Фрилавщик

Глава первая

Глава первая
 

   Выхожу из старого уазика. Нервно переминаюсь с ноги на ногу.

   – Вероника, поторапливайся!

   Получаю толчок в спину от сотрудницы органов опеки и чуть не падаю в грязь. Смотрю на двухэтажное, обшарпанное здание. По строению оно напоминает садик, но это не так. Это мой новый дом, детский дом.

   Сейчас мне все равно, нахожусь в какой – то апатии, но, если бы мне полгода назад сказали, что окажусь здесь, я бы испугалась.

   Всего полгода назад, у меня было все хорошо. Трехкомнатная квартира в центре нашего небольшого города, куча кружков, учеба в престижном лицее, друзья и главное, любящая мама.

   Все это перечеркнула одна фраза:

   – Простите, мы ничего не смогли сделать.

   Не было криков, стенаний, и вопроса “за, что?” Только тупая боль и опустошение.

   – Тебе покажут комнату, а я, пока, закончу с документами. - сказала сотрудница опеки и попечительства.

   – Ты Вероника? – киваю. – Я твой воспитатель, Марина Николаевна. – она приветливо мне улыбается. – Пошли за мной.

   Идем по длинному коридору. Стены его украшены рисунками цветочков, радуги и мамонтенка из мультиков. Гимн всех сироток звучит у меня в голове. Моя мама не услышит и не придет, не сможет.

   – Странно, здесь ведь подростки. К чему рисунки?

   – В нашем детском доме “Звездочка”, есть и дети десяти лет. Нам на второй этаж. - она толкает первую дверь. – Теперь это твоя комната.

   В ужасе осматриваю помещение. На полу валяются чьи – то стринги, кровати не заправлены.

   В принципе, комната обычная: однотонные обои, розовые шторки, коричневая тумбочка у каждой кровати.

   – Вот неряхи. Скажу, чтоб убрали, когда появятся. Твоя койка, – показывает на железную кровать, где рулоном свернут матрас, – устраивайся. Девочки еще в школе. Ладно я пошла. - киваю в ответ.

   Разобрала свои скудные пожитки, заправила кровать, и услышала голоса в коридоре.

   – Дамирчик, сегодня за мной зайдет. – в комнате заходят три девушки, в коротеньких юбочках, на таких каблуках, что, можно падая, свернуть шею.

   – О, новенькая. Маринка говорила нам про тебя.

   – Привет. – неуверенно улыбаюсь.

   – Ну, что сиротка, давай знакомиться. Я Ксюша, это Натали и Оля. – она по очереди тычет длинным, наманикюренным пальцем в моих новых соседок.

   – Я, Вероника, можно Ника.

   – Ага. Так вот, – Ксюша садиться на кровать, сверкнув красными стрингами. – Дамир обещал покатать на тачке.

   – Юбку не потеря, как в прошлый раз. – улыбается Натали.

   – Ой, да ладно, было то один раз, ну два от силы. Просто этот жеребец совсем мне голову вскружил. – она закатывает глаза.

   Я, как обычно в стрессовых ситуациях рисую. Ксюша симпатичная и у нее интересный типаж, так, что я не обращаю внимания на их разговоры. Поймала вдохновение и меня сейчас ни что не отвлечет. На последней фразе отрываюсь от рисунка.

   – У тебя парень есть?! - спросила у Ксюши.

   – Что тут удивительного, я же не монашка.

   – Ему двадцать пять лет. – поясняет Оля.

   – Двадцать пять! Ого!

   – Почему это тебя так удивило. – Ксюша поднимает свою тонкую черную бровь.

   – Нет, ничего, прости. Просто ты такая молодая, тебе сколько? Четырнадцать, а ему…

   – У нас посмотреть тут не на кого, одни сопляки. И мне восемнадцать. Несколько раз подряд оставалась на второй год.

   – Почему одни, – вступает в спор Натали, – а Ник и Сережа?

   – Ну, да, – Ксюша согласно кивает, – Ник у нас король. Богатенький красавчик, но он ни с кем не был больше двух недель. Он за свободные отношения, а я в его списке достижений уже была. Уверена, что он переключится на новенькую. А, что прикольно, Ник мутит с Никой. Что ты там рисуешь? – Ксюша, вздыхает и подходит ко мне. – Ого, прикольно. Ты значит художница. – берет свой портрет и внимательно рассматривает.

   – Дай гляну. – подбегает Оля. – Да, ничего так.

   – Ничего? Да я здесь круче, чем в жизни. Подаришь? – она широко улыбается.

   Киваю. Похоже это вошло в привычку, я со стороны, наверно, похожа на китайского болванчика.

   – Натали, смотри. - хвастается Ксюша.

   – Да мне по фиг. Че пристали.

   – У тебя, что СНП?

   – Что значит СНП?

   – Значит, схну по Нику. У нас все этим переболели. И ты следующая.

   – Нет, это вряд ли. Мне как – то не до парней.

   – Ты лесби, что ли?

   – Нет мне всего четырнадцать. Рано еще.

   – Ничего не рано, я давно гуляю с мальчиками.

   – А как ты сюда попала? В смысле, у тебя тоже родители умерли?

    – Мамку родительских прав лишили, когда меня поймали за воровство.

  – Ага, маме на бухло не хватало, вот чокнутая мамка и заставила дочку воровать. Сама на шухере стояла. А что? Дочке же много не дадут.

- Заткнись, Оля! Дура! Она не чокнутая! Нам жрать нечего было.

   Черт, я попала в дурдом. Как Ксюша может с такой любовью в глазах говорить о своей маме, после того, что она с ней сделала?

   Моя мама была очень заботливая и любящая. Не смотря на тяжкую работу на химическом заводе, она всегда обо мне заботилась. Мама бы лучше умерла, чем позволила мне так зарабатывать на жизнь. Она лучше бы пожертвовала собой.

   Собственно, это и случилось. Когда мне было шесть, мама работала бухгалтером в госстрахе. Потом ее сократили. Нужно было срочно искать работу. Поэтому она пошла на этот завод.

   Во время пересменки, следить за всем не кому было, и там образовывался какой – то затор. Мама говорила, что приходилось буквально руками сгребать эту химическую, аммиачную дрянь.

   И только после смерти, мне сказали, что из – за этой работы она приобрела порок сердца.

   По сути, она пожертвовала своей жизнью, ради того, чтобы было, что есть и что одеть.

   В комнату без стука заходит Марина Николаевна.

   – Девочки, полдник. Проводите новенькую до столовой. – воспитатель развернулась и пошла звать других.

Глава вторая

   – Ты с Сережей мутишь? – Оля сидит на кровати, ноги и руки скрещены, взгляд обещает скорую расправу.

   – Я не знаю. Мы просто в кино сходили.

   – Ты только появилась, и свела с ума самых крутых парней. Ты совсем не ангелочек, хоть многие так думают. Под этой шкуркой невинной овечки живет шакал.

   – Мне все равно, что ты обо мне думаешь. Я никогда не претендовала на роль ангела. Не знаю, почему ты так подумала.

   – Не я, наши парни. Они так считают. Я сразу увидел твою сущность. Когда они наиграются, ты будешь самой последней швалью, на которую уже никто не посмотрит.

   – Я не собираюсь выслушивать весь твой бред. Обратись к мозгоправу. Кстати, он здесь есть.

   Она резко вскакивает, подходит слишком близко ко мне. От ее сладковатого парфюма начинает подташнивать.

   – Дрянь, ты нарываешься! Я обещаю тебе жизнь здесь покажется адом. - сжигает меня глазами полными призрения.

   Выдерживаю полный ненависти и только улыбаюсь.

   – Тебе правда стоит обратиться к вручу, нервишки шалят.

   – Ты думаешь, что Серж хороший? Да у него демонов больше, чем у нас всех вместе взятых. И он ненавидит таких, как ты. Ты ему нужна, чтоб Нику насолить.

   Я задумалась над словами Оли. Когда мы столкнулись на крыльце с Ником, у меня тоже появились такие мысли.

   – Ты ведь это заметила.

   – Оля, я не хочу ни с кем сориться. Мне тут еще год жить.

   – Ты уже настроила всех против себя.

   ***

   В душевой я одна. Под горячими струями пытаюсь расслабиться. Первый день выдался слишком насыщенным.

   Выйдя из душа, обнаружила сюрприз: вещей не было. Черт! Гребанная Оля, вышла на тропу войны. Совсем одурела от ревности. Ладно хоть полотенце оставила. Да, что за фигня! Полотенце еще короткое ели прикрывает попу.

   Осторожно высовываю голову из душевой вроде нет никого.

   Моя комната находится в конце коридора. Придерживая полотенце, выхожу. Фух, вздыхаю пытаясь унять бешено колотившееся сердце. Только бы никто не попался на дороге, мне как новенькой такого позора не нужно.

   По закону подлости выходит Ник. Нет, сегодня явно не мой день.

   На нем черная футболка, обтягивающая мускулы, джоггеры, кроссовки adidas.

   У нас в лицее не было таких крутых парней, а Ник, не смотря на юный возраст, уже был хищником. Ни у одной девушки не было шанса противостоять его магнетизму, обаянию.

   – О, шоколадка, вижу ты меня ждала. – он прижал меня к стене. Я так нервничала, что меня бил озноб. Я почти голая, маленькое полотенце не в счет. Черт! Я убью эту дрянь, Олю!

   Опускаю глаза, нервно сжимаю края полотенце, чтобы оно не упало.

   – Одежду украли, пока я мылась. – зачем – то оправдываюсь.

   – Классика. Узнаю стиль наших девчонок. Пошли. – тянет назад в ванную комнату.

   – Зачем? – пропищала не своим голосом, когда Ник захлопнул за мной дверь. Воздух в душевой наэлектризовался. Здесь жарко, а меня бросало в холод.

   – Ты думала на этом все кончится? Нет, тебя по любому ждут с камерами. – начинает снимать футболку.

   Жадно смотрю на перекатывающие мышцы. Он по пояс голый, а я, краснея, стою любуюсь, не в силах оторвать взгляд.

   – Что ты делаешь? Сразу говорю, чтобы ты ничего себе ненапридумывал, я с тобой спать не буду! – скрещиваю руки на груди.

   – А жаль! – держи, протягивает мне футболку. – Может передумаешь? – проводит по шее рукой. – У тебя такая красивая длинная шея, ты такая худенькая, тебе бы балетом заниматься.

   – Я и занимаюсь.

   – Ты же вроде художница? Тебе уже рассказали? – кивает.

   – У нас быстро расходятся слухи.

   – Да, и в художку хожу. – еще и крестиком вышивать могу, и на машинке тоже.

   Напяливаю на себя футболку Ника, она доходит мне до середины бедра.

   – Так лучше, спасибо тебе. – искренне улыбаюсь. Не так страшен Ник, как его тут малюют. Поспешила с выводами…

   – Спасибо много, а вот поцелуй в самый раз.

   Я от удивления раскрыла рот, обдумывая, что – то язвительное.

   Он проводит тыльной стороной руки по щеке, как – то сразу кислорода стало мало. Касается губами моих губ. Или это меня двести двадцать ударило, иначе почему меня так трясет?

   Блин, этот поцелуй лучше, чем с Сережей!

   Вам, когда – нибудь казалось, что от одного поцелуя вы меняетесь и он тоже, мир делиться на до и после? Со мной это случилось.

   Но это все глупости. Мне туту все твердят, что он за свободные отношения. Я ему нужна для галочки, из – за спортивного интереса.

   Отталкиваю его. Я нашла в себе силы это сделать. Влепляю ему пощечину.

   – Да ты горячая крошка. Скажи, тебе понравилось?

   – Нет!

   – Врушка. Что тогда отвечала?

   – Мне не нравиться мысль скольких девушек ты перебрал. И твоя идеология про фрилав, тоже не нравиться.

   – А, что тебя не устраивает. Это просто свобода. Представь, никаких завтра, есть только здесь и сейчас. Зачем думать о завтрашнем дне. Главное то, что происходит в данный момент, а сейчас я тебя целовал, и тебе понравилось.

   У меня нет цели завоевывать, подчинять, ограничивать в свободе другого человека, этого хочу и от своих партнерш.

   – А ничего, что у тебя их одновременно много. Я помню в кино было две.

   – Много, не значит однообразно.

   – И у тебя не может быть постоянной одной девушки?

   – Может, но пока мне это быстро наскучивало. Ну, что, детка, готова согласиться на это? Поверь, я могу делится с тобой с Сержем.

   – Фу, это гадко. Кто на это согласиться?

   – Все, еще не одна не отказывала.

   – Значит, я буду первой. Прости, но это все не для меня. Спасибо за футболку. Потом верну.

   – Можешь оставить себе. – кричит мне в спину, пока я убегаю от него, или от себя.

   Захожу в комнату.

   – О, наш ангелочек! Оля довольно расплывается в улыбке. – А, что в чужой футболке? Ангел стал павшим?

Глава третья

   Меня всю лихорадит, рука до сих пор горит, а сердце стучало где – то в ушах. Ник вызвал во мне совсем незнакомое чувство.

   Почему Сережины прикосновения так на меня не влияют? Это все не важно! Нику него мне предложить. Эта его идеология, фрилавщика, меня совсем не интересовала. Я никогда не смогу делит своего парня еще с кем – то. Он должен быть только мой. Я собственница.

   – Вероника, – в комнату заходит Марина Николаевна, – ты пришла. – озвучила она очевидную вещь. – Готова отбывать наказание?

   – Да.

   – Не забывай, вы еще на ужине дежурите.

   – Хорошо. Марина Николаевна, а как же мои кружки? Я хожу на балет и в художку.

   – Что ты предлагаешь?

   – Может сократите мне наказание, ограничиться карцером сегодня и дежурством?

   – Хорошо я подумаю. Звонил директор твоей школы, очень тебя хвалил. Ты оказывается математик. – не стала с ней спорить. Математиком я оказалась вынужденно, не хотелось ударять в грязь лицом, перед своими надменными одноклассниками, для которых троечники, не люди.

   – Тебя на олимпиаду выдвинули?

   – Да, я не хотела, но директор очень настаивал.

   – Молодец, думаю, из – за этого я могу пойти на уступки.

   – Спасибо. Сейчас переоденусь, и пойдем.

   Быстро надеваю шорты и футболку, с большим воротом, из которого выпадает то одно то другое голое плечо.

   – Все, я готова. Можно мне алгебру взять, и рисунки?

   – Да. Нельзя только телефон.

   Спускаемся в подвал, где пахло сыростью, затхлостью и краской. Воспитатель пропускает меня вперед, в комнату без окон, где освещением служила лампочка на сто ват, в комнате было только два стула.

   – Все до ужина.

   – А Оля?

   – Она еще не пришла.

   Марина Николаевна закрывает за собой дверь.

   Хорошо, что Оли нет. Не уверенна, что смогу себя сдержать, если она опять начнет залупаться.

   Первым делом взялась за алгебру. Быстро пробегаю по темам ничего нового. В лицее программа опережает обычную школу, и мы это все давно прошли. После, примерно двух часов мозгового штурма, мозги все – таки закипели, а ноги затекли. Что бы, как – то отвлечься делаю упражнения на растяжку. И танцую танец, который должна показать на осеннем смотре. Не многие смогут получить место на этот осенний смотр, будут выбирать” Best of the best”. Потому, что для выступающих выпадает уникальная возможность посетить столицу матушку, и не просто посетить, а выступать на разогреве у лучших танцоров в “Крокус Сити Холл”. Эта большая, и может единственная возможность, для меня посмотреть столицу. Мои пальцы на ногах стерлись в кровь, поэтому пришлось остановиться.

   Время в карцере тягучее, невероятно медленное. Я понимаю почему так наказывают, не захочешь снова сюда попасть, с ума сойти можно. Чувствую себя пленником замка Ив, была бы Оля я бы тоже принесла ее тело в жертву, чтобы смыться от сюда поскорее.

   Чтоб окончательно не свихнуться решила нарисовать портрет для Вали. Хотелось хоть как – то ее отблагодарить.

   – Вероника, выходи и на дежурство в столовую.

   Ура! Дежурство! Я чуть не запрыгала от радости. Срок моего заключения закончился.

   В столовой мою руки, одеваю фарту, расставляю тарелки.

   Я удивляюсь, как быстро на раздаточной готовят порции, за ними даже роботы не успеют. Мне помогал таскать тарелки работник кухни Мария, делала она это не менее виртуозно, размещая, на своих руках по шесть тарелок. Профессионал!

   Когда мы накрыли почти все столы, зашел Сережа с друзьями.

   – Серж, посмотри твоя на дежурстве. – хохочут они.

   Мой парень делает вид, что не знает это убожество, и с надменным видом проплывает мимо меня, не удостоив даже взглядом. Он меня стесняется? Я обескуражена его поведением. Он сел за другой стол, не за тот, за которым мы обычно сидим.

   Я скрестила руки, одарила его не менее презрительным взглядом. Да в чем проблема? Подумаешь дежурство и что? Ему, видно, стало не удобно от того, как я испепеляю и четвертую его взглядом закрылся от меня рукой. Закатываю глаза, детский сад какой – то.

   Еще сознание царапнула неприятная мысль. Почему – то в карцере я была одна и в столовой дежурила одна, хотя наказаны были обе, я и Оля.

   В столовой появляется Оля. Она заливисто смеется. Черт, что за несправедливость?

   – О, смотрите, принцесса – служанка. Эй, человек, – щелкает пальцами, – хлеб принеси.

   Поднимаю бровь.

   – Сама принесешь. Ручки ножки есть. И почему ты не дежуришь? И в карцере тебя не было.

   – Заболела. – она драматично кашляет, прикрываясь ладошкой. – Не пристало мне в лохушках ходить. – все заржали. Сережа готов был под стол провалиться.

   – Быть лохушкой тебе очень идет, органично смотришься.

   – Ой, ой. Принцесска обиделась. Зубки показывает.

   – Ника, привет. – ко мне подходит Никита. Его видно совсем не волнует мое наказание. – Красивый фартучек, но на тебе он особенно хорошо выглядит.

   Он проводит по завязкам на шее вниз, как – бы невзначай касаясь груди.

   – Да, ничего особенного. – убираю его руки.

   – Хочу увидеть тебя у себя на кухни, в этом фартуке, в нем одном. – шепчет мне на ухо.

   От его хриплого голоса, побежали мурашки, по шее вниз, к животу.

   – Примитивно подкатываешь. – взяла себя в руки. – И это, не возможно. – стараюсь отвечать твердым уверенным голосом, а получается хрипло и шепотом. – Я знаю, чего ты добиваешься, и хочу сэкономить тебе время. Это бесполезно. Оставь свои попытки. Меня не устраивает твое жизненное кредо…

   Хватает меня за шею и притягивает к себе.

   – Детка, я еще даже не старался. Поверь тебе не устоять.

   С надеждой смотрю на Сережу, он только взгляд потупил, продолжает делать вид, что меня совсем не знает.

   – Что, рыцарь сдулся? Смотри Ника, смотри внимательно, ему своя репутация важнее тебя. Когда тебя вся школа чествовала, он был с тобой, а, как тебе позориться на дежурстве, он тебя не замечает. – он убирает свою руку от моей шеи.