Гадкая, сладкая и любимая

Пролог. Отличный день для гадостей и сладостей

В такой чудесный осенний денек грех – не совершить какую-нибудь пакость!

Эта мысль прочно обосновалась в голове и никак не желала уходить.

Прищурившись, Корделия смотрела на то, как мужчина, который еще несколько недель назад клялся ей в любви, сейчас вел невесту на поклон к старшим в роду.

Итак, ее не просто обманули. Ее использовали, над ней посмеялись, а затем растоптали и выбросили, как ненужную старую вещь.

Несколько дней Корделия провела в рыданиях. Она не ела, не пила и лишь изредка забывалась беспокойным сном, в который впадала от истощения и отчаяния.

И если бы не безвыходное положение, в котором она оказалась, одним только богам известно, сколько бы она так прорыдала. Возможно, ее бы уже не было в живых.

«Глупости! – Сказала бы ее бабка, махнув высохшей рукой. – Никто еще не умирал от разбитого сердца! Если, конечно же, ты не решишь его вырвать из своего врага. Но представь, сколько времени ты потом будешь отмывать кровь! Старое-доброе заклинание на понос еще никогда не подводило.»

Но сегодня Корделия осмелилась на кое-что другое. Она посмотрела на поднос, наполненный сладостями, который держала в руках. От воздушных пирожных, булочек и шоколадных маффинов исходил самый чарующий аромат, какой можно было только представить.

Еще бы! На ингредиентах Корделия не экономила. Она собрала последние деньги, которые у нее были, чтобы купить у хитрых фейри муку, шоколад и росу, собранную с диких роз, которые растут только в их лесах.

И все ради одного-единственного человека.

Корделия снова взглянула на свадебное торжество. Но на этот раз она искала не своего бывшего возлюбленного, а кое-кого другого.

И кажется, нашла... Единственным, кто сидит рядом с родителями жениха, не может быть никто иной, как первый, и главный, наследник рода. Ее сегодняшняя цель.

Корделия прищурилась так сильно, что почти закрыла глаза, но это не помогло разглядеть старшего сына самого богатого и уважаемого клана страны. Все, что она могла видеть, – кутающуюся в толстые одеяла хрупкую фигурку, сидящую в инвалидном кресле, да седовласую макушку, торчащую из вороха одежд. Поговаривали, что хоть ему всего двадцать пять, но он уже полностью сед. Одни сплетники утверждали, что это от того, что в роду его матери, были фейри, и их кровь решила проявиться именно сейчас. Другие с ними спорили: нет, это от неведомой хвори, которая еще в детстве сразила наследника клана Агнаман.

Корделию мало интересовали причины его седины. Главное, что он был слаб и болен. А значит, наиболее уязвим для ее колдовства.

Расправив плечи и прижав к груди свое самое ценное на данный момент имущество – поднос со сладостями, Корделия шагнула вперед. Разыгравшийся осенний ветер норовил сорвать массивную остроконечную шляпу, украшенную игрушечными зефиринками.

Кулинарная ведьма, правнучка великой колдуньи, почти съевшей мерзкого мальчишку Гензеля, отправлялась мстить!

Визуализация

Наша главная героиня - черная кулинарная ведьма Корделия

Глава 1. Сладость или гадость

Каблуки массивных туфель проваливались в нагретую солнцем землю. Словно пытались задержать Корделию.

Сердце, подобно огромной птице, пойманной и посаженной в клетку из ребер, тревожно билось в груди. Как и птица, на чьих внутренностях гадали черные ведьмы, сердце Корделии предчувствовало беду.

Еще не поздно остановиться. Еще не поздно повернуть назад и вернуться в свою лавку. Она придумает, что делать. В конце концов, она наследница одного из сильнейших ведьминских ковенов. Она знает сотни рецептов зелий и тысячу заклинаний. Она может испечь пирог, который принесет уютную смерть. Она может сварить глинтвейн, который украдет волю. Суп, который она приготовит, превратит любящих во врагов, а подогретое ею молоко лишит сна.

Но все это бессмысленно, потому что у нее не осталось ни ингредиентов, ни денег, ни даже бабушкиного гримуара. А все из-за мерзавца, который сейчас с довольным видом обнимал обряженную в пышные одежды невесту.

Корделия беспрепятственно миновала массивные ворота и пошла через украшенное к свадьбе поле.

Когда до навеса перед огромным особняком оставалось несколько десятков шагов, ее заметили.

Гости оборачивались ей вслед, восторженный и радостный смех стихал, и за спиной, подобно морской волне, рождался шум шепотков.

Еще бы! Черная ведьма на свадьбе. Где такое видано!

Черные ведьмы соблюдали закон – лишь так они могли спокойно жить среди людей и заниматься своими делами. Явиться на свадьбу черная ведьма могла лишь по личному приглашению одного из членов семей, решивших породниться. Но о случаях, когда кто-то желал видеть на таком счастливом торжестве вестницу бед и несчастий, не было известно даже досужим сплетникам.

Что ж, сегодня все изменится.

Корделия гордо миновала сбившихся в трясущиеся группки гостей, очаровательно улыбнулась пухлому малышу, широко раскрытыми глазами разглядывающему ее шляпу и сосущему большой палец, и поравнялась с женихом и невестой.

Нейде смотрел на нее взглядом, полным одновременно страха и лютого презрения. Во взгляде же его прекрасной невесты плескались удивление и подступающие слезы.

Корделия улыбнулась еще шире и поклонилась:

— Благодарю за приглашение, господин Нейде. Вы прислали их столько, что я не могла отказать. Чтобы дурные предзнаменования не омрачали вашу свадьбу, я принесла особые подарки. – Корделия снова поклонилась. Ветер набросился на ее длинное черное платье и широкий белый воротник, скрывающий плечи. Наверняка она сейчас напоминала опасную хищную птицу, кружащую над своей добычей. – Вот, госпожа невеста. Отведайте этот пряник с леденцами. Он зачарован особым способом: укусите лишь кусочек и в скором времени подарите клану Агнаман наследника.

Вой ветра в наступившей тишине был поистине зловещим. В какой-то момент Корделии даже показалось, что она находится на кладбище – настолько тихо стало среди гостей. Даже музыканты больше не играли.

Корделия улыбнулась еще шире, рискуя растянуть губы до ушей.

— Ну же, госпожа невеста. Не бойтесь! Попробуйте! Не могу же я отравить вас на вашей же свадьбе и при свидетелях. Или хотите, я сначала попробую? Но я еще не замужем, а рождение дитя вне брака порицается даже среди ведьм.

Строгий женский голос расколол тишину:

— Нейде, что это значит?! – Звучало бы грозно, если бы не дрожь страха и шум ветра, решившего стать союзником Корделии.

Развернувшись к старейшинам клана, Корделия присела в изящном поклоне:

— Вы, должно быть, старшая госпожа. Приветствую и поздравляю с радостным событием. Для вас у меня тоже есть подарок. – Корделия уверенно тронулась с места и подошла к хозяйке дома, восседающей на массивном деревянном троне. Удивительно, как она держалась настолько прямо: ее голову и шею украшало такое количество драгоценностей, что хватило бы наполнить казну государства.

При виде приближающейся Корделии старшая госпожа едва удержалась на месте. От Корделии не укрылось, как та едва заметно отшатнулась и поджала губы. Корделия остановилась прямо перед ней:

— Эти пирожные испечены из муки фейри. Я наложила на них особое заклинание – заклинание неиссякаемой молодости и девичьей красоты.

Толпа за спиной Корделии ахнула. Конечно же, всем было известно, что оба этих заклятия – черное колдовство. Но они разрешены законом, так как стоят огромных денег. Не все богатые дамы в состоянии заплатить за подобную ворожбу. Однако же, применение таких заклятий приносит казне государства весьма и весьма приятный доход.

Получить же такое заклятие в дар, совершенно бесплатно... Если кто-то скажет, что это подарок богов, – то будет совершенно прав.

Однако же, госпожа клана Агнаман не торопилась пробовать пирожное.

И тут Корделия должна была перейти к своей следующей реплике.

Вскинув брови и округлив глаза, она обернулась к Нейде и обиженно спросила:

— Похоже, мне здесь не рады?.. Вы же говорили, что ваша семья с удовольствием примет меня. Вы описали вашу мать, как лишенную предубеждений. Вашего отца – как доброго и справедливого, а вашего брата – понимающего и сочувствующего юношу. Я уступила вашим уговорам и пришла. Но вижу лишь страх и отвращение.

Нейде скрипнул зубами. Корделия с трудом сдержала улыбку и снова повернулась к старейшинам клана. Она смотрела на старших господина и госпожу, но все ее внимание было направлено на совершенно другого человека.

Старший сын, молодой господин клана. Немощный и слабый, прикованный к инвалидному креслу и закутанный в пухлые одеяла, скрывающие его хрупкую фигуру. Корделия видела лишь болезненно бледное лицо, тонкий нос и острый подбородок. Иногда, из-под платка, которым он прикрывал рот, показывался широкий рот с не по-мужски пухлыми и мягкими губами.

Пламя свечей играло с его белоснежными волосами. По выбившимся из пучка на макушке прядям блуждали жемчужно-серые огоньки. Корделия не могла определить его возраст, красив он или уродлив. Даже находясь вблизи, ей удавалось разглядеть поразительно мало.

Глава 2. Сырная булочка для старшего братца

Хэвейд умирал со скуки. От долгого неподвижного сидения у него ныло все тело. К тому же, маска, меняющая лицо, оказалась не готова, и ему пришлось весь вечер изображать приступы кашля и прикрывать лицо платком, чтобы скрыть несуществующую бледность. Под грудой одеял, в которые его закутали по приказу матери, было нестерпимо жарко. Спасал только разыгравшийся осенний ветер, неожиданно холодный и злой. Он выстужал разгоряченную кожу и нес с собой запахи сумеречной росы и прелой листвы.

Мать на время оставила его в покое и следила за соблюдением всех свадебных обрядов, отец весь вечер, как затаившийся в засаде хищник следил за матерью, а точнее за тем, когда она отвернется, чтобы хлебнуть лишнюю чарку свадебного вина.

В тот момент, когда Хэвейд размышлял, притвориться ли ему уставшим и сбежать с этой унылой свадьбы или все-таки досидеть до конца, торжество окрасилось новыми красками.

О, да... Эта свадьба определенно войдет в семейные хроники. А может, наоборот, любые упоминания о ней будут безжалостно стерты.

Примерный и до скрежета зубов идеальный Нейде умудрился притащить на собственную свадьбу черную ведьму.

Хэвейд разглядывал ее так, словно никогда в жизни не видел ни одну колдунью. В какой-то момент он даже позавидовал малышу Дейре, который вот так запросто подошел и подергал ее за подол длинного платья. Мальчишке понадобилась пара минут, чтобы подружиться с загадочной девицей, превратившей унылейшую свадьбу в самое интересное событие последних лет. Хэвейд буквально заставлял себя сидеть смирно и не дергаться, но ему до боли в костях хотелось подойти к ней и потребовать свой подарок, прикрепленный к остроконечной шляпе.

Закон обязывал ведьм носить только черные одежды. Чаще всего ведьмы выбирали экстравагантные наряды, выставлявшие их прелести напоказ. Эта же была наглухо застегнута, наверное, на сотню пуговиц, и потребовалась бы целая вечность, чтобы расстегнуть их все. Единственным украшением ее длиннющего платья был белоснежный воротник, который трепал злой ветер. Кружевная стойка охватывала тонкую шею, и Хэвейд даже прищурился, пытаясь разглядеть узор на открахмаленной ткани. Черная шелковая лента, как веревка виселицы, выделялась на бледной коже, перечеркивая горло.

Обычно ведьмы носили на своем теле отметину – знак принадлежности к колдовству. Зеленая кожа, бородавки, козьи копыта вместо ног, кошачьи уши или вертикальные зрачки – они придумывали все, что угодно, лишь бы напугать или, наоборот, завлечь глупых людей.

У этой девицы не было ничего необычного, кроме кукольной красоты и серо-голубых волос. Блестящие серебристые пряди напоминали нити паутины, запутавшиеся в звездном свете. По меркам ведьм она должна была считаться невзрачной, но Хэвейд почему-то никак не мог перестать смотреть на нее.

Еще у нее была необычная метка – язычки пламени, тянущиеся от уголка губ до уха. Знак очага, кухни. Символ кулинарных ведьм.

И только глупец считал бы этих девиц самыми слабыми из всех. Да, возможно, они не могла призвать к себе на службу силы природы, как стихийные ведьмы. И не так хорошо управлялись с животными, но их сила была поистине пугающей.

Они зачаровывали еду. И даже простая вода, налитая их рукой, могла стать отравой.

Многие века кулинарные ведьмы охотились за детьми, пили кровь красавиц, чтобы приумножить и сохранить свою красоту и вырывали сердца мужчин, принося их в жертву в своих страшных ритуалах.

Коли яд готовила кулинарная ведьма, его почти невозможно было обнаружить. Даже если сотня человек отведает отравленную пищу, жертвой станет лишь тот, кому она предназначалась. Эти кулинарные стервы были хуже всех.

Хэвейд пытался понять, где Нейде мог ее найти. И чем мог ее разозлить. Потому что эта девица совершенно точно пришла мстить.

Прилипшие к длинному подолу ее платья сырые листья, покрытые едва заметной корочкой инея, распространяли вокруг себя запах тлена и гниения. Обычный человек не мог бы это почувствовать. Но Хэвейд и не совсем человек.

Красота ведьмы не могла его обмануть – это он повторил про себя уже больше сотни раз. Ее полосатые бело-розовые чулки, показывающиеся, когда ветер задирал юбку платья, могли очаровать какого-нибудь глупого юнца, но не его. Это Хэвейд тоже не забывал себе твердить.

Правда, когда заколдованная ею зефиринка превратилась в ярко-фиолетовую жабу, он забыл обо всех предостережениях. Интересно, это будет слишком подло, если он украдет откормленную квакушку у Дейре?

Хэвейд понял, что не испытывает ни капли стыда за свои мысли и уже всерьез обдумывает, как ночью потихоньку стащить у сына кузины жабу.

Наверное впервые в жизни Хэвейд испытывал ненависть к своему вынужденному притворству. Впервые в жизни ему хотелось стать не тем, кем он был. Впервые он желал, чтобы на него смотрели без жалости и отвращения.

Он никогда не завидовал Нейде. Ни разу ему не хотелось поменяться с братом местами.

До сегодняшнего вечера.

Ведьма буквально открытым текстом сказала, что была любовницей его брата. И в этот момент Хэвейд ощутил зависть. Чем его трусливый, жадный до денег и власти братец заслужил привязанность этой женщины? Что в нем было такого, что она, наплевав на запреты, закон и опасность, явилась сюда?

В тот самый миг, когда она произнесла глупое детское заклинание, Хэвейд понял, что она разбудила всю мощь древней крови, что таилась в нем. Он был готов встать, подойти к ней и потребовать у нее то, что должно было принадлежать ему.

Беда в том, что Хэвейд и сам не знал, что это.

Он несколько раз принюхивался к воздуху, пытаясь определить развеянное по нему заклинание. Но она не применяла никаких чар. Неужели, все дело было только в ней?

Он не мог в это поверить. Она точно его околдовала. Но чутье фейри, доставшееся ему с магией древней крови, говорило об обратном. Лишь тонкий аромат зелий, напитавших ее выпечку, разивался хмельным вином по воздуху.

От предков его матери – коварных и жестоких фейри – Хэвейд получил в дар необычную кровь. Благодаря своему происхождению он смог стать главой Тайной Управы и одним из лучших Тайных Стражей когда-либо охранявших покой королевства.

Визуализация

А вот и наш главный герой - Хэвейд

Визуализация

И снова Корделия)

Глава 3. Охота на взрослого мальчишку

Наверное, это был глупый план. Дурацкий. Идиотский! Но в тот момент ничего другого Корделия просто не смогла придумать.

Прошло уже три дня с тех пор, как она заявилась на свадьбу.

Должно быть, ее замысел не увенчался успехом. Корделия даже наслала на поместье Агнаман стаю воронья и прокляла пару служанок.

Но к ней так никто и не пришел. Хотя… может это и хорошо. Ведь если бы к ней нагрянули служители из городской управы, тогда можно было бы прощаться с жизнью.

Надо признать, что сгоряча она натворила дел. Не продумала все достаточно хорошо да еще и вспылила. Ее угрозу слышали полсотни гостей. Конечно, доказать ее причастность к происшествиям в поместье было сложно, но… кого когда волновало виновата ведьма или нет? Если ее решат повесить, то ей останется только смириться.

Ну, еще можно пуститься в бега. Вот только это не особо поможет. Даже после смерти ее дух будут преследовать разъяренные предки ковена. Она умудрилась профукать семейный гримуар. Позор!

Корделия обвела взглядом опустевшую холодную лавку и без сил опустила голову на сложенные на столе руки. Благодаря мерзавцу Нейде, она лишилась всего. Даже гордости.

План с приворотом старшего наследника с треском провалился. И ведь этот красивый дурачок уже готов был съесть проклятую булку! Но в тот момент внутри Корделии что-то воспротивилось. Она не могла смотреть, как он ест поднятое с пола лакомство.

Ей ведь и надо было, чтобы он совсем чуть-чуть ею заинтересовался. Она бы понравилась ему, он бы предложил продолжить знакомство, тогда она смогла бы проникнуть в дом его семьи. Поила бы его маленькими дозами зелья, чтобы он понемножку влюблялся. Потом бы они поженились, и Корделия бы стала первой госпожой. Тогда она смогла бы беспрепятственно искать гримуар, а заодно портить жизнь Нейде.

Чудесная месть!

А после того, как нашла бы книгу, сварила бы мужу зелье долголетия, дала развод, напоила бы отворотным отваром и исчезла из его долгой и счастливой жизни. Долголетие и отменное здоровье – ведь достойная компенсация ее подлости и обмана? Наверняка бы он еще и «спасибо» сказал!

Но все пошло не по плану… И она сама в этом виновата.

Мерзкая семейка! Все до единого мерзкие!

Корделия наслала на их дом несчастья и парочку проклятий, но никто так и не пришел просить ее проявить милость. Природа, словно издеваясь – нагнала на небо туч. От этого в ее и без того темной лавке стало черным-черно. Еще и противный дождь забарабанил в окно.

В этом монотонном, одновременно раздражающем и усыпляющем звуке, Корделия не сразу распознала стук в дверь. Когда поняла, что это за дробь, тут же встрепенулась и резко выпрямилась. Перед глазами поплыло от быстрого движения. Ну, вот и все… За ней пришли из управы. Сейчас ее объявят преступницей, заберут в городскую тюрьму, быстренько осудят и повесят. Это если повезет. Агнаман – влиятельный и уважаемый клан. Поэтому, чтобы успокоить их уязвленную гордость, наместник и городской глава могут сначала ее пытать, а потом сжечь.

На цыпочках Корделия прокралась к окошку и выглянула наружу. У ее дверей стояла странная парочка. Однако, они никак не напоминали стражей управы.

Юноша – крепкий и статный, затянутый в кожаные доспехи. Девушка – молоденькая и симпатичная, в простой, но опрятной и добротной одежде.

Так-так-так… клиенты?

Корделия отворила дверь и неохотно высунулась в дождливую серость.

Молодой воин окинул ее оценивающим взглядом. Девица – презрительным.

Корделия тут же нацепила на лицо злобное выражение и сладко пропела:

— Гостиница для любовничков на другом конце улицы.

Девица тут же оскорбилась и возмущенно открыла рот. Наверное, хотела что-то сказать, но только продолжала тяжело дышать, с гневом глядя на Корделию.

Воин поклонился:

— Госпожа Корделия? Меня зовут Гуайре. Я телохранитель первого наследника клана Агнаман. А это… – Он посмотрел на свою расчувствовавшуюся спутницу: – …Наас, служанка первого наследника. И его сиделка.

Этот унылый серый день внезапно стал самым прекрасным в её жизни. И дождь, и ветер, и сырость, и туман – все было чудесным и волшебным.

Корделия равнодушно пожала плечами и нырнула обратно в нутро своей обнищавшей лавочки:

— Ну и что? Гостиница находится все там же.

Она уже собиралась закрыть дверь, когда телохранитель просунул внутрь меч в ножнах:

— Мы из дома Агнаман.

Корделия снова пожала плечами:

— И что?

К ней вернулись надежда и уверенность. Все обязательно получится! Как говорила бабуля: «Набей себе цену. Кто захочет, купит за дорого. А не захочет, так ты и не дешевка, чтобы продаваться за пару монет.»

Девица наконец пришла в себя и, надменно вскинув подбородок, отчеканила, перебивая дождь:

— Нас прислала старшая госпожа клана Агнаман. Это самое древнее и уважаемое семейство страны. Даже родословная короля не так богата, как семейное древо нашего клана.

Корделия гаденько оскалилась:

— Будем надеяться, король тебя не услышит. А то никакое древо тебе не поможет избежать смерти. Еще и на свой дорогой клан беду накличешь.

Служанка поняла, что сморозила глупость и покраснела от ярости. Телохранитель закатил глаза.

— Мы пришли передать послание от госпожи. Она приказывает вам явиться в поместье.

Корделия разгладила складочку на длинной юбке и улыбнулась:

— А какое право она имеет мне приказывать? Я служу королю нашего славного государства, но никак не госпоже Агнаман. Вот ежели она сама явится и вежливо попросит, тогда я подумаю…

Служанка ее перебила:

— Да как ты смеешь?!

Корделия погрозила ей пальцем:

— Поуважительнее. Ты – служанка, а я – черная ведьма. Как думаешь, кто из нас может доставить другой больше неприятностей?

Казалось, что от возмущения девица в конце концов взорвется. Телохранитель легонько толкнул ее локтем и снова поклонился.

— Клан оказался в затруднительном положении. Прошу, госпожа ведьма, окажите милость и последуйте за нами.

Визуализация

Лавка Корделии

Малыш Дейре

Глава 4. Жаба, гриб и змей

Она снова оказалась в грубых объятиях осенней грозы.

Дождь лил не просто стеной – он будто превратился в водопад, который брал начало где-то высоко в небе.

Корделия с трудом сделала шаг прямо в бушующую ночь, и ее тут же едва не снесло с ног.

Сверху вдруг мелькнула огромная черная тень, которая оказалась даже чернее этой мрачной ночи.

Корделия резко вскинула голову. Неужели, пролетела ведьма? Но сколько бы она не всматривалась, ничего кроме сверкающих сине-серых струй ливня, не видела больше ничего.

Набрав в грудь побольше воздуха и закутавшись в мокрый плащ, Корделия выбежала из-под крыши.

От холода, ветра и дождя она задыхалась, но упрямо бежала вперед. Хотя, бегом это было сложно назвать – из-за ураганных порывов ей с трудом удавалось переставлять ноги.

Даже не пытаясь обходить лужи, Корделия шлепала вперед, таща тяжелый плащ, который не грел, и платье. Воды было так много, что она доходила до щиколоток. Подол плыл по озеру, разлившемуся из грязных луж.

Едва не потеряв и так промокшие ботинки, Корделия с трудом преодолела болото, в которое превратилось поместье.

Если выберется отсюда живой и не умрет от простуды, то проклянет все мерзкое семейство! Заставит их рвать жуками и рыдать кровью!

Корделия дошла до ворот и обернулась: конечно же, за ней никто не пошел. Даже стражники сбежали, прячась от непогоды.

А ей теперь предстоял путь обратно…

Как она доберется до дома, через лес, да еще в такую бурю, Корделия не знала. У нее не было сил даже на то, чтобы стоять. Сжав пальцами ледяные решетки ворот, другой рукой Корделия задрала подолы вверх и прижала к животу. Она думала, что уже заледенела, но, кажется, мокрая ткань все же согревала. Потому что сейчас стало еще холоднее. Да как такое вообще возможно?! Но хоть идти стало чуточку легче – тяжелая ткань не путалась под ногами и не тянула вниз.

Сжав беспрерывно стучащие зубы, Корделия побрела в лес.

В дождливой темноте знакомую тропу было не видно. В какой-то момент Корделия поняла, что заблудилась. Деревьев стало слишком много, и продраться через них и колючие кустарники было практически невозможно.

Ноги вязли в земле. Она чуть ли не по колено проваливалась в раскисшую жижу.

Да что ж за напасть такая?!

Вдруг вспомнилось, что по пути сюда она почувствовала присутствие других ведьм. Черные ведьмы враждебны к людям. Но еще больше она враждебны друг к другу. Даже если вы из одного ковена – это не повод для дружбы. Только близкие родственные узы могли уберечь от внезапной смерти из-за проклятия. Но даже из этого правила бывали исключения.

Если она сейчас натолкнется на чужачек, то можно прощаться с жизнью. Черные ведьмы не щадят соперниц.

Дрожащей рукой Корделия потянулась к волосам и с трудом отцепила змейку из бисера.

Едва-едва шевеля губами, она прошептала заклинание, пробуждая духа, прячущегося в украшении. Это был старый дряхлый демон, веками живший в их клане. Он был настолько древним, слабым и бесполезным, что все от него отказались. И только Корделия, питающая слабость ко всему увядающему и умирающему, пожалела старичка и решила оставить себе. Бедолагу шпыняли и пинали от ведьмы к ведьме, поэтому она поселила его в украшении – еще одной своей слабости.

Большую часть времени демон спал. Но если кто-то покушался на комнаты Корделии, тут же просыпался и с шипением и прытью, которую не ожидаешь от такой древности, бросался на защиту.

А потом снова засыпал. Как ни пыталась, Корделия не могла его расшевелить.

Иногда, правда, демон чувствовал, что ей нужна помощь, как сегодня со старшей госпожой. Тогда ее украшения начинали извиваться, ползать и тихонько посмеиваться, наводя ужас на глупых смертных людишек.

Корделия надеялась, что демон-старичок поможет ей и сейчас.

Если, конечно же, проснется.

Удивительно, но он услышал ее заклинание. Блестящее тельце пришло в движение и обвилось вокруг ее запястья браслетом.

Стуча зубами и дрожа так, что с трудом стояла на ногах, Корделия попросила:

— Я заблудилась… Выведи нас отсюда…

Какое-то мгновение демон молчал, а затем сквозь шум ветра и злобный скрип деревьев прорвался его скрежещущий голос:

— Даже я не найду дорогу в такой темноте…

Корделия прохрипела:

— Тебе придется постараться, мерзкий демон! А иначе мы оба сдохнем тут!..

То ли подействовала ее угроза, то ли демон очнулся от вечной дремы, но, подумав немного, выдал:

— Где-то в этом лесу был дом твоей пра-пра-пра-прабабки… Один из глав клана… как бишь его… Анг… Агн… В общем, не важно… Так вот… Один из глав клана построил его для нее… Она была его любовницей… – Демон снова поскрежетал, видимо, смеясь.

Корделия оперлась о ствол какого-то дерева, безуспешно пытаясь спрятаться под его ветвями от дождя, который становился все злее.

— Д-да п-плевать, к-кто к-кому к-кем б-был! К-как й-его н-найти?

Послышался странный звук, как будто беззубый старик шлепал губами. Корделия поморщилась. Даже дождь оказался бессилен против старости.

— Кажется, юная вертихвостка заколдовала дорогу к нему… А, подожди! Сейчас… сейчас я вспомню!..

Он начал что-то бормотать на языке заклинаний, но как ни старалась, Корделия не могла разобраться ни звука. Какая-то бессмысленная тарабарщина от которой почему-то становилось неуютно и страшно.

— Да-да-да… Точно… Именно так… – Демон продолжал скрежетать, прерываясь на бесполезные комментарии. – Ну вот… Теперь готово… Чуть-чуть подожди…

Неожиданно кто-то ударил Корделию в плечо. Она вскрикнула, вздрогнула и упала в грязь. Рядом с ней приземлилось что-то темно-зеленое и слабо светящееся в темноте.

Жаба! Ядовитая жаба с огромными бородавками и злобными зелеными глазками.

Надув пузырь, жаба раззявила рот из которого вывалился красно-белый гриб. От вони, которую он распространял, Корделию затошнило.

Жаба вполне разборчиво проквакала:

Визуализация

Еще немножко Корделии

Глава 5. Незнакомец в подарок

Корделия распахнула глаза и вдохнула пропахший сквозняком и пылью воздух.

Она парила над землей, а перед ней дрожало лицо уродливого демона.

Корделия вскрикнула и попыталась отпрянуть. Но что-то с силой держало ее за плечи.

Демон? Еще один демон? Против демонов даже ведьмы бессильны. У нее вообще нет никакой защиты с собой!

— Вы пришли в себя?

Красивый мужской голос исходил от демона, но его рот не двигался, напоминая о сне, который она только что видела. Или все же это был не сон?

Мысли так бешено заметались в голове, что заболели виски, и застучало в затылке.

— Вы слышите меня?

Корделия неосознанно кивнула, хотя дала себе обещание не общаться с демонами.

Теплые пальцы накрыли ее лоб. Это была мужская рука. Широкая красивая ладонь.

И только сейчас она поняла. Это маска! Маска из бумажного папье-маше. Грубая и примитивная, но от этого выглядящая жутко и пугающе. Неровная поверхность неравномерно выкрашена голубой краской. Прорези для глаз вырезаны неаккуратно и криво. Из тонкой-тонкой щелочки рта свешивался алый тканевый язык, который напоминал язычок пламени.

Демон сказал, что оставил ей подарок, который будет носить ее маску. Это он! Посланник монстра?!

Корделия попыталась вырваться из его хватки. Наконец, он убрал руки от ее плеч. Но от этого она потеряла опору и упала на пол, больно ударившись затылком.

— Осторожнее! – Он подложил ладонь ей под голову, снова нависая своей широкоплечей, но изящной фигурой.

Корделия рассмотрела черные-черные волосы, собранные в высокий хвост на макушке. Пряди челки свешивались волной, скрывая левую часть его лица.

Корделия сглотнула вязкую слюну, с опаской глядя на него.

Откуда он тут взялся? Он действительно прислан демоном? Или просто заблудился в лесу? Ну да, как же! Как бы его сюда занесло? И эта маска…

Корделия заставила себя приподняться, подавляя сопротивление измученного тела.

— Кто ты?

Он немного отодвинулся от нее, позволяя рассмотреть себя.

— Вряд ли мое имя что-то тебе скажет. – В его голосе послышалась ухмылка.

Самодовольный тип! Только сейчас Корделия поняла, что он умудрился зажечь старый фонарь, свет от которого окутывал его фигуру странным сиянием.

Корделия прищурилась. Он был одет просто, можно сказать даже скромно. Но Корделия могла отличить качество дорогой ткани, искусную вышивку и пушистый густой мех.

Темно-синяя верхняя рубашка на запах, была покрыта едва различимым шитьем в виде гор и облаков. Очень тонкая и умелая работа. Одна эта вышивка стоила целое состояние.

Из-под коротких широких рукавов верхней рубашки выглядывали рукава нижней – ткань была тоньше и мягче. От запястья до локтя его руки обхватывали черные кожаные наручи с узорчатой выделкой. А длинная накидка без рукавов и вовсе была парчовой. Один отрез парчи стоил столько же, сколько ее лавка!

Про мех на воротнике накидки и думать не стоило. Наверняка на деньги, которые были за него отданы, можно было безбедно жить год.

Итак, он был о-о-очень богатым. И странным. Из-за маски. И из-за того, что смог найти дом ее пра-пра-и-еще-сколько-то-раз-прабабки.

Пошатываясь, Корделия встала. Незнакомец тоже поднялся.

Она огляделась, ища, чем можно было бы защититься. Незнакомец, кажется, продолжал смотреть на нее – под маской невозможно было понять, куда устремлен его взгляд.

Корделия не хотела показывать своего страха, но жизнь была важнее гордости, поэтому она немного отодвинулась от его высоченной фигуры.

Корделия посмотрела на свое запястье. Змей из бисера красиво оплетал руку плотным обручем и тускло поблескивал.

Фух, хорошо, что демон все еще здесь. Вряд ли он как-то ей поможет. Но с ним она чувствовала себя увереннее.

Незнакомец холодно спросил:

— Думаешь, я пытался украсть эту дешевку, пока ты бредила?

Корделия закатила глаза. Ей ли не знать, как хорошо мужчины умеют притворяться.

Она скривила губы в ухмылке и просюсюкала:

— Неужели ты обиделся? Хоть не плачешь? Пожалуйста, не надо! Я всего лишь черная ведьма. Которая не верит странному типу, расхаживающему в маске. Ночью. В лесу. Вошедшему в дом ведьмы.

Он ничего не ответил. Только молча взял какое-то пыльное темно-серое покрывало и протянул ей.

Корделия нахмурилась, не понимая, что ему надо от нее.

Он приблизился и почти сунул ей его в руки:

— Укройся. Ты вся промокла.

Корделия ощутила странный аромат, коснувшийся ее щеки, волос и губ.

Пахло… лавандой… Ее любимый аромат смешался с запахом дождя, мужской одежды и самого мужчины. Это оказалась убийственная смесь для ее истощенного тела.

В животе и в груди стало тепло-тепло. Ощущение покоя, уюта и того, что правильно так, как происходит именно сейчас, окутало легким теплым одеялом.

Кем бы ни был этот незнакомец, Корделия поняла, что рядом с ним чувствует себя спокойно и… под надежной-надежной защитой.

Даже его маска казалась… необычной и, по-своему, чарующей.

Корделия, не скрываясь, оценивающе посмотрела на него. Он был гораздо выше Нейде. Возможно, не так мощен, но его плечи почему-то казались до невозможности широкими, а фигура изящной и грациозной. Раньше ей и в голову бы не пришло оценивать мужчину по таким качествам, но пояс несколько раз туго охватывающий его талию, подчеркивал ее тонкость и одновременно силу.

Корделия вздохнула от внезапно разлившейся по телу тоски. Она не знала, что ее гнетет и почему на сердце вдруг стало так тяжело. Просто внезапно захотелось плакать.

Ну и что это с ней происходит?

Корделия разозлилась на саму себя.

Она черная ведьма, в конце концов, или нет?!

Сердито сопя, Корделия открепила от волос украшения и развязала тесемки плаща, небрежно бросив его на пол.

Руки, все еще прошитые холодными дождевыми нитями, дрожали, а пальцы не слушались, когда она распускала ленты, стягивающие свободный лиф.

Визуализация

А вот и наш коварный герой

Глава 6. Обещание предков

Слава богам и демонам, она была жива.

Когда увидел ее на полу, тяжело дышащей и бессмысленно мотающей головой, Хэвейд ощутил страх, какого не испытывал уже давно. Он винил себя в том, что ей пришлось в одиночестве бродить по полному опасностей лесу.

И как Хэвейд ни пытался убедить себя в том, что они друг другу чужие, ничего не должны, и ему следует держаться от нее подальше, все равно что-то темное и невидимое тянуло его к ней.

Среди проклятых фейри, чья кровь в нем текла, издревле существовало странное поверье. Они верили, что губы людей, сведенных самой судьбой, соединены нитью, которую невозможно разорвать. Она бордовая и прочная, и тянется изо рта в рот того, с кем ты теперь неразрывно связан.

Когда Корделия уходила из поместья, Хэвейду показалось, что она вынула из его нутра эту самую нить и потянула за собой.

Он собирался последовать за ведьмой, чтобы узнать, что она задумала.

Корделия совершенно точно хотела попасть в его дом. А иначе зачем было кормить его булочкой с приворотным отваром? Зачем было соглашаться приехать? Ей нужно было проникнуть в поместье. Но почему тогда она ушла? Да еще в такую грозу, не взяв повозку и не попросив слуг, сопровождать ее.

Он никогда не бегал ни за одной женщиной и не поддавался на их очевидные провокации. Но в этот раз не собирался отпускать ведьму.

Ему помешали мать, Гуайре и так некстати явившийся королевский посланник.

Он не мог рисковать всем, что имел из-за хитрой колдуньи. Пришлось отпустить ее. Несколько часов он изображал из себя немощного сына и верноподданного, а затем, когда наконец все разошлись, к нему явился демон.

Выскользнув из поместья, Хэвейд отправился на поиски единственной ведьмы, способной достать тысячелетий гримуар.

Хэвейду нужно было опередить ветер и ведьм, облюбовавших лес вокруг поместья.

Он последовал по пути, указанному демоном, и нашел дом, сокрытый древним колдовством – окно между мирами. Все это время мысли о Корделии его не отпускали. Хэвейд ощущал, как натягивается нить, соединяющая их губы.

Когда он увидел лежащую на полу ведьму, его одновременно отпустило и бросило в холод страха.

Он нашел ее. Именно ее. На нее указал древний демон.

В тот момент он еще не осознавал, что это значило.

Главным было спасти ее.

Корделия лежала на полу и бредила. Она все время мотала головой, как будто пыталась от чего-то отказаться.

Как только Хэвейд коснулся ладонями ее плеч, дом заволокло туманом. Он словно находился в двух местах одновременно.

Одна из стен исчезла, открывая вид на болота с кривыми влажными деревьями, с которых свисал черно-серый мох.

Корделия пребывала в ином мире и утягивала его за собой. Лощина теней – обитель демонов и призраков. Лишь самые могущественные ведьмы – родоначальницы кланов и главы ковенов могли проникать сюда. Хэвейд не знал, есть ли среди живых ведьм те, которым хватило бы мощи войти в Лощину теней.

Но Корделии удалось. Более того, она еще и вела его за собой.

Если бы Корделия была настолько могущественна, он, как глава Тайной Управы, знал бы о ней. А значит, она оказалась здесь не по своей воле. И это было очень-очень плохо.

Призвав на помощь силу своей крови, Хэвейд вырвал Корделию из Лощины теней. Кирпичная кладка стены тут же сама собой вернулась на место, и ведьма почти сразу пришла в себя, заставив Хэвейда ощутить такое облегчение, какого он не испытывал уже очень давно.

Но волновался он зря. Корделия либо не придала значения происшедшему, либо это случилось с ней не впервые – она совсем не выглядела напуганной и растерянной.

В ней не было даже капли смущения.

Как ни в чем ни бывало, она начала раздеваться и угрожать его съесть.

И Хэвейд был совсем не против стать ведьминским лакомством.

Еще ни разу в жизни он не оказывался так близко к женщине. У него никогда и не возникало такого желания. Сейчас же он молился про себя всем известным богам и демонам, чтобы она не прогнала его или не прокляла. Боясь дышать, Хэвейд старался прижаться к ней ближе, чтобы между ними не осталось свободного пространства. Чтобы даже вздох не смог проскользнуть между ними.

Ее пальцы покоились в его ладони так, словно им там самое место. Будто целую вечность назад они уже лежали вот так вместе. Все ощущалось так привычно, что становилось даже удивительно, – как столь долгие годы он обходился без этого?

Хэвейд терпеливо ждал, пока сон ведьмы не станет настолько крепким, чтобы она не проснулась от его движений.

Корделия засопела и начала ворочаться. Тихонько всхлипнув и пробормотав что-то невнятное, она перевернулась на спину и забавно надула губы.

Ее черно-голубые волосы с серебристыми прядями, похожими на туман и паутину, рассыпались по его руке, а метка кулинарной ведьмы – язычки пламени – мерцала, украшенная крошечными блестками.

Хэвейд провел пальцем по отметине – на коже остался блестящий розовато-желтый цвет косметики. Он потрогал ее волосы, а потом, осмелев, собрал пряди вместе и потер их между пальцев. Они были все еще влажными и прохладными, но гладкими и невозможно приятными на ощупь.

Хэвейд знал, что черные ведьмы презирали бытовых. В его клане вообще предпочитали не иметь дело с колдовством, поэтому все делали слуги. Но сейчас он понимал семьи, которые шли на все, чтобы завладеть бытовой колдуньей.

Ему тоже срочно нужна была ведьма. Только совсем не для того, чтобы помогала с хозяйством. И, конечно, не для того, чтобы лечить его. Просто он, как ребенок, одержимый жгучим диким желанием завладеть вожделенной игрушкой, испытывал потребность получить свою игрушку. Далеко не детскую.

Хэвейд упал на жесткую пыльную кровать и на пару мгновений прикрыл глаза. Ведьма пробудила в нем желания, которых вообще не должно существовать.

А еще она была той, кого он должен был защищать – вот и оправдание того, что он не собирался ее отпускать.

Визуализация

Готовая ко всему Корделия)

Глава 7. Гримуар-двойник и снова мерзкий гриб

Он ушел! Ушел! Ушел!

Козел!

Корделия зарычала и шумно выдохнула. Ну и катись!

Какое ей вообще до него дело?! Явился какой-то странный тип в маске, улегся рядом с ней, прижимался, трогал ее волосы, а потом смылся. Демона испугался? Трусливый хмырь!

И вообще, скорее всего, он просто жалкий уродец. Даром, что тело, как у воина. На лицо, наверняка, страшенный. Язвами, бородавками и нарывами покрыт. И зубы у него кривые, желтые и гнилые. А волосенки жидкие.

Нет, с волосами у него как раз все нормально – густой черный хвост на макушке чем-то напоминал змея, который едва ее не сожрал в Лощине теней.

— Хватит страдать по нему… еще свидитесь.

Корделия едва не подпрыгнула от страха. Сердце бешено заколотилось в груди.

Но поняв, что это демон-старичок, она немного успокоилась.

— Ох… ты напугал меня, – подумав, Корделия коварно улыбнулась и нараспев произнесла: – Бендигейдвран.

Змей из бисера аж весь взвился от недовольства и зашипел.

— Язык прикуси! Пока ты с ним обжималась в кроватке, я работал.

Корделия потрясла рукой:

— Ну и над чем же ты работал?

Змей распутал свои кольца из бисера и невероятным прыжком перелетел прямо в каменный очаг:

— Выяснял, как тебе достать книгу прародительницы.

Корделия закатила глаза и выше подтянула покрывало. В плаще было теплее. Она бросила тоскливый взгляд на ворох дорогой ткани, валяющийся у стены. Нет! Ни за что! Даже смотреть не будет! От растоптанной Нейде гордости еще осталась пара крупиц. С другой стороны… она беспринципная черная ведьма и должна думать прежде всего о своем комфорте. Поэтому…

— Дело это не такое-то и легкое, но тебе повезло – у тебя есть я, и я все разузнал.

Да, дело не легкое – перестать пялиться на теплый плащ незнакомца. На нем еще и мех такой приятный – мягкий, гладкий, пушистый и пахнет хорошо.

— Пришлось даже в Иной мир наведаться…

Корделия пришла в себя. Демон ведь вовсе не о плаще говорил!

— Краем уха услышал…

Она перебила старого духа:

— У тебя есть уши?!

Возмущение демона задрожало в воздухе:

— У меня есть все, согласно физиологии демонов! Твое украшение – лишь красивый флакон для моего совершенного духа.

Корделия улыбнулась. Как разговорился! С этой ночи он сказал слов больше, чем за все время их знакомства.

— Тише-тише, Бендигейдвран.

Демон зашипел еще сильнее. Змея из бисера встала на хвосте и засияла, ловят скудный сумрачный свет.

— Не называй меня так!

— Почему? Жаба сказала, что это твое имя.

— Это – имя неудачника! А я – великий древний демон.

Корделия не унималась:

— Но тебя же так зовут?

— Я – прекрасное и ужасное существо из глубин древности! Тебе и не снилось, на что я способен! Мои деяния вселяли ужас в людей!

Эта ужасно пафосная речь звучала бы торжественно, если бы демон не пришепетывал и не причмокивал, как старичок, лишившийся доброй половины всех своих зубов.

Корделия наклонилась к очагу:

— Но имя-то твое…

Неожиданно Бендигейдвран бросился к ней и ощутимо стукнул в лоб. Если бы у него были зубы, как у настоящей змеи, он наверняка бы ее ужалил.

— А, ну цыц, ведьма!

Корделия вспомнила о другом укусе – полученном в Лощине теней. Она взглянула на свое запястье. Это был совсем не сон. Там, где демонический змей вонзил в нее свои ядовитые зубы, темнели два бордовых прокола. Вокруг же них образовалась странная сеточка из почерневших вен.

Сначала Корделия приняла их за грязь и даже попыталась оттереть, но добилась лишь того, что кожа покраснела и начала неприятно гореть.

Демон как-то слишком уж не по-доброму усмехнулся:

— Оставь… От этого уже не избавиться… Итак, книга…

Корделия зло передернула плечами:

— Мне не нужна эта книга! Я даже предыдущую не смогла сберечь!

Демон то ли фыркнул, то ли пшикнул:

— Значит, тот гримуар исполнил свою роль.

Корделия раскрыла рот и оторопело посмотрела на змея:

— Какую еще роль? Его украли! По моей вине!

На этот раз демон отчетливо прыснул:

— А вот такую роль! Ради которой, его и создавали. Думаешь, ты первая ведьма, у которой стащили гримуар? Ха! Никто просто не переживал, как ты.

— Да как же мне не переживать?! В нем секреты всего нашего рода! Заклинания, которыми пользуется ковен и… и…

Да много там чего еще было. Так сразу и не припомнишь.

Красные бусины-глаза змея странно дернулись – как будто он их подкатил.

— Да ничего такого там не было. Ты вот вспомни, как тебя учили колдовать. Ты заклинания разве в гримуаре читала?

Корделия вздохнула:

— К чему ты клонишь?

— Ты воистину бестолковая. В гримуаре, который у тебя украл это грязный вонючий выродок… – Дальше последовал поток ругательств, большинство из которых Корделия никогда не слышала. Видимо, молчащий десятилетиями демон решил высказать все, что накопилось в душе за это время. Корделия даже боялась его прервать – так самозабвенно демон костерил Нейде. – …так вот… – Бендигейдвран отдышался и продолжил: – …в гримуаре, который он украл, не было ничего важного. Там записаны заклинания, известные каждой мало-мальски приличной черной ведьме. Ну и парочка тех, которыми пользуется только твой ковен, самых бесполезных, конечно. Это давняя хитрость многих ковенов – создать поддельный гримуар, гримуар-двойник, чтобы запутать остальных.

Корделия прижала руку к сердцу, чувствуя, как гулко и быстро оно стучит в груди. Ей стало одновременно и жарко, и холодно, и легко, и волнительно.

— Выходит… выходит Нейде украл двойника?

Бендигейдвран помотал мордой:

— Он – марионетка в руках тех, кто хотел получить книгу твоего рода. Для человека гримуар бесполезен. Ведьмы-отступницы воспользовались этим… – Демон снова выдал парочку заковыристых ругательств, которые Корделия была не в состоянии запомнить. – …в общем, они воспользовались им, чтобы получить книгу. А вместо этого, получили парочку заклинаний на понос. Но расслабляться тебе нельзя. Нужно найти настоящий гримуар.

Визуализация

Корделия никогда не сдается)

Глава 8. Золото или жизнь?

Корделия резко села и распахнула глаза.

Сердце выпрыгивало из груди, она тяжело дышала, будто долго-долго бежала.

Что произошло? Она помнила гриб, который съела по приказу Бендигейдврана, помнила окровавленный очаг и то, как ее затянуло в странное место, где сияли необычные звезды и луна. А еще шепот деревьев…

— Наконец-то, очнулась!.. Она должна спасти молодого господина, а вместо этого мы спасаем ее.

— Т-с-с! Помолчи. Она же все слышит.

Корделия вздрогнула от противных голосов.

В голове гудело, сознание заполонил молочно-белый туман, но потихоньку она приходила в себя и начинала понимать…

Понимать, что находится не в своей лавке и даже не в заброшенном доме.

Это… какая-то спальня. Богатая и просторная. Повсюду висели зелено-голубые прозрачные занавеси, расшитые блестками.

На немногочисленной темно-голубой мебели были расставлены курильницы, от которых исходил сиреневый дымок с отчетливым запахом лаванды.

Возле просторной кровати с массивными серебряными перилами и такой же спинкой, раскинулся самый настоящий лес. Маленький, но… лес!

К каменной стене были прибиты простые деревянные полки. Грубые, кое-где даже кривые. Все они были заставлены бутылками из разноцветного стекла, в которых росли растения, стоящие целое состояние. Многие полки были устланы мхом. Наверное, запах свежести и дождя исходил именно от него.

С полок и балок под потолком свешивались талисманы, изготовленные ведьмами и фейри. Теплый осенний свет, проникающий в стрельчатые окна, скользил по талисманам и бутылкам, и казалось, что по комнате блуждают сотни разноцветных пятен.

— Ну и что? Пусть слышит! Грязная черная ведьма!

Корделия обернулась к голосам. Справа от кровати, на которой она лежала, стояли две служанки: одна, уже ей хорошо знакомая, Наас. Другая – девушка лет пятнадцати с миловидным личиком и двумя забавными пучками волос над ушами.

До чего ж милая! Бабуля такой бы обязательно полакомилась!

Должно быть, взгляд Корделии стал слишком уж кровожадным.

Девушка пискнула и метнулась к двери, запинаясь бросив:

— Сообщу господину. Он просил доложить, когда госпожа придет в себя…

Корделия перевела взгляд на наглую девицу, держащую поднос с пухлым чайничком и темно-зеленой плошкой, похожей на маленькую тыковку.

Губы сами собой расплылись в улыбке:

— Значит, «грязная черная ведьма»?

Звякнула посуда на подносе – мерзавка вздрогнула, но вздернула подбородок и осталась стоять на месте.

— Тебе не удастся запугать меня, отвратительное порождение греха!

Корделия хмыкнула:

— Тебя тоже не в капусте нашли, коль ты не знала!

От возмущения Наас сделала шаг к Корделии и тряхнула несчастным подносом:

— Ты!.. Грязная!.. Отвратительная!.. Развратная ведьма!.. Тебя ждут костер и виселица!

Корделия цокнула языком:

— Вижу, ты слишком осмелела…

— Вот увидишь, госпожа вышвырнет тебя наружу! Тебе место – в грязи с такими же мерзкими тварями, как ты сама.

— Довольно!

И Корделия, и Наас дружно подпрыгнули при звуке красивого мужского голоса, властного и жесткого.

Наас тут же обернулась и упала на колени, опустив перед собой поднос.

— Простите, господин… Простите… Простите…

Она кланялась и едва ли не билась лбом об пол.

Корделия перевела взгляд со служанки на хозяина этого сурового тона. Им оказался никто иной, как первый наследник клана – болезненный господин Хэвейд, который сегодня выглядел практически как труп.

Гуайре вез хозяина, сидящего в похожей на трон инвалидной коляске. Юноша снова был укутан в миллион покрывал. На нем даже был плащ, отделанный пушистым синим меховым воротником. От этого лицо казалось не просто белым, а прозрачным. Кожа так плотно обтягивала острые скулы, что еще чуть-чуть, и порвется!

Его глаза, поразившие ее в самую первую встречу, сейчас казались тусклыми и погасшими. В них больше не светилась яркой зеленью листва, не плескалось синевой море и не плыл серый туман. Они были мертвого молочного цвета. Наследник медленно умирал.

Он глядел на Корделию, и она вдруг почувствовала холод этого места.

Быстро осмотрев себя, Корделия поняла, что одета лишь в белую широкую сорочку на тонких бретельках – шелковых ленточках с милыми девчачьими бантиками на плечах.

Схватив пухлые стеганое одеяло, она натянула его себе на голову и закуталась так, что снаружи остался торчать только нос.

Наследник скривился и отвернулся.

Абсолютно бесцветным голосом он проговорил:

— Ты оскорбила мою гостью. Следуй за Гуайре – он проследит за твоим наказанием.

Служанка попыталась поспорить:

— Но господин…

Он равнодушно и холодно бросил, махнув ладонью с бесконечно длинными пальцами:

— Прочь.

Служанка подползла к его ногам:

— Я не боюсь наказания и приму любое! Но не позволю этой коварный твари…

На этот раз его лицо исказилось от ярости, когда он повторил:

— Прочь!

Корделия не могла решить, красив или уродлив наследник в этот момент.

Гуайре поднял Наас с пола и потащил плачущую служанку за собой, а господин Хэвейд подкатил свою коляску ближе к кровати.

— Прошу простить мою сиделку… Не знаю, что с ней вдруг стало… – В голосе Хэвейда слышалась бесконечная усталость.

Корделия скривилась и еще сильнее закуталась в одеяло. Она не знала, как здесь оказалась, сколько времени прошло, и удалось ли найти книгу. Но нужно было продолжать охоту. Скорее всего, он снова предложит ей работать на их семейку. Конечно же, она примет предложение, но нужно еще немного построить из себя недотрогу.

На ее молчание наследник Агнаман тяжело вздохнул и отвернулся, как будто искал тему для разговора:

— Как вам покои? Здесь много зелени. Я подумал, вам должно понравиться…

Корделия вздернула нос:

— Я что, коза, чтобы мне здесь нравилось?

Он вдруг посмотрел на нее удивительно ясным и твердым взором и сурово проговорил:

Визуализация

Страдающий от неведомой хвори Хэвейд

Глава 9. Взрослые ведьмы играют с куклами по-своему

Гуайре и еще несколько воинов помогли Хэвейду встать с кресла и внесли его в повозку. Корделия, не дожидаясь ничьей помощи, поспешила следом.

Внутри оказалось еще просторнее, чем она думала. Можно было выпрямиться во весь рост и даже с удобством лечь!

Пока Гуайре помогал Хэвейду устроиться на сидении, Корделия беззастенчиво глазела по сторонам, стараясь не думать о том, что в столице по ее душу уже складывают костер.

Дерево внутри повозки было гладким-гладким и темно-зеленым, почти черным. Окошки были затянуты нежно-салатовой тканью, и чтобы выглянуть наружу, нужно было поднять створку вверх.

— Садитесь…

Корделия вздрогнула. Хэвейд серьезно смотрел на нее, расположившись на широком сидении против хода повозки. Гуайре и мужчина-воин вышли, оставив их наедине.

Корделия вдруг почувствовала… смущение. Она опустилась на длинное удобное сидение слева и уставилась в оконце, скрытое тканью.

Под ним даже было что-то наподобие комода. Сверху стояли изящная курильница, бутыль из темного стекла и два простых кубка.

Снова вошел Гуайре. В руках он нес большую корзину, накрытую белой тканью. Водрузив ее на комод, он снял ткань и начал выкладывать наружу какие-то свертки и коробочки, но наследник его прервал.

— Оставь. Мы сами справимся.

— Слушаюсь, господин. – Гуайре поклонился и вышел.

Снаружи слышались какие-то звуки, топот ног, лязг оружия, ржание лошадей, но внутри казалось, что все это происходит где-то далеко.

Напряжение стало густым и ощутимым.

Корделия не выдержала и прямо посмотрела на Хэвейда:

— Я была не права! Можете отругать меня.

Хэвейд не стал делать вид, что не понимает и спокойно произнес:

— Это один из советников короля. Он очень хитрый и жестокий человек.

Это совершенно не успокаивало!

— Меня теперь сожгут? Или повесят?

Хэвейд отвернулся и потянулся к комоду. На удивление легко и ловко он перенес тяжелую корзину себе на колени и заглянул внутрь.

— Вы ему понравились.

Корделия раскрыла рот.

— В каком смысле?

Хэвейд серьезно посмотрел на нее:

— А может быть много смыслов? Как женщина. Он захотел вас. Дело времени – как быстро он сможет вас получить.

Корделия огляделась, пытаясь понять, как отсюда сбежать.

— Но я не хочу!

— Он богат и влиятелен. Если будете послушной и во всем ему угождать, наверняка ни в чем не будете нуждаться. Вы же любите золото.

Каким обвиняющим тоном это было сказано!

Корделия огрызнулась:

— Разве плохо желать жить в тепле и сытости? Вам вот наверняка никогда не приходилось думать, что вы будете есть завтра.

Он ответил ей острым взглядом, совсем не похожим на взгляд умирающего человека:

— Вы тоже не похожи на ту, кому часто приходилось голодать.

Корделия вскинула подбородок:

— Так было раньше. Но теперь мне постоянно нужно думать, где раздобыть пропитание.

Хэвейд вынул из корзины небольшую круглую коробочку и протянул ей:

— Тогда попробуйте заварные. За обедом вы почти ничего не ели.

Корделия достала пирожное из коробки, внимательно его осмотрела и откусила кусочек. Фу-у-у.

Она скривилась:

— Разве это заварное? У него должна быть хрустящая корочка. И внутри! Внутри оно должно быть наполовину пустым и нежным.

— Вы, конечно же, знаете, как его приготовить?

Корделия откусила еще кусочек неаппетитной выпечки:

— Знаю.

— Испечете для меня?

— Не уверена, что вообще доживу до того момента, как смогу что-то печь.

Хэвейд отложил недоеденное пирожное и серьезно посмотрел на нее:

— Сначала он оставит нас в покое. Чтобы мы подумали, что он обо всем забыл. Но вскоре ю явится и попытается вас забрать. Я придумаю, как вас защитить. Только прошу, не мешайте мне.

Корделия застыла с пирожным в руке.

—Вы и себя-то защитить не можете… Как вы собрались ему противостоять в таком состоянии?

Он вдруг лукаво улыбнулся:

— Ну так излечите меня.

*

Погода на удивление оставалась хорошей. Ласковое осеннее тепло прогревало повозку. Сквозь ткань внутрь влетал прохладный ветерок с ароматом прелых листьев и костров, которые жгли крестьяне, чтобы отогнать злых демонов и призраков.

Воздух пах медом, полевыми цветами и немножко пылью.

Корделия и сама не заметила, как закрыла глаза и задремала.

Она проснулась, когда повозка вздрогнула всем телом, подскочив на кочке. Проснулась и обнаружила себя в углу, лежащей на груди первого наследника.

Корделия тут же закрыла глаза, но, подумав, решила открыть снова. Вдруг, он заметил?

Осторожно Корделия приподнялась и заглянула в лицо Хэвейда. Оказалось, что он тоже спал. Сначала она хотела отодвинуться, но… не сделала ничего.

Почему бы не рассмотреть его вблизи, пока есть такая возможность?

Мирно спящий он выглядел совсем иначе. Корделия и хотела отвернуться, но не могла.

Сейчас больше всего на свете ей хотелось разглядывать его. Внимательно. Узнать о нем все. Изучить каждую черточку его лица и тела.

Зачем ей это? Если бы она только знала…

Корделия чуть-чуть отстранилась, только сейчас осознавая, что наследник раскинулся на сидении, прижимая ее к себе. Одна его рука обнимала ее за плечи, вторая сжимала ладонь Корделии, которая покоилась на его груди.

Его руки были на удивление теплыми. Ее ладонь полностью терялась в его – широкой и красивой, с длинными тонкими, но сильными пальцами. Четкие веточки вен выделялись безумно красивым узором.

Корделия еще чуточку отодвинулась, не желая отдаляться от него слишком сильно. Во сне он чем-то напоминал безумно-красивую, но ненастоящую куклу. Ох, как же в детстве ей хотелось заполучить такую! Юношу с точеным лицом и бледной фарфоровой кожей. Но маленькие черные ведьмы с человеческими куклами не играли.

Поэтому однажды она пробралась в магазин, где продавали кукольного юношу, и разбила его, чтобы он не достался никому. Мать и бабка, конечно же, похвалили ее за это – молодец, навредила людям. Но на самом деле Корделия просто хотела, чтобы кукольный юноша достался ей. Он должен был принадлежать ее рукам. Должен был быть верным только ей. А значит, никто другой не мог им обладать.

Визуализация

Хэвейд)

Глава 10. Колдовство фейри и происшествие в лесу

Они были в пути уже несколько дней, и все это время Корделия упорно хранила молчание. Лишь под вечер третьего дня она начала расспрашивать о его болезни и что-то записывать на пергаменте, который он ей дал.

Хэвейд все никак не мог понять, в какую игру она играет. Слишком странное поведение для девушки, которая пыталась его приворожить. С другой стороны…

С другой стороны, чего он ожидал? Это перед незнакомцем, даже не видя его лица, она спокойно разделась и улеглась в одну кровать. А едва он появился перед ней в своем истинном, почти, обличье, укуталась в одеяло от макушки до пят.

Маленькая лживая лицемерка. Почти такая же, как и все вокруг. И все-таки, иная…

Она не морщила свое милое лицо, когда смотрела на него. И не боялась к нему прикоснуться. Наоборот.

Он до сих пор помнил то сладкое чувство, которое испытывал, держа ее в объятиях. Было так приятно ощущать ее тяжесть на себе, ее мягкое упругое тело, ее теплое дыхание.

Но еще приятнее стало, когда она обвила ладонью его талию и впилась пальцами так, будто не хотела отпускать.

Впервые он чувствовал себя кому-то настолько нужным.

Хэвейд честно попытался напомнить себе, что он ей интересен только из-за его денег и еще каких-то не ясных целей, но все эти мысли испарялись, оставляя голову абсолютно пустой, стоило ей ненароком прикоснуться к нему или посмотреть прямо в глаза.

Он тут же начинал ощущать себя робким юношей, впервые оказавшимся так близко к красивой госпоже.

Это какое-то мучение!.. Каждый раз глядя на нее, Хэвейд боролся со страхом, стеснением и заплетающимся языком.

Сейчас Корделия дремала, по привычке забившись в самый дальний угол.

На ней была одежда его матери, старые, давно вышедшие из моды платье и плащ, которые висели на изящных плечах уродливыми мешками. Но даже это не умоляло ее привлекательности. Когда приедут в столицу, он сразу же притащит в дом лучших швей. Это будет первым, что он сделает!

За окном послышался шум ветра и странный свист. На ткани, натянутой на раму, мелькнула странная тень.

Хэвейд напрягся всем телом, ощущая чужое колдовство.

Быстро он пересел к Корделии и потряс ее за плечо.

Она приоткрыла глаза, разглядывая его полусонным взглядом.

Приложив палец к губам, Хэвейд тихо прошептал:

— Просыпайтесь. Кажется, у нас появились провожатые.

Она непонимающе нахмурилась, но не произнесла ни слова.

Хэвейд отодвинулся от ведьмы и осторожно отодвинул створку окна. Рядом с повозкой ехал отряд вооруженных воинов. Лучших во всем королевстве.

Один из солдат тут же заметил Хэвейда. Подав знак, Хэвейд приказал ему подъехать ближе и наклониться.

— Мы не одни. Будьте на чеку.

Солдат кивнул, и в тот же момент снова раздался свист. Послышался какой-то грохот, лошади заржали, а повозка дернулась.

Забыв о своей тайне, Хэвейд бросился к Корделии и схватил ее в охапку.

Раздался оглушительный взрыв, мужские крики и треск ломающихся деревьев.

Повозку объяло белым пламенем, в окна и щели начал заползать серовато-черный туман.

Хэвейд ударил в дверь ногой и потащил Корделию за собой.

— Быстро наружу!

Она вдруг окаменела, указывая на белое пламя:

— Снаружи ведьмы!

Хэвейд разозлился:

— Если останемся здесь, умрем!

Он вышвырнул ее наружу и выпрыгнул следом.

Вокруг тут же сомкнулось плотное кольцо солдат.

— Защитить господи-и-ина! – Командующий стражей и остальные воины обнажили мечи.

Хэвейд с ужасом понял, что находится один в этом частоколе лезвий. Корделия осталась снаружи. И сейчас ему нужно выбирать между тем, чтобы защитить ее или пожертвовать своим прикрытием.

Хэвейд выпрямился во весь рост.

Его не просто так назначили главой Тайной Управы. Ни один из предыдущих глав не смог сделать то, что сделал он, будучи самым юным хозяином этого поста.

— Защитите ведьму! – Он толкнул одного из солдат, пытаясь рассмотреть, что происходит снаружи. Схватив командующего за плечо, Хэвейд быстро прохрипел: – Отвечаете за нее жизнью…

Командующий успел бросить на него удивленный взгляд, но отдал приказ. Хэвейд наконец смог рассмотреть Корделию. Она лежала на земле, в облаке серо-голубых волос, и с ужасом смотрела вперед.

Впервые в жизни Хэвейд забыл о том, что рядом опасность. Переживать о ком-то плохо. Переживать о ком-то – отвлекаться от того, что должен делать.

Но он переживал…

Что ее так напугало?

Хэвейд проследил за направлением ее взгляда.

Рунная ведьма.

Она стояла посреди дороги. Белая кожа, белые волосы, белые полосы ткани, обматывающие тело. Кое-где эти полосы были покрыты пятнами крови. Кровь была на туманно-белых волосах и на ее лице, как будто только что она вгрызалась в чью-то плоть.

В воздухе над ней дрожали руны – камни, звериные и человеческие кости, деревянные дощечки, на которых были вырезаны древние символы – язык ведьм, на котором были записаны сильнейшие заклинания.

Ведьма складывала руки с длинными птичьими когтями, венчающими обмотанные паутиной пальцы в особые жесты.

От каждого ее движения руны, ведомые белым пламенем, таким же, какое объяло повозку, меняли свое положение.

Рунные ведьмы были одними из самых сильных ведьм. Но если рунная ведьма еще и занимается черной магией, то она практически всевластна.

Хэвейду были известны все могущественные ведьмы. В Тайной Управе хранились списки, портреты, описание колдовства, которым пользуется ведьма. Хэвейд знал имя всех мало-мальски могущественных ведьм.

Но этой в списках не было.

Длинные змеи из белого огня потянулись к воинам. Хэвейд сжал пальцы в кулак, пробуждая в себе ворожбу фейри. Если он быстро с этим не разберется, последствия могут быть плачевными.

Послышался треск, издаваемый разбуженным колдовством.

Ворожба фейри была опасной и смертоносной. Она имела особый облик. Колдовство проклятых фейри – тех, к чьему роду он относился, отличалась тем, что могла принять облик любой уродливой твари, какую только способно породить воображение. Беда в том, что как только это случалось впервые, более свой вид ворожба изменять не могла. Поэтому, чем безобразнее был монстр, тем лучше – одним своим видом колдовство проклятых фейри уже устрашало врагов.