Гарем по контракту

Глава 1

Я смотрела на мужчин.

А мужчины смотрели на меня.

Вернее, смотрел лишь один.

Второй вальяжно развалился в кресле, в мою сторону демонстративно не глядел и вниманием удостаивал исключительно собственные ногти. Причём изучал их столь пристально, придирчиво, что будь я его мастером по маникюру и впору было заподозрить, что клиент категорически недоволен проделанной работой и сейчас на меня вывалят ведро с помоями, точнее, с выговором.

А на маникюр он ходит, зуб даю.

И вообще в мужские салоны. Потому как такая броская, привлекательная внешность нуждается в постоянной, неустанной полировке, иначе что останется от её блеска?

– Согласно акту дарения, составленному госпожой Найрой Наирам и заверенному от седьмого числа сего месяца…

Мужчина, смотревший на меня – а заодно уж и на нотариуса, сидящего подле меня, – старался выглядеть невозмутимым, спокойным и сдержанным, будто ничего особенного нынче не происходило, но случалось сплошь и рядом, и оттого не должно удивлять. Его лицо с резкими чертами не столько канонично красиво, сколько интересно тем, кому нравятся необычные мужские типажи. Каштановые волосы зачёсаны назад и собраны в короткий хвостик, под голубой рубашкой угадывалось худощавое, жилистое тело. Тёмные синие глаза наблюдали за мной сквозь стёкла очков, длинные пальцы неспешно вертели серебристый стилус. То ли поддержания образа ради, то ли привычка.

– …осуществляется передача прав владения тремя субъектами согласно условиям контракта, заключённого субъектами с госпожой Найрой Наирам пятнадцатого числа месяца…

Второй хорош, словно глянцевая обложка мужского журнала. Тёмно-каштановые волосы, непроницаемые карие глаза, идеально вылепленное надменное лицо. И, уверена, столь же идеальное, подтянутое, умеренно подкачанное тело. Они явно ровесники, оба этих мужчины, но кажутся разными, будто берега двух континентов.

– Простите, – спохватилась я. – Вы сказали, тремя?

– Что? – нотариус умолк, глянул на меня недоумённо поверх очков, сползших на кончик носа.

– Вы сказали, тремя субъектами… то есть мужчинами?

Он перевёл взгляд на лежащий перед ним планшет. Пролистнул страницу-другую открытого документа, нашёл глазами нужное место в тексте.

– А, да, тремя, госпожа Лавандэ. Госпожа Наирам располагала тремя субъектами, заключившими с ней контракт…

И мы с нотариусом в едином порыве посмотрели на мужчин, сидящих напротив, по другую сторону длинного стола.

Мужчин двое.

– Он опаздывает, – ответил первый преспокойно. – С ним порой случаются приступы некоторой непунктуальности. Он ещё юн и оттого немного… легкомыслен и необязателен.

Юн? Это на сколько же юноша юн?

Им обоим, пожалуй, лет тридцать или чуть больше.

Мне чуть меньше.

А третьему, похоже, ещё меньше.

И зачем я согласилась?

Спьяну согласилась.

На трезвую голову я такой подарочек никогда бы не приняла.

– Присутствие каждого субъекта при оглашении договора дарения обязательно, господин. Но раз оглашение уже начато в присутствии двоих… то что уж тут поделаешь, – нотариус пожевал губу.

Поправил очки.

И вернулся к зачитыванию документа. Ему, лысеющему человеку веса немалого и габаритов изрядных, хотелось поскорее выполнить свои обязанности, разобраться со всей этой ситуацией престранной и забыть о ней, как о глупом сне поутру. Услуги его оплачены как положено, иначе он бы здесь не сидел и не занимался осуществлением передачи прав владения мужским гаремом от одной хозяйки к другой на законных основаниях.

Гарем.

Мужской.

На контракте, заключённом, разумеется, с добровольного согласия всех сторон, условия коего каждая из них обязана соблюдать.

И отныне я обязана тоже, как если бы сама заключила этот контракт.

Из перечня прав и обязанностей сторон следовало, что я как хозяйка должна позаботиться о свежеприобретённом гареме, обеспечить мужчин всем необходимым и сделать так, чтобы они ни в чём не нуждались до истечения срока, указанного в контракте. Взамен мужчины будут холить, лелеять и ублажать хозяйку всеми способами, какие только придутся ей по нраву. Они обязаны её сопровождать, всесторонне удовлетворять, исполнять её маленькие капризы и быть верными, преданными и понимающими. Каждая сторона должна придерживаться заранее оговорённых условий во всех сферах жизни, включая интимную.

То есть мне предстоит оплачивать салоны красоты этой лощёной картинки? Да у меня столько денег отродясь не водилось!

А может, потому Найра и подарила свой гарем первой попавшейся случайной знакомой, что не смогла его содержать? Хотя содержала же она его год, или два, или когда там заключили контракт… и вела себя так, будто количество денег её не волнует по причине их достатка.

Когда денег не хватает, количество их ох как заботит!

Меня, например, заботило.

Вот прямо сейчас и заботило.

Глава 2

Ден

Когда накануне в апартаментах, которые Найра снимала для себя и своего гарема, раздался звонок, Ден надеялся, что их беспокойная, взбалмошная госпожа всё же соизволила объявиться.

После четырёх дней отсутствия.

Молчания.

И хотя бы намёка на то, где она, что с ней и почему она вовсе исчезла без предупреждения.

Однако звонила не Найра, но нотариус, господин Гаран.

В жизни своей Ден слыхал о всяком. Читал о всяком. Перед заключением контракта он тщательнейшим образом изучил всё, что только смог найти в свободном доступе, о подобного рода договорах. Он знал всё, что должен был знать человек, вступающий в столь специфические отношения, и полагал, что уж он точно делает это с полным пониманием ситуации и ясной, трезво мыслящей головой.

Но следовало признать – к такому повороту жизнь его не готовила. Ничто из прочитанного не подготовило. И факт, что он знал Найру уже не первый год и, как ему казалось, изучил в достаточной степени, не помог.

Тоном сухим, насквозь равнодушным господин Гаран сообщил, что госпожа Наирам сочла нужным составить акт дарения своего гарема другой женщине. Названное нотариусом имя ни о чём не говорило, Ден слышал его первый раз и знал, что в окружении Найры не было женщины с таким именем. И никто из них не слышал. Только Юлиан обронил вскользь, что Лавандэ не антранская фамилия.

Лайла Лавандэ из Фрейзы.

Она ниже Найры, но отнюдь не маленького роста, худенькая и хрупкая. Светлые каштановые волосы ниже плеч. Синие грозовые глаза. Пухлые губы той формы, какой не встретишь, если объём их достигнут искусственным путём. Немного неровные зубки. И нежное лицо, прелестное в своём сочетании неидеальных милых черт.

Тай вёл Лайлу вниз по улице, о чём-то рассказывал увлечённо, периодически взмахивая рукой, то ли в порыве чувств, то ли для лучшей иллюстрации рассказа. Юлиан нога за ногу плёлся рядом с Деном и, кажется, больше всего на свете мечтал сбежать.

Возможно, на поиски Найры.

Заодно и вопрос ей задать.

Почему?

Иногда Лайла поворачивала к Таю голову и робко, неуверенно улыбалась.

– Что за моль бледную она нам подсунула?

– Лайла не моль и не бледная. Наоборот, привлекательная девушка.

– На любителя, – скрыть гримасу Юлиан не потрудился. – А Тай и рад стараться. Хвост распушил и крутится перед ней павлином.

– Кто-то же должен.

Информации о дарении третьему лицу в контракте не содержалось. Как, впрочем, и запрета на подобное действо. После звонка нотариуса Ден перечитал треклятые бумаги трижды, вдоль, поперёк и по диагонали. Потом полез в сеть. И не нашёл ни единого упоминания, что людей, добровольно ставших частью гарема, нельзя подарить. Никакого ущерба их физическому и ментальному здоровью дарение не несло, а раз так, то антранское законодательство не видело в том проблемы.

Сами подписались.

И женщины свои гаремы не передаривали.

И вряд ли другие женщины приняли бы этакий нежданный дар.

Особенно в Антране, где мужские гаремы были практикой распространённой, и оттого имелось представление, в какие суммы удовольствие это обходится.

Одета Лайла просто. Блузка цветастая. Брючки чёрные и совсем не обтягивающие. Туфли без намёка на каблук. И, сколь подозревал Ден, все вещи эти не брендовые и не самые дорогие. А значит, её финансовое состояние отличалось от состояния Найры.

И не в пользу Лайлы.

– Ей я ничего не должен, – отрезал Юлиан. – Поэтому не надейся, что я стану её обольщать на пару с Таем.

– По-моему, Тай и один неплохо справляется.

– Вот пусть и справляется себе дальше, если ему столь безразлично, перед кем красоваться.

Юлиан полагал себя фаворитом, и разубедить его Ден не пытался. Знакомство с Найрой до гарема делало его с ней отношения более… пожалуй что крепкими, доверительными, выдержанными временем и знанием друг друга. И оттого их отношения не смешивались с её отношениями с другими мужчинами, оставаясь уединённой бухтой, предназначенной лишь для них двоих.

Не такие и доверительные отношения у них были, выходит.

Была ли Найра более открыта, откровенна с Таем?

Едва ли.

А с Юлианом?

– Давайте на «ты»? – громко предложил Тай. – В конце концов, нам предстоит узнать друг друга ближе…

Лайла кивнула.

И вопросительно глянула на них через плечо, словно пытаясь убедиться, всё ли делает правильно.

Юлиан немедля отвернулся.

Ден улыбнулся Лайле, надеясь, что улыбка его выглядит в должной мере ободряющей, тёплой и дружелюбной.

Лайла посмотрела на Юлиана, не встретила в нём ни понимания, ни вежливого внимания и тоже отвернулась, растерянная, плохо представляющая, что делать с такой экзотической для неё штукой как мужской гарем.

Кажется, во Фрейзе узаконено многомужество, в то время как гаремы вызывают недоумение.

Глава 3

Лайла

Я сидела в кафе в компании двух интересных, привлекательных мужчин, букета роз и полнейшего непонимания, что делать дальше.

Когда количество выпитого мной и Найрой приблизилось к критической отметке, она предложила подарить мне свой гарем, коим обзавелась то ли год, то ли два назад. А я согласилась, потому что пребывающему в пьяной эйфории мозгу идея эта показалась на редкость удачной. Наутро я не то чтобы совсем об этом предложении не помнила…

Помнила.

Смутно.

И оттого сочла его шуткой. Ну кто же на самом деле станет дарить трёх недурственных мужиков случайной знакомой?

Так я и думала, пока не позвонил нотариус, а уж он-то, судя по строгому, основательному тону, шутить был вовсе не настроен. И я, проникшись серьёзностью момента, покорно согласилась со всем, что он сказал, и заверила, что обязательно прибуду завтра к назначенному часу по скинутому мне адресу. В кабинете нотариуса градус тяжёлой, давящей важности отнюдь не понизился, но наоборот, вознёсся к невиданным прежде отметкам.

Особенно когда я увидела представителей гарема Найры.

И узнала, что госпожа должна гарему не меньше, чем гарем госпоже.

Тай говорил много, с чувством, толком и расстановкой человека с хорошо подвешенным языком. Дениз наоборот, говорил до крайности мало, по необходимости и лишь скупо улыбался, если я смотрела на него дольше сорока секунд. Красавчик Юлиан вообще свалил тишком за моей спиной, ещё на улице. И я бы, наверное, нескоро его хватилась, если бы Дениз не поравнялся со мной и не сообщил о прискорбном бегстве коллеги. Что-то подсказывало, что парни из гарема не должны сбегать от своей госпожи, сверкая пятками, но на свой счёт я не заблуждалась. Да и, пожалуй, лучше, когда человек сразу, без утайки демонстрирует истинное отношение к другому, чем если ведёт себя как Тай. Вот что скрывается за его широкой, очаровательной улыбкой заправского ловеласа, манерой проникновенно смотреть мне в глаза и попытками словно невзначай придвинуться поближе? Уж явно не любовь с первого взгляда ко мне, такой распрекрасной.

Дениз сослался на некие срочные дела, потребовавшие немедленного присутствия Юлиана в другом месте, а я сделала вид, будто поверила. И в кафе притворилась, что не замечаю, ни как Денизу кто-то позвонил, ни как он после того звонка надолго завис в своём ИКУ. А затем не поленился встать, обойти столик и что-то шепнуть Таю на ухо. Переданная информация потушила улыбку и блеск очей и вынудила по примеру коллеги нырнуть в ИКУ. Тай копался в нём куда меньше Дениза, однако выражение лица его по окончанию просмотра стало удивительно похожим.

Понятно. Нерадостные новости. И касались они наверняка дел гаремных, а не каких-то других.

Впрочем, следовало отдать Таю должное – он быстро натянул сползшую было маску галантного кавалера, искренне очарованного своей собеседницей, и продолжил болтать как ни в чём не бывало, тоном лёгким, безмятежным, о вещах отвлечённых, к гарему отношения не имеющих.

Например, в каком замечательном ресторане он, Тай, был недавно и какая там изумительная кухня. Далее следовал подробный перечень блюд, ингредиентов и даже способов приготовления.

Дениз слушал его несколько минут, то ли размышляя о свежеполученных новостях, то ли выдерживая паузу, призванную создать ощущение, будто он тоже участвует в беседе, а не сидит чисто за компанию. Затем снова схватился за ИКУ.

И позвонил Юлиану.

Тай старался сосредоточить моё внимание исключительно на себе, но я краем уха ловила обрывки разговора Дениза и догадалась, кому он может предложить скинуть геолокацию. Правда, потом он извинился, встал и отошёл к окну. Судя по экспрессивной жестикуляции, доносить до собеседника точку зрения, слышать которую мне не полагалось.

– Неужели у меня так плохо получается? Или тебе Ден так понравился, что ты теперь глаз от него отвести не можешь?

– Что? – я повернулась к Таю и сообразила, что слишком открыто пялилась на Дениза. – А, нет. Дело не в этом…

– Шучу, – искристое веселье испарилось из карих глаз и Тай, подперев щёку ладонью, задумчиво оглядел букет, лежащий на свободной стороне квадратного столика. – Я понимаю, что ты на каждого из нас смотришь как угодно, но только не так, как мы привыкли.

– А как вы привыкли?

– Точно не так, будто ты подвоха ожидаешь.

– Его стоит ожидать?

– Стоит, – заявил вернувшийся к столику Дениз. ИКУ легло на белую столешницу, рядом с чашкой с кофе, к которому он едва притронулся. – Думаю, он объявится минут через пятнадцать.

– Кто, подвох? – уточнила я.

– Юлиан, – Дениз бросил растерянный взгляд на коллегу.

– Что, срочные дела уже выполнены?

– Да.

– Даже не сомневалась.

– Просто Юлиан… – Дениз сел на стул.

– Решил взбрыкнуть, – подсказал Тай.

– …ещё не принял всё произошедшее как свершившийся факт, изменению не подлежащий.

– Трудно его за это винить, – заметила я.

– Никто и не винит. Но его отношение к вам, госпожа…

Глава 4

Разбудили меня назойливые трели кукушки.

Выпростав руку из-под одеяла, я на ощупь пошарила по столику возле кровати.

И кому приспичило названивать в такую рань?

А, нет, не такая уж и рань…

И кто ещё мог позвонить с утра пораньше, зная, что я вроде как в отпуске?

Кроме нотариуса, разумеется, но он-то человек подневольный…

– Утра бодрого! – возвестила Малин, едва я нажала зелёную кнопку «принять видеозвонок». В прямоугольный экран ИКУ поместилось не только оживлённое её лицо, обрамлённое тёмно-каштановыми волосами, но и верхний край большой розовой чашки, из которой Малин пила кофе. – У тебя же там утро?

– Утро, – я неохотно вылезла из-под одеяла, села, опёршись спиной на сбившуюся подушку. – И у тебя оно более раннее, чем у меня.

– Я подумала, надо узнать, как у тебя дела. Как раз успею перекинуться с тобой парой словечек перед уходом на работу. А то ты как прибыла в Антрану, так и испарилась с радаров. А я волнуюсь, между прочим.

– Со мной всё в порядке.

Не считая гарема, сваленного на бедную мою головушку.

– Как отдыхается? Не успела ещё закрутить головокружительный курортный роман? Правду пишут, будто антранские мужчины горячи, как песок Тхарской пустыни? – Малин сыпала вопросами и так пристально, пытливо всматривалась в меня, словно всерьёз рассчитывала обнаружить рядом с лохматой моей макушкой того самого горячего антранского любовника, о коем могла бы щебетать без устали ближайшие десять минут.

– Мэл.

– Что? – Малин выразительно округлила зеленовато-карие глаза. – Я всего лишь хочу знать, что хотя бы моя подруга счастлива и время проводит приятно и с пользой…

– А ты проводишь его неприятно?

– Конечно! Я буду работу работать, что, несомненно, полезно… для моего счёта и в целом для качества моей жизни… но скучно и вполовину не так приятно, как хотелось бы. А ты вернёшься в мужские объятия и продолжишь наслаждаться его ласками и…

– Вот, смотри сама, – я передвинула устройство так, что в фокус камеры попадала вторая половина постели. Затем похлопала по смятому одеялу возле себя. – Я одна. Под одеялом никто не прячется. И в шкафу. И в номере у меня голый мужик не завалялся… – я повернула кукушку, демонстрируя подруге панорамный обзор комнаты.

– А-а, да вот же он! – неожиданно громко заверещала Малин прежде, чем я сообразила, что таковой в номере действительно имеется.

Да так и застыла, сидя на кровати, с сотрясающимся от восторженных воплей Малин ИКУ.

– Доброе утро, – Тай улыбнулся ослепительно и невозмутимо.

– Ну вот! А уверяла, нет у тебя мужчины! Как это нет, когда вот он?!

Тай наклонился и пошевелил пальцами, приветствуя Малин.

– Это же не голограмма, нет? Точно нет! И как ты могла скрывать такого…

К счастью, Тай был одет. В пижонский тёмно-синий костюмчик в светлую полоску. И причёсан, несмотря на нарочитую растрёпанность кудрей.

– Мэл, я перезвоню, – я повернула кукушку экраном к себе и отключила связь. Но успела заметить, каким ошалело разочарованным стало лицо подруги.

Ничего, переживёт.

А вот переживу ли я оставшиеся до возвращения домой дни, если дела пойдут также, – неизвестно.

– Прошу прощения, – улыбка погасла. – Наверное, не стоило заходить без предупреждения…

– Не стоило, – согласилась я и заново, повнимательнее осмотрела комнату.

Вроде он один. Если только кто из коллег в ванной не спрятался.

Возможно, даже голым.

– Прости, что прервал беседу с твоей… сестрой?

– Подругой. Как ты сюда проник?

Вчера Тай проводил меня до отеля и только. Я не приглашала его в номер, а он не настаивал, мы оба были трезвыми, и я чётко помнила, что оставшуюся часть дня провела здесь одна. Я никуда не выходила, утомлённая событиями последних дней, и ко мне никто не заходил, кроме служащего с заказанным в номер ужином.

– Я? – Тай оглянулся на входную дверь, неопределённо поводил рукой в воздухе. – Решил сюрприз тебе сделать, на завтрак пригласить…

– Позвонить не мог?

– Куда? – он выразительно на меня посмотрел.

Вряд ли гаремникам скинули мои контакты.

Но всё равно это не повод вламываться без приглашения!

– Тогда постучать хотя бы?

Он мотнул головой, словно сам не мог догадаться о столь немаловажном нюансе. А я сообразила вдруг, что взгляд его зацепился отнюдь не за моё лицо.

Спала я в пижамных шортах и белой бельевой майке, очертаний груди не скрывающей. И соски сквозь тонкую ткань наверняка просвечивали.

Я опустила глаза на собственную грудь, дабы удостовериться, что объектом пристального мужского внимания стала именно она, а не что-то ещё. Затем резко вскинула голову, перехватывая его взгляд. Тай слегка стушевался и отвернулся.

Глава 5

Ден

Утром Тай начистил пёрышки до блеска и ушёл. Знакомиться с новой госпожой поближе, так он сказал.

Юлиан проводил его хмурым, осуждающим взглядом и уткнулся в своё ИКУ, делая вид, будто смотрит в сети исключительно бессмысленную, бессодержательную ерунду. Но Ден точно знал, что тот ищет.

Любые свежие упоминания о Найре, не случилось ли ей за прошедшие дни появиться где-то, где её могли заснять, увидеть и не преминуть сообщить о том прессе и слить информацию в сеть. Всё же Наирам фамилия известная в Антране – кто не знает одну из крупнейших антранских энергетических компаний? – и светской жизни Найра никогда-то не чуралась. Впрочем, маловероятно, чтобы Найре взбрело вдруг в голову заглянуть на какое-нибудь мероприятие именно сейчас, однако с надеждой отыскать её следы Юлиан ещё не расстался.

Приведёт ли полуслепой этот поиск хоть к каким-то ответам, Ден не знал.

И строить предположения не хотел.

Мыслить нынче следовало трезво, взвешенно и логично, не погружаясь в болото сантиментов, не отвлекаясь на вопросы, ответов на которые нет и едва ли появятся в ближайшее время.

Жить им негде. Завтра-послезавтра они должны покинуть апартаменты. Разумеется, каждый мог отправиться туда, где жил прежде, но это противоречило условиям контракта. Да и не каждому было куда вернуться.

Юлиану, например, некуда. И если Ден ещё располагал независимым доходом и мог себе позволить снять квартирку в недорогом районе, то у Юлиана не было ничего, кроме того, что давала ему Найра. Тай в случае нужды поедет к старшей сестре.

Только траллова программа в микроконтроллерах рано или поздно запустится и тогда-то всем им будет неприятно. Не говоря уже о сигнале, что поступит автоматически в центр контроля, если гаремники и госпожа проведут слишком много времени вдали друг от друга. Даже если Лайла вернётся во Фрейзу одна, а они разъедутся по Антране, их найдут, соберут и передадут действующей владелице. И удалять чипы следует официально, так же, как они были вживлены. Провести остаток жизни в бегах, скрываясь от закона в случае несанкционированного удаления чипа, Дену не хотелось совершенно.

Денег у них нет.

Почти.

Собственные личные финансы Ден в расчёт не брал. Едва ли их хватит на содержание ещё двоих человек. И не то чтобы таковое желание – содержать Тая и Юлиана – вовсе имелось.

Лайла возвращается во Фрейзу. Возможности задержаться у неё, скорее всего, нет. Необходимости, в общем-то, тоже.

И им троим придётся лететь с ней.

Ден взял ИКУ и набрал сообщение Таю. Пусть спросит Лайлу, когда именно она покидает Антрану и приобретала ли она билет заранее.

Надо купить билеты.

Собрать вещи.

Предупредить родственников и знакомых.

Хорошо хоть внезапный переезд заказам не мешал. Оставаться без работы нынче было затеей не самой удачной. Помнится, подруги Найры только удивлялись, узнав, что она позволяет гаремнику работать. И посмеивались украдкой, зачем эта блажь, коли первоочередная обязанность его – ублажать госпожу, исполнять малейшие её прихоти и быть подле неё, когда она того пожелает. Но Найре нравились его работы, и она не хотела, чтобы он всё бросал ради неё…

Теперь казалось отчего-то, что всё это было словно в другой жизни и не с ним.

Экран ИКУ осветился, сигнализируя о поступившем сообщении. Тай уже всё разузнал, что ли…

Нет.

Ден просмотрел сообщение.

Этого только не хватало.

Отодвинув планшет – работалось сегодня на редкость паршиво, – Ден встал из-за стола, вышел из своей спальни и заглянул в комнату Юлиана. Юлиан в одних штанах, босой и лохматый, сидел на разобранной постели, опёршись спиной о подушку, и так внимательно, напряжённо всматривался в экран ИКУ, будто там вот-вот откроется некая тайна вселенной.

– Пришла рассылка от «Кёри» с просьбой подтвердить наше присутствие на их вечере сегодня.

– «Кёри»? – Юлиан оторвался-таки от сосредоточенного изучения чего-то на экране, что Ден не мог разглядеть с порога.

– Исторический клуб, в котором состояла Найра, – пояснил Ден терпеливо. – Раз в полгода он проводит благотворительный костюмированный бал… мы с Найрой были на таком в прошлом году.

И в позапрошлом, когда в жизни Найры существовал лишь один мужчина, а не трое.

– И при чём тут мы? – Юлиан сделал ударение на местоимении «мы». – Клуб Найры, вот пусть ей и присылают…

– Она указывала и мои контакты, поэтому прислали и мне тоже.

Юлиан качнул головой, по-прежнему не понимая, какое отношение к ним имеет дурацкая костюмированная вечеринка.

– Явка членов клуба желательна…

– Думаешь, она там появится?

– Не знаю.

Найра могла посетить бал.

А могла не посещать.

И что остаётся им? Разве что просто так сходить, на удачу. Вдруг да повезёт?

И потому удивляло отсутствие интереса у Юлиана. Казалось отчего-то, что уж Юлиан-то точно ухватится за призрачную эту возможность.

Глава 6

Прокат маскарадных костюмов оказался местом вполне себе респектабельным, не тесным загадочным магазинчиком, затерянным в переплетении кривых улочек старого города, но современной торговой точкой, ничем не отличающейся от обычных магазинов одежды. Просторный, ярко освещённый зал делился на несколько секций согласно тематике костюмов, дополненный зеркалами, манекенами и экранами. Две ленты эскалаторов поднимались на второй этаж, где находился отдел для детей, на информационном мониторе на входе высвечивался план магазина и предлагались услуги бота-консультанта. На высоких прямоугольных экранах крутились то виртуальные модели, демонстрирующие наряды со всех сторон, то отрывки из документальных программ, посвящённых той или иной исторической эпохе. Здесь не было запаха пыли и лаванды, сумрака и тишины, нарушаемой лишь перезвоном колокольчиков над дверью, – неизменных спутников похожего магазина во Фрейзе, куда мы с Малин заглядывали за костюмами на праздник Мёртвых. Здесь пахло апельсинами, играла негромкая приятная музыка, порой прерываемая голосом диктора программы, и за стеклянными витринами шумела широкая оживлённая улица. И костюмы не теснились на длинной штанге, но предлагались для просмотра на манекенах, виртуальных моделях и мониторах информационных панелей, расположенных по несколько штук в каждой секции.

Тай провёл меня по всему первому этажу, скорее экскурсии ради, нежели из действительного непонимания, куда идти. Всё показал, обо всём рассказал, словно не было ничего, чего бы он не знал. И лишь затем направился к нужному отделу.

Исторические костюмы, к счастью, не полностью соответствовали представленной эпохе. Большая часть комплектов состояла из двух-трёх основных деталей, была снабжена удобным – а не исторически достоверным – и доступным количеством застёжек, не нуждалась в дополнительных приспособлениях и не весила столько, сколько должны были бы весить настоящие наряды того времени. Аксессуары и обувь прилагались.

И на собственной истории антранский прокат не зацикливался.

– …в семнадцатом веке охота на колдунов достигла своего апогея…

На ближайшем к нам экране мелькнули картины того, чем обычно заканчивалась приснопамятная охота. Картины были нарисованные, кажущиеся карикатурными чёрно-белые и красочные, пугающе натуралистичные цветные, семнадцатого века и более позднего времени. В основном колдунов сжигали, но иногда пытались и утопить, и повесить по-хитрому, и четвертовать.

– Ты хочешь платье по моде Антраны или Фрейзы? – Тай на большой экран не смотрел, но деловито листал костюмы в каталоге на инфопанели.

– Фрейзы.

– …отзвуки которой не стихали и в восемнадцатом веке…

– Как тебе такой вариант? – Тай отступил, позволяя мне посмотреть поближе. – Или такой? А, вон он, на том манекене. Или ещё такой? Довольно смело для тех лет… Или давай сразу консультанта вызовем, она принесёт всё, что ты выберешь, и ты сможешь сразу примерить.

– …в нынешний век освоения космоса и колонизации других планет каждому известно, что колдунов и магии не существует, но есть псионика и те, кто наделён пси-способностями, служащие на благо наших великих городов-государств…

Лицо Тая исказила гримаса. Она набежала мимолётной тенью облачка, будто смазала ластиком идеальные черты, превратив их в маску злости, ярости, и истаяла неверным солнечным бликом.

То ли была, то ли почудилась.

И я, наверное, вовсе не заметила бы её, если бы не перевела взгляд с панели на Тая.

– Что-то не так?

– Что? – он глянул на меня недоумённо.

– Ты… у тебя вдруг такое лицо стало…

– Какое?

Я неопределённо передёрнула плечами, не зная, как лучше объяснить.

Или никак не объяснять. Вдруг сейчас скажет, что я нос сую не в своё дело? Что удел гаремников – ублажать свою госпожу, а госпожи – обеспечивать гаремников и не лезть к ним в душу?

Тай повернулся к большому экрану. С минуту слушал с застывшим лицом, как диктор распинается пафосно не столько об описываемом историческом периоде, сколько о том, как важно, нужно и почётно служить своему государству, будучи псиоником, в частности на дальних инопланетных рубежах, где сплошь и рядом нехватка кадров. Потом качнул головой и вернулся к изучению каталога.

– Не обращай внимания, – заявил нарочито беззаботным тоном. – Обычная агитационная чушь, которая лезет из всех щелей при каждом удобном и неудобном случае.

– Оно, конечно, везде бывает, но вставлять агитационную речь в историческую документалку…

– Антрана нынче изрядно вкладывает в колонии на Шиттере и отдачи хочет не меньшей… роботы, что ни говори, ещё не столь совершенны, чтобы людей заменить. В конце концов, не искинами же колонии заселять, – Тай бросил быстрый взгляд через плечо, цепко осмотрел полупустую секцию, словно опасался, что его слова могут кому-то категорически не понравиться. Глянул на меня оценивающе и голос понизил. – Поэтому она всеми силами пытается загнать туда побольше людей… псиоников в том числе.

– Как будто такая плохо скрытая реклама реально даёт результат, – у меня подобные фокусы всегда порождали сугубо отторжение и недоумение.

И после таких пламенных речей совершенно точно не возникало желания мчаться брать билет на космолёт до того же Шиттера.

Глава 7

Лайла

Для проведения костюмированного бала исторический клуб не просто арендовал банкетный зал в каком-то пафосном заведении, чьё название ни о чём мне не говорило. Клуб не поленился оформить зал в стиле заявленной эпохи и поэтому гостей ожидали лёгкие полупрозрачные занавеси, драпирующие стены, живые благоухающие цветы, низкие столики, столь же невысокие диваны и кушетки, усыпанные ворохом подушек, и гурии-танцовщицы в невесомых одеяниях. Официантов тоже нарядили в подходящие случаю костюмы слуг тех лет и шампанское разлили не по обычным бокалам, а по небольшим инкрустированным чашам без ручек. Прибывающие гости прохаживались среди слабо колышущихся занавесей и тонких персиковых колонн, переговаривались негромко, рассматривали искусную вышивку, расписывающую обильно и подушки, и занавеси, и обивку диванов. Играла музыка, мигали вспышки фотокамер. Снимали не всех подряд, но исключительно желающих, позирующих на фоне тематического стенда недалеко от входа.

На входе спрашивали приглашения. Дениз достал ИКУ, открыл что-то, что мне из-за плеча Тая не удалось разглядеть. Лёгкое движение сканера, дежурная вежливая улыбка девушки, проверявшей приглашения, и мы прошли в зал. У меня и Тая ничего не спросили: то ли мы входили в «плюс один», то ли одного приглашения было в принципе достаточно и количество приведённых с собой людей значения не имело.

Большая часть гостей отдала предпочтение родному наследию, воздушные женские платья с разрезными рукавами и мужские костюмы, состоящие сплошь из штанов и длиннополого верхнего одеяния. Но попадались и заезжие чужеземцы вроде меня, неизбежно выделяющиеся на общем фоне. Зато я могла быть уверена, что для присутствующих останусь незнакомкой, чужестранкой, невесть какими ветрами занесённой на неведомые ей земли, безмерно далёкие от её родного края.

Мы остановились у стенда с изображением одной из известнейших достопримечательной Антраны – императорского дворца, – минуту-другую наблюдали за позирующими. Тай шёпотом перечислил мне имена и род деятельности каждого – или род деятельности его родителей. Народ классом попроще на подобные мероприятия, разумеется, не заглядывал, основной их контингент – богатые и знаменитые. С них клуб собирал взносы, которые шли на реставрацию какого-нибудь старинного здания, или сохранение места, где некогда произошло важное событие, или археологические работы. Подобно многим странам, прошедшим через объединение в единый город-государство, Антрана застраивалась быстро. За несколько десятилетий она и впрямь успела превратиться в огромный город, вобравший в себя немалые территории прежней страны и старые города, ныне разделённые на зоны. Так называемая курортная – или, правильнее сказать, Исдан, – некогда была антранской столицей, местом, где кипит жизнь и куда стекаются туристы, дабы в числе прочего посмотреть на достопримечательности, напоминание о давно минувшем прошлом.

Поглазев на местных знаменитостей – глазела, правда, только я, Тай больше объяснял, а Дениз молчал, глядя по сторонам, – мы двинулись дальше. Шла я под руку с Таем. Дениз держался рядом, под другую руку от меня, и лишь иногда вставлял слово. Я вообще не очень понимала, на кой ему сдался этот бал. Ясно, что идея пойти сюда исходила от него, но поймать истинную причину пока не удавалось, а в предположение, что ему просто захотелось развлечься, верилось слабо. Разве что он здесь кого-то искал…

Кого?

Думаю, понятно, кого.

Госпожу Найру, не дававшую покоя своим передаренным гаремникам, даже когда она находилась неизвестно где.

Но вот как-то сомневаюсь, что Найра появится на этом балу.

А если вдруг и появится, то что скажет своим бывшим мужчинам? И захочет ли вовсе говорить с ними? Вряд ли она затеяла всю эту возню с подарком, чтобы потом сталкиваться с ними на банкетах.

И, наверное, надо бы сказать мужчинам, что приключение, безусловно, удалось на славу, но содержать гарем до истечения срока контракта я не намерена и потому по возвращению домой буду искать способы договор расторгнуть.

Мы дважды обошли зал, посмотрели выступление танцовщиц, исполнявших свой номер на небольшом свободном пространстве перед задрапированной стеной. Взяли по бокалу… то есть по чашечке шампанского, сняли пробу. Тай заверил, что шампанское жутко дорогое, однако немного не в тему бала – в Антране в те времена шампанское не пили. Попробовал закуски, оформленные под заявленную эпоху, побродили взад-вперёд. Дениз порой кивал кому-то, сдержанно отвечал на приветствия. На Тая поглядывали с любопытством, но не пытались ни поздороваться, ни продемонстрировать, что знают его. Тая равнодушие окружающих не заботило ни капли, он продолжал рассказывать мне то об одном, то о другом, наклонялся ко мне и время от времени накрывал мою руку, лежащую на сгибе его локтя, своей. Поглаживал мои пальцы и убирал, и смотрел на меня так, словно не имел ни малейшего представления, что там, внизу, творит его собственная конечность.

Даже не знаю, нравятся ли мне эти его прикосновения и проникновенные взгляды…

С одной стороны нравились. Как устоять, когда на тебя так нежно, с обожанием и трепетом смотрят?

А с другой… из трёх гаремников лишь Тай старается произвести на меня впечатление. Двое других и пальцем не шевелят и оттого старания младшенького выглядят ещё более нарочитыми, фальшивыми насквозь. И вынуждают задуматься, а с Найрой он так же старался?

О чём я только думаю? Какая разница, с кем и как он старался?

Глава 8

Тай

Меньше всего Таю хотелось оказаться в приёмнике, куда свозили незарегистрированных псиоников. Каждую минуту с момента, как он переступил порог приёмника, Тай напоминал себе, что его сюда не привезли с выкрученными за спиной руками и накачанным блокаторами по самую макушку. Что он не засветился неудачно, да так, что попал в поле зрения пси-контроля. Что он свободный, не уличённый ни в чём подозрительном человек, всего-навсего приехавший за своим незадачливым коллегой. Что он пройдёт по этим коридорам, среди белых, увешанных агитационными плакатами стен и сотрудников в серых форменных костюмах, и преспокойно уйдёт отсюда.

По пути в приёмник Ден рассказал, что Юлиан ещё с утра начал изучать светские новости в поисках следов Найры. Давешний поход Найры с Азрой в клуб всплыл быстро, а за ним и вся нехитрая логическая цепочка.

Похоже, Юлиан подкараулил Найру возле дома Азры.

Там же его подкараулили дежурные контролёры.

Разговор у контролёров короткий – транквилизатор, наручники и приёмник. С деталями разбираются уже в приёмнике, предварительно пристегнув задержанного к койке в камере. Устанавливают личность, пробивают по базам, проверяют, не был ли замечен субъект в чём подозрительном ранее.

То, что личность и род деятельности Юлиана установлены, ощущалось во взглядах сотрудников приёмного центра. Их удивляли маскарадные костюмы и забавлял факт, что предположительный псионик оказался гаремником. Лайле доставалось отдельно, её приняли за девицу вроде Азры, избалованную дочку чересчур богатой семьи, собравшую вокруг себя кучку парней-содержанцев просто потому, что ей так захотелось. Сотрудники видели, что девушка теряется, что вместо неё говорит другой гаремник, и оттого не пытались быть вежливыми. Наоборот, не скрывали пренебрежительного отношения, подчёркивали всячески, какого мнения они о ней, о таких, как она, и о мужчинах, предпочитающих гарем честному заработку и нормальной профессии.

За установлением личности следовала проверка, действительно ли задержанный отличается от обычных людей.

Пси-способности у Юлиана не выявили, о чём Дену сообщил старший контролёр. На всех троих он, немолодой полнеющий мужчина с одутловатым лицом, посматривал свысока, слова произносил нарочито медленно, словно ему совершенно некуда было торопиться, и не забывал намекнуть, сколь удивительно задержанному повезло.

Некий небезразличный гражданин заметил, что Юлиан подозрительно долго крутится возле дома, в коем явно не проживает и не работает. Позднее бдительному гражданину показалось, что Юлиан напал на женщину, прибывшую в тот дом, да не просто напал, но с применением особых способностей. И потому неравнодушный человек поспешил связаться с пси-контролем. Факт нападения не подтвердился, зато разбираться с особыми способностями на месте не стали и в результате Юлиана скрутили и увезли в приёмник. Нынче он лежал на койке в одной из камер приёмника и отходил от блокаторов. На обычных людей действовали они столь же паршиво, что и на псиоников.

– Рядом с господином Дашем была женщина?

– Нет, – смотрел контролёр не столько на Дена, с которым разговаривал, сколько на Лайлу, и липкий его, препарирующий взгляд раздражал изрядно что её, что Тая. – Рядом с господином Дашем вовсе не было никого.

Она поджимала губы и притворялась, будто ничего не замечает.

Тай тоже старался не обращать внимания.

Делать замечание бессмысленно. Грубить тем более. Контролёр чувствовал свою власть и упивался возможностью применить её на людях, обычно недосягаемых для человека его положения. А то, что положение каждого из них не соответствовало его представлениям… что ж, едва ли его заботил сей нюанс.

– Как я уже говорил, господину Дашу повезло… если бы поблизости оказалась прекрасная дама… даже если бы она случайно мимо проходила… вы же понимаете, да? В таком случае для него всё закончилось бы куда как плачевнее, – масляный взор голубых глаз под тяжёлыми веками вновь впился в Лайлу.

Она отвернула лицо.

И Тай не удержался: взял её под руку, привлёк к себе вплотную. В конце концов, он гаремник, ему по статусу положено свою госпожу обнимать.

– Да, повезло, – сухо согласился Ден. – Известно, кто позвонил в центр и сообщил о возможном нападении?

– Помилуйте, господин Геррен, да кто ж отслеживает все эти анонимные звонки? – добродушно хохотнул контролёр. – Их день и ночь тьма-тьмущая и больше половины – ложные вызовы. Проявили бдительность и на том спасибо.

Звонки отслеживались.

Когда это кому-то было нужно.

И, сколь помнил Тай, район, где жила Азра с гаремом, состоял сплошь из элитных частных домов. Людей, способных заметить, что возле соседнего дома крутится кто-то подозрительный, вряд ли набиралось много. Мало кого волновало, что творилось за высокими глухими заборами, и ещё меньше было тех, кто интересовался происходящим с внешней стороны ограды. И соседей там в принципе немного. И туча камер видеонаблюдения.

Записи с которых никто не станет проверять.

– Когда пройдёт действие препарата? – от продолжения расспросов Ден благоразумно воздержался.

– М-м… где-то через час-полтора. Но вы можете забрать его уже сейчас.

– В его состоянии?

Глава 9

Ден

– Ты идиот?

Небрежно сваленный на собственную постель, словно охапка ненужной одежды, ответил Юлиан не сразу. Лежал наискосок, вытянувшись и примостив лохматую голову на край подушки. Только глаз один приоткрыл, посмотрел на стоящего возле кровати Дена.

– Голова раскалывается… мышцы ломит… и перед глазами плывёт всё. А ещё тошнит, кажется…

– И поделом.

Юлиан обычный человек, что доказано проверкой, и никто не стал бы держать его в приёмном центре дольше положенного. Как только смог бы самостоятельно на ногах стоять, так сразу и вылетел бы оттуда с наилучшими пожеланиями, пинок под зад для ускорения получив.

Просто сложилось так, что после разговора с Азрой Ден, заподозрив неладное, первым делом позвонил Юлиану. И повезло, что сотрудник центра удосужился ответить по чужому ИКУ и сообщить, где в данный момент находится владелец устройства.

Впрочем, везение то было явно сомнительного свойства.

– А ты и рад, да? – глаз Юлиан закрыл и переносицу потёр.

– Я не радуюсь чужому несчастью, – Ден расстегнул кафтан, достал из карманов вещи, ему не принадлежавшие, и положил на прикроватную тумбочку.

Кроме записки.

– И как, стоило оно того?

– Не знаю.

– Видел Найру?

– Да, – Юлиан провёл пальцами по влажному лбу, сжал виски, скривился болезненно.

– Поговорили?

– Если наше… хм-м… непродолжительное общение можно назвать разговором, то пожалуй что да.

– Но ты же на неё не нападал, как утверждал тот анонимный бдительный гражданин, вызвавший пси-контроль?

– Нет, конечно, – Юлиан открыл глаза, одарил Дена возмущённым взглядом. – Я бы никогда её не тронул… волосу с её головы упасть не позволил бы…

Он заметил записку в руке Дена и насупился упрямо.

– Ты что, карманы мои обыскивал?

– Контролёры обыскали, – поправил Ден.

И прочитали.

К счастью, содержание записки не говорило людям посторонним ровным счётом ничего. Да и не будь на бумаге вполне конкретной записи, клочок попросту выбросили бы как мелкий сор, не стоящий внимания и места в контейнере.

Ден не мог понять, что злило сильнее – что Найра попросила прощения вместо объяснений, что оставила всего лишь записку, избегая встречи лицом к лицу, или что Юлиан, идиот непуганый, её нашёл, однако адресату не передал.

Или что нашёл он не только записку Найры, но и её саму.

Увидел её.

Поговорил… или хотя бы успел что-то ей сказать.

А потом появились контролёры.

– Найра вызвала контролёров?

– Нет. Она уже ушла в дом, когда они словно из-под земли выскочили, – Юлиан отвернулся. – Налетели, начали кричать… я пытался объяснить, а они руки мне заломили и дрянь эту, которая для психов, вкололи. А затем ещё… наверное, вообразили, что на меня первая доза не подействовала.

– В центре сказали, что некий бдительный гражданин видел, как ты долго околачивался возле дома Азры, а потом ему показалось, будто ты на женщину напал и способности необычные применил. И он вызвал контролёров.

– И они тут же появились? Вот так вот взяли и материализовались оперативно на месте преступления? – Юлиан хмыкнул иронично и снова поморщился. – Поди, Гевран, сволочь, сдал… или сам контролю стуканул, или Азре сказал, а она уж расстаралась, как ей фантазия её больная нашептала… Кто ещё мог знать, что я там буду? Только Гевран знал…

– Не похоже, чтобы Азра знала… она бы обязательно о том упомянула.

Азра была уже не вполне трезва, когда подошла к ним на балу, а нетрезвой она и вовсе переставала следить за языком.

– Тогда Гевран… больше некому. Соседи там точно вызвать не могли… как будто они смотрят, что у них на улице происходит.

И позвонили очевидно загодя. Дежурные контролёры и впрямь не отличались настолько впечатляющей скоростью реакции на подобные происшествия.

– Вызвать мог и кто-то из обслуживающего персонала.

– Они бы полицию вызвали, а не пси-контроль.

Ден помолчал, глядя на записку в руке.

Знакомый до боли почерк. Слова, что царапали исподволь напоминанием о том, чего не вернуть.

Он подозревал, что что-то не так, что-то изменилось. Были вопросы, от ответов на которые Найра ускользала. Замкнутость её внезапная, возникшая вдруг манера огрызаться на случайные фразы, нервозность, попытка отстраниться от него – и словно в противовес демонстративное выделение Юлиана, возвышение его над ним и Таем. А Юлиан и рад-радешенек, виделось ему в повышенном внимании Найры подтверждение его статуса фаворита.

Ден надеялся, что со временем Найра доверится ему, откроется, объяснит, что происходит.

Что однажды всё пройдёт как не бывало.

Оно и прошло.

Глава 10

Юлиан

Утро было поганым.

Состояние было поганым.

Жизнь была поганой.

А всё произошедшее накануне – поганым вдвойне.

Юлиан не знал, что хуже – лютый отходняк после того химического коктейля, что предполагалось колоть настоящим псионикам, а не нормальным людям, или крики Найры, до сих пор звеневшие в ушах.

Она начала кричать, едва лишь его рассмотрев.

И кричала так, словно он и впрямь на неё напал.

А хлестнув фразами, которые он предпочёл бы никогда от неё не слышать, поспешила спрятаться за дверцей в ограде.

Юлиан хотел её остановить, объяснить, разубедить, доказать… а что именно следует доказывать, он не знал. И как ей вовсе что-либо доказывать.

Что она неправа? Что ему не нужно от неё ничего, кроме неё самой? А ей какая разница? Если она его не по любви заводила… сама ведь сказала, для чего конкретно завела.

От идеи вломиться в дом Азры удержали не вовремя появившиеся контролёры.

Общее скверное состояние что собственное, что утра как такового лишь усугубилось, когда Юлиан вышел из спальни и обнаружил на кухонной зоне девушку.

Девушка крутилась перед кофемашиной и пыталась то ли добиться от аппарата горячего напитка, то ли доломать его. Мужская голубая рубашка не скрывала изящной стройной фигурки, растрёпанные со сна каштановые волосы разметались по плечам.

Только-только заслышав шлёпанье босых ступней по полу, но ещё не видя самой девушки, Юлиану показалось что это Найра. И он, влекомый напрочь идиотской, иррациональной надеждой, прибавил шаг, торопясь разглядеть её саму.

Но телосложением нечаянная гостья отличалась от Найры, да и кожа у незнакомки бледнее.

Хотя ножки ничего так.

С минуту Юлиан смотрел на её ноги. Затем, когда она наклонилась, на ягодицы, обрисовавшиеся под приподнявшейся тонкой тканью. Контуры трусиков тоже проступили отчётливо – девушка не имела привычки разгуливать без нижнего белья и фасон выбирала простой, ни кружев, ни узких полосок, ни веревочек. А мужскую рубашка надела… и чью одолжила, учитывая, что рубашки схожих оттенков имелись у каждого из них?

Только тогда пришло понимание, что посторонних женщин в этих апартаментах быть не должно. Тем более в одних трусах и мужской рубашке.

А потом девушка выпрямилась и голову повернула, являя свой профиль.

И Юлиан узнал её.

Госпожа на замену.

Лейла… нет, кажется, не Лейла.

И поганое настроение разом усилилось.

Зато понятно, чья рубашка и кто расстарался.

Следовало догадаться.

Девушка обернулась и наконец заметила Юлиана. Вздрогнула, отшатнулась, словно его могли заинтересовать её прелести, и он набросится на неё прямо здесь и сейчас.

Не могли.

И не набросится.

Многовато чести этакую моль домогаться.

А что он на задницу её пялился в открытую… отвлёкся на секунду… на минуту.

На ноги тоже.

Юлиан прошёл мимо неё, достал из навесного шкафчика стакан, налил холодной воды из-под крана и выпил залпом. Девушка помолчала, настороженно разглядывая его исподлобья, будто опасного маньяка-убийцу.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила неуверенно. – Стало лучше?

Отвечать ей не хотелось.

Но совсем игнорировать новую госпожу было бы невежливо.

– Да.

– Хорошо, – она повернулась к кофемашине, потянулась было к чёрной панели, и Юлиан не выдержал.

Поставил пустой стакан в мойку и шагнул к девушке.

– Постой. Не трогай тут ничего… пока не доломала окончательно.

Девушка подняла руки ладонями вперёд и отступила.

– Она такая… к ней особый подход нужен.

– Даже не сомневаюсь.

В девичьем голосе Юлиану послышалась ирония. Он глянул искоса на госпожу. Она отступила ещё дальше и руки на груди скрестила.

Так странно видеть здесь другую женщину… И Юлиан отвернулся от новой госпожи.

Она не Найра.

Совсем не Найра.

И с фактом этим, вероятно, придётся смириться. Потому что траллов контракт и чип, и избавиться от обоих прежде истечения срока не так-то просто. Госпожа обязана выплатить каждому гаремнику неустойку приличных размеров. Юлиан не помнил, из чего в точности складывалась эта сумма, но для госпожи на замену наверняка и треть от выплаты одному гаремнику неподъёмная ноша. А причины, при которых контракт возможно расторгнуть по инициативе гаремника, вовсе надо ещё поискать.

Девушка не мешалась и под руку не лезла. Стояла сбоку от обеденного стола и молча наблюдала за действиями Юлиана.

– Смотрю, Тай времени даром не теряет, – он взял с полки две чашки. – Спешит исполнить свои обязанности или тебя проверяет?

Глава 11

Когда-то Малин успела мне все уши прожужжать, что мой тогда ещё не бывший просто-таки обязан сделать мне предложение руки, сердца и прочих органов. Это почти неприлично, когда столько лет вместе, а он замуж не зовёт.

Я отвечала, что никуда не тороплюсь и нам хорошо и так. И вообще, эти представления о якобы необходимости брака после определённого количества лет, проведённых вместе, давным-давно устарели.

И нам действительно было хорошо вдвоём и без регистрации брачного союза.

Какое-то время точно было.

Жаль, упустила я момент, когда всё рассыпалось карточным домиком… и ведь не замечала ничего, ни так, ни эдак… ну да нынче ничего уже не изменить.

А предложения я так и не услышала. Даже в шутку сказанного.

Зато слышу теперь.

От парня, которого знаю два дня и с которым провела ночь без намёка на секс.

И который ко всему прочему мой гаремник.

Я упёрлась ладонями в грудь Тая в попытке отстраниться.

– Я думала, это моя сверхспособность.

– Какая?

– Принимать странные спонтанные решения, объяснить причины которых я не в состоянии.

– Твоя. Я телекинетик… хотя лучше бы им не был. Но ты права.

– В чём?

– Гаремникам нельзя вступать в брачный союз до истечения срока контракта, – Тай нахмурился вдруг. – Правда, не помню, касается ли ограничение только других женщин, или и госпожи тоже?

– Мы же едва друг друга знаем… да не знаем почти.

– Неважно.

– А по-моему, очень даже важно, – возразила я и попыталась усилить нажим.

Помогло несильно.

– Для фиктивного брака неважно, – Тай покосился на дверь, словно по ту сторону створки могли обнаружиться желающие погреть уши, и понизил голос. – Послушай, Лайла. Контракт гаремников заключается на три года. Далее он либо продляется по согласию сторон, либо нет, и тогда все расходятся. Мой контракт с Найрой заключён около полутора лет назад… точнее надо смотреть по датам в документах. До его истечения я, и Ден, и Юл обязаны находиться подле нашей госпожи… даже если нам всем придётся лететь в другой полис. Быть может, на территории Фрейзы это условие можно будет оспорить, как и половину контракта… не знаю. Суть в том, что следующие полтора года я смогу оставаться во Фрейзе при тебе, но после мне придётся вернуться в Антрану, хочу я того или нет.

– А ты не хочешь, – озвучила я очевидное. – Поэтому делаешь мне предложение, чтобы по истечению срока контракта иметь возможность задержаться во Фрейзе, будучи супругом её гражданки. А может, и документы новые получить.

– Нужно прошерстить контракт, – с энтузиазмом продолжил Тай. – Если нет запрета на регистрацию брачного союза между госпожой и её гаремником, то мы можем пожениться по прибытию во Фрейзу. Если всё-таки есть… тогда придётся подождать.

– Полтора года?

– Всё лучше, чем совсем ничего. Все взаимоотношения между нами могут регулироваться либо условиями контракта, либо согласно нашим желаниям, в браке же я ничего от тебя не требую и ни на что не претендую. Как только мы уладим все формальности, мы разведёмся.

Понимаю, для Тая фиктивный брак с гражданкой Фрейзы и впрямь лучше, чем совсем ничего. И после увиденного в приёмном центре трудно спорить с резонностью этой затеи. Меня неуместные агитационные речи в документальной программе не так впечатлили, как этот центр. Потому что знать о чём-то понаслышке – одно дело.

Видеть своими глазами – другое.

Но даже в свете этих знаний предложение руки и фиктивного брака всё равно звучало слишком уж неожиданно.

– Когда мы подписывали документы, Найра обещала защиту, – добавил Тай и хмыкнул вдруг с оттенком злого презрения, разочарования в человеке. – Обещала, да… а сама…

– Она знала?

Он кивнул.

– А твои… коллеги?

– Нет.

Интер-ресно.

– Я надеялся, что удастся скопить денег, чтобы мы с Оран могли уехать отсюда навсегда. Я… переводил часть сумм, перечисляемых Найрой на мой счёт. И если бы я знал, что она наши счета опустошит без предупреждения…

Ещё интереснее.

– Что, прости?

– Госпожа открывает счёт на имя каждого своего гаремника, куда переводятся… так называемая «мелочь на булавки». Это суммы, которыми гаремник может свободно распоряжаться и тратить на что угодно. Правда, обычно подразумевается, что тратить он будет на себя, дабы выглядеть достойно своей госпожи. И вдруг он решит госпожу побаловать? В целом это неплохие суммы, особенно для тех, кто столько нулей на своём счёте никогда прежде не видел. И если не тратить много, но копить… можно неплохо собрать в итоге, – Тай помолчал, легко, ненавязчиво поглаживая меня по спине. В поглаживаниях я не нуждалась, но и желания прервать Тая не возникало. – Позавчера выяснилось, что Найра закрыла наши счета. И эти апартаменты мы должны покинуть, потому что она за них уже месяца два как не платит. И… накопления за последние месяцы я не успел перевести. Думал, время есть, успею… Ден и Юл, сколь мне известно, вообще их не переводили. Но Дену Найра разрешала работать и у него есть свои деньги, а вот Юл остался… с голым задом.

Глава 12

– Денёчка доброго, господин…

Своего имени в приёмнике Тай не называл. Впрочем, его никто не спрашивал.

И имя контролёра выскользнуло из памяти кубиком льда, хотя он-то его точно называл. Обязан был представиться по всей форме.

Тай остановился, пусть бы больше всего хотелось рвануть со всех ног либо прямиком к зеркальной двери подъезда, либо в противоположную сторону. Но столь явная попытка побега наверняка будет воспринята превратно.

– Ордем.

– Господин Ордем, значит, – контролёр встал перед Таем, оглядывая его так, словно знал стоимость каждой детали одежды на нём до последнего суна и мысленно сравнивал с собственной казённой униформой. – А то во время прошлого вашего визита к нам мы вас даже не записали…

Ещё не хватало записи о себе в приёмнике оставлять!

– Чем обязан, господин?.. – Тай выдержал паузу, посмотрел вопросительно на контролёра, подчёркивая, что не просто не помнит его имени, но не считает нужным его запоминать.

Акцентировать разницу в положении между ними затеей было не самой благоразумной, однако Тай подозревал, что иначе господин контролёр не понимал. Таким покажи слабину, дай понять, что не хочешь нарываться, ввязываться в конфликт, и они вцепятся почище пса бойцовой породы, не способные упустить возможность продемонстрировать власть своего служебного положения.

– Старший контролёр-инспектор приёмного центра номер девять Абидайя Ерем, – забывчивость Тая не была оценена по достоинству, но господину контролёру хватило выдержки и такта не демонстрировать этого слишком уж открыто.

– Так чем обязан, господин Ерем?

Тай надеялся, что выглядит именно тем, кем должен быть в глазах контролёра – скучающим молодым человеком, не занятым в жизни ничем, кроме удовлетворения богатой девицы, и не имеющим ни малейшего желания вести беседу с какими-то там инспекторами из приёмников для психов.

– Знаете, господин Ордем, я тут справочки навёл, покуда отчёт о вашем… приятеле писал. Гаремные мальчики у нас нечасто случаются, сами понимаете… а тут вдруг такое дело, что целый гаремник к нам угодил… да ещё при таких обстоятельствах… почти пикантных. Короче, справки я навёл. И о гареме вашем, и о госпоже вашей, Найре Наирам… это ж та самая Наирам, да?

Подтверждение контролёру явно не требовалось, и потому Тай счёл за благо промолчать.

– А, прошу прощения, бывшей госпоже, – Ерем коротко хохотнул, будто собеседник поделился удачной шуткой. – Нынче вашей хозяйкой числится некая… – он достал из кармана штанов маленький блокнот в чёрной обложке, открыл, пролистал с исключительно сосредоточенным видом. Прищурился, вглядываясь в собственные же записи. – А, вот! Некая госпожа Лайла Лавандэ… ну да не суть. Девочка вроде из Фрейзы, а что там у них деется в этих их зонах тотальной психической свободы, то нас не касается. Наразрешают всяких непотребств… то опасные блокаторы раздают как конфеты, то одной бабе дозволяют много мужиков в супруги брать… а то и похуже чего… вот пускай сами и маются с ними. Другое дело, что у нас творится…

Блокнот закрылся с тихим хлопком.

Тай качнул головой, намекая, что неплохо было бы контролёру перейти к сути дела.

Ерем огляделся и голос понизил.

– Вам доводилось слышать о «Чистом разуме»?

Доводилось.

– Нет.

– О них и в новостях уже говорят.

Тай снова качнул головой.

Беззаботным мальчикам из гарема простительно вовсе не интересоваться новостями.

– «Чистый разум» – это некая… назовём её группировкой, члены которой полагают, что наш человеческий разум должен быть неприкосновенен и чист… от всяких примесей нехороших… вроде пси-способностей. Что само их наличие сигнализирует, что с человеком всё сильно не в порядке. И что он не так и отличается от обычного человека с отклонениями в психике. И должен быть… милосердно изолирован от общества.

– Я думал, исследованиями давным-давно подтверждено, что пси-способности не являются психическими отклонениями и признаком, что человек безумен и болен, – напомнил Тай.

– Подтверждено. И пси-контроль Антраны не одобряет действий «Чистого разума»… хотя, бесспорно, некоторые их постулаты не лишены смысла. А «Чистый разум» не одобряет действий пси-контроля Антраны, потому что наше славное государство принимает псиоников такими, какие они есть…

Уж лучше бы не принимало.

– …и предоставляет им немалые привилегии, льготы, покой и благоденствие…

По выражению лица господина Ерема можно было предположить, что те льготы и привилегии отбирали у него лично.

– Наш полис понимает и признаёт пользу псиоников в современном мире…

Ага. В колониях, например.

Или забавной зверушкой в человеческом зоопарке.

Или, если повезёт, на службе в какой-нибудь тайной госструктуре.

– Жаль, не все псионики ценят и принимают заботу нашего милосердного полиса, – контролёр посмотрел ему в глаза. – Поэтому и возникают группировки вроде «Чистого разума»…

– А я-то здесь при чём? – спросил Тай напрямую.

Глава 13

Вид Международного железнодорожного вокзала Антраны поверг Юлиана в состояние глубочайшего уныния. Как шёпотом пояснил Тай, Юлиан никогда не покидал пределов полиса, где родился, вырос и провёл все сознательные и несознательные годы своей жизни, но всегда искренне полагал, что в наше время высоких сверхскоростей уже никто не пользуется наземными видами общественного транспорта. Он, конечно, догадывался, что некогда широко известные морские экспрессы функционируют и по сей день, однако считал железнодорожные пути пережитком прошлого и исторической достопримечательностью сродни дворцам давным-давно умерших правителей. То есть походить вокруг и посмотреть на архитектуру и устройство внутренних покоев можно, но чтобы жить в них, лишённых привычных удобств, сейчас – никогда.

Я заверила, что не против, если он возьмёт билет на аэролёт и доберётся до Фрейзы и моего дома как-нибудь сам по себе.

Юлиан насупился и на вокзале постарался держаться так, чтобы между ним и мной всё время находились Дениз или Тай.

Я не возражала.

Тай открыто ухмылялся и подшучивал над коллегой.

Дениз наблюдал за происходящим с утомлённым видом воспитателя, отправившегося с детсадовской группой на прогулку.

По некоторому размышлению я сочла нужным рассказать ему и Таю о визите Азры. И о переданном ею сообщении, содержание коего наводило на мысли, что кто-то при его составлении точно был пьян. Неясно только, кто именно, посланница или отправительница.

Дениза наличие кавалера у бывшей госпожи удивило изрядно, пусть бы он и постарался удивление это скрыть.

Тай равнодушно пожал плечами.

А когда я спросила, следует ли рассказать Юлиану, ответил, что не стоит.

Дениз согласился.

Нет так нет.

Да и теперь между Юлианом и Найрой действительно будет более чем достаточное расстояние, чтобы не караулить её возле дома её подруг. А если вдруг он узнает и захочет вернуться – ради сцен ревности, из желания набить морду сопернику или для чего-то ещё, – что ж, удерживать его я не собиралась.

Перспектива почти десять часов болтаться в вагоне над Дериальским морем опечалила Юлиана ещё сильнее.

И новость, что от Восточного международного железнодорожного вокзала Фрейзы до зоны, где я жила, ещё часа два пилить на поезде внутренней линии, почему-то его не порадовала.

Ну да что поделать, нет в жизни совершенства.

Даже в наше время высоких сверхскоростей.

Тай пусть и улыбался нарочито беспечно, по обыкновению много болтал и без стеснения норовил приобнять меня то за талию, то за плечи, но во взгляде его отражалось напряжённое, настороженное ожидание. Я не раз замечала, как он начинал посматривать по сторонам так, словно подозревал, что за нами следят и вот-вот остановят, не позволят покинуть вокзал. И успокоился, лишь когда поезд тронулся.

На вечернем экспрессе во Фрейзу направлялось мало народу и Денизу без проблем удалось взять билеты на места, ближайшие к моему. Одно было на место, соседнее с моим креслом. Досталось оно Денизу. В общем-то, он мог поменяться с Таем, но не стал. И Тай не возражал. Я видела, с каким лицом он опустился в своё кресло, расположенное позади моего, и устремил неподвижный взгляд в окно. Юлиан, сидящий по соседству с ним, как-то сгорбился, сжался и маленько сбледнул.

Устроившись в кресле поудобнее, я тоже посмотрела в окно. Сквозь прозрачную стену купола, тянущегося над железнодорожными путями, можно разглядеть кайму зданий вдали, раскрашенных огнями вечерней подсветки, темнеющее небо и редкие, ещё бледные звёзды. Бело-серебристое тело экспресса набирало скорость, и здания слились в единую рыжую полосу, смешались со светом фонарей на путях. А вскоре и вовсе исчезли. Потом закончился длинный хвост купола, и поезд покинул наземную часть пути, выйдя в открытое море. По салону прокатился приземистый, угловатый робот-разносчик, приятным женским голосом предлагая пассажирам напитки и закуски.

– Будешь что-нибудь? – спросил Дениз, когда робот поравнялся с нашей парой кресел. – Чай, кофе, минералку?

– Нет, благодарю, – я чуть было не ляпнула, что в дороге стараюсь не пить много, дабы не бегать часто в общественный туалет, но вовремя прикусила язык.

А ведь гарем это не просто набор красавцев-мужчин, обязанных сопровождать и ублажать госпожу. Гарем – это ещё и люди, с которыми живёшь бок о бок, под одной крышей, делишь, пусть и временно, жизнь и быт. А в жизни и быту существует великое множество мелочей, важных для человека, но малоинтересных и порой неприятных для посторонних.

Это в роскошной квартире Найры было два туалета.

А в моей – всего один.

И ванная в три раза меньше.

Как мы её на четверых делить-то будем?

Мысль о ванной неуместна, несвоевременна, но резонна.

Действительно, как?

Робот поехал дальше по салону. Дениз обернулся, высунулся из-за спинки своего кресла, проверяя остальных гаремников.

На всякий случай я тоже глянула в щель между тёмно-синими спинками.

Тай по-прежнему смотрел в окно и крутил между пальцами какой-то мелкий предмет, разглядеть который с такого ракурса не удалось.

Глава 14

Лайла

Проснулась я где-то за час до прибытия экспресса на Восточный международный вокзал Фрейзы. И с удивлением обнаружила себя заботливо укрытой пледом, неудобно перевалившейся на соседнее кресло и с головой, уютно устроившейся на плече Дениза. Сам Дениз сидел ровно в том же положении, в каком я его видела перед тем, как заснула, и, казалось, не пошевелил и пальцем за все прошедшие часы.

Что, конечно же, было не так. На узком выдвижном столике перед ним лежали закрытый блокнот, карандаш, очки и ИКУ.

ИКУ точно не было.

Я осторожно подняла голову, всмотрелась в профиль Дениза. Он сидел, откинувшись на спинку и скрестив руки на груди. Глаза закрыты, но стоило мне закончить использовать его плечо вместо подушки, как глаза он открыл и лицо ко мне повернул.

– Доброе утро, – произнёс ровным, вежливым тоном.

– Доброе, – я выпрямилась, перебираясь на своё кресло целиком. Плед сполз на колени, и я, подобрав его край, спустила ноги с кресла, нащупала снятые накануне туфли. – Прости.

– За что? – он глянул недоумённо и сразу отмахнулся. – А, пустое.

– Но тебе вряд ли было удобно… и сколько я так продрыхла… то есть проспала?

– Час, не больше.

– Ты всю ночь не спал?

– По большей части да.

За окном занимался рассвет, расписывающий небо и море у берегов Фрейзы мягкими пастельными тонами.

– Что-то нарисовал? – я движением подбородка указала на блокнот.

– Нет, – Дениз выпрямился рывком, припечатал блокнот ладонью, словно я могла схватить его и начать лихорадочно пролистывать в поисках новых набросков.

– Я просто так спросила. Я не собираюсь совать нос в твою работу, не беспокойся.

– Я не беспокоюсь, – похоже, Дениз сообразил, что жест его выглядел странно, и попытался скрасить возникшую неловкость извиняющейся улыбкой, более широкой, добродушной, нежели обычно. – Иногда это… как рефлекс. Потому что бывают… любопытные чрезмерно.

– Я не настолько любопытная, – я пошарила ладошкой по пледу, пытаясь найти наушники, благополучно улетевшие в неизвестность.

– Они на столике.

Действительно.

И как только там очутились?

– Спасибо.

– За что теперь?

– Но это же ты подобрал наушники.

– Я.

– Вот я и благодарю тебя за доброе дело. А что, нельзя?

– Можно, если тебе так хочется.

У них что, не в чести благодарность за какую-то мелкую, но полезную помощь?

Тай, очевидно, глаз так и не сомкнул. Зато на территории Фрейзы заметно приободрился, повеселел и начал смотреть по сторонам с интересом и энтузиазмом беззаботного туриста, а не подозреваемого в шаге от задержания.

Юлиан выглядел немногим лучше, чем когда его забирали из приёмного центра, и на моё «Доброе утро» лишь недобро зыркнул на меня поверх края пледа, в который завернулся, будто болеющий ребёнок в одеяло.

Как я и ожидала, ещё два часа в поезде, пусть бы идущем по наземным путям, а не болтающимся над морскими глубинами, опечалили Юлиана пуще прежнего.

А по прибытии в Ордуан настал мой черёд печалиться.

Потому что меня встречали.

Табличку с моим именем – вернее, обычную картонку с выведенными чёрным маркером большими буквами – я увидела ещё через прозрачные двери выхода с железнодорожной станции Ордуана. Попыталась было рефлекторно замедлить шаг, но за мной шли гаремники, и отступать было некуда.

Пришлось подавить тяжёлый вздох и выйти.

Створки бесшумно разъехались в стороны.

– Ло, малышка! – папа сразу заметил меня и, опустив табличку, шагнул к выходу.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела я.

– Что же, я не могу встретить родную дочь? – папа обнял меня, похлопал по спине и отступил, оглядывая так, словно давно не видел.

– Откуда ты узнал, когда я приеду?

– Но я же помню, когда ты собиралась вернуться. И я пока в состоянии посчитать, сколько часов займёт дорога и на каком поезде ты приедешь, – папа одарил меня укоризненным взглядом. – И кто-то ведь должен отвезти тебя к твоему дому.

– Я бы взяла такси…

– Зачем такси, если есть своя машина?

– Она твоя, а не моя.

– А я её предлагал брать, когда тебе потребуется…

– Пап!

– Что – пап? – отец развёл руками. – Я уже, почитай, три десятилетия папа…

И тут он заметил наконец, что трое мужчин, следовавших за мной, не обогнули нас и не ушли, как прочие немногочисленные пассажиры, выходящие в Ордуане, но по-прежнему стоят за моей спиной. А я поняла, что не заготовила ответов на закономерные вопросы родителей.

Тай первым поравнялся со мной, натянул фирменную свою улыбку, широкую, доброжелательную и призванную обаять кого угодно.

Глава 15

Родителей я выпроводила не без труда и только клятвенно заверив раз десять, что да, мы обязательно придём к ним на ужин в ближайшую субботу, и нет, меня не ожидает групповое изнасилование, едва за ними закроется дверь, а после продолжительное рабство на кухне у плиты, всенепременно голой и босой. Даже Юлиана некоторая… э-эм, хитровыделанность Тая покоробила не потому, что он так желал поскорее переспать со мной, но сугубо потому, что коллега внаглую захватил единственную кровать в квартире.

Я напомнила, что кровать та давно захвачена Цитрой и вряд ли она оценит по достоинству, если на её ложе появится неучтённый кожаный.

Юлиан заявил, что госпожа не должна спать с кем-либо из гаремников на постоянной основе, но приглашать каждого в опочивальню согласно своим пожеланиям. Или графику, если она не хочет никого обделять, но одарять всех вниманием в равной степени.

Я представила, как мы повесим на стену возле двери спальни бумажку с расписанием посещений моего ложа и будем скрупулёзно с ним сверяться, прежде чем лечь спать, и предложила взамен составить график занятости дивана. А то вдруг Юлиану пол не шибко по вкусу придётся?

Спать на полу Юлиан, конечно же, не собирался. В результате пол достался Денизу как самому неконфликтному и безропотному, принимающему свою участь с истинно философским смирением.

Следующей проблемой стало размещение багажа.

Платяной шкаф был только в спальне и в него давно уже влезал исключительно мой гардероб.

И в комод тоже.

И в прикроватные тумбочки.

А шкаф в прихожей Юлиана почему-то не удовлетворил.

Затем мужчины вспомнили о существовании ванной и туалета и несколько удивились, обнаружив, что имеются они оба в одном экземпляре. Хорошо хоть, не совмещённые.

Заодно узнали о кухне, где нет и половины бытовых приборов, бывших в квартире Найры.

И о холодильнике, в доме Найры пополнявшимся почти самостоятельно, незаметно для обитателей.

Нет-нет, Найра ни в коем случае не готовила сама и тем паче не бегала по старинке по магазинам. Продукты и готовые блюда регулярно заказывались в соответствии с заранее составленным списком и доставлялись на дом, а порядок в помещениях наводили сотрудники клининговой компании, услугами которой пользовалась Найра. А у Азры даже постоянная домработница была.

Потом был факт осознания соседства с кошкой. Оказывается, домашнее животное занимает какое-никакое пространство, имеет собственные миски, лоток и игрушки, везде лазает, на всё запрыгивает, всё обнюхивает и всюду оставляет свою шерсть. И хорошо ещё, что Цитра девочка воспитанная и еду со стола если и пытается уворовать, то изредка и сугубо ради самого процесса охоты на чужую добычу.

Вишенкой на это не самое аппетитное пирожное стал балкончик. Мало того, что мужчины не поняли, зачем я выращиваю какие-то подозрительные травки, на обычные садовые цветы не похожие, так ещё и обнаружили, что балкон вместе со всеми окнами выходит на дворик между нашим домом и соседним. И что в дворике том порой бывает шумно, а старые стеклопакеты на окнах от шума этого защитить не способны.

Разумеется, гаремники, сами родившиеся и выросшие в семьях с очень средним достатком, знали не понаслышке, что жизнь существует и вне просторных апартаментов богатых и знаменитых и что бывает она всякая. Но за полтора года в холе и неге гарема успели поотвыкнуть от обычной жизни обычных людей, далёких от капризов богатых взбалмошных девиц.

Впрочем, Тай бытовых неудобств и контраста с прежней жизнью будто бы не замечал. А может, и впрямь не замечал. Ему было важно другое и вряд ли его по-настоящему заботило, что в квартире всего одна ванная, а на кухне нет кофемашины.

Дениз продолжал являть собой образчик смирения и покорного принятия всего, что ниспосылала судьба. Он не спорил, не возражал, не жаловался и спокойно соглашался со всем, что ему ни предлагали. Спать на полу – ладно. Оставить одежду в чемодане – хорошо. Завтрак приготовит тот, кто первым встанет – нет проблем. Сходить за продуктами в магазин – конечно, только уточните, в какой идти.

Юлиан, наоборот, спорил, возражал, жаловался и соглашался лишь после непродолжительных, но обязательных препирательств. Ему не нравилось всё и все, он высказал своё нелицеприятное мнение по всему, что увидел и услышал, едва только шаги моих родителей стихли на лестнице. Не забыл пожаловаться и на отсутствие лифта, из-за чего каждому пришлось тащить свой чемодан по лестнице до четвёртого этажа.

Ну а чего он хотел? Дом старой застройки, в таких вот пяти-шестиэтажках лифтов почти нигде нет и не уверена, что его в принципе можно установить. Сомневаюсь, чтобы в похожих домах в Антране было иначе.

За попытками разобрать вещи и устроить новых жильцов время пробежало незаметно. Порядком утомлённая прояснением кучи бытовых вопросов, спорами с Юлианом и подчас бессодержательной толкотнёй на одном месте, я предупредила, что сегодня, так и быть, сама схожу в магазин, и банально сбежала.

На улице перевела дух, огляделась, убеждаясь, что папа точно уехал и маму увёз, а не придумал какой-нибудь повод покараулить у подъезда, и двинулась по узкому тротуару вдоль дома. На ходу достала из сумочки ИКУ и написала Малин, что я вернулась, у меня всё хорошо и я готова встретиться завтра после работы и поделиться впечатлениями. Ещё спросила, нет ли среди её знакомых и знакомых знакомых нотариуса. Что-то ведь надо делать с этим контрактом…