Фиктивная семья генерального

1. Яна

— Добрый день, Яна Александровна, Олег Юрьевич! Спасибо, что так быстро приехали! — у входа в класс нас встречает учительница сына Татьяна Вадимовна.

Три месяца назад Олег перевел Тимура в частную школу. Без моего ведома. Просто поставил перед фактом. Старая школа, видите ли, по уровню образования плохая, а у его сына должно быть всё лучшее.

И если к знаниям сына у меня нет вопросов, то вот с поведением в новой школе у него откровенно беда.

— Здравствуйте, Татьяна Вадимовна, — первой прохожу в кабинет.

— Добрый! — коротко приветствует Олег. Он не любитель формальностей, и сразу обозначает готовность переходить к сути. — Что на этот раз сделал Тим?

— Сегодня Тимур ударил одноклассника.

— Как? Этого быть не может, — протестую я. — Он хороший мальчик и никогда не дерется. Что произошло?

— Ваш сын молчит о причинах нападения, и мне пришлось опросить весь класс для выяснения обстоятельств драки. Одноклассник назвал Тимура приёмным ребёнком, и что его мама увела папу из другой семьи. После чего Тимур, собственно, сделал то, что сделал.

Закатываю глаза от негодования и мысленно передаю пламенный привет бывшей жене Олега. Марина давно подписала бумаги о разводе, но пить нашу кровь по-прежнему не перестала.

Бывшая жена Олега с завидной регулярностью мелькает в телешоу, даёт интервью жёлтой прессе, где с удовольствием делится бесконечными небылицами про мои отношения с Олегом. При каждом удобном случае называет меня любовницей, которая увела её мужа ради денег и достатка.

А я никого ни у кого не уводила. Развод с Мариной Олег инициировал еще до нашей с ним встречи. Да и сейчас мы всё ещё живём раздельно: я с сыном в своей квартире, Олег в своей.

Никаких денег и алиментов я от него не требую. Как работала так и работаю, обеспечивая себя и ребёнка всем необходимым без чьей-либо помощи.

Но людей не интересует моя скучная правда. Им нужен повод незнакомому человеку перемыть кости, нужна сенсация, которая позволит покопаться в чужом грязном белье.

По тактичному подбору слов учительницы становится ясно, что разговор детей звучал куда жёстче и грубее.

— Где в этот момент были взрослые? Вы в частности? Почему первоклассники находились без присмотра? — наседает Олег, желая узнать подробности случившегося.

— Дети переодевались после занятия физкультурой, — виновато разводит руками Татьяна Вадимовна.

— Мы проведем воспитательную беседу с Тимуром. И прощу предоставить мне контакты родителей второго ребенка. Им тоже не мешало бы напомнить про правильное воспитание подрастающего поколения, чтобы впредь их чадо не ходило по школе и не пересказывало, как бабка базарная, классу бульварные сплетни. — Олег встает с маленького ученического стула и направляется к выходу. — Благодарим за встречу. Пойдём, Яна.

Остаюсь сидеть на месте. Растерянно смотрю то на Титова, то на учительницу.

Не понимаю, где в воспитании сына случился промах. Тимур уже разбивал мячом окно, уходил среди урока и прятался в туалете. Теперь ещё и эта драка.

Жестокие слова — не повод махать кулаками. С Тимуром что-то происходит, но с нами он говорить не желает. Вернее — со мной.

После того как я рассказала, что Олег — его папа, ребёнок от меня закрылся. Словно я стала для него чужим человеком. Мы больше не смотрим вместе мультфильмы. Он не просит полежать с ним, когда ему плохо. Всё чаще закрывается в своей комнате и не выходит оттуда, пока за ним не приедет отец.

С Олегом тоже достаточно напряженные отношения. Договорились, что будем вести разумный и взвешенный диалог касаемо ребенка, но чаще всего эмоционально спорим на самые различные темы: где будет встречать Тимур Новый год, какую кашу есть, можно ли идти на занятия по карате, сколько тренировок по футболу в неделю он может посещать и прочее.

Иногда мне кажется, что Олег настраивает сына против меня. Без конца ведёт себя как добрый и лучший папочка на свете, разрешая Тиму делать всё. Отчего я на его фоне получаюсь вечно недовольной и злой мегерой, которая только и повторяет «нельзя», «завтра школа», «у тебя горло болит».

— Успокойтесь, Олег Юрьевич. Еще десять минут вашего времени. С вами двумя очень хотела поговорить наш школьный психолог.

Титов закатывает глаза. Все эти обсуждения поведения, плохих оценок выводят его из себя. Он такое поведение Тимура расценивает как нормальное взросление пацана: иногда дурачиться, учиться отличать, к чему лежит душа, то сын и учит, а что ему не интересно, то прогуливает.

За сегодняшнюю драку, я уверенна, Олег ещё и похвалит Тима, сын сумел постоять за себя и близких.

— Без этого никак? — Титов снова проверяет время на циферблате наручных часов. — У меня совещание через час.

— Она сейчас подойдет. Одна минута, — учительница достает мобильный телефон и просит школьного психолога прийти в кабинет первого «Б».

— Олег, если ты спешишь, я могу сама поговорить с психологом. Потом обсудим все, что психолог скажет, — стараюсь сгладить накаляющуюся обстановку.

— Нет, — безапелляционно чеканит Титов, не глядя на меня.

Поджимаю губы. Я ведь стараюсь. Все еще злится. Не хочет меня выслушать, не хочет знать причин моего поступка. Проще ненавидеть меня, чем понять.

2. Яна

— Тим, пожалуйста, возьми маркер и напиши, что положил в коробки. Чтобы мы знали, что внутри, и ничего не потеряли, — кричу я сыну из своей комнаты.

— Не надо так кричать, я и так все слышу. — Тимур быстро выхватывает из моих рук маркер и убегает к себе в комнату.

Наше общение по-прежнему сдержанное. Он продолжает отвечать «все нормально» на вопросы, что случилось или что его конкретно беспокоит.

Я вижу, что он обижается. Стараюсь при случае еще раз повторить, почему у нас с его папой так все получилось и из-за чего мы не виделись столько лет. Стараюсь не скрывать ничего, говорю правду.

Единственное, пожалуй, умалчиваю, это о терзающих меня тогда мыслях. Считаю, что не стоит ребенку знать, что его мама сомневалась в сохранении беременности. Мне было всего восемнадцать.

Никогда не думала, что в небольшой двухкомнатной квартире, тем более съемной, площадью сорок девять квадратных метров может поместиться столько вещей. Я собрала уже коробок десять с нашей одеждой и обувью, а шкафы все не пустеют.

Олег предлагал нанять специализированную бригаду, которая приедет, сама все упакует, погрузит и доставит по нужному адресу вместо нас. Но я так не могу.

Мне претит сама мысль, что посторонний человек будет трогать и перебирать мои вещи. А вдруг что-то разобьют? Да, я понимаю, что есть договор, где прописаны суммы денежных компенсаций. Но кто компенсирует утраченные эмоции и воспоминания?

К примеру, если повредят эту картину в рамочке, где нарисован детский самосвал, то как мне возместят счастливые эмоции, которые я утрачу, перестав на неё смотреть? А её, между прочим, нарисовал мой Тимурчик своей маленькой рукой.

Как сейчас помню, он сидит с дедушкой такой важный возле детского мольберта. У каждого своя кисточка. Дед чертит контур, а Тим рисует все остальное. Тогда ему только-только исполнилось три года. Он держал кисточку левой рукой, окунал ее только в синий цвет и рисовал по холсту, как вздумается. В итоге самосвал, трава и облака вышли полностью синими, а вот колеса юный художник решил сделать квадратными и оранжевыми.

Я в шутку тогда сказала «он — творец, он так видит». Неважно какие там цвета должны быть на самом деле или где контур. Главное, что он делал, то что приносит ему радость.

— Тимур, Тим, иди сюда скорее, смотри кого я нашла! Помнишь его? — достаю покосившуюся и не совсем уже круглую мягкую игрушку — барашка из-под вакуумного пакета с вещами.

— Это же мой Мистер Шон! — Тим с криком несется ко мне. — Мама, где ты его нашла? Я думал, что потерял его. Я так скучал по нему. — ребенок крепко обнимает давно потерянную, но очень любимую игрушку.

И я радуюсь вместе с Тимом, что неожиданно смогла поднять ребенку настроение.

Тим так же, как и я, очень тяжело расстается с вещами. Особенно, если те хранят в себе хорошие и теплые воспоминания. С этим барашком мы ездили и на море, и ходили к доктору лечить зуб. Он для Тимура как друг, с которым ничего не страшно.

— Он лежал в ящике под моей кроватью. Давно сюда не заглядывала, а стоило. Переезд, оказывается, дело полезное.

Улыбка сына тут же меркнет. Не понимаю только это из-за того, что мы переезжаем или потому что мы будем жить втроём.

Начинаю по полной накручивать себя, что вообще открыла рот, но Тим вдруг подбегает ко мне и крепко обнимает.

Мои глаза мгновенно наполняются слезами. Я так соскучилась за этим. Еле держусь чтобы не разрыдаться.

— Мой родной, любимый сыночек, — осторожно обнимаю и глажу его по спине.

Страшно вновь сделать неверный жест, чтобы ребёнок снова не обиделся или не рассердился.

Сколько мы так обнимаемся не знаю. Может минуту, может пять.

Наша тактильная идиллия нарушается звонком моего мобильного телефона. Тим тут же убегает к себе собирать игрушки, а я пытаюсь отыскать среди гор картона, стрейча и полиэтилена свой сотовый.

— Алло! — отвечаю не глядя и плюхаюсь пятой точкой на кровать.

— Тимур будет есть пиццу с морепродуктами? Или ему просто сырную? — Олег в своем репертуаре. Ни «привета», ни даже простецкого «здрасте».

— И тебе не хворать.

— Так что насчет пиццы?

— Бери и ту, и ту. Но мы будем поздно, — в трубке слышны короткие «ту-ту-ту-ту», — Нам еще паковать столько вещей.

Он бросил трубку не дослушав.

И черт с тобой, Титов.

Дальнейшие сборы проходят интенсивнее. Злость, обращенная к Титову, помогает не сидеть на месте. На скорую руку сортирую вещи по категориям.

Набираю две сумки с маленькими вещами Тимура и ещё одну с игрушками не по возрасту. Завтра отвезу их к родителям и попрошу маму найти, кому это можно отдать.

Книги пакую в меньшие коробки, а для пледа нахожу место в дорожном чемодане.

Ух! Ящики под кроватью теперь тоже пусты.

Вытираю тыльной стороной ладони проступившие на лбу капельки пота. Умаялась немного. Но ничего. В спальне остаётся собрать содержимое ящиков письменного стола и можно переходить на кухню и паковать кухонную утварь.

3. Яна

Моё место за столом оказывается рядом с Олегом. Он подвигает поближе гавайскую пиццу с ананасами, а Тимуру, сидящему напротив, оставляет ту, которая с различными видами сыра и беконом.

Ребёнок быстро хватает первый треугольник и в мгновение ока заталкивает его в рот. Мне так и зудит сделать ему замечание, что некультурно так себя вести, но, как могу, сдерживаю себя. Сегодня я ни за что не буду плохим «копом».

— Пап, откуда ты знал, что моя это любимая пицца? Я люблю когда много-много, прям очень много сыра? — с набитым ртом спрашивает Тимур.

— Мне помогла твоя мама. Она подсказала, что ты с сыром любишь больше. Я хотел взять с морепродуктами.

Олег заводит руку мне за спину и прижимает меня к себе.

Смотри сын, какие мы дружные. Можем сидеть рядом спокойно и без ссор.

Тимур не особо верит в нашу идиллию. Внимательно следит за нами. При упоминании морепродуктов его лицо становится кислее кислого. Он терпеть не может всех этих обитателей моря со щупальцами или выпученными глазами.

Мне не удаётся скрыть удивления от неожиданных прикосновений. Машинально пытаюсь оттолкнуть прилипшего ко мне мужчину. Чем, собственно, и вывожу его.

— Перестань толкаться, — рычит мне в ухо Олег.

— А ты не переигрывай, — шиплю сквозь стиснутые зубы, как змея, — убери от меня свои руки. Сейчас же.

Титов сразу слушается и снимает руку с моего плеча. Удивительно даже.

Быстро съедаю свои два куска пиццы и сбегаю из-за стола в ванную комнату. Не хватало ещё чтобы Олег снова захотел прижаться ко мне своим боком.

Эти вторжения Титова в моё личное пространство, его прикосновения и улыбка, обращенная ко мне, — всё это поднимает внутри меня сумасшедший вулкан эмоций и желаний. А что со мной творит его запах? Это же просто наваждение какое-то. Я даже на мгновение забываю, как он в действительности ко мне относится.

Ополоснуть лицо прохладной водой точно не помешает.

Головой то я понимаю, что все жесты Олега ненастоящие, фальшивые. Но телу, кажется, до правды нет никакого дела. Главное, чтобы он прижимался. И чем сильнее прикосновения, тем лучше.

Но нельзя ничего забывать. Надо помнить, что все это ненастоящее. Чувство вины меня гложет — опять приходится врать в лицо родному сыну.

Эта затея провалится с треском! Обязательно!

Глаза цепляются за дрожь собственных рук. Надо успокоиться. Прячу их под струю холодной воды.

Немного прийдя в себя, ухожу паковать остальные вещи. Так как кухня оккупирована мужчинами, то иду к Тиму в комнату.

— Мда, а конь тут даже не валялся, — бурчу себе под нос, упирая руки в бока.

По всей комнате разбросаны игрушки, вперемешку с одеждой и школьными тетрадками. В центре всего этого хаоса гордо стоят три маленькие коробки с надписями «приставка», «футбол» и «все остальное».

Ничего другого не остаётся, как просто браться за дело.

Домашнюю одежду ребенка быстро кидаю в дорожный чемодан. Мягкие игрушки — в большой пакет, а все остальные одним махом высыпаю в пластиковые контейнеры.

Сам потом пусть разбирается, где тут и что лежит.

Через время на помощь ко мне является Олег. Спокойно интересуется куда класть ту или иную вещь. И лишь затем подключается Тимур, перед тем насмотревшись как родители в четыре руки быстро справляются с его пожитками.

Труд — вещь заразная.

Между сбором вещей умудряемся покидаться игрушками друг в друга. Смеемся, когда под рукой попадается что-то забавное.

Олег делает всем смешные шапочки из исписанной тетрадки Тимура. Если посмотреть на нас со стороны можно, наверное, решить, что мы — настоящая, дружная и любящая семья.

— Пап, смотри. Это мой самый первый футбольный мяч! Ну, он не совсем, конечно, футбольный. Но я тогда был глупый и маленький, поэтому и не понимал ничего, — Тимур радостно подбрасывает найденный мячик в сторону отца.

Олег тут же ловит его и внимательно рассматривает.

Мяч на самом деле самый обычный, резиновый, но имеет такой же черно-белый окрас с шестиугольниками, как и настоящий. В диаметре сантиметров двадцать, не больше.

Титов крепко сжимает игрушку сына и переводит взгляд на меня. Грустный и немного поникший.

— Да, это его первый мяч, — мне только дай повод рассказать что-то про сына. — Именно с него началась маниакальная любовь Тима к данному виду спорта. Он быстро научился пинать его ногой, повторяя за старшими детьми во дворе. Затем увидел футбольный матч по телевизору и понеслась. Даже спал в кровати с ним какое-то время.

Не могу смотреть на Олега, мне кажется, он корит меня за все. Опускаю глаза на одежду Тимура и продолжаю рассказывать:

— Ой, а что творилось, если мы куда-то уезжали и ненароком его забывали? — попутно складываю компактно все, что попадается под руку. — Истерика на весь день. Поэтому я для подстраховки купила еще четыре таких же. Первый поселился в багажнике машины, второй — у родителей, третий — у Тима в комнате. А четвертый наверняка так и лежит где-то в кладовке. Он был куплен на случай потери одного из первых трех.

4. Яна

— Добро пожаловать!

Олег открывает дверь квартиры и пропускает нас с Тимуром первыми. Сразу в глаза бросается светлая мраморная плитка на полу. Сколько раз в день ее надо мыть, чтобы она оставалась всегда чистой и не было разводов?

Осторожно снимаю сапоги, стараюсь не выступать за пределы небольшого коврика, лежащего у входа. Олег помогает мне снять куртку, прячет наши вещи в шкаф.

Несмело переминаюсь с ноги на ногу, оглядываюсь вокруг. На стенах нейтральный серый цвет. Он не цепляет глаз, но и не раздражает. Дёргаю ремень своей сумочки. Я так всегда делаю, когда нервничаю.

— Чего стоишь словно в гостях? Пошли, Яна. Теперь это и твой дом, — Олег берет меня за руку и тащит вглубь апартаментов.

Входная зона плавно перетекает в просторный коридор, вдоль одной из стен которого тянется огромный шкаф. Видны несколько дверей и лестница. Справа большая светлая гостиная, куда, собственно, и приводит меня Олег.

Сделав несколько шагов вглубь комнаты, он нехотя отпускает мою руку. Нехотя? Мне не показалось?

В центре комнаты стоит гигантских размеров темно-бирюзовый диван. Метра три в длину, не меньше, с широкими подлокотниками и глубоким посадочным местом. Диван стоит перпендикулярно окну и визуально делит гостиную пополам.

Во второй части комнаты, за диваном находится кухня, которая включает в себя гарнитур со встроенной бытовой техникой и прямоугольный обеденный стол и стулья.

Не отказываю себе в удовольствии и подхожу потрогать диван. Внешне он выглядит достаточно грубым из-за неоднородного цвета и фактуры обивочной ткани, но на ощупь оказывается очень даже мягким, напоминает вельвет или велюр.

Мне всегда нравились такие дизайнерские решения по объединению пространства. Каждый из членов семьи может заниматься своим делом — например, мама готовит, сын смотрит телевизор, а папа сидит за столом — и при этом они могут продолжать разговор, так как, по сути, все равно находятся в одной, но очень большой комнате.

— И как тебе? — Титов скрещивает руки на груди. Стоит, уперевшись плечом о стену. Ждет моего вердикта.

— Немного холостяцки тут.

Олег в недоумении выгибает одну из бровей. Не понимает, почему я пришла к таким выводам.

— Не заметно, что ты здесь живешь. Нет ни цветка на подоконнике, ни дурацкой ракушки, привезенной с моря, ни того же криво лежащего пледа на диване. Кухня вообще выглядит так, словно к ней не прикасались с момента установки. Бывшая жена к плите боялась подойти или как? — Якобы между прочим интересуюсь о вкладе другой женщины в эту квартиру.

Хочу понимать, какой мне предстоит фронт работ здесь. Надо ли делать полный апгрейд жилья или можно обойтись обыкновенной микрофиброй и моющими?

— Выбором квартиры занимался только я, — ответ Олега вроде бы конкретный, но, все равно, он не опровергает, как и не подтверждает того, что бывшая жена здесь тоже хозяйничала. Возможно, он делает это специально, чтобы понаблюдать за моей реакцией.

А может я просто слишком многого хочу…

Закусываю верхнюю губу и обвожу глазами потолок. Делая вид, будто начатая мною же тема, не сильно-то и волнует меня.

— Думаю, ты справишься с недостающими элементами. Подушки, статуэтки, цветы в горшках или чего ещё расставляй сколько пожелается. Можешь даже стену перекрасить в розовый цвет, — Титов жестом указывает мне за спину, — но только её одну. Розовый, если честно, не самый мой любимый цвет.

Оборачиваюсь и мой мозг тут же предлагает визуализация наспех предложенного дизайна. Большой телевизор висит посреди ярко-розовой стены.

— Нет, нет, нет, — я морщу нос и хмурю брови. — Пусть лучше остается такой, как есть.

— Кофе или чай? — Олег идёт к кофемашине.

Я все ещё помню, что он кофейный маньяк и жить без этого напитка не может. Отметила этот факт ещё с первого дня нашей совместной работы.

— Чай. И можно заказать чего-нибудь поесть? Я бы не прочь уже поужинать.

— Хорошо. Сейчас сделаю, — Олег тут же достает мобильный. — Есть конкретные пожелания в еде?

— На твой вкус.

Оставляю сумочку на диване в гостиной, а сама продолжаю исследовать территорию нового жилья. За гостиной располагается комната Тимура. Я определяю это по звуку его любимого мультфильма. Зайду туда чуть позже.

Далее расположен совместный санузел. Мысленно уговариваю саму себя, что захожу сюда только, чтобы помыть руки. Но глаза тем временем исследуют полки на наличие инородных предметов, которые засвидетельствуют о визитах другой женщины.

Шампунь, гель для душа и зубные щетка с пастой. Все с пометкой «детское». Понятно, что все это для Тимура. Других предметов нет.

Ладно. Иду смотреть квартиру дальше.

В конце коридора — лестница, ведущая на верхний этаж. Квартира двухуровневая? Ого. Никогда в таких не была.

Не спеша поднимаюсь по ступеням. На втором этаже обнаруживаются только три двери: в кабинет, в ванную комнату и в спальню.

Если кабинет меня не сильно интересует, то спальня — совсем другое дело.

5. Яна

— Нет! Не бывать этому, — фыркаю я и отрицательно машу рукой. — Даже не мечтай.

— Почему? Спальня одна, кровать тоже, но нас то двое. Надо выбирать. Или ты хочешь, чтобы я помог тебе определиться с выбором? Я готов прямо сейчас лечь и испробовать все варианты, — Олег тянет ко мне свои большие ладони. — Иди сюда, не бойся!

Его ироничная улыбка и танцующие брови предполагают, что все происходящее — обычная шутка. Я, быть может, и посмеялась, если бы не его взгляд, блуждающий по моему телу. Глаза Олега не касаются меня, в буквальном смысле, но всё равно словно раздевают до гола.

Воображение рисует горячие картинки того, что может произойти, низ живота приятно тянет. Тело хочет поддаться искушению. Поддаться этому змею, который желает затащить меня в кровать.

— Я тебе сейчас как попробую! — отступаю от Олега на два шага и выставляю руки вперед.

Нет, нельзя ему поддаваться. Для него всё это просто развлечение, не более.

Быстро осматриваю комнату в поисках спасения.

— Ты… Ты не будешь спать вместе со мной под одним одеялом. Я сплю здесь, а ты, дорогой муж, во-о-от на том диване. Точно. На нём. Решено, — пальцем указываю на диванчик, стоящий на террасе.

Олег прослеживает за моей рукой.

— Так он же на улице стоит. — удивленно констатирует он.

— Именно! Еще и за дверями. Так ты точно не будешь мешать мне по ночам своим храпом.

— Я не храплю!

— Да мне вообще без разницы.

Быстро обхожу Олега по дуге и сбегаю на нижний этаж, там же ужин остывает.

Перекладываю заказанную еду на тарелки. Олег выбрал для нас рисовую лапшу с курицей, теплый салат, суши. И зачем-то добавил Том Ям. Все выглядит аппетитно и пахнет изумительно.

К столу подбегает Тимур, и сразу заглядывает в тарелки.

— А пиццы нет? — слышу явное разочарование в его голосе.

Для сына, как любителя картофеля пюре и куриной отбивной, — это меню явно кажется странным и невкусным.

— Сегодня будет так. А уже завтра я приготовлю что-то более привычное.

— Ладно. Тогда мне суши.

Олег садится за стол последним. Желая всем приятного аппетита, он смотрит только на меня. Ненадолго схлёстываемся взглядами, после чего я быстро опускаю глаза к тарелке с супом.

Лучше уж смотреть на суп, эта разноцветная жижа хоть меня не тревожит и не будоражит. А вот Олег — очень даже.

Тимур и Олег перемещаются на диван, решив совместить ужин с просмотром нового боевика. Они зовут меня к себе, но я предпочитаю остаться за столом.

В голове вертятся мысли, что эту ночь нам с Олегом предстоит провести вместе. В одной комнате. В одной постели.

Конечно, можно отправить Титова спать в кабинет, там, кажется, есть небольшая софа. Да только вряд ли он этот вариант одобрит. Лишний раз прижаться ко мне ни за что не упустит, это я уже заметила.

Может, самой уйти в кабинет? Нет, не-е-е-т. Я и так пожертвовала многим ради этого «счастливого брака»: молча приняла смену фамилии, съехала с любимой квартиры, ушла с работы. Теперь еще и лишиться удобной большой кровати? Не бывать этому. Кровать останется моей.

В приподнятом настроении я перемываю всю грязную посуду после ужина и прохожусь влажной салфеткой по столешнице. Прилив энтузиазма такой, что хочется ещё полки от пыли протереть, но её там и так нет.

Эх, ладно. Значит разберу коробки, которые мы привезли с собой.

Практически вся моя одежда помещается на одной полке, плюс две вешалки занимают праздничные платья. И почему я решила, что именно они нужны мне больше всего?

Это все влияние Олега. В его присутствии я часто поступаю иррационально и странно.

Непростой день решаю завершить принятием ванны. Лежа в пене, листаю социальные сети, отвечаю на пару рабочих запросов по переводам. Даже в школьный и родительский чаты успеваю одним глазком заглянуть, но выхожу оттуда уже через секунду. И без того впечатлений хватает.

Вдыхаю еле уловимый запах цитрусового геля для душа, который позаимствовала у Олега. Думаю, он не обидится, что я израсходовала больше половины флакона для создания густой пены.

Стоит только вспомнить о Титове, и мне тут же становится жарко. В голову лезут не самые приличные мысли о том, как этот вечер может плавно перерасти в жаркую ночь.

Ныряю под воду с головой и задерживаюсь там секунд на десять, чтобы мозг перестал генерировать сцены разврата и отвлекся на нехватку кислорода.

Мы взрослые люди, в конце-то концов, не дикие звери. Просто поспим ночь на одном матрасе, а утром разойдемся по своим делам.

Возвращаюсь в спальню. Естественно, Титов уже тут как тут. Вытянул свое спортивное тело поверх одеяла. Что-то внимательно изучает в телефоне. В одних трусах, понимаешь ли. Ещё и выставил напоказ кубики пресса, от которых у меня прямо слюна собирается во рту.

И руки напряг, чтобы еще больше казались. Ты посмотри на него!

Уверенна, что он специально это делает. Выводит меня на эмоции.

6. Яна

Третий час ночи. Плавность хода настенных часов замедляется, отчего каждое движение секундной стрелки звучит громче обычного.

Тик-так, тик-так.

Мозг машинально считает секунды в такт часам. Двести девяносто восемь, двести девяносто девять. Триста.

Всё.

Пять минут истекли.

Вновь тянусь к мобильному телефону. Олег не то, что не позвонил, но даже не написал и в сети не появлялся. Куда он уехал? А главное, к кому? К другу? Но я отчётливо слышала, что голос был женским. Может это мама? Но тогда вдвойне непонятно почему он ничего не сказал мне…

Хотя я тоже хороша. Наорала из-за обычной вибрации телефона, а теперь жду, что он отзвонится и объяснит в чем дело.

Ай, ладно! Была не была. Позвоню сама. Всё равно мне не спится.

Идут длинные гудки, трубку никто не берет. Вот я глупая. Он точно развлекается где-то с другой женщиной, пока я дома тут переживаю по пустякам.

— Ян, что-то срочное? — Олег принимает вызов, как раз тогда, когда мой палец зависает над кнопкой «Завершить».

На заднем фоне слышен шум, гам, женский смех. Затем раздаётся громкий хлопок металлической двери и всё посторонние звуки в момент пропадают.

— Нет. Я просто хотела…

А что, собственно, я хотела у него спросить? Когда вернёшься домой? Ты сейчас с кем? С той женщиной? Только вот знать бы с какой. А что если у него их много?

Блин, лучше бы я вообще не звонила.

— Олег, братишка, пошли обратно. Отдохнём по-людски. Девочки обиделись, что мы уходим, — в динамике отчётливо слышен голов второго мужчины. И, кажется, я уже его когда-то слышала. Правда где именно понять сложно, так как язык у говорящего сейчас очень сильно заплетается.

— Да, угомонись ты! — раздражённо рычит Олег, — Ян, извини, неудобно сейчас говорить. Поговорим, когда вернусь.

— Х-хорошо.

Олег отключается, а я продолжаю сидеть на кровати. Прожигаю взглядом тёмный экран потухшего телефона. Перевожу взгляд на горящие окна в соседнем доме. Кто-то, похоже, как и я страдает бессонницей.

Я позвонила, но спокойнее на душе, увы, не стало.

Нас с Олегом стоит ещё раз обсудить наши устные договорённости по поводу брака. Я не хочу каждый раз сидеть вот так среди ночи и гадать, чем он в такое время суток занимается: то ли наставляет мне рога с кем-то, то ли просто сидит в баре с друзьями.

Пусть наш брак и фиктивный, но делать из меня наивную дурочку я не позволю. Если он муж мой, то значит он должен быть только моим. Никаких женщин кроме меня у Олега быть не должно. Точка.

Даже заметку черкаю в телефоне по этому поводу, чтобы к утру ничего не забыть.

Заснуть удаётся ближе к шести утра. А через час безжалостный будильник уже кричит, что хочу я того или нет, а просыпаться надо. Школу Тимура никто не отменял.

Вторая половина кровати пустует. Интересно, а Олег уже дома? Приезжал ли он вообще?

Быстрый душ совсем не спасает, меня продолжает клонить в сон. Срочно нужна порция кофеина. Ещё на лестнице улавливаю манящие ароматы свежеприготовленной еды, слышу жужжание кофемашины. Неужто Олег так расстарался? Чувствует, что провинился и таким образом пытается загладить свою вину?

Как бабочка лечу на кухне. По пути притормаживаю у зеркала и оцениваю свой внешний вид. Несмотря на помятую футболку и синяки под глазами, кажется, выгляжу вполне сносно. Разве что гульку на голове решаю распустить.

Вот так гораздо лучше.

Пальцами взбиваю небольшой объем у корней. Зубами покусываю губы, чтобы кровь прилила и они стали чуть выразительнее. Всё-таки это будет наше первое совместное утро с мужем. Пусть и не настоящим.

На кухне меня постигает разочарование. Вместо Титова у плиты колдует темноволосая женщина лет пятидесяти в белом переднике.

— Эм... Доброе утро!

— Ой! — женщина хватается за сердце, — вы так тихо подкрались, я испугалась. Доброе утро, Яна Александровна. Меня зовут — Нина, я повар Олега Юрьевича. Он предупредил, что вы с Тимуром теперь тоже здесь будете проживать. Вы простите, я, наверное, громко кастрюлями гремлю. Разбудила вас?

— Да нет, всё нормально, — я не знаю, куда себя деть. Нет, повар Нина выглядит вполне дружелюбной и милой женщиной. Она с любопытством разглядывает меня, чем вызывает у меня дикое желание вернуться в спальню. — И можно просто Яна. Я вас не слышала, пока не спустилась вниз. А Олег где?

— Приезжал полчаса назад. Переоделся, выпил кофе и умчал на работу. Совсем не бережёт себя, Олег Юрьевич. Сколько у него работаю, он постоянно трудится. Раньше на тренировках, то теперь вот в офисе.

— Понятно. Вы извините, я пойду. Сына надо разбудить.

— Да, да, конечно. Завтрак уже почти готов.

Очень странное чувство, когда в доме находится посторонний человек. Пусть Нина приходит только для того, чтобы приготовить еды, но всё равно это как-то непривычно и сложно. Незнакомый человек передо мной, а на Олеговой кухне кружит как у себя дома.

С Олегом так и не встретились. Весь мой запал по урегулированию прав и обязанностей в браке сходит на нет.

7. Яна

Достаю из духовки запечённую рыбу с лимоном. Аромат пряностей просто божественный. Успела. Надеюсь, не придётся обливать стол слюной в долгом ожидании блудного мужа с работы.

С причёской не усердствую, немного покручиваю концы и всё. Макияж лёгкий, но с акцентом на глаза. Надеваю самое красивое чёрное платье из имеющихся в гардеробе. Его перед достаточно лаконичен по крою: фигурный вырез в зоне декольте, широкие бретели. Длина до колен. А главная изюминка этого платья прячется на спине. Золотая броская молния вшита точно посредине между лопаток и уходит к самому низу.

Одно время я просто измучилась в поисках подходящего по моей фигуре черного платья. Казалось бы, беспроигрышная комбинация — широкие бёдра, узкая талия и немаленькая грудь. Не просто фигура тех самых «песочных часов», мечта. Но на деле вышло совершенно иначе: то в бёдрах не пролажу, то грудь выпадает, то сидит на мне как бесформенный мешок со складками.

К счастью, решение этой непростой задачи мне подсказала сама Коко Шанель. Её знаменитые слова про то, что хорошо выкроенное платье идёт любой женщине, прекратили мою бесконечную беготню по магазинам. В ателье мне без лишних вопросов пошили желанное платье по индивидуальным меркам. И теперь всегда, когда я его надеваю, ощущаю себя настоящей королевой.

Сегодня у меня намечен «разбор полётов и вынос мозга» мужу, поэтому дополнительная доза уверенности, в виде безупречного внешнего вида, мне просто необходима. Ещё и Тимур изъявил желание провести выходные у моих родителей, чем несказанно облегчил мне задачу.

Не очень хотелось, чтобы он в очередной раз стал свидетелем наших с Олегом ссор. Для него мы по-прежнему любящие мама и папа, которые с началом совместного проживания оставили склоки и скандалы позади.

Титов целый день молчит: ни сообщения в мессенджере, ни звонка. Словно ему всё равно на нас и на меня, в частности.

От новой порции разрушающих мыслей меня спасает подруга Юля. Мы, кстати, снова общаемся. Да, да.

После злополучного дня в ресторане, когда Олег узнал правду о сыне, наша дружба стояла на паузе больше месяца, но мы, как два взрослых человека, немного поостыв, встретились в кафе и обсудили произошедшее. Извинились друг перед другом и смело перешагнули этот не совсем приятный эпизод дружбы.

Мы простые люди, и поэтому не застрахованы от ошибок. Безгрешных люде, в принципе, не существует. Если человек вам дорог, то порой стоит не зацикливаться на обидах и гневе, а дать ему второй шанс. Что, собственно, вместе с Юлей мы и сделали.

Сейчас она снова в Южной Корее, правда теперь уже не по рабочим делам, а в романтическом путешествии с тем самым пластическим хирургом.

«Привет, Янусик! Как твои дела?» — прилетает от неё.

«Привет! Вот ужин готовлю».

Подруга присылает фото, на котором, кажется, запечатлено тушёное мясо. Следом за снимком прилетает Юлина расшифровка: «Варёные шелкопряды. Хочешь, привезу попробовать?».

Хлопок входной двери отвлекает меня от брезгливого разглядывая уже неживых жуков. В гостиную входит Олег с огромным букетом нежно-розовых ранункулюсов (* прим. автора: они же пионовые розы, они же китайские лютики). В каждом бутоне цветка порядка девяноста лепестков. Я знаю это, потому что ранункулюсы — мои самые любимые цветы.

Но откуда Олег про них знает? Неужели угадал?

Пусть так. Мне всё равно приятно.

Титов обводит прищуренным взглядом гостиную, останавливается на сервированном столе и зажжённых свечах.

— Добрый вечер. К-хм, не помешал? — внимательно осмотрев комнату, Олег переключается на меня.

Задерживается взглядом на моих босых ступнях. От волнения я переминаюсь с ноги на ногу. Мурашки бегут по коже, он так жадно смотрит. Неспешно скользит по очерченным изгибам моего тела, оценивает платье. Дерзко пропускает декольте и шею, тормозя на губах, покрытых розовой помадой-блеском.

Ему определённо пришёлся по душе мой наряд, вон как кадык задёргался. Да и в глазах настоящее пламя полыхает, на губах хищная улыбка.

Точно нравлюсь.

Стою и глупо улыбаюсь. Льстит такая реакция, чего уж греха таить? Как бы про свой план ненароком не забыть…

— Конечно помешал. Ко мне скоро друг придёт.

— Та-а-акс. Начнём по порядку. Во-первых, это тебе, — Олег вручает мне принесённый букет, после чего сразу прячет руки в карманы брюк. — Во-вторых, какой такой, мать его, друг?

Вопрос звучит с пренебрежением, игривое выражение лица сменяется раздражением.

— Мужчина. Высокий, спортивный, со стальным прессом и голубыми глазами.

Как никогда рада, что держу в руках щит из плотно набитых цветов, потому как нахмуренные брови Олега не сулят ничего хорошего. Продолжаю действовать согласно собственноручно намеченному плану.

— А что такое, муженёк? У меня тоже имеется личная жизнь. Не только ведь тебе можно по любовницам бегать, — прячу хитрую улыбку в нежных бутонах.

Вдыхаю едва уловимый, но такой приятный аромат. Обычные пионы пахнут для меня слишком резко. А эти самое то.

— Какие любовницы, Яна? Что за чушь?

8. Яна

Выпрямляю спину, упираюсь локтями в стол и скрещиваю пальцы. Муж внимательно следит за каждым моим действием. Его лицо расслабленно, но глаза уставшие. Он много работает. Особенно сейчас, когда начинается футбольный сезон и идут отборочные матчи.

— И так, Олег Юрьевич. — Олег вскидывает брови и хмурится от непонятно зачем прозвучавшего официального обращения. А мне просто ещё раз захотелось его подразнить. — Так значит, вы принесли сегодня жене цветы и обручальное кольцо. С какой целью?

— А для подарков обязательно нужен повод?

— Когда не ночевал дома, то такие дары выглядят весьма подозрительно. Поэтому да, повод обязателен.

Боже, что за чушь я несу? Конечно, можно и даже нужно оказывать женщине любые знаки внимания. Просто когда хочется. Без привязки к какому-либо событию.

Я немного нервничаю, внутри присутствует некая неловкость. Я готовилась весь вечер спорить с Олегом, а в итоге мы сидим рядом и спокойно разговариваем. Как взрослые нормальные люди.

— Тогда, считай, я хотел ещё раз подтвердить наш статус, как женатой пары.

Такой ответ Титова меня, конечно, не радует.

— Понятно, — даже разочарование в голосе скрыть не удаётся.

Тешила себя зачем-то надеждой, что Олег возьмёт и признается, что чувствует ко мне хоть что-то. А он... Опять про наш фиктивный брак.

Обидно.

Неприятный спазм в животе служит напоминаем, что я давно не ела. Беру ломтик свежего хлеба и отправляю его в рот. Даже говорить уже перехотелось.

— Яна, я — не дурак. И понимаю, что решение с браком было достаточно резким и неожиданным. Одним махом перекроил и твою, и свою жизни. Но наличие кольца — важный элемент в поддержании правдивости нашей истории «любви», поэтому и купил его.

— Другими словами, предложение мне делать ты не собираешься. Просто надел кольцо жене на палец, потому что так принято в обществе, — второй кусок хлеба я превращаю в мелкие крошки из-за нервов. Предчувствую, как снова начинаю заводиться.

— Поздно делать предложение. Ты уже и так моя жена, Ян.

— Кстати, если ты так хотел, чтоб все было правдиво, то где твоё кольцо? — прищурившись, смотрю на Олега. — Почему его нет на твоей руке?

— Я не ношу колец.

— Э-э, нет, дорогой мой муж, так не пойдёт! Раз ты меня в это втянул, то и мучиться с браком будем вместе. Дай сюда своё кольцо. Никаких возражений я не принимаю. Давай, давай, — поторапливаю его своей рукой.

Ишь че удумал? Я значит ходи и всем показывай, что нахожусь замужем, а он будет порхать вольной птицей? Три раза «ха». Сейчас быстро подрежу этому гордому орлу крылья.

Олег протягивает мне ту самую коробку. Я беру в руки его кольцо, гладкий металл скользит под подушечками пальцев. Оно побольше, чем моё, шире в основании и без камней.

Не прошу Титова дать мне руку, сама тянусь за ней. Быстро надеваю кольцо ему на безымянный палец и сразу отпускаю. Потому что мои руки очень сильно дрожат. И в носу щипать начинает.

Не при таких обстоятельствах я бы хотела, чтобы все происходило. Я мечтала, что моя свадьба будет с любимым мужчиной, с искренними признаниями в любви, с самым романтичным предложением руки и сердца где-нибудь на берегу океана.

Но выбора мне, увы, Олег не оставил.

— Поздравляю. Ты дважды окольцован. Теперь все женщины мира будут видеть, что ты занят. Ты тоже только мой. Понял? Не смей делать из меня козу рогатую, Олег! — большим пальцем руки делаю известный жест у горла, демонстрируя, что случится, если я узнаю об обратном.

— Какая ревнивая жена мне попалась, — Олег улыбается уголками губ и подмигивает. — Страшно-то как, и очень возбуждающе.

Бросаю ему в лицо скомканную салфетку. Вот дурак! Хватаюсь за стакан воды, чтобы отвлечься от игривых намёков Титова. Господи, ну почему он постоянно носит эти деловые костюмы? Они ему так идут. Хотя, ему все идёт. Как подлецу, которому все к лицу, из известной поговорки.

— Что делать будем с твоим другом, которого ты пригласила на ужин?

— Какой ещё друг? — переспрашиваю без задней мысли, и тут же осознаю свою оплошность.

Чёрт.

Вода резко идёт не туда и я начинаю кашлять.

— В смысле, а что мой друг? — Прячу испуганный взгляд в стакане. — Похоже, у него случился какой-то аврал, раз он не смог прийти.

— Ты же ему расскажешь, что между вами ничего не может быть?

— Ах, это… —растягиваю губы в кривой улыбке. Блин, чтобы такого придумать. Так далеко в планировании я не заходила. — А почему не может?

— Чтобы никаких друзей мужского пола, Ян. И любовников тоже. Моя жена будет только со мной. Как ты там говорила? Мучиться будем вместе? Так вот. Только ты и я. Без посторонних. Мы с тобой — супруги. У нас одна фамилия, не поддельное свидетельство о браке, общий сын. Мы живём под одной крышей. Мы семья, Яна. Настоящая.

Хочется возразить, что в настоящей семье, помимо бумажек и колец, есть ещё и чувства, но Олег не даёт мне даже рот раскрыть.

— Или тебя смущает отсутствие супружеского долга? Так ты только намекни, и мы мигом это исправим, — Олег демонстративно снимает пиджак и расстёгивает запонки на манжетах рубашки. Показывает, что готов даже сейчас исполнить все.

9. Яна

После такой бурной реакции на цвет полотенец, я рассчитываю, что Олег, увидев во что я превратила наше спальное ложе, сбежит из спальни, как ошпаренный. Переночует в своём кабинет и всё будет в ажуре.

Да не тут-то было.

Он спокойно забирается под цветастое одеяло, не проронив ни слова. Вот засада!

Две недели я мучаюсь «эксклюзивным» обустройством квартиры, но Олег больше никак не высказывается по поводу странных предметов, появляющихся то тут, то там в его жилье. Он будто не замечает кучи подушек в форме смешных мордашек, милых статуэток ангелочков на полках и прочего.

Даже огромная картина с изображением полуголого мужского силуэта, которую я вешаю в спальне напротив кровати, не впечатляет Олега. Он просто молча выносит её за пределы квартиры и суёт в мусоропровод. Мои порывы вернуть её на место были остановлены единственной фразой:

— Не смей!

И я не посмела. Стало как-то не по себе от взгляда Олега. Струсила.

Видимо тот первый час, что Олег провёл в ванной комнате среди розового махрового безумия, выработали в нём стойкий иммунитет ко всем моим шалостям. Иначе как объяснить его сдержанное молчание? Или он специально ведёт себя так и позже будет ждать расплата?

Может всё-таки наоборот? Что если Олег хочет найти точки соприкосновения и поэтому позволяет творить все эти безумства?

До конца непонятно.

Олег продолжает по вечерам возвращаться домой с цветами. Правда уже без ювелирных украшений. А ещё он очень своевольно начал вести себя по ночам в кровати. Отдельные одеяла, баррикады из подушек, выстроенные для разграничения территории, для него не помеха. Все оборонительные сооружения по утру оказываются на полу, а я зажата в его горячих объятиях.

Этой ночью Олег в очередной раз положил на меня свою огромную руку, прижал к себе и обездвижил. Ни оттолкнуть, ни сдвинуть, ни высвободиться из-под его мёртвой хватки не получается. Надо только будить и скандалить по этому поводу. Но я, честно, устала бороться с ним таким методом.

Я на грани. Готова заказать вторую кровать и поставить её в коридоре. Почти готова.

Не решаюсь окончательно, потому что ловлю себя на мысли, что изредка эти дикарские замашки Олега мне нравятся. Где-то в глубине души.

Я влюбляюсь в Олега всё больше.

— Олег, мне жарко, — не выдерживаю я. — Пусти меня.

— Ммм, — что-то невнятное бормочет Титов.

Не называет меня чужим женским именем, и на том спасибо. А то придушила бы этой самой подушкой его мгновенно.

Олег резко переворачивается на спину. Вместе со мной. Поза, конечно, выходит немного странная — теперь я лежу на нём как одеяло.

Радует только то, что ноги на свободе, а значит сбежать будет значительно легче.

Пыхтя и кряхтя я кое-как всё же выбираюсь из крепкой хватки Олега и соскальзываю с постели. Он не просыпается, спит крепко. К счастью. Набрасываю халат на плечи и иду в ванную чистить зубы.

Вчера вечером я успела отправить заказчику последний вариант перевода с правками, поэтому сегодня могу с чистой совестью взять выходной. Неспешно привожу себя в порядок: делаю массаж всего тела сухой щёткой, принимаю тёплый душ, наношу кремы и делаю дневной макияж.

Вымытые волосы оставляю сохнуть естественным путём. Из одежды выбираю обычную, белую футболку и серые домашние штаны.

Повар Нина, как всегда, наготовила огромное количество еды для нашей семьи и убежала по делам. Накладываю в тарелку тушёные овощи и рис, в чашку заливаю имбирный чай. Неспешно поглощаю свой завтрак и наблюдаю за тем, что происходит за окном.

Уже во всю светит солнце, с каждым днём становится на улице все теплее. Вижу, как из соседних домов по одному выходят на прогулку хозяева со своими питомцами.

В нашем жилом комплексе для этого есть специально оборудованная площадка. Вчера возвращалась с занятий в фитнес-студии я видела, как одна мадам выгуливала там своего кота. Её Барсик, правда, был не слишком доволен тем, что его вынесли за пределы тёплой квартиры. Орал так громко и истошно, что слышно было в радиусе нескольких километров.

Мне было жаль пушистика, а вот его хозяйка оставалась непреклонной:

— Малыш, ты должен проводить на свежем воздухе как минимум час. Каждый день.

От размышлений про пушистого котика и его странной хозяйке меня отвлекает настойчивый звонок в дверь. Кого ещё принесло к нам в такую рань? Опять курьер? Но я ничего не заказывала.

— Здравствуйте? — спрашиваю я, открыв дверь.

На меня смотрят две пары любопытных глаз.

Седовласому мужчине на вид лет пятьдесят — пятьдесят пять, выражение лица серьёзное и сосредоточенное. Женщина и того моложе. Она, напротив, улыбается и выглядит дружелюбной. Супружеская пара, судя по всему. У них в руках куча бумажных пакетов и коробка с тортом.

— Доброе утро. Вы, наверное, Яна? — осторожно интересуется женщина.

Медленно киваю.

— Да. А вы, простите, кто? — Я по-прежнему не понимаю, кто стоит передо мной.

— Я — Антонина Сергеевна, а это Юрий Иванович. Мы родители Олега.

10. Яна

— Здравствуйте, — еле слышно говорит ребёнок, подходя ко мне.

Тим смущён и немного напуган. Морщит лоб, слегка поджимает губы. Сжимает мою ладонь крепко-крепко. Ищет защиты. Он не любит повышенного внимания, сразу закрывается.

— Здравствуй, — летит в ответ одновременное приветствие от утренних гостей.

Антонина Сергеевна переминается с ноги на ногу и трёт ладони друг об друга. Юрий Иванович с нечитаемым лицом держит коробку с тортом.

— Тимур, сынок, иди умойся и переоденься. Я чуть позже приду за тобой, — спокойно прошу сына. Понимаю, что так будет лучше.

Просить дважды ребёнка не приходится. Тим быстро разворачивается и убегает в сторону ванной комнаты.

— Он уже такой большой. И так похож на тебя в детстве, Олеженька. Только светленький, — удивлённо озвучивает Антонина Сергеевна.

— Да, — отец Олега не отличается многословием, но очевидно, что он согласен со словами жены.

— Да, всё-таки Тимур — маленькая копия своего отца.

Мне кажется, или в тоне голоса Антонины Сергеевны звучат нотки разочарования? Она не рада внуку? Или была уверенна, что Тимур — не сын Олега?

Надеюсь, что мне просто причудилось такое из-за нервного перенапряжения. Но время всё же в обществе свекрови буду держать ухо востро.

— Пройдёмте к столу? Чай, кофе? — решаю наконец сменить спонтанное место сбора.

Стоять друг напротив друга и неловко переглядываться как-то слишком странно. Не знаешь, что говорить, куда руки деть. А так хотя бы чашки выставлю на стол.

— Мам, пап, действительно, чего это мы посреди комнаты стоим, — Олег хлопает в ладоши и жестом направляет всех к обеденному столу. — Давайте сядем за стол, там немного поболтаем, потом и Тимура к нам подтянем. Он парень стеснительный. Вы успели позавтракать? Если нет, то предлагаю вместе с нами поесть. Нина, как обычно, столько наготовила, что можно наесться до отвала.

Я закатываю глаза. Минус балл тебе, Титов.

Как хорошо, что иду впереди и никто не видит моей реакции. Понимаю, что Олег не со зла это, но всё равно негодую. Он только, что сдал меня своим родителям с поличным: дома готовит посторонняя женщина, а не я. Может такое положение вещей не очень понравится моей свекрови? Это всё-таки, как ни крути, получается знакомство моё с его родителями. Хотелось бы оставить о себе приятное первое впечатление.

— Мне, если можно, просто ромашковый чай, — просит Антонина Сергеевна, с любопытством осматривая меня.

Киваю и включаю чайник. Стараюсь незаметно осмотреть себя с головы до ног. Кажется, пятен не успела наставить. Уже хорошо. Хотя может лучше пойти переодеться?

Не глупи, Янка. Ты у себя дома. К тебе пришли гости сами, без предупреждения. Вот теперь пусть и терпят тебя в спортивных штанах и без салонной укладки.

Пытаюсь достать с верхней полки праздничный чайный сервиз. Не зря я его тащила со съёмной квартиры. Вот ведь… А неделю назад думала, зачем он мне нужен?

Не могу дотянуться до чашек, слишком далеко поставила. На помощь внезапно приходит Олег. Он возвышается надо мной, соприкасаясь грудной клеткой с моими лопатками. Сглатываю от внезапно нахлынувшего жара.

Титов без труда достаёт всё, что я прошу. И не спешит отстраниться, когда мне больше ничего не нужно. Кладёт руки мне на поясницу, подбородком упирается в плечо. Такой обычный жест для любой пары, но у меня внутри он вызывает противоречия. Я боюсь наслаждаться такими моментами, жду каждый раз подвоха. Боюсь поверить в то, что это больше не игра в семью. Что всё настоящее. Если ошибусь, потом будет чересчур больно падать.

— Ян, извини меня ещё раз. Я действительно забыл об их визите. Не специально.

— Проехали, — стараюсь не обращать внимания на то, как тело продолжает реагировать на близость Олега.

Хочется отпустить страхи и положить голову ему на плечо. Хочется стоять, наслаждаясь теплом друг друга. Но нельзя. У нас гости.

Отталкиваю Олега от себя, вспомнив о его родителях. Неприлично у них на глазах так жаться друг к другу.

— Есть плюс в твоей забывчивости и моём неведении — я выспалась перед этой встречей, а не пялилась всю ночь в потолок, представляя, как всё пройдёт, — принимаюсь разливать по чашкам кипяток. — Тимура, кстати, ни за что к нам не вернётся после такого спонтанного и пристального внимания.

— Сходить за ним? — Олег снова удивляет меня тем, что спрашивает моего мнения, а не решает всё единолично.

— Чуть позже. А пока расставляй чашки с чаем на стол.

От волнения забываю, что хотела отдельно приготовить кофе для Олега.

— Яна, я задам вам нескромный вопрос? — спрашивает Антонина Сергеевна, выпив пару глотков ромашкового чая. — Почему только сейчас вы решили рассказать о ребёнке? Зачем вы столько прятали сына?

Олег опережает меня и старается пресечь мать:

— Мам, не начинай, а? Я тебе уже говорил, что никто ни от кого не прятался. Я не жил на две семьи и никто не уводил меня из первого брака. Перестань верить рассказам Марины.

— Олег, при чем здесь Марина? Я просто хочу понять.

11.

В продолжении словесной перепалки Олега с родителями я не участвую. Даже мысленно. Вся моя голова забита только его словами «Я люблю Яну». Он ведь это несерьезно? Это же только для отвода глаз, правильно? Чтобы мама и папа поверили в наш брак? Правда?

А что если… Да быть того не может! Это не правда. Точно не правда. Но тогда зачем он это сказал?

Мысли в голове мечутся из одного угла «правда» до диаметрально противоположного «ложь».

Я смотрю на Антонину Сергеевну, которая все еще закатывает глаза от каждого слова Олега. Сегодняшнее знакомство со мной лично никак не повлияло на ее уже сформированное мнение. Она изначально пришла, настроенная против меня. Кажется, я навсегда для нее останусь невесткой номер два, после Марины. Но я и не претендую на первое место. Мне просто хотелось немного понравиться и показать, что я не такая, как пишут средства массовой информации.

Что ж. Главное, чтобы они хорошо относились к Тимуру, остальное я переживу.

Воцаряется минута перемирия. Юрий Иванович что-то шепчет жене на ухо. Олег быстро выпивает свой уже остывший чай и морщится. Только сейчас понял, что это был не кофе.

– Извините, я пойду посмотрю, как там Тимур. Что-то он долго к нам не идет, – виновато улыбаюсь Олегу, за то, что сбегаю и оставляю его одного.

Сейчас может пойти более жесткий прессинг со стороны его родителей. Но после негативного разговора мне просто необходима минута передышки. Кладу руку ему на плечо и поглаживаю лопатку большим пальцем. В ответ на это Олег целует тыльную сторону моей руки. Обескураживает. Опять.

Жестом просит наклониться. Негромко констатирует:

– Если Тим не захочет, не заставляй его. Перенесём на любой другой день знакомство.

– Ты уверен? – мой взгляд сразу же бросается в сторону свекра и свекрови. Они, естественно, слышат все слова своего сына. Хмурятся, но не перечат.

– Абсолютно, – подтверждает свои слова Олег.

Перед тем как зайти в комнату к Тиму, всегда отстукиваю кулаком наш с ним заученный ритм. Всегда его стучу. Чтобы он знал, что это мама. Я на всю жизнь запомнила, как мне было неприятно, когда моя мать врывалась в комнату без стука. Особенно, когда стоишь вся раздетая, не успев одеться.

– Тимур, дорогой, ты тут? – медленно толкаю дверь от себя.

– А где мне еще быть? – слышу недовольный ответ сына.

Заглядываю смелее. Он сидит на своей кровати и смотрит какой-то фильм. Кровать, как всегда, не заправлена. Но ребенок хотя бы переоделся. Вместо утренней пижамы на нем шорты и белая футболка. Это любимый парадный комплект одежды Тима. Именно его в первую очередь он надевает, когда предстоит встречать гостей. Футболист до мозга костей.

Представляю его недовольное выражение лица, если я вдруг скажу ему переодеться в рубашку и джинсы. Надует свои детские губы, скрестит руки на груди и будет упрямо доказывать мне, что нет ничего наряднее, чем эта белая футбольная форма.

Но я такого ему не скажу. Ни за что. Я уважаю его выбор.

– Можно я тобой посижу?

Тим пожимает плечами. Мол, сиди, если хочется.

– Разве ты не пришла меня забрать к гостям? – не отвлекаясь от экрана спрашивает Тим.

– Пришла, – вместо того, чтобы поднять сына и увести из комнаты, сама сажусь в синее кресло, стоящее возле детской кровати.

Какое-то время мы с Тимуром просто молча смотрим за происходящим на экране.

– А кто они, мам? – ребенок явно спрашивает не про героев из фильма.

– Твои бабушка и дедушка.

Эта новость заставляет ребенка, наконец-то, оторваться от экрана ноутбука, и уставиться на меня с недоумением.

– Но ведь у меня уже есть бабушка Лида и дедушка Матвей. Зачем мне еще одни?

Пересаживаюсь поближе к Тимуру. Вижу, что тема новых родственников его очень взволновала.

– Потому что так у всех деток, Тим. У всех есть мама и папа. А значит есть еще две бабушки и два дедушки. Они же наши с твоим папой родители. С моими мамой и папой ты знаком с рождения – это Лида и Матвей. Теперь настал черед познакомиться с папиными. Бабушку зовут Антонина, а дедушку – Юра.

– Они родители папы?

– Верно. За столом на кухне сейчас сидят мама Антонина и папа Юра. Но для тебя они бабушка и дедушка.

– Ты столько раз повторила слова «мама, папа, дедушка, бабушка» что я запутался.

– Да, вышла какая-то тавтология. Сейчас, – оглядываю письменный стол Тима, в поисках ручки и бумаги, но там одни солдатики расставлены по всему периметру. Так и быть, буду действовать нестандартно.

– Тащи своих солдат всех. Будем строить схему твоей родословной.

– Чего? – Тим вываливает на кровать целую коробку пластмассовых фигурок.

– Давай представим, что этот танкист – это ты, Тим. А эти два пулеметчика - это мы с твоим папой, – дальнейший рассказ о семейном древе проходит достаточно весело и занимательно.

Если бы кто сейчас заглянул в комнату, но наверняка бы решил, что мы строим план по захвату какого-то замка. Солдатики, танки, футболисты и даже гоночные машинки пошли в ход.

12.

Когда за родителями Олега закрылась дверь, мы все втроем облегченно выдохнули. Напряжение ушло.

С внуком у свекров общение прошло в более дружественном тоне, нежели со мной. Поинтересовались как он учится, что ему нравится и посмотрели вместе детские фотографии. Хоть Тим от этой затеи и не был в восторге. Свои фотографии он не любит пересматривать.

Перед их уходом мы договорились, что на следующей неделе приедем к ним в гости на ужин. Постепенно будем налаживать контакт и знакомиться дальше.

Падаем все на диван. Олег берет пульт и включает телевизор. Первым на экране появляется новостной канал, где красивая телеведущая рассказывает о событиях прошедшей недели.

Тимур тут же уносится в свою комнату, ему не интересно смотреть такое.

Я, посмотрев минут пять и послушав о том, что за трагические события произошли в мире за прошлые семь дней, ловлю тревожное состояние. Всегда очень переживаю за происходящее вокруг. Будто это все со мной случается, а не где-то в далекой Африке или в Австралии, например. За проблемами чужих, сразу же о своих забываю.

С шумом выдыхаю и встаю с мягкого дивана. Надо убрать все с обеденного стола. Еще и чайный сервиз надо перемыть руками. Помню об этом меня предупреждала продавец в магазине. Это связанно с технологией нанесения росписи на фарфор. Если отправить в посудомойку, то весь рисунок сотрется. Или это было с тем набором, который я в итоге не купила? Ай, ладно, не буду гадать и экспериментировать. Перемою руками, чтобы точно ничего не повредить.

Мой завтрак, который я утром накладывала себе в тарелку до прихода гостей, так и стоит нетронутый у кухонной плиты. Его можно, наконец, разогреть и спокойно поесть. Но аппетит уже перебит нервами и чаем.

Прячу в холодильник торт, принесенный свёкрами. Он практически не тронут. Один только кусочек съел Тимур, а мы – взрослые, видимо, решили поберечь свои фигуры и пили только чай.

Погружаю грязную посуду в горячую воду с моющим средством. Мажу руки кремом и надеваю перчатки. Совмещаю необходимое с полезным: питаю руки и одновременно вымою посуду.

Вспомнив про торт и фигуры, оборачиваюсь и смотрю на Олега. Его спортивному телосложению, кажется, не помешает и целиком съеденный торт.

Люблю смотреть на Титова, одетого в деловые костюмы и идеально выглаженные рубашки. Но сегодняшний его вид в обычных домашних штанах и серой майке тоже очень меня привлекает.

Мой муж откинулся на спинку дивана и вытянул ноги прямо. Расслабился. Голову склонил набок, упершись об свою же руку. Другая рука все так же держит пульт, хотя канал не переключается уже полчаса минимум. Выражение лица не выражает никаких эмоций. Брови не нахмурены. Губы не сжаты. Происходящее в мире не цепляет Титова так, как меня.

Взгляд возвращается к рукам мужа. Его бицепсы определенно стали больше. Когда он успевает их качать? Не уже ли тех тридцати минут упражнений по вечерам с гантелями, что он делает дома, помогают держать их в таком состоянии? Или он успевает выкроить в своем и без того загруженном графике время на поход в спортзал?

Перед глазами сразу возникает образ Титова, качающего пресс на тренажере. Его ноги зафиксированы на специальной наклонной скамье, колени выше головы. С каждым выдохом Олег сгибается и подтягивает корпус к коленям. Руки при этом скрещены на груди. Он медленно выдыхает и возвращается на исходную позицию.

От проделанного количества повторений майка Олега вся пропиталась потом. И теперь служит ему второй кожей, через которую отчетливо виден весь рельеф мышц живота. Видно, как с каждым новым скручиванием корпуса напрягаются кубики пресса, а с каждым разгибанием – тянутся косые мышцы живота и прячутся за резинкой спортивных шорт.

Все его движения видны как в замедленной съёмке. Каждая миллиметр тела участвует в упражнении. Каждая клеточка напряжена. Новая капелька пота бежит со лба и падает прямо на скрещенные руки Олега. Непрерывно слежу за тем, как она продолжает путь дальше от запястья руки до самого локтя. Как течёт по проступившим от напряжения венам.

Я хочу быть на месте этой капли. Хочу прикасаться к разгоряченной коже этого мужчины. Хочу так же исследовать каждый миллиметр. Мое воображение беспощадно ко мне же. Чувствую, как от этой картинки пульс учащается. Сердце с двойным усилием качает кровь. Все мое тело наращивает сексуальное возбуждение. Температура, кажется, тоже подскочила на несколько градусов.

– Пап, а ты сегодня не работаешь? – спрашивает вернувшийся Тимур, – Может поедем в парк, покатаемся на аттракционах?

Резко отворачиваюсь ото всех. Возвращаюсь обратно к мойке. Нервно сглатываю. Сердце колотится как сумасшедшее. Меня будто поймали с поличным. Представила же себе такое посреди бела дня.

Ух!

Вытираю предплечьем правой руки проступивший на лбу пот. На мне все ещё резиновые мокрые перчатки. В одной руке губка в пене, в другой блюдце из сервиза. Пока я представляла, как глажу тело Титова, в реальности же полировала блюдце до скрипа.

– Я не против, – отвечает бордо Олег сыну. – А ты поедешь с нами? – понимаю, что второе предложение адресовано уже мне.

Делаю медленный выдох и поворачиваюсь к моим парням. Они выжидающе смотрят прямо на меня и ждут ответа. Пересекаюсь с Олегом взглядами и на его лице тут же появляется озорная улыбка. Надеюсь, он не наблюдал все это время за мной?

13.

– Мы точно приехали туда, куда надо? – я с удивлением смотрю на тематический парк аттракционов, который находится прямо перед нами и вглубь которого мы, собственно, и идем.

Справа возвышается просто огромное Колесо Обозрения, которое неспеша вращается по часовой стрелке. Слева «Американские горки», по которым на различной высоте мчится специальный состав, резко меняющий направление и скорость движения, тем самым заставляя всех пассажиров громко кричать от эмоциональной встряски.

Между этими двумя гигантами на площади свыше двадцати тысяч квадратных метров расположились все остальные развлечения: карусели, тиры, батуты, лабиринты, игровые автоматы, квест-комнаты, кафе, пиццерии и многое другое.

– В этом парке самые крутые развлечения, – с предвкушением и восторгом констатирует Тимур.

– Тебе не нравится? – заботливо интересуется у меня Олег, когда мы проходим кассы и направляемся в самую гущу парка. Он берет мою руку и заводит себе за локоть, второй рукой держит сына. Мы идем вперед навстречу приключениям как самая настоящая семья.

– Я просто ожидала, что мы приедем в типичный развлекательный центр, в котором есть только батуты, автоматы и бассейн с шариками. В голове даже и мысли не было, что ты везешь нас именно сюда.

Всю дорогу до парка, я старалась выпытать у Олега куда же он нас везёт. Но они с Тимуром молчали, как партизаны, лишь подмигивали друг другу, смотря на мое замешательство. Я предприняла даже попытку поиска через карты в телефоне, но потерпела неудачу. Титов сработал молниеносно. Забрал у меня телефон, спрятал в карман своих джинсов. Сказал, что вернёт, только когда прибудем на место.

– А так бы сидела всю дорогу и нервничала, как всегда, – с такими словами он вернул мою собственность у самых ворот парка.

Удивительно, что Олег замечает многое во мне. Я действительно много переживаю, анализирую, думаю о чем-то, если происходящее меня цепляет. Обычно мне кажется, что Титов весь в работе, спорте и сыне. На меня внимания не обращает. Но на деле выходит, что наоборот. Он замечает, то даже о чем я не задумывалась.

– Сначала я хочу туда.

Перевожу взгляд в направлении, куда сын показывает пальцем. Нервно сглатываю. Тимур хочет посетить «падающую Башню». Это, как по мне, самый страшный аттракцион на свете. Что может быть хуже, чем медленно поднимающаяся платформа, которая в один момент резко срывается и «падает» вместе с тобой вниз на огромной скорости? И падение, между прочим, с высоты десятиэтажного дома. У меня коленки затряслись только от одного ее вида.

Мы, конечно, ездили с Тимуром в разные парки и аттракциона, особенно когда отдыхали у моря. Но наш максимум был – колесо обозрения на самой высокой горе в городе-курорте, комната страха с клоунами и веревочный парк. На остальные аттракционы Тимур тогда ещё не проходил ни по весу, ни по росту, ни по моему родительскому контролю.

Сегодня мне уже не так страшно, ведь с ним идет Олег. Мальчики звали и меня, но я остаюсь ждать их внизу. Я та еще трусиха.

Делаю несколько снимков отца и сына, машу им рукой. Затем мой взгляд падает на вагончик с едой и водой, и я бреду туда. Пока стою в очереди за напитками, ко мне цепляется какой-то парень, пытается выведать телефончик. Но после того, как показываю кольцо на пальце и говорю, что у меня трое детей, он тут же исчезает.

Эх, ну что за мужики пошли? Как дети есть, так сразу убегают. А Олег не убежал. Злился, ругался, но никуда не пропал. Более того мы теперь женаты и живём в одной квартире.

Я смотрю на мужа, кричащего вместе с сыном, пока они летят вниз и сердце сжимается одновременно от радости и грусти. От того, сколько времени было упущено. И сколько еще времени предстоит нам пройти всем вместе. Как бы наш брак с Титовым не закончился, но мы навсегда останемся для Тимура папой и мамой.

Мальчишки вышли из «Башни» раскрасневшиеся, веселые и с огнем в глазах.

– У меня что-то на лице? – Олег отпивает свой кофе. Он не поймет почему я на него так пристально смотрю. Осматривает себя, ищет пятно или еще что.

А я просто любуюсь. Любуюсь своим мужем. Его цвет глаз сегодня еще насыщеннее, из-за сочетания с красной толстовкой, которую он надел под кожаную куртку. Бейсболка на голове напрочь вычеркивает из головы рабочий вид Олега. Сегодня он действительно на выходном с семьей.

Мы с Тимуром по яркости своих нарядов тоже не отстаем от нашего папы. На мне оранжевый свитер и черная жилетка. Сын бегает в зеленом флисовом комбинезоне и горчичной ветровке. Мы втроем похожи на те самые цветные драже из пачки сладостей.

Тимур быстро выпивает свой молочный коктейль и тащит нас кататься на Американские горки. Но там его ждало разочарование. Он еще не дорос до горок. Не пускают даже с родителями. Его рост в сто двадцать два сантиметра, все еще мал для аттракциона.

Чтобы как-то компенсировать огорчение ребенку, мы идем в домик с лабиринтами.

Казалось, все там начинается довольно просто: пробираешься сквозь атласные ленты, свисающие с потолка в поисках выхода. Я даже расстроилась, что мы сюда вошли. Не интересно. Но когда вместо выхода я врезаюсь лбом в твердую стену, мой интерес внезапно растет. Хочется скорее выйти отсюда без шишек. Выставляю руки вперед и пробираюсь практически наощупь.

Вторая часть лабиринта была более увлекательной. Зеркала, повсюду зеркала. Нам выдали белые перчатки, чтобы мы не оставляли отпечатки пальцев и не облегчали себе задачу. Первые пару метров даже мутило намного. Приглушенный свет, вокруг одни отражения и как двигаться непонятно. Кажется, куда не сделай шаг – впереди ждет только нескончаемый темный тоннель, из которого нет выхода. Но шаг за шагом мы продвигались вперёд. Интуитивно. Кружилась. Возвращались. Затем на маршруте появились кривые зеркала и стало немного веселее. Мы стояли втроём, приседали, смешно кривлялись друг другу. Словом, дурачились все вместе.