#фейклюбовь: Нарушая правила

Глава 1: Холодный расчет

Кофе в бумажном стаканчике давно остыл, превратившись в горькую жижу. Саша Андрианова стиснула зубы, уставившись на экран ноутбука, заваленный вкладками: «Бизнес-план. Финансовые прогнозы. Анализ рынка. Презентация. Конкурс. Стажировка в Берлине. ШАНС». Шанс вырваться вперед, доказать всем – и в первую очередь себе – что она лучшая. Ее проект по оптимизации студенческого питания в кампусе был почти готов. Почти. А «почти» в лексиконе Саши значило «катастрофически недоделано».

Пальцы нервно выстукивали ритм на клавиатуре. 10:47. Презентация конкурса стартапов «Инновационный Ритм» начиналась через… 13 минут. В главном атриуме. А ей нужно было еще проверить формулы в финансовой модели, отполировать слайды и – самое страшное – придумать, как продать эту идею так, чтобы в нее поверили. Харизма. Командный дух. Эти пункты в критериях жюри горели в ее сознании красным предупреждающим знаком. Она могла проанализировать что угодно, но зажечь аудиторию? Убедить, что она – та самая лидер, которая сплотит команду? Ее стихия – цифры и логика, а не улыбки и воодушевляющие речи. От одной мысли о необходимости «быть открытой и дружелюбной» перед полным залом у нее свело желудок.

«Спокойно, Андрианова, – мысленно приказала она себе, резко потягивая остывший кофе. – Разбей задачу. Сначала презентация конкурса. Потом – финальные правки. Вечер – репетиция выступления. Система. Контроль». Она нажала Command+S, резким движением захлопнула ноутбук и встала. Высокие каблуки лоферов четко отстучали по мраморному полу коридора, направляясь к атриуму. Ее темно-русый хвост был собран так туго, что слегка болела голова. Безупречная белая рубашка, темно-синие джинсы без единой складки. Броня. Она чувствовала, как натянутость излучается от нее волнами, но снять ее – значит показать слабость. А слабости – для проигравших.

Атриум уже гудел. Сотни студентов толпились у сцены, где устанавливали оборудование для презентации. Запах свежесваренного кофе смешивался с ароматом чьих-то духов и легкой ноткой пота от нервничающих участников. Саша заняла место чуть в стороне, у колонны, стараясь быть незаметной и одновременно имея хороший обзор. Она вытащила телефон, намереваясь пробежаться глазами по заметкам, но взгляд автоматически скользнул по толпе. И замер.

Он стоял там, у самого края сцены, как будто позируя для скрытой камеры. Никита Крюков. Ее бывший. Тот самый «идеал на бумаге», который на деле оказался мастером манипуляций и холодного расчета. Время, казалось, не коснулось его. Все та же безупречная стрижка темно-русых волос, белоснежная рубашка, дорогие часы на тонком запястье. Осанка – вызов и превосходство. Рядом с ним – новая. Высокая блондинка в платье, которое кричало «дорого» даже с этого расстояния. Она что-то шептала ему на ухо, а он снисходительно улыбался, его карие глаза скользили по толпе с видом владельца галереи, рассматривающего экспонаты.

Саша почувствовала, как по спине пробежал холодок. Не смотри. Не обращай внимания. Он – прошлое. Она попыталась сосредоточиться на экране телефона, но буквы расплывались. Воспоминания нахлынули волной: его ледяные руки, его критика, замаскированная под «заботу», его фраза при расставании: «Ты просто… слишком сложная для настоящих отношений, Саш. И слишком холодная». Удар. Точный и болезненный. Она сглотнула комок в горле, сжимая телефон так, что костяшки пальцев побелели.

Они заметили ее. Блондинка что-то сказала Никите, указав взглядом в ее сторону. Никита обернулся. Его взгляд встретился с Сашиным. И в этих карих глазах не было ни сожаления, ни даже злорадства. Была… скука. И что-то еще. Что-то колкое. Он мягко взял новую пассию под локоть и направился прямо к Саше. Броня дала трещину. Она выпрямилась во весь рост, подняв подбородок, пытаясь натянуть маску безразличия. Не показывай ему. Ни за что.

— Александра Богдановна, — его голос был гладким, как полированный мрамор. — Какая неожиданная встреча. Все готовы покорять мир своими стартапами?

— Никита Кириллович, — кивнула Саша, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Приятно видеть, что вы по-прежнему интересуетесь студенческими инициативами. Аспирантура позволяет?

Он махнул рукой, как будто отмахиваясь от назойливой мухи.

– О, это Оля, – представил он блондинку, даже не удосужившись назвать фамилию.

Оля улыбнулась слащавой, дежурной улыбкой.

– Мы тут смотрим, кто из нынешних… гм… амбициозных умов подает надежды. Оля, кстати, тоже участвует. Социальный проект для… малоимущих студентов. Очень душевно.

«Душевно». Слово прозвучало как плевок в сторону Сашиного сухого, аналитического проекта. Она чувствовала, как жар поднимается к щекам.

– Интересно, – процедила Саша. – Удачи.

Но Никита не собирался уходить. Его взгляд скользнул по ее строгой рубашке, по тугому хвосту, по ноутбуку, который она прижимала к себе как щит.

– Знаешь, Саш, – он сделал шаг ближе, понизив голос до интимного тона, который когда-то мог заставить ее сердце биться чаще, а теперь вызывал только тошноту. – Я слышал, ты тоже что-то готовишь. Оптимизация питания? Звучит… технично. Очень по-твоему. – Он сделал паузу, наслаждаясь эффектом. – Но вот что я не пойму… Раз уж ты такая экспертка в эффективности… Почему до сих пор не оптимизировала свою личную жизнь? Или это область, где твои формулы дают сбой? – Его губы растянулись в тонкой, ядовитой улыбке. Оля тихонько хихикнула, прикрыв рот рукой. – Все тот же вечный дедлайн на отношения? Или… может, просто не нашлось команды, которая выдержит твой «командный дух»?

Удар. Точный, расчетливый, ниже пояса. Саша почувствовала, как земля уходит из-под ног. Весь шум атриума – смех, разговоры, гул колонок – превратился в оглушительный гул в ушах. Кровь прилила к лицу, а потом отхлынула, оставив ледяное онемение. Она видела только его самодовольное лицо и слащавую ухмылку Оли. Слова застряли в горле комом. Она не могла дышать. Все ее тщательно выстроенное самообладание рухнуло под тяжестью публичного унижения. Она стояла парализованная, чувствуя, как на нее смотрят десятки глаз. Неудачница. Холодная. Сложная. Никому не нужная.

Глава 2: Контракт

Кофейня возле университета пахла пережаренными зернами и отчаянием студентов перед сессией. Саша сидела за угловым столиком, пальцы нервно барабанили по крышке ноутбука. Перед ней — Рома Осипов, который, кажется, только что выкатился из мусорного бака, если судить по его виду. Вьющиеся каштановые волосы торчали в разные стороны, оранжевая косуха была расстегнута, а на футболке красовался потрепанный принт с надписью «Я не ленивый, я на энергосбережении».

Он ухмылялся, разглядывая ее с явным любопытством.

— Ну так, Сокол, — Рома отхлебнул свой капучино с зефиркой, оставив на губах молочную пену. — Ты сказала «деловое предложение». Я весь во внимании. Хотя, если это что-то про продажу почки, я, пожалуй, откажусь.

Саша прищурилась.

— Твои почки мне не нужны. Они, скорее всего, уже переработаны в энергетиках.

— Ой, — он приложил руку к груди, изображая раненое достоинство. — Больно. Продолжай.

Она глубоко вдохнула, собираясь с мыслями. Как вообще можно было всерьез рассматривать эту идею? Но Никитин взгляд, полный презрения, снова всплыл перед глазами. «Неудачница».

— Ты вчера сказал, что мне нужен «настоящий классный парень», чтобы заткнуть Крюкова.

— Ну да, — Рома пожал плечами. — Но это был скорее сарказм.

— А я восприняла это как деловое предложение.

Он замер с чашкой на полпути ко рту.

— ...Что?

— Фиктивные отношения. — Саша выложила на стол план, распечатанный на двух листах. — Ты становишься моим парнем до финала конкурса стартапов. Взамен я делаю тебе бизнес-план, структуру и слежу за дедлайнами. Ты получаешь шанс выиграть. Я получаю... — она чуть дрогнула, — репутацию.

Рома медленно поставил чашку, его зеленые глаза расширились.

— Ты... серьезно?

— Абсолютно.

— То есть... — он наклонился вперед, — я должен притворяться, что влюблен в тебя?

— Да.

— А ты?

— Я буду терпеть тебя.

Он рассмеялся, откинувшись на спинку стула.

— О, Сокол, ты просто прелесть.

***

Через час они сидели в библиотеке, и Саша демонстрировала уровень своего безумия.

— Пункт первый, — она ткнула пальцем в документ, который занимал уже три страницы. — Никаких физических контактов без необходимости.

— То есть?

— Рукопожатия, легкие касания — допустимы. Объятия — только при свидетелях, и только если это выглядит естественно.

— А поцелуи? — Рома поднял бровь.

— Запрещены.

— Ну как же, романтика!

— Пункт второй, — проигнорировала она его. — Никаких личных вопросов. Мы не друзья.

— Оу.

— Пункт третий. Ты не опаздываешь на встречи. Если опаздываешь — штраф.

— Какой штраф?

— Ты покупаешь мне кофе.

— А если я приду раньше?

— Такого не будет.

Рома склонился над документом, читая дальше.

— «Запрещено упоминать ананасы в пицце в моем присутствии». Серьезно?

— Особо важный пункт.

— «Рома обязан носить одежду, которая не режет глаза». Ой, — он схватился за сердце.

— Пункт пятый. Никаких публичных конфузов.

— То есть если я упаду на ровном месте, это нарушение контракта?

— Особенно если ты упадешь на ровном месте.

— Боже, — Рома закинул голову назад. — Ты реально составила конституцию наших фейковых отношений.

— Я просто закрываю все возможные лазейки для твоего бардака.

— А если я нарушу?

— Тогда сделка аннулируется.

Он задумался, постукивая пальцами по столу. Потом внезапно ухмыльнулся.

— Ладно. Я в деле.

— Что?

— Это же весело! — Он схватил ручку и с размаху подписал контракт. — К тому же ты права — мой стартап реально хорош, но мне лень возиться с бумажками. А ты... — Он посмотрел на нее с внезапной серьезностью. — Ты заслуживаешь того, чтобы Крюков сдох от зависти.

Саша не ожидала такой реакции. Она на секунду растерялась, но быстро взяла себя в руки.

— Отлично. Тогда начинаем.

***

— Вы что, с ума сошли?!

Катя, прагматичная и циничная подруга Саши, смотрела на них, как на двух опасных психов.

— Это гениально, — напротив, вздохнула Маша, закатывая глаза от восторга. — Как в дораме!

— Это идиотизм, — Катя скрестила руки. — Что, если кто-то узнает?

— Никто не узнает, — Саша отхлебнула чай.

— О, — Рома ухмыльнулся. — А если я случайно проболтаюсь?

— Я убью тебя.

— Романтично.

— Вы даже не похожи на пару! — Катя жестом указала на них. — Ты, — она ткнула в Сашу, — ходишь в белых рубашках и считаешь, что эмоции — это вирус. А ты, — теперь палец был направлен в Рому, — выглядишь так, будто твою косуху шили из занавески в дешевом мотеле.

— О, — Рома положил руку на грудь. — Это было почти поэтично.

— Вы полная противоположность!

— Именно поэтому это сработает, — Саша холодно улыбнулась. — Кто поверит, что мы притворяемся?

Катя закатила глаза.

— Боже, вы оба ненормальные.

— Зато теперь у нас есть официальный повод для совместных фото! — Маша уже достала телефон. — Давайте, встаньте поближе!

Рома немедленно обнял Сашу за плечи. Она застыла, как столб.

— Убери руку.

— Но мы же должны тренироваться!

— Сейчас ты потренируешься лететь в окно.

Маша щелкнула камерой.

— О, отлично! — Она показала снимок. — Саша, ты выглядишь так, будто хочешь его зарезать.

— Потому что хочу.

— Но это же мило! — Маша ахнула. — Это как... «Он — солнечный зайчик, она — ледяная королева, но вместе они...»

— Совершают ошибку, — закончила Катя.

Рома рассмеялся и не убрал руку.

Саша вздохнула.

Что, черт возьми, она на себя взвалила?

Глава 3: Репетиция катастрофы

Библиотека в понедельник утром была тихой, как гробница фараона. Пылинки танцевали в лучах солнца, пробивавшихся сквозь высокие окна. Идеальное место для Саши. И адское – для Ромы, который уже пятый раз зевнул, развалившись на стуле напротив нее.

– Проснись, Осипов, – Саша щелкнула пальцами перед его носом. – Сегодня мы отрабатываем базовые взаимодействия. Раздел 3А Контракта: «Публичный физический контакт и его регламентация».

Рома потянулся, костяшки пальцев хрустнули.

– О, самое интересное! Начнем с поцелуев? – Он подмигнул.

– Пункт 4.7: «Поцелуи запрещены в любой форме, включая «социальные» и «дружеские»», – отчеканила Саша, не глядя на него, перелистывая свой блокнот с пометками. – Начнем с рукопожатий.

Рома фыркнул: – Рукопожатия? Мы же не бизнес-партнеры на переговорах, Сокол. Мы «влюбленные». Хотя бы за руку должны держаться!

Саша вздохнула, как человек, обреченный на каторгу. – Допустимо. Раздел 3А, подпункт «б»: «Допускается кратковременное держание за руку в публичных местах для создания видимости близости». Продемонстрируй.

Она протянула ему руку ладонью вниз с таким видом, будто предлагала взять пробирку с особо летучей кислотой. Рома посмотрел на ее пальцы – длинные, аккуратные, без маникюра, но идеально чистые, – потом на свою – с царапиной от гитары и следами фломастера.

– Расслабься, Сокол, – он усмехнулся, накрывая ее руку своей. – Это же не разминирование бомбы.

Его рука была… теплой. Сухой. Крепкой. Неожиданно большой, полностью накрывающей ее костяшки. Саша почувствовала, как по спине пробежали мурашки – не неприятные, а… странные. Нарушающие привычный температурный режим. Она автоматически попыталась отдернуть руку, но Рома (вероятно, из вредности) слегка сжал пальцы.

– Слишком долго, – выдавила она. – И слишком… властно. Выглядит как попытка доминирования, а не нежности. – Ага, – Рома не отпускал. – А как надо? Пальчики едва касаются? Как бабочки? – Он провел большим пальцем по ее костяшкам.

Саша выдернула руку, как обожженная. – Недопустимо! Пункт 3.1: «Физический контакт должен быть минимально необходимым и лишенным сексуальных или интимных коннотаций». Твое действие попадает под определение «интимная коннотация»!

Рома рассмеялся, откинувшись на спинку стула.

– Боже, Сокол, ты хоть слышишь себя? «Интимная коннотация» от прикосновения к руке? Ты когда-нибудь вообще кого-то касалась без защитных перчаток?

Саша промолчала, лишь резко потерла тыльную сторону ладони о джинсы. Конечно, касалась. Но Никита… Его прикосновения всегда были холодными, расчетливыми. Как будто он проверял температуру объекта. Это же было… иное. Навязчивое. Живое. Она решила сменить тему.

– Следующее. «Влюбленные» взгляды. Раздел 3Б.

Рома тут же скорчил рожу: глаза широко раскрыты, губы сложены в преувеличенную улыбку, брови домиком. – Как? Мило? Глаза «горят любовью»?

Саша посмотрела на него без тени эмоций. – Ты выглядишь как пациент невролога во время приступа. Или как тот самый смайлик с выпученными глазами. Это неприемлемо. – А как надо? – Рома вернул лицо в нормальное состояние, но в глазах остался озорной огонек. – Вот так? – Он пристально уставился на нее, пытаясь изобразить томность.

Саша выдержала его взгляд, анализируя: зрачки нормальные, мимические мышцы напряжены, уголки губ подрагивают – явное усилие. – Слишком интенсивно. Ты смотришь на меня, как на последний кусок пиццы после голодовки. Или как на лабораторный образец редкой болезни. Создает ощущение… хищничества. Снизь интенсивность на 70%.

– Семьдесят процентов? – Рома закатил глаза. – Ты хочешь, чтобы я смотрел на тебя, как на пыльный учебник по макроэкономике? – Идеальная аналогия, – кивнула Саша. – Нейтрально-уважительно. Без излишнего фанатизма.

Рома засмеялся, но вдруг его взгляд стал пристальным и… немного насмешливым. – Ладно, Сокол. А почему ты вообще так со мной разговариваешь? Как с подчиненным, который вечно все портит? Мы же партнеры по этому безумию.

Саша нахмурилась.

– Я просто обеспечиваю соблюдение контракта и эффективность процесса. Эмоции контрпродуктивны.

– Эмоции, – Рома покачал головой, все еще глядя на нее с этой новой, неудобной пристальностью. – Ты знаешь, почему я зову тебя «Сокол»?

Вопрос застал ее врасплох. Она никогда не задумывалась. Просто раздражающее прозвище. – Потому что ты не отличаешься оригинальностью и склонен к примитивным аналогиям?

Рома ухмыльнулся. – Почти. Потому что ты гордая. Потому что смотришь на всех сверху вниз, будто высматриваешь добычу или слабое место. Потому что движения у тебя резкие, точные, как у хищной птицы. А еще… – он наклонился чуть ближе, понизив голос, – потому что ты красивая. Холодной, опасной красотой. Как сокол на гербе. Всегда настороже. Всегда готова к бою. Или к бегству. Не решил еще.

Саша замерла. Его слова, произнесенные без обычной шутовской интонации, а с какой-то неожиданной… наблюдательностью, ударили точнее Никитиных колкостей. Неужели она так выглядит со стороны? Как вечно напряженная, готовая к атаке птица? Она всегда считала себя просто… эффективной. Сосредоточенной. А он увидел это. Холод. Опасность. Отстраненность. Вдруг ей стало не по себе. Она быстро отвела взгляд, сфокусировавшись на строчках контракта.

– Это… не имеет отношения к делу, – сказала она чуть резче, чем планировала. – Вернемся к репетиции. Следующий пункт: наша «общая история». Нам нужна правдоподобная легенда знакомства.

Рома, удовлетворенный ее реакцией, снова развалился на стуле.

– О, это я обожаю! Значит так: мы встретились… в планетарии! Во время потрясающего метеоритного дождя Персеиды! Ты сидела одна, вся такая загадочная, смотрела на звезды. А я… – он вскочил, изображая пафос, – увидел твой профиль в полумраке и понял – это судьба! Я подошел, заговорил о красоте космоса и хрупкости человеческого бытия… Ты сначала отнеслась холодно, но моя пламенная речь растопила лед твоего сердца! Мы проговорили до утра, а потом…