Гадания на ромашках

Глава 1. Наказание

Глава 1.

Наказание.

Матвей.

— Поверить не могу, братишка! Твой предок же такой терпеливый всегда, что ты сделал-то? — восклицает Женька после того, как я сообщаю своим друзьям, что меня временно отправили чилить в глушь.

А что я сделал?

Сегодня у отца с этой была годовщина — два года совместной жизни.

Ирка все утро ходила по дому со счастливой рожей, трясла новеньким кольцом от Tiffany, в очередной раз пыталась наладить со мной общение и приготовила панкейки на завтрак. Ужасные подгорелые блины, которые не спас даже литр самого вкусного мёда.

Она улыбалась, была приторно вежливой со всеми, а меня трясло жутко, раздражало всё неимоверно. Я думал: да как она смеет ходить по моему дому? Как посмела ступать в сад моей матери? И как она вообще может строить из себя мою мамочку? Да у нас разница буквально девять лет, блядь. Чёртова нахлебница, будто я не знал, по какой на самом деле причине она запрыгнула в кровать к отцу...

Понятно ради чего — ради денег, бабок, долларов, евро...

Знаем мы таких: ради хорошей жизни на всё пойдут. Просто напомнил ей, кто она есть на самом деле — купил красивый конверт, написал небольшое послание, даже не знаю, что ей не понравилось в вопросе:

« знаешьгде таким шавкам как ты место?»

Женек ржал уже минут пять без остановки, а Илья покачал головой с неким осуждением.

— Тебе не кажется это жестоким? Всё-таки она беременная...

— Думаешь, это жестоко? Пф... — Я усмехнулся. — Жестоко было бы, если бы я подарил ей пауков, живых и тёплых, с лапками...

Селезнев снова громко заржал, а я спокойно подытожил:

— Она до ужаса их боится, но я же не монстр в конце концов. А так, ну, поплакала и что? Быстрее свалит к себе на родину. Вернётся в привычное место обитания...

— А ребёнок? Тебе его не жалко, ведь он же...

Я прервал друга, не дав закончить:

Нет, нет, нет, нет...

— Лучше не начинай. Эта безгрешная его нагуляла, как пить дать, а отец повелся. Это не его ребёнок, и это очевидно буквально всем, только не ему.

Зло выпалил я, сдерживаясь, чтобы не сбросить видеозвонок, иногда Илюха буквально доводил меня своими воспитательными речами, хуже отца бывает, честное слово!

— Только не надо тут цапаться, окей? — Недовольно закатывает глаза селезень и толкает рядом сидящего Илью плечом.

Грушевский и Селезнев — мои самые близкие друзья, считай, со школьной скамьи, и история нашего знакомства была эпичной. Устав терпеть мои выходки, н самом деле ничего такого и не было, отец в целях воспитания перевёл меня из супердорогой гимназии, наподобие рублёвских, в довольно обычную школу.

Школа, в принципе, как школа. Там даже дети каких-то бизнесменов учились и прокуроров, да и легче дышать там было, нежели среди бесконечных понторезов, у которых гонора больше, чем мозга. Короче, пришёл я в класс, где учились Жека с Илюхой, и мы быстро нашли общий язык, быстро стали одной командой и всполошили весь класс, устроили, как выражались учителя, «полную вакханалию»...

Это, если признаться, были лучшие мои года, и жили мы тогда на полную катушку. Беззаботная подростковая жизнь, на самом деле без единых проблем, кроме накрученных, конечно — была живой и такой настоящей... Мы так сдружились, слились, буквально сцепились костями друг с другом, что окончили школу и поступили вместе в один вуз, потому что не хотели разрывать нашу блудливую троицу...

Так вот, мои друзья – те же ещё люди, у которых характеристика на одно неприличное слово, шесть букв, но я знаю, что они никогда меня не бросят, как бы я ни ругался с Женьком и как бы ни спорил с Илюхой. Одно остается неизменным: что бы ни случилось, мы всегда придем друг другу на помощь...

– Никто и не собирается, правда же, мот? – немного напряженно произносит Илья.

– Конечно, – ухмыляюсь.

– Ладно, парни, зажгите там без меня, – поднимаю руку, прощаясь, и скидываю звонок.

Запихиваю телефон в карман штанов и устраиваюсь поудобней на заднем сидении дорогой машины, пахнущей телячьей кожей. Взглядом натыкаюсь на нашего водителя Володю и посылаю ему хмурый и раздраженный взгляд.

Володя – мужчина возраста отца, который был и есть ему что-то вроде друга, начал работать в нашем доме практически двадцать лет назад, когда его мать ещё работала, и хозяином был мой дед, царство ему небесное, суровый был мужик, крайне суровый. Так вот, у Володьки, считай, семейное дело, работа из поколения в поколение, хах, прям анекдот...

Он всегда был вхож в наш дом больше, чем кто-либо из прислуги, и мне он всё мое детство и подростковые годы был как дядька, которого у меня никогда не было... Скажу честно, я уважал его, любил его как родного, а он, мозгляк, принял стерву Ирочку как не надо: постоянно любезничал, возил, осыпал комплиментами. И да, я серьезно считаю, что он предал меня, встав на сторону новой отцовской пассии, и дядькой я его больше не считаю. Он теперь шофер для меня, прислуга и ничего больше. Да, моя обида сильна, но я считаю, справедлива... Натянув капюшон толстовки по самые брови, я попытался хоть немного поспать: ехать было ещё часа три, а то и все четыре...