Фиктивный отбор для лорда-чернокнижника

ПРОЛОГ

– Почему я должна сидеть с мешком на голове? Эй, есть тут кто-нибудь? - я старалась не выдать поглотившей меня паники.

– А кусаться опять не станешь? — глуховатый басок звучал плаксиво и как-то испуганно.

Ах, вот чья это была рука. Или нога, точно не помню, а на вкус не разберешь. От мысли, что я могла попробовать чью-то нижнюю конечность, стало дурно.

События последнего часа в моей памяти смешались в одну кучу. Драка в таверне, крики и беготня. Чьи-то огромные ручищи хватают сзади, я отбиваюсь, кусаюсь и царапаюсь, пока мне не накидывают на голову мешок… Кажется, раньше в нем хранили чеснок. От пыли глаза невозможно чесались, по щекам текли слезы.

В какую переделку я угодила? Стянутые за спиной руки болели, а интуиция подсказывала - это не самое худшее, что со мной может произойти.

Сквозь ткань был виден свет ламп, значит не пещера или еще какое совсем уж дикое место. Было страшно, но я не собиралась показывать похитителям свою слабость и умолять о пощаде.

– Что здесь творится? — прогремел новый голос. Мужской, глубокий баритон. В другое время я бы им заслушалась. — Кого это вы привели?

– Дык… Сказали брать. Для ровного счета не хватало.

Твердая рука стащила мешок и я увидела высокого, темноволосого мужчину в черной одежде.

Интерес на его привлекательном лице быстро сменился чуть ли не отвращением. Кажется, сейчас он наденет этот мешок мне обратно на голову, так я оскорбила его чувство прекрасного. Еще бы: волосы всклокочены, глаза слезятся, нос распух и хлюпает сам по себе. Красавица!

Я предостерегающе взвизгнула.

– Не советую кричать, — спокойно сказал мужчина, — вас услышим только мы с Ральфом.

И он кивнул в сторону своего подельника, нависшего надо мной бесформенной грудой живого веса.

– И что, берем? — заискивающе спросил здоровенный парнище. Как он с такими щеками в дверь проходит?

“Благодетель” окинул меня еще одним взглядом, задумчивым, оценивающим. А я в ответ рассматривала его, используя вновь обретенную возможность видеть. Не просто привлекательный, красивый. Волосы черные, как крыло ворона, прямые и блестящие, эффектным каскадом падают на плечи. Карие глаза с саркастичным прищуром обрамлены длинными ресницами.

Чувственный рот кривится в недоумении, как юная девица могла себя настолько запустить.

На широкие плечи накинут черный плащ, смотрится мрачновато, но стильно. Сильные пальцы поигрывают украшением в виде глаза. Амулет? Или может игрушка, чтобы нервы успокаивать. Весь его облик дышит мощью, энергией и ухоженностью. Этого мужчину легко представить верхом на таком же породистом, как и он скакуне, с элегантным хлыстом в руке. Или в лучшей ложе театра, где он наблюдает за игрой актеров.

Да такой будет хорош в любом приличном месте! Но почему-то сейчас находится не пойми где, в компании какого-то головореза с колобком вместо головы и разглядывает девицу, которую силой сюда притащили. Да еще и оценивает мою пригодность… к чему, интересно?

– В самый раз, — бросил он, отворачиваясь, — пусть Толле ее утверждает. Но если что, я ее тут не видел, ты знаешь, мне не положено.

– А руки мне развязать тоже не положено? - не вытерпела я. И чихнула.

Брюнет снова скривился. Надо же, нежный он какой.

– Ральф, освободи даму ,— распорядился он,— где ты ее вообще такую достал?

Щекастый великан виновато шмыгнул носом, освобождая мои запястья от веревок.

– В таверне, — признался он. — передохнуть зашел, а там - она, с посетителями общается, да так бойко! Одному пивной кружкой промеж глаз чуть не заехала. Так что я ее еще и спас.

– Вот спасибо, — прошипела я, разминая затекшие руки. На коже остались следы веревок, наверняка потом синяки еще вылезут.

– Отличная кандидатура! — вдруг расхохотался красавец. Смех у него тоже был приятный, пусть в данной ситуации и звучал оскорбительно. - Если остальные хоть немного похожи на эту, я выпишу вам с Толле премию.

– Еще увидимся! — красавец помахал мне рукой и подарил возможность лицезреть его спину. Полы плаща развевались, открывая стройные, мускулистые ноги в высоких сапогах из мягкой кожи дорогой выделки.

Это твой шанс, Мили! Дождавшись, когда брюнет выйдет и звук его шагов отдалится, я ухнула на пол. Пока Ральф не успел ничего понять, ткнулась лбом ему в колени, со всей силы. Наши два вопля слились в один. Мой боевой клич и его испуганный вой.

Похититель с грохотом рухнул на пол, а я опрометью кинулась к двери, не особенно думая, куда бежать дальше. Просто неслась по неожиданно длинному коридору, где, кажется, недавно натерли полы. По ним я и покатилась, как заправский конькобежец, вылетела на лестницу, где мне удалось на время затормозить, врезавшись в своего недавнего знакомого. От него еще и пахнет очень приятно!

Мы полетели вниз быстро и неудержимо. Я словно падала в бездну верхом на драконе, чьи черные крылья гордо раскинулись по сторонам… Увы, это всего лишь его плащ, который точно не удержит нас в воздухе.

К счастью, лестничный пролет был коротким, и падение закончилось быстро. Незнакомец успел сгруппироваться и стоял на четвереньках, упираясь ладонями в деревянный настил. Также натертый до блеска. А я висела на нем, крепко обхватив мускулистый торс.

ГЛАВА 1. Филберт и его свобода

Почему он сейчас должен бросить свои дела и ехать в столицу?

Небесные духи побери эти светские обычаи!

Филберт Таммер, лорд округа Фестон, в ведении которого находятся пять городов и дюжина деревенек разного калибра, нервно трясся в своей золоченой карете. Штука пафосная, кричащая и абсолютно неудобная. Высокому Филберту пришлось скрючиться и чуть ли не к подбородку прижать колени. В голове от скуки завелась череда бесконечных мыслей о прошлом и настоящем.

Обычно Таммер жил затворником в Фестонском замке, изредка устраивая приемы, чтобы оповестить общественность о том, что еще жив.

Если бы ему дали волю, Фил закрылся в самой высокой башне роскошного дворца и дни напролет совершенствовал свой уровень колдовства. Это куда интереснее, чем вести светские беседы и отбиваться от чрезмерно ретивых дам, которые считают, что им срочно надо породниться.

Еще бы - Таммеры были родственниками короля Рейна, правящего монарха. А непосредственно Фил - его названным сыном.

Есть в их государстве такой обычай, когда рождаются дети, помимо родных матери с отцом привлекать еще и названных. Случись что, наследник без покровительства не останется.

Когда отец попросил Рейна взять под крылышко новорожденного Филберта, будущий король был принцем, причем ненаследным. Перед ним имелись два претендента на трон, его старшие братья.

Первым сюрпризом стало отречение от престола главного наследника всего через полгода после коронации. Он женился на своей первой любви и сбежал с ней в какую-то глушь. Второй по очереди брат продержался дольше, почти два года. Но и его ждала роковая участь. На балу, созванном специально для претенденток на руку и сердце короля, монарх увлекся самой красивой из девушек. Но вот казус - таковой оказалась официантка.

Жениться на ней королю Бельвейта было не положено, поэтому он нахлобучил корону на голову Рейна и спешно отбыл с возлюбленной в ту же глушь, что и предшественник.

Филберт тогда был подростком и уже страстно поглощен чернокнижием. Глядя, как серьезные, взрослые люди бросают настоящие, важные вещи, чтобы вступить в брак, он дал себе зарок: никогда не жениться.

Поэтому разговор, который завел с ним Рейн, едва Филу исполнилось восемнадцать, неприятно его удивил.

– Увы, мальчик мой, Ромуальда, твоего дорогого папы давно нет с нами, — с грустью сказал король после именинной вечеринки, - но у тебя есть названый отец. И я обещал своему другу и кузену, что сделаю все для твоего счастья.

– Я счастлив, ваше величество, — честными глазами уставился на него Фил, прижимая к груди подаренный на день рождения старинный гримуар, колдовскую книгу, которой владели великие маги прошлого.

– Ромуальд превыше всего на свете ценил свою семью и успешный брак.

Фил сглотнул. Да, так ценил, что маму смог пережить всего на год, не вынес тоски по супруге, которой его лишил несчастный случай на охоте.

– И он хотел бы и для тебя такого счастья, — продолжал король.

Счастья? Филберт вздрогнул и сильнее обхватил книгу.

Чего для него хотел отец? Полной зависимости от другого человека? Так, чтобы не дышать без нее, не радоваться жизни? Отдать свою радость на чужое попечение и вручить сердце в чьи-то руки?

Не бывать такому!

– Выполняя его волю, я хочу сообщить тебе приятнейшую новость, сынок!

В седой бороде Рейна засияла теплая улыбка.

– Ты уже достиг возраста, когда начинает прибывать мужская сила. Я мог бы провести для тебя обычный бал невест, но твой отец настаивал на отборе. Именно так он и встретил свою суженую.

– Отбор? — Фил запаниковал.

– Да. Ромуальд оставил документ, где подробно прописал, как должен пройти отбор. И ты обязан ему следовать.

Король протянул названному сыну свиток.

Филберт внимательно изучил длинный документ. Уж что-то, а с информацией он работать умел.

– Согласно воле твоего отца, — продолжал Рейн, — созывается отбор с участием двенадцати претенденток. Нам повезло, что Ромуальд такой основательный человек, он подробнейшим образом прописал каждое из пяти испытаний для девушек.

– Здесь сказано, что после каждого отсеиваются негодные кандидатки, — прочел Фил.

– Совершенно верно, — согласился названный батюшка.

– И что по окончании испытаний я должен буду жениться на той, что пройдет их достойно и оставит далеко позади своих соперниц.

– Правильно, — улыбнулся король, все еще не чувствуя подвох, — иначе лишишься своих земель и титула. Ведь все это нужно, чтобы передавать наследникам.

– Стало быть, не будет достойной - некого и в невесты брать, — засмеялся Филберт.

– Я тебя уверяю, — отмахнулся Рейн беззаботно, — она обязательно найдется.

Карета остановилась, воспоминания рассеялись, и Филберт выбрался наружу, вдохнул полной грудью свежий воздух, а затем направился во дворец.

Рейн нервно ходил перед троном вперед-назад. Увидев названного сына, обрушился на него с упреками.

– Почему я должен чувствовать себя виноватым перед Ромуальдом?

ГЛАВА 2. Амелия и ее печали

– Этот мазок смотрится слишком неряшливо, моя прекрасная мизи. Будто вы искали, как вытереть кисточку и кроме холста ничего не нашлось.

Дилмор, мой преподаватель живописи, скорбно поджал и без того тоненькие губы. Он бился со мной уже полгода, а я все никак не научилась создавать шедевры, достойные его ученицы.

– Разве это пес? Это взбесившаяся щетка для мытья пола! — поток его критики не ослабевал.

Я думала только о том, как бы сбежать от зануды и почитать книжку. Это развлечение как раз по мне. Больше я люблю разве что прогулки верхом на своем Лавви, чистокровном скакуне, с родословной не менее древней, чем моя. А может он по части благородства и моего папеньку превзойдет.

От этой мысли я прыснула в кулак, чем повергла Дилмора в ужас.

– Вы очень несерьезно подходите к рисованию, — расстроился он окончательно.

От лавины его скорби меня спасла Митти, наша служанка. Ну, это я сначала думала, что спасла.

По крайней мере, она сунула свой шустрый нос в дверь “артистической” и сообщила, что меня ждут маменька и папенька, и оба в крайнем нетерпении.

Мне сразу стало интересно, чего им там не терпится. Может, задумали новое кругосветное путешествие? Было бы неплохо. Из последнего я привезла потрясающей красоты коралловое ожерелье.

Но все оказалось куда как хуже. Родители позвали меня в уютную чайную, где я и сама любила прятаться от занятий.

– Мили! — папа просиял и от радости чуть не пролил чай, который как раз собирался испробовать.

– У нас с батюшкой великолепные новости для тебя, дорогая, — сказала мама.

Они сидели за круглым столиком, друг напротив друга, а между ними стояли тарелочки с печеньем и коржиками. Семейная идиллия!

– Мне очень хочется их услышать, — потупив глаза, как подобает воспитанной дочери, я присела на третий стул.

Однако, новости оказались совершенно не теми, на которые я рассчитывала.

– Амелия, — торжественно начал отец, — тебе уже исполнилось восемнадцать…

– Год назад, — уточнила я, — вы наконец решились отдать меня на обучение за пределами нашего округа?

– Нет, что ты! — мама замахала руками. — Твое домашнее образование куда как успешнее! Сколько ты усвоила на индивидуальных занятиях, не дадут и пять курсов самой престижной академии магии округа. Тем более что большая часть ее преподавателей ездит к нам шесть раз в неделю делиться с тобой знаниями.

Да уж, мой обычный день расписан не то чтобы по часам. По минутам. И живопись самое простое, пожалуй.

– Тогда чем вы хотите меня порадовать?

– Мили, — продолжил папа, — мы знаем, о чем мечтает каждая девочка в твоем возрате. О красивом, щедром и благородном женихе.

– Да? — искренне удивилась я. — Меня бы больше порадовала новая лошадка в мою личную конюшню. Недавно я видела у нашего заводчика совершенно потрясающий экземпляр.

– Покажешь потом, когда мы будем подсказывать жениху насчет свадебного подарка, — хихикнула мама.

– Вы уже все решили? — я переводила ошарашенный взгляд с одного родителя на другого.

– Нет, конечно же, — успокоил папа, — окончательное решение примешь ты сама. Выберешь одного из тех достойнейших четырех кандидатов, которых мы пригласили в наше поместье. И это не обсуждается.

– Четверо женихов? — меня разобрала оторопь. — Это что же, вы устраиваете отбор?

– Можно и так сказать, — радостно подпрыгнула на своем стуле мама, — а я все не могла вспомнить подходящее слово. Я тебе даже завидую, дорогая! Получить в твоем возрасте возможность выбирать из лучших!

– Но-но! — в голосе папы послышался металл, мама, кажется, поняла, что сказала лишнего и поспешила исправить ситуацию.

– Я совершенно счастлива в браке, — но у нашей девочки может быть еще лучше. Кажется, опять что-то не то сказала…

– Словом, завтра у тебя великий день, — спас положение папа, но я понимала, что маму еще ждет серьезный разбор полетов, — торжественный прием в нашем доме.

– Завтра? — растерялась я. — Да как же это? А подготовка? А платье? А порыдать над моей несчастной девичьей судьбой?

– Все уже готово, — папа поставил чашку на стол, — ты постоянно занята уроками и не заметила, что мы подготовили бальный зал. И новый наряд тебе тоже пошили.

– Без меня? — ужаснулась я. — А кто же его примерял?

– У Августины есть все твои мерки, — вмешалась мама, — она уже создала великолепное платье, тебе осталось только примерить, что получилось. Густа еще успеет внести исправления до завтра. И после встречи с портнихой посмотришь на портреты женихов. Рыдать о своей судьбе тебе точно потом не захочется!

Мама мечтательно вздохнула, затем спохватилась и посмотрела на папу, вид которого не предвещал ничего хорошего.

Отбор? Я была вне себя от негодования.

Да, наше семейство настолько благородное, что женихи начали выстраиваться в очередь еще когда по королевству прокатилось известие о моем рождении. Нет, конечно не сами женихи выстраивались, а их родители. И даже парочка семей, где ребенка еще не было, но супруги были уверены, что еще годик-полтора, и у них обязательно появится сын и наследник.

Мой отец - герцог Альфед Ронн, владелец шикарного поместья, в составе которого три деревни и столько же полей и лесов. А также губернатор всего округа, пусть он и находится далеко от столицы.

Пока его не злишь, производит впечатление человека почти покладистого. Но в губернаторах с мягким характером долго не усидишь, так что Альфед Ронн на самом деле жесткий управленец, который просто не воспринимает, когда ему перечат. Не сомневаюсь, что идея выдать меня замуж принадлежит ему.

Породниться с нашей семьей считается огромной честью, потому что род папы уходит корнями в глубокую магическую древность и все его предки - чародеи с уникальными способностями.

Мама, Медея Флемм-Ронн, по этой части ничуть ему не уступает, так как происходит из семейства высших фей и по желанию может материализовать у себя крылья.

ГЛАВА 3. Проклятие и бегство

– Позор на мою седую голову, — пробормотал отец, ошарашенно глядя на чуть ли не флиртующую парочку.

Широким шагом он преодолел добрую половину зала за несколько секунд. Я семенила следом, стараясь не отставать. Мы даже успели услышать кусочек беседы. Людвиг Хеммель и моя мама попивали какой-то изысканный напиток. Их руки лежали на столе, и пусть до соприкосновения пальцев было еще приличное расстояние, на словах эта пара не была столь же скромной.

– Приезжая сюда, я надеялся, что твоя дочь хотя бы наполовину так же хороша, как ты в юности, Медея… и настолько же горяча!

Мама смущенно захихикала:

– Ах, Людвиг, какие же мы глупые с тобой были! Но моя жизнь сложилась все же неплохо, надо признать.

Тут она заметила нас с папой.

– А вот и моя девочка! Так хочется, чтобы она обрела свое женское счастье рядом с подходящим мужчиной.

Хеммель с интересом окинул меня взглядом, отпил из бокала и выдал:

– Что ж, это не просто возможность подобраться ближе к тебе, Медея, но и сам по себе неплохой вариант.

– Да что здесь происходит, гракханы возьми вас за ногу! — папа вышел из себя и говорил так громко, что к столику начали подтягиваться зрители. — Ваши высказывания о моей семье непозволительны, лорд Хеммель! Я требую покинуть мой дом!

– Жаль, — искренне огорчился Людвиг, — дочка у вас и правда прелестная. Как и жена. Вы счастливчик.

Желваки на папиных скулах заходили так, будто сейчас отлетят от лица и заживут собственной жизнью.

Я думала, он бросится на Хеммеля с кулаками, и уже прикидывала, как его остановить, но тут папа пристально посмотрел на бокал в руке лорда.

А потом на меня. Ничего не сказав, подошел к столу ближе и взял графин, из которого наливались напитки, поднес к носу, затем погладил круглый бок сосуда, задержав ладонь и прикрыв глаза.

И закричал на весь зал:

– Амелия!

– Я здесь, отец, — мне стало понятно, что впереди буря. Но я и не подозревала, насколько мощная.

– С вашего позволения, я вас оставлю, - обратился папа ко всем присутствующим сразу.

Схватив меня за руку, потащил вон из зала, рывком открыл дверь в свой кабинет. Когда мы закрылись, наконец, дал себе волю.

– Амелия! — его лицо приобрело багровый оттенок, глаза полыхали настоящим огнем. — О чем ты думала, когда навела чары на все напитки в доме?

– О том, как славно, когда все честны друг с другом, — попыталась я как-то сгладить обстановку.

– На мое счастье, я не пил ничего домашнего сегодня, — отец заходил по кабинету, — только воду, которую для меня доставили из минерального источника.

Точно, у папы несколько дней наблюдались небольшие проблемы со здоровьем и он действительно пил лишь свою целебную водичку.

– Ты хоть понимаешь, что натворила? — перестав бегать, он посмотрел мне в глаза так, что стало жутко.

– Отец, скоро волшебство выветрится, и они почти все забудут. По крайней мере, должны.

– Зато я буду это помнить, — буркнул папа, — почему ты такая упрямая? Сегодня наступил предел моему терпению! Использовать свой дар, чтобы отца своего позорить?

– Я не хотела…

– Не хотела? — он распалялся все больше, казалось, сейчас ударит. — Ты стала причиной этой унизительной сцены между твоей матерью и Хеммелем! Я не смогу с ним после этого породниться! Что, довольна?

На самом деле, меня это устраивало. А вот отца окончательно привело в бешенство.

– Амелия Вирджиния Ронн! Проклинаю тебя своим отцовским словом! - прорычал он. — Ты лишишься своей магии до последней капли… И вернешь ее только когда сама искренне захочешь выйти замуж!

Между нами появилась небольшая ярко-желтая молния. Сверкнув, она рассыпалась мелкими точками, распылившись по комнате.

– Да будет так! — торжественно закончил отец.

– Ты… ты проклял меня? — я не могла поверить в случившееся. Над головой моей заполошенно носилась мелкая лимонного цвета птичка, голося, как будто и ее тоже прокляли. Откуда она взялась?

– И это еще великодушно по отношению к тебе!
– Великодушно? Теперь у меня никогда, никогда не будет магии! — по моим щекам катились слезы. — Я никогда не пожелаю выйти ни за кого из этих твоих напыщенных маркизов и глуповатых графских сынков!

– Тогда - наслаждайся жизнью обычного человека, — отец пожал плечами, — вечер ты все равно испортила, так что можешь идти в свою комнату. Тебе есть, о чем подумать.

О, да! Пищи для размышлений было предостаточно. Но сейчас мне совсем не хотелось делать выводы. Возможно, зря. Я вылетела из кабинета, машинально отметив, что странная птаха сделала то же самое. Куда она дальше подастся? Впрочем, неважно.

Действительно, мое поведение по меркам общества совершенно возмутительно. Я ведь и сама не верила, что магия окажется настолько действенной и ощущала вину и стыд за все произошедшее. Но… как еще мне себя защитить, отстоять право вступать или не вступать в брак? Ведь я человек! Разумное создание с собственной волей. Разве можно со мной так было поступать?

ГЛАВА 4. Фестонский замок

Странные здесь люди, и место странное. Кто они вообще такие? Вначале я приняла эту компашку за бандитскую шайку. Но лорд… Может ли он возглавлять банду? Судя по интерьеру комнаты, которую я мельком успела рассмотреть, когда с меня сняли мешок, мужчина явно в деньгах не нуждался. Вдруг он на торговле невестами так поднялся?

Как он сказал? “В крыло к остальным девушкам”.

Сколько же в этом здании крыльев и пленниц?

Здоровяк Ральф потащил меня по лестнице, только не вниз, куда отправился хромающий по моей вине лорд Таммер, а еще на три пролета вверх. Я вертела головой, стараясь оценить обстановку.

– Зря мы мешок с тебя сняли, — пробурчал щекастый.

– Ральф, будь уважительнее с благородной дамой! — Толле семенил следом за нами, звеня связкой ключей.

– Да какая она благородная, — здоровяк хотел махнуть рукой презрительно, но вовремя вспомнил, что обе его лапы заняты, так как держат меня медвежьей хваткой, — прислуга в таверне. Я ведь думал, что это дочка хозяйская, в потемках не разглядел лицо. А как господин Фил с нее мешок стянул, так ясно стало - ошибка вышла.

Лестница закончилась и мы добрались до очередного коридора. Просторного, с кучей дверей и факелами на стенах.

– Вот ты дурень, Ральфи, — расстроился Толле, — так бы она хоть за местную знать какую-никакую сошла. А ты совсем безродную притащил!

– Что, обратно выпустить?

Я с надеждой затаила дыхание.

– Нет уж, — вздохнул блондинчик, — мизи, мы вам грамоту выправим, оформим дальнее родство с каким-нибудь разорившимся баронетом. Или тем же трактирщиком, кажется, у него дядя служил при дворе. Заплатим ему, он и согласится.

– Вот, с приличной семьей тебя породним, хоть и на время, радовалась бы. А то пихаешься!

Я чуть не прослезилась от такого великодушия.

– Наконец-то у меня будет высокородная семья! — сказала я с воодушевлением.

Громила, пыхтя, перестал меня наконец волочить, мы остановились перед одной из дверей.

Толле завозился с ключами, подбирая нужный. Наконец, меня втолкнули в помещение. Я ожидала увидеть камеру для заточения, с кандалами на стенах. Но это было просторное и уютное жилье. Оно почти не уступало моей комнате в доме родителей.

Просторная кровать под балдахином выглядела мягкой и удобной, туалетный столик заставлен полезными и красивыми баночками. В одной из стенок виднелась полуоткрытая дверь в уборную. И пахло приятно, свежестью и травами.

Меня обожгло ужасной догадкой. Такой неприятной, что я чуть на колени не упала и заголосила, потеряв свойственное мне самообладание:

– Ральф! Толле! Миленькие! Выпустите меня отсюда! Я не такая вовсе, в борделе служить не смогу!

– В борделе? Ты чего, мизи? — здоровяк почесал в затылке. — У нас при Фестонском замке и нет такого.

– Мизи, вы неверно нас поняли, — Толле мягко подтолкнул меня к мягкой кушетке, обитой бархатом, усадил. Налил в стакан воды из графина, подал.

– У нас тут не бордель, а замок благородного лорда Таммера. И вам выпала честь принять участие в отборе невест.

– Что? — набранная в рот вода фонтаном выстрелила на камзол Толле. Парень поморщился, но продолжил вежливо улыбаться.

– Нам потому и надобно будет поправить ваше родословие. Хотя бы на бумаге. Претенденток нельзя просто с улицы набирать, а у нас последней участницы не хватало. Уж извините, что пришлось вас сюда доставить таким варварским способом. На какое имя сделать документ о вашем происхождении?

– Луира Шелдон, — сказала я, гадая, сильно ли глупо было сорвать свой отбор, чтобы попасть на чужой.

– А разве лордам можно жениться на дочках трактирщиков, пусть и богатых? — проинтересовалась я у Толле.

Ральф неприлично заржал.

– Не волнуйтесь, жениться ему на вас не придется, — хихикнул и блондин, — конечно, у нас приветствуются браки между представителями равных сословий. Но в основном это жесткое требование для королевских особ. Тут главное, чтобы кандидатки были из хоть какого-то рода, не совсем уж плебейского.

– Да ты не переживай, мизи Луира, вылетишь еще на втором испытании, если дойдешь. И отступные получишь. — Пообещал громила. И маслянисто подмигнул. — Может, я на свидание тебя потом приглашу, если вести себя хорошо будешь.

– Это слишком большая для меня честь, — сказала я с чувством.

– И то правда, — задумался Ральф, — мой папенька садовником при лорде служил, тоже не самый мелкий человек был! Мне со служанками тискаться ни к чему.

Меня это немного успокоило.

– Условия участия в отборе весьма выгодны для вас, — продолжил обрабатывать меня Толле, — вам ничего не угрожает. Будет три дня на подготовку, а затем само действо, оно продлится пять дней, по числу испытаний. Как только вылетаете — получаете вознаграждение за уделенное нам время и причиненные вам неудобства. Только придется подписать небольшую грамоту.

– Похвальную? — удивилась я.

– Нет, секретную, — объяснил Толле, — что вы участвовали в отборе по своему почину и претензий к лорду Фестонскому не имеете.

ГЛАВА 5. Филберт. Перед отбором

Колено болело так, что ему захотелось тут же залезть в свой гримуар и почитать, как справиться с ушибом без операции. Ну или растирок и бинтов. Филберт был не очень силен в медицине, поскольку отличался отменным здоровьем. Магия, переданная ему родителями, поддерживала жизненную энергию на отличном уровне.

– Будет, что передать своим детям, Фил, — говорила мама, глядя как сын выбегает в легких тапочках на заснеженный зимний двор, чтобы поймать любимого кота. По кличке Грим, конечно же.

Подниматься в свое убежище в главной башне замка было затруднительно, нога стонала уже к середине пути.

Гракханы бы побрали эту несносную девчонку, которая к тому же оказалась даже не родственницей хозяина таверны, человека вполне достойного.

С другой стороны, это и хорошо. Если бы верный, но недалекий Ральф вот таким образом выкрал из дома дочку уважаемого жителя Фестона, возникли бы проблемы. Они, правда, решаются деньгами, но в этом случае их пришлось бы дать больше.

“Сынок, пока ты жив, все можно исправить или деньгами, или магией” — так любил говаривать его отец, пока не потерял маму и стало понятно, что ее не вернуть ни одним из этих двух способов. После этого он в принципе стал неразговорчив.

Папа был настоящим философом. А некоторые его высказывания Фил помнил и сейчас, но не очень понимал.

Например, это: “Истинная любовь может быть только лишь взаимной. Потому что любовь - поток, которому положено быть двусторонним, это закон магии. Если она течет вникуда или встречает на своем пути сопротивление, теряет силу и прекращается, либо пытается разрушить барьер и тогда перестает быть созидательной”.

Когда папин поток некуда стало направлять, иссяк и он сам.

Иногда Филберту становилось интересно, что должен чувствовать человек, в котором бурлит эта магическая энергия. Но проверять на своем опыте не хотелось, очень уж это опасно и отвлекает от главных дел.

Фил вздохнул с облегчением, добравшись до конца лестницы. Открыв заветную дверь, с наслаждением втянул аромат книг. Знаний и чародейства.

Гримуар, его сокровище, жемчужина библиотеки, лежал на бархатной подушке под стеклянным колпаком, как и следовало.

Филберт надел перчатки, без которых не осмеливался перелистывать древние страницы, извлек книгу из укрытия, с благоговением погладил потемневший от времени корешок.

Устроился в удобном кресле, таком же фамильном, как и весь Фестонский замок, и погрузился в магию.

Гримуар чернокнижника - это особый предмет. От обычных книг его отличает наличие души. Факт жуткий, но и захватывающий одновременно. Древний труд написан вручную целой группой великих магов. Заклинания, рецепты, схемы, чертежи.

Тексты и изображения могут меняться, именно так гримуар общается со своим держателем, не хозяином. Он выбирает себе партнера, соратника, пользователя. Но никак не владельца.

Фил как всегда раскрыл книгу на произвольной странице, чтобы гримуар сам выбрал тему на этот день.

Листки зашуршали, выбирая нужное место. Страниц было примерно две тысячи и прождать можно было долго, но Фил не торопился, привык уже. Однако, гримуар не собирался останавливаться, он явно настроился на долгие раздумия. Такого, кажется еще не было.

Лорд слегка забеспокоился, когда и через десять минут странички сами собой двигались туда-сюда. Как бы не уснуть и не оскорбить магического советчика.

Наконец, движение прекратилось и Филберт с интересом взглянул, куда же вывел его нынче гримуар.

Результат оказался волнильным и странным.

В колдовской книге был целый блок с пустыми страницами, Фил порой недоумевал, зачем они нужны. Авторы пропустили их? Или сшили томик неправильно?

Сейчас раскрылся как раз такой разворот. Два чистых листа, желтовато-коричневых, как положено старинной бумаге.

– Ты не хочешь сегодня работать со мной? — огорчился Филберт.

Но тут на первой из открытых страниц проступил текст, словно написанный размашистым почерком. До боли знакомым.

“Ты стал взрослым. Ты уже готов. В твою жизнь войдет настоящая магия. Не подведи”.

А потом проявилась и подпись.

“С любовью, твой отец”.

Забыв о поврежденном колене и едва не уронив тяжеленную книгу, Филберт вскочил, лихорадочно оглядываясь, будто искал неведомого писаря.

– Отец? — сказал он громким шепотом, чувствуя, как на лбу проступает холодный пот. Перед внутренним взором возникло его лицо. Почти такое же, как его собственное, только глаза серо-стальные.

Как гримуар смог сыграть с ним такую шутку? Передать привет от человека, которого давно нет в живых? Да, тот тоже увлекался чернокнижием, хотя не так глубоко, как Филберт. У него это было в порядке хобби. Фил считал, что отец не на полную мощь использовал свои таланты, его магия захватывала не настолько сильно. Спасибо, сохранил библиотеку, собранную их великими предками.

Говорят, колдовские книги сохраняют часть души того, кто их читает. Все дело в зрительном контакте. Возможно, отпечаток личности отца все еще живет в этом зловещем томе? Гримуар он получил в день своего совершеннолетия, но до него книга находилась в этой башне. Ее нельзя давать в руки детям и подросткам. Поэтому Филберт так и ждал, когда ему стукнет восемнадцать.

ГЛАВА 6. Амелия. Торжественная церемония

Я волновалась. День с утра начался слишком уж суматошно, и всеобщее возбуждение оказалось заразительным.

Добрая служанка внесла мне новое платье. Удивительно, но оно мне подошло и по странной насмешке судьбы было лимонного цвета. Наверняка помощники лорда наняли портных с высоким уровнем бытовой магии. Собственно, с учетом того что этот отбор уже пятый, швейных дел мастера должны в дворцовом штате работать.

Наряд сидел на мне так великолепно, что я слегка заволновалась. Не в моих планах выглядеть слишком уж хорошо! Надеюсь там не будет испытаний, где будут оценивать внешний вид участниц на соответствие канонам. Без лишней скромности, я умею носить платья, изобразить обратное будет сложно. Я попыталась ссутулиться, но у меня получилось не особенно убедительно.

– Мизи, чего вы скукожились? — неодобрительно заметила горничная. — Переживаете, что грудь выпирает слегка? Так это ж красиво и мезирам нравится.

Я вздохнула, пытаясь имитировать скромность. Но в меру. Луира Шелдон - девица шебутная и не робкого десятка.

В приоткрытую дверь вежливо постучали.

– Войдите, — разрешила я.

Это был Толле, в белом костюме и с розочкой в петличке. Хорош, хоть самого на отбор женихов отправляй.

– Мизи Луира, вы готовы? — спросил он взволнованно. — А то вот у мизи Лимонии нервный срыв приключился от нервов. Вам нюхательных солей не надобно?

– Мизи Лимония - шибко благородная дамочка, — поджала губы моя помощница, — то ли дело вот девочка из нашинских! Кровь с молоком, бодрячком держится. И детишек здоровых нарожает, не то что эти графские родственники, нам не чета.

Что ж, чисто технически она права. Троюродная племянница графа и единственная дочь герцога - действительно в разных весовых категориях. На замечании о детишках румянец на моих щеках невольно разгорелся еще ярче и я поспешила припудриться.

Доставляли нас торжественно, по одной. Поэтому Толле и выглядел несколько загнанным. Церемонно подав мне руку, он повел меня по длинному коридору, затем мы долго спускались по лестнице, перешли в другой коридор, добрели до конца, до новой лестницы…

Какой огромный этот Фестонский замок! Сама я обратно вряд ли найду дорогу. Наконец, мой принц в белоснежном камзоле привел свою даму, то есть меня, к высоким дверям светло-серого цвета. Они контрастировали почти с черными стенами в коридорах. Их мрачность я успела оценить, покуда мы петляли по замку. Кое-где еще и портреты висели, тоже строгого вида. Предки лорда Фестонского словно оценивали меня с холстов.

К моему удивлению, вход оказался запасным, хоть и выглядел очень парадным. Вел он в коридор с кучей дверей.

– Это отдельные комнаты ожидания для участниц отбора, — пояснил Толле.

Ничего себе, как тут все оборудовано. Хозяин явно не был настроен на женитьбу и готовился проводить отборы, сколько потребуется. Я еще больше его зауважала.

Помещение было небольшим, но уютным, все под рукой. Вместительное кресло, в котором при желании можно вздремнуть. Зеркало на все стену, туалетный столик, небольшая уборная, в которой даже можно принять душ. Настоящая Луира Шелдон, существуй она в природе, могла бы здесь поселиться и зажить долго и счастливо.

Скоро у меня появился посетитель - здешний парикмахер, который не без удовольствия уложил мою шевелюру в не очень замысловатую прическу.

– У вас удивительная естественная и такая благородная красота! — восхитился мастер. — Не хочется добавлять излишней вычурности. Вы и с косой будете как аристократочка. У вас в роду была знать, не скрывайте?

– Да я и сама не знаю, — притворно потупив глаза, я постаралась не смеяться. Я тут всего-то пятый день, а уже столько противоречивых оценок своей внешности наслушалась.

То во мне крестьянская живость и бодрость простолюдинки, то природная грация и аристократичные черты.

После парикмахера меня навестил официант с тележкой, наполненной изысканными лакомствами. Он налил мне в кружку восхитительный горячий шоколад и пожелал укрепить силы перед важным событием.

Время ожидания тянулось томительно. Раньше я бы коротала время за игрой с водой из бутылки. А сейчас у меня даже магии моей не было. И книжек тут никаких не водилось. А ведь хозяин замка - мужчина очень даже читающий. Что ж он о гостьях своих не позаботился?

Наконец, бледный от осознания собственной значимости Толле пригласил меня на выход.

Но и это было еще не начало. Мы с остальными девочками столпились за кулисами, глядя на освещенную яркими огнями сцену. Вместо зрительного зала виднелась чернота, было не понять, есть ли там вообще народ.

В центр подиума вышел элегантный мужчина эльфийского вида и хорошо поставленным голосом провозгласил:

– Досточтимые мезиры, мизерис и мизи! И конечно же, ваше величество король Рейн Эммануил Второй! Позвольте открыть пятый, юбилейный отбор невест для Филберта Таммера, лорда Фестонского, названного сына короля Рейна Эммануила Второго Бельвейтского! Сейчас своего выхода на эту сцену с трепетом ждут двенадцать представительниц благородных семей округа Фестон.

Этот отбор несказанно важен, ведь он станет последним для Филберта Таммера, лорда Фестонского! И если не найдется достойная стать его женой, дальнейшее решение о своем браке лорд будет принимать самостоятельно!

ГЛАВА 7. Первое испытание

Короля Рейна с почестями сопроводили в его ложу, а Филберта усадили в кресло за небольшим столиком, прямо на сцене, в самом углу возле все той же “его” кулисы. Будет прямо из гущи событий наблюдать, как дамы пытаются его покорить. Интересно, нравится ли ему это хоть немного? Может быть, льстит мужскому самолюбию?

Я понимала, что заявление короля очень рушит планы лорда завалить очередной отбор. Если Рейн будет выступать наблюдателем и судьей, Толле и Ральф не смогут слишком очевидно устранить претендентку, которая вдруг возьмет да пробьется в финал. А такая, как Эсения, вполне может.

– Достопочтенные зрители, дорогие участницы! — ведущий сиял, словно сам уже успел в чем-то победить. — Объявляю о начале первого испытания, которое состоится сегодня. Конечно же и вы, и претендентки могут догадаться, что мы от них потребуем в первую очередь…

– Танец с раздеванием! — заорал из зала некто. И я без труда признала Ларса. Даже стыдно стало за свою группу поддержки.

– Фу, плебеи пришли болеть за свою героиню, — прошипела Эсения, и так как она стояла всего через одну ко мне участницу, слышала я ее прекрасно.

– Танцы будут позже, — пообещал все такой же жизнерадостный ведущий, — а сегодня девушки представят себя. Но им нужно не просто подготовить рассказ о собственной биографии. Кому интересна женская болтовня, друзья? Мне хватает для этого жены и трех моих дочерей.

В зале раздались одобрительные смешки.

– Мои дорогие мизи, — ведущий посмотрел на нас, — у вас будет два часа на подготовку выступления. И задача - показать себя так, чтобы ни зритель, ни Филберт Таммер, ни король Рейн не смогли вас потом забыть! Ваше умение держаться, яркость необычной личности, мастерство подбирать необычный реквизит - все это должно воссиять на нашей сцене.

Можете удалиться в свои комнаты для подготовки и попросить то, что необходимо для выступления у наших помощников, Толле и Ральфа. Они достанут.

А наши уважаемые зрители сейчас получат прохладительные напитки и смогут насладиться выступлением певцов и музыкантов. Удачи, девушки!

Эльф сделал ручкой “пока-пока” и мы отправились за сцену. Придумывать, как поразить присутствующих.

Оказавшись в своей комнатке, я скинула каблуки, бухнулась в кресло и погрузилась в раздумья.

Воспользоваться шансом и вылететь прямо сейчас? Очень соблазнительно.

Я уж было приготовилась ничего не делать, а выйдя на сцену, прочесть детский стишок, как тут мне вспомнилось против воли шипение Эсении… презрительные взгляды, которые кидали на меня остальные, узнав, что я оказалась на отборе прямиком из-за прилавка и чуть ли не с пивной кружкой в руке. Это пренебрежение благородных девиц по отношению к безродной служанке.

Ну уж нет, девочки! Так просто я не сдамся. Побеждать я, конечно же, не собираюсь, но поволноваться заставлю! Нечего тут недооценивать представителей рабочих профессий. Мы, простые служанки, можем многое!

Даешь равенство и справедливость!

Я так воодушевилась идеей доказать свою полноценность, что напрочь забыла, что вообще-то я не приблудная сиротка, а вполне себе герцогская дочка. Вжилась в роль, бывает со мной такое.

Итак, как мне стать незабываемой? Песню исполнить? Желательно, собственного сочинения, и посвятить ее лорду Таммеру. Нет, за два часа могу не успеть. Да еще инструмент выбрать и найти надо. Я умею музицировать на арфе, фортепиано, скрипке и губной гармошке. Жаль только, не одновременно.

Магии у меня теперь нет, подозреваю, что навсегда. Так что номеров с водой тоже не выйдет.

Танец? Нет, я столько изображала “деревянные ноги”, что Шаген обидится. А он очень милый и мне нравится.

Собственно, кто сказал, что неизгладимые воспоминания об участнице должны быть именно в положительном ключе?

Мой жизненный опыт подсказывает - мальчика, который на семейном празднике подложит кнопку на стул имениннице, запомнят больше, чем подружку, что исполнила специально сочиненную к юбилею песенку.

Да, я та именинница. И слова песни даже не помню, а вот ту кнопку… И мальчика… Хотя, он меня наверняка запомнил еще лучше. Активная жизненная позиция свойственна мне с раннего детства.

Нет, я не собираюсь поджигать сцену или кидаться в лорда туфлями. Но добавить нотку скандала можно и другим способом.

В дверь поскреблись и тут же ее и открыли.

– Мизи Луира, вам надо чего раздобыть для испытания? А то время идет, могу не успеть найти или у наших магов заказать.

– А ты все, что угодно, достать можешь? — спросила я на всякий случай. Хотя у меня еще и вариантов не появилось, что бы мне могло пригодиться.

– Ну…. всё не всё…— великан поскреб в затылке. — Звездочку с неба я вам пожалуй что и не достану.

– Да зачем мне звездочка, Ральф! — рассмеялась я. — Все равно она на сцене не поместится.

– Забавная вы, мизи, — захохотал и великан, — чего ж не поместится, они же махонькие такие. Меньше кулака моего размером.

– Ой, и правда, запамятовала, прости, — извинилась я, вспомнив что не время козырять моими знаниями астрономии.

– Да чего уж там, — великодушно махнул ручищей помощник, — вы ж волнуетесь поди, такое важное событие.

ГЛАВА 8. Вечер в замке Фестон

Злость и азарт выдавили из моей головы остатки здравого смысла. Да, я выведу на чистую воду эту интриганку Эсению. Недаром вода - моя стихия!

Прекрасная и коварная соперница казалась мне очень подозрительной. Мало того, что она слишком уж хороша для фиктивного отбора, так и еще очень удачно ее любимой песней оказалась колыбельная, которой укачивала маленького лордика его матушка. У нее есть информатор в этом замке?

Исключено, что это Толле или Ральф, их преданность господину не вызывает у меня сомнений.

Почти забыв, что единственной моей целью было как можно скорее покинуть этот отбор, я уже жаждала победы. Нет, не в нем, а над Эсенией.

Хотя чисто технически это одно и то же.

Меня сопроводили в комнату и даже не стали в ней запирать.

– Я больше не пленница?

Добродушное лицо прислужницы приняло удивленное выражение.

– Нет, конечно, мизи! Что вы такое говорите? А то что вас по первости тут закрывали, так это боялись, что вы заплутаете в огромном Фестонском замке.

– Я и сейчас могу заплутать.

– Это навряд ли. Немного вот отдышитесь и за вами всеми зайдет Толле, устроит экскурсию по основным коридорам и замковым галереям. Вы теперь участницы полноценные и считаетесь почетными гостьями Фестонских владений, можете передвигаться по ним свободно.

Экскурсия - отлично! Мне и самой интересно было рассмотреть старинный комплекс без мешка на голове. Желательно, чтобы и на улицу нас вывели. Тяжело столько времени сидеть взаперти, когда на улице установилась замечательная погода.

Но дух перевести и правда следовало. Я увидела, что за время отсутствия мне заботливо принесли свеженькое домашнее платье. Уже не такое скромное, как предыдущие повседневные наряды. Статус участницы, прошедшей во второй тур, повыше, чем у простой претендентки.

Девица с жабой! Я вздрогнула от этого воспоминания. Смех в зале и ехидная улыбка Эсении…

Нет, не стоит об этом думать.

Как оказалось, милость хозяев одними платьями не ограничивалась. На кровати, рядом с подушкой, стоял чемоданчик, с которым я сбежала из дома! Какая удача. Надеюсь, его не досматривали, пока доставляли сюда из таверны. Там я даже и разобрать свои вещи не успела.

Я проверила - кажется, все лежит так, как я скидала второпях. Одно платье, свернутое в рулон, бархатный мешок с монетами, любимая книжка. Теплая шаль на случай ночных холодов. Дневника я никогда не вела, так что и тайны мои не могли далеко уйти, даже если бы сюда залез чей-то любопытный нос. Но одна вещь была ценнее денег.

Мой родовой кулон. Правдивое и беспристрастное удостоверение личности. Темно-оранжевый камень, оправленный белым золотом, чуть потускневшим от времени. Его я получила при рождении. Информация о моем происхождении считается с этого кулона соответствующим магическим артефактом. А если капнуть кровью или приложить вырванный волос - он засветится, подтверждая принадлежность. Надежнее грамот и справок.

На завтрашнее испытание с ним идти нельзя, не может у двоюродной племянницы держателя таверны быть такого кулона.

Но как я понимаю, у лорда есть свои магические артефакты, способные определять чистоту крови участниц отбора.

От созерцания родового кулона меня отвлек стук в окно. Я подняла голову, уже зная, кто это прилетел меня навестить. Желтая птичка с темными крылышками.

– И кто ты такая? — спросила я, понимая, что птаха вряд ли меня услышит.

Возможно ли, что магия, которую забрал отец, обрела тело и стала птицей? Нет, вряд ли. За этой пташкой сейчас бы туча плыла, поливая все дождем. Или реки из берегов выходили, когда она над ними пролетает.

Так что, это нечто другое. Но какая-то связка между нами должна быть. Минутку помедлив, я подошла и приоткрыла окно, впуская нежданную подружку.

– Залетай, чирикалка, — разрешила я ей, — платья мои не клевать. А так - обустраивайся.

Птичка колебалась. Она просунула головку в комнату, словно проверяя, попытаются ли ее схватить.

Я демонстративно сложила руки на груди, показывая, что не намерена заниматься подобной ерундой.

Тогда она впорхнула внутрь, оглядываясь на окошко, не закрыла ли я ей пути к оступлению.

Надо же, какой осторожный комок перьев! Мне бы такой быть временами.

Исполнительная служанка вкатила в комнату тележку с ужином и предупредила, что времени на него отводится немного, нужно быть готовой к вечерней прогулке. Действительно, время уже позднее, даже странно, почему нас не спать укладывают, а зовут бродить по древнему замку.

Может, лорд Таммер рассчитывает, что часть невест провалится в какой-нибудь люк или убежит с воплями от древних привидений?

Впрочем, долго раздумывать над этим я не стала, а с аппетитом поужинала. Очень удачно, что нас кормят в своих комнатах. Можно не изображать, как подобает в приличном обществе, что ковыряешься в тарелке и вообще ешь как птичка.

Кстати, о птичках. Моя тоже любила поклевать вкусненького. И это убедило меня в том, что она из плоти и крови. Будь она сгустком магии, еда бы ей не требовалась.

ГЛАВА 9. Артефакт проверки родовой силы

Утром проснулась под щебетание своей птички. Забавно, даже не знаю, как она называется. Похожа на иволгу, но маленькая слишком, как по мне.

Сегодняшнее испытание волновало меня мало. А вот дальше была неизвестность. Когда я подписывала грамоту о неразглашении информации, которую мне сунул Толле накануне открытия отбора, девушки обязывались говорить, что участвовали по своей воле и претензий не имеют. А еще - ни одной живой душе не полагалось сообщать, какие задания приготовлены для потенциальных невест.

В любом случае, существовало одно испытание, о котором не могла рассказать ни одна из выбывших участниц - пятое. До него-то никто не дошел.

Я думала, Эсения с этим легко справится, но оказалось, что ее блестящая биография с высоким происхождением - хорошо сработанный блеф. Но то что подделано на бумаге, проверку магией пройти не сможет. Неужели она сама и ее подкованная команда этого не знают?

Постучалась служанка, внесла легкий и вкусный завтрак. Следом еще одна горничная зашла, с великолепным платьем в руках, сегодня - с красным, необычного кроя.

Поблагодарив помощниц, я перекусила и занялась собой. Наряд подошел идеально. Не удержавшись, примерила к нему в ансамбль свой родовой кулон. Отлично выглядит! Жаль, с ним пойти нельзя. Но я достала из чемоданчика одно из простеньких любимых украшений и примерила. Тоже ничего.

Ждать, когда позовут, долго не пришлось.

Вот и новое ожидание за сценой. Оркестр играл что-то лиричное и приятное. Мы, девять оставшихся участниц, нетерпеливо переминались с ноги на ногу, критически оглядывая друг друга.

– Милые мои, — подбежал к нам Толле, — чтобы не путаться, после каждого тура будем обновлять нумерацию. То есть вы, Луирочка, нынче девяточка, а не дюжинка. А то есть Корочка выбудет, странно начинать с номера три, скажем.

Корочка. Я не смогла удержаться от улыбки.

– Почему это я выбыть должна? — обиделась Кора. — Если владение мануфактурой для вас - ерунда, могли бы и не допускать к отбору вовсе.

– А на твоем месте, Лу, я бы не радовалась! — хмыкнула Мартелла. — У тебя еще меньше шансов тут задержаться чем у … Корочки.

Ну, все, прозвище прилипло к ней намертво.

– А это не твоего ума, мякиш! — осадила соперницу Кора.

Противостояние у нас набирает обороты. Но в этот раз слишком раскрутиться спорщицам не удалось. Оркестр заиграл громче и торжественнее, грянули фанфары и на сцену вышел эльф Горинель.

– Рад приветствовать короля Бельвейта, Рейна Эммануила Второго!

Аплодисменты.

– А также наших зрителей, милых участниц и, конечно же, главного виновника этого торжества, Филберта Таммера, лорда Фестонского!

Горячие аплодисменты, перемежаемые свистом и топаньем.

– Сегодняшнее испытание будет недолгим, — объявил Горинель, — потому что нашим участницам даже и готовиться к нему не придется. За них это уже сделали предки. Приглашаю выйти ко мне лорда Филберта Таммера.

Оркестр вновь грянул торжественным, и на сцену величаво прошествовал красавчик-лорд. На этот раз - в белом камзоле и белой рубашке, которые эффектно подчеркивали его загар. Голубые брюки и высокие сапоги дополняли облик. Черные волосы собраны в небольшой хвост, но спереди выбивались пряди, падая на лоб и щеки. Надо признать, Филберт весьма хорош.

Длинные пальцы сжимают большой темно-синий кристалл с отверстием в середине. И эта дыра светится, испуская фиолетовые лучи.

– Приветствую, — отрывисто поздоровался лорд и сорвал бурю оваций.

– Это - магический артефакт проверки родовой силы. Наша семейная реликвия. Кто-то называет его и артефактом чистоты крови, но это не совсем верно. Он определяет не только благородство происхождения, но и уровень потенциала, который предки передали своим детям и внукам. Это и магические способности, и жизненная энергия. Если род вырождающийся и слабый, то артефакт нам сразу даст знать.

– Так что, неужели даже крестьянка, дочь потомственного свинопаса, сможет пройти это испытание? — спросил эльф с таким выражением, что было понятно - ответ он и так знает.

– Нет, — покачал головой Филберт, откинув заодно непослушную прядь, упавшую на левый глаз, — родовая сила все же должна быть благородной.

– Ну, вот, надеюсь, все всё поняли? — ведущий обвел зал взглядом. — Попрошу к нам присоединиться мезира Толле с родовыми грамотами девушек-участниц!

Распорядитель, пунцовый от значимости момента, присоединился к уже стоящим на сцене мужчинам.

– А теперь я буду вызывать участниц по одной. Им нужно будет положить левую руку на грамоту, которую протянет мезир Толле, а правую поместить внутрь артефакта. А дальше - наблюдаем магию!

Пауза. Долгая, напряженная. Даже в зале все молчат. Затем вновь вступает оркестр и Горинель объявляет:

– Претендентка номер один! Кора Вурр!

– Удачи, Корочка, — хихикнула Мартелла.

Кора едва удостоила ее взглядом и вышла к зрителям. Все с интересом наблюдали, что же будет дальше.

Девушка совершила предписанные действия. Фиолетовое сияние вначале усилилось, затем поменяло цвет на ярко-синий.