Гарри Поттер и Святой Грааль. Том 3. Вера. Судьба. Жертва

Глава 1. Королевство перерождённое

Имя «Артур» было не просто словом. Оно стало вирусом, инфекцией, поразившей коллективное бессознательное нации. «Артуромания» — так окрестили это явление циничные журналисты, еще не понимая, что пытаются уместить океан в наперсток. Это не было увлечением, не было модой. Это было… пробуждение. Или массовый психоз. Премьер-министр уже не знал, какая из этих формулировок страшнее.

Он снова включил телевизор, оставив звук на минимуме. Мелькающие кадры были знакомы до тошноты, но каждый раз вызывали новую волну отчаяния. Трафальгарская площадь, забитая до отказа. Лица — молодые, старые, искаженные экстазом, слезами, фанатичной верой. Самодельные плакаты, грубо намалеванные символы — меч, вонзенный в камень, лев в короне, кельтские узлы, значение которых никто не мог объяснить, но которые вызывали какой-то глубинный, атавистический отклик. «Артур — Свет во Тьме!», «Он Вернулся, чтобы Судить!», «Экскалибур Очистит Землю!» — надписи становились все более апокалиптическими, все менее рациональными.

Он переключил канал. Та же картина, только теперь камера выхватывала детали: женщину в деловом костюме, рыдающую навзрыд и тянущую руки к небу; подростка с горящими глазами, выкрикивающего что-то на неизвестном языке, похожем на древнюю латынь; старика в военной форме, отдающего честь пустому постаменту. И над всем этим — гул, многотысячный, первобытный, от которого вибрировали стекла в его кабинете. Гул, в котором уже не было отдельных слов, только имя — «Ар-тур! Ар-тур!» — как мантра, как боевой клич, как молитва.

Эта зараза проникла повсюду. Его собственные дети… Еще месяц назад они спорили из-за новой игровой консоли, а теперь… теперь они клянчили у него деньги на «настоящие рыцарские плащи» и шептались о том, как пойдут записываться в «Артурову Дружину». Его жена, обычно прагматичная, на днях спросила его с несвойственной ей тревогой, не чувствует ли он «особого присутствия», не снятся ли ему «знамения». Знамения!

Он отшвырнул пульт. На столе лежали сводки из полицейских участков. Массовые драки между «артуровцами» и теми, кто еще пытался сохранить остатки здравого смысла. Стихийные «суды» над мелкими чиновниками, обвиненными в «предательстве идеалов Британии». Случаи самосожжения «во имя грядущего Короля». Церкви пустели, а к импровизированным алтарям на площадях, где горели свечи перед портретами человека в львиной маске, стекались толпы.

Военные… О, это была отдельная боль. Генералы, которых он знал лично, с которыми играл в гольф, обсуждал стратегии национальной безопасности, теперь, по слухам, проходили какие-то странные ритуалы «посвящения», клялись на крови и мече этому… Артуру. Говорили, что некоторые из них обрели сверхъестественные способности — силу, скорость, чуть ли не способность предвидеть будущее. Бред? Но как тогда объяснить успехи «Артуровых патрулей» там, где бессильна была полиция и даже армейские спецподразделения? Они появлялись из ниоткуда, разбирались с очередным чудовищем или бандой фанатиков-культистов (еще одна язва, расцветшая на теле страны), и исчезали, оставляя после себя лишь легенды и еще больше последователей.

Крупный бизнес, всегда чуткий к конъюнктуре, уже начал перестраиваться. Рекламные слоганы сменились на «Вместе с Артуром — к процветанию!». Компании жертвовали огромные суммы в «Фонд Возрождения Камелота». Даже Банк Англии, по непроверенным данным, рассматривал возможность выпуска памятных монет с изображением львиной маски.

А правительство? Правительство превратилось в посмешище. Его приказы игнорировались. Его заявления вызывали лишь смех или новую волну ненависти. Он, Премьер-министр, ощущал себя капитаном тонущего корабля, от которого разбегаются не только крысы, но и сами мачты и паруса, обретая собственную волю. Авторитет власти испарился, как утренний туман под лучами этого нового, слепящего, безумного солнца по имени Артур.

И самое страшное — он начинал понимать, почему. В мире, где из трещин в асфальте лезут кошмары, где небо роняет огненные слезы, а законы природы перестают действовать, люди инстинктивно тянутся к тому, кто обещает не логику и порядок, а чудо и защиту. Пусть даже ценой свободы. Пусть даже ценой разума.

Он посмотрел на свои руки. Они дрожали. Не от страха — вернее, не только от него. От осознания своего полного, абсолютного бессилия. Он, еще недавно один из самых влиятельных людей в мире, теперь был всего лишь зрителем на грандиозном спектакле собственного низвержения. И режиссером этого спектакля был кто-то или что-то, чему он не мог даже дать имени.

***

Если «Артуромания» была пожаром, пожирающим улицы, то в коридорах Уайтхолла и Вестминстера царил холод предсмертной агонии. Паника здесь была иной — не яростной и экстатической, как у толпы, а тихой, липкой, как погребальный саван. Министры, еще недавно излучавшие самодовольство и несокрушимую уверенность, теперь напоминали восковые фигуры, с которых медленно стекает жизнь. Их лица осунулись, под глазами залегли тени многодневных бдений, а в движениях сквозила нервная, загнанная суетливость.

Экстренные совещания, созываемые чуть ли не ежечасно в кабинете Премьер-министра, в подземных бункерах времен Холодной войны или в наспех оборудованных «безопасных комнатах», превратились в театр абсурда. Голоса срывались на крик, обвинения сыпались, как осенние листья, — едкие, беспомощные, полные взаимной ненависти и скрытого страха. Старые счеты, мелкие обиды, политические амбиции — все это всплывало на поверхность, как трупы в мутной воде, мешая разглядеть истинный масштаб катастрофы.

— Мы должны арестовать его! Немедленно! — надрывался Министр Внутренних Дел, брызгая слюной. Его лицо, обычно румяное, было землистого оттенка. — Объявить вне закона! Использовать армию! Разогнать эти сборища!

— И превратить его в мученика? — ледяным тоном парировал Министр Иностранных Дел, человек с репутацией тонкого стратега, но теперь выглядевший как шахматист, которому объявили мат в три хода. — Вы хотите гражданскую войну, Джеймс? Потому что именно это вы получите. Толпа разорвет нас на куски.

Глава 2. Исполняющий чужие клятвы

— Драко должен гордиться, ему оказана великая честь.

— Ему всего шестнадцать, он просто не понима­ет, что его ждет! Почему, Северус? Почему мой сын? Это слишком опасно! Это все месть за ошибку Люциуса, я знаю!

Северус Снейп склонил голову и убрал пестик из котла, содержимое которого помешивал последние пять минут. Он до сих пор не мог выбросить из головы полное горести лицо Нарциссы Малфой. Пусть он никогда и не был отцом, он хорошо понимал ее чувства. И оттого со все большей неприязнью — пусть тайной, но очень живой — относился к ее старшей сестре. Беллатрису не представлялось возможным склонить к какой-то другой точке зрения, она в решении Темного Лорда видела лишь великую честь для Драко — выполнить тайное задание, пропустить в Хогвартс Пожирателей Смерти, и вместе с тем, послужить Мастером для Слуги, призванного его отцом — Ганса Христиана Андерсена.

Безусловно, воплощенный в Слуге великий писатель прошлого похож на хорошего человека, и пусть он иногда способен выкинуть какую-то глупость, он может послужить для Драко хорошим наставником в те дни, когда рядом с ним нет ни отца, ни любимого преподавателя.

Снейп взглянул на приятный голубоватый блеск бурлящего в котле отвара. Более сложной задачей он видел недопущение случайно смерти Драко в случае, если тот каким-то образом разозлит Жанну Альтер. Он не представлял себе полную силу этой Слуги, ведь никогда раньше ее не видел в бою, и только со слов других Пожирателей Смерти сделал вывод — Драко поступит благоразумно, если будет держаться подальше от нее, или… подружится.

При одной мысли об этом, Снейп невольно возвел глаза к потолку и неприятно ухмыльнулся. Он вообразил, как Драко подошел к Жанне и его через несколько дней нашли привязанным к центральному кольцу на поле для квиддича. Уж что-то, а уроки хороших манер не та стезя, в которой младшего Малфоя можно назвать безупречным учеником. Дальновидностью своих взглядов Драко едва ли отличался и не мог наперед предвидеть каждый свой шаг. Будь он хоть чуточку догадливее, именно он выбирал бы друзей, не совершая ошибок. Теперь этот юнец даже не имеет нормальных друзей, готовых прийти ему на выручку в любую минуту. Друзья Драко Малфоя — два неотесанных болвана, не способных самостоятельно найти дорогу в Хогвартсе куда угодно, кроме Большого Зала. Все их приемлемые оценки по любым занятиям стоят только на его деканском благоволении к их отцам, служившим Волдеморту. Без него эти двое заслуживают разве что устной благодарности за факт своего присутствия на уроках.

Зелье почти приготовилось, и Снейп снял котел с огня. Он залевитировал котел и осторожным движением направил содержимое котла в маленькую склянку. Теперь все готово и за Драко больше не нужно переживаний. Это зелье не научит Драко общаться и не выстроит к нему очереди из охотников за его дружбой. Это зелье, сваренное по рецепту одного его нового друга, откроет его сердце.

Взглянув на сапфировые и опаловые переливы зелья в пробирке, Снейп задумался. Подобный ход с его стороны способен отправить их с Драко совместную миссию в тартарары. Ну и пусть. Если юный Малфой вдруг всерьез переменится — так тому и быть. Снейп решительно не хотел, чтобы этот юноша пускал под хвост псу всю свою жизнь. Он держался мнения Нарциссы и слишком хорошо помнил ее лицо, исполненное боли в тот день, когда заключал непреложный обет.

В неярком золотистом свете свечей на руке Снейпа проявились три сложных символа. Приказ Волдеморта никогда не был тем, чего можно было легко избежать или проигнорировать. Получивший его обязуется все усилия приложить к исполнению воли Темного Лорда. Именно поэтому он теперь Мастер. Но даже его Слуга противится воле жестокого повелителя и не желает ей следовать до конца, пользуясь своим особенным положением.

Отважится ли сам Том Реддл бросать вызов Слуге, против кого не имеет ни малейшего шанса выстоять в честном бою? Жанна Альтер уже доказала это. Именно из-за нее Чернейший из магов носился, словно умалишенный, принося эти жестокие кровавые жертвы во имя умножения своей силы. Лишь одно случайное знакомство остановило на время это пиршество смерти, конца которому не предвиделось. И лишь ради того, чтобы оно вскоре вспыхнуло вновь, втрое ужаснее прежнего, благодаря призванным Слугам.

Снейп никогда не задавал вопросов Гансу Христиану Андресену, куда пропали все люди, похищенные им. Он прилагал нечеловеческие усилия воли, чтобы сдержаться при словах, что Джек Потрошитель не ограничивается простым убийством людей и целиком следует заветам своего исторического предшественника, чьи поступки и чье исчезновение по сей день остаются скрытыми мрачным занавесом тайны, которую никто никогда не узнает. Особой тонкости в эту ситуацию вносила жестокость этого воплощения знаменитой городской легенды, превращающая все зверства предшественника в детский лепет рядом с тем, что творила эта милая светловолосая девочка с огромными зелеными глазами, в коем Беллатриса видела едва ли не собственную дочь.

За дверью послышались шаги, но Снейп продолжал размышлять о Беллатрисе и ее эмоциональной привязанности к призванной ею Слуге. Никто из Пожирателей Смерти, кроме нее не питал таких чувств к своим Слугам. Все видели их только орудием для достижения своих целей, и Слуги с ними не спорили. Все речи Слуг только поддерживали Пожирателей Смерти в их устремлениях, и лишь немногие догадывались, что за всеми этими речами об обязанности Слуг исполнять желания своих повелителей кроются личности с собственными интересами, жизненным опытом, и характером. Похоже, Волдеморта вовсе не интересовало общение со Слугами как с людьми, способными что-то передать Пожирателям Смерти, научить их чему-то, а любые попытки Слуг как-то на них повлиять не воспринимались всерьез. Пусть же хоть Ганс Христиан Андерсен надоумит на что-то хорошее Драко…

За спиной Снейпа возник знакомый силуэт. Снейп не стал оборачиваться — он и так знал гостя. Этот гость теперь часто сопровождал его и никогда не стремился бесцеременно нарушить его покой.

Глава 3. Утро в Халдее

Доктор Романи мирно дремал, когда выглянувшая из-за его плеча Да Винчи направила камеру на себя. Рицука дремоте друга не удивился — слишком многое зависело от того в Халдее. Слуга, воплощающая великого художника, изумительно похожая на его самый знаменитый портрет, очаровательно улыбалась и искрометно шутила, не теряя своего едва не поэтического стиля речи. Фуджимару искренне радовался возможности вновь пообщаться со своими верными соратниками и друзьями, оставшимися следить из Халдеи за его внеочередным приключением. Разок из-за спины Да Винчи выглянул даже нынешний директор — Горедольф Мусик. Полноватый мужчина с пышными пшеничными усами в шикарном белом костюме озадаченно посмотрел на Рицуку и лишь смирился с показаниями из его отчета.

Даже Да Винчи, несмотря на ее неугасающий оптимизм и энтузиазм вкупе с горячим желанием себя проявить, понимала безысходность сложившейся ситуации. В какой-то момент она предложила переправить в 1996 год предмет, в целях секретности называемый Рицукой как Тот-самый-чемодан — хранилище Героических Душ, откуда он в любой момент мог бы призвать себе на выручку произвольного Слугу из числа заключивших с ним договор. Он готовился пойти на любые необходимые жертвы, лишь бы в кратчайшие сроки остановить надвигающееся бедствие. Только Да Винчи в один момент придумала его отговаривать.

— Рицука, мы не можем просто так переправить чемодан в прошлое. Это слишком рискованно и может повлечь за собой катастрофические последствия для всей временной линии.

— Так что же тогда делать? — Рицука смотрел на нее с надеждой в глазах.

— Мы должны искать другие пути решения проблемы. Необходимо узнать больше информации об этом Граале и найти слабое место в его защите. Может быть, мы сможем найти способ, который позволит нам его уничтожить. Но для этого нам нужно время и возможность провести дополнительные исследования.

Рицука понимал, что Да Винчи права. Он был готов на все, чтобы остановить катастрофу, но не мог рисковать жизнью других людей и стабильностью временной линии.

Он взглянул на дверь соседней комнаты, где мирно спала Маш. Перед его глазами вновь всплыло ее лицо в тот злополучный день. Маш тогда глубоко зажало под массивной каменной плитой, и все что он мог видеть тогда — ее лицо. Он мог взять ее за руку, но не имел столько сил, чтобы оттуда ее вытащить, а если бы и имел — разве успел бы ей кто-то помочь? Все вокруг полыхало пожаром, а прежде голубой шарик Халдея окрасился в алый и оранжевый оттенки, навевавшие еще больше ужаса и тревоги. Когтями по сердцу скребли эти воспоминания и беспомощность их обоих в тот момент, когда никто не мог прийти к ним на помощь, и шлюз предательски закрылся, отрезав последнюю надежду на благополучный исход.

Неизвестно, сколько прошло времени, но очнулся Фуджимару уже в городе, которого нет, не было и не будет на карте мира — таком же охваченном бедствием, но теперь уже Маш выступила на его стороне в момент, когда он ощутил свою никчемность как мага. Даже возможностей Ольги-Марии, способной выстреливать разрушительными заклятиями словно пулями из пальцев, не хватало для борьбы с местными чудовищами, а он тем более ничего не мог предпринять. Все, что ему оставалось — драться врукопашную, но что может сделать простой человек против превосходящего его по силам монстра? Даже и заикаться о Слугах не стоит — любой из них способен за секунду размазать человека в лепешку, не давая тому ни малейшего шанса оказать хоть какое-то сопротивление. Искусственно созданная как вместилище для героической души, Маш оправдала надежды своих создателей. В тот день ей передал свои силы благородный сэр Галахад — очередной Слуга Святого Грааля, в бытности прославленный как один из рыцарей Круглого Стола, чей глава отныне решил воцариться во главе всей Британии.

Артур Пендрагон. Или Артурия. Не имеет значения. Рицука хорошо знал нравы этого великого короля во всех его воплощениях. Не будет Сейбер так о себе заявлять на весь мир по своей воле. Слугам по душе действовать в тайне от остального мира и не кричать публично свои имена. Знать имя Слуги — прерогатива одного Мастера, призвавшего Слугу, а на публике и Артур — Сейбер и Артурия, Юлий Цезарь, и Зигфрид, и кто угодно еще из героических личностей, навеки сохранившихся в числе Слуг. Только по имени класса можно называть Слугу публично, не выдавая его или ее имя.

Рицука окончил разговор и взглянул на часы. Половина девятого утра, а он с вечера не ложился. Понимал — если ляжет, сон не придет. Слишком много в голове поселилось у него мыслей, слишком много ответственности легло. Не в первый раз, но в этот раз словно впервые. Покоя Рицуке не давали мысли и о том, кого же в своих сновидениях видел Гарри Поттер. Некто в светлых одеждах и в маске, некто в числе союзников Волдеморта, чьи ожидания тот не должен разочаровать. Некий Слуга, обладающий большой магической силой и артефактами древности.

На секунду Фуджимару вообразил Гильгамеша в компании Волдеморта. Перед глазами его проявился слишком яркий образ, и Рицуку передернуло. Нет. Хоть Гильгамеш и входит в число тех Слуг, кто мог быть причастен к недавним событиям, и даже несмотря на личную характеристику, данную ему Рицукой, он не похож на того, кто будет столько времени сотрудничать с Волдемортом. Кто-то добрался до сокровищницы Гильгамеша и выкрал катализаторы, использованные для призыва. Глядя на новостные заголовки, Рицука уверялся в этом все сильнее с каждым днем. Он не был уверен, что Сейбер призвал Волдеморт или его последователи, но он знал точно — Сейбер это ключевой элемент в загадочной игре теневых кукловодов, управляющих этой Войной за Грааль. Только при помощи Сейбер в роли короля Великобритании, забравшего в свои руки всю власть над страной, можно диктовать свои правила на мировой политической арене и играть уже с по-настоящему крупными фигурами.

С этой мыслью согласились даже эксперты Халдеи. Все они ждали неожиданных политических ходов и решений со стороны Сейбер с придыханием, хотя и понимали — спешить Сейбер не будет. Сейбер поймет, что с этой Войной за Грааль что-то не так и будет искать выход из своей ситуации. У Сейбер хватит мозгов не бежать впереди паровоза, слепо выполняя все полученные от своего Мастера указания. Сейбер начнет собственную игру — тонкую и масштабную, очень сложную во многих деталях, и оттого едва ли доступную большинству обычных людей. Если это божественная Артурия из Камелота, пусть весь мир возрыдает о предателях, посадивших ее на английский престол. Если это Артурия Альтер… Рицука почувствовал, как подкосились его ноги от одной мысли об этом. Нет. Ни в коем случае. Он надеялся, он искренне верил, что призвавший Сейбер Мастер еще не окончательно спятил и все же допустил ошибку, пригласив в этот мир править Британией тех Сейбер, в ком еще осталась хотя самая маленькая, но все-таки капелька человечности. Чувствуя, как холодеют его руки, Рицука вспоминал ужасные слова рыцарей Камелота и самой Артурии, излагавшей свой план по спасению избранных ею людей.

Глава 4. Чаши весов

Гарри взглянул, как Дадли отмерял ингредиенты для зелья. Он взвешивал их на маленьких серебряных весах, идеально сбалансированных. Аккурат для искушенного зельевара. Гарри внимательно смотрел, как колеблются их чаши и не мог отвести взгляд.

Слуги… Таинственные существа, призываемые лишь на Войну Святого Грааля. Герои из прошлого, вымышленные и реальные. Великие люди, сохранившиеся навеки в людской памяти. Слуги стоят выше любой магии. Слуги превосходят по силам людей и неуязвимы для любого оружия. Себя они именуют лишь инструментами в великой борьбе за Грааль, лишенными чувств и потребностей, не обладающих человечностью до момента призыва, но даже иные из них не получают ее, даже получив тело. Вполне естественно, что они находятся на особой ступени, в сравнении с простым человеком.

Гарри тихо отложил книгу, которую перечитывал вместе с Дадли уже вот десятый раз. Это была книга «Легенда о Великом Граале», которую они оба исследовали в поиске ответов на волнующие их вопросы. Гарри оставил книгу на столе и повернулся к Дадли, который по-прежнему сидел в кресле, задумчиво смотря на камин.

В тишине комнаты было слышно потрескивание горящих поленьев в камине, тогда как зарево огня ласковыми отблесками отражалось на стенах.

Однако сейчас его мысли были совсем не об этом. Он задумался о значении Великого Грааля, и какие опасности могут поджидать тех, кто решит принять участие в Войне за Грааль.

— Дадли, тебе не страшно быть связанным с Войной за Грааль? — спросил Гарри, и его брови поднялись в интересе и некоторой озабоченности. — Я бы никогда не хотел участвовать в этом. Неужели все герои, о которых мы читали, настолько духовные и готовы пожертвовать своей жизнью?

Дадли задумчиво улыбнулся.

— Я не знаю, Гарри. Но ведь все люди разные и все мы всегда в поиске чего-то большего, не так ли? Возможно, каждый из нас должен найти собственную веру и силу, чтобы достичь своих целей.

Гарри вздохнул, потому что он знал, что правда такая, какую сейчас сказал Дадли — сложная, и он не мог не согласиться. Они оба молча продолжали размышлять — Гарри о том, что Грааль настолько мудр, что выбирает сам своего того, кому он нужен, а Дадли о том, что вера может здесь помочь. Они оба понимали, насколько ситуация была сложной, но что-то влекло их продолжать искать ответы.

Они оба понимали, что Война за Грааль неизбежна, но даже в этот момент они не могли предугадать, к чему стремится Великий Грааль, и кого он призовет для своей битвы.

Гарри оглянулся на своего кузена, который, похоже, чем-то усиленно занимался. Он сидел за столом и, склонив голову, что-то писал.

Гарри заметил, что Дадли прекратил писать и теперь напряженно смотрел на свой блокнот.

— Что ты делаешь? — спросил Гарри.

— Пытаюсь понять, кого же из всех этих героев призовет для меня Великий Грааль, — ответил Дадли.

— И что у тебя получается?

— Ничего, — вздохнул Дадли. — Я не могу решить, кто из них подойдет мне больше всего. Все они такие разные.

Едва ли на этот вопрос сумела бы ответить и Гермиона, но ее с ними сейчас не было.

Несмотря на прежнюю неприязнь между ними и сложные отношения, Гарри совсем не хотел, чтобы Дадли ввязывался в грядущую войну. Он понимал — Волдеморт обязательно использует их родственную связь против него. Гарри не хотел, чтобы пострадали невиновные, и при всех былых неурядицах он не желал ничего плохого и для Дадли. Запутавшись в своих мыслях, он потратил несколько секунд на поиск подходящих слов. Тот ответ, что пришел в голову Гарри, показался ему неожиданным, но сколь сложен он был, столь же был и глубок. Поэтому Гарри без лишних раздумий ответил:

— Слушай. — сказал Гарри. — Нет правильного ответа на твой вопрос. Никто из людей не может сказать точно, кто из героев лучше тебе подходит. Но я знаю одно: ты можешь быть героем сам для себя. Ты можешь найти качества, которые нужны для этого, и обрести свою собственную историю. Это будет твой Великий Грааль. Искать его тебе вовсе необязательно, если ты хочешь исполнить желание.

— Я не хочу искать его ради желаний. — огорошил кузен своим ответом Гарри. — В моей жизни уже есть все, что я мог бы желать.

Дадли оглянулся в сторону тети Петуньи и дяди Вернона, принимавших свой ужин в столовой.

— Я делаю это ради них. — едва слышно проговорил Дадли.

Гарри понял его. Они дали ему все, начиная с родительской любви и заканчивая всеми материальными благами, какими он пользовался. Все годы их совместной жизни Дадли оставался их фаворитом, и его положение нисколько не изменилось за последний год, когда Дурсли потеплели и к Гарри. Но теперь речь зашла о настоящей войне, и вдруг ранее разбалованный Дадли с уничтоженной мотивацией добиваться самостоятельно хоть чего-то, обладавший ранее никакой моралью, заговорил как человек, чья жизнь прошла в совершенно других условиях.

Гарри лишь оставалось выдохнуть и молча удивляться переменам своего двоюродного брата. Он радовался за него, и в то же время на сердце его скребли кошки, причиняя неистовую боль. Что-то еще будет?

Если избранный Граалем Мастер неспособен вложить в призыв достаточно магической энергии, чтобы призвать Слугу, всю необходимую энергию для Призыва даст сам Грааль. От Мастера в таком случае требуется лишь находиться рядом с предварительно отмеченной точкой, куда будет призван Слуга. Отметить ее можно только с помощью специального Круга. К сожалению, неизвестным остается внешний вид правильного Круга и необходимая формула.

Похоже, только Фуджимару знает, как должен выглядеть этот Круг. А заодно и Волдеморт с его Пожирателями Смерти. Фуджимару передал это знание студентам из Армии Дамблдора, но лично Гарри зарекся никогда не применять это знание и молча бойкотировал домашнее задание Фуджимару. Пусть ему никогда не пригодится это знание, пусть все вражеские Слуги обойдут его стороной. Пусть, пусть, пусть!

Спасение одного означает гибель другого. Следовательно, пророчество о вас способно настроить каждого на излишне эгоистический путь.

Глава 5. Мир чудес для Дадли

Тетя Петуния была весьма любопытна и не могла удержаться от вопроса:

— Кто же твои родители, Жаннет?

Жаннет на мгновение закрыла глаза, и перед ее взором всплыл образ сгоревшей деревушки. Коварные бургундцы не оставили камня на камне в Домреми, их ярость не знала границ. Они уничтожили все, до чего смогли добраться, и убили всех, кто смел встать у них на пути. Вспомнился ей и безумный Бенуа, который порой впадал в исступление и начинал свирепствовать. В ее памяти отзвучал и его свирепый крик, когда тот время от времени погружался в исступление и выплескивал вовне свою ярость. Никто не желал видеть его, взявшимся за топор вне предназначенной для него клетки! Но Жаннет никогда его не боялась и, несмотря на свой юный возраст, могла подойти и одним словом остановить его даже в такие моменты. А теперь он лежал, погибший в своей железной клетке. Мысленный взгляд Жаннет пробежал по знаменитому Волшебному Дереву Домреми, но под ним никого не было. От накатившего ужаса одиночества, Жанна сделала глубокий глоток воздуха.

— Простите, но я не могу вспомнить своих родителей. Моя память о них сильно потрясена и размыта. Все, что я помню, это разрушение и потерю всех, кого я любила. Это был самый трагический период в моей жизни, о котором я все еще восстанавливаю воспоминания.

Тетя Петуния почувствовала глубокую жалость к Жанне и сказала:

— Бедняжка! Понимаю, как это тяжело. Ты так юна, а уже пережила столько страданий. Но несмотря на все, ты осталась сильной и смелой. Я горжусь тобой, Жаннет. Но помни, ты теперь не одна. — ее голос дрогнул, а лицо изменилось, выразив все ее чувства. — У тебя теперь есть мы, и мы позаботимся о тебе! Мы сделаем все возможное, чтобы помочь тебе! Если ты когда-нибудь захочешь говорить о своих родителях или восстановить воспоминания, знай, что мы всегда рядом и готовы помочь.

— Большое спасибо. — опустив взгляд, ответила Жанна.

Воспоминаниями она вновь вернулась к тому самому моменту суда. Вспомнила с тоской, что пыталась, но так и не смогла осветить тьму, которая окутывала ее жизнь. В ее воспоминаниях не было лица матери, которое она так сильно и всей душой желала увидеть. Все, что вспоминала она, так это лишь одни негативные события, словно в ее сердце всю жизнь копошились дементоры, старательно похищая каждую даже самую маленькую и незначительную радость, заставляя забыть их и видеть в своей жизни лишь кромешную тьму. Ее память давно стала ее личным филиалом Преисподней. В своих воспоминаниях она переживала страдания и боль, получала плевки в лицо, страдала от насмешек, злобы и неприязни окружающих и сгорала на площади под улюлюканье жестокой и бесчувственной к ней толпы. Весь этот путь жизни она шла среди темноты и мрака самых ужасных воспоминаний. Но маленькие радости постепенно проникали в ее сердце, пробуждая его и внося нотки восторга, словно песня в исполнении радостного ребенка. Она даже не заметила, как эта новая миссия изменила ее жизнь. Вокруг появились новые люди, а также новые впечатления. С каждым днем они убеждали Жанну в том, что цветной калейдоскоп жизни имеет светлые и радостные оттенки, которые неизменно и в изобилии сопровождают собой любые штрихи тьмы.

Тетя Петуния сразу заметила, что Жанна может стать прекрасной невестой для ее любимого Дадлика. Несмотря на то, что Жанна называла себя дальней родственницей миссис Фигг, ее французские корни делали ее неординарной кандидаткой в невесты для Дадли. Миссис Фигг, конечно, вела себя несколько странно, и Дурсли в основном общались с ней только потому, что они нуждались в няне для своего племянника. Однако появление Жаннет полностью перевернуло их жизнь.

Юная Жаннет была просто очаровательной — с прекрасными чертами лица, стройной фигурой и миниатюрным телосложением. Ее волосы имели природный серебристый оттенок, а глаза были цвета янтаря — такое сочетание тетя Петуния видела едва ли каждый день в своей жизни. Встречаясь с Жаннет, Дурсли каждый раз пытались втянуть ее в идеальную семейную картину, в которой они сами отлично себя вели, чтобы создать иллюзию счастливой жизни, но иногда сильно переигрывали. И в то же время, они проявляли искренность, особенно в тот день, когда тетя Петуния решила поддержать Жаннет.

Гарри, иногда погружаясь в свои глубокие размышления, задавался вопросом: что будет, если Дурсли узнают настоящую природу и прошлое Жаннет? Как изменится их отношение к ней, если они узнают о миллионах жизней, которые она погубила? Эти мысли занимали его все больше и больше, и он часто уходил в очень глубокий вояж по своим мыслям и непрерывно исследовал их, надеясь найти ответы.

Таким образом, взаимоотношения Жаннет с Дурслями становились все более загадочными и увлекательными. Вопреки явной фальши в некоторых ситуациях, иногда они рот встречались с искренностью, и каждый раз перед Гарри возникал вопрос — сколько тайн скрывает каждый за своей маской и что произойдет, когда эти тайны станут явными для всех?

Дадли, в свою очередь, успел хорошо узнать подлинный нрав Жаннет еще в Хогвартсе и не стремился записывать себя в ее женихи. Себе он представлял свою будущую семью как нечто более стабильное и приземленное, притом необязательно с самой видной красавицей-невестой. Говоря честно, он себе до прошлого года вообще не представлял никак свое будущее, ведь всю жизнь за него все решения о его судьбе принимали родители. Оглядываясь теперь назад, он видел, что всю жизнь только валял дурака, ни в грош не ставил родителей и вел откровенно пустой образ жизни. Пусть он хулиганил, пусть он завел себе приятелей, которые даже разделяли его интересы, вся его жизнь до прошлого лета шла под откос, и теперь он это прекрасно понимал. Та сова принесла с собой для него не просто шанс как-то себя проявить, вылетев впервые из родного гнезда и этот шанс невероятно тонко был вложен в пергаментный конверт с восковой печатью в виде герба со змеей, львом, орлом и барсуком. И что же теперь? Он пересмотрел свою жизнь и начал ее с чистого листа. Но не благодаря одному Хогвартсу, а благодаря тому, что сама судьба так удачно огрела его по голове и погрузила в совершенно незнакомую и чуждую для него обстановку, в которой никто не мог принимать решения вместо него, в обстановку, где он обязан был сделать доселе немыслимое — морально измениться и повзрослеть.

Глава 6. Почему всё снова?

Вечерняя тьма прятала небо, и вместе с ней Гарри, Дамблдор и Дадли следовали в глубину неизведанного. Каждый шаг, каждый вздох, пронизываемый неуверенностью и опасностью, утолщал кромешную тьму, окутывающую их путь.

Под плывущими по небу яркими звездами, они вот-вот достигнут своей цели. Предрассветные часы доверяли им тайное начинание. Благовидное местечко по имени Бадли-Беббертон приветствовало их, заманивая в свои объятия. Симпатичная деревушка, казалось бы, исподволь приглашала своих посетителей в зыбкую реальность чарующих ландшафтов и потаенных тайн.

Только когда приблизилась полночь, профессор объявил, что они уже близки к цели. Дверь небрежно открылась, нарушая тишину и спокойствие, в которых посреди комнаты под обликом большого мягкого кресла скрывался пожилой Гораций Слизнорт, давным-давно покинувший стены Хогвартса. Вкрадчивая мелодичность щелчка деревянного полотна заставила сердца замирать от предчувствия непостижимой опасности. Гораций виртуозно создавал свою собственную сцену хаоса, за пару минут до их визита разметав следы бойни и собственных тайных намерений.

Уговаривать старого профессора оказалось еще более сложным, чем предполагалось. Он горячо сопротивлялся, отталкивая все уговоры с единой целью — сохранить покой своего преклонного возраста. Однако всемирно известный Гарри Поттер стоял перед ним, словно явление из прошлого мира, и его глаза горели сверкающим пламенем предназначения. Перед ним Слизнорт растаял, сдавшись без боя перед силой, которая безраздельно управила его судьбой, ведь ему так хотелось забрать в свою коллекцию любимчиков еще и самого мальчика, который выжил. Вот только знать об этом самому мальчику необязательно.

***

Еще до утра они прибыли в Нору. Дадли, который никогда раньше не был в гостях у семейства Уизли, с изумлением и опаской поглядывал на их удивительный дом, состоявший из, казалось бы, несовместимых друг с другом деталей, словно дом постоянно достраивали из того, что можно было легко отыскать под рукой. Неподалеку от дома Гарри увидел загадочное сооружение, напомнившее ему опору высоковольтной линии, водонапорную башню и старую телевизионную башню, увенчанную неким округлым куполом сверху. В задумчивости потерев макушку, Гарри обернулся и как раз вовремя.

— Кто там? — тревожно спросили из-за двери.

Гарри узнал голос миссис Уизли.

— Назовитесь!

— Это я, Дамблдор, привел Гарри.

Дверь сразу же распахнулась. На пороге стояла миссис Уизли, невысокая, полненькая, в старом зе­леном халатике.

— Гарри, милый! Господи, Альбус, как же ты меня напугал, ведь сказал не ждать вас раньше утра!

— Нам повезло, — улыбнулся Дамблдор, про­пуская Гарри впереди себя в дом. — Слизнорта оказалось не так тяжело уговорить, как я ожидал. Это, конечно, заслуга Гарри. О, здравствуй, Нимфадора!

Гарри оглянулся и увидел, что миссис Уизли в кухне не одна, несмотря на поздний час. Молодая волшебница с бледным лицом в форме сердечка и мышиного цвета волосами сидела за столом, де­ржа обеими руками кружку.

— Здравствуйте, профессор, — сказала она. — Здорово, Гарри.

— Привет, Тонкс!

Она показалась Гарри утомленной, прямо-таки больной, и улыбка у нее была какая-то вымученная. И весь ее облик был не такой эффектный, как всег­да, без привычных ярко-розовых, наподобие жева­тельной резинки, волос.

— Мне, наверное, пора, — быстро сказала она, встала и принялась натягивать плащ. — Спасибо за чай и за сочувствие, Молли.

— Прошу вас, не беспокойтесь из-за меня, — учти­во произнес Дамблдор. — Я все равно не могу остать­ся. Мне необходимо обсудить кое-какие срочные вопросы с Руфусом Скримджером.

— Нет-нет, мне правда нужно идти, — сказала Тонкс, не глядя Дамблдору в глаза. — Спокойной ночи…

— Деточка, а ты приходи обедать в субботу или в воскресенье, Римус и Грозный Глаз тоже придут…

— Нет, Молли, никак не получится… Но все рав­но спасибо… Всем спокойной ночи…

Тонкс выскочила за дверь, протиснувшись мимо Гарри и Дамблдора. Отойдя на несколько шагов от порога, она повернулась на каблуке и растаяла в воз­духе. Гарри заметил, что у миссис Уизли расстроен­ный вид.

— Итак, встретимся в Хогвартсе, Гарри, — сказал Дамблдор. — Береги себя, Молли, твой слуга.

Он отвесил поклон миссис Уизли, вышел во двор и исчез точно на том же месте, что и Тонкс. Миссис Уизли закрыла дверь, взяла Гарри за плечи, подвела поближе к лампе, стоявшей на столе, и вниматель­но осмотрела с головы до ног.

— Ты совсем как Рон, — вздохнула она. — Вас обо­их точно сглазил кто на растяжение. Честное слово, Рон вырос на четыре дюйма с тех пор, как я в про­шлый раз покупала ему школьную мантию. Ты го­лодный, Гарри?

— Да, — ответил Гарри, неожиданно поняв, что ему жутко хочется есть.

При этих словах Дадли тоже засуетился, но миссис Уизли и без его слов поняла необходимость второй порции.

— Садитесь, милые, я вам сейчас что-нибудь со­ображу.

Гарри сел. Тут же на колени к нему запрыгнул пу­шистый рыжий кот с приплюснутой мордой, свер­нулся клубком и замурлыкал.

— Значит, Гермиона тоже здесь? — обрадовался Гарри, почесывая Живоглота за ухом.

— О да, она появилась позавчера.

Миссис Уизли отрывисто постучала волшебной палочкой по большому чугунному горшку. Горшок с громким звоном вскочил на плиту и сразу начал кипеть и булькать.

— Сейчас-то все спят, мы тебя еще долго не жда­ли. Ну вот, угощайся.

Она снова коснулась палочкой чугунка, тот под­нялся в воздух, подлетел к Гарри и накренился; затем он сделал то же перед Дадли; мис­сис Уизли едва успела подставить миску под струю густого лукового супа, от которого валил пар.

— Хлебушка? — спросила она.

Но в этот момент их прервали: сверху неспешно спустилась высокая фигура. Эта высокая фигура казалась неподъемной. У незнакомца был вихрь черных волос, его лицо выглядело как у философа, а его рост, превышающий шесть футов, внушал удивительное впечатление. Но самое потрясающее было в его непостижимом наряде — словно у шагающего робота из фантастических фильмов, его нога была облачена в механическую оболочку, и в то же время на правой руке сверкала массивная, тяжелая, металлическая перчатка, по которой от плеча бегали яркие разряды электричества. На его шее блестело украшение из пышно сложенных металлических пластин, невероятно переливающихся под лучами света. Под всеми этими удивительными устройствами Гарри рассмотрел старомодный синий наряд и на другой руке — белую шелковую перчатку. Глаза незнакомца переливались всеми оттенками ночного светила, и этими двумя огнями он проникновенно пронзил души потрясенных гостей.

Глава 7. Человек, подчинивший молнию

Утро принесло с собой сюрприз для Гарри — перед ним внезапно появился загадочный и стройный мужчина средних лет. Он был само воплощение уверенности и решимости с темными завитками волос, которые придавали его лицу неподвластную непоколебимую силу. В его глазах горела ослепительная, почти электрическая синяя искорка, показывая, насколько он был одаренным и интеллектуальным человеком, способным покорить весь мир.

Весьма характерным для этого великого ученого был его научный костюм с высоким воротником и яркими голубыми манжетами, которые символизировали его увлечение и открытость к новым технологиям. Его сильное телосложение и пропорциональные конечности говорили о его мощи и энергии. И вот, в его руках держались инструменты, свидетельствующие об его гениальности и непрерывной творческой работе.

Его внешность и одежда в гамме темных серых и синих оттенков просто излучали загадочность и элегантность. Казалось, Никола Тесла был поистине величественным существом. Все в нем отражало его непревзойденный разум и потенциал, а его взгляд, словно пророческий, проникал сквозь пространство и время, и находил ответы там, где для обычных смертных все оставалось загадкой.

— Доброе утро, Гарри Поттер. — поприветствовал юношу гений. — Как спалось?

— Доброе утро… — растерянно пробормотал Гарри. — Хорошо спалось, спасибо.

— Тогда позвольте пригласить вас на завтрак. — обратился к нему великий изобретатель. — Мой Мастер уже ожидает вас внизу. И не забудьте о манерах, мой друг!

С этими словами Тесла оставил Гарри и легкой непринужденной походкой вышел из комнаты, растворившись в коридоре среди образцов электрических изобретений. В ответ на его слова Гарри оставалось только пожать плечами в недоумении.

Немного позже Гарри глубоко задумался — как же получилось, что Гермионе достался именно Тесла? Гермиона прекрасно ладила с любыми знаниями и была талантливой ученицей, но Гарри никогда не замечал за ней того, чтобы она вдруг перешла через границы усвоенных уроков и показала себя по-настоящему творческой личностью. В отличии от той же Кэти Меллоухейт она никогда не позволила себе экспериментов с заклинаниями и даже не пыталась сварить собственное зелье, идея которого вдруг пришла ей в голову. Но Тесла даже в Норе создал несколько десятков разных электрических изобретений, и к величайшему удивлению Гарри, они работали.

Благодаря Гермионе он хорошо помнил уроки из истории Хогвартса о том, что электрические приборы не могут работать в волшебной среде, из-за чего Хогвартс-Экспресс был влеком алым локомотивом на паровой тяге тогда, как маглы давно приручили электричество и воспользуйся волшебники их достижениями, путь до Хогвартса стал бы значительно быстрее. Но Тесла своим примером показал, что даже волшебники не все знают про электричество…

— …и мне кажется, их выводы слишком ограничены, из-за чего они не замечают грандиозные возможности, которые предоставляет электричество. — с убеждением сказал Тесла. — Вскоре маглы создадут устройства размером меньше спичечного коробка, которые позволят им слушать радиопередачи и смотреть фильмы. Начальник огромной компании сможет произнести слово в Париже, и оно тут же будет услышано в Нью-Йорке, Брюсселе, Рио-де-Жанейро, Токио, и даже на других, отдаленных от нашей Земли, планетах. И самое удивительное, все это будет осуществлено без всякой магии. Я уже предсказывал это в конце прошлого века и теперь мои слова становятся все ближе к реальности.

За завтраком в Норе процветала оживленность. В доме Уизли гостила Флер, решившая пожениться с Биллом, она много помогала миссис Уизли по дому, как настоящая заботливая невестка. С радостью и гордостью близнецы Уизли представляли Гарри свое новое приобретение — костюмы из самой редкой драконьей кожи. Тем временем Рон, неудержимый в своих стремлениях, пытался продемонстрировать всем своего недавно призванного Слугу. Но, к несчастью, все его усилия были напрасны — несмотря на все указания Рона, никого не явилось. Это вызвало смех у его братьев, и Джордж, относящийся к ситуации с неподдельной шутливостью, сочувственно похлопал Рона по плечу, после чего торжественно произнес:

— Зрительный зал открыт! Появись, Слуга!

По лестнице прозвучали шаги, и вот, по ней уже спускается еще одно огневолосое создание — можно сказать, неведомый представитель семейства Уизли. Гарри, впервые увидев его, даже поморгал глазами, и подумал:

— Да разве это не очередная проделка братьев, гость с очевидным родственным корнем?

Но лишь один его взгляд задержался на этом госте и все сомнения исчезли вмиг. Пред ним стоял человек, чьи явственно охотничьи глаза сияли вдумчивостью. Их наполняла решимость и мужество. Этот человек шагал твердо и стройно, высокий, немного ниже самого Теслы, облаченный в зеленый наряд, идеально подходящий для прогулок в лесу. Но как только он заговорил, Гарри ощутил в нем две вещи одновременно: бесспорную харизму и схожесть с близнецами.

— Мои дорогие сограждане и благородные дамы, пребывающие в этом скромном поместье! Позвольте мне представить себя — Робин Гуд, доблестный герой, хранитель справедливости и борец с несправедливостью. Великодушие, щедрость и отвага мои, а также ваши почетные предки, и великое сопротивление тьме, связывают наши сердца воедино. Пусть лицо зловещего неправосудия дрожит, когда мы, солидарные и непреклонные в своей решимости, встречаемся на этих землях! Вставайте, любимые друзья, и дайте мне присоединиться к вашей солнечной банде!

Рон тяжело вздохнул, отчаянно пытаясь спрятать свою тревогу, но его выдал собственный взгляд. Он молча поднял руку, и Гарри увидел сложный символ, вытканный на его ладони.

— Я верю тебе, Рон. — мягко похлопал Гарри его по плечу.

— И я тоже. — попытался подбодрить его Дадли.

— Что же мне теперь делать? — забеспокоился Рон. — Использовать командное заклинание?

— Ни в коем случае! — вмешалась Гермиона. — Использование командного заклинания сейчас может быть слишком недальновидным решением! Поговори со Слугой, которого ты призвал, когда у тебя будет возможность».

Глава 8. Переулок надежды

Дни в Норе истекали серой, тягучей смолой. Для Гарри само существование здесь превратилось в заключение — не в стенах, но в лабиринте собственной души, где каждый поворот вел к тупику отчаяния, а воздух казался спертым и неживым. Некогда живой, дышащий сад за домом теперь казался заброшенным погостом, где под спудом лежали не тела, а погребенные надежды. Игры в квиддич с Гермионой и Дадли — лихорадочные, отчаянные попытки вырваться — лишь острее напоминали о безысходности; каждый пропущенный квоффл отдавался во рту привкусом пепла. Они бились против Рона, Джинни, иногда даже Седрика, но фигуры противников, казалось, были вытканы из самой тени, неумолимо опрокидывая их хрупкую оборону.

Вести из волшебного мира сочились ядом. Каждая новость — как вскрытая могила, откуда поднимался тлетворный дух прошлого, отравляя воздух, которым дышал Гарри. Нападения дементоров, о которых шептались взрослые, вытягивали не только радость, но и сам цвет из мира, оставляя после себя лишь пепел и стылую пустоту, от которой ломило кости.

Сквозь эту серую пелену Гарри видел лишь тени — они скользили по стенам, заглядывали в окна, шептали в углах его сознания что-то неразборчивое, но полное угрозы, заставляя нутро сжиматься от ледяного предчувствия. Люпин, с лицом, словно высеченным из камня скорби, обронил весть о гибели Каркарова — еще одна зарубка на кровавом счету этой войны. В памяти Гарри на миг вспыхнуло испуганное, мечущееся лицо директора Дурмстранга. Но слова о брате Сириуса, Регулусе Блэке, прозвучали иначе. Они не просто ранили — они впечатались в душу раскаленным железом, оставив клеймо пустоты и звенящей тоски. Гарри никогда не знал его, но теперь имя это стало синонимом предательства, падения, той самой тьмы, что могла поглотить любого, даже самого близкого. Угроза, нависшая над Сириусом, ощущалась почти физически — как холодная рука на горле.

Торт, поданный миссис Уизли с вымученной улыбкой, казался неуместным, как венок на свежей могиле. Ее голос звучал натянуто:

— Нужно искать светлые моменты, Гарри, даже сейчас… Нужно стараться.

Но слова разбивались о глухую стену его горя. А мистер Уизли, сам того не желая, добил остатки надежды жестокой прямотой:

— Олливандер пропал, Гарри. Его лавку закрыли, заколотили… Никто не знает, где он.

Не просто лавка — символ. Место, где волшебник обретал часть своей души. Теперь оно было пусто, как гроб. Тьма не просто наступала — она пожирала их мир по кускам.

После дня рождения, пропитанного запахом ладана и печали, письма из Хогвартса, найденные на следующий день, стали неожиданным просветом в сгустившихся сумерках. Гарри — капитан команды Гриффиндора по квиддичу. Новость не принесла бурной радости, скорее — тяжесть новой ответственности, но это была задача, цель, нечто реальное в этом мире призраков. Он машинально провел пальцами по тяжелому значку. Гермиона, чья вера в правила и порядок казалась почти незыблемой даже сейчас, искренне поздравила, напомнив о привилегиях старост — маленький островок нормальности. Даже Рон, увидев значок, похожий на тот, что носил Чарли, выдавил искреннее:

— Круто, Гарри. Правда, круто.

Это был проблеск прежней, незамутненной дружбы.

Миссис Уизли, ухватившись за список учебников как за спасательный круг, погрузилась в планирование поездки на Косую аллею. Лишь бы не думать, лишь бы действовать. Рон, однако, умудрился ляпнуть, криво усмехнувшись:

— А что, если Волдеморт сам за учебниками придет во «Флориш и Блоттс»? Встретимся у кассы?

Шутка прозвучала кощунственно в наэлектризованном страхом воздухе. Миссис Уизли вспыхнула не столько гневом, сколько паникой, и ее резкий, почти визгливый окрик: «Рональд Уизли, не смей произносить это имя и такие вещи!» — заставил всех вздрогнуть.

Утро субботы выдалось бледным, анемичным. Миссис Уизли, сцепив зубы, сдержала привычный утренний крик на детей — маленькая жертва во имя хрупкого мира. Но с каждым шагом к выходу напряжение нарастало, словно невидимая петля стягивалась у них на шеях. Билл, стараясь сохранить лицо перед Флер, сунул Гарри мешочек с золотом — жест щедрый, но отдававший похоронным золотом, которым откупаются от судьбы. Флер, чья неземная красота казалась почти неуместной в этом сером мире, тихо поддразнивала Джинни, и ее смех прозвенел коротко, как стеклянный колокольчик перед бурей. Министерство прислало машину — бронированную, неуютную коробку, создававшую иллюзию безопасности, но пахнущую казенщиной и страхом.

Мистер Уизли, понизив голос так, что Гарри едва расслышал, предупредил об охране:

— За тобой будут присматривать, Гарри. В переулке. Не удивляйся.

Чувство защищенности было вязким, липким, как паутина. Он — драгоценный груз, который нужно доставить. Это знание давило, мешало дышать. Мысль о прогулке по Косому переулку под конвоем вызывала тошноту.

Они шагнули в «Дырявый Котел», и дверь за ними захлопнулась с глухим стуком, отсекая остатки тусклого уличного света. Пыльная половица под ногами Хагрида скрипнула жалобно, как старые кости. Зал был пуст. Мертвенно пуст. Лишь Том, хозяин, сгорбился за стойкой — иссохший, беззубый старик с глазами, в которых давно потух всякий свет. Он походил на древнюю мумию, забытую в склепе этого паба. Хагрид прогромыхал мимо, не удостоив его взглядом, буркнув что-то о делах поважнее. Том лишь молча кивнул, словно соглашаясь со своей незначительностью в этом рушащемся мире.

Гарри, Гермиона, Дадли и Рон чувствовали себя неуютно, как на поминках. Они последовали за Хагридом через черный ход во внутренний дворик — холодный, каменный мешок, пахнущий гнилью и отчаянием. Мусорные баки скалились пустыми ржавыми пастями. Пронизывающий ветер метался между стен, нашептывая что-то мерзкое, липкое, заставляя поеживаться.

Хагрид подошел к глухой кирпичной стене и трижды стукнул зонтом. Кирпичи задвигались, расползаясь, открывая проход, похожий на зияющую рану в теле мира. Вид, открывшийся за ней, был настолько чужеродным и больным, что сердце на миг замерло, а потом заколотилось тяжело, как похоронный колокол.

Глава 9. Маски, которые носят люди

На заднем дворе Норы Гарри терпеливо объяснял Жанне основы управления метлой.

— Помни, нужно слегка наклониться вперед, чтобы набрать скорость. И аккуратно тяни рукоятку на себя, чтобы подняться вверх, — спокойно говорил он.

Жанна сосредоточенно хмурила брови, стискивая метлу бледными пальцами. Взметнув платиновые волосы, она резко оттолкнулась от земли. Метла дернулась и завалилась набок, едва не сбросив седока.

— Полегче! — крикнул Гарри, подхватывая Жанну за локоть и удерживая на метле. — Не нужно спешить.

Жанна раздраженно фыркнула, стряхивая его руку. Вокруг ее кулака вспыхнули и затрещали языки пламени, выдавая нетерпение.

— Успокойся, — мягко сказал подошедший Седрик. — Представь, что ты птица. Плавно взмахни крыльями.

Жанна сделала глубокий вдох, унимая огонь. Затем, следуя совету, осторожно оттолкнулась и плавно повела метлу вверх.

— Отлично, получается! — обрадовался Гарри, летя рядом.

Янтарные глаза Жанны озарились улыбкой. Описав круг над домом, она сделала красивый вираж и приземлилась, ловко спрыгнув на ноги.

— Ну что, довольна? — подмигнул ей Сириус, наблюдавший за полетом.

— Хм, сойдет для первого раза, — ответила Жанна и отвернулась, но Гарри заметил довольный блеск в ее глазах.

Пока Гарри учил Жанну летать, миссис Уизли хлопотала на кухне, готовя обед для всей семьи и гостей. Рядом с ней возился домовой эльф Добби, услужливо подавая ингредиенты.

В гостиной Тесла читал книгу об электричестве, изредка бросая взгляд в окно на свою экспериментальную башню.

Сириус вскоре присоединился к Люпину и они о чем-то принялись тихо переговариваться в углу комнаты. Иногда в их разговор включалась молодая женщина с яркими розовыми волосами — Нимфадора Тонкс, присланная Дамблдором с важными новостями.

Гермиона сидела неподалеку с книгой о трансфигурации, погруженная в чтение.

На кухню заглянула Джинни, переодетая в форму для квиддича.

— Мам, я пойду полетаю немного, пока Гарри учит летать Жанну, — крикнула она и выбежала во двор.

Где-то наверху, в своей комнате уединился Рон. Он с сомнением смотрел на свою правую руку, где четко проступили командные знаки его Слуги.

— Почему же Слуга до сих пор не откликается? — с тревогой думал Рон.

Во дворе Джинни взмыла вверх на метле, наслаждаясь полетом и свежим ветром.

Мистер Уизли вернулся домой усталый после напряженного рабочего дня. Он тепло поприветствовал всех и, завидев Тонкс, оживился, задавая ей множество вопросов о новых магловских изобретениях. Тонкс терпеливо отвечала, хотя порой с трудом следила за ходом его мысли.

Артур с воодушевлением обратился к Гарри:

— Скажи, Гарри, я недавно узнал о замечательном магловском изобретении — микроволновой печи! Как думаешь, если я помещу в нее волшебную палочку, она станет быстрее готовить заклинания?

Гарри растерянно замялся, не зная, что ответить.

— Пап, не думаю, что это хорошая идея, — вмешалась Джинни. — Лучше не экспериментировать с магловскими изобретениями. А как там поживает Косой Переулок? Ты уже проверил того подозрительного торговца амулетами?

Тем временем Флёр Делакур помогала миссис Уизли на кухне, нарезая овощи для салата своим волшебным ножом. Она что-то мурлыкала по-французски под нос, и ее длинные серебристые волосы сверкали в лучах закатного солнца, проникавших в окно.

Наверху послышались быстрые шаги — это спускался Рон, решивший поделиться тревогами со своими друзьями.

За ужином разговор перешел на встречу Гарри с загадочным Королем в Косом Переулке. Гермиона нахмурилась, анализируя смысл сказанных им фраз.

— Право, не могу понять, о чем он говорил! — воскликнула она. — Что за союзники, какая буря?

Жанна, до этого молчаливо ковырявшаяся в тарелке, вдруг подняла голову. В её янтарных глазах мелькнул интерес.

— А ты как думаешь, Жанна? — спросил Гарри. — Тебе ведь знаком такой стиль речи?

— Возможно, — уклончиво ответила она. — Но иногда слова имеют двойной смысл. Я бы не торопилась с выводами.

Гермиона нетерпеливо поерзала на стуле, явно желая задать еще вопросы, но Жанна твердо добавила:

— Порой лучше подождать, чтобы пазл сложился сам. Сейчас рано гадать.

При этом в её взгляде читалось понимание. Гарри кивнул, принимая её ответ.

— Ты права. Со временем все прояснится.

После слов Жанны воцарилось молчание. Гермиона явно была разочарована отсутствием ответов на свои вопросы.

— А вы что думаете, профессор Люпин, Сириус? — обратилась она к двум мужчинам. — Вы ведь ближе всего к Дамблдору.

Но те лишь загадочно переглянулись.

— Боюсь, Альбус пока не делился с нами своими соображениями, — осторожно сказал Люпин.

— Да, он предпочитает наблюдать и анализировать, прежде чем делать выводы, — добавил Сириус.

Гермиона разочарованно вздохнула и повернулась к Тесле:

— А как считаете вы, сэр? Вам ведь тоже знаком такой туманный стиль речи?

Но изобретатель лишь таинственно улыбнулся в ответ, не проронив ни слова.

— Похоже, нам остается только ждать, — резюмировал Гарри. — Рано или поздно все прояснится.

Повисла напряженная пауза после безрезультатных расспросов. Но тут Фред с Джорджем переглянулись и ухмыльнулись, как и Робин Гуд, и все трое явно сдерживали смех.

— Что, по-вашему, сказал бы король Артур, окажись на его месте Северус Снейп? — спросил Фред.

— Поттер, вы наглый бездарь, как и ваш отец! Минус 50 баллов Гриффиндору! — передразнил его манеру Джордж.

Это вызвало взрыв хохота у всех присутствующих. Даже Гермиона прыснула в кулак, а Гарри и Рон поаплодировали, утирая слёзы веселья.

— Ну вы даете! — сквозь смех проговорил Дадли. — Это было остроумно!

— Все-таки, как хорошо, что нам теперь у него не учиться. — улыбнулся Рон и пожал руку Гарри.

— Верно. — улыбнулся тот.

И вскоре все стали расходиться по своим спальным местам, ожидая скорого начала нового учебного года.

Глава 10. Принц-полукровка

Стояла теплая сентябрьская ночь. Гарри сошел на перрон в Хогсмиде вместе с друзьями. Воздух был напоен ароматами осени — запахом скошенной травы, свежестью хвои и прелыми листьями. Над головой мерцали звезды, а вдалеке виднелись огни Хогвартса.

Обычно этот вид наполнял Гарри радостью, но сейчас на душе было тревожно. «В последний раз я вижу все это таким мирным,» — подумал он. Рон и Гермиона о чем-то весело переговаривались, а Гарри молча шел рядом, наслаждаясь покоем ночи перед бурей.

Вскоре путники добрались до карет, запряженных фестралами. Гарри погладил одного по холке и забрался внутрь вместе с друзьями. Кареты тронулись, и через окно было видно, как Хогвартс приближается — огромный, уютный, сияющий тысячами огней. «Я так люблю это место,» — подумал Гарри. «Хоть бы еще год здесь провести спокойно».

Кареты остановились у парадного входа, и Гарри с друзьями вошли в замок. В Большом зале уже собрались ученики — за столами сидели первокурсники с робкими и удивленными лицами, а старшие ребята весело приветствовали друг друга после летней разлуки.

Гарри увидел знакомые лица — вот сидит Невилл рядом с Луной Лавгуд, оживленно обсуждая какое-то растение. В углу Джинни и ее подруги хихикают над чем-то. А вот и Агата Санспарк — веселая девушка машет Гарри рукой, рядом с ней застенчиво улыбается Кэти Меллоухейт.

За преподавательским столом восседали строгий Снейп, миниатюрный Флитвик и другие знакомые лица. Гарри посмотрел на Дамблдора и почувствовал укол тревоги — насколько же хрупким казался сейчас их мир, который держался на этом мудром человеке…

Гарри попытался отогнать мрачные мысли и сосредоточиться на пиршестве. Как здорово снова быть здесь, среди друзей! Он насладился вкусной едой и радостной атмосферой, стараясь запомнить каждый момент.

Гарри как раз наслаждался тыквенным соком, когда двери Большого зала чуть приоткрылись и вошел Рицука Фуджимару. Он незаметно проскользнул за преподавательский стол и сел рядом с Хагридом.

Рицука тепло улыбнулся Гарри и едва заметно кивнул. Гарри улыбнулся в ответ — на душе стало немного спокойнее. Он был рад присутствию этого таинственного человека, который уже не раз приходил им на помощь в самые трудные моменты.

Какое-то время Гарри просто смотрел как Рицука о чем-то тихо переговаривается с Дамблдором. Его присутствие вселяло уверенность, что они не одни в предстоящей борьбе. Гарри вздохнул и продолжил трапезу — пусть хотя бы сегодня они насладятся покоем и дружбой в стенах любимого Хогвартса.

Когда все наелись десерта, Дамблдор встал и заговорил:

— Добро пожаловать, старые и новые студенты! Я рад приветствовать вас в новом учебном году. Прежде всего, я хочу напомнить всем, что лес на территории школы по-прежнему запрещен для посещений. Также хочу представить вам нового преподавателя Защиты От Темных Искусств — профессора Снейпа. Вместо него зельеварение вновь будет вести новоприбывший профессор Слизнорт. Зато мы рады вернуть к нам профессора Фуджимару, который будет вести специальный факультатив по магическим аномалиям.

Дамблдор сделал паузу и продолжил уже серьёзнее:

— Я не буду скрывать, времена сейчас тревожные. Угроза, которую мы все знаем, становится все мощнее. Но пока мы едины — нам нечего бояться. Помните, что все вы можете рассчитывать на помощь преподавателей Хогвартса. И конечно же, вы всегда можете обратиться ко мне.

Гарри слушал его со смешанным чувством — с одной стороны, слова Дамблдора вселяли надежду, с другой — Гарри не мог отделаться от тревоги при мысли о грядущих испытаниях.

Дамблдор улыбнулся и добавил:

— А теперь — спокойной ночи и хорошего начала учёбы!

После речи Дамблдора студенты начали подниматься из-за столов и расходиться по своим гостиным.

Гарри, Рон и Гермиона вместе с остальными гриффиндорцами отправились в свою башню. По дороге они переговаривались о предстоящем учебном годе.

— Нам определенно стоит возобновить встречи Армии Дамблдора, — сказала Гермиона. — Выручай-комната по-прежнему в нашем распоряжении.

— И я хочу попасть в команду по квиддичу в этом году, — добавил Дадли с энтузиазмом.

— Думаю у тебя есть шансы, — подбодрил его Гарри. — Ты успешно тренировался целый год.

Они поднялись в гриффиндорскую гостиную, где их встретили радостные возгласы и приветствия. Все радовались встрече после летних каникул.

Гарри оглядел знакомые лица и не мог не улыбнуться. Как же хорошо снова быть здесь, дома, в Хогвартсе! Он решил насладиться каждым мгновением этого последнего спокойного года перед бурей.

Утром Гарри и остальные гриффиндорцы спустились на завтрак в Большой зал. Распределялись расписания на новый учебный год.

— Так, Поттер, Поттер… — проговорила профессор Макгонагалл, поворачиваясь к Гарри и заглядывая в свои записи. — Заклинания, защита от Темных искусств, травология, трансфигурация… Все очень хо­рошо. Должна сказать, Поттер, я довольна вашей экзаменационной оценкой по трансфигурации, очень довольна. А почему вы не включили в заявку зельеварение? Вы, кажется, мечтали стать мракоборцем?

— Да, профессор, но вы сказали, что для этого нужно получить «превосходно» на экзамене.

— Так оно и было, когда зельеварение преподавал профессор Снегг. А профессор Слизнорт с удовольствием принимает для подготовки к ЖАБА учеников с оценкой «выше ожидаемого». Ну как, хотите продолжать курс зельеварения?

— Да, — сказал Гарри, — но я не купил учебники, ингредиенты и все остальное…

— Я уверена, что профессор Слизнорт сможет одолжить вам все необходимое, — сказала профессор Макгонагалл. — Прекрасно, Поттер, вот ваше расписание. Да, кстати, в команду Гриффиндора по квиддичу уже записались девятнадцать человек Я передам вам список чуть позже, вы сможете назначить отборочные испытания на удобное для вас время.

Через несколько минут Рон получил разрешение продолжать занятия по тем же предметам, что и Гарри, и оба они вышли из-за стола.