Гарпия на тёмном силуэте

Глава 1 Поздние гости

16 ноября 1981 года. Хогвартс.

При спуске вниз по знакомым ступеням

всё выше восходит понимание:

«Теперь это твоя жизнь, Северус. Очень надолго».

Каменные стены, мрачность и сырость подземелий так знакомы… Так, словно и не было тех трёх лет, что теперь кажутся блужданиями впотьмах с едва прорывающимися проблесками света. В том же по́логе неразличимого пространства спутались и события последнего дня октября. Долгое время их хотелось вырезать, вытеснить из головы, перестать ощущать чем-то реальным, и, похоже, сейчас протекали как раз те минуты желанной глухой отстранённости.

Можно, конечно, воспользоваться заклинанием забвения, и тогда травмирующие сцены прошлого и вовсе отступят в самые глубокие области сознания и перестанут проявляться ядовитым мерцанием на периферии днём и утопляющими водотоками невыносимых кошмаров ночью. Но разве можно позволить себе забыть эту боль? Дело не только в значимости центральной фигуры этих воспоминаний, он не смел сбрасывать с себя ответственность за совершённую им ошибку. Было бы даже лучше обратись его сожаление в незаживающий стигмат на теле, пульсирующий в такт сердцебиению, ежесекундно напоминая об утрате. Но более он не потерпит к себе жалости, не заплачет, не скорчится в кресле, задыхаясь, как умирающий зверь. Он не покажет этого больше никому и не признает в себе эту слабость.

Напротив образовалась дверь в его теперь уже личный кусочек Хогвартса, любезно выделенный директором. Скоро Снейп будет знать наизусть все контуры своего кабинета и спальной комнаты, как знал многие другие в замке со времён обучения. Новоявленный владелец плавно вильнул к рабочему столу, присел и огляделся: тёмное помещение, без окон, обустроенное под зельеварческую лабораторию, через дверной проём виднелись соседствующие с ней личные покои с кроватью под чёрным балдахином. Новое место было довольно просторным, незагруженным излишком мебели и вещей, но несмотря на это юноша почувствовал себя заживо заколоченным в гробу. Так ему предстояло ждать десять лет до поступления сына Лили, затем не спускать с него глаз вплоть до окончательного падения Тёмного Лорда, а потом… потом можно и не ждать ничего.

Желудок внезапно скрутило, стены подались вперёд, множась и наваливаясь. Северус облокотился на стол, и начал судорожно тереть глаза, пытаясь смахнуть с них помутнение. Заставить себя жить было не просто, а потому мысли даже о паре вынужденных лет были сравнимы с тягучим страхом перед вечностью апейрофоба. Радовало одно: многочисленные обязательства преподавателя и по совместительству декана Слизерина обещали заволочь рутинным ворохом навязчивую повседневность, а нерадивое свободное время можно было подчинить практике зельеварения, тем самым окончательно отгородившись от самого себя.

Снейп поднялся с места и проскользнул мимо полиморфных хранилищ разного рода инструментов и материалов, предусмотрительно размещённых в кабинете для дальнейшего использования зельеваром, и встал рядом с крупным резным шкафом с тройкой небольших котелков на верхней полке. Внезапный импульс пронёсся по телу: что-то дёрнулось совсем рядом, замеченное лишь краем глаза. Или кто-то…

«Всего лишь зеркало», — облегчённо выдохнул Снейп.

Он так давно не видел собственного отражения, что и забыл, как выглядит. Всматриваясь в посеребрённую поверхность, Северус находил свои черты странными и чужеродными. На него смотрел ссутулившийся незнакомец с измученным взглядом чёрных глаз на бледном узком лице, с грязными волосами по плечи, залёгшими меж бровей мимическими морщинами, растрёпанной мантией и искривлёнными в неприязненном отторжении губами. После такого представления зеркало было справедливо отлевитировано в ближайший комод с глаз долой.

Личной уборной и ванной, ожидаемо, не было. Чтобы смыть с себя последние две недели и хотя бы попытаться расслабиться в горячей воде, нужно было подниматься на третий этаж в общие учительские душевые, в подземельях же были удобства только для учащихся.

Послышался стук в дверь, прерывая череду язвительных замечаний по поводу планировки замка. Крайне неожиданно было услышать его сейчас, поздним вечером. Снейп едва расположился, а уже нужно принимать гостей.

«Удручающе… Кто мог явиться ко мне? Дамблдор? Скорее, его посланник. Сам он вряд ли бы стал сюда спускаться. Может, Слизнорт решил ещё раз переговорить? Нет, в такое время он разве что с бутылкой хереса додумался бы прогуляться до своего коллеги, а я явно не тот, с кем бы ему показалось привлекательным проводить душевные вечера. Или...»

Постучали повторно, более настойчиво. Увлечённый мыслями юноша вздрогнул и, взметнув краями мантии, в мгновение переместился к двери, которую тут же резко отворил, накинувшись жгучим взглядом на четырёх нарушителей спокойствия.

— Чем могу быть полезен? — встретил молодых людей грубый шёпот.

Все четверо были в слизеринской форме. Северус заметил на двоих значки старост. Одна из них стояла впереди группы, выражение её лица было нагловатым, что сразу неприятно напомнило ему Джеймса Поттера, но тяжёлый взгляд в тени глазниц старательно прогонял эту ассоциацию. Немного позади находились паренёк и девушка примерно одного роста, и оба всматривались в него любопытными глазами, но вторая больше с хитрецой. Последняя стояла дальше всех и была на удивление крупной и высокой, заметно выше него самого. Вела себя как-то отстранённо, словно её приволокли сюда силком.

— Приветствую. Прошу простить нас за столь позднее появление: мне только сейчас донесли, где вас искать. Вы ведь и есть наш новый декан? — не дождавшись ответа девушка нарочито учтиво поклонилась и выразительно продолжила. — Меня зовут Берку́та Бейл. Я староста факультета. Это Бенджамин Канис — второй староста. Гильберта Хамильтон и Брунгильда Лоу, — каждый из названных легко кивал головой в такт своему имени, только паренёк сделал это с заметным неудовольствием. Видимо, звание «второго старосты» его смутило. — Все пятикурсники. Мы, как узнали о вашем назначении, поспешили лично явиться к вам и заключить знакомство, профессор Снейп.

Глава 2 Рунеспура

В подземелья дома Слизерин проникло утро. Мутная вода за окнами чуть прояснилась, растворяя в себе солнечный свет, и теперь чётко давала понять, что пора просыпаться. Вдобавок ещё и этот металлический будильник в виде канюка на прикроватной тумбе Берку́ты, завопивший на всю комнату, выпучивая топазовые глазки.

— Тихо! — скомандовал злой заспанный голос.

Канюк повиновался, перестав орать и бить крыльями. В комнате теперь слышалась возня: шуршание одеял, сонные зевки, скрип кроватей. Первой поднялась Брунгильда Лоу и зашагала тяжёлыми ступнями занимать всем троим душевую. Маргарет Хоук, как всегда встала пораньше, чтобы быстрее всех пойти намываться и заодно не застать троицу в мизантропном утреннем настроении. Ей это ой как не на руку. Винсента Уорик поплетётся последней из всех пяти сожительниц, еле продирая глаза, и, скорее всего, сразу на урок, минуя водные процедуры. Ей тяжело давались ранние подъёмы. Конкретно сегодня Беркута её понимала.

Вставать было невыносимо тяжело после всего лишь трёх часов сна. Но привычка не давала разойтись лености и завлечь в послепробудную дремоту, поэтому староста со всей ответственностью своего статуса поднялась с кровати. Подхваченная под локоть Гильбертой, которая уже почти полностью ободрилась и застелила постель, слизеринка с недовольным кряхтением зашаталась, точно шхуна на волнах, и поковыляла туда, куда её тянула рука подруги.

Беркута не помнила, как дошла до ванной комнаты, стянула пижаму, и как её впихнули в свободный душевой отсек. Но теперь, когда на коже растеклись прохладные капли, к ней наконец вернулась ясность ума. Деревянная комната была довольно просторной для одного человека, но троим подругам приходилось немного тесно. Берти и Бруни уже натирались душистым гелем, когда Баки продолжала залипать на мыльницу, за что ей прилетело локтем под ребро.

— Ты тренируешь беспалочковое невербальное? Мойся давай, мы тебя ждать не будем, — прохрипел низкий недовольный голос.

— Ага, мы еще сегодня ночью исчерпали свой запас ожидания, — поддержал голос высокий, но такой же негодующий. — Канис сказал, что вы разминулись у входа в кухни и он больше тебя не видел. В гостиную ты так и не вернулась, даже когда я закончила переписывать конспект по истории магии. Ну чего молчишь?

— Да что тут сказать? Зря время потратила, — привычный тяжёлый взгляд девушки сейчас казался ещё более увесистым, а интонации играли вычурно-монотонной гаммой. — Увидела Снейпа у статуи мантикоры и увязалась… Таким подозрительным был… Вертелся кру́гом, оглядывался по сторонам, и как-будто выжидал. Но, похоже, он просто придавался ностальгии.

— Неужто он сентиментален? Не поверю. В следующий раз просто пошли за ним говорунью и не трать столько времени.

— Догадалась уже, — рыкнула староста, чувствуя себя по-дурацки из-за своего решения, и принялась активно намываться.

«Действительно ли это было глупо?»

Слизеринка не первый год выслеживала профессоров, зарвавшихся гриффиндорцев, подозрительных тихонь и просто любопытных экземпляров. Она всегда находила на это время, когда не училась, не тренировалась и не устраивала авантюры с подругами. Даже навалившиеся обязанности старосты и подготовка к СОВ не уняли её страсть вынюхивать чужие секреты. Хотя, не в секретах суть. Наблюдать человека, находящегося наедине с собой, думающего, что на него никто не смотрит — то ещё наслаждение. Сидеть под дезиллюминационными чарами неподвижно в одной позе несколько часов; незаметно пробираться в запретные места, под возбуждённое уханье сердца, боясь обнаружения и последующих за этим последствий; ступать след в след всю ночь из-за призрачной надежды что-то вызнать и в итоге ничего не узнать — всё это издержки любимого дела, а потому нет причин винить себя в бессмысленной растрате времени.

Через десять минут трое девушек вышмыгнули из душевой, надели школьную форму и направились завтракать в Большой зал. Погашенные свечи летали между пушистых облаков в свете тусклого ноябрьского утра. За столами редкими рядами сидели юные представители школьных факультетов: кто-то увлечённо набивал рот овсянкой, кто-то болтал о повседневных пустяках или предстоящих занятиях, кто-то пытался освободить свой нос из тисков кусачей кружки. За столом учителей всё тоже выглядело привычно за исключением дополнительного обеденного места, которое, к слову, пустовало. Беркута задумалась, скольким из присутствовавших было известно, кому оно предназначалось. Она бы точно знала, если бы предупредили кого-то помимо слизеринцев: обсуждений и суеты вокруг этой темы было бы достаточно. Значит, сказали только её факультету, что довольно странно. Чуть менее странным, но всё-таки вызывающим вопросы, было само отсутствие профессора зельеварения.

«Интересно, что послужило этому причиной? Как сказала Берти, он просто нелюдим? Избегает кого-то? Может, придёт позже?» — всё думала девушка, жуя яичницу с беконом.

— Эй, Рунеспура! Говорят, у вас новый декан, — с ноги ворвался в голову голос знакомого когтевранца. Похоже, кто-то вне Слизерина всё-таки был осведомлен о замене, но узнал о ней гораздо позже.

Троица слизеринок лениво повернулась на звук, признав своё прозвище. Рунеспурой их как-то обозвал один мерзкий гриффиндорец, но слово пришлось девушкам по душе, и они начали использовать его в своё удовольствие. Разве сопоставление их с пугающей трёхголовой змей не чудесно?

— Ты всё правильно понял, Томас, — пропела Гильберта, которая лучше остальных была с ним знакома. — Наше первое занятие как-раз будет у него.

— Он, похоже, решил сегодня не завтракать.

— Успеешь ещё насладиться его приятным обществом, не гони фестралов вперёд событий.

«Приятным обществом? Это точно сарказм. Больше стоит предполагать, где проходят границы его ядовитости и угрюмости. А вообще, как-то несправедливо так думать… Он может оказаться весьма интересным собеседником, как минимум. Всё-таки, я знаю его всего одну ночь. Интересно, как много существует людей, с которыми ему нравится вести непринуждённые светские беседы?»

Глава 3 Бывший Пожиратель Смерти

Кабинет уже заполнялся учащимися, подрагивали многочисленные склянки под их семенящими шагами. Рунеспура сидела за длинной партой в первом ряду. Четвёртым к ним всегда подсаживался Канис и иногда приводил с собой одного или нескольких своих друзей. Гораций Слизнорт по-обыкновению вальяжно расположился в своём кресле, ожидая когда все учащиеся прибудут. И не только учащиеся: занятие вот-вот начнётся, а его преемник ещё не в аудитории. Вот уже и школьный колокол зазвонил… Но, благо, искомый маг тут же влетел в помещение, порхнул по́лами мантии между парт и, резко развернувшись лицом к толпе, замер.

— О, Северус! Вы заставили меня поволноваться. Я уж подумал, что-то случилось, вы всегда приходили заранее, — облегчённо произнёс Слизнорт.

— Не о чем волноваться — небольшой инцидент.

«Если бы я только проследила за ним в нужное время…» — мысленно спохватилась Бейл. — «Чёрт, и как же теперь узнать, что там было? Всего-то три лишних часа…»

— Тем не менее, мы можем начинать, — настоял вошедший.

— Больше вас не задерживаю! Сижу тише воды. Пожалуйста, — последовал широкий приглашающий жест рукой.

И профессор Снейп начал.

— Как вы уже, наверное, поняли — я ваш «тот самый новичок», — презрительный взгляд смерил ряды гриффиндорцев, — выступивший заменой профессору Слизнорту на посту преподавателя зельеварения и на посту декана Слизерина, — акцент на слизеринцах отдавал воодушевлённостью. — Этот и последующие годы мы будем собираться на занятия в этой и соседней аудиториях до момента вашего выпуска. Однако с большинством из вас мы расстанемся многим раньше, — прозвучала небольшая оценивающая пауза. — Как вы знаете, в конце текущего учебного курса вас ожидают экзамены СОВ, где вы обязаны продемонстрировать определённый уровень знаний, чтобы продолжить обучение предмету. В связи с этим я с ходу констатирую: в следующем году курс зельеварения продолжат только те, кто сдаст его на «Превосходно».

Со всех сторон послышался недовольный вой и галдёж. Учащиеся изумлённо переглядывались между собой, с надеждой посматривали на Слизнорта и с недоумением на Снейпа. Тот стоял с безучастным и немного надменным выражением лица, наблюдая ответную реакцию на своё заявление. По его виду было понятно, что он ожидал именно такой и что ему всё равно. Даже на надувшегося от возмущения гриффиндорца Роуди Адама, который вот-вот опрокинет стол вместе с пишущими принадлежностями. Слизеринская троица знала, почему он так взъерепенился, а потому язвительно хихикала, косясь на него и его дружков.

— Значит, тех шестикурсников и семикурсников с оценкой «выше ожидаемого», которые уже начали в этом году своё обучение, по вашей прихоти просто выгонят с курса? — не сдержал наплыва негодования и обиды упомянутый студент, на что получил кучу любопытных и напряжённых взглядов и ответ соответствующим его нахальному выпаду тоном.

— По моей прихоти было бы именно так. Однако мы переговорили с профессором Слизнортом по этому поводу и заключили, что последние два курса продолжат своё обучение зельеварению в полном составе. У вас имеются ещё какие-то претензии в адрес преподавателя, мистер…

— Роуди Адам, сын покойных Колина и Изобель Адам, убитых прислужниками Сами-знаете-кого, — парень поднялся с места, отвечая, а спесь всё продолжала распускаться в его интонациях, и теперь уже Гораций начал испытывать волнение и жестами показывать юноше, что лучше сейчас остановиться. — Я хочу поступить на мракоборца, чтобы отлавливать и карать Пожирателей смерти, сумевших тем или иным способом уклониться от наказания, — всё-таки добил он фразу.

Напряжение стояло жуткое. Роуди смотрел на Снейпа с вызовом и немного плотоядно. Беркута вгляделась в профессора, и ей показалось, будто он едва ли не захлёбывается от такого потока наглости: его губы были слегка приоткрыты, а брови усиленно сведены. Слизнорт, сидящий в кресле за ним, неловко потирал пальцы; учащиеся ждали дальнейшего развития событий, превратившись в каменных гаргулий. Все, кроме группы поддержки Адама и Рунеспуры, выглядевших предвкушающе, хоть и по разным причинам.

— Раз уж вам так необходим мой предмет, соблаговолите достойно подготовиться к нему, — начал Северус, когда с него сошло онемение, а его голос, словно без крика осипший, теперь напоминал шипение змеи. — Школьная программа довольно примитивна. Чтобы освоить её, не нужно быть гением, и соответственно, чтобы получить высший балл — тоже. Не думаю, что Министерству будет выгодно взращивать бездарей, которые тут же отойдут в мир иной, не сумев подобрать верное противоядие.

Как сладко было наблюдать ненавистного гриффа в таком униженном положении. Это оценили практически все слизеринцы. Рунеспура и Канис совершенно не скрывая наслаждения, поглядывали через плечо на раздосадованную компанию Роуди. Было почти слышно, как того затрясло от гнева. Он уперся кулаками в твёрдое дерево парты и уже хотел снова что-то сказать, но его опередили.

— Да и ещё одно. Минус двадцать очков с Гриффиндора за нарушение субординации на занятии. Теперь сядьте. Все приготовили свои перья. Начинаем записывать тезисы, которые помогут вам…

Это был коллапс, регрессировать который можно было разве что заклинанием, но уже не словами. Нарушитель порядка всё-таки шибанул по несчастной парте, да так, что с неё слетели все перья, пергаменты и чернильницы, а впереди сидящие сокурсники, взвизгнув, отпрянули.

— «Просто учись и всё получится», — лицо юноши скривилось в отвращении, слова вылетали, словно пушечное ядро из жерла. — Как же! Оштрафовали на двадцать очков только за то, что я задал вопрос, а потом честно ответил на ваш! Уже вижу, как вы будете справедливы! — глаза, сверкая, уставились левее. — Профессор Слизнорт, я не понимаю, почему этому человеку позволено находиться здесь! Разговаривать с детьми и влиять на них! Вы же знаете, кто он! Почему Дамблдор считает нормальным пригласить Пожирателя Смерти в Хогвартс?!

Глава 4 По обе стороны каменной гаргульи

Когтевранка Мартина: … странные у тебя мысли. Это из-за того, что произошло на травологии? Вообще-то Стефания не завязала пасть зубастой герани, а не Дебра. Растение взбесилось и ей пришлось накинуть на него первое попавшееся под руку. Это оказалась твоя шляпа…

— Дальше.

Пуффендуец Кеннет: … он совсем из ума выжил! Можешь не верить, но этот Элмерз притащил в спальни дикого жмыра и прячет его под кроватью. Думает, что сможет приручить, как же! Скорее нам этот котяра все вещи попортит…

— Дальше.

Хор голосов: (… крики и проклятия на фоне хохота Пивза…)

— Пхах, дальше.

Профессор Макгонагалл: … входите мистер Фултон и мистер Келли. Готовы отбывать своё наказание?

Мистер Фултон и мистер Келли: да, профессор.

Профессор Макгонагалл: замечательно. Все глиняные и керамические сервизы на этих трех комодах и двух сервантах, плюс вазоны между ними в вашем распоряжении. Хрусталь не трогайте, его я вам не доверяю. Салфетки возьмите на тумбе, ведро в кладовке. И не смотрите так на меня. В следующий раз будете вычищать крысиные клетки. А чтобы не попадать более в такие затруднительные ситуации, держите палочки в карманах мантий, когда находитесь в коридоре…

— О! По-одробнее.

(На фоне звякает посуда).

Гриффиндорец Эрнест Фултон: сегодня как обычно?

Гриффиндорец Гай Келли: да, давай. А Роуди с нами пойдёт?

Гриффиндорец Эрнест Фултон: наверное, пойдёт. За что бы его наказали? Он сказал, то что думает большинство. Мне кажется, даже слизь не в восторге от таких перемен.

Гриффиндорец Гай Келли: вот уж не знаю. Слизняки так злорадно ухмылялись на его слова. Неисправимые кретины. Они бы только обрадовались, будь все учителя Пожирателями смерти, а директором Тот-кого-нельзя-называть. Змеиный рай.

(Издалека слышится стук в дверь, а следом приглушённые голоса).

Профессор Макгонагалл: войдите.

Староста школы Двейн Осборн: здравствуйте, профессор. Директор попросил меня передать вам просьбу в ближайшее время посетить его кабинет.

Профессор Макгонагалл: да, хорошо. Спасибо, мистер Осборн. Можете идти…

— Вот оно! Это срочная информация, поэтому Альба подала сигнал на медальон. Работает нововведение! — Беркута радостно затрясла в ладонях металлическую птицу, похожую на достаточно крупную особь диринара, и довольно посмотрела на своих подруг.

— Ну так беги вынюхивать, пока ещё не поздно. Макгонагалл уже наверняка у Дамблдора, — отвесила напутственный пинок Брунгильда.

— Что, даже не восхитишься моим гением? — запротестовал притворно-обиженный голос.

— Ты – самая гениальная заноза в заднице, Баки, — исполнила желание обвиняемая, что позабавило всех троих обитательниц уютной комнатки.

— Какое подходящее ты подобрала для меня место. Что ж, мне действительно пора. А вы пока дослушайте её болтовню до конца, — девушка поставила говорунью обратно на кофейный столик, и та по-новой бойко затрезвонила чужими голосами, забавно вихляя головкой.

Узорчатая дверь моментально растворилась в каменном сложении стен, когда из-за неё лёгкой поступью вышмыгнула осторожная ученица. Несложно вспомнить, как одной из голов Рунеспуры была раскрыта тайна этого места. Замок Хогвартс вызывал дикий восторг у многих первокурсников уже во время лодочной прогулки по Чёрному озеру, но только малая их часть ставила делом своей ученической жизни исследовать и открывать тайны этого удивительного места. Маленькой Беркуте с самых дальних видов башен, пойманных её взглядом над кромками деревьев, захотелось часами гулять по замку, залезать куда только можно и нельзя, искать забытые всеми комнаты и коридоры, проливать свет люмоса на тёмные, заросшие паутиной, уголки и срывать ткани прошлого с вещей, коих не касалась рука человека многие века. Оказалось, её подруги, тогда ещё новые приятельницы из вагона поезда, под незначительным влиянием уговоров, также не против подобного рода делишек, которые порой можно было даже назвать авантюрами, ведь проход в некоторые места замка находился под запретом или и вовсе прятал за собой опасность. Попадались они редко и только на первых двух курсах, когда ещё не выучили дезиллюминационное и заглушающее заклинания. До этого им помогало выпутаться из неприятной ситуации непревзойдённое умение Беркуты нагло врать, а конкретно в беседах с Филчем добавляла убедительности их принадлежность к Слизерину.

Когда все очевидные места были исследованы, каждая новая находка считалась для девушек значимым открытием и вызывала у них волны возбуждённого оживления. Обнаруженная на четвёртом курсе выручай-комната и того больше – взрыв. Троица ощутила себя последователями древнейшего культа, хранящего сакральные знания. Они нашли нечто превосходящее их мечтания: не обычное пространство для тайных переговоров, а самый настоящий калейдоскоп исполнения желаний, который разве что поесть не приготовит. Многие вариации призыва магической двери были испробованы. За ней всякий раз располагались совершенно отличные друг от друга помещения; душная гардеробная с рядами праздничных одёжек; небольшая гостиная с низкими столиками и мягкими диванами; помпезный зал со стенами в витиеватых рельефах, плацем для музыкантов и огромной люстрой, свисающей хрустальным дождём над длинными столами из красного дерева; ремесленные лаборатории под любое дело с кучей инструментов, станков и прочих профильных приспособлений. Только вот на просьбу спрятать что-либо и что-либо найти, появлялось одно и то же место, похожее на склад барахольщика, только куда масштабнее.

Кабинет директора также представлял некий материально-созерцательный интерес, но сильнее, конечно, притягивал приватными беседами, что велись в нём. Запускать внутрь говоруний для запечатления разговоров было бессмысленно: Дамблдор оправдывал звание величайшего волшебника своего времени даже в таких моментах. Первое следящее устройство, хоть и хорошо защищённое от разоблачений, так и не вернулось к владелице. В связи с этим, прослушивать палаты старика Альбуса получалось лишь стоя у стены рядом со статуей гаргульи под заклинанием хамелеона и при помощи очередного магического устройства, собранного Беркутой. Ухватить хоть какой-то звук сквозь толстый камень и расстояние ряда трёх башенок – задачка из труднодостижимых. Как ни улучшала своё изобретение слизеринка, „Совиное ушко“ отказывалось чётко передавать диалоги из самой дальней части, где находился рабочий стол директора, у которого он чаще всего препарировал своих посетителей.

Глава 5 Чернильная грязь

Монотонное щёлканье маятника наполняло комнату. Северус ворочался на своей кровати, когда по его телу пронеслись леденящие волны бодрящей вибрации. Это сработали чары пробуждения. Неестественно быстро он разлепил веки, резко приподнялся на локтях и на несколько минут потерялся взглядом на потолке. Это время требовалось для синхронизации с реальностью, потому что завтра заявилось на встречу слишком рано, проигнорировав целых тринадцать часов жизни. В том числе за это Снейп так не любил сон.

На кровать любитель не смыкать глаз в блаженной неге завалился, сняв только мантию и ботинки. Понадобилось высушивающее заклинание, чтобы убрать с одежды пятна пота, помятости же внимания не удостоились. На завешанном тканевым полотном трельяже располагался глиняный умывальник сложной формы ракушки, обработанный перламутровым лаком. Вода в нём оказалась тёплой. По-видимому, чёртовы домовики трансгрессировали в запертую комнату без спроса, пока её хозяин спал. Об этом стоило позаботиться на днях. Снейп терпеть не мог, когда его вещи своевольно трогали, и тем более он не любил чужого присутствия рядом со своим бессознательным телом.

Последовал привычный уходовый обряд: вымыть кисти рук, пройтись смоченным полотенцем по коже лица, уложить влажными пальцами спутавшиеся во сне волосы. Всё такие же грязные. Этот факт выделял их из общего образа немного небрежного, но по большей части опрятного юноши, вызывая у окружающих диссонанс и в отдельных случаях любопытство. На все бестактные вопросы и советы Северус отвечал просто: это не ваше дело. Тем временем в его ноздри из ниоткуда проникал мерзейший запах дешёвого лавандового мыла из детства. Когда денег стало совсем мало, мама затыкала им потребность в гигиене всей семьи. Волосы после такого „ухода“ уродливо пушились и уже на следующий день снова висели сосульками, поэтому со временем юный Снейп начал просто ополаскивать их водой. Матери на тот момент было уже всё равно, как выглядел её сын, да и она сама. В школе, неприученный к чистоте подросток, ожидаемо, привлёк этой особенностью негативное внимание. Сам он не понимал, почему, Лили ведь всё равно, как он выглядит, ей не важна его наружность, так от чего другие не могут не цепляться? Это были мысли наивного юнца, верящего превосходство внутренней красоты над внешней, до которого в итоге дошла неприятная правда. Его подруге не было всё равно, просто в отличие от тех же мародёров, она слишком добра и вежлива, чтобы сказать грубые, но объективные вещи в лицо своему другу. Хотя жила ещё надежда, что те злые слова на озере вырвались у Лили по той же причине, что и у Северуса – из-за обиды. Стирать свои подштанники он всё же приучился, как и доводить свой вид до приемлемого состояния, ибо новое откровение, повлекло за собой карнавал параноидальных мыслей и ощущений в периоды нахождения рядом со слизеринскими друзьями. Мелкие детали в их жестах, интонациях и взгляды чуть искоса ныне трактовались как откровенная брезгливость. Снейп впервые так остро почувствовал себя недостойным общества великородных чистокровок, а это было даже хуже насмешек Поттера. Однако, несмотря на прочие внешние изменения, волосы оставались всё такими же немытыми, как и всегда. Наверное, это было проявлением типичной снейповской вредности. После стольких лет тычков в сторону его внешнего вида он не хотел полностью поддаваться, по его мнению, лицемерной установке и потому демонстрировал, что внешность для него всё ещё вторична. К тому же тех, кто считал иначе, было легче вычислить и отправить в глубокую бездну неодобрения.

Мысли о прошлом уже привычно приплетались с утра пораньше и отягощали голову на весь последующий день. Северус не мог описать, как ему надоели эти забеги по воспоминаниям. Процесс затягивал и требовал массу усилий для завершения. Или вескую причину его прервать, как, например, очередная порция уроков на конвейере преподавательских будней. Перед ней следовало сходить на завтрак – о еде напоминал уже не только ноющий желудок, но и дрожащие колени. Посещать Большой зал совершенно не хотелось, предпочтительнее было бы организовать питание в стенах своей личной комнаты, но сейчас выбора не было.

В пару движений чёрная мантия накрыла плечи своего владельца, лакированные ботинки обхватили стопы и стянули шнуровку. Профессор покинул своё пристанище и вышел в коридор. Было почти восемь часов утра. Ученики уже во всю шастали по школьным мощёным полам, разводили гомон. Проходя к вестибюлю по подземельям, Снейп встречал одних только слизеринцев. Те, к его неприятному удивлению, предпочли не отрываться от своих занятий на приветственные жесты своему декану, встречались только редкие неуверенные кивки. Хоть Северус и не рассчитывал увидеть поутру после первого же дня знакомства сребро-зелёные ряды, торжественно дающие клятву верности, эта сухость немного смущала. Однако всё познаётся в сравнении. Представители прочих факультетов по пути в Большой зал встречали настроем куда более скверным: отводили взгляд, перешёптывались, смолкали по приближении преподавателя. Один невнимательный пуффендуец, едва не наткнувшись на него, взметнул кверху испуганный взгляд и резко отшатнулся в сторону, уступая дорогу. Северуса в целом устраивала такая реакция. Искать расположение у плебеев он не собирался. И всё бы ничего, если бы в толпе при прочем не проступали явные смешки и хохотки. Не ясна их причина, да и размышлять о такой ерунде контрпродуктивно, однако Северус так не считал и не преминул закинуть на свой счёт в довесок остальному негативному вниманию.

В животе неприятно потянуло, но уже не из-за голода. Завтракать перехотелось. Профессору было тяжело признаться себе, что такая мелочь, как насмешки, легко выбивала его из колеи. Он в привычной манере направил все свои внутренние силы на подавление эмоций, решив не отступать от своего решения. Сейчас он ворвётся в Большой зал, гордо промчится мимо факультетских столов к своему месту, игнорируя абсолютно все кривые взгляды, шопотки и вихляния назойливых зверёнышей, а затем спокойно насытится и с ощущением непоколебимого превосходства пойдёт нещадно изводить их на уроках зельеварения.

Глава 6 Завтрак в логове домовых

Группа из пяти человек уверенно направлялась вглубь подземелий. Снейп плавно струился по каменному полу и всё пытался угадать, куда его ведут, хотя это было довольно-таки бессмысленно: все помещения кроме самых необходимых он, будучи школьником, успешно игнорировал. Брунгильда шла позади всех с очень говорящим выражением лица. Ей явно просто хотелось спокойно позавтракать в Большом зале, а пришлось, по ведомой только ей самой причине, принять приглашение на внеплановый поход за усложнением жизни, но, кажется, это для неё привычно. Как и для Гильберты, которая шагала почти что вприпрыжку, залипнув на колыхающуюся мантию профессора.

Вальяжно шествующая впереди всех Беркута, довела свой отряд до огромной картины в коридоре, на которой изображены разномастные фрукты. Северус с недоумением и в то же время с любопытством наблюдал, как она игриво щекотала нарисованную грушу, и та с хохотом обращалась в зелёную дверную ручку. Холст отворил пред ними проход в огромного размера помещение, где больше сотни домовиков занимались разного рода бытовыми делами. К примеру сейчас они намывали грязную после готовки посуду.

— Здравствуй, Фигги, — поприветствовала знакомую домовушку Бейл, та учтиво поклонилась и поприветствовала в ответ. — Мы тут вам топлива принесли… — девушка забрала у подруг пачки бумажек и, искрясь злым задором, закинула их в печь. — Надеюсь, они потратили на них всю ночь, — позлорадствовала она и звучно шаркнула ладонью о ладонь.

Домовые уже окружили гостей со всех сторон, и услужливо повели их к оперативно заполняющемуся снедью столу. Снейп поддался чувству новизны и беззастенчиво осматривал интерьер помещения, большеухих трудяг, разнообразные вкусности там и сям, мешки с сырьём, бесформенную кучу кастрюль и сковородок у стены, огромную глиняную печь; обонял множество запахов, переплетающихся меж собой: лук, розмарин, мёд, тмин, тыква, гвоздика, лавровый лист и едва заметные цитрусовые нотки. Постепенно он проникался атмосферой уюта этого места. В воздухе витал лёгкий дымок и что-то приятно булькало на огне неподалёку, словно зелье в котелке или мамин томатный суп. Успокаивающий звук.

Все уже расселись за круглым столом, и теперь разбирали завтрак. Снейп тоже не отставал, ведь аппетит вернулся к нему и решительно завладел вниманием. Сидел он поначалу по всем канонам этикета, прямой, как ясень, но вскоре позволил проявиться своей привычной сутулости. Ели молча, без переглядок, в комфортной обстановке, оттого пропадало и напряжение. Северус даже начал подумывать, что день стартовал не так уж и паршиво. Только вот как теперь отделаться от мстительного мальчишки – вопрос. Первым пришло в голову – застращать его как следует, чтобы больше и в мыслях не было досаждать преподавателю. Исполнять более сложные тактические кульбиты желание отсутствовало. Да и с какой стати? К профессору должно быть соответствующее его статусу отношение, чтобы он ни делал, говорил и кем бы ни был. Слизеринец тоже получал различные выговоры и замечания, но при том никогда не дерзил.

С едой почти покончено. Северус добивал стакан яблочного компота и теперь замечал что-то помимо своей тарелки. Ребята перед ним представляли воплощение внешнего многообразия, но вели себя одинаково сдержанно. Пока не завели обсуждение.

— Итак, на повестке дня у нас нахождение самого оптимального выхода из сложившейся ситуации. Кто что предложит? — нарушила тишину Беркута, давая понять, кто в их группе заводила.

— Доложим профессору Макгонагалл и дело с концом, — лаконичный вариант от Бенджамина.

— А как мы докажем, что плакаты – их рук дело? — возразила Бейл.

— Ну… Можно указать на то, что у Роуди есть мотив. Про конфликт она наверняка знает.

— Это не прямое доказательство, следовательно ненадёжное.

— А зачем вообще что-то доказывать? — возмущённо запротестовал парень. — Главное вывести профессора из этой ситуации, а потом уже действовать по обстоятельствам. Да просто бы сжечь те листовки на балках, пока Адам с дружками на уроке, я могу отпроситься в лазарет.

— Нет уж, сиди на истории магии, Бенджи.

Девушки захихикали.

— Ну чего вы? Сами-то, что придумали?

— Если бы гриффы всё же исполнили свой замысел, можно было бы настоять на проверке их палочек. Стопроцентный вариант. Но вот как не допустить не очень приятненьких последствий… — Гильберта многозначительно покосилась на Снейпа.

— Испепелить их уже в воздухе! — воодушевлённо воскликнул Канис, сжимая кулаки.

— Что это тебя тянет всё сжигать сегодня? — со смешком в голосе спросила Беркута. — Кто это делать-то будет? Нам за такие опасные фокусы самим влетит, а профессору тем более не стоит привлекать к себе лишнее негативное внимание.

— Может, исправить изображения на какие-то другие? — высказала своё предложение молчаливая Брунгильда.

— А это мысль… Тогда стоит решить, кому достанется неприглядная участь быть оскорблённым бумажками. Кого не жалко?

— Трелони, — почти одновременно проголосовали Берти и Бенджи, а Лоу недовольно насупилась.

— Снова вы за своё…

— Да. И ты знаешь, почему. Но мы, опять-таки, не осуждаем твои причуды, Бруни, — поспешила успокоить подругу Беркута. — Так вот. Идея принята, осталось реализовать. На истории магии я и Берти схватимся за животы и скажем, что отравились и нам надо в медпункт, — множество огромных домовиных глаз вытаращилось на слизеринку. — И-и-или просто скажем, что нам стало плохо… В общем, у нас минут двадцать-тридцать на всё про всё. Я достаю и уничтожаю плакаты, а ты, — кивает на Хамильтон, — рисуешь новые и дублируешь их в нужном количестве. Придумай сюжеты заранее.

— Я уже, — растянула лыбу Гильберта.

— Отлично. Мы закончили, — сообщение предназначалось декану, который сидел, подперев рукой голову, и прибывал в тихом недоумении от происходящего. Вроде бы его это касается и надо разобраться, а вроде бы стоило пойти уже отсюда.

Глава 7 Искусство подставы

Исход предрешён, когда за дело берутся знатоки. В плане подстав слизеринки держали планку на уровне „Превосходно“ последние три года. Лучшие качества факультета Слизерин проявлялись в них, когда нужно было вывернуть ситуацию в свою пользу: хитроумие, изворотливость, прозорливость, оригинальность мышления, умение своевременно подобрать наилучшую тактику действий. А когда оппонент – прущий напролом гриффиндорец Роуди Адам, задача и вовсе из резьбы по дереву превращалась в колку дров. Тут тоже требовалась своя техника, но не настолько тонкая и точная, как если бы довелось противостоять кому-нибудь поспокойнее. Но, конечно, от красно-золотой компании слизеринкам тоже доставалось. В основном по воле эффекта неожиданности, ведь песни-пляски на ровном месте мальчишки устраивать умели. Обычно это были импульсивные нападки в коридорах верхних этажей или во внутреннем дворе, реже в подземельях. Девушки, как правило, открытых дуэлей всячески избегали, дабы сохранить перед учителями облик благонадёжности, а отвечали позже, исподтишка. И каждый раз Роуди с друзьями знали, кто именно им досадил. Больше просто некому.

Конфликт этот тянулся с самого первого учебного года. Вряд ли хоть кто-нибудь из его участников помнит сейчас, с чего всё началось, но заканчивать никто не собирался. Взаимная неприязнь только подпитывалась с каждым новым днём, несущим в себе подколки, обвинения, насмешки, крики, подлянки, махания палочками и всякие пакости. Всё могло бы закончиться при победе одной из команд, но что считать победой? Добровольное признание поражения? Скорее уж аннигиляция. Для этого придётся сделать жизни соперников невыносимыми. Чтобы они оказались полностью подавлены, чтобы и рта не могли раскрыть и взглядом покоситься, чтобы в итоге покинули Хогвартс, лишь бы сохранить последние нервные клетки. Или добиться их исключения. Но такой исход существовал лишь на уровне фантазий, хотя каждый старался, как мог. И вот сейчас Беркута с Гильбертой трусцой бежали из класса истории магии на первый этаж. Профессор Биннс всегда легко отпускал учащихся с урока, когда те предъявляли благовидный повод. Многие этим злоупотребляли.

Коридоры по пути в Большой зал были пусты, а потому никто не услышал эхо двух пар шаркающих ступней. Девушки замедлились, проходя кабинет трансфигурации, откуда доносился леденящий своей строгостью голос профессора Макгонагалл. Когда препятствие было благополучно пройдено, осталось всего ничего, чтобы добраться до нужного места. Пересечённый вестибюль, аккуратный толчок габаритной двери – девушки в зале. Обстановка ощущалась непривычно, словно куполом нависал глухой вакуум. Абсолютно безжизненный.

— Превосходно, мы тут одни — шепнула подруге Бейл, — Вон они, по правую сторону, — указала на балочный потолок.

— Вижу, вижу, — сощурилась Хамильтон. — Работаем.

Левитация… Первое заклинание первого курса. Беркута обожала его и при любом удобном случае рвалась применять на практике. Недооценённое, по её мнению, покрытое слоем пренебрежения из-за своей простоты. Она же видела в нём широчайший потенциал, длиннейшую линию эскалации развития. Каждый взмах палочки резонировал в скрытом ото всех глубинном омуте чувств, поднимая волны приятной вибрации вверх по струнам ностальгических переживаний до судороги в кончиках пальцев и электрического отблеска в глазах. Рот девушки истекал шёпотом произносимой левиосы и с балок покорно слетались на каменный пол стопки плакатов.

— „Акцио“ – куда быстрее — прошипела Берти.

— А ты, вижу, уже закончила…

— В том-то и дело, что скоро закончу, — зрачки её повстречались с глазницами.

Беркута только принялась сжигать бумажную кучу, в то время как из под палочки Гильберты уже струились копии третьего сюжета. Внезапно послышался приглушённый хохот Пивза откуда-то неподалёку, а за ним резкий скрежет ножки стула о кладь. Слизеринки обернулись на звук и моментально замерли, как парализованные. Из-за когтевранского стола выглянуло чьё-то испуганное лицо. По фиолетовому тюрбану сразу стало понятно, чьё – профессор Квиррелл собственной обморочной персоной.

— К-к-кто здесь?! К-как я тут о-о-к-казался? П-п-почему так м-много дыма? Горим… Мы горим!

— Отключись!

Заклинание молниеносно вылетело из палочки Бейл и шибануло заверещавшему Квиринусу в голову. Тот незамедлительно повиновался усыпляющему эффекту и распластался на своём облюбованном, не успевшем остыть, месте.

— Вот, чёрт… Сматываем удочки!

— Кого?

— Валить пора, Берти, ва-али-и-и-ть… Тергео, — дым и пепел дотлевшей бумаги вихрем втянулись в палочку. — Ты закончила?

— Как видишь. Что с профессором будем делать?

Без малейшего промедления и слов, нервно, однако не теряя привычного изящества, Беркута подняла в воздух три аккуратных столбика листовок и плавно отлевитировала на завещанные им места. Затем подошла к преподавателю маггловедения и навела на него палочку…

— Не напортачь только, пожалуйста, — взмолилась Гильберта.

— Я знаю, что делаю… Суггестио.

Серебряная дымка окутала фиолетовый холм, и словно бы начала просачиваться внутрь. Зрачки под веками заколдованного мужчины быстро задёргались, а потом замерли, когда дымные щупальца полностью скрылись за складками ткани. Беркута ринулась к подруге.

— Порядок. Теперь он думает, что его вырубили наши незабвенные гриффы, — пояснила Бейл на ходу.

— Надеюсь, ты всё продумала и не получится, как в тот раз…

— Обговорим это уже в безопасной обстановке.

Самая сложная часть плана исполнена практически безукоризненно даже с учётом непредвиденных обстоятельств. По крайней мере, такую оценку своей работе дали сами слизеринки. Никто другой на их месте не смог бы предвидеть такой подарок под столом, а вот мгновенно среагировать, да ещё и вывернув ситуацию в свою пользу – только они.

Глава 8 Между двух зол выбора нет

Вокруг учительского стола разыгрались волнения, за чем усердно наблюдали четверо учащихся Слизерина. Решалось, что делать со всей этой некомплиментарной макулатурой и как успокоить Трелони, слезливо вопрошающую — «Что это такое?» — и — «Кто это сделал?» — глаза у неё сейчас казались ещё больше, чем обычно. Септима Вектор еле выцепила из её рук маленькую кипу этих листовок и отдала профессору Флитвику, который уже притянул к себе остальные со всех уголков зала, как делал это с ученическими работами после экзамена. Дамблдор попросил тишины у зала, и смешливый гомон постепенно смолк.

— Друзья мои, мне очень скорбно наблюдать этот вопиющий акт неуважения к нашей любезной преподавательнице Сибилле Трелони. Ещё более мне неприятен тот факт, что вы своей реакцией это поддерживаете. Вам может быть неинтересен её предмет, и вы вольны иметь своё мнение по его поводу, но… напомню, вас никто не принуждает его изучать. Причина такой неприязни у людей, я полагаю – учеников, к дисциплине прорицания, мне не совсем понятна. Ежели вам не импонирует сама профессор, вы всегда можете прийти ко мне или лично к ней на чашечку чая и обсудить свои претензии. Но не в коем случае не следует составлять оскорбительные записки и раскидываться ими в школьных помещениях. Надеюсь, вы согласны с тем, что виновного или виновных следует незамедлительно отыскать. С вашей помощью, дорогие учащиеся, это будет сделать проще, поэтому прошу проявить содействие.

— Хочу заметить, директор, пострадавший не один, — вмешался Снейп в своей привычной строгой манере. — Похоже, кто-то решил выразить этим далеко тривиальным способом своё неприязненное отношение к тем, кому посчастливилось впасть в немилость его важной персоне. Думаю, некоторые из профессоров успели рассмотреть те листовки, любовно развешенные по всему Хогвартсу сегодня утром.

— Да, Северус, это также требует разбирательства. Ответственный за оба деяния с большой вероятностью является одним и тем же человеком. Так как у вас имеется личная заинтересованность, могу ли я попросить вас занять руководящую роль в данном разбирательстве?

— Всенепременно.

— Что ж, не смею более отвлекать всех вас от трапезы.— Дамблдор сложил ладони вместе, а затем развёл в стороны, отпуская жестом всех на свободу из пут своего многословия.

В Большом зале вновь зазвенела посуда. Подростки доканчивали ужин и постепенно освобождали помещение. Четвёрка гриффиндорцев, уподобившись приведениям, ускользнула спустя пять минут после слов директора. Беркута предположила, что они уже догадались, кто испортил им всю малину, и постараются подловить слизеринок где-нибудь в тёмном коридоре, чтобы заставить тех передумать продолжать свои козни. Удачи разглядеть девушек под дезиллюминационными чарами. Что до Снейпа… Его действия очень неплохо вписались в общий замысел. Умно было войти не одному, а в группе учащихся, чтобы не возникло привязки конкретно к его появлению. Также профессор своевременно напомнил директору о немаловажной детали дела, когда тот или запамятовал о том, что видел у себя под носом или, вероятнее, намеренно скрыл информацию, следуя своей политике минимизации внимания в отношении декана Слизерина. Это в свою очередь поспособствовало получению наилучшей для себя позиции в заключительном этапе плана и, возможно, добавило образу бывшего Пожирателя оттенок такого позитивного качества, как самоуважение.

«Истинный слизеринец, короче говоря. Сработаемся».

Сам Снейп находился сейчас далеко не в приподнятом настроении, как его подопечные. Мысль о том, чего ему только что удалось избежать, хоть и приободряла, но сам факт надобности поддержания обороны угнетал. Вдобавок на уши ожидаемо навалился преподаватель ЗОТИ, которого ничуть не смущала явственная незаинтересованность Северуса в беседе, и спокойно вёл свой монолог, периодически тыркая юношу локтем или хлопая по плечу, от чего тот поёживался. Попытки вести беседу с Горгием ранее предпринимались, но единственное, что из них удалось вынести – этот человек абсолютно непробиваем. У него есть какая-то своя стезя, по которой он прёт голодным мулом, и не дай Мерлин кто-то позволит себе с ним поспорить. Снейп подозревал его в получении садистского удовольствия во время подобных затоплений чужого черепа наставлениями и великомудрыми высказываниями. Особенно бесили попытки поковыряться в прошлом жертвы своих экзекуций. Будто бы Маркурий понимал, о чём говорит. Будто бы его обыкновеннейшее человеческое мнение значило больше, чем абсолютное ничего.

Тыквенный пирог окончательно замучен чайной ложкой. Северус смотрел на него сверху вниз, учиняя расправу, и саркастически размышлял о бессмысленности мучительной смерти десерта, ведь его так и не поели толком, он не выполнил своё предназначение – насытить.

— Уже наелись? Будете так мало кушать – не вырастете. — Горгий одарил юношу своей привычной снисходительной улыбкой.

Снейп поднял на соседа по обеденному месту пустой взгляд и впервые за всё время его галдежа не удержался от ответа:

— Это выпад в сторону моего роста или моего возраста?

— Не выпад, а предупреждение, мой мрачный друг, — сладкогласо расстелил мужчина. — Но если вы предполагаете у себя проблемы в этих областях, позвольте себе чуточку самокритики. У нас на курсе был один недокормыш из неблагополучной семьи и, какая неожиданность, также стал Пожирателем Смерти. Не беря в расчёт чистокровных и их пагубные традиции, на выбор тёмного пути безусловно влияют неблагодатные и травмирующие условия формирования ребёнка. Недоедание особенно, ведь тогда мозг недополучает нужного количества питательных веществ и формируется неполноценно. Только такой полезет заниматься всякой бесовщиной наперекор догматам магического сообщества. Я даже написал статью в „Ежедневном пророке“ об этой проблеме, называется „Как не вырастить тёмного мага?“ тысяча девятьсот семьдесят шестого года, февральский выпуск. Вам следует обязательно прочесть, чтобы хотя бы вашим детишкам повезло больше. Там есть пункт про негативный родительский пример.

Глава 9 Зелёный дом, красный дом

— Может, зайдём уже?

— Да-да, просто странно это. Они обычно более настойчивы... „Макабр“.

Стенная панель со звуком шарканья камня о камень сдвинулась с места, позволяя четверым учащимся Слизерина войти внутрь. В гостиной было тише обычного, хотя и не на много, ведь большинство здешних обитателей предпочитало гармонировать с безмятежностью озёрной жизни за высокими окнами. Беркута не сразу поняла, что тот незнакомый ученик на диване у камина – это не ученик вовсе, а её новый преподаватель. Очень уж лаконично вписывался в общую атмосферу его юношеский силуэт, окутанный чёрной мантией, издали неотличимой от ученической. При близком же рассмотрении образ воспринимался совершенно иначе. Он напоминал девушке одно из полотен в галерее „Искусства живых красок“ в Дублине, куда она ездила с матерью приобщаться к высокому стилю жизни. Молодой мужчина задрапированный в чёрный шёлковый лоскут ткани, которого едва хватало, чтобы прикрыть самое главное, полёживал на кушетке с озадаченным видом, контрастирующим с его расслабленной позой. Читалось сильное сходство настроений. Должно быть Северусу очень комфортно здесь находиться, раз он не счёл нужным придерживаться своей привычной собранности, но его чёрные глаза, в которых смешались отблески жаркого огня и холодных глубин озера, даже сейчас оставались всё такими же непроницаемо-суровыми. Завораживающая картина.

— Профессор, вы к нам, полагаю? — спросил Бенджамин, не дожидаясь пока Беркута опомнится.

Снейп перевёл взгляд с плясок пламени на ребят.

— Верно полагаете, мистер Канис. Надеюсь, тот час, что вас не было, вы потратили с пользой.

— Да, так и есть, — переняла эстафету Бейл. — Мы раздобыли некоторые сведения о причастных к делу. Возможно, вам это поможет, — вокруг девушки образовалось поле напряжённого любопытства. — Не хотите прогуляться?

Оставаться в гостиной было нельзя – слишком много навострённых ушей. Каждому интересно знать, как раскроется шалость недавнего ужина – очередной повод для болтовни и пускания слухов. Северус плавно поднялся с мягкого кожаного дивана. Он успел вернуть в своей памяти яркость школьных ощущений от прибывания, как он тогда думал, в своём настоящем доме. Мягкий зелёный свет волшебных ламп освещал рельефные стены с рядами пилястр, венчанных вычурными капителями. Отовсюду торчали змеиные морды и вились змеиные тела. Снабжавший теплом массивный камин был украшен металлическим картушем с эмблемой факультета, чёрными восковыми свечами и черепами животных. Тяжёлые шторы с вьющимся ламбрекеном висели над гостиными окнами, открывающими взор на затягивающие сознание глубины водного мира. Странно, но такая, казалось, гнетущая обстановка не усугубляла апатичное состояние молодого профессора. Наоборот, она действовала совершенно неожиданным образом, как если бы заунывная мелодия исцеляла меланхолию.

Местом проведения очередного обсуждения были выбраны кухни, как и в прошлый раз. Раскрывать профессору тайну выручай-комнаты Беркута пока не решалась, а домовых никто не додумается допрашивать на предмет наличия заговора между ним и слизеринками. Все будут думать, что они просто помогают своему декану решить известную загадку „бумажного фейерверка“.

— Сэр, у вас никаких проблем не возникло по пути в гостиную? — будто бы невзначай поинтересовалась Беркута, пока группа шла до намеченного места.

— Они ведь ждали вас, а не меня, верно?

— Такова наша обыденность. Но теперь хотя бы понятно, почему гриффиндорцев не оказалось у входа. Мы были уверены, что после того облома на ужине они нас до конечного предела будут выжидать, как верные псари, а тут вдруг дали пройти без всяких хлопот.

— С чего бы они подумали на вас?

— Они всегда думают на нас. Так уж повелось.

Слизеринки и их декан заняли свои привычные места, предварительно отказавшись от второго захода на ужин, но приняв чай. Пришла пора для обсуждения заключительного этапа.

— Итак, профессор, вам, верно, хочется нас о чём-то спросить? — приободрённо начала заводила.

— Вы весьма проницательны, мисс Бейл, — произнёс Снейп с неприкрытым сарказмом. — Когда планируете закончить эту театральную постановку?

— Когда? Сегодня, конечно, зачем ждать? У нас уже всё готово и просчитано, чем дольше протянем, тем непредсказуемее будет исход.

— Сейчас половина седьмого вечера, — Гильберта наколдовала циферблат в поддержку своих слов. — Ближе к восьми вы можете подходить к приёмной директора, я, Бейл и свидетель будем там. Канис пойдёт за Адамом, Фултоном и прочими, а Лоу за Макгонагалл.

— Свидетель?

— Да, мы подговорили одного парнишку с Пуффендуя помочь нам с наводко-о-й… — Берти отвлеклась на чай с мелиссой и мёдом, подсунутым ей домовиком. Остальные четверо согруппников тоже получили по своей чашке. — Спасибочки. Так вот, он скажет, что слышал, как Адам плохо отзывался о Трелони и как он с друзьями планировал те самые делишки с плакатами. Чёткие реплики и варианты ответов на возможные вопросы мы ему выдали, не запутается.

— Затем выхожу на сцену я с требованием проверить палочки подозреваемых, — Беркута отпивает горячего напитка. — Ну и, собственно, конец.

— На словах дела всегда идут просто и гладко, — высказал своё недоверительное отношение к плану Северус. — Вы точно всё просчитали?

— Всё просчитать невозможно, но мы постарались. Вероятность положительного исхода плана – девяносто процентов.

Снейп тяжело выдохнул и потёр глаза пальцами одной руки.

— Как знаете… — сдержался он от очередного сарказма. — Но постарайтесь не свести всё к тому, что мой позор будет лишь отсрочен.

— Всё закончится хорошо, не думайте о плохом, — голос девушки прозвучал непривычно мягко. — Мы знаем Роуди слишком давно, чтобы предугадать все его возможные возражения.

Глава 10 Последнее слово

Недовольные лица портретов директрис и директоров вертелись в рамах на фоне очередных разборок известных на весь Хогвартс групп взаимных зложелателей. Кто-то из них был возмущён гнусностью обсуждаемого поступка, кто-то очередным неспокойным вечером, а кто-то несдержанными высказываниями своих коллег.

— В моё время такого бы не случилось, — бурчал Финеас Найджелус. — Подвесить хулиганов пару раз за лодыжки во внутреннем дворе и перестанут паясничать. Нет у юнцов примера перед глазами, всё с рук сходит.

Дайлис Дервент снисходительно покачала серебряными кудрями на далёкие от милосердия предложения Блэка.

— Хулиганили и при вас, все мы это помним.

— Такого никто себе не позволял, — настырничал Финеас.

— Это так. Дамблдор совсем молодняк распустил, никакой дисциплины, — поддержала возмущения Элизабет Бэрк, поглаживая меховую накидку.

Сам же Альбус слышал это от неё уже не раз, оттого перестал как бы то ни было реагировать. Перед ним сейчас стояла цель разрешить возникший спор. Впрочем, он уже и так всё понял, но, как обычно, припрятал эти выводы для себя.

— Я же говорю, не мы рисовали про профессора Трелони! — Роуди протестно размахивал руками. — Ничего плохого мы про неё не думаем, этот мелкий пуффендуец всё наврал. Наши плакаты были исключительно про него, — пренебрежительный кивок головой в сторону Северуса.

— Вы имеете ввиду, профессора Снейпа? — поправила своего непутёвого подопечного Минерва.

— Да… — нехотя выдавил он из себя.

— Есть какой-либо повод не верить свидетелю? — вмешалась Бейл. — Кто-то вытряс ворох плакатов сегодня на ужине – это факт. И проверить его крайне просто, нужно только применить „Приори Инкантатем“ к палочке Адама, Честера, Фултона и Келли. Кстати, где Келли?

— Ушёл за нашим свидетелем, — Роуди самоуверенно ухмыльнулся.

«Странно всё это,» — задумалась Беркута, лицезрея неожиданный для неё настрой оппонента. «Он не стал отпираться по поводу карикатур на Снейпа, теперь ещё свидетеля раздобыл какого-то… Неужто подкуп? Союзник?»

— Расскажите про вашего свидетеля, мистер Адам, — попросил Дамблдор.

— Ну… Как объяснил Гай, профессор Квиррелл вёл себя сегодня странно на магловедении – спрашивал про пожар в Большом зале. Гай и подумал, что это как-то связано с подменой листовок.

Северус оглядел Бейл, Лоу, Каниса и Хамильтон. Ничего в их чертах не выдавало растерянности или смятения, должно быть, план всё ещё держался в пределах обещанных девяноста процентов. Им же лучше.

— То есть, ты сейчас говоришь о том, что кто-то сжёг ваши плакаты с профессором Снейпом и поменял их на плакаты с профессором Трелони, и всё это при профессоре Квиррелле?

— Да. Только не кто-то, а вы трое.

— Я вообще-то тоже существую… — пробормотал Бенджамин, но не был услышан.

— О-о-о, знакомая песня. Снова будешь тыкать пальчиком на нас, не имея доказательств. Абсурдное обвинение. Карикатуры явно выполнены руками озабоченных мальчишек.

— Может, тогда и свои палочки на проверку сдадите?! — огрызнулся Роуди, начиная распаляться.

— Так, дети, не превращайте происходящее в дикарские пляски у костра, — вмешалась Макгонагалл, пока её подопечный не разошёлся полностью. Она уже приноровилась чувствовать его бурные всплески на начальных этапах. — Мы выслушаем профессора Квиррелла и решим, есть ли необходимость проверять палочки девушек. Судя по звуку шагов, он уже идёт к нам.

В помещение неуверенно затёк полупрозрачный Квиринус в сопровождении Гая Келли. Преподаватель встревоженно обежал глазами присутствующих и встал между деканами и учащимися.

— Вы з-звали м-меня, дирек-к-ктор?

— Ну-у, можно сказать и так. Вы, кажется, заметили некое возгорание в Большом зале сегодня утром, не посвятите нас в детали?

Квиррелл застопорился то ли от незнания, с чего начать, то ли крайне настойчивого внимания окружающих волшебников.

— Когда вы его увидели? — помог ему Дамблдор?

— К-когда? Утром… Т-то-очно утром.

— После завтрака? — уточнила Минерва.

— Вроде… Н-наверное. Я оч-ч-чнулся за м-минуту до своего у-у-урока. Ч-чуть не опоздал, п-предс-с-ставляете? — мужчина неловко улыбнулся.

— У вас сегодня занятия начинались со второго, профессор? — вторгся в рассуждения нетерпеливый Роуди.

— Д-да, первый – п-пропуск.

— Получается, вы пролежали в зале весь первый урок, начиная… за пять минут до него с завтрака обычно все уходят. Только так никто не смог вас заметить и помочь прийти в себя. Хотя, если остались слизеринцы, то…

— Мистер Адам!

— Понял вас, мэм, — покорно подчинился парень своему декану и уставился на Квиринуса, ожидая ответа.

— Я з-задержался под-дольше. Встал раз-з-змять ноги, а п-потом внез-запно… упал…

— Упали?

— Д-да, в-вроде… П-похоже на это. П-потом я з-зам-метил чьи-то н-ноги. Д-две п-пары н-ног и дым…

— Вы видели лица поджигателей?

— П-перед тем, к-как пот-терять соз-знание, я п-поднял г-г-глаза и заметил д-два с-с-силуэта. Один с-стоял п-прямо, д-другой согну-увшись. Лиц я не п-помню, но б-больше пох-х-о-ожи на м-м-мальчиков.

Беркута прыснула в кулак.

— Рассыпалась твоя гипотеза, Адам.

— С чего бы это так сразу? Ты себя в зеркало видела? Вылитый пацан!

— Так, ти-ихо, — снова пришпорила Роуди профессор Макгонагалл. — Что же у нас получается? Какие-то мальчики что-то подожгли в Большом зале, а затем напали на профессора…

На стенах портреты подняли жужжащий гомон негодования.

— Отхлестать негодников по пяткам!

Глава 11 Обыденность за скрытой дверью

Школа Хогвартс помнила множество хулиганов, спесивцев, баловней и просто несносных личностей. В разное время к ним относились по разному: когда терпели и педантично стремились исправить, когда придавали насилию и позору за малейшую провинность. Но есть неоспоримый факт: нарушители порядка были всегда, а вот исключения добивались очень редкие персоны. Если бы слизеринки целенаправленно взялись за выдворение Роуди Адама прочь из училища, им бы пришлось немало потрудиться.

— Дамблдор своих неплохо защищает, — бурчала себе под нос Гильберта. — Так и не взял на проверку их чёртовы палочки… Куча времени подготовки насмарку, а им всего месяц отрабатывать. Я рассчитывала на большее.

— Видимо, он как-то узнал правду. Не поверил же он Дуроуди на слово?

— Не знаю, Бруни, не знаю. Мне кажется, он использует легилименцию, или кто-то шпионит на него по всему замку.

— Похоже – домовые, — Беркута сидела немного поодаль от подруг в углу дивана просторной уютной комнаты и задумчиво потирала подбородок. Все трое девушек направились в своё тайное убежище сразу, как только отвели пуффендуйца Элмерза ко входу в его факультетский дом. Бейл вручила ему обещанную инструкцию по приручению жмыров, которую составила самостоятельно, что по её мнению должно сгладить весь причинённый ему моральный ущерб. — Впредь нам лучше остеречься и не проводить переговоры на кухнях. Однако не исключено, что он действительно в какой-то степени может залезать людям в голову невербально и даже без палочки. Такому волшебнику это по силам.

— Ох уж наш всемогущий старикан, всё видит, всё знает, — Хамильтон неестественно захохотала.

— Месяц отработки у Снейпа не так уж и милосердно в любом случае. Четырёхлистный могильник довольно редкий, а про пиявок я вообще молчу, — Лоу явно хотела выйти на позитив.

— Пожалуй. Я вот о чём хотела поговорить…

— Ну, наконец-то, Баки. Я уж перестала надеяться.

— Получишь, Берти, — на мгновение девушка сменила серьёзность на прищур и улыбку. — Это про Бенджамина.

— А что с ним?

— Я считаю, его нужно включить в наш круг, сделать четвёртой головой.

— Ты явно не разбираешься в физиологии рунеспур, — Гильберта вновь засмеялась.

— Ну, хватит. Сама видишь, к чему привела его посредственная посвящённость в суть наших дел. В первый раз он завёл обсуждение не в то русло со своей взбалмошной идеей пафосного огнешоу и чуть не пустил наш план по одному месту, во второй – поставил меня в неловкое положение перед Снейпом, спросив про чёртов стул, — девушка махнула рукой на стоящую в углу комнаты казённую мебель.

— Зато свидетель-магловед не стал для него сюрпризом.

— Такое себе преимущество, мы бы в любом случае разнесли гриффов. Ну так что думаете?

— Почему бы и нет? Не всё же ему за нами хвостом влачиться, — рассудила Брунгильда.

— Да-а… Уже больше года этот нерасторопный тихоня цепляется к нам в надежде на менее скучную жизнь, — Беркута призадумалась. Бенджи был таким, сколько она его помнила: тихий застенчивый мальчик, рвущийся по мере своих сил проявить себя. В попытках примкнуть к кому-нибудь пошустрее, он не мог не заметить разросшуюся и окрепшую Рунеспуру, которая во времена четвёртого курса начала заявлять о себе всё ярче и активнее.

На факультете Слизерин было много тех, кто мечтал перетянуть одеяло власти на себя, но трёхглавой змее удавалось вырывать клыки всякому достаточно активному претенденту. Ещё в начале прошлого года произошёл особо примечательный случай с капитаном слизеринской команды, и всей школе стало ясно, что лишний раз на слизеринок не стоит наезжать. Всем, кроме Роуди, конечно. До него эта информация если и дошла, то не совладала со встречными потоками упёртости и озлобления. К удовольствию троицы некоторые из его дружков отошли в тылы, укрываясь от вражеского напора.

Пятый курс обещал быть ещё более богатым на очки авторитета: девушки стали старше, прибавилось поддержки со стороны учащихся, Беркута теперь староста, а ещё выпустились пренеприятнейшие семикурсники, которые постоянно душили её захватнические порывы, нынешние не шибко проблемные. В дополнение ко всему перечисленному будет ещё и второй староста в команде. Почему нет? К тому же Бейл точно знала, что он с ними не только из-за положения и перспективы насыщенных будней, но и потому что ценит их как друзей.

— Бенджи от радости потолок макушкой пробьёт, когда расскажешь. И второй раз, когда увидит эту комнату,— Гильберта широко развела руками и опустила их на спинку дивана. — Эй, не зависай.

— А? Да. Ну, тогда решили. К тому же, он наверняка тоже захочет получить кусочек благодарности профессора, в нём есть эта тяга.

— Не дели непойманное, Баки. Нам ещё предстоит уговорить Снейпа на это.

— Неразумно отказываться от помощи Рунеспуры, — Беркута скрестила руки на груди. — Он это поймёт, когда в полной мере узнает на сколь многое мы можем повлиять и какие услуги можем предоставить.

— Если бы ещё могли избавиться от домашки, было бы вообще хорошо, — Хамильтон со звуками умирания стекла с дивана на пол и нехотя потянулась за учебными принадлежностями. — Может, всё-таки запряжём кого?

— Ты собираешься стать специалисткой или иждивенкой? Вопрос риторический, — Лоу достала записную книжку, пролистала до нужного места и начала напоминать подругам расписание. — Завтра древние руны, сдвоенная защита от тёмных искусств, нумерология, уход на магическими зверями, астрономия и прорицания. Я успела выполнить задание по прорицанию на истории магии, поэтому у меня всего на всего остались: перевод пяти страниц египетских манускриптов, две диаграммы по нумерологии и восторженная презентация всех звёзд Кассиопеи для дядюшки Квазара.

— Две диаграммы? Звучит куда проще, чем попытка помириться с лукотрусами, жилище которых случайно покоцала.