Фиктивная невеста для наследника

Глава 1: Шедевр и угроза

POV: Полина

Солнечный свет пробивался сквозь высокие окна реставрационной мастерской, создавая идеальное освещение для тонкой работы. Полина Викторовна Лебедева склонилась над картиной девятнадцатого века — портретом неизвестной дамы в голубом платье. Кисть в ее руке двигалась с хирургической точностью, восстанавливая потускневший от времени оттенок щеки.

— Ну же, красавица, покажи свое истинное лицо, — тихо прошептала Полина, убирая очередной слой поздних записей.

В такие моменты весь мир исчезал. Оставались только она, краски и история, скрытая под слоями времени. Каждый мазок кисти рассказывал о жизни, любви, надеждах людей, давно ушедших в вечность. Полина чувствовала себя их голосом, возвращающим забытую красоту к жизни.

Запах растворителя и старого лака въелся в мастерскую так глубоко, что стал частью ее самой. Здесь, среди мольбертов и банок с реставрационными материалами, она была дома. Здесь она была экспертом, мастером своего дела, человеком, способным творить маленькие чудеса.

Телефон зазвонил так резко, что Полина вздрогнула, чуть не испортив деликатную работу над губами портрета.

— Полина Викторовна? — Голос коллеги из соседнего отдела звучал встревоженно. — Твой брат здесь. Говорит, что срочно нужно с тобой поговорить.

Сердце екнуло. Кирилл редко приходил к ней на работу, и никогда просто так. Полина осторожно положила кисть на палитру и сняла увеличительные очки.

— Передай ему, что через десять минут выйду.

Она бросила взгляд на портрет дамы в голубом. Женщина на картине смотрела спокойно и благородно, будто знала какие-то важные тайны жизни. "Если бы ты могла говорить, — подумала Полина, — что бы ты посоветовала делать с безответственным младшим братом?"

Десять минут спустя она нашла Кирилла в кафе через дорогу от музея. Он сидел в углу, нервно теребя салфетку и поглядывая на дверь. При виде сестры лицо его исказилось гримасой, в которой смешались вина, страх и отчаяние.

— Полин, я все продумал... — начал он, не дожидаясь, пока она сядет.

— Кириллик, — она использовала детское прозвище, пытаясь придать голосу спокойствие, — сначала расскажи, что случилось. И только не ври мне.

Он выглядел отвратительно. Темные круги под глазами, нечесаные волосы, мятая рубашка. Не похоже на успешного программиста, каким он обычно старался казаться.

— Помнишь, я рассказывал про новую платформу для онлайн-ставок? Ну, которую мы разрабатывали для клиента?

Полина кивнула, чувствуя, как холодок пробегает по спине.

— Так вот... я решил протестировать ее изнутри. Понимаешь, чисто в профессиональных целях. Нужно было убедиться, что система работает без сбоев при высоких ставках...

— Кирилл Викторович Лебедев, — голос Полины стал стальным, — говори прямо.

— Я проиграл. Много. — Он сглотнул и посмотрел ей в глаза. — Триста тысяч рублей. Полин, я понимаю, как это звучит, но они не шутят. Это серьезные люди.

Мир качнулся. Полина схватилась за край стола, чувствуя, как кровь отливает от лица.

— Триста... Кирилл, у нас нет таких денег. У меня зарплата музейного работника, а у тебя...

— Я знаю! — Он провел руками по волосам. — Полин, пойми, я все понимаю. Но они уже звонили. Дали неделю. А если не отдам... ты же смотришь новости. Знаешь, что бывает с должниками.

Он не договорил, но Полина и так поняла. В последние годы новости пестрели сообщениями о том, что происходит с должниками подобных "платформ".

— Как ты мог? — Слова вырвались сами собой, и в них звучала вся боль накопившихся лет. — После всего, что мы пережили? После смерти мамы, после того, как я похоронила свои мечты об аспирантуре в Москве, чтобы поднять нас на ноги?

Кирилл съежился, но не отвел взгляда.

— Полин, я думал, что смогу выиграть и наконец отблагодарить тебя. Ты столько для меня сделала, а я как нахлебник...

— Замолчи! — Полина стукнула кулаком по столу, и посетители за соседними столиками обернулись. — Не смей оправдывать свою безответственность заботой обо мне! У нас была нормальная жизнь, понимаешь? Честная, без всяких авантюр!

— Полин, прости. Я все понимаю, но сейчас нужно решать, что делать. У меня есть план...

— Какой план? — Она почувствовала, что сейчас расплачется или ударит его. Возможно, и то, и другое.

— Можно продать квартиру. Она стоит как раз около трехсот. Снимем что-то поменьше, а разницу...

— Это мамина квартира, — голос Полины стал тихим и опасным. — Единственное, что у нас осталось от нее. Единственное место, где сохранилась ее память.

— Но что еще мы можем сделать?

Полина откинулась на спинку стула, чувствуя, как подступает знакомая тяжесть. Та же тяжесть, что она испытывала, когда врачи сказали, что для мамы ничего нельзя сделать. Когда пришлось отказаться от мечты о научной карьере. Когда поняла, что теперь она единственная опора для Кирилла.

— Дай мне подумать, — сказала она наконец. — Неделя, говоришь?

— Шесть дней, — поправил он тихо.

Полина встала, оставив нетронутый кофе.

— Пойду домой. Мне нужно... мне просто нужно побыть одной.

Дорога домой прошла как в тумане. Автобус, знакомые улицы, подъезд их панельной девятиэтажки — все казалось нереальным. Только войдя в квартиру, Полина позволила себе расслабиться.

Стены были увешаны мамиными работами — акварельными пейзажами родного города, портретами соседей, натюрмортами. Ничего гениального, но честного, искреннего. Именно мама привила Полине любовь к искусству, научила видеть красоту в простых вещах.

"Что бы ты сделала, мам?" — подумала Полина, глядя на автопортрет матери на мольберте у окна.

Телефон зазвонил, когда она заваривала чай. Незнакомый номер.

— Полина Викторовна Лебедева? — Голос был мужским, уверенным, с едва заметным столичным акцентом.

— Да, слушаю.

— Меня зовут Алексей Михайлович, я представляю интересы частного коллекционера. Нам требуется специалист по русской живописи девятнадцатого века для работы с эксклюзивной коллекцией.

Глава 2: Неожиданная встреча

POV: Матвей

Матвей Александрович Северский стоял у панорамного окна своего кабинета, наблюдая за московской суетой внизу. До встречи оставалось полчаса — встречи, которая должна была решить его проблемы раз и навсегда.

На столе лежало тонкое досье: "Лебедева Полина Викторовна, 26 лет, художник-реставратор, специалист по русской живописи девятнадцатого века". Фотография показывала серьезную девушку с умными глазами, но Матвей давно усвоил, что внешность может обманывать. Важны были факты.

"Без семьи, кроме младшего брата. Нуждается в деньгах. Профессиональная репутация безупречна." Идеальная кандидатура для того, что ему требовалось.

Он провел пальцем по фамильному перстню — привычка, доставшаяся от деда. Старик был бы в ярости от такого решения семейных проблем, но дед умер, не оставив внуку выбора. Завещание было предельно ясным: жениться до тридцать третьего дня рождения или лишиться всего наследства. А до рокового дня оставалось меньше полугода.

Матвей усмехнулся, представив лицо деда при виде такого решения семейных проблем. Старик прожил в мире, где браки заключались по любви или по расчету, но открыто, с соблюдением всех традиций. Он точно не предполагал, что правнук превратит священный семейный долг в деловую операцию.

Но времена изменились. Современный мир требовал современных решений.

Секретарша доложила о прибытии гостьи. Матвей разгладил галстук и занял место за массивным письменным столом из карельской березы. Все должно было произвести нужное впечатление — богатство, власть, неоспоримый авторитет.

Дверь открылась, и в кабинет вошла Полина Викторовна Лебедева.

Первое, что его поразило, — она держалась совсем не так, как он ожидал от провинциальной девушки, нуждающейся в деньгах. Никаких заискивающих улыбок или попыток произвести впечатление. Простое темное платье, минимум косметики, волосы собраны в строгий пучок. Деловая женщина, а не просительница.

Второе — ее взгляд скользнул по роскошному интерьеру без восхищения, зато задержался на картинах с явным профессиональным интересом. Любопытно.

— Полина Викторовна? — Он поднялся, протягивая руку. — Матвей Александрович Северский. Благодарю за то, что нашли время.

— Добрый день. — Рукопожатие оказалось твердым, без кокетливой мягкости. — Должна признаться, ваше предложение заинтриговало.

Она села в кресло напротив, держась прямо, но без напряжения. В ее манерах чувствовалось хорошее воспитание, хотя и без аристократического лоска.

— Расскажите о себе, — попросил Матвей, включая режим собеседования. — Образование, опыт работы.

— Исторический факультет университета, специализация — история искусств. Курсы реставрации в Петербурге. Пять лет работы в провинциальном музее, в основном с произведениями русских художников девятнадцатого века. — Она говорила спокойно, без лишних украшений, но с заметной гордостью за свою профессию.

— А что вы думаете об этом? — Он кивнул на картину за ее спиной — копию Левитана работы неизвестного художника.

Полина обернулась, и лицо ее оживилось.

— Хорошая работа, но не Левитан. — Она снова повернулась к Матвею, и в ее глазах промелькнуло что-то вроде вызова. — Мазки слишком уверенные для его манеры того периода, да и колорит насыщеннее, чем позволял себе мастер в пейзажах. Но копия выполнена превосходно — автор чувствовал оригинал.

Матвей невольно улыбнулся. Она не побоялась указать на подделку, рискуя обидить потенциального работодателя. Большинство кандидатов начинали с осторожных восторгов.

— Впечатляет, — признал он. — Теперь о деле. Мне нужен специалист для работы с семейной коллекцией. Полгода, проживание в поместье, полная занятость.

— Какого рода коллекция?

— Русская живопись девятнадцатого-начала двадцатого века. Преимущественно портреты и пейзажи. Некоторые картины требуют реставрации, все нуждаются в новой каталогизации.

Глаза Полины загорелись тем особым огнем, который Матвей видел только у людей, искренне любящих свое дело.

— Звучит интересно. А почему такая секретность? И почему именно полгода проживания в поместье?

Настал решающий момент. Матвей откинулся в кресле, изучая ее лицо.

— Потому что вам предстоит играть не только роль реставратора, но и роль моей невесты.

Тишина повисла в воздухе. Полина моргнула, словно не поняв услышанного.

— Простите?

— Фиктивная помолвка на полгода. Публичные появления, жизнь в поместье, изображение влюбленной пары для семьи и общества. — Матвей говорил тоном, которым обычно обсуждал инвестиционные проекты. — Условия завещания моего деда требуют, чтобы я женился до тридцать третьего дня рождения. У меня нет времени на поиски подходящей кандидатуры традиционным способом.

— Вы... — Полина медленно поднялась с кресла. — Вы предлагаете мне притворяться вашей невестой?

— Деловые отношения, без каких-либо... интимных обязательств. Раздельные спальни, четкие границы. Вы получаете доступ к уникальной коллекции, я — формальное соблюдение условий завещания. Плюс оплата, которую назвал Алексей Михайлович.

Полина стояла неподвижно, и Матвей видел, как в ее глазах сменяют друг друга изумление, возмущение и что-то еще — возможно, любопытство.

— Это безумие, — сказала она наконец.

— Это бизнес. Взаимовыгодное сотрудничество.

— А что заставляет вас думать, что я соглашусь на подобную... сделку?

Матвей пожал плечами.

— Триста пятьдесят тысяч рублей за полгода работы. Доступ к коллекции, которую мало кто видел за последние пятьдесят лет. Профессиональный опыт, который откроет перед вами любые двери в мире искусства.

— И все это в обмен на ложь?

В ее голосе звучала не алчность или расчет, а искреннее негодование. Это удивило Матвея больше, чем он готов был признать.

— В обмен на услугу, — поправил он. — Никто не пострадает. Через полгода мы объявим о расставании по взаимному согласию, вы вернетесь к своей работе с отличными рекомендациями и значительной суммой на счету.

Глава 3: Предложение, от которого невозможно отказаться

POV: Полина

Полина вернулась домой с чувством собственного достоинства и пустыми карманами. Отказ надменному аристократу придал ей сил на время, но сейчас, глядя на знакомые стены маминой квартиры, она ощущала только тяжесть нерешенных проблем.

Кирилл звонил раз за разом, но она не брала трубку. Что ему сказать? "Извини, братик, я оказалась слишком принципиальной, чтобы спасти тебя от кредиторов, которые могут покалечить за долги?"

Она заварила чай и села у окна, пытаясь придумать план. Можно было попробовать взять кредит под залог квартиры, но с ее зарплатой банки вряд ли согласятся на такую сумму. Можно было обратиться к друзьям, но у кого из ее знакомых найдется триста тысяч?

В дверь позвонили резко, настойчиво. Полина взглянула на часы — уже темнело. Она никого не ждала.

Через глазок были видны трое мужчин в темных куртках. У всех одинаково спокойные лица и одинаково холодные глаза. Сердце бешено забилось.

— Полина Викторовна? — Голос за дверью звучал учтиво, но от этой учтивости становилось еще страшнее. — Нам нужно поговорить о вашем брате.

— О чем? — Она постаралась, чтобы голос звучал спокойно.

— О вашем брате. Откройте, пожалуйста. Мы не кусаемся.

Полина медленно повернула замок. В прихожую вошли трое — старший лет сорока пяти, с умными глазами и дорогим костюмом, и двое помоложе, которые держались в тени.

— Кирилл Викторович задолжал нам крупную сумму. — Старший осмотрел квартиру оценивающим взглядом. — Хорошо живете. Уютно. Видно, что хозяйка заботливая.

— Он вернет долг.

— Обязательно вернет. Но есть нюансы. — В голосе мужчины появились жесткие нотки. — Ваш братец решил нас перехитрить. Думал, что найдет дыры в нашей системе и обыграет дом. Наивно, не находите?

— Он найдет деньги.

— Конечно найдет. Вопрос в том, как. — В голосе мужчины появились стальные нотки. — Видите ли, ваш братец пытался нас обмануть. Думал, что мы не узнаем про его эксперименты с нашей системой. Это нам не нравится.

Полина почувствовала, как холодеет кровь.

— Что вы имеете в виду?

— Кирилл Викторович — талантливый программист. Он думал, что сможет найти уязвимости в нашей платформе и использовать их для выигрыша. — Мужчина усмехнулся, но в глазах не было ни капли веселья. — Глупо, правда? Мы-то знаем все слабые места наших систем. Специально их там оставляем, чтобы такие умники, как ваш брат, думали, что перехитрили нас.

— Значит, он не должен был проиграть...

— Должен был. Мы позволили ему выиграть пару раз, чтобы разжечь аппетит. А потом взяли свое с процентами. — Мужчина встал и подошел к стене с мамиными картинами. — Красиво рисовала. Жаль, конечно, если что-то случится с такой красотой.

Это была не угроза. Это было обещание.

— Сколько времени у нас есть? — Полина удивилась спокойствию собственного голоса.

— До понедельника. Если деньги не появятся... — Он пожал плечами. — Кирилл Викторович подписывал соглашение. Он знал, на что шел.

Мужчины ушли так же тихо, как пришли, оставив в квартире запах дорогого одеколона и страха. Полина заперла дверь на все замки и прислонилась к ней спиной, чувствуя, как подкашиваются ноги.

Это были не те люди, с которыми можно торговаться или просить отсрочку. Это были профессионалы, для которых сломать жизнь — обычная работа.

Телефон зазвонил, когда она пыталась успокоиться. Знакомый номер.

— Полина Викторовна? — Голос помощника Северского звучал сочувственно. — Добрый вечер. Господин Северский просил передать, что предложение остается в силе.

— Он знает? — Полина не удивилась. Такие люди, как Матвей Александрович, всегда знают больше, чем говорят.

— Господин Северский узнал о ситуации с вашим братом. Он готов решить проблему уже сегодня, если вы согласитесь на встречу.

Полина закрыла глаза. Гордость — роскошь, которую она не могла себе позволить.

— Где?

— Я подъеду через час. С документами.

Час тянулся мучительно долго. Полина звонила Надежде Ильиничне — единственному человеку, с которым могла поделиться.

— Полинка, — голос Надежды Ильиничны был полон материнской мудрости, — твоя мама столько пережила ради вас с Кириллом. И она поняла бы любой твой выбор, если он продиктован любовью к семье.

— Но я продаю себя, как на рынке.

— Нет, дорогая. Ты жертвуешь собой ради брата. И между этим — целая пропасть.

Помощник Северского оказался мужчиной лет пятидесяти, с приятным лицом и деловой папкой. Он разложил документы на кухонном столе, объясняя условия спокойным, профессиональным тоном.

— Контракт на шесть месяцев. Проживание в поместье семьи Северских. Публичные появления в качестве невесты. — Он перелистнул страницу. — Отдельные спальни, никаких физических обязательств. Оплата переводится на ваш счет завтра утром.

— Триста пятьдесят тысяч?

— Четыреста. Господин Северский добавил премию за срочность.

Полина взяла ручку, но рука дрожала.

— А если я захочу прервать контракт?

— Штраф в размере полной суммы. — Мужчина говорил мягко, но твердо. — Господин Северский не может позволить себе риск. Слишком многое поставлено на карту.

— Понятно.

Она подписала контракт быстро, не перечитывая. Все равно выбора не было.

— Завтра машина приедет за вами в десять утра, — сказал помощник, убирая документы. — Советую взять только самое необходимое. В поместье есть все.

— А Кирилл?

— О нем уже позаботились. Долг погашен, угрозы сняты. Господин Северский не любит оставлять незавершенные дела.

Оставшись одна, Полина медленно обошла квартиру. Завтра она покинет этот дом, эту жизнь, и неизвестно, какой вернется. Если вернется.

Она остановилась у маминого автопортрета. Женщина на картине смотрела мудро и понимающе, словно благословляя дочь на трудный путь.

— Прости меня, мама, — прошептала Полина. — Может, это и неправильно, но по-другому я не умею. Кирилл — это все, что у меня осталось от нашей семьи.

Глава 4: Новый мир

POV: Матвей

Матвей стоял у высоких французских окон кабинета, наблюдая, как черный автомобиль медленно поднимается по усыпанной гравием дорожке к главному входу поместья. В груди теснилось странное чувство, которое он не мог точно определить. Предвкушение? Любопытство? Или все же легкая тревога от понимания, что его размеренная жизнь вот-вот изменится?

Полина Викторовна сидела на заднем сиденье, и даже издалека было видно, как она напряженно держит спину, словно готовясь к бою. Ее единственный чемодан и сумка выглядели почти комично скромно рядом с роскошью автомобиля. Матвей невольно задался вопросом, что она чувствует, приближаясь к дому, который на следующие полгода станет ее новым миром.

Он спустился в просторный холл как раз в тот момент, когда водитель открывал дверцу. Полина вышла медленно, и Матвей увидел, как ее взгляд скользнул по фасаду особняка — от массивных колонн до резных балконов второго этажа. На ее лице мелькнуло выражение, которое можно было трактовать как восхищение, смешанное с подавленностью.

— Добро пожаловать в ваш новый дом, — произнес он, подходя ближе.

Полина обернулась, и в ее карих глазах он прочитал целую гамму эмоций: решимость, скрытую тревогу и что-то еще, что заставило его задержать дыхание. Она выглядела одновременно хрупкой и несгибаемой в своем темном пальто, волосы по-прежнему убраны в строгий пучок.

— Матвей Александрович, — кивнула она с подчеркнутой вежливостью, которая больше подходила для деловой встречи, чем для приезда невесты.

— Позвольте представить вам Валентину Петровну Краснову, нашу экономку, — он жестом подозвал к себе женщину средних лет в аккуратном темном платье. — Валентина Петровна, это Полина Викторовна Лебедева.

Валентина Петровна окинула Полину изучающим взглядом, который, казалось, мгновенно оценил и качество ткани пальто, и марку обуви, и общий социальный статус приезжей. В ее глазах мелькнуло легкое недоумение — очевидно, она ожидала увидеть кого-то более... подходящего к статусу хозяина поместья.

— Добро пожаловать, Полина Викторовна, — произнесла экономка с профессиональной любезностью. — Я все приготовила согласно указаниям Матвея Александровича.

Полина кивнула, но Матвей заметил, как слегка дрогнули ее губы. Возможно, от того, что ее воспринимали как... как кого именно? Гостью? Временную обитательницу? Или все же как будущую хозяйку дома, пусть и фиктивную?

— Давайте пройдем внутрь, — предложил он, взяв ее чемодан. Полина хотела было протестовать, но он уже направился к входу.

Переступив порог, Полина остановилась как вкопанная. Парадная лестница с резными перилами вздымалась к потолкам высотой в два этажа, стены украшали портреты предков в тяжелых золоченых рамах, а под ногами расстилался старинный паркет, отполированный до зеркального блеска. Хрустальная люстра размером с небольшую комнату отражала утренний свет, падающий через витражные окна.

— Это... — начала она и осеклась.

— Впечатляет? — в голосе Матвея прозвучала нотка гордости. Это был его дом, его наследие, и он привык к восхищению гостей.

— Подавляет, — честно ответила Полина, и это удивило его больше, чем восторженные возгласы светских знакомых.

Валентина Петровна бросила на нее быстрый взгляд — то ли одобрительный, то ли еще более недоуменный.

— Дом построен в 1847 году моим прапрадедом, — пояснил Матвей, ведя ее к лестнице. — Архитектор — Монферран, тот самый, что строил Исаакиевский собор.

— Значит, здесь все настоящее, — пробормотала Полина, рассматривая лепнину на потолке. — В отличие от нас.

Замечание прозвучало тихо, но Матвей услышал и почувствовал странный укол. Она была права — среди всей этой подлинной красоты они играли фальшивый спектакль.

На втором этаже он открыл дверь в просторную спальню, обставленную в бело-золотых тонах.

— Ваши покои, — объявил он официально. — Все необходимое есть. Если что-то потребуется, обращайтесь к Валентине Петровне.

Полина прошла к окну, за которым открывался вид на парк с вековыми дубами.

— А где ваша комната? — спросила она, не оборачиваясь.

— Рядом, — он указал на дверь в противоположной стене. — Но не беспокойтесь, между нами есть гостиная-буфер. Ваша приватность будет соблюдена.

Она наконец повернулась к нему, и в ее взгляде он прочитал смесь облегчения и... грусти? От чего грусти?

— Спасибо, — сказала она просто. — Мне нужно время привыкнуть.

— Привыкнуть к чему?

— Ко всему этому, — она обвела рукой роскошную обстановку. — К тому, что теперь я не просто Полина Лебедева, реставратор из провинциального музея. Я — невеста Матвея Северского. И я понятия не имею, как ею быть в этом мире, где каждый жест имеет значение, а каждое слово взвешивается на весах приличий.

В ее голосе прозвучала такая искренняя растерянность, что Матвей почувствовал неожиданное желание ее успокоить. Он подавил этот импульс — все должно было оставаться строго деловым.

— Мы обсудим детали за обедом, — сказал он. — В два часа в малой столовой.

Малая столовая оказалась размером с всю квартиру Полины, хотя по меркам поместья действительно считалась скромной. Матвей уже ждал ее, сидя во главе полированного стола на двенадцать персон. Полина заняла место справа от него — очевидно, предназначенное для хозяйки дома.

Он заметил, что она переоделась в простое черное платье, которое, несмотря на скромность, подчеркивало изящество ее фигуры. Волосы по-прежнему были собраны в пучок, но несколько прядей выбились и обрамляли лицо. Она выглядела... не вызывающе, но естественно красиво.

— Прежде чем мы начнем обсуждение ваших... обязанностей, — начал он, разрезая подачу из дичи, — хочу объяснить некоторые особенности жизни в доме.

— Слушаю, — ответила она, но он заметил, как она с некоторым смущением рассматривает множество столовых приборов.

— Завтрак обычно в восемь утра в зимней столовой. Обед — в два, здесь. Ужин — в семь вечера в большой столовой, если нет гостей. Если гости есть, ужин может затянуться надолго.

Глава 5: Уроки аристократии

POV: Полина

Полина проснулась в среду утром с ощущением, что находится в чужой жизни. Роскошная спальня с высокими потолками и антикварной мебелью все еще казалась декорацией к спектаклю, в котором ей предстояло играть главную роль. За окном шумел парк, где садовник уже подрезал кусты роз, а солнце играло на позолоте старинных рам.

Она лежала в постели, глядя на потолок с лепными розетками, и пыталась понять, как за несколько дней ее жизнь так кардинально изменилась. Еще неделю назад она работала в своей маленькой мастерской, беспокоилась о проблемах Кирилла и думала, что знает, кто она такая. Полина Лебедева, реставратор, сестра, простая девушка из провинциального города. А теперь...

Теперь она должна была стать невестой Матвея Северского, и это означало изучить целый новый мир правил, традиций и ожиданий.

В девять утра к ней в комнату постучали. На пороге стояла изящная женщина лет сорока пяти в элегантном костюме, с идеально уложенными светлыми волосами и профессиональной улыбкой.

— Полина Викторовна? Меня зовут Светлана Игоревна Белова, я стилист-консультант. Матвей Александрович просил помочь вам с гардеробом.

Полина почувствовала, как внутри поднимается волна протеста. Значит, он все-таки решил ее "переделать".

— Проходите, — сказала она, стараясь сохранить вежливость. — Хотя должна предупредить, что у меня есть собственное мнение о том, как я должна выглядеть.

Светлана Игоревна окинула ее оценивающим взглядом — от лица без макияжа до простой хлопковой пижамы.

— Конечно, дорогая. Мы будем работать с вашим стилем, а не против него. Моя задача — подчеркнуть вашу естественную красоту и помочь вам чувствовать себя уверенно в любом обществе.

Следующие два часа превратились в настоящее испытание. Светлана Игоревна привезла с собой целый грузовик нарядов, обуви, аксессуаров и косметики. В гардеробной, которая сама по себе была размером с обычную спальню, развернулась настоящая военная операция.

— Ваша фигура просто создана для классических силуэтов, — объясняла стилист, держа перед Полиной очередное платье. — Подчеркнем талию, добавим элегантности линии плеч. Цвета выберем благородные — глубокий синий, изумрудный, возможно, бордовый.

Полина смотрела на свое отражение в зеркале и с трудом узнавала себя. Платье действительно было красивым, но она чувствовала себя в нем как актриса в театральном костюме.

— А что, если я хочу остаться собой? — спросила она, разглядывая, как ткань струится по фигуре.

— Собой? — Светлана Игоревна выглядела озадаченной. — Дорогая, мы и делаем вас собой. Только лучшей версией.

— Лучшей по чьим стандартам?

Стилист помедлила, очевидно впервые сталкиваясь с таким вопросом.

— По стандартам общества, в которое вы входите. Полина Викторовна, понимаете, одежда — это язык. И если вы хотите, чтобы вас правильно поняли...

— Значит, я должна говорить на их языке, — закончила Полина. — Даже если этот язык мне чужд.

— Именно! — обрадовалась Светлана Игоревна, не уловив горечи в ее голосе. — Вы очень быстро схватываете.

Полина вздохнула и снова посмотрела на себя в зеркало. Девушка в дорогом платье действительно выглядела элегантно и уверенно. Но где была она сама?

— Хорошо, — сказала она наконец. — Но я хочу выбрать несколько нарядов, которые мне действительно нравятся. Не только подходящих, а именно нравящихся.

К концу дня у нее появился новый гардероб — компромисс между требованиями этикета и ее собственным вкусом. Она настояла на том, чтобы оставить возможность иногда собирать волосы в привычный пучок, и отказалась от слишком ярких украшений.

— Матвей Александрович будет доволен, — заключила Светлана Игоревна, укладывая отобранные вещи. — Вы будете выглядеть именно так, как должна выглядеть его невеста.

После ее отъезда Полина долго стояла перед зеркалом, примеряя новый образ. Макияж был сделан профессионально, но неярко, волосы уложены в элегантную прическу, платье подчеркивало фигуру, не вульгарно, но соблазнительно. Она выглядела красиво. Но чувствовала себя чужой самой себе.

В пятницу началась вторая часть ее образования — этикет.

Валентина Петровна оказалась строгим, но справедливым преподавателем. Они сидели в библиотеке за длинным столом, заваленным книгами по генеалогии семьи Северских, справочниками по протоколу и старыми фотографиями.

— Прежде всего, вы должны понимать, что этикет — это не просто правила приличия, — объясняла экономка, перелистывая толстую книгу. — Это способ показать уважение к другим людям и к традициям.

Полина кивала, стараясь запомнить бесчисленные тонкости. Как правильно подавать руку при знакомстве (ладонью вниз, слегка согнутые пальцы), как обращаться к людям разного социального статуса (титулы, отчества, формы вежливости), как вести себя за столом (какой прибор для какого блюда, как держать бокал, когда можно начинать есть).

— А теперь о семье, — Валентина Петровна раскрыла генеалогическое древо. — Вы должны знать основных родственников Матвея Александровича, чтобы не попасть впросак при встрече.

Полина изучала схему, где десятки имен были связаны линиями родства. Здесь были князья и графы, генералы и дипломаты, художники и меценаты.

— Скажите, Валентина Петровна, — спросила она, — а зачем все это? Ну, в смысле, почему так важно помнить, кто чей прапрадед?

Экономка с удивлением посмотрела на нее.

— Как зачем? Это же ваша семья теперь. Ваша история.

— Но это не моя история, — возразила Полина. — Это история Матвея Александровича. У меня своя.

— Конечно, есть. Но когда вы выйдете замуж, вы станете частью рода Северских. А это означает принятие его традиций.

— А мои традиции? Что с ними?

Валентина Петровна задумалась, словно впервые сталкиваясь с таким вопросом.

— Ваши традиции... ну, вы можете их сохранить. В частном порядке. Но в обществе вы должны представлять семью мужа.

Глава 6: Первое испытание

POV: Матвей

Матвей стоял у окна своей спальни, поправляя запонки на манжетах, когда услышал стук каблуков в коридоре. Полина спускалась к главному входу — значит, она готова. За неделю подготовки он почти не видел ее: стилисты, консультанты по этикету, примерки занимали все ее время. Иногда он слышал из библиотеки ее голос, когда она изучала генеалогию семьи с Валентиной Петровной, иногда встречал в коридоре, но она всегда выглядела сосредоточенной и немного усталой.

Сегодня им предстояло первое публичное выступление — благотворительный вечер в поддержку детского фонда искусств. Мероприятие собирало весь цвет московского общества: бизнесменов, политиков, представителей старых семей, деятелей культуры. Именно такая аудитория, перед которой им нужно было убедительно сыграть роль влюбленной пары.

Матвей спустился в холл и замер.

Полина стояла у зеркала, поправляя серьги — те самые, что принадлежали его матери. Она была в темно-синем платье, которое элегантно подчеркивало фигуру, не открывая слишком много. Волосы уложены в сложную прическу, макияж сделан профессионально, но без вульгарности. Она выглядела... потрясающе. И что самое удивительное — она выглядела собой. Дорогая одежда и украшения не превратили ее в копию светской дамы, а только подчеркнули ее естественную красоту.

— Полина Викторовна, — окликнул он ее.

Она обернулась, и он увидел в ее глазах знакомое волнение, смешанное с решимостью.

— Матвей Александрович. Я готова.

— Вы выглядите превосходно, — сказал он искренне.

— Спасибо. — Она провела рукой по платью. — Честно говоря, я чувствую себя как актриса перед премьерой.

— Это очень точное сравнение, — согласился он, подавая ей руку. — Но помните: лучшие актеры те, кто остается естественным даже в роли.

Они вышли к поданному автомобилю. Водитель открыл дверцу, и Полина изящно села на заднее сиденье. Матвей устроился рядом, чувствуя тонкий аромат ее духов — не резкий, а едва уловимый, как дуновение весеннего ветра.

— Расскажите мне о людях, которых мы встретим, — попросила она, когда машина тронулась по направлению к центру города. — Кого мне следует особенно опасаться?

Матвей усмехнулся. Практичный подход — это было так в ее духе.

— Елена Сергеевна Ковалева — жена министра, очень влиятельная дама. Любит выведывать подробности чужой личной жизни. Станислав Юрьевич Белов — банкир, может задавать неудобные вопросы о ваших намерениях. Ирина Владимировна Зуева — светская львица, обожает сплетни.

— Понятно. А ваши близкие друзья? Те, кто знает вас действительно хорошо?

Вопрос заставил его задуматься. Близкие друзья... На самом деле, в его кругу было много знакомых, деловых партнеров, людей, с которыми он поддерживал отношения из соображений выгоды. Но настоящих друзей, тех, кто знал его не как наследника состояния, а как человека?

— Андрей Михайлович Соколов, — сказал он наконец. — Мы учились вместе в университете. Он архитектор, занимается реставрацией исторических зданий. Если он будет там, то наверняка захочет с вами поговорить — у вас общие интересы.

— Реставрация, — повторила Полина, и лицо ее оживилось. — Это хорошо. С ним я точно найду общий язык.

Автомобиль остановился у входа в отель "Метрополь". Красная дорожка, фотографы, толпа зевак за ограждением — стандартная картина для подобных мероприятий. Матвей вышел первым и подал руку Полине.

Вспышки камер засверкали, как только они появились в поле зрения. Полина на мгновение напряглась, но быстро взяла себя в руки. Она шла рядом с ним, держась естественно и уверенно, изредка улыбаясь фотографам, но не позируя нарочито.

— Матвей Александрович! — окликнул их корреспондент одного из светских изданий. — Представьте нам вашу спутницу!

— Полина Викторовна Лебедева, — ответил Матвей, кладя руку на талию Полины. — Художник-реставратор.

— Полина Викторовна, как долго вы знакомы с Матвеем Александровичем?

Полина улыбнулась той самой улыбкой, которой она встречала посетителей музея — дружелюбной, но сдержанной.

— Достаточно долго, чтобы знать: он замечательный человек.

Ответ был дипломатичным и не давал никакой конкретной информации. Матвей почувствовал гордость — она справлялась с вниманием прессы лучше многих опытных светских дам.

В фойе отеля их встречала атмосфера сдержанной роскоши. Мраморные колонны, хрустальные люстры, живые цветы в огромных вазах. Гости прибывали один за другим — мужчины в смокингах, женщины в вечерних платьях от кутюр, блеск драгоценностей, дорогие духи, приглушенный гул разговоров.

— Матвей! — его окликнул знакомый голос.

Он обернулся и увидел Андрея Соколова — высокого мужчину с внимательными темными глазами и чуть растрепанными волосами, который всегда выглядел так, словно только что вернулся со стройки.

— Андрей Михайлович, рад тебя видеть, — Матвей пожал руку другу. — Позволь представить Полину Викторовну Лебедеву. Полина Викторовна, мой близкий друг Андрей Михайлович Соколов.

— Очень приятно, — Полина протянула руку, и Андрей галантно поцеловал ее.

— Матвей говорил, что вы художник-реставратор? — спросил Андрей с неподдельным интересом. — Какое направление?

— Русская живопись девятнадцатого века преимущественно, — ответила Полина, и Матвей заметил, как оживилось ее лицо. — А вы занимаетесь архитектурной реставрацией?

— Да, сейчас работаю над восстановлением усадьбы в Тверской области. Проблема в том, что многие фрески сильно пострадали...

Они увлеклись профессиональным разговором, и Матвей наблюдал за Полиной с растущим удивлением. Она говорила с Андреем на равных, демонстрируя глубокие знания не только в живописи, но и в архитектуре. Ее глаза горели увлеченностью, движения стали более живыми, голос — теплее. Это была настоящая Полина, без масок и игры.

— Удивительно, — прошептал рядом женский голос. — Где Матвей ее нашел?