Гадание на пыльце

Пролог

Ты совершеннолетний, любишь фэнтези и всё ещё по-детски веришь в чудеса?

Твоя жизнь стала серой, как потрёпанный пергамент, где дни сливаются в бесконечную череду однообразных строк? Ты когда-то мечтал о великих свершениях, но вместо этого застрял в клетке "взрослой" реальности? Выбранная профессия оказалась не волшебным посохом, а тяжёлым камнем на шее? Отдых больше не пахнет мёдом и приключениями, а лишь пылью забытых желаний?

А спорим, ты не отказался бы сейчас от прогулки по сказочному лесу верхом на настоящем единороге?

Представь: воздух, напоённый ароматом волшебных цветов, шепот листьев, рассказывающих древние легенды, и серебристая грива мифического существа, мерцающая под светом трёх лун...

193 года, 13 месяцев и минус 3 дня...

Именно столько времени прошло с тех пор, как я поселилась в Лунном Королевстве – месте, где реальность подчиняется не законам физики, а капризам магии.

Тебе, наверное, интересно, сколько же мне лет? Ведь, как известно, смертные редко перешагивают вековой рубеж... Но, увы, точного ответа у меня нет.

Время здесь течёт иначе.

Сутки длятся всего 9 часов, и за это время луна и солнце успевают дважды поменяться местами, окрашивая небо в немыслимые оттенки.

Год состоит из 16 месяцев, и каждый из них носит имя древнего духа.

А времён года – шесть: Пение Льдов, Танец Росы, Время Шепчущих Ветров, Пламя Золотых Листьев, Серебряная Спираль и Глубокая Грёза.

Попробуй сосчитать, сколько это в земных годах? Даже магические песочные часы сбиваются со счёта...

Так что, если вдруг заскучаешь – знай, что где-то за зеркалом, за туманной завесой между мирами, существует королевство, где единороги пьют звёздный эль, эльфы торгуют снами, а время... время здесь просто любит играть в прятки.

Готов ли ты потерять счёт годам ради вечного лета души?

В Лунном Королевстве время – не просто цифры на пергаменте, а живая, капризная сущность, с которой приходится договариваться. Особенно это касается королевской знати, чьи суеверия крепче стальных доспехов и древнее самых первых заклинаний.

Главное правило двора: рождаться и умирать в чётные дни – к удаче, в нечётные – к беде.

И потому здесь даты – вещь… подвижная. Если младенец появляется на свет, скажем, 21-го числа, то придворные хронометры тут же щелкают на 22-е, словно так и было. Если же кто-то уходит в иной мир за три дня до круглой даты, то смерть записывают на последнюю "красивую" цифру, будто сама Судьба подправила перо в книге бытия.

«А как же простые горожане?» – спросишь ты.

Ах, для них на Главной Торговой Площади возвышается Великий Световой Календарь – огромное магическое табло, чьи рунические символы переливаются, как северное сияние. Каждое утро цифры на нём обновляются… а иногда меняются внезапно, подчиняясь воле знати или прихотям судьбы.

И тогда бьют колокола.

Глухой, медный гул разносится по улицам, и в тот же миг: повар бросает ложку в кипящий суп; ученик застывает с пером в воздухе, оставляя кляксу на пергаменте.

Даже городские коты настораживают уши. Все – от мала до велика – бросают дела и бегут к площади, чтобы узнать: «что случилось? Чья смерть или чьё рождение снова перевернули календарь?»

Бывает, округление дат совпадает с праздником – и тогда город взрывается ликованием! Новый год вдруг наступает на неделю раньше! Кузнец, уже занесший молот над раскалённым железом, с облегчением вешает его на крюк. Дети, только что ковылявшие в школу с тяжёлыми сумками, вопят от восторга и мчатся за сладостями. Долгожданный день рождения ребёнка внезапно становится сегодняшним числом! Подарки вручают тут же, а торт, который ещё вчера не успели испечь, волшебники-кондитеры допекают заклинанием "Летящей Воронки".

Но бывает и иначе… Каникулы откладываются. Школьники стонут, учителя злорадно потирают руки, а родители в отчаянии – ведь теперь придётся ещё неделю слушать: "Мааам, ну когда же праздники?!" Пятница превращается в понедельник. Рыночные торговцы проклинают звёзды, воины в тавернах заказывают вдвое больше эля, а писцы роняют головы на стол со стоном: "Опять работать…"

И всё это – только если никто не умрёт и не родится завтра. А ведь в Лунном Королевстве завтра может наступить вчера.

Ты все еще хочешь попробовать жить по таким законам?

Но прежде, чем ответишь, расскажу одну историю.

Однажды мне довелось познать всю причудливую жестокость здешних порядков.

Разболелся зуб. Не просто заныл, не просто слегка побеспокоил – нет! Он пульсировал, как сердце разъярённого тролля, сверлил челюсть острой иглой гномьего проклятия и отдавался в висках тяжёлыми ударами, будто кузнец колотил по наковальне прямо у меня во рту. Но в Лунном Королевстве зубы не лечат. Зачем? Они вырастают заново – белые, ровные, будто только что подаренные феей утренней росы. Сколько угодно раз!

Глава 1

Я неспешно брела по дороге, вымощенной плитами, что помнили шаги древних духов. Воздух был густым и сладким, словно пропитанным нектаром только что пробудившихся лунных лилий. Их серебристые лепестки трепетали на ветру, будто пытались поймать последние отблески угасающего света.

Очередная лунная фаза подходила к концу.

Над головой, в небе, сплетенном из фиолетовых и сизых облаков, две луны — Аэрин и Вэлаар — начинали свой танец сближения. Скоро они сольются воедино, и тогда наступит "Чаша Тьмы", короткий период, когда тени оживают, а звезды гаснут.

А вокруг... вокруг цветы совершали свою ежедневную ошибку.

Пурпурные ночные звоны, чьи колокольчики обычно звенели от малейшего дуновения, уже смыкали свои чашечки. Желтые солнцесмеи, чьи лепестки еще час назад тянулись к небу, теперь поникли, будто уставшие странники. Даже огненные языки, обычно упрямые и яркие, сворачивались в плотные бутоны.

Все они ошибались. Принимали закат за наступление ночи. Но, может быть, они не так уж и глупы? Ведь в отличие от людей, чьи рабочие сутки тянутся бесконечно, независимо от того, играет ли над ними солнце или луна; в отличие от писцов, что корпят над свитками при тусклом свете светляков; в отличие от кузнецов, чьи молоты стучат даже в "Час Теней" - эти цветы — умели отдыхать. Они не гнались за лишней минутой света. Не пытались выжать из себя последние соки. Они просто... закрывались. И спали. Пока мир вокруг них продолжал бежать куда-то, они позволяли себе остановиться.

Я усмехнулась, глядя, как последняя солнцесмея смыкает свои лепестки. Мой путь лежал дальше — туда, где обычные правила переставали работать. Но сегодня... Сегодня мне вдруг захотелось быть цветком. Хотя бы на одну фазу луны.

***

Я шла к сиреневым полям – туда, где воздух дрожит от магии, а земля усыпана бархатистыми соцветиями, чья пыльца ценится на вес золота.

Сегодня всё пошло наперекосяк.

Толстуха-торговка отказалась продать мне мои 7 унций, презрительно скривив губы: "Крылья отрасти сначала, плутовка!" – и вот я здесь, на пыльной дороге, с пустыми руками и пустым кошельком. А клиенты ждать не будут. Если я не вернусь с пыльцой – завтра у меня не будет ни еды, ни крыши над головой. Значит, придется добыть её самой.

Я знала, что иду не в лучший час. Скоро закат – время, когда тени становятся длиннее, а в воздухе витает тревожный шепот. Лунный цикл подходит к смене, и сиреневые цветы начнут выделять пыльцу только после полуночи. Но ждать – значит провести ночь в открытом поле, где ветер становится ледяным, а блуждающие огни норовят заманить путников в топи. Или же можно пойти через темный лес, где среди корявых стволов прячутся те, кого лучше не встречать.

Я выбрала лес. Потому что знала – мне бояться нечего. Разбойники здесь любят охотиться на тех, у кого есть что взять: купцов с тугими кошелями, привязанными к поясу, повозки, груженные товаром, глупцов, которые тащат с собой дорогие безделушки, словно крича: "Ограбь меня!".

А у меня? Ни сумки, ни денег, ни даже плаща потеплее.

Только старый нож за поясом (больше для успокоения, чем для боя), да пустой мешочек для пыльцы. Взять с меня нечего. И всё же... Я чувствовала, что за мной следят. То шорох в кустах – слишком резкий для зверя. То тень, мелькнувшая между деревьями – слишком быстрая для путника.

Они любят прятаться - в зарослях папоротника, чьи листья скрывают блеск стали; на ветвях старых дубов, откуда удобно прыгать вниз, как паукам на жертву; за камнями, покрытыми мхом, – притаившись, будто хищники перед броском. Их нападение всегда внезапно. Сначала – глухой удар по голове. Потом – хриплый смех, пока они роются в твоих вещах. А если попробуешь сопротивляться... Ну, лучше не пробовать. Поэтому я просто никогда не беру в лес ничего ценного. Сумка? Оставлю дома. Кошель? Зарою у края дороги. Дорогие безделушки? Спрячу под порогом. Пусть грабят пустые карманы.

Вот и сегодня я шла совсем налегке. Только я, тени, и чьи-то глаза, горящие в темноте. Но я не ускоряла шаг. Ведь если показать им страх – они нападут просто так, ради забавы. А мне еще нужно было добраться до полей. До цветов. До пыльцы.

Я заметила, как мои глаза начали щуриться — солнце снова поднималось, разливая по лесу золотисто-янтарные блики. Его лучи пробивались сквозь листву, словно любопытные духи света, играя на земле причудливыми узорами. В лицо мне дул легкий, почти ласковый ветерок, пахнущий хвоей и медовой росой. Он трепал мои волосы, и я с удовольствием чувствовала, как мои пышные белокурые пряди развеваются за спиной, словно живое облако.

Раньше я никогда не отпускала длину. Всегда подстригала волосы до плеч — ровно настолько, чтобы они не мешали, но и не требовали сложного ухода. Косы не люблю — слишком уж они напоминают о строгих правилах, о дисциплине, о том, что даже прическа должна быть укрощена и подчинена. А длинные распущенные локоны? О, это было роскошью, которую я не могла себе позволить.

Потому что крылья - настоящие, большие, сильные крылья не терпят ничего лишнего. Одно неловкое движение — и прядь запутается в них, одно резкое взмахивание — и можно потерять равновесие, упасть, разбиться... Но теперь... Теперь мои крылья стали меньше. Заколдованные, укороченные, почти бесполезные. Летунья из меня так себе — разве что на пару метров подпрыгнуть, да и то если ветер попутный.

Глава 2

Я сидела, поджав колени, и кусала губы, пока этот незнакомец спал, свернувшись у корней старого дуба. Ночь опустилась густая, липкая, будто сам воздух пропитался чернилами. Только лунные лучи, пробиваясь сквозь листву, рисовали на земле бледные пятна - как следы неведомого зверя.

И вдруг я увидела. На его виске, там, где зиял тот некрасивый шрам, вспыхнуло слабое свечение. Сначала я подумала - показалось. Может, светляк сел? Или луна так упала? Но нет. Оно пульсировало. Тихо, едва заметно. Как сердце под кожей.

Мои собственные пальцы непроизвольно впились в колени. Королевское клеймо. Я слышала о таких. Их выжигают особым заклятьем тем, кто... Кто осмелился перечить Лунному Трону. В голове тут же завертелись вопросы: - Что он украл? - Кого предал? - Какую тайну выдал?

Я медленно, очень медленно попятилась, чувствуя, как спина упирается в холодную кору дерева. Бежать? Сейчас? Пока он спит? Но в этот момент он застонал во сне, и шрам вспыхнул ярче - кроваво, ядовито. Его пальцы скрючились, впиваясь в землю, а на лбу выступили капли пота. И я вдруг поняла - этот свет... Он реагирует на боль. Значит, это не просто метка. Это проклятие. Живое. Дышащее. И, судя по тому, как оно бурлит под кожей - очень, очень злое.

Я обхватила себя за плечи, внезапно ощутив, как крошечные крылышки за спиной дрожат. Что делать? Разбудить и потребовать ответов? Притвориться, что не заметила? Лучше бы я действительно не замечала. Потому что теперь я знала - что бы он ни натворил, королевские стражи не просто так гнались за ним с такой яростью. И если это клеймо светится так ярко... Значит, он кому-то очень, очень дорого стоил.

Я так и не смогла заснуть. Всю ночь просидела, прислонившись к дубу, то пялясь на его светящийся шрам, то вглядываясь в темноту, ожидая, что из нее вынырнут королевские стражи. Но никто не пришел.

А он спал. Спал так спокойно, словно был не беглецом с проклятой меткой, а просто усталый путник, прилегший отдохнуть.

Когда первые лучи солнца пробились сквозь листву, он вдруг резко вдохнул — как будто всплывая из глубины — и открыл глаза. И тут же уставился прямо на меня.

— Ты что, всю ночь не спала? — спросил он просто, как спрашивают у старой знакомой, случайно встретившейся в лесу.

Я промолчала, сжимая в руках складки платья.

Он зевнул, почесал шею, и огляделся.

— Ладно, — сказал наконец, поднимаясь. — Спасибо, что не сдала меня. Но теперь лучше разбежимся.

— Разбежимся? — я невольно скривила губы.

— Ну да. Ты — куда тебе надо, я — куда мне надо. - Он тряхнул головой, сбрасывая с волос сухие листья. — Оставаться тебе со мной опасно.

Я фыркнула.

— Я и не собиралась идти с тобой дальше.

— Отлично, — он ухмыльнулся. — Тогда прощай, летунья.

И развернулся, чтобы уйти.

Но я не выдержала, и вскочила:

— Подожди!

Он обернулся, подняв бровь.

— Ты даже не скажешь, кто ты такой?

Он задумался на секунду, потом пожал плечами.

— Ну... если коротко — бывший страж Прохода. Если длинно... — он усмехнулся, — ...то это займет слишком много времени, а у меня его нет.

И, не дожидаясь ответа, шагнул в чащу.

Я осталась стоять, сжав кулаки. Бывший страж. С проклятым шрамом. Бегущий от королевских охотников. И теперь он просто... уходит?

— Эй! — крикнула я ему вдогонку.

Но он уже исчез среди деревьев. Осталось только эхо и странное чувство, будто я только что упустила что-то важное. Но что именно — я пока не знала.

Я даже сама не поняла, когда ноги сорвались с места. Платье цеплялось за ветки, волосы хлестали по лицу, а крылья нервно подрагивали за спиной, будто пытались помочь мне бежать быстрее.

— Постой!

Он обернулся как раз в тот момент, когда я, запыхавшись, чуть не врезалась в него.

— Да что еще? — он вздохнул, закатив глаза так выразительно, что, кажется, они вот-вот останутся смотреть в небо навсегда.

Я открыла рот, чтобы ответить... и поняла, что не знаю, что сказать. Почему я его догнала? Что мне от него нужно? В голове крутились обрывки мыслей: "Ты с королевским клеймом!" "Ты бывший страж!" "Ты... ты вообще кто?!" Но вместо этого я выпалила:

— Ты знаешь, где взять сиреневую пыльцу!

Он прищурился.

— И?

— И ты не можешь вот так просто уйти.

— Ох, — он скрестил руки на груди. — То есть после того, как ты мне помогла, ты считаешь, что я теперь тебе обязан, да?

— Нет! Но...

— Но?

Я сжала кулаки.

— Но если ты действительно бывший страж, то знаешь тайные тропы. А мне нужно на сиреневые поля, и как можно скорее.