Фиктивный новый босс

Глава 1

— Простите, извините, – пробираюсь по узкому тротуару через группу туристов.

Цель близка! Еще немного. Обходим женщину с болонкой, пытающейся поводком преградить мне путь. Пацана с лыжами, куда он только прется с ними по центру города?

Заветная дверь распахивается перед носом. Я ныряю следом за мужчиной, ее открывшим, и немного беспардонно обгоняю его у самой кассы.

Можно сказать ввинчиваюсь между ним и прилавком, стягивая шапку и приглаживая растрепавшиеся волосы.

— Простите, извините, – добавляю снова и быстро говорю баристе:

— Латте на банановом, пожалуйста.

— Нормально так, – раздается мощный бас у меня над головой.

Шмыгнув покрасневшим на морозе носом, натягиваю улыбку, поворачиваясь. Боже, пока бежала, как-то не рассмотрела его. Здоровый какой. Во всех смыслах. Высокий, широкий. Плечи в плане богатырские. Лицо темной щетиной заросло.

— Простите, я просто очень спешу, – придаю голосу уверенности, хотя когда достаешь человеку максимум до груди, это как-то немного сложновато.

— А я нет? – интересуется он, стряхивая снег с плеч пальто.

— Этого я знать не могу. Мой заказ уже готов почти. Потерпите, пожалуйста, еще немного. А дайте мне печеньку, – прошу баристу, он открывает банку, я достаю упакованную в пакетик печенюшку.

Кладу на прилавок и подталкиваю в сторону этого… Медведя.

— Это вам, – еще подталкиваю, потому что он с недоумением смотрит. – В качестве извинения.

— Издеваетесь? – смотрит на меня как на идиотку. – Прикажете мне инвесторам тоже печеньки подарить за то, что они меня ждать будут?

— Инвесторам, наверное, лучше не надо. Простите…

— Извините, – передразнивает меня мужчина, забирает печеньку, которую я хотела взять обратно. Вскрывает упаковку.

— Осторожнее, там бумажка внутри.

— Отлично вы извиняетесь, кормите меня бумагой.

— Простите…

Затыкаюсь, а он насмешливо на меня смотрит.

— Ну что же вы, продолжайте.

Глаза закатываю, пока он разламывает печенье. Достает бумажку, читает:

“ТОЛЬКО ЛЮБОВЬ ПОМОЖЕТ РЕШИТЬ ВСЕ ТВОИ ПРОБЛЕМЫ”

Фыркает. Я свой латте беру, отступаю. Медедь заказ делает. Суровый мужской заказ в виде двойного эспрессо.

— Между прочим, предсказания всегда работают, – говорю зачем-то.

Мужчина на меня смотрит. В плане смотрит. Наконец решил разглядеть, кто перед ним. Я одергиваю широкий пуховик длиной ниже колен, поправляю пестрый шарф.

— Вы гадалка, что ли? – вздергивает мужчина бровь. Я растерянно моргаю.

— Я? Ну если надо, могу расклад сделать.

— Недоразумение какое-то, – Медведь головой качает, теряя интерес.

По-моему, только воспитание не позволяет ему шикнуть на меня: исчезни.

Отступаю к выходу.

— С наступающим, – говорю зачем-то.

Хотя до нового года больше недели. Мне только бариста отвечает с улыбкой, передавая Медведю его термоядерную смесь кофеина. Так и хочется сказать, что даже его медвежье сердце может с такими дозами забарахлить.

Но вместо этого попой дверь толкаю и под звон колокольчика вываливаюсь на улицу. Мороз тут же щеки щиплет. Зима в этом году была поначалу стремная. Но неделю назад наконец пошел снег. Все засыпало, солнышко светит. Чудесно.

В центре, конечно, слякоть и грязь традиционно. Понасыпали всего под ноги. Торопливо шныряю мимо людей, на ходу глотая кофе. Я на самом деле спешу. На собеседование. Администратором в крутой отель. Один из самых крутых не только в нашем городе, но и в стране.

Пальчики скрещиваю, допивая латте и выбрасывая стаканчик в урну. Бегу к отелю и на одном из участков дороги поскальзываюсь. Начинаю танцевать, как корова на льду. Очень грациозно блин.

Люди стоят, смотрят, но помогать не спешат. Кто-то даже на камеру снимает. А я танцую. Руки, ноги, все в ход. Потом все-таки, взмахнув сумкой, с ойканьем приземляюсь на пятую точку. Фак!

Шапка на глаза сползла, сижу, дышу, вокруг мелочи из сумки вывалились. И телефон… Экраном вниз. Вашу мать.

— Звезда интернета, – какой-то парнишка лет пятнадцати показывает мне большой палец.

Хочется показать средний, но я себя сдерживаю. Дети все-таки. Поправив шапку, беру телефон. Молюсь, переворачивая. Нет, сегодня мои молитвы определенно никто не услышал. Шикарная трещина во весь экран, а сверху еще и в разные стороны поползла.

Носом шмыгаю, варежкой экран потирая. А стекло защитное я забыла купить. Старое совсем развалилось, снять пришлось. Зашибись.

Собираю свои пожитки в сумку, встаю аккуратно. Попу отряхиваю. И ойкаю снова. Опаздываю же!

На крыльцо отеля взлетаю просто. Швейцара благодаря за открытую дверь. Несусь к ресепшен. Запыхавшись, шапку стягиваю. Девушка с идеально уложенной прической смотрит на меня с дежурной улыбкой на лице. А я красная, потная, блин. Волосы наэлектризовались еще, как антенны торчат в стороны.

— Я на собеседование, – выдыхаю.

Она недоуменно брови вздергивает.

— На какую должность?

— Администратором.

Удивляется. Взглядом меня окидывает.

— А вы свое фото к резюме прикладывали? – спрашивает.

Обидно, знаете ли. Намекает, что я не подхожу.

— Прикладывала. И мне собеседование назначили… – в заметки заглядываю. – Агриппина Эдуардовна. Вот.

— Сейчас узнаю, – снова улыбку натягивает.

Щелкает по кнопкам телефона пальчиками с идеальным бежевым маникюром. Прислушиваюсь к ее словам. Даже на несколько секунд мысль посещает, что все, не пустят дальше порога. Тут вон люстры золоченые, почки щучьи верченые и все такое прочее. И я в пуховике.

Но нет, повесив трубку, девушка улыбается, демонстрируя белые зубы.

— Агриппина Эдуардовна вас ждет.

Вот отлично. Бегу. Скажите только куда.

— Пройдете сейчас вот сюда, – указывает девушка на коридор, – по прямой до большого фикуса в горшке, за ним дверь с надписью служебные помещения.

Глава 2

Пальто в руках держит, и взглядом эту жрицу отдела кадров пожирает. Я им тем более не мешаю. Моя макушка в районе их ключиц, как помнится.

Но тут Медведь на меня взгляд переводит.

— Гадалка, – выдает, я головой мотаю. Он бровь вздергивает. – Так это ты тут стриптиз устраиваешь?

— Я… Вовсе нет! – возмущаюсь. – Просто хотела показать себя без одежды! То есть без верхней одежды!

Его брови уже, по-моему, до самых волос от удивления улетели. Нервно дергаю собачку, пытаясь вытащить заевшую ткань, и в этот момент… Часть ее просто остается у меня в руках. Отдельно от замочка.

— Вот же фак, – произношу, разглядывая ее.

Слышу за спиной изумленное покашливание.

Это Агриппина. Медведь плечом привалился к косяку и меня рассматривает с тем же видом, что и в кафе. По глазам вижу его мысли: вот недоразумение ходячее.

— Послушайте, Любовь…эээ… – Агриппина быстро в бумажки заглядывает. – Борисовна… Можете не раздеваться. Я уже сказала: вы не подходите.

Да блин! Нет! Я так не согласна! Ну ребят! Я летом универ окончила. Осенью распрощалась с исторической малой родиной, покинула родительские пенаты, что называется.

Четыре месяца не пойми как перебиваюсь! В баре работаю! А у меня образование высшее. Я на эту должность идеально подхожу. И языки знаю, и отельное дело.

Не уйду просто так!

Наконец вытягиваю злосчастный кусок ткани из куртки, расстегнув до середины, скидываю ее просто вниз, к ногам.

— Господи боже, – Агриппина прикладывает ладонь ко рту и начинает смеяться.

Я непонимающе опускаю глаза вниз… Что я там говорила о вареных помидорах? Вареных раков не желаете?

Я, вашу мать, забыла поверх теплых шерстяных колготок юбку надеть!

***

— Да ладно тебе, Люб, – Тошка придвигает мне большую чашку какао с маршмеллоу. – Все наладится. За счет заведения.

Бросаю на него мрачный взгляд. Естественно, за счет. Я же в этом заведении и работаю. Буду, видимо, всю жизнь работать.

Пиво наливать по вечерам и отдирать от своей задницы руки наглых посетителей.

— Так ты и сейчас без юбки? – Тошка ко мне наклоняется через стойку, я подтягиваюсь повыше и даю ему подзатыльник. – А что я такого спросил?

Обижается натурально. Как будто не понимает, что эта юбка чертова всю жизнь мне сломала.

Я вот даже знаю, что она так и осталась висеть на спинке стула. Предательница.

— Слушай, ну не единственный отель в городе, – замечает Тошка, когда я съедаю все маршмеллоу.

— Он лучший.

— Вот именно. Значит, в какой-нибудь похуже точно возьмут.

Капец он умеет поддержать. А еще на психолога учится. Ноль эмпатии.

— Слушай, Сорока, – снова перегибается. – Махнемся сменами?

— Зачем?

— Я с такой телочкой познакомился, огонь. Хочу завтра ее в кино сводить. Иначе не выбраться, у нас обоих сессия. Ну пожалуйста, – глазками хлопает своими.

Улыбку натянул фирменную. Смазливый и похотливый котяра Антошка наш. Только и слышу про новых телочек.

— Ладно, – ворчу. Все равно у меня никакой личной жизни.

— Спасибо, Сорока, ты лучшая. Слушай, а как твой этот типок?

Морщусь, какао допивая. Вот заладил ведь. Как будто не понимает, что тот мужчина мне совсем не подходит.

— Не мой он, сколько повторять. И вообще… Я же говорила: не в моем вкусе.

— Зато ты в его.

И ржет, гад. Обидеться, что ли? В итоге, только рукой махнув, слезаю с высокого стула. Пора домой отчаливать. Завтра вон выходной накрылся. Нужно за сегодня успеть еще поплакаться в подушку.

Максим

Гордей ржет так, что должны стены рухнуть. Рассказал ему о том, как утром попал на веселое собеседование. Девчонка эта… Просто недоразумение. Ходячая проблема. При чем для себя самой по ходу.

Но надо сказать, задница у нее зачетная. Хоть и через колготки, которые больше напоминают шкуру мамонта.

Конечно, Ринка ей на дверь указала. Куда ей в такой отель, как наш. Еще и администратором. Клиентов распугивать если только.

Гордей, крутанувшись в компьютерном кресле, встает, поглядывая на часы.

— Так, у меня встреча. А что с новым годом, Макс?

— В каком плане?

— Не передумал приводить эту свою?

Эту свою – это Рину. По непонятной причине брату она не нравится. При встрече каждый раз он ее ласково называет Груша. А потом наблюдает, как девушку перекашивает.

— Не передумал.

— Думаешь, предки ее одобрят?

— Естественно. А что тут одобрять, Гордей? Одного взгляда на Рину достаточно, чтобы понять, что она идеальная. Красивая, умная, целеустремленная.

— Ну да, ну да, – поддакивает брат, натягивая пальто. Я хмурюсь.

— Чем она тебе не нравится?

— Да все нормально с ней, – морщится в ответ. – Просто… Без обид, но на родителей ты впечатления не произведешь.

Хрень полная. Ринка не может не нравиться. Но все-таки слова брата покоя не дают. Это ведь не просто представить будущую жену. С предками познакомить. Это вопрос на уровне компании.

Отец прямо сказал: или ты, Макс, наконец остепенишься, женишься, или никакого тебе руководства отелями. Все заберу и Гордею отдам.

Тот аж поперхнулся, бедненький. Он-то как раз всю жизнь убегает от семейного бизнеса. Душа просит чего-то другого.

А у меня с душой конфликтов нет. Мы с ней одного и того же хотим. И понимаем все, что нужно нам.

Только предки до жути старомодны. Понять не могут, что не у всех так бывает, чтобы встретил, полюбил, всю жизнь прожил.

У меня пока дальше одной ночи любовь не заходит. Просыпаюсь с утра, и все, хоть ты тресни, завяли помидоры.

И вроде большой мальчик, чего ко мне лезть. Но предки как с цепи сорвались. Последние полгода мучают. А тут и вовсе: новый год приезжай праздновать с невестой.

У отца один ответ на все: заберу бизнес. С нуля сделал, поднял махину такую, имеет право. Хотя и я до хрена сил и времени вложил. Расширил, доход увеличил.

Глава 3

Макс

На меня уставилась, как на привидение, глазами хлопает. Я рукой свитер оттягиваю, неприятно липнет. Ну хоть не пальто залила, уже плюс. Такая могла бы.

— Если вы разденетесь… – начинает лепетать, а меня смех разбирает.

— У вас болезнь какая-то? – спрашиваю. – Если никто не раздевается вокруг, у вас припадок может случиться?

Пыхтит обиженно.

— Я помочь хотела.

— Оплатите химчистку.

Глаза просто на пол лица становятся. Ясно, таких денег у нее нет. Если в этом гадюшнике работает.

Головой качнув, обхожу ее на расстоянии, брата по плечу хлопаю. Пигалица эта тут же вырастает за стойкой, на меня косится.

— Что-то будете заказывать? – спрашивает, когда забираюсь на стул рядом с Гордеем.

Мебель тут явно шаткая, не ровен час развалится. Снова на девчонку смотрю.

— А вы заказ на меня не выльете? – интересуюсь.

Краснеет. Даже в полутемном помещении вижу.

— Смотря как будете себя вести, – бурчит в ответ, исподлобья глядя.

Смотри-ка, огрызается еще. Недоразумение.

— Не обижай Любу, она хорошая, – улыбается Гордей, я только брови вскидываю.

— А ты тут постоялец что ли? Получше места не нашлось? Или тут больше доступных дурочек?

Брат шикает на меня, Люба эта продолжает взглядом сверлить, стакан натирает пустой.

— Двойной эспрессо, – говорю все-таки.

И когда она в сторону уходит, к Гордею поворачиваюсь:

— Я о Рине поговорить хотел.

Тот куксится, как будто я ему лимон в рот запихал и есть заставляю.

— Почему со мной?

— Хочу понять, почему ты считаешь, она не подходит?

Вздыхает. Чашку в руках крутит.

— Она нормальная телка, Макс, просто… – взглядом по бару блуждает. Потом на меня переводит. – Просто на маму не похожа.

Я аж закашливаюсь. Ну вот еще. Какого хрена она должна быть похожа? Я эдиповым комплексом не страдаю. Слава богу.

— Я хочу сказать, – тут же продолжает брат, – в представлении предков идеальная жена должна быть другой. А твоя Агриппина помешана на карьере и желании выйти замуж удачно. Она хоть готовить умеет?

— А должна?

— Вот Люба, например, готовит так, что пальчики оближешь, – Гордей внезапно взглядом указывает на девчонку.

— Ты и ее успел в постель уложить?

— Нет, что ты. Мы познакомились на кулинарном мастер-классе.

— А ты там что забыл?

Люба, легка на помине, передо мной чашку эспрессо ставит. От взгляда брошенного готовится сквозь землю провалиться. Ретируется обратно на другой край стойки и начинает пиво наливать.

— Я информацию собирал для книги.

А, ну точно. Мой братец все мечтает написать нетленку. Отсюда такая любовь к невнятным заведениям, странным людям, и дебильным мероприятиям. Жизнь изучает.

— Потом случайно встретил в баре. В общем, не в этом суть. Твоя будущая жена должна предкам понравиться. А что им нравится?

— Что? – делаю глоток.

— Простота. Чтобы семейные ценности у нее на первом плане были.

— Ага, встречала меня дома, семеро по лавкам, в платье до пят, и коса до пояса.

— Вот-вот.

— Да не бывает такого, – злиться начинаю. Отставляю пустую чашку. – Мы в современном обществе живем. И женщина мужику должна соответствовать…

— А что, наша мама отцу не соответствует? Не взирая на все заработанные им миллионы?

Молчу. Крыть нечем. Мама всегда была… Мамой. В полном смысле этого слова. Хранительница семейного очага. Поддерживала его во всем. Детей растила, готовила… Даже когда уже не было в этом необходимости. Потому что папа ее кухню любит больше.

Потираю виски. Все эти мысли так не к месту. Я уже решил все, с Риной договорился, что невесту мою изобразит. А как компанию отец мне отдаст, сделаем вид, что разбежались. Ну побухтит, конечно, родитель, но… Должен думать, когда такие условия выставляет!

Руку в карман сую, чтобы телефон достать, и натыкаюсь на бумажку. Не сразу понимаю, что это. Дурацкое послание из печенья.

“Только любовь поможет решить все твои проблемы”, – читаю по инерции, и тут же слышу:

— Любовь!

Перевожу взгляд в сторону. Недоразумение пиво наливает. Ну как наливает, уже из кружки переливаться начало. Ойкает девчонка, а официант, паренек лет двадцати, ржет.

— Я тебя три раза позвал по имени, ты оглохла, Сорока?

И вот она хорошо готовит? По моему мнению, она должна была спалить всю комнату для мастер-класса.

Записку в карман засовываю и телефон достаю. Пишу Рине. Отвечает сразу. Умница же. И под рукой всегда. И делает все идеально. Не то, что некоторые.

После секса, когда она пьет вино, усевшись в кресле в моей рубашке, разглядываю ее. Шикарная баба, конечно. На такую встает от одного взгляда. Цену себе знает. Умеет задуманного добиваться…

— Ты готовишь? – спрашиваю, она удивленно вздергивает брови.

— Хочешь, чтобы я сейчас к плите пошла?

Вот даже звучит как глупость. Где она, где плита.

— Нет, любопытно просто.

— Готовка мне неинтересна.

— А что интересно?

Смеется, еще глоток делает. Поставив вино на столик, приближается и сверху на меня усаживается.

— Ну, когда я не занята работой, – зарывается пальцами в мои волосы. – Мне очень нравится делать то, что мы делали полчаса назад.

Бедра ее сжимаю, а потом в спальню несу. Говорю же, идеальная.

Но мысль о том, что предки ее не оценят, въелась в мозг и покоя не дает.

Несколько дней осталось, не могу я так облажаться.

Кстати, о нескольких днях. Надо купить подарки родителям. Выезжаю в город. Суббота, а пробки никуда не делись. Еще эта снегослякоть. Кто вообще придумал праздновать новый год? Фигня какая-то. Тоже мне, праздник нашли.

Останавливаюсь на светофоре, почесывая щеку, наблюдаю за потоком людей. И когда уже почти все прошли, выбегает она. Несется на мигающий зеленый, а потом поскальзывается. И начинает танцевать на льду, пытаясь удержаться.

Глава 4

Люба

— Гля, гля, толкается, что прямо видно, – вопит подруга детства по видеосвязи, даже не поздоровавшись.

И живот свой голый демонстрирует. Большой такой, круглый. И в нем с той стороны как будто кто-то хочет пробить дыру.

Старательно вид делаю, что меня это не пугает. Юлька отличная девчонка. Но на фоне нестабильных гормонов у нее несколько сузился радиус мыслей. Почему-то они теперь крутятся только вокруг беременности и детей.

А так как поддержать эту тему разговора я не могу, остается только слушать. Вот и сейчас она минут пятнадцать рассказывает о предстоящих родах. Мысленно я уже родила вместе с ней. И скажу честно, мне не понравилось.

— Скорее всего, там все разорвется, – воодушевленно вещает подруга, я в ужасе морщусь, выслушивая подробности.

В какой-то момент отключаюсь. О своем начинаю думать. Какой могла бы быть моя жизнь, если бы я надела позавчера юбку. Если бы мне только шанс дали… Они бы поняли, что я отличный администратор отеля. У меня бы всегда во всем порядок был…

Звонок прерывается сообщением, всплывающим на экране. И я вскакиваю с кровати.

— Юль, я тебе перезвоню!

“Ваш заказ в пункте выдачи”.

Отлично! Просто отлично!

Я расщедрилась и заказала себе блендер. Я люблю готовить. Это помогает мне расслабиться. Вот и решила, что стоит разорить… Себя. Рассчитывала на новую работу. Престижную и высокооплачиваемую.

Чтобы не раскисать, быстренько собираюсь и отправляюсь за блендером. В пункте выдачи оказывается, что они перепутали и увезли мой блендер в центр. Ругаться нет сил. Еду в центр. Вынырнув из подземки, бегу к переходу, зеленый вот-вот закончится.

И в самый неподходящий момент начинаю танцевать свой традиционный танец. Чертовы угги! Чертов лед! Где вообще все дворники, почему они еще не насыпали сюда килограмм соли, которая разъедает подошву?

В тот момент, когда я решаю перестать спорить с судьбой и просто грохнуться, кто-то хватает меня сзади. Неожиданно и крепко. Начинаю верещать, подняв ноги, а потом мы вместе валимся. Наконец. Выслушиваю отборные маты, пытаясь встать. Этот мужчина – просто великан какой-то.

А потом слышу его приказ и как-то сразу узнаю. Замираю. Дышу тяжело, воздух паром вырывается, щеки раскраснелись, шапка на глаз налезла. Неудобно. Но двигаться боюсь.

Не хочу верить, что мне настолько не везет. Но поверить приходится, потому что через минуту я уже погружена в машину, как какая-то елка, которую подмышкой несли и сунули в салон без особых нежностей.

Точно Медведь. Сомнений нет. Они вчера с Гордеем вместе ушли, я того не спросила, откуда такие знакомства. Теперь и не спрошу. Потому что ясно же: Медведь меня убьет. Для того и в машину усадил.

С места трогаемся молниеносно. Я ремень натягиваю, хотя зачем – перед смертью не надышишься.

— Простите… – начинаю говорить, но он только снова матерится.

Уши в трубочку у меня, ей богу. Я некоторые слова вообще впервые слышу.

Заворачиваем на парковку, четенько у того тц, где пункт выдачи. Знак судьбы? Может, все-таки выживу?

— Раздеться не хочешь? – мужчина ко мне поворачивается.

Голос у него низкий, хриплый, и я первые секунды теряюсь. Не понимаю, что издевается он. Глаза распахиваю и на него смотрю.

— Это шутка, – уточняет Медведь.

И вот теперь я краснею вовсе не из-за мороза.

— Вы неандерталец, в курсе? – интересуюсь, стягивая варежки. – Зачем вы меня украли?

— Украл? Вы бы там еще час плясали, как безумная макака, создавая пробку.

Безумная макака! Этот день не может стать хуже.

— Вы вообще не умеете с девушками разговаривать? – спрашиваю сурово.

Он всерьез так удивляется, на меня смотрит.

— Только не с теми, которые забывают юбки надевать.

— Это удар ниже пояса!

— Угу. Ровно туда, где должна быть юбка.

Никогда не знала, что так быстро во мне может проснуться желание убивать.

— Можно подумать, вы никогда ничего не забывали, – призываю себя к терпению.

— Дайте подумать… – делает вид, что углубился в мысли, а потом качает головой. – Нет, никогда.

Закатываю глаза.

— Пожалуй, я пойду.

— Удачи. Не разбейте витрину в магазине.

Хлопаю дверцей и улыбаюсь, наблюдая перекошенное лицо.

Забрав блендер, топаю обратно. Напротив тц дорогущая пекарня. Подхожу к витрине и пускаю слюни на красивущие пирожные. Очень вкусно на вид.

Но дорого так, что аппетит сразу пропадает. Я, между прочим, и сама могу такое приготовить. Вот возьму и приготовлю. Все равно делать нечего. Загляну только внутрь на секундочку.

И как раз в тот момент, когда подхожу, дверь распахивается и появляется Медведь собственной персоной. С коробочкой пирожных, перевязанных лентой.

— Вы меня что, преследуете? – спрашивает подозрительно.

— Вовсе нет. Просто шла в пекарню. Что, не могу?

— Она вам не по карману.

— А вы по моим карманам лазили? – хмурюсь от очередной грубости. Что за мужчина такой!

— А надо? Я видел место, в котором вы работаете. Вряд ли там вам платят миллионы.

— Вот и взяли бы меня в отель.

Он хмыкает. Рассматривает меня. Я шапку поправляю. Странный мужчина. Рядом с ним все время хочется что-то поправлять.

— Чтобы вы мне его разнесли в первый же день?

— Вы сложили обо мне превратное мнение. Я вовсе не неудачница. У меня просто угги скользкие.

Ногу зачем-то вперед выставляю и тут же прячу. Угги у меня прошлогодние и выглядят уже довольно потрепано.

— Неважно, – отмахивается мужчина, проходя мимо. А я зачем-то следом за ним иду. – Это преследование, – замечает он, когда до его машины остается несколько метров.

Ответить не успеваю, потому что на парковку буквально врывается какое-то старое корыто. Не ожидая встретить нас, водитель начинает тормозить, раздается визг и начинает вонять. А я испуганно толкаю Медведя между двух машин и в последний момент заваливаюсь на него сверху.

Глава 5

Глава 5

Глаза зажмурила крепко, лежу. Все-таки какой он большой. Может заменить матрас, ей-богу. И горячий такой. Матрас и обогреватель в одном, так сказать, медвежьем воплощении.

Я даже холода не чувствую, правда. Лежу себе, глаза закрыла.

— Встать с меня не хотите? – слышу вопрос.

И тут же в себя прихожу. Сползаю с мужчины. Он на меня смотрит, как на безумную. Принимаюсь отряхиваться, хотя мне это и не нужно. А вот Медведю в его пальто – однозначно.

Но я до него даже пальцем не дотронусь, а то опять верещать начнет.

Он и так ошалевший какой-то. Сел, головой трясет. Из-под спины коробку достает. С пирожными. С тем, что от них осталось, если конкретней.

Я про блендер вспоминаю. Оглядываюсь. И ахаю. Коробка моя вывалилась из рук и почила под колесами драндулета. Дедок, который явно своему авто ровесник, причитает, с трудом выбравшись.

— Простите, ребятки, машина старая. Не ожидал никого увидеть… Тормоза барахлят. Колеса старые, потерлись, а тут такое… Вот и…

Руками разводит, а я на колени опускаюсь и рыдаю над блендером своим. Не знаю, что там у колес стерлось, но блендер вот вдребезги. Коробка мелких деталей. Собери сам.

Рыдаю самозабвенно. Все сразу как-то наваливается. И работу профукала, и блендер разбила. И вообще, жизнь – тлен. Вот тебе двадцать два года, ты сидишь в грязной луже над остатками блендера.

Скоро новый год, и по ходу, встретишь ты его и проведешь тоже в этой луже. В глобальном смысле. И даже без макарун, которые собиралась приготовить.

— Ты в порядке? В порядке? – напротив моего зареванного лица появляется испуганное мужское.

Медведь меня осматривает и ощупывает заодно. Надо сказать, не особенно церемонится. Даже грудь умудряется задеть через пуховик.

Я по ладоням его гигантским бью и дальше рыдаю.

— Да цела она, цела, – взволнованно бормочет дед, глотая буквы. – Вы же в сторону упали оба. Коробка только вот…

Медведь глаза на коробку опускает, внутрь заглядывает. Устало и одновременно облегченно выдыхает.

— Ты из-за этой дряни ревешь? – вопрос задает.

— Это не дрянь, это многофункциональный блендер с насадками-и-и-и… – начинаю подвывать, потому что плакать уже тяжело.

Слезы стынут от холода, лицо щиплет.

— Вашу мать, – высказывается Медведь, вставая. Оставляет меня, значит, одну рыдать над останками.

Но оказывается, нет. Сзади за подмышки хватает и поднимает. Опять в свою машину запихивает. Через полминуты на заднее сиденье падает коробка с блендером и помятые пирожные.

Пока Медведь о чем-то с дедом трет, я, всхлипывая, коробочку на себя перетягиваю. Ленточку развязываю. Ничего не выжило. Но есть можно.

Такой меня Медведь и находит: с красным лицом поедающей остатки пирожных.

— Вы же не планировали их использовать, да? – спрашиваю его.

Медведь только устало вздыхает, переносицу трет.

— С деда ничего не возьмешь, – замечает мне. – Если только сам ему денег дашь на новую резину, чтобы больше никого не сшиб.

Киваю. Да и не сомневалась я, что никто мне ущерб не возместит. Так и встречу новый год: ущербная и обделенная.

Медведь на меня смотрит внимательно. Я принимаюсь пальцы облизывать от крема. Он на меня пялится, а потом отворачивается, жмурится, переносицу потирает. Раздражаю его, наверное.

— Дорогой блендер? – спрашивает, когда я заканчиваю. Киваю.

— Семь тысяч пятьсот рублей. Во время распродажи урвала с большой скидкой.

— Семь пятьсот? – смотрит на меня как на умалишенную.

Видимо, не понимает, как можно столько за блендер отвалить.

— Он вообще-то почти пятнадцать тысяч обычно стоит, – заявляю я. – Он, знаете, крутой какой…

— Пошли, – головой качает и из машины лезет. Вздохнув, пирожные отставляю, вылезаю и за коробкой своей тянусь.

— Это на помойку надо, – заявляет Медведь, отряхивая пальто.

— Угу.

Забирает у меня коробку и уверенно к мусорным контейнерам двигает. Выкидывает. А я даже попрощаться не успела. За локоть меня хватает Медведь, тащит в сторону тц.

— Что происходит? – спрашиваю. – Вы меня опять воруете?

Глаза закатывает.

— Не льстите себе. Тощие малолетки мне неинтересны.

Пыхчу.

— Тогда зачем воруете?

Он опять чертыхается. В тц заходим, Медведь с тоской осматривается.

— Где блендер продается?

Хлопаю глазами.

— Не знаю. Я по интернету заказывала, в центре доставки забирала.

Он опять глаза прикрывает, шепчет что-то неразличимое. Молится, может? Господи, иже еси ее унеси.

Потом глаза открывает и пальцем показывает на верхний этаж.

— Туда.

Лифт битком набивается. Медведь к стеклянной стенке прижался, а меня по нему буквально размазало. Неделя почти до нового года, выходной. Народ ломанулся за подарками. Стараюсь хоть как-то стоять так, чтобы носом не упираться в могучую грудь. Пахнет, к слову, Медведь приятно. Как мужик.

Глаза на него поднимаю, он на меня смотрит. Разглядывает, хмурясь едва заметно.

— Значит, готовить любишь? – спрашивает вдруг.

Киваю. Он кивает тоже. И все, дальше в молчании доезжаем, доходим до магазина техники. Где Медведь на входе консультанту говорит:

— Лучший блендер. Вопрос не в цене. Качество.

Тот кивает и бегом куда-то. Я ногами еле-еле передвигаю, хотя вроде согреться успела, и в куртке с шапкой жарко даже.

— Слушайте… – начинаю, было, но он от меня отмахивается прямо как от комара назойливого.

Уже через пять минут мы проверяем блендер. Тут так жарко, что хочется снять куртку. А может меня в пот бросает от ужаса происходящего. В любом случае не решаюсь, помня прошлый опыт.

— Я не могу себе его позволить, – шепчу, когда консультант отворачивается.

Медведь молчит. Просто меня игнорирует. Что за невежество такое?

Правда, эти мысли при себе держу. Особенно когда мужчина оплачивает мечту любого повара и кулинара. И передает мне.

Глава 6

— Шутите? – ахаю я, шаркая ногами по полу, семеню следом с коробкой в руках. – Это что, подарок?

— Да, – отрезает Медведь.

Но посмотрев на меня, снова вздыхает. Забирает коробку и идет к эскалаторам.

Чувствую себя в гребанной новогодней сказке.

— Слушайте, – догоняю его, пристраиваюсь на две ступени выше, чтобы вровень по росту стать. – Мне, конечно, очень приятно. Правда. Но… Это странно. За что такой подарок?

— Чтобы ты навсегда исчезла из моей жизни.

Вот градус тепла к этому субъекту тут же снизился.

— От тебя одни неприятности, – продолжает басить медведь. – Я увидел тебя на дороге полтора часа назад. И за это время… Даже перечислять не буду. Так что забирайте блендер, – он снова на вы сбивается. На ты – это если сердится на меня. Я уже поняла. – И идите… Перемалывайте. Или что там он делает.

— Он многофункциональный, – пищу я, с любовью погладив коробку.

О таком блендере я и мечтать не могла. Начинаю рассказывать о его возможностях, но сбиваюсь под тяжелым мужским взглядом.

— Купили бы лучше себе вибратор, – заявляет он, а я краснею от кончиков ушей до самых пяток.

Коробку у него забираю и к раздвижным дверям иду. Не выдержав, оборачиваюсь:

— Между прочим, у меня с личной жизнью все в порядке. Ясно вам? И не надо этих вот…

— А… – Медведь руку протягивает вперед, как будто предостерегающе.

Но я не успеваю среагировать. И буквально налетаю на машину, которая чистит пол.

Мужчина реагирует моментально, одной рукой умудряется коробку перехватить, другой меня. На себя тянет, я врезаюсь с размаху в его грудь.

— Боже, за что мне это, – бормочет Медведь, пока уборщик с ошалевшим лицом уезжает от нас на максимальной скорости.

— Простите, извините, – бормочу, отстраняясь, но тут же верещу.

Волосы запутались за пуговицу его пальто.

— Да это просто за гранью! – цедит Медведь.

— Я сейчас, – изгибаюсь, пытаясь высвободиться, мужчина опускает на пол коробку.

Берет мои руки в свои. Сжимает легонько. Все-таки гигантская у него ладонь. Моя выглядит кукольной просто.

— Я сам, – и так кивает, что мол, поверь, так лучше будет.

Я руки опускаю, позволяю ему меня выпутывать.

Шиплю.

— Больно же.

— Потому что у тебя на голове осиное гнездо.

Да когда он уже перестанет меня оскорблять?

— У меня красивые волосы. Между прочим, натуральная блондинка, не крашенная.

— Поздравляю. Губы тоже настоящие?

— В каком смысле? – не врубаюсь я.

Глаза на мужчину поднимаю. Взгляды пересекаются. Форменный медведь. Бородатый такой. Наверняка колючий до ужаса. Зачем-то руку тяну и касаюсь заросшей щеки.

Что-то меняется в мужском взгляде. Непонятное. Неуловимое даже. Но оно есть. На секунду как будто воздух плотнее становится, когда темный взгляд впивается в мое лицо, скользит к губам.

И я о вопросе его вспоминаю. Он думает, я накачала их что ли? Слава богу, таким не увлекаюсь. Принимаю, так сказать, то, чем матушка природа наградила.

— Распутал, – голос его хриплым становится, и я руку отдергиваю.

— Простите… – заставляю себя не договаривать свое излюбленное выражение.

Медведь кивает. Я отхожу, волосы приглаживаю, шапку надеваю. Искоса на Медведя поглядываю, который задумчиво пялится на стоящую в центре тц новогоднюю елку. Наверное, удивляется, как я ее не перевернула еще. Ну время есть.

Коробку хочу взять, но он ее перехватывает.

— Спасибо, я донесу, – семеню следом. – Мне тут в метро через дорогу. И живу я недалеко от метро.

Он снова вздыхает. Картинно так, чтобы точно услышала не только я, но и голуби на крыше высотного здания по соседству.

К такси подходит, их у тц много сейчас толпится.

— Отвезите девушку, куда скажет, – протягивает купюру мужчине, тот кепку натягивает плотнее и суетливо дверцу мне открывает.

Загружаемся с блендером. А в последний момент высовываюсь и говорю:

— Спасибо. Спасибо вам… Я даже имени вашего не знаю.

— Максим, – басит Медведь и захлопывает передо мной дверцу.

— Максим, – повторяю я, откидываясь на заднем сиденье.

Медведь ему больше подходит, однозначно.

Домой окрыленная попадаю. Визжу от восторга, рассматривая блендер. Тут же в кухню перебираюсь, готовить начинаю. Были бы еще деньги на всякие продукты, можно было бы что-то крутяцкое замутить. Но так тоже прекрасно!

— Отвал башки, Сорока, – заявляет Митька, когда в воскресенье я приношу пирожные.

Вчера больше по соусам и супам прикалывалась. А сегодня замутила вот с утра.

— Чего ты у нас тут торчишь? Иди в пекарню работать. Офигеть, как вкусно.

— Спасибо, – улыбаюсь, протирая стойку.

Она чистая, просто я немного смущаюсь.

— Все, открываемся, – кричит на входе охранник, заглядывая в зал. – Ой, Любаня, пирожные?

— Мы же открываемся, – смеюсь я, когда он быстренько к стойке подбегает.

Одно в рот сует, другое с собой.

— Кудесница.

Вздыхаю. Кудесница. Но по жизни это никак не помогает.

Вечер идет спокойно. Насколько может быть спокойным вечер воскресенья. Ажиотаж уже спал, конечно, но народу все равно полно. Я не жду беды, но она приходит. В лице огромного бородатого медведя.

Заявляется в начале одиннадцатого и прямиком ко мне. Ну все, блендер забрать хочет. И сдать обратно в магазин. Понял, что не стою я его.

Наблюдаю за мужским приближением с опаской. Кивает мне, взгляд цепкий. Словно ощупывает. Примеряется.

— Двойной эспрессо? – предполагаю несмело.

— Во сколько смена закончится? – спрашивает вместо ответа.

— В два ночи, – лепечу, а у самой под ложечкой сосет.

Точно за блендером. Недолгой была наша любовь.

Кивает Медведь и уходит молча. Глазами хлопаю. И что это было сейчас? Вот тебе и спокойная смена. Как на иголках остаток проходит. Вздрагиваю на каждый звон колокольчика над дверью. Но Медведь не появляется. Бар закрываем, я облегченно вздыхаю. Не пришел. Еще поживем с блендером.

Глава 7

Макс

Я уверен был, что хуже, чем эта суббота, дня быть не может. Пальто надо в чистку сдавать, пришлось другое доставать. И копчик ныл, дважды вчера на него грохнулся. Треш какой-то.

Эта Любовь Сорокина просто беда ходячая. Надеюсь, мы больше никогда не пересечемся. А то боюсь, она и ногу сломает мне.

Ринку в итоге прокатил вчера. Она обиделась явно, хотя виду не подала. Понять ее можно. Субботний вечер, я ей все планы поломал, не приехал. Предложил пообедать вместе сегодня.

Мне она в нормальном настроении нужна. Все-таки невесту играть будет.

— Давай в один магазинчик зайдем, – улыбается после обеда, как кошка, и тянет куда-то. Явно оттаяла. – Тебе понравится. Тут недалеко.

Через два дома обнаруживается магазин нижнего белья.

— Хочу подарок приобрести на новый год, – улыбается по-прежнему. – Чтобы ты его с меня зубами снял.

Умеет зацепить.

— Валяй, – усмехаюсь, заходя за ней следом.

Конечно, осознаю, что за подарок я заплачу. Да пофиг. Я вчера блендер купил, белье уж явно приятнее.

Не к месту снова Сорокину вспоминаю. Как она глазами хлопала, на меня глядя. Дуреха мелкая. Откуда такие берутся вообще? И одевается, как мальчик-подросток. Ненавижу оверсайз. Трубы эти, свитера безразмерные. В ее пуховик три еще таких же влезет девчонки.

Окидываю взглядом Рину, деловито между вешалок расхаживающую. Берет несколько комплектов, подмигивает мне, удаляясь. Заднцей виляет, знает, что я смотрю.

Усмехаюсь, собираясь на диван сесть, когда колокольчик над дверью звякает. По инерции взгляд кидаю и охреневаю. Мама!

— Макс? – она тоже в удивлении на меня смотрит.

Хотя я не в удивлении. Я просто в шоке.

— А ты какими судьбами тут? – задаю вопрос дурацкий.

Она брови вскидывает.

— Я женщина, мальчик мой, если ты не знал.

Чувствую себя пацаном лет четырнадцати, который сморозил дичь.

— Прости, мам… Это неожиданно просто. Ты же звонишь обычно, когда в город едешь.

— У меня предновогодний шопинг, – улыбается она. – После него уже сил на вас с Гордеем не будет. Где этот охламон, кстати? Не позвонит даже. Отписывается односложными смс.

— Он в Питер укатил на несколько дней, – отвечаю по инерции. – Какая-то там встреча.

— С кем?

— Без понятия.

— Когда он уже напишет эту книгу, – она вздыхает, качая головой.

Нет, мама совсем не против того, чем Гордей занимается. К тому же, помимо навязчивой идеи стать писателем и порвать топы, он еще работает. У него сеть кофеен по городу, которая его и кормит. В отличие от меня он не амбициозен, его устраивает то, что есть, и к расширению брат не стремится.

Зато стремится взобраться на литературный олимп. Через два месяца будет год, как он пишет первую книгу.

— Дорогой, – мама переключается на меня, гладит по плечу. – Мы с папой очень ждем нового года. Познакомимся с твоей избранницей. Мне так не терпится.

Улыбаюсь, наблюдая, как Рина выплывает с царственным видом из примерочной. Жестом консультанта подзывает, что-то говорит, поглядывая сверху вниз. Мама за моим взглядом следит и губы поджимает.

— Надеюсь, она не такая…

Я на нее взгляд перевожу, ощущая себя в эту секунду так, словно подо мной пол разъехался, и я на большой скорости в пропасть лечу. Без шанса на спасение.

— А что не так с ней? – спрашиваю, кашлянув.

Мама глаза закатывает.

— Карьеристка явная. К тому же посмотри, как она с консультантом разговаривает. Считает, раз у нее деньги есть, то она выше статусом и лучше. Нет, такую я тебе не пожелаю.

У меня паническая атака по ходу впервые в жизни начнется сейчас. Рина на меня смотрит и ручкой приветственный жест делает. С интересом на маму взгляд переводит.

— Вы что, знакомы? – удивляется мама, на меня посмотрев.

А я на Рину, которая к нам приближается с развратным красным комплектом в руках. Ищу выход из положения и не нахожу. Вашу ж мать!

— Максим… – Рина улыбается, как бы предлагая нас познакомить.

Просекла, что это мама. Я же фотки показывал. А с памятью у нее точно проблем нет. Иначе бы я ее на работу не взял.

— Это мама моя, – произношу, откашлявшись. Ощущение, что горло намертво заложило. – А это… Агриппина… Она… Девушка Гордея.

Замечаю, как на секунду протянутая рука Рины дергается, как и улыбка в уголках губ. Но только на секунду, после которой, уже справившись с собой, Рина пожимает мамину руку.

Я вспотел, кажется, весь. С головы до ног. Звездец полный.

А что я сказать мог? Что она работает на меня? И так свободно передо мной с бельем разгуливает? По имени зовет… Мама же не полная дура.

А вот я… Полный дурак, кажется. Почему я сразу Гордея не послушал? Он ведь не раз выражал сомнение, я отмахивался. Тянул до последнего, думая, что это у братишки ненужный романтизм в голове. Додумался, блин.

А главное, что делать теперь?

Мама просто в осадок выпала. Руку жмет, а сама на Рину смотрит в полном шоке. Я и сам в шоке.

— Простите… – бормочет, пытаясь себя в руки взять. – Гордей мне ничего не говорил…

— Да… – выдавливает Рина в ответ. – Мы не очень долго вместе…

— Кажется, месяца три, да? – преувеличенно бодро подхватываю я. Рина кивает.

— Ну… Не буду мешать вам. Хотела поздороваться.

На меня взгляд бросает и на кассу топает. Как я это разгребать буду? В душе не представляю.

Глава 8

Максим

— Почему Гордей не говорил? – шепотом спрашивает мама, наблюдая, как Рина расплачивается.

Надо будет ей потом на карту закинуть бабок. Побольше.

— Ты же знаешь, он такой скрытный… И мам, ему тридцать лет. Он не должен о каждой девушке тебе рассказывать.

— Конечно, но… – она задумывается. – Он говорил, что ему нравится одна. Но что встречается уже, не рассказал. Но почему она?

— Не так уж она плоха, – мой голос настолько бодрый, что самому от себя противно. – Красивая. Явно умница.

— Да, конечно… Просто не думала, что подобные во вкусе сына. К тому же ему всегда нравились девушки помоложе. А она его ровесница. Наверное, это действительно серьезно.

Фак, совершенно ненужные мне выводы.

— Может, и нет. Всего три месяца вместе.

— Так а ты со своей невестой? – мама на меня смотрит. – Сам говорил, в начале осени познакомились. И уже замуж зовешь. Время в любви не работает.

Черт. Просто кошмар наяву.

Рина, еще раз улыбнувшись и кивнув нам, медленно покидает магазин. Представляю ее недоумение. Держится она, конечно, шикарно. Идеально, как по мне. К сожалению, только по мне. Отец с матерью явно другого мнения.

Гордею я пишу смс, когда звоню и понимаю, что он не в сети. Нужно, чтобы брат узнал раньше, чем мама ему позвонит. С Риной встретился, объяснился. Каялся. Прощения попросил даже.

Она не прониклась особо. Но простила вроде. И против того, чтобы я ее покупку оплатил, не возражала. Я больше перевел, и конфликт улажен был. С ней явно проще, чем с Гордеем будет.

Брат перезванивает только через час.

— Ты охренел, что ли? – орет в трубку.

Прямо реально орет. Я дома сижу, кое-что по делам подбиваю. Тру переносицу.

— Так вышло, Гордей, – говорю устало. – Я же описал тебе все, что случилось.

— Спасибо, блин! Мне от этого должно легче стать?

— Я действовал по ситуации.

— Правда? Ну теперь разруливай свою ситуацию.

— В плане? – напрягаюсь еще больше.

Я и так всю башку сломал, где мне новую невесту за несколько дней найти. Да такую, чтобы она матери с отцом зашла. Я хрен знает, что за чудо природы им нужно.

— Мать сказала, чтобы я на новый год со своей девушкой приехал. Отказы не принимаются.

Фак! Фак, фак, фак!

Откидываюсь на спинку стула, голову к потолку поднимаю и вздыхаю устало.

— Скажи, что она заболела.

— И я ее бросил, чтобы отметить новый год?

Не вариант, согласен.

— К родителям уехала. Они далеко живут.

— Ты как с луны свалился, Макс, – устало вздыхает Гордей. – Отказы не принимаются. Знаешь, что это значит?

К сожалению, знаю. Это значит, что если Гордей не привезет девушку, мама будет доставать его весь следующий год.

Я долбанусь раньше по ощущениям.

— Значит, Рина приедет в качестве твоей девушки, – произношу ровно, даже не представляя, как я буду ее уговаривать.

На том конце повисает пауза. Полагаю, брат в полном охреневании.

— Может, ты просто расскажешь правду? – задает наконец вопрос.

— Невозможно, – отрезаю тут же. – За такое отец меня точно руководства лишит. На тебя компанию скинет, – давлю на больное. – Оно тебе надо?

Брат матерится. Прекрасно его понимаю. Сам то же испытываю.

— Охренительный новый год будет, – цедит наконец. – Я с этой твоей… Грушей.

— Никогда ее так не зови. Иначе она не согласится.

— А мне все равно, – ядовито отвечает. – Твоя задача ее убедить, ты эту кашу заварил. Радуйся, что я вообще соглашаюсь на этот… Фиктивный новый год.

И трубку вешает. Дадим ему время остыть. У меня и так… Полная жопа.

Первым делом Рине звоню. Приезжаю к ней. Она в белье новом этом. Ультраразвратном. Встречает, в постель тянет.

А я по непонятной причине не могу от мысли отделаться, что она девушка моего брата. И мне нельзя. Полный звездец. Мозги едут.

— Ты в порядке, Макс? – спрашивает Рина, наконец, поняв, что я не боец сегодня.

В порядке ли я? На часах девять вечера. А у меня ни невесты, ни плана действий.

— Давай в другой раз, – прошу ее.

— Переживаешь из-за того, что случилось днем? – она мне плечи разминает.

Я ей соврал, что мама посчитала ее слишком шикарной для такого дурака, как я. Ересь такую наплел. Не знаю, поверила или нет. Но плечи разминает, на секс согласна. Значит, все окей.

Осталось ее уломать на новую аферу.

От Рины выхожу через сорок минут. Не могу сказать, что она обрадовалась моему предложению. Но этого не отнять – умеет решать вопросы. Повышение зарплаты, новая должность и плюс приличная сумма на карту. И одной проблемой меньше.

Осталась главная: моя невеста. Моя чертова невеста. В машину сажусь, смотрю, как снег за окном метет. Руки в карманы прячу.

С утра весь хлам пересыпал из грязного пальто, разбирать некогда было. Бумажку какую-то нащупываю. Вытаскиваю, разворачиваю по инерции. Предсказание из печенья.

“Только любовь поможет решить все твои проблемы”

Хмыкаю. Любовь…

Любовь…

Нет. Нет-нет-нет. Не могу же я всерьез думать о том, чтобы предложить недоразумению в огромном пуховике подобное?

Это преступление против себя самого. Если она не спалит загородной дом, где родители живут, то однозначно спалит всю аферу. У нее же все эмоции на лице написаны.

Это родителям понравится. Они любят искренность. Простоту. Тут Гордей прав. Недоразумение еще готовит хорошо, по информации брата. Это им тоже понравится.

А самое главное: я знаю, чем ее купить. Предложу должность администратора в отеле. Как она и мечтала. И девчонка у меня в кармане.

Любовь проблемы решит… Или сама станет одной большой проблемой?

Глава 9

Люба

Изображаю статую. Просто не двигаюсь и на мужчину смотрю в изумлении. Все-таки он головой приложился вчера. Вот ум за разум и зашел. Сам не знает, что говорит. Нужно просто улыбаться и на все соглашаться.

Вдруг он буйный? Полотенчико аккуратно беру, руки вытираю. Сбежать незаметно уже не получится. Я же куртку сняла. Не поймет Медведь, если я в туалет пойду со всем своим скарбом.

Придется ужинать. А потом бочком-бочком… И свалить. Пока у него голова на место не встанет.

— Любовь, – снова щелкает пальцами перед моим лицом.

Смотрю на него. Стараюсь выглядеть естественно, но кажется, не особенно выходит.

— Я вам сейчас все объясню, – вздыхает, тоже руки вытирая.

И говорить начинает. У меня только челюсть падает все ниже и ниже.

Как в дурацком фильме, ей-богу. Компания… Условие родителей…

— А почему я? – не выдерживаю. – Мне казалось, вы меня… недолюбливаете.

По взгляду вижу, что недолюбливаете – это прямо не то слово. Медведь вздыхает.

— У меня была другая кандидатура. Но в последний момент… В общем, не срослось. А такая, как вы, должна понравиться моим родителям.

Я даже близко не представляю, что именно он имеет в виду. Я среднестатическая девушка, приехавшая из провинции за лучшей жизнью, перебивающаяся в съемной комнате и работающая в стремном баре. Ни карьеры, ни парня, ни перспектив. Что именно тут понравиться может?

— Знаете, М… Максим, – боже, я его чуть Медведем не назвала! – Мне кажется, вы заблуждаетесь. Я самая обычная девушка. Вот вообще ничего примечательного. Мне ваших родителей поражать нечем. И к слову, вы думаете, это хорошая идея – обманывать их?

— А я не считаю хорошей идеей заставлять жениться тридцатипятилетнего мужчину, угрожая тем, что заберешь у него бизнес.

Тут возразить нечего. Стоят они друг друга, по всей видимости. Но я в этом однозначно не собираюсь участвовать. Перед нами ставят сет. Окунаю ролл в соус, ем, закусываю имбирем, и начинаю изрыгать огонь. То есть пытаться.

— Боже, горит как.

За стакан хватаюсь, но Медведь у меня его забирает.

— Лучше заешьте не острым.

И суши ко мне палочками подталкивает. Послушно запихиваю в рот.

— Уф, – откидываюсь на спинку дивана. – Остро жуть.

— Зачем тогда есть?

— Вкусно же.

Он только хмурится, ничего не говорит. Я палочки откладываю, слова подыскиваю.

— Слушайте, Максим. Мне лестно, конечно, что вы ко мне обратились… Хотя я и не понимаю, почему. Но боюсь, что не смогу вам помочь.

— Получите должность администратора в отеле и приличную сумму на счет.

— Хотя, как говорится, почему не помочь человеку, если это в моих силах, – продолжаю тут же.

Медведь усмехается.

Ладно, это первая реакция. Такой шанс как упустить?

Меркантильно, знаю. Очень даже. Обманывать пожилых людей… Отжимать у них бизнес, можно сказать.

Но должность в отеле! Я помню, какая там зарплата! Еще и надбавка за труды. Я смогу студию снять. Купить со временем всяких штук для готовки. Продукты можно будет нормальные выбирать, а не по акции в самом дешевом магазине.

Я первое время их вообще есть не могла. У меня у родителей дома огород. Молоко, яйца домашние покупали у знакомых. А тут… Молоко в пакете годами стоит и не портится.

Медведь молчит, просто смотрит на меня. На то, как я медленно, но верно проваливаюсь на темную сторону. Хлебопечку куплю… Прощай хлеб из бумаги за пятнадцать рублей.

— Не то чтобы я соглашаюсь, – тяну, опуская ролл в соус. – Просто из интереса: что именно я должна делать?

— Мы поедем на новый год к моей семье. Буквально на два-три дня. Вы будете представлены как моя невеста. Ваша задача очаровать моих родителей.

— Сомнительно, как я уже говорила.

— Просто будьте собой, – выдает и морщится, потерев спину. – Только умеренно.

— Я, знаете ли, не умею быть собой наполовину.

— Просто не забывайте одеваться целиком.

— Еще раз напомните, и я точно откажусь, – грожу с набитым ртом.

Его губ на мгновение улыбка касается.

— Да бросьте, это было забавно.

— Очень. Я работу не получила из-за этой проклятой юбки.

— Ну работу вы не из-за нее получили. Рина отбирает девушек… Скажем так, по своему образу и подобию.

Рина… Агриппина. Помним-помним роковую красавицу.

— Она вам нравится? – спрашиваю зачем-то. Медведь брови вскидывает.

— Вас это не касается.

Значит, точно нравится. Вот и позвал бы ее. А не меня с условием быть не совсем собой. Хотя ей платить бы больше пришлось, видимо. Представляю себя на ресепшн, и прямо на душе теплеет.

— Ну а остальное? – на мужчину не смотрю, он в ответ вопросительный взгляд посылает. – Я имею в виду… Если я буду играть вашу невесту, предполагается, что мы с вами… Ну что… Наши отношения не только платонические.

— Ничего не будет, – так отрезает, как будто я ему предложила меня взять прямо на этом столе. Съесть суши с моего обнаженного тела…

Головой мотаю, потому что зачем-то представила это. Ой-ой, Люба, выдыхай. Все это никуда не годится. Где твое половое воспитание?

— Естественно не будет, – тоже отрезаю. – Но вам не кажется, что если мы будем сидеть три дня на расстояние в полтора метра, ваши родители не поверят в любовь.

— А, вы об этом, – откидывается на спинку тоже.

Да, я об этом. А он о чем подумал? Что я с него голого суши буду есть?

Да что такое, блин, опять?

— Полагаю, нам придется спать в одной комнате, – выдает Медведь. – А еще обниматься и несколько раз поцеловаться.

Глава 10

Выдавливаю из себя несколько нервных смешков, которые должна скрыть мое смущение. Целоваться с Медведем. Не могу себе это представить даже.

— Я постараюсь максимально сократить этот момент, – заявляет тот.

Ну просто комплимент от души, ага. Намекает, что целоваться со мной в его планы тоже не входит и удовольствия не составит.

Смотрю на него какое-то время исподтишка. Пока ем. Он не мешает, эспрессо свой пьет молча. Мужик, конечно, хорош собой. Объективно, очень привлекательный. Но все равно! Целуются из-за чувств же. А так, сотни симпатичных по улицам каждый день ходят. Не целовать же каждого теперь.

— Все это очень сомнительно звучит, – замечаю, справившись с сетом.

Объелась капец. Теперь бы поспать. Только как тут уснуть после такого предложения.

— По мне, так за должность и вознаграждение звучит вполне даже привлекательно.

Вздыхаю, палочку в руках покручивая.

— У меня есть время подумать?

— Если бы время было, я бы не ждал вас в два часа ночи возле бара.

— То есть решиться надо здесь и сейчас?

— Именно.

Вот же… Снова мыслями мечусь, взвешиваю все за и против. Это недолго! Два-три дня мучений, а потом новая жизнь! Работа в отеле!

Медведь вообще родителей обманывает, а я по факту незнакомых мне людей, которых больше никогда не увижу. Разгребать все это мне тоже не придется. Объясняться, выяснять, что к чему…

Я просто мило поулыбаюсь, и моя жизнь сразу перескочит на новый уровень.

— Хорошо, – соглашаюсь.

Выдыхаю, как в воду с высоты прыгаю.

— Отлично, – Медведь улыбается довольно и сразу милым таким кажется.

Медведем, но милым. Почти плюшевым. Правда, он тут же серьезным снова становится. Так что ответно улыбнуться я не успеваю.

— Значит, увольняйтесь с работы, – он подается вперед, ставит локти на стол. – Без отработки, если что, я возмещу. Обменяемся телефонами. Подумайте и напишите мне все, что вашему мнению, я о вас должен знать. Не только общие данные. Чем увлекаетесь, хобби, книги, фильмы. Вообще все мелочи. Вспомните отношения свои какие-то. Может, поможет.

Кривую улыбку выдаю. Вот зря он об этом. Давит на больное, сам того не понимая. Длительных отношений у меня не было. В универе я на учебе сосредоточена была. А после сразу сюда подалась.

Тоже как-то не до отношений. Хотя вот Гордей… Он вроде как ко мне знаки симпатии проявлял. Но… Не знаю. Он весь такой красивый, интеллигентный, богатый. Не зря они с Медведем знакомы.

Одной породы.

И ясно даже из предложения мужчины, что такие мужчины не сходятся с такими девушками, как я. Да Гордей не то чтобы и предлагал. После того кулинарного мастер-класса мы номерами обменялись. Он не писал.

Случайно к нам в бар забрел. Стал захаживать. Просто болтаем. Никаких знаков внимания, комплиментов, флирта. Говорит, книгу пишет. Может, я для него типаж просто, он меня изучает…

Пацаны, конечно, все подкалывают, что он меня клеит. Но то не так. Да и не имеет значения сейчас.

То есть никак не поможет мне в вопросе отношений.

— Постараюсь, – говорю все же. Поколебавшись, спрашиваю: – А будет какое-то документальное сопровождение?

Он опять брови вскидывает. А что, я умные слова знаю, да. И даже их значение.

— Составим договор, – кивает все же. Я тоже. – Приходите завтра в отель… Нет, – сам себя перебивает. – В офис. Я скину вам адрес. Юрист подготовит договор.

Мы замолкаем, я ногой постукиваю. Вроде как вопросов не осталось. Не совсем понятно, что дальше.

— Я пойду тогда? – спрашиваю неуверенно.

— Я вас отвезу.

Не отказываюсь. В выходные приходится ездить на такси, потому что рабочий день увеличен. Пусть везет, сам предложил же. Хотя путь не близкий. Но пробок в такое время нет. Поэтому долетаем быстро. Но в давящем молчании. Машина у Медведя зачетная. Большая, комфортная. В салоне пахнет вкусно.

Если бы еще не неловкость, которую я испытываю, косясь на мужчину. Он разговор и не планирует заводить. Воспринял поездку в дальние дали как неизбежность, которую надо пережить.

Куда я ввязываюсь? Как мы с ним можем вообще кого-то изображать? Из меня актриса никудышная. А Медведя, по-моему, стошнит, если я попробую его целовать. Он себя ведет так, словно я не девушка, а брокколи, которые он с детства ненавидит.

Окинув взглядом мою старенькую пятиэтажку, молчит. Он вообще не болтун, я смотрю. Чую, тяжело нам будет. Ой, спалимся, как пить дать.

— Что ж, я пошла, – произношу, взявшись за ручку. Кивает.

— Завтра на связи.

— Хорошо. Доброй ночи.

— И вам.

Угу. Хотя какая тут добрая ночь… Кручусь с бока на бок и не могу уснуть. Все думаю, правильно ли поступаю. Боюсь дело завалить. В упор не понимаю, почему Медведь именно меня выбрал на такую роль? Положим, его первая избранница отказалась. Что у него, женщин мало знакомых? Сомневаюсь.

Тогда почему я?

Так и не найдя ответа, засыпаю. А утром отправляюсь увольняться и устраиваться на новую должность. Офис находится недалеко от отеля. В бизнес-центре чуть в стороне от кофейни, где мы с Медведем встретились впервые.

Символично. Заруливаю туда, ногой притоптываю в такт играющей песне, пока в очереди стою. А когда до меня доходит, рот открываю, и слышу сзади:

— Латте на банановом молоке, так?

Оборачиваюсь. Медведь собственной персоной. Ого, запомнил, что я пью?

Киваю, отворачиваясь, но тут же добавляю:

— А вам двойной эспрессо.

— В точку. Сделайте вместе, – это он уже баристе.

Тот кивает, пробивая чек. Я комкаю шапку в руках, чувствуя себя немного странно. Как вдруг Медведь ко мне наклоняется. Прямо к уху. Сказать что-то хочет, видимо. Так близко, что чувствую запах туалетной воды и едва уловимый – кондиционера цветочного.

Почему-то думаю: кто ему шмотки стирает? Не могу представить, что вот он сам стоит у машинки и бельишко сортирует.

Глава 11

— Можно оплачивать, – врывается в сузившееся пространство голос баристы.

Вздрогнув, отворачиваюсь, совсем измяв шапку. Медведь платит, тянясь через меня. Касается грудью моего плеча, и я отскакиваю в сторону. Сама не знаю, почему. Но, конечно, в лучших своих традициях.

На елку налетаю и чуть не переворачиваю. Хватаю ее в последний момент. Только один пластиковый шар, упав, катится в сторону. Мы с Медведем наклоняемся за ним одновременно. И сталкиваемся лбами.

Ойкаю, а он вздыхает. Разглядывает меня, присев на корточки.

— Вы все-таки недоразумение, – качает головой. – Беда ходячая.

— А я не просила мне роль невесты выделять, – шепчу в ответ. – Это ваша идея.

— Знаю, – соглашается с легким сожалением.

— Еще не поздно все отменить. Дадите объявление… Ищу невесту на выходные. Дорого.

— Вы же первая и откликнитесь, – хмыкает, а я пыхчу в ответ.

Доля истины в его словах есть. Наверное, я слабовольная. Всего несколько месяцев в большом городе. Сразу не получилось, пустилась в авантюры. Ради лучшей жизни.

— Кофе готов, – бодро сообщает бариста.

Его как будто вообще не тревожит происходящее. Пока я вешаю шарик, Медведь забирает стаканчики.

— Печенье с предсказанием? – все так же радостно бариста предлагает.

— Упаси Бог, – ворчит Медведь. – Хватит уже.

И как это понимать?

Забрав свой латте, выхожу на улицу, пока мужчина мне придерживает дверь. Главное, не распластаться нигде по пути. Грациозная корова на льду – это про меня. Хотя я худая, но только не в этом пуховике. В нем я огромная, как три коровы.

Как перестать думать о коровах?

Поднимаемся в лифте, я снова шапку в руках кручу. Народу в это время уже нет, все работают. Обед только через час. Кошусь в зеркало, как мы с Медведем рядом выглядим. На пару не тянем. Никак. Зачем-то аккуратно на цыпочки встаю, чтобы выше казаться. Все равно не тянем.

Медведь на меня взгляд кидает и, усмехнувшись, первым на этаже выходит. Тут тихо, как в морге. Коридор, залитый белым светом, и много дверей.

— Это ваш офис?

— Да.

— Вы типа директор всей сети отелей, да?

— Да. Я генеральный директор. Компания принадлежит нашей семье. Основной пакет акций у отца. Еще часть у нас с братом. Но ему этот бизнес неинтересен. А мне очень.

— Настолько, что на обман решились пойти.

— Решился. И вы моя подельница, Любовь Борисовна, так что предлагаю моральную сторону вопроса не обсуждать. Сюда.

Оказываемся в приемной, тут же из-за стола встает секретарь. Женщине лет сорок, выглядит строго, но при этом добро. Так кажется, по крайней мере.

— Ольга, попросите бухгалтерию подготовить документы, – деловито басит Медведь, поздоровавшись. – Вакансию руководителя сети отелей закрыть, Агриппину Савельеву переводим в офис из отеля на эту должность. На ее место старшего администратора. И вот девушка документы вам даст. Ее в главный отель оформить на должность администратора ресепшн. Выйдет после праздников.

— Хорошо, – кивает, внимательно меня разглядывая через стекла очков.

Не может понять, наверное, каким боком я пришла с самим директором. Или наоборот, прекрасно понимает. То есть… Совсем не то думает!

Так выглядит по взгляду.

— И юриста мне вызовите, пожалуйста.

— Она посчитала, что я должность получаю за то, что сплю с вами? – шепотом спрашиваю, как только мы в кабинете оказались.

— С чего вы взяли?

— Так выглядело.

— Не стройте из себя физиогномиста. Ольге глубоко плевать, кто каким местом получает должности.

Краснею.

— То есть таким местом тоже получают?

Медведь вздыхает, в кресле качнувшись. На меня смотрит.

— Хотите знать, сплю ли я с сотрудницами?

— Вовсе нет, – еще больше краснею, душно стало невозможно.

Шарф стягиваю, за ним и пуховик.

— Тогда к чему эти вопросы?

Действительно, к чему? Сама не знаю. Вешаю пуховик на вешалку в углу за шкафом, а когда поворачиваюсь, ловлю на себе слишком внимательный мужской взгляд. Поправляю широкий свитер.

— Что-то не так?

— Просто проверял, не забыли ли вы юбку.

— Ха-ха, – отвечаю язвительно. Именно из-за этого я сегодня в джинсах.

Вешаю шарф, но, отходя, случайно его же и цепляю, так что вся вешалка на меня упасть грозится. Успеваю на место вернуть. За спиной снова вздох сожаления.

— Может, у вас болезнь какая? – интересуется Медведь.

Ага. Патологическая неудачница – такой диагноз пойдет?

Предпочитаю не отвечать. Взяв свой кофе, за стол усаживаюсь. Медведь по-прежнему в кресле покачивается, развалившись. Волосы поправляю. Потом свитер. Чего он на меня так пялится?

— Сколько вам лет? – задает вопрос.

— Двадцать два.

Опять вздыхает. Молодость тоже теперь минусом стала?

— Мне тридцать пять.

— Хорошо.

— И вот что… Люба… – явно пересиливает себя. – Давай перейдем на ты.

— Хорошо… – Медведь. – Максим.

Стук в дверь прерывает нашу высокоинтеллектуальную беседу. Появляется мужчина лет сорока.

— Мой юрист, Григорий, – представляет нас Максим.

Я руку жму, снова усаживаюсь. Они обсуждают что-то. Ну в плане Максим указания дает, а Григорий кивает, пометки делая. Уходит потом.

— К вечеру договор будет. Никаких подводных камней. Чтобы вы… Ты не думала, что я твоей наивностью пользуюсь. Но есть важный пункт. Никто знать не должен.

Да мне и рассказывать некому. Не маме же с таким звонить. Слушай, я тут такое придумала… Невестой миллиардера стала!

Она там в обморок грохнется, а потом они с папой все капли в доме выпьют. И подходящие, и не очень.

Мне бы и самой капли не помешали. Потому что, когда вечером ставлю подпись, руки предательски дрожат.

Медведь сгребает бумаги, проверяет. Один экземпляр мне возвращает, а потом усмехается.

— Ну все, Люба, поздравляю. Теперь ты официально моя невеста.

Глава 12

Пять дней до нового года тоже пережить надо как-то. Подготовиться. Но у меня после слов Медведя прострация началась. Сижу, пялюсь на договор, и не знаю, что дальше делать. Он сам меня в чувство возвращает.

— Данные о себе я набросал, – сообщает мне. – Скину сейчас в мессенджер. У вас как с этим?

— Тоже. Набросала в плане.

— Хорошо. Будем на связи. Появятся вопросы, пишите смело. Чтобы потом не было ненужных дурацких ситуаций.

То, что он верит, что их не будет, очень оптимистично звучит.

Надо и мне как-то поверить. Хотя это сложно. Особенно когда я, сидя в оплаченном Медведем такси, читаю инфу. Он весь такой… Успешный.

Красный диплом в школе и университете. КМС по боксу! Награды университетские по баскетболу. Призер межгородских олимпиад по математике. Увлекается, понятно, спортом, шахматами, классической музыкой, из кино триллеры и старые фильмы…

А я ромкомы написала. Стыд какой. Будет теперь думать, что я рыдаю над Бриджит Джонс от умиления в финале. А я и рыдаю!

Он мне даже распорядок дня прислал, потому как предполагается, что мы живем вместе. Подумайте только: утренняя пробежка! Зимой! Извращенец!

Потом зарядка дома, душ, завтрак, дальше офис. Вечером дважды в неделю фитнес-клуб. Оставшееся время по вечерам и выходные он полностью отдает мне. Так написано было. И мы с ним отрываемся по полной, скажу вам.

Или в Медведе умер писатель, или он попросил кого-то это все сочинить. Мы активные такие, просто капец. И туда ездим, и сюда ходим, и увлекаемся сразу всем, что на свете есть.

А я, оказывается, планирую свой кулинарный блог. Скоро Максим, жених мой, Гончаров, раскруткой займется. А пока присматриваем студию для съемки.

В общем, я почти слезу пускаю от гордости за себя. За него. За нас, в конце концов. Такие мы молодцы. Медведь себе может еще одну медаль повесить – за вранье.

Эту увлекательнейшую фантазию приходится прервать, потому что Медведь звонит.

— Это все, Люба? – спрашивает недовольно.

— Ну я же не знала, что можно от себя выдумать, – язвлю в ответ. – Расскажу об этом в своем кулинарном блоге.

— Я просто пытаюсь быть правдоподобным.

— Это правдоподобно? – изумляюсь.

— Конечно. По-твоему, если бы моя любимая женщина, на которой я жениться собираюсь, хотела как-то самореализоваться, я бы остался в стороне? – А откуда ты знаешь, что я вообще готовлю?

— Гордей сказал.

— А… – неопределенно тяну, то ли выказывая понимание, то ли желая еще спросить о чем-то.

Но в итоге не интересуюсь, насколько они с Гордеем близкие друзья. Будем надеяться, не настолько, чтобы тот узнал об этой истории.

Не то, чтобы мне так важно его мнение… Просто он кажется хорошим парнем. А то, чем я собралась заниматься, не очень-то хорошо.

— Я рассказала все, – резюмирую в итоге.

Ну да, немного. Обычный диплом, обычный универ, лучшая подруга осталась в родном городе. Семья полная, единственный ребенок, долго не выходило. Увлекаюсь готовкой и вязанием игрушек. Люблю зарубежную поп-музыку. Ромкомы. Сентиментальную прозу. Такая классическая девочка.

Которая при этом абсолютно не представляет себя рядом с мужчиной. Отношения там всякие… Брак. Дети, прости господи. Дети просто панику вызывают.

Боюсь, я просто не создана, чтобы матерью стать. А учитывая мои постоянные инциденты с окружающим миром, я буду его постоянно ронять, и он вырастет дурачком.

Как и его мать – мысленно бы добавил тут Медведь, конечно. Но мыслей моих он не слышал, потому сказал о другом:

— Ладно, Люба, я понял… Теперь еще момент. Нам с вами нужно пройтись по магазинам.

— Это зачем? – напрягаюсь сразу.

— Сменить гардероб. Он у вас… неподходящий.

Ну глядите-ка. Шкуре медвежьей не подходит?

— Я плачу, – по-своему расценивает Максим мое молчание.

— Хорошо, – фыркаю, – присылайте деньги, я схожу в магазин.

— Я пойду с вами.

— Это еще зачем?

— Чтобы быть уверенным, что вы купите нормальную одежду.

Я вот даже не комментирую. По телефону. Но когда встречаемся на следующий день, категорически отказываюсь покупать то, что он предлагает.

— Это отличная одежда, – злится Медведь. – На цены не смотрите.

— А я и не смотрю! Но вы поймите, это, – трясу перед его носом строгой блузкой. – Это не мой стиль! Я буду чувствовать себя некомфортно. А учитывая ситуацию, полагаю, у меня и так будет немало поводов для беспокойства. Сами сказали: нужна простота. Так дайте мне выбрать.

Молчит недовольно, но рукой царственный жест делает. Мол, иди выбирай. Я набираю много разного, притаскиваю, чтобы продемонстрировать. Пусть сам выбирает, что ему понравится из этого. Пару свитеров и джинсы выберет. Обувь, если захочет.

Но Медведь не выбирает, он снова царственным жестом, направленным уже на консультанта, велит паковать все.

— Вы с ума сошли? – шепчу я, косясь на девушку. – Мы на три дня едем или на тридцать три?

— Возьмете все, – Медведь просто в роль царя вжился по ходу. Туда-сюда указания раздает. – Будем на месте решать, что надеть.

Сумасшедший. Конечно, отели приносят очень много денег. Но сколько он уже потратил на меня?

В итоге, когда Гончаров приезжает тридцать первого декабря, его ждет в дверях, кроме меня, еще огромный чемодан. Этот факт не вызывает эмоций, в отличие от моей скромной обители.

— Вы здесь живете? – спрашивает с сомнением, оглядывая узкую потрепанную прихожую.

Киваю. На ты нам не особо удалось перейти. Когда Медведь злится, у него получается. В остальном я осталась Любовью Борисовной.

Квартирка четырехкомнатная. Я снимаю самую маленькую, в углу. Мне кажется, в какой-то идеальной планировке она должна была быть гардеробом. Зато соседки нормальные. Все работают, никто не шумит никогда.

В машине Медведя я чувствую себя почти привычно. Если бы не подступающий мандраж, было бы совсем прекрасно.

Глава 13

— А… – хочу спросить об этом, но Медведь перебивает:

— Он будет с девушкой.

И на меня быстрый взгляд кидает, типа мое мнение по этому поводу высматривает. Я только глазами хлопаю. Ну с девушкой и с девушкой. Мне-то какое дело? Или я…

— Мне с ней подружиться надо, или что? – интересуюсь на всякий случай.

Максим хмурится.

— Слабо себе представляю подобное, – замечает все же.

Я плечами пожимаю. В конце концов, девушка его брата меня не касается. Моя цель – родители.

— Вы все выучили? – Максим заметно нервничает, когда мы тормозим возле высоких ворот, и они начинают отъезжать.

— Назубок, – подтверждаю, чувствуя, что у меня этот самый зубок на другой зубок не попадает.

Нервничаю ужасно. Спишем на факт знакомства с родителями. Впервые в жизни вообще-то подобное происходит.

Дорожку к дому засыпало снегом. Видно, что чистили недавно, но уже по новой. По щиколотку утопая, проходим к высокому добротному дому.

— Ну и метет, – качаю я головой, топая на крыльце новыми бутсами, купленными Медведем.

Он сам открывает дверь, пропускает меня вперед. А там… Они. Родители.

На самом деле все проходит лучше, чем можно себе представить. Преодолев неловкий момент знакомства, мы оказываемся в просторной и очень уютной гостиной. В углу большая красиво украшенная елка. Над камином как в лучших американских фильмах большие носки.

— Прелесть какая, – оглядываюсь с восхищением, на мгновение почувствовав себя героиней всех новогодних фильмов сразу.

— Спасибо, я сама украшала, – улыбается мне мать Медведя.

Он сам только настороженно за мной следит. Я посылаю взглядом сигнал, что не собираюсь ничего крушить. И тут же чуть не падаю, зацепившись ногой за край пушистого ковра.

Медведь тут же рядом оказывается, меня хватает, к себе прижимает. Ладонь, скользнув, задирает свитер с майкой. Касается моего живота. И меня от этого прошибает внезапно чем-то острым и сладким одновременно.

Я быстро высвобождаюсь из объятий и на Медведя почти испуганно смотрю.

— Люба иногда бывает неуклюжей, – улыбается тот, послав мне грозный взгляд.

Я киваю часто-часто, натягивая улыбку. Шаг обратно к Медведю делаю. Сказать надо что-то, но ничего умного в голову не приходит.

— Но ты ведь меня всегда спасешь, правда? – лепечу глупость, чтобы пауза не затянулась.

Губы Медведя так широко тянутся в неестественной улыбке, что кажется, прямо сейчас его мать скажет:

— Да вы издевайтесь над нами?

Максим кивает, на меня глядя в ответ. Руку на поясницу кладет. Я замираю, напоминаю себе не дергаться. Подрагивающие пальчики на мужскую грудь в свитере определяю. Боже, ну какой же он большой все-таки. За таким, каким за каменной стеной.

Сильный, мужественный, красивый. Беспринципный, конечно, но…

Облизываю пересохшие губы, и Медведь на них взгляд опускает. Они покалывают сразу. Я сглатываю нервно, чувствуя, как мужские пальцы сминают ткань свитера.

— Мы вам не мешаем? – раздается женский голос с нотками смеха.

Мы с Медведем тут же шаг друг от друга делаем. Мама улыбается, разглядывая нас.

— Вещи в комнату отнесу, – Максим, быстро развернувшись, уходит, оставляя меня один на один с родителями.

Предатель. Так и тянет за ним поскакать в ужасе.

Что и делаю.

— Погоди, Максим, – воплю, он замирает, глядя на меня почти со страхом.

Открываю чемодан, достаю оттуда праздничный пакет.

— Вот, – матери протягиваю, – это вам.

— Спасибо, – она достает новогоднего вязаного гнома.

— Это я сама связала, – говорю неловко.

— Правда? – ахает женщина одновременно с тем же вопросом от Максима.

Посылаю ему уничижающий взгляд. Я же писала, что вяжу!

— Это так мило, спасибо, – она обнимает меня, а Медведь только растерянно лицезреет это все, окончательно растерявшись.

Пока Катерина Станиславовна уходит гнома встраивать в общий вайб, я поднимаюсь в комнату вместе с Максимом.

— Правда, сами связали? – тихо спрашивает он.

— Нет, купила на барахолке, – шиплю в ответ.

— Я так и знал.

Рот от возмущения открываю.

— Вообще-то сама!

— И никого спицами не проткнули?

Останавливаюсь и буравлю взглядом мощную спину. Вот прямо сейчас мне хочется кое-кого проткнуть спицей.

Догоняю уже в коридоре. Максим открывает дверь в одну из комнат, зажигает свет. Здесь тоже уютно, несмотря на то, что видно, что не живут постоянно. Большая высокая кровать.

Не удержавшись, разбегаюсь и плюхаюсь на нее. Пружинит шикарно.

Медведь наблюдает за мной с легкой улыбкой, которую пытается спрятать в своей бороде.

— Кажется, вы понравились моей маме, – произносит, усаживаясь в кресло и вытягивая ноги. – И даже ничего не разбили.

Фыркаю, снова прыгая на кровати. И отпружинив, отскакиваю, задевая настольную лампу. Которая с грохотом падает на пол и разлетается на кучу мелких осколков. Упс.

На Медведя кошусь, тот только глаза прикрывает и вздыхает обреченно.

— Я не специально, – пищу, начиная сползать вниз.

— Сидеть! – командует он. – Вы без тапок.

Глаза вниз опускаю. Пушистые тапки, мне выданные, все засыпало осколками.

— Я все уберу, – быстро говорю, отползая на другой край и задевая ногой вторую лампу. К счастью, ее спасти успеваю. Хотя несколько секунд Медведь пребывал в состоянии ужаса, наблюдая, как она качается.

— Сидеть, Люба! – рявкает шепотом, вставая. И добавляет уже громче. – А то привяжу к кровати.

И на этих словах в дверь заглядывает отец Максима, заставляя меня густо покраснеть от возникшей двусмысленности. Потому что Александр Тимофеевич усмехается на эти слова вполне однозначно.

— Весело тут у вас, – замечает сыну, тот вымученно улыбается, пока я столбиком застыла на кровати. – Брат твой явился-таки. Я уже и не верил, совсем с радаров пропал.

Глава 14

— Люба, – выдает Гордей.

Констатирует факт. Я нервно глазами вращаю, словно надеясь спрятаться куда-то. Хоть в шкаф. Гордей на брата взгляд переводит и снова говорит.

— Люба.

— Да, моя невеста, – с нажимом подтверждает Медведь.

Гордей снова ко мне поворачивается, явно пытаясь с изумлением справиться. А у меня щеки горят. Стыд сжирает. Знаю, что Гордей обо мне явно лучшего мнения. Был. А я тут… Боже, а если он решил, что я на самом деле невеста его брата?

— Вы знакомы? – мама вступает. Меня рукой манит. – Иди сюда, Люба.

— Да, Макс… Нас как-то представил друг другу, – выдавливает Гордей, натягивая улыбку.

— Такая красота! – слышу женский голос.

Мы все в ту сторону поворачиваемся, и у меня челюсть до пола падает. Агриппина Эдуардовна собственной персоной!

Каблучками стучит, снег стряхивая, шарф свой скидывает, улыбается широко. На щеках румянец от мороза. Красивая, зараза. Объективно хороша, что уж врать. Высокая, стройная… Только что она тут делает?

— Гордей, милый, поможешь? – спрашивает она в эту же секунду, расстегивая полушубок, а у меня глаза просто с блюдца чайные стали.

И челюсть на полу по-прежнему. Тот еще видок, полагаю.

Гордей, на меня быстрый взгляд кинув, идет к девушке. Помогает пристроить на вешалку верхнюю одежду, мы все как-то плавно туда перемещаемся, пока Агриппина влезает в тапочки.

Я взгляд Медведя ловлю, на девушку направленный, и екает что-то. Вспоминаю, как говорили о ней. Что она нравится Медведю. А теперь вижу, не просто нравится. Он на нее так смотрит, что сомнений нет. Они давно и близко знакомы.

От этого осознания я теряюсь как-то. И когда Агриппина мне руку протягивает, свою по инерцию в ответ тяну, сделав пару шагов вперед. Топчусь носками в подтаявшем снегу. Пальцам тут же холодно становится, но я продолжаю стоять.

Растерянная. Пока Медведь плотоядно Агриппину разглядывает, а Гордей растерянно меня. Одна несостоявшаяся начальница чувствует себя уверенно. Здоровается со всеми, знакомится с родителями. Подарок вручает. Набор бокалов и бутылку дорогого шампанского.

Мне стыдно за гнома становится. Приехала девочка из деревни…

— Какой красивый дом, – восклицает Агриппина, держа под руку Гордея.

У того такое лицо при этом, словно с ним не любимая женщина, а стокилограммовая статуя, которую на весу держать надо. – Тут поработал хороший дизайнер.

— Я сама занималась обустройством, – замечает мама мужчин, явно довольная похвалой.

Агриппина тут же увлекает ее разговором. Гордей устало опускается на диван, а Максим на девушку смотрит с удовольствием. Мол, какая молодец!

Я себе места не нахожу. Серая мышка. На фоне Агриппины я еще более блеклой кажусь. Такой, какая и есть собственно. Отступаю в уголок, надеясь укрыться от посторонних глаз. Спиной вперед шажок, другой, еще, еще…

На меня никто внимания не обращает. Быстро семеню спиной вперед и вдруг… Натыкаюсь на что-то колючее. Резко так, что не сразу соображаю. Только когда глаза Максима вижу, понимаю: случилось что-то.

— Люба, в сторону! – вопит мой жених, а следом елка, стоявшая позади меня, обрушивается на пол.

Я голову в плечи вжимаю и глаза закрываю. Тихо-тихо становится. А потом тишину разрезает отчетливый медвежий рык.

Глаза открываю и смотрю за спину. Плакать хочется. На елке много игрушек было стеклянных, и теперь часть из них на полу в виде осколков. Блестки повсюду. Елку лежит на боку, и гирлянды весело подмигивают огоньками.

— Люб, ты в порядке? – Гордей первым отмирает, ко мне подходит.

Я киваю, он меня за руку берет, тянет, я иду и тут же вскрикиваю, припадая на одну ногу. Наступила не стекло. Забыла, что я без тапок.

— Черт, – цедит Гордей, на руки меня подхватывает, на диван относит.

Усадив, носок мокрый с ноги тянет.

— Вроде несильно, – замечает, мою ногу осматривая.

Пальцы на ледяной стопе кажутся обжигающими. Гордей ногу мою поглаживает, а у меня щеки румянцем заливает. Потому что это кажется таким… Интимным.

— Дай я, – Максим прямо таки вырывает мою ногу у брата. Я краснею еще сильнее. Хочется свитер стянуть, до того душно. – Это все-таки моя невеста, – недовольно замечает.

К счастью, мама как раз подает аптечку. Гордей, поднявшись, в сторону отходит. Руки в карманы прячет. Моя стопа в лапищах Медведя кажется еще меньше, чем есть. Он поливает ранку перекисью. Я кусаю губы, терплю. Максим на меня взгляд кидает.

— Рана ерундовая, – протерев ваткой, залепляет пластырем. – Недоразумение, – шепчет тихо. Все к елке отошли, так что никто не слышит. – Надеюсь, дом не спалишь?

— Ничего обещать не могу, – шепчу в ответ.

Мне все еще дико неловко. Но уже по-другому поводу. Медведь ногу мою не отпускает. Поглаживает ее, массирует немного стопу. И это приятно. Очень. Заставляет забыть о том ужасе, что я учинила. Кошусь в сторону елки.

— Я все исправлю, – говорю Медведю, пытаясь встать.

Ну для начала ногу выдернуть. Но он только крепче сжимает, на себя дергает, так что я по дивану съезжаю вниз. И Медведь на коленях стоит между моих ног теперь. Свитер задрался, обнажив живот. Мне стыдно до ужаса. Словно что-то ужасно развратное происходит.

Так кажется по тому, как взгляд Медведя проезжается по моему телу. Я дышу глубоко, не сводя взгляда с мужчины. Он поднимается медленно, по сторонам от меня уперев ладони в диван. Нависает сверху несколько мгновений. И боже, меня потряхивать начинает.

Я губы облизываю, он на них смотрит. Ноздри раздувает. Мир вокруг как будто остановился. Есть только я, на диване под Медведем распластанная. Раскрасневшаяся, растрепанная, со сбитым дыханием. Все это в моей голове интерпретируется в такое… Что говорить стыдно.

— Осторожно, сейчас в другую сторону завалится! – возглас матери приводит в себя.

Максим выпрямляется, одергивает край свитера, а я успеваю заметить… Заметить то, отчего моя температура еще на градус подскакивает. Максим возбужден!

Глава 15

Я глазами хлопаю, наблюдая за его широкой спиной, удаляющейся в сторону. Может, почудилось? Наверняка, почудилось. Не мог Медведь…

Он на такое не способен! То есть, конечно, половую жизнь он ведет. Наверняка активную. Просто в отношении меня… Нет, невозможно. По-любому почудилось.

Пока я в себя прихожу, елку возвращают на место. Гордей сметает разбитые игрушки. Медведь поправляет гирлянду.

Отец с Риной о чем-то беседуют.

Одна я сижу на диване… Устроила такое, и как бы не при делах.

— Помочь чем-то? – спрашиваю, приближаясь.

— Просто ничего не трогай, – отвечает Максим, и я краснею.

Конечно, он уверен, если я начну помогать, то непременно что-нибудь испорчу.

Вздохнув, потихоньку сбегаю в кухню. Шикарная. Большая, просторная. В центре кухонный островок, прямо как в передачах про готовку. Хоть тут кулинарное шоу снимай, честное слово.

Заглядываю в холодильник. Ого, сколько продуктов и салатов. Видно, мама парней потрудилась на славу. До сих пор не верится, что Гордей – брат Максима. Просто катастрофа. Почему Медведь мне не сказал об этом сразу? Был уверен, что я знаю? Скорее всего.

А эта Рина… Они с Максимом так переглядывались, что понятно: между ними что-то есть. А тут она девушка Гордея. То есть у него все это время девушка была, а я всерьез думала, что нравлюсь ему!

Стыд какой.

Как перестать думать об этом всем? Окидываю еще раз взглядом продукты. Можно замутить мини-тортик, который выпечки не требует.

Это поможет успокоиться. Надо только разрешения спросить у хозяйки дома.

И тут Гордей появляется на кухне с совком, полным разбитых шариков. Они даже так очень красивые. Можно было бы растолочь в труху и использовать для украшения… Гордей ссыпает все в мусорное ведро.

Потом на меня смотрит. Боже, как неловко.

— Не знаешь, можно взять продукты? Хотела кое-что приготовить.

— Конечно, бери. Мама не будет возражать.

Киваю. Вытаскиваю все необходимое. Раскладываю на столе. На Гордея глаз не поднимаю. Но чувствую, что он смотрит.

— А где блендер, не подскажешь?

— Посмотри вон в тех ящиках.

Достаю коробку и, не выдержав, грохаю ее на стол со словами:

— Слушай, Гордей, между мной и твоим братом ничего нет.

— Я знаю, – спокойно отвечает он.

Глаза на него выпучиваю.

— То есть… То есть ты…

— Знаю про его аферу с фальшивой невестой. И сам невольно подтолкнул к мысли, что ты на эту роль подходишь. Честно говоря, не думал, что он на самом деле предложит тебе подобное.

Чешу щеку. Что тут добавить – не знаю. Принимаюсь ингредиенты смешивать.

— Наверное, ты порицаешь, что я… Ну, согласилась, – спрашиваю неуверенно.

— Это было неожиданно. Макс порядочная свинья, не сказал мне о тебе.

— А мне о тебе! – и добавляю тут же тихо, косясь в сторону выхода. – Я понятия не имела, что ты будешь тут! Тем более с девушкой…

На этих словах немного краснею. Вышло так, как будто претензию высказываю. Только хочу добавить, что это не так, как Гордей произносит, вскинув брови:

— Я с ней не встречаюсь. Ты не в курсе вообще дел, что ли?

И рассказывает правду мне. Про Рину, встречу с мамой, и последующий бред, который на ходу генерировал мозг Медведя.

Даже не знаю, как относиться к такой информации? Значит, Рина и Медведь… Типа встречаются. Он будет все выходные на нее голодные взгляды бросать. Чувствую себя совсем идиоткой. Не надо было соглашаться.

Отчаянно взбиваю крем. Он брызгает, попадает мне на руки и на лицо.

— Черт! – выключаю блендер. Вздыхаю.

— Да ничего, главное, палец не отрезала никому блендером, – Гордей обходит кухонный островок и возле меня встает.

— Стремно себя чувствую из-за этого всего, – сознаюсь ему.

— Понимаю. Постарайся просто не думать. Получай удовольствие от того, что нравится. Что это будет? – кивает на крем.

— Тортик.

Гордей к моему лицу тянется и пальцем крем собирает, задевая нижнюю губу. Я столбенею и не знаю, куда себя деть. Он раньше подобных вольностей себе никогда не позволял! Вообще приличный мужчина был. А тут…

А тут он свой палец облизывает и говорит, на меня глядя:

— Вкусно.

Боже мой. Я или совсем дура, или все эти жесты означают, что… Что я ему нравлюсь?

То есть я и раньше думала, да. И пацаны в баре постоянно намекали, что Гордей на меня запал. Но он ведь никак не проявлял себя до сегодняшнего дня. Вежливый, учтивый… Никаких слизываний крема с моих губ!

Что я должна сказать вообще на подобное? Как реагировать?

— Не помешал? – тяжелый бас Медведя разрезает воздух, заставляя меня вздрогнуть.

Я снова хватаю блендер и начинаю взбивать крем. Горят щеки, уши… Хочется залезть в холодильник. Затесаться куда-то между селедкой под шубой и оливье.

— Где печенье… – бормочу себе под нос, хватая пачку и миску.

Делаю вид, что все нормально. Что я одна тут, и атмосфера абсолютно не тяжелая. И братья друг друга взглядами не сверлят.

— На пару слов тебя можно, Гордей? – спрашивает Максим.

Тот кивает. Они уходят вместе, а я глаза прикрываю. С ума сойти. Надеюсь, они не обо мне говорить будут. Лишь бы не обо мне.

Мама мужчин появляется как спасение, хотя общаться с ней мне не менее страшно. Но одна я уже скоро впаду в паническую атаку.

Чтобы успокоиться, одного тортика мало будет, тут надо ужин на двадцать человек приготовить.

— Ничего себе! – она ахает в восхищении, глядя на уже готовый торт, который осталось только в холодильник поставить. – Ты это чудо приготовила из наших продуктов?

— Ага, – соглашаюсь неуверенно.

— Даже не думала, что такое возможно. Люба, ты такая умница!

— Я… Ну я…

Ну давай, скажи, я так просто успокоиться пыталась. Пока один брат, которому я нравлюсь, о чем-то говорит со вторым братом, невесту которого я играю.