Феерическая парикмахерская

Глава 1. Фея на вольных хлебах

Обратить день в ночь, внушить любовь, заставить врагов трепетать от ужаса – всё это, если верить рекламе магической академии, я бы узнала проучись я там чуть дольше. Но меня выперли, причём самым безобразным образом и с самого первого курса, так что единственное что я усвоила это семь бытовых заклинаний, ну кроме призыва грызунов (единственное усвоенное мной заклинание из боевой магии). На восьмом я как раз-таки и запоролась. А хуже всего в этой истории, что я – потомственная фея и узнай родители о том, что меня выперли – ни один магический успокаивающий чай не поможет. Благо у них с младшими детьми забот выше крыши, да и жили они отдельно, так что с плохими новостями я решила повременить. Стану слать им раз в неделю письма, а через четыре года вернусь домой как не бывало в роли дипломированной волшебницы. Эх, вот только как продержаться эти четыре года? Превращать свинец в золото я не умею, да и в академии этому не учат, подделка драгметаллов, по нашему закону, карается не менее жёстко чем работа фальшивомонетчиков. В общем надо найти способ как-то зарабатывать себе на жизнь.

Я села на камень у придорожной таверны и достала из сумочки тетрадь для магических записей. Вдруг запамятую со временем то немногое, чему сумела обучиться за год, вернее – за девять месяцев, а если вычесть неучебные дни, то – за сто восемьдесят дней. На первых десяти страницах были написаны рецепты пяти волшебных снадобий:

1) зелье успокаивающего чая с мелиссой;

2) зелье от головной боли;

3) зелье невидимости (действие 1-2 часа);

4) зелье любовного приворота (действие 2-3 часа);

5) зелье для веселья (действует 4-5 часов, имеются неприятные побочные эффекты в виде сонливости и головной боли).

Кстати, зелье успокаивающего чая и часто практикую на себе в последнее время и могу точно сказать: действует, по крайней мере радикальные мысли типа наслать на магическую академию чуму или ввергнуть моих экзаменаторов в пучину нескончаемых страданий посещают меня всё реже.

А дальше в тетради было нацарапано перьевой ручкой семь заклинаний, которыми я владела, причём довольно неплохо:

1) АБРАС-ДИК-АБРАС: увидеть мысли другого человека;

2) УГУС-ЗЭН-УГУС заворожить иглу и нить;

3) ОПОС-ЛЕЖ-ОПОС: заворожить ножницы;

4) ИРЫС-БАК-ИРЫС: зачаровать метлу и тряпку;

5) ОУС-КОР-ОУС: уложить волосы в причёску;

6) ОФЭС-ГОЛ-ОФЭС: призвать мелких грызунов;

7) прервать колдовство, резко выдохнув: АЧИ-АПФ-АЧИ.

Так думала я, восседая на заваленной коряге, служащей вполне сносной лавкой для ожидающих экипажа. Позади меня трёхэтажное здание постоялого двора, слева – город, справа – лес, а передо мной – снующие экипажи, запряжённые лошадьми. Почтовые кареты и частный транспорт. Извозчики и ямщики. Эх, умей я как эта змея фея-крёстная создавать из тыквы карету, а из мышей, которых призывать я, кстати, умею, делать превосходных кучеров, умчалась бы за тридевять земель. Но увы. Змеёй я величаю фею крёстную и вовсе не потому что она владеет магией трансформации в рептилии, а за её змеиную сущность. Именно из-за этой гадюки меня и выперли.

«Как может тот, кто не в силах за год овладеть набором элементарных заклинаний получить лицензию на колдовство по окончании магической Академии? Бездарям не место в стенах элитного образовательного учреждения!» — визжала она перед экзаменационной комиссией.

Снова потянуло метнуть огненный файервол, благо не умею, не научили. Сунула тетрадь обратно в дорожную сумку. Прощупала её на наличие кошеля с пятнадцатью кунами и тремя медяками, удостоверилась на месте ли письмо. Всё в наличие. В этом письме я сговорилась с неким господином из Бракара о покупки недвижимости – двухэтажного деревянного дома по сходной цене в пятнадцать кун. Это, на минуточку, в десять раз дешевле среднерыночной, так что сделку можно назвать более чем успешной. Почему Бракар? Отсталая в культурно-просветительском плане страна, где традиционно считалось, что место женщины на кухне, а волшебство каралось повешением? Да, собственно, поэтому самому. Это царство мои собратья по цеху обходили по широкой дуге, а значит возможность встретить кого-нибудь из них была такой же как увидеть на площади поющих мышей. Призвать-то можно, но чтобы заставить петь…

Вдруг в нескольких сантиметрах от меня пролетел чей-то свёрнутый пиджак. От неожиданности я вскрикнула и отскочила в сторону.

— Криворукий болван! — кричал не на шутку раскрасневшийся мужчина, он же, как я поняла, владелец пиджака, изрядно поношенного как я и рассмотрела. — Не заплатил и платить не собираюсь! Тебе даже овец стричь допускать нельзя.

Мужчина приблизился ко мне, наклонился за своим пиджаком и попутно обратился, обдав далеко не свежим дыханием с нотками жаренного сала:

— Взгляните на это? На мою голову? И рукозадая мартышка ещё хотел содрать с меня пять медяков?!

Я окинула мужчину более внимательным взглядом. Соглашусь, то, что торчало на его голове и называлось волосами выглядело, прямо скажем, не очень.

— Вы похожи на ощипанного воробья, — не стала я лукавить.

Мужчина согласно качнул головой, оскалился и изрыгнул короткий крик боли, от которого на меня снова повеяло жаренным салом.

Глава 2. Барихан, усатый великан

Что ж, дом, немилый дом! Дверь жалобно и протяжно заскрипела, принимая меня в свою ветхую обитель, а в унисон эту музыку подхватили гнилые половицы. Внутри стоял запах пыли, сушёных трав и чего-то древнего, древесного. Тёмная от сажи печь, грубо сколоченный стол с не менее грубо сколоченной лавкой, потёртый половичок. Поганки с полянки, работы невпроворот.

Вдруг за своей спиной ощутила чьё-то движение. Никого. Вернее, кто-то, но очень маленький, мышь, например. Может призвать и выпроводить? Потом, сначала – надо как следует оглядеться.

Я начала подниматься по скрипучей лестнице на верхний этаж, наступала аккуратно, ожидая что в любой момент пороги подо мной треснуть и ноги провалятся.

— А! — не сдержала я крик, когда в мою спину прилетел кусок деревяхи.

Обернулась: ничего, только тёмный сгусток в углу. Поганки с полянки! Да что не так с этим домом. Усмехнулась и ответила самой себе: всё. Кое-как добралась до верхнего этажа. Зрелище из общей невзрачной картины не выбивалось: Прогнутая узкая кровать, половичок, столик с засаленной скатертью, светильник с полудогоревшей свечой, табурет, на который я, тяжело вздохнув и опустилась. Итак, что у меня? Три медяка, немного заклинаний в арсенале и последний флакончик с половинкой успокаивающего зелья. Вот последнее мне как раз-таки сейчас и пригодится. Вынула склянку с остатками зеленоватой жидкостью, откупорила, но только поднесла ко рту как…

Бац! Ещё одна увесистая деревяха выбила драгоценный пузырёк из рук, больно ударив запястье. Да что ж это такое! Я резко вскочила с табурета и ринулась вдогонку за тёмным сгустком, поспешно скатывающемуся по лестнице на первый этаж.

— Я тебя видела! А ну стой, мерзавец! — крикнула я быстро, но аккуратно спускаясь вниз.

Заметила как клубок закатился за печь. Ну уж нет, от меня так просто не спрятаться! Схватила ухват и ткнула в предполагаемое местонахождение вредителя.

— Ага! — восторжествовала я, почувствовав, как рогач ткнулся во что-то мягкое.

Клубок тут же выкатился из-под печи, приняв форму невысокого, коренастого человечка в засаленном бешмете, папахе, съехавшей на бок и с усами, в которые можно было бы завернуть овечий сыр и ещё осталось бы место.

— ОФЭС-ГОЛ-ОФЭС! — почти на автомате вскрикнула я единственное боевое заклинание, которым я владела.

Эффекта не последовало, подручные грызуны на помощь не прибежали. С запозданием работает, зараза.

— Ведьмачка чоль? — ощетинился вредитель, смерив меня глазами-щелочками.

— Никак домовой, — ахнула я.

— Никак, — фыркнуло чудо, округлило глаза и пригладило свои увесистые усы.

Суседко[1]. Надо же, настоящий суседко. В академии нам рассказывали, что они предпочитают старые, намоленные места, но этот выглядел так, будто его не магия, а крепкий чай с мухоморами сюда призвал.

Домовой неспешно убрал заслонку печи и вынул из загнётока чётки с какими-то косточками, которые тут же с завидным усердием принялся перебирать. Помолчали. Он оценивал. Я пыталась не показать, что немного струхнула.

— Эээ, — наконец, хрипло процедил он, кивком указывая на единственную скамью. — Ты чо, сюда садись. Семка жуй, в угол плюй.

Я повернула голову в указанном направлении, в углу возвышалась гора шкурок от семян подсолнечника. Ну понятно, чем он тут занимается, а нам-то рассказывали, что суседко – хранитель очага, порядок любит. Брехали.

Медленно отошла, опустилась на скамью, а домовой невозмутимо продолжил перебирать чётки, не сводя с меня глаз.

— Ну чо, — раздался очередной аккорд его хриплого баса. — Кто ты по жизни, сестра? Деньга есть? Моя хозяин тута. Барнаби. Дозволяю Бариханым звать. Моя — потомок большой великан, грозный Барихан. Уважай старших.

Потомок «большой великан» я смерила коренастое метр десять скептическим взглядом. Тяга мужского рода преувеличивать свои достоинства всегда поражала. В голове снова пронеслись все семь моих заклинаний. Может: «Увидеть мысли»? Боялась, что увижу там одно сплошное «ку-ку» и требования дани.

— Я этот …, — язык не повернулся назвать «домом» сию хибару, но ссориться с домовым не хотелось, шустрый гадёныш, ещё и деревяхами пуляется, — …объект купила в общем. Устрою здесь парикмахерскую.

— Какой-такой барикнахерская, сестра? – скривился домовой. — Крамольное занятие не дозволяю, запорю!

При этих словах суседко ощетинился, выставив вперёд нижнюю челюсть.

— Вовсе не крамола, цирюльню, говорю обустрою тут.

Барихан задвинул челюсть обратно, пошаркивая обошёл вокруг стола и с деловым видом заявил:

— А-а-а, — лицо его прояснилось, а потом снова помрачнело. У меня брат цирюльником спину гнул, овец, баранов стричь – давай, а деньга – мало-мало получай.

Домовой фыркнул, его усы заколыхались, а потом он подошул ближе и смачно сплюнул в угол, я поморщилась, ещё и харкается в моём-то доме, великанище с табуретку. Пришла пора расставить фолианты по порядку!

— Слушай, великан-Барихан, в моём доме не плевать! Ты ж домовой в конце концов, а не кикимора, завязывай грязь разводить! Теперь я тут хозяйка!

Для пущей убедительности, подошла к нему впритык, уперев руки в бока. Великан вытянулся и встал на цыпочки, стараясь сравняться со мной в росте, но больше пяти сантиметров это ему не прибавило.

Глава 3. Новоселье

Итак что я имею на входе? Полуразвалившуюся лачугу с домовым грязнулей и лоботрясом. Что я хочу получить на выходе? Успешную парикмахерскую, от которой будет прям-таки веять уютом, красотой и феерическом прелестью. Что мне для этого надо? Я критически осмотрелась по сторонам и принялась за составление перечня.

1. Тщательная уборка.

2. Свежая краска.

3. Щепа для кровли.

4. Шторы.

5. Ковёр вместо циновки.

6. Зеркало.

7. Стул брадобрея.

8. Столик парикмахера.

10. Инструменты.

Ну что ж, феерическая магия в помощь. Итак за метлу и тряпку. Положила веник, рядом старый кусок материи, подготовила таз с дождевой водой, который, кстати сказать, обнаружился у входа.

— Это вот Барихан одобрять. Мой, сестра, прибирай, сестра, мы домовые это одобрять.

Я резко обернулась к нахалу-«великану» и упёрла руки в боки.

— А ещё домовые поддерживают в доме порядок и не кидают по углам шкурки от семок! Да и сам мог подубраться, авось не так запущено бы дом выглядел.

— За семки, не брани, сестра, Барихан всё в один уголок, по дому не раскидывать.

— Впредь не кидай, горшок цветочный в угол поставлю, туда и кидай лузгу.

— Какой такой цветочный горшок? — прищурился Барихан.

— Так на втором этаже под окном стоит. Я туда уже правда медяки сложила, но для лузги он полезнее будет.

— Э-э, — пригладил ус суседко, — это не цветочный горшок, бывший хозяина не для растения его пользовать.

— А для чего ж? — заломила я бровь.

— Твоя лучше не знай.

— Ладно пора за работу. — я засучила рукава, хотя это было совершенно не обязательно, физически я ничего делать не собиралась. — ИРЫС-БАК-ИРЫС!

В тот же момент метла и тряпка ожили. Веник начал выметать мусор, а тряпка окунаться в таз с водой и протирать старые брёвна. Заклинание сработало сразу, это только с мышами заминка – пока добегут коротколапые…

— Так ты ж что, сестра, не ручками прибраться делать? Ну да, ты ж ведьма… — протянул Барихан.

— Я – фея! — злобно крикнула я, сверкнув глазами.

Тем временем метла собрала перед дверью порядочную кучу грязи. Я распахнула дверь, в которую зачарованный веник тут же вымел сор.

— Э-э… сестра, апчхи, пыли-то нагнала, у нас ведьмачество или фейеризм под запретом, вздёрнуть могут.

Я обернулась к домовому, выглядел он как-то растерянно, впервые видать с бытовой магией сталкивается.

— Да в курсе я, не боись, Барихан, не прознают, — махнула я рукой, на что домовой молча указал пальцем на открытую дверь.

Я обернулась в указанном направлении и моё сердце ёкнуло, в дом направлялись две кумушки. Ринулась вперёд и поспешила закрыть собой проход, Одна в длинном светлом платье в синем лифе, вторая – в светлом платье с красным лифом и на вид чуть постарше. Волосы у обеих самым жутким образом заколоты на макушках.

Я облокотилась локтем о дверной проём и изобразила максимально дружелюбную улыбку.

— О, так это вы новая хозяйка дома? — чуть ли не в унисон воскликнули кумушки, сверля меня полными любопытства глазами. — Добро пожаловать в Темноград! А где ж хозяин?

— Спасибо, — показала я ряд белоснежных зубов, — но хозяином не порадую, счастья сего не имею, живу одна одинёшенька. — в этот момент мой зачарованный инвентарь предательски загремел, опровергая вышесказанное, пришлось изворачиваться. — Разве что племянник со мной. Что-то малыш расшумелся. Кстати, дозвольте представиться: Кальвария Стригол к вашим услугам.

— Чаяна, — слегка наклонила голову та, что в платье с синим лифом.

— Сияна, — представилась та, что в платье с красным лифом.

Только я раскрыла рот чтобы заверить как непомерно счастлива новому знакомству как меня под локоть толкнул веник – мусор зараза собрал, теперь вымести пытается. Перед глазами тут же возник образ моего прилюдного повешения, отчего перехватило дыхание. Но спасение пришло откуда не ждали. Барихан показал себя и делая вид что это он держит метлу просунул голову в папахе в дверную щель, искривился в подобие улыбке перед кумушками и также быстро юркнул обратно, вслед за метлой.

— Племянник мой. Дружелюбный, но дико не разговорчивый. Он у нас в дедушку пошёл, даже усы дедушкины, — пояснила я немой вопрос.

Кумушки издали немного нечленораздельный звук крайнего удивления, ну теперь на весь населённый пункт разнесут, можно не сомневаться.

— А я тут намеренна парикмахерскую открыть. Вас, мои новые подруги, преображу совершенно бесплатно.

— Парикмахерскую? — приоткрыла рот Сияна.

— Вы сами стричь намереваетесь? — подхватила Чаяна.

— А кто ж ещё? — пожала плечами. — Племянник мал ещё, да и не смыслит в этом ремесле.

— Но вы же не мужчина! — огорошила меня очевидным заявлением Сияна, наблюдательная, что есть, того не отнимешь.

Глава 4. Преображение избы

Не-не, милейший, с тобой вдвоём в лесок явно идти не стоит. Но что же делать? Идея родилась неожиданно: пойти в самое многолюдное место – на рыночную площадь и призвать мышей, а когда лесник отвлечётся, под шумок дать дёру.

— Милейший, кое-что забыла на рынке, не против небольшого крюка?

Лесник изменился в лице словно заметил надвигающегося волколака.

— Не надо на рынок, там она… — промямлил мужчина и на всякий случай поозирался вокруг, будто опасаясь что эта таинственная «она» услышит упоминание себя и не замедлит явиться.

— Кто? — мне стало даже интересно.

— Да Гордана, жена моя. Она у меня уж дюже сварливая, на дух не переносит когда я с какой-нибудь барышней… разговариваю.

О, так вот оно что. Значит мне точно надо на рынок.

— Извиняйте любезный, но без рынка никак не обойдусь, — безапелляционно заявила я и повернула обратно в сторону рынка.

Лесник помялся на месте, но всё же решил двинуться за мной следом. Настырный какой. Зная о временном лаге срабатывания заклинания призыва, прошептала «ОФЭС-ГОЛ-ОФЭС» заранее.

— Что голая? — прищурился лесник, выхватив из контекста самое ему понятное.

— Голодная, говорю, еды прикупить надобно.

— А-а, — протянул мужчина и ухватив меня за руку застопорился, — может не надо на рынок? Сразу в лес?

— Как не надо когда надо, милейший, — отцепила от себя чужую волосатую руку и пошла вперёд, в самую гущу толпы.

Чаяну и Сияну узнала сразу, как, собственно и они меня. Окинули заинтересованным взглядом с головы до ног и меня и моего горе-сопровождающего. Чаяна в синем ринулась к нам, тогда как Сияна в красном растворилась в толпе. Хм, подозрительно, чего это кумушки развернулись.

— О, как вам наш Темноград? Что тут присматриваете? Если надумаете покупать глиняные горшки, — Чаяна перешла на доверительный шёпот, — не покупайте вон в той лавке, они крайне скудного качества.

Продавец «горшков скудного качества», заметив, что попал в центр внимание разулыбался. Чаяна улыбнулась ему в ответ и дружелюбно помахала рукой.

— Давайте, быстрее, барышня, — дёрнул меня за рукав лесник.

Погоди, погоди, здоровяк, ещё моя армия грызунов не подоспела.

— Ах вон он ты где, гад ползучий! — раздался громогласный вскрик откуда-то сбоку, заставивший всех притихнуть и оторваться от своих насущных покупок.

Дородная женщина с красными то ли от румян, то ли от гнева щеками, игнорируя препятствия в виде еле успевающих отпрыгивать в сторону покупателей продвигалась всё ближе и ближе. За её спиной выглядывала Сияна – так вот, значит, к кому сбегала кумушка. Краем глаза заметила как лесник скрылся за прилавком с сушёными травами. Когда Гордана поравнялась со мной, признаться я даже немного струхнула слишком уж она была грозная и объёмная.

— Где он?! — прогремела женщина, величественно потрясывая телесами.

Лесника сделалось даже жаль, но лучше он, чем я. Молча указала пальцем на лавку с сушёными травами. Гордана издала богатырский хмык и нырнула за прилавок, вынурнув уже с «уловом» в виде бледного как мел лесника.

— Ах ты курощуп! Сарафанник немытый! Я его жду-жду, а он снова по бабам, ищет кто ж его убогого-то приголубит! Да кому ж ты сдалась, бородавка волосатая?! А ежели найдётся такова – за волосы оттаскаю, морду мёдом измараю, да в муравейник ткну!

При этом она очень нехорошо так на меня зыркнула. Публика принялась хихикать, а бедняга лесник не знал куда глаза девать. Глядя на весь этот балаган, в моей груди даже вспыхнуло чувство сродни жалости, но не на долго. Пора в лес! В гордом и весьма устраивающем меня одиночестве. Однако только я повернулась на выход как…

— Мыши! — первый пронзительный крик откуда-то слева.

— А-а-а, а-а-а! — второй крик справа.

Дальше пространство наполнилось какофонией визгов, криков о помощи и проклятий.

— АЧИ-АПФ-АЧИ, — прервала я колдовство и бодренько зашагала в сторону леса.

Лес встретил меня хвойным ароматом и пением птиц. Природа! Какое умиротворение. Я как раз заметила нужный мне мох на дереве как…

— На силу ноги унёс, — донесся сзади знакомый голос.

Я резко обернулась – ещё более взлохмаченный чем раньше с диковатым блеском глаз лесник. Поганки с полянки!

— Кабы не мышатина, не убёг бы, как есть не убёг бы. А вы барышня в лес сразу, думали хана Неждану.

Я нервно сглотнула.

— Кому-кому?

— Мне, — прижал ладони к своей груди лесник.

Неждан значит. Вот уж не в бровь, а в глаз имечко.

— Кальвария Стригол, — представился в ответ, вызвав непонятную однобокую улыбку Нежданчика, успела отметить, что с зубами у него жёсткий дефицит.

— Ну как? Прикупили чего надобно-то?

— Нет, — на середине гласной мой голос изменил тональность от переполнявших чувств, — мыши, заразы, не вовремя набежали…

Глава 5. Зельеварение

— Отпусти, — прохрипела я, — ополоумел, рубака, какая я тебе ведьма? Я ненавижу ведьм оттого и приехала в вашу дыру!

Дровосек ослабил хватку и отстранился настолько резко, что я не удержалась на ногах.

— И почему ты их ненавидишь? — растягивая слова спросил громила.

— Потому что они испортили мне жизнь! А одна – просто исчадие зла и имя ей Фея крёстная.

Я говорила правду, от души и должно быть дровосек это понял. На каменной физиономии истукана проступило подобие сочувствия, ну если не сочувствия то, по крайней мере – заинтересованности.

— Как?

Что как? А как жизнь испортили. Не, правду не скажу, тут надо дозировать.

— Они, особливо она, жаждали забрать и присвоить себе мою красоту.

Дровосек окинул меня скептическим взглядом. Даже как-то обидой укололо. Что во мне этого косоротого не устроило?

Ладно, пора заканчивать общение, поговорили с элементами рукоприкладства и будет, хлеб сам себя не съест. Но только я развернулась в сторону дома как дровосек больно ухватил меня за локоть и прошептал в самое ухо, окатив моё чувствительное обоняние донельзя отвратным запашком изо рта.

— Я слежу за тобой. И если ты и правда ведьма…

— То меня вздёрнут, — закончила я за него фразу, сопроводив её нервным смешком.

Пока громила соображал, я бочком юркнула мимо него по направлению к потенциальной процветающей цирюльне, то есть избушке своей.

— Эй, приживала, — позвала я домового, тут же из-под печки выглянула косматая башка в папахе, — каравай принесла, потчевать буду.

Суседко с готовностью выполз, обтёр руки о засаленный бешмет, пригладил усы, поправил папаху и засиял как свежеотчеканенная монетка, но когда увидел этот самый «каравай», улыбка медленно сползла с его лица, усы опустились вниз.

— Сестра, мой дорогой, рехнулся поди, а? Али по пути каравай в одна харя умял, а краюха притащить?

— За три медяка караваи дают только такие, — поджала я губы.

Суседко хмыкнул в усы,

— Класть краюха на стол.

Преломили с Бариханом хлеб. Хоть сварливый суседко и сетовал на ненадлежащий вкус и размер, но умял за минуту. А и я не отставала, усиленно поглощая то, на что не позарилась бы всего пару дней назад. Желудок отозвался благодарным урчанием.

— Фух, пора зелья варить. Трактирщик добро дал, надобно постараться.

— Зелье что для веселья? — как-то подозрительно вдохновился Барихан и даже приосанился.

— На продажу, не для личного пользования, уразумел Барихан-великан? Прозрачно изъясняюсь? — заломила бровь.

— Как рваный башмак, сестра, — отозвался домовой и, хотя было в его интонации что-то подозрительное, я сделала вид, что верю.

Для полного набора ингредиентов осталась мышиная шерсть.

— ОФЭС-ГОЛ-ОФЭС!

— Опять грызуны звать?

— Шерсть нужна, — кинула я. — а ещё воды бы кто притащил. Барихан, в колодце водицы не наберёшь?

— Ты с дуб упасть и бо-бо башка сильно? Домовой из дома не ногой, ясен, сестра?

— Как дырявый башмак.

Значит мне придётся тяжести таскать в своих рученьках и ломить свою спинушку. Ох не люблю я этого. Вон в Академии штуковина была: вода родниковая самольющаяся, прохладная, ледяная да с подогревом. На втором курсе бы изучила, кабы с первого не выперли. Фея крёстная, пигалица тифозная! Я сжала кулаки, чувствуя как мои щёки воспылали гневом. Земля круглая, если верить магам-еретикам, повернётся и в мою сторону, отыграюсь. Эх, не хватает мне успокаивающего чая с мелиссой.

— Хвать, сестра, — выволок Барихан откуда ни возьмись коромысло. — Один ведро поди не хватя.

И то верно, нужно ещё для питья набрать. Чувствуя себя яко вьючный ишак, навесила на себя коромысло с вёдрами и двинулась к колодцу. Мелкий дождик успел сдобрить землю под ногами, сделав её до жути скользкой. Наступала осторожно, что б ненароком не упасть. Дворовая собака, лохматая как подмышка феи Крёстной, облаяла меня по полной академической программе, издали заметила Чаяну и Сияну выискивающих повод для новой сплетни, вот ведь, даже дождик им нипочём. К счастью колодец был от моей избы не так уж далеко. Эх, не таскала воду из колодца уже… Сколько? Как-то один раз попробовала каково оно колесо повертеть, на том дело и кончилось. Но работу механизма я знала, единственная сложность, дотащить вёдра. Ну с коромыслом, центр тяжести распределяется и должно вроде как полегче быть. Ухватилась за рычаг колодезного ворота и принялась его вращать, накручивая цепь на цилиндр и поднимая ведро из колодца. Потом перелила в одно из своих. Повторила процедуру. Так, теперь надо подлезть под это коромысло с вёдрами.

Вяленый мухомор, как же тяжело! Как же бабы по два раза на день тяжесть-то эту таскают!

За своими мыслями и под гнетущей тяжестью коромысла я не заметила как ко мне подкрался, впрочем подкрался – это не про него, мерзавец громила дровосек.

— А-а! Для котла набрала?! — рыкнул он словно огр-людоед на страшных картинках.

Глава 6. Вопрос с кровлей

Мы с Бариханом сидели за столом, лузгали семечки и запивали зельем, он – зельем от головной боли, я – зельем с мелиссой, успокаивающим. Осталось самое сложное: заставить дровосека выпить приворотное зелье. Эх, кабы не зарубил, собака.

— Сестра, мой хороший, не дать себя убить! — напутствовал суседко.

Я тяжело вздохнула, попрощалась с домовым, сложила зелье в котомку и двинулась навстречу судьбе. Утро выдалось туманным, как собственно, и моё будущее в Темнограде. Раздался лай уже знакомой собаки, вдалеке, в дымке тумана, мелькнули очертания копошащихся по своим делам жителей. Дровосек нашёлся неожиданно, хотя, нет, ожиданно.

— Всё промышляешь, рыжуха. Да как тебе не уразуметь никак, сему граду такие как без надобности, — прохрипел грубый голос над ухом.

Я нацепила на себя картонную улыбку, медленно обернулась и задрала голову повыше, установив зрительный контакт. Грозный здоровяк с глазницами полными ненависти и со своим незаменимым остро-рубящим атрибутом за спиной.

— Милейший, мы не с того начали, как-то не задаётся наше общение, быть может коли преломите со мной хлеба и выпьете тонизирующего чая, наши взаимоотношения наладятся?

В ответ дровосек по-звериному рыкнул, а в унисон ему присоединилась облаивающая меня собака. Хм, надо побыстрее узнать его мысли. Я приподняла руки, делая вид, что потягиваюсь, если бы вид не сделала, было бы ещё страннее, дровосек при этом посмотрел на меня как на умалишённую.

— АБРАС-ДИК-АБРАС, — прошептала я.

Перед моими глазами тут же возник образ дровосека, рубящего поленья. Информативно, ничего не скажешь.

— Чего? — рявкнул громила.

— Дико обросли, говорю, постричь бы, у меня, если что инструменты имеются.

— Хм.

— А вот, чаёчку моего земляничного испить не желаете ли? — я сунула руку в котомку, достала бутылочку с приворотным зельем и протянула с милейшей улыбкой, — пытаюсь с вами наладить отношения, — добавила я для пущей убедительности.

— Это то пойло, что носишь в таверну? — покосился на бутылочку дровосек, но брать его не спешил.

— Угу, — почему-то кивнула я и затаила дыхание.

Сейчас выбьет из рук, подлюка, как есть выбьет. Но дровосек удивил. Взял бутылочку, откупорил и залпом выхлебал. Видимо от зелья для веселья он бы не отказался. Я просияла в душе. Теперь осталось только выждать пока чары сработают.

— Что ж, я пойду милейший, — мяукнула я и зашагала по добру по здорову восвояси, пока крендель не опомнился.

— Живой, сестра, тебя не прибить? — встретил меня вопросом Барихан, в котором я распознала нотки разочарования.

— Огорчён? — прищурилась я.

— Обрадован, сестра, кушать принёс?

— Сперва надо набрать мухоморов и сварить то, за что нам дадут этот твой каравай, — фыркнула я.

— Ай-да тогда семки лузгать, моя подсолнух спереть, — махнул рукой Барихан.

Мы уселись за стол и принялись разделывать подсолнух.

— Ну а это, когда сработать-то? — не отрываясь от семок поинтересовался домовой.

— Так по-разному может быть, — пожала я плечами, а может и вовсе из-за твоих усов не сработать.

— Так зачем ты высыпать в котёл мой усы?

— А зачем ты их в ступку состриг?

— Так и ты туда что-то у себя откуда-то состричь, — парировал суседко.

— Не откуда-то, а с головы, баран, откуда ещё, — фыркнула я.

Перепалка только начала входить в новую агрессивную фазу как в дверь постучали. громко так и неожиданно, что вздрогнула не только я, но и видавший виды домовой.

— Он? — прошептал великан-Барихан, указывая на дверь.

Стук повторился, ещё громче и настойчивее.

— Не знаю, но на всякий случай, возьми в руки рогач и… ОФЭС-ГОЛ-ОФЭС!

— Снова мыши через час явиться, — вздохнул Барихан.

Приоткрыла дверь, как и ожидалось на пороге топтался дровосек, но вид у него был донельзя растерянным. Я заняла соблазняющую позу, опёршись локтем о дверной косяк.

— Чем могу быть полезна, милейший?

Дровосек ничего не ответил, только стоял как тупица с открытым ртом и сверлил меня глазами. Его взгляд скользнул по моей шее, которую он совсем недавно сжимал, паразитина, пополз ниже к выпуклостям, ещё ниже к талии, а потом свернул не туда, куда-то мимо. Громила грубо отодвинул меня в сторону и вошёл в избу.

— Эй, уважаемый невежли… — возмутилась было я, но оборвала себя на полуслове.

Дровосек медленно приближался к Барихану, воинственно выставившему впереди себя рогач.

— Шапочка съехала, — пробасил громила и опустившись на колени осторожно поправил папаху на ошалевшем домовом, который, очевидно, в этот момент раздумывал: отложить ли ухват или всё же пырнуть гостя.

— Милейший, есть у нас одна проблема, связанные с… — начала я готовить почву, но Барихан меня оборвал.