского, владельца огромного холдинга, и он меня принуждает стать его помощницей. Это абсурд! Ткнул пальцем в первую попавшуюся девушку!

– Как вы можете рушить по своему капризу жизнь случайного человека? – спрашиваю непонимающе. – Вы просто в меня ткнули пальцем, как... как на каком-то базаре! Совершенно случайно! По прихоти!

Глава 3

Последняя фраза как кнутом меня ударяет. Я оживаю. Нахожу силы выскочить из кабинета.

Сходу врезаюсь в каменную грудь амбала.

– Прошу за мной, – говорит, но сразу берет меня за локоть, давая понять, что выбора у меня нет.

Секретарша провожает меня обжигающим взглядом. Ревнует? Только этого мне не хватало! Зачем ему еще «очень личная» помощница, когда рядом такая красавица-брюнетка?

Охранник ведет меня к лифту, не давая даже оглядеться, куда я попала. Этаж для руководства стильный и тихий. Даже жутковато.

Входу в лифт. Опять передо мной широченная спина охранника. Прожигаю ее взглядом, но, конечно, это бесполезно. Зато когда двери открываются на первом этаже, оживает мой телефон.

Сыплются оповещения о пропущенных звонках и сообщения в мессенджерах.

– Нам сюда, – охранник ведет меня в противоположную сторону от той, откуда я пришла.

Бросаю тоскливый взгляд на выход из этого здания. В холле уже только администратор за стойкой ресепшена и парочка охранников. Они сверялись со списками. Никто сюда без разрешения не попадет.

А меня ведут по другому коридору. Он оканчивается дверью на улицу. Выходим на ВИП-парковку. Машины тут стоят такие, просто баснословной стоимости.

Сразу возле выхода стоит седан представительского класса. Я такой шильдик только в кино видела. Дорого же оценивает Соколовский «личную помощницу».

Амбал открывает предупредительно дверь. О том, чтобы сбежать, даже думать не стоит. Скандал поднимать тоже не стоит – это я прекрасно понимаю.

Сажусь в салон. Дорогая отделка деревом. Пахнет кожей и чем-то терпким. Запах потрясающий, явно не простая автомобильная вонючка. Дверь оглушительно захлопывается. Хотя на самом деле хлопок еле слышен. Амбал садится за руль.

Опять оживает мой телефон. Открываю мессенджер. Всех интересует один вопрос – прошла я или нет. Попала ли в такую потрясающую команду профессионалов.

Попала...

Так попала, что не выбраться! Влипла, как бабочка в паутину. И паук ведет свою игру. Мне не понятную.

«Да, на работу взяли. Завтра выхожу» – пишу всем одно и то же.

Начинают сыпаться поздравления, а у меня слезы на глазах. И вовсе не от радости.

Почему я?

Да вообще разве так можно, записать девушку в... эскортницы? Вот просто проходя мимо, ткнуть пальцем.

Эта... Как вещь...

По каким-то своим извращенным понятиям Соколовский решил так выбрать себе любовницу, прикрыв приличным «личная помощница».

И ведь как подготовился! Паук! Настоящий паук! Вызнал все о моей семье. Нашел точки, на которые можно надавить.

У меня родители возрастные. А брат вообще поздний ребенок. Они всю жизнь честно работали. И вот буквально совсем недавно сначала удалось поменять квартиру, а потом и машину. Папа радовался, как ребенок. Он со своей «красавицы» пылинки сдувает, мама смеется, что впервые ревнует.

И вот по прихоти миллиардера, который до сегодняшнего дня даже не знал о нашем существовании, моя семья всего может лишиться.

Я не знаю, почему. У Соколовского вряд ли есть проблемы с женщинами. Он баснословно богат. Да к тому же очень привлекательный. Должны быть в его кругу модели и светские львицы!

И тут меня прошивает осознанием – а была ли действительно та вакансия?

Открываю сайт и вижу – закрыта.

А это значит... значит, что изначально специалиста они не искали? Это был такой циничный отбор?

От этого становится еще более горько и противно.

Неужели все были в курсе, зачем это проводится? И начальник HR? То есть она знала, кого выбирает? Что ищет девушек в любовницы своему боссу?

Хотя ничего такого я не замечала. Этапы как этапы. Беседа сначала в отделе кадров. Потом задания. По специальности. Даже были перерывы на кофе. Столики еще так красиво сервированы были.

Короткий рассказ о себе перед другими. Вопросы и мои ответы. Якобы проверяли умение держаться в сложных ситуациях. И все строго, официально.

А сегодня решающий этап. Сказали, что по итогам может найти работу не только одна. Есть еще другие позиции.

Другие... это любовницы для начальства рангом пониже после того, как биг босс выберет?!

Вздрагиваю от этого осознания.

Просто не может быть, чтобы такое творилось в этом холдинге! Это же... немыслимо!

«Ага, а тебе приснилось!» – ядовито высказывается внутренний голос.

«Не тебя разглядывали, как на аукционе. Не тебя целовали. И не ты завтра выходишь на работу очень личным помощником. Интимным, точнее сказать».

Меня начинает бить крупная дрожь. Обхватываю себя руками, чтобы согреться. Меня раздирают ужас и паника.

«А если не пойти? Отвезут домой, а я просто уеду!» – думаю все же о побеге.

И тут же отрезвляет тем, что тогда у родителей будут проблемы.

Глава 4

Запинаюсь о бордюр и едва не падаю.

– Простите, – отхожу от какой-то женщины, на которую налетела.

– Смотреть надо под ноги! – раздраженно выговаривает она. – Уставятся в свои телефоны и на дорогу не смотрят. Что за молодежь пошла!

– Извините, – делаю еще шаг от нее в сторону.

Сердце бьется в горле, а руки мелко подрагивают.

Снимаю блокировку с телефона и читаю сообщение полностью:

«Юлия, советую вернуться в бутик. Самостоятельно. Не доставляйте хлопот больше, чем уже доставили. В противном случае придется потревожить ваших родителей».

По позвоночнику прокатывается волна холодного ужаса. Я бросаю затравленный взгляд на вход в метро. Несколько метров и я скроюсь. И тогда Соколовский выполнит угрозу. Нет сомнений, что это его номер.

Я стою столбом, и люди, спешащие по своим делам, обходят меня. У всех свои заботы и проблемы. А я со своими ни к кому пойти не могу.

«Зачем?» – пишу единственный важный сейчас вопрос.

Галочки окрашиваются в синий и сразу следует входящий звонок с того же незнакомого номера. Секунду раздумываю, сбросить или принять.

– Алло, – прижимаю телефон к уху, нажав на зеленый кружок.

– Юлия, это было очень необдуманно с твоей стороны, – звучит спокойный голос, но меня он пробирает до костей. – Вернись, пожалуйста, в бутик. Давай не будем устраивать детектив на улице. По результатам твоего собеседования я сделал вывод, что ты умная девушка, не склонная к импульсивным поступкам. Не разочаровывай меня.

– Зачем? – повторяю свой вопрос. – Зачем это вам? – я вся дрожу от гнева и непролитых слез.

– Не думаю, что стоит обсуждать этот вопрос по телефону, да еще стоя на оживленной улице, – продолжает говорить все тем же ровным, равнодушным тоном. – Жду завтра в офисе к девяти. И без фокусов, – давит интонацией и сбрасывает звонок.

– Гад, – зло шиплю.

Бросаю еще один взгляд на вход в метро. И... иду в другую от него сторону. Плетусь на ватных ногах обратно к бутику.

На что я вообще рассчитывала, совершив этот побег? На то, что Соколовский не захочет возиться с непредсказуемой девицей.

Но он показал, что убирать от меня свои когти не собирается.

Иду медленно, оттягивая как могу момент своего возвращения.

У двери стоит амбал, сложив руки на груди. Сверлит меня тяжелым взглядом. Кажется, сейчас шею мне свернет, чтобы проблем не доставляла.

Молча открывает дверь, ждет, пока я войду и входит сам.

– Доставили белье, – произносит Светлана и недовольно поджимает губы. – Проходите в примерочную.

Ее коллега смотрит на меня неодобрительно. Когда прохожу мимо, качает головой и тихо произносит, но я слышу каждое слово:

– И почему выбирают таких кукол безмозглых. Я бы не сбежала.

Волна стыда окатывает меня, щеки вспыхивают. Так и хочется сказать – давай поменяемся! Я только за!

Вхожу в примерочную. Кидаю сумочку на кресло. Начинаю стягивать свою одежду.

– Сколько одежды я должна выбрать? – спрашиваю у Светланы.

Не я плачу, не мне и решать, сколько денег тратить.

– У вас открытая кредитная линия, – отвечает отрывисто. – Безлимитная.

– А если я захочу взять все? – задаю вопрос с вызовом.

– Как вам будет угодно, – ответив, Светлана снова поджимает губы.

Отходит к штанге. Перебирает вешалки с одеждой. Выбирает одну.

– Вот это платье вам должно подойти, – протягивает мне. – К нему как раз есть комплект белья подходящий. Далее два деловых брючных костюма.

Светлана больше не старается быть любезной и дружелюбной. Командует и сама убирает в сторону то, что по ее мнению мне не подходит. Наконец, эта пытка заканчивается.

Ворох одежды ее помощница сразу упаковывает.

А я не знаю, как с этими пакетами покажусь на съемной квартире. Девчонки сразу начнут задавать кучу вопросов. Нам всем, если скинуться, можно купить здесь одну блузу. А я появлюсь с новым гардеробом. Это будет очень странно!

– По какому адресу доставить остальное? – Светлана выжидательно смотрит на меня.

Несколько вещей нужно подшить, чтобы село идеально. А я от ее вопроса теряюсь. Назвать адрес нашей съемной квартирки в спальнике? Но вместо меня отвечает амбал.

– Доставьте в офис господина Соколовского, – приказывает он.

– Хорошо, – ему Светлана улыбается тепло.

Амбал достает из портмоне карту и прикладывает к терминалу для оплаты. На сумму он даже не посмотрел. Чек просто спрятал в карман.

Подхватив мои покупки, потопал на выход. Я, опустив голову, поплелась за ним.

– Садитесь, – приказывает, открыв для меня заднюю дверь.

Захлопнув ее за мной, убирает пакеты в багажник. Я же откидываюсь на спинку сиденья и прикрываю глаза. Кажется, что это все происходит не со мной.

Глава 5

– Буду держать за тебя кулачки! – обещание мамы для меня звучит как угроза. Хотя она желает мне только добра. – Ой, всё, не будем долго болтать. Тебе же надо подготовиться. Одежду выбрать, что-то почитать, наверное. Не знаю я, что еще.

– Да, первый день очень сложный будет. Новый коллектив, нужно произвести хорошее впечатление, – поддерживать легкий разговор мне ужасно сложно. – Я очень боюсь не справиться.

«Я очень хочу не справиться» – так на самом деле должно звучать.

– Все будет хорошо! – мама ни капли не сомневается. – Люблю, целую! И папа тоже!

– И я вас люблю! Целую, – прощаюсь с мамой.

Родители всегда меня поддерживали, верили в меня. Даже когда мне казалось, что я не вытяну. Не сдам на нужные баллы, что провалю всё. Родители верили в меня, тянулись, чтобы я отучилась и смогла получить хорошую специальность.

А меня бездушным «эта» поставили в один ряд с вещами. Даже от щедрот выделил господин олигарх на наряды.

– Ну почему я? – задаю вопрос, на который не жду ответа.

Чайник закипел, но чай пить я передумала. Не хочется. А хочется спрятаться под одеяло и сказать: «Я в домике». Как в детстве. Вот только домик мой сейчас картонный.

– Справлюсь, – шепчу, ударяя кулачком по столешнице.

Беру чашку, наливаю чай. Не время раскисать. Нужно собраться с силами и подумать, как буду выкручиваться. Есть цель – увольнение. Осталось придумать, как я этого добьюсь.

Оставляю чай немного остыть, а сама иду сушить волосы. Эту красоту если сразу в порядок не привести, потому придется очень долго возиться. Они у меня вьются от природы немного, чуть-чуть усилий и легко ложатся крупными локонами.

Но Соколовский приказал завтра волосы собрать.

«Не в бордель на работу устроилась», – так он высказался. И это после того, как сам сначала меня поцеловал, а потом огорошил тем, что через три месяца я перееду к нему.

– Бегу, спешу и падаю, – шиплю, дергая волосы расческой. – Уже вещи пакую!

Лучше злиться, чем паниковать.

Закончив сушить, убираю фен на место, а волосы собираю в небрежный пучок. Потом иду в комнату, которую я делю с Кирой. Во второй комнате живут Маша и Алинка. На четверых выходит вполне приемлемо по цене. Мы не то чтобы подруги, но хорошие соседки. И пока никого из девчонок нет, я готовлю на завтра себе «униформу». Выбираю светлые брюки и рубашку, похожую на мужскую. В бутике Светлана говорила, что хорошо подойдет сюда пиджак.

Она, конечно, выполнила приказ Соколовского на все сто процентов, только этот олигарх забыл про туфли и сумку. И говорить ему об этом я не буду.

Прихватываю из комнаты ноутбук и возвращаюсь на кухню. Запускаю фильм, лишь бы не стояла тишина. Сайт компании, где теперь работаю, я изучила до последней буковки. Теперь бы с удовольствием все забыла.

Беру чашку и отхожу к окну. На дороге уже скапливается пробка. Еще полчаса и поток плотно встанет. Здесь всегда очень шумно, даже глубокой ночью. Окна лучше не открывать. Наблюдаю за тем, как машин на дороге ставится все больше. На автобусных остановках тоже уже собирается толпа.

Закончился рабочий день, люди спешат скорее добраться домой. Но каждый из них принадлежит себе. Хотя бы не на работе. А я вещь...

Вот и девчонки часа через полтора начнут подтягиваться. Станут расспрашивать. И ведь не отстанут, пока не удовлетворят свое любопытство. Придется врать и изворачиваться. Теперь в моей жизни будет очень много вранья.

И за это я должна поблагодарить господина Соколовского.

– Только не плакать, – говорю сама себе, потому что в глазах опять слезы стоят.

Меня бросает на эмоциях. Секунду назад я злилась, а сейчас готова разреветься. Не могу больше сдерживать их. Всхлипнув, упираюсь лбом в стекло. Мир смазывается, становится мутным. Я не могу почти ничего различить, все размыто.

Слезы текут по щекам. Чувствую, как оставляют мокрые дорожки. Вытираю их пальцами, а они появляются вновь. Будто плотину прорвало. Делаю судорожный вдох, но на грудь словно камень положили. Воздух не проходит в легкие. Всхлипываю тихонько.

А слезы все текут и текут нескончаемым потоком. Я уже не пытаюсь их остановить. Прикрыв глаза, так и стою, ожидая, когда ручьи слез иссякнут сами.

Выплакиваю обиду на несправедливость мира и сегодняшний день. Большая удача обернулась полным провалом.

Я все еще стою у окна, когда резко звучит хлопок входной двери. Вздрагиваю. Начинаю тереть глаза, но не уверена, что это поможет.

– Есть кто дома? – весело звучит голос Киры. – Юлька, я вижу твои тапки!

Хочу ответить, но не могу издать ни звука. Беру чашку с подоконника и залпом допиваю остатки чая.

В кухню входит Кира.

– Юлька, поздравляю! – сразу бросается обниматься. – Ты так хотела и вот получила!

– Угу, – мычу с забитым носом.

– А ты чего это ревела? – удивляется Кира. Ее темные брови взлетают на лоб. – От стресса?

– Ага, – с трудом выдавливаю из себя. – Переволновалась.

Глава 6

Алина, сама того не желая, нашла ответ на вопрос – почему я? Но зачем Соколовскому так поступать... у меня нет ответа.

Девчонкам он уже тоже не очень интересен. Они переключились на бывших. В этих бурных обсуждениях я не принимаю участия.

С каждой проходящей минутой мне становится все хуже. Часы неумолимо приближают меня к новой встрече с Соколовским.

Для меня ночь проходит беспокойно. Не могу уснуть, кручусь с боку на бок. Мне то душно так, что обливаюсь потом, то холодно и я кутаюсь, потому что ужасно мерзну. Мысли не дают покоя, мерещатся всякие ужасы, которые скоро станут реальностью.

Я снова и снова представляю себе начало завтрашнего дня. Мне кажется, что Соколовский накинется на меня сразу с порога. Потащит меня в тайную комнату или разложит на диване? Гадости, которые представляются, не дают уснуть.

И я утром поднимаюсь усталая и разбитая. У меня нет ни сил, ни желания вставать с кровати. Будильник звонит раз за разом, а я просто переставляю его. Тяну время, понимая, что это бессмысленно.

Девчонки уже бегают по квартире, собираясь по работам. Тоже плетусь в ванную. Умываюсь, чищу зубы. Завтракать не хочу. Меня от волнения мутит.

– Давай, удачи! – желает мне Маша, первой выскакивая за дверь.

– Не трусь, все ОК, – Алина убегает следующей.

Остается десять минут до того, как за мной приедут. А я еще не закончила с макияжем. Руки дрожат так, что не могу ресницы тушью накрасить.

– Ты не опоздаешь? – Кира уже обувается у порога. – Я вот могу!

– Сейчас, только одеться осталось.

А сама пытаюсь собрать волосы в строгий пучок. То, что обычно получалось быстро и не задумываясь, сейчас не получается!

– Не опоздай! Пока-пока! – посылает мне воздушный поцелуй Кира и хлопает дверью.

– Вообще не пойду, – бросаю расческу на кровать, продолжая втыкать в волосы шпильки.

На часах ровно семь-тридцать и идет входящий вызов.

– Юлия Романовна, – амбал даже не здоровается, – вы уже должны быть внизу.

– Мне нужно еще две минуты! – выговариваю нервно и сбрасываю вызов. – Да, черт!

Кое-как справившись с волосами, одеваюсь так быстро, как могу. Хватаю сумочку, телефон и бегу к двери. Сунув ноги в балетки, выскакиваю из квартиры. Меня так колотит, что не сразу попадают ключом в замок, чтобы закрыть дверь. Наконец, справившись с дверь, вызываю лифт.

Он слишком быстро спускает меня на первый этаж.

Выхожу из подъезда и сразу натыкаюсь на недовольного амбала. Он стоит возле машины, сложив руки на груди. Ноги широко расставлены. Весь его вид агрессивный, страшный.

– Вы опоздали на семь минут, – отчеканивает каждое слово. – Господин Соколовский ценит пунктуальность.

– Извините, – огрызаюсь в ответ. Амбал – пособник Соколовского. Знает, что творит его босс, и ему все равно.

Он открывает мне дверь, будто я важная персона. Быстро сажусь в салон. Мы привлекаем слишком много внимания, мне это ужасно не нравится. А еще из-за нас во дворе пробка. Опаздывающие ругаются. Чувствую себя виноватой. Если бы собралась вовремя, не причинила бы людям столько неудобств.

Ужасное начало страшного дня.

От сообщения родителей с пожеланиями удачного первого рабочего дня снова хочется реветь. Я сижу и глотаю слезы, пока седан люксового класса толкается в пробке рядом с обычными машинами.

Амбал за рулем спокоен. Ему нет дела до того, что везет меня для утех своего босса.

Наваливается такая безысходность, что становится трудно дышать. Из ослабевших пальцев выпадает на сиденье мой телефон. А я не могу даже мизинцем пошевелить. В ушах гул странный и все воспринимается словно сквозь вату.

Я не сразу понимаю, что в глазах вновь стоят слезы. А мне все равно. Потечет тушь – да и пусть. Мне плевать, в каком виде я появлюсь перед Соколовским.

Я радуюсь каждой пробке. Молюсь, чтобы они были длиннее и стояли мы как можно дольше. Это же минутки свободы!

Но даже московские пробки не могут быть вечными. Амбал выруливает из всех заторов, и везет меня к бизнес-центру, в который еще вчера я сама летела как на крыльях.

Глупый мотылек, мечтавший работать в этом сверкающем здании. Даже строчка в резюме, что ты работала в этой компании – это огромный плюс.

Вчера я летела, от радости и волнения дух захватывало, а сегодня видеть не могу эту стеклянную коробку.

Авто выруливает на парковку, с которой вчера меня увозили. Останавливается рядом с входом.

Так и сижу, пока амбал не выходит и не открывает мне дверь.

– Идемте, – произносит безразличным тоном. – Вы и так сильно опоздали.

С трудом беру телефон и сумочку. На негнущихся ногах выхожу из автомобиля. Гул в ушах становится сильнее. Я вхожу в лифт и меня накрывает приступ паники. Мне начинает казаться, что я задыхаюсь. Ноги словно к полу приросли, и когда двери открылись, я просто смотрю перед собой и не могу сделать ни шагу. Я просто не понимаю, что нужно выйти из лифта.

Глава 7

– У нас? – спрашиваю удивленно. – Но... я не могу!

– Почему? – Соколовский сверлит меня тяжелым взглядом. – Ты на диете? Забудь.

– Нет, но... – мямлю я. Лихорадочно в мыслях пытаюсь найти отмазку, чтобы не идти с боссом на обед.

А он стоит, глаз с меня не сводит. И мне так неловко, но я признаюсь:

– Я никогда не была в дорогом ресторане. Я не знаю, как правильно там себя вести. И что говорить.

– Молчи, – советует холодным тоном. – Говорить буду я. Твое дело – записывать то, что я скажу, и украшать собой наш обед. Еще есть вопросы? Я и так потратил на тебя непозволительно много времени.

– А если мне... – смущенно краснею, – нужно будет выйти?

– Берешь и выходишь, – припечатывает. – Этот этаж ты без моего разрешения покинуть не сможешь. Так что не тратить силы на поиск лазейки. Теперь всё?

Киваю. Я чувствую себя ребенком, упавшим в реку. Плыви или погибнешь. Я однажды так упала. Залезла на ветку ивы, росшей над речкой, и упала в воду. А взрослых рядом никого. Каким-то чудом я выплыла, хотя там было глубоко для маленькой меня. И после пережитого ужаса я научилась плавать.

Ощущаю я себя сейчас очень похоже. Под ногами нет дна, только многометровая толща воды.

Соколовский отходит к своему столу. Садится в массивное кресло, отражающее его статус. Больше в мою сторону даже не смотрит.

Работает с документами. Ведет переговоры по телефону. Его глубокий уверенный голос разносится по кабинету, то и дело сбивая меня с мысли. У Соколовского красивый голос. Хорошо поставленный, грамотная речь. Звучит просто завораживающе.

Я не могу не смотреть в его сторону. Взгляд сам соскальзывает с экрана ноутбука на моего босса. Соколовский притягивает взгляд, как магнит. И я с трудом вновь возвращаю свое внимание на договор.

Я открыла новый ноутбук. Уже настроенный. На моей рабочей почте нашлось то самое письмо с договором. А ведь у меня же должен быть еще и распечатанный и подписанный экземпляр! Вчера я об этом забыла, да и сегодня не вспомнила.

Открываю рот, чтобы спросить. Но тут же закрываю, не издав ни звука. Соколовский ведет с кем-то беседу по телефону. Его интонации жесткие, резкие. Он выговаривает собеседнику претензии. Не кричит, говорит негромко, но мне от жесткости хочется спрятаться под стол.

Вдруг резко поворачивает голову ко мне. Убирает телефон от уха.

– Ты что-то хотела?

– Б-бумажный договор, – выговариваю с испугу. – Мой экземпляр.

– Я думал, уже и не вспомнишь, – дьявольски ухмыляется. Выдвигает ящик и кладет бумаги на стол. – Вот. Возьми, – и сразу без перехода вновь говорит собеседнику: – Оставь эти нелепые оправдания. Это твой косяк и я жду конкретных мер, чтобы его устранить.

Опять не смотрит на меня. А я встаю и иду за своим экземпляром договора. Сдерживаюсь, чтобы не схватить бумаги и бегом не кинуться к своему столу. Беру осторожно, возвращаюсь на свое место.

Я уже прочитала несколько страниц. И продолжаю читать уже с бумаги. Так удобнее, что ли. Контракт составлен так, будто я и в самом деле просто здесь работаю. Но я же помню, что Соколовский сказал, что через три месяца я переезжаю к нему!

«А ты что хотела? – ехидно спрашивает внутренний голос. – Что и эти обязанности будут прописаны тут? Наивная. Соколовский не такой дурак, чтобы так подставиться».

В рабочем контракте речь идет действительно исключительно о моих должностных обязанностях. Ни слова о более личных... услугах.

Если не знать остального, подвох заподозрить невозможно.

Я уже почти дочитала контракт. Бросаю взгляд на Соколовского. Он отвернулся к большому монитору. И я решаюсь выскользнуть за дверь. Тихонечко встаю и, взяв свой телефон, едва только не крадусь к двери. Аккуратно ее открываю и выскальзываю из кабинета.

Но не успеваю выдохнуть, как резким тоном спрашивает секретарь:

– Что случилось?

В ее голосе нет ни теплоты, ни доброжелательности.

– В туалет. Куда идти? – задаю я вопрос.

– По правому коридору до конца, – отчеканивает и отворачивается.

На всем этаже царит гнетущая тишина, которая давит на меня. Мне страшно нарушить ее своими шагами. Спешу скрыться в туалете, больше похожем на роскошную комнату отдыха. Да здесь даже люстра хрустальная висит! Все в мраморе, блестит и переливается. Даже теряюсь, в ту ли дверь я зашла. Но табличку я перепутать не могла.

Поворачиваюсь к зеркалу. Оттуда на меня смотрит растерянная блондинка с румянцем на щеках и испуганными глазами на пол-лица. У меня ужасно испуганный вид.

Я прячусь в туалете минут пять. Мне нужно немного прийти в себя. Но отсидеться здесь не получится, приходится возвращаться в логово хищника.

Отрываю дверь в кабинет, но проскользнуть на свое место не успеваю.

Соколовский пригвождает меня взглядом к месту. Так и застываю, сделав шаг, но не войдя в кабинет. А он смотрит так, будто я виновата во всех бедах мира.

– Входи уже и дверь закрой, – произносит недовольно. – Выйди на середину кабинета.

Глава 8

– Не отвлекайся, – с улыбкой произносит Соколовский, в глазах и в его интонациях лед. – Юлия, – произносит мое имя с приказными нотками и сам выдвигает мне стул подальше от его собеседников.

Получается, что Соколовский садится между нами.

Я незаметно пытаюсь перевести дух. Мне этот маленьких жест кажется показательным. Возможно, это я так пытаюсь успокоить себя. Но мне и правда капельку спокойнее, что меня от тех мужчин отделяет расстояние.

Я стараюсь на них не смотреть. Достаю из сумки планшет и кладу его на стол. Соколовский ведь сам говорил, что я должна делать пометки. Только забыл сказать – какие и где.

Официант в униформе подает всем папки меню. Дорогие, кожаные, с тисненым золотом логотипом ресторана. Раскрываю и теряюсь. Названия блюд незнакомые. А еще в этом меню нет цен.

Аппетит у меня окончательно пропадает. Я просто боюсь сделать заказ. А Соколовский и его знакомые переговариваются, обсуждая блюда. Видно, что они часто здесь бывают.

– Юлия, ты выбрала? – обращается ко мне Сколовский.

Поднимаю на него глаза. Я чувствую, что в них стоят слезы.

– Позволь, я помогу сделать выбор, – произносит тактично. Он не просит моего разрешения, он приходит мне на помощь.

– Доверюсь вашему вкусу, – с трудом выговариваю, едва удерживая улыбку на дрожащих губах.

Соколовский подзывает официанта и делает заказ за нас двоих. Я боялась, что подставит меня, заказав что-нибудь экстравагантное. Лобстера какого-нибудь. Но он взял мне стейк с овощным гарниром и салат.

И теперь мне нужно есть и одновременно следить за разговором, делать пометки в планшете.

Бизнесмены непринужденно обсуждают дела. А я ничегошеньки не понимаю. Но Соколовский и тут приходит на помощь:

– Юлия, отметь, что... – и диктует мне, что я должна записать.

– Юлия, внеси встречу... – и снова указание.

– Юлия, – с улыбкой обращается ко мне все тот же мужчина, а я не могу вспомнить его имя, – Александр настоящий тиран, – произносит со смешком. – Даже пообедать спокойно не дает. Не хотите ли перейти на работу ко мне?

И впивается в меня своими мелкими глазами, в которых проскальзывает что-то темное.

– Исключено, – жестко обрубает Соколовский. – Контракт нерасторжим. Сергей, не думай увести мою помощницу. Сманивать сотрудников нехорошо.

«Сергей! Точно. Сергей Вадимович и Антон Денисович», – наконец-то моя память заработала.

– Если так будешь напирать, Юлия сама сбежит, – снова усмехается этот Сергей Вадимович.

Он прав. Я бы и сбежала. Но только не к нему. Слишком липкий взгляд. Мне хочется провести по рукам, словно на них паутина осела. Передернуть плечами, потому что противно, когда на тебя так смотрят. Как на красивую безмозглую куклу.

Соколовский тоже так считает, но его взгляд... бритвенно-острый, ледяной, придавливающий. Но не липкий и не раздевающий. Скорее, замораживающий.

Соколовский – он словно айсберг. И парфюм у него ему под стать. Перец и лед.

– У Юлии контракт, – спокойно отвечает Соколовский.

Сильными пальцами держит нож и вилку.

Я весь этот проклятый деловой обед смотрю или в свою тарелку, или на руки своего босса. Очень красивые руки. Крупные кисти и длинные сильные пальцы с аккуратными ногтями. Ухоженные, но не холеные. Не изнеженные.

– И все же, Юлия, – не отстает неприятный Сергей, – если вы устанете вкалывать на этого тирана, в моей компании для вас всегда найдется место.

Я молчу. Просто не знаю, как на это ответить правильно. Старательно жую, хоть и не чувствую вкуса. Удивительно, что я на себя ничего не уронила и не пролила. Баснословно дорогой ресторан, явно очень вкусная еда, а я будто бумагу жую. Все мои силы уходят на то, чтобы не впасть в истерику.

Наконец, обед подходит к концу и приносят кофе и десерт. И опять за меня делает заказ Соколовский. Себе он берет эспрессо и стакан воды. А мне подают что-то сложное, по вкусу очень легкое, и воздушный десерт, украшенный ягодами и кусочками фруктов.

Мужчины общаются между собой, ко мне больше никто не обращается. Чему я очень рада. Мне кажется, что еще один сомнительный комплимент или предложение – и мои нервы просто лопнут. Я уже на пределе.

Настолько погружаюсь в себя, что не сразу понимаю, что Соколовский не в первый раз обращается ко мне.

– Юлия? – его голос звучит раздраженно. – Ты закончила?

Перевожу взгляд с десерта на своего босса. Хлопаю глазами, пока, наконец, до меня не доходит, что всем пора, а я едва притронулась к своему десерту.

– Мы задержимся, – решает Соколовский.

Поднимается, прощается со своими собеседниками. Кажется, это будущие партнеры по какому-то проекту.

– Юлия, – и я перевожу взгляд на Сергея Вадимовича, – мое предложение бессрочно.

– Спасибо, – удается выговорить мне. – Я пока поработаю на господина Соколовского.

Кивает, его губы растягивает усмешка.

Глава 9

Там на полке что-то сложено. Он берет белоснежное что-то и возвращается ко мне. Когда разворачивает, я понимаю, что это плед.

Смотрю на Соколовского во все глаза и не верю тому, что вижу.

Он наклоняется и кладет плед на сиденье, а затем... снимает с моих ног туфли! Цепко держит мои щиколотки горячими пальцами, заставляя поднять ноги на кушетку. По ногам сразу мчатся разряды электрического тока от этого жеста, от прикосновения.

А Соколовский берет плед и укрывает мои ноги. Потом смотрит на меня исподлобья секунду-другую, и, выпрямившись, чеканным шагов выходит из этой комнаты отдыха.

Я смотрю ему в спину. Просто не могу взгляд отвести, находясь в шоке. Это что сейчас такое было?

Чай сам принес. Пледом укрыл. Это настолько не укладывается в моей голове, что выбивает из ступора. Даже истерика отступает.

Я не понимаю. Я ничего не понимаю! Но и спросить боюсь.

Мне отсюда видно, что Соколовский подходит к своему столу. Дверь он не закрыл, и я могу видеть и слышать то, что происходит в кабинете.

Приходит откат и меня начинает бить озноб. Я подтягиваю мягкий уютный плед выше, до самых плеч. Не поверю, что это покупал Соколовский. Наверняка позаботилась секретарь. Или его бывшая.

Постепенно я согреваюсь, мне становится лучше. Меня больше не трясет. Да и плакать расхотелось.

Но если и дальше будет так, я просто не смогу работать. Я не выдержу такой нагрузки.

Прикрываю глаза. Делаю глубокие вдохи и медленные выдохи. Я подписала контракт. Расторгнуть мне его не позволят. Соколовский ясно дал понять, что все мои уловки легко раскусит. Значит...

Значит, надо быть хитрее. Придумать что-то новое. Но только не позволить ему уложить меня в постель.

Не так должен быть мой первый раз. Не по принуждению.

Я сама не замечаю, что меня уносит в сон. Переживания лишили меня сил. И, согревшись, я засыпаю.

– Юлия, – доносится издалека. – Юлия, – меня начинает потряхивать. – Юлия, проснись!

Поняв, что тормошит меня Соколовский, резко распахиваю глаза. И сразу встречаюсь с его темными и грозовыми.

– Думаю, двух часов для отдыха достаточно, – выговаривает резко, убирая руку с моего плеча.

– Два часа?! – восклицаю я. – Я проспала два часа?

Моему удивлению нет предела.

– Да, – холодно подтверждает, делая шаг назад. – Приводи себя в порядок. Я распоряжусь, чтобы Артем подал машину. У тебя сегодня переезд. И напоминаю про туфли и сумочку. Я в крайнем недоумении, почему ты сама об этом не подумала. У тебя десять минут, – чеканит.

Начинаю выпутываться из пледа. Я в него так завернулась, что сейчас похожа на гусеницу.

Наконец, мне удается высвободиться. Спускаю ноги и сую стопы в туфли. Вскакиваю. И запинаюсь нога об ногу. Неловко взмахнув руками, лечу вперед.

– Юлия! – рявкает Соколовский, бросаясь мне на помощь.

Молниеносный бросок, и он перехватывает меня, не давая упасть. Меня сразу окутывает облако его парфюма, а горячие пальцы снова обжигают даже через ткань. Ставит на ноги и, удерживая за плечи, смотрит мне в глаза. А в его глазах громы и молнии. Вжимаю голову в плечи.

– Юлия, такая поблажка тебе только сегодня, – отчитывает меня железобетонным тоном. – Возьми себя в руки и не играй с огнем. Не побуждай меня раньше времени переходить к следующему этапу. Ты меня понимаешь?

Ошарашенно киваю. Следующий этап? Не хочу я переходить к следующему этапу!

– Вижу, что поняла, – произносит с усмешкой.

Убирает руки, но не отходит.

– Завтра в девять ты должна быть здесь. Собранная и готовая выполнять свои обязанности, – продолжает выговаривать мне. – Юлия, я не терплю, когда со мной играют.

– Но сами с удовольствием играете в других, – произношу с горечью в голосе. – И зачем вам именно я, спрашивать бесполезно.

– Я не играю, Юлия, запомни это, – его голос становится еще холоднее, обжигающе-ледяным. – Я всегда следую плану. И да, ты правильно понимаешь, что посвящать тебя в свои планы я не собираюсь. Всему свое время. На данный момент времени ты знаешь ровно столько, сколько нужно. Собирайся. Тебе пора.

Соколовский выходит в свой кабинет. Я слышу, как отдает приказы амбалу. Подхожу к кушетке и поднимаю с пола свою сумку. Роюсь в ней, достаю пудреницу и расческу. Быстро привожу себя в порядок.

Как только выхожу в кабинет, Соколовский закрывает дверь, которая вновь сливается со стеной. А буквально через две минуты появляется амбал.

– Поможешь Юлии с переездом, – приказывает Соколовский. – Потом сопроводишь по магазинам. Когда доставишь в квартиру – отчитаешься мне.

– Да, босс, – коротко произносит амбал.

Соколовский просто отворачивается и проходит к своему рабочему креслу, давая понять, что больше разговаривать не намерен.

– Идемте, – амбал вежлив, но на его каменном лице нет ни единой эмоции.

Подчиняюсь. Беспрекословно следую за ним к машине. Переходить к следующему этапу я точно не готова, что бы под этим ни подразумевал Соколовский.

Глава 10

Просто красивой куклы? Скорее всего.

У меня нет ни знаний, которые бы пригодились Соколовскому, ни связей, ни каких-то уникальных умений. Только довольно привлекательная внешность. Но в мире Соколовского кого можно удивить внешностью? Так что и здесь мимо.

Готовлю все заранее, поэтому без двух минут восемь выхожу из стеклянных дверей подъезда. Этот дом больше похож на гостиницу с круглосуточной службой, чтобы мгновенно решать проблемы и выполнять прихоти жильцов элитной многоэтажки.

Автомобиль Соколовского уже стоит у ступеней. Амбал распахивает передо мной заднюю дверь. Сажусь.

– Доброе утро, Юлия, – холодно и ровно звучит голос Соколовского. – Вижу, вы все поняли правильно. Похвальная пунктуальность.

– Доброе утро, Александр Германович, – мне удается поздороваться не дрожащим голосом.

– Как вам новое место жительства? – продолжает светскую беседу Соколовский.

У него настроение поговорить?

– Квартира очень удобная, – отвечаю без восторга в голосе. – Хотелось бы поблагодарить того, кто позаботился о продуктах и прочих мелочах.

– Благодарите, – произносит с ухмылкой.

Поворачиваю к нему голову. Смотрю на Соколовского удивленно.

– С-спасибо, – выговариваю с запинкой. – Но вам бы не пришлось этого делать, если бы я осталась жить там, где жила.

Не удерживаю язвительного замечания.

Соколовский мои слова игнорирует. Откидывается на спинку сиденья и погружается в свои мысли. На меня больше внимания не обращает.

Но я не могу не поглядывать на него.

Он привлекательный мужчина, но очень холодный. Буквально замораживающий всё одним своим присутствием. Мне кажется, что это разрыв с той блондинкой на него так повлиял.

А может, он такой и есть. Поэтому блондинка от него и ушла. В любом случае, это не мое дело.

Машина останавливается у входа в бизнес-центр. Я не дергаю ручку, жду, когда откроют.

– Быстро учишься, – даже удостаиваюсь похвалы от Соколовского. – Планшет не забыла?

– Нет, – отвечаю уверенно.

Я вчера все переложила в новую сумку. Собиралась с вечера, как школьница. Пусть думает, что я смирилась.

– Вчера я вам не оставила записи, – в моем голосе помимо воли проскальзывают виноватые нотки. Но ответ Соколовского поражает до глубины души:

– Они мне и не были нужны.

Вот так просто обесценил меня.

– Зачем я тогда их делала? – спрашиваю, пока лифт поднимает нас. – Зачем брали на тот обед?

– Так надо, – следует скупой ответ.

Двери открываются с легким перезвоном. А я делаю шаг в холл и застываю. Вчера никого, кроме секретаря, не видела. Сейчас же в холле переговариваются трое мужчин и одна женщина старшего возраста.

– Идем, – Соколовский крепок сжимает мой локоть. – Пора представить тебя остальным. Не думала же ты, что я все функции выполняю сам?

Конечно, не думала! Я вообще не думала, как эта фирма управляется. Я претендовала на скромную должность, а вчера у меня не было ни минуты передышки.

Соколовский представляет меня руководителям. На их лицах нет удивления, значит, они знают, что у биг босса появилась помощница.

«Конечно, знают!» – мысленно одергиваю себя.

Стараюсь удерживать легкую улыбку.

И почему я подумала, что весь этаж только для Соколовского?

Такой идиоткой я давно себя не чувствовала.

– Вливайтесь в наш дружный коллектив, – улыбается мне финансовый директор.

– Я очень постараюсь. Надеюсь, у меня получится, – отвечаю вежливо. – У меня нет опыта работы на такой должности, но я буду прикладывать все силы.

– Хватит болтать, – обрывает меня Соколовский. – Работа ждет.

Сегодняшний день не похож на вчерашний. Какую бы игру ни вел Соколовский, работой он меня нагружает настоящей.

Пока несложные поручения. И приходится много общаться с его секретарем. Анна оказывается не такой уж страшной, как мне показалось вначале. Но охотно и с видимым удовольствием поучает меня.

– Вот это отнесешь финдиру, – передает мне папку. – Пусть подпишет, и сразу принесешь мне. Поняла?

– Да, – киваю. – Это... – я оглядываюсь по сторонам.

– Левый коридор, – закатывает она глаза. – Все двери там подписаны. Это этаж высокого начальства. Чтобы не путаться, изучи структуру компании.

Беру документы и иду, куда послали.

Здесь есть секретарь только у Соколовского, поэтому она с радостью скидывает на меня часть рутинной работы.

– Юлия, собирайся на обед, – Соколовский уже стоит у моего стола.

– Деловой? – я собираюсь положить в сумку планшет.

– Обычный, – отвечает холодным тоном. – Планшет не понадобится.

– Я с вами буду обедать каждый день? – хочу прояснить для себя этот момент.

Глава 11

Соколовский проходит внутрь, и перед ним расступаются. Хотя посетителей не очень много, но и они почтительно расходятся с его пути.

Он ведет меня к небольшой компании, в центре которой автор картин дает интервью.

– Ах, одну минуточку, – она улыбается, театрально взмахивает рукой, и идет к нам. – Александр, как приятно вас видеть!

– Ирина, я не мог не прийти на открытие, – Соколовский говорит с улыбкой, в голосе теплоты нет. – Поздравляю с персональной выставкой.

– Спасибо-спасибо, – она говорит с придыханием. – Очень ценю, что ты нашел минутку в своем плотном графике.

Ирина все свое внимание сосредотачивает на Соколовском, нарочито игнорируя меня. Я же держу улыбку и делаю вид, что так и нужно. Она важная персона, а я всего лишь приложение к богатому мужчине.

– Мне надо поболтать со светскими обозревателями, – продолжает говорить, – я оставлю вас на несколько минут. Наслаждайтесь картинами. Открытие только для избранных, и пока все картины не заняты.

Тонко намекает, что неплохо было бы купить что-нибудь.

Ирина отходит, а Соколовский тянет меня к ближайшей картине.

Я не искусствовед, я даже в художественной школе не училась, поэтому в современной живописи не разбираюсь совсем.

– И как тебе? – кивает Соколовский на картину.

Огромный аляпистый прямоугольник, на котором смешаны цвета вырви глаз, подсвечивается сверху специальным светильником.

– Красиво, – отвечаю, глупо улыбаюсь. – Яркий пример абстракционизма в современной живописи. Очень сочно, я бы даже сказала – экспрессивно.

На секунду в глазах Соколовского вспыхивает такое удивление, будто у меня вторая голова выросла, но он быстро с этим справляется.

– Я приятно удивлен, – произносит с усмешкой.

– Ваша спутница совершенно права, – рядом с нами будто из ниоткуда появляется мужчина неопределенного возраста, одетый под стать картине. – Очень рад, что среди молодых девушек есть особы со столь тонким вкусом. – У Ирины яркий талант!

– Несомненно, – натянуто улыбается Соколовский. – Прошу нас извинить. Мы только пришли и не успели... насладиться.

– Я вам так завидую! – восклицает мужичок. – Я уже все осмотрел. А вам только предстоит окунуться в это великолепие.

– Мы готовы нырнуть просто с головой, – произносит Соколовский и тянет меня дальше. – И когда ты стала экспертом по живописи? – спрашивает, сверля меня темным взглядом.

– Когда прочитала описание к картинам, – отвечаю так же холодно. Усмехается.

– И что ты скажешь об этой? – кивает на следующую.

Смотрю на картину, припоминая описание.

– Здесь очень точно передана ничтожность человека перед Вселенной, – произношу с придыханием. – Широкие мазки означают простор, размах. И эта чернота и неизвестность, страх перед бесконечностью.

На самом деле для меня на этой картине просто водоворот сине-черных красок. И разглядеть в нем все то, что есть в описании, я не могу.

– Надо же, – задумчиво тянет Соколовский. – Никогда бы не подумал. Какая символичная картина. Ну тогда идем дальше.

По пути к следующей картине берет с подноса официанта два бокала. Передает один мне. И смотрит так внимательно, что я буду делать. Я просто уверена, что сейчас прохожу очередной какой-то тест. Чувствую себя подопытной мышкой.

Останавливаемся. Соколовский ждет, что я скажу о следующей картине, но нервный, слегка визгливый женский голос ударяет по ушам. Мой босс выдыхает и разворачивается.

– Александр, как я рада тебя видеть! – мадам, одетая в яркий балахон, обнимает Соколовского и чмокает воздух у его щек. – Как тебе выставка? Потрясающе, правда? Ирочка такой талант!

– Определенно, – соглашается, делая шаг назад. – Вот и Юле очень понравились ее картины. Правда?

Киваю, старательно улыбаясь.

– А Юля у нас разбирается в живописи? – мадам останавливает на мне острый взгляд, неприятно колючий. – Эксперт? Представитель какой-то галереи? Или музея?

– Просто люблю живопись, – улыбаюсь еще шире. – И очень счастлива попасть на выставку в числе первых. Эти картины – просто восторг!

Как и просил Соколовский, я старательно восхищаюсь, улыбаюсь и не отхожу от него ни на шаг.

– Вы уже присмотрели себе что-то? – спрашивает как бы между прочим.

– Тут такая красота, что просто невозможно определиться, – продолжаю врать. – Да и не все я еще рассмотреть успела.

– Тогда не буду вам мешать, – улыбается мадам, полоснув меня еще раз бритвенно-острым взглядом. – Надо пообщаться кое с кем.

Она отходит, а я перестаю улыбаться. Уже щеки болят изображать такую восторженность.

– У тебя актерский талант, – делает мне сомнительный комплимент Соколовский. – Это была сестра Ирины. Если бы ты не так ответила, она бы тебя размазала.

– А вы меня подставили, – тихо шиплю, чувствуя обиду. – Зачем вы это сделали?

Да только Соколовский и не думает отвечать. Берет меня под руку и ведет к группе мужчин, обсуждающих явно не картины.

Глава 12

– Мне не нравится ваш мир, – говорю то, что думаю. – Я бы не хотела в таком жить.

– Не все определяется нашими желаниями, – философским тоном произносит Соколовский. – Но, повторюсь еще раз, ты держалась на уровне.

– Александр Германович, можно мне все же домой? – спрашиваю умоляюще. Меня эта выставка вымотала так, будто я марафон пробежала.

– Нет, – резко звучит его ответ. – И привыкай называть меня просто Александр. Без отчества. Ты поняла, Юля?

– Нет, я не могу, – отрицательно качаю головой. – Вы мой босс. Вы старше. Я не могу.

Хмурит брови на мои слова.

– Я настолько тебе не нравлюсь? – задает провокационной вопрос. – Я так неприятен и непривлекателен?

– Вы... вы... – запинаюсь, не могу подобрать подходящие слова. – Вы привлекательный мужчина, Александр Германович, – наконец, произношу и страшно смущаюсь. Это ужасно неловко – обсуждать с боссом его внешность.

Да и не во внешности дело. Он холодный, бездушный. И улыбка никогда не отражается в его глазах.

– Тогда тебе не составит большого труда называть меня просто по имени, – говорит так спокойно, будто погоду обсуждаем. – Три недели достаточный срок, чтобы привыкнуть ко мне. И начнем прямо сейчас.

Из-за этого ужин превращается для меня в настоящую пытку. Я не смогла назвать Соколовского просто по имени. Это его злило, но в ресторане он не высказал ни единой претензии. Только метал молнии.

Но вот когда машина подъехала к дому...

– Так дело не пойдет, – Соколовский разворачивается ко мне, перед этим снова подняв перегородку между нами и водителем.

Смотрит так, что я отползаю в угол и вжимаюсь спиной в дверь.

– За каждый промах я буду делать так, Юля, – в голосе Соколовского проскальзывает насмешка.

Он медленно поднимает руку и тянется ко мне. Обхватывает сильными пальцами мое предплечье, сжимает их. И тянет меня на себя. Тянет, пока я не падаю на него. Сразу же вторая рука фиксирует меня за талию. Замираю, боюсь даже дышать.

А Соколовский проводит кончиком носа по моему виску. Глубоко вдыхает.

– Ты вкусно пахнешь, Юля. У тебя отличные духи.

– Это шампунь, – спешу разочаровать его. – Я не пользуюсь духами.

– Ну что ж, тогда не стоит и начинать, – произносит дьявольским тоном. – Мне такой запах очень понравился. Не меняй шампунь, – опережает мою мысль, будто читает меня, как отрытую книгу.

Я упираюсь ладонями ему в грудь, чтобы хоть чуть-чуть отстраниться. Но Соколовский очень сильный для своей комплекции. У него нет накачанных мышц, но их рельеф я отчетливо ощущаю ладонями сквозь ткань рубашки.

Наши взгляды сталкиваются. Мой испуганный и его... ждущий. Жаждущий. Темный и обжигающе-холодный. У меня от этого взгляда дыхание перехватывает. Во рту становится сухо и губы пересыхают. Непроизвольно облизываю их кончиком языка. И только когда взгляд Соколовского становится похожим на ледяной огонь, понимаю, что сделала.

От испуга делаю попытку отползти, но Соколовский реагирует молниеносно. Теперь уже обеими руками фиксирует меня за талию. И я так и остаюсь полулежать на нем.

– Ты красивая девушка, Юля, – голос Соколовского звучит низко и с хрипотцой. – Но ты и сама знаешь это. Не можешь не знать. И ты меня привлекаешь. Поэтому, Юля, за каждый твой промах я буду делать это...

Соколовский краткий миг вглядывается в мои губы, сейчас не покрытые помадой. Я боюсь пошевелиться. Сердце бухает в груди, словно колокол. Удар, второй и Соколовский накрывает мои губы своими.

Целует медленно. Филигранно выверяя каждое движение. Так, чтобы меня уносило в чувственный омут. Он ласкает мои губы своими. Берет в плен нижнюю и чуть посасывает. Отпускает и выдыхает мне в губы:

– Хм, удивительно сладкая. Как ягода.

И вновь продолжает свою игру. Он нежно терзает мои губы, но я чувствую его скрытую страсть. Этот поцелуй... Он такой умелый, будоражащий. Не похожий на мокрые слюнявые прикосновения, которые пытались незадачливые кавалеры выдать за поцелуи.

Не знаю, сколько длится этот поцелуй. У меня в голове туман. Я помимо воли поддаюсь этому властному холодному мужчине. Нет сил упираться, хочется, наоборот, прильнуть.

– Нежная, – произносит Соколовский, заканчивая этот поцелуй.

Проводит по моим губам большим пальцем, чуть с нажимом, будто стирая помаду, которой и так нет.

– Мне понравилось, – продолжает хриплым голосом. – И теперь, когда ты будешь обращаться ко мне по имени-отчеству, я буду знать, что ты хочешь моего поцелуя.

– Вы дьявол, господин Соколовский, – произношу шепотом, собрав свои мысли в кучку.

– Не дразни меня, Юлия, – выговаривает с усмешкой. – Потому что тебе тоже понравится.

– Нет, – я сильнее упираюсь ладонями в его литую грудь, и он позволяет увеличить расстояние между нами. – Вы мне не нравитесь.

– Я теперь просто обязан убедить тебя в обратном, – Соколовский медленно и чувственно выводит горячими пальцами узоры на моей спине. – К моему сожалению, не сегодня. Спокойно ночи, Юлия.

Глава 13

– Благотворительный бал, – шипя, мечусь по гостиной туда-сюда.

Я такие мероприятия видела только в новостях и в фильмах. Там все очень важные, богатые и знаменитые. Женщины разодеты в платья и драгоценности. И проблема даже в не том, чтобы купить платье, а в его цене. Даже в самом красивом, но не брендовом пойти нельзя. Если уж Соколовский мне за туфли и сумку выговорил, то за платье устроит настоящий разнос.

Падает оповещение на телефон. Пришло сообщение от Анны. Открываю и вижу список магазинов, а еще ссылку на дресс-код.

– Можно вернуть меня в мою жизнь? Где в джинсах и футболке я ходила в пиццерию, – прошу неизвестного кого.

Хочется сходить с девчонками в кино, а потом съесть что-нибудь жутко вредное, но вкусное. Не знаю, когда теперь получится вместе время провести.

Весь вечер я посвящаю тому, что изучаю информацию по этому благотворительному вечеру. Кто приглашен, кто посещал его в прошлые годы, во что были одеты дамы. Соколовский всегда требует быть одетой соответственно случаю.

– Он свою девушку наверняка достал этими придирками, – ворчу, листая фото. – Постоянно командует.

Рассматриваю платья, отмечая, какие завтра нужно смотреть. Соколовский мне голову открутит за промах.

Поэтому на следующий день я примерно представляю, что ищу. В этот раз амбала мне в сопровождающие не выделили. Хожу по бутикам сама. Я теперь выгляжу как обеспеченная девушка, поэтому меня везде встречают с широкими улыбками.

– Красное, – одна из консультантов снимает вешалку с платьем. – Оригинальный крой, очень дорогая и качественная ткань.

– Мне нужно что-то менее... – запинаюсь, подбирая слово, – смелое. Строже, более официальное, если так можно сказать.

Перебираю все платья, но ни одно не нравится. Иду в следующий бутик. Потом в следующий и следующий.

– Вот это посмотрите, – не знаю, в каком по счету мне подают черное платье. – Даже не представляю, куда уж скромнее.

– Да, – киваю, и консультант несет его в примерочную.

А когда надеваю, понимаю, что нашла идеальное платье – оно строго соответствует дресс-коду, довольно закрытое: скромное декольте и треугольный вырез до середины спины. Да и тот закрыт полупрозначной тканью, из нее же сделаны рукавчики, прикрывающие плечи. У юбки широкий крой, и ткань ложится мягкими волнами. В общем, элегантно и ничего провокационного.

– Беру, – улыбаюсь консультанту. И устало вздыхаю: – Осталось купить туфли и клатч.

Мне бы радоваться, выбрать умопомрачительное платье, ведь это такой шанс сверкнуть! Но лучше бы я осталась дома. Этот мир больших денег красив только со стороны, а чем больше я его узнаю, тем больше хочется быть подальше.

Завершив покупки, отправляюсь в студию красоты. Не рискую сама делать укладку и макияж. Заканчиваю сборы к отведенному мне времени. Суматошный день с не очень приятными хлопотами выматывает, и в квартире, надев платье и туфли, только мельком смотрюсь в зеркало. Не криво ли сидит наряд?

К образу не хватает украшений. Но свои я не надеваю. Не подходят. Они красивые и куплены или подарены по случаю. Каждое несет какое-то теплое воспоминание. Вот и не хочу, чтобы дамы в бриллиантах кривили носы. Как сейчас модно говорить – не хочу цеплять негативную энергетику. А на самом деле не хочу, чтобы приятные воспоминания забили другие. Пусть лучше буду без всего.

Неожиданно раздается звонок в дверь. Я даже пугаюсь. За месяц ко мне никто ни разу не зашел. Иду открывать.

– Юля, это Соколовский, – слышу голос босса и теперь в дверь стучат.

Открываю, а Соколовский застывает с поднятой вверх рукой.

Стоит так пару секунд, а потом в своей холодной манере произносит:

– Хм, неожиданно.

– Фасон, бренд и цена – все соответствует рангу мероприятия, – произношу с вызовом. Меня почему-то задевает такое пренебрежение.

– Не хватает парочки деталей, – Соколовский делает шаг на меня, и я отступаю от двери, впуская его в квартиру.

Он закрывает дверь, но дальше не проходит. Внимательно осматривает меня с ног до головы.

– Подойди, – приказывает, и достает из кармана две небольших плоских коробочки. – Серьги с бриллиантами, – открывает одну из них. – И браслет. Этого достаточно.

Изящные украшения тонкой работы сверкают и переливаются, но я завожу руки за спину и сцепляю пальцы. Не могу себя заставить до них дотронуться.

– Юля, – звучит обжигающе-холодно. Достаточно одной этой интонации, чтобы я взяла серьги, браслет на моей руке Соколовский защелкнул сам.

– Нам пора, – он предлагает мне руку, на которую я опираюсь.

Благотворительный вечер поражает блеском, шумом и обилием знаменитостей. Некоторых я видела лишь по телевизору, с несколькими крупными бизнесменами знакома.

– Юлия, вы выглядите просто ошеломительно, – мне говорят комплименты и делаю вид, что целуют руку. – Такой бриллиант!

– Юлия, я намерен просить у вас танец, – произносит другой на старинный манер.

– Юлия вынуждена вам отказать, – отвечает вместо меня Соколовский.