Фиктивная семья. Галя, у нас отмена

Глава 1

Галя.

Семён пролистывает результаты анализов, медленно качает головой и поднимает на меня усталый взгляд.

Семён — врач, мой хороший знакомый и просто человек, которому памятник нужно поставить при жизни за альтруизм!

Сейчас он смотрит на меня так, словно я вот-вот рухну в обморок.

А я… Я на грани, если честно!

У меня чувство, будто я уже месяц без сна.

Я в последнее время как белка в чёртовом колесе, всё куда-то несусь, несусь, но кажется, что мои проблемы не решаются, а только наваливаются с новой силой.

Теперь ещё и это…

— Не томи, Сём. Что там?

— Ну, что тебе сказать? Неплохо в целом. Госпитализация пока не требуется, — произносит он, явно ожидая, что меня это успокоит. — Но, Галя, операция всё равно неизбежна. Риски есть, и риски серьёзные.

— Насколько?

— Ты можешь потерять дочь в одно мгновение.

— Но она чувствует себя хорошо, — развожу руками в недоумении. — Она разве что на ушах дома не стоит!

— Слабые сосуды — это не шутки. Всё может быть хорошо, а потом — р-р-раз!

Сёма хлопает в ладоши.

Я бледнею и обмякаю на стуле.

— Собирай деньги, Галь. Много.

— Как срочно?

— Чем быстрей, тем лучше. Не затягивай. Как будешь готова — звони, я договорюсь с клиникой. Ищи пока деньги.

— Где я такую сумму возьму?

— Кредит.

— Да не дают мне больше…

Сёма тяжело вздыхает.

— Я не знаю, Галь. Свяжись с каким-нибудь фондом. Может, возьмут вас. Пока это всё, чем я могу тебе помочь.

— Ладно, спасибо.

Выхожу из кабинета, чувствуя, как знакомое напряжение сковывает плечи и грудь. Я словно в тугом корсете. Воздуха не хватает.

Прислоняюсь спиной к стене и пытаюсь привести дыхание в норму.

— Чёрт… — шепчу себе под нос. — Чёрт, чёрт…

Где мне взять столько денег?

Украсть?

Это уже не кажется мне такой уж плохой идеей…

Ладно! Руки, ноги есть, значит вперёд, Галя, пашем дальше!

Выбегаю на улицу под промозглый октябрьский ветер: он тут же забирается под ворот куртки, заставляя тело покрыться колючими мурашками, зато мгновенно отрезвляет.

Мысли скачут.

Снова думаю о детях.

Сегодня Роза Викторовна заберёт их из садика. Хорошо, что она у меня есть. Хорошо, что не бросает нас и всегда готова прийти на помощь.

Просто золотая свекровь у меня.

Интересно, как у Лёвы прошёл концерт? Жаль, что я не смогла прийти. Он расстраивается, что мама вечно на работе, но пока я с этим ничего сделать не могу.

А Юленька… Нет, лучше не думать, иначе меня накроет прямо посреди улицы.

Я не могу позволить себе быть слабой. У меня сейчас лишь две задачи: заработать на операцию и сохранить при этом хоть каплю здравого смысла.

С этими мыслями ускоряю шаг. Супермаркет уже близко, там хотя бы девчонки развлекут весёлыми историями.

— Галя, привет! — Машет мне Ленка, как только я захожу через служебный вход.

Она, как всегда, на подъёме. Видимо, нашла себе нового поклонника среди покупателей. У Ленки всегда есть для меня свежая доза историй о том, как к ней подкатывают "серьёзные парни", которые не знают, как взвесить авокадо.

— Привет, Лен. Было чего интересного сегодня?

— Да нет, нифига ты не пропустила, — отмахивается она. — Ты давай на кассу бегом, Люба уже двадцать раз спросила, где ты запропастилась.

— Андрей не бухтел, что я опять слиняла?

— Пусть только попробует что-нибудь вякнуть! Галь, ну ты же по уважительной, у тебя дети. Ладно бы на свиданку отпрашивалась!

— Ах, если бы, Леночка…

— Вот-вот! Не до любви нам.

Переодеваюсь в форму, натягиваю привычную улыбку на лицо и иду к кассе.

Думаю о том, как лениво покупатели ищут мелочь, как зависают у терминала со своими картами или внезапно вспоминают, что им не пробили пакет.

Ух…

И хотя жизнь моя, мягко говоря, не сахар, я давно научилась справляться с этой бесконечной суетой.

Занимаю своё рабочее место, готовая к очередному дню, полному мелких неудобств.

— Свободная касса! — Бодро кричу я и снова улыбаюсь. — Добрый день! Вам пакет надо? Товары по акции посмотрите, очень вкусный шоколад сейчас всего за пол цены…

Не до любви мне, права Ленка.

Откуда ж ей взяться, если я целыми днями в магазине пропадаю?

Я взрослая девочка, в сказки не верю и в розовых иллюзиях не живу. Я прекрасно знаю, что принца на белом мерседесе можно не ждать — ну не заглядывают они к нам, увы, за шоколадом по акции!

А так хочется, если честно!

Да пускай даже не принца! Пускай и не на мерседесе вовсе.

Простого человеческого тепла хочется. Поддержки. Ощущения, что рядом есть твёрдое плечо, на которое можно опереться.

Ладно, разберусь как-нибудь потом. Не знаю как, но разберусь.

Вот решу сначала вопросы насущные, а любовь…

Любовь пускай ещё немного подождёт.

Глава 2

Мирон.

Постукиваю кредиткой по стойке ресепшена и понимаю что мне, вероятно, не стоило брать с собой Нону. Её капризы начались ещё в аэропорту, и не прекращаются до сих пор.

Мы стоим в фойе гостиницы, и она уже минут десять объясняет администратору, что ей нужен номер с видом на море.

Мы в центре города, млять! Тут нет моря!

Мне хочется орать от бессилия!

Вздыхаю и достаю телефон, надеясь хоть на минуту отвлечься.

— Скажите, а шторы у вас шёлковые или нет? Я очень чувствительна к текстурам, — Нона складывает губы так, будто собирается плакать, если ей предложат хлопок.

Я мысленно готовлюсь к тому, что ещё один день с ней может сломить мой боевой дух.

Я бизнесмен, я привык решать проблемы быстро. Но Нона, кажется, изобрела новый вид проблем, которые просто невозможно решить!

С грехом пополам мы заселяемся. Окей, хотя бы с этим покончено.

В номере бросаю чемодан и сразу валюсь на кровать. Глазею в потолок. Прекрасно, ещё два дня в компании с "королевой драмы".

Почему я вообще решил её взять?

За искромётный юмор? За ангельский характер?

Нона дефилирует мимо, стягивая на ходу платье.

А, точно! Сиськи…

— Мирош, ты что, спишь? — Капризно тянет она, играя своими идеально уложенными волосами. — Блин, я же просила розовые орхидеи в номер! Поругаться с ними пойти, что ли?

— Нон, забей.

— Сервис отстой! Это точно пять звёзд?

В кармане звонит телефон.

Это Тимур. Спаситель мой! Хотя бы на пару минут свалю из сраненького реала.

— Да, Тим, — беру трубку, сползаю с кровати и линяю в ванную, прикрывая дверь.

— Мирон, ты жену нашёл? — Вот так, без прелюдий, спрашивает он.

— Же... Что? — Не сразу доходит до меня.

Ах да, этот чудесный до безобразия план!

— Жену. Нормальную. С кем прилетел?

— С Ноной.

— С Ноной? — Шипит Тимур, будто я сказал, что пойду сегодня на вечер с экзотической змеёй. — Это та, которая на вечеринках накидывается и лифчик в толпу кидает?

— Ой, да один раз было!

— Мирон… — По интонации понимаю — глаза закатил, опять собственным мозгом любуется. — Ты только взгляни на неё! Её одноразовые ресницы, губы эти на пол лица!

— Макияж творит чудеса.

— Там только в пододеяльник завернуть. Мирон, слушай, от этого вечера зависит будущее нашей компании. Если Нестеренко откажется тебя слушать, мы автоматом проиграли. Не хватит у нас мощностей, чтобы на международный рынок выйти.

— Помню я, помню.

— Если помнишь, на кой хрен ты Нону притащил? Нестеренко — мужик своеобразный, семьянин до мозга костей. У него там дети, внуки, собаки, всё по канону. Если ты на вечер приведёшь какую-то…простигосподи, он с тобой даже говорить не станет! Он из принципа не пускает в свою песочницу несерьёзных мальчиков.

— И что ты предлагаешь мне сейчас делать?

— Жену ищи!

— Где, млять, на Авито?!

— Вот! Отличная идея, — подхватывает Тимур с дебильным энтузиазмом в голосе.

— Ты издеваешься? Я серьёзно! Где я найду замену за пять часов? Думаешь, жену можно купить в супермаркете, как яблоки?

— Ну, ты сам разберёшься, я в тебя верю. А не разберёшься — я тебя уволю.

— Ты не можешь меня уволить, мы партнёры.

— Тогда придушу.

— Резонно.

— Всё, Мирох, удачи! Не подкачай.

Тим сбрасывает звонок.

Чуть приоткрываю дверь и в образовавшуюся щель выглядываю на Нону. Она, вытянув губы уточкой, позирует перед камерой телефона, а я воображаю, что представляю её перед Нестеренко, как свою жену.

Бррр!

Жуть!

Нона — идеальный партнёр для спринта, но никак не для марафона длинной в жизнь. И на такой, как она, я не женился бы даже под страхом смерти.

Выхожу.

— Слушай, Нон, а в чём ты на вечер собралась идти?

— В Баленсиаге.

— Это понятно. Дай гляну.

— Зачем?

— Проконтролирую, чтобы там всё прилично было.

— Мирош, там всё прилично! — Цокает Нона, но всё же лезет в свой чемодан. Швыряет в меня какую-то тряпку. — Вот.

Расправляю и прикладываю в воздухе к телу Ноны, прищурив один глаз.

Трындец…

Прощай, международный рынок.

— Нет, — швыряю платье в сторону.

— Почему?

— Оно не прикрывает стратегически важные места.

— Стратегически важные места должны быть открыты, — провокационно мурлычет Нона.

— Херовая стратегия. Нет.

— Мирош!

— Так, я сейчас скатаюсь в магазин и сам выберу тебе платье, поняла?

— Но это Баленсиага, последняя коллекция!

— Начхать. Жди здесь, — обуваюсь, забираю кошелёк. — И да, прошу тебя, не приближайся к мини-бару.

— Ладно, — Нона обиженно складывает руки на груди. — Энергетик мне купи. Без сахара.

— Договорились.

Я выскакиваю из номера и захлопываю дверь с чувством, будто сбросил пятьдесят килограммов лишнего груза. Интересно, считается совпадением тот факт, что примерно столько Нона и весит?

Смотрю на часы.

До вечеринки чуть меньше пяти часов. Ещё есть время, чтобы Нону в божеский вид привести, облагородить и сделать похожей на жену, а не на куртизанку.

Ну косякнул я с выбором партнёрши, да.

Спускаюсь на лифте вниз.

— Мирон Юрьевич! — Окликает меня девушка на ресепшене. — Машину из сервиса проката пригнали на парковку. Просили передать ключи и договор.

— Благодарю! — Сгребаю всё со стойки, рассовываю по карманам.

Девушка улыбается.

Ничего такая. Может, предложить ей провести сегодня незабываемый вечер в компании стареющих, седеющих толстосумов?

Нет, Аверин, она тебя лесом пошлёт!

Так, ладно. Магазин.

Выбегаю на улицу. Сворачиваю за угол и мчу через дорогу к ближайшему супермаркету за энергетиком для Ноны.

Глава 3

Мирон.

Захожу в супермаркет и понимаю, что в моей голове вообще нет чёткого плана на сегодняшний день.

Может, реально ещё найти нормальную?

Но где?

Я в полной растерянности. Возможно это потому, что я впервые в жизни ищу себе жену в отделе бакалеи.

Иду в отдел безалкогольных напитков, пальцы на автомате хватают первый попавшийся энергетик. Потом взгляд падает на воду — сгребаю бутылку для себя.

Подхожу к кассе.

— Добрый день, — без энтузиазма бубнит девушка. — Моющее средство, шоколад по акции.

— Нет, спасибо.

Девушка, не отрывая глаз от своего монитора, быстро пробивает мои покупки.

Пик. Пик.

Вытаскиваю карту.

— С вас триста двадцать три, — тянет она, явно витая мыслями где-то не здесь.

Я киваю, собираюсь прикладывать карту, но девушка вдруг вскидывает голову и с тревогой смотрит на меня.

— Ой, я вам воду два раза пробила, — говорит торопливо и виновато. — Возьмите, пожалуйста, ещё одну бутылку.

Я поднимаю глаза к потолку. Две бутылки воды мне не нужны. Одна — максимум, чего я достоин на сегодня.

— Не надо. Как-нибудь переживу.

— Нет, так нельзя. Либо вторая бутылка, либо отмена.

— Ну, отменяйте, — пожимаю безразлично плечами.

Девушка вздыхает, а потом резко оборачивается назад и орёт на весь супермаркет:

— Галя! У нас отмена!

Через пару секунд из-за угла выходит она.

Нет, не так.

Выходит ОНА!

Галя!

И всё вокруг замедляется и густеет, словно в каком-то фильме.

Нет ничего — только Галя.

Уставшая, явно недосыпающая, возможно ещё и недоедающая, в форме работника супермаркета, но при этом... Она удивительно милая, живая.

Эти глубокие глаза, небрежные косички на плечах и невидимый, но ощутимый шарм.

Она просто...настоящая.

Никакого инстаграмного блеска и вульгарных ресниц. Никакого нарощенного лица. Её очарование в её утомлённой естественности.

Вот оно!

Я чувствую это всем своим нутром. Мне нужна эта женщина! Нет, не в том смысле — она просто нужна мне на сегодняшний вечер.

В реальность меня возвращает её звонкий голос:

— Чего у тебя?

— Отмена.

— Вода?

— Да, два раза пробилась.

— Хорошо, сейчас сделаю.

Я стою как вкопанный, наблюдая за ней, и внезапно осознаю, что вот она — моя "жена". Да, это звучит абсурдно, но, чёрт возьми, мне же нужен план, и этот, кажется, единственный рабочий.

Галя пробивает возврат, и я понимаю, что действовать нужно прямо сейчас, пока она не скрылась в своей подсобке.

Двигаюсь к ней с решительным видом тореадора, готового к схватке.

— Извините, — натягиваю на фейс дружелюбное выражение. — Мне нужно с вами поговорить.

Она поднимает брови, но смотрит не испуганно — скорее, как будто уже привыкла к странным людям.

— Слушаю, — в её голосе слышится усталость.

— У меня к вам предложение. Работа. Очень хорошо оплачиваемая, и, к тому же, всего на один вечер.

Она закатывает глаза и проходит мимо, зло протаранив меня плечом.

— Боже, кругом одни придурки, — сдавленно шипит сквозь зубы.

— Я не то имел в виду! — Бегу следом. — Это не то… То есть… Вы не могли бы притвориться моей женой?

Она останавливается, резко поворачивается. Моргает и смотрит на меня, словно я только что предложил ей полететь на Луну.

— Простите, что?

— Стать моей женой, — повторяю я, чувствуя, что ситуация становится всё более абсурдной, но отступать слишком поздно. Позориться, так до конца! — Только на один вечер. Вам даже не придётся ничего особенного делать. Я просто чертовски нуждаюсь в жене сегодня!

Галя отшатывается, чуть прищурившись.

— У вас точно всё в порядке? Может, вам не вода нужна, а что-то покрепче?

— Я не псих, — быстро говорю я, думая о том, что все психи примерно это и затирают. — У меня сегодня важная деловая вечеринка. И мне нужно создать образ примерного семьянина, чтобы заполучить в партнёры одну местную шишку.

Галя медленно пятиться назад, явно планируя как можно быстрее скрыться от меня.

— Знаете, я бы и рада вам помочь, но у меня не получится, — говорит она, качая головой.

— Почему? Это не бесплатно! Я заплачу! Конечно, я заплачу. Много.

В её глазах вдруг вспыхивает неподдельный интерес, но вижу по лицу, что сомнения всё ещё терзают.

— Не получится, извините. Я уже сегодня отлучалась с работы, никто меня просто так не отпустит.

Чувствую, что время на исходе. Нельзя терять её.

— Кто у вас здесь главный? — Ныряю своим взглядом в её глаза.

Она усмехается немного раздражённо.

— Я.

— Нет, ну серьёзно. Кто у вас тут…верховный главный?

Галя вновь прищуривается.

— Президент супермаркета? — бросает она ядовито и смотрит на меня с вызовом.

Чёрт, какая она забавная!

— Ладно, — вздыхаю. — Кто-то же здесь отвечает за всё, кроме вас?

Галя пожимает плечами и кивает в сторону глухих двустворчатых дверей.

— Менеджер смены.

— Отлично, тогда я к нему.

Она, закатив глаза, прислоняет карточку к панели и толкает двери, а я, ощущая себя полным идиотом, следую за ней.

Но мне плевать.

Я нашёл её, и если для того, чтобы заполучить свою "жену", нужно подмазать менеджера смены, я готов.

— Вам туда, — указывает Галя пальцем в конец коридора.

— Никуда не уходите! — Кричу ей на бегу.

Менеджер оказывается каким-то хмурым, недовольным мужиком в серой рубашке. На его бейдже крупными буквами написано: "Андрей".

— Я хочу забрать вашу сотрудницу, — заявляю с порога.

— Зачем? — Андрей пялится на меня со скучающим видом.

— Не важно. Сколько вы хотите?

— Чего?

Достаю кошелёк, отстёгиваю пару крупных купюр и с хлопком припечатываю их к столу перед носом Андрея.

— Подойдёт в качестве компенсации?

Купюры с хрустом исчезают в нагрудном кармане Андрея.

Глава 4

Галя.

Быстро снимаю с себя рабочую одежду, натягиваю водолазку и джинсы. Переплетаю растрепавшиеся косички и смахиваю кончиками пальцев осыпавшуюся под глазами тушь.

Боже, что ты делаешь, Галя?

Это у нас в порядке вещей теперь — соглашаться на сомнительные предложения не вызывающих доверия незнакомцев?

Да, Галя, да! Если это поможет прооперировать Юленьку, то у тебя просто нет права на отказ!

Эта ситуация кажется мне абсурдной до безобразия, но я продолжаю собираться. Надеваю куртку, застёгиваю молнию и делаю пару глубоких вдохов для успокоения.

Сердце колотится громко, в каком-то странном ритме. Оно будто отстукивает каждым ударом:

Нам. Нужны. Деньги.

Нам. Нужны. Деньги.

Это моя мантра. Я повторяю её, чтобы не дать себе трусливо сбежать, ведь всего один вечер может решить мою главную проблему.

Хватаю сумку и выхожу в торговый зал, почти сразу натыкаясь на Ленку.

— Ой, Галь, ты куда это намылилась?

— Инопланетяне меня похищают. Забирают на свою планету, чтобы я посвятила их в тайные знания правильной фасовки огурцов. Но не переживай, к завтрашней смене обещали вернуть.

— Всё шуточки шутишь, Донская? — Фыркает Лена, давя улыбку. Кивает на стеклянные входные двери, за которыми мой «муж» деловито печатает что-то в своём телефоне. — А это что за глянцевый тип? Чего он там трётся уже двадцать минут?

— А это главный у них. Межгалактический посол, прибывший с важной миссией наладить мир между нашими цивилизациями.

— Ну, Галя!

А что? Я ведь и не смеюсь почти.

Мы с этим гламурным, можно сказать, с разных планет. Я не вхожа в мир людей, чья собака питается лучше, чем мои дети.

— Не, ну ты только глянь на его ботинки! — Ленка подбивает меня локтем в бок. — Это крокодил, как думаешь? Точно крокодил! Я слышала, богачи сами ездят на охоту, а потом из убитых ими рептилий делают обувь. Развлекуха у них такая, представляешь?! Интересно, он этого крокодила сам замочил?

— Я спрошу и тебе обязательно расскажу.

— Чего?

— Всё, Ленок, побежала я зарабатывать себе нервный срыв! — Машу на прощание, игнорируя её шокировано распахнутые глаза.

Это всего на один вечер. Просто побуду его женой, а потом вернусь к своей реальной жизни.

Подумаешь!

Выхожу на крыльцо.

Мужчина отрывает взгляд от телефона и придирчиво разглядывает меня, поджав губы.

Что, не нравится мой образ? А ты думал, я на работу в вечернем платье хожу?

Конечно, сам-то он выглядит так, будто вышел из рекламы духов — в дорогом стильном костюме, белоснежной отглаженной рубашке. Весь такой уверенный, спокойный, будто каждую неделю водит по ресторанам фиктивных жён.

Впрочем…

— Ну что, поехали? — Пытаюсь придать голосу хоть каплю цвета, но выходит уныло.

«Дяденька, отпустите меня домой!» — сбивчиво шепчет внутренний голос.

Мужчина вздыхает, косится на циферблат наручных часов.

— Поехали. Но для начала надо тебя апгрейднуть немного.

Мы садимся в машину. В белый, мать его, мерседес!

Ну не принц ли? Да, долбанутый немного, но зато на мерседесе!

Пахнет здесь… Деньгами! Кожей, заводским пластиком и каким-то ароматизатором воздуха. Видимо, лошадка совсем новая, недавно из салона.

Я пытаюсь расслабиться, но тело, словно деревянное, плохо слушается. Пальцы дрожат, когда я пытаюсь наощупь найти, куда тут пристёгивается ремень безопасности.

— Давай, — «муж» забирает из моих рук скобу и сам вставляет её в паз с громким щелчком. — Я Мирон, кстати. Будем знакомы.

— Я Галя. Но вы, в общем-то, и так это знаете.

— Ты, — не моргая смотрит мне в глаза. — Мы женаты, забыла? Начинай уже входить в роль.

Трогаемся с места.

Во мне горит огнём желание покинуть салон автомобиля прямо на ходу, а когда мы останавливаемся на светофоре, моя ладонь сама находит ручку на двери и накрывает её.

— Ты часто бываешь на подобных мероприятиях? — Вдруг спрашивает Мирон, и мне приходится чинно сложить руки на коленях.

— О, конечно, каждую неделю, — не скрываю сарказма. — Забегаю потусоваться между поставкой и ревизией.

Мирон коротко усмехается.

— В этом нет ничего сложного. Главное — держись уверенно. Будь доброжелательной, но не заискивающей. Не лебези, в светском обществе этого терпеть не могут. Если не знаешь, как ответить на вопрос — улыбайся, делай вид, что тебе звонят и сваливай. Поняла?

— Поняла, — настороженно киваю. — А что, будут сложные вопросы? Мы же не на викторину едем.

— Люди там любят пощеголять своими знаниями в искусстве, политике, экономике. Они ловко оперируют фамилиями и терминами, в надежде возвыситься в глазах оппонента. Если плаваешь в теме — не вступай в дискуссию. Никто не должен догадаться, что ты… — Он замолкает, подыскивая слово.

— Простолюдинка? — Подсказываю я и прищуриваюсь мстительно.

— Я не это хотел сказать.

— Именно это.

Мирон качает головой.

— Слушай, только не обижайся. Мы разные, но это не плохо. Я — богат и успешен, а ты… Ты тоже успешна в своей сфере, я уверен. Просто лишний раз не открывай рот, окей? Мне так будет спокойней.

— Я могу поддержать беседу.

— Серьёзно? Разбираешься в искусстве?

— Не очень, но…

— Политика?

— Не совсем.

— Экономика. Что ты знаешь об акциях?

— О, я много чего знаю об акциях! — Сверкаю гневно глазами и отворачиваюсь к окну.

Конечно, акции в наших мирах — радикально разные понятия.

В моём — это исключительно скидки на порошок и молоко.

В его…

Ай, да ну его, сноба этого!

Нет смысла обижаться на правду, да. Но мне обидно. До зубного скрежета обидно, что кто-то может себе позволить менять машину под настроение, а кто-то ходит в одной куртке уже четвёртый сезон.

Мы подъезжаем к какому-то бутику, и я сразу понимаю: тут меня ждёт что-то, к чему я абсолютно не готова.

Я мимо подобных магазин пробегаю, закрыв руками глаза, чтобы ненароком не наткнуться на ценник и не рухнуть прямо там от сердечного приступа. Потому что ну кто, объясните мне, кто в здравом уме станет отдавать такие деньжищи за тряпку?

Глава 5

Галя.

Высоченное офисное здание бликует, отражая оконными стёклами свет вечернего города. Ресторан, в котором проходит мероприятие, на последнем этаже, и это, со всей ответственностью заявляю, самое пафосное заведение города.

Простому смертному сюда путь заказан.

Мирон открывает передо мной дверь автомобиля, галантно подаёт руку, помогая выбраться.

Заходим в лифт, двери которого с тихим стуком закрываются.

Чувствую себя, словно в ловушке.

Мы плавно поднимаемся на самый верх, на Олимп. Туда, где восседают местные боги с тугими кошельками.

Меня мелко колотит от нервов.

Мирон, напротив, выглядит спокойным, даже расслабленным, и я украдкой бросаю в его сторону взгляды, стараясь брать с него пример. Но чем выше мы поднимаемся, тем сильней мне хочется сбежать.

Я не смогу. Я не смогу.

Она всё поймут, они узнают.

Нас разоблачат, и это будет позор!

— Ты бледная, — замечает Мирон.

— Видимо, с цветом тональника промахнулись.

Он едва заметно улыбается.

— Ты всегда отвечаешь шутками?

— Я начинаю глупо шутить, когда нервничаю.

— Всё будет хорошо. Нет повода для нервов.

— Ни единого, конечно!

Встречаемся взглядами в зеркале.

— Галь, просто расслабься. Ты будто костыль проглотила.

— Я не привыкла к такому.

— Они такие же люди, как и ты.

— Между нами пропасть.

— Они этого не знают. Всё, давай подышим. Глубокий вдох, — грудная клетка Мирона медленно поднимается. — Выдох.

Повторяю за ним, не разрывая нашего зрительного контакта.

Вдох. Выдох.

Красивые глаза. Тёмные омуты с едва различимыми прожилками.

— Молодец. Я буду рядом весь вечер. Моё сильное мужское плечо к твоим услугам.

Это разовая акция на вечер, да?

Колючая эмоция, которой я не могу дать определения, встаёт поперёк горла.

— Галь, и ещё. Не отказывай им ни в чём. Предложат есть — ешь, предложат пить — пей.

— Предложат кокаин — нюхай, — копирую я его тон.

— Галя! — брови Мирона взлетают на лоб. Он тяжело вздыхает, начиная сомневаться, похоже, в собственной затее. — Ты меня поняла?

— Да поняла я, поняла.

Лифт останавливается и открывает перед нами свои створки. Нас встречает сверкающий зал с панорамными окнами и фантастическим видом на город. Вокруг полно красивых людей в дорогой стильной одежде. Они все будто сошли с обложки журнала.

Я тоже в роскошном платье. На мне вечерний макияж, а волосы собраны в аккуратную ракушку, но несмотря на внешний вид я чувствую себя фальшивкой.

Это другой мир, к которому я точно не принадлежу и принадлежать никогда не буду.

Делаем несколько шагов вперёд.

Мирон берет меня за руку. Я вздрагиваю, не ожидая этого прикосновения, и пытаюсь изящно увильнуть в сторону.

— Мы же муж и жена, помнишь? — Тихо шепчет Мирон, наклоняясь к моему уху.

Его тёплое дыхание щекочет кожу.

Я вдыхаю его терпкий парфюм, и это сбивает меня с мысли на пару секунд.

Боже, я и забыла вообще, как это — с мужчиной за руку!

Мирон ведёт меня по залу, легко огибая группы людей, которые оживлённо беседуют и смеются. Он здоровается с кем-то, бросает на ходу остроты и обворожительно улыбается.

Я стучу каблучками рядом, следуя за ним безмолвной, безликой тенью.

— Вот они. Чета Нестеренко, — Мирон останавливается и разворачивает меня лицом к себе. — Направо смотри. Мужчину в сером костюме видишь?

— Тут половина в сером.

— Он стоит под руку с женщиной в платье цвета марсала.

— Порядочным мужчинам не положено знать, что это за цвет такой!

— Галь, сосредоточься, — он смотрит на меня, гипнотизируя своими тёмными глазами. — Мы сейчас подойдём к ним побеседовать.

— Ладно. Что… Что мне делать?

— Просто улыбайся. И молчи. С этим ты справишься?

— Молчать — это моё второе имя. Я та ещё молчунья. Я молчу, даже когда…

Мирон вдруг обхватывает пальцами мой подбородок, чуть приподнимая его вверх, и оставляет на моих губах поцелуй.

Лёгкий. Быстрый. Невесомый.

Не поцелуй даже, а «чмок».

Но этого оказывается достаточно, чтобы подгрузить мой и без того не вывозящий сервер — я замолкаю и остаюсь стоять с глупо разинутым ртом.

— Смотри-ка, сработало! Беру способ на вооружение, — подмигивает Мирон и тащит меня за собой.

Мы пробираемся через людей прямо к чете Нестеренко. Он — солидный, крепкий мужчина за шестьдесят. В волосах блестит благородная седина, взгляд серьёзный. Рядом с ним — женщина, ухоженная и элегантная. На первый взгляд она чуть младше супруга.

— Николай, Лидия, добрый вечер! — Мирон тянет свою руку для рукопожатия. — Меня зовут Мирон. Мирон Аверин. А это моя жена — Галина.

— Очень приятно, — вымучиваю из себя улыбку.

— Очень приятно, — ответно улыбается Лидия, сдержанно и отстранённо.

— Николай, мы с вами общались как-то по телефону, помните?

— Правда?

— Да. ГеноТэк. Выход на международную арену. У нас есть предложение, от которого вы…

— Припоминаю, да! Мирон Юрьевич, верно?

— Верно. Я бы хотел…

— Хочу вас огорчить, Мирон Юрьевич, но на подобных мероприятиях обсуждение бизнеса для меня находится под строжайшим запретом, — улыбаясь, Николай с любовью косится на жену. — Уж вы меня извините, но Лидочка терпеть не может, когда я пытаюсь работать на отдыхе.

— Верно, — кивает Лидия, устраивая поудобней ладонь на локте мужа. — И так целыми днями одна работа на уме!

Кажется, всё идёт не так гладко, как рассчитывал Мирон.

Я чувствую, как его тело напрягается, словно огромная стальная пружина под давлением.

Супруги Нестеренко медленно разворачиваются, чтобы уйти.

Думай, Галя, думай…

— Лидия! — Кричу я и импульсивно делаю шаг вперёд.

Она косится в мою сторону с подозрением, но всё же останавливается.

— Вы что-то хотели мне сказать?

Глава 6

Мирон.

Галя…

Галя — это что-то. Ходячая катастрофа, а не девушка. Слишком болтливая, слишком прямолинейная. Люди нашего круга интуитивно считывают собеседников и прекрасно знаю, когда следует прикусить язык, чтобы не сказануть лишнего. Но в Гале подобной функции просто нет!

Однако есть в ней что-то, что завораживает и притягивает. И, похоже, не меня одного.

Мы сидим за одним из круглых столов, рядом с четой Нестеренко, и Лидия с Николаем то и дело украдкой бросают на Галю взгляды, полные какой-то странной теплоты. И я пока до конца не определился с выводами — хорошо это или плохо.

Когда официанты приносят еду, я замечаю растерянный Галин взгляд, скачущий по разложенным на столе приборам. Будто это не вилки и ножи, а сложные механизмы, требующие инструкции.

Аккуратно пихаю её локтем в бок, вооружаюсь вилкой и ножом.

Галя находит те же приборы у себя.

— Спасибо, — шепчет одними губами. А губы — бледные от напряжения.

И я моментально вспоминаю их вкус, проваливаясь в короткое, но ощутимое замыкание мозга.

Кажется, проблема с вилками решена, но меня не покидает ощущение, что это только начало.

За столом постепенно завязываются разговоры о финансах и экономике. Леонов — владелец мануфактурной фабрики, говорит, что акции компании «ЛокАгро» рухнули после того, как её владелец неудачно высказался о детях Африки в своих соцсетях.

Я вижу, как глаза Гали стекленеют — её мысли уже где-то далеко отсюда.

О чём она думает, интересно?

Галя — загадка для меня.

— Да уж, люди сейчас готовы буквально сжечь любого за неосторожное слово. Интернет ничего не забывает, — замечает Лидия, и все согласно кивают.

— Мирон Юрьевич, а что вы думаете об этом случае с акциями? — Спрашивает женщина, сидящая напротив. Это жена Леонова — Ирина. Типичная светская львица.

Я уже не единожды ловил на нас с Галей её заинтересованный, полный высокомерия взгляд.

Пожимаю плечами.

— Ну, сам виноват. Надо думать, что пишешь. Интернет сейчас — мощное средство для коммуникации с аудиторией, но эта же самая аудитория мгновенно организует тебе суд Линча, если рискнёшь идти против общественного мнения.

Все за столом слегка улыбаются, кивая в знак согласия.

Всё спокойно.

До тех пор, пока Ирина вдруг не поворачивается к Гале.

— А вы, Галина? Что вы думаете о ситуации с акциями?

Галя поднимает на неё взгляд, в котором читается полная растерянность.

Она явно пропустила весь разговор о детях Африки и рухнувших акциях, что неудивительно.

— Простите, что?

— Акции, — терпеливо повторяет, выгибая тонкую бровь.

— О, акции... — начинает Галя тихо, а я физически ощущаю, как седеют от стресса волосы на моей заднице. — Ну, я часто беру по акции сыр, но всегда проверяю дату. Очень часто на акциях стоят продукты с истекающим сроком годности, поэтому нужно быть внимательной.

За столом воцаряется гробовая тишина. Потом кто-то ядовито хихикает, и этот хохот мгновенно распространяется на всю компанию.

Все смеются.

Но не с Галей, а над ней. И надо мной.

Чувствую, что вот-вот провалюсь под землю.

Галя же становится ещё более подавленной и бледной, чем была пару минут назад.

Она не дура. Нет, совсем не дура. Она не очень хорошо коммуницирует с людьми, но прекрасно улавливает общее настроение.

Под столом нахожу её ладонь и сжимаю тонкие, ледяные пальцы, стараясь дать хоть какую-то поддержку.

Она поворачивается.

Губы сжаты в линию, брови нахмурены. Дышит часто и поверхностно.

Моргаю ей, пытаюсь без слов внушить: «Забей. Клоуны они тут все».

— Галя, вы абсолютно правы! — Говорит внезапно Лидия, поднимая свой бокал за ножку. — Я сама никогда не прохожу мимо скидок! Зачем покупать что-то втридорога, если можно взять дешевле, и при этом оно не будет уступать по качеству. Вся эта трата денег ради понтов — не от большого ума. К тому же, деньги любят экономию, не так ли?

Она обводит всех строгим взглядом, и люди за столом, мгновенно уловив этот её королевский тон, замолкают.

Ирина, уязвлённая камнем, явно брошенным в её огород, суёт в рот большой кусок стейка. Зло пережёвывает.

Галя тут же расслабляется, хотя и краснеет от всеобщего внимания.

— А кто же помогает вам по хозяйству? — Лидия продолжает проявлять к Гале настойчивый интерес.

— Да кто же... Я сама справляюсь.

— Правда? А кто же убирает дом? Кто возит ваши вещи в химчистку?

— Я стираю всё сама. — Галя опускает свой взгляд в тарелку. — Нашла недавно потрясающий порошок без химии. Экологичный. Хорошо справляется с пятнами.

— Да что вы говорите, — фыркает Ирина холодно и надменно. — Очень интересно.

— И правда, очень интересно, — кивает серьёзно Лидия.

Это катастрофа!

Какой порошок?

Какие скидки на сыр?!

Галя, млять, отмена!!!

Подбиваю ботинком Галю по каблуку, пытаясь хоть как-то остановить или сдержать эту словесную лавину, но Галя продолжает, с каждым сказанным словом набираясь уверенности.

— Да, он очень экономично расходуется. Могу скинуть вам ссылку на маркетплейсе. У него замечательные отзывы.

Пытаюсь переварить тот факт, что Галя только что предложила самой влиятельной женщине этого города скинуть ссылку на порошок.

Вроде бы вечер превращается в полный провал, но Лидия, как ни странно, выглядит довольной.

— Экологичный порошок… Вы не представляете, как вы вовремя! Я уже давно мужу говорю, что химии в нашей жизни слишком много. Да я своих детей уже несколько лет пытаюсь убедить, что всё это вредно, — медленно произносит она, чуть пригубив вино. — У нас трое чудных деток. Правда, они давно разлетелись из гнезда. Слава богу, что они подарили нам внуков! В количестве десять штук.

— Больше, чем у меня галстуков! — Смеётся Николай, но сам светится от гордости.

— Десять! — Восхищённо складывает руки лодочкой на груди Галя. — Вам очень повезло! Дети — это настоящее счастье. Да, иногда сложно, но они дают столько энергии!

Глава 7

Мирон.

Едем в машине.

Я напряжён как струна. Пальцы вонзаются в руль, как в спасательный круг.

Галя сидит рядом, молчит и скорбно поджимает губы. Бросает на меня затравленные взгляды из-под полуопущенных ресниц.

— Ну извини, — говорит она, когда мы в очередной раз встречаемся глазами.

— Извини, — раздражённо повторяю. — Кто тебя за язык тянул?

— Меня? Это ты мне сказал соглашаться на всё предложения, так что я действовала согласно оговоренным условиям.

Блин, ну не подкопаться!

Сам виноват, да?

От этого легче не становится, проблему всё равно нужно решать, и причём крайне оперативно.

— Зачем про детей ляпнула?

— Само как-то… Я плохо контролирую то, что говорю, когда нервничаю.

— Где мне теперь этих детей искать? У тебя есть знакомые, которые могут одолжить нам пару карапузов на выходные?

Галя резко поворачивается ко мне, удивлённо хлопает глазами.

— Одолжить?

— Да. Дать в аренду или что-то типа того. Или… Мы можем взять актёров. Да, точно! Наймём детей-актёров, напишем для них сценарий и…

— Мирон, у меня правда есть дети, — перебивает Галя.

— Серьёзно?

Светофор.

Жму по тормозам и отвлекаюсь от дороги, чтобы на Галю взглянуть ещё раз, но уже под иным углом и с новыми вводными данными.

Сколько ей лет? Когда успела двумя детьми обзавестись? И где отец этих детей, в конце концов?

Не представляю, чтобы мужчина в здравом уме отпустил свою жену с каким-то левым типом на вечеринку, даже пускай за это и пообещали хорошо заплатить.

Опускаю взгляд ниже, на Галины сцепленные на коленях пальцы. На безымянном нет кольца, лишь тонкий бледный след, будто оно было там совсем недавно.

Понятно, развелись.

Бывает.

Галя, заметив на себе моё пристальное внимание, сжимает руки в кулаки и прячет их в складках шерстяного пальто.

— Не нужно, — говорит она тихо.

— Чего не нужно?

— Пытаться меня анализировать. Ты ничего не знаешь.

— Мне нет никакого дела до твоей личной жизни, — закатываю глаза. — Так, хорошо, давай решать, что мы будем делать с нашей проблемой?

— С нашей? — Удивлённо ползут её брови наверх. — Нет, с твоей проблемой.

— Это ты обеспечила меня этой проблемой, поэтому будь добра, неси ответственность. У тебя есть дети, и мы…

— Нет, — отрезает Галя решительно. — Никаких больше «мы». Уговор был на один вечер, я выполнила свою часть сделки и не собираюсь вовлекать своих детей в этот цирк.

— Галя, ты должна.

— Я ничего тебе не должна, мистер Мне-Жаль-Что-Я-Такой-Неотразимый! Ты обещал, что наши пути разойдутся, — Галя фыркает, отворачиваясь к окну. — Так будь мужчиной, держи своё слово.

Уела, чо.

Молча подъезжаем к её дому.

Серая унылая панелька. Двор, плотно заставленный машинами. Детская площадка, словно пережившая армагеддон, в центре которой стоят покосившиеся от времени качели.

Ну, а ты чего ожидал, Мирон Юрич? Что Галя на свою зарплату тащит двоих детей и на сдачу владеет скромным домиком на Рублевке?

У неё явно туго с деньгами.

С деньгами, да!

Паркуюсь у подъезда.

— Галя, я готов заплатить за твою помощь.

— О, не сомневаюсь! — С ядом.

— Я утрою ту сумму, что ты получила сегодня.

— Утроишь? — На лице её отражается активный мыслительный процесс: формулы полетели, умножение многозначных чисел.

Она долго молчит, а я сижу и смиренно жду вердикт. Не отрывая глаз от её лица, пытаюсь предугадать, что она ответит. Внутри всё сжимается, будто я играю на бирже.

— Всё равно — нет, — хмурится Галя и скрещивает руки на груди, всем своим видом показывая, что не намерена больше сотрудничать.

— Галь, ну что мне прикажешь делать теперь?

— Слушай, ты хотел поговорить с Нестеренко, и я устроила для тебя встречу в неформальной обстановке. Действуй дальше сам.

— Я не могу ехать один. Кто после этого поверит в мою легенду о счастливой семье?

— Скажи, что дети заболели.

— Заболели?

— Да, притащили из садика очередной вирус. Так бывает, Мирон.

— Ты же понимаешь, что конкретно меня туда никто не звал? Они хотят видеть тебя. Тебя и наших, чёрт возьми, детей!

— Нет. Ни в коем случае. К тому же, у меня работа, забыл? Касса, покупатели, задвоенная водичка. Там никак без меня. Всё сломается. Все умрут.

По тону слышу — издевается.

Издевается над бедным мужиком, который оказался в зависимом положении!

— Галь, да что тебе эта работа? Я же говорю — оплачу все издержки.

— Невыносимый! Вы все — невыносимые! — Кипятится вдруг она и тянется на заднее за пакетом со своими вещами. — Всё брось и помоги мне! А после меня — хоть потоп! Для тебя это всё фарс, развлечение на вечер. Дети-актёры, фальшивая жена… Нет, Мирон, это моя жизнь. Моя работа. Мои дети. Я не клоунесса, чтобы развлекать твоих богатых друзей за подачки. Эти ваши извращённые способы скрасить досуг… Вы совсем уже зажрались!

Она всё распаляется, распаляется…

Синие глаза сверкают на фоне бледного лица и красных щёк.

А Галя красивая очень в гневе, думаю я отстранённо, почти не слыша слов.

На амазонку похожа.

Пара непослушных локонов выбивается из причёски и падает на её лоб, и я быстрым движением смахиваю их, пальцами касаясь венки, трепещущей на виске.

Галя резко отстраняется от меня, как от прокажённого.

— Не трогай меня, — пыхтит зло. — Ты… И твои… Твой поцелуй! Ты у меня его украл!

— Украл? — Выразительно моргаю. — Ты не слишком возражала.

— Решила не закатывать скандал на публике.

— Разрешаю отомстить.

— Обязательно, — язвит снова.

— На этих выходных?

— Нет! — Она выходит из машины и с хлопком закрывает дверь. — Нет!

Опускаю окно и протягиваю Гале свою визитку.

— Подумай, время ещё есть. Мы можем обсудить условия. Выдвигай любые требования, задавай любые вопросы.

Глава 8

Галя.

Бегу к дому.

Высокие каблуки глухо стучат по асфальту в тишине двора. Вечернее платье немного жмёт в районе талии после съеденного, а от лака на волосах кажется, что голова моя замурована в броню.

Время позднее, в окнах квартиры свет не горит — все уже спят.

Слава богу, думаю я, поворачивая ключ в двери.

Тихонько захожу в прихожую, стараясь не наступать на скрипящие половицы.

В детской полумрак, только тусклый свет ночника в форме слоника разгоняет густую темноту. Лёва с Юленькой спят в одной кроватке, сбившись в комочек, как котята. Маленькие ручки переплелись, лица у обоих умиротворённые, как у ангелочков.

Мирон, совсем не зная ни меня, ни детей, в одном оказался совершенно прав — они не разлей вода, очень дружны.

Роза Викторовна — моя свекровь — свернулась на другой детской кроватке в позе креветки. Тихо посапывает.

Я присаживаюсь на край матраса к детям, целую их по очереди осторожно в прохладные лобики, и моё материнское сердечко трепещет от тепла и нежности.

Встаю, сгребаю со стула плед и натягиваю его на плечи Розы Викторовны. Она что-то ворчит во сне, но не просыпается.

Ухожу на кухню.

Стараясь не шуметь, ставлю чайник и замираю у окна, вглядываясь в темноту. Машина Мирона всё ещё стоит там, под окнами — фары горят.

Смотрит ли он сейчас на дом? Видит ли свет в окне и мой застывший силуэт? Думает ли обо мне?

Наивная идиотка, — фыркает с ядовитой насмешкой внутренний голос, — у него таких, как ты, на каждый день недели! Дефицита красивых девиц в его жизни точно не наблюдается, и кто ты вообще такая, чтобы он о тебе думал?

Я — Галя.

Просто Галя.

У меня нет титула. Мой дядюшка не помер от чахотки, оставив мне в наследство пару скромных миллиардов. Я не владею крупной фирмой, никогда не летала бизнес-классом, и да, я покупаю грёбаный сыр по акции!

Я — Галя, девушка с кассы. Я знаю в лицо всех местных по-версальски вежливых алкашей, витиеватостью речи и изощрённостью комплиментов не уступающих самым благородным джентльменам Английского высшего света.

Но разве я бедна?

Я очень богата. У меня есть самое дорогое сокровище, которое только может быть у человека — дети.

Так что нет, это мне до Мирона нет никакого дела, а не наоборот!

— Галь, а ты чего не спишь? — Роза Викторовна тихонько заходит на кухню, трёт заспанные глаза.

Её взгляд впивается в мою причёску, а потом медленно скользит вниз. Глаза округляется пропорционально растущему удивлению.

— Галочка…

— Это сложно объяснить.

— Неужто с мужчиной куда-то ходила?

— С мужчиной.

— Батюшки! — Шепчет Роза Викторовна и счастливо обхватывает свои щёки ладонями. — Ну неужели! Уж думала, не доживу…

Качаю головой, прерывая её воодушевление.

— Это не совсем то, о чём вы подумали. Он предложил мне работу.

Вмиг её радость гаснет, на лбу собирается глубокая хмурая складка.

Эмоциональному диапазону Розы Викторовны позавидует даже Эмилия Кларк.

— Работу? Какую ещё работу?

— И это снова не то, о чём вы думаете, — вздыхаю, наливаю нам обеим чай. — Этот мужчина, он… Он предложил мне стать его женой.

— Женой?!

Господи, Галя! Ну ты же делаешь только хуже!

— Фиктивной женой. Денег как раз хватит на операцию для Юленьки.

— Аферист! — Взмахивает пальцем в воздухе Роза Викторовна. — Галочка, мошенников-то развелось сейчас! Надеюсь, ты не поверила ему? Утром — деньги, вечером — стулья.

— Деньги уже у меня. Завтра же свяжусь с Семёном.

— Правда? — Свекровь поджимает губы, разводит руками. — Ну и отлично! Галочка, так нам сказочно повезло! Сколько бы мы по сусекам нужную сумму наскребали, а?

— Долго.

— Вот! Неужели ты не рада?

— Рада, конечно.

— А чего ты тогда такая бледная? Лица на тебе нет.

— Я сболтнула там, на вечере, лишнего. Нас пригласили провести выходные в загородном доме местных аристократов. С детьми. Мирон предлагал ещё деньги, но я отказалась. И кажется, у него из-за этого могут быть проблемы.

Свекровь садится за стол, поглаживает его поверхность ладонями, смахивая на пол невидимую пыль.

— Мирон, значит, — хитро щурится она, улыбаясь. — Красивый хоть?

— Ой… — морщусь.

— Галь, а чего ты? Ну, ей-богу, сколько уж времени прошло!

— Нет, — с силой сжимаю в ладонях чашку с чаем, не чувствуя тепла.

Молчим.

Свекровь бросает на меня исподлобья свои многозначительные взгляды.

— Ну и поезжай, — говорит она тихо. — Детей развлечёшь. Сама развеешься. А то из магазина своего носа не высовываешь. Всю молодость так и проведёшь среди банок с кукурузой. Что плохого случится, если согласишься?

— Плохо то, что я фальшивка, — отворачиваюсь к окну, с досадой отмечая, что машины Мирона во дворе уже нет. — Я претворяюсь тем, кем не являюсь. Они приняли меня лишь потому, что решили, будто я одна из них. Думаете, они пригласили бы к себе на выходные Галю из супермаркета?

Роза Викторовна смотрит на меня задумчиво, но её взгляд, обращённый куда-то вглубь меня, добр и полон участия.

— Галочка, — говорит она мягко. — Они пригласили тебя не из-за платья или прически. Ты не фальшивка. Они увидели в тебе нечто большее. Платье — это лишь оболочка, упаковка. То, что внутри тебя, — вот что главное.

— Но я там чужая.

— Внутри тебя богатый мир, доброе сердце и открытая душа. Если они этого не оценят, то грош цена таким людям! — Роза Викторовна фыркает и нежно сжимает мою руку в своей тёплой ладони. — Юленьке после операции потребуется поддержка, реабилитация, хорошее полноценное питание, лекарства. Это тоже стоит денег. Тебе они не помешают. Так что, Галочка, не отказывайся от шанса. Не зря жизнь подкинула тебе такую возможность.

Её слова впечатываются в мой несчастный, переутомлённый за день мозг.

Может, она права?

Иногда, чтобы победить, приходится играть. Даже если ты не согласен с правилами…

Глава 9

Мирон.

Стою у её дома, пялюсь в окна, как идиот.

Одно вдруг загорается, и я сразу устремляю туда свой взгляд.

Это её окно? Интересно, она тоже смотрит? Думает ли вообще обо мне, или выбросила из головы, как только за ней закрылась дверь подъезда?

Галя…

Эта девушка вызывает у меня противоречивые чувства, от которых нужно срочно избавляться.

Запретила мне себя анализировать.

А у меня, даже при всём желании, не получается Галю разложить на составляющие. Она слишком простая, прямая, неловкая.

Но, черт возьми, с той задачей, что я поставил, она справилась на отлично. Пошла, правда, какой-то козьей тропой, навела шороху, заставила богачей краснеть и заткнула им рты даже ничего особо не предпринимая.

Нона бы точно так не смогла, у неё иная стратегия поведения — в любой непонятной ситуации Нона прикидывается ветошью. Прикидывается так профессионально, что иногда хочется её палкой потыкать — жива ли.

Нона!

Чёрт!

Завожу машину и срываюсь с места.

Хоть бы она не сунулась в мини-бар! Нона и алкоголь — вещи совершенно несовместимые. Градус мгновенно вышибает из её пластиковой головы остатки мозгов, сметая плотный шлейф гламурной чики.

Поднимаюсь в свой номер. Прикладываю карточку к двери, тихо открываю.

Нона спит полностью голая, развалившись звездой на всю постель. Даже чуть похрапывает.

На цыпочках прокрадываюсь в ванную, стараясь не дышать, чтобы ненароком не пробудить древнее зло. Снимаю на ходу пиджак и собираюсь прикрыть за собой дверь, как вдруг…

— Мирош… — Севшим хрипловатым голосом взывает Нона и резко садится в постели, напоминая восставшего из могилы мертвеца.

Видок — соответствующий.

Всё лицо залеплено тейпами, вокруг головы какая-то повязка, будто за время моего отсутствия Нона дралась с бомжами за беляш.

Неужели всё же влезла в бар?

— Где ты был? Почему за мной не заехал? — Дует она пластиковые губы и снимает со своей головы странные прибамбасы.

— Не было необходимости.

— Что значит? Вечеринку отменили?

— Не совсем, — уклончиво.

— Так ты ходил?

— Ходил.

— С кем?

— Нона, завязывай огонь по своим, а. Слишком много тебя в столь поздний час.

— Ты должен ответить.

— Я тебе ничего не должен.

Скидываю рубашку, брюки.

Присаживаюсь на край кровати, устало тру глаза.

Денёк конечно — трындец полный.

Мирона убью при встрече.

Сам-то со своей Леркой кайфует в Турции.

Вообще-то, они и должны были сюда на эту встречу ехать. Им бы и претворяться не пришлось: семья, любовь, дети, — всё при них. Но в последний момент все рейсы отменили из-за тайфуна, поэтому Мирон Юрич отдувается тут за всех, и все шишки собирает на свою несчастную макушку.

— Устал, мой бедный мальчик? — Руки Ноны ложатся на мои плечи, массируют одеревеневшие мышцы. Острые коготки скользят по коже.

Я знаю, к чему она пытается меня склонить. И если ещё несколько часов назад я бы уже выпрыгивал из трусов, то сейчас её топорные брачные игрища вызывают у меня лишь рвотные позывы.

— Я не в настроении, — стряхиваю с себя её руки.

— Конечно, не в настроении. Ты устал, тебе нужно расслабиться, а я умею расслаблять, уж поверь. Я — это то, что тебе сейчас нужно.

Да?

Ну, типа…

Серьёзно?!

Нона по факту права. Она идеально подошла бы для такого, как я. Она из очень обеспеченной, влиятельной семьи, красивая, ухоженная — «золотая» девочка, на которую любой мужик обдрочится!

И она нравилась мне. Реально нравилась ещё сегодня утром.

Но теперь она кажется мне фальшивкой.

Она вся сделанная, до самых кончиков этих ужасных пластиковых ресниц, торчащих веером из её подпухших после сна век.

Даже этот массаж, каждое её движение, кажется мне тщательно отрепетированной игрой.

Нет в ней искры.

Жизни тоже нет, одна лишь гиалуронка, циркулирующая по венам вместо тёплой человеческой крови.

Гуманоид, честное слово!

И передо мной почему-то всплывает лицо Гали — эмоциональное, улыбчивое. И глаза её — синие, глубокие, пронзающие насквозь.

Резко разворачиваюсь к Ноне.

— В глаза мне смотри, — приказываю.

Смотрит.

Хлоп-хлоп своими веерами.

— Красивые?

— Ага, — вздыхаю.

И не обременённые интеллектом.

Скукотища, хоть вой!

Отодвигаясь от Ноны, забираюсь в постель, укрываюсь.

Но тигрица эта не знает отказов — её нога ползёт по моему бедру, поднимаясь коленом выше.

— А давай просто поговорим, а? — поворачиваюсь резко к ней.

— О чём?

— Не знаю. Расскажи мне что-нибудь о себе. Интересное что-то, волнующее, тайное.

Хлоп-хлоп.

Матрица даёт сбой.

Нона — инопланетянин, разговаривающий заученными скриптами. И когда диалог чуть отклоняется от привычной и безопасной для неё темы, Нону глючит и коротит.

— Мирош, ну какие-то не прикольные вайбы пошли… — Скорбно поджимаются губы. — Мне не по-кайфу.

— А что тебе по кайфу?

Колено снова тычется мне в бедро.

Откатываюсь на самый край.

— Нона, а что-нибудь кроме трахаться тебя интересует?

— Конечно.

— Вот и расскажи.

— Ладно, — цокает она языком и вытягивает руку, готовясь загибать пальцы. — Шопинг, бабки, шмотки, сумки, деньги, вещи, бренды, машины. У меня много интересов.

Да уж, диапазон впечатляет!

Закрываю устало глаза.

Ааааа!!!

— Подожди, я уже называла одежду?

— Три раза.

— Ну, очень люблю просто. Все девочки любят.

— А каким ты порошком стираешь? — Срывается с языка вопрос прежде, чем я успеваю его обдумать.

В глазах Ноны отражается неприкрытое удивление:

— Порошком? Ты серьёзно? Я не занимаюсь грязной работой. Моя домработница сама сдаёт вещи в химчистку.

Морщусь.

Каждая новая реплика Ноны вызывает во мне чувство, похожее на изжогу.

Глава 10

Мирон.

Залетаю в детский магазин.

Миксер мне в глаз, какое тут всё яркое!

Стою среди бесчисленных прилавков, заваленных игрушками, и сам чувствую себя растерянным, словно ребёнок, потерявший маму.

— Я могу вам помочь? — Раздаётся за спиной.

Резко оборачиваюсь.

Девушка-консультант улыбается чуть снисходительно, явно чувствуя своё превосходство над опешившим бестолковым мужиком.

— Да, мне… Э… Мне нужны игрушки. В подарок для детей, — говорю я, натянув на рожу уверенную маску, хотя сам уже знатно припотел.

— Для ваших детей?

Ну, моих же?

Я теперь яжебать! Нужно начинать входить в роль.

— Да, для моих.

— Хорошо, сколько им лет?

Вот тут-то до меня доходит, что я вообще не в курсе. Ничего о собственных детях не знаю кроме того, что зовут их Лёва и Юля.

— Они маленькие.

Бровь девушки ползёт наверх.

— А конкретней?

— Ну… — чешу затылок. — От года до семи?

Тонкая бровь ползёт ещё выше, но девушка, очевидно решив, что толку от моих ответов всё равно нет, молча ведёт меня к полкам.

Окей, план таков: просто набрать всё, что можно. Что-то из этого да попадёт в цель.

— Вот, погремушки для маленьких. Высококачественный материал без вредных примесей, — начинает девушка с таким серьезным видом, будто объясняет мне одну из теорий термодинамики. — Как относитесь к грызункам?

— Смотря к каким. Хомячков люблю, мышей — не очень.

Девушка давит смешок и краснеет, молча закидывая в мою корзину пару резиновых пищалок и бремчалок.

— Для деток постарше — пластилин, мелкую моторику развивает. Мальчику — Лего.

Лего? Точно! Все дети любят Лего. Хватаю коробку побольше.

— И ещё куклы, машинки…

Машинка на пульте управления — беру! Если не понравится — себе оставлю, буду Веру Ивановну, домработницу свою, кошмарить.

Заяц с морковкой тоже отправляется в корзину — зайцы всегда в тренде у девочек. Коробки уже валятся из корзины. Девушка смотрит на меня с интересом, но молчит. Хвала небесам.

Набрав всё, что можно, рассчитываюсь и выхожу из магазина с пакетом, набитым игрушками.

Еду к Гале, мысленно себя подбадривая.

Дети — это легкотня, вообще ничего сложного. Широкая улыбка, пара хлопков в ладоши — и они на твоей стороне. Мирон Юрич, ты заключал многомиллионные сделки, неужели с парой сопливых носов не справишься?

Сейчас быстренько познакомимся, отстреляемся за часок, и потом весь день будет свободен.

Красота!

Стою у двери Гали и смотрю на дверной звонок так, словно он меня укусит. В одной руке держу пакет, в другой — ту самую машину на пульте управления.

Выгляжу как папаша года.

Чувствую себя как идиот.

Набираюсь смелости и звоню.

Через пару секунд дверь открывает Галя. Она совсем другая — никакого макияжа, волосы собраны в небрежный пучок, простые хлопковые штаны, широкая футболка.

Это совсем не та гламурная дама, с которой я ужинал накануне. Но это и не Галя из супермаркета.

Это милая домашняя девочка.

Сколько же у тебя лиц?

— Привет, — Галя чуть отходит назад, позволяя мне войти. — Детям я всё объяснила, как смогла. Попросила немного поиграть в семью, но потребуется время, чтобы притереться и найти общий язык.

— Я тебя умоляю, неужели ты думаешь, что я с детьми не справляюсь?

— Ну, как сказать…

Она переводит взгляд на пакет в моих руках, поднимает скептически бровь.

— Ты что, собираешься их подкупить?

— Да нет, я просто хотел...

Но Галя вертела мои мотивы, она лишь кивает в сторону комнаты и уходит, бросая:

— Проходи. Только не забудь снять обувь, я только что полы помыла.

Вхожу, оглядываюсь.

Квартира маленькая, простенькая, но уютная. Везде чисто и пахнет…

Ммм! Свежей выпечкой! Как будто я попал в прошлое — в те времена, когда родители сплавляли меня на лето к бабушке, и каждое утро на столе меня ждала гора оладьев с домашним вареньем.

— Ты кто? — Преграждает мне дорогу пацан.

Лет пять-шесть ему на вид. Руки в боки, лицо серьёзное, а взгляд — ну Галин на сто процентов. Тот же оттенок, та же глубина. И смотрят эти глаза так, будто сканируют до мяса.

— Э-э… — Теряюсь на секунду. — Ну, я... Я Мирон. Папа. Типа папа.

Лёва хмурится, смотрит на игрушки.

— Это что, подкуп?

Ну Галя же!

Тут даже тест ДНК не нужен, чтобы понять, что он точно её сын.

— Что? Нет! Просто игрушки. Это подарок.

Лёва продолжает сверлить меня взглядом, явно не впечатлённый подношениями. Ощущение такое, что мне сейчас придется сдавать экзамен перед ребёнком.

— А красная машина есть? — Не отводит он глаз.

— Красная? Нет, только эта.

— Жаль. Красные быстрее ездят.

— Нет, цвет не влияет на скорость, ведь цвет — это просто…

— Красные быстрей, — упрямится Лёва, а я чувствую, что сдаю позиции.

Мою штанину кто-то дёргает.

Встречаюсь взглядом с огромными, как блюдца, глазами девчонки. Она чуть младше брата, если мне не изменяет внутренний датчик определения возраста. Миловидное лицо обрамлено тёмными завитками волос.

Ангелочек просто!

— Ты будешь готовить нам завтрак?

— Я? — Удивлённо разеваю рот. — Ну, вообще-то я не совсем...

— Мамина яичница подгорела, — заявляет Юля. — Ты научишь её, как правильно?

— Не то, чтобы я…

— А ты умеешь летать? — Светлые бровки сходятся над переносицей.

— Летать? Только на самолёте.

— Ты пилот?

— Нет.

— Ты умеешь строить дома? — Снова Лёва.

— Нет, — вздыхаю, чувствуя, что уже теряю нить разговора. — Я не строитель.

— А зря. Нам с Юлей нужен дом на дереве, но мама не умеет.

— Ваша мама…

— Ты не пилот и не строитель, — продолжает Лёва допрос, прищурившись, как маленький сыщик. — Где ты работаешь?

— В офисе.

— А что ты там делаешь?

— Ну... Всякое. Бумаги подписываю, сделки заключаю.

Глава 11

Галя.

Завтракаем.

Лёва с Юлей жуют, подозрительно перемигиваются и улыбаются друг дружке. Клянусь, иногда мне кажется, что они умеют общаться телепатически, потому что шалят они удивительно синхронно, так, словно одна и та же идея одновременно закрадывается в их светлые головы.

Мирон потрёпанный, словно после ночи куража. Сидит, задумчиво пялясь в чашку с кофе.

Он таким и пришёл, или это мои ангелочки так сбили с него спесь?

— Ешь, а то не достанется, — пододвигаю к нему тарелку с оладьями. — Мои шустрики быстро всё умнут.

— Да, спасибо, — берёт одну, кусает.

Я вся напрягаюсь.

В присутствии Мирона всё вокруг кажется мне другим, я будто смотрю на свою жизнь его глазами. Разглядываю простенькую посуду, чуть облупившийся угол стола, наш незатейливый завтрак.

Он ведь привык совсем к иной жизни. К ресторанам, серебряным приборам, фарфору и сложным мишленовским блюдам, да?

— Очень вкусно, — говорит Мирон, ложкой зачерпывая клубничное варенье. — Как у бабушки. Это домашнее?

— Да, свекровь варила.

— Свекровь? — Медленно кивает, будто делает какие-то свои выводы. — А где же ваш, ну… Настоящий папа?

Юля тут же открывает рот, набитый едой:

— А он у нас…

— Нигде, — перебиваю. — Это тебя не касается.

— Ладно, — Мирон пожимает плечами. — Передай свекрови, что это отвал башки. Оладьи, кстати, тоже.

— Неужто Его Светлость в восторге от крестьянской еды?

— Ты о чём?

— Ну, твой повар наверняка более изобретателен.

— Галь, у тебя слишком примитивные представления о жизни обеспеченных людей.

— Так повара нет? — Провокационно моргаю.

— Есть, вообще-то. Но…

— А кто твой любимый супергерой, дядя Мирон? — Встревает в разговор Юлька и с интересом заглядывает в его лицо.

— Никто.

— Как это? — Лёва в таком шоке, что перестаёт жевать.

— Вот так. Нет любимого.

— У всех есть любимые супергерои.

— Я сам себе супергерой.

— И какая же у тебя суперсила? — Со скепсисом.

— Деньги зарабатывать.

— Это не суперсила. Мама вот тоже деньги зарабатывает.

— Да, и ваша мама — тоже супергерой.

Встречаемся с Мироном взглядами.

— Нет, мама у нас — волшебная фея, королева единорогов, — хохочет Юлька, а Мирон давится оладьей. — Дядь Мирон, ты чтоли единорогов не любишь?

— У меня, кажется, аллергия на лошадей. С сегодняшнего дня. Хотите научу вас парочке своих супергеройских словечек?

— Ага, — дети с готовностью мотают головами.

— Первое — договор. Мы с вами заключаем договор на несколько дней, согласно которому «дядя Мирон» в обществе других людей находится под строжайшим запретом. Только «папа».

— Пап, а ты купишь мне пианино? — Юлька строит свою самую умильную рожицу и внушает что-то взглядом Мирону.

Гипнотизирует, ага. Она это умеет.

— Следующая супергеройская фразочка — материальное поощрение. Если вы будете делать всё правильно, я буду вас за это награждать.

— А если нет? — Лёва хмурится.

— А если нет, то в силу вступает третья фраза — штрафные санкции.

— Это как?

— За плохое поведение я буду конфисковывать у вас по одной ранее подаренной игрушке.

— Так не честно!

— Честно. Мы же все с вами взрослые люди, верно?

— Верно… — Хором расстроенно.

— Договор для всех один, его правила распространяются не только на вас, но и на меня и даже на вашу маму.

— Ты и у мамы будешь забирать игрушки? — Юлька открывает рот, поражённая до глубины души авторитетом Мирона.

— Только если она будет баловаться, — Мирон с улыбкой поворачивается ко мне. — Галь, а ты сама почему ничего не ешь?

Я чуть подпрыгиваю — так засмотрелась на этот странный словесный пинг-понг.

— Да я… Я просто слежу, чтобы ты всё не слопал, а то аппетит у тебя, погляжу, что надо.

Он усмехается, но взгляд его всё равно остаётся задумчивым.

Я понимаю, что даже не притронулась к еде.

Всё время ловлю себя на том, что смотрю, как он пьет кофе, как вонзаются его ровные белые зубы в оладьи.

Надо же, какой-то напыщенный сноб завтракает среди простолюдинов. Наверное, для него это развлечение, очередное приключение, которое никак не отразится на его дальнейшей жизни.

Для моей же семьи это шанс.

— Мне нужны размеры одежды и обуви, — внезапно говорит Мирон, прерывая мою рефлексию. — И твои, и детей. Я пошлю человека, он соберёт вам гардероб под стать семейству Авериных.

Я чувствую, как кровь приливает к щекам.

Человек соберёт гардероб…

И любая бы порадовалась на моём месте, но мне становится стыдно за то, что в моём гардеробе нет вещей из шерсти мериноса и трусов от китайского тутового шелкопряда.

Но прежде, чем успеваю ответить, Юля задевает рукой стакан с кофе и опрокидывает прямо на Мирона.

Я сдавленно мычу — эта рубашка наверняка стоит как две моих зарплаты.

— Ой! — Юля виновато складывает ладошки на груди лодочкой. — Прости, папочка! Я случайно.

— Ничего, — Мирон хватает полотенце, промакивает рубашку.

— Теперь будут штрафные станции?

— Санкции. Нет, обойдёмся предупреждением.

— Юль, а я просила вас не баловаться за столом, — подскакиваю. — Иди снимай, застираю.

— Брось, само высохнет.

— Высохнет, и тогда точно не отстирается. Снимай.

Он кивает и, усмехаясь, поднимается из-за стола.

Я иду в комнату. Открываю шкаф, судорожно подыскивая что-то, что ему подойдёт. Глаза цепляются за старую футболку мужа.

Достаю.

На секунду подношу к лицу — она ещё хранит в себе его запах. Втягиваю носом, и он заполняет каждый уголок моих лёгких.

Воспоминания обрушиваются, но я тут же отгоняю их, отмахиваясь и от запаха, и от колючих эмоций, как от мух.

Закрываю глаза на секунду, глубоко вздыхаю и иду к Мирону в ванную.

Толкаю дверь.

— Вот, держи.

Застываю с протянутой футболкой.

Глава 12

Мирон.

Еду обратно в гостиницу после «чудесного» дня с Галей и детьми.

Устал так, будто таскал кирпичи на стройке.

Как же быстро эта пара непосед развенчала мои розовые представления о родительстве.

Я думал, что дети — это как тамагочи: покормил, потискал, всучил игрушку — и готово, можно спокойно отдыхать.

Ага, размечтался, Мирон Юрич!

Прошел всего день, а я уже чувствую себя куском мяса, перекрученным через мясорубку.

Поясницу тянет после наших игр в циркового пони. Мышцы на руках ноют, а голова до сих пор идёт кругом от того, что я сорок минут без остановки крутил детей на каруселях. Как они только не потеряли сознание?! Ведь я сам был близок! Можно сказать, на волоске от комы.

Но это всё ладно, с детьми я худо-бедно наладил контакт — они вовлеклись в эту игру в семью быстрее, чем я успел понять, что меня используют как аттракцион.

А вот Галя...

С ней всё куда сложнее.

Каждый раз, когда я подхожу к ней чуть ближе, она буквально перестаёт дышать на несколько секунд, будто ждёт от меня подвоха или пакости. Стоит мне лишь коснуться её плеча — и всё, у неё кататонический ступор.

А ведь очень скоро нам придётся убедительно и с улыбкой разыграть целый спектакль для Нестеренко, и сделать этот так, чтобы ни одна живая душа не усомнилась в искренности наших чувств.

Вот веселье-то будет!

Придётся написать для Гали легенду — в подробностях и мельчайших деталях продумать и наше знакомство, и место первого свидания, и, возможно, даже нафотошопить свадебные снимки, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что мы — муж и жена, и счастливые родители двух ангелочков.

Может, сказать, что мы встретились на курсах йоги? Или на благотворительном вечере? Галя ведь ни за что не сможет убедительно врать про элитные клубы и яхты...

Оставляю машину на парковке, поднимаюсь в свой номер. Уже с порога ощущаю приторный знакомый запах парфюма.

Нона…

Заглядываю в спальню — точно, вот она, звезда очей моих, клацает когтями по экрану телефона и дует пузырь из жвачки.

— Ты почему не улетела?

Нона лениво потягивается. Полупрозрачный халатик задирается, как бы невзначай демонстрируя филей.

— И тебе добрый вечер, — мурлычет.

— Добрый вечер. Почему не улетела? Билеты я тебе отправил.

Нона легкомысленно передёргивает плечами, и халат соскальзывает, обнажая полусферы груди почти до самой ореолы.

— Решила задержаться. Завтра прилетает моя подруга из Рима, я к ней уеду.

Класс.

Значит ещё на день она здесь зависнет.

— Окей, — забираю подушку и иду к дивану. — Тогда я здесь, ты на кровати. Всем спокойной ночи.

Но Нона решительно встаёт и идёт следом.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет. А должен?

— Ты реально думал, что я ничего не узнаю?

— О чём ты? — Оборачиваюсь, уже зная, что сейчас посыпется поток обвинений.

— Ты был на вчерашней вечеринке не один. С девушкой.

— С чего ты взяла?

— Птичка напела, — Нона со скучающим видом рассматривает свой маникюр.

— Обратись к специалисту. Вести диалоги с птицами — это не нормально.

— Мирон! Ты что, променял меня на неё?

Сажусь на диван. Устало вздыхаю, массируя виски.

— Нон, успокойся, а. Не припомню, чтобы мы друг другу что-то обещали. Ты прекрасно знала, на что идёшь. Мы не подписывали контракты, клятв не приносили. Так в чём я виноват?

Нона делает пару шагов в мою сторону.

Меня обдаёт плотным сладким облаком её парфюма, от которого разъедает ноздри и уже откровенно подташнивает.

— То есть, ты решил меня заменить на кого-то? После всего?

— После какого «всего»? — С трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. — Ты прекрасно знаешь, что у нас с тобой было. Мы просто вместе развлекались. И, заметь, раньше нас обоих это устраивало. Ты ведь сама не хотела ничего серьёзного.

— А с ней, значит, всё серьёзно? С этой... — она раздражённо взмахивает рукой в сторону, словно Галя стоит рядом. — Кто она вообще такая?!

— Тебя это не касается. Не лезь не в своё дело.

Но это только больше заводит Нону. Она подлетает ко мне, тычет пальцем мне в грудь.

— Не касается?! Я что, была просто приятным времяпрепровождением? Твоим очередным трофеем?!

— А что ты хотела, Нона? — Смотрю на неё с усталостью, которую уже не могу скрыть. — Мы никогда не строили ничего серьёзного. Ты — девушка, которая любит хорошую жизнь, я — мужчина, который готов был оплачивать твои счета. Контекст изменился. В чём проблема?

Она кипит, краснеет, поджимает губы.

— Проблема в том, что я не привыкла быть на вторых ролях, Мирон! Не привыкла, чтобы меня заменяли кем-то… Какой-то…

Звучит это с таким презрением к третьему лицу, не участвующему в диалоге, что меня невольно передёргивает.

— Ну, прости, если задел твои чувства, — говорю сухо, не пытаясь смягчить тон. — Но я тебе ничего не обещал. Мы оба знали, что это не серьёзно.

— Ах, так? — Нона сжимает зубы, её глаза сверкают, словно она вот-вот разнесёт комнату в щепки. — Хорошо, я уйду! Уйду прямо сейчас!

— Не нужно этого делать. Ночь на дворе.

— Уйду! — С истерикой.

Явно ждёт, что я брошусь вымаливать прощения.

Она хватает свой чемодан, швыряет его на пол, нервно стягивает пальто с вешалки.

— Иди ты к чёрту, Аверин, — шипит она, как змея.

— Нона, не дури.

— Ты ещё вспомнишь… Ещё вспомнишь…

— Ну, куда ты сейчас пойдёшь?

— К своей подруге-птичке! — Гордо вздёргивает она подбородок и натягивает пальто прямо на халат. — Всё лучше, чем оставаться с тобой!

— Ладно, — пожимаю плечами.

Кто я такой, чтобы с ней спорить?

Нона, сжав свои силиконовые пельмени в плотную линию, стоит над моей душой.

Даёт последний шанс, очевидно. Ждёт, что я паду ниц к её ногам и возблагодарю за то, что открыла дураку глаза.

Но я не дёргаюсь.

Глава 13

Галя.

Из колонок тихо поёт какой-то джазовый плейлист, за окнами мелькают деревья и столбы линии электропередач.

Внутри меня всё сжимается от нервов, и я снова впиваюсь взглядом в строчки, которые прочитала уже раз на сто, не меньше. Я выучила нашу легенду дословно, но повторяю её снова и снова, как мантру.

Пасодобль… Испанская Ривьера… Предложение на Монмартре… Медовый месяц в Тунисе…

Я уже начинаю заикаться, запинаться, но все равно продолжаю, потому что если забуду хотя бы одно слово, все пойдет кувырком.

Руки немного дрожат, и я сжимаю листы с текстом крепче, будто они меня спасут.

На заднем сидении тихо посапывают Лёва с Юлей, и их мерное дыхание немного помогает успокоиться. Я даже завидую, что они могут так спокойно спать, когда впереди нас ждёт целый спектакль, в котором мы — главные действующие лица.

Мне кажется, что мы едем прямиком в клетку со львами.

— Пасодобль… Пасодобль… — Снова бубню я.

— Ты опять повторяешь? — Мирон отодвигает листы от моего лица и отрывает на пару секунд взгляд от дороги.

— Эти слова… Господи, откуда ты вообще их откопал, из методички логопеда?

Мирон смеётся, качая головой.

— Галя, расслабься. Ты уже выучила текст наизусть. Мы должны быть естественными, помнишь?

Я «естественно» вымучиваю из себя улыбку, отрываюсь от текста и киваю, хотя внутри все визжит от этого его спокойного тона.

Легко ему говорить! Ему-то не придётся притворяться женой миллионера из высшего общества, а вот мне… Мне с этим нужно как-то жить ближайшие несколько дней.

— Я боюсь, что перепутаю всё. Что, если я скажу, будто мои родители в Германии, а не в Испании? Или забуду дату нашей свадьбы?

— Это не экзамен. Никто не станет пытаться тебя подловить. Там будут только Николай, Лидия и их внуки. Галь, это простой, тихий уикенд, мы едем на семейные выходные.

— Семейные? — Нервно хихикаю. — Семейные выходные — это когда на кухне на полу липкие пятна варенья, дети стоят на ушах, а ты уже сорок минут не можешь найти свой второй носок. А тут загородный дом, миллиардеры и… И чёртов пасодобль!

Как мне не забыть это слово? Дурацкое такое...

Мирон снова усмехается, и я уже сама не понимаю, смеется ли он надо мной или пытается меня успокоить.

— Галь, смотри, — он указывает пальцем вперёд. — А вот и домик.

— Домик… — шепчу на выдохе.

Нет, это не просто домик. Это огромный белокаменный особняк, спрятанный за высоким кованным забором среди вековых сосен. В огромных окнах бликует солнце. Высоченные арки подпирают крышу над широким крыльцом. Вдоль идеального газона разбиты идеальные клумбы, а идеально постриженные декоративные деревья идеально дополняют идеальную картинку.

Что сказать?

Идеально!

Я такое раньше только в фильмах видела.

— Вот тебе и «тихие семейные выходные», — с протяжным стоном откидываюсь головой на сиденье.

— Не волнуйся, — повторяет Мирон, как заведенный. — Это будет проще, чем ты думаешь. Главное — улыбайся.

Я слабо киваю и уже не верю ни ему, ни себе.

Ворота перед нашей машиной медленно разъезжаются в стороны.

Катимся по гравию.

Нет, всё это слишком нереально.

Вот сейчас я приду туда и наверняка сразу запутаюсь в ножах и вилках. Чувствую, там есть разные для салатов, рыбы, икры, и наверняка я возьму не ту, которую нужно. А потом не смогу выговорить слово «ривьера» и всё — нас разоблачат!

Вдох.

Тихие семейные выходные…

Выдох.

Тихие семейные выходные…

В огромном дворе перед домом стоит целый автопарк дорогих машин. Либо в семье Нестеренко двадцать человек, либо сегодня здесь проходит какой-то международный фестиваль тихих семейных выходных!

Мирон ловит мой взгляд полный паники, протягивает руку и на секунду сжимает мою ладонь в своей — тёплой и сухой.

— Галя! Мы справимся.

— Да.

— Не забывай дышать.

— Дышать, да, верно.

— Гляди-ка, нас уже встречают!

На крыльце, обнявшись, стоят Николай и Лидия. Они машут нам и улыбаются так широко, словно мы самые долгожданные гости в этом доме.

Бужу детей, отправляю Мирона отстёгивать Лёву, сама занимаюсь Юлей.

Дети чуть заторможенный после сна, медленно хлопают глазами, так же как и я обалдевая от масштабов дома.

— Ну, наконец-то вы добрались! Мы с Колей начали переживать. Как дорога? Дети не устали? — Лидия подмигивает Юле и Лёве.

— Всё нормально, — улыбается Мирон, — Дорога была отличной. Малыши уснули и проспали почти весь путь.

— Ох, вот оно — счастье быть ребёнком! — Лидия наклоняется, чтобы быть глазами на одном уровне с детьми. — Это, должно быть, наши маленькие герои? Как вас зовут?

— Юля, — дочка трёт глазки. — У вас красивый нос.

Я краснею.

Лидия смеётся.

— Правда? У тебя тоже он очень красивый. А как вас зовут, юный джентльмен?

Лёва молча, чуть настороженно, смотрит на Лидию. Он явно ещё не решил, стоит ли доверять этим богатым дядям и тётям.

— Лёва у нас очень осторожен с незнакомыми.

— Правильно, — Николай протягивает свою ладонь. — Лев, ведь так?

— Лев, — кивает Лёва, пожимая руку.

— Мне крайне приятно видеть вас у нас в гостях. Думаю, вам здесь понравится. У нас полный дом детей и целая куча игрушек.

Юля с Лёвой переглядываются.

Да, скучать нам точно не придётся.

— Давайте я покажу вам первый этаж, а потом займёмся вашими вещами, — Лидия разворачивается, приглашая нас следовать за ней. — Устали с дороги? Голодны?

— Нет, не беспокойтесь.

— Конечно, устали. У вас будет время, чтобы перевести дух.

Мы идём через дом, но я почти не замечаю роскошных интерьеров — моя нервозность пробивает верхнюю границу и я боюсь, что вот-вот рухну.

— Лидия, а почему во дворе так много машин?

— Ах, это, — она отмахивается, словно это мелочь. — К нам неожиданно нагрянули друзья, прилетевшие на пару дней из Барселоны. Но не волнуйтесь, уже вечером они уедут. Да, и ещё Леоновы здесь. Помните их? Ирина и Владимир. Они проведут здесь выходные.

Глава 14

Галя.

Лиза подходит ко мне и обнимает так крепко, так по-свойски, буквально выдавливая воздух из моих лёгких. Отшагивает назад и в своей обычной манере изучает меня пристальным взглядом.

— Ой, красавица, Галка! Ты ведь ничуть не изменилась со школы! Годы идут, а ты прежняя. А ты что тут делаешь? — Её голос звенит колокольчиком. Слишком громкий, слишком резкий, не оставляющий шанса хоть одному человеку на этом дворе остаться в стороне от нашего диалога.

Я пытаюсь что-то ответить, но слова застревают в горле. Легион мыслей мечется в голове, но язык словно прилип к нёбу.

— А, тоже работаешь? — Продолжает Лиза, так и не дождавшись ответа. Разводит руками в стороны. — Я вот, кейтерингом занимаюсь. Платят хорошо, работа не пыльная. А ты всё так же со своим супермаркетом возюкаешься?

— Ээ… Я… — Отчаянно пытаюсь придумать правдоподобную ложь. — В общем… Я тут…

Лиза прищуривается, склоняет голову вбок.

— Галь, ну, а как Димка твой? Не развелись ещё? Мы вот с Ерохиным разбежались! — Лиза улыбается, и меня пронзает острая волна паники.

Что она спросила?

Димка?

Нет-нет-нет, только не это! Катастрофа!

— Ээ… Да… Мы с ним…

Мой мозг уже почти дымится от перегрева!

Думай, Донская, шевели извилинами!

Ты же всегда была умненькой девочкой!

Всегда, но не сейчас. В моей голове жижа, которая никак не желает собираться во что-то оформленное.

— Да, они развелись, — тяжёлая ладонь ложится на мою талию и властно подтягивает к себе. — Теперь я её муж.

Голос ровный, уверенный, без единого эмоционального перепада.

Да, Мирон Юрьевич, лгун вы первоклассный!

Лиза тут же переводит сканирующий взгляд на моего «мужа», придирчиво осматривая его с головы до ног.

В её глазах мелькает мгновенное понимание: перед ней представитель элиты.

Она снова смотрит на меня, задерживается на моём кашемировом пальто, на дорогих дизайнерских вещах, на серьгах с крупными топазами, от веса которых тянет мочки.

— Ой, Галь, ну хоть кому-то повезло, а! — Усмехается. — А то помню, по школе мы…

Я резко прерываю её, едва не задыхаясь от страха, что она начнёт рассказывать что-нибудь, от чего у местной аристократии глаза выпадут:

— Лиз, слушай, у меня сейчас беда со свободным временем, правда. Но мы можем созвониться и встретиться на следующей неделе. Договорились? — Стараюсь вложить в голос как можно больше энтузиазма, но тело крупно колотит.

Мирон, чувствуя нездоровую вибрацию, плотней прижимает меня к себе.

Тоже мне, защитник!

— Ладно, найду тебя ВКонтакте, — Лиза улыбается, как ни в чём не бывало, и уходит к своим тарелкам и закускам.

А я…

Я почти не дышу. Кончики пальцев онемели от напряжение, а сердце грохочет так, что я боюсь, что его неспокойный пассаж услышат все вокруг.

Мягкой поступью хищной львицы к нам крадётся Лидия. Её губы изогнуты в намёке на улыбку, а изящная бровь чуть приподнята от удивления.

— Супермаркет? — Спрашивает она, не скрывая интереса.

Я так накалилась от всей этой сцены, что на долю секунды всерьёз задумываюсь рассказать ей правду.

Вот прямо сейчас вывалить всю подноготную, и гори оно синим пламенем!

Делаю небольшой шаг ей навстречу, но тут же натыкаюсь на сопротивление — цепкий захват мужских рук не даёт мне отдалиться ни на сантиметр.

Мирон чуть сжимает ладони на моей талии, вероятно, призывая не поддаваться панике.

— О, да, Галя всегда была заинтересована этим рынком, — с воодушевлением говорит Мирон, и словно невзначай трётся щетинистым подбородком о мой висок. — Она загорелась идеей создать собственную сеть экологичных супермаркетов, но, к сожалению, идея не нашла должного отклика в массах.

Его слова льются так гладко, как будто он рассказывал это сотню раз.

Лидия качает головой, сочувствующе поджимает накрашенные губы.

— О, это тяжёлый бизнес. На начальном этапе требуются огромные денежные вложения.

— Да уж, — невольно бормочу я, всё ещё варясь в собственном стрессе. — Пришлось эту идею похоронить.

— Навсегда похоронить?

— Да. Так я поступаю со всем, что доставляет мне неудобства, — оборачиваюсь на «мужа» через плечо, натянуто улыбаясь.

Он улыбается в ответ.

Чего ты скалишься, а?

Уууу! Так бы и съездила по самодовольной морде!

— Галя, а правда, что вы уже были замужем? — Вдруг меняет тему Лидия. Глаза её полны мягкого любопытства.

Я открываю рот, чтобы ответить, но снова вмешивается Мирон.

— Да, но эту тему мы предпочитаем не поднимать.

— Почему?

— Это болезненная история. Её бывший муж… Он плохо обходился с Галей.

Я почти давлюсь воздухом от услышанного.

Мирон, конечно, звучит очень убедительно, но от его слов у меня внутри всё переворачивается.

Димка ведь был совсем не таким!

Он был…

Горечь подступает к горлу.

В глазах горячо-горячо.

Мне невыносимо слушать, как Мирон так легко разбрасывается словами о человеке, которого он даже не знал.

Гнев поднимается в груди, и я резко, с плохо скрываемой злостью, бросаю:

— Прошу прощения, я должна посмотреть, как там дети.

Не дождавшись ответа, разворачиваюсь и ухожу, оставляя Мирона наедине с Лидией.

Глава 15

Мирон.

Пока детей развлекает целая команда профессиональных аниматоров, мы отправляемся устраиваться.

Лидия ведёт нас с Галей по длинному коридору второго этажа, попутно проводя экскурсию. Галя угрюмая, молчаливая — она и двух слов мне не сказала с того момента, как мы встретили её одноклассницу во дворе. Видимо, эта небольшая заминка выбила её из колеи окончательно.

— А вот и ваша комната, — Лидия торжественно открывает перед нами тяжёлые двустворчатые двери. — Ваши вещи уже здесь. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Если что-то понадобится — не стесняйтесь, спрашивайте.

Комната большая, с широченной кроватью у дальней стены. Краем глаза я улавливаю, как стремительно отливает от щёк Гали кровь от одного лишь взгляда на неё. Я даже слышу, как она снова задерживает дыхание.

Дыши, Галя, дыши! Ну что за дурная привычка?

— Ладно, дорогие мои, отдыхайте, — Лидия улыбается нам на прощание и тихо закрывает за собой двери.

Я оглядываюсь.

А неплохо!

Антикварная мебель, светлые стены, репродукции знаменитых картин на стенах. И хоть я любитель более современных интерьеров, жить здесь можно!

Но сейчас вся эта роскошь интересует меня меньше всего, потому что я буквально кожей чувствую, что Галя возвела между нами ледяную стену. И нет, мне нет до этого совершенно никакого дела, но ведь и Лидия с Николаем не идиоты. Они тоже наверняка заметят, что супруги Аверины ведут себя так, словно женаты уже девяносто лет и вот-вот поубивают друг друга.

Где наша искра? Где любовь, сквозящая в каждом жесте и взгляде?

Плохо играешь, Галя!

Да Станиславский, глядя на твою игру, вращается в гробу так, что может снабдить электроэнергией два небольших города!

Галя подходит ближе к изножью кровати и вцепляется пальцами в деревянный резной набалдашник. Смотрит так, словно увидела на покрывале клубок ядовитых змей.

— Ну, как тебе комнатка?

Галя не отвечает — лишь продолжает ошарашенно пялиться на кровать с выражением тотальной обречённости на лице.

М-да, вот и момент истины.

Похоже, до этой самой минуты Галя и не думала о том, что мы, как супруги, должны спать не просто в одной комнате, но и в одной постели.

— Ну, не кровать, а футбольное поле! — Пытаюсь неловко шутить, чтобы сбавить градус напряжения между нами. — Давай разметку сделаем: где твоя сторона, где моя?

Но Галя даже не пытается улыбнуться.

Она резко оборачивается через плечо и смотрит на меня холодно, с прищуром.

— Ой, боюсь! Пощадите, моя королева! — Сгибаюсь в поклоне.

— Шут гороховый, — сдавленно шипит Галя и отходит к окну. Задумчиво смотрит во двор на бегающую детвору.

Ну, что я сделал?

Я прекрасно вижу, что она злится на меня за что-то, но молчит.

Нет, девочка моя, так мы с тобой далеко не уедем. Если уж есть претензии — будь добра высказать их вслух, потому что я, увы, не экстрасенс, и мысли, а тем более женские, читать не умею.

В голове у женщины сам чёрт ногу сломит!

Сейчас им хочется мороженку, а через секунду — поработить мир.

Мужики понятны, их желания и цели линейны и поддаются простому анализу. Желания женщин скачут синусоидой, отказываясь укладываться в привычные для нас рамки.

— Ну, — нарушаю тишину, — вид из окна не хуже, чем в отелях на лазурном берегу. Или это только мне так кажется?

Галя молчит, лишь плечи её раздражённо передёргиваются, будто она пытается стряхнуть с себя что-то, создающее дискомфорт.

А плечи у неё узкие, тонкие. Грудная клетка как у птички. Со спины так вообще подросток! Хотя и лицо у неё совсем как у девчонки. Только глубокий взгляд синих глаз выдаёт жизненный опыт. Не бывает таких глаз у юных пигалиц и обласканных жизнью женщин. Во взгляде Гали печать тяжелой судьбы и мне, чёрт возьми, совершенно иррационально хочется эту печать сломать и закопать поглубже, чтобы ни один демон, терзающий её, не нашёл дорогу на поверхность.

А кто ты такой, Аверин? Реально супергероем себя возомнил, да?

Ты все эти мысли брось!

Галя — лишь средство к достижению цели. Она поможет тебе, ты — ей, а дальше вы разойдётесь, как в море корабли.

Ну, нет у нас ни единой точки пересечения. Если бы не эта злополучная сделка, наши жизни так и пролетели бы двумя параллельными линиями, не соприкасаясь.

Решаюсь подойти к Гале ближе, но на всякий случай держусь на расстоянии пары шагов — лучше не провоцировать, иначе наш конструктив лесом пойдёт, а я следом за ним.

— Галь, я понимаю, что ты злишься на меня, но давай поговорим. Что не так?

Она не оборачивается, но я вижу, как её пальцы нервно теребят край тюля.

— Ты правда не понимаешь? — Она не отрывает взгляда от окна.

— Если бы понимал — не стал бы спрашивать.

Галя медленно поворачивается, опирается бёдрами о широкий подоконник. Поджимает губы.

— Ты можешь лгать о чём угодно. Можешь придумать себе сотни легенд, расскажи всем хоть что ты истребитель вампиров в седьмом поколении, но я прошу тебя, не смей трогать моё прошлое. Оно тебя не касается, и…

— Галь, ты про то, что я о твоём бывшем сказал? Так я не хотел тебя обидеть! Но согласись, прозвучало правдоподобно. Эта твоя подружка чуть нам всё не запорола, пришлось действовать.

— Не смей больше, ты понял? — Сжимаются со злостью её челюсти.

— Оу, что за неожиданный триггер? Может, введёшь меня в курс дела?

— Я что, похожа на клоунессу? Думаешь, я здесь, чтобы развлекать тебя?

— Галь, я…

— Это не шутка. Это моё прошлое, моя жизнь. А ты только что переиначил её так, как тебе удобно.

— Слушай, я не хотел, честно. Не понимаю, почему ты так бесишься, ведь я понятия не имел, что это запретная тема. Ну, ляпнул лишнего, окей. В конечном счёте это сыграло нам на руку!

— Ты прёшь, словно танк, не оглядываясь на окружающих. Вот, что разделяет нас с тобой. Не деньги, не статус, не положение в обществе. Таким, как ты, совершенно наплевать на чувства других людей! Вы просто… Просто делаете, что хотите, даже не задумываясь о том, что можете причинить кому-то боль! Но конечно, зачем об этом думать, если можно достать кошелёк и отстегнуть немного денег? Эта дура Галя всё стерпит, ведь я арендовал её на выходные, словно пару лыжных палок! Но знаете что, Мирон Юрьевич, я живая. Живая! У меня есть чувства, у меня есть прошлое, в которое для вас доступ строго засекречен. Ещё раз сунете в него свой нос, и я с чувством, с толком, с расстановкой толкну перед всеми собравшимися речь, в которой без утайки поведаю о нашем договоре. И тогда посмотрим, сможете ли вы отмыться своими деньгами от позора!